Нередки случаи, когда образ литературного персонажа очень прочно закрепляется не писателем-автором, а художником. Чаще всего, в этом случае персонаж начинает жить самостоятельной жизнью, оторванной от литературного источника. Так было с Незнайкой, отчасти — с Винни-Пухом, и, конечно, с Чебурашкой, который стал чуть ли не государственным символом.

Автор Чебурашки как персонажа литературного произведения — писатель Э.Успенский (первая публикация — 1966 год). Но немногие читали книгу "Крокодил Гена и его друзья" (я, например, только лет десять назад прочитал — в детстве ни разу на глаза не попадалась). Автор Чебурашки как произведения живописи/графики — художник Л.Шварцман. образ был создан в мультипликационном фильме "Крокодил Гена". — М.: Союзмультфильм, 1969. (Авторы сценария: Э. Успенский, Р. Качанов. Кинорежиссёр: Р. Качанов. Художник-постановщик: Л. Шварцман).

Мы уже видели, как изображение персонажа, сделанное одним художником, влияло на работу других художников — русский мультяшный Винни-Пух, сделанный Э.Назаровым, побуждает других художников искать новые образы (см. начало тут); образ Незнайки, найденный А.Лаптевым, вынудил других художников использовать широкополую шляпу героя как непременный атрибут, хотя сам Незнайка у каждого художника был свой (см. начало тут). Но эффект от образа Чебурашки, нарисованного Шварцманом, оказался ошеломляющим: иных Чебурашек потребитель не воспринимает в принципе.

Чебурашка как всенародно любимый персонаж мог бы стать членом Клуба Весёлых Человечков и появляться каждый месяц в журнале "Весёлые картинки". Но не стал. Возможно, в начале 1970-х гг., когда после мультфильма, популярность Чебурашки была бешеной, приём новых членов в КВЧ был закрыт. Но какие-то появления Чебурашки на страницах периодики случались.

1) Эстетский журнал "Колобок". Октябрьский номер за 1975 год. Художник В.Карасёв. Это малоизвестный, но очень самобытный художник. Чебурашка, крокодил Гена, Шапокляк — сделаны твёрдой рукой в яркой цветовой гамме. Но типажи полностью идентичны типажам Шварцмана.

2) Журнал "Мурзилка". Августовский номер за 1984 год. Художник В.Дмитрюк — тот самый, который создал собственного Незнайку, смело отказавшись от шаблона предшественников (см.). Однако в этом комиксе типаж Чебурашки полностью повторяет образ Шварцмана (картинки кликабельны — маленькую фигурку можно рассмотреть).

3) Журнал "Мурзилка". Январский номер за 1990 год. Художник В.Сергеев — тоже замечательный оригинальный рисовальщик. На картинке — сборище известных персонажей. Незнайка узнаваем, но самобытен. Даже канонический Мурзилка несёт отпечаток творческой личности художника. А Чебурашка — нет: клон персонажа Шварцмана из мультфильма. Винни-Пух и Карлсон с пропеллером, кстати, тоже.

В советское время в творческой сфере работали как начала маркетинга, так и начала конкуренции. В случае с Чебурашкой советский маркетинг подавил советскую конкуренцию. Дети должны были узнавать Чебурашку и точка — поэтому все чебурашки в журналах на одно лицо. Тем более, это правило действует в наши дни. Вот книжка, иллюстрированная Ю.Гуковой — художницей с очень оригинальной манерой: Успенский Э. "Путешествие в Новый год". — М.: АСТ, 2019. Это сборник стихотворений Успенского, включая песенки из мультфильмов. На обложке — узнаваемый бренд.

В самом тексте: начальные жалобы Чебурашки: никто к нему в магазине не подходил. На заднем плане — забавные авторские собаченции, а на переднем — персонаж Шварцмана.

А теперь все приходят на день рождения Чебурашки. Внизу — авторские котособаки, а вверху — персонаж Шварцмана.

Но теперь, по крайней мере, всё честно. В книге такая информация об авторском праве художников: Гукова Ю.В. (2019), Шварцман Л.А., изобразительные образы (1969). Думаю, это не столько защита авторских прав Шварцмана, сколько оправдание для художницы: своего Чебурашку рисовать не имела права, заказчик ввёл жёсткие рамки.

