Трактат о шутовстве, если угодно. Тема серьёзная – не до шуток, но писать об этом серьёзно – это смешно, не правда ли. В результате в этой книге полно и серьёзного, и смешного, и их смесей (иногда взрывчатых) в различных пропорциях. Олди здесь во всей красе. И за кулисами, и на сцене с постоянными вступлениями, отступлениями, врезками. В нескольких местах я вроде бы и из суфлёрской будки авторов слышал. Должно быть, померещилось. Кроме смешного-серьёзного ещё многое намешано. Как водится: времена, нравы, страны, культуры. Мистик-каббалист естественно соседствует с сегодняшними пальцами в растопырку и т.п. Есть о чём задуматься, есть над чем посмеяться. Не скажу что совершенно, но очень хорошо.

Если вы никогда не читали Нила Геймана, прочитайте «Звездную пыль». Если вы уже читали Нила Геймана, и он показался вам нарочито усложненным и надуманным, забудьте об этом и прочтите «Звездную пыль». Если Вы читали Нила Геймана, и вас отпугнули неприятные сцены или ненормативная лексика, обязательно дайте писателю второй шанс и прочтите «Звездную пыль». И, наконец, если вы просто любите добрые сказки и хороший литературный язык, смело читайте «Звездную пыль».

«Американские боги» – это очень известный роман модного писателя. На каждого, кто его читал, найдётся пара-другая тех, кто не читал, но что-то слышал. В нём есть всё. Грубые слова, жестокие сцены — да, но любви и нежности больше. Смешение эпох и народов — да, но это, прежде всего, портрет сегодняшней Америки, её маленьких радостей и больших проблем, сделанный человеком, любящим другую страну, как свою, и болеющим за неё. Здесь в изобилии боги, почти неотличимые от людей, и люди, похожие на богов. Наконец, главный герой, который совсем не желает становиться героем, но поневоле им становится. Ему хочется сочувствовать, за него не стыдно переживать. Это настоящий роман, с изысканной архитектурой и увлекательным сюжетом. Он блестяще написан. С каждой страницы фразы просятся в цитатники, а абзацы — в зачины совершенных рассказов. Не сравнивал с оригиналом, но, судя по всему, роману и российским читателям с переводом повезло. Запомнил для себя фамилию Комаринец. «Американские боги» — это знаменитый роман, но он ещё и недооценённый. Таких книг мало, и они остаются надолго.

С тем, что мир наш – это неразрывное сплетенье света и мрака, готов согласиться. Возможно, в вечной борьбе добра со злом стороны равны и одинаково не заслуживают победы. Умом могу сиё понять, но есть ещё и рефлексы. А рефлекторно везде, где можно, стараюсь выбрать светлую сторону. Поэтому книгой, где главный герой – тёмный маг и некромант в придачу, меня трудно завлечь. Но удалось-таки. И тёмный маг оказался симпатичным малым. Прежде всего, он не просто герой, а супергерой. Это (как и толщина книги) позволяет читателю не волноваться за его судьбу. Заранее ясно, что все нерешаемые проблемы он должен разрешить, а непреодолимые трудности – преодолеть. И герой читателя не подводит. Разрешает и преодолевает. Легко и небрежно. А автор удачно преодолевает главные проблемы супергероев. Ведь известно, как трудно их (уже упёршихся в небо) развивать, и как трудно придумать им (уже победившим Вселенское Суперзло) достойного противника. Но Сыромятникова, наделив своего героя необыкновенными способностями, не спешит делать его властелином мира. Напротив, он во всёх трёх томах занимает скромное положение: студента, стажёра, младшего в команде. У него много начальников и полно трудностей. Мелких трудностей, поскольку с крупными у супергероев разговор короткий. Но мы по своему опыту знаем, что бытовые проблемы сильнее любого супергероя и в состоянии наполнить его жизнь до предела, почти не оставляя времени и сил на подвиги. Именно эта борьба наполняет уже написанные тома, и делает их чтение занимательным, поучительным и часто весёлым.

Все разговоры о конце света – глупость несусветная. Не оказалось ничего особенного в 2012 годе, он прошёл не хуже и не лучше остальных. Если уж захочется бояться, то лучше выбрать 2017-й, как это сделала Славникова. Как-никак юбилей события века. То, в 1917, пришло «весомо, грубо, зримо», а ушло как-то безропотно. Не очень верится, что так оно и кончится.

Но не Кассандра Славникова, она не пугает и не предрекает. Год 2017-й ей нужен как символ, как художественный приём, как фон для главного. Роман не о политике, скорее, о любви. И обо всём. Тонкий психологизм, поэтичность, ясность и красота языка – в этом писательница не уступит никому из современных русскоязычных писателей. Такой прозой можно любоваться.

А если волнует вопрос, переживём ли мы 2017-й, отвечу: переживём. Да ещё и с прибытком. Славникова ещё что-нибудь напишет.

