На русском языке эта легенда впервые прозвучала в книге Т.А. Чернышёвой "Природа фантастики". Поскольку эта монография основана на её же докторской, со ссылками там всё в порядке. Чернышёва ссылается на эссе Питера Альтермана The Surreal Translations of Samuel R. Delany. Альтерман излагает примерно ту же картину, только с использованием выражений "science fiction" вместо "фантастика" и "story" вместо "рассказ", что в первом случае сужает, а во втором — существенно расширяет рамки. Альтерман тоже делает ссылку, звучит она так: разговор с Желязны в Альбукерке в августе 1975 года. Казалось бы, на этом расследование можно закрывать, поскольку есть живой свидетель, уверяющий, что именно так Желязны ему и сказал. Но как же быть с тем, что больше Желязны эту мысль никогда не высказывал, не говоря уж о списке произведений?

Точно такую не высказывал, зато высказывал другую: I intentionally set out to destroy whatever distinction may exist between science fiction and fantasy. I have never come across a really satisfactory definition of that distinction—and if I were to, I would attempt to violate it in my very next story (Я намерен стирать любые различия между научной фантастикой и фэнтези. Я никогда не встречал действительно удовлетворительного определения этих различий, но если встречу, я обязательно попытаюсь его нарушить в своей следующей истории, письмо к мисс Баррафорд, 11 сентября 1975, цитируется по "...and call me Roger", часть 2, стр. 538). Совпадение времени и лексики (у Альтермана говорится о "разумном определении") заставляет думать, что именно эту мысль Желязны высказал в Альбукерке, а Альтерман его недопонял. Тем более, что похожие мысли Желязны высказывал и раньше, начиная с его первого эссе "Sundry Notes on Dybology and Suchlike". И можно назвать как минимум один роман, который написан в соответствии с этой мыслью.

Одним из признаков, отличающих НФ от фэнтези, и их скопом от мэйнстрима, в 60е и 70е годы называли вполне определённый стиль (скажем, Урсула ле Гуин в эссе "From Elfland to Poughkeepsie", на которое Альтерман ссылается двумя абзацами позднее, называет признаком фэнтези чистый возвышенный стиль, и ругмя ругает Желязны за то, что тот может писать возвышенным стилем, но постоянно смешивает его с обыденным). И Желязны говорит: "Lord of Light was intentionally written so that it could be taken as a science fiction or a fantasy novel. On the one hand, I attempted to provide some justifications for what went on in the way of the bizarre; on the other, I employed a style I associate with fantasy in the telling of the story. I wrote it that way on purpose, leaving some intentional ambiguity, because I wanted it to lie somewhat between both camps and not entirely in either" ("Князь света" специально писался так, чтобы читаться как НФ или фэнтези. С одной стороны, я пытался предоставить обоснования для происходящих странностей, с другой — я использовал стиль, который ассоциировал с тем, как в фэнтези рассказывается история. Если не считать некоторых личных задач, основной целью было написать нечто, что лежало бы между лагерями, не относясь целиком ни к одному из них", интервью Даррелу Швейцеру, цитируется по "...and call me Roger", часть 2, стр. 538).

Так что прямо как в анекдоте, не рассказы, а роман, и нарушающие не внешнюю границу фантастики, а её внутреннюю границу между НФ и фэнтези.

Ну и напоследок уточню время и место разговора. Скорее всего, это был традиционный обед писателей штата Нью-Мексико, происходивший в Альбукерке в каждую первую пятницу месяца (через несколько лет Желязны затащит на эти обеды Джорджа Мартина).