Думал, хоть в этом рассказе, посвященному космической тематике, читателю дадут передых от тех ужасов, что встречались на протяжении всего цикла. Ан нет. Здесь не только пессимизм, уже знакомый нам по другим произведениям «Раммы», тут прямо-таки утверждение — человек есть полное... ничтожество, неспособное на акт творения. На протяжении рассказа персонажи терпят два сокрушительных поражения — как в поставленных целях, так и в своих надеждах.

Рассказом этим решили закончить украиноязычную книгу о «Всесожжении». Ничего себе такое окончание. Всё было и так плохо, а последнее слово так вообще.

Единственное, что условно можно считать плюсом — вычленение авторской концепции, согласно которой бог есть элементом материального мира, а теория вероятности — это промысел божий. Это немного проясняет смысл происходящего в романе и других рассказах.

Итог. Уважаемый потенциальный читатель, если у тебя есть вера в Человека, оптимизм или просто хорошее настроение — обойди рассказ, как и всю книжку стороной. Многого не потеряешь.

Рассказ раскрывает очередную сторону цикла «Рамма» — появление вампиров.

Ну и еще. Дальнейшее развитие получила тема апокалипсиса. Религиозные аллюзии ещё более явственны. На сей раз автор обратился к мессианству. Если вампиры, в частности, особо матерый экземпляр, которого удалось поймать — воплощение зла, дьявола, забирающего опустившиеся... нет, не души, а оболочки людей, то женский персонаж — светоч добра. Если дело уничтожения пришедших в упадок завершено, зло должно отступить.

Извечная борьба, даже концовка подана в виде цитаты из соответствующего места Библии.

Наверное, особо отвратный, грязно-кровавый рассказ из цикла. Чтобы погрузить в атмосферу, автор не чурается даже натуралистических сцен, описание которых — далеко за гранью эстетики и просто чувства меры.

Из позитива. Есть более четкое представление, что такое плазмат и где он хранится. Ну и ещё подано больше информации о религиозных аллюзиях — Ковчег, мессия, воскрешение итп. В соединении с посткиберпанком это выглядит, конечно, супергротескно. Словно бы взяли кое-какие христианские идеи и спародировали их в этаком стиле нанонуар.

Следует отдать должное автору, что сумел выстроить необычную структуру рассказа, я по крайней мере, не встречал такой конструкции у других фантастов. Первая половина рассказа описывает основной сюжет, а вторая в обратном порядке повествует о той же ситуации, только в обратном порядке и с точки зрения второстепенных персонажей. Причем таких, на которые в первой половине даже внимания не всегда обращаешь, а, оказывается, их взгляд раскрывает важные детали, без которых история будет неполной.

На самом деле этот рассказ я оценил не за особенности построения. Не люблю социальных ужастиков, но основная идея этой истории, высказанная Збешковским, выглядит в свете наших реалий почти правдоподобной. И это заставляет задуматься.

Если во «Всесожжении» нам показали «героя нашего времени» — олигарха, то тут тема развивается, таким «героем» выступает госаппарат.

Мы все видим, что мораль общечеловеческая не обязательно соответствует казенно-государственной. Кто сказал, что государство не может зарабатывать и использовать для своих интересов всё, даже суициды, преступая моральные нормы?

А вообще, жутковато становится, когда осознаёшь, что до ситуации, описанной в рассказе, не так уже и далеко...

Если кратко определить стилистику рассказа — это нечто среднее между творчеством Стивена Кинга и «Матрицей». Поначалу ощущение дежавю не отпускало — было впечатление, что читаешь Кинга, а не Збешковского. Ничто, кроме персонажа и места действия не напоминало о том, что рассказ относится к циклу «Рамма». То же кинговское слегка отвратное событие, загадочное, не имеющее объяснений из материального мира расследование. Интрига держалась очень долго и, не смотря на то, что я не почитатель данного жанра, читать было довольно интересно аж до раскрытия смысла всего происходящего.

То, как автор объяснил все загадки, конечно, спорно. Не скажу, что развязка всё испортила, но уж точно не украсила. Но, очевидно, по-другому и не могло быть, так как рассказ вообще бы не вписался в цикл.

Данная история ещё раз показала, что для Збешковского фантастика — это сплошное царство беспроглядной тьмы. В данном случае этот вывод подтверждает пессимистическое умозаключение автора, что люди всего лишь пешки, которыми играют некие загадочные силы.

Рассказ, объясняющий картину мира романа «Всесожжение». Согласно рассказу выходит, что секта оказалась источником высшей мудрости.

То, что автор соединил религию и науку, совершенно чуждо моему миропониманию и мироощущению. Собственно, как и всеобъемлющий пессимистический мрак мира Раммы.

Выходит, отнесение цикла к твёрдой фантастике — вещь довольно условная.

Практически не читаю антиутопий. Но тут пришлось ознакомиться — подарок всё-таки. Ну что же, кровь, грязь, нецензурная брань в полном объеме присутствуют. Пессимизма через край. Неприятное послевкусие тоже наличествует. Но в том, что такой роман прочитан есть и плюс — чётче себе представляю, почему не люблю страшилок. На самом деле в них ничего нового нет. Просто автор берет реалии сегодняшнего дня и доводит их до абсурда (или логического завершения — это кому как ближе). Гораздо труднее описать оптимальное, приемлемое общество. Но это уже совсем другая история...

Мастерство критика и рецензента состоит в том, чтобы дать характеристику произведения, заинтересовать им, однако не опускаться в раскрытие сюжета. В принципе, предисловие Аренева успешно подходит под эти требования. Чувствуется, что человек в теме современной польской фантастики и знает о чём пишет. Вот только беда в том, что читатель, который первый раз берёт в книгу современного раскрученного автора из Польши, вряд ли разберёт прозрачные для знатоков намёки. Я, например, из предисловия понял лишь то, что Збешховский работает в той самой антиутопичной картине мира, которую так облюбовало нынче множество других фантастов. Хотя, судя по словам Аренева, тут есть некоторые бонусы, которые подсластят антиутопическую пилюлю. Посмотрим.

К сожалению, не имел доступа к профессиональному переводу, потому довольствовался тем, что могут дать сетевые сервисы. На этот раз вышло хуже чем обычно. Но и этот некачественный суррогат даёт определённое представление о том, какие мысли автор вложил в данные встречи.

Христианин говорит о том, что бог есть любовь, а любовь есть бог. Если вдуматься в смысл этого утверждения, то выходит, что клирик не так уж и далёк от истины. Об этом писал в своих произведениях и Олесь Бердник. Христианин, впрочем, не может выйти за рамки религиозного понимания Любви. Ведь грядущее, очевидно, за любовью всеобще-гуманистической, всечеловеческой — именно в такой любви не только к ближнему, но и к дальнему, угадывается всеобщее благо.

Учёный в романе показан бездушным циником, нигилизм которого порочит саму идею научно-технического прогресса. Жаль, что автор уготовил ему именно такое место среди изображённой четвёрки.

Мистик — самый бесполезный персонаж, напускающий на себя «много туману», проповедующий испорченность мира и «просветление» в духе для избранных.

Казалось бы Революционер обладает самым трезвым взглядом, поскольку лучше всех познал реалии этого несправедливого мира. Однако между строк чувствуется, что сам автор не со всем согласен в отношении позиции Революционера. Интересно было читать, что Революционер закрывает глаза на тиранию сталинизма и считает, что в СССР установлен настоящий социализм.

Очевидно, надо понимать, что все четыре персонажа, которых успел изобразить Стэплдон, избраны не просто так. Все они отображают мировоззрение Великого Визионера, сливаясь в единый сплав его философии. У каждого из них есть что критиковать, что, впрочем и делается, однако львиная доля наследия каждого — это просто разные стороны видения мира и человека Стэплдоном. В монизме философа-фантаста отражено определённое противоречие между иделазмом (Христианин+Мистик) и материализмом (Учёный+Революционер), которое нам так знакомо по его другим произведениям.

Отзыв начну с того, что аннотация к рассказу, помещённая тут, тонко вводит потенциального читателя в заблуждение. В рассказе в ржавчину превращается не весь металл вообще, а лишь броня и сталь оружия. Кроме того, в человеке нет никакого врождённого дикаря. Человек изначально ни хороший, ни плохой. Это чистый лист бумаги, который испещряют своими жизненными записями условия, в которых он воспитывается и живёт. Дикарём, в смысле контекста рассказа — агрессивным милитаристом, человека формируют особенности общественных отношений. Он просто не мыслит себя вне тех условий, в которых сложился как личность. Потому-то и действует по заранее заложенной жизненной программе.

Касаемо поступка главного героя — конечно это фантастика, в котрой одиночка меняет всё. Утопией будет полагать, что достаточно уничтожить всё оружие проблема войны и мира будет решена. Должна измениться психология людей. А для этого нужны, снова же, измениться глобальные условия их жизни. Чтобы не было войн должны исчезнуть такие анахронизмы как границы и государства, чья управленческая верхушка вершит судьбы миллионов не спрашивая у них на то разрешения. Тогда не будет надобности гнать одну толпу людей на другую, указывая при этом, что с той стороны — твои злейшие враги...

Возможно этим рассказом вдохновлялись постановщики «Особого мнения» (2002) и «Суррогатов» (2009), так как тут можно узреть совмещение идей, развитых потом в этих фильмах.

По моему скромному мнению основная мысль этого рассказа состоит в том, что если разум (к какой бы внешней форме он ни принадлежал) уже возник, то его уничтожение недопустимо. Можно, конечно, спорить, живой робот или нет, но сущностный признак Человека — гуманизм. Человек должен быть гуманен, причём не только к себе подобным.

За простеньким сюжетом рассказа кроется философский смысл. Собственно, уже где-то со средины этой истории стало ясно, что кажущаяся радость от докучливого общества окружающих не продлится долго. Человек — продукт общества, без него он быстро деградирует. Недаром придумано наказание за особо опасные преступления — изоляция от общества и общения. Другое дело, что та система, которая царит за окном продуцирует хамовитых продавщиц, невоспитанных детей, соседей, за которыми надо всегда тянутся, чтобы не ударить в грязь лицом...

Поменяются условия — не будет возникать желание убежать от людей.

Да, Брэдбери писал не только светлое. Не скажу, что с его творчеством знаком очень хорошо. Читал «Марсианские хроники» и ещё что-то в юношеские годы. Почему-то у меня сформировалось мнение, что этот писатель — образец гуманизма и веры в лучшее будущее. Однако, как оказалось не все его рассказы радужны. Уже второй раз встречаю у него мотив неотвратимости конца света. Как и в «Завтра конец света» в данном рассказе разбираются чувства человека, пытающегося спрятаться за ежедневными хлопотами от неизбежного финиша, конца всего сущего. И как в «Кошки-мышки» столь близкий хэппи-энд оказывается недостижимым...

Предостережение для мира, как посыл, читается очень хорошо. Написано прекрасно, но не для меня, сейчас мрака и в сегодняшних реалиях много, хочется чето-то более оптимистичного.

Облечённая в форму китайской притчи зарисовка. Откровенно говоря, мне такая форма не особо заходит, хотя авторская мысль о дружбе, мудрости и гармонии понятна. Возможно тут виной еще и качество перевода — читал украиноязычный сборник. Хотя переводчики рассказов разные, но такое впечатление, что каждый хотел пропихнуть н-ное количество сомнительных лексических конструкций.

Думаю, этот рассказ пришёлся бы по душе Эвальду Васильевичу Ильенкову, выдающемуся философу-марксисту. Жаль, что большинство голосующих не увидели в нём за психологией философии, что видно по классификатору.

Казалось бы, что тут может быть особенного — ну поехала крыша у человека на фоне нелюбви к технике. На самом же деле всё сложнее — мистер Брок восстаёт против вещизма, против засилья умных вещей, за которыми уже не видно человека. Философский смысл рассказа состоит в том, что вещи не должны быть самоцелью, стоящей над человеком, они должны помогать ему, а не заслонять его. К сожалению, в системе, в которой сам человек низведён до уровня винтика, трудно что-либо говорить о его первенстве над вещью. Но кое-кто не только говорит, но и делает. Пусть не всегда рационально и логично обоснованно...

Хорошо помню фильм, снятый по мотивам рассказа. Там, правда, постановщики пошли дальше — было придумано продолжение истории.

Данный рассказ — отличная зарисовка о том, что такое «Эффект бабочки» и как минимальные изменения в прошлом могут как снежный ком нарастать в будущем, привести к непредсказуемым последствиям. Брэдбери — противник «встреч с самим собой», которые стали неизменными спутниками в ряде других произведений коллег («Фантастическая сага» Гаррисона или известная кинотрилогия «Назад в будущее») и его видение путешествий в прошлое выглядит более убедительным. Хотя что-то подсказывает, что если хронопутешествия и возможны, то вряд ли они будут иметь что-то общее с видением Брэдбери, Гаррисона или Земекиса...

Зарисовка о реакции обычного человека на конец света, в осуществлении которого уже не осталось сомнений. В фабуле ясно чувствуется время написания — самый разгар Холодной войны. К сожалению, ныне беспокойство за будущее мира снова актуально — сегодня мы опять задумываемся о бессмысленности аргументов, которыми опять пытаются поставить цивилизацию на грань исчезновения...

Рассказ заставляет задуматься о мрачной перспективе антиутопии, от которой трудно куда-либо убежать. Если такое будущее и наступит, то оно будет недолгим — мировая война всё уничтожит, или развитие пойдёт по более оптимистическому сценарию.

Есть такие книги, прочитав которые недоумённо спрашиваешь сам себя – а что это было? О чём это? Только не подумайте, что повесть «Докучливый собеседник» тоже представляет собой нечто подобное. Но, тем не менее, действия в книге как такового практически нет. Есть ситуация, в данном случае – палеоконтакт, которая разыгрывается с разных ракурсов. Как и в других произведениях Геннадия Гора тут мы видим неторопливую философичность, размышления над вечными вопросами. И всё это читать не скучно. Есть какой-то неповторимый, добрый шарм у советской фантастики 1960-х.

Что есть человеческая личность? Геннадий Гор пишет о том, что личность не появляется на пустом месте, она – продукт и результат многотысячелетнего развития человеческого общества, взращена она также на основе природной среды, окружающей человека. Потому вопрос с личностью у машины как бы отпадает сам собой. Несмотря на такую установку, робот, которого автор и нарёк «Докучливым собеседником» всё-таки выглядит очень близким к субъекту, обладающему личностью. Его разработчик, антагонист главного героя, наделил своё творение собственными чертами и снабдил способностью вечно оппонировать Путешественнику-космонавту. По задумке это делалось ради того, чтобы тому не было одиноко во время полёта. Или робот, которому «сбрасывают» воспоминания и впечатления – по описанию очень близок к копии личности рецепиента (на момент копирования).

Тем не менее, между строк чувствуется некий скепсис Гора к научно-техническому прогрессу. Это видно по эпизоду, когда дядя жены Путешественника находит разумную цивилизацию на далёкой планете. Её автор снабдил природосообразностью, чуткостью к биосфере и лишил зацикленности на техноценозах.

Интересно также то, что коммунистическая, по всей видимости, цивилизация, породившая Путешественника, построила разные умные машины, развила кибернетику до невообразимых размеров. Вся физическая и рутинная мыслительная деятельность переложена на машины, однако мышление как таковое осталось за человеком. Машина «умнее человека» построена не была, человек не деградировал, а только ещё дальше ушёл по пути познания.

Если машина не может мыслить, не может стать личностью, то как быть с душевнобольным? Радость переоткрытия обыденных вещей в их целостном облике человеком, столь долго пребывающем в душевной спячке, поистине огромна. Как тут не взяться за кисточку и краски, когда феномен вещи, дотоле не видимой за пеленой сна, переполняет душу?

Как быть с представителем первобытной орды? Казалось бы, дикарь недалеко ушёл от жизни животных на лоне природы и по её незыблемым законам, однако в этих живых глазах под грубым низким лбом уже засветился свет любопытства и осознания.

Что же, если вам не чуждо осмысление философского текста – можете приниматься за чтение повести.

Рассказ наследует традиции «Мастера и Маргариты» или в крайнем случае «Горца». Задумка неплоха, но не понравилось, как автор опошлил понятие «справедливость», низведя его к жажде крови и какому-то поистине дьявольскому наваждению.

Неожиданным было увидеть продолжение истории после того, как, казалось бы, уже все сказано, трансформация-обмен произошла. Но если ружье в первом акте было показано, значит, оно должно выстрелить в последнем.

Протагонист хоть и прохвост, но на то, чтобы разорвать порочный круг у него хватило воли.

Насмешил рассказ, чего уж. Хоть и женский очень. Образ рептилоида, правда, совсем уж нереалистичным вышел, очеловеченный какой-то. Понятно, что его ради хохмы туда вставили. Но вышло в целом довольно пристойно. Читайте на здоровье — хорошее настроение будет обеспечено).

