Основной посыл книги – сформировавшееся мнение о Гегеле, как о высокомерном профессоре, оправдывающем реакционное чиновничество и прусскую монархию, неверно. Причины, из-за которых сложился такой стереотип, очевидны – условия реставрации постнаполеоновского времени, когда философ не мог прямо высказывать свои мысли, если они радикально не совпадали с официальным консервативным дискурсом. Именно поэтому язык Гегеля очень труден для восприятия. Помню свой опыт прочтения украинского перевода «Феноменологии духа», в котором надо было пробираться по словесным дебрям, словно сквозь джунгли (усугубил восприятие изобретенный переводчиком специфический терминологический аппарат). Однако даже в такой форме то тут, то там всплывали узнаваемые выводы и умозаключения. Казалось, еще чуть-чуть и будет… Маркс!

Философская система Гегеля при самом пристальном изучении, по д'Онту, базируется на «реализме» с элементами материализма (!). Д'Онт указывает, что под конец жизни Гегель даже высказывает некоторые мысли в духе сен-симонизма (!!).

Меж тем профессор-интроверт, как узнаем со страниц книги, постоянно ходил прямо по лезвию бритвы – чуть ли не открыто симпатизировал Великой Французской революции, переводил труды революционеров, писал «под сукно» довльно радикальные по своему времени тексты, вступался за членов студенческих объединений – буршеншафтов и, несмотря на угрозу ареста, тайно посещал заключенных радикалов…

Отдельная тема в книге – роль масонских организаций в складывании мировоззрения Гегеля. Масонство просто бурлило оппозиционным духом, многие факты в биографии Философа указывают на его тесное общение в среде тайных организаций.

Немного разочаровало то, что в работе практически не присутствует тема Маркса. Хотя ради объективности следует сказать, что Маркс не был непосредственным учеником Гегеля, а принадлежал к позднейшему течению младогегельянцев, левому крылу гегельянства. Зато в книге рассказывается о многих учениках Философа, слушавших его лекции.

Рекомендую данную работу всем, кто интересуется историей философии и марксистской диалектикой. Книга далеко выходит за рамки обычного биографического исследования.

Но, несмотря ни на что, алсиане – какие-то неправильные анархисты. Бардачные. Их достижения довольно скромны и выглядят тускло по сравнению с иерархически организованными соседями. Во время полета у алсиан бушевала настоящая эпидемия самоубийств. Само описание космического путешествия производит гнетущее впечатление: затрапезного вида люди, не мывшиеся уже несколько недель, механически выполняют свои обязанности, находясь на грани помешательства. На планете же вместо того, чтобы интенсифицировать работы по выращиванию агрокультур, они продолжают практику, перенесенную еще с полета – едят пищу, которую специальный автомат изготовляет из… лучше вам не знать.

У алсиан нет деления на своих и чужих. Примером может служить отношение к женщине-послу сенарцев, виновных в разрушительном рейде против анархистов. Она опасается за свою жизнь, потому как принадлежит к государству-агрессору. Но Петя, один из алсиан, не может понять страха женщины – лично она же не нападала на поселение. Однако, по ходу войны деление свой – чужой появляется. Мало того, ненависть переносится на всех жителей Сенара, независимо от степени причастности к обстрелам и бомбардировкам, социального положения и взглядов.

Как и в «Обделённых», главы «Соли» чередуются – одна из них описывает мироощущение алсиан, другая – сенарцев. «Сенарские» главы поданы как мемуары старого консервативного вояки аля-Пиночет, ставшего президентом. В этой части книги прекрасно показана анатомия военной хунты, культа личности, постепенного закручивания гаек. Прочитав все это, в который раз убеждаешься, что все самые тяжкие преступления, творимые режимом, происходят с молчаливого благословения одурманенных обывателей, накачиваемых злобной пропагандой. Тем, кто интересуется механизмом разжигания войн, когда мастерски обыгрываются любые, пусть самые немыслимые поводы для агрессии, этот материал будет поистине бесценным.

Противостояние накладывает свой отпечаток на обе стороны конфликта. Петя замечает за собой какое-то чудовищное чувство удовлетворения от смерти врагов, кровавой мести. Еще одно неоднозначное новшество, появившееся в ходе ведения партизанской войны – некое подобие иерархии. Партизаны – это тоже войско и они должны действовать слаженно, подчиняться приказам, в противном же случае это просто банда мародеров.

Изменения заметны и в ином – у тех, кто выжил, начала возрождаться семья, старые добрые мама + папа + я.

Даже сенарцев условия войны заставили усомниться в своих основах основ. Со скупых мемуарных строк можно заключить, что в стране есть противники режима, есть те, кто ропщет против всепоглощающей бедности и лицемерия властей. Некоторые изменения в обыденной системе координат видны даже у Роды Титус, бывшего посла.

Что выглядит совершенно чужеродным в этом произведении, так это тема религии. Рассуждениями о боге роман, собственно, и заканчивается.

