...Сегодня я снова пою,

пою для тех, кто свалился с луны,

Сегодня я снова пою,

пою о тех, кто свалился с луны...

***

Ночные странники — братья собак — поднимаются вверх,

им подали знак,

Их ждут.

В движении к истокам лунной воды,

в поисках потерянного дома они топят следы

в болоте минут.

Их поступь легка, как белая ночь,

их лица светлы, они чувствуют дощ

карнизов и крыш.

И так хочется прыгнуть в открытый пролё-ё-ё-ёт...

Прыгнуть вместе с Кинчевым, — с той самой крыши, где закольцованным эхом расходятся «кругами по воде» плотные блики его голоса, который отражается от каждой кирпичной стенки и ухает ночным филином в колодцах насквозь промокших дворов. До того здорово и классно это сделано с его узнаваемой притчей: «В этом небе луна, в этом городе ночь, в этих окнах темно, на этих улицах дощ, вода...» Кинчев здесь словно виртуозный аниматор антимира по своей подаче и неповторимой манере закручивать привычные сюжеты.

Всё здесь реально сделано в лучших традициях арт-рока: и сам одноимённый сингл; и весь альбом в целом.

Великолепная зарисовка «Для тех, кто свалился с луны» — это яркая жемчужина альбома и мощная динамика офигенной аранжировки, виртуозно положенные на язык сумрачного городского фэнтези. Подобным красивым росчерком пера в прозе виртуозно отписался в 90х прежнего века Стивен Кинг со своей «Бессонницей». И здесь всё дело в том: красивые сюрры и мощные метафоры можно ведь сделать и обыграть под известным лейблом «no drugs». Истовым талантам, в любом жанре самовыражения, для этого вполне будет достаточно привычного антуража, который можно подать так вкусно и так классно, что это врежется в сердце и в память если не навсегда, то надолго.

Дав волю сакральным символам древних легенд, Кинчев здесь в не меньшей степени язычник с тонким ностальжи привкусом своей распахнутой и немного цыганской души. Его «Кибитка», с великолепной скрипкой, которая тонко и пронзительно щиплет за все самые интимные струны души, очень красива и по-своему авантюрна. И такие вещи можно смело причислить к классике отменной и добротно сделанной поэзии:

Согретый пожаром, морозами вскормлен,

Раскованный ветром, решёткой крещён,

Рождённый в дороге чтит табора корни

И помнит пустыни, умытый дождём...

Красиво, цепко, немного задумчиво и с непременным долгим послевкусием от серьёзной глубины текста и музыки.

Нежный и одновременно глубоко интимный «Театр» с неизменно артистичным фронтменом «Алисы» сделан так необычно трогательно и вкрадчиво... Это иммерсив его души — и не меньше. И подобным атмосферным ностальжи он балует, пожалуй, только в «Джазе» 1996 года. Бесконечно красивый «Лунный вальс», который таковым является и в контексте оригинального названия, и по глубине изумительно красивой интроспекции под занавес глубоких откровений Кинчева, — это изюминка творчества «Алисы».

Его «Плач», раскатистый, больной и под завязку наполненный самым горьким фолком его расхристанной души — это скорее всего (особенно когда слушаешь этот альбом в переиздании фирмы «Extraphone» второго варианта 1997 года с бонус-треком «Ямщика» Владимира Высоцкого) плач по трагически ушедшим Чумычкину, Башлачёву и всем тем, кого Кинчев «любил и ждал, и чьи голоса до сих пор поют для него в маленьком забытом всеми театре». И вход в него помнят немногие. А знают они его по какой-то удивительно тонкой душевной наводке.

Классный тяжеловес в «Смутных днях» Кинчева и Романова (соло-гитара), здесь имею ввиду дальнейшую концертную деятельность «Алисы» — это на самом деле хардовый посыл любому времени с их неизменной риторикой «С кем ты?!..» Красивая ёмкая метафора всё той же лунной воде из одноимённого трека альбома и родной земле:

... Каждый из нас верен земле,

В каждом живёт звезда, чтобы вспыхнуть в свой час.

Небо горит, мы танцуем в огне,

Остановите нас...

Чистота посыла и цельность альбома удалась этому рокеру на все +100. Кинчев со всеми музыкантами оттянулись в этом альбоме в полный рост, очень красиво пройдя по срезам всех ключевым тем, которые будут актуальны для слушателя по своей глубине и долгому послевкусию всегда.

Изумительно красиво написанный «Пасынок звёзд», положенный на сюрры самых плотных и красивых метафор — это красивое альтер эго Кинчева. И среди прочего моё личное, скромное, искреннее и очень глубокое отношение ко всему его творчеству:

....По ночам бредить луной да перечить сну,

На заре выплеснуть боль алым облакам,

По земле песней лететь от окна к окну,

И упасть

чёрной звездой

к твоим ногам..

PS Великолепный студийник, — крепко сбитый образчик добротной «Алисы». Яркой, талантливой, узнаваемой и по-прежнему очень-очень любимой.

Кинчев в своём творчестве, хотел он этого или нет, периодически занимается инверсией определённых образов и метафор. То есть можно сказать и уже в определённой мере подытожить: вся его языческая символика из раннего творчества весьма виртуозно «подровняла» себя и в тех альбомах, где он якобы стал православным. Слово «якобы» ставлю здесь не в качестве иронии... Просто для таких, как Кинчев вера и религия — это совсем не одно и то же. Все слоганы на этих дисках оправданы именно его душой. И православие в его случае — это не дань моде и не новая фишка мышления. Это та особая ниточка Неба, за которую он однажды ухватился и вынырнул из той мутной трясины, в которой многие захлебнулись. И его «дорога Домой» не могла быть короче...

После отвязного концертника «Шабаш» у «Алисы», на моё личное восприятие, не будет больше Цельных альбомов. Но зато именно атмосферность синглов станет другой.

Алисовская поздняя «Душа» цепляет самые чуткие струны искушённого слушателя. «Крещение» по энергетике пульсирует болью и исцелением. «Половодье» так виртуозно закручено на вечные истины экзистенции, — ведь так писать мало кто умеет. Но это всё будет позже. Много позже...

Что касается его великолепной и культовой «Ко мне!»

Здесь у меня просто посыпались все знакомые буквы с клавиатуры... И я не знаю, что сказать, честное слово... Кроме того, что я влюбилась в «Алису» когда-то давным-давно именно после этого сингла. До сих пор, как не странно, помню эти первые впечатления: как оборвалась что-то внутри и как что-то гулкое и больное ударило под самые рёбра на тех словах где он на плотной модуляции своей луженой глотки закричал: «Ко мне!» Это какой-то запредел именно неповторимой Кинчевской бешеной энергетики и оригинальной подачи, — нервной, брутальной, психоделичной и одновременно очень мягкой и артистичной. Я узнаЮ его голос из тысячи, даже когда в сети просто треками навскидку ловлю новинки. И хотя много лет прошло со времён «оригинального и старенького» Кинчева, всё равно по-прежнему с приятной болью врезается его гранжевое:

Иди ко мне, если случится ночь, мы не станем пить чай.

Иди ко мне, я объясню тебе смысл слова «прощай».

Иди ко мне, если выпадет снег, ты ляжешь чуть раньше меня.

Иди ко мне, слышишь? Это говорю тебе я.

Ко мне!

Иди ко мне, когда бессмысленно петь и тревожно ждать.

Иди ко мне, я подниму тебя вверх, я умею летать.

Иди ко мне, если механика лет распалась на бесцветные дни.

Иди ко мне, я открываю счёт: раз, два, три.

Ко мне!

Иди ко мне, это новолуние мстит тем, кто успел.

Иди ко мне, я до сих пор удивляюсь себе, как я посмел.

Иди ко мне, лес продолжает жить, лес чувствует движение весны.

Иди ко мне, я слышу голос, я знаю, это зовёшь меня ты.

Как это красиво, хлёстко, просто и гениально именно в своей простоте. И как это честно! Да именно честно, — сколько бы матерного лексикона и брутальных повадок не давал от себя этот рокер, истово «разукрашенный» под Игги Поп*а... Он ведь всегда был именно самим собой. А значит некуда возвращаться и не от чего уходить. И история «Алисы», вне всяких канонов летописи лет, развивается по какому-то непривычно гибкому серпантину. Это история из новых текстов и из всё тех же привычных смыслов, образов и метафор.

Когда-то известный журналист Нина Барановская писала в своём интервью (воспоминаниях):

Однажды на маленьком квартирнике Кинчев сильно психанул, хлопнул дверью и ушёл сидеть на ступеньки лестничной клетки. Я подошла к нему и вкрадчиво сказала: Костя, вставай. Ты простудишь лёгкие на этих холодных ступенях. На что он очень устало и печально ответил: У меня нет лёгких. Зато одно большое сердце...

PS Я его обожаю! За это одно большое сердце! За весь его такой сложный и витиеватый жизненный путь. И за то что «Алиса» — это по-прежнему такая тусовка, за которую не стыдно. Спасибо! Значит всё было не зря!

С Цоем в моём индивидуальном случае всегда случается очень интересная история... Сколь бы часто я не чистила от его треков плейлист под вот этой личной резолюцией: «Не-не-не! Я уже типа взрослый человек, чтобы слушать такой «бред»... Практически из каждой второй закачки, — просто предательски и провокативно, — изящно просачивается 3-5 трека от «Кино». А иногда «приходится» заливать всё просто цельным альбомом...

Устала бороться, честное слово... Сдалась с большим боем))

Про Цоя обычно говорят, — как раз-таки сильно взрослые и просвещённые, — мол тексты у него топорные; музыка сплошной примитив; а раскрутка типа просто жадный пиар своего времени... Ах если бы, всё так было просто и примитивно...

***

«Группа крови», очень удачно спродюсированный в своё время по сравнению с другими альбомами «Кино», — бьёт меткой стрелой прямо в сердце. Здесь у Цоя уже более симпатичные аранжировки, чем тот саунд, которым он баловал своих фанов в той же «Восьмикласснице». И да, безусловно у этого альбома из «седых» 80х прежнего века самые высокие ротации и самая оправданная слава. И, пожалуй, совсем не та её составляющая, которой были истерично расписаны торцы домов с кичем ушедшего времени, когда Цой трагически разбился на своей машине...

****

Эта музыка (и слова) именно от сердца к сердцу. А у сердца ведь всегда свой камертон. И точно так же как за дорогим парфюмом порой бывает спрятана дешёвая пошлость их владельца... А за навороченными речевыми оборотами (красивыми морфологическими финтифлюшками) нет ничего кроме вранья и пустоты... Точно так же, и по схожему принципу, дело обстоит с текстами и искренней подачей от синглов Цоя. Он цепляет. Ему веришь. Этим текстам порой иронично удивляешься, — до того они прямолинейные и банальные. И только оттого они заходят в сердце, как нож в масло. Память цепляет и ловит в фокус такие вещи безошибочно. И они очень аутентичны и автобиографичны, — если можно так сказать и если на то пошлО...

***

«Пожелай мне не остаться в этой траве...» из той же легендарной «Группы крови» — это у многих его фанов как детское «Ни пуха, ни пера!» И это особая молодость души, — про которую Цой писал: «Звёздная пыль на сапогах» и «не нажатый вовремя курок».

И сколько раз, — в моменты принятия самых сакральных (и оттого трудных решений) на ум неизменно приходило вот это:

...Что будет стоить тысячи слов,

Когда важна будет крепость руки.

И вот ты стоишь на берегу

И думаешь — плыть или не плыть...

Да, его хлёсткая «Мама, мы все тяжело больны, мама, я знаю, мы все сошли с ума...» — это среди прочего гимн и нашего времени тоже. Когда приходится с болью резюмировать: в большинстве своём не умея отличить враньё от правды, запутавшись в непролазных дебрях политоты, «мы» в основном заняты тем, что болеем именно Головой... Вероятно, именно потому что очень «взрослые»... И громоздкие в своём костном мышлении.

Особую нежность души вызывает «Бошетунмай» с его неизменным:

Все говорят, что мы в месте…

Все говорят, но немногие знают, в каком.

А из наших труб идёт необычный дым...

Стой! Опасная зона: работа мозга!..

М-м-м, Бошетунмай…

Это с одной стороны изящный экивок лирике Кинчева с алисовской «Мы вместе», — у Цоя в своё время вышел очень талантливый и нестандартный поэтичный намёк давнему товарищу по цеху. А с другой... Честное слово, никогда не интересовалась, что означает это мудрёное слово, но в моём индивидуальном случае это какой-то город на карте, известный только тем, кто умеет в него попасть. Какая-то особая и очень светлая дверца души, которая есть всегда и очень ресурсна по «месту своего особого сердечного назначения».

***

А сколько прощаний и расставаний личная память «транслирует» под эти строчки:

Они говорят: им нельзя рисковать,

Потому что у них есть дом, в доме горит свет.

И я не знаю точно, кто из нас прав.

Меня ждет на улице дождь, их ждет дома обед.

Закрой за мной двери, я ухожу...

Безусловно, — уйти можно по-разному... Цой ушёл красиво... Прямо на излёте своей гибкой и неиспорченной души. И не его вина, что из этого сделали пиар и виртуозный хейтерский ход. Вряд ли он был бы рад такой именно раскрутке, — как не был бы рад тот же Высоцкий, если бы вдруг по прошествии многих лет «обнаружил» себя в самых высоких ротациях радио «Шансон»...

PS Кинчев уже давно утащил «Спокойную ночь» в репертуар «Алисы», сделав её более брутальной и драйвовой, под всё тем же слоганом «Эту песню мы будем петь всегда, потому что она нам очень близка и дорога!..» Честное слово, не буду спорить с фронтменом «Алисы». И мне тоже очень близки и дороги такие вещи: в них очень много души и только потому (не единственно, но в том числе) они талантливы и цепляют своей цельной аскетикой донельзя.

Последний дождь — уже почти не дождь;

Смотри, как просто в нем найти покой.

И если верить в то, что завтра будет новый день,

Тогда совсем легко...

Ах, только б не кончалась эта ночь;

Мне кажется, мой дом уже не дом.

Смотри, как им легко — они играют в жизнь свою

На стенке за стеклом...

Это акустика. Причём акустика самая красивая на свете. До того здесь всё сбалансировано и самодостаточно.

Много позже красивейшие партии флейты в составе «Аквариума» сыграет бесконечно талантливый ирландский музыкант Брайан Финнеган, — сделав свои виртуозные акценты, от которых этот трек словно лучики света, впитывав в себя всю филигрань его таланта, — засияет по-новому.

Великолепный трек, — хоть выверни его словами «наизнанку» — всё здесь безупречно и выточено до самого изящного сердечного перелива.

Одни считают эту вещь чем-то типа последним из последних представителей готического романтизма... Мне кажется, — это в определённом смысле визитная карточка самого БГ: он всю жизнь искал себя именно «по ту сторону зеркального стекла»... Насколько успешны эти трипы — судить, конечно, слушателю. Но сам БГ часто говорит о себе следующее: Я никогда не пытался постичь все тайны мироздания. Я просто пытался идти своим путём. И этого оказалось достаточно, чтобы заблудиться...

Что чувствует тот, кто пытается проживать именно свою жизнь, вне «мёртвых» концептов прочитанных всухую книжек и вне комформизма привычного ко всему мышления?.. Вероятно это именно ощущение, когда — словно, наугад и с закрытыми глазами ощупываешь всё время вокруг себя новую материю новой генерации пространства. Ибо наше сознание, — особенно его качественный трансформ, — способно создавать всё новые и новые его конфигурации. И да, БГ всегда был математиком, — в его мышлении очень сильно проскакивает его базовое образование. И даже в самых нежных своих вещах, — он если не циник, — то аналитический реалист: он как бы всегда старается заземлить нарочитую романтику подобным красивым ноктюрном:

Мне кажется, я узнаю себя

В том мальчике, читающем стихи;

Он стрелки сжал рукой, чтоб не кончалась эта ночь,

И кровь течет с руки.

Но кажется, что это лишь игра

С той стороны зеркального стекла;

А здесь рассвет, но мы не потеряли ничего:

Сегодня тот же день, что был вчера...

PS Чисто, звонко, нежно и местами немного аскетично. Красивый «старенький» и трижды заклассиченный шедевр, где всё тонко и трогательно, — до самой последней запятой, расставленной именно душой и той самой рукой, которая «сжимала стрелки тех часов той самой ночи, которая всё никак не кончалась...»

PPS От самой искренней души поставила бы этому треку (и стихам) все +100, — если бы на ФЛ была такая оценка.

Сегодня самый замечательный день.

О нем написано в тысяче книг.

Слева небеса, справа пустота.

А я иду по проволоке между них.

Спетое вчера осталось вчера.

В белой тишине белые поля.

Нечего желать и некем больше быть.

Здравствуй, это я...

Это бриллиант. Как в творчестве «Аквариума», — так и в русском роке вцелом. И хотя нынешний Гребенщиков уже так не пишет, — не те времена, на которые идут совершенно другие творческие синхронизации, — достаточно всего одного раза прослушивания, чтобы влюбиться в эту вещь окончательно и бесповоротно. -Здесь пишу с безусловной оговоркой: только для фанов; ибо столько противоречивых суждений, сколько вызывает «Аквариум» у стагнированного мышления, — всё это есть в «послужном списке» далеко не у каждого автора / коллектива.

«Обещанный день» — это с одной стороны очень понятное и линейное авторское изложение; а с другой — нарочитой ясностью Гребенщиков у себя в текстах никогда ведь «не страдал». Тем он, собственно, хорош и интересен.

***

Очень сокровенная, пронзительная и безупречно выточенная вещь. Тогда в 2009м в их альбоме «Пушкинская, 10» этот сингл выглядел весьма нелепо, — среди привычного сарказма / ироничного драйва вдруг расцвёл (уже ближе к самому концу диска, предваряя ошибочное впечатление: «проходняк») этот маленький шедевр.

Невероятно красивый и ёмкий эпик с привкусом азиатской не очень сложной притчи, которая — парадокс из парадоксов — будет понятна далеко не каждому. Хотя понимать БГ лучше всё же душой и сердцем, — нежели каким-то «мёртвым» филологическим анализом. И здесь, вероятно, дело обстоит примерно так, как с теми же сумасшедшими сюррами от ФКДика и Р. Желязны: «ты» либо их принимаешь и без остатка растворяешься вместе с автором в образах оригинального воображения. Либо нет... (И то, и другое нормально по сути своей первопричины: у каждого свой внутренний мир и свой неповторимый «камертон» изысков и предпочтений).

Что касается моего внутреннего мира и всех возможных впечатлений влюбленного в «Аквариум» слушателя, — такие вещи считаю классикой вне какого-либо конкретного жанра. Великолепный, лёгкий и почти невесомый текст и потрясающее соло дудука Дживана Гаспаряна в берущих за душу проигрышах, — соло нежного как поцелуй рассвета и аскетичного как вечная мерзлота, — это пожалуй, визитная карточка хорошего фолка, богатого на красивые инструментальные партии. Вот они-то как раз и тянут все, — даже самые простые тексты «Аквариума», — в запредельную высоту.

Господи, я Твой, я ничей другой;

Кроме Тебя, здесь никого нет.

Пусть они берут все, что хотят,

А я хочу к Тебе — туда, где Свет.

Отношения Гребенщикова с Богом — это излюбленная тема любопытных журналистов. В интервью в лучшем случае он изящно шутит. В худшем, — ну глупый вопрос по обыкновению неизменно рождается такой же глупый ответ... Но именно в творчестве этого тонкого психодела у «Аквариума» очень много. В этом тексте всё линейно, красиво и выверено. И поскольку перекладывать то, о чём пишет БГ в текстах — по сути дело неблагодарное... Скажу здесь в качестве условной и очень гибкой рекомендации:

PS ходить с БГ по проволоке между Пустотой и Небесами — это реально очень классное ощущение. Ну это на любителя, понятное дело)) Правда, тот у кого хотя бы раз получилось, — будет так или иначе всё время «подвисать» на этом наркотике. На таких обычно пишут: «Лёгкий психоделик. В малых количествах не опасно».

Я ходячее лихо;

Плохая примета, дурной знак.

Я ходячее лихо;

Плохая примета, дурной знак!

Не трать дыханья на мое имя –

Я обойдусь и так.

Те, к кому я протягивал руку —

Спотыкались и сбивались с пути.

Те, к кому я протягивал руку —

Спотыкались и сбивались с пути!

Я — хозяин этого прекрасного мира,

Но мне некуда в нем идти...

Одна из самых пронзительных вещей. Вне всякой градации и какой-либо принадлежности. «Селфи» — это холодный и очень красивый психоделик, который будет понятен всякому много пережившему взрослому человеку. Такой себе аскетичный монохром на долгую память «в анфас и профиль».

Да, безусловно, такие вещи приходят к автору в душу, выплёскиваясь взрослой болью на бумагу, именно в периоды тяжёлых экзистенциальных кризисов. Когда каждое слово отдаёшь буквально «с кровью» и с личной болью переживаешь всё сам и всё на себе... Именно поэтому такие вещи порой очень токсичны: этот яд может вылечить затянувшуюся болезнь, а может просто убить. На такую лирику, я сейчас имею ввиду весь трек в целом, а не только текст, нужен особый иммунитет именно от слушателя.

Сколько раз читала и слушала мало вразумительные высказывания всяческих «знатоков»: Гребенщиков — маргинал и заевшийся «прихвостень» РФ реалий, который изощрённо навязывает собой вязкие доктрины буддизма... Ничего не хочу в свою очередь кому-то навязывать. Скажу только одно: до таких вещей реально нужно именно Дорасти. И перечувствовать всеми струнами именно своей души то, о чём он говорит и пишет. В противном случае получится имитация смысла неприжившихся и отторгнутых ощущений.

У Гребенщикова в «Селфи» получилось сделать настолько личную и тонкую историю, — на такие вещи он обычно не ставит «Аквариум», а просто отдаёт их в мир под лейблом «БГ».

Цельный, умный, пронзительный, аскетичный и знающий цену всему, — это про Гребенщикова в частности и про всё его творчество в целом. И такие вещи, как «Селфи» лучше всё же слушать, чем читать. Слушать на нервной модуляции его надломленного голоса; на глубоких и тяжёлых сюррах великолепной аранжировки; на сбитых «в кровь» начальных аккордах его акустики.

Часто в своих интервью Гребенщиков говорит журналистам: «Я отвечаю за каждый авторский знак и за каждое слово, которое отдаю своему слушателю. Чего и всем авторам искренне желаю». Я от себя скромно добавлю: в свою очередь от себя всем желаю, искренне и вне всякой иронии, чтобы то, о чём говорит БГ в «Селфи», было понятно далеко не всякому и не каждому. Потому что переживать глубокие трипы такой экзистенции — это так себе «развлечение», из которого далеко не каждый выходит победителем. Это очень сложные битвы, которые порой заканчиваются личной трагедией. А порой, когда много позже оставляешь эту пережитую боль за плечами, всё это оставляет такое горькое послевкусие — хочется вычеркнуть и выкорчевать эти вещи навсегда, и ничего не помнить и не знать... А просто не оборачиваться на пережитое. И только колкой и порванной струной потом фонит в очередной случайной переслушке:

Я иду с тяжёлым сердцем,

Моя тропа не выводит к крыльцу.

Я иду с тяжёлым сердцем,

Моя тропа не выводит к крыльцу.

Передайте в Министерство

Путей Сообщения –

Этот рейс подходит к концу...

Аквариум обожаю очень сильно и очень давно. БГ люблю уже много лет трепетно, искренне и нежно. Слушаю его под всякое настроение и любой отвязный драйв. И каждый раз, как в хорошей классической книге, между строк всплывает «что-то ещё», — не высказанное и вытесненное на самые «задворки» подсознания. То, на что всегда не хватает ни слов, ни знаков препинания, ни сил вспоминать.

Альбом «Соль», записанный в 2014м — один из самых сильных и красивых не только в отечественном роке. Этот студийник писался с зарубежными музыкантами и это особый знак качества «Аквариума». Это образчик высокого класса того, как реально нужно уметь подходить к творчеству в целом, оставляя правду «купюрами на полях» глубоко личного и пережитого. Аскетичная «Ветка», великолепно положенная на психодел белого стиха. Нежное и трогательное «Голубиное слово», которое способно дать ответы на многое, и особенно на то, на что определений порой не хватает. Жёсткий хардкор от «Праздника урожая во дворце труда», который просто беспощадно пробивает навылет...

Могу с уверенностью давнего фана искренне отметить: Гребенщиков со своими музыкантами очень цельный и разноплановый. И спасибо им за то что они такие как есть, и больше никакие. Ни на кого особо не похожие, — самобытные, честные, талантливые, способные на умную и взрослую провокацию и долгое послевкусие от классных текстов и музыки.

Красной жар-птицею,

салютуя маузером лающим

Время жгло страницы,

едва касаясь их пером пылающим.

Но годы вывернут карманы —

дни, как семечки,

валятся вкривь да врозь.

А над городом — туман.

Худое времечко

с корочкой запеклось...

Саша Башлачёв, — сложно быть официозным и разворачивать его полное «паспортное» имя, когда он так рано ушёл из этой жизни, — в моём понятии талант безусловный. Такие тексты могут писать далеко не все рокеры... Да что там говорить, — далеко не у каждого признанного поэта есть такие сложные метафорические «транскрипты», которые не просто классно сделаны, — они от самой души и от самой разорванной её «аорты». С одной стороны, «Время колокольчиков» — это безусловная его авторская визитная карточка. А с другой, — столько реально классных вещей осталось незаслуженно неизвестными. Вероятно, ещё и потому, что собственная раскрутка его всегда мало интересовала.

Мне сложно говорить о нём как о поэте именно потому, что с «бумаги» читаю его редко. То есть как «выглядит» текст без модуляции его нервного голоса сказать сложно, — когда его больше слушаешь, чем читаешь.

А вот в качестве барда, — коим он и был по факту своей нехитрой «адаптации» в муз-кругах могу сказать вот что. Непонятно, как он делает это «под три нехитрых аккорда», но когда его слушаешь, — эта музыка его личных и туго спрессованных импульсов пробивает слушателя навылет и режет до самой «тонкой кости».

...Чёрными датами а ну, еще плесни на крышу раскалённую!

Ох лили ушатами

ржавую, кровавую, солёную.

Годы весело гремят пустыми фляжками,

выворачивают кисет.

Сырые дни дымят короткими затяжками

в самокрутках газет...

«Ржавая вода» — одна из самых сильных его вещей. И да, безусловно, она 100% настроенческая. И дело здесь ни в какой-то заумной лингвистике... На первый взгляд блатняк — блатняком...

Дело в другом. Он здесь хлёсткий, честный, душевный и очень взрослый. Складывается особое впечатление, когда вдумываешься в его текст, что этот «мальчик» жил на свете как минимум сто лет. И всё видел, и всё знает. Правда не на всё у него есть ответы. Зато какие красивые и глубокие троеточия он оставляет в каждом своём абзаце.

***

Скромный, цельный, одарённый. Возможно, чтобы оставить такой светлый след, — нужно уметь вовремя уйти... Понятие «вовремя» у него было до того чётко простроено именно внутри, что попытка самоубийства была озвучена и хладнокровно объяснена его близким не единожды. Он знал, что есть фатальные вещи. Он знал про себя так много... Возможно это мужество неотвратимого конца, который сложно отыграть у судьбы... Возможно, это самоуверенное мальчишество, которое может позволить себе самый крутой из вариантов... А может быть это боль его истерзанной души, которая в 28 лет уже была возрастом и тяжестью 80летнего старика...

***

Никто никогда не ставит такие вещи адекватным примером. И я не стану. Скажу здесь только одно. Такие одарённые люди рождаются наверное раз в сто лет. Такие глубокие и хлёсткие тексты оставляют калёный след в сердце и в душе.