Любопытно. Автор решил совместить традиционную фантастику с народным эпосом, причём довольно оригинальным способом. К тому же в финальном намёке можно узреть продолжение истории.

Неплохо. Есть и ирония, и психологизм, и жизненные неурядицы; да и фантастический элемент не подкачал. До конца рассказа автор держал интригу с выбором главного героя. Думаю, многие читатели были бы не согласны с поступком Антона. Однако, если задуматься, по-другому не могло быть. Ни с позиций личной морали, ни с позиций долга.

Рассказ понравился. Чем-то похоже на миры Урсулы Ле Гуин и Теодора Старджона. История про развращённого жителя Центра и «провинциалов». История про то, что не надо недооценивать противника. История про свободу.

Неплохой мир, повесть/роман в такой стилистике, уверен, многим зашли бы на ура.

Хоть зарисовка и крохотная, чувствуется в ней авторский потенциал. Финал, а точнее его трактовка, более чем открыт. Очевидно, основная мысль автора состоит в том, что надо делать то, что должно, несмотря ни на какие обстоятельства. Есть преходящее, хотя, возможно, и прекрасное, а есть прозаичное, хоть и вечное. Да, и всё это уживается в одном бытии…

Неплохая зарисовка о том, как люди способны преодолеть разницу в культуре, традициях, привычной с детства среде. Если рядом любимый человек, который тебя во всем поддерживает, то не беда, что ты далеко от дома или в не самых комфортных условиях.

Написанный в стилистике паропанка рассказ из альтернативно-фэнтезийной истории. Как прототип взята Австро-Венгрия или Пруссия конца XIX – начала XX века. Немного разочаровало то, что основная сюжетная линия оказалась фикцией, борьба с режимом свелась к личному недугу правителя. Очевидно, это по задумке автора должно выглядеть некоей интригой, переворачивающей фабулу с ног на голову.

Мутки, происходящие в голове у кайзера не особо впечатлили. Тем не менее, мир, обрисованный в рассказе, был бы хорошим фоном для какого-нибудь стимпанковского романа.

Написанный прекрасным русским языком микрорассказ, передающий мироощущение жителя безмятежной Страны детства. Автору удалось хорошо проникнуть в детскую психологию.

Итак, Реликт-4. Как и в большинстве предыдущих романов тут действие разворачивается по схеме — долгая нудноватая завязка в начале (бесполезные телодвижения беспомощных УАССовцев перед мегаразумом Конструктора, их наводящие тоску ненужные дискуссии) и экшн в конце. Наметившаяся в предыдущем романе тенденция к акценту на телепатии и прочей сверхспособщине тут расцвела буйным цветом. Текст всё более изобилует наукообразной лексикой. Благо, чрезмерного упора на славянскую древность нет, это, как для Головачёва, уже хорошо.

По некоторым деталям из четвёртой книги мы ещё больше узнаём про общество, в котором живут Берестов и Грехов. Так, судя по всему, в будущем по версии Головачёва отдельные государства всё же есть. Ещё одна любопытная черта — наличие элиты, чьи сынки участвовали во время приближения Конструктора к Земле во всяких вандальных непотребствах. Очевидно, социализм будущего не так уж и идеален.

Но социальное — это, конечно, неуловимый фон. Главное в книжке — идеи. Идея Реликта-Конструктора, безусловно интересна, хотя, по правде сказать, верится в неё с трудом. Ну, это по состоянию на 4-ю прочитанную. Какая-то сверхразумная штука сотворила наш континуум (была причиной Большого Взрыва, что-ли?), однако при переходах между вселенными эта сущность практически тронулась умом. Но её надо пожалеть, понять и простить, ибо не ведает что творит. За всем этим видна попытка вместить в произведение некую философию любви и милосердия в космических масштабах. Однако выглядит история так, как будто Реликт и люди обладают сходными моральными ориентирами, а ведь автор долго и подробно описывал насколько огромна бездна между человеком и суперразумом. До уровня космизма эта приключенчески-бытовая «философия», конечно, не дотягивает, однако оптимизм автора похвален.

P.S. А ведь холодный и равнодушный Создатель звёзд — Бог — Тёмный чужак Олафа Стэплдона выглядит намного реалистичнее, как бы это парадоксально ни звучало. Возможно потому, что его присутствие лишь смутно ощущается в отчаянной непостижимости между строк?..

Правильно написал предыдущий комментатор – никакая это не биография. Точнее, такой же «биографией» можно считать «Странного Джона» и «Сириуса» а, возможно, даже и «Создателя звёзд» с «Последними людьми в Лондоне». Во всех этих романах просто есть условный рассказчик, от чьего имени ведется повествование.

Но это и не классический «любовный треугольник», как написано ниже, ведь «соперники» уживаются в одном теле. Увидеть в философском романе мелодраму — это, мягко говоря, очень поверхностное суждение о серьезном тексте.

Избранность, просветленность главного героя и его же трагедия состоят в том, что он сумел подняться над обыденным сознанием и открыл себя настоящего. В конце концов, вышло, что две половинки одного человека связаны единой плотью. Одна из них сначала смутно, потом все более явственно идет по пути «духа» (параллели с «Из смерти в жизнь»), по пути монизма, ощущая незримую связь, объединяющую всех людей. Недаром Виктор Смит, выходец из респектабельного класса, отбросил весь багаж прошлой жизни и пошел преподавать взрослым азы грамоты, влился в рабочее движение. Пафос произведения можно увидеть в том, что вторая субличность – ленивая, мещанская и не особо отягощенная мышлением, в конце концов, проникается благородством первой.

Формально фантдопущения в романе нет и он (как бы) относится к реалистической прозе. Хотя многие идеи, высказанные в упомянутых фантастических книгах, тут нашли свое продолжение.

Те или иные стэплдоновские черты можно уловить не в рассказчике, а в главном герое – Викторе Смите. Виктор Смит – такой же монист, пытающийся подчас совместить несовместимое, как и сам автор. Эксплуататор, обуреваемый суицидальными мыслями, после осознания своего паразитизма; нетипичный марксист, отказывающийся от сотрудничества с Коммунистической партией после разногласий в вопросах стратегии и тактики; рациональный материализм, который уживается с магическими усилиями Мэгги; общение полов как один из способов достигнуть гармонии и позитивного опыта биосоциальной коммуникации – все эти маркеры очень характерны для стиля Великого Визионера.

Моменты из жизни Стэплдона – участие в войне, пацифизм также нашли отражение в биографии Смита. И конечно же, нельзя не отметить, что в романе «светлая» личность сумела предсказать дату своей, а заодно и самого Стэплдона (!) кончины.

Роман, возможно, не вершина творчества писателя, однако его трудно назвать проходным. В нём заложена идея Пробуждения, Осознания и Единения. В аллегорической форме истории о Джекиле и Хайде мы видим стремление донести до людей мысли о единстве и связи всего сущего, о сути индивидуализма и социального гуманизма.

Об авторе мало что известно, однако мы знаем, что его цикл «Омашинення людства» фактически открывает жанр в Украине.

Что с фантастическим элементом? Он есть, хотя не всегда научный. При желании в произведении можно рассмотреть компьютерный пульт управления, а при натяжке – программное моделирование и 3d-печать. Есть что-то похожее на гидропонику. Есть трактор на электрической тяге. Видим какие-то странные тапочки-скороходы из металла (!), выращивание урожая за три дня сегодня вызывает улыбку, вряд ли наука в будущем пойдет таким экстенсивным путем.

С одной стороны у «Новой утопии» хронологическое преимущество в 3 года, оно появилось раньше «Фантастичного оповідання» Ивана Сенченко (1925, по одной из версий считается первым украинским нф-произведением). У обоих рассказов есть научно-фантастические черты. Однако как утопия больше продумана все-таки концепция «Фантастичного оповідання», в котором описание не ограничивается одной локацией.

Задумка книги, безусловно, интересна, что впрочем, не компенсирует многих сюжетных, идейных и стилистических недостатков. Так, многочисленные элементы утопии остались нераскрытыми. Некоторые параллели указывают на возможное влияние Ле Гуин, но роману Хан очень далеко до детализации и проработки концепции «Обездоленного». Неправдоподобным выглядит рой метеоритов, который окружил по воле автора Землю. Трудно представить возникновение шара астероидов такой плотности, что его наличие на многие десятилетия прекратило любые полеты за границы тропосферы.

Говоря о манере изложения текста, следует отметить переизбыток диалогов, описательность, поверхностность в изображении персонажей. Авторских рассуждений, позиции по тому или иному вопросу почти не видно. Уж не знаю, кого больше винить – автора или переводчика, но довольно часто бросается в глаза «деревянный» язык, совсем не подходящие, диссонирующие слова в предложениях. В то же время в романе присутствуют две довольно сомнительные сцены 18+.

Время от времени произведение норовит окончательно сбиться в любовный роман с его приторностью и сентиментальной чувственностью. Впрочем, финал книги все же спасает и даже в какой-то мере реабилитирует построения Хан. Несмотря на наличие двух альтернативных версий развития событий, которые так и не были объяснены (что это и откуда взялось?), читателю показали, как всё произошло на самом деле. Путь в космос сквозь астероидное кольцо был открыт.

Выводы? У Кэти Хан вышла книга о том, что любовь побеждает любые преграды. Даже ценой жизни любящих. К сожалению, фантастика в романе играет второстепенную роль, а придуманная автором утопия служит некими путами, оковами не только для влюбленных, но и вообще для развития человечества.

Идея реликтовой формы разума чрезвычайно интересна. Однако в третьей части романа, которая вышла в переломном 1991 году, она начинает обрастать спорными подробностями. Так, выходит, что Конструктор и звезды зажёг и лишние измерения свернул, оставив знакомые нам 4. Кроме того, в книге стал намечаться крен в «ментальные сферы» — появились всякие экстрасенсы и проч. Забавно, но местами всё это напоминало заряжение банок с водой Чумаком и целебные мантры Кашпировского, весьма популярных в то время. Ну и ещё увеличилась концентрация славянского именослова, который станет традиционным для более позднего Головачёва. Впрочем, границ приличия всё это не переступает.

Ещё одна особенность данной части «Реликта» — обилие наукообразной терминологии, из которой иногда вырисовываются наукообразные объяснения. Примечательный факт – в мире романа до сих пор не появились разумные гуманоиды. Все разумные формы жизни нечеловеческие, а сам Конструктор, похоже, вообще перескочил биологию и социологию и из куска первобытной материи эволюционировал в материю разумную. Тут, конечно, мы видим яркое противоречие подобных построений с аргументами Ивана Ефремова и Эвальда Ильенкова.

Любопытно было читать немногословные указки на мир, в котором живут персонажи. Мир этот – социализм, который избавили от «извращений» (?) некие глобалисты. Религия, впрочем, не отмерла ещё, есть даже религиозные фанатики. Все государства объединены в одно (государство ли?).

Если говорить о плюсах, то третья часть «Реликта», безусловно, держит до самого конца. В отличие от первых двух, где была тянучая (почти скучная) первая половина и динамичная вторая, тут напряжение распределяется более равномерно. Включена любовная линия. Есть задел на будущее – ясно видно, что книжка не финальная, а так сказать, транзитная.

К сожалению, мне так и не удалось достать недавно напечатанную книжку Мэннинга «Человек, который проснулся». Потому пишу отзыв на то, что есть – третий рассказ из данного цикла.

Недавно один лаборант очень аргументированно и долго меня убеждал в том, что погружение в виртуальную реальность всего человечества – оптимальный вариант нашего будущего. Мол, там все мечты осуществимы. Если тут ты нищий, ездишь на старом жигулёнке, то там ты богач, рассекающий на лимузине. Да что там мелкие желания, там ведь целый мир, огромная Вселенная…

Я же придерживаюсь иного мнения. Если мы бросаем реальный мир и погружаемся в обманку, ну… Это многое говорит о нас. Мы убегаем от проблем. Это как ребёнок, который предпочитает не отвечать за свои поступки, а спрятаться за мамкин передник…

Так и в рассказе «Город сна». В 15-м тысячелетии н.э. человечество подошло к тому, что прикольнее спать, чем бодрствовать. Ну, а что – во сне ждут тебя красавицы и приключения, а тут – что интересного? Главное, всё такое реалистичное!

А начало было безобидным – помощь слепым и инвалидам, которая превратилась со временем в блажь для большинства.

Главная дилемма рассказа – моральный выбор. Если ты бросаешь обслуживание спящих, идя в пустошь основывать с нуля поселение бодрствующих — ты «дезертир». Из длительного сна не возвращаются к реальной жизни, из такого состояния «выпасть» можно лишь в смерть, потому дистрофические тела живых трупов нужно поддерживать касте учёных. Если же несколько сотен учёных будут и далее продолжать обслуживать миллионы спящих, то скорое исчезновение цивилизации себя ждать не заставит. Детей рождается всё меньше, а спать ложатся всё больше.

Выход, предложенный Мэннингом, спорен, но имеет право на жизнь.

Рассказ довольно интересен, но есть несколько неправдоподобных моментов. Почему никто не догадался до мысли о бегстве за многие сотни лет до того, как её подкинул пришелец из прошлого, очнувшийся из анабиоза? В 1933 году, конечно, было невдомёк, что действие атомной «бомбочки» или «гранаты» совсем не похоже на то, что описано в рассказе.

Итого. Рассказ натолкнул на интересную мысль. Мы ведь тоже делимся на спящих и живущих в реальности. Большинство из нас – конформисты, которые привыкли, им уютно и понятно во сне. Некомфортно или страшно просыпаться. Другие – нонконформисты, органически не приемлющие правил сна. Кое-кто называет таковых борцами с ветряными мельницами. Первых много, но они аморфны, вторые – активны, но их мало. Неужели, как и в рассказе, совместить первых со вторыми так и не выйдет?

Каждый раз, читая очередное произведение Олафа Стэплдона испытываешь ни с чем не сравнимое чувство трепета перед холодным величием вселенских бездн, проникаешься нездешним чувством тревоги, гордости и горечи за Человека, поражаешься размахом замыслов Автора. Романы Стэплдона – словно разные стороны одного явления, различные вариации единого подхода. Подход этот так или иначе связан с проблемой Человека космического.

Роман «Из смерти в жизнь» (1946), наверное, можно назвать квинтэссенцией всей фантастической философии Олафа Стэплдона. В нём мы можем увидеть множественные отсылки и настоящие ключи к своим более ранним работам, да и вся авторская концепция видения разумного мироздания проступает тут в наиболее явственном, завершённом виде.

Характерная черта большинства романов Стэплдона – отсутствие персонажей и сюжета в классическом понимании этого термина. Условным героем рассматриваемого романа можно считать Дух Человеческий. Что такое Дух? Это нечто труднопредставимое в реальном мире. Это некие незримые узы, объединяющие разумных существ рода Homo, единство всех людей в одной суперсущности. Чем больше люди идут навстречу друг другу, устраняют внутривидовое противостояние по классовому, национальному, политическому или какому-либо иному принципу, тем сильнее Дух Человеческий. Эта концепция слегка перекликается с понятиями субъективного и объективного духа у Гегеля, но дух у Стэплдона – не что-то абстрактное, а обладающее самосознанием явление.

Очень интересная зарисовка. Впервые прочитал о философском (не побоюсь этого слова – космологическом) труде Эдгара По «Эврика». Никогда бы не мог подумать, что в те годы люди могли высказывать такие космистские идеи, основываясь на очень, мягко говоря, шатких научных знаниях. Гениальное предвидение? Возможно. Так или иначе, автор статьи сумел показать связь науки и «поэзии», заинтересовав самим первоисточником.

Очень остроумная миниатюра. Получил массу позитивных эмоций, читая эту небольшую зарисовку. Поучительно – иногда лучше не знать того, что хочется. Не всякое знание человек способен переварить.

И да, буддистам читать обязательно:).

Сценарий «спящий проснётся» не нов в истории фантастики. Вряд ли автор повести привнёс что-то новое в такого рода развитие событий. События поданы с двух сторон – от имени тех, кто лежит в криогенном сне и современников – обитателей прекрасного будущего. Однако, как ни странно, читать было не скучно и даже интересно. Наверное, потому, что были даны кое-какие научно-технические ограничения, отчего происходящее не кажется таким уж фантастическим, а также задана неплохая интрига, динамика которой держала до конца.

К сожалению, развязка немного разочаровала. Так и не было показано то, ради чего всё это начиналось и с такими сложностями проводилось. Больше ничего не скажу, не хочу кому-то портить спойлером желание прочитать повесть.