Меж тем, сам финал производит впечатление некой недосказанности. Что хотел донести автор к ясным очам читателя? Два социума-антагониста рано или поздно придут к конвергенции, к чему-то среднему? Загадка.

Коммунистическая фантастика нынче редкостный жанр. Снижению популярности подобных произведений послужил комплекс факторов, но прежде всего сюда можно отнести исчезновение советской фантастической традиции, для которой была присуща социально-эгалитарная направленность, а также отсутствие в последние десятилетия некоего социального заказа на утопическую или социально-критическую фантастику. Потому появление в 2013 году периодического издания, определяющего себя как «альманах коммунистической фантастики» — настоящее событие по меркам постсоветской «социалки». Небольшой коллектив энтузиастов избрал для своего издания наиболее приемлемую форму – электронный, свободно скачиваемый альманах. Именно эта форма оказалась наиболее оправданной с точки зрения коммунистических принципов распространения и отрицания авторского права, а также очевидной неуверенности редколлегии в возможности регулярного выхода издания. Название для журнала весьма прозрачно для круга знатоков тематической литературы. Альманах был назван в честь знаменитой подпольной газеты из серии романов британского левого фантаста Чайны Мьевиля «Нью-Кробюзон».

…Итак, коммунистическая фантастика. Авторы, пишущие коммунистическую фантастику, обычно ограничены не таким уж большим кругом тем и основных сюжетных линий. Как правило, мы имеем дело с такими вариациями:

1) критика социальной несправедливости в обществе;

2) антиутопии (ужасы киберпанковского мира, где балом правит транснациональный капитал);

3) классовая борьба в том или ином виде (будущее, другие планеты или измерения и т.п.);

4) глобальная революция;

5) период непосредственно после революции, построение социализма и подавление очагов реакции;

6) коммунистическая утопия;

7) условная «постутопия» с отходом от сугубо социальной повестки (связь коммунизма, космизма и трансгуманизма).

Ожидаемо, что в альманахе наиболее представлены варианты 1-5. С другой стороны, отрадно, что иногда появляются и попытки изобразить в малой художественной форме утопию и даже коммунистическую трансутопию (варианты 6-7). Очевидно, понимая проблему ограниченности тематического наполнения альманаха и неизбежной шаблонной однотипности, в №7 была сделана попытка выйти за традиционный для коммунистической фантастики круг тем. Данный выпуск был посвящен проблемам войны и мира, а также экологического равновесия на планете. К этому следует добавить, что автор идеи и фактический основатель «Буйного бродяги» Велимир Долоев в своих произведениях («Остров» (1),   «Цветы прорастают сквозь кости» (5)) своеобразно поднимает тему феминизма – то ли ради разрушения стереотипов, то ли ради озорства, главные героини Долоева представлены лесбиянками.

Перейдем теперь от литературной составляющей к идейной. Вопрос об идейной определенности является, без преувеличения, основополагающим для альманаха, декларирующего свою приверженность коммунистической идеологии. Речь идет о направленности журнала, поскольку, как мы знаем, коммунисты бывают разные. Есть условно правые (сталинисты-консерваторы), условно центристы (троцкисты) и левые коммунисты. У каждого из них свое понимание, например, сути социализма. Камнем преткновения является и такой чувствительный вопрос, как трактовка строя, существовавшего в СССР.

Таким же различным у современных левых есть и отношение к политическим процессам, которые происходят на наших глазах. К сожалению, следует признать, что редакция пошла путем сглаживания идеологически острых углов и избрала своей общественно-политической позицией аморфный общелевый дискурс. Характерно, что редакция долго сохраняла молчание в переломном 2014 году, лишь летом того года (3) крен качнулся вправо – в сторону официально левого консерватизма, о чем свидетельствует риторика редакционного предисловия.

цитата

Коммунизм для нас, разумеется, не "светлое советское прошлое" (при разном и крайне сложном отношении авторов к советскому опыту)

(1). Данная ремарка довольно показательна, поскольку, как среди авторов, так и среди редколлегии есть приверженцы самых разных политических взглядов. Сохранение такого статус-кво, а фактически – идейной размытости совершается, очевидно, для удержания как можно большего числа читателей, в т.ч. неопределившихся в своих предпочтениях. Но с другой стороны – подобное скрещивание ужа и ежа серьезно ослабляет идейное наполнение альманаха. Идейная нечеткость, неконкретность, а иногда и просто безадресность социальной критики, высказываемой в редакционных предисловиях в сочетании с характерным подростковым художественным оформлением, растиражированным слоганом Велимира Долоева «Коммуняши, вперед!» создает впечатление, что альманах просто выступает за все хорошее и против всего плохого.

