Это великое произведение и, по-моему, самая главная книга 20 века. Она была написана во время второй мировой войны, в эпоху, когда привычный мир рушился на глазах. Наверное, все не раз слышали выражения вроде: «Какая культура может быть после Освенцима?». Когда писалась эта книга, всей правды о Второй мировой не знал никто, но кризис веры в человека, в культуру, в идеалы представал во всем своем ужасе.

Гессе в «Игре в бисер» предложил путь развития: созидание иного мира, глобализация на основах чистого искусства и науки, объединяющих все культурное наследие человечества. Это самая привлекательная из всех утопий когда-либо созданных. Касталия – республика духа – стала нарицательным названием. Культуре пришел конец, и нам остается только анализировать её, налаживать самые невероятные связи и вести прекрасную Игру с хрупким бисером. С этой точки зрения, «Игра в бисер» — это фундамент всей последующей литературы постмодернизма. Правда, в ней еще нет цинизма и иронии, только светлая, почти отчаянная вера в разум. Образ Игры сам по себе необычайно красив и притягателен.

Но в то же время «Игра в бисер» — книга о судьбе одного человека, который старается обрести мир, ища срединный путь между мирским и духовным. Тема типичная для Гессе, проходящая через всё его творчество. В «Игре в бисер» Гессе пытается подвести общую черту западной и восточной духовности, создать всемирный образ человека. Касталийцы занимаются не только «математическими» формулами Игры, но и медитацией. Жизнь главного героя Кнехт постепенно превращается в легенду о человеке, который одолевает некий путь, конец которого загадочен и неизвестен.

Браться за «Игру в бисер» стоит лишь тогда, когда будешь готов к новому внутреннему опыту, потому что не раз приходится откладывать книгу, чтобы пуститься в собственные размышления.

После прочтения «Князя Света», не боясь громких слов, я могу сказать, что Желязны – гений. Талантливые писатели могут красиво и ясно выразить вложенный посыл, но гениальные дают читателю такое богатство идей и образов, такую насыщенность текста, что охватить всё за одно прочтение невозможно. «Князь Света» — явно из тех книг, которые надо перечитывать.

Для меня прелесть «Князя Света» — в диалогах между богами, острых, ставящих, самые неожиданные и глубокие вопросы. Они дают большую пищу для размышления. Например, поэтические слова Ямы о том, что «быть богом — это быть способным быть самим собой». Или спор Кали и Сэма, в котором буквально в двух словах выражен конфликт учений, в которые они играются:

«- … Твоя самость, твой атман стоит в центре всего этого и наблюдает.

— Разломи плод — и ты обнаружишь внутри косточку. Не это ли центр? Расколи косточку — и внутри ты не найдешь ничего. Не это ли центр?».

Большое удовольствие читать такие остроумные споры.

Но у сюжета «Князя Света» своя логика, действия героев у Желязны значат больше, чем слова. Если трактовать сюжет в религиозном плане, то борьба богов с акселеризмом – это борьба традиционных религий с более активными религиями личного спасения. Вновь перед нами, пусть и в далеком будущем, осевое время, и буддизм с христианством неизменно противопоставляются индуизму. Если понимать шире, то это битва нового и отжившего, пафос прогресса в укор лживому застою. В «Князе Света» получилось интересное сочетание: типично западный сюжет о Прометее в антураже индуистских мифов с речами о буддизме. Последний присутствует в романе лишь как символ чего-то принципиально отличного от индуистского пантеона, как оружие самопровозглашенного Будды. Сэм – богоборец, человек обуреваемый страстями, с сильной волей, и роль Будды ему вроде бы не подходит… Но тем не менее он становится Мантрейей.

Тут для меня кроется ещё одна занимательная тема «Князя света»: сверхлюди, выбрав роли древних божеств, попадают под влияние своих новых лиц. А вот Сэм никогда не воспринимает себя Буддой, но, возрождая буддизм, даёт возможность своему ученику стать истинным Просветленным. Удивительная и непредсказуемая живучесть старых идей! Неважно, кто был глашатаем той или иной веры, она существует по своим законам. Уже после всего пережитого, став Князем Света, Сэм говорит: «Каким бы ни был источник, послание было чистым, верь мне. Только поэтому оно обрело корни и разрослось». А последний абзац о Яме и Сэме – выше всяких похвал. Прекрасное завершение: поэтичное и подталкивающее к переосмыслению.

Добавлю, что «Князя Света» просто приятно читать, и смысловая насыщенность не создает перегруженности. В этом романе есть всё: и захватывающая история, и яркие персонажи, и красивая эпическая атмосфера. Для меня – шедевр фантастики.

Длинная повесть «Хребты безумия» давно устарела как научно-фантастическое произведение, но вечно жива как «миф Ктулху». Когда мы говорим о Лавкрафте, обычная система оценок не действует. В его творчестве есть своя магия, хотя порой совершенно непонятно, почему оно так привлекает.

Конечно, невозможно закрыть глаза на многочисленные недостатки повести. Да, ни на секунду не бывает страшно (а почему, собственно, должно быть? Лавкрафт не писал хоррор).

Да, весьма сомнительный и лишний реверанс Эдгару По. Этому я не смогла найти оправдание, но раз любил Лавкрафт По и Рериха, остается только восхититься его хорошим вкусом.

Да, герои ведут себя нелогично, врываясь туда, куда сами настойчиво отговаривают приближаться. Но стоит учитывать, что они не простые люди, а фанатичные исследователи, сумевшие по чуждым их культуре барельефам рассказать историю целой цивилизации. По-моему, очень важно помнить, кого избрал Лавкрафт главными героями. Людей, которые в страхе смогли признать Древних: «Ученые до последнего – что они сделали такого, чего бы мы не сделали на их месте? Боже, какой интеллект и настойчивость!.. (…) кем они ни были, они были людьми!». Эта фраза, наверное, самое сильное место повести.

Большую убедительность многим произведениям Лавкрафта придаёт манера повествования: документальная и чрезвычайно отстраненная. Отсюда и отсутствие эмоциональности, монотонность, но и – непередаваемое ощущение реальности происходящего. Лавкрафт умело использовал этот прием, который и поныне помогает ваять лучшие ужасы.

Прекрасный роман из тех времен, когда писатели могли позволить себе не сгущать краски. Из этого сюжета, в этом мире, в котором вот-вот наступит почти бесконечная Зима, с этими потерянными и обреченными героями, можно было сотворить мрачнейшую книгу. Роман и получился по атмосфере печальным, но больше в нём надежды.

Я только начала читать Ле Гуин, но уже ощутила, как близки мне её взгляды на мир. В «Планете изгнания», как и в «Роканноне», диалог, связь являются единственным возможным путем. Недаром большую роль играют телепатические способности.

Брошенная Лигой колония людей старается выжить на планете, которая отвергает их, и при этом сохранить свои законы. Угроза нападения ставит людей перед выбором: сохранить ли свою обособленность или стать частью планеты, на которой они оказались.

История любви Агата и Ролери как бы отражает общий замысел, но сама по себе настолько цельная и трогательная, что роман стоило бы прочесть только из-за неё. Через отношения двух героев передается отношение культур: страх и любопытство, отторжение и принятие.

Финал может показаться скомканным, но я понимаю, почему он такой. Ведь роман не о войне, а о победе над войной.

«Зелёный лик» — та самая книга, что «повлияла на меня», изменила жизнь и перевернула сознание. До неё я уже была знакома с Майринком. Начав с «Ангела Западного окна», перечитав два разу подряд «Голема», я уже восхищалась им и ушла с головой в изучение источников Майринка. Чтение его романов было похоже на пробуждение.