Если честно, после повести «Непредвиденные встречи» особого желания читать продолжение романа-эпопеи «Реликт» не возникло. Ничего особо утопического там (как впрочем, и в «Пришествии») не было. Мир как мир, хоть и вполне себе обустроенный, судя по атмосфере, но не особо расписанный. К тому же при знакомстве с обеими книгами не покидало ощущение, что перед тобой какой-то филиал «Полудня». Ну да бог с ним.

Что же всё-таки сподвигло читать цикл далее? Нет, не сюжет. Читать полкниги, как упёртые земляне безуспешно пытаются догнать Супероборотня, который идет тупо по прямой и остаётся неуловимым было как-то… Не очень увлекательно, скажем.

Если не сюжет, тогда что? Наверное, идея реликта. Точнее её масштабность.

Ну что же, посмотрим, не будет ли выхолощена эта масштабность идеи в последующих романах.

Пока что две первые книжки цикла уверенно подтверждают звание твёрдых среднячков.

Еще один роман — величественный философский манифест Олафа Стэплдона, к сожалению, не переведенный на русский язык. Сюжетно и идейно стоит между предыдущим романом «Последние и первые люди» и последующим «Странным Джоном».

«Последние люди в Лондоне» — своеобразный спин-офф (мидквел?) истории, которую Стэплдон рассказал в «Последних и первых людях». Там речь шла о двухмиллиардной эволюции человеческой популяции, в результате которой появлялись многочисленные расы людей. Их обличие было самым разнообразным, так же, впрочем, как и общественное обустройство. В «Последних людях...» больше места уделяется именно восемнадцатым людям, последней расе.

Выскажу несогласие с предыдущим комментатором. Стэплдон в этом романе излагает много мыслей по поводу социальности и высшего смысла существования Человека. Философия космизма буквально разлита по страницам романа. Нет смысла спойлерить, вещь по-настоящему достойна для прочтения и формирования собственного отношения к творчеству автора.

Однако для справделивости отмечу, что окончание романа выглядит немного сумбурным. Дело в том, что здесь, очевидно, автор изложил черновик своего замысла, который позже воплотился в романе «Странный Джон». Кроме того, немного удивляет чрезмерное увлечение автора фатализмом. Де-факто Степлдон переделал финал предыдущего романа — тут затея с панспермией не удалась.

На Фантлабе недавно обсуждался вопрос о влиянии Ефремова на Герчика (или наоборот, оба писали и издавались примерно в одно время). Ну, на мой личный взгляд, о каком-то сходстве с «туманностью Андромеды» вряд ли приходится говорить. Разве что имя одного из героев Нор Инд (в «Туманности ...» — Эрг Hoop) и наличие общей для обоих авторов идеи закономерной эволюции разума во Вселенной, которая обязательно должна привести к появлению человека. В произведении Герчика также говорится о том, что разумные инопланетяне должны быть гуманоидами; больше того, если уж они преодолели притяжение собственной планеты, то обязательно должны быть гуманистами, других вариантов не предвидится.

Продолжая тему аналогий и параллелей, следует сказать, что сначала этот текст напомнил довоенную фантастику с ее схематизмом, рублеными фразами, казенными диалогами. Но первое впечатление оказалось ошибочным и дальше, по мере чтения, стало ясно, что произведение является характерным представителем оптимистичной фантастики 1950-х — 1960-х, полной веры в освоение космоса и романтики межзвездных полетов. Особенно степень наивности и сюжетных натяжек растет во второй части повести, автору явно не удалось раскрыть внутренний мир влюбленной женщины или правдоподобно изобразить образ 6-7-летнего мальчика. Но все это с лихвой компенсируется вполне оригинальным напряженным сюжетом, от которого сложно отвлечься.

А еще Герчик опередил на полтора десятилетия Александра Казанцева с его «Фаэтами» (1973), показав опасность ядерной гонки. Цивилизация марсиан погибает от последствий атомной войны.

Больше всего бросилось в глаза при прочтении повести сходство с творчеством Олеся Бердника. Во-первых, речь. Читал русский текст, но время от времени возникало ощущение, что это какой-то потерянный текст Бердника, столь похожей была стилистика. Во-вторых, явные сюжетные параллели со «Звездным корсаром», особенно с линией Ура. Оставленный после катастрофы на попечение киберняньки ребенок (дети), путешествие влюбленной инопланетянки на Землю вместе со своим избранником, оживление мертвого родителя (родителей), высадка космического Прометея на планету с первобытными людьми — все это есть в обоих произведениях. Название корабля Ар у Герчика, цивилизация Ара у Бердника, биотоки — энергия мысли... Кстати, рассказ «Межзвездная нянька» был опубликован сразу после публикации повести Герчика — в 1961 году.

Первая половина произведения целиком и полностью лежит в плоскости приключенческой фантастики. Когда читаешь о группе землян, которые всерьез и надолго застряли на враждебной планете, поневоле вспоминаешь «Страну багровых туч». Как и там, разъезжающие на вездеходе по чужому бездорожью люди терпят всевозможные невзгоды. Время от времени, ряды исследователей редеют, хотя упрямство вновь прибывших делает им честь. Но, в отличие от «Страны…», космические рейнджеры рассекают не по Венере, где, как известно, нет разумной жизни, а по страшному и ужасному Тартару, на котором, по сюжету, многое говорит о присутствии причудливой разумной жизни. И тут уже включаются параллели с «Солярисом» — чуждый разум, форма существования которого кажется сплошным абсурдом, проблема межвидового, разноуровневого взаимодействия и понимания.

Большая часть книги описывает опасные экспедиции, постоянную борьбу с проявлениями чуждого разума в атмосфере нешуточной давки на нервы главных героев при непосредственной угрозе их жизням. Кажется, все это будет длиться до последней страницы и анализировать, говорить о смыслах, пардон, не имеет смысла. Мол, читай и просто наслаждайся не особо перегруженной всяким идейным багажом старой доброй фантастикой. Но Василий Васильевич сумел-таки удивить под конец повести. Тайна «паутин», «гравистрелков», «любопытников», «городов», «серых призраков» и других атрибутов Тартара в самом конце немного приоткрывается.

И не беда, что разумная жизнь человечества измеряется жалкими тысячелетиями. Если человек спасует, отступит перед сверхвысокой планкой тайны – это будет его поражение. Пусть миллиарды лет эволюции разума из предыдущей Вселенной пока кажутся ветряной мельницей, которую невозможно взять напором познания. Пока будет длиться процесс, а когда-то, кто знает, и результат не заставит себя ждать. Непредвиденные встречи рано или поздно приведут к новым открытиям.

Роман «Тьма и Свет» (1942) во многом перекликается с двумя его предыдущими, более известными книгами «Создатель звезд» и «Последние и первые люди». Как и в предыдущих романах, повествование идет от лица обезличенного, почти незаметного персонажа, некоей точки обзора; задействованы большие исторические периоды; затронута тема естественной и искусственной эволюции человека и др. Однако здесь мы видим и кое-что новое. Для «Тьмы и Света» таковой есть точка бифуркации, когда после определенного исторического этапа события одновременно развиваются в двух разных направлениях и не ясно, речь идет о параллельных вселенных, где разные варианты одного того же мира существуют одновременно, или это только потенциальные возможности развития будущего.

Еще одна характерная черта Стэплдоновского письма — трагизм, который перерастает в рок, однако с парадоксальной надеждой на будущее оптимистическое перерождение. Так и в этом романе — как в темной, так и в светлой частях видим трагические нотки исчезновения человека как вида, однако когда-то и кто-то дальше понесет прометеев огонь разума. Все, что прожито и стерплено не было напрасным.

Итак, вторая книга цикла «Трикстеры». Собственно, у книжки те же достоинства и те же недостатки, что и у первой. В любом плюс уже за сам жанр – попытку построить что-то вроде социально-технической утопии. Фаланстеры, Всемирный Совет Фаланстеров, глобальная сеть Ирма, механорги – все это чудесно, но, к сожалению, почти не раскрыта жизнь обычного человека в этой утопии. Вместо этого видим борьбу за ее сохранение с неведомыми агрессорами.

Показалась интересной мысль о том, что каждая цивилизация во Вселенной должна проходить технологический этап, который доходя до определенного момента, достигает точки невозврата. Это когда биологическое соединяется с техническим.

Не понятно, что там с третьей частью. Прошло уже больше 10 лет, а роман всё ещё значится как «не окончен».

Хорошо, что автор предупреждает в начале рассказа о том, что фабула-сюжет не претендует на научность. Поскольку придираться есть к чему в плане научной достоверности. Неандертальцы показаны сущими пацифистами, практически не умеющими драться, и это при своих внушающих габаритах и выносливости. У кроманьонцев царит патриархат (!), существуют союзы племён (!!), появляются предпосылки социального расслоения (!!!) Короче, выпускнику истфака читать надо без особого пристрастия, через абзац.

Хоть рассказ и фантастичен в плане исторической достоверности, однако обладает весьма недурственными литературными достоинствами. Хорош язык. Иногда ловишь себя на мысли — а почему неандертальцы общаются так, словно они студенты-филологи?:) Обилие абстрактных понятий и обширный словарный запас, философский финальный посыл как-то не увязываются с устоявшимся образом палеолитического человека.

Любопытный рассказ. Старая как мир тема – последствия изменений в прошлом, эффект бабочки. Что будет, если знания о будущем попадут в руки заядлого милитариста, не мыслящего себя вне военной системы координат?

Каждый должен нести ответственность за свои слова и поступки – читаем между строк.

Атмосфера рассказа чем-то напомнила фантастику «Искателя» границы 1980-х – 1990-х. Держит интригу до конца. Рубленные, очень лаконичные предложения словно бы подчеркивают особенности внутреннего мира и мировоззрения молодого человека, родившегося уже после падения цивилизации, представляющего ее лишь по рассказам взрослых.

Ответственность ученого за свои изобретения и апокалипсис – темы для фантастики не новые. Однако автор по-своему это обыграл и добавил сюжет с выведенной расой сверхлюдей. Интересно, хотя немного пессимистично.

Вопрос вызвал поступок отца главного героя – почему он, имея такой смертоносный арсенал, не обратил его против своих хозяев-антагонистов, «ограничившись» слишком размножающимися южанами?

Выбор протагониста в конце рассказа неочевиден, отдавать предпочтение надо между плохим и суперплохим: между деградантами, которые (возможно!) вернут себе человеческий облик и полубогами, презревшими человеческий род и, очевидно, несущие свой крест ответственности за произошедшее. Разрешение дилеммы не показано, однако на него намекает само название рассказа.

Наверное, лучшее произведение в номере.

Чем будет занят человек, если у него уже всё есть, а нужда в труде отпадает? Глобальная мамаша-сеть посредством вживлённых в 6-летнем возрасте чипов беспокоится и ухаживает за каждым членом общества. Зачем куда-то летать и что-то там исследовать – есть ведь автоматические космические аппараты. Зачем вообще чем-то заниматься – удовлетворяй свои потребности, развлекайся в виртуале. Естественно, кое-кому не нравится такое положение вещей. Группа не то экстремистов, не то заигравшихся подростков решила удалить чипы и жить без мамкиной опеки. А некоторые вообще надумали воевать с ней…

На самом деле авторы вплотную подходят к ответу на главную теоретическую закавыку технокоммунизма (в своё время я говорил о том, что технологическая утопия таит в себе много подводных течений). Ярослав Веров и Игорь Минаков не дают готовых рецептов для жизни в технораю, но преподносят пищу для размышлений на эту тему. То, что поначалу казалось псевдоутопией не совсем псевдо-, а некоторые герои просто запутались в трёх соснах своего мировоззрения…

Сириус во многом схож со Странным Джоном из другого романа Стэплдона. Оба они – отщепенцы среди своего окружения, оба шагнули далеко вперед от предковой формы. Оба убивали. Однако почему Сириус более симпатичен читателю, чем Странный Джон? Наверное, потому, что Сириус, будучи чуждым телесно, несёт в себе человеческое начало. Пребывая в диалектическом единстве и трагической борьбе с этой частью своего естества, Сириус нам многократно ближе и понятнее Джона, провозгласившего себя сверхчеловеком.

Спасибо Автору за этот прекрасный роман, за глубокое погружение во внутренний мир неожиданного и такого одинокого персонажа…

Обычно не пишу отзывы на фильмы. В отличие от литературы кинематограф воспринимается через зрительные образы. Кино — это адаптация книги или сценария под короткий формат фильма. Тут многое уже прошло через видение постановщиков, сюжет трансформирован под понимание режиссера. Потому выскажу свое субъективное мнение – «веселые картинки» очень редко достойны анализа.

Но речь будет идти о книге. Изначально к концепции книги о фильме относился критически, потому и особой радости от получения подарка не испытал. По мере же чтения пришлось изменить свое мнение.

«Космическую Одиссею» посмотрел первый раз где-то в районе 20 лет. Был шокирован, когда позже узнал, что фильм снят в далеких 1960-х – настолько все было свежо и правдоподобно сделано. И сейчас чудеса аналоговой эпохи выглядят достойно даже в сравнении с крутыми современными спецэффектами.

Автор книги проделал очень большую работу – собрал воедино все, что известно об истории создания, съемках и показах данной киноэпопеи. Были обработаны мириады воспоминаний, записей, а также работы предшественников.

Безусловно, центральной фигурой книги есть Стэнли Кубрик. Именно он сумел выжать из съемочного коллектива невозможное. Многие актеры, гримеры, осветители были благодарны режиссеру за то, что тот дал им бесценный опыт, практически заставил раскрыться скрытым талантам и возможностям. Во время съемок все работали на пределе.

Из книги читатель узнает множество самых интересных фактов. Например, то, что первоначально критики и коллеги Кубрика (например, Тарковский) фильм не поняли и откровенно ругали. Огромный плексигласовый монолит, который был заказан за полмиллиона долларов, так и не использовали во время съемок. Какие неимоверные ухищрения довелось проделывать, чтобы создать удивительно реалистичных австралопитеков и громадную центрифугу космического корабля. Для меня было открытием то, что Кубрик имел еврейское происхождение, а Кларк был гомосексуалистом.

Немного подпортили общее впечатление от книги качество перевода и, особенно, корректура. Некоторые особенности указывают на то, что использовался в т.ч. машинный перевод. Количество ошибок в тексте не критичное, но достаточно большое.

Первая половина романа представляет собой как бы плотное погружение в личность Джона Уэйнрайта – и в самом деле очень странного мальчика. Во многих отношениях он только внешне напоминает человека. И дело тут не только в сверхспособностях, которыми его щедро наделила природа. Чуждое естество, переливающееся и сочащееся между страницами посредством рассказов подчёркнуто среднестатистического обывателя Фидо, верного оруженосца Джона, вызывает у читающего противоречивые, взаимоисключающие чувства. Наверное, так наши далёкие предки смотрели на крупных, изворотливых и по-своему грациозных рептилий. В этом взгляде – сонм несовместимых эмоций: от восхищения до отвращения.

За грустной историей супермальчика Джона и его последователей стоит одна важная фантастическая (а может и не совсем) проблема, которую поднял Стэплдон. Венец ли творения Человек? Если нет – каковым должен быть алгоритм взаимодействия с Homo superior?

Однажды в истории человеческого вида уже был прецедент, когда два разумных вида схлестнулись в неравной борьбе за ресурсы. Речь о кроманьонцах и неандертальцах. Довольно тёмная история, попахивающая геноцидом. Некоторые действия Джона и ему подобных шокируют. Однако вправе ли мы подходить со своим пониманием к действиям высшей расы? Если бы зачатки нового вида начали объединяться в наше время, не думаю, что события могли бы развиваться по более оптимистическому сценарию. Слишком агрессивны основы нашей современной культуры, слишком ограничено мышление власть предержащих…

Не так давно на ленте отзывов фантлаба встретил один, в котором говорилось о похожести некоего произведения на творчество Вадима Шефнера. Будто писатель, живи он в наше время, творил бы именно в такой стилистике, правда не так оптимистично. Жаль, не запомнил, о каком опусе тогда шла речь, и кто был автором отзыва. Дело в том, что читая повесть «След шамана» у меня возникли похожие ассоциации. Тот же шикарнейший язык, уместные и дополняющие канву повести стихи, психологизм… Даже свою видоизменённую фамилию (псевдо?) в шефнеровской манере автор «засвечивает» в одном месте повести. Вот только тепла оптимизма 1960-х здесь нет, ну так и современные реалии-то другие.

О чём повесть? Если обойтись без спойлеров – об извечном враге человека, постоянно сковывающем его развитие. Кто или что это? Не поверите, это наш страх. Животный, идущий из глубин веков тёмный инстинкт или осознанное рациональное чувство. Всё едино – в какой бы ипостаси страх не являлся человеку, от приносит вред и тянет его вниз. По крайней мере, для главного героя повести это оказалось так. Как изжить страх? Клин клином? Что останется после того, как страх уложен на лопатки? Сохранит ли обычный с виду гражданин свою человеческую природу? Автор даёт свой ответ. Вернее, приотворяет перед читателем путь к ответу. Антагонист страха, то с чем остается поборовший его – это… Нет уважаемый потенциальный читатель, не буду раскрывать перед тобой все карты, к этому ты должен прийти сам. Как, впрочем, и подумать над тем, что же случилось с главным героем после прохождения предела бесстрашия.