Это классика! Классика на века, — хотел Башлачёв того или нет... Но его помнят и любят до сих пор. И порой в тёмных подмосковных подворотнях сегодняшняя смазливая «малышня», — вызывая ироничную улыбку и теплоту в сердце у случайного прохожего, — под эти самые «три нехитрых аккорда» по-прежнему орёт невлад и невпопад, барабаня пальцами по гитаре:

Но этот город с кровоточащими жабрами

надо бы переплыть.

А время ловит нас в воде губами жадными.

Время нас учит пить...

... Скучно вам, серые? Счас я накапаю правду на смирные ваши мозги... (с)

ДДТ по всё канонам жанра лучше всё же слушать, чем читать. И лучше всё же цельным альбомом. (И, если честно, — то не одним)

Один трек, — даже самый любимый и затёртый до дыр, — вряд ли будет показателен в смысле объективной оценки.

Так примерно дело обстоит и с их «Не стреляй!»,  — заведомо ставлю эпиграфом пронзительный кич из другой вещи этого очень классно сбитого альбома «Я получил эту роль» 1989 года, — именно потому что «Не стреляй!» слишком линейна, лирична и предсказуема. Хотя, признаться, «язык не поворачивается» назвать эту вещь баналом. И возможно, в этом и есть оригинальный авторский талант: именно в Простоте «зашить» многое. И в этом многом попасть, — как его мальчик-стрелок в этом треке навскидку и влёт, — в самую сердцевину великолепного ёмкого названия. Очень гибкая, душевная и очень пронзительная вещь. С таким примерно посылом... -Когда же мы уже научимся думать?.. (Не по указке, а именно от самих себя) Поймём ли, — хотя бы задней датой, — как много может зависеть от одного маленького человека. Незаметного, скромного, в чём-то заурядного, — но свободного в своём человеческом выборе...

И, безусловно, нет особого смысла пересказывать этот текст. (Да и не получится это сделать наверняка в контексте «костной» прозы)

И нет лишней нужды говорить о том, что в своём творчестве ДДТ порой очень-очень разноплановые. -Разные даже в ключе одного студийника. Их «Террорист», «Церковь» и одноимённая «Я получил эту роль» из этого альбома — яркое и очень талантливое тому подтверждение.

Очень обзорно округляя то, чем занят был Юрий Шевчук на протяжении всей своей карьеры, — скажу скромно и только от себя: это скорее всего носит характер Экзистенциальной Социалки.

И у них будет ещё позже офигительный по своему психоделу концертник «Чёрный пёс Петербург». Будет лиричный, — с особым нервом ностальжи, — и несколько рваный по своей стилистике «Это всё...» Да много чего будет, честное слово... — Но такой тёплый, такой душевный, такой простой и такой широкий (вне всякого заядлого цинизма) в каждой модуляции своей немного невростеничной подачи Шевчук бывает редко. И хотя бы этим как минимум ценен этот трек (и стих).

*****

Есть определённые сборники-антологии русского рока, которые смело от себя давно уже заявили примерно следующее: Всё, что было написано Цоем, Башлачёвым, Гребенщиковым, Кинчевым, Шевчуком и им подобными незаурядными талантами... Всё это смело можно отнести уже сейчас в раздел Бронзового века. (После закономерно завершившихся Золотого и Серебряного) Можно ли всё это реально поставить именно в один «эшелон» с той классической поэзией, которую «принято» читать именно с бумаги?.. На самом деле ответить наверняка и однозначно очень сложно. Но то, что такие вещи реально цепляют, берут за душу и расходятся в народ приблатнёнными купюрами, — этот факт неоспорим. Возможно, русский рок в этом смысле лежит на той плотной платформе, которую дал от себя Высоцкий. (Во всяком случае такая точка зрения часто встречается всё в тех же сборниках)

PS И как бы то ни было, — особым образом перефразируя Шевчука в «Не стреляй!» — от себя скромно скажу: Выстрелить на протяжении стольких лет такими классными текстами, — их глубокими живыми метафорами, — оно того стОило, честное слово! ДДТ и их фронтмену низкий поклон и огромное искреннее спасибо за их самобытный труд и позитивное долгожительство в ключе очень сильных текстов и ярких узнаваемых аллюзий.

... Пламя напомнит, что значит быть собой

Это не ваш бой, это бой только мой.

Будет что будет — я выхожу один

В голое поле на частокол осин... (с)

Я никогда не думала, что человек не имеющий непосредственного отношения к литературному ремеслу, может Так писать!..

Одна из самых пронзительных вещей в золотом фонде мировой классической литературы. И как это часто бывает с такими разноплановыми авторами, — вещь незаслуженно нераскрученная в контексте того наследия, что оставил после себя Виктор Франкл.

«Синхронизация в Биркенвальде» — великолепный мрачный психоделик, переложенный на язык вечности. Безупречно выточенная вещь, — звонкая, чистая, ёмкая и аскетично-красивая.

***

На поверхности авторского содержания этой пьесы метафизическая конференция известных личностей, — Сократа, Канта и Спинозы, — через которую Франкл сказал читателю бесконечно много. Так много, — что пожалуй, первый раз этот условный дискурс даётся впечатлительному читателю тяжеловато. В моём личном случае приходилось несколько раз откладывать и отступать... Настолько сам текст по своему изначальному замыслу плотный и тяжеловесный. Понимание происходящего на страницах этой пьесы приходит не сразу. Если оно вообще в принципе приходит...

***

Спиноза, Кант и Сократ, — с протоколом времени одного на троих, — ищут в своём диспуте того, кем можно «пожертвовать» и спустить его к людям вниз. Материализация этого действа происходит в Биркенвальде, — как я поняла для себя это собирательная и нарицательная проекция Франкла всех тех концентрационных лагерей, пребывание в которых оставили в его душе и сердце незаживающие калёные отметины.

Во многом его авторская подача очень аскетичная и хлёсткая. Одно то незримое обстоятельство, как Франкл представляет ангела, «переодетого» в земную оболочку эссесовца, — вначале повергает в некое немое смятение и путает чёткие ориентиры добра и зла так сильно... Франкл пишет здесь о том ангеле (незримом трансценденте), который как только становится эсэсовцем и до тех пор, пока им остаётся, об этом представления не имеет. Он словно забывает своё изначальное «альтер эго», — наверняка зная лишь одно: он должен истязать до крови и проверить на прочность тех, к кому его отправили одиозные комментаторы вечности на арене свихнувшегося времени.

***

Что преподнести людям во спасение?.. Кем протянуть ту соломинку, за которую можно ухватиться и вытянуть хотя бы одного... Самого достойного... Если не для жизни, — то для смерти наверняка?..

***

Что происходит в голове у самого Франкла когда он пишет от себя такие вещи, — определить наверняка очень сложно.

То ли это очень жёсткий бой субличностей. То ли это иннерционная форма сумасшествие автора и то особое циклоидное расстройство личности, при котором призывая в помощь сразу всех «возможных богов», — в аду горячечного бреда уже не верят ни единому из них...

***

Но как бы то ни было это похоже на талантливую игру проекций уже когда-то случившихся событий, — ибо для вечности всё «запечатано» в одном времени, — где одно событие яркой выразительной картинкой накладывается на другое.

Франкл представляет здесь свою «вымышленную» картину ада и показывает, — что и в аду человек может остаться человеком. Хотя это слишком линейное пояснение для того плотного текста и глубокого бэкграунда автора, который даёт от себя это известный австрийский аналитик.

***

Великие мыслители категорических императивов транслируют свой протокол на земную арену исключительно через мысли. Слова — это слишком банально для всего того, о чём пишет Франкл.

Под занавес между вечностью и временем разыгрывается ретроспектива яркого спектакля на глазах у «зрителя», — который по умолчанию участник происходящего. Просто он так потрясён самой пьесой, что не сразу это замечает. И лишь немногий вдумчивый участник может различить в этом интроспекцию истинного действа.

Как знать, быть может наше время — это тоже суть захватывающей арены битвы титанов, — где обманутая публика смотрит под занавес, как в огромных трёхмерных декорациях что-то вещают от себя титаны слова и проникновенного монолога...

Всё это особый театральный трюк и сплошной иммерсив с точки зрения игры образов. Трюк, оправдывающий собой титул пьесы «Синхронизация в Биркенвальде».

Франкл здесь, — на «арене» мрачного лагерного барака, — затронет и талантливо сыграет на многих струнах человеческой души. И титул для этого произведения в контексте «Синхронизации» оправдан стократно: оно найдёт своего читателя всегда.

Каким идейным креном не разверни эту пьесу — она безупречна.

Всё здесь не так просто, и любой ригоризм будет не уместен. Франкл пишет на таком тонком нерве переживаний души и тела, — что об эту пьесу можно порезаться, как об колючую проволоку, за которой оказались ключевые герои (действующие лица) .

Каждый из них прав по-своему. И у каждого здесь своя иллюзия справедливости...

Нет лишь «понимания» того, — если это вообще можно понять человеческим умом, — что они беседуют друг с другом уже как бы не живя на этом свете...

... Сумрак сливался, падал в туман реки,

Медленно таял, пряча росой шаги

Отзвуком эха чьих-то чужих миров

Тягой гудели искры ольховых дров...

Испытание на прочность и глубокое страдание. Самопожертвование и боль щемящей утраты. Горечь необратимого момента...

Стенания и метания материнской души, которая, — как это ей всегда свойственно, — переживает сразу за всё, пытаясь объять необъятное...

Наполнить смыслом жизнь и смерть... Сохранить себя в телесных муках постоянного избиения... Постыдная и горькая смесь (в доктринах великих умов) человеческого и философского там, — где больше ничего не осталось кроме животного крика... И быть услышанным только лишь посмертно, — это робкая надежда увековечить собой страдания в муках...

И Выстоять, когда ты дал себе слово...

***

Точно так же как ветвь никогда не может постичь смысла всего дерева; так и человек не в силах разглядеть перспективу и увидеть через болезненную призму своего страдания возможность в его преодолении возвыситься над своей слабостью.

PS Каждый до конца должен пройти именно свой путь, — пройти сам и в одиночку. Вот к чему все так или иначе сводится в этой пьесе.

В этом проявляется человек. В огне страданий, в котором он плавится, обнажается вся его суть.

PPS И всему этому название Жизнь, длинною в пьесу или Пьеса, длинною в жизнь.

Франкл в качестве аналитика — далеко не для всех. Не каждый читатель потянет такую «трёхэтажную» философию. Да, соб-но, не каждому читателю это и нужно.

Это достаточно сложный автор, — и по умолчанию цельная разносторонняя личность. И он как талантливый «напёрсточник» играет в том числе с классикой Достоевского и Толстого, когда виртуозно вплетает их доктрины в базис своего экзистенциального психоанализа.

Именно по этой причине могу от себя сказать: в некоторых статьях сборник кажется очень размытым и водянистым в контексте основной профессии Франкла непосредственно.

Но в этой туго накрученной сложности смыслов и мотиваций цельного человека заложен свой особый «динамит».

***

Соб-но, что же такое Логотерапия (основная суть его направления) в базисе того что предлагает от себя Франкл?..

Здесь стоит сделать маленькое отступление. Ключевая идея развернуть иную вертикаль психоанализа, — открыть «третью венскую школу психотерапии», — пришла к этому талантливому учёному-практику именно тогда когда ни у Фрейда (с его концептом о подавлении сексуальных желаний) / ни у Адлера (с его индивидуальной психологией) Франкл не нашёл ответы на свои профессиональные вопросы: чем (какими ресурсами и резервами) включать волю уставшему от всех потерянных смыслов пациенту? -Состояние такой глобальной утери в его психотерапии изначально получило термин «экзистенциальный вакуум». И соб-но, именно в таком состоянии приходили к нему с тяжёлыми экзистенциальными кризисами взрослые и подростки, — потенциальные суициденты, — с потерянными ориентирами и выбитой опорой оставшегося существования (ибо Жизнью подобное времяпровождение было в их случае назвать большим преувеличением).

***

Тот логотерапевт (много позже в нулевых нашего века эту прочную проверенную базу подхватили нейролингвисты), который умеет на сессии грамотно выдержать виртуозный философский дискурс, — стоит многого. Франкл, объездив со своими лекциями пол мира (и в профессиональном контексте везде встреченный искренними аплодисментами, — ибо это учение он волею судьбы сначала проверил на крови, боли и отчаянии концентрационных лагерей; сам будучи каторжным заключённым он потерял в этом аду всех своих родных), — Франкл сам много раз пояснял, что его логотерапия разработана далеко не для каждого терапевта. В этом условном уравнении, (он распишет тезисно)

Z = X + Y,

где Z это разработанная им логотерапия; а X и Y — это отношения пациента и врача, — по своей глубокой сути здесь очень важно то обстоятельство, насколько они по своему ментальному уровню подходят друг другу. Во многих статьях Франкл много раз подробно распишет: в моей психотерапии нет статичного алгоритма действий.

Ведь логотерапия — это не столько техника, сколько философия. И в отличие от столь любимых многими манипуляторских ухваток, его концепция не содержит директивных рекомендаций и приемов. На вопрос, существуют ли таковые, Франкл любил отвечать: «Это все равно, что спрашивать гроссмейстера, какой шахматный ход самый лучший». Ведь смысл своей жизни каждый человек открывает для себя сам. Причём данную задачу оба (и пациент, и врач) обязаны решить именно по состоянию на настоящий момент конкретных личных обстоятельств обратившегося за необходимой помощью человека.

Франкл во многих своих статьях, — причём эту тему он разворачивал в своей книге «Психолог в концлагере», — не единожды раскроет совсем не банальную инверсию привычных смыслов. То есть когда человек задаётся вопросами (часто не находя вменяемых ответов): Чего я жду от жизни?.. -На самом деле это ведь путь тупикового ущербного мышления... В своей психотерапии Франкл настойчиво предлагает уметь задавать иной (обратный) вопрос: Чего (решения каких задач и преодоление каких трамплинов) жизнь ждёт от тебя?..

Точно так же на своих талантливых сессиях он виртуозно находил «ключи» к тем суицидентам, которые апеллируя своей «врождённой свободой» хотели включить зелёный свет всем своим не завершенным действиям. Выставляя как главный адекватный ориентир Ответственность за все свои поступки, — этот аналитик всегда говорил что есть два вида свободы:

«свобода от...» и «свобода для...»

По сути, ничего сложного в этом понимании нет. И главная сложность ведь и состоит в том: умеет ли человек брать ответственность за свою жизнь и свои поступки? Или не умеет?.. (А главное не хочет уметь, — потому что так якобы «проще» рулить в сложных жизненных ситуациях)

***

Право на выбор есть у всякого человека. И каждый день мы делаем тысячу мелочей, — складываем оригинальный конструктор своей уникальной неповторимой жизни, — которые незримо подталкивают к тому или иному исходу. Частица «или» здесь обязательна, — ведь важно учитывать все возможные альтернативы развития событий того или иного человека именно на данный момент его проживания в определенной сетке событий.

В учении Франкла реальность — это открытая система. И Вектор направления «заточен» в обе возможные стороны потенциального развития желаемого сценария.

Да, безусловно, сегодня это закономерно вещают от себя коучи, нлп-спецы и приверженцы когнитивно-поведенческой терапии.

Однако глубокую суть и основной базис этому заложил Франкл в своей логотерапии, — методе свободного открытого разговора с тем пациентом, для которого эта самая свобода потеряла свои привычные ориентиры. И он истово делает всё для того, чтобы освободить себя от жизни и всего груза ответственности и решения задач, которые по умолчанию возложены на взрослого человека.

Да, на своих лекциях Франкл не раз скажет и подробно развернёт этот метод инверсии: «Важно не то, что мы хотим от этой жизни. Важно то, что хочет она от нас». -Какие ставит задачи и с чем мы вынуждены бороться и побеждать в своих каждодневных страхах и сомнениях. И важно здесь помнить ещё один глубокий сакрал, — не раз потверждённый «эмпирическим» путём и жизнью самого Франкла: «Чем труднее нам кажется выбранный путь и чем больше невыносимых препятствий мы вынуждены на нём преодолевать, — тем явственнее и пронзительнее осознание того, — что эта уникальная дорога именно твоя». И, да, безусловно отовсюду можно свернуть и смягчить себе трудности, — но будешь ли после этого «ты» именно тем, кем должен быть?..

***

Во многих статьях этого сборника Франкл пишет, — отчётливо нажимая на эти самоповторы, — что именно в таких страданиях и трудностях есть особый Смысл. Именно так закаляется цельность души и формируются личные Смыслы. Смыслы, не навязанные обществом, — в ключе притёртого и удобного конформизма, — а именно извлечение из всего пережитого своего личного опыта, своих переживаний, своих болей... И своих побед и взлётов.

PS В своей пронзительной книге «Психолог в концлагере» Франкл в самом финале очень тяжёлых откровений выплаканной им души щедро оставил для своего читателя бесценные вещи (и это так или иначе ключевые мысли его экзистенциальной аналитики в контексте уникальности значимого момента, — каким бы он не был): «То, что ты переживаешь, не отнимут у тебя никакие силы в мире».

***

Завершая отзыв на этот ёмкий и очень удачно подобранный сборник статей, здесь следует резюмировать следующее.

Экзистенциальный кризис — это не патология. Ничего необратимо страшного в этом естественном процессе взросления души нет. Это всего лишь естественные вехи адекватного взросления, — и не более того. Правда, проходит зачастую такое взросление под «крышесносящим» надрывом тела и души, — которые ни в коем случае нельзя принижать и обесценивать.

И соб-но, трагический оптимизм Франкла (который так или иначе сквозит в его размышлениях по всему сборнику): мудрое понимание значимости настоящего момента (каким бы он не был по своей силе тяжести) и мудрое понимание возможного выбора из многих альтернативных вариантов. Увы, «мы» порой выбираем не самый лучший из всех возможных...

PS Грамотная визуализация воли, — сегодня (используя в том числе базу Франкла) на этом фундаменте работают все проективные техники, — и возможность собрать себя заново возле нового «Я» из прежних «осколков» разлетевшейся вдребезги личности — это то, чему хотел научить Франкл.

PPS Возможно, у многих по умолчанию талантливых ребят, это получится (в ключе осмысления прочитанного) самостоятельно / без посторонней помощи «извне». И в этом контексте мои личные рекомендации: читать этого автора обязательно. Благо, список (и стилистика) его наследия богат и обширен.

Виртуозный скейтч от любимого автора на тему «ага-узнавания» образов и аллюзий, — в которых порой по сути своей нет ничего кроме пустоты и случайных совпадений.

Изящная зарисовка Пелевина о смыслах. Смыслах даже в том, где их нет и быть не может, — а так хотелось бы оные отыскать.

Праздник маленьких мелочей, — едва уловимых только профессиональному взгляду. И здесь, — кроме шуток, — трудно сопоставить глубину знаний Пелевина и Фрейда. (У Пелевина эти знания, несмотря на иную профессию, так же глубоки и аутентичны) К слову сказать, именно прототип последнего имени собственного будет фигурировать отчётливым профилем в уютном кафе Вены на излёте морозного дня. Прототип, — но не он сам!)) -Здесь нет смысла раскрывать спойлер... Разве что очень быстро, броско, в несколько размашистых штрихов

И здесь маленькая ремарка Внимательному читателю: не стоит так уж строго подходить к глубоким догмам классического психоанализа)) -Речь здесь не совсем об этом. Сколь бы сильно не было желание высмеять отца психоанализа, — Пелевин в который раз берёт авторскую вертикаль много круче и в разы выше по образу своего оригинального мышления очень умного человека.

Ибо рассказ куда саркастичнее и глубже по сути своего изложения, — чем это кажется на беглый взгляд. Без пяти минут социальная вещь, — на мой притязательный вкус)) Долгое время сомневалась между Девяткой и Десяткой... Но финал рассказа, — изящный и хлёсткий одновременно удивил и рассмешил до глубины души.

(Из диалога о ключевом герое рассказа)

PS Пелевин — талантливейшая умница! Виртуозно заигрывает со смыслами и аллюзиями, которых у него в оригинальной прозе всегда через край. Рассказ на блестящую Десятку. Отличный юмор, — искусно приоткрывающий завесу многим вещам, которые всегда лежат не на поверхности статичного мышления привычного ко всему индивида.

Книга улетает за два коротких вечера. Статичное тривиальное light чтиво на один МАТивированный раз (лексика заглавных букв будет очень долго крутиться в голове у притязательного требовательного читателя по завершении чтения). И это лишний раз отличный способ заново оценить серьёзную глубокую литературу. -Пожалуй, всё... На этом все плюсы, — даже такие относительные, — иссякают и заканчиваются.

*****

«Основано на реальных событиях» всегда звучит очень претенциозно. Такие одиозные замечания в ключе серьёзного писательского мастерства нужно уметь грамотно оправдывать.

И это вам не ЭМРемарк с пронзительной и глубокой «Искрой жизни». И не ФКДик с альтернативным и по-своему смелым переосмыслением «Человека в Высоком замке»...

-Зачем стараться и напрягаться выдать классику?.. Если и без того множественные конъюнктурные издания и сайты обласкают призами и премиями. И хотя бы Лауреата, — в начале творческого натруженного пути, — но дадут!.. Чтобы, так сказать, — не кануло в лету это чистописание автора новичка.

Многие книжные сайты с увлечением и немыслимым энтузиазмом пишут что, мол, Хезер Моррис на протяжении всей своей писательской карьеры занималась усиленным сочинением сценариев. Возможно, они и хороши.. (Не знакома подробно с оными — без пяти минут моё фатальное читательское упущение). Но вот только хороший сценарист (даже если она таковым и является) и серьёзный автор плотного добротного художественного текста, — это, на мой взгляд, не совсем одинаковые вещи.

У Моррис очень плохо дело обстоит как минимум именно со стилистикой. И это бросается в глаза буквально с первых абзацев её вымученного (не могу подобрать другого слова) очень жёсткого, вязкого и топорного текста. Манера изложения постоянно скатывается в какое-то подобие приключенческого боевика вперемешку со слезливыми диалогами романтического флёра небрежно выписанных героев. Причём особую долю её авторской брезгливости, — и здесь ни о каком подлинном освещении событий речи быть не может... (Автор безусловная неженка и чистюля с очень тонкой душевной организацией «тургеневской девушки») Составляет то обстоятельство...

-Всю ту жгучую боль, грязь и гниль, которые пришлось хлебнуть этим людям во мраке случившегося ада...

Моррис вещает об этом примерно так, называя от себя всё это сказочным словом «путешествие» (и здесь я совсем не утрирую; автор собой удивила — так удивила): «Когда поезд прибыл в лагерь, то небо затянуло мрачными тучами; звёзды и луна перестали освещать путь измождённого героя...»

Что же касается дневного времени суток в этом трёхсотстраничном подробном эпике самоповторов, — практически все лагерные работы происходят у Моррис «В прекрасный весенний день...»

И здесь вне всякого сомнения, — ещё чуть-чуть докрутить патетики и выйдет отличная «шекспировская» драма. Вот здесь буду очень жёсткой и категоричной (ибо в качестве требовательного читателя жду от автора подобной темы очень скрупулёзного отношения к тому материалу, с которым он работает): когда речь у таких начинающих графоманов идёт именно о тиражах, — оболгать «за милую душу» (уж какие тут позывы на правду и муки совести?!) можно всё, что только угодно!

*****

И очень больно за память тех людей, которые страдали и бились за выживание на фатальном разломе того страшного времени. И та незаживающая рана, которая саднит у многих до сих пор с давности четырёх-пяти ушедших поколений... Гадко и колко, когда по ней бьют вот такими вот хромовыми сапогами.  Больно и горько за то, что именно ТАК их судьбы теперь перекладывают на бумагу, — которая как известно стерпит если не всё, то очень многое...

***

Что касается сюжета. Его основной составляющей, — ключевых персонажей. Нужно в тему детально сказать, — здесь всё очень предсказуемо и двусмысленно одновременно. Да, Хезер искренне любит тех, про кого пишет. Тёплая волна сострадания и доброго человеческого участия в судьбах её фаворитов слышна по тексту очень сильно. Правда, благоволит она не ко всем...

Нервные и робкие в своих мотивациях немцы, — с любезным обходительным обращением ко всем заключённым выписаны так драно и нелепо... Кажется вот-вот Хезер хватит удар сверх альтруизма и сс-офицеры расшаркаются в извинительном реверансе перед толпой голодных, искалеченных, каторжных рабочих. Этот оправдательный пасквиль, — манифест её переосмысленной авторской морали, — занимает собой чуть ли не всю основную часть романа. И Моррис в нём несказанно преуспела, — учитывая пропорции своего текста. Стоит предположить, что в том числе в контексте этого изложения и затевалась основная мотивация написания «Татуировщика», — под модным нынче лейблом: «Переосмысление Новейшей Истории».

Пьяные вдрабадан удолбаные русские, — из всех департированных в лагерь наций, они безусловно самые «тупые и никчёмные».

И, вне всякого сомнения, по мнению этого оригинального автора из всех возможных кандидатов только лишь они составляют «особый» эквивалент лагерных капо в её эпическом и смелом воображении. И полу сырой комканый финал этой надорванной истории, — местами уходящей в мрачную готику, — довершает и без того не очень хорошее послевкусие от этого романа.

*****

И да, подробно выписанный главный герой, — вчерашний еврейский скромный мальчик, (и все его отважные друзья), — это в ключе романа смелый зачинщик и подстрекатель всех лагерных протестов и без пяти минут Робин Гуд этого леса. Он ведёт себя как неуправляемый террорист-камикадзе, на которого никто не в силах найти управу... Нелепый идиотизм и форс происходящего с самого начала этого брутального текста буквально «сбивает с ног».

И где-то к середине романа, — в тяжёлом недоумении и тотальном нетерпении (главным образом из жалости к себе: ибо таким текстом можно реально изнасиловать мозг) — начинаешь быстро бежать абзацы по диагонали, особо уж не вникая в происходящее. Ибо вникать там особо не во что. Тот удивительный текст, который в своём смелом прочтении истории явила миру австралийский автор, — на поверку требовательного читателя выглядит примерно так (какой его кусок не возьми — всё «играет» примерно одинаково):

Здесь хочется включить жёсткий парафраз, — с определённым «Перебор!» в адрес Моррис и, возможно, непосредственно переводчика (ибо подобный кич текста бьёт по глазам аж до кромешной боли): Добро пожаловать, доверчивый читатель, в мир бульварного чтива женского детектива, хамски и самонадеянно завёрнутый в титул серьёзной темы, — который безусловно рассчитан в своей оригинальной писанине на высокие рейтинги от скорых и успешных продаж!..

*****

И здесь, — забегая немного вперёд в контексте создания второго тома, — у меня весьма настойчиво просится по завершении этого горького чтива вот этот главный ключевой вопрос: С каким московским историком (как заверяют очень смелые издатели) Моррис сотрудничала и переосмысляла эту кровавую драму в истории человечества?!.. Или она просто увлечённо сочиняла своё «мыло» именно из оригинальной авторской выдумки-мыслеформы?.. Эти вопросы для читателя так и останутся открытым троеточием... (Возможно, она подробно раскроет эту «интригу» в каких-то особо пикантных интервью особо благоволящему к ней издательству, когда интерес к её персоне закономерно сойдёт на нет)

Хотя уже то там / то сям в сети попадаются определённые экивоки любопытных:

Я здесь не хочу подробно разворачивать тот сомнительный факт (пусть каждый читатель додумает это от себя сам): возраст выживших на момент написания романа, — учитывая всю пережитую боль их душевного страдания, — позволяет ли он быть этим воспоминаниям Объективными?..

*****

И в тон издательской аннотации, — которую щедро развернули аж до двух роскошных абзацев, — от себя лаконично резюмирую «Татуировщика», — резюмирую как могу беспристрастно:

Ничем не прикрытая умышленная спекуляция Хезер Моррис псевдо историческими сведениями в провокационном художественном враньё авторского вымысла.

PS Складывается уже давно особое впечатление, — что волны информационной войны захлёстывают собой буквально всё виртуальное пространство. И здесь все средства хороши, — вплоть до совершенно идиотских промоушен и мощных прожорливых хайпов, — дабы двинуть свой продукт в массы.