Если попытаться коротко выразить сюжет романа, то, прежде всего, стоит заметить, что это архетипический мотив инициации, прохождения через символическую смерть. («Человек должен выплакать из головы старые глаза, лишь тогда он сможет с улыбкой смотреть на мир новыми глазами»).

Роман начинается с того, что главный герой Фортунат Хаубериссер сталкивается с неким Хадиром Грюном (Агасфером, Вечным Жидом), который становится его проводником в процессе инициации. Агасфер не только толкает Фортуната на этот путь, но и подготавливает его женскую половину — Еву. Уже при их первой встрече героиня говорит Фортунату, что им уготована свадьба, не имеющая ничего общего с человеческим ритуалом. Это естественно, потому что, по сути, Ева – всего лишь воплощение внутренней «женственности» Фортуната. Именно благодаря ей герой обретает целостность (андрогинность), позволяющую ему прозревать мир земной и мир потусторонний. Эта идея встречается практически во всех эзотерических практиках (каббале, алхимии, тантризме), и, выражая её Майринк, использует очень богатый символический ряд.

Для меня «Зелёный лик» — не самое сложное произведение Майринка, но ему присуща особая поэзия. Роман мрачен как «Голем», но не его вязкой атмосферой безумства, а наполнен болью, ведущей к очищению, катарсису. Как ни странно, «Зелёный лик» — одно из лучших произведений о любви. О любви жертвенной и в высшей степени духовной, какая позднее будет связывать Мастера и Маргариту. Наверное, одно из немногих произведений Майринка не только для ума, но и для сердца.

Я не решусь сказать, что все в произведениях Майринка мне понятно. Он был человеком поистине феноменальной эрудиции и вплетал в свои романы мотивы самых разных учений. Удивительно, как Майринк находил общий знаменатель в идеях и образах различных духовных практик, а потом, разложив на «первоэлементы», переплавлял их в тигле искусства. Никакая философия не смогла бы творить такое, только литература.

Тема «Убика» может показаться давно и хорошо знакомой: вечная проблема идеализма, Чжуан-цзы и бабочки, кто кому снится, существует ли реальность или реален лишь мир внутри нашего восприятия... И вот эта философская составляющая одета в декорации фантастического боевика. Действие разворачивается стремительно, многие вещи лишь намечаются, о психологизме и говорить не стоит.

Но написан «Убик» Диком в 1968 году, об этом не стоит забывать. Потому что многочисленные книги и фильмы на эту же тему возникнут позже, и, возможно, теперь нам покажется, что они «лучше раскрывают тему». Мы могли бы просто отдать должное классику за то, что создал фундамент. Но я все равно советую «Убик» прочитать. Не только потому что Дик пишет стильно и увлекательно. Но еще и потому что для всех, кто позднее разрабатывал ту же тему, она была лишь игрой ума, логической головоломкой. Однако читая «Убик», ты понимаешь, что сам Дик вопросом реальности всего сущего задавался серьёзно, я бы даже сказала, страдал над ним. Вообще «Убик» — книга просто-таки пропитанная страданием, очень мрачная, с сильнейшим эмоциональным зарядом. Но прочитать ее все равно стоит, чтобы получить редкий опыт не обдумывания, а эмоционального переживания философских вопросов.

Непростая трилогия. Она отлична от всего современного фентези, хотя формально использует его прием – перемещение наших современников в некий условно средневековый мир. Фентези в массе своей основано на современной психологии (закономерно), и жители «средневекового» мира живут, принимают решения, общаются точно так же, как делали бы это люди сейчас. Меняются только декорации. У Кея же всё совершенно по-другому: обычные молодые люди, попавшие в реальность легенд и сказаний, принимают правила её игры. Не раз во время чтения возникала мысль, что герои ведут себя неестественно. Они принимают то, что должны сделать, как бы это ни было трагично и губительно. Потому что так предначертано, так надо. Кажется, «Гобелены Фьонавара» пронизаны мотивом непреодолимого рока. Однако читая, ощущаешь всю глубину понятия «судьба»: то, что кажется неминуемым, роли, предписанные каждому из главных героев, оказываются их глубоко личным, важным выбором.

Мне кажется, Кей и ставил этот вопрос: могут ли современные люди, попав в легенду, стать по-настоящему легендарными героями. Могут ли, откинув всё преходящее, оставить лишь какие-то очень простые, первоосновные качества человека: жертвенность, силу духа, ответственность за свой выбор, и главное – преданность Добру? Пафос, свойственный «Гобеленам», кажется непривычным, но именно так и должна быть написана эта история. Что до «штампов»…они в «Гобеленах» скорее воспринимались как «архетипичные сюжеты», без которых ни одно сказание не обходится. Порой кажется, что Кей хочет объединить многие мотивы, чтобы показать, что он говорит об изначальном мире.

«Гобелены Фьонавара» — образно скандинавская легенда, но в основе произведения Кея – христианские ценности. Красивое эмоциональное переосмысление одного из основ христианства: свободы воли, её извращения, приводящего ко злу и искупления через жертву.

Чем меня радуют книга Дю Морье, так это тем, что они непритязательны. Она не делает вид, что пишет нечто сложное, глубокое, а просто рассказывает истории. И рассказывать Дафна умеет! «Моя кузина Рейчел» — отлично написанная беллетристика, напоминающая многие классические романы XIX столетия, но при этом лишенная многословности и занудливости. Роман о позапрошлом веке, с характерным для него сюжетом, написанный тем старым любимым слогом, но совершенно очевидно, что создавался он в середине века двадцатого. Посыл есть, но нет морали. И отношение у нас к романам Дафны такое: вроде бы, «уже ставшее классикой», а вроде бы, и нет. Одновременно и «большая литература», и жанровая, а в целом – какое-то совершенно уникальное явление.

Понравилось то, что реальность, которую видят автор и читатель, гораздо шире взгляда протагониста. Мы наблюдаем за развитием сюжета несколько отстраненно, хотя роман написан от первого лица. Ко всем героям возникает неоднозначное отношение, которое даже в конце, когда все точки над «i» расставлены, не обретает ясности. Да, это естественное требование психологической драмы, но здесь неоднозначность подчеркнута намеренно и даже излишне обострена для того, чтобы держать читателя в напряжении.

«Моя кузина Рейчел» построена на обмане ожидания. До самых последних страниц кажется, что ты-то, читатель, все понял в отличие от главного героя. Но все равно ждешь какого-то подвоха, и он-таки происходит. Автор методично ведет читателя от одной точки зрения к другой и делает это уж слишком откровенно. Всё же «Ребекка» исполнена тоньше и естественнее.

Если говорить об идее, то мне показалось, что роман прежде всего о силе эмоций и чувств, которые очень легко меняют наш взгляд на жизнь (затуманивают его или проясняют — неважно).

Дафну Дю Морье часто считают женской писательницей, и я склонна с этим согласиться. «Моей кузине Рейчел» присущ даже некий феминизм. Герои не раз подчеркивают, что женщины – импульсивны, руководствуются эмоциями, что приводит к опрометчивым поступкам. Но на деле все оказывается по-иному.

В целом, роман мне понравился, но нельзя назвать его значимым. Можно читать под настроение, но, по большому счету, необязательно.

Первая книга, которую я прочитала у Валентинова, так что подмечать характерные авторские приемы не могу, изложу лишь начальные впечатления.

С первых страниц стало понятно, что сравнение с Эко, которое нам предложили издатели на обложке, если и уместно, то только потому, что в основе сюжета – детектив, замешанный на религиозной теме. Если у Эко была попытка передать язык и мировоззрение монахов Средневековья, то стиль изложения Валентинова намеренно упрощен. Но не суть, не затем «Овернский клирик» был написан.