И да, чуть не забыл. Фантастическое допущение. Оно как бы осталось за кадром. Нет, оно вроде как есть – повесть, несомненно, фантастическая, хоть внешне практически и неотличима от реализма. Однако, не следует ждать банальных путешествий во времени, иных миров или фантастических существ. Всё намного глубже.

Что-то редко я ставлю последнее время оценки выше «8». Но данная вещь того заслуживает – интересно, глубокомысленно, оригинально. Рекомендую тем, кто соскучился по Настоящей Литературе.

Идеи, находящиеся на самом переднем крае научных студий и поданные в форме увлекательного детектива — характерная черта творчества Павла Амнуэля. В этом рассказе стоит задача расследовать загадочное «убийство» главной героини. Только в данном случае есть одна особенность, которая отличает рассказ от других фантастических произведений автора — речь идёт не о Многомирии, а о многомерии.

Не скажу, что рассказ вышел безупречным. Лишь намёками дано объяснение откуда взялась Лиззи, как она лечила людей и почему умерла. Появление «в кадре» Олафа Стэплдона порадовало (преклоняюсь перед гением Великого Космиста), однако осталось не совсем понятным, почему именно его автор выбрал в главные эксперты по многомерию. Он же не был узким специалистом-физиком.

Финал тоже удивил — персонажи догадывались, что сэр Эндрю идёт совершать суицид. Однако... сохраняли спокойное бездействие.

И еще одна интересная деталь — реально интересно, как можно замять такое «преступление»? С формальной, полицейско-бюрократической точки зрения. Ну, если бы не было свидетеля, который одновременно является следователем.

Павел Амнуэль предложил свою классификацию цивилизаций в зависимости от знания об окружающем пространстве. Продвинутые цивилизации знают о Многомирии и умеют это знание использовать. Т.е. Суперразум может общаться с другим Суперразумом из параллельной (неудачный термин) вселенной через кротовую нору, например. А самые крутые Разумы могут менять физические свойства вселенных. При этом указывается, что традиционная шкала Кардашёва экстенсивна, т.к. основана на энергетическом принципе. Нашим потомкам всё время будет мало энергии, что будет поощрять их экспансию (А кто сказал, что это плохо?)

В принципе, статья оптимистична. Всё бы было вообще на все 100, но использование сильного антропного принципа смущает. Дискусионно также утверждение, что в одной вселенной может быть только один разум.

Впервые встретил название и фрагменты этой небольшой повести в книге Павла Амнуэля «Вселенные: ступени бесконечностей». Но читать в полном виде посоветовал мне ее сам автор. Собственно, это был его ответ на вопрос может ли вся цивилизация спастись в конце времен, когда Вселенная будет разорвана темной материей настолько, что два атома будут разделять парсеки расстояния. Заинтересованный, я взялся за чтение.

Тут действительно дается ответ на то, как цивилизация может спастись от Большого Разрыва — в другой, молодой, но похожей на прежнюю вселенной. Да и спасений таких было несчетное количество и будет еще столько же (жаль, только что есть два существенных «но» — каждый раз приходится что-то терять и начинать сначала, а если кто-то и «вспомнит» достижения предков, то... последствия могут быть непредсказуемы). Кроме этого, в повести содержится еще одна авторская идея т. н. абсолютного антропного принципа — наш тип вселеленных (т.н. вселенные-фермионы) рождает разум, но только один. Нашу человеческую цивилизацию. Вселенная ее рождает, она же ее и бережет. Т.е. на Землю просто так не может упасть астероид и уничтожить всех. А даже если и упадет то... Ну, природа что-нибудь придумает. Цивилизация будет жить.

Выводы конечно дискуссионны, но интересны.

Очень заметно, что «литературную реконструкцию» писал ученый. В данном случае физик. Чрезвычайно твердая фантастика, но по мере чтения скучно не было, автор оптимальным образом завернул свои идеи в красивую детективную обертку.

Центральным понятием книги можно считать Многомирие. …Представьте себе некий виноградник. Бесконечное множество ягод. Отличия между некоторыми неуловимы, они практически идентичны. Другие разнятся уже более явственно. Кое-какие виноградины поражены гнилью, есть неспелые, видны исполненные сочной мякоти. Неисчислимые лозы, виноградные кусты теряются где-то за горизонтом… Поднимемся уровнем выше и видим, что нет конца виноградным полям. Не сосчитать и сортов винограда. Каждый стебель имеет какое-то количество разветвившихся гроздей, но чудо – на стыке соседних виноградин видны множественные «склейки», которые на неуловимые мгновения соединяют их…

Можно много еще чего сказать об этой научно-популярной книжке из будущего. Но не будем раскрывать всех тайн, оставим потенциальному читателю труд самостоятельного открытия мира, а точнее Многомирия 2057 года, в котором изобретён квантовый компьютер, а искусственный интеллект устарел еще в 2030-х. Бездна бездн, которая разверзается перед мысленным взором читающего, легко вышибает из привычного и уютного представления о мироздании. Но умопомрачительные перспективы уравновешиваются и немалым риском. И преступники, которые могут избежать наказания, убегая в иные реальности, — не самый худший из возможных вариантов. Потому нельзя не согласиться с финальными акцентами Павла Амнуэля – нам никуда не деться от толерантности, а если шире – мы просто обязаны прийти к гуманизму. Иначе никакие чудеса техники и новые открытия науки не спасут род людской от инфернального сценария развития.

Сборник получился довольно разнообразным по качеству произведений в него входящих. Судя по вступительной статье (можно было бы её написать немного проще и конкретнее), объединительной идеей рассказов и повестей, входящих в антологию, должно было стать какое-либо отношение к творчеству Лема. Следует сказать, что у некоторых рассказов такое сходство было. Сходство на уровне тем, идей, упоминания имени самого Лема, копирования манеры письма и т.п. Особенно много таких аллюзий где-то с середины и под конец сборника. Связь некоторых произведений с тем, что писал Лем, мне лично уловить не удалось, хотя это не значит, что все они плохие.

Очень удачными получились начало («Тринадцать интервалов Иорри») и окончание («Все дети Барби»). Хорош также рассказ «Телефон», в атмосферу которого погружаешься настолько, словно смотришь фильм. Некоторые рассказы удивили (а что они там делают вообще?).

В целом, антологию оцениваю немного выше среднего уровня, проходным сборником «Голос Лема» назвать нельзя.

Этой повестью я бы закончил антологию. Очень уж просится на финальный аккорд.

Итак, главная интрига. Она состоит в распутывании психического/психологического расстройства, помещённой в виртуальную реальность пациентки. Девушка больна раком, но болезнь не намечает путь к разгадке головоломки. Аллюзия к Лему очевидна — некоторое сходство с «Футурологическим конгрессом» и распутывающий загадки главный персонаж, как и Лем, медик.

Автор поднимает две ключевые темы. Первая касается ответственности учёных за свои открытия. Должен ли исследователь в погоне за славой и признанием преступать неписанные моральные нормы? Очевидно, нет. Иначе тот, кто должен спасать неминуемо превращается в подобие доктора Менгеле.

Вторая проблема — возможна ли жизнь в виртуальной реальности. Жизнь не того, кто погружается в неё, а изначально рождённая в ней. Может ли цифровой образ, заданный алгоритмами, превратиться в нечто большее, стать ожившим персонажем? Конечно, в повести на этот вопрос дан положительный ответ, на то она и фантастика.

То, что «программа»-образ нечто большее, чем пиксели и сигналы по оптоволоконной связи, нам даёт понять развитие сюжета. Ведь только человек, а если точнее — неразумный ребёнок может поступать во вред многим, спасая одного, дорогого и любимого. При том, делая это совершенно искренне, не понимая последствий творимого зла.

Рассказ произвёл плохое впечатление. Это же надо додуматься до такого — КГБ и ЦРУ объединяются с целью... установления контакта с инопланетянами!.. Притом поначалу непонятно, имеем дело с реальностью или с игрой воображения подсевшего на таблетки фантаста-неудачника (я не об авторе рассказа, а о персонаже). Сюрреализма добавляет тот факт, что сотрудничество спецслужб происходит в подвале дома писателя.

Особенно нелицеприятно выглядят сцены с доносами Рича (в котором угадывается Филип Дик) на Станислава Лема.

Рассказ на любителя.

Могу поздравить автора повести. Ему отлично удалось передать манеру письма Лема. Филип Хака практически «скопировал» дух исполненных иронией и гротеском текстов из «Кибериады». В юности, помню, испытывал противоречивые чувства — кое-что в «Кибериаде» забавляло, но в остальном удивляло диковинными галактическими и механическими одеяниями обычных земных явлений. Для меня это было больше сказкой, чем фантастикой. Так и тут. Если бы не некоторые новые реалии, присущие 2010-м (Интернет и тп) «13 историй» по незнанию можно было бы вполне приписать перу Лема.

Тут видим и продолжения приключений Ийона Тихого (де-факто), рассуждения о проблемах разума (апелляция к философским монологам Голема ХІV), религии, виртуальной реальности и тд.

Мне такой жанр не импонирует, однако с задачей сделать достойную вещь «под Лема» автор справился на отлично. Это следует признать.

Можно сказать рассказ понравился. Очень кинематографичен — прямо готовый сценарий фантастического фильма с уклоном в сторону психологической драмы. В рамках небольшого по объему произведения автору удалось сформировать яркую картинку, всё происходящее буквально видишь перед своими глазами. Вышло что-то вроде «Очень странных дел» для взрослой аудитории.

Идея с переносом сознания на искусственный носитель не нова, но Рафал Косик не повторяет чужих штампов, в рассказе найдены свои ходы и интриги. Финал? Счастливого конца истории тут не могло быть исходя из фабульных особенностей. Всё логично и продумано.

Рассказ формально вписывается в лемовскую тематику. Виртуальная реальность и средства «работы» в ней, особенности выхода из неё здорово напоминают «Футурологический конгресс». Однако одно «но». Как-то уж очень примитивно выглядит как завязка (поиск крупной суммы денег), так и финал (получение крупной суммы денег). Лем по-американски? Авантюрный фантастический вестерн? Если и да, то очень слабенький.

Абсурдизм. Инопланетяне заслали своего агента в обличьи рожающей женщины. Поступки главного героя и других, окружающих пришелицу вроде бы логичны, продиктованы соображениями безопасности землян. Но... финал??? Что этим автор хотел сказать? Что спровоцировало уход с орбиты? Для чего помещать героя в корабль (что он там делал — с ума сходил потихоньку)?

Ответов на очевидные вопросы читатель так и не получил. Но наверное, так и было задумано.

Роботы и андроиды — одна из центральных сюжетных тем в фантастике. Всегда в такого рода произведениях поражала одна деталь — авторы в своем большинстве наделяют искусственный интеллект человеческими чертами. Наверное, это какая-то особенность человеческого восприятия ИНОГО. В этом рассказе такая тенденция доведена до предела. Внешне выглядящие как люди андроиды (с проводками и шестерёнками внутри, понятно) восстают против людей настоящих с целью... жить на отдельной планете. Ну а что, вполне себе человеческая мечта — поселиться на каком-то девственном уголке, подальше от опостылевшей цивилизации. Убить врагов, но жить по их законам — как это знакомо...

Есть в фантастике такая фантидея — живая планета. Этот рассказ — вариация именно этой темы. Сначала читатель сталкивается с сюжетом, в чём-то сходным с «Страной багровых туч». Но чем дальше, тем более загадочными и необъяснимыми становятся бесплодные блуждания по поверхности загадочной планеты.

Финал кое-что проясняет, но не объясняет. Зачем и почему (собственно, что дальше и т.д.) остаются висеть в воздухе. Но, по крайней мере, атмосферу автору создать удалось, хоть и до живого «Соляриса» далековато.

Не понимаю, почему предыдущие комментаторы впали в такой гиперкритицизм в отношении данного рассказа. Да, это даже не мягкая фантастика, а фэнтези. Ну и что? Все вещи у Лема (а именно ему посвящена антология) были хардовыми? На мой взгляд, автор рассказа верно схватил лемовскую ироническую манеру письма. И именно на злобу дня шутил бы Лем, если бы жил в наши дни.

А в рассказе за внешней немного абсурдистской оболочкой обыгрываются знакомые нам современные реалии. Демократия, защита меньшинств, толерантность — всё это очень прозрачно читается в этом фантасмагорическом наброске. Да, ему не хватает действия, динамизма, но автору удалось в шутливой форме поднять серьёзные проблемы.

Отдельно отмечу удачную, ироническую концовку.

Да, как уже писали ранее, определённое сходство с рассказом Альфреда Ван-Вогта «Чудовище» есть. Только тут автор идёт далее. Показана не месть завоевателям, а попытка построения некоей альтернативы всеобщей интеграции. Когда в конце времён всё вокруг интегрировалось настолько, что практически слилось в единый вселенский разумный поток, кто-то остался за скобками этого процесса.

Рассказ безусловно интересный, однако выводы спорны. Человечество в образе Женщины построило некую био-космосферу, с остатками которой так и осталось в коллапсирующей Вселенной. Равна ли утрата индивидуальности смерти и такое уж зло слияние с общим Мегаразумом? Однозначных ответов рассказ не даёт.

Наверное, одна из самых сильных вещей у Айзека Азимова. Не будет преувеличением сказать, что это один из лучших образцов научной фантастики вообще.

В рассказе подняты глобальные философские вопросы. Автор оригинально, и, на мой взгляд, верно расставил акценты по поводу проблемы искусственного интеллекта, слияния с ним ЧЕЛОВЕКА. Дан ответ на вопрос о возможном спасении Вселенной от всепоглощающей энтропии. В этом отношении данный сценарий противоположен рецепту из другого рассказа Азимова — «Приход ночи». Тут порочный круг природной обреченности разрывается разумом, в «Приходе...» разум идет на поводу у природы и закольцовывается в своем развитии, каждый раз повторяя давно пройденные этапы.

Читал когда-то в детстве этот рассказ. Помню то ощущение безысходности и ожидания выхода из патовой ситуации. Выхода, который будет найден хотя бы горсткой ученых...

Перечитывая классику жанра нынче в который раз убеждаешься в правильности мысли об особом предназначении разума. Разум не должен плыть по течению, быть зависимым от прихотей природы. Задача разума — разорвать порочный цикл природных превращений. Задача разума — сберечь не только природную стихию от ее же энтропийных воздействий, а, прежде всего сохранить себя. В противном случае все придется начинать сначала. В который раз...

Универсальный рецепт — культура знанния и противодействие обыденному сознанию. Собственно, низкий уровень первого и костность второго обычно и приводят к катастрофам...

«Голема» первый раз прочитал, будучи подростком, в 1990-х. Этот роман входил в состав огромного украиноязычного сборника произведений Лема 1990 года – там были и иронические вещи и серьезные. Наверное, самым сложным для восприятия был как раз «Голем». В итоге это произведение практически не запомнилось, кое-что из вступления и эпилога всплыло из закромов памяти лишь при повторном чтении десятилетия спустя.

Сказать, что это классический литературный роман, конечно, нельзя. Это скорее философско-художественное эссе, которому придали псевдодокументальный антураж. Механическими устами вымышленного суперкомпьютера автор рассуждает о природе человека, эволюционном процессе, о закономерностях возникновения и функционирования разума.

Чтиво, конечно, не из легких. И соглашусь с предыдущим комментатором, с которым мы, очевидно, читали одно и то же издание романа — перевод не самый лучший, попросту утомителен. В моем понимании текст от имени ИИ не должен изобиловать какими-то странными словечками, лексическими метафорами, оборотами речи, свойственными литературоведу или журналисту. Переводу очень не хватало строгости и четкости, которые так и просились в канву рассуждений Голема.

Естественно, предполагаемый ИИ уровня Голема скорее всего не будет вести философских бесед или иронизировать. Говоря об ошибке очеловечивания машинного разума, Лем сам же ее и допускает.

Еще одно интересное наблюдение – как и многие фантасты Лем выращивает своего ИИ из военного суперкомпьютера, что не лишено логических оснований. Другое дело – практически никто из фантастов не мог предположить того, что в реальности стимул в виде гонки вооружений так внезапно исчезнет…

Несколько идей, которые можно выхватить из философских дебрей, показались интересными: идея трансгуманизма (компьютер предрекает человечеству отказ от телесности) и идея пределов разума, выходя за которые он переступает на следующий уровень развития. У суперразума мысль и действие неотличимы (вопрос о «молчании» космоса отпадает сам собой). Но что будет, когда разум достигнет вселенского уровня? Выйти из космоса – таков ответ…

Интересный рассказ. Хотя впечатление двойственное. С одной стороны, вызывает гордость за человечество, с другой – несогласие с некоторыми чертами человека будущего, которыми его наделил автор. Но обо всем по порядку.