О мертвяках – живенько. Правда, хороший отзыв? Короткий и с изюминкой. Одна беда – под него тысячи разных книг одинаково подойдут. Придётся уточнять. Не совсем о мертвяках. Скорее о вампирах. Ещё вернее – о демонах. А ещё точнее – о людях. И не так уж живенько. У Панова повеселее будет. Только Панов тут ни при чём. А, вот, Акунин вспоминается по праву. Сдаётся мне, что не было бы никакого Рязанова, не появись сначала Фандорин. Без осуждения говорю. Поскольку подражание достаточно удачное и достаточно хорошему. От вердикта воздержусь. Ведь это, скорее всего, не конец. Финал романа открыт на все четыре стороны.

Может ли поросёнок стать героем? Казалось бы, куда ему. Поросёнок-герой, просто курам на смех. Но в историях Кинга-Смита мало того, что главные герои поросята, так они ещё и героические поступки совершают. Правда, нелегко это. Поросёнку Бэйбу, прежде чем стать героем, пришлось многому научиться, стать умным, смелым, решительным и (это очень важно) вежливым.

Предлагая эту книгу детям, я думал, что она вполне подойдёт старшему девятилетнему внуку, но боялся, что её не поймёт младшая пятилетняя внучка. Слишком много в ней реалий сельской жизни, которые от маленьких детей обычно стараются скрыть, благоразумно заменяя их на сказочные условности. Но внучка меня в очередной раз посрамила. Историю Бейба она поняла, приняла и она ей понравилась. И внуку тоже.

Многое у нас начинается со смерти Сталина. Вот, и роман Улицкой. И я помню этот мартовский день. Ни одного слова из взволнованных приглушённых взрослых разговоров память не сохранила, но навсегда осталось то особое ощущение. Странная смесь свинцовой тоски и робкой надежды, опустившаяся тогда на всю большую несчастливую страну, объединила меня шестилетнего со всем советским народом. Или почти со всем. Немногие и неполные исключение собраны и исследованы в этой книге.

Конечно, она не о смерти Сталина. Скорее о том, что он не умер. О стране, живущей по сталинским нормам и заветам. И боролись-то мы с ним по-сталински, и было это недолго и не всерьёз. А сегодня он вновь вождь и знамя, попытки современных правителей состязаться с «вождём народов» в подозрительности, жестокости и мстительности, в тех качествах, где Сталин недосягаем, только добавляет ему величия.

И, само собой, не о зелёном шатре. Такой шатёр можно только во сне увидеть, и сон тот в памяти не задерживается и пересказу не подлежит.

Может быть, главные герои книги – диссиденты? О диссидентах в ней много, но они не герои. Обычные люди с проблемами и слабостями. Родная страна старательно доказывала им (не только диссидентам, но и всем чудакам с талантами-странностями), что они ей лишние, и многие из них с этим согласились. И были выпихнуты, кто за бугор, кто на тот свет.

Если бы понадобилось одно главное слово из романа достать, то слово это было бы «имаго». Улицкая сумела углядеть и выразить одну из главных проблем нашего общества – нашу незрелость, нежелание и неумение большинства из нас взрослеть. Проблема появилась давно, в романные времена усугубилась, а сейчас приобрела угрожающие размеры. Для всей страны, всё более привыкающей беззаботно и бездельно жить на природную ренту, охотно позволяющей китайцам, американцам, европейцам и прочим желающим обеспечивать себя всем, от идей до детских игрушек. Нам даже имаго стать не дано. Не то нам весь век в куколки играть, не то ему с нами. Давно нас так обидно и точно не припечатывали. Если бы все недозрелые, но не обделённые деньгами и властью, смекнули о чём речь, большой бы вой поднялся. Но не читают они, да и прочитают – не поймут.

Умна писательница. Так умна, что я забеспокоился было, а не сама ли она всё это написала. То есть совсем без вмешательства того ангела-беса-музы, который нашёптывает-вдохновляет-толкает под руку. Но нет, отлегло, когда присмотрелся. Разве что, местами.

Иногда верится: где-то рядом совсем другая реальность – красочнее и интереснее нашей. Нужно только взглянуть на мир по-другому. Голову иначе повернуть или наклонить – и вот она! Не трудитесь головой крутить, я пробовал уже – не срабатывает. Похоже, не каждая голова годится. Нужна настоящая писательская голова, такая как у Джона Стейнбека. Вот, «Консервный ряд». Место действия – трущобы. Персонажи – отбросы общества. Неудачники, пьяницы, проститутки, бомжи. Но их жизнь увидена и показана так живо и ярко, что многие более благополучные читатели ей позавидуют.

Достаточно прочитать одну маленькую повесть, чтобы понять, что Стейнбек – большой писатель. Он здесь и мастером короткой формы себя показал. Весь «Консервный ряд» слеплен из коротких рассказов. Искусно слеплен, и вместе они сильно выигрывают, но и поодиночке каждый – шедевр. Попутно эта повесть доказывает, что и в юмористической литературе Стейнбек не затерялся бы, и прекрасные детские сказки смог бы писать. А вот классовой борьбы я здесь не углядел. Чтобы её увидеть, наверное, тоже особая голова нужна. Мне это произведение больше музыкальным, чем социальным представляется. Как в хорошей сонате, темы и мелодии разных персонажей объединяются и мощно звучат в финале. Во славу жизни. Не деревенской, не простой, жизни вообще.