Зато сюжет замечательный и захватывающий. Книгу банально не скучно было читать. Завязка сразу увлекла, и затем темп развития не замедлялся, повествование нигде не провисало, и отрываться от чтения не хотелось. Но почему-то ожидала я не только достойно исполненной «сюжетной», развлекающей книги…

Три главных персонажа: простак брат Пьер, высокомерный в своей образованности брат Ансельм и умудренный жизненными трагедиями брат Гильом, — вначале вызывали симпатию и интерес. Я предвкушала последующего углубления, изменения характеров, но так и не увидела этого. Герои и в конце продолжали играть заявленные роли, и в результате роман лишился проработанной психологической стороны.

Касаясь идейной составляющей, то стоит заметить, что она выведена четко и прямолинейно. На наших глазах решается один из главных вопросов того времени: об отношении к ересям. Имеют ли они право на существование? По Валентинову, имеют. Но, как мы знаем, в результате победила «жесткая линия» кардинала Орсини, выродившаяся впоследствии в «бейте всех, Господь узнает своих». Что ж, такова наша история, ничего не поделаешь. Но думать о том, что было бы лучше, — занимательно.

Другая основополагающая тема романа, проиллюстрированная первой, исторической, – разность путей к Господу. Вот её решение получилось несколько плоским. Три главных героя четко отражают эти самые пути: Ансельм – книжник, гностик, постоянно балансирующий на грани полного падения в грех; «нищий духом» Пьер, идущий дорогой наивной любви к Богу; и Гильом, которому ни то, ни другое не чуждо, он наиболее сдержан и мудр. Были бы герои реалистичнее, то тема проявилась бы более объемно и многопланово. А так – ничего нового.

Книга поразила меня до глубины души. Читая «Имаджику», я постоянно ловила себя на мысли, что она написана специально для меня. В принципе, и театрально неестественные ужасы Баркера в «Книгах крови» пришлись мне по душе, но «Имаджика» куда богаче и глубже. Смесь искусства и магии, наглядная инсценировка гностических идей, барочная причудливость, страстность и необычность, ужас эсхатологическое разрушения и космическая теплота любви – всё это «Имаджика».

Само устройство мира, который изображен в романе, не отличается особой оригинальностью, но атмосфера любого места, в которое заносит героев, неизбежно поражает. Всё очень экзотично, ярко, безумно, магически… Мир «Имаджики» из тех, где жить бы не захотелось, но ради того, чтобы взглянуть на него, отдашь многое.

При всем своем ирреальном антураже роман обладает классическим сюжетом, прямо-таки по Борхесу. Тут и поиск, и возвращение, и, разумеется, смерть бога.

Вообще замысел «Имаджики» масштабен: Баркер представляет свой взгляд на метафизику. В «Имаджике» говорится о всех первоосновных понятиях любой религии или философии: единстве и разобщенности, свободе и смирении, реальности и иллюзорности, постоянстве и изменчивости, избранности, судьбе, мужском и женском, и андрогинном началах etc. Но не стоит воспринимать «Имаджики» как философский роман, хотя претензии на него, разумеется, присутствуют. Идеи, выраженные в «Имаджике», прямо скажем, не отличаются новизной или глубиной проработки. Баркер касается великого множества философских концепций, создавая из них замечательную мешанину смыслов. Получилось красиво и даже – моментами – убедительно. Если вы цените в литературе примат эстетики над логикой, то «Имаджика» — книга для вас.

После прочтения нескольких произведений автора, я поняла, наконец, чем он кажется мне необычным. У Баркера все описано очень «телесно»: начиная с того, что любовь в «Имаджике», всегда естественно материальна, заканчивая образом Первого Доминиона,

Отдельное спасибо Баркеру за героев, которые вызывали самые искренние чувства. Миляга стал одним из моих любимых персонажей, невозможно в него не влюбиться: сомневающийся, трусливый, похожий на ребенка, но при этом сильный, необыкновенно обаятельный герой. Юдит – просто воплощенный образ женщины, и ее линия постепенного превращения из объекта в свободную личность выписана убедительно. Пай, наверное, тронул по-особенному, он вносит в роман самую красивую и печальную ноту, которая предвещает финал этой длинной истории. А финал действительно потрясающий, как эмоционально, так и идейно.

Читайте и наслаждайтесь.

«Впусти меня» — вовсе не жанровая книга-хоррор, что можно было бы ожидать от романа про вампиров, а скорее социально-психологическая драма. Наверное, именно поэтому «Впусти меня» способна действительно напугать, не в пример многим романам ужасов. Единственное фантастическое допущение – существование вампиров, а в остальном роман отталкивающе реалистичен. Страшен не иной, непонятный, бесчеловечный мир сверхъестественного. Страшно то, как легко обыденный мир «впускает» монстра, и как просто тот вписывается в действительность. Вампир на фоне не в шутку жестоких детей, ворующих и нюхающих клей подростков и педофилов выглядит положительным героем.

Вообще образ ребенка-вампира в романе очень интересный. Линдквист изобразил не взрослого в теле ребенка, как это делала Энн Райс, а создал абсолютно по-детски жестокого и трогательного монстра. Эли вызывает и жалость, и отвращение. Впрочем, как и главный герой Оскар. Он хоть и слаб, и виктимен, но точно так же поражен жаждой насилия.

Действие разворачивается в спальный районе Стокгольма, который вечно пребывает в состоянии сна и населен жертвами: людьми, которые ничем особо не занимаются в жизни, страдают излишнем пристрастием к алкоголю, либо проводят вечера перед телевизором, как мать главного героя. И этот тихий район, похожий на многие и многие другие, будоражат убийства. Зло пришло, потому что все были к нему готовы и сказали ему, что можно войти.

Одиночество и насилие, ужас и сочувствие настолько переплетены в романе, что трудно разобраться, где причина, а где – следствие. Жестокость ли приводит к одиночеству? Или одиночество порождает насилие? Так или иначе, ради избавления от одиночества герои согласны на всё. И финал поэтому совершенно жуткий.

P.S. Книга проигрывает экранизации. Разные уровни.

«Чернильное сердце» — первый роман популярнейшей в Европе «Чернильной трилогии», у нас по каким-то причинам не сыскавшей большой популярности. Я думаю, зря. Это действительно очень достойная детская книга, волшебная, добрая и увлекательная.

В последнее время тема книг и всего с ними связанного появляется часто. В детективах уже почти образовался отдельный жанр, да и фантасты с энтузиастом обратились к «книгоцентричным» идеям. Задумка «Чернильного сердца» очень естественна для любого ребенка (и не только), любящего читать. Что может быть интереснее, чем личная встреча с любимыми героями книг! Но как всегда у каждого желания есть две стороны…

Сюжет романа закручен вокруг книги «Чернильное сердце», из которой отец главной героини (Мэгги) когда-то «вычитал» в реальный мир трех персонажей, отправив туда взамен свою жену. С тех пор Мэгги с отцом (Мо) живут вдвоем, и только и делают, что читают или переплетают книги. Однажды в их доме появляется жонглер Пыльнорук – один из героев «Чернильного сердца», тоскующей по своему миру и всеми способами пытающийся туда вернуться…

Можно сказать, герои Функе удались. Двенадцатилетняя Мэгги получилась немного наивной для своих лет, что отличает детей, предпочитающих общаться с книгами, а не ровесниками. Её отец Мо – мягкий, неуверенный, но очень положительный человек, вызывает большую симпатию. Но больше всех мне понравились двое других персонажей. Во-первых, это эксцентричная тетушка Элеонора, безумная библиофилка, в огромном доме которой все комнаты заполнены ценными книгами (как она сама выражается «её детьми»). Во-вторых, Пыльнорук – самый неоднозначный и печальный персонаж в романе, постоянно мучающийся проблемой выбора.