Кстати, о художественном оформлении. Постоянные читатели «Буйного бродяги», очевидно, уже давно привыкли к эклектическому дизайну альманаха. В то время, как логотип явно указывает на аллюзии к «Правде» и другим советским газетам с непременным орденом (звездой) слева от надписи и узнаваемым шрифтом, внутренние иллюстрации отсылают к эстетике аниме с его инфантилизацией лиц и искажением пропорций тела. Ясно, что оформление в русле творчества Игоря Шалито и Галины Бойко, Алексея Леонова и Андрея Соколова, Геннадия Тищенко и Геннадия Голобокова для сетевых энтузиастов задача довольно трудная. Однако рано или поздно этот вопрос надо будет решить; существующий нынче дизайн будто провозглашает несерьезность концепции, некую «коммуняшевость» «Буйного бродяги».

Основной рубрикой альманаха является «Проза» (в основном, рассказы). За все время существования периодического издания сложился некий круг более-менее постоянных авторов, некоторые из них приобрели своеобразную специализацию. Так, нынешний редактор Ия Корецкая публикует традиционные фантастические микрорассказы с контурами актуальных тем (которые, правда, не всегда удается адекватно раскрыть на нескольких страницах) номера. Другой автор – Александр Рубер, который периодически публикует рассказы из своего цикла о вселенной Core (Коммунистическая республика).

Выходом на более широкую авторскую аудиторию послужил удачный эксперимент, в результате которого были опубликованы рассказы, победившие в конкурсе «Светлое завтра – 2015». Но главными своими достижениями редколлегия считает появление «на бумаге» антологии «Хроники мировой коммуны» и номинирование 6-го номера на «Еврокон-2018» в категории «Лучший любительский журнал».

Появляются в «Буйном бродяге» и переводы иностранных авторов, пишущих коммунистическую фантастику. Видно стремление редакции уйти от англосаксонской фантастической традиции, разнообразить круг переводных авторов: в номерах альманаха время от времени фигурируют впервые переведенные на русский язык произведения (или фрагменты из них) родом из таких «нефантастических» стран, как, например, Куба или Сирия. В этой связи, однако, необходимо заметить, что стремление к разнообразию и новизне не должно быть реализовано через публикацию сомнительных или откровенно слабых произведений. Так, «Северное сияние над пальмами» Гюнтера Крупката (3) – показательная для 1950-х пропагандистская утопия со шпиономанией, в которой СССР представлен этаким раем земным; «На Луне не бывает бедных» Талеба Омрана (5) – по-детски наивная сказка-притча, к фантастике относящая лишь формально.

Интересной и перспективной представляется рубрика «Поэзия». Однако, следует отметить, что фантастическая поэзия появилась лишь в одном номере (3), к тому же в роли стихотворца выступила представительница того же ограниченного круга авторов «Буйного бродяги».

Неотъемлемой частью уважающего себя фантастического журнала служат критические материалы. Постоянная рубрика «Критика» существует и в «Буйном бродяге». С точки зрения левого литературоведения эта рубрика, очевидно, самое ценное, что есть в альманахе. Критические статьи, обзоры и рецензии в своей массе написаны довольно скрупулезно, со знанием материала, к тому же грамотным и доступным языком. Единственное, на что необходимо обратить внимание редакции – вопрос о приоритетности анализа того или иного материала. В первую очередь целесообразно давать разбор не идейно противоположных произведений, вещей, чья реакционность очевидна (сборники фантастики, пропагандирующие ксенофобию (1), имперский монархизм (2), новое средневековье (3)), а произведений массовой фантастики, фантастического мейнстрима. В этой связи следует отметить высокий уровень рецензий на «Ложную слепоту» (2) и «Эхопраксию» (5) Питера Уоттса, а также на «Флэшбэк» Дэна Симмонса (3).

В одном из номеров (3) появилась подрубрика «Из старой фантастики». Юлия Лиморенко сделала попытку проанализировать (в итоге мысли автора слились в сплошной апологетический поток) роман Яна Ларри «Страна счастливых». Остается сожалеть, что подрубрика не была закреплена в альманахе на постоянной основе. Для расширения историко-литературоведческого кругозора читательской аудитории полезным было бы время от времени публиковать материалы о коммунистических утопиях СССР, благо их в Советском Союзе существовало немало. Причем не обязательно для этой цели выбирать архаичные, полные пропаганды, штурмовщины и гигантомании романы, ведь наличествуют же исполненные веры в торжество разума и гуманизма утопии 1960-х – 1980-х.

* * *

Об очевидной необходимости и детерминированности коммунистической фантастики говорить не приходится – ее возникновение и развитие диктуют сегодняшние социальные реалии. Потому опыт литературного рупора, периодически выдающего на гора любителям социальной фантастики интересные произведения о будущем без денег и несправедливости следует приветствовать и всячески поддерживать. Главное, чтобы благие намерения не тонули в океане эклектики и ложных путей.

Примечания

1. Цифры в скобках обозначают номер альманаха

2. Ранее автором этих строк были сделаны критические разборы отдельных номеров альманаха: №№ 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, а также Специальный выпуск, осень 2015 и Хроники мировой коммуны