Бывают случаи, когда у персонажа есть только один облик. Мы знаем только одного Карлсона, который живёт на Крыше — его никто кроме художников А.Савченко и Б.Степанцева в мультфильме не рисовал (первые советские издания со шведскими рисунками не в счёт — таких нерусских Карлсонов нам не надо). Но казус Чебурашки особенный. Его рисовали выдающиеся художники — первый раз до выхода мультфильма, второй раз — после выхода. Но вытеснить из сознания мультяшного Чебурашку ни у кого не вышло.

1) Первый портрет Чебурашки принадлежит кисти (точнее, тростниковой палочке) художника В.С. Алфеевского (Успенский Э. Крокодил Гена и его друзья. Худ. Алфеевский В. – М.: Детская литература, 1966). Вон он виден на обложке. Совсем не похож. А хвост! И какой длинный!

2) В 1969 году — в год выхода мультфильма — художником Б.Степанцевым был сделан диафильм. В титульном кадре видна тень Чебурашки. Что-то общее есть с мультяшным героем. Возможно, это как-то связано с тем, что Степанцев работал на Союзмультфильме, и мог быть в курсе нового облика Чебурашки. Но у персонажа из диафильма всё ещё длинный хвост.

3) И, наконец, уже после выхода мультфильма появился незабываемый Чебурашка гениального иллюстратора Г.В. Калиновского (известное мне первое издание: Успенский Э. Дядя Федор, пес и кот. Рисунки Г.Калиновского. – М.: Детская литература, 1974). И потом ведь переиздавалась книга довольно часто — внутренние иллюстрации без изменений, а обложки разные (это часто бывало у Калиновского). Вот позднейшие издания, где можно рассмотреть совершенно уникального Чебурашку.

Чебурашка, нарисованный Калиновским, стал последним оригинальным (уникальным) изображением. Мультяшный герой Л.А. Шварцмана настолько сросся с персонажем, что не позволил в дальнейшем появиться какому-либо еще образу – все последующие рисованные чебурашки (в основном, на этикетках товаров) оригинальными не были, собственно творческого труда художники-эпигоны не прилагали.

Мы отдельно пройдемся по оригинальным сюитам к повести "Крокодил Гена и его друзья" — вспомним заодно сюжет произведения Успенского. Но это в следующий раз. А пока надо этого Успенского заклеймить.

Э.Успенский был Лермонтовым нашего времени. Способный сочинитель и совершенно несносный человек в жизни. Перед юриспруденцией он имеет заслуги не меньшие, чем перед литературой. Тяжбы, которые затевал Успенский по поводу своих произведений, позволили судебной практике отработать важнейшие теоретические положения. В 2001 году Успенский потребовал признать недействительной государственную регистрацию товарного знака "Дядя Фёдор", который зарегистрировали на свои имя какие-то ушлые ребята. Понятно, что имелся в виду персонаж Успенского — мальчик из Простоквашина. Но авторское право охраняет форму, а не содержание — все ассоциации надо отключить и рассматривать только два слова "дядя" и "Фёдор". Успенский дело проиграл: словосочетание "Дядя Фёдор" вообще не охраняется авторским правом. Была применена концепция "независимого параллельного творчества".

цитата

Апелляционная палата Роспатента указала, что "объектом авторского права может быть только оригинальный творческий результат. При этом под оригинальными понимаются те творческие результаты, которые не повторяются при параллельном творчестве лиц, работающих независимо друг от друга". Между тем "как следует из материалов, представленных владельцем знака, персонаж (как часть произведения) по имени "Дядя Федор" присутствует, как минимум, в четырех разных произведениях литературы". В связи с вышеизложенным Апелляционная палата пришла к выводу, что "наименование персонажа "Дядя Федор" представляет собой повторяющийся в творчестве независимых друг от друга авторов результат, что не позволяет отнести его к объектам авторского права".