В центре романа жизнь (или жизни?) актёра и кинорежиссёра. Есть в книге и второй главный герой – это рассказчик, профессор и писатель. И при таких-то героях в романе столько смертей (что называется, не своих), что хватит на хороший триллер. И стиль триллер напоминает — энергичный (почти везде), чёткий. Наверное, дело тут не в главных героях, а в главной героине. А это судьба человеческая. Со всеми её поворотами, вывертами и тупиками. Со всеми её ударами и каверзами. Это она, судьба, заставляет персонажей книги балансировать на грани жизни и смерти, благоразумия и безумия. Не приведи господь так жить. А читать интересно.

Большая книга, всего в ней хватает. На первой сотне страниц, был уверен, что держу в руках образец хорошего английского юмора, а волшебного в этой книге не больше, чем, скажем, в «Записках Пиквикского клуба». Но затем пошли куски настоящей мистики, причудливой и поэтичной. Потом, как было обещано, книга стала походить на роман о волшебстве и волшебниках. А заканчивается она так, как мог бы заканчиваться роман о любви. А ещё в ней история (Веллингтон и наполеоновские войны) и география (Англия, Испания, Италия). Большая книга, возможно, даже слишком.

Так уж сложилась моя жизнь, что почти все знаменитые детские книги я прочёл уже взрослым. А «Нарнию» Клайва Льюиса судьба мне, вообще, к старости приберегла. Оказалось, что это классическая сказка, близкая к совершенству. В ней всё, что должно быть в сказке. Увлекательные приключения. Волшебство и невиданные земли. Удивительные существа. Смешное и трагическое. Весёлое и страшное. Борьба добра и зла (и бобёр на стороне добра). Счастливое решение всех проблем, преодоление всех опасностей и обещание новых приключений на последней странице. Мне, непозволительно взрослому и даже старому, понравилась эта сказка. Но так захотелось стать ребёнком и прочесть её, как полагается.

Беря в руки современный роман, ждёшь усложнённой формы. Игры со временем и пространством, многочисленных рассказчиков, перебивающих друг друга, взгляд со всех сторон на одно и то же, амбивалентность, вставки, врезки и всё такое. В этом, сравнительно недавно написанном, романе ничего такого нет. Он подчёркнуто старомоден. Спокойное размеренное повествование от одного лица, 60 лет в хронологическом порядке. Узкий круг персонажей. Всё чинно и пристойно. Но супермодерновая изощрённость легко может наскучить уже на третьей странице, а эта книга держит в напряжении с начала до конца. Прямо с названия.

«Пятый персонаж» тянет за собой, такие не слишком лестные ассоциации, как пятое колесо телеги и пятая ненужная нога собаки. Ясно, что это второстепенный и не особенно важный персонаж. Но по ходу повествования пятый персонаж всё более и более раскрывается, и становится всё важней. Если присмотреться к жизни, в ней все персонажи главные, а второстепенна их нумерация. Не знаю каким номером в писательской табели о рангах идёт Дэвис Робертсон, канадский писатель, о котором раньше к своему стыду я не знал, но эта интересная и умная книга стала для меня радостной неожиданностью, а сам писатель настоящим открытием.

Писатель всегда рассказывает о себе, и всегда пытается это скрыть. Главный герой этой книги – сам Гессе, и он откровенно это признаёт. Это рассказ о путешествии внутрь себя, история развития личности. В обычном путешествии нашими спутниками часто становятся случайные люди, в странствиях духа спутников можно выбрать и выбор богат. Поэтому в книге много знаменитых имён. Имён писателей, художников, музыкантов, всех, кого хорошо знал и объединил в своей личности и в своём паломничестве Герман Гессе. Счастливцам, знающим европейскую, а главное – германскую, историю и культуру лучше меня, эту книгу читать интереснее, чем мне. Яркий пример таких людей — переводчик «Паломничества…» Сергей Аверинцев. Уверен, что пропустил значительную часть намёков и реминисценций, но и меня книга радовала. В ней, возможно, больше тяжеловесности и нравоучительности, чем в других книгах Г.Г., но ощущается, что тонко чувствующий и много переживший человек делится с нами собственным опытом духовных исканий. И это искупает мелкие недостатки, придавая этой маленькой повести большую ценность.

Многие советуют начинать знакомство с Гессе с этой повести. А у меня наоборот получилось. В молодости прочёл «Игру в бисер», а с «Сиддхартхой» тянул, считай, до старости. И правильно. Раньше бы прочёл, меньше бы понял. И простая, вроде бы, повесть. Но думать над ней можно бесконечно. Когда дочитывал, пришло в голову, что этот текст нетрудно в хокку превращать. Получилось, даже проще ожидаемого. Чуть ли не каждое предложение просилось в стихи. Остановился, когда понял, что второй час над одной страницей сижу. Не потому что сочинительством увлёкся, задумался просто. Такая страница может стать и последней в чьей-то жизни. Ведь там написано, что мудрость непередаваема словами. Многие, верю, как и я, ощущали бессилие слов, пытаясь сказать о важном. А если из книг можно получить только маловажное, стоит ли читать? Однако на той же странице сказано: если утверждение истинно, то так же истинна его противоположность. Правда же, и великую силу слов ощущали счастливейшие из нас.