PPS Мои искренние рекомендации, — хотя здесь всё безусловно субъективно, — будьте избирательны и требовательны к тем новинками, которые приобретаете. Да, безусловно, лучше заранее уловить текст в сети, — хотя бы на уровне ознакомительного фрагмента (он, порой, может сказать о многом), — чем поддерживать наглую фальш многих издательств, покупая уже саму книгу непосредственно.

Всем отличных новинок! Ярких инсайтов! И глубокого серьёзного осмысления любого прочитанного материала.

Тот кто знает «зачем» жить, преодолеет почти любое «как»

Статичный человек так устроен, — здесь всегда включается система самосохранения, — психика стремится вычеркнуть самые больные и тяжёлые моменты его жизни. И даже если этот опыт мы потом находим для себя полезным (необходимым для взросления души), — то всё же вытесняем его куда-то в «событийные» глубины своего подсознания так глубоко... Достать это можно только, если хорошо знаком с болью птср-переживания.

Мало кто умеет обращать свою боль (и опыт) в нечто такое, что способно поднять «с колен» многих других.

Виктор Франкл как раз из тех, кого всегда мало. Его жизнь попала на разлом самого тяжёлого времени. И в период с 1942 по 1945гг, — департированный в нацистский концлагерь, — он не только выжил сам, там где выжить было невозможно...

Его экзистенциальная терапия, основанная в том числе на визуализации человеческой воли, помогла уцелеть и не сойти с ума многим другим, — оказавшимся за колючей проволокой этого кромешного ада.

Чем ценна эта книга, — в ней нет деструктива какой бы то ни было идеологии: суть изложения любого медика — это внятно и хладнокровно оценить «анамнез» происходящего.

Чем ценна его терапия, — это новый гуманный подход, позволяющий включать резервы и ресурсы человеческой психики, — и именно она давлеет над всеми поступками и мотивациями даже измотанного и надломленного тела.

Франкл еще накануне войны завершил разработку своей теории о стремлении к смыслу как главной движущей силы поведения и развития личности. И в концлагере она получила беспрецедентную проверку жизнью. Позже он от себя напишет: наибольшие шансы выжить у тех, кто знает ради Чего ему стоит выжить.

В том что выжил он сам (все остальные его родные, разлучённые в лагерях, погибли) сплелись в фатальной нити Случайность и Закономерность. Случайность заключалась в том, — леча других заключённых, он оказался силой инерции этой машины смерти. Закономерность такого выживания носит характер его идейного убеждения: сколь бы много ударов не пришлось терпеть — из этой «битвы» можно выйти Человеком. Сломленным, уставшим, больным и растерзанным. Но Человеком! С цельной личностью и с горьким понимаем смысла происходящего. Человеком, способным на глубокое познание себя и возможность сострадания к другому. Особенно когда твоё профессиональное вмешательство ценно для остальных (менее стойких и выносливых).

Трудно писать на такие книги хладнокровно, внятно и без патетики. Трудно... Потому что жизнь Франкла (основные вехи его биографии) похожи на скромный подвиг. Подвиг, — не ради славы, признания и научных степеней. А ради любви к профессии аналитика и любви к людям, на которых эта аналитика ориентирована и отлажена.

***

«Каждому времени требуется своя психотерапия», — писал он. Франклу удалось нащупать тот особый нерв времени, который требовал решения тех специфических и тяжёлых запросов, которые объективно вышли на поверхность у измотанного страданиями социума.

«Упрямство духа» — это суть его экзистенции. И особая формула выживания там, — где многими были потеряны все смыслы и привычные гуманные ориентиры.

В своих трудах Франкл в контексте грамотной аналитики виртуозно разделяет «аспекты» души и духа (и здесь речь идёт безусловно не только о метафизике или теологии как таковых). -Хотя бы потому, что духовность не исчерпывается религиозностью: ибо глубокий аналитик способен помочь каждому.

***

Первый вариант книги «Психолог в концлагере» был надиктован им за 9 дней, вскоре после освобождения, и вышел в 1946 году анонимно, без указания авторства. Первоначально автор хотел печататься анонимно, — только под своим лагерным номером 119104. Франклу было мучительно больно обнажать личные переживания. Позже его стали убеждать в том, что анонимность обесценивает публикацию, а открытое авторство, наоборот, повышает её идейную ценность. И он, переборов страх собственного раскрытия, набрался мужества ради дела подписаться собственным именем.

***

И здесь стоит отметить, — книга оказалась в определенном смысле не чувствительна к пристрастиям интеллектуальной моды.

5 раз она объявлялась «книгой года» в США. За 30 с лишним лет она выдержала несколько десятков изданий общим тиражом свыше 9 миллионов экземпляров. Когда же в начале 1990-х годов в США по заказу библиотеки Конгресса проводился общенациональный опрос с целью выяснить, какие книги сильнее всего повлияли на жизнь людей, американское издание книги Франкла вошло в первую десятку. И сейчас, перечитывая её и слыша отзывы других (тех, кто по субъективным причинам оказался в очень травматических связках и склейках) — я могу именно от себя скромно резюмировать: это Классика. Причём не только психологии как таковой. Всё, о чём говорит Франкл, написано таким человечным и понятным языком, — он будет понятен каждому взрослому и много пережившему человеку.

***

Когда Франкл писал свои воспоминания, перед ним не единожды становился вопрос именно Мотивации изложения подобного материала. И, соб-но, главное для него — было отразить переживания тех, кто оказался «изнутри». Его воспоминания аутентичны в первую очередь с той точки зрения, — сколь много «маленький человек» может вынести, выстрадать, выплакать и вывернуть себя наизнанку... И всё равно остаться тем, кто пойдёт дальше на маленький огонёк слабой надежды, — постепенно выйдя за пределы своих собственных эмоциональных возможностей. Автор написал о бесконечных «малых» мучениях, которые заключённый испытывал каждый день. О том, как эта мучительная лагерная повседневность отражалась на душевном состоянии обычного среднего заключённого. И это не героический эпик о гибели мучеников, — а скорее вязкие будни незаметных, безвестных жертв концлагерей и масса тихих, незаметных смертей...

***

Здесь нет сентиментального флёра и мрачного романтизма, — которыми давно принято спекулировать во всех жанрах подобной тематики. То, о чём рассказывает читателю Франкл, — это особая серая проза тех мест, в которых он сам изо дня в день скромно и усердно боролся «просто» за сохранение своей жизни. И то была борьба всех против всех. Холодно и методично он вспоминает об очередной «селекции» ослабевших, обессиленных, неработоспособных... Каждый делал всё возможное, чтобы не оказаться в таком вагоне... Обезличенные номера в списке к отправке поездов в крематории, газовые камеры, места массовых убийств...

***

И холодным лезвием пронзает насквозь его пронзительное и хлёсткое: «Но мы, вернувшиеся, знаем и можем с полной уверенностью сказать: лучшие не вернулись!»

***

Душевная жизнь заключённого. Эти откровения Франкла носят характер скорее не объяснения происходящих психических реакций (хотя он сам хотел отразить именно их), — это больше похоже на возможность для понимания того, что понять очень сложно...

И отрешённая дистанция (необходимая в профессии аналитика) того, кто сам скромно жил под номером, — она как бы накладывает на основной текст «кристаллы» переживаний других. Работая на изматывающих стройках и пытаясь выжить, автор во многих местах набирается мужества говорить и о личных переживаниях. Хотя и стремится изначально лишь объективно отразить нерв других обезличенных «номеров». — Патопсихология и «война нервов». Синдром «колючей проволоки»... Это тот страшный человеческий материал, который принято кратко обозначить как «переживания заключённых концлагерей».

***

Шок прибытия в лагерь (который порой предваряет само прибытие), — по словам Франкла им казалось, что их везут «на какое-то военное предприятие, где их заставят работать»...

Панический ужас от прибытия, рассеянный в сером утреннем свете с бредущими куда-то обезличенными серыми фигурами... Бесконечная сетка колючей проволоки, вышки и прожекторы.

... Входить в великий ужас... Свыкаться с ним... Последний крик убиваемого... Как постоянный крик человека, которого всё время убивают... -У человеческой психики свои пределы и понимание происходящего. Франкл по приезде в лагерь увидел в этом всём образ виселицы... Это было мгновенное помрачение (как сон наяву) — а быть может, именно мобилизация многих процессов его подсознания...

PS Я не хочу заканчивать этот отзыв на депрессивной ноте. Хотя бы потому, — мотивация написания этой книги: Помочь другим собрать себя заново... Даже когда собирать уже не из чего... Но тёплая волна авторской надежды, — и беззаговорочный глубокий опыт в его профессии, — даёт право на новое ощущение завтрашнего дня (даже если для кого-то это самое завтра на время утеряно).

PPS Мои личные рекомендации, — это именно тот золотой фонд классики, ориентированный изначально для широкого круга взрослого мотивированного читателя. Очень сильная вещь. Десять из Десяти.

Автор — Огонь! К своему великому стыду и тотальному недоразумению, (оценивала в первую очередь то что смотрела / читала) — не обратила должного внимания на его работы в первом туре.

С искренним восхищением пишу сейчас. Отличный стиль изложения: хлёсткий, внятный, брутальный, оригинальный. Яркая динамика статьи прям захлёстывает (и держит до конца фокус читательского внимания) буквально с первых абзацев. Кроме всего прочего автор транслирует как бы небрежно и невзначай (и это реально очень талантливо и броско) виртуозное и смелое заигрывание с нестандартными метафорами, — которые великолепно держат повествование и раскрываются без проблем даже если не знакОм с исходником. Предложения чёткие и ясные. Все абзацы заточены под финский нож.

PS Девятку здесь ставлю только за то... Не вполне поняла и приняла вот такие вещи: «и попытка отсечь от человека пыль — для неё тоже смысл жизни...» -Жестковатый концепт, на мой взгляд...

PPS В любом случае, возможно всё так или иначе объясняется индивидуальным восприятием. Великолепная статья! Удачи автору! Закономерно, — что этот текст прошёл успешно во второй тур. Очень талантливо, смело и самобытно. Мои искренние читательские аплодисменты!

Что ж тут не понятного-то?.. Американская Статуя Свободы (речь идёт о костюмированном переодевании для фотосъёмки на долгую память) в фешенебельном гостиничном номере делает

нашему всемогущему олигарху. -Такое себе особое «маш на маш» из идей, доктрин, совести и привычных (маняще-увлекательных) долгосрочных перспектив / громких промоушен с Ироничным подтекстом...

И Пелевин был бы очень банален и предсказуем, — если бы развернул свою маленькую милую зарисовку в сторону какой-либо определённой конъюнктуры...

То, что он пишет классику — это факт. И то, что аллюзии великолепного Коэна попали в хорошие умные руки — это тысячу раз приятно. -В рассказе много упоминаний из творчества легендарного американца. И эта условная шарада сотни раз оправдана до сокровенного ностальжи светлых воспоминаний. (В моём случае каждая строчка Коэна, — как светлый и зыбкий ориентир, — всегда подсвечивает определённые события в сетке личных воспоминаний).

Прикольное и яркое граффити на вязкую чернушную тему. Очень понравилось. Всё сделано с большим авторским вкусом и узнаваемым смелым обаянием того, кто не боится неформатного мышления на заезженные темы.

PS Девятку пока ставлю только за то... Не нашла пока именно продолжения этой истории в сборниках талантливого соотечественника. Что-то вроде того... Персонаж известной Статуи Свободы изощрённо пиарит эту самую свободу, — во всех манящих позах и смелых ракурсах, — где-то между Садовым кольцом и Александровским садом..

PS Ждём в гости, — как не крути...

PPS Looks like freedom but it feels like death...

... Я сам себе и небо и луна,

Голая, довольная луна,

Долгая дорога, да и то не моя.

За мною зажигали города,

Глупые чужие города,

Там меня любили, только это не я...

Великолепно эссе, — красивая зарисовка с большим покрытием привычных для Пелевина сакральных величин, — которое своей глубиной пробивает вдумчивого читателя насквозь и навылет. По моим личным ощущениям это какой-то очень трогательный и личный белый стих в прозе. Когда, — именно от самого своего авторского сердца буквально с кровью отрывают и открывают читателю вечные истины, — безусловно прожитые в том числе и на своём личном взрослом опыте очень умного (нетривиального) человека.

Да, безусловно, — каждый день мы уходим от себя прежних к себе ещё не случившимся. И да, безусловно, мир — это мост; можно перейти по нему, но лучше нигде не задерживаться. -Лучше прежде всего для самого себя, — ибо есть особый риск увязнуть в личных ощущениях «мне надо» и «я хочу».

И тонким неслышным акцентом здесь проходит особая тема — очень сложная и очень больная для многих (и для меня в том числе) — это тоннели времени... Которые никуда вывести не способны... Именно потому что они изначально никуда не ведут... (Подобные аллюзии я встречала у великолепных Стругацких, когда читала их авторскую прелюдию в «Трудно быть богом» про шоссе без возврата)

*****

И словно те озорные солнечные зайчики, которые в своих воспоминаниях ловит и берёт в особый фокус ностальжи Пелевин (и его читатель) с той стороны «неслучившегося» маршрута... Именно так светло и разгильдяйски-приблатнённо ложится на его вещь «АукцЫон» с их «Дорогой»:

...Я cам cебе и небо, и луна,

Голая, довольная луна,

Долгая доpога, беcкайфовая...

PS Всё вышенаписанное, безусловно, это только личные аллюзии. Ибо у каждого они будут свои. Из объективной реальности (с нежным приветом от притязательного читателя) — эссе чётко на твёрдую Десятку. Рекомендаций — никаких. Ибо проживание только своего опыта по умолчанию обязывает к определённому сегменту литературы, — которая обычно включает что-то такое... Что невозможно переложить на обманчивые слова, логические связки и донельзя стройные предложения.

Очень сильный первый тур! Столько разноплановых, интересных и классных работ!.. Душа отдыхает на рейтингах рецензий))

Спасибо организаторам и участникам за этот конкурс. Все max выложились — это слышно. Зацепили книгами / фильмами — не то слово!.. Спасибо за умные провокации почитать и посмотреть в тему то, — на что всегда не хватало времени.

Посмотрим, — что будет во втором туре. И дело здесь не столько в интриге как таковой... -Честное слово, на мой скромный взгляд, она по многим аспектам предсказуема, — а скорее в визуализации условной линейки «сильные среди сильных».

PS Удачи всем на конкурсе! Ребята, всех адекватно люблю и за всех искренне болею. -Слава богу, болею за статьи, а не в контексте вынужденного карантина / строгого регламента всех возможных местных муниципалитетов))

Этого рецензента очень люблю и часто читаю что называется безотносительно: не имеет особого значения, буду ли брать в параллели чтения книгу (роман) непосредственно.

Зачётная рецензия! Полностью согласна с предыдущим отзывом на Deliann — именно такие краткие и ёмкие вещи заслуживают объективной Десятки в конкурсе (порой её ставишь что называется от особой щедрости души и что называется авансом)

Что касается содержания рецензии непосредственно.

Чуть-чуть краткой аннотации событий в рецензии не помешает — не согласна с коментами в АК про спойлеры. Суть романа и атмосферность происходящего раскрыты великолепно. -Тонко и с особым чувством меры. Такой «надрез» уверенной и крепкой рукой делает хирург в контексте своей хладнокровной работы.

Всё очень понравилось! Удачи этому автору на конкурсе. Болею за него с самого начала, — с самой первой (здесь имею ввиду чтение в контексте моей личной хронологии конкурсных работ) умной, немного приблатнённой и классной статьи на «Благие знамения». Всё очень вкусно и завлекательно. «Как вишенки на многослойном тортике» — с большим уважением здесь заимствую его авторские метафоры из прежних текстов))

PS Браво, Deliann! Текст как-то сам собой просится на «задник» обложки в качестве профессиональной выжимки впечатлений читателя этого романа.

«А у слов все равно никогда не будет ни контура, ни объема» / ПВО

Я всегда смутно догадывалась, отчего такие мастадонты слОва как Пелевин старательно избегают светских тусовок, дешёвого трёпа и... Заумных интервью... А почитав внимательно сей талмуд, — любезно предоставленный газетой «Известия», — убедилась в этом что называется воочию.

Кроме того, что десятки раз его уже спрашивали про аллегорию «французского поцелуя на морозе» в связи с украденным черновиком рукописи «Empire V», которая однажды оказалась в сети без ведома Пелевина...

Корреспондент безусловно блещет эрудицией, — не в состоянии удержаться от вопросов, пикантно приправленных «восточными феноменами» мышления... В которых она, судя по заковыристому нагромождению сложно-сочинённых оборотов с трудом сама что-то понимает... (Экий моветон удержаться от такой тематики, честное слово)

Ну и конечно, какая же пресса обойдётся без темы «Политкорректность и гламур», — спекулятивно растянутой на половину статьи с абсолютно постными формальностями навязшей в штампах беседы...

Вообще во многих местах этого увлекательного дискурса, складывается некое впечатление, — что девушка которая берёт интервью, — она просто отбывает особую воинскую повинность с мучительным ожиданием скорого «дембеля». И весь этот «кавардак» скрытых смыслов, — явная конъюнктура определённого издания, — лишь отсвечивает скуку и отсутствие живчика у журналиста непосредственно. Более банальный спич «по сюжетам произведений Пелевина» трудно себе вообразить.

PS Восемь щедро ставлю только за то, что кое-где попадаются живые пульсации души респондента с нежными отблесками аллюзий его романов. Типа того трогательного признания, (ласкающего душу притязательного фана) что образ А-Хули Пелевин придумал исключительно для себя и под себя (в том числе в качестве нежно любимого секс-символа). И это во многих местах топит заиндевелые и заскорузлые подробности якобы сложных (предсказуемо костных ) вопросов и обращений к автору. И безусловно, — на это недвусмысленно и очень толсто намекает сам Пелевин: Искать его лучше в исходниках и оригиналах романов / различных сборниках. Всё остальное похоже на «развесистую клюкву бульварного чтива» — и не более того. И поскольку Пелевина читаю предельно много и часто что называется запоем))) -Узнать интуитивно, где идут его мысли, а что виртуозно «додумали» журналисты, не составит ведь особого труда.

PPS В своём роде понравилось (абсолютно неожиданно — и вероятно так бывает, именно когда этого совсем не ожидаешь) «Playboy / Интервью с Виктором Пелевиным». Яркая, живая и классная импровизация на тему российских реалий и постсоветской лингвистики от чудом уцелевших интеллигентов)) Позитивный тонус / смелый экспромт и рейв Пелевина именно в формате вышеозначенного глянца — залог долгого послевкусия и ироничной широкой улыбки не только для фанов. А конкретно эта статья, — на мой личный вкус, — пресновата и суховата. Хотя, безусловно, здесь реально только индивидуальная вкусовщина и все рекомендации трижды условны))

Это именно тот показательный случай, когда моя оценка авторской рецензии формировалась по такому алгоритму: Сначала читала статью / потом книгу непоср-но / потом вновь внимательно и вдумчиво с сильным послевкусием от Стругацких перечитывала статью на «Стажёров». И, соб-но, моя личная оценка прочитанному материалу осталась при этом предельно Высокой.

Автору удалось виртуозно передать светлое и трогательное обаяние авторского оригинального текста «Стажёров». При этом уместно вплетены нужные акценты в контексте именно идеологии (поступков) героев, — вне вскрытия спойлеров повести.

И вдвойне влюбил в себя яркий, — сделанный под три красивых заключительных аккорда финал рецензии, — о том что все мы в конце-концов Стажёры на право быть человеком (чем бы каждый из нас не занимался, честное слово). Вот этот финал потряс до глубины души, — чисто, звонко, хладнокровно и с неизменным обаянием к «лексике» Стругацких непосредственно.

PS А тот подробный и доброжелательный дискурс, который развернулся в коментах к статье, — безусловно заслуживает внимания и уважения с точки зрения значимости и глубины всей статьи в целом.

PPS Спасибо автору за труд и чувство меры в изложении материала! В определенном смысле «болею» за две его очень достойных работы: «Стажёры» от АБС и «Леопарда с вершины Килиманджаро» от Ларионовой. Обе статьи очень зацепили до того сильно... Пришлось встроить и в без того плотные параллели чтения предложенные рекомендации именно с конкурса. Это ли в том числе не номинал для высокой оценки?.. Риторический вопрос, на который каждый ответит на свой лад и вкус))

Очень хороший содержательный отзыв на очень хорошую серьёзную повесть. Зацепило — не то слово. И соб-но, ведь суть любимой рецензии (не единственно но в том числе) — это зацепить, увлечь, раззадорить читателя к новым открытиям в разноплановом мире серьёзной и значимой литературы.

Автору статьи искреннее спасибо! За продуманную и ёмкую структуру грамотной статьи. За чёткое и ясное упоминание сюжета и символики этой повести. За то что благодаря его работе появилась ещё одна альтернативная возможность прикоснуться к творчеству Ольги Ларионовой.

Что показалось не совсем точным... Но здесь в общем и целом всё субъективно и индивидуально в ключе именно читательского восприятия. В атмосферности статьи не хватило какой-то иллюстративности и чувственности оригинального и тёплого авторского почерка Ларионовой (её стиль великолепен и самобытен; и возможно, нужно было дать «тестовый» значимый абзац оригинального текста повести). Чай, не на Грега Игана отзыв пишем))

PS И да, риторический вопрос, — Отчего «Овератор» принёс Знание частичным (без детализации конкретной даты) мне показался немножко неуместным именно в контексте стилистики самой повести. На мой взгляд, эта вещь написана таким поэтичным двусмысленным иносказанием, — что важно не Что именно сказала Ларионова; а Как она это сделала. Великолепная повесть — искренне советую к прочтению. И даже я бы всё-таки лично от себя, — вне «канонов» статьи, — рекомендовала «Леопарда» в перечитку — он того стОит!

PPS Рецензенту искренняя благодарность от преданных фанов серьёзной добротной литературы. Красиво, взвешенно, хладнокровно и по существу освещаемого вопроса. Достойная рецензия на достойную повесть.

...Ветер качает над ним Ветви, хотя... Ветра сегодня нет...

По праву считаю эту вещь, — у меня легче всего зашёл перевод «Сияние извне», — одной из лучших в сегменте малой прозы мировой фантастики.

И уже в 1927 году талант Лавкрафта «выстрелил» такими яркими и сакральными темами, — которые после него разовьют и углубят на свой лад многие авторы и сценаристы. Но ведь именно талантливых Первопроходцев «принято» называть Гениями... -Ни в коем случае не стану с этим спорить (даже наедине с собой).

***

Маленькое, затерянное в лесах поселение скромных трудяг, — получившее бешеную негативную огласку по причине природной аномалии в ключе спекуляций ею учёных мужей с историей внезапно упавшего на эти земли метеорита.

Медленное угасание маленькой несчастной семьи, — и физическое, и умственное (прошедшее все фазы сумасшествия, начиная от суеверия и заканчивая тотальной потерей внятного сознания до состояния кошмарного потрясения), которой пришлось встретиться с чем-то таким...

Я думаю, что Лавкрафт заложил в свою ёмкую и очень пронзительную историю нечто большее, чем просто воспоминания обезумевшего старика.

И это нечто, вероломно пожирающее и ломающее собой всё и снаружи и внутри, — оно словно постепенно проглатывало само пространство со всеми объектами, — жадно засасывая в себя всё то, что в нём находило.

***

Для тех кто больше смотрит, чем читает от себя робко предположу. Неслышной, но ощутимой аллюзией почему-то всплывает одна из лучших арок «Doctor Who» The Impossible Astronaut / Day of the Moon (s06e1/2). И я здесь не то чтобы обвиняю сценаристов данного проекта в неумышленном «плагиате»... Просто, на мой взгляд, это как раз тот показательный случай, — когда золотой фонд НФ классики, попадая в умные руки, в ярких и отчётливых элементах красиво расцветает ещё одной качественной интересной интерпретацией.

***

Странная встреча с очень странным явлением, — которая вначале вызвала даже некий азарт, мол, в таком именно свете можно запросто стать местной знаменитостью и героем очередной новостной ленты. Но вот что она повлекла за собой?.. -Авторские изюминки, нестандартные ходы болезненного воображения и жёсткое нагнетание даётся Лавкрафту в полной и ощутимой мере его оригинального почерка и стиля. Он безусловно из тех фантастов, которые виртуозно справляются с мрачной и мучительной атмосферностью своего авторского содержания.

***

Постепенное отупение и апатичная потеря всех чувствительных «сенсоров» реальности того, кто оказался волею провидения «зажат» в этой проклятой долине. Безрадостный механический и абсолютно бесцельный труд этих людей, — как бы по инерции ни на что не нацеленный, — ибо всё вокруг них (и внутри, и снаружи) медленно превращается в прах бытия... Фатальная дорога в никуда с направлением: «Без возврата»...

Подавленные и обречённые, — все они доживали свои последние мгновения на обожжённой безжизненной земле, — которая ни до / ни после не видела ничего подобного. Испепелённая Пустошь — это мрачный «вердикт» и боль памяти тех, кто имел несчастье к этому прикоснуться.

***

Дыхание бездны, — которая всё собой поглощает и долбит на мелкие обветшалые куски, всасывая без остатка...

Туго накрученное нервное напряжение, — как основной фабулы рассказа, так и его ключевых персонажей, — разожмётся и отлетит, как отломанный кусок того самого случайного камня с неба. Той самой странной субстанции, — которую пинали и били (отчаянно пытаясь постичь тайну эмпирическим путём) учёные-интеллектуалы / безусловные светилы в контексте своих знаний, — блестящих и авторитарных по умолчанию.

И всё это происходит в рассказе при ужасающей жути обстоятельств, не поддающихся никакому адекватному пояснению.

***

Великолепным кроссовером, — возможно сам того сознательно не желая, — Лавкрафт развернул здесь столько много тем сразу! Начиная от легендарных «перешёптываний» сакральных легенд и заканчивая философскими размышлениями о космогонической сути вселенной.

И все они растеклись и разбежались, словно глубокие морщины на лице ключевого персонажа-рассказчика. Для которого шок потрясения крутанул биологическое время на таком бешеном разгоне, — что об этом даже не рассказывают, а лишь мучаются липкими кошмарами долгими ночами напролёт, мучительно «листая» сакральную «летопись» мироздания.

Пришлый неестественный свет замогильных огней, зловеще плясавший на пепелище некогда плодородной земли и нормальной привычной жизни обывателя. Фатальные конвульсии тотального испепеления и умирания. Роковые образы и предчувствия, выходящие за границы человеческого сознания... — Всё это Сияние извне и гулкий адский вестник, не предвещающий ничего вменяемого и предсказуемого.

***

Есть ли в подтексте Лавкрафта библейские отсылки, — сказать наверняка можно наверное лишь читая текст на языке оригинала. И среди прочего, — что такое «Творец» в терминологии Лавкрафта в контексте этого рассказа?.. -Я думаю каждый читатель ответит себе на это самостоятельно, — в силу сложившегося интеллекта и базовых знаний (привычных для него представлений).

PS Загадка парадокса чисто научного характера?.. Вторжение иного разума?.. Огненная феерия кромешного ада и пустоты?.. -Я не берусь, в качестве очень скромного читателя, делать далеко идущие выводы о том, что хотел сказать Лавкрафт в своём произведении.

PPS Такие вещи читать без ощутимого холодка по позвоночнику вряд ли получится. Особенно если читаешь вдумчиво и вночь. Точно так же как не получится поставить оценку ниже десятки: безупречно выточенная мрачная история, — красивая, пронзительная, безупречно написанная, — которая будоражит и восхищает одновременно очень сильно и очень долго.

У этого рассказа великолепного Лавкрафта около десятка переводов, — я навскидку читала «Сияние извне».

Очень сильный рассказ и очень интересно сделанная рецензия на него. И она, на мой скромный взгляд, предельно объективна хотя бы потому... Автор статьи предлагает от себя определённый перевод, — собственно что ярко отражено в титуле статьи. Но вот отсылки и аллюзии ставит что называется «утилитарные».