Совсем некрасивая история случилась во взаимоотношениях Успенского и Шварцмана. Вопрос об авторстве Чебурашки рассматривался прямо или косвенно во многих делах. Успенский зарегистрировал на своё имя товарный знак с изображением мультяшного Чебурашки. Шварцман требовал признать его авторство как художника на изображение Чебурашки (это не позволило бы Успенскому использовать товарный знак без согласия автора). Успенский (не без успеха) обливал грязью Шварцмана, утверждая, что работа художника была сугубо технической — в книге Чебурашка был так исчерпывающе описан словами, что иного изображения просто не могло быть. Это, конечно, не так. В одном судебном деле как раз для доказательства того, что на основании словесного описания рисовались совсем разные чебурашки, исследовалось творчество Алфеевского.

цитата Решение Басманного районного суда (город Москва) от 19 апреля 2011 года по делу № 2-1465/11

Истец отмечает, что внешний вид автором (Успенским) точно не определен. Данный вывод подтверждается, в частности, тем, что первоначально рисунок художника В.Алфеевского с изображением Чебурашки в книгах, изданных издательством «Детская литература» в 1966 году, существенно отличается от привычного художественного образа персонажа Чебурашка из мультипликационного фильма. Ксерокопии первого издания книги Э.Успенского «Крокодил Гена и его друзья» с рисунками, выполненными художником В.Алфеевским, приобщены к материалам дела и обозревались судом в судебном заседании.

Так что факт существования концептуально разных Чебурашек — Алфеевского, Калиновского, Шварцмана (ну и примкнувшего к ним Степанцева) — очень важен. Но проблема интереснейшая и до конца не разрешена: имеет ли автор персонажа из литературного произведения какие-то права на того же рисованного персонажа?

P.S.

Алфеевского, кстати, Успенский тоже грязью поливал. Цитату сейчас не смог найти, но смысл такой: Алфеевский рисовать совсем не умел, но зато был важным функционером и поэтому ему доставались лучшие книги на иллюстрирование. Клевета, понятно. Если продолжать аналогию с Лермонтовым, то видно, насколько изменились нравы: очень долго смог прожить талантливый сочинитель Успенский.

Когда-то мы смотрели силуэты Н.Ильина к пушкинскому стихотворению "Воспоминания в Царском Селе" (здесь) из крупноформатного издания «Лирика» 1949 года.

Следующее стихотворение в этом сборнике "Деревня" (1819). Образец "гражданской лирики". Стихотворение в советское время было хрестоматийным (входило в программу изучения в старших классах, соответственно печаталось в учебнике-хрестоматии "Русская литература"). Тогда упор делался на анти-крепостническом пафосе. Посмотрим, что увидели в этом стихотворении иллюстраторы.

1) Шмуцтитул к стихотворению "Деревня" в издание 1949-го года. Очень бедно и уныло. Читатель ждёт слезливых жалоб в некрасовском стиле. Но Пушкин-то не таков!

2) В начальных строфах — восторг и упоение. Тема, конечно, обычная для поэзии старших современников — Жуковского, Батюшкова (молодой Пушкин пока ещё разрабатывает этот пласт): природная неиспорченность противопоставляется бездуховному высшему обществу. Ильин даёт на первом развороте силуэты крестьянки с ребёнком. И Пушкина, который на полном серьёзе учится у крестьян "в Истинне блаженство находить".

Вот эта страничная иллюстрация крупным планом (взял из другого сборника: "Сочинения" под. ред. Цявловского 1949-го года — там такая высокая печать, что кажется, будто чувствуется рельеф слоя краски на листе).

"Что есть истина," — взволнованно вопрошает Пушкин у селянки в кокошнике. А она ему, подбоченясь, ответствует. Ребёнка художник пририсовал, наверное, для того, чтобы эту беседу барина со своей крепостной не приняли за амурные игры.

3) А дальше Пушкин резко переходит к обличению крепостничества:

3а) Пушкин описывает ужасы:

цитата

Здесь Барство дикое, без чувства, без закона,

Присвоило себе насильственной лозой

И труд, и собственность, и время земледельца.

На левой стороне разворота — крестьянка всё в том же праздничном кокошнике изнемогает под тяжестью — чего? — вроде бы небольшой корзины с сеном.

3б)

На правой стороне разворота — мужик пашет землю. Это должно было стать иллюстрацией к такой филиппике:

цитата

Склонясь на чуждый плуг, покорствуя бичам,

Здесь Рабство тощее влачится по браздам...

Похоже, художник не очень-то верит возмущению Пушкина. Намекает нам, что в стихах — демагогическое преувеличение?