«Сиддхартха» не стала для меня последней книгой в жизни, но вселила надежду, что от всех следующих книг будет мне больше проку. Не мудрости, я и раньше в книгах её не искал.

Несколько раз на протяжении короткого рассказа Дина Рубина обещает не описывать гобелен. И каждый раз ещё про один кусочек рассказывает. Как будто луч фонарика скользит по ночной стене, то мельницу выхватит, то ручей, то оленя, то оленёнка. В результате мы видим весь этот коврик над постелью, привычную принадлежность небогатого жилища. Попутно кусочек за кусочком раскрывается и жизнь героини — обыкновенная, как настенный коврик. Нет в этом рассказе трагических неожиданностей, частых для Рубиной. Нет надлома, надрыва, разворота. Спокойное повествование, красивое построение. Мастер-класс от признанного рассказчика. Доказательство того, что и обычная судьба достойна пристального интереса. Почему нет? Разве наши судьбы сочинены и рассказаны не мастером? Известным мастером. Жаль, у Него рассказы короткими получаются.

Немудрёный инструмент тамбурин-тарабука. Что на нём сыграешь? Тем более, если тамбурин воображаемый. Но Дина Рубина – настоящий виртуоз. А мастер-тарабука может и на таком инструменте сыграть абсолютно всё. Счастье и трагедию. Любовь и предательство. Такого наслушаешься, в такие заколки своей души заглянешь, что отшатнёшься в страхе и уши заткнёшь. Нет, могуч тамбурин, силён мастер-тарабука. Только музыка у него получилась больно грустная. Обхохочешься.

Это седьмой роман Рубиной. Возможно, самый лучший. Не верю астрологам, но счастливость семёрки как-то ощущаю. Особенный главный герой. Чаще у Рубиной в центре женщины, за которыми легко угадать писательницу. Здесь мужчина. Не прост он, Захар Кордобин. Умный, талантливый, обаятельный, с изысканным вкусом. Мошенник, мистификатор, пират. Пират по генам, по духу, по судьбе. Интереснейший образ, который не затеряется в многоликой и неохватной мировой литературе. Его долго будут обсуждать и простые читатели и литературоведы. Разумеется, главный герой – это не весь роман. Как под любой обложкой у Рубиной, здесь прячется толпа персонажей, колоритных и запоминающихся. Хватает и женщин, причём их роль для героя и романа судьбоносна. И белая голубка (blanca paloma), совсем не зря вынесена в заглавие. А живопись? Разве не из главных героинь, разве не женщина она для русского уха? Для чуткого сердца в этом слове любовь, страсть, ревность, измена, трагедия (все женщины, заметьте).

Изменчив этот роман. То триллером он предстаёт, то исторической хроникой, то семейной сагой, то искусствоведческим эссе. Но везде захватывает и очаровывает. Понимаю, что не всем понравится. Мы разные, и это славно. Были бы все люди одинаковые, пропали бы интересные романы. Но сейчас мне хочется порадоваться со всеми читателями. И с теми, кто уже прочёл, и с теми, которым эта радость ещё предстоит.

Много лет собирался прочесть эту книгу. Наконец, прочёл, и она меня удивила. Есть множество книг, тихо нас радующих, как радует домашний уют или привычная вкусная еда. Если же очередная (какая-нибудь три тысячи первая) книга удивляет – это событие.

Проще простого – обругать этот роман. Он и не роман вовсе. Вы не найдёте в нём переплетения сюжетных линий. Все повествование привязано к главному герою и могло бы вестись от первого лица. Все другие герои выписаны кое-как, особенно взрослые. Временами кажется, что они нужны, только чтобы подавать главному реплики. И некоторые сцены, в конце которых герой произносит нечто значительное, выглядят надуманными.

Радостно поставил последнюю точку в последнем ругательном предложении. Зачем это я ругаю книгу, которая очень понравилась? Пора сказать о главном, то есть о герое. Конечно он, не победитель, имя ему явно по ошибке досталось. Но кто он Виктор Служкин? Святой и праведник или же пьяница и неудачник. Первое недоказуемо, а последнее и доказывать не надо за очевидностью. Очевидный пьяница и очевидный неудачник. Но какая же интересная у него жизнь, в которой на первый взгляд ничего не удаётся и всё идёт наперекосяк. Он настоящий поэт. Не потому, что иногда пишет посредственные стихи. А потому, что видит и чувствует то, что мы почти всегда пропускаем. Вся книга наполнена необычными, красивыми и совершенно нетривиальными описаниями природы. И это взгляд главного героя (неотделимого от автора). И отношения Виктора с другими не тривиальны и сложны. Слишком сложны для него самого. Да он постоянно шутит, почти на любой ситуацию он автоматически реагирует какой-нибудь прибауткой. Вот он весел, остроумен, заботлив, всем нужен и всем хорош. Но через несколько минут в одиночестве в грязном подъезде выпивает бутылку водки. И это тоже почти автоматическая реакция на сложности. При этом Виктор остаётся чутким и заботливым, хорошим другом, мужем, отцом, учителем. Всю книгу мотает его вверх и вниз, то вознося к небу, то роняя в грязь. Так и носит он в себе грязь, перемешанную с небом. И всё это чувствует. Какая же завидная и невыносимая у него жизнь. Финал романа открытый. Что с будет Виктором Служкиным? Сопьётся ли он? Нет, скорее, всё-таки станет известным писателем. Но, ясно, что простой его жизнь не будет никогда. Это и к нам относится. Только мы не всегда это осознаём. Даже когда губим свою жизнь и пропиваем свой глобус. Нашу единственную Землю.