Импонирует то, что человечество в рассказе достигло таких высот, что однажды отказалось от техногенной цивилизации. Зачем технические ухищрения, если всего можно достичь силой мысли? Но такая особенность сделала людей беззащитными перед атакой извне. Что не особо понравилось – методы, которые использует для восстановления попранной справедливости Человек. Кажется, при таких высотах развития и мораль должна быть соответствующего уровня, хотя…

Ну и еще. Очень заметно влияние времени написание – конец 1940-х. Эпоха первых атомных бомб. Сейчас немного наивным выглядит описание расы инопланетян, бомбардирующих планету аналогами «толстяка» или «малыша». Радиация – далеко не самое ужасное средство для уничтожения жизни, которое потенциально можно извлечь из закромов матушки-природы.

…Человек возродится как птица Феникс при любых невзгодах и катаклизмах. Собственно, эта мысль и вынесена автором в качестве эпиграфа к рассказу.

Эта небольшая повесть очень важна для понимания составляющих социальной фантастики Урсулы Ле Гуин. В сжатом виде мы можем видеть характерные элементы творчества писательницы: «война миров», экологизм и главный герой, стоящий на стыке двух цивилизаций.

В повести читатель сталкивается с мифологизацией родоплеменного строя и образами благородных дикарей, живущих природосообразной жизнью. Позже, в романе «Всегда возвращаясь домой» такая авторская позиция превращается в апологию анархо-примитивизма; в мире романа остатки человечества прошли путь постапокалиптического очищения от скверны техногена, хотя полностью и не отбросили все его блага. Тут же видим некую полностью ушедшую в неолит (а то и дальше) общину людей странного вида, имеющих, очевидно, генетическое родство с землянами. Да и матриархат не достиг еще таких глобальных масштабов, как в упоминаемом романе. Компенсацией одичанию служат эзотерические способности, впадение в периодический гипнотранс, в котором открываются некие высшие истины.

Идеализация первобытной жизни в лесу доведена автором до какой-то высшей точки. «Лес» и «мир» для атшиян-пискунов, действительно, обозначаются одним словом. Но при всем отличии от привычного облика во многом, что приемлемо «цивилизованным», это все же люди. А для людей есть только один универсальный язык – язык гуманизма.

«Война миров», столкновение цивилизаций в повести весьма напоминает вьетнамскую войну (вспомним время написания). Армейские вертолеты, поливающие тяжелым свинцовым дождем убогие полуземлянки аборигенов, джунгли, пылающие адским пламенем напалма, отчаянная партизанская война с виду неспособных на сопротивление малорослых жителей лишь усиливают сходство повести с реальными историческими событиями.

Человек-завоеватель, разжигающий в своей и без того никчемной душонке животную ксенофобию и пещерную ненависть, оправдывая хруст позвоночника очередного «пискуна» под тяжелым сапогом, сталкивается с человеком, не знавшим ранее убийства себе подобных. Агрессивные империалистические отбросы «цивилизации» против пацифистов-туземцев – кто победит в этой схватке? Разлагающий, вездесущий, обесчеловечивающий капитализм или голая беззащитность первобытности? Ясно одно – ни одна из сторон конфликта не будет прежней больше. Одни через тяжелый «дар» смерти получат толчок к развитию, а, возможно, и к выходу из лона природы; другим тоже рано или поздно откроется Альтернатива. Ее не может не быть…

Эта книга – последний на данный момент научно-популярный труд известного американского физика-теоретика Митио Каку. Основное внимание, конечно, уделено освоению космических просторов в близком и далеком будущем.

Отдельно следует сказать о фантастических отсылках в книге. Автор отлично ориентируется в твёрдой нф, активно пересказывает сюжеты и цитирует отдельные произведения. Наибольшее внимание, очевидно, уделено концепции «Создателя звёзд» Олафа Стэплдона, что видно даже по названиям отдельных глав.

Неплохая научно-популярная обобщающая книга о будущем космического человечества. По условной шкале объективности находится где-то посредине между реализмом и умеренным оптимизмом. Рекомендую.

«Соль» выделяется среди других анархистских романов (из списка априори исключаем всякие индивидуализмы и капитализмы, хоть и с приставкой анархо-) тем, что в ней представлено не просто противостояние с иерархическим обществом, имеем дело с настоящей войной. И местные анархисты – это совсем не мирные хиппи, не знающие, что противопоставить жестокому и вероломному удару. Эти люди, оказывается, умеют драться и кое-кому даже покажутся кровожадными.

Меж тем, сам финал производит впечатление некой недосказанности. Что хотел донести автор к ясным очам читателя? Два социума-антагониста рано или поздно придут к конвергенции, к чему-то среднему? Загадка.

Зря иногда недооценивают литературу иронического направления как легкомысленную или лишенную серьезных смыслов. Иногда за поверхностной легкостью кроется довольно серьезный подтекст... Сказанное в полной мере относится к роману британского фантаста Эрика Фрэнка Рассела «Большой взрыв» (1962). Данное произведение, собственно, это расширенная версия небольшого рассказа этого же автора «И не осталось никого» (1951).

В романе рассказывается о путешествиях имперцев-землян дальними планетами с причудливым социальным строем. ...Когда-то на заре космических путешествий, волны большой колонизации двинулись в бесконечность Вселенной; обычно, туда отправлялись разного рода диссиденты, принудительно высылались также особо опасные преступники. Весь этот период активной миграции был назван «Большим взрывом». И вот, когда Земля, наконец справилась с внутренними проблемами, она вспомнила о далеких планетах, которые за это время, наверное, обжили колонисты. Человеческие и природные ресурсы не могли не привлечь внимания империи.

Самая интересная социальная модель, наверное, изображенная на четвертой планете. Это практический анархизм с наличием небольших городов и ограниченным применением технологии (хотя заводская промышленность есть в локальных масштабах).

После прочтения этой истории в голову пришла такая мысль: интересно, сколько бы продержался весь государственный аппарат, если бы вдруг подавляющее большинство молча перестало платить налоги и выполнять приказы начальников? Ведь наше общество с точки зрения анархистов-гандистов очень странное — виноваты во всех бедах не только те, кто заставляет, но и те, кто отказывается от свободы и добровольно подчиняется...

Этот роман — нечто среднее между антропологическим исследованием, этнографическими очерками и записями фольклора вымышленного племени.

Структура книги довольно необычна. Основная сюжетная канва романа не занимает положенного ей центрального места – это всего лишь три небольших фрагмента, разделенные обширными текстами о народе кеш, а также смутные упоминания об истории главной героини в других частях произведения.

«Всегда возвращаясь домой» — литературная квинтэссенция мировоззрения Урсулы Ле Гуин, синтез анархо-примитивизма, экофеминизма и даосизма. Спорить или соглашаться с получившимся результатом – дело читателя, однако бесспорно то, что эта книга давно заняла надлежащее место в истории мировой социальной фантастики.

Столкновение антагонистических культур – тема в фантастике не новая. Множество произведений посвящено социальным аспектам такой «войны миров». Достаточно вспомнить наиболее рельефный пример – коммунистические полубоги-земляне versus тормансиане из «Часа Быка» Ивана Ефремова. Характерна подобная проблематика и для социальной фантастики Ле Гуин. Мягкая сила, распространение гуманистической философии, проникновение идей сопровождает процесс взаимодействия общностей в ее романах.

«Глаз цапли» построен на противопоставлении двух социальных структур с очень разными механизмами внутреннего обустройства.

Автор романа без розовых очков смотрит на исход противостояния. Это не сказка о победе условного добра над условным злом. Чтобы что-то доброе и хорошее, наконец, наступило, надобны терпение и упорство, пот и кровь.

Финал произведения оставляет много места для размышлений на тему.

На это название наткнулся во время блуждания по категории «анархические романы» англовики. К сожалению, книга до сих пор не переведена на русский язык, несмотря на то, что в 1983 году она была награждена премией Либертарианского Футуристического Общества «Прометей». Хорошо, что произведение есть в свободном доступе и после нескольких манипуляций можно получить файл с посредственным переводом. Конечно, после этого ни на какую художественную часть надеяться не приходится, но содержание и основные идеи понять можно.

Если говорить о литературных параллелях, то можем выделить три произведения, подобных «Voyage ...». Начало очень напоминает «Ковчег 47 Либра» Бориса Штерна: на Земле неспокойные времена и лучшая часть человечества задумала амбициозный проект — послать к Альфе Центавра космический корабль с человеческими эмбрионами. Но это лишь эпилог, который, кстати, состоялся по хронологии романа в 2020 году. Далее идет будто перевернутый сюжет «Часа Быка» Ивана Ефремова — капиталистические пришельцы пожаловали в гости к коммунистическим (анархическим) потомкам тех самых эмбрионов. Дело в том, что после отбытия корабля с человеческими зародышами произошло много всевозможных событий, в частности Третья мировая война с ядерным столкновением в Белуджистане (2021) и падением СССР. После нескольких десятилетий деградации и противостояния элитизм только укрепил свои позиции. Один из трех противоборствующих блоков решил присоединить планету Хирон, вращающуюся в системе Альфа Центавра, и которая уже давно была обжита колонистами. Общество хиронцев напоминает социум анархистов-анаррестян, который описывала в своих «Обездоленных» Урсула Ле Гуин. Путешествие на Хирон, таким образом, это ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ПРОШЛОГО (таков примерный перевод названия романа).

* * *

Хиронцы не делили окружающих на «своих» и «чужих». Ведь быть хиронцем, это прежде всего, быть Человеком, а не китайцем, русским или американцем; быть человеком труда, тем, кто открывает новое. Именно таким людям надлежит миссия поднятия из пепла, возрождения островков цивилизации на Земле. Ведь те земляне, которые еще прозябали на материнской планете уже не могли существовать в рамках самоубийственных старых правил...

«Что такое анархист? Тот, кто выбирая, берет на себя ответственность за собственный выбор».

Своеобразная предыстория грандиозных событий, развернувшихся в романе «Обездоленный» («Обделённые»). Последние дни легендарной основательницы анархического учения Одо (Лайи) — автора теоретических трактатов, по которым будут жить поколения анархистов на колонизированной планете Анаррес.

Наверное, наиболее ценное в рассказе его предисловие. Именно там Урсула Ле Гуин высказывает свое мнение об одонианстве и анархизме вообще.

Фабула романа «Тайна нуля» поражает своей странностью. Начнем с того что в 2076 году люди не просто научились строить межзвездные звездолеты, они уже способны летать с субсветовой скоростью. Но вот незадача, в теоретическом плане наметился какой-то ложный путь, теория относительности Эйнштейна признана неверной, ее место заняла «теория абсолютности». Согласно этой теории, проклятие космонавта, вернувшегося со звезд к своим далеким потомкам – не более чем псевдонаучная фикция. Уверовав в истинность теории, было решено запустить экипаж к далеким космическим объектам (космонавты же должны вернуться еще при жизни тех, кто их туда посылал). Ожидаемо, что покорители звезд, имея ложные представления о свойствах пространства-времени, терпят аварию. Им на помощь спешит второй экипаж.

Многочисленные сюжетные противоречия, слабые, неправдоподобные диалоги, архаичная стилистика, шаблонные герои – все это в избытке присутствует в «Тайне нуля». Чтобы не быть голословным, приведу несколько наиболее говорящих примеров:

• Первое, что пришло в голову космонавту, оказавшемуся в открытом космосе после аварии с ограниченным запасом кислорода в баллонах – а как было бы хорошо сейчас сочинить любовный сонет… Стоит ли говорить, что в этой безнадежной ситуации космонавт чудесным образом был спасен, а сонет таки был измыслен;

• В порыве эмоций девушка-дельтапланеристка прыгает на своем «крыле» с московской высотки, не обратив внимания при этом на неподходящие для полётов погодные условия. Еле справившись с ветром, она не приметила, что городская застройка кончилась и перед тем как плюхнуться в какую-то речушку, успела в уме выстроить доказательства ошибочности теории абсолютности. Во время полета была раскрыта «тайна нуля» и «коэффициент любви»;

• Прямо таки перенесенный из 1930-х годов пропагандистский эпизод с американским космонавтом Генри Гри, который оказался… женщиной. А скрывал(а) он(а) свой пол потому, как будучи женщиной, никак не мог(ла) выиграть на выборах пост сенатора. Поскольку Генриэтта возглавляет некий Союз обездоленных, надо чтобы она вернулась из спасательного звездного рейса национальным или даже всепланетным героем. В итоге этот персонаж стает вице-президентом США.

Особо следует отметить попытки автора изобразить романтические чувства или показать внутренний мир женщины на страницах книги. Такое впечатление, что Александр Петрович понятия не имеет, как на самом деле происходит процесс, какие слова говорят в соответствующих ситуациях, а какие нет. Читая все это, иногда ловишь себя на мысли, что, возможно, фантаст хотел рассказать о сложном (в т.ч. и о сфере личного) простым языком, в стиле снисходительный взрослый что-то объясняет детям. Но эти намеренно упрощенные, наивные до искусственности обороты речи, всевозможные старосветские понты очень уж диссонируют с избыточными, перегруженными физическими и математическими данными примечаниями. Хотя в основном тексте этого добра тоже хватает. Потому для меня так и осталось загадкой то, для какой же читательской аудитории Казанцев писал свой роман.

Читать социально-утопические построения западных авторов всегда интересно. В отличие от российских или украинских фантастов, которые так или иначе формировались под влиянием идей советской парадигмы, писатели Запада такого влияния не знали. Хотя подобных произведений значительно меньше, чем советских утопий, все они являются оригинальными и не похожими друг на друга.

Одним из самых уникальных в этом смысле является роман известной американской писательницы Урсулы Ле Гуин «Обделённые». Славу автору принесли произведения в совершенно другом жанре — наверное, многим любителям фэнтези знакомы ее романы из цикла «Земноморье». Однако, имея ярко выраженные левые, точнее, анархистские взгляды, Урсула не могла их не отразить в своем творчестве. Формально относясь к Хайнскому циклу, роман «Обделённые», очевидно, следует воспринимать как достаточно самостоятельное произведение, целиком посвященное воплощению анархических идей в литературном полотне.

В «Обделённых» поражает как масштаб, так и сама концепция произведения. Более того, это наверное, единственная такого рода фантастическая конструкция, где бы в художественной форме в подробностях обрисовывалось будущее общество анархизма:

«…в существовании любого социального вида сильнейшие – это те, кто наиболее социален. Иными словами, наиболее этичен. Понимаете, у нас на Анарресе, нет ни жертв, ни врагов. У каждого из нас есть только все остальные. Причиняя боль друг другу, никакой силы не получишь. Только слабость».

Импонирует то, что были показаны «накопленные ошибки» в «социалистическом» блоке. Берлинская стена упала не из-за происков капиталистов, а потому, что стала символом разделения одного народа, олицетворением несвободы. Именно эти ошибки де Рохас и критикует в своем «Году 200-м», где под маской коммунистичкой утопии скрывается либеральная, а точнее государственно-капиталистическая пародия на социализм (в т.ч. кубинского типа) с непременной гигантоманией, политической апатией масс, мудрым (в романе – кибернетическим) правителем, нетерпимостью к инаковости.

Автор статьи обращает внимание на такие проблемы, как этика, время и пространство, человек и машина, а также временные рамки двух романов. При, в целом, благосклонной характеристике творчества Рохаса отмечается, что авторская хронология нелогична; фон и события, описанные в романах, явно не укладываются в прогнозы для ХХІ и ХХІІ веков и должны быть отнесены к более отдаленным эпохам.

К плюсам данного номера однозначно можно отнести тематическое наполнение – в ББ впервые представлены темы экозащиты и антимилитаризма. В то же время не совсем продуманной выглядит вторая часть номера, целиком посвященная творчеству кубинского фантаста Агустина де Рохаса. Писатель, очевидно, достойный (в 1982 году получил кубинскую научно-фантастическую премию «Давид»), но из данных трех отрывков трех романов почти непонятно о чем там речь. Немного спасли ситуацию критические статьи, вкратце объясняющие, что к чему. Оптимальным вариантом было бы или помещение одной большой статьи о творчестве писателя (кого-то из редакции ББ или постоянных авторов, владеющих испанским языком), или публикация отрывков большего объема с продолжениями в последующих номерах.

Статья о трилогии де Рохаса. В прологе дана краткая характеристика фантастики Латинской Америки и показаны истоки творчества писателя. Проанализированы основные темы и общественное устройство в социумах романов «Спираль», «Легенда о будущем», «Год 200-й». Сделаны выводы, что а) добро и зло – не простые категории, их далеко не всегда можно распознать, б) наука не может быть доброй или злой, оценки нужно давать тому, кто ее использует.

