Филип Фармер. Мир Реки (цикл) https://fantlab.ru/work8155

1. Восстаньте из праха (1971)

2. Сказочный корабль (1972)

3. Тёмный замысел (1977)

4. Магический лабиринт (1980)

5. Боги Мира Реки (1983)

6. Мир реки (1966)

7. Вверх по Светлой Реке (1993)

8. Кода (1993)

Насколько широки философские рамки воды. Это и символ непостоянной, вечно изменяющейся, ускользающей жизни, полной стремнин, порогов и широких плёсов. Это и христианская категория крещения, и средство очищения, омовения от скверны и любой непристойной грязи. Это и формула утоления жажды, и прочий «гаситель» страстей и огней.

Ну и конечно — продукт самой жизни, основной базис «молекулярного состава» биологического существования.

С этих позиций «Мир Реки» — глубоко символичен. И замкнутость Главного Водного Потока на себя (впадение в свой исток) — символ цикличности и возможности начать всё сначала, как восточная категория сансары — это кольцо бесконечного перерождения «начального» бытия. Разорвать этот круг — задача каждого, как и найти его исток — смысл и настоящую цель своего существования. И весь цикл «водной эпопеи» как нельзя лучше несёт а себе капли философского камня в тяжёлый свинец бренного бытия. Цель пути — золото — благородный элемент совершенства и алхимия вечной жизни.

Итак, литраж Мира Реки — это пять основных романов, не считая довеска рассказов и повестей. Романов приключенческих, но с глубоким философским подтекстом. И именно философский подтекст — самая сильная его сторона. Приключенческая же часть довольно размыта и затянута, местами «кипит», местами «закисает», но по большей части «конденсируется» в суспензию и мешанину из множества персонажей, сюжетных линий, рефлексий и этического экстракта. В напиток, выпить который одним глотком не получится никак. Если продолжать аналогию, то напиток сей не очень крепкий, скорее какое-то разбавленное пойло, в лучшем случае минералка, настоянная на железном метеорите, или иная столовая водичка с «бульками», газированная водородом со сдувшихся дирижаблей и аэростатов, или вспененная монструозными пароходами, выпущенными, как джинн из бутылки, с попаданием в «молочко».

Цикл не гармоничен. Завязывая поочерёдно множество сюжетных линий, Фармер, бросив надолго одни, так же долго начинает раскручивать другие, чтобы потом отсечь окончательно, не удосуживаясь на объяснения. Типичный пример Фрайгейта. Сначала как обычный персонаж, потом как необычный (агент этиков), а потом – о актёрское мастерство! — Фрайгейт-II, чья маска суть лицо самотеатра.

Единственное исключение — Бёртон, любимчик автора и избранник среди избранных, альфа и омега всего цикла. И если Бёртону Фармер отводит роль главного ферзя в партии одновременной игры, то роль Сэма Клеменса не очень-то завидная. Он сольная скрипка в оркестре Мечты. Герой-неудачник и творец Сказочного Парохода. Один из лидеров и при этом — бесхарактерный, слабовольный и постоянно сомневающийся человек. Дитя, прячущееся за юбкой предопределённости («как только два первых атома во Вселенной врезались друг в друга, судьба была предопределена»), и отец Мечты, бросающей вызов Течению пароходным свистком истинного Бунтарства. Личность настолько противоречивая, насколько невероятен и сам Пароход. Действительно ли Марк Твен был таким, каким решил показать его Фармер? И почему великий Марк Твен за всю свою жизнь в мире Реки так и не написал ни одной строчки? По-моему, писатель не может не писать, иначе он умрёт как личность.

Большая беда цикла — это несерьёзное отношение автора к своему тексту. Фармер — заядлый любитель цифр, и в Мире Реки их более, чем достаточно. Но мало того, что эти цифры иногда поражают своей несостоятельностью, так к тому же, что поражает вдвойне, часто противоречат сами себе. То ли автор склонен к путаности и забывчивости, то ли вообще не задумывается над тем, что пишет. И если сначала подобное вызывает удивление, потом недоумение, то впоследствии переходит в неприязнь и полное неверие автору. Нельзя же так пренебрегать своим миром! Да и зачем дались Фармеру эти цифры? Чтобы компрометировать себя и терять доверие у читателя? Наиболее показателен пример с количеством воскрешённого человечества. В первой книге даётся точное число: 36006009637 человек, в последующих продолжениях оно почему-то превращается то в 35, то в 37 миллиардов. И точно так же, как предатель в стане врага, ведёт себя длина самой Реки: от 10 млн. до 20 млн. миль (книги первая и вторая), 14,5 млн. миль («Магический лабиринт», гл. 27), снова 10 млн. миль (предисловие к «Тёмному замыслу»). Таких перевёртышей в тексте более, чем в избытке. Одним словом — коварство «богов реки» в «магическом лабиринте» цифр. Только как постичь сей «тёмный замысел»?