Именно в атмосферности у меня сошлось вот здесь по тексту статьи: «ледяное проклятие одиночества», «пикник на обочине»... А виртуозная метафора «разноцветные кубики на игровой доске мироздания» — это просто Вау!

Редко кто так пишет: сохраняя внешнюю объективность прочитанного, как бы невзначай и без особого нажима встраивая свой оригинальный стиль письма и тонкие аллюзии самого рассказа. Причём без нарочитых спойлеров, — но «с сохранением» всей жути происходящего у Лавкрафта.

Автору удачи! Слышу от себя огромный (возможно, пока не раскачанный) творческий потенциал.

Это моё неожиданно приятное открытие на ФЛ))

PS Красиво, броско, ёмко, эффектно, умно и с большим вкусом. Предельно взвешенно и объективно. Без пяти минут профессиональная статья, — если немного подчистить именно библейские аллюзии. Не факт, что Лавкрафт их туда интуитивно закладывал.

К современному фэнтези, — даже обласканному различными звучными наградами, — отношусь весьма сдержанно и с определённым недоверием. (Как-то порой даже жаль на него времени в параллелях чтения)

Вдвойне благодарна тем читателям (рецензентам) которые не ленятся и пишут подробные взвешенные отзывы.

Что очень понравилось в статье.

Яркий эмоциональный стиль (очень умная и структурированная публицистика) и одновременно вполне разумная и хладнокровная подача в манере изложения.

Уместная конкретика сюжета, — которая даёт чёткое представление о книге без излишнего авторского нажима личной позиции.

Отдельный фрагмент оригинального текста, — который очень показательно транслирует стилистику непосредственно романа.

Да, безусловно, — чтобы что-то объективно оценить нужно в том числе читать эту вещь самому. Но ту первичную задачу, которую выполняет по своей сути любая рецензия, — дать общее представление о предлагаемом продукте, — с этим автор справился очень достойно.

PS И да, феминизмом сейчас ведь никого не удивишь, — этот концепт стал межжанровым и практически «всеядным» для любого возраста читателя. В этом смысле сказки словно сочиняются на новый лад. Я согласна с оригинальной цитатой автора статьи (здорово и лаконично сказано):

PPS «Но мы меняемся, и сказки меняются вместе с нами».

Очень симпатичное изложение очень тёплого материала. Слышно, что автор пишет без претензий и особых амбиций, — а просто потому что от души любит свою тему.

И с позволения автора статьи я цитирую (утрирую на своё усмотрение): это очень тёплый, весёлый и трогательный текст. С головой окунает в детство. Даже если «в глаза никогда не видел» эту самую девочку — главную героиню этой сентиментальной истории «для самых маленьких». Признаться, сколько бы аллюзий автор не давал, — в скринах и в ссылках на другие советские фильмы для подростков и юношества, — вспомнить эту девочку в цветном комбинезоне мне так и не удалось. (Вероятно, не особо раскрученная лента для тех кто родился позже)

Но с точки зрения самой статьи дело не совсем в этом. Вернее совсем не в этом. Здорово, что на ФЛ есть такие тёплые тексты, вызывающие трогательное ностальжи. Прекрасно, что автор готов поделиться своим обаянием и любовью к заданной теме. Хорошая уютная статья — прочла с большим удовольствием.

PS Светлое и долгое послевкусие реально обеспечено)))

Отличная, тёплая и очень живая статья. Всё написано со вкусом и с адекватной симпатией к творчеству Духовны. Для тех кто не в курсе: Дэвид Духовны на поверку оказался не только классным, стильным и харизматичным актёром, — а ещё совсем-совсем-совсем неплохим писателем. Во всяком случае в третьем романе «Мисс Подземка» его стиль уже становится более узнаваем.

С автором статьи согласна на все 100% — роман оригинален и архетипичен. В чистом виде не похож ни на что. Основная канва в жанре городского фэнтези завлекает и приятно затягивает.

Статья раскрывает суть романа великолепно. Но есть одно Но!.. -Спойлеры! Спойлеры! Любимые спойлеры)) -Danger для тех, кто либо совсем не читал / кто в параллелях чтения подвис на середине. В ключе скромного читателя считаю (хотя, возможно всё очень субъективно): для такой плотной интриги, которую от себя с увлечением накрутил Духовны — с пересказом сюжета (даже в рецензии) нужно быть очень осторожным.

В целом всё отлично. Ёмко и с душой. Хорошая атмосферная статья. Очень понравилось. Спасибо автору текста!

... Этот город убийц, город шлюх и воров,

Существует покуда мы верим в него.

А откроем глаза — и его уже нет

И мы снова стоим у начала веков...

Считаю Карнивал Роу одной из самых достойных и вкусных эклектичных киношных изюминок ушедшего 2019го. Поэтому, безусловно, не могла равнодушно пройти и мимо этой статьи тоже.

Красиво, чисто, звонко. Хороший и подробный обзор на очень приличный и добротный сериал. Карнивал Роу, признаться, так сильно зацепил... -Отсмотрела его чуть ли ни весь подряд и сплошняком в своё время (как только он вышел).

Великолепная подробная подача, — со вкусом и чувством меры. Без политических перегибов в том числе. Хотя конечно, — как аллюзии, — они безусловно заложены в канве сценария.

Очень понравились в свою очередь атмосферные, — почти поэтическое вставки автора статьи, — идеально отражающие событийное настроение и наполнение сериала.

И кстати, очень здорово раскрыта линия «эпизодических» персонажей. Я согласна с тем, что ярких типажей в Карнивал Роу предостаточно. И они держат на себе предельно много зрительского внимания.

Единственное, что показалось странноватым в статье — это эпиграф. Мне кажется, — он не вполне отражает и суть сериала, и особое к нему отношение. Попробую ниже раскрыть суть своей «претензии»:

PS На такой красивый фэнтезийный неформат о переделе старого мира, — симпатично созданного в стиле атмосферного стимпанка, — у меня почему-то вот это очень «просится»

... Мы в который уж раз создаём этот мир

Ищем вновь имена для зверей и цветов

Несмотря ни на что побеждает любовь

Так забьём и закурим, матерь богов...

PPS Удачи автору на конкурсе! Спасибо, — приятно было ещё раз внимательно перечитать эту статью.

...Что бы я ни писал, в истории всегда найдется пример столь же отвратительный или даже хуже...

Этот условный эпиграф, — а он весьма двусмысленно фигурирует в статье на творчество Мартина, — можно ставить и в ключе оценки статьи Малдера в том числе. В том смысле... Когда у автора подобная достойная планка адекватных навыков / виртуозного умения управляться с большими текстами, — всегда нужен что ли особый компенсаторный механизм, смягчающий всякую дифференциацию (и без того по умолчанию предельно Высокую).

Что реально понравилось и зацепило в статье. -Известный цикл Мартина ПЛиО (который, признаться, давно буксовал в параллелях чтения) после размещения статьи просто полетел.

К тому же, — к стыду своему раньше этого не знала, — Мартин в том числе Король и малой прозы в том числе. Начиная от коротеньких рассказов и заканчивая прекрасной и пронзительно вещью «Песнь о Лии». Увлекло — не то слово. Спасибо автору статьи за подобную яркую и талантливую провокацию!

Что касается непосредственно сериала, — даже имея во многих местах иную точку зрения, — я «вынуждена» констатировать тот факт: статья (как минимум первый раз) читается на немыслимом энтузиазме. И безусловно, сама тема непосредственно, — а не только авторская манера изложения статьи, — это в том числе не слабый Мотиватор к подробному ознакомлению с данным обзором: ибо про сериал не слышал лишь ленивый.

Писать краткий, ёмкий и хладнокровный отзыв на тексты Малдера в контексте этого конкурса — это что ли работа сапёра-подрывника))) Хочется и очень хочется сказать о минусах статьи... Но я их не вижу. -Размер?.. Ну тот кто в силах одолеть роскошного Мартина — без труда (возможно по особым личным закладкам и не в один день) прочтёт и эту статью от начала и до конца. Честно говоря, ничего критичного в подобной форме, — объективно! — не вижу.

Всё сделано тонко, со вкусом и на бешеном разгоне потрясающего Трудолюбия. Везде уместно фонит приблатнённый хлёсткий юмор. Статья ни разу нигде не провисает ввиду уместной эклектики манеры изложения / смешения различных стилей, — начиная от яркой хлёсткой публицистики и заканчивая трогательной лирикой в оригинальных цитатах-сносках.

PS Подобные обзоры собраны словно по принципу дорогих и классных швейцарских часиков: каждая ссылка / жирный шрифт продумана / виртуозно встроена до трогательных мелочей и классно крутит собой общий «механизм» объёмного материала статьи.

PPS Искреннее спасибо! Читала / перечитывала не-помню-точно-сколько-раз!))

Возможно, буду необъективной. Возможно автор статьи умышленно «спекулирует» любимым титулом любимого издания, — великолепная и умно обыгранная фишка современного маркетинга и талантливого мерчендайзера)))

По отзыву чёткая «Десятка!» — Так просто, так чисто и на таких вкусных инфантильных метафорах суметь разложить очень взрослые вещи «Благих знамений».

Да, безусловно роман очень британский и в большей степени это детище Пратчетта. Хотя Гейман и показал себя как великолепный сценарист в экранизации 6-серийного сериала. Кстати именно этих отсылок на экранизацию (учитывая яркий титул книги) мне как придирчивому читателю и не хватило...

PS Но всё равно очень чёткая Десятка. Ведь отзыв книжный, — а содержание / выводы / аллюзии раскрыты великолепно / с чёткой осмысленной структурой.

PPS И да, — учитывая авторское наполнение конкурса, — я не знаю за кого я «болею»... Очень сильные талантливые ребята — спасибо вам за то что вы есть, — всегда есть что почитать / над чем подумать.

Признаться, к оценке Кинга и Кубрика (в ключе знаменитого «Сияния») отношусь всегда очень недоверчиво и сдержанно. Взгляды всегда очень полярны. И получается примерно вот что: тот кто «без ума» от романа Кинга — тот вовсю бомбит Кубрика. (И наоборот). Притязательные мнения как всегда снижают фокус объективности. И здесь картина по моим личным ощущениям очень похожа на оценку (сопоставление) Андроидов ФКДика и «Бегущего» Ридли Скотта.

Что реально понравилось у этого автора отзыва на «Сияние». Ровный фон освещаемого материала и... Глубокая Аналитическая раскладка увиденного на экране. Да, безусловно, у всех своё ощущение от нашумевшей экранизации Кубрика...

Но разложить так виртуозно и внятно отсмотренный материал. Да ещё сопоставить это с романом. Да ещё сделать это в глубоком грамотном ключе классической школы психоанализа!..

Возможно именно эту статью (на языке оригинала Кинга) нужно бросить в твиттер знаменитому американцу: чтоб он наконец-то угомонился по поводу вымышленной им самим «неудачи» Кубрика.

Я в адекватном восхищении. Спасибо за труд автора и серьёзный творческий подход.

PS Честно говоря, многие статьи на ФЛ люблю бежать глазами по диагонали... Здесь не могла заставить себя... Остановиться. Перечитывала, — с большим увлечением и интересом Два!!! раза.

PPS И да, здесь ярким эмоциональным акцентом мой искренний месседж мнительным авторам: Не бойтесь себя под лейблом «Слишком много текста!..» -Честное слово, смотря Какой текст. У талантливого автора его никогда много не бывает.

Такого Малдера очень ценю, обожаю и уважаю. Потому что делать обзор любимого сериала (проекта) — и делать это так чётко, тонко и беспристрастно, — это пожалуй, стОит очень дорого.

Ведь часто когда пишем отзыв (рецензию) на любимое произведение, — знаю, что у многих здесь включён синдром Спасателя: любым путём вытянуть любимого автора (режиссёра) на самые высокие рейтинги. И здесь все способы хороши: увлечённый восторг и... Не объективность подачи материала.

Малдер этим синдромом не «страдает», — читаю его колонку давно, — вдумчиво и внимательно. И соб-но, если реально интересует определённая тема, — то этому автору можно доверять в адекватной оценке / динамике освещаемой темы.

Что касается «Доктора»... Он и правда в Беде!.. Причём в Большой, — учитывая 11й сезон. Любимые актёры и фирменные фишки глубокого интеллектуального юмора остались где-то в светлом прошлом, — лаская притязательный взгляд и хрупкое воображение некогда завлекательными постерами любимых тандемов. Дэвид Теннант и Билли Пайпер; Мэтт Смит и Карен Гилан; великолепная харизма Питера Капальди... -Всё это покрылось толстым-толстым слоем американской конъюнктуры. Учитывая внешние «триггеры» реалий — это совсем не удивительно. Но ужасно больно, колко и гадко за сам сериал...

PS Про авторство Малдера хочется сказать с точностью до наоборот: Браво, Малдер! Спасибо за классику статей! И за такую круть в оригинальном эпическом размахе неформатного киношного журнала альманаха.

PPS Титаническая работа. Красивый свежак. Трезвый взгляд на притёртые вещи. Спасибо искреннее!

... Берег встретит героя

Берег встретит врага

Нас всегда было двое

А теперь только я...

Таинство литературного творчества. Чёрные «лазы» этого странного и замысловатого ремесла, когда фантазия, быль и боль сплетаются так плотно, что этот «гордиев узел» распутать самостоятельно уже не хватает сил... Извечные мытарства души и тела. Когтистые и цепкие лапы очередной волны затяжной депрессии, когда ничего не хочется, кроме того чтобы уткнувшись блуждающим взглядом в белую стену, не думать больше ни о ком и ни о чём. Нарушенные обязательства сразу на всех уровнях отношений, — перед редактором, близким любимым человеком и самим собой. Глубокая личная драма главного героя довольно быстро набирает свой ход повествования.

Состояние перманентного отупения, когда ничего не пишется, не сочиняется и любое желание взять себя в руки превращается в парафраз «Опять всё мимо!..»

Бракоразводный процесс, жёсткий творческий кризис, затяжное и очень болезненное безделье главного персонажа — это линейная завязка данной повести.

Известный писатель с приличным стажем Мортон Рейни, милый, робкий, обаятельный, коротающий свой вынужденный досуг (ибо на усердную работу это похоже лишь весьма отдалённо) в одиноком заброшенном доме в безлюдном коттедже у озера Тешмор — это «якобы» главный персонаж всего действа. Нужно здесь отметить, что тема «двойников» в литературе не нова. Однако то, как её обыгрывает именно Кинг, достойно искреннего восхищения, крепких аплодисментов и не одной, внимательной и вдумчивой, перечитки. Яркий, динамичный, буквально влетающий в воображение читателя с пол оборота, Кинг в этой повести виртуозно и мастерски катает одну из своих любимых тем, заходя с самых сильных фигур.

Мортон Рейни, Джон Шутер,  и... Джонни Дэпп. (В талантливой интерпретации известного режиссёра Дэвида Кеппа) Очередной поворот фатального гамбита замысловатой игры рацио и подсознания. Чем закончится эта удивительная потасовка и борьба надломленного самолюбия, плавно перетекающего в потерю собственной индивидуальности?.. Эти вещи ведь не столь предсказуемы, как кажется на первый взгляд. Поскольку открытые финалы у Стивена Кинга и Дэвида Кеппа, режиссёра одноимённой ленты, неслышно плетут дальше свою витиеватую историю и незаконченную интригу. И каждый читатель (зритель) волен закончить это действо так, как подскажет ему интуиция и сила воображения. К слову скажу, что великолепный Джонни Дэпп в экранизации «Тайное окно» 2004 года своей классной актёрской подачей увлекает невероятно. Он безумно талантливый и разноплановый даже в полотне (сюжетной канве) одной картины. Харизматичный, хлёсткий, трогательный и загнанный в угол персонаж... Книгу и фильм можно брать в фокус в любой последовательности и в определённом смысле по моим личным ощущениям это два параллельных произведения.

Но именно Джонни Дэпп почему-то в качестве яркого героя в моём личном восприятии читателя сочился с каждой страницы повести Кинга. Именно версия режиссёра взрослой раскрутки финала показалась мне более внятной и хладнокровной. И именно Кингу в его авторской подаче, не в первый раз за ним такое замечаю, не хватило мужества расставить истинные точки над «и» в описании тяжёлого финала рецидива главного героя.

Великолепный стиль, безупречно выточенный текст, узнаваемая тема. Она среди прочего встречается у Кинга в творчестве довольно часто. И в прорисовке своих мотиваций Кинг не лишь бы какой, всегда держащий высокую планку, успешный психоаналитик. Метания героя, в том числе внутри себя, Кинг реально изобразил просто неподражаемо, с эпическим исполинским размахом различных образов субличностей и их витиеватых диалогов между собой.

Симптом взаимного непонимания, с надрывными нотками жгучей человеческой боли, словно две половины холодного разводного моста разделяют двух прежде любящих и родных людей, которые всё никак не могут разойтись и разлюбить друг друга — это ещё одна в выразительная линия повести. Всё это выписано Кингом просто виртуозно. Причём двуличность, в которой Морт обвинял свою жену, больно уязвлённый женской изменой, во всю захлестнула его самого  (вернее его сломанное иррациональное мышление). И здесь не всё так линейно и предсказуемо, как кажется на первый взгляд. С одной стороны у главного героя есть радость творчества и упоение от любимой работы. С другой, — это жизнь, растерзанная папарацци и охотниками личных подробностей, растасканная на автографы и пикантные болезненные факты. От такого может устать кто угодно. И срыв героя в финале достаточно предсказуем. Другое дело, что Кинг весьма оригинальный автор и его сюжет не банален и очень красив как образчик его великолепного мастерства увлечённо сочинять подобные интриги.

Старые семейные шутки, понятные только двоим. Трогательные тайны и секреты, для посторонних ничего не значащие. Тысячи всяких мелочей, которые делают жизнь объёмной и значимой. Всё это разлетелось в пыль и прах, — во всех смыслах авторских событийных метафор. Всё превратилось в тлеющее пепелище и лишь в «место происшествия» некогда ухоженной и успешной жизни Морта. И здесь жгучим и пульсирующим пунктиром словно проходит личная психофилософия Кинга из предисловия к этой повести.

Различные метафоры, которые Кинг щедро кидает по тесту, это особое украшение повести. Ведь на самом деле этот пожар был не только внешним — автор потихоньку туго накручивает иное выгорание своего героя.

И на самом деле те «галочки» которые двое разведённых супругов прилежно расставляют в описи внезапно сгоревшего дома, фиксируя гибель прежней жизни и тысячи дорогих им мелочей — это те своеобразные трогательные вехи и трофеи их совместной жизни и те нестерпимо болючие зазубрины в сердце, которые в том числе способны «переточить» кого угодно. По моим личным ощущениям это эпицентр и спусковой «триггер» для всей повести в целом.

И переходя на гибкий язык метафор, которыми умело пользуется Кинг в своём творчестве можно сказать следующее. Перегруженный, измученный болью мозг Морта балансирует с фатальным изяществом канатаходца, готового в любой момент к тому, что ниточка, по которой он ступает вот-вот перетрётся. На грани нервного срыва пляшут в уголках его сознания маленькие, но настойчивые сполохи болезненных аллюзий и воспоминаний, готовые в любой момент поглотить всё собой изнутри и вырваться наружу...

Ко всему прочему тревожно холодит сердце читателя плотно закрученная интрига с плагиатом этого известного автора. Спор Шутера и Морта вначале как будто смешон и беспредметен. Хотя загадочная рукопись, завязанная на повторах, по сути и есть этот самый предмет. Кто-то хамски и беспардонно влез в жизнь Морта, однажды появившись на пороге дачного коттеджа. Некий загадочный персонаж и практически закадычный друг Морта, который знает, что происходит у него в глубине головы и души: знает его насквозь и навылет. И разобраться с этим парнем будет очень-очень непросто...

И если большую часть повести Шутер вёл себя как фантом и маньяк, то ближе к финалу Кинг так накачивает градус своего повествования и так мастерски держит свою плотную интригу... В общем, кто кого поймал — это очень взрослая и виртуозная шарада и анаграмма даже для очень серьёзного и притязательного читателя.

Зарождение оригинальной авторской идеи в творчестве отследить практически невозможно. Иначе как можно получить условную закладную под то, что нельзя увидеть и пощупать?.. Талант и самобытность любого автора — это ведь в большей степени метафизическая величина.

Оригинальное творчество или изящное заимствование?.. Вечные оправдания души и совести. И вечный спор подсознания, измученного в личном бреду и шатких домыслах.

Когда собственная жизнь, закольцованная множеством болезненных финалов, сама по себе становится Историей. Когда всякая яркая эмоция, даже смех, причиняет острую нестерпимую боль. Когда твоя единственная любовница это работа, и только ей ты отдаёшься без остатка, — ведь с ней бессмысленно конкурировать родным и близким. Когда голос памяти на грани нервного срыва буквально разрывает на части. Голос и горечь случившихся маленьких и больших катастроф реалий Морта...

Этот всё собой сметающий страх плагиата захлестнул Морта так фатально именно оттого, что где-то в глубине души, сколь бы много признаний ему не отвешивал внешний мир, он стал спотыкаться в своих самоповторах и темах-«двойниках» именно в мире внутреннем. Так ведь бывает, — не в силах создать что-то по-настоящему новое, «мы» на бешеном и неуправляемом разгоне жёсткой ко всему самокритики начинаем как бы стыдиться самих себя. И здесь подобное линчевание доходит у каждого до своего жёсткого предела. А такое сильное рассогласование автора с врождённым огромным потенциалом — это реально очень серьёзная и глубокая тема. Кинг её обыгрывает нереально круто и самобытно.

Вероятно, всё же сумасшествие «заразно»,- во всяком случае сила авторского внушения Кинга уж точно. И в данном аспекте он увлекает — не то слово.

PS Как не странно, по принципу пародоксального мышления, безумно интересно читать эту повесть второй раз: зная развязку, как бы не отвлекаешься на экшн детектива, а ведёшь в голове совсем иную, более глубокую и на первый взгляд едва различимую, линию главного героя. И начинаешь пристально следить за ней в том числе в голове ключевого персонажа, ибо искажённых фантасмагорий и проекций, которых щедро накрутил Кинг в своём нестандартном воображении, — здесь их больше, чем достаточно. Могу резюмировать, что эту историю в целом, и всю глубину происходящего, на мой скромный взгляд, можно по достоинству оценить как минимум только как минимум во второй перечитке.

PPS Стало быть, это классика на все времена. Заслуженная, достойно сбитая и далеко не единственная у этого автора.

...Звёздочка блеснёт у порога —

Догадайся, сколько ей лет?

Выйдешь на пустую дорогу —

Щёлкнет за спиной пистолет...

Что означает быть человеком и есть ли высшая ступень сознания в нашей земной и столь противоречивой жизни? -Дело не столько в этих вопросах, а скорее в тех, кто ими задаётся. Потому что интеллектуальный уровень оратора даёт потенциальное право на верные ответы.

Грамотно раскрыть и заполнить собой любое троеточие — это особый талант, доступный немногим авторам. Юнг — из тех, кто этим даром обладает по праву своего очень глубокого образного мышления и внятной аналитической подачи.

С одной стороны, — всё изложено так просто, чисто и с неизменным вкусом. С другой, — всё очень подробно, глубоко и метафорично. И вероятно нет такого (психо) аналитика, который бы не был ещё и прикладным философом своих знаний.

***

Юнг прекрасен, академичен, тонок в авторской подаче, очень талантлив и узнаваем в своей оригинальной мифотворческой философии.

Его речь живая и яркая. Очень вкусная и живописная статья даже для тех, кто далёк от психиатрии и всего того что с ней связано.

Этот текст очень глубокий и трогательный одновременно: во многих местах автор «обнажает» свои мысли с плохо скрываемым волнением / искренним возбуждением, — вероятно ещё и потому, что Юнг был на протяжении всей жизни сам влюблён в эти вечные ментальные вещи: Зачем мы приходим в этот мир и есть ли конечная цель нашего бытия?..

Пожалуй, мало кто так умеет, — столь полно и максимально подробно раскрыть эти вещи со всех возможных сторон.

Причём Юнг не разменивает себя на сухие концепты и доктрины (за многими из которых порой стоИт лишь высокомерная пустота интеллекта). Как это делают многие его коллеги, — потому что так проще и якобы основательнее. Юнга интересуют куда более глубокие вещи.

Автор пишет на глубоких метафорах — виртуозно «заигрывая» с образами космогонической величины. Хаос для него — это скорее некий особый материал для сборки и склейки сознания человека. И да, те выводы к которым он «призывает» наедине с самим собой... Не ждите, что за этой мнимой дверью вас ожидает только лишь приятное знакомство, — отнюдь... Правда, как всегда, беспощадна...

***

«Ситуативные невротики» и внутренняя раздвоенность, — этот диагноз можно сегодня ставить каждому первому обывателю мега скоростного века. Это те, кто по определённым причинам потерял себя в бешеном потоке социума / «захлебнулся» в многозадачном гипер контроле навязанных реалий. Вернуться к себе в адекватных силах (посредством самовыражения и честного раскрытия своих истинных причин и мотиваций) способны все, — но зачастую это происходит достаточно болезненно и порой несвоевременно.

Символизм сумасшествия, — с огромным лавинообразным покрытием охватывающий целые нации. Неутешительные, безрадостные и тревожные предчувствия, адресованные нам как минимум с прежнего века.

Аффекты нашей цивилизации и примитивное «всезнайство» рационального мышления. Юнг здесь лично от себя резюмирует в том числе захлёстывающий «феномен» шизофрении (начиная от яркой акцентуации характера и заканчивая тяжёлыми формами этого заболевания). Во всём фонят потерянные моральные ориентиры и искажение изначальных, — заложенных природой, — прообразов человека.

Засилье массовой культуры, — вернее полное её отсутствие. Разрушение личности приобрело в этом аспекте столь сильный «показательный» размах, — за гениальность часто принято выдавать такой поведенческий неадекват... Соб-но, для того чтобы это резюмировать, не нужно обладать высокими научными степенями / писать подробные диссертации.

Постоянная погоня за призрачными целями, — не способными дать какого-либо морального или душевного удовлетворения... -Вот, соб-но, печальная подложка и 21го века в том числе. «Мы» радостно разменяли 20е нынешнего века и на все лады «взрываем» сети  различными зеркальными датами под сомнительным лейблом «Да здравствует 02.02.2020 — лови жар-птицу на лету / загадывай — не стесняйся желание / да посокровеннее!» И желание здесь только одно, — не менее деструктивное чем эта очередная теза: Сбежать из такой реальности на полном разгоне эскапизма, — подальше и подольше отдохнуть «по ту сторону» от этих модных прожорливых хайпов.

Психология личности и психология массы. -Что по обыкновению за этим стоит?.. Скорее всего язык бестолковой и ко всему подверженной толпы, — раскрашенной несмолкаемым буйством и маршем красочных флешмобов.

С постоянным ростом прогресса мы постепенно потеряли способность к аналоговому мышлению. Нас часто нет в свете настоящего дня. Зато мы постоянно живём в сумерках будущего, — в вечной иллюзорной погоне за химерой «золотого века», — что вот-вот должен с нами случиться и произойти... -Радости прогресса становятся купленными слишком дорогой ценой. Они не дают ни счастья, ни благоденствия, — а лишь увеличивают в немыслимой спешке количество невротиков и шизофреников. «Omnis fastinatio ex parte — diaboli est / всякая спешка — от дьявола», как говорили древние.

***

Частично упоминая патриархальный мир Фрейда, — и в частности их близкое знакомство в Вене в 1910году, — Юнг с особым недоверием относится здесь к расхожей теории о доминанте только лишь сексуальных «триггеров» в поступках и мотивациях индивида. И соб-но, не найдя исчерпывающих ответов на Западе, — он предпринимал много попыток (в том числе и в путешествиях изучая параллельно многие тематические труды) в глубоком познании Востока.