Читать эти книги и легко, и трудно. Очень легко и очень трудно. Легко, потому что написаны они по лучшим канонам развлекательно-увлекательных жанров. Это настоящий триллер, читателя захватывают крепко и вырваться нелегко. Сюжет развивается стремительно и изобилует неожиданными поворотами.

Откуда же трудность? Она в том, что на каждом повороте перед героями (и перед читателем – куда нам деваться) кроме очередных препятствий и смертельных опасностей возникают моральные проблемы. Приходится выбирать. И не между плохим и хорошим, и даже не между плохим и очень плохим. А только между очень и очень скверным, между ужасным и ужасным. Читатель не может не отождествлять себя с героями и нам постоянно напоминают о сложностях реальной жизни. О ситуациях, из которых трудно выбраться без потерь. О трудных выборах, с которыми мы неминуемо столкнёмся, отложив книгу.

Трилогию (а это, фактически, один роман в трёх частях со сквозным сюжетом) лучше читать последовательно. Её можно рекомендовать всем, у кого нет идиосинкразии к фантастике. Однако тем, кто настроен на лёгкое чтение, могут помешать моральные задачки. Напротив, тем кто нацелен на серьёзное, может не понравиться избыток увлекательности, искусно, но иногда и искусственно, созданной.

В романе три главных героя. Не один, как обычно, не два, как в первой части трилогии, а три. К юному волшебнику Натаниэлю, успевшему стать членом правительства, и почти вечному, всё повидавшему, демону Бартимеусу добавилась обычная девушка Китти. Она и в первой части мелькнула, но здесь вышла на первый план и оказалась первым положительным героем. Взгляд с трёх сторон добавил многомерности повествованию. А увлекательность и юмор (знаменитый английский, не какой-нибудь) никуда не пропали.

Когда в стране проблемы, начинаешь мечтать: вот бы в правительство волшебников. Страуд придумал Англию, в правительстве которой одни волшебники. А получилось ничуть не лучше, чем у нас. О чём мечтать, непонятно.

Двадцатые годы двадцатого века. Один оборот колеса российской истории тому назад. Тогда колесо было красным, и краска ещё не выцвела и не облупилась.

Независимо от нашей веры в чудеса и чародейства, не трудно поверить в достоверность той романной России. И подтвердить это могут не только дряхлые старцы, но и, увы, наши одногодки. У героев романа были прообразы, и автор их не только не маскирует, но сам про них и рассказывает. Судя по заглавному герою, прообраз Остромову достался интересный. Не простой, видать, человек был, на многое способный.

Читая про Остромова, не мог не вспомнить (и не думаю, что оригинален в этом) другого героя тех же лет. Вымышленного, но одного из самых любимых персонажей советской литературы. Все догадались, что говорю я про великого комбинатора Остапа Бендера. Остромов и Бендер совпали не только во времени. Оба, в общем-то, проходимцы. Оба ловко использовали своё превосходство в интеллекте и активности, чтобы дурить окружающих. Благо времена были подходящие. С умниками тогда было туго. Кого постреляли, кто сам помер. Кого выслали, кто сам сбежал. А оставшиеся сидели по углам тихо-тихо.

Сходство явное, сходство существенное. Но герои, всё же, совсем разные. И никогда не добьётся Остромов от читающей публики «того, чего добился Коля Остен-Бакен от красавицы Инги Зайонц». Не полюбит его читающая публика. Возможно, всё дело в оптимизме. Остап – природный стопроцентный оптимист. Он верит в светлое будущее лично для себя. Он выплывет, чтобы не случилось. Остромов не верит. Он понимает, что потонут все, но собирается тонуть со всеми возможными удобствами. Один весел, другой мрачен. Один победитель, другой лузер.

А что автор? Как у него с оптимизмом? «Странный вопрос,» — скажет любой, кто видел Быкова (а кто не видел?). Такого жизнелюба – поискать. Что другим проблемы и беды, Быкову – лишний повод для веселья, ещё и рифмованного. Не человек, а воплощённое позитивное мышление. А, вот, про автора «Остромова» так не скажешь. Ощущение, что автор мучительно ищет ответ, что делать с умом и талантом в обществе, которому ни ум, ни талант не нужны. Ему очень хочется дать нам (и себе) если не инструкцию по выживанию, то хотя бы ценные советы. Автор умел и опытен. Он старался. Все тупики и ловушки обнаружены и обозначены. Все ложные выходы исследованы, настоящий — не обнаружен. Нет выхода ни для симпатичных Нади и Дани, ни для автора, ни для читателей. Если автора романа можно назвать оптимистом, то это тот самый «хорошо информированный оптимист». Скорее уж, перед нами человек растерянный и близкий к отчаянию.