Особенная «фишка» романа – это эпиграфы. Они предваряют каждую из многочисленных глав и подобранны так тщательно и удачно, что иногда ловишь себя на мысли, что главу можно было и не читать: всё уже сказано в двух-трех строчках эпиграфа.

Недостатки «Чернильного сердца» кроются в построении сюжета. Есть отличная задумка, хорошие герои, приятный иронический слог рассказчика, но вот действие зачастую невнятное. Постоянно что-то происходит, но создается впечатление, что не происходит ничего. Кроме того «Чернильному сердцу» недостает эпичности, широты происходящего, иногда — трагизма. Может быть, это появится в последующих книгах.

В итоге: славная история, которая не может не тронуть человека, который любит книги.

Четвертый том «Хроник Дюны» сильно отличается от первых трех. Сама «Дюна» стоит особняком, «Мессия» и «Дети» образуют дилогию, а «Бог-император» — совершенно иная по характеру книга.

Действие происходит на том же Арракисе, изменившемся до неузнаваемости за прошедшие тысячелетия. На планете текут реки и растут леса, фримены перестали быть жителями пустыни и превратились в живых музейных экспонатов. Выбрав Золотой путь и превратившись в подобие червя Лето II постепенно отрекается от всего человеческого и становится богом. Он практически всеведущ и бессмертен и управляет своей империей вот уже три тысячи лет. Черви вымерли, и Лето поддерживает власть абсолютной монополией на главную ценность – пряность, надежно охраняя свои запасы.

Дело Бене Гессерит живо, по-прежнему проводятся генетические эксперименты, но теперь ими руководит сам Лето. Это в общем-то и лежит в основе сюжета. В конце мы узнаем, к чему должна привести генетическая программа Лето.

«Бог-император» написан с точки зрения великого правителя, который смог дать мир человечеству на долгие века. Лито вызывает ужас и отвращение, но и уважение, конечно. Наверное, самый яркий, достоверный и глубокий образ Правителя, который я когда-либо встречала в литературе. Порой воспринимать «Бога-императора» как художественное произведение нелегко: действие останавливается, уступая место размышлениям о природе власти и выборе политического устройства. Об отношении с прошлым и будущим. О религии и вере, наконец.

Удивительно, как смело и цинично Герберт касается темы Богочеловека, который одновременно страдает ради человечества, но и жесток к нему. Лето, конечно, не бог и сам не раз издевается над механизмом религий. Бог-император сравнивает религию с театром: «мы закладываем основы хорошего театра», — и заставляет всех, включая себя, играть свои роли, чтобы в итоге избавиться от предначертания (благодаря Золотому пути)

Получается, что Лето, воспринимаемый как всеведущий бог, ведущий человечество по задуманному пути, на самом деле борется за свободу от пророчеств и судьбы.

Принимая роль бога Лето выбирает многое из того, что обычный человек не сделала бы. Прежде всего, это одиночество. Вечная богословская тема одиночества Бога, здесь утрированна. Наверное, потому что Лето не бог, он — Правитель: «Я властвую по праву одиночества. Мое одиночество — это частично свобода, частично рабство».

Многое еще не до конца ясно: что же такое арафель, продлится ли Золотой путь…

Теряюсь в отношениях к этой книге. И понравилась, и в чем-то оттолкнула: поток игры словами, которые во многом друг другу противоречат. А в общем – холодно и цинично. Наверное, потому что написано о власти.

Не люблю тему «об относительности добра и зла» за примитивный релятивизм. Но этот рассказ понравился своей безыскусной простотой.

«Изысканный труп» создает впечатление недоработанного романа. Вроде, и неплохо, но остается ощущение, что автор мог создать куда более цельную книгу. Где-то хочется побольше подробностей, где-то напротив затянуто, то есть присутствуют детали, не связанные с сюжетом, атмосферой, не несущие символический подтекст. В общем, прочитала и не получила особо острых эмоций. Персонажи, конечно чудные, начиная с гомосексуализма, заканчивая их «бытовой философией» — симпатичные ребята. Но, увы, несколько пустые, и поэтому не вызывают сильного сопереживания. Из психологии некрофилов и каннибалов можно было почерпнуть больше (см. творчество Габриель Витткоп). Слабые попытки наполнить героев жизнью связаны, в основном, с освещением мелких деталей. Стиль обыкновенный, читабельный, без изысков. Кстати, заметно, что писала женщина -очень много романтики даже в отношениях таких странных людей. Чего стоит только «любовь всей моей жизни»(с) и прочие сантименты. Порой «Изысканный труп» живо напоминает любовный роман. Но в лучших моментах — это довольно тонкий сюрреализм от прозы, не зря название отсылает нас к игре, придуманной Бретоном («Изысканный труп будет пить молодое вино»).

Пару слов о сюжете... «Изысканный труп» описывает начало конца двух убийц-извращенцев, то, как они, иду по трупам, стремятся ко встрече друг с другом. Также рассказывается о судьбе ещё нескольких персонажей (если есть садист, всегда есть его жертва), с помощью которых вводится другая тематическая линия — СПИД — конечно, связанная с гомосексуализмом и наркотиками. Книга изобилует любовно выписанными сценами убийств, секса, насилия, каннибализма. Но суть-то книги не в этом, как мне кажется. Корень в одиночестве, вызванном неприятием обществом, миром, жизнью, и куда стремление вырваться из его оков может привести. Избавиться от страха одиночества — главная цель всех героев книги, и именно она связывает с ними читателя. Одиночество — это то, что понятно каждому, и что каждый стремится избежать любыми способами.

В общем и целом, книга мне понравилась. Читать нескучно.

Какой невероятно легкий и сложный роман! До этого читала у Исигуро прославленный «Не отпускай меня», в котором все было ясно и сильно, и достаточно тонко, но такого ощущения пограничности, зыбкости и недосказанности, как в «Там, где в дымке холмы» не возникало.

Трудно сказать о чём «Там, где в дымке холмы»…Но все же попробую обрисовать сюжет. У японки Эцуко, которая уже многие годы живет в Англии, кончает жизнь самоубийством дочь. Ни мотивов, ни предыстории этого события Исигуро не описывает. Зато переходит к другой предыстории: повествует о жизни молодой Эцуко в Нагасаки, её дружбе с соседкой Сатико и её маленькой дочерью. В этой истории нет каких-то ярких событий, только тонкие нюансы взаимонепонимания и неизменное нагнетание ситуации. История вроде бы должна закончиться трагически, но… завершение её на самом деле произойдёт много позже, когда взрослая дочь Эцуко повесится в своей квартире. Очень важно, что повествование ведется от первого лица, и всегда надо помнить, что мы видим не события, а лишь их восприятие героиней.

Если попробовать кратко сформулировать мои мысли об этом романе, то я сказала бы, что он об эгоизме. Причем об эгоизме не как отрицательной черте, а об его неизбежности. А ещё о том, что на ошибках нельзя учиться, что они — непреодолимые развилки человеческого пути.

Исигуро считается неяпонским автором: он пишет на английском и, в общем, темы его произведений – европейские. Но «Там, где в дымке холмы» — роман во многом традиционно японский. Чрезвычайно сдержанные, малоэмоциональные герои, в которых однако чувствуется глубина; медленное, созерцательное повествование. Но, с другой стороны, понятно, что это роман не об Японии, не об японских нравах. В самом начале героиня говорит: «Англичанам дорога мысль о том, будто нашей нации присущ инстинкт самоубийства и потому вдаваться в объяснения незачем; в газетах сообщалось только, что она была японкой и повесилась у себя в комнате». В книге полно такой горькой иронии, и читать её одновременно легко и болезненно.