Вторая повесть в ББ за всё время его существования.

Сначала вообще мало что понятно: идут какие-то невразумительные боевые действия. Причем вместо реальных пуль и всяких там боеприпасов используется… краска (защита от такого «оружия» — обычный зонт), размагничивающие устройства, приборы усыпляюще-ослабляющего действия и т.п. В обеих воюющих армиях солдаты, наряду с приказами непосредственных начальников-командиров исполняют предписания… профсоюзного собрания! При всем этом ООН строго следит за исполнением гуманных правил ведения «войны». Написано без явного крена в юмор, но читается именно как ирония на тему милитаризма. До определенного момента было неясно – для чего это, к чему автор ведет все эти «зарницы»? В другой половине повести ситуация проясняется, стает ясно, что для Сычёва главное было в самой антивоенной развязке, но… «Развязка» эта наступила, а повесть не кончилась:), автор удивил во второй раз. Главным героям предстоит еще пойти на настоящее дело, где кроме них никто не сможет быть полезным в возникшей ситуации.

Очередной рассказ Рубера из его цикла о коммунистической вселенной The Core (Communist republic). Рассказывается об одной давно забытой островной экологической общине. Пока на материках шли драматические события, потомки экоактивистов обустраивали тропическую идиллию. Но со временем, как это часто бывает в аграрных обществах, появилось неравенство. Как сложится судьба главных героев, представителей нового поколения островитян, когда они столкнутся с достижениями The Core, своими глазами увидят другие отношения между людьми?..

Природа восстает против вопиющего экологического варварства человека. Сюжет в фантастике не нов. Но в данном рассказе 1) есть намек на зачатки разумности животных, которую сам же человек и даровал некоторым представителям фауны (упомянуты, в частности, нейронные сети); 2) восстание животного мира связывается не с абстрактной ущербностью человеческой техногенной цивилизации, а с непосредственной причиной хищнического отношения к природе, которая кроется в обустройстве человеческого общества.

«Нам, живущим», безусловно, представляет собой утопию. Как умозрительный набросок будущей жизни он интересен для специалистов и ценителей такого рода произведений. Художественные достоинства текста, напротив, довольно скромные. Именно как литературное произведение этот условный роман читается трудно, фабульно-сюжетная основа занимает не так уж много места, вещь отдает схематизмом, характеры главных героев раскрыты поверхностно. Так, вопросы вызывает авторский вариант сценария «спящий просыпается», практически равнодушная реакция окружающих на попаданца из прошлого и ряд других подобных моментов.

Р.Э.Х. попытался обрисовать идеальную с его точки зрения, общественную организацию в границах одной страны, где бы посредством внедренных сверху реформ была создана либерально-демократическая государственно-капиталистическая система. Не выходя за рамки существующего еще в 1939 году дискурса он, проходя между Сциллой и Харибдой социализма и консерватизма, сделал попытку сотворить что-то третье, принципиально отличающееся. Как показал опыт реальной жизни (в частности, эксперименты приверженцев социального кредита в Канаде), идеи усовершенствования капитализма потерпели крах – против перераспределения доходов восставали финансово-экономические воротилы или же сами партии социального кредита вырождались в обычные право-популистские сборища.

Тот случай, когда соображений о книге немного. Добротная, ламповая советская фантастика, но не шедевр. В центре сюжета — противостояние между открытием нового, выходом за рамки привычного и жизнью «как все». Звездные моря — это внешний космос за орбитой Плутона, манящий главного героя множеством будущих открытий.

Наукообразное обоснование, позволившее преодолевать временной рубеж и двигаться быстрее света — главная интрига романа. Однако новая технология, по сути, не была внедрена, несмотря на все усилия главного героя; на читателя ждет разочарование — позиция Дружинина не убедила общественность; было решено обустраивать земную жизнь, а не рваться на исследование неизведанного. Ведь можно разместить миллионы с перенаселенной Земли в прошлом, параллельном времени и не нужно никуда летать и ничего колонизировать. Даже перспектива налаживания контакта с внеземной цивилизацией никого не убеждает. Консерватизм мышления и стремление к мещанскому уюту временно побеждают, однако главный герой находит себя в упорном труде на Венере. В конце концов порыв сердца, смелый шаг в звездные моря — вопрос времени, и не имеет особого значения, какие персоналии его осуществят...

Очень интересный очерк о фантастических журналах Украины. Оказывается, их существовало множество. Жаль, что на данный момент сохранилось лишь несколько...

Велимир Долоев и Ия Корецкая кратко излагают состояние современной социальной фантастики. Указывается, что данная антология кардинально отличается от других подобных сборников. Ее особенность состоит в том, что произведения, в нее входящие, намечают путь к позитивному будущему человечества, а не к очередному перепеву феодальных грез или колониальной «романтики» в космических декорациях. Авторы, представленные в антологии, поставили себе амбициозную цель – описать будущее без Собственности, Патриотизма, Религии и Семьи.

Итак, что мы имеем? Твердая фантастика, это бесспорно. Идеи? С этим все просто – автор досконально (насколько это вообще возможно при нынешнем уровне знаний о спутнике) смоделировал технологическую и частично социальную истории гипотетических жителей Европы. Художественные особенности и справочный аппарат? Тут можно сказать, что в отличие от предыдущего романа, нет грубых отступлений, все в порядке со сносками; вообще в чисто техническом плане роман выглядит совершеннее «Ковчега 47 Либра». Персонажи? С этим вообще глухо. То есть героев множество, но почти все они представляют собой постоянно мельтешащие «говорящие головы», ретранслирующие те или иные идеи, этапные открытия. Немного разряжает это мельтешение манера общения с придуманными комичными оборотами («жморов дрын», «ялдаброды» и т.п.). Ну и при всей научной обоснованности осталось непонятным, для чего многоруким гермафродитам, делящимся почкованием, брачные игры? Думается, когда автор описывает столетия или тысячелетия, самой подходящей формой будет та, которая использовалась в «Городе» Саймака или в «Последних и первых людях» Стэплдона. Это когда минимум персонажей или даже их отсутствие (поскольку при таких масштабах они играют роль статистов, не раскрываются) нисколько не вредит магистральной линии повествования. Сюжет? См. аннотацию выше, в ней сказано о сюжете все.

По-настоящему интересны в книжке два момента.

1. Автор говорит о некоей закономерности, связанной с развитием технологических цивилизаций, подобных земной. Когда после периода бурного развития техники и множества открытий наступает период гедонизма и потребительства. В романе европиане проходят такие деструктивные периоды дважды, первый раз деградация чуть не привела к десоциализации, второй раз общество надолго потеряло тягу к познанию, увязнув в периоде «вялых веков». Оба раза на помощь цивилизации приходят чудесные спасители-ученые, которые перезапускают социальный прогресс.

Между строк ощущается смутное недовольство автора реально существующим миропорядком, однако, заметно, что до глубин Штерн докапываться не хочет, в романе все загнано в чередование (научно-)темных и (научно-)светлых веков. Одно из следствий общественной формы движения (развитие науки и технологии) подается чуть ли не как первопричина всего, происходящего в социуме.

2. Читая заключительные главы, подспудно ждешь, как будет раскрыта тема если не контакта, то хотя бы открытия цивилизации землян. Автор подошел к этому в свойственной себе манере: реализм с некоторой долей пессимизма. Земляне и европиане (еще или уже) не могут взаимодействовать в одном времени. Слишком много самоуничтожительных соблазнов на пути развития обеих цивилизаций.

Любопытно выглядит открытие самой возможности жизни на Земле. Оно было сделано в форме гениальной догадки. Субъективно, очень напоминает обоснование Титом Лукрецием Каром в его трактате «О природе вещей» атомарной структуры материи.

Роман Ковчег 47 Либра радикально отличается от большинства произведений подобного жанра, которые регулярно выходят в свет. И дело не только в своеобразной реабилитации научно-популярной миссии научной фантастики, выраженной в твердой до хруста форме. Главное отличие состоит в подходе к фантастическому допущению. Борис Штерн, известный астрофизик и начинающий фантаст, поставил себе цель описать космический полет с целью колонизации экзопланеты с точки зрения достижений и знаний… сегодняшнего (де-факто) дня. Никаких кротовых нор, никакого гиперпространства, никаких сверхсветовых звездолетов. Задача не из легких, но принципиальных препятствий для такого мероприятия, как оказалось, не существует. Главная трудность – временной фактор, но и с этим можно справиться, используя научный поход.

Несмотря на некоторые неровности и шероховатости, концепция романа, безусловно, интересна и оригинальна. Книжка стоит времени, потраченного на ее чтение. Это произведение не столько и не только о людях. Главный его персонаж, выражаясь иносказательно – Разум. Данный роман – растянутая во времени эпопея Разума, иллюстрация его развития и экспансии.

Остается надеяться, что ученые-естественники и далее будут писать фантастику, она от этого только выиграет.

Субъективно почему-то ожидалось от антологии немного другого. Авторы и составители, как мне кажется, больше справились с горизонтами мечты, чем с задачей построения правдоподобной картины будущего. Так или иначе, большинство рассказов оптимистичны касательно будущего, хоть и рисуют довольно разнообразные картины грядущего социального обустройства. Общая концепция — более-менее едина, особенно это касается первой половины сборника. Многие произведения наполнены аллюзиями к творчеству советских фантастов, прежде всего АБС, реже — Шефнера и Булычева.

Из неоднозначного следует отметить постоянное обращение к «светлому прошлому», парадигме СССР, фонтанирующую идеализацию и ностальгию. Это все при том, что антология никак не позиционируется как условно «советская». Видимо, стереотипное мышление по поводу «коммунизма» в СССР настолько укоренилось, что даже люди «в теме» не могут отделить зерно от плевел и разобраться в своих моральных, эстетических и творческих ориентирах.

Согласно историческому материализму, развитие общества идет по спирали, витками. В будущем, на очередном витке были воспроизведены события «Илиады» и «Одиссеи». 13-летний Телемах напоролся на загадочный радиоактивный закуток, а троянцы сравнивают свое положение с блокадным Ленинградом, проводя митинги против милитариста Агамемнона...

Сюрреализм. Что всем этим хотела сказать автор — загадка.

Читал полную версию повести ранее в книжке, подаренной автором.

Очевидно, Андрей Иванович, как популяризатор наследия Ивана Ефремова, попытался вычленить из его творчества все, что выходит за рамки материализма и в переработанном виде использовать в своей повести. С одной стороны тут есть, очевидно, ефремовское будущее, с другой — есть эзотерика, мысленная связь с другим человеком из другого времени, фэнтезийные приемы.

Небольшой, но любопытный рассказ. Трансформация в растительную форму жизни любого биологического разума. Жаль, что о растительном разуме фантасты пишут не так часто, очень перспективная тема. Финал хоть и не счастливый, но оптимистический. Такой вот парадокс.

Единственная коммунистическая утопия в книжке. Напоминает стиль рассказов, которые можно увидеть в «Буйном бродяге».

Однозначный плюс автору за постановку проблемы возможного раскола в будущем коммунистическом обществе. В рассказе «анархисты» (молодежь из Кольской коммуны) заявила свое право на отделение от других, «консервативных» коммун. Раскол обнажил определенный кризис в общественных отношениях, который необходимо как-то преодолевать. К тому же наука зашла в тупик, решая насущные проблемы, Человек так и не достиг звезд.

Как и многие произведения т.н. коммунистической фантастики рассказ страдает схематизацией и упрощением в описании сценария глобальной Революции. Не удержался Долоев и от своего традиционного описания нетрадиционной любви (пардон за тавтологию). Устойчивые пары не показаны, зато полно сексуальных партнеров.

Протагонист в конце концов находит выход из тугого узла личных и научных проблем и прекращает бегство от себя самой.

Дипломная работа начинающего режиссера. Срочно нужен сюжет для документального фильма. Был переделан под сценарий «Путь на Амальтею». Съемочная группа и начинающие актеры настолько проникаются духом произведения, что результат выходит непредсказуемым...

Почему-то ни разу в рассказе не упоминаются АБС. Читателю дают понять, что в будущем на спутниках Юпитера все совсем не так, как описывали АБС и, тем не менее, фильм снимается максимально близко к оригинальному тексту.

Загадочно выглядит образ некоего Ивана, консультанта и помощника гг. Возможный намек на Ивана Жилина.

Отчего возникают войны? Противоречия между верхушками — одна из причин. В рассказе все наоборот: верхушки противоборствующих сторон договариваются о взаимовыгодной космической войнушке. Как того и стояло ожидать, дула галактических звездолетов однажды повернулись в сторону реальных, а не назначенных врагов...

При чем тут ветеринария? Звездолеты-то почти живые, с зачатками компьютерного разума, «собачки» одним словом.

Попытка обрисовать коммунистическую утопию. Вышло что-то в стиле «Путешествия в страну коммунизма». Автор придерживается сталинской концепции «построения социализма в отдельно взятой стране». Пусть эта страна и разрослась до всей Евразии, а возможно и дальше. Притянутой за уши выглядит отмена денег в СССР-2 в то время, когда за океаном все еще есть Зона Свободной Торговли. Сюжетным ляпом является также попытка перебежчика из Зоны Свободной Торговли продать (обменять) людям из СССР-2 некий нужный им аппарат. Они долго не могут понять суть бартера или торговли, хотя прошло не так много времени со дня отмены денег, к тому же капстрана еще существует — что может быть непонятного в таких условиях?..

Почти светлое, хотя и некоммунистическое будущее России. Прорывы в области практической науки. Таланты ребенка известны с очень раннего возраста, потому выбор рода занятий заранее предопределен. Телепатия и коллективный разум. Решение проблемы подключения к мировому информационному полю и хранения больших объемов информации.

Респект автору за поднятие темы суперразума в коллапсирующей Вселенной и его оптимизм в этом отношении.

Интересный рассказ. Основная тема — космические дети; рано или поздно будет рожден первый ребенок вне Земли. Какова будет реакция на невесомость, чем вообще будет такой человек отличаться от других, рожденных на Земле? Ощущается если не влияние, то параллели с рассказом Георгия Гуревича «Ааст Ллун — архитектор неба».

Накосячивший хакер в наказание за компьютерные грешки отправляют в 1963 год. В новом окружении пофигист и интроверт начинает меняться в лучшую сторону.

Еще одна откровенная идеализация СССР. Да, и само название хоть и оправдано логикой сюжета, но подобрано не совсем по времени. Песня была популярна в 1940-х, в сталинскую эпоху.

Условная фантастика. Некий диалог-связь нашего современника с советским пропагандистом 1920-х, которого гг воспринимает как моральный ориентир. Много рефлексии автора на реалии сегодняшнего дня.

Наверное, самая сильная вещь в сборнике. Несмотря на говорящее название, фанфиком ее не назовешь. Мир повести детально проработан. Как и у, например, Артема Обуховского, тут присутствует неповторимая атмосефра, есть зона, естественно, сталкеры и артефакты. Но, в отличие от «Крови зоны», в повести Горелышевой все не сводится к приключенческому сюжету, дано оригинальное и неизбитое объяснение возникновения «Центра» (местной «зоны») и появления загадочных артефактов, заложен мощный идейный пласт, продумана несопливая концовка.

Необходимые объяснения, посвящения и благодарности инициативной группы.

Настоящее украшение антологии. Хорошо написано. Практически со всем согласен, разве что многовато внимания отведено воспитательному моменту. Роль Великой Теории Воспитания чрезвычайно важна, но, понятно, не все в деле построения оптимального будущего сводится к ней.

Несбывшееся будущее СССР, каким оно виделось во времена позднего Сталина. Произведение представляет собой сборник художественно-публицистических очерков, которые Фантлаб подает как повесть. Сюжета как такого нет, условная фабула – путешествие-репортаж журналиста просторами Советского Союза близкого будущего. Автор — технарь, поэтому в очерках широко представлено материальное производство, но ни слова не сказано про общество. Действительно революционных изобретений, которые радикально меняли бы жизнь людей не описано, новации являются передовыми разработками или теоретическими идеями конца 1940-х. В произведении речь идет об энергетике, химической промышленности, металлургии и сельском хозяйстве будущего. Наверное, самым впечатляющим является одно из первых описаний торообразного спутника с искусственной гравитацией. Эта космическая станция, как и другие картины из очерков Захарченко, была изображена в знаменитых иллюстрациях Н. Кольчицкого. Поражает также размах перепланировки природы, который традиционно принято приписывать более позднему хрущевскому периоду — в Сибири были затоплены огромные площади ради локализации «лишней» воды. Образовалось искусственное море, положительным образом повлиявшее на климат региона (сомнительные построения, но пусть). Ну и, конечно, воды Енисея и Оби потекли в Среднюю Азию, сделав ее цветущим садом...