***

Субъективная реальность на стыке нескольких культур и наций. Рассматривая американца, европейца и мексиканца (с их личным мышлением и мировоззрением), — Юнг вкладывает «ключи от истины» далеко не первым двум представителям «белого человека». В общем и целом признавая за ними духовную нищету и никчемность, которые отчётливо проступают чуть только стОит снять верхнюю «позолоту» яркой ухоженной жизни.

Ум в сердце помести — золотое Откровение Востока, на которое «белый человек» на бешеном разгоне привычного жёсткого мышления смотрит как бы свысока и с некой издёвкой...

***

Психологию христианства и буддизма, — основанную на единой образной базе элементов бессознательного, — Юнг раскрывает читателю столь виртуозно и недвусмысленно... -Нет, он не выделяет для себя явных фаворитов. В его тексте всё много сложнее и объёмнее. Латая «дыры» изменившегося на протяжении веков сознания, он нашёл много всяких «прорех» на стыке культур Востока и Запада.

Целостное мировоззрение в контексте синтеза науки и религии. Единение внешнего и внутреннего. Подлинное самопознание и полное раскрытие уникальной природы каждого. -Вот те базовые вопросы, которые так или иначе поднимает автор.

***

И здесь стОит отдельно отметить неким пунктиром. Юнг из тех аналитиков-архаиков (психотерапевтов), которые искренне верили: чтобы качественно лечить душевные болезни, — только знаний в ключе работы нейронных цепочек явно недостаточно.

Подробно изучая труды алхимиков ещё на заре своей карьеры, — он предположил следующие вещи. Эта натурфилософия уходит двумя разными векторами как в прошлое (моделируя знания гностиков) так и в будущее (предваряя базис психологии бессознательного). Грамотно трактовать язык проекций (в том числе мифов, сновидений, предчувствий) В это можно верить / или нет. Но ёмкий подход, — в попытках постичь «анатомию» души, — ведь требует иметь очень обширную картину знаний (и практик).  И да, у Юнга интеллект и бэкграунд хорошего НФ автора (в самом лучшем смысле этого понятия).

Релятивность времени и пространства.

Жить наперекор своему инстинкту, — или в согласии с ним... Каждый выбирает для себе более значимое и родное для его именно ментальной базовой программы. Хотя преимущества веры в интуицию Инстинкта более очевидны: с ним мышление гибче и куда более маневреннее.

Положа руку на сердце, — многие из нас живут ниже уровня своих потенциальных возможностей. Отсюда и такая острая «страсть» к постоянно включённому рацио: это ведь оно всегда резонно «чекает», за какие горизонты лучше не ходить / за какие «буйки» не плавать...

***

В великом акте творения только человеческое сознание придаёт этому акту смысл, значение и глубину обновления. В этом заключён особый смысл космогонического обновления, самопознания и роста. И здесь идея самости (самодостаточности), — одна из основных тем этого аналитика, — заложенная изначально на Востоке, сегодня расцветает как никогда ярко. -Вернее отчётливо проступает явный дефицит этого архетипа.

***

Христианство с его знанием об искупительной жертве учит страдать. Буддизм — видеть и делать. Оба пути ведут к истине. Но Будда (прообраз совершенного просветлённого) для индуса более живой человек и его образ не требует «шаблонного подражания». В христианстве под толщей догматики веков истина уже почти не различима (и во всяком случае не для каждого понятна), — как Христос возвещал евреям:  «Вы боги» (Ин. 10:34).

И соб-но, так называемый «христианский» Запад (поколение менеджеров и мега скоростных коучей), так и не создав нового мира, стремительно и реактивно разрушает имеющийся.

PS Смысл существования, — это тот вопрос, на который каждый должен ответить именно от себя. В противном случае, — оставшись наедине с чужими ответами, — это будет уже не голос своего «я», а что-то навязанное и пустое. Задавать серьёзно такие вопросы (равно как на них пытаться ответить) — задача титаническая. Но именно она держит нас в этом континууме, — заставляя проживать эту жизнь более полно и ярко в контексте качественного ментального восхождения и обновления.

«Идущий к самому себе рискует с самим собой встретиться» Популяризация Юнга, — юнгианство, — в последние десятилетия приобрела просто чудовищный размах. Причём слово «чудовищный» здесь увы нужно трактовать строго по назначению этого прилагательного. (Никакого намёка на «чудо» как радость открытия, лежащее в корне этой лингвистики, понятное дело тут нет и близко).

Как и большинство явлений нашего времени, — Юнга безбашенно пустили «с молотка»: им прикрываются все, кому так или иначе нужно на скорую руку «залатать» своё невежество / любой ценой доказать свою значимость. Эзотерики и картёжники в свою очередь, — отчаянно и на все лады, — дружно транслируют учение Юнга. И здесь вот какой Парадокс: сам Юнг непосредственно, проверяя определённые вещи в личной динамике / и на примерах пациентов, — скромно заявлял от себя что так или иначе, но пишет он от себя гипотезы / предположения / необходимый ему в работе Синтез, который на каждом пациенте работает Уникально. (Такие вещи крайне аккуратно нужно ставить на поток) И соб-но, работе с природой уникальности он отвёл в своей практике и статьях особое значение.

***

Моду на материализм и эмпиризм постепенно сменила мода на парапсихологию.

Суть последнего понятия далеко не всем понятна, — это имеет мало общего с какими-то тайными шаманскими плясками, сумбурно переложенными на язык «белого человека»... Юнг в большей степени изучал природу трансперсонального кризиса (взросления и трансформа сознания человека). И соб-но, тот инструментарий, который им был найден, так или иначе был найден именно для этого.

***

Архетипы. Эту тему не трогал лишь ленивый. Но тому читателю, который хочет познакомиться «точечно» (с более подробной их градацией) всё же лучше набраться терпения. Статья по своей структуре и подаче очень обширна. Юнг затрагивает здесь очевидно много вопросов: начиная от истории зарождения многих символических представлений «дикого» человека и заканчивая непосредственно нашим временем (статья датирована 1934г), когда мы уже весь этот сакральный символизм обесценили и потеряли.

Эссе «Об архетипах коллективного бессознательного» расцветает иначе (чем об этом разрозненно принято писать в сети) — предложенный материал выглядит очень интересно, не затёрто и более объективно. Тем кто хочет лучше понять мышление Юнга, искренне советую: изучать его в контексте сборника статей. Отдельные  вещи, — растасканные по разным контекстам, — часто в трактовке выглядят достаточно бедно и нелепо.

***

Древнейшие изначальные типы всеобщих образов и паттернов. Психическая данность. Символические выражения внутренней и бессознательной драмы души через проекции внешнего мира...

Алхимики и гностики владели этими знаниями виртуозно, — «считывая» их задолго до появления психоанализа. Известное их утверждение: «Мир является созданным по подобию со своим архетипом» — оно ведь более, чем Откровение.

Но, рассматривая психологию как опытную науку, Юнг здесь пытается отделить миф, «навязанный сакральным учением от живого переживания души». -Методом отделения религиозного (как христианства, так и восточных направлений) привычного мышления (формул, канонических взглядов, устоявшихся веками) от реальных попыток разобраться: какое переживание (коллективное или личное) выходит на поверхность в том или ином случае.

Причём Юнг, — так или иначе, — ничего не оспаривает. А просто сопоставляет устоявшиеся мнения и взгляды.

В ключе своей эрудиции, этот знаменитый аналитик стремится отделять опыт мистического переживания от переживания естественной подсознательной природы человека.

Юнг это делает без излишнего скептицизма, — максимально серьёзно и глубоко подходя к природе трансперсонального и трансцендентного.

Частично и неким курсивом повествования здесь проходит тема мандалы в качестве древней символики, — как грамотное структурирование хаотичного состояния души и тела. (Кому интересна тема диссоциации — эту статью в том числе рекомендую очень искренне к подробному ознакомлению).

Среди прочего этот талантливый швейцарец призывает: считывать язык символов нужно предельно аккуратно, — без излишнего фанатизма и всяческой экзальтации (преувеличения увиденного) — без дальнейшего ущерба для душевного здоровья.

***

Ассимиляция фатального прорыва архетипического образа без «скатывания» в перманентное сумасшествие. Здесь речь идёт скорее о соединении противоположностей (имманентного и перманентного), — нежели навязывании какого-то нового открытия.

Ко всему прочему Юнг здесь тонок и мудр в своей подаче. Он предположительно рассматривает молитву как механизм общей  установки: что-то очень похожее по своей природе на коллективную аффирмацию.

Наше увлечение новой символикой и образами Юнг весьма жёстко прописывает как непреодолимую страсть к маскараду. И нужно сказать, — он здесь весьма категоричен:

Тяжесть и «всезнайство» земнорождённого интеллекта Юнг здесь сравнивает с люциферовской гордыней, — которая постоянно генерирует свою показательную правоту, особо не вникая в глубокую суть многих вещей. Отсюда берутся лжепророки и страсть к новым открытиями, — и увы именно эти дороги никуда (кроме ещё более тупикового мышления) вывести не способны.

И вот, соб-но, тому читателю, кто ожидает от этой статьи подробного и сухого перечисления архетипов, — лучше этот труд не читать. Здесь очень много абстракции, «воды» и «отвлечённого» анализа, — и нужно реально быть фаном Юнга, чтоб одолеть такой материал. Хотя в общем и целом подача у него достаточно лёгкая, ясная и понятная.

По сути эта статья — это подробный экскурс в природу бессознательного со всем возможным потенциалом (в контексте ящика Пандоры в том числе).

И здесь Юнг рассматривает работу коллективного бессознательного, — интуитивные попытки услышать мысль, готовую прийти на помощь, — в качестве компенсаторного механизма для тех проблем, которые лежат много глубже, чем сознание и рацио.

***

И да, попытка сильных натур (хотя это скорее нарочитая слабость) Разрубить эти гордиевы узлы вместо того чтобы их Развязать (без глубокого переживания своей подлинной сущности) — это не что иное как лакировка действительности и сознательный выбор очередной театральной маски...

Локальные и экзистенциальные кризисы (эго и коллективного бессознательного) — в этом суть открытий Юнга. Хотя предпосылки этому были заложены задолго до появления психоанализа.

***

Много ли человек знает о себе?.. А главное, — много ли Хочет знать?.. Порой безустальную работу интеллекта мы выдаём за голос истины в последней инстанции. Однако проблему экзистенциального кризиса (эта тема в том числе очень близко волновала Юнга) одним лишь интеллектом / количеством прочитанной литературы решить невозможно. Только истинное переживание интимного чувства (каким бы разрывающе тяжёлым и болезненным оно не было) способно грамотно и своевременно запустить этот триггер трансформа и сублимации разных энергий. (К эзотерике это не имеет никакого отношения) Речь идёт о переживании страдания. Эту тему не единожды поднимал ещё один знаменитый чешский психолог С. Гроф в своём глубоком знании предмета.

***

Боль и страдание как некий триггер и ресурс к более качественному осознанию себя. Очевидно сложная сублимация глубоких переживаний через грамотное прохождение всех этапов личностного и духовного роста. Беспомощность и слабость как степень познания своих внутренних процессов и ресурсов...

PS Высвобождение энергии, — как негативной, так и творческой. -Это процесс трансперсональный: его нельзя «пощупать» и уж тем более «материально доказать». У творческих людей, — к коим и я себя резонно причисляю, — это часто и напрямую связано с переживанием страдания.

Здесь уместным акцентом проходит Тень Юнга с качественным описанием обновления сознания и психики. Важно не порвать те важные струны и не поломать тот живой механизм, который всякий раз запускает обновление психики, сознания, души. Будьте внимательны к своим переживаниям. Пишите «Чистовик» этой жизни сразу.

«Величайшая слабость человека – оставить последнее слово за собой»

Интересная тема — достаточно интересно обыгранная. Одна из лучших у Корнева. Без преувеличения — одна из лучших в этом жанре.

«Экзорцист» — это прекрасно оформленная интрига с плотным «нагнетанием» всего происходящего. В сюжетной канве две великолепно скрученных истории (взаимно перетекающие друг в друга), — повесть условно поделена на две части. «Люди и бесы» открывает эту феерию средневековых мрачных красок. А «Кривое зеркало» замыкает всё действо на себя, — оставляя читателю столько риторических нелинейных вопросов... Впрочем каждый безусловно выхватит свой родной фокус и уловит привычные сердцу истины.

Кроме всего прочего «Экзорцист» — это великолепно стилизованная вещь, искусно подогнанная под антураж средневекового фэнтези, — как ключ к сегментам замка в три оборота.

Чуть-чуть циничная; чуть-чуть лубочная, — но без придирок со вкусом воплощённая глубокая история. Это какой-то особый яркий и броский психодел, — магия и гностика спелись здесь очень плотно.

***

Концепт Пламенных (экзекуторов) и Изгоняющих (экзорцистов) раскрыт живо, ярко, динамично и весьма атмосферно.

Имперсонатор этого ремесла, прибывший по делу в маленький город Ронев, — особая завязка этой нетривиальной истории.

Спец очень широкого профиля, — на первый взгляд даже профи, — который предпочитает получать деньги за «не пойми что». -Такая вот работа.

На первый взгляд, безобидное приключение сгустилось и сжалось до очень атмосферной интриги основного сюжета.

На этом умышленном поле битвы между сущностью беса и человека Корнев развернул отличную идею в контексте «поимки» злого начала в первоосновах (и их противоположностях). Получилось такое себе красивое мрачное граффити с натуры.

***

Корнев пишет здесь красиво, ёмко, динамично, — виртуозно заигрывая с метафорами / лайфхаками / двойными смыслами.

...Яростные схватки воли и подсознания. Боль, наваждение и раздробленное сознание, неслышно утекающее в зияющую пустотную дыру... -Будто разбился огромный «фрагмент» зеркала, и каждый осколок ранит до глубины души и тела. Жуткие вибрации, которые пронизывают всё вокруг, — выворачивая главного героя в бессильной ярости буквально наизнанку.

Надо ли было подобной «неумёхе» лезть в это странное мероприятие под вот этой вечной тезой: «Ты неловок — дай-ка я»?.. На это читателю предоставляется ответить самостоятельно. Речь здесь немного о другом.

***

Частичка таланта. Частичка силы. Неумение вовремя остановиться. Неспособность виртуозно что-то значимое удержать...

***

Одержимое безумие или перманентное шарлатанство?.. Символика пентаклей или ничего не значащая атрибутика?.. Чужая воля, выворачивающая изнутри ментальной ломкой или «просто» борьба субличностей?.. Способность прикоснуться к истине или привычные фолки народов мира?..

Очень сильная вещь, — даже если на мощном интуите чувствуешь основную завязку / развязку основного текста.

Написано быстро, броско, стильно и с большим вкусом. И как бывает в добротных произведениях, — здесь нет моралите и зубодробительного поучительства. Зато есть очень мощное послевкусие и особое желание вновь взять это потом в перечитку под соответствующее атмосферное настроение.

PS Если читать «Экзорциста» — то непременно ночью. Если говорить об ощущениях — то я потрясена и удивлена. Если выставлять оценки — то максимально высокие.

Всё здорово! Отличная вещь! Любителям подобного жанра рекомендую однозначно!

Деньги это оружие и энергия. А ещё сила цинизма и горечь сарказма. -Согласна: не для всех. И здесь подобная теза скорее отражает атмосферность этого рассказа, — нежели личное отношение к вопросам звонкого монетооборота.

Ломаный Грош — это прозвище главного персонажа: молодого ростовщика Ната Корда.

***

Вполне прикольная авторская придумка: сделать сборник «Межсезонье» в режиме смены календарного времени. Словно каждый сезон определяет некую суть атмосферной начинки каждого рассказа.

У «Ростовщика» осень. Осень во всём, — в мыслях, чувствах и отвращении к сырому холодному пронзительному морскому ветру.

В надрывной боли днями напролёт режет *вИскИ*... — Кстати, не знаю как верно выставить *ударение*, — ибо днями напролёт по привычному концепту автора все пьют просто убойными дозами. Главный герой закладывает за воротник — от близости ненавистного моря. А все его дебиторы в унылых серых дождях просто тянут время... В смысле не хотят (а быть может, не могут) отдавать заёмы и кредиты, — все как один с претензией на долговую яму.

***

В рассказе закручена очень неплохая интрига, — что-то среднее между экшеном детектива и драйвом приключения.

Вязкое чувство мести и долго вынашиваемой расплаты за гибель своих приводит к такому примерно раскладу, — что у Корда своих-то по жизни нет и вовсе. И именно в этом он в том числе Ломаный Грош, — хорошая метафора / лучше не скажешь.

Мрачно, тяжеловесно, атмосферно. Увлекает и настраивает на определённый лад. Хотя и во многих местах (на мой вкус) что ли умышленно не докручено.

Что понравилось, — это не банальный финал. И это без пяти минут философский концепт. -Такой простой и ёмкий. Предельно гибкий и совсем не банальный (несмотря на сто раз «заюзанную» тезу) На всякий случай закрою этот «ключ» спойлером / ибо здесь по умолчанию спрятана вся суть безустальной многолетней борьбы главного героя... С самим собой... А это как известно, самые трудные сражения...

«Немного огня — серединa пути,

Немного огня тебя может спасти

В блеске обмана...обмана...»

Самое сложное в выборе книги — это не ошибиться с её условным сегментом. И здесь, как не выбирай — а всё мимо!.. Очень долго искала что-то такое, — краткое, весёлое, незамысловатое и не очень глупое, — под чтение чего можно было бы в метро по инерции поспать ещё чуть-чуть, не заморачиваясь особо глубокими философскими величинами / диалектикой бытия.

Но здесь условная полу претензия от впечатлительного читателя: автор не лишь бы какой Провокатор в контексте своих неплохо сбитых постапокалиптических и фэнтезийнных боевиков. Мало того, что по инерции искреннего читательского увлечения текстом, — да реально предельно сильно затягивает, — предательски проезжаешь лишнюю остановку / вылетаешь на чужую ветку метро...

Ко всему прочему, — и этот механизм работает просто виртуозным триггером, — после очередного ёмкого рассказа чуть позже отчётливо сильно тянет (как главного героя из «Немного огня» на крепкий допинг) на повесть и роман.

Хотя ведь я точно про себя знаю, — и это стабильные заморочки взрослого «битого» читателя с одиозной претензией /личным слоганом динамичных реалий: Чем тратить время на непритязательное light-чтиво, лучше что ли почилить в инстаграм.

-Смыслы всё те же / текста в разы меньше / голова отлично работает в мультимодальном (многозадачном) режиме. И даже послевкусие определённое обеспечено в ключе лёгкой эйфории и рефлексии ненавязчивого веера случайных мыслей.

И, да, что касается малой прозы Корнева в контексте сборника «Межсезонье». Моя любимая вещь здесь — это «Немного огня». Зацепило сразу, увлекло от души, заинтриговало (а как это можно развернуть и раскрыть ещё) даже при наличии нарочитых авторских слабостей и шероховатостей в подаче и структуре текста (основного сюжета). К тому же слышно, — что это умышленные фишки: набросать на скорую руку черно-белый скетч ёмкой зарисовки, — а потом попытаться развить эту тему дальше.

Да, слабовато раскрыты мотивации и характеры персонажей. (Делаю от себя резонную скидку на жанр) Да, везде сквозит нарочитая бедность диалогов. (Что-то между техно, киберпанком и бандитским action). Да, отчётливо слышу «стык» сразу нескольких фэнтезийных классиков мастадонтов с узнаваемым набором их авторского «кейса». — Начиная с фирменных фишек Сапковского и заканчивая сюжетными аллюзиями Мартина. И это так скромно и по верхам (не особо вдаваясь в язык знаменитых аналогов мирового масштаба).

И, да, это какая-то определённая литературная... Диверсия что ли. С совершенно неожиданным подтекстом / особым новым звучанием Смысла этого понятия. По сути здесь ведь дело не в том, — что автор не оправдал ожиданий. Скорее наоборот, — не ожидала, что так сильно затянет и увлечёт, — ибо я не фан такого продукта.

***

Предложения простые и ёмкие, — порой нарочито рубленные и крепко сбитые полу блатным сленгом. Текст ничем лишним не перегружен, — по сути красивая аскеза в довольно удачной форме авторского воплощения, классно пересыпанная фолковыми шутками и разбитными байками. Мысли лёгкие и внятные, заточенные под бэкграунд любого читателя. -Текст сборника улетает арбалетной стрелой.

Стиль написания приемлемый даже для школьника. А вновь обыгранные смыслы для искушённого взрослого приятно пестрят «ага» узнаванием многих типажей из прежде прочитанных книжек. -И здесь ведь совсем не в плагиате дело / скорее зыбкое ощущение того, будто медийный разработчик продлил и развернул ещё шире вселенную любимого комп-универсума, — когда скользя глазами по тексту, радостно и на полу детском азарте отмечаешь (и это как детская увлекательная игра в пятнашки): А, да! Смотри-ка!.. Эврика! Так я и думала!.. То-то мне с самого начала на интуите это показалось и увиделось!..

Знакомые фишки от любимых классиков, искусно и по делу обыгранные на новый стиль и лад, — они как бы расцветают ещё одним динамичным, весёлым и драйвовым авторским кроссовером что ли. Вполне себе достойная стилизация определённых типажей в ключе любимых фэнтезийных персонажей. Хотя во многих местах (слышно — нету сил!) текст, вероятно, сочинялся в режиме: «Калька с кальки». Зато как Молодо. Зелено. Весело! Всё это вновь зазвучало!

***

Огневик и пиромант 20летний Костя, работающий банальным сторожем на складе, на самом деле не совсем обычный парень. Хотя большую часть своей жизни он и слоняется без особого дела. Пьющий днями напролёт: и для согрева / и так просто от души потусить с друзьями, — он лишь «ждёт» особого случая, чтобы что-то понять и узнать про себя нового. В контексте авторской задумки, — если идти по поверхности, — вот что выходит. Есть чародеи, колдуны, хироманты, медиумы... Костя, — этот с виду обычный индивид, — обладает (паранормальными) сверхспособностями напалма. Он на бешеном откате умеет воспламенять собой всё вокруг, — причём механизм происходящего автору известен до мелочей / поскольку всё это расписано очень живо, ярко, поэтично. (Вот здесь не иронизирую — реально понравилось) И, соб-но, аскетичная серая жизнь катакомб и унылого подземелья, с расписанными на скорую руку тусклыми граффити, обледенелые бетонные лестницы, — вот, пожалуй и весь антураж этого рассказа. Кто не понял особое смятение главного героя, — здесь всё проще чем кажется на первый взгляд.

Дело тут не в какой-то особой «достоевщине» / глубоких психологизмах преступления / тяжёлой рефлексии самокопания главного героя. Всё проще, чище и прозаичнее.

Голый прагматизм и закон джунглей движет не только главным героем. Он вовсю давлеет и над незамысловатым авторским концептом Корнева непоср-но: выдать определённый конечный продукт на свою целевую аудиторию — это ведь тоже особый талант и тонкое чутьё, достойное уважения. (И здесь по-прежнему всё вне иронии) То там, то сям по тексту сборника фонит, что Корнев может больше и лучше, — но по определённым причинам как бы не откручивает на всю Volum*ы своих возможностей / творческого потенциала.

...А догорающий звук уже едва различим

Бледнее бледного, да, но ты не молчи,

Ведь это только игра, что в ней грех, а?

А что хранила душа, так того не отнять,

А держите, держите, держите меня,

Чтобы я не лопнул от смеха...

PS И здесь не хочется особо въезжать в дебри рыночного мышления. Но! (Для тех, кому не понравилось) Каковы, соб-но, претензии к автору — если мы сами этого просим: попроще и побыстрее; чтоб поменьше думать и пошустрее листать.

И да, Кто сейчас читает замысловатого Желязны или замороченного Дика?.. (А прогнать тыщу страниц одного тома Мартина, когда цикл всё равно не закончен / ну в моих глазах это ни больше — ни меньше читатель-суицидент!..) -Риторический вопрос, о котором лучше лишний раз всё-таки резонно смолчать...

PPS В приятных параллелях лёгкого чтения с удовольствием после мира суровых декораций «Межсезонья» убегаю в фэнтезийную атмосферность «Экзорциста». Искреннее браво автору, — удивил, порадовал и расцветил серые промозглые реалии фейерверком новых впечатлений и смыслов.

«Сегодня мы играем без зрителей. Сегодня мы играем свою жизнь».

Хорошая вещь от любимого автора, — тёплая, нежная, ироничная, заводная. Вкусная и всеядная одновременно. К тому же отлично стилизованная.

И, да, кто ищет здесь привычную Глубокую авторскую философию, — проходите мимо / не генерируйте споры.

А, соб-но, что здесь спорить... В ответ на выверты «Вагриуса» с тёплым приветом в сторону «Эксмо» Пелевин в 2003 и написал эту чудесную и трогательную байку...

...Цифры, цифры, цифры... Словно выпавшие из дневников нерадивых школьников: тройки / двойки / единицы... В данном случае они виртуозно нарисовались из дневника жизни неприглядного Стёпы (будущего процветающего банкира), — мечтающего постоянно покорять необъезженные просторы нумерологии своим очаровательным «колдовством» и магией постоянных животворных и целебных вливаний в цифру «34». Однажды в детстве с ней «договорившись» и вступив в некий сговор, — он неожиданно обрёл тайный нерв своей души, которым и щупал всё пространство вокруг себя много-много лет подряд. Дети порой так сильно «залипают» в своих фэнтезийных байках, в которые так хочется верить подольше...

Вот так и Стёпа, — рос, рос, рос и вырос из маленького хорошенького и всем очарованного дурачка во взрослого, — уже более статного, но не менее впечатлительного... Эээ... Мужа повседневных и серых РФ реалий. И вероятно чтоб особо не скучать в оных — придумал эдакую забаву с двузначными перевёртышами: 34 и 43. На протяжении всего романа читатель будет не без интереса / ироничной улыбки наблюдать за двумя доминантами из Стёпиной жизни: число 34 как весомый солнечный эквивалент (вестник счастья, удачи и радостного ожидания); и число 43 — его лунный брат (стало быть, несчастливая «подмена» и гадкое предчувствие липкого, гнетущего потенциального форс-мажора).

Накачав до сумасшедшего предела психический заряд любимой цифры, — Стёпа изначально выбрал свой уникальный неповторимый маршрут. И превратил всю жизнь в удивительно яркий и сказочный аттракцион, каждый раз высчитывая и высматривая свою любимую «34» везде и всюду. -Да, это его безусловная цифра фаворит, заслуженно возведённая тем самым в «нумизмат» незримого союзника.

На протяжении всей жизни ультра замороченного Стёпу изводили муки творчества по склеиванию и растаскиванию наиболее удачных и крайне неблагоприятных комбинаций этих двух антиподов.

Украсить любимую цифру изысканными коннотациями / подкрутить ей значимых финтифлюшек, — в этом Стёпа достиг неслыханных высот...

***

Выпить чай за 34 глотка; сесть в плацкарт на место 34; купить билет за 34 минуты до начала представления; угадать «тайные» просветы в зубцах обычной вилки и разгадать их «количественный» смысл...

Да, Стёпа, изначально вступил с «34» в тайный «трансакт», и так увлёкся этим креативным процессом, что не заметил главного. Как влезла в жизнь коварным противником (и стала бить его по всем чутким местам / особенно тем, что ниже пояса), — словно огромная тёмная туча наползла на его светлые горизонты, — цифра-Антипод 43. -Такой мрачный и тягостный Узурпатор его личной гармонии и счастья.

Мучительная схватка логики и бреда; света и тьмы; эманация добра и зла, — ироничный драйвер повествования крепко держит читателя на протяжении всего романа.

Параллельным акцентом «Чисел» весело и звонко сияет событийная подложка романа тех ушедших и канувших лет.

... Слив компроматов, респектабельность скандалов, акулы пера в изданиях-однодневках и одиозные списки *100 ведущих политиков России; засилье мелкого бизнеса и «карманные банки»... Невероятное чутье (порой бог его знает на чём основанное), куда рулить дальше, когда не зги не видно на пол метра вперёд... Размытые и неясные перспективы РФ реалий тех лет... — Примерно такую картинку среди прочего контекста рисует здесь Пелевин.