4) Концовка стихотворения: желание свободы

цитата

Увижу ль, о друзья! народ неугнетенный

И Рабство, падшее по манию царя,

И над отечеством Свободы просвещенной

Взойдет ли наконец прекрасная Заря?

И опять художник не спешит иллюстрировать пушкинские лозунги. Усталая крестьянка, равнодушная к барским причудам, сидит на земле.

Графическое прочтение "Деревни" Ильиным показывает очевидное: формат оды отживал своё — скучновато и неискренно получалось. Революционная романтика прекрасно удавалась Пушкину в других жанрах: ведь было же годом раньше написано прелестное послание Чаадаеву: "Любви, надежды, тихой славы...". Правда, иллюстрированию совсем не поддаётся: души прекрасные порывы, звезда пленительного счастья, обломки самовластья...

Для понимания величия Ильина: иные иллюстрации советского времени к "Деревне" (ну и к примыкающему "Домовому").

Три сборника: 1) "Избранные произведения" (М.: Детгиз, 1959); 2) "Под вашу сень, Михайловские рощи..." (Л.: Детская литература, 1987); 3) "Стихотворения" (Горький: Волго-Вятское книжное издательство, 1982).

1) Пейзажики ("Деревня" и следующее стихотворение "Домовому"). На картинках ничего не разобрать — но такова была задумка "Избранных произведений" 1959-го года: огромный том с маленькими гравированными картинками плохого качества. А по существу — и здесь художники игнорирнуют тему обличения барства.

2) "Под вашу сень, Михайловские рощи..." 1987-го года — это акварели В.Звонцова и В.Смирнова с видами села Михайловского (он же Пушкинский Заповедник, он же Пушкиногорье). В такой концепции анти-крепостническому пафосу тоже места нет.

3) "Стихотворения" 1982-го года с иллюстрациями уже знакомого нам хорошего художника А.Смирнова. А.Смирнов сделал упор на революционной части: Пушкин со спины мрачно наблюдает за тяжким крестьянским трудом по свою левую руку, а по правую руку — его друзья из "светской черни" гуляют. Разделился русский народ.

Пополнение коллекции иллюстрированной пушкинианы. С интервалом в четыре года вышли две книги Пушкина разных издательств с иллюстрациями разных художников, но под одним заглавием и с одинаковым составом стихотворений. "Стихи, написанные в Михайловском".

Один сборник проиллюстрирован ярким художником С.Любаевым (М.: Красный Пароход, 2018), второй — весёлым художником И.Шаймардановым (М.: Проспект, 2022).

Это дань традиции — подборка стихов впервые была сделана ещё в советское время (1967), именно эта подборка без изменений воспроизводится в современных изданиях. В советских сборниках под названием "Стихи, написанные в Михайловском" были иллюстрации В.Звонцова — всё те же виды музейного комплекса "Село Михайловское".

Новейшие издания стихотворной подборки обошлись без пейзажей с натуры. Интересно, как два совсем разных художника решили задачу иллюстрирования тематического сборника.

1) Любаев — художник-концептуалист. Шаймарданов — скорее, карикатурист. Вот фронтисписы обеих книг: вверху Любаев рисует задумчивого Пушкина, не очень похожего на расхожие портреты; внизу Шаймарданов даёт забавную сценку с легко узнаваемым Пушкиным.

2) Далее. Слева — коллаж из пушкинских рисунков от Любаева, справа — Шаймарданов развивает тему весёлого Пушкина с собачкой.

3) Шмуцтитул к разделу "1817 год": вверху — Любаев, внизу — Шаймарданов.

Первое малозначительное стихотворение в сборнике: слева — ворона от Любаева, справа — собачий хвост от Шаймарданова

4) Шмуцтитулы к разделу "1819 год".

5) И вот, наконец, "Деревня". Любаев устранился от иллюстрирования этого стихотворения — очень многозначительно устранился! Шаймарданов рисует общение Пушкина с селянкой.

Наверное, Шаймарданов сам дошёл до такой концепции "Деревни". Но кажется, будто это перекличка с 1948-м годом — с силуэтом Ильина. Очень показательная трансформация.