Таков результат честного анализа. Не обнадёживают нас ни история, ни современность. А теперь ещё раз посмотрите на Дмитрия Быкова. Он бодр, весел, деятелен, полон планов. Вопреки всем анализам и выводам, жизнь продолжается. Как славно, что жизнь не загонишь в рамки формальной логики, психологии и, тем паче, политики. Она больше, она многомернее. Она никогда не оставит нас без надежды.

Давно Лондона в руки не брал, а «Звёздного странника» и вовсе никогда не читал. Добрался наконец, и первое ощущение было – поздно. Читал начальные страницы, рассуждая о том, что романтизм давно, и, наверное, заслуженно вышел из моды, и что стиль романов за сто лет заметно изменился. Современные авторы приучили нас к разным трюкам, на фоне которых изложение от первого лица выглядит старомодным. Да и публицистика, делая честь человеку Джеку Лондону, не делает роман увлекательнее. Но через 2-3 десятка страниц все эти рассуждения закончились. Дальше я просто читал. И лишний раз убедился, что настоящий писатель может писать как угодно и о чём угодно. Удел читателей не рассуждать, а следовать за автором. И как не поверить настоящему писателю, когда он говорит, что человек сильнее обстоятельств, дух сильнее плоти, а жизнь сильнее смерти.

В свое время я поверил аннотации, сообщавшей, что это роман о Чернышевском. Меня интересовал Набоков, но не Чернышевский, и я отложил Дар на потом. Лет на 20, как выяснилось. Заодно выяснилось, что Чернышевскому в романе отведена одна глава из пяти. Можно считать, что эта книга о Ч., но с тем же успехом можно утверждать, что это книга о русской эмиграции или о бабочках. Обо всем этом написано много и интересно, но для меня Дар – прежде всего, это роман о писательском ремесле, о том, как рождается поэзия и проза. Это скорее автобиография, чем биография. Но так ли нужно знать, о чем книга, в которой «как» еще важнее, чем «что». Это проза поэта с изысканным подбором искусно расставленных слов. Мелкая выделка этой прозы приравнивает ее к хорошим стихам, в которые она неоднократно без стыков и переходит. Это бесценный дар, но не для всех.

Дина Рубина так рассказывает о своих путешествиях, что хочется броситься за ней следом. Даже если уже бывал в описанных местах. Она такие детали разглядит и так точно, несколькими штрихами, их обрисует, что сидишь и ругаешь себя: «куда смотрел, зря только ездил». Нет, положительно, турагенства должны Рубиной приплачивать. Эта книга об Испании. Я во многих странах бывал, а вот в Испании не довелось. Начинал читать с мыслью, вот сейчас меня сагитируют. Ан нет. Путешествуя по испанским городам, писательница вспоминала мрачные страницы их истории, и города эти не казались ей, а вслед за ней и нам, такими уж привлекательными. Читать интересно, но рваться немедленно в Испанию, вроде бы, и не надо. Ну и хорошо, думаю, одной заботой меньше, да я и доплачу ещё, чтобы бой быков не видеть. Но нет, и в этом случае турагенствам надо раскошеливаться. Заканчивал читать я с ясным ощущением: Испания удивительная страна, с особым типом красоты. Того, что я там увижу, мне в других местах не покажут, того, что я там переживу, я нигде не встречу. Рубина, как всегда, убедительна и неумолима.

О чём бы Дина Рубина не рассказывала (пусть даже про обычную прогулку с собакой вокруг дома) это увлекает. Но эта книга не о пустяках, она о Винсенте Ван Гоге. Нелегко найти другую столь же великую и столь же трагическую фигуру, столь же достойную пера мастера. Путешествуя с потрёпанным томиком «Писем Ван Гога» по залитому дождём Провансу, писательница иногда читает нам вслух, иногда пересказывает эти письма и размышляет. О верном брате Тео, о Гогене и Сезанне, о городах, деревнях и природе южной Франции. Но больше всего, конечно, о Винсенте. Об этом безумце с ясным и проницательным умом, о редком труженике, не сумевшем заработать на кусок хлеба, о человеке, отдавшем всю душу людям, но не подружившимся, и даже не ужившимся ни с кем. Во время всего путешествия небо Франции плачет, и вся книга – это реквием по художнику. И ещё. Эта книга о неразлучности прекрасного и ужасного, и о нашем мире, так мало приспособленном для талантливых людей.

Это очень теплая книга. Она прогрета солнцем юга и теплом души Дины Рубиной. Я никогда не жил в Ташкенте, моя юность прошла на северном Урале, но, каким-то чудом, она описана в этом ташкентском романе. В нем пестрое и весьма многочисленное население. Некоторые персонажи показались бы невероятными, не будь они столь жизненны. Многих из них нелегко назвать хорошими людьми. Но у писательницы хватает любви на всех, и это еще одно чудо книги. Не последнее, но остальные, уверен, найдете сами.