«Там, где в дымке холмы» — роман, напоминающий японские пейзажи, созерцания не мира, но души.

Именно в «Сиддхартхе» Гессе нашёл удивительную гармонию формы и содержания, сложности и простоты, сюжета и идеи. Я не знаю, как человек мог написать такую книгу, тем более в 20 веке, но она существует как истинное сокровище и одно из высочайших проявлений человеческого духа. Я пристрастна, но когда кто-то в очередной раз заявляет «человек — это животное», я точно знаю, что он не читал «Сиддхартху».

Это повесть не о буддизме, не о Будде, не о религиозном пути вообще. Гессе выразительно и образно раскрывает перед нами духовный путь человека. При этом человека любой культуры, любых верований или взглядов. Путь этот непрост, противоречив, он бросает идущего от одной крайности в другую, но так или иначе каждый должен его пройти, чтобы в конце концов осознать: об истине говорит весь мир и любая его частица, надо просто научиться слушать.

Не читала «Досье Дрездена» и в принципе ничего до знакомства с этой книге о Джиме Батчере не знала. Взяла вслепую и не разочаровалась. Книга в лучших традициях жанра фэнтези: динамичный сюжет, интересный мир и обаятельные герои. Большое удовольствие от чтения.

Мир «Фурий Кальдерона» напоминает Римскую империю в период её заката. Сильное государство Алера раздирается внутренней борьбой за власть, а с севера идут орды варваров-маратов. Действие происходит в долине Кальдерона, соседствующей с территорией маратов. Герои пытаются и раскрыть заговор против Первого лорда, и предотвратить войну.

Сюжет вполне стандартный, но разворачивается увлекательно и интересно. Несмотря на то, что «Фурии Кальдерона» — первая книга большого цикла, история, рассказанная в ней, имеет логический конец. С другой стороны, конечно, есть множество заделок на будущее.

Нельзя сказать, что заявленный в аннотации мальчик Тави – главный герой. Героев в «Фуриях Кальдерона» несколько: собственно смышленый, но не обладающий магией пастух Тави, его тетя и дядя, два агента Первого лорда, пара воин-и-волшебница, сражающиеся на стороне одного из мятежных графов. Причем каждый из героев обладает своей целью и логикой, нельзя сказать, что кто-то из них персонаж «отрицательный». Встречаются, конечно, герои, нарисованные одной краской, например, работорговец Корд, но это скорее исключение.

Что касается магии…Все жители Алеры обладают властью над разными фуриями – элементами воды, огня, металла, земли, деревьев и воздуха. Кроме того, что фурии являются помощниками людей, они наделяют их особыми способностями. Так, люди с фуриями воды могут целить, воздуха – летать, огня – управлять эмоциями. Все эти способности хорошо обыграны в сюжете.

Понравилось, как с мягким юмором Батчер изображает цивилизацию варваров-маратов. Главы о них – одни из самых интересных.

Честно говоря, взяв в руки «Фурий Кальдерона», собиралась прочесть её, но обойтись без продолжения. Теперь думаю, что с удовольствием прочитаю все части «Codex Alera». «Фурии Кальдерона» не шедевр, не новое слово в жанре, но достойная увлекательная книга с мастерски построенным сюжетом.

Одна из моих любимых книг Кутзее. В ней есть все самые характерные темы автора: самокопание, стыд, граничащий с юродством, одиночество, доводящее до извращения души, страсть к окружающим, но одновременно — непонимание их. Кутзее много пишет о неприятном, начиная с физиологических подробностей, заканчивая самыми низменными человеческими желаниями. Но пишет так, что возникает не омерзение, а понимание.

Герой «Медленного человека» тоже обычен для Кутзее (он похож и в «Бесчестье», и в «Осени в Петербурге»): безвольный стареющий человек, наполненный болезненными переживаниями по любому поводу, чаще всего видящий все в черном свете. Он мало соучастен собственной жизни (живет «медленно»), им манипулируют, издеваются, но он с мазохистким сладострастием принимает всё это. В какой-то момент происходит взрыв внутренней воли, попытка всё разрушить, но и это — полнейшее отрицание. Хорошо только то, что окружающие его люди не такие подлые и корыстные, какими они видятся через «черные очки» Полу.

Но, в общем, проза Кутзее — кромешный мрак, боль и безумие. Строго для любителя.

Прочитав отзывы на фантлабе, я в принципе была готова к тому, что «На острие клинка» далеко не шедевр. Но решилась попробовать. Наверное, отсутствие завышенных ожиданий, помогло мне вполне приятно провести пару часов с этой книгой.

Именно легкость – главное достоинство «На острие клинка». Читается книга быстро приятно, хотя не особенно захватывает. И всё же никак не возьму в толк, что так восхитило в этом романе мэтров фантастики.

Сюжет весьма незатейливый: мелкие интриги, вялая борьба за власть, больше напоминающая светские развлечения от скуки. Сюжетная линия, связанная с Майклом Годвином, вызывала вполне понятное недоумение. Он, конечно, влияет на развитие основного действия, но стоило ли уделять этому герою столько времени, чтобы потом просто-напросто о нём забыть. Вроде как, мы должны увидеть, как из обычного молодого дворянина, он превращается в самостоятельную личность, но не сложилось.

Мир? Особенный, проработанный мир отсутствует за ненадобностью, скорее действие разворачивается в наспех скроенных декорациях. Некий город в неком мире, время действия – приблизительно 18 век по земным меркам.

Что касается героев, то никакой симпатии я к ним не испытала. Психологизма от «На острие клинка» ждать не следует, но всё это легко объяснимо жанром. Главный герой – Ричард – яркий образчик флегматика. В подавляющем большинстве случаев он плывет по течению. И в этом он по-своему оригинален.

Больше всего «На острие клинка» напоминает даже не книгу, а яойное аниме или мангу. Парочка главных персонажей очень четко вписывает в канон «яой-жанра», да и сюжет, по большому счету, тоже.

В конце концов, пришла к выводу, что «На острие клинка» — книга-ирония. И в таком ключе воспринимается вполне нормально.

Удивительное свойство есть у этого цикла: он вызывает какую-то иррациональную любовь. Умом понимаю, насколько он заштампован (пророчества и избранные, маги, некроманты и даже вездесущие эльфы, как их ни назови), но при всем при этом книги Флевелинг одни из самых часто перечитываемых. Во-первых, очень удачное сочетание жанров приключенческого фентези и детектива с лёгким флером любовного романа. Всего в меру. Во-вторых, и что самое главное, я верю в мир цикла. Флевелинг на редкость хорошо удались характеры. Не только чрезвычайно обаятельная главная пара, но абсолютно все, вплоть до третьестепенных. Не менее успешно прописан мир, в который мне каждый раз так уютно возвращаться. Оказывается, не нужно быть натуралистом аля Мартин, чтобы создать живой, естественный фентези-мир.

Немного разочаровал последний четвертый роман, слишком уж автор увлеклась страстями в лучших традициях «женского жанра» в ущерб сюжету. Надеюсь, «Белая дорога» скрасит впечатление.

А пока циклу ставлю десятку (безмерно субъективную) за ту душевность, которую Флевелинг сумела вдохнуть в свои книги.

Это уже третий роман Уотерс, который я прочитала, и, в общем, отношусь к ней пристрастно. «Ночной дозор» кажется более серьёзным, чем другие произведения. Всё-таки время повествования – Вторая мировая, герои живут под страхом бомбежек, кругом ужас, разруха, безнадежность… Но жизнь продолжается. Уотерс неизменно точна в деталях, рассказывая читателю, как в Лондоне 1944 года можно было достать шёлковую пижаму, что читали тогда Дафну Дюморье, а работали в службе социальной поддержки. Но странное дело, Англия середины двадцатого века не многим отличается по атмосфере от викторианской Англии, которую описывала Уотерс в других своих романах.