Да, вне всякого сомнения, — то что вытворял Стёпа на «задворках» своей души, — то была самая настоящая магия. И она оказалась посильнее всех привычных «офшоров» интеллекта других (менее шустрых) его соотечественников. Ибо совершать какие-то калькуляции ума в тех реалиях и было самым что ни на есть натуральным безумием. И словно сакральное существо, — такой себе ходячий само-оберег, — Стёпа (опутанный в равной степени суеверием и бредом) пробирался к свету своей жизни практически наощупь и вначале что называется по-пластунски. Зато такой именно виртуозной маневренности в те дикие времена «ельцинской эпохи» не было равных.

Его привычный кейс и концепт развития: из мелких торгашей оргтехники горбачевской оттепели двинуть потихоньку в контент мелких банкиров «ельцинской» эпохи. А там уж, — и рукой подать до финансового террориста-теневика.

И да, ставки в этой оригинальной сакральной мистерии Стёпы запредельно высоки... Настолько, — что он бессовестно впутывает в свои забавы всё что угодно (вплоть до двусмысленных сексуальных забав), — лишь бы это помогло вновь наладить и поддержать связь с дорогим сердцу числом / сложными, но родными знаками и весточками удачи.

Этот сакральный баловень судьбы не стыдился спекулировать своими фирменными фишками даже в поиске избранницы сердца... -А как же иначе?.. Ведь родная душа должна разделять не только финансовые интересы... Правда, справедливости ради, здесь нужно отметить: поскольку странности Стёпы были понятны только ему самому, — все потенциальные избранницы уходили не прощаясь, — покидая навсегда этого «придурковатого мАлого» наедине с его «развалами» в перекособоченной голове.

Постоянные прыжки в замысловатые дебри эзотерики... Колдуны, провидцы и по совместительству шарлатаны... -Всё это делало Стёпу счастливым и уязвимым одновременно. Словно маленький мальчик, — он стоял всякий раз растерянный и потрясённый перед этим пантеоном цифр / знаков / иероглифов / тайных смыслов... Пытаясь отжать из этого «священного» сонма себе побольше респекта и выгод, он влип в этот абсурд по самые уши... Ослиные... И эта метафора сотни раз оправдана (ниже расскажу почему). Кстати все выгоды, — в том числе вторичные, — в конце-концов закончились для Стёпы весьма неожиданно, уступив место случайному просветлению его бедного перетруженного ума...

***

И, безусловно, авторский бэкграунд и  литературный уровень Пелевина таков, — что «Числа» можно смело отнести в сегмент отличной яркой сатиры под слоганом «на злобу дня». (А кстати, что изменилось, так уж сильно, — в этом смысле в сознании активного большинства социума?.)

Нумерология и эзотерика; сакральные знания астрологов и всяческих лекарей, поставленные на поток рыночной экономики; восточные «откровения» и древние «тайны» гностицизма, выставленные на показ; безустальная (и, увы, в таком именно ключе абсолютно лубочная) беготня по гадалкам, психиатрам и ясновидцам... -Волшебный призрак Китая ведь и сегодня манит многих любопытных, — искусительно подмигивая жёлто-красными огнями вечных неразгаданных истин...

Энергичные тезы ярких и смелых названий, искусно впечатанные в бегущую строку PR-слонанов и TV-концепций.

Короткий и бодрый марш-бросок, — а главное нацеленный на большую шумную аудиторию — по достижению окончательной нирваны всех индивидов сразу...

Ошеломительный инсайт, — который обычно накрывает лавиной всех следующих, — что «ты» ведь тоже не последний человек на этом духовном пути, который ведёт (ни больше / ни меньше) в саму Поднебесную Знаний...

В этих делах, — весьма сомнительных, на мой скромный взгляд, — обычно включается что-то типа паранойи дискретного мышления /жёсткого отношения ко всякого роду знанию. И, соб-но, похожая симптоматика включилась и у Стёпы.

Для неокрепшего и доверчивого ко всему наивного ума в один момент всё сваливается в одну кучу, — и так порой трудно из оной как минимум выбраться... Куда уж там говорить о том, как целебен путь Вверх, — если это направление уже давным-давно мало кто знает и показывает...

Всё это одновременно яркий и вкусный стеб для влюблённого фана и потенциальный обман для того читателя (по умолчанию истового нумеролога), который привык априори всему беззастенчиво доверять, при этом настойчиво (недвусмысленно козыряя «научной» базой), предвзято и окольно обходя разумные, оправданные, классические вещи.

***

Кстати, яркий акцент про три Лингама Победы / мистические жезлы смерти в контексте «Чисел», — ну это особая выразительная фишка романа. Яркая и выразительная метафора-слоган, (а когда у этого автора было иначе): такая себе оригинальная конкретика, на какие три условные буквы славянского менталитета надо научиться посылать таких «звездунов», астрологов и лекарей на все руки, — дабы остаться целым и в здравом рассудке после их оригинальной настойчивой помощи. Спасибо искреннее Пелевину, — обожаю его такого, — подкачал хороший тонус / разогнал январский авитаминоз, — насмешил и местами искренне растрогал до перманентных «лолов».

***

Так вот недвусмысленные экивоки Вагриусу и Аллюзия на ослика в лице банкира Сракандаева сотни раз оправдана: именно так порой хочется в особой жёсткой форме «задвигАть» конфликтные ситуации. -Особенно когда тебя везде «имеют» и берут на двойные вилы; и особенно когда над тобой спекулятивно потешаются. И если суметь «отойти на 5 шагов назад» от текста романа, — это для внимательных фанов / сторонний читатель не поймёт, — порой эта жёсткая сатира особо остро скатывается в личную боль автора. Она слышна. Его рвёт. И местами очень сильно. Пелевин везде по роману включает свои личные авторские «распонятки» / намёки / скрытые смыслы.

***

Безусловно, «Числа» — это вещь 100% настроенческая. И не стОит за неё лишний раз браться, — если читатель страдает перманентным суеверием. Иначе можно получить похожие «развалы» в голове, как у сверх внушаемого главного персонажа. И, переходя на предельно Серьёзный подтекст, — такой ведь тоже есть в «Числах, — это достаточно сбалансированный роман. — Пелевин умудрился нарисовать сквозной техникой тета-хилинга (поскольку исцеление в финале всё-таки происходит) очень обаятельного героя и дать от себя весьма серьёзную нервозную нотку, — расписав динамику на грани явного циничного абсурда со всеми возможными фобиями, страхами и психозами. (И в целом весьма сомнительной беготнёй и суетой). Этот лирический персонаж предстал эдаким впечатлительным и ко всему доверчивым мальчиком, которому всё же удалось вырасти из «своих штанишек».

PS В моём случае очень гармонично лёг на душу красивый и гибкий — в три задушевных аккорда, — финал романа. Звонкий и чистый, — понятный до привычных авторских полутонов. И здесь моя личная рекомендация: всем фанам, — хотя бы один раз, — читать обязательно.

PPS Что хорошего в этом романе — текст реально просто улетает! Что плохого... (Хотя, быть может, это явление ничем негативным и не окрашено) Брать такой отчаянный пофигизм вновь в перечитку — вероятно, потом не потянет. Но это ведь совсем не означает, — что Пелевин весь кончился на этой книге... Выдохся как флакон дорогих духов от времени и корысти... Нет, — не выдохся. И он ещё очень могуч в своей прозе. Спасибо Пелевину — люблю его Всякого! Нежно, преданно и от всей глубокой читательской души.

Как же я люблю таких Стругацких, — кратких, тёплых, уютных. По особому заритмиченных и с неким ироничным живчиком; с красивой тонкой поэтикой своей маленькой чудесной истории. Этот искренний и ёмкий рассказ не совсем о трудоголике, — позабывшим обо всём на свете кроме своей работы в дальней экспедиции на заброшенной среди скал и валунов океанологической базе.

Не совсем всё так банально, как кажется на первый взгляд из аннотации...

Это скорее очередной уход в себя от внешнего мира ревностного художника. -Ну или по крайней мере человека, истово влюблённого в своё дело.

***

Бесконечные зимние месяцы долгой экспедиции. Длительные миграции китов и кашалотов, которые курируют «штатные» субмарины. Серые дожди, унылое небо и злой океан... Вящее однообразие, загнанное в «квадрат» одной и той же обстановки...

***

Но Стругацкие знают, как при необходимости согреть и сгладить свою историю, — подарив тем самым читателю маленький тихий островок и «пятачок» своей бескрайней души. С только им присущим «микроклиматом» обаятельных авторов, — они развернут свою миниатюрную зарисовку под весьма непривычным и чувственным «углом».

****

Командир звена субмарин Кондратьев — в определённом смысле аскет и отшельник. Во всяком случае в плане проявления своих чувств интроверта-наблюдателя. Хотя по внутренней красоте и их размашистой поэтике ему мало найдётся равных и достойных в этом деле

Кондратьев сродни глубоким творцам, — предпочитающих «развлекаться» в одиночестве, — вдали от утилитарных диспутов и привычного веселья. Он что ли по-особому нежно и с достоинством ценит и лелеет своё однообразие. Вероятно, потому что оно для него не вынужденное. Вероятно, потому что оно у него для души.

Стало быть, всякие там сплетни и бессвязно-робкие движения сердца (вкупе с признаниями в любви) его совсем не волновали. Ну во всяком случае он так считал... До какого-то своего, — как всегда вовремя пришедшего, — часа и времени. Каждый «отщёлкивает» этому событию свою особую нужность и свои личные сроки.

Судья и страж «ловерс дайма», — тщательно смоделированного в аскетичном антураже базы пятачка влюблённых, — он стал негласным судьём и свидетелем чужих сбивчивых признаний и нежностей. Пока в нём спонтанно не проснулось что-то своё. Тонкое и миниатюрное как игольное ушко, в которое аккуратно продевают нить задушевной беседы. Прекрасное и бескрайнее как океан по ту сторону стекла его квартиры, слепые окна которой то и дело захлёстывали морские бури и тайфуны.

***

- Нет, он не охладел и не выдохся. Не выгорел и не сдался. Скорее просто на время ушёл в сторонние наблюдатели. И как-то раз он самым чудесным образом стал наблюдателем своей жизни. Вернее своих чувств... — Самых искренних и спонтанных, которые всегда возникают невпопад и ниоткуда. Точно так, как вторглась в его многолетнюю аскезу очень славная девочка с суровым чувством юмора и языком без костей...

***

Наваждение в этом рассказе раскручено так тонко и так нежно... Словно эти тайные шифры души авторы виртуозно хотят нанизать и  переложить на музыку огромного океана, — считав эти ультразвуки со всех возможных обтекаемых объектов. Как бы ретранслируя эту акустику на понятный нам лад, — Стругацкие попытались написать прелюдию к чему-то величественному и грандиозному. (Во всяком случае, именно такие ощущения захлестнули именно меня в подробной перечитке)

И в океане под толщей воды у них поёт на сотни голосов буквально всё. Сама вода пропитана шумом и музыкой трудно читаемой архаики аналогового мира.

***

Моби Дик — это не столько гигантский кашалот, которому отведена здесь центральная роль титула и заглавия. Это словно красивый и размашистый гимн всему, что стОит воспевать.

И здесь почему-то сложной и далёкой аллюзией вспомнился Р. Желязны с его красиво выточенным «Двери лица его, пламенники пасти его».

***

Если попробовать абстрагироваться и отбросить все эти эпики про хороших людей, коммунистов, красивые горизонты мира Полдня...

Тогда может получиться идеально заклассиченная сказка, которую каждый рассказывает на свой лад. Сказка не только про величие мечты. Скорее про утончённую пляску Стихии и первозданное буйство красок, которые всегда с нами.

PS Хорошая вещь, — нежная и сочная одновременно. Поставила бы Десять. Но есть одно «но»... На мой взгляд, — подобная проза от Стругацких не самодостаточна. То есть как прелюдия или «врезка» к чему-то — это реально красиво, глубоко и чуть-чуть грустно...

PPS Словно милое и задушевное:

Deep blue sea, baby, deep blue sea.

Deep blue sea, baby, deep blue sea..

Deep blue sea, baby, deep blue sea…

Hit was Willy, who got drowned in the deep blue sea...

«Мне от людей вообще ничего не нужно, кроме любви и денег»

Театральные движения души. Тонкие колоритные связи со всеми эпохами сразу. Виртуозная мимикрия внешности и привычного для нас хода мыслей. Живописный симулякр тела и души... — И... Вуаля! Новый образ ключевого персонажа Пелевина готов и заряжен неповторимой динамикой, силой и харизмой.

Чем занимается чудесная лицом и телом (вот только с именем не очень повезло в РФ реалиях) девушка А Хули, не трудно догадаться с первых страниц ироничного, а местами и саркастического повествования. Да, это безусловно весьма древняя профессия (вы всё верно поняли: в чистом виде никак не корреспондент) и трансформирует она свое ремесло весьма оригинальным образом.

Работая со своими клиентами, она воплощает в реалии, — на все лады и образы, — природу наваждений, транса и особое древнее умение души по их синтезу и взаимопроникновению. По манере очаровывать клиента ей нет равных. Её талант безупречен и неповторим: курируя клиента даже в изменённом состоянии ума (и тела) она, — наделённая особым сексуальным витамином, — А Хули способна заново сплести сокровенную клиентскую мечту и воплотить её весьма специфическим образом. Транслируя себя как голограмму, она каждый раз в уединённом сосредоточении позволяет клиенту заняться любовью... С самим собой....

Это чудо живёт на свете как минимум 2000 лет. И она так устала от людской похоти... Что не без особого удовольствия генерирует её сама. В подобном закольцованном мышлении суть её маски, — отталкивающе прекрасной; с тонким налётом обмана, хитрости и подростковой прелести.

При всех этих двусмысленных ситуациях сей дивный зверь — полудевушка / полулиса — умудряется заниматься нравственным самосовершенствованием. И во всех клиентских случаях она добросовестно выполняет функцию терпеливой сиделки, нежели играет роль... Ну в общем, вы поняли кого..

Да, безусловно, у главной героини романа, по сравнению с которой статичные красавицы словно безжизненные копии истёртого трафарета, весьма стрёмная профессия. Похожая на журналистику лишь отчасти, — список подобных респондентов велик и не предсказуем. Именно в таких сложно-закрученных приключениях этот мистический зверь (оборотень-перевёртыш) налетел на другого такого же оборотня: неповторимого и нежно любимого. Причём любимого буквально с первого взгляда...

Пелевин как всегда остроумен и хорош в метафорах; романтичен и тонок в основном тексте; замысловат и витиеват в раздумьях о вечном. В привычной эклектике своей авторской подачи он ругается по делу. Вздыхает с состраданием. Пишет с исполинским неподражаемым размахом.

***

Вся тщета жизненного подвига и поиска... Нет, не только в смысле того, что больше некуда идти — везде сплошные тупики и тёмные закоулки... А в смысле того, — что «ты» уже наконец нашёл, обрёл и пришёл... Домой... И здесь следует уточнить, что для персонажа с такой «породистой» витиеватой родословной определение дома — это безусловно не штемпелёванная отметка в паспорте. Да у неё и паспортА все как есть поддельные. Ибо истинный возраст этого чудесного создания определить довольно сложно. И сама она — красивая, умная и добрая девушка. А имя (А Хули) оно ведь не приговор на самом деле...

***

Более грустный «приговор» Пелевин выносит, — в двусмысленной форме и надрывной печали, — той стране, про реалии которой в очередной раз подробно пишет. На самом деле чувство причастности к судьбе великой державы, виртуозно вплетённое в этот любовный эпик, ранит читателя так больно и так сильно... Что весь юмор — меткий, хлёсткий, жёсткий — воспринимается здесь больше как обречённая боль и безысходность.

Постоянные реформы, суть которых: самый Ущербный вариант из всех имеющихся в наличии «вилок» и альтернатив. Сложный в своей архаике образ медведя во всех мыслимых идиомах РФ реалий. Начиная от привычного «брать на лапу». И заканчивая более инновационными и закрученными словесными формами: «слегка посеребрённая международными вливаниями, Россия, в своей потенции по-прежнему находится где-то между зоной экономической стагнации, и тем причинным местом, через которое обычно по расхожему афоризму ничего никогда не получается»...

Ни дать, ни взять, — все мы несчастные лузеры беспробудно-серых перспектив.

Безусловно, Пелевин совсем не из тех авторов, которые одиозно предлагают свои «Лучше / Хуже»... Речь здесь (не единственно, но в том числе) ведь не совсем об этом. Вернее, совсем не об этом.

«Священная книга оборотня» — это скорее особая медитация над безысходностью существования, запустением и ущербной формой одиночества.

Яркая и нежная одновременно, эта вещь оставляет такое неповторимое послевкусие,что кажется, словно побывал на вершине Памира и успел за эти триста с лишним страниц отсмотреть все красОты и богатства лежащего у твоих ног мира. Настолько Пелевин чуткий, богатый в своих иносказаниях и щедро «заигрывающий» с читателем автор.

Его текст плотный и лёгкий; двусмысленный и разбитый на подробные колонтитулы. Ироничный драйвер этого повествования не отпускает от самого начала и до самого финального твиста любовной истории этих двух значимых влюбленных персонажей.

Пелевин виртуозен, поэтичен и очень силён — не стоит лишний раз сомневаться в его тонком таланте самобытного автора — особенно в вопросах раскрытия природы Красоты как таковой. Вернее её чувственной интерпретации.

Абрис средневекового Вервольфа изображён автором так тонко и так гибко (на такой очень глубокой и очень пластичной метафоре), — чарующий  и волнительный трансформер полковника ФСБ в хтоническое животное каждый раз будоражит воображение и ласкает самый взыскательный читательский вкус.

Тема «сверхоборотня» и северных богов раскрыта так глубоко и ярко! Кто бы сомневался, что автор знает цену всему тому, о чём он пишет. И знает цену истине как таковой. Именно потому, что она ничего не стоит. И именно потому что она бесценна.

И возвращаясь к теме трогательной любви двух оборотней — всё-таки она здесь ключевая — стоит ещё сказать кое-что по этому поводу.

Это очень необычный эпик о чувственном удовольствии по ту сторону добра и зла. Погружаясь во все возможные механизмы внутренней алхимии, эти два существа сплели собой мощнейший энергетический союз. Их заманчивые сюрры и совместные галлюцинации прекрасны. А гипнотические трипы, созданные для того, чтобы вместе нырять в общую любовную иллюзию, — да, безусловно, это вокзал для двоих, где каждая шпала на вес золота.

***

Любовь этих двух существ-трансформеров трудно заключить в слова. Ибо всё будет лишь костными фразами, нелепо расписанными на «бумаге».

То глубокое чувственное переживание, о котором пишет автор на страницах этого романа, в чистом виде на привычных рецепторах познания мира ни на что не похоже.

Это не опьянение и не трезвость. Не жертвоприношение и не садо-мазохизм. Не демоническая любовь и не нежная близость. Не мощная гипнотическая волна и не замкнутая на себя любовная цепочка...

Пелевин здесь, в очень нежном и глубоком тексте, в который раз берёт такую душевную вертикаль! В этих местах автор пишет буквально на разрыв аорты.

И где-то к середине книги, вдоволь набаловавшись иронией и сарказмом, читатель как бы начинает сжиматься чувственной болью вместе с переживаниями ключевых персонажей. Слова, метафоры, отвлечённые термины, категорические императивы... Всё это не в силах отразить то, о чём пишет в своём откровении Пелевин. Хотя в этих местах, где лингвистика обычно так окостенела и конъюнктурна, Пелевин в качестве мегаодарённого и эрудированного автора всё же находит для своего читателя нужные чувственные аккорды и аллюзии. Заставляя тем самым своего читателя вместе с тонкими душевными волнениями героев пережить что-то если не такое же самое, то очень близкое в своём сердечном образе и подобии.

И дело здесь конечно же не в каких-то особенных философских силлогизм ах и доктринах. Ибо каждое из возможных концептуальных определений способно лишь изощрённо запутать и завести в ещё больший смысловой тупик. А именно в Проживании этого текста (и романа) собственной душой и сердцем.

PS Подобной аскезой практиковать в качестве внимательного читателя довольно интересно. И в этом Пелевин в качестве талантливого автора давным давно достиг мудрой простоты: «Слушай, что говорит сердце. И не сворачивай с пути.»

PPS Где-то на краю Битцевского леса — где-то там, где нас уже давно нет — зыбко фонит и разливается тепловой реликтовой волной как бы ничьё «Je ne regrette rien»... Шумят дожди, сменяются сезоны, растекается влажными тёплыми слезами на стекле Вечность, разговаривая с читателем на языке непостижимых тайн и замысловатых шарад. Бесконечной красотой звенит этот роман, безусловно заслуживающий самых высоких отметок, искреннего восхищения и множественных внимательных перечиток повзрослевшего читателя.

Холод и Жёсткость во Вселенной

*****

Виртуозная имитация человеческого естества. Искусная пародия всех мыслимых паттернов поведения. Симулякры и андроиды...

Человек как непрочное и шаткое звено этой длинной цепи, в которой «статичный» шизоид так похож на гения. А гений так похож на больного. А больной, — ну всё что не вписывается в привычную картину нашего сознания по умолчанию таковым и «является», — уже как бы автоматически вытесняется и не принадлежит к касте человеческих «подвидов».

Что вкладывает в определение андроида именно ФКДик можно, вероятно, догадаться из его известного романа 1968 года «Мечтают ли андроиды об электроовцах?» И эта тема так или иначе проходит красной нитью по всему творчеству этого талантливого фантасты новой волны.

Но эта статья всё же написана под несколько иным и более обширным ракурсом и углом измерения. В более хладнокровной но не менее фэнтезийной (увлекательной) манере изложения Филип Дик даёт понять вдумчивому читателю, какие философские категории для него были важны на протяжении практически всего его творчества.

На уровне гипотез Дик объясняет многие вещи, тонко вплетая золотые нити аллюзий из своих романов. «Сдвиг времени по-марсиански», «Мы вас построим», «Мечтают ли андроиды об электроовцах», «Убик», «Три стигмата Палмера Элдрича»... Так или иначе, автор будет упоминать эти произведения в этой статье в качестве опоры для своих рассуждений.

Дик на собственных оригинальных гипотезах старается рассмотреть этот глубокий вопрос различия человека и машины не в ключе изобретений в лабораторных условиях, обобщая всю Вселенную до масштабов этой самой лаборатории. А скорее он здесь пытается нащупать те нити и триггеры, которые всё время заставляют нас обманываться и выдавать иллюзию за правду.

Поведенческие «крючки» этого механизма весьма неоднозначны. Да, безусловно они не поддаются морфологическому делению. И то, что нам чуждо и непонятно, вполне может быть «одним из нас».

Утрата должного уровня чувствования. Недостаточный уровень эмпатии «в крови». Дискретное мышление, при котором в ключе следствия причин из нас создают «зомби», привычных к уже готовым выводам и ответам...

Но разорвать эту логическую цепочку и заново её перемоделировать в поисках иных альтернатив — это чисто человеческий навык не шаблонного (не машинного) мышления. Искусственный интеллект на это действие вряд ли когда-нибудь будет способен. И, собственно, такие глубокие и гибкие психологи (качественное наполнение этого сборника-антологии) как Эдвард де Боно не раз задавались вопросом: Вместо того, чтобы «качать» возможности искусственного интеллекта, быть может, есть смысл раскачать (горизонтально / а не только вертикально) возможности человеческого латерального мышления?..

Дик в своём творчестве (и в художке, и в эссе) занят как раз последним.

Вселенная, Природа, Бог... На самом деле это лишь вопрос идеологии и терминологии, за которою мы всегда так истово сражаемся на своих «непогрешимых» и безотказных логических цепочках. Сделать шаг в сторону, найти смелость для принятия новых величин — это всё заложено природой для каждого, но доступно, как обычно, единицам. И гении по сути ведь не те, кто изобретают что-то новое. Это скорее те, которые не боятся об этом новом заявить.

Дихотомия человека и андроида. На самом деле чтобы различать такие разные аспекты, нужно ведь уметь пробиться в самое сердце обсуждаемого предмета. А для этого, как минимум, это сердце нужно иметь самому.

Жизнь внутри этой игры, под каким бы ракурсом и углом она не развивалась, от имманентного к перманентному и наоборот — это безусловно постоянная жёсткая и упорная борьба наших сущностей (и субличностей). Но она не хаотична и подвластна не только случаю. Это больше похоже на замысловатое и гибкое, но тысячи раз оправданное и цикличное, перетекание структуры Инь и Янь: на их целостное взаимодействие и гармоничное соответствие друг другу. Ибо без одного не будет и другого.

Постоянный обман и затенение смыслов. Быть может эти вещи для того и существуют, чтобы человек искал не шаблонным путём те условные недостающие детали воображаемого конструктора, чем можно раскрыть скрытую область этой обширной геометрии.

Размышления Дика о собственных видениях в этом эссе приобретают более структурированный характер, нежели они были представлены (неким сказочным хаосом что ли) в нон-фикшне Э. Каррера.

Тема Бога и Высшего разума выписана Диком с таким осмысленным теплом и любовью, что для вдумчивого читателя (я его преданный фан по умолчанию) становятся очевидными его авторские и человеческие выводы, над которыми он думал, размышлял и крутил под разными углами в голове в поисках нужных и необходимых ответов для себя всю жизнь эти глубокие вещи.

Очень интересно, хотя и в чём-то предсказуемо, на цитатах философов и астрофизиков Дик разворачивает тему Времени в самом широком ключе его определения. Пожалуй, эта тема — одна из самых актуальных и востребованных в НФ и в психологии. Если упростить то, чему Дик выставляет свои смелые гипотезы, получаются следующие «линейные» вещи. Есть календарное и биологическое время. И если первое «листает» сама наша жизнь, якобы всё время убегая вперёд по определённым циклам. То второе время, более замысловатое понятие, это часы самой вселенной и никакого условного «указателя» вперёд у них по умолчанию ведь быть не может — течение этого времени беспрестанно. Эта функция скорее накопительная по принципу записанной информации на «дорожках» виниловых пластинок. Очень трогательная и родная для Дика метафора, особенно если учесть с чего именно стартовала его взрослая жизнь до того как он «выстрелил» серьёзным фантастом.

И это не столько для интеллектуалов — сколько для тех, кому «направление», речь идёт в том числе о конъюнктуре мышления, не так уж важно.

Снять вуаль со многих вещей и достроить недостающими деталями спрятанную обширную панораму — в этом и есть суть латерального мышления. У таких как Дик оно разогнано до предела. И в этом высшая ценность ума человека в отличии от ума машины. Стрит здесь отдельно отметить одну ключевую вещь. При шаблонном мышлении логика полностью порабощает разум, заставляя его двигаться в чётком и строго размеченном направлении по принципу следствия причин. При латеральных навыках мышления логика его лишь качественно и своевременно обслуживает. В этом собственно основная их ценность и различие, одно не исключает другое — а как бы всё время дополняет и обменивает определённой недостающей информацией и функцией.

Очень поэтично и красиво Дик раскрыл тему и ключевую роль сновидений в своей жизни и в своих романах. Это по сути трогательные признания читателю на тему того, откуда он брал основные идеи для своего творчества. «Волны сновидений и снящаяся себе самой реальность...» Дик в этих абзацах прекрасен. Пластичный, ёмкий, выразительный, виртуозно использующий гибкие метафоры — это автор с заглавной буквы. И пожалуй, такой эссеист стоит дорогого.

В концепте своей философии Дик рассматривает человека как сотворца вселенной в том смысле, что каждый своей уникальной структурой вносит определённую лепту и бросает семена на развитие следующего цикла имманентного. И собственно, «большой коммуникативный узел» этого имманентного (Юнг запатентовал это в термин коллективного бессознательного) и есть предположительно высший разум.