Про зеркала. Про такие, что отдают больше, чем берут. Писатели знают толк в таких зеркалах. И Рубина настоящий зеркальных дел мастер. Показывает одного человека, а за ним толпа – родственники, знакомые, страна, эпоха. Показывает цирк, а отражается мир. Или наоборот?

Есть такое особое читательское счастье. Начинаешь читать и кажется, что именно для тебя книга написана. Нечто подобное почувствовал на первых страницах этого романа. Потом, правда, счастье не то чтобы кончилось, но стало прерываться и меркнуть. Роман неровный и, местами, слабый. Потому, наверное, что он первый у не такой уж молодой писательницы. Но, в целом, читать интересно и есть, над чем задуматься. В итоге, запомнил ещё одно важное имя в украинской фантастике – Марина Козлова.

Каждый бедный маленький мир чем-нибудь да богат. Ямайка гордится спринтерами, Кения и Эфиопия – стайерами. А Украина каким-то волшебным образом благоприятствует фантастам.

Иногда кажется, что за нас всё уже решено и трепыхаться глупо. Корабль уже тонет, самолёт уже падает, лавина уже над головой. Что-нибудь менять поздно и некогда. В такой ситуации супермен с быстрым умом и тренированным телом гибнет столь же легко, как и любой хиляк и дебил. Но это не значит, что у нас нет выбора, просто мы пропустили момент, когда выбирать можно было со всеми удобствами. Было для этого и время и все возможности, но мы проглядели свою развилку судьбы.

А вот герой рассказа Клейна не мог её проглядеть. Критический момент в его жизни и без того ясно обозначился, так ещё и сигналы-советы из будущего пошли. Только от этого проблема выбора не исчезла и даже легче не стала. Да, и так ли это необычно? Ведь сигналы из будущего и мы с вами получаем, и также в них разобраться не можем. Нет, я в мистику не впадаю, и вас за собой не тяну. Но где будущее каждого человека? В нём самом. А от самого себя каждый из нас каких только сигналов не получает. Так что, по существу, немного в этом рассказе фантастического. Просто хороший рассказ о проблеме выбора.

Удивительно много написал Кир Булычёв. Даже если забыть про его научные и научно-популярные труды и только фантастику считать. Чаще всего, услышав это имя, мы вспоминаем девочку из будущего – Алису Селезнёву или Великий Гусляр. И я их с удовольствием вспоминаю. Но, согласитесь, большинство своих книжек Булычёв писал несколько нарочито. Или нарочито по-детски, или нарочито юмористично. А вот в «Посёлке» писатель серьёзен, как нигде. И получилась не хорошая юмористическая, не хорошая детская, а просто хорошая фантастика. Может быть, стоит добавить — хорошая советская фантастика. Чем она была хороша, хорошая советская? Читая её, мы можем вконец испереживаться за героев, но при этом совершенно уверены в судьбе всего человечества. Его ждёт светлое будущее. Без вариантов.

А уж в этом романе автор заставляет поволноваться за героев. Они и живут-то там, где жить невозможно, и всё время балансируют на краю гибели. Наверное, поэтому и сюжет без напряга захватывает. Но при всей увлекательности, это не триллер, скорее, роман-размышление. Любители подумать о серьёзном не будут разочарованы.

Одна из часто повторяющихся в фантастике ситуаций: покинутый загадочный космолёт, куда герои вступают с замиранием сердца, ожидая опасностей и открытий. Такое происходит и в этом романе, только вот покинутый корабль — свой собственный, человеческий. Мне это представляется символичным. Лейтмотив романа – встреча человечества с самим собой. При этом, оказывается, люди могут себя не узнать и не признать, недооценить и переоценить, себя испугать и себя испугаться. Все коллизии, возможные при встрече с чужаками-инопланетянами, могут случиться и при встрече людей с людьми.

Растём. На смену ребёнку приходит подросток, на смену мальчишке — взрослый серьёзный мужчина. Да только, сдаётся мне, и мальчишка никуда не уходит. Просто, ему развернуться не дают. Но из-за плеча выглядывает, а иногда даже из-за спины выпрыгивает. Свой рассказ, в котором вспоминает другие севастопольские книги, Крапивин писал уже немолодым. А я, когда его читал, был и того старше. Но мальчишка-читатель отлично понял мальчишку-писателя. И велел мне сказать, что был этим счастлив.

Живём, складываем дни, похожие друг на друга, как кирпичи. Нет между ними зазоров, кажется -некуда проникнуть руке судьбы, ничто не может изменить нашу жизнь. А неизменная жизнь – это жизнь вечная, стало быть, мы бессмертны. В такой иллюзии, как в сахарном сиропе – сладко и сонно. Не жестоко ли человека будить и вытаскивать? Но мир бывает жесток. Пусть ненадолго, но даёт нам понять, что не мы (не только мы?) складываем кирпичи, что бывают особые дни, что жизнь меняется и может исчезнуть, что люди смертны, что люди живы. Бесчисленные возможности соблазняют нас, но видим мы, как самые важные из них исчезают безвозвратно. Вечность несбывшегося – вот трагедия нашей жизни.