В центре повествования, как всегда, отношения. Это эволюция чувств трех лесбиянок друг к другу, долгая и мучительная связь молодой девушки с женатым мужчиной и история бесконечного одиночества ранимого гомосексуалиста. При этом Уотерс совершенно снимается интригу повествования: рассказ начинается в 1947 году, затем движется вспять – к 1944 и 1941… На мой взгляд, совершенно неудачный композиционный прием. Уже в первой части нам и так понятно, что было с героями раньше, и экскурс в прошлое никак не меняет восприятие. В «Ночном дозоре» нелинейность композиции играет совсем иную роль, чем в «Тонкой работе»: она не поражает читателя, а создает впечатление постоянного повторения. В результате Уотерс приводит нас к мысли, что любая встреча заканчивается расставанием, любовь уходит, хотя она когда-то казалась надеждой и спасением. И вот, в финальной сцене, мы видим момент рождения влюбленности, описанный светло и оптимистично, уже зная о том, чем всё кончится… Грустная история.

Продолжаю читать цикл о Мире Полудня в хронологическом порядке и наблюдать, как постепенно утопия рушится изнутри. «Жук в муравейнике» вскрывает одну из проблем, которая даже в условно идеальном будущем не смогла не возникнуть, — проблему отношения человека и общества. Имеет ли общество право на жертву ради сохранения безопасности? Равноценны ли личность и человечество?

«Жук в муравейнике» — книга довольно простая. В общем и целом, все сводится к одной главной проблеме, и она поставлена весьма доходчиво, но несколько одномерно. Всё же, наверное, Стругацких надо было читать в подростковые годы. Написано-то на редкость увлекательно.

Лично меня, больше всего привлек образ Экселенца. В любом случае кому-то приходится брать на себя грязную работу, ответственность за непопулярные решения… Поступок Экселенца оправдан и даже единственно верен, несмотря на то, что Абалкин, очевидно, просто-напросто был напуган. Вот такой разный бывает страх: один, ведущий к пусть и нелегким, но закономерным, решениям ради безопасности и другой, толкающий на опрометчивые поступки. Абалкина, конечно же, жалко, и последние страницы нелегко читать. Книга депрессивная, в очередной раз напоминающая, что путь гуманности очень тонок и извилист.

Я прочитала «Ланарк», когда он только у нас вышел. Тогда особо грандиозного впечатления роман на меня не произвел. Были моменты, вызвавшие чистое восхищение, но были и главы, которые просто-напросто хотелось пропустить. «Ланарк» читался нелегко и не быстро. Тем не менее, теперь, по пришествию времени, я заметила, что довольно часто вспоминаю те или иные моменты из «Ланарка». Это действительно необычная и единственная в своем роде книга (возникают, конечно, ассоциации с «Портретом художника в юности», но только отчасти).

Главная тема «Ланарка» — отношение внешнего и внутреннего миров отдельно взятого человека. У романа интересная композиция. Первая и четвертая части повествуют собственно о Ланарке и его жизни в странном фантасмагорическом городе Унтанк. Вторая и третья части вставлены посередине, и в них – абсолютно реалистичная история страданий юного художника Тоу, мучимого непониманием окружающих (на самом деле, собственным характером). При этом Тоу и Ланарк – один и тот же человек. Две жизни героя – реальная и воображаемая – тонко взаимосвязаны. В абсурдной реальности Ланарка то и дело попадаются образы из реальной жизни Тоу. Отношение двух пластов друг к другу не совсем явно: то ли Унтанк — это посмертное чистилище Тоу, то ли бред его поврежденного сознания.

Впечатление история производит гнетущее, потому что главный герой вышёл очень живым. Переживаешь за него, потом злишься, и снова жалеешь. Какого-то выхода своим способностям и стремлениям он не находит ни в том, ни в другом мире. Конфликт «непризнанного гения» с окружающими мог быть невыносимо скучным, если бы не спасающая роман ирония. В романе есть душераздирающие сцены, написанные с такой жестокой самоиронией, что читать становится больно.

Вроде, написала о романе «в общем», но охватить его в двух словах невозможно. Там много и социальных, и историко-политических, и религиозных тем, но главное, наверное, трагическая история главного героя.

Являясь поклонницей Джона Рескина (прототипа главного героя), только узнав о существовании этого романа, я бросилась его читать. Позднее викторианство, художественная среда того времени, быт героев мне прекрасно известны. Да и жанр готического романа – один из моих любимых. В общем, я приступала к чтению с большим интересом.

И, наверное, поэтому вначале немного разочаровалась. Роман выглядит легковесным как исследование нравов того времени. Можно возразить, мол это же не исторический роман, но если вспомнить, например, Байетт, которая тоже пишет о викторианской эпохе, или, на худой конец, Уотерс, потуги Харрис в воссоздании исторической среды покажутся маловразумительными. Я бы не стала заострять на этом внимание, если бы не прочитала в предисловии, что Харрис стремилась показать, каким на самом деле было викторианство.

Довольно быстро мое недовольство сменилось увлеченностью. Роман стремительный и истеричный, и очень увлекательный. Поначалу отталкивает своей неосновательностью, недоработанностью, но чем дальше читаешь, тем больше погружаешься в полубезумный мир героев, и чем-то все это очень цепляет.

Как готическая проза роман великолепен. Он мало похож на милые викторианские рассказы о приведениях, а скорее вызывает ассоциации с «Монахом» Льюиса: описаны мрачные, отвратительные вещи, герои изображены с темной стороны, но история все равно одарена притягательностью омерзительного.

Что касается сюжета…Генри Честер, талантливый художник и самый настоящий ханжа, испытывает болезненную страсть к невинности. Однажды на улице он встречает одиннадцатилетнюю Эффи, мечтательную девочку из простой семьи, которую он делает своей натурщицей и пытается вырастить из нее идеальную непорочную женщину. Когда девушке исполняется семнадцать, художник женится на Эффи, но быстро охладевает к ней. Он насильно поит её лауданумом «от истерик», сам же предпочитает хлорал. Препараты, разумеется, разрушительно действуют на психику обоих. Эффи, чрезмерно чувствительная натура, вдруг открывает в себе «дар»: дух ее может покидать тело. И находятся люди, которые этот «дар» используют… Реальность и мистика настолько переплетены, что до самого конца непонятно, где правда, а где наркотический бред.

Чего не стоит ждать от романа, так это психологичности. Несмотря на то, что повествование ведется от лиц главных героев, их внутренний мир настолько условен, насквозь пронизан символами, а не живыми чувствами, что ни разу не веришь в реальность персонажей. Все они нарисованы одним цветом, но цветом ярким. Для готической прозы такой подход закономерен. Жанр этот не стремится подражать реальности, и ценим он за атмосферу. А она Харрис удалась.

«Спи, бледная сестра» — жуткая и увлекательная история, абсолютно безрадостная, но моментами необыкновенно красивая.

Мизантропия Кутзее представлена в «Элизабет Костелло» в полном виде. Автор не только высмеивает читателя, но и себя самого, свою роль писателя как шута для публики и как игрушки неведомого. Роман как всегда пронизан чувством вины, вины абсолютной и неизбывной, которая, по Кутзее, лежит на каждом человеке и человечестве в целом. Кутзее непростой писатель: слишком откровенный, злой, брюзжащий устами своих престарелых героев.