На первый взгляд для Фармена первичное значение имеет грандиозность: грандиозность акта воскрешения, грандиозность Реки, грандиозность самого замысла и грандиозность технических средств для достижения цели. Добавим сюда типичное заблуждение любой эпопеи: чем больше страниц текста — тем грандиознее! Тем эпичнее! И тем масштабнее! Но так ли оправданна эта грандиозность? И где та тонкая грань, за которой грандиозные пароходы и дирижабле теряют свой шарм и превращаются в монструозных переростков? Если взять вместо 36 млр. человек меньшее число, например 5 млр., уменьшив соответственно диаметр планеты, что изменится? Ничего. Впоследствии Фармер, решив вернуться к своему миру, откажется от big-эффекта и сосредоточит всё своё внимание на философии. Поэтому два финальных рассказа, лишённые «мании гигантизма», по-моему, наиболее удачные, и заключённая в них начинка — лучший итоговый концентрат всего философского мировоззрения Фармера.

Мир Реки – это человек наедине с собой и со всем человечеством.

Мир Реки – это духовный символ человека, это символ его Поиска.

Но человек крепкий орешек. И даже горбатого могила не исправит. Потому как слишком велик горбыль грехов и крепка ореховая скорлупа. Расколоть её, достучаться до сердцевины и пытается автор своим циклом.

Его Церковь Второго Шанса и её пророк Ла Виро – явная калька с христианства и Мессии. Иногда автор паясничает (вспомним хотя бы обращение в веру Геринга), иногда предельно серьёзен. Но постоянно пытается призвать человечество заглянуть внутрь самих себя. Кто мы? Что из себя представляем? И достойны ли вечной жизни, на которую так уповаем? И что такое вечная жизнь: личное совершенство или совершенное соитие с богом? Или высшая цель – это сойти с пути «истинных» учений и признать в себе единственно истинным своё любимое «я»? Плыть по течению других? Или идти против течения, под парусом собственного разума, преодолевая пороги обстоятельств и стремнины горьких несчастий и поражений? Идти на дно или плыть вверх по Реке? К Башне – Священному Граалю, сокровенному символу духовных человеческих стремлений. Сложный ответ. Потому так и сложен путь к Башне и не все способны достичь её. Дать шанс всем, а не только избранным – заветная мечта Логи, ренегата и предателя, чужого среди своих и несвоего среди чужих, убийцы лучших ради спасения худших.

Судя по тому, с каким упорством Фармер преподносит свою концепцию «посмертного бремени» человека, — это не просто досужая игра в фантастику. Для него это скорее понимание реального положения вещей. Всё могло бы закончится небольшой повестью «Внутри и снаружи», где эта концепция нашла своё выражение. Но только глубокое убеждение в своей правоте могло подвигнуть Фармера на повторное доведение своей точки зрения до ума человечества, растянувшейся в сериал Мира Реки. Каждый роман цикла рассчитан не на определённую самостоятельность (ни один из них не заканчивает начатых в нём сюжетных линий), а на определённую заманиловку, на ловко кинутую приманку, дразнящую загадкой этиков, историями Икса и таинственной Башни, так старательно пересказываемыми в каждой книге, играющими роль червячка на крючке, заброшенного в Реку под названием «что есть жизнь». В чём её смысл, где искать Исток — Причину и Цель — вопросы, которые каждый задавал сам себе. Свой вариант ответа Фармер и хочет поведать миру. И трибуной оратору служит Мир Реки, с которым лично я готов считаться, но который, увы, не люблю.

ИТОГ: Ноль равняется бесконечности, бесконечность и есть бог, следовательно, бог — ни что иное, как вечный и бесконечный ноль.