6) Примыкающее стихотворение "Домовому" (1819). Здесь просто про прелести деревенской жизни, без политики. У Любаева — кот (символ домашнего уюта), а у Шаймарданова Пушкин чего-то загрустил.

Вот такая странная "Деревня" у Пушкина в 1819 году получилась.

Новое слово в бажововедении: альбом "ПП Бажов. Графический роман" — М.: Альпина ПРО, 2022 (на сайте издательства — тут).

Материалы в альбоме относятся к жанру "Однажды Пушкин пришёл к Гоголю...". Подобного рода ёрничанье — самый надёжный критерий классики. Бажов достиг и этого уровня. Проблема только в надлежащем уровне юмора.

В альбоме много разделов — некоторые с натужным юмором. Есть и несколько комиксов по сказам Бажова. Понятно, что авторы намеревались дать абсолютно пост-модернистскую трактовку персонажам. Вот на фронтисписе к разделу "Сказы" ужасы и эротика.

Эротики, впрочем, немного. Для подборки выбраны в основном мистические или кровавые сказы — а вот эта сторона бажовского творчества как раз и может быть освещена в стилистике западной поп-культуры. Такое совмещение мне показалось интересным.

Но в подборке случайно затесалось "Серебряное копытце" в иллюстрациях Лены Давыдовой. Поэтому сегодня снова посмотрим про козлика.

Выборочные страницы комикса — чтобы понять стилистику и эстетику художника.

1) Интересный шмуцтитул. Видно, что намечается стилизация под каменную мозаику.

2) Сказка детская, поэтому и комикс добрый и весёлый. Персонажи вполне жизненные и в меру реалистичные. Вполне могу себе представить такие рисунки — авангардные, никто не спорит — даже в поздне-советских детских журналах.

3) Прелесть комикса в том, что не нужно отрисовывать каждую фразу (как в диафильмах) — наоборот, можно дать изображения беседующих, а реплики сделать текстовыми.

4) Приближается развязка. Дарёнка показана очень эмоционально на фоне невозмутимой Мурёнки.

5) Страничная иллюстрация — апогей истории. Ярко, пёстро. В глазах мельтешит — но так бы и было при той новогодней иллюминации, которую устроил козлик. Вот эту картину вполне можно представить себе в виде современного графити на стене многоквартирного дома.

Нормально себя "Серебряное копытце" чувствует в атмосфере современного стёба.

Ещё одна новинка: сборник с тремя сказками Бажова — М.: АСТ ("Малыш"), 2022. Нас пока интересует "Серебряное копытце". Иллюстрации современной художницы Г.Шакицкой.

Много общего с рассмотренным в прошлый раз изданием "Серебряного копытца" с иллюстрациями итальянца Паоло Доменикони (см.). Внешнее оформление переплёта: выпуклости и переливающийся лак.

Но есть и по содержанию общие темы: совы и альпийские горы. Альпийские горы даже у русской художницы — это понятно (в древнем уральском хребте нет эффектных пиков, приходится заимствовать). Совы — тоже понятно (главное действо происходит ночью). Но что-то зачастили они — нет ли здесь влияния мистицизма "Твин Пикса"? Хотя для "Серебряного копытца" подошло бы "Кошки не то, чем они кажутся".

Сперва, не найдя других иллюстрированных художницей книг, я подумал, что появилась новая звезда, воспринявшая лучшие традиции советской школы иллюстрации. Оказалось, что Г.Шакицкая — художница старшего поколения, работает в мультипликации. Книг как таковых совсем немного. Понятно, что советская школа рисунка очень чувствуется, но есть черты и основной профессии — мультипликатора (и это не самые лучшие черты).

Авантитул — и сразу необычный рисунок девочки с кошкой. Два заморыша.

Дальше — титульный разворот: красивый зимний пейзаж с совой и бегущая кошка Мурёнка. Вот кошка уже настораживает: слишком мультяшная, окарикатуренная за счёт придания человеческого выражения морде.

Шмуцтитульный разворот собственно к "Серебряному копытцу". Очень трогательный козлик — именно такой, каким он и представлялся при чтении сказа по описанию Бажова/Коковани. Сороки как противовес совам.

Прекрасные реалистичные рисунки в мягкой манере.

Кошка со своей нереалистичной мордой выпирает несколько назойливо.