Это, наверное, самый автобиографичный роман Кутзее, какой мне доводилось читать. Элизабет Костелло – главная героиня романа – женское альтер-эго автора. Австралийская писательница преклонных лет, автор романа о джойсовской Молли Блум, писатель-проводник высших истин или просто запутавшаяся женщина. На протяжении всего романа она читает лекции то ученым, то студентам, то туристам в круизе, то самой себе…Лекции о защите животных, религии и вере, природе зла, роли человечества в мире, силе и бессилие разума, способностях писателя. Сюжет фактически отсутствует, он всего лишь скрепляет ряд эссе. После каждой лекции идет её опровержение, насмешка над героиней и её взглядами, спор на заданную тему, в который втягивается и читатель. Насыщенная интеллектуальная книга, где каждому тезису сам же Кутзее предоставляет антитезис, а что решение – если оно возможно – оставляет на совести читателя.

Последняя глава отличается ото всех других. Кутзее изображает некое чистилище, в которое попадает Элизабет Костелло, — «кафкианский» город с воротами в свет. Эта затершаяся сцена скрепляет всё повествование. Кутзее очень точно, на мой взгляд, изображает проблему современного эклектичного человека. Это человек, у которого нет твердых убеждений, он может верить во что-то «по настроению», а в другой раз с легкостью менять свои взгляды на противоположные. Все те проблемы, что поднимались в книге, не имеющие однозначного решения, всего лишь иллюстрируют амбивалентность современного сознания. «Отсутствие убеждений – это самое праздное существование»

Читалось тяжело. Проблема в манере изложения: эдакий поток сознания, но сознания явно разорванного. Автор пытается изложить ход мыслей, но, видимо, чтобы размышления выглядели динамично и не загружали повествование, подает неплохие идеи так, что их трудно воспринимать. Встречаются рядом два-три предложения, каждое из которых состоит из одного (!) слова. Даже обидно становится за автора, который, очевидно, неглуп и не обделен воображением, но литературного мастерства ему не хватает.

А может, я просто разучилась уже читать такие книги, построенные на постоянном действии. Сюжет развивается лихо, и очень жалко, что интересный мир существует только в качестве декораций. Но таковы законы жанра, а «Бастард фон Нарбэ» — откровенный боевик, хоть и «женский». «Женского» в книге много, и прежде всего – это упор на чувства, даже излишне сентиментальные. И, конечно, главный герой — фигура прямо-таки романтическая. Холодный снаружи, но глубоко чувствующий, благородный внутри и прочее-прочее, — супергерой, которым все окружающие, включая врагов, неизменно восхищаются. У меня он особого восторга не вызвал, скорее всего, «от противного», но еще и потому, что повествование от лица бастарда фон Нарбэ практически не ведется. Получается своеобразное житие святого рыцаря, изложенное его спутниками.

В романе чего только не намешано: и космические пилоты, и эмпаты, и киборги, и телепаты, и генетические эксперименты, и черт знает еще что. Все, конечно, вскользь, но любопытно. Главный герой состоит в ордене, отдаленно напоминающем тамплиерский (со всем сопутствующем). Орден этот борется с пиратами, существующими на планетах Баронств, отделенных от основной Империи и не желающих ей подчиняться. Церковных орденов в Империи много, и создается впечатление, что только благодаря им она и держится. Попытка изобразить теократическую систему показалась любопытной. Порадовало описание церкви с положительной стороны. Я не большой поклонник церковного института, но фантастика в массе своей настолько воинствующе атеистична, что такие вот исключения кажутся чем-то свежим.

Композиция романа – авторская удача. Это далеко не простой квест. Сюжет состоит из нескольких отдельных историй, цели героев постепенно меняются, а в конце все события складываются в одну картину. Параллельно происходит и смысловое углубление: вопросы все сложнее, решения менее очевидные. После первой части роман казался «космической стрелялкой», к концу он вышел на философский уровень. К сожалению, финал скомкан, что сильно подпортило впечатление, хотя последняя сцена очень сильная.

Не хватило глубины, анализа, и многое, конечно, показалось наивно-упрощенным. Но книга не пустая, и я не жалею времени на её прочтение. Видно, что автор вкладывал в эту работу многое.

Третья часть «Книг крови» понравилась мне меньше первых. Во-первых, встречаются кое-какие повторения. Во-вторых, и что самое главное, картинки, рисуемые воображением при чтении, куда менее захватывающие, чем те, что создавали рассказы из первых сборников. Ничего уже так не потрясает. Меньше философии, больше какого-то примитивного абсурда, но Баркер есть Баркер, им нельзя не восхищаться.

«Сын целлулоида» — очередной рассказ, где элемент ужасного несет метафорическое значение (как было в «Её последней воле»). Сюжет рассказа, конечно, бредовый. Не представляю, как можно читать это серьёзно. Одушевленная раковая опухоль, которая вызывает к жизни образы голливудского кинематографа! Нет, читаю «Книги крови» не для того, чтобы пугаться, скорее рассказы сносят крышу своей абсурдностью и нередко веселят. Баркер проводит аналогию между раком и паразитирующими на зрителях грезами кино (да, в принципе, любыми навязанными иллюзиями). Герои рассказа вводят в него социальную нотку, представляя эдакий срез общества, над которым эти самые иллюзии имеют противоестественную власть. Рассказ надуманный, но у Баркера такой стиль, что я даже подобный бред, написанный его рукой, могу читать.

«Голый мозг» читать было откровенно скучно. Мне нравятся истории о «древнем» народе и возрожденном язычестве, но этот рассказ ничем не привлек. Бессмысленный и беспощадный. Второе я обычно воспринимаю спокойно, но бессмысленность простить никак нельзя. Кровь льется, люди погибают, но как-то все ненатурально. Один момент в рассказе меня все же зацепил: это видение Рона женщины, переполненной не рожденными детьми. Яркий и емкий образ. Когда представила это бесконечное множество будущих людей, поняла, чего так боялся Голый мозг. Интересно в рассказе то, что монстр наделен мотивацией, Баркер в общих чертах очерчивает его…хм…мировоззрение, скажем так. В целом, все слишком просто и однозначно: помните, что хтонические существа всегда где-то рядом.

В «Исповеди савана» лично я углядела некое подобие пародии на ghost story. Мстящий призрак в виде белой простыни – что может быть традиционнее! Так или иначе, рассказ чем-то трогает, душевный он. Героя искреннее жаль, хотя редко в «Книгах крови» появляются персонажи, которым сопереживаешь. По виду монстр — Ронни, на деле же – люди, которые исковеркали его жизнь. Честно, на этих строках: «Тело замотали черным пластиком и бросили на окраине Эппингского леса. Было уже ранее утро. Солнечные лучи дрожали в кронах ясеней и платанов», — у меня сердце защемило. Осязаемая жуткая картина, и, увы, абсолютно реальная. Сюжет ясен с первых строк, но читается все равно живо, а концовка удивляет ни с того ни с сего взявшейся поэтичностью. Как ни странно, рассказ чем-то отдаленно напомнил «Шинель». В общем, довольно необычно для Баркера, но понравилось.

«Козлы отпущения» по началу оттолкнул откровенной «голливудщиной»: компания молодых людей попадает на неизвестный картографам остров, где их ждут страшные события… Завязка в духе самых посредственных ужастиков. Но по сути рассказ оказался элегической зарисовкой о смерти, с посылом memento mori и настроением обреченности. Напомнил картины со сценами плясок смерти, где мертвецы и живые танцуют в одной ритме, а грань между мертвым и живым стирается.

Наконец я дождалась настоящего хоррора в «Остатках человеческого». Рассказ читался с приятным напряжением: в нём есть неожиданность и тайна, и медленное нагнетение обстановки. Но, признаюсь, я его не поняла. Ведь не может эта практически идеально написанная история быть о том, как страшна внутренняя пустота. В финальной сцене сентиментальность двойника выглядит никак не лучше опустошенности героя. Что вообще такое пресловутое «человеческое»?..