Примечательно, что для Захарченко природа — не более, чем дармовой ресурс, который «мечтает» о хозяйских руках. Оптимизм относительно будущего сосуществует с ужасающим пренебрежением экологией.

Оригинальный образец исторического науч-попа, слегка закамуфлированного в фантастическую форму. Во вступлении к повести (хотя эта вещь является скорее романом, ибо имеет объем более 300 страниц) автор, учитель истории, рассказывает о возникновении своей идеи донесения до учащихся не всегда интересного и не совсем легкого для их восприятия материала в художественной форме. Так появилось художественное произведение, в котором дети путешествуют во времени по различным эпохам, постепенно постигая диалектику изменения одной общественной формации другой. Появление этой повести фактически преследовало цель объяснить ученикам, что такое исторический материализм и как его можно «пощупать» на практике.

Во многих отношениях повесть устарела, содержит ряд характерных для своей эпохи идеологических штампов и стереотипов. Однако, исходя из ее жанрового своеобразия, и, как бы странно это ни звучало для кое-кого, материалистического понимания истории (к тому же объясненного буквально «на пальцах», хотя и с некоторыми «купюрами») эта вещь представляет определенный интерес.

Роман украинского фантаста Игоря Силивры «Предел человека» формально написан в жанре киберпанка. Практически все действие романа разыгрывается на фоне компьютеров, искусственного интеллекта, внутренних интерфейсов, виртуальной реальности и других подобных атрибутов. Однако они здесь представляют собой нечто большее, чем просто стилистика, это настоящие элементы структуры самого романа. Если говорить о декорациях, то роль таковых, наверное, выполняют космические путешествия. Как узнаем еще из аннотации, мир романа ограничен относительно небольшой транснептуновой населенной зоной. Практически все события разворачиваются или на дальних рубежах Солнечной системы, планетоидах типа Плутона, космических станциях или в открытом космосе.

Роман «Предел человека», безусловно, является настоящим событием в украинской фантастике. Не упомню уже, когда в последний раз читал качественный текст на украинском языке в жанре твердой фантастики. Автору, несомненно, удалось создать не только собственный фантастико-футурологический конструкт, но также поднять сложные мировоззренческие и философские темы, которые видны сквозь «хардовую» форму произведения.

Сюжет повести сведен к минимуму, большую часть ее занимают рассуждения и философские выкладки.

Анонсированное автором продолжение традиций и стилистики Ивана Ефремова удалось частично. Более всего это касается формы — имен главных героев, которые действительно очень напоминают именослов персонажей ТА и ЧБ, а также подчеркивание их универсальности (поэты, историки, знатоки древних языков и т.п.). Еще была попытка поднять одну из любимых для Ивана Антоновича греко-индийских тем.

Из того, что не понравилось. Много внимания уделено психоэнергии и прочей мистификации. Кроме того, мифологизирована и сакрализирована Россия, наследие русской культуры, язык и т.п. Это при том, что речь идет ну об очень далеком будущем. Очень уж неправдоподобно-большой крен у далеких потомков получился в чествование лишь одной предковой цивилизации при почти полном игнорировании других. Понимаю, Ефремов и Рериха вспоминал, и о русской культуре говорил, но не в таких же масштабах, пардон.

Из того, что понравилось. Как ни странно, это рассуждения историка. Не ожидал увидеть рассуждения о природе СССР. По делу. Автор сконструировал новую эру (для обозначения эпохи СССР) в стиле Ефремова — Эру Подмены Понятий (Лжесоциализм). Пересказывать не буду, мысли автора достойны, чтобы с ними ознакомились в оригинале. Не соглашусь, пожалуй, лишь в частностях. Так, там утверждается, что в СССР существовал особый частнособственнический капитализм, а хозяевами были руководители предприятий, а не номенклатурно-бюрократический аппарат. Еще всерьез доказывается, что Советский Союз экономически соответствовал не госкапитализму, а какой-то матрешке из всех существовавших ранее формаций с добавлением коммунистической.

Был поражен описанием 1990-х (с ефремовских позиций) и предсказанием последующего «закручивания гаек» (повесть написана в 1996 году).

Об очевидной необходимости и детерминированности коммунистической фантастики говорить не приходится – ее возникновение и развитие диктуют сегодняшние социальные реалии. Потому опыт литературного рупора, периодически выдающего на гора любителям социальной фантастики интересные произведения о будущем без денег и несправедливости следует приветствовать и всячески поддерживать. Главное, чтобы благие намерения не тонули в океане эклектики и ложных путей.

Первый раз за все время знакомства с ББ колебался, что же ставить этому номеру — 8 или 9?:). На данный момент, это, пожалуй, лучший выпуск из прочитанных. Посмотрим, что там в №7 будет.

Пересказ-дайджест, а по большей части — просто фрагментарный перевод. Книга британского профессора Канлиффа рассказывает о том, каким бы мог быть мир, если бы импульс Октября распространился по всему миру. Построения британца интересны, хотя, возможно, выглядят немного схематично-радужными. В итоге, в наши дни, по альтернативной вселенной Канлиффа, люди бы задавались вопросами такого порядка: выходить ли за пределы Солнечной системы или заниматься ее обустройством.

Если же говорить не о труде Канлиффа, а одноименном «обзоре и изложении» Рубера, то автора сего произведения за английской книжкой практически не видно. Ну, ничего, спасибо и за пересказ с переводом, книжка-то для расширения кругозора полезная.

Рецензия на известный роман известного автора. Все бы хорошо, да только рецензент не раскрыл, как мне кажется, главного. Для романов вроде «Покорности» главным предметом разбора имхо должна была бы быть реалистичность сценария, начертанного автором. Ревмарком рассмотрено много чего, вертящегося вокруг темы «исламской угрозы», однако анализ «верю — не верю (потому что...)» так и не был предложен.

Долоев феерически прошелся по новому альтернативно-историческому роману Рыбакова. В рецензии раскрыта сакральная тема Сталина в сегодняшней России. Как указывает автор рецензии, роман написан на языке менеджеров среднего звена и на примерно ту же социальную нишу рассчитан. И тут не важен Сталин исторический, тут важно его восприятие непритязательной аудиторией, важен сталинский миф на доступном языке. Казенный патриотизм, назначение врагов и даже плохо скрываемый антисемитизм Рыбакова Долоев передает в предельно ясной и рельефной форме.

Большое-преогромное спасибо рецензенту за этот критический разбор. «Меганезия» была в моем списке к прочтению (проект какой-никакой утопии, да еще и в экзотическом тихоокеанском антураже. К тому же целый цикл!). Как ни крути, не так уж и много сейчас пишут утопий.

Александр Рубер разнес «Меганезию» в пух и прах. Импонирует то, что проанализирована именно социально-экономическая основа мира, построенного Розовым. Утопия-то при ближайшем рассмотрении самая что ни на есть либеральная. В «Меганезии» построен некий идеальный мир для среднего класса, очищенный как от крупных корпораций, так и от тех, кто ненароком бунтовать начнет.

Уверенно вычеркиваем «Меганению» из списка.

Планетарная фантастика. Интересно. Основная идейная линия рассказа — люди меняют неприветливую природу, а потом меняют свою внутреннюю природу под уже существующую реальность.

И... как-то ускользнуло: при чем же тут «конституционное право»?:)

Очень оригинальный рассказ. Некий Джонни Мнемоник из мира коммунистической утопии. Только вместо запоминания грязных корпоративных секретов главная героиня погружается в виртуальную реальность, основанную на воспоминаниях людей из прошлого (думаю, тут понятно из какого именно — периода развитого империализма). Понравился ход с небольшим сбоем программы, когда гг проникла в личность человека второй половины ХХІ века, тем самым немного изменив причинно-следственные связи в настоящем. Тема избита, но автор умело обошел растиражированные штампы литературы о попаданцах.

Общая атмосфера чем-то напомнила «Стажеров», хотя по сюжету сходства с этой известной повестью почти нет.

Рассказ о котиках. В самом прямом смысле. Рассказ отдыхающий, не шибко притязательный. Бытовые сценки с лунными котиками; а где-то там, на Земле, победил коммунизм...

Первое, что поразило в произведении – космологические идеи, а также литературные решения, которые вообще не вписываются в свое время. Слепынин, не употребляя слов «темная материя» и «темная энергия» (в то время ученые только подходили к пониманию сути этих явлений), описывает колоссальные возможности трансвакуумных путешествий, временные парадоксы, ряд физических явлений. Матчасть очень и очень на уровне (так и хочется сказать – опередил свое время). Если же говорить о литературной составляющей, то поражает нетипичная для советской фантастики и, я бы сказал, свежая для современного читателя стилистика – практически киберпанк и полухоррор в изображении антиутопического общества. Затрагивается и тема трансгуманизма в оригинальной трактовке.

По жанру роман чем-то напоминает «Час быка». Это когда антиутопия и утопия подаются в одной обертке. Но тут мы имеем дело с чем-то совершенно особенным. Если Ефремов акцентировал свое внимание на противопоставлении социально-экономических укладов двух миров и (как следствие) моральных устоев людей эпохи коммунизма (землян) и «развитого капитализма» (тормансиан), то тут данная тема практически не затрагивается.

Где-то до 80% объема книги сюжет держит на очень крепком крючке. Две интриги, которые раскрываются в конце книги – что же такое Абсолют, которому преклоняются все жители планеты Харда, и является ли сама Харда вариантом будущего Земли – главные загадки, которые предстоит разгадать героям романа.

Почему «Звездные берега»? Автор исходит из своей концепции симметрии (или двоичности) Вселенной. Плюс-гравитационная и минус-гравитационная вселенные словно два берега, между которыми протекает необъятный океан вакуума.

Автор поднимает очень давнюю проблему «творение восстает против творца» (несколько более широкий вариант «восстания машин») но в новом ракурсе. Социальная верхушка Харды использовала для упрощения процессов управления и производства некую кибернетическую систему. В нее была заложена программа, которая должна была гармонизировать общество. Как и следовало того ожидать, что-то пошло не так и кибернетическая система вышла из-под контроля и стала автономной, но продолжала «усовершенствование». Была введена насильственная уравниловка, причем вплоть до бытовых мелочей, любое выражение индивидуальности не приветствовалось. Тысячи представителей творческих профессий и ученых были брошены за решетку. Люди даже сами не заметили, как стали рабами обезличенного Великого Генератора…

Вся логика произведения подводит к тому, что земляне должны освободить своих иновселенных братьев, однако… Понятно, что по сюжету, они интеллектуально не так сильны, как Абсолют, однако полумеры, которые были предприняты, оставляют ощущение некоей недосказанности и неоконченности.

Немного разочаровали пассажи в духе Сафроновых («Внуки наших внуков») и Лема («Магелланово облако»). Непонятно, зачем было писать о «квантовых солнцах» на полюсах или о пальмах на Таймыре? В то же самое время, естественные лесостепь и тайга Урала описаны предельно убедительно. Зачем было переписывать генокод цветов, чтобы они звуками отзывались на присутствие человека? По-моему, тут Слепынин сделал шаг назад, к романам «ближнего прицела» 1950-х, когда вечные льды плавили и великие реки поворачивали. По сути, автор противоречит сам себе, ведь имеет место не гармония с природой, а ее переделка под свои нужды.

Вывод. Книга эта – настоящая научная фантастика, более того – Литература. Данная вещь — из тех, которые заставляют думать, восторгаться, спорить, но ни в коем случае не оставляют равнодушным.

Более ¾ книги посвящено в той или иной форме противостоянию исламистов с «западниками», последние 100 страниц полностью меняют концепцию произведения, ставя на первый план чувства главных героев, отводя террористам и бывшим коммунистам роль декорации.

У большинства персонажей есть (или была в молодости) собственная бескомпромиссная жизненная позиция. Таков социалист-подпольщик, который радуется мнимой деятельности, однако доносит «компетентным органам» нужную информацию, курдский националист, а также исламист, который искренне ненавидит Запад.

Центральной осью романа является противопоставление главного героя, немецкого европеизированного турка-поэта и его антипода Ладживерта — политического исламиста, террориста и убийцы.

Ладживерт представлен не в традиционном образе бородатого джихадиста; он — обычный человек со своими слабостями, к тому же нравится женщинам. Другие исламисты, в частности, ученики имамо-хатибского лицея — совсем не похожи на талибов, в их любви к аллаху и преданности шариату не ощущается фанатизм или агрессия.

Кемалисты, сторонники светского государства и военных переворотов, возникают в романе в бутафорскому свете, их главный идеолог, Сунай Заим, актер-неудачник, который так и не сыграл главную роль своей жизни — основателя Турецкой государства Кемаля Ататюрка. Исламизм и западничество настолько переплелись, что соседствуют в одной семье. У старого турка-коммуниста одна из дочерей — лидер «девушек в чаршафах», другая — хоть и ходит с непокрытой головой, но, как выясняется позже, так и не поборола сильные чувства к террористу Ладживерту. Эффект антагонизма усиливается любовным треугольником, который неожиданно появляется во второй части книги.

Орхану Памуку удалось изобразить оригинальную атмосферу безнадежной зимней меланхолии, выражающуюся в созвучии слов Ка (имя главного героя), тур. Kar, Карс (пограничный провинциальный город, где происходят события, исторические аллюзии к российскому, армянскому и турецкому периодах его истории). Снег повсюду — в Карсе, Стамбуле, Франкфурте. Даже поэзии Ка построены в форме снежинки. Однако снег в романе — не синоним чистоты и невинности, это признак тоскливой безысходности.

Одна семья и ее окружение — символ всего Карса, противоречий современного турецкого общества.

Новаторская манера изложения материала часто отсылает к автобиографичности (как и Памук, Ка — выходец из Нишанташи, буржуазного района Стамбула, «западник», умеренный сторонник левых идей), автор рассказывает о себе от первого лица как о Ка. Однако затем авторские мысли специально акцентируются, и отделяются от Ка. Примечательно, что Орхан Памук, как фактически одновременно действующий персонаж романа и автор, говорит, как и Ка, о любви к Ипек, испытывает чувство ревности именно к Ладживерту, а не к Ка, усиливая тем самым сходство между автором и главным героем.

Автор сознательно не становится ни на чью сторону, только изображает клубок запутанных табу турецкого общества, которые неразрывно вплелись в личностные отношения главных героев. Любовь автора к родине и преданному традициям турецкого народу отчетливо встает со страниц книги, однако Памук не замалчивает и общественных проблем, о которых властный официоз обычно не вспоминает. Так, в 1970-х годах в Турции, как отмечает писатель, получило распространение левое протестное движение, в начале XXI века символом протеста становятся «девушки в чаршафах» и политический ислам.

На основе данного сюжета была написана одноименная глава «Звездного корсара». Сюжет рассказа стал фактически центральной темой романа, под которую были пристроены все остальные сюжетные линии. Эта тема получила в романе предысторию и продолжение.

Сюжетная линия «Межзвездной няньки» была продолжена писателем в малоизвестной повести «УР», которая в неизменном виде вошла в роман «Звездный корсар». Продолжение линии УРа в романе — главы «Катастрофа», «Планета квітів» и «Ісварі». Здесь УР не только воспитывает детей, но и сам постепенно трансформируется в человека — юношу Ура.

Сюжету «Страшного суда» соответствуют заключительные главы «Поклик з минулого» и «Пастка часу» «Звездного корсара». Чтобы вписать историю с монахом в общую канву романа, Олесь Бердник «родным» временем Василия делает XIX век, а просыпается он где-то в 1960-х. Больше внимания уделено нравственному перерождению клирика, добавлено его возвращение в свое время.

Основная идея романа заключается в невозможности построения идеального общества какими-то чисто физическими воздействиями. Детские прививки («бетризация»), которые устраняют агрессию, через несколько десятилетий лишили человеческий социум человечности. Общество, с которым встречается главный герой — псевдокоммунизм, где все якобы равны, а многочисленные блага бесплатны. Но в нем нет жажды нового, пытливого энтузиазма познания, живого труда и творчества. Зато все заметнее становится простой утилитаризм, удовлетворение своих прозаических потребностей. Возникает общество бездельников: основное занятие инженеров — заполнение второстепенных бланков; дизайнеры одежды делают образцы из специального тюбика; машины и роботы с искусственным интеллектом изготавливают практически все вещи, при этом находясь в рабском положении. Тут есть два выхода — бежать от такого «доброго» социума и пуститься в новое космическое путешествие, открывать новое, пусть и не нужное для Земли, следуя своей архаичной «агрессивной природе» или же принять это общество и иметь мужество жить в нем. Каждый решение принимает сам...

Произведение написано живым, роскошным украинским языком.

Автором убедительно расставлены акценты касательно применения изобретений и технического прогресса в обществе рынка. Новинки НТР далеко не всегда идут на благо большинства.