То есть всё лучшее по умолчанию в нас уже заложено. Мы, как и низшие подвиды, умеем слышать язык вселенной. И так всё создано совершенной природой вещей по принципу фрактальной иллюзии — самое лучшее, что мы можем сделать по принципу имманентного и перманентного это интегрированно встроиться в эту обширную панораму грамотного и гармоничного взаимодействия.

Вот только владеет ли этим знанием большинство?.. А главное — сильно ли хочет научиться искусству этих навыков познания?

Вполне можно закончить этот отзыв ярким и выразительным флэшем из его великолепного «Убика», который так или иначе присутствует в этой статье. Во всяком случае сам Дик именно так поясняет в эссе всю ключевую суть своей талантливой писанины и оригинальной авторской философии.

PS Зима нашей расы так перманентно глубока. А вуаль вселенной так плотно держит лёд нашего сознания, что мы не являемся ни мертвыми, ни живыми. Но хранимся в замороженном состоянии и ждём момента, когда лёд растопят.

Для тех, кто ловит удачу открытым ртом,

Ничего не значит все, что будет потом.

И взгляд, как нож отточен, неслышен шаг,

Они то знают уж точно, да и им ли не знать:

До чего бывает сладким плен вечерней лихорадки.

Фонарей цветных искры хлынут, всё поднимут вверх дном.

И горячею волною город улицу укроет,

А потом опять краски смажутся, все окажется сном... Всё окажется сном...

Нервный смех. Экзальт истерики. Генезис сумасшествия. Нарастающие всплески стремительно накатывающей паранойи. Постоянные оглядки через плечо, — в поисках мнимого стороннего враждебного наблюдателя. Или не мнимого!?..

Кинг безусловно из тех авторов, которые умеют создавать напряжение, доводя его постепенно до мега критической точки и раскаляя эту истерику «добела».

Ускользающая реальность главного персонажа (успешного автора беллетриста Рега Торпа) с накатывающими сюрами подсознания, — в волнах которых сначала так необычно приятно купаться, ощущая себя особенным и оригинальным, — а потом этот водоворот засасывает с головой без остатка, — она захлёстывает читателя практически с самого начала повести.

Его эксцентрические выдумки и выходки на почве выдуманного материала его фирменной писанины ставят поначалу в некий эмоциональный ступор...

Постоянное сражение с собственными лаврами успеха. Навязчивый страх того, — который сжимает горло холодным стальным обручем, — что каждый твой роман или рассказ — Последний.

Приливы и отливы расхристанной психики, чередой сменяющей солнечные проблески рацио с навязчивыми и опасными играми неконтролируемого подсознания...

Самодовольные приколы его полупьяного редактора в ключе мучавшего обоих затяжного экзистенциального кризиса. Во всём потакая автору  в плотной приватной переписке, — бездумно, — по принципу родственной души, — издатель постоянно возбуждено подбадривал и без того воспалённое воображение своего адресата. ..

Ну, соб-но, всего-то и делов: виртуозно поддерживать теорию о возникновении маленьких человечков, — живущих внутри печатной машинки и весело приветствующих (заражающих флюидами творчества) своего счастливого обладателя. Эльфы вдохновения, удачи и успеха — забавные, энергичные и оригинальные существа, которых автор окрестил «форнитами». Наделив их (как в детском замысловатом конструкторе) «форнусом» — специальным порошком, которым они заправляют свои пистолеты-распылители по «ту» сторону клавиш печатной машинки.

И всё это было забавно и прикольно; весело и самобытно лишь вначале истории. Пока «форниты» были персонажи-концепты придуманной автором книги. И, соб-но, лучше бы им там (на страницах этого бестселлера) и оставаться, — по принципу ярких и смелых авторских фишек.

Потому что изящное оригинальное суеверие Рега Торпа со временем уплотнилось и закостенело до твёрдой и крепкой веры в полный абсурд: иррациональное неслышно поменялось местами с рацио, нашёптывая своему обладателю несуществующие вещи. Каждый раз на определённом эмоциональном щелчке совершая эту тягостную подмену сущностей и понятий. И дело ведь не в том, что этих сущностей нет вовсе...

Мы часто «вынуждены» чему-то наивно довериться дабы как-то эмоционально напитать энергетикой души свою трепетную мечту или сокровенную территорию, — незаметно для самих себя окружив своё пространство знаками, символами, тонкими личными придумками, на которые откликается, пожалуй, только «натасканное» донельзя на эту символику и порой эмоционально зашкаленное болезненное воображение.

Да, безусловно, у Кинга не всё так банально, — как кажется с первых страниц повести...

Расслоение личности и расщепление сознания, когда «ты» в жуткой диссоциации вылетаешь вон из своей головы, — вероятно в какой-то мере эти темы так или иначе близки и самому Кингу. И слава богу, в его случае — всё же не с таким кошмарным событийным финалом, как у его лирического героя.

Всё дело в том, что квинтэссенция безумия, — дикий мандраж и переживание о безопасности любимых креативных человечков, от которых образовалась эта болезнь и зависимость души, — постепенно вытолкнули из головы Рега всё остальное. Привычный линейный мир перестал его «устраивать» в том виде в котором этот мир существует и по обыкновению с нами всеми взаимодействует.

И внешний идиотизм создавшейся ситуации на самом деле ведёт его в авторскую тёмную глухую комнату, — раскрытую в основном в голове и болезненно пульсирующем сознании Рега Торпа, — из которой больше не будет выхода. Во всяком случае — благополучного. Для него самого и для всего его близкого окружения...

*****

Кроме всего прочего в этой повести крутым креном Кинг раскрывает массу тех условных колонтитулов, — следующих под определённым списком норм и правил размещения оригинального текста, — которые подытоживают и победно знаменуют тяжкий и витиеватый путь беллетристики, ведущий (окольными тропами) к редактору на стол.

Взаимный паразитизм автора и редактора.

Интерференция их обоюдного безумия, перетекающего токсичными волнами от одного к другого и как бы подпитываясь в общей фэнтезийной массе этого ущербного тандема. Ослепительная радость для издателя на закате его карьеры: ведь получить на руки роскошный текст — это просто подарок судьбы!..

Механика их обоюдного сумасшествия раскрыта Кингом здесь просто великолепно.

У Рега (как это часто бывает у серьёзных авторов) от природы не просто талант к сочинительству, — у него истинный Дар к хладнокровному внушению и убеждению другого в его личной безусловной правоте. Выстраивая в своём лабиринтном мышлении очень прочные логические цепочки, — он на самом деле никому не даёт пробиться к последнему из рубежей в его личной оригинальной психологии... Догадаться, что он медленно но верно сходит с ума, — особенно когда смотришь на эту ситуацию в упор и находишься как бы внутри этого тёмного водоворота мышления, — не так уж и просто...

Адептам этой профессии (серьёзного литературного ремесла) всё же нужно среди прочего учиться не только оттачивать навыки сочинительства, — а ещё уметь грамотно и виртуозно «заигрывать» с щемящими душу знаками, символами, именами собственными и проекциями выдуманных персонажей. Есть смысл учиться вовремя выпрыгивать из этого тёмного круга и водоворота подсознания, оставляя творчество творчеству — а жизнь жизни. И, соб-но, нет особого повода искать логику в сюжетной канве этой повести. Можно лишь подытожить всё фирменной цитатой Кинга, — совершенной, краткой, ёмкой:

PS Пытаться понять гибкую пулю — это все равно что пытаться понять, почему у ленты Мебиуса только одна сторона.

«Ох не хило быть духовным — в голове одни кресты. А по свету мчится поезд, и в вагоне едешь ты» (с)

Отблеск высшей гармонии можно представить по-разному. И через призму духовного возрождения; и через излияния подспудно серой, а местами даже чёрной, нашей привычной действительности. Посмотреть истинным взором на осточертевшее пространство всеобщей жизни и смерти... Пожалуй, Пелевин поднаторел в описании последнего.

Повесть «Жёлтая стрела» — это с одной стороны тёплый и разухабистый привет из 90х прежнего века. Напёрсточники на корточках с их неизменным походным арсеналом. Марш турецких тренировочных костюмов вперемешку с променадом пива в руках. Расхристанные «братки» с вечным дележом своего тесного мира, в коем по обыкновению всем всего ущербно не хватает...

С другой стороны, если уходить вглубь от поверхности текста.

«Жёлтая стрела» — это поезд, несущийся без остановок к давно разрушенному мосту. Поезд, в котором едут все персонажи автора. Пассажиры, которые ничего не знают о своём маршруте, и главное: не хотят особо ничего знать. Так удобнее и проще, — на время как бы отодвинуть неизбежное и понадеяться на просторное русское «авось». Хотя на самом деле, и у меня здесь идеальное совпадение с авторской оригинальный мыслью по поводу знаков, символов и сложных шифров бытия: «Писем вокруг полно — было бы кому прочесть».

Но только ведь это вечная песнь... Songs, that voices never share... Мета язык постепенно утерянных истин по-прежнему мало кто может адаптировать на привычную «кириллицу»...

Безумно интересно читать Пелевина через призму времени: осмысливая на глубокий философский лад его безусловные истины.

Всё исчезает, превращаясь в пыль. Каждая следующая секунда неслышно и стремительно сменяет предыдущую. Каждый миг мы уходим от себя вчерашних к себе ещё не случившимся. И нет никакой уверенности, что этот краткий миг не будет последним...

Способность ухватить миг настоящий, происходящий и длящийся в здесь и сейчас — это ведь тонкое умение и виртуозное искусство, которому приходится учиться всю жизнь.

У Пелевина здесь не просто рассредоточены какие-то сухие концепты соц-арта, авангарда или постмодерна. Везде сочится его душа — гибкая, мудрая, живая. Красивейшая, тонкая и очень пластичная философия Пелевина в глубоком ключе буддийских доктрин и знаний виртуозно задаёт основной тон повести под перестук колёс стремительно несущегося поезда...

СВ, купе, плацкарт, тюремные вагоны... У кого на что хватило средств, возможностей и везения. Всё как обычно в нашей жизни: привычный антураж от vip роскоши до гнетущего запустения.

В каждом вагоне по авторской задумке разворачиваются замысловатые мизансцены и разыгрываются миниатюры привычной жизни обывателя. Здесь и мрачные, щемящие душу похороны. И бессмысленные, но одиозные, восклицания тоном Чацкого «А воры кто!?..» И глубокое самокопание главного персонажа (мистика и созерцателя в одном лице) в поисках себя, — живого и настоящего.

Все слова, заключённые в буквы — бессмысленны. Все ощущения себя живого — единственная возможность уцелеть в этой давке уже давно обесцененных понятий и правил. Уметь уловить себя настоящего — это самый главный дар и талант, данный от рождения каждому. Ощупывать истоки истины краем сознания, искру которого уловить предельно сложно — это редкое умение, доступное многим. Но постижимое для единиц.

Ведь мы обычно сосредоточены на чём угодно и бесконечный поток постоянных «я»-желаний буквально захлёстывает собой всё наше существование.

В сущности никаких сложных форм нет. Есть только наше сознание. Именно оно определяет ощущение этого мира. Всё остальное — лишь иллюзорное представление о сути вещей.

Ускользающий и вечно убегающий авторский постскриптум, не такой уж трудный для понимания, но его всегда очень сложно «протащить» и встроить в наши привычные реалии. По сути это костяк повести и мудрое «заигрывание» с родным и вдумчивым читателем:

PS Мы постоянно отправляемся в путешествие, которое закончилось за секунду до того, как мы успели выехать.

PPS Под стук колёс летящего день и ночь поезда: там-там, там-там, там-там... Вот так, собственно и пролетает в кромешной тьме и суете вся наша жизнь.... Словно где-то там, за голубой зорькой, за снежной далью нас по-прежнему что-то ждёт, к чему не жалко стремиться и лететь на бешеном разгоне скорого поезда.

«Ночная дорога скучна, если рядом нет собеседника» (с)

Бесконечно умного, интересного и мега талантливого собеседника, способного надолго увлечь внимание и рассказать нетривиальную историю о том (в том числе в контексте своих видЕний), о чём по обыкновению просто не принято, — а по уважительной причине просто «некогда» думать.

Вечные догмы про то «что положено». Истёртые материи, которые можно любить и «под водой», даже и не заметив на самом деле что «ты» уже давно утонул и не дышишь. Замысловатые объяснения Затворника о природе Любви...

Спорадическая (поздний Пелевин уже так не балует), яркая и гротесковая зарисовка на тему неизбежного конца нашего не наступившего «завтра». По сути эта тема в контексте прикладной философии проходит Красной строкой по всему творчеству Пелевина.

Инфернальная картина мира, нарисованная автором в этом кратком эпике, — в чём-то печальная; в чём-то мрачная; в чём-то похожа на тонкие издёвки над устройством мироздания. Причём это не столько навязчивая подмена привычных понятий. Сколько условный стеб над тайнами бытия, — вернее о нашем постном Представлении, как это всё может быть устроено... Это всё (или почти всё) чем занят Пелевин в этой повести.

«Затворник и Шестипалый» — это по сути философская притча о том, как «на скорую руку» смастерить своё убежище души. Повесть, написанная с налётом зыбкой грусти и печали о не случившемся. И это по моим личным ощущениям аскетичный и одновременно очень красивый самодостаточный скетч с незамысловатым антуражем и деталями, нарисованный техникой размытой перспективы: Пелевин создаёт своё полотно с возможностью передачи для читателя прозрачных слоёв и штрихов его многослойной картинки. Хотя, если попытаться представить это линейно...

Родина Шестипалого, с безнадёжно длинными серыми очередями к общей кормушке; обезличенно серой толпой, бодро шагающей под непременным кичем строгого руководителя «Марш, марш, левой!» в ожидании очередного решительного этапа и бесконечной Стеной Мира и плАча, за пределами которой клубится серой пылью родная Пустота Пелевина...

Родные пенаты Затворника, туда куда он привык убегать, которые будто бы как раз и начинаются по другую сторону этой самой стены. И за которыми можно всё же попытаться уцелеть... Или во всяком случае стОит хотя бы попробовать что-то предпринять по этому поводу... Хотя бы на самый краткий миг как-то приблизиться к этому умению, — как бы иронично и комично всё это не звучало в витиеватых диалогах Шестипалого и Затворника:

Довольно странная зависимость, вызывающая мой личный читательский восторг: Чем меньше они оба верили в успех своего мероприятия — тем больше и усерднее продолжали упорно тренироваться (в умении и навыках летать). Эта истина расцветает настолько просто и линейно, что становится как-то обидно за то обстоятельство, что мы так порой не умеем. А главное — не хотим уметь.

И ещё одной красивой аскезой ярко пульсирует эта глубокая притча Пелевина: «Лучшее в нас — это по сути то, чем мы встречаем то, что полюбили». У некоторых это — печаль. Для многих — это неоправданная радость очередной иллюзии. Для меня это часто рассвет и закат нового душевного открытия. И, увы и ах, именно закаты случаются чаще...

Быть может, в том числе в контексте этой повести стОит попробовать натренировать особую мышцу своей души, которая сознательно рисует нам перспективу завтрашнего дня. Как тренировали свои мышцы рук Затворник и Шестипалый, нарабатывая нужные им навыки по много часов в день с увеличением весов тяжёлых гаек.

Трогательная, щемящая, в чём-то наивная, но бесконечно пронзительная вещь, заигрывающая с читателем каждый раз бесконечным спектром новых красок, полутонов и колоров.

PS Во всяком случае читать и перечитывать такого самобытного Пелевина точно стОит наверняка. Мои искренние восторги и подлинный катарсис на почве определённого переосмысления привычного и устоявшегося мнения большинства. Повесть на твёрдую Десяточку, — как в целом и весь сборник «Жёлтая стрела». В 90х Пелевин радовал много чаще и ярче, чем в позднем творчестве. Тогда он писал самобытно и размашисто.

PPS И слегка перефразируя в узком ключе авторское утверждение «Какая разница за что хвататься, лишь бы это выдержало». Я от себя скромно добавлю: такой крепко сбитый и многослойный Пелевин выдержит многое. Фанам (и не только) читать обязательно: Рассказчик — Огонь!

... Он был достаточно силён, чтобы порой казаться слабым...

Если коротко о «Башне из Пепла». Это Поэтика в прозе.

Мягкий, нежный, сумрачный психоделик в котором так приятно бродить по закоулкам Башни Мартина. Подниматься с его героем по винтовой спиральной лестнице. -Которая так узка и крута, что быстро добежать до самого её верха может только его любимый кот Белка, — именно с ним он коротает своё добровольное и тщательно взвешенное изгнание в одиночество.

Считать ступеньки. Любоваться звёздами и узкой полоской ночного залива. Думать... Вспоминать... Листать и шуршать под ночными порывами ветра обрывками случайных ощущений и трансформов в предрассветной тишине большой высоты. Будто в трёхпозиционном трансе, как бы наугад ощупывая пространство и внимательно наблюдая со стороны: сначала за героем, потом за собой, потом опять за героем.

Башня — это ещё некий символ внутреннего созерцания, — когда можно подняться на ступеньку выше внутри самого себя. И посмотреть на что-то совсем иными глазами.

Да, безусловно, это очень похоже на красивую и очень необычную зарисовку-миниатюру из сегмента «Проза в стол». -Зато какая проза! Чувственная, пронзительная и очень личная. Звенящая тонкими струнами души самого Мартина.

Охранная башня-аванпост, построенная неведомо кем и затерянная в глубине фосфоресцирующего густого леса,  — это в определённой мере центральный персонаж рассказа. Артефакты иной цивилизации, следы которой попадаются на уровне не разгаданных символов — это словно ключ в Магию рассказа.

Соткать паутину любви и мечты; создать в этой архаике иной планеты свои видения, — это то что движет главным персонажем, убежавшим на время от всех и от всего в эту голубую страну чудес и призрачных ожиданий.

Тем, кто хочет краткой формы чёткой и внятной структуры, — этот рассказ явно читать не стОит. Ибо здесь нет чёткой фабулы и мысли рассказчика гуляют сами по себе и порой «как попало». Словно их плетут без его ведома... Пауки сновидений... Редкие подвиды другой планеты, за которыми ему так нравится охотиться по ночам, — в тусклом мерцании голубых мхов...

Растоптать и обесценить свои чувства ради счастья другого человека... Благородный импульс или просто трусливый твист?.. -Мартин скорее всего, — задаваясь и этими вопросами в том числе, — хочет обобщить и сказать несколько иное.

Манкая и зыбкая подоплёка его рассказа словно всё время просыпается песком сквозь пальцы... Или пеплом, — в который крошится замысловатая архитектура из древних кирпичей, поглощая всё собой на многие километры вокруг пылью и забвением.

Не умею ставить этому автору меньше Десятки... Но в данном случае в этом смысловом фрагменте не хватило какой-то идейной скрутки.

Хотелось от такого яркого, неординарного и умного автора услышать некую инверсию смыслов: Всё лишь иллюзия. И вся наша жизнь лишь один непрерывный Сон.

PS Ведь многие люди в суете что-то постоянно выбирая (как им кажется) и от много отказываясь, — на самом деле ничего не выбирают и стоЯт на пустом месте.

PPS Приятного чтения тем, кто больше ценит не строгий дискрет формы, а вкусную начинку содержания.

...Мы живём в городе братской любви

Братской любви, братской любви...

Мартин в своей прозе очень разноплановый, хлёсткий, пронзительный, динамичный. Этот автор всегда оставляет долгое эмоциональное послевкусие и философское переосмысление. И, безусловно, он Король и малой формы в том числе.

На сюжетной поверхности этой повести два молодых телепата (Лия и Роб), прибывшие с Бальдура (их родной планеты) на планету шкинов с особой миссией. Древняя как мир и чистая как младенец цивилизация шкинов на самом деле оригинальна в  своём культе лишь на первый взгляд. И... Всё это было обыграно уже тысячи раз в ключе первобытно-общинных отношений, кланов и каст всевозможных фанатов.

По атмосферности «Песнь о Лии» чем-то очень похожа на «Розу для Экклезиаста» от Р. Желязны. -Поэтика, взрослая чувственность и буйная НФ фэнтези спелись  здесь в одном едином дыхании.

Запатентованные в ключе психологии Одарённые, — Роб и Лия, — умеют если не всё, то очень многое. Нужно сказать, что Обыкновенные чувствуют себя весьма неловко в присутствии такого нестандартного Modus Vivendi.

Лия как мегаталантливый эмо «вампир» умеет буквально высасывать мысли других, раскрывая их подробную подоплёку. И этот Дар покруче, посложнее и много затратнее, чем у её спутника. А её обаятельный друг (от имени которого и ведётся, соб-но, это повествование) держит планку чуть пониже, владея навыками чуть попроще: он виртуозно считывает эмоции и безошибочно определяет общий фон любого собеседника.

От них двоих требуется разгадать загадку и с их помощью овладеть создавшейся, — сотни раз абсурдной, — ситуацией на данной планете. Причём Обычные психологи здесь не подходят. Нужны именно Одарённые — чтобы выяснить, отчего так много землян желает трепетно пройти инициацию Конечного Единения, пополнив собой нескончаемый поток потенциальных суицидентов, одурманенных наркотиком Единения.

Постичь образ мыслей древней цивилизации шкинов — вот основная задача этих психологов. Одарённые должны нащупать струны души Посвящёных, — что ими движет, когда они идут на подобный одурманенный и признанный моралью общества суицид.

Идея массового психоза под эгидой таинства Единения ярким контрапунктом проходит по всей повести, завершая это печальное рондо безысходным финалом с участием главной героини, в честь которой и сочинялась эта песнь. Точнее — Реквием. Реквием по Уникальной Природе каждого...

В каком бы сегменте Мартин не писал, — он всегда вызывает катарсис. Не холодный дискрет глубокого анализа, а именно истинное желание прожить его текст от начала и до конца, слиться с его ключевыми персонажами, уловить фибрами души их мысли и порывы. И «Песнь о Лии» — отнюдь не исключение.

Начиная свою повесть несколько иронично, — автор постепенно докручивает финал очень глубокими и серьёзными переживаниями всех задействованных персонажей.

Культ Единения всех мыслящих существ, — если конечно шкинам свойственна глубокая мысль как таковая, — в этом заключается магия религии для этого народа. Здесь верующие абсолютно все — и нет ни одного еретика. Рассчитанная на безусловное поклонение и человеческое жертвоприношение, — она притягательно-вероломна и для землян в том числе.

С одной стороны, — придумывая культ Сосуна-пожирателя, — автор реально транслирует буйство своей оригинальной фантазии. Сосун живёт и растёт в перманетных масштабах в древних пещерах этой планеты, — потребляя своими щупальцами питательные вещества, содержащиеся в крови шкинов и вновь посвящённых. Сосун — главное достояние цивилизации шкинов. Их гордость и культ. Их посредник и связующее звено Единения.

С другой... Нарочитая лживая ересь сектанства постепенно оплела своей паутиной все неокрепшие и доверчивые умы сверх впечатлительных прихожан, бьющихся в восторженных конвульсиях нового знания... Старо как мир... Или как эта самая цивилизация, насчитывающая более четырнадцати тысяч лет, про которую хладнокровно и с неким ироничным нажимом пишет Мартин.

Пройти инициацию и стать Посвящёным — вот основная цель всех кандидатов Конечного Единения. Обещание абсолютного счастья перманентного слияния со своими братьями — вот главная мечта всех новообращённых. Жизнь без болей и только в переживании великой радости — что может быть прекрасней и трепетней в грёзах доверчивых, впечатлительных, взволнованных донельзя сограждан?..

Священные города и странные нравы их жителей, — где всё навынос и напоказ; и нет никаких тайн друг от друга. Восторженные помпезные речи о радости посвящения, которые могут длиться и длиться часами. Поиски взаимопонимания (так недостающего в обычной «рядовой» жизни) именно в обрядах многотысячного Собрания.

...Искажение всего самого сокровенного вместо глубокого понимания взрослых и серьёзных вещей. Одержимое враньё толпы вместо дара слышать себя самого в нужном уединении души и тела...

Так и хочется почему-то в такт этой песни создать микшер усиления смыслов из монументальной саги Мартина «Игра престолов» от колоритного и сверх обаятельного персонажа Тириона: «Большинство людей чаще предпочитают отрицать жестокую истину, чем становится к ней лицом».

И, соб-но, считывать мысли с таких прекрасных существ — это одно сплошное эмоциональное удовольствие: волны радости, счастья и восторга буквально захлёстывают телепата, накрывая огромной цунами вселенской любви. Но только вот «загвоздка»: ум каждого шкина напрочь лишён аналитики, словно сделан из воздушного теста сладкого пирожного с манящей ароматной начинкой, — съел и тут же остался опять неудовлетворён и голоден.

Завороживающий дух коллективизма всё делать дружно и сообща буквально оплетает всю их жизнь с самого рождения, — шкины любят всем делиться и всё делить. Такой себе неограниченный во времени карт-бланш древней расы.

С сексом у шкинов тоже всё очень интересно и содержательно, — они по сути своей моногамны. Ведь когда привык искренне делиться в общине — это касается буквально всего. В том числе и личных отношений, — в противном случае есть риск прослыть законченным эгоистом и стать непонятым изгоем в подобном обществе. Такая себе нарочитая идеология большинства, — с которой лишний раз не спорят. Изменой считается не наличие (параллельно) сексуальной связи с другими, — а обеднение (в том числе эмоциями) жизни своего партнёра. И кара тому, кто оставит своего партнёра в одиночестве и без радости общения.

Как при таких обстоятельствах прослыть верным и глубоким, — «учебники» шкинов резонно умалчивают. Да, соб-но, их и нет в принципе — ибо чему тут, ей*богу, учиться!?..

И в общем и целом, основная теза этой цивилизации: Нужно уметь любить Всех одинаково сильно. Чем, соб-но, и незамедлительно занялся главный рассказчик повести в её финале, — в момент променяв свою прежнюю спутницу на иное захватывающее «приключение». -Адаптацию в большом городе древней цивилизации он прошёл на «ура».

«Гармоничный союз со многими партнёрами» — вот он одухотворённый лейтмотив всего этого древнего народа. Выглядит очень завлекательно и чарующе, — особенно если учесть тот факт: долой все угрызения души и совести, — тем более что у шкинов её по всем антропологическим факторами просто нет и быть не может: ибо нечего делить — всё общее! Бери (бессрочно) — не хочу!..

...Наркотики и эйфория воссоединения жгучим световым лучом пронизывают всю повесть. Шкины охотно поддаются этому дурману и умирают счастливыми, — их радость совершенно неподдельна и абсолютна...

И лишь горьким болезненным уколом души пронзительно звенят в пустоте мысли Роба, потерявшего родного ему человека

Да, безусловно, у нас двойственная природа, — чувств и переживаний в том числе. Страх перед пустотой и перед Вселенной — это вынужденные «развалы» в голове.

Но поиски всеобщего разума бесполезны, если нет чёткого ощущения себя; ощущение равновесия своего ума и целостности своей души. Кто не способен проделать это тонкое подробное путешествие внутри себя — тот всегда будет (тщетно) искать всевозможные пути преодоления животного страха путём объединения в узаконенное большинство.

Фразу «Бог есть Любовь», — увы, затёртую на все лады, — каждый раскрывает для себя по разному.

... Реальные эмоции или их имитация, возведённая в n-ные степени переживаний?..

Юношеский максимализм всеобщей любви, возведённый в Абсолют, — какая грустная философия и быль нашей жизни. И с чем мы путаем обычно наше глубокое сопереживание и сострадание?..

Прежде чем бездумно раствориться в огромном океане братского счастья, — быть может, лучше попытаться пережить свои истинные чувства наедине и подальше от всякой толпы?..

И чтобы научиться искренне любить другого со всеми его несовершенствами, — разве для этого нужен какой-то особый (а главное, массовый) культ?..

Легковесные утверждения о том, что душу другого можно читать как открытую книгу и знать его всего наверняка пусты и беспочвенны.