«Американский психопат» прежде всего сатира. Не только на пустое общество, но и на вкусы читателей. Почему Эллис вводит порнографические и садистские описания? Наверное, чтобы высмеять вкусы людей к эпатажу, крови etc. Никакой Патрик Бэйтман не маньяк и никого он на самом деле не убивает. Вся книга – целиком его фантазия, и читая её, мы точно так же воображаем себе сцены жестоких расправ, как делает это и герой книги. Для героя его жестокие фантазии – единственный способ ощущать себя хоть кем-то, только в них он обретает свою личность. В основном «Американский психопат» — книга смешная, саркастическая и вместе с тем чрезмерно нудная, и только в конце, когда у главного героя появляется возможность вырваться из общества отчуждения и обезличенности, нарастает трагическое напряжение. Но всё остаётся на круги.

Вот я и отправилась в путешествие по неизведанному и многообещающему (судя по отзывам) Плоскому миру. Шла я к этому долго (особенно после прочтения непонравившихся «Good Omens»), несколько лет мне постоянно советуют Праттчета.

Не раз слышала мнение, что «Цвет волшебства» чуть ли не самая слабая книга цикла. Если это так, то читать дальше я буду ещё с большим интересом. Хотя и «Цвет волшебства» понравился. Замечательная пародия на фэнтези-жанр, которая хороша не только как насмешка, но обладает своим собственным безумным и неповторимым миром, наполненным кучей занимательных находок и «фишек». Особенно порадовали А'Туин, воображаемые драконы, гидрофобы и, конечно, Сундук.

Сюжет представляет собой набор коротких авантюр главных героев, постоянно попадающих в комические ситуации. В «Цвете волшебства» нет стройного логичного сюжета, но нельзя назвать это недостатком: сумбурность книге очень идет. Читается это сумасбродство влёт, настроение поднимает отлично, и если не всегда смешно, то почти постоянно хочется улыбаться, благодаря добродушно-ироничной атмосфере и симпатичным героям.

Уже начала следующую книгу.

Прежде чем начать разговор о книге, я хочу предупредить, что для меня это девятый роман Кутзее. Я большой поклонник его творчества и очень предвзято и эмоционально реагирую. Обычно говорю: «Он лучший писатель современности». Конечно, есть у Кутзее неудачные вещи («Сумеречная земля» и «Мистер Фо», на мой взгляд), но «Михаэл К» к ним не относится. За этот ранний (1983 год) роман Кутзее получил свою первую Букеровскую премию.

Сюжет повествует о эдаком дурачке Михаэле К., который родился с заячей губой, в общество вписывался кое-как, всю жизнь работал садовником и жил с матерью в Кейптауне. Но вот в городе начались беспорядки, связанные с апартеидом, и Михаэл с матерью отправился на ферму, где она выросла...

Читать, как всегда, больно. Все романы у Кутзее небольшие, но читать трудно, как перебираться сквозь болото, вязкие топи.

Главный герой Михаэл живет вымученно: он стремится к покою, но всем вокруг постоянно что-то от него нужно. Его бросает из места в места по тропам войны и разрухи, и он стоически переносит все, обладая каким-то глубинным знанием, что он должен пройти это. Читаешь об удивительном Михаэле и думаешь, как нам всем не хватает спокойствия в жизни, понимания ее неспешных ходов, душевной тишины без лишних метаний. Михаэл, благодаря тому, что он целостный человек, переносит все, что ему выпало.

«Он точно камешек, который лежал себе тихо с сотворения мира, а сейчас его вдруг подняли и перебрасывают из рук в руки. Маленький твердый камешек, он вряд ли замечает, что творится вокруг, так он замкнут в себе и в своей внутренней жизни. Он прошел через приют, через лагеря и лазареты, и еще бог знает через что он прошел, и ничто не оставило на нем следа. Даже мясорубка войны. Существо, не рожденное смертной матерью и само не способное дать никому жизнь.»

Всю жизнь Михаэл стремится возделывать землю, создать что-то из ничего, но обстоятельства разрушают его маленький мир. Трудно созидательному (богоподобному) человеку выжить в мире разрушения, войны и борьбы. Но возможно.

В этом Кутзее, конечно, глубокий гуманист, несмотря на весь его кажущийся мизантропическим тон. Каждый человек ценен.

Последние несколько страниц я читала, захлебываясь словами, с головокружением. Очень сильное произведение.

«Значит, это и есть мудрость, к которой он пришел всей своей жизнью, — что для всего на свете есть время?»

Я бы посоветовала всем, но знаю, что Кутзее, в принципе, писатель специфический.

Книга издевательски лаконична. Вот истинный пример произведения, оставляющего больше вопросов, чем ответов. Всё-таки прием ненадежного рассказчика – один из самых сильных эффектов. Гениальная находка, как нельзя лучше подходящая для «Жизни Пи».

Изначально мы имеем умного индийского подростка Пи, который благодаря своей любознательности умудрился стать адептом сразу трех религий. Первая часть романа повествует как раз об этом и наполнена размышлениями о сути христианства, ислама и индуизма. В основном они весьма тривиальны, но встречаются и интересные новые мысли.

Затем начинается основная часть. По пути в Канаду сухогруз, на котором плывут Пи и вся его семья, терпит крушение в Тихом океане. Герой остается один на один с бенгальским тигром и переживает невероятные приключения…

Мне кажется, «Жизнь Пи» — роман о мировоззрениях. Как у каждой религии своя История, так у каждого человека может быть свой рассказ. Не голые факты, они, по сути, ничего не значат, а нечто совершенно иное. Мартелл окунает своего героя в пучину психоанализа, где главное — усмирить внутреннего тигра (всемирный символический знак зла, вспомним Блейка). В результате, наверное, оба рассказа, изложенные Пи, говорят об одном и том же перерождении-спасении героя, просто с использованием разных образов. Но все же история «с животными» интереснее, а значит она и угодна Богу…

Мир «Родичей» весьма необычен, хотя и строится он на краеугольном камне магического реализма — стечении обстоятельств, сплетении судеб. Анекдотический чукча отправляется в Америку, непонятно откуда взявшийся вагон разбивается у станции Бологое, где патологоанатом (и страстный любитель балета) находит ягодки земляники в носах погибших, а гениальный хирург делает беспрецедентные операции…героев много, судеб много, и за каждым интересно следить.

Но при этом в «Родичах» кроме сказочно-ироничных историй есть своя метафизика. Меня лично привлекли воплощенные образы Добра (студент Михайлов) и Зла (Арококо): чистые, однотонные, возможные только в дуалистическом мире. Добро – «больно олигофренией», не помнит зла, не ведает отказа; зло – лишенное смысла насилие. Они не сражаются, а сосуществуют, оба словно на одной стороне медали, когда на другой — главное и истинное – Любовь. У Липскерова она – величина такого вселенского, космического масштаба, что и зло, и добро меркнут перед ней. О любви Липскеров пишет так, что невольно становишься сентиментальным, и уже не кажется странным, что любить можно, например, белого медведя.

И, конечно, чудотворные, словно оживающие фразы… Складывать их в предложения и абзацы – уже удовольствие. При общей фантастичности сюжета всё равно веришь, что так и было, так и живут все люди вокруг: нет ни хороших, ни плохих, зато у всех своя тайна, своя история, своя сказка. Роман яркий, образный, бессмысленный и по-настоящему душевный, чего обычно не ждешь от постмодернизма. Читать его тепло и радостно, хотя и погрустить есть над чем.