Тянутся люди разных поколений друг к дружке. Бывает. Понятно зачем. Поколениям есть чем обменяться, есть чем поделиться. Только не просто и опасно это. Но даже когда чувствуют, что опасно, тянутся. А ещё чаще – не чувствуют. Хорошо, когда в старом детская пластичность сохранилась, а в молодом зрелая сердцевина сформировалась. Тогда общаются юность с юностью и зрелость со зрелостью. К пользе и удовольствию. А если нет, тогда это взаимодействие и не общение вовсе. Как бы аннигиляцией не кончилось.

Что может быть увлекательнее игры с судьбой? В какой игре ставки больше? Где ещё опасность столь реальна? Особенно когда пауки в игре участвуют. Живущие внутри, грызущие изнутри. Пусть выдуманные, но разве выдуманное безопасно. В такой игре каждый замысел, каждое движение чреваты, каждый нюанс жизненно важен. Серьёзная игра, куда уж серьёзнее. Увлекательная – до замирания сердца. Долго в неё можно играть, очень долго. Пока судьба не сделает свой ход.

Роман «Пока чародея нет дома», оказавшийся под той же обложкой, я рекомендовал как хорошую сказку всем детям. Этот же детям не стану рекомендовать. Только немногим взрослым. Прежде всего, тем, кто очень любит этого автора. Или тем, кто решил прочитать цикл про чародея полностью. Или же тем, кто интересуется отношениями церковной и светской власти, веры и церкви и т.п., но не собирается читать философские трактаты. Обсуждению таких вопросов отведено множество страниц книги. Суждения высказываются верные, но сделано это несколько более занудно, чем требуется для романа, и не так обстоятельно и серьёзно, как принято в философии. Юмора здесь меньше, чем обычно у Сташеффа. Да и логики не всегда хватает. Космическая составляющая притянута за уши. Нет, не всё так плохо. Есть много удачных мест, но, в целом, чувствуется, что роман был уже восьмым в серии. На позднего ребёнка заботы не хватило.

Проплывают мимо алые паруса,

белый ослик уходит в лес.

Даже тем, кто верует в чудеса,

жить приходится без чудес.

Если вы равнодушны к фантастике, но любите мифы Древней Греции, то эта книга для вас. В ней вы встретите всех древнегреческих богов и героев и узнаете про них много нового. А тот, кто равнодушен к древней истории и мифологии, но обожает фантастику, тоже не прогадает. Потому что с древними знаменитостями в книге происходят совершенно фантастические вещи. Причём, в отдалённом будущем и, не факт, что на нашей Земле. Знаете, кто в этой книжке европейцы? Жители Европы? Да, Европы — спутника Юпитера.

У любителей классики при чтении неоднократно возникнет соблазн дотянуться до томика Еврипида, Эсхила или Сенеки. А Гомера и Шекспира Дэн Симмонс, можно сказать, в соавторы пригласил. Надеюсь, уже понятно, что для многогранных любителей одновременно классической литературы, фантастики и Древней Греции этот роман станет праздником. Есть ещё и бонусы. Изящная архитектура настоящего романа, где различные нити повествования непринуждённо свиваются в увлекательный сюжет. И юмор. Очень забавны диалоги представителей различных цивилизаций, например современного профессора и Одиссея. А трагикомедия влюблённого Ахилла. Где ещё такое прочтёте?

Великая книга. И как всё великое, не поддаётся определениям. И от сравнений ускользает. Безбожно упрощая и ощущая себя святотатцем, скажу: это книга о великой мечте, об одержимости, о преданности идее. Убить? Отомстить? Не хочется, это называть мечтой. Но иногда, изначально скверное, чувство набирает такую силу и достигает таких высот, что обретает красоту и величие. За такие идеи отдают жизнь, о такой преданности идее слагают легенды. Поэтому капитан Ахав предстаёт могучим легендарным героем. Его легко назвать безумцем и маньяком, его одержимость ведёт к гибели. Но, когда он, одноногий, летит вокруг земного шара за белым китом, за своей мечтой, он живёт полной жизнью и способен вызвать восхищение. Даже зависть.

Говорят, что в романе много автобиографичного. Но не так важен жизненный опыт, привнесённый писателем в книгу, как та страсть, которую он в неё, несомненно, вложил. Такую книгу с безмятежной душой не напишешь. Автор был одержим этим романом, по-другому он бы не написался. И вот вам сходство между безумным капитаном Ахавом и уважаемым писателем Германом (Генри) Мелвиллом. Это сейчас мы говорим, что «Моби Дик» величайший американский роман. Современники его не поняли и не приняли. Не слава была наградой писателю, а потеря репутации. Чем больше одержимость мечтой, тем больнее может быть разочарование. Но счастливы те, кто делает то, что должно сделать, не думая о репутации. Не думая даже о результате.