Нужно ли это в самом деле? Или всё-таки лучше дорожить свободой любимого человека, оставляя ему всегда (каким бы талантом ты не обладал) маленький укромный и сокровенный уголок его души и никем неизведанного личного пространства. -Будет ли он меньше любим при этом?.. Не думаю... Ведь любят именно за некую сумасшедшинку и недосказанную тайну. А не за безупречный размах, — распахнутой как огромные ворота балаганного рынка, — панибратской души, когда нет никаких тайн и всё так донельзя очевидно.

У нас ведь от природы заложено умение считывать многослойную мозаику души другого человека, — раз за разом по чуть-чуть бережно раскрывая лепестки этого уникального цветка, — зная при этом наверняка: истинная Красота всегда Сложна. На это не жаль и всей жизни. И возможно, именно в этом её вкус и особый смысл.

PS Мартину искренние аплодисменты и чёткая «зачётная» Десятка! Удивил, растрогал, вдохновил... Нет, не на поиски Конечного Единения... А на раскрытие себя Настоящего, — со всеми болями и несовершенствами, что гармонично заложены самой Природой вещей, Космосом и Вселенной.

Такого Кинга очень люблю, ценю и читаю по-возможности предельно внимательно и бережно. Потому что он в этой новелле оказался не столько Королём Хоррора — сколько Мастером Психологизмов и ёмких живых метафор. По сути создав краткую глубокую историю из аномалии — в такое раннее апрельское время по контексту его рассказа трава на поле в Канзасе не может достигать человеческого роста — автор умудрился развернуть виртуозным кроссовером сразу несколько интересных и сложных тем. Такие вещи во избежании спойлеров лучше давать крупными штрихами экспрессионизма в стиле прозы Кинга.

Плотное родство душ ирландских близнецов (главные герои брат и сестра по закрутке сюжета заблудившиеся в этом бескрайнем поле), которое формирует скорее кровное родство и сила привычки — нежели нежные сердечные связи и искренняя потребность быть рядом.

Неотвратимые предчувствия и игры подсознания. Леденящий и едва слышимый, всегда «полупридушенный» рацио и эгоцентрикой, робкий голос интуиции.

Невозможность докричаться и тем самым спасти безнадёжно абсурдную и полубредовую ситуацию. Словно твой голос, на первый взгляд громкий и отчётливый, расходится тёмными кругами обертонов и становится вовсе даже не твой... А чей-то чужой, искусственный и зыбкий. Словно «ты» — это на самом деле не «ты»... А кто-то другой и чужой уже давно виртуозно совершил эту коварную подмену.

... Мир зловещего полдня с раскалённым и застывшим в одном положении солнцем. И с такими же — не предвещающими ничего хорошего — стремительными сумерками. И с таким же мрачным — не обещающим избавления — восходом луны.

Замкнутый мир, из которого невозможно выбраться, с изувеченными частями того, что некогда было живым или должно было родиться, но так и не смогло. И по всем «шпилям» Метафорического экшна: Что за хрень иногда с нами происходит?..

Безусловно, каждый в силу своего жизненного опыта и личных ассоциаций потянет на поверхность что-то своё в контексте этой истории. В моём индивидуальном случае холодок по телу несколько раз побежал не от ожидания перманентных чудовищ, жуткой расчленёнки и мрачного хтонического зла...

А именно в тех местах, где герои навсегда теряют друг друга из вида и отчётливого осязания стало как-то холодно, неуютно и непривычно шатко что ли. Да, Кинг безусловно умеет выбивать ненадёжные опоры «из-под ног» своего читателя...

И кажется: ну вот же рядом этот голос и стОит просто чуть-чуть протянуть руку и дотянуться до другого человека...

Но ничего нет, кроме липкой грязи, вязкого холода и панического ощущения: ты просто потерялся, запутался, навсегда сбился с дороги в этом ненормальном мире, когда он на первый взгляд так похож на обычный... И «лес» этот настолько буреломен и непроходим — а все усилия так тщетны...

Да, я согласна с прежними ораторами: Кинг не тот автор, который приятно кроет читателя сладким финалом и предлагает избавление с помощью крестика на груди. Или с помощью ещё какой-то религии / модного учения/ одиозной «забавы-инсайта». Напротив, — чернушный треш реалий в ключе авторской аллегории подан очень хлёстко и лаконично.

Избавление по сюжету «Высокой травы» Кинга в другом, — во всяком случае как я это от себя поняла на авторских метафорах, — это избавление от иллюзии быть спасённым посредством вмешательства некоего чуда в поисках лёгкого предсказуемого финала. Мастерство Кинга расцветило во всех возможных гранях иную прописную истину: Мы можем научится видеть реальность таковой какая она есть — со всем трэшем, хламом и грязью. (Ибо что толку закрывать глаза на то, что есть по умолчанию). И не умея напиться из чистого источника, мы вынуждены постоянно фильтровать грязь.

Грязь и ту клейкую массу нашего отношения к жизни, к другим, к себе...

Да, у Кинга безусловный талант в аскетичной, глубокой, краткой проработке суметь сказать самое главное и значимое.

Никакого пути, — чёткого и с особой, сотни раз протоптанной тропинкой — в этой жизни нет. Это не американское шоссе с дорожным знаками. Нет ни асфальта, ни специальных табличек с расчерченными маркерами / указателями.

Наивно решив (как и герои этого экшена) что существует асфальт, чёткое направление и явный рецепт лёгкого заслуженного счастья, мы как обычно заблуждаемся. Нет таких рецептов, — как впрочем и быть не может. Существует только наша жизнь. В которой всё тысячи раз перевёрнуто с ног на голову и вывернуто наизнанку.

Подобная краткая форма Кинга — очень интересное сочетание многих стилей и аллюзий.

То ли мрачный экскурс в мистику. То ли взрослый сказ о пустотности вещей...

В любом случае вышла достаточно сильная вещь в сегменте позднего творчества Кинга, которая читается легко и без особого надрыва.

Это не кровавый экшн с безумными шуточными вкраплениями весёлых и абсурдных песенок-лимериков. И не скучное моралите-поучение на тему добра и зла, в коих мы давно уже не нуждаемся, — ибо знаем всё и так. Это скорее ёмкий эпик о цикличности и неизбежность, написанный Кингом в тандеме с сыном.

Ярко, по-взрослому и с определёнными вкусом не досказанных, но прописанных между строк вечных истин у них получилось в этом соавторстве сказать столько много важных и глубоких вещей. Респект двум авторам за такую краткую форму изложения.

PS Бежать или замереть в борьбе с такой стихией — здесь и то, и другое абсолютно бесполезно. Лучше не заходить в это поле вообще. Не прикасаться к этой траве, — зелёной, высокой, токсичной, — настоянной на соках чужого страдания, боли и ужаса. Лучше это знать, чувствовать, предвидеть. Ибо Наивность один из самых скверных пороков человека.

PPS Поле высокой травы раскинулось бесконечным саваном до самого горизонта у шоссе 400 напротив церкви «Скала Чёрного Спасителя» рядом с удовольствием от прежнего и заброшенного боулинг-заведения ... Бесконечно добрые самаритяне, каждый раз проезжая мимо, наивно покупаются на мольбы о помощи, невпопад и на все голоса раздающиеся из этого странного места. Постоянно что-то настойчиво спасая, лучше всё же разучиться быть заложником любого такого поля действий с множеством вариантов не случившихся событий. Если конечно в контексте этой новеллы уместно давать какие-то сквозные советы и назидания. Разве что несколько иные искренние рекомендации: любителям серьёзной литературы и качественно хоррора такого Кинга читать обязательно.

...Линия фронта проходит прямо через моё сердце...

Есть вещи, которые не только потрясают до глубины души, — а от самого начала и до самого конца держат цепкой животной хваткой плотного психодела и ожидаемого долгого послевкусия. Для меня такой вещью оказался S. N. U. F. F.

Полностью оправдывая своё название, — я все же по личному восприятию не стала бы ещё более подробно раскрывать эту аббревиатуру (Special Newsreel/Universal Feature Film), ужав всё до концепта лёгкого «наркотика», который способен быстро приносить чувство эмо расслабления и лёгкого транса. По моим личным ощущениям у Пелевина в 2011 году вышел очень стильный Chill-out виртуозно выточенного литературного мастерства.

И безусловно здесь лишь то, что титул романа — это ёмкая глубокая метафора и изящный каламбур, который каждый по праву трактует для себя индивидуально.

Весело и тревожно закладывает свои талантливые виражи по оригинальной фирменной спирали Дамилола (пилот-надомник и фрилансер со стажем), — высоко бюджетный блогер, снимающий наиболее качественный военный эксклюзив за три «лимона» маниту (производная от money).

Вне всякого сомнения он принадлежит к информационно-боевой элите чел-ва сразу для двух — верхнего и нижнего — миров фентезийного авторского концепта Пелевина, когда периодически щёлкает военные реалии нижнего мира в свете туповатых в своём деревенском суеверии орков. В своём тотальном неумении воевать они скорее играют на этой войне роль жалких декораций, нежели воителей. Дамилола снимает необходимые панорамные видео за очень серьёзные суммы с большими нулями справа. И в его случае это дважды и по-взрослому оправдано.

Для этого талантливого пилота и Хеннелора и Кая — его камера и любимый человек — это по сути две качественные имитации его бесконечно серых реалий. И они обе ему бесконечно дОроги в самом буквальном смысле этого слова. С той лишь разницей: Кая виртуозно симулирует присутствие близкого и родного человека; а подобные дорогостоящие съёмки с Хеннелоры дают возможность выплатить огромный кредит за присутствие этого мнимого человека рядом. И соб-но, камерой он таки научился управлять виртуозно, а своей красивой куклой — нет...

Всё эти инновации безусловно помогают Дамилоле ощущать себя в приоритете и на завидной высоте относительно многих других бездарных и никчёмных граждан его родного верхнего мира.

Welcome to Big Biz, — в чудесные пенаты детей Маниту и высоких креативных замыслов невиданного доселе размаха. Мир муляжа и бутафорий, — с такими тонкими аналогами действительности, — что ещё чуть-чуть и совершенство явит себя во всех изысканных неповторимых формах. Мир невероятно правдоподобных 3D-проекций и иллюзий: всё для радости души, если конечно удастся отключить беспокойно навязчивое рацио. Big Biz — это нерушимое царство Маниту и великолепная инсталляция красивой жизни под слоганом «All inclusive» и неизменным влиянием Haute Couture.

И да, главное для Дамилолы — не забывать, как красиво выглядит любая инфо-война с подобной высоты в глазах доблестного пилота.

Красота ничем не стеснённой свободы пикирующих камер с адским визгом воздушных тормозов, наводящих одновременно ужас и восторг на смотрящих снизу. Искусство и страдание спелись здесь у Пелевина в едином порыве и ритме. Мало кто из авторов умеет так тонко и точно в несколько абзацев уложить и показать всю агрессивную и мрачную суть под логотипом священной войны.

Его талантливый ас нарезает свои круги под лейблом одиозного перманентного победителя. Однако и его вынужденное самодовольное ханженство берсеркера, увы, не спасает его самого от печального статуса лузера.

Согласно основной интриги романа всему «виной» его Кая — сура сегмента «хай энд». Красивая изящная кукла с интегралами в голове всей возможной мудрости и архаики мира; и всего неописуемого сучества, которые по умолчанию заложены в женском сердце от природы. К слову сказать, «Volum*ы» последнего аспекта задраны до самого максимума предельной отметки — таково было личное желание Дамилолы. Его избранница по зову сердца — кукла с гипертрофированным интеллектом — у такого лётчика по традиции она должна быть непременно с некой  сумасшедшинкой. Тяжёлая работа / чёрные стрессы / жёсткие видео — чем-то же нужно лечить боли специфической профессии...

И, собственно, всё ведь начиналось для него с некой взрослой расхристанной забавы: виртуозные провокации, истероидные закидоны и прочие предсказуемые шалости его стервозной Каи в случае чего можно было вовремя отключить и погасить с мастер-консоли под нужный пароль.

И всё бы ничего, — но это красивое существо нежного юного возраста с абсолютно не детскими глазами и мыслями обладало всеми чувствами сразу. И её духовность, способность влюбляться и жалеть других каким-то непостижимым образом вышла из-под контроля владельца. Вероятно имитация человека в какой-то момент превзошла «оригинал». Несчастье Дамилолы случилось именно в тот прекрасный день, когда у него появился соперник — туповатый и простоватый (в сравнении с доблестным бэкграундом этого пилота) оркский мальчик, которых он сотнями «отщёлкивал» со своей Хеннелоры по корпоративному заказу, когда платил огромный кредит за Каю. Так замкнулся круг их обоюдного страдания, — красиво закольцевав основную интригу романа в философию, мистику и оригинальную диалектику авторской мысли.

Что такое Кая — чистая симуляция или совершенное создание с ядерной батарейкой внутри?.. На этот вопрос каждому читателю придётся ответить самостоятельно.

В финале повествования в усиленную работу включились прелести программного бага с максимально задранной настройкой стервозности. И куда лучше было бы научить это милое создание с покорностью пушистого щенка носить тапочки своему хозяину..

В случае с главным героем как всегда вышел известный парадокс. С одной стороны у него получилось достичь недоступной другим перспективы инновационного счастья и новой фата моргана. А с другой...

Пытаясь виртуозно одолеть статичную тюрьму привычных ощущений, Дамилола (как это всегда бывает) создал себе другую тюрьму, — ещё более тягостную, изнурительную, изматывающую повинность. Высота его внутреннего стремительного взлёта сменилась полным фиаско и крахом.

Алгоритм его куклы, настроенный для потехи на режим максимального сучества, привёл своего владельца в отчаянное замешательство. Израненное сердце Дамилолы каким-то особым образом автоматически обратило его в прислугу этого замысловатого сервиса. Кая — эта чудесная замысловатая игрушка — умудрилась за предельно краткий срок своей эксплуатации замучить своего хозяина вусмерть, буквально вывернув наизнанку все его чувства, импульсы, мотивации. И словно в тон загадочной инверсии их плотного сожительства это именно у Дамилолы погорели и поплавились все «провода», включая все его первоначальные замыслы и неоправданные ожидания.

Ироничный цинизм создавшейся ситуации здесь прописан тонко, нежно и как-то что ли исподволь, — без хамства и демократии ненужных читателю подробностей.

Мрачная тягучая атмосферность S.N.U.F.F как бы расходится на несколько параллелей эклектичного повествования, которые периодически то сходятся в одной точке ключевого эпицентра событий, то опять рассеиваются в красивом вакууме любимой пустоты Пелевина, образуя при этом великолепную конструкцию неких идеологических арок.

Стремительно стареющая каста всенародных любимцев. Свербогатое старичьё, виртуозно рулящее под флагманом consent age. Их хамская фальшь, растянутая на далёкие рубежи возрастного неадеквата. Интеллектуальная и эстетическая «менопауза» медийного «фронтмена» и зрителя. Знакомый и предельно грустный, — звенящий как жестяная ржавая железка на перекосившемся заборе, — кич наших реалий в том числе.

Кроме всего прочего S.N.U.F.F — это эпик про силу и правду. У автора согласно оригинальной закрутке и концепта романа сила там где «Pravda». Штурмовые телекамеры, одной из которой виртуозно управлял главный герой, способны безошибочно и в нужный момент брать нужный фокус из крови и мяса. Дорогое развлекалово для богатых. И, увы, тотальная реальность для всех остальных.

Нужно сказать, что Пелевин виртуозен и беспристрастен в оценке верхнего и нижнего миров, — будто и там / и здесь всё для него лишь минутная вспышка, из прицела которой работает Дамилола.

И на самом деле финальные слова непостижимой Каи о человеческой личности верны и просты, как школьная пропись первоклашки: Человек, сосредоточенно ловящий импульсы своих желаний — это всего лишь «торчок» и наркоман, отбывающий тюремный срок у себя внутри.

PS Да, безусловно: мы все в определенном смысле заложники своих желаний: чем сильнее мы к чему-то привязаны, тем дольше это условное заключение. И, собственно, чей условный маршрут из придуманных персонажей совершенней и не лишён особого смысла, — пусть на это каждый читатель от себя ответит индивидуально.

PPS Я лишь от себя скромно отмечу: Пелевин здесь прекрасен в качестве яркого колоритного автора. У него очень крепкая рука в классной стилистике отличного выточенного романа. И в своём оригинальном авторском мышлении он здесь стреляет в самые десятки.

«Существование — это неупорядоченное множество случайностей, в потоке которых приходится лавировать независимо от того, сознаем мы или не сознаем, мимо скольких возможностей ежесекундно проходим».

Лем прекрасен и в малой форме тоже. Причём буквально в крохотном эссе на десяток абзацев он способен сказать так много!.. Очень люблю его такого: умного, тонкого, краткого, ёмкого. И хотя его эссе «О сверхчувственном познании» оставило в душе какой-то невнятный след безучастного недопонимания в тех вопросах, что волновали его двумя годами позже... Честно говоря, удивила его «тяга» к теме парапсихологии даже в ключе её отрицания... Как-то всегда казалось, что великий поляк, в своей прозе в том числе, выше всего этого хлама и треша... -Но его эссе «Нечто вроде кредо» сразу забрала в сегмент «настольных» афоризмов.

Лем рассуждая о своём месте в литературе, — очень цельно и вдумчиво подтягивает все мыслимые актуальные (и по нынешний день) ключевые темы.

Игра и слепая случайность (random variable), — какое место они занимают в нашей жизни?. Включая все мульти варианты ещё не случившихся событий / альтернативных возможностей / мыслеформ.

Привычные культурологические ценности, — есть ли в них что-то «живое» и внятное?.. Кроме признанных штампов, главная задача которых как-то обозначить и облечь в слова то, что на них не всегда ложится.

Наше стремление к познанию трансцендента — что это: стремление на клеточном уровне к заложенной от природы гениальности или просто дань тому обстоятельству, что мол модно заниматься личностным ростом?..

Каждодневный обман и шутовство. Идейные схватки искусства и логики, эмоций и рацио, давно принятого и непостижимо далёкого...

Свобода, — в том числе в вопросах веры и выбора, — что здесь определяющее: сухая статика или постоянное ожидание чуда и новой удачи?..

Кто мы такие в своих субъективных обстоятельствах?.. На ум почему-то приходит его бесценный афоризм из великолепного Соляриса: «Человек, пытаясь постичь что-то чуждое его здравому смыслу, может увидеть только своё собственное отражение».

PS «...все-таки ни в чем я не уверен так безусловно, как в том, что могу очень быстро отличить умницу от дурака, слепца от гения по нескольким взятым наудачу страницам.»

PPS И в позитивный тон авторского финала этого эссе от себя скромно скажу: Всё-таки такие авторы как Лем будут актуальны всегда. И в этом, — чем больше его читаю, — тем больше уверена.

Великолепнейшая вещь, — живая, яркая, хлёсткая. Отличная и крепко сбитая сатира. Пелевин здесь заводится с пол-оборота — и полетел!

«Тайные виды на гору Фудзи» — это ёмкий стёб на тему реалий и повседневки, — ни разу не затянутый и скроенный по очень качественному лекалу сильных произведений этого автора. В этом романе в меру сатиры и в меру философии. И то, и другое создаёт нужный атмосферный фон и захватывает читателя буквально с первых страниц.

Основная закрутка романа мегаактуальна по сути своего изложения этой истории.

Ультрапредприимчивый Дамиан, выпускник академия Сколково (удивительный *****бол и по совместительству виртуознейший сводник — восходящая звезда и мечта любого отдела продаж) — делает стартапы в тяжёлых санкционных условиях буквально на всём. Он продаёт — ни много ни мало — технологию достижения счастья. Что называется, кроит Мечту из воздуха. Высвобождая энергию индивида из терний психодинамического зажима, он изящно приоткрывает при этом тонкую завесу хрупкого мистического опыта.

Это очень симпатичный ушлый парень, разводящий на большое «кидалово» несметных богачей из списка «Forbes», — продающий по контракту эксгумацию несбывшейся мечты и нлп-модель идеального счастья.

И да, когда за дело берётся «Skolkovo Sailing Team» горизонты раскрываются шире, небо становится ближе и давние мечты расцветают иначе, — более трепетно и нежно; более гротесково и комично.

Дамиан (со своими верными помощниками) — просто беззаветный самурай чужого счастья —  на тонких механизмах проверенной аналитики составляет карту психики своего клиента. Под чутким руководством штатного психоаналитика и под аскезу тайны неразглашения (no-disclosure agreement) он сканирует особенности индивидуального психоустройства клиента: в его обязанности входит проводить точечное сканирование гейзеров ненависти и засорившихся колодцев любви. Причём по задумке организаторов сего проекта особенно важны эротические составляющие этого аспекта: первые влюблённости, едва оформившиеся полудетские ребяческие мечты и фантазии. Вот эти самые сканы невоплощённых юношеских порывов имеют среди прочего предельно высокую ценность на мировом рынке спроса в сегменте успешных продаж и хайпов. Ведь после переживания оных инсайтов у клиента должно случится если не помпейское счастье, то уж точно катарсис на грани позитивного взрыва мозга. Ретроспектива утерянного и недополученного счастья слепит глаза и ласкает натруженную душу.

Стартап и стартдаун — невероятный разгул больших возможностей и новых конфигураций. Чудеснейший контент тантрического секса, — желанного воссоединения с хрупким и вечным...

Дамиан на все лады плетёт свои коммуникативно-торговые трюки, на ходу подзадоривая пользователя своего продукта, то и дело меняя правила устоявшейся игры и следующего аттракциона. И он, разумеется, в курсе всех мыслимых инноваций и бередящих душу ноу-хау, — просто маг и виртуоз своей работы, — вовремя предлагающий испытать все прелести неинвазивных технологий. Ничего больше вживлять не надо — счастье ведь совсем близко. Просто протяни руку и пощупай его со всех возможных сторон и ракурсов.

Сей сотрудник, коих тыщи на рынках передовых продаж сомнительных и завёрнутых в манящую обёртку многообещающих деловых предложений, идеально разбирается в передовом тренде новых духовных постижений. И здесь вовсю семафорят совершенно революционные проекты и решения под модным хештегом #Кидаю деньги вперёд#жажду ярких инсайтов. Безусловно, Россия — это страна волшебников. Кто бы сомневался?!.

Однако здесь у Пелевина не всё так банально и предсказуемо. И в который раз отмечаю для себя, что любая аннотация в случае с его книгами не отражает и сотой доли тех оригинальных авторских оттенков, полутонов и самобытных эклектичных вывертов, — того заводного живчика и драйва, — которые под завязку уплотнены в его тексте. И всё это невозможно читать без ироничной улыбки, что местами скатывается в искренние lol*ы.

Яркий, хлёсткий; по особому заритмиченый и напружиненый, — Пелевин то жмёт своей фирменной сатирой, то воркует тонким ироничным голубем. То, отвязываясь на полную катушку, кроет всё трёхэтажными повседневными истинами. Умудряясь при этом вплетать необычайно поэтичные нотки в свои глубокие переживания в ключе оригинальной философии.

Нужно отметить, что автор здесь не лишь бы какой стилист. Этот очень цельный и плотный текст, виртуозно пересыпаный в том числе байками и юморесками из «нулевых» и 90х, просто улетает, — настолько классно написан этот роман.

И где-то к середине книги — в главе «Джаны» — у романа словно происходит некий чувственный надрыв. Словно надломили сочный живой стебель, и из него пошёл клейкий сладкий сок. Пелевин в этих местах тонкий, умный, гибкий, пластичный, в меру чувственный и архаичный. Он как бы начинает издалека приветливо мигать своему читателю «дальним светом» повествования. И говорить о том, как тонки грани у наслаждения и боли.

О том, что боль бывает со знаком плюс и знаком минус. И порой наслаждение принимает форму мучения. А самое высшее наслаждение — отнюдь не экзальтированные импульсы нашей души. Лучшая музыка настоящих наслаждений — это тишина и покой, в которой исчезает и сам покоящийся...

В этих местах неожиданное переживание катарсиса начинает расходится как круги на воде, в которую невзначай бросили камень.

Да, безусловно, Пелевин в позднем творчестве страдает самоповторами. Но не более, чем любой другой автор, — однажды облюбовавший свою тематику — свою любимую «лошадку» — и совершающий очередной красивый оборот этой замысловатой, отлаженной и очень интересной карусели.

Не дают ему здесь покоя — в аллюзиях и оригинальных сносках — знаменитые братья Стругацкие с их умной и ёмкой сатирой. Пелевин балует своего читателя узнаваемыми намёками «Улитки на склоне». На свой лад разворачивая эту холиварную тему под несколько иным углом: А как быть, если улитка всё-таки доползла до вершины склона?..

Самообман или кратер новых возможностей?.. Гора Фудзи как прекраснейший вдохновляющий символ движения вперёд и вверх. И да, надо помнить: на дворе сегодня — постмодернизм. И когда неясен первоисточник, — его множественные трактовки не заставят себя долго ждать.

В романе идеально выточенная структура текста, в котором Пелевин виртуозно держит красивую диагональ своих авторских инсайтов, а потом снова с удовольствием съезжает в треш и стеб. Такой себе — и стилистически в том числе — стартап и стардаун в одном флаконе.

К слову сказать, одна из ярких фишек романа — это рейдерский захват важнейшего буддийского инсайта офигевшими от эмоционального передоза олигархами. Захват в аккурат в пятницу 13го...

Эта сцена выписана автором великолепно. На грани юмора, тонкой авторской философии и красивейшей поэтики. Здесь он виртуозно объясняет такие сложные понятия, о которые всегда спотыкаются слова и не хватает знаков препинания. И словно блики по тёмной воде расходятся кругами все его аллюзии, метафоры, сравнения...

И хотя их рисковый психоделический трип увы потерпел фиаско, — Дамиан ещё предложит этим ключевым персонажам собрать заново расползающуюся реальность и вернуться в суету и тлен внешней действительности. Но, увы, грустные последствия духовного передоза будут фонить и занозить ещё очень сильно, прежде чем эти «мученики» РФ реалий опять ощутят все прелести родной сансары. Имманентный ужас бытия будет бередить их незаживающую душу ещё очень долго и очень неприятно...

Вторая великолепно расписанная параллель романа вовсю «практикует» древнее учение Мезоамериканских охотниц. Такие себе одиозно настроенные перекачанные Амазонки, способные преодолеть все мыслимые преграды по завоеванию этого мира исключительно женщинами. На скорую руку спаянная тайная ложа эмансипе и феминизма с волевыми и стойкими барышнями, истосковавшихся по «важному» эзотерическому знанию на грани гностики и личного бреда под флагманом «To Empower women»: очередного нескончаемого крика и ора перманетных бездельниц и «матерей всего мира», безусловно вплотную занятых решением и продвижением всех передовых культурных вопросов в контексте «заевшего» их патриархального общества.

Они усердно кроят ущербные реалии на новый неповторимый лад. И заодно твердолобо уверены, что способны воссоздать из пепла свой личный континуум пространства и времени. И всё бы хорошо... Но это, увы, опять слизано самым бессовестным образом из опыта мировой гностики и не предлагает на сегодня ничего нового, кроме тупости, серости и очередной лености доверчивого ко всему ума. Нет здесь никакого берущего за душу женского успеха. (Кому интересна эта тема лучше мониторить Стивена Кинга с его психоделической «Розой Мареной») Есть лишь классно нарисованный в стиле мега скоростного чёрно-белого скетчинга гротеск и шарж наших реалий: а-ля достижения боевой женской мысли, истово и рьяно зовущей к дальнейшей борьбе и победе бог его знает над кем и шут его знает зачем!?.

Под конец повествования начинаешь тяжело и печально вздыхать, видя эрзац нашей жизни — некрасивую и громоздкую подложку нашей действительности. И с особой печалью явственно резюмируешь от себя все стыки нашего ущербного подсознания.

Ежедневные сафари на святого духа... Яростная битва за просветление... Поиски всё новых и новых форм наслаждений, перерастающих в статичную форму окостенелого отупения...

PS Мои искренние аплодисменты такому Пелевину, — яркому, броскому, смелому и очень-очень талантливому в своей оригинальной подаче и глубокой авторской философии.