Уход Коковани с Дарёнкой в лес. Но они показаны со спины далеко-далеко. На первом плане — увязавшаяся за ними Мурёнка. Кошка повторяется по найденному шаблону — то есть мультиплицируется. Никакого развития у Мурёнки нет.

Вот они — минусы обложек, титулов и прочих вводных листов. Козлик должен был появиться неожиданно, а мы его уже давно рассмотрели.

Традиционные сцены, красиво нарисованные: игры козлика и кошки.

Интересная сюита отличной художницы.

Давно планировавшееся пополнение коллекции (цена сдерживала) — "Серебряное копытце" в иллюстрациях современного итальянского художника Паоло Доменикони (М.: Ясень и Бук, 2021).

Книжка сделана с соблюдением всех требований современной полиграфии: обложка с выпуклыми переливающимися фигурами (сканер это не воспроизводит, но на фотографии под углом можно заметить).

Понятно, что иллюстрации итальянца к сказу Бажова — неординарное событие, хотя и не единичное (были у нас образцы бажовианы 1977 года от итальянской художницы Марии Грации Фарины — здесь). Наш нынешний художник Доменикони интересен тем, что открыто признаёт использование компьютера в качестве основного технического приёма, при этом рисунки сохраняют традиционную форму. А меня художник заинтриговал ещё и тем, что обнаруженные мимоходом в Интернете образцы его иллюстраций показались мне очень заурядными, а картинки к "Серебряному копытцу" впечатлили. Хорошо у итальянцев получается проникаться русской зимней экзотикой.

Балалайка на титуле — единственная уступка правомерным ожиданиям западных читателей.

Первая страничная иллюстрация: портрет Коковани, старателя-одиночки середины XIX века на фоне белокаменной заводской архитектуры. Исторической достоверности, наверное, не много.

Но картина почему-то не раздражает — лицо благообразное, задумчивое. Такая типичная европейская живопись эпохи Ренессанса. Вот и в такую художественную среду Бажов вписался. Вневременность — признак таланта.

Ну и дальше — ренессансные портреты крупным планом.

Разные фокусы, дальние и ближние планы — всё это разнообразит станковизм, чувствуется, что перед нами иллюстратор, а не академический живописец.

Вглядываемся в Дарёнку и кошку Мурёнку. Живости нет, художник работает в теме вселенской печали людей и кошек.

Итальянец упивается экзотическими интерьерами и пейзажами. Интерес искренний, потому и аборигенам глаз не режут незначительные несоответствия. Да уж и так все поняли, что точность воспроизведения заклёпок в рисунке имеет опосредованное отношение к искусству .

Доменикони информацию из Интернета подобрал хорошую, сумел удержаться от воспроизводства западных штампов.

Октябрь уж наступил... Для европейца — зима. Вивальдиевское оцепенение.

А вот это немногие европейцы на своей шкуре испытали: русская зима. Остервенелые псы, нападающие на Мурёнку, гармонично вписались: брейгелианские мотивы позднего Северного возрождения (охотники на снегу, Кокованя ведь охотник).

Безбрежные белые равнины — чистый восторг и благоговение. Пушкин тоже восторгался, не зря его литературоведы позиционируют как европейца в русской культуре.

Русский быт считается уютом только на период зимы.

А вот и русская сказка: тихая светлая зимняя ночь.

Доменикони хорошо понимает значение для сказа образа кошки Мурёнки. В своём послесловии он пишет, что особенно его поразил диалог Мурёнки и Серебряного копытца. Впечатляющий танец домашней кошки и благородного оленя (козла, по нашему).

Эх, кажется, подвела компьютерная графика: неественное положение тела козлика при таком скачке, да и следов на заснеженной крыше нет (а на предыдущей картинке на стогах были).

Вот и волшебство. Лес тоже волшебный (не совсем уральский).

Для итальянца сказка продолжается: зимнее утро со снегопадом.

Совы летят над альпийскими горами.

Ну что ж, эта сюита к "Серебряному копытцу" была познавательной: Бажов в академическом стиле живописи. Надо, конечно, признать, что ажиотаж, вызванный публикацией у нас этих рисунков, в немалой степени вызван иноземностью художника. Экзотика: западный художник рисует русскую экзотику.