Среди поклонников фантастики бытует мнение, что повесть «Хрустальные дороги» — это переработанный вариант романа Дмитрия Бузько «Хрустальный край». Очевидно, Николай Дашкиев таки был знаком с данным произведением. Существуют, по крайней мере, 3-4 схожие сюжетные линии в обоих произведениях. В результате возможного сочетания собственных наработок 1950-х и сюжетных ходов Бузько получилась более удачное произведение, чем пропагандистский роман предшественника. Драматическая исследовательская повседневность главного героя Дашкиева, убедительно-правдоподобная работа ученого над собственным изобретением выгодно отличает эту повесть от романа Бузько, с его сухой и скупой манерой изложения, а также отсутствием технических деталей производства стекла холодным способом.

Хорошо, что все произведения подобраны не произвольно (по принципу «лишь бы было что-то коммунистическое»). Имхо, все вошедшее в антологию, объединяется темой некоего переходного периода капитализм-коммунизм. То есть миры, наличествующие в сборнике, не представляют собой сугубо арены классовой борьбы, но и не являются полноценными коммунистическими утопиями.

Рассказ вроде бы с типичным сюжетом о попаданцах, но кто в роли такого хронопутешественника! В далеком коммунистическом будущем при помощи чудо-технологий потомков «оживает» капитан МГБ периода позднего Сталина. И кого же он там встречает?.. Да-да, свою жертву – лагерного ссыльного.

Приятно поражен. Неожиданная для данного автора тема и, я бы сказал, смысловые акценты. Александр Харченко умело показал психологию охранителя, беспринципного приспособленца, прекрасно находящего общий язык с любой «элитой». Но вот незадача, МГБ-шник попал в общество, где нет пресловутой элиты. Все свои «производственные навыки» тут нынче нигде не применишь. Что ж это за коммунизм-то такой, где нет усиления классовой борьбы по мере приближения к нему, никого ни за что не привлечешь, не накажешь, нет указазующей и направляющей линии партии, где о товарище Сталине никто даже не помнит?!

При всей убедительности в показе страшного опричного нутра гг, очевидного кофликта между жизненным опытом палача и окружающим его новым миром автор, однако, оставил свой рассказ практически не законченным.

В рассказе Александра Харченко гг так и не влился в новую жизнь. Не понятно, что с таким динозавром будут делать люди будущего. Плюс к этому автор показал, что он таки пессимист в отношении некоторых людей. Их, мол, даже рай не исправит. Печально.

Еще один микрорассказ главреда ББ. После победы глобальной Революции некая женщина, активная участница классовых битв понемногу входит в мирную жизнь, воспитывает детей погибших товарищей. Дети выросли. Один из них стал ученым, начал эксперименты с инвертором – аппаратом, погружающим в мир, где все жертвы Великой Битвы будут живы…

На лицо рост ББ. Конечно, в художественном плане произведения, которые были отобраны для номера, довольно неравновесны. Однако радует то, что уже нет тех лебедя, рака и щуки, разрывающих концепцию журнала в противоположные концы левого спектра, как это было ранее.

Рецензия на очередную либеральную (анархо-капиталистическую?) антологию. Присутствуют объемные экскурсы в социально-экономическую подоплеку подобных антологий.

Показана унылая картина будущего мира, которую рисуют в своих произведениях фантасты, подобные Уоттсу. Руководствуясь лишь смесью идеализма, позитивизма и мизантропии, Уоттс в анализируемом романе приходит к очередному мрачному финалу для человечества.

Профессиональный литературоведческий разбор. По стилю слегка напомнило Марию Галину (правда, в отличие от нее, многовато места отведено под пересказ сюжета).

Предметом анализа стало творчество автора фэнтези-романов, что само по себе оригинально для тематики ББ. Голикова пишет о нескольких причудливых романах Хардинг и находит в них некую левую направленность, по крайней мере, такой вывод явствует из ее анализа. Есть ли мировоззрение Хардинг настолько социально-критическим, как пишет Голикова, это уже другой вопрос, но то, что автор рецензии накопала (и соответствующим образом интерпретировала) в ее творчестве, само по себе, по меньшей мере, любопытно.

Комета Галлея вплотную приблизилась к Земле, а богатые учуяли, что дело пахнет жареным, да и удрали на Луну. Но все оказалось не так просто, в проигрыше оказались как раз они...

Немного наивная история, к фантастике относящаяся лишь формально. Скорее сказка-притча. Улыбнуло повторение Омраном одной фразы: «страны, решившие идти по пути справедливости». Что же это за страны-то такие — реально существующие в 1983 или те, которые должны появиться в будущем?:)

Еще один рассказ из вселенной Core Александра Рубера. Некоему бизнесмену от науки, возглавляющему коллектив ученых фармацевтов, удалось получить формулу чудо-лекарства. Делать деньги на чужом горе дельцам-фармакологам не дает один парнишка (революционер, с, естественно, русским происхождением). Даже более того...

В рассказе показан конфликт двух мировоззрений.

К плюсам можно отнести то, что автору удалось изобразить определенный мир повести, ее атмосферу. Сначала многое было непонятно, поскольку сюжет, мягко говоря, не линейный, наличествуют многочисленные экскурсы. Ситуация прояснилась где-то к средине.

В повести рассказывается о первых десятилетиях победившей революции. Время действия — где-то 2080-е годы, Россия. Сюжет пересказывать не буду, благо он там есть и довольно динамичный. Наверное, по-настоящему оценить эту вещь могут только люди с твердыми левыми взглядами, условным либералам и «пофигистам» повесть может показаться экстремистской.

Явного несогласия с концепцией вещи при чтении не возникло, хотя кое-какие замечания озвучить можно. Не совсем понятно, почему революция победила именно в РФ (Империи 2040-х годов). Автор постоянно апеллирует к рабочему классу, который на просторах СНГ сегодня дезорганизован и количественно сокращен. Если уж и говорить о революционном взрыве, то таковой потенциально может произойти в одной из стран третьего мира, где степень эксплуатации значительно выше.

Эксперимент автора с персонажами удался частично. Долоев поочередно попробовал себя «в шкуре» женщины (главный герой) и классового врага. Классовый враг вышел более убедительным. Героиня, от имени которой повествуется — идеальная революционерка. Делу революции служить начала с 15 лет, социально к мирной жизни не адаптирована, даже с мужчиной целовалась раз в жизни. Кстати, то ли ради разрушения стереотипов, то ли ради озорства, героини Долоева позиционируются как лесбиянки. Ясно, что персонажей типа гг Марьям Зауровны (пока) нет в реальной жизни, но обстоятельства могут измениться, кто знает...

Что порадовало — в повести показан довольно высокий уровень идейной грамотности. Автор четко отличает коммунизм истинный от государственнических, православно-сссровских грез сталинистской части левого спектра. Более-менее корректно изображена в произведении Украина.

Бесспорная находка автора — ход с «оживлением» объектов-персонажей из вирутальной реальности. Собственно, повесть и получила свое название в том числе из-за этого — ведь персонажи из виртуального мира («цветы»), созданного для отставного олигарха («кости»), пребывающего в спячке длительное время, успели вполне оформиться для жизни в реале («прорастают»).

Очередной сверхкраткий рассказ этого автора. Рассказ-заготовка.

В далеком антиутопическом будущем начинается революция. События затрагивают и высокооплачиваемого менеджера из крутой фирмы. За высоким забором среднеклассового жирка не выходит спрятаться от социальных противоречий.

В целом номер вышел интересным. Уже нет того идейного разнобоя, который присутствовал в предыдущих выпусках. К плюсам номера можно также отнести усиление критической составляющей, обзор новостей из мира левоориентированой фантастики и околофантастической жизни.

Полезная для расширения кругозора читателя, интересующегося твердой и социальной фантастикой, статья. Развенчивается социальная подоплека такого популярного ныне жанра, как эпическое фэнтези. О том, что данный жанр отражает идеализированное феодально-средневековое мировоззрение, писали уже давно и не единожды. Мурок же в свою очередь отмечает такие неожиданные аспекты эпического фэнтези, как извращенный романтизм, реакционную сентиментальность, неуважение к ребенку как читателю, стремление к уютному, неопасному лесу, бегство от жизни в мегаполисе со всеми его противоречиями, слабую манеру письма, консервативно-среднеклассовую ориентацию и др. Перо мастера не щадит таких авторитетов жанра как Толкин, Льюис, Адамс.

Фантастиковедческое эссе Александра Рубера. Материал посвящен одноименному роману Адама Робертса. Роман является неким перепевом истории об элоях и морлоках, в его более мягком варианте. Бедные тут еще не отдельный вид людей, но уже на пути к этому. Фотосинтетические длинные волосы бедных – отличительный признак класса, так же как стриженые натуральные – богатых. В мире романа обычная еда – привилегия избранных. Деградация, конфликты и революция без ясной программы преобразований – такова фабула, которую разбирает Александр Рубер.

Немного удивила сама форма эссе. Авторских размышлений тут не так много, основную часть работы представляет обширная цитата – выдержка из романа Робертса, а также пересказ сюжета. Правильные, хотя и очень немногословные вводные замечания и выводы занимают очень уж небольшой размер – несколько абзацев в начале и в конце материала.

Анализируются особенности «левого» и «правого» подходов в научной фантастике. Приводятся конкретные примеры из творчества Хайнлайна и Бэнкса, вскрывающие идеологический окрас того или иного типа фантастики. Отмечается, что левые фантасты более оптимистичны в отношении проблемы «чужого». Чужое может быть не угрозой, а элементом разнообразия.

Довольно информативная статья об итогах Хьюго-2015. Оказывается, в США существуют некие «Щенки», ратующие за возвращение к «традиционной фантастике». В понимании «Щенков» это нф, которая не обременена подтекстом, но зато с непременно интересным и легким сюжетом. Общество «Щенков» узрело некий заговор «левацко-толерантных авторов» против консервативных ценностей в фантастике.

В обществе капитала ученые не могут быть полностью независимыми от окружающего их мира. Некоторые из них – оторванные от жизни гении, другие – беспринципные деляги, без зазрений совести приписывающие себе чужие достижения. А иные могут просто пойти на сделку со своей совестью, пожертвовав благородной и вполне воплотимой в жизнь идеей ради меркантильных личных благ. Но привычная вереница несправедливости внезапно прерывается – одни получают по заслугам, а другие – бессмертие.

Что ответит искусственный интеллект, в память которого загружена вся информация о человечестве, на тривиальный вопрос о росте капитала? Согласится ли он помочь сильным мира сего в деле извлечения прибыли и уменьшения затрат? Ведь его программировал НАШ человек…

Оригинальным выглядит образ ИИ Рубера. Тут он не демон, пытающийся захватить власть над миром и изжить со свету человечество, каким его часто изображают в киберпанковских романах и фильмах. Руберовский ИИ похож на товарища в общей борьбе.

Небольшой и довольно актуальный ныне аллегорический рассказ. Показана абсурдность национального противостояния и этнического деления вообще. Акценты расставлены, на мой взгляд, верно.

Отец русского космизма Николай Федоров предрекал, что моральным долгом потомков перед предками будет воскрешение всех, когда-либо живших. Нет, этот рассказ не о реинкарнации давно умерших. Не забываем, что рассказ-то коммунистический. Тем не менее, тема космизма тут развита в полной мере.

…Группу добровольцев из эпохи давно победившего коммунизма отправляют в далекое прошлое. Множество времен, мириады стран и народов. И везде одно и то же – богатые и бедные, история борьбы классов. Как сделать так, чтобы оградить всех предков, живших в классовых обществах, от бремени социального разделения людей? И как при всем этом самим не стать жертвой эффекта бабочки?

Рукоплещу автору – он не только нашел выход из той довольно сложной задачи, которую сам же себе и поставил, но еще и удивил намного превзошедшим эту задачу результатом. Плюс рассказу в том, что тут совершена успешная попытка выйти за рамки традиционного для коммунистической фантастики круга проблем (социальные противоречия, революция, утопия и тп.).

Единственный небольшой минус – неуместная позиция автора по отношению к сексменшинствам в сюжетной композиции рассказа. Выглядит какой-то искусственной вставкой, немного портящей послевкусие.

Краткий обзор современной ситуации в мире с левых позиций. Радует то, что по сравнению с №3 анализ более взвешенный.

Очень глубокий анализ. Разбирается роман американского писателя Дэна Симмонса «Флэшбэк». В рецензии визуализируются все страхи американского консервативного обывателя – типичного избирателя Республиканской партии. Нищета, разгул бандитизма, засилье мусульман, восстания испаноязычных мигрантов и другие страшилки автор романа изобразить смог довольно правдоподобно, но в то же время показал свой чудовищный дилетантизм в понимании закономерностей экономических процессов. Так, чуть ли не главной причиной всех бед в романе объявлена… «социалистическая» реформа здравоохранения Барака Обамы.

Немного огорчило, что автор рецензии, косвенно признавая СССР империей, говорит об «унижении национальной гордости в 1990-х», «отказе от всех социалистических завоеваний». И опять и снова – признание СССРовского госкапа социализмом и замена коммунистической перспективы «советизмом».

Любопытный рассказ с интересным сюжетом. Начинается как космическая опера, немного напоминающая мир «Стартрека». Описана некая планета, колония – блудный сын коммунистического человечества. Отдаленность от Земли, малочисленность населения, обилие природных ресурсов привели к возникновению общества, схожего со Средним Западом США конца ХІХ века. Начали возрождаться товарно-денежные отношения, развитие пошло по пути аграризации и имущественного расслоения. К тому же возрастали противоречия с Землей, пролилась первая кровь…

Можно, конечно, придраться к чисто хардовым вещам — планета в 5 раз больше Земли, однако пятикратная гравитация на колонистах никак не сказывается; как могла существовать атмосфера, насыщенная кислородом, на планете где не было автохтонной жизни (свободный кислород сразу уходит на окислительные процессы, если его не восполняют растения своим фотосинтезом); очень уж быстро колонисты вырастили целые леса и поля (по идее, для появления почвы нужно очень длительное время). Однако, рассказ поднимает социальные проблемы, потому не будем столь строги :).

Импонирует оптимистическая концовка рассказа, где земляне отказались от насильственной коллективизации и дискредитации самой идеи коммунизма.

Рассказывается о переходном периоде социализм – коммунизм. На Земле есть некое коммунистическое сообщество Core (Коммунистическая республика). Есть страны, которые живут по-старому, есть своеобразные буферные зоны, есть территории, дружественные Core. Сюжета, как такового, нет. Действие рассказа укладывается в диалоги девушки и парня. По-сути произведение представляет собой фантастическую публицистику, слегка облаченную в художественную форму. Еще больше усиливает это впечатление послесловие автора, в котором он более подробно объясняет устройство мира рассказа. Авторский комментарий по объему немногим уступает самому рассказу, хотя в значительной мере касается не этой вещи, а романа «Звезда, которая никогда не заходит», продолжением которого рассказ и является. В принципе, задумка неплохая, но чтобы в полной мере ее оценить, надо, очевидно, читать роман. И еще – автору не помешало бы написать не рассказ, а эссе или статью — очень уж просятся намеченные идеи быть изложенными в более соответствующей для них форме.

Рассказ о советском деревенском мальчике со сверхспособностями, случайно оказавшемся в Москве ХХІІ века. В литературном плане вещь написана добротно, хорошо описан мир будущего, технические достижения. Похвально, что автор решила «похоронить» тело Ленина (притом, что в будущем его идеи чтут). Однако не совсем понятно, куда попал мальчик – в мир, в котором есть только возрожденный СССР («великая страна») или же в мир, где вообще нет никаких стран, как, впрочем, денег, правительств и армий также. Больше похоже на первое. Примечательно, что когда говорится о времени, из которого прибыл мальчик (1985 год), указывается, что остался год «до развала великой страны» (если это о годах правления Горбачева, то генсеком он стал как раз в 1985, а не в 1986).

Дети играясь, нашли в земле круглый кусочек металла — символ давно ушедшей эпохи. Автор показывает зарождение и эволюцию чувства собственности, давно изжитого в обществе будущего. Наглядно продемонстрировано, как возникают изменения в психологии человека, который стал обладателем.

Рассказ держит интригу до последних страниц. Поначалу кажется, что это вообще не фантастическое произведение, а своеобразная фантасмагория. Главный герой после своей смерти попадает в рай, который не совсем соответствует его ожиданиям и представлениям. Но и ад, в котором заправляют черти-коммунисты, тоже какой-то странный. Лишь в конце рассказа все точки над і расставлены – рассказ вполне соответствует жанру научной фантастики.

Остроумно, не без юмора автор показывает всю нелепость и преходящесть современного обывательского, «локтерастолкательского» мировоззрения.

Рассказ сопровождается «Примечанием редакции», в котором Евгений Кондаков высказывает свои мысли об этом произведении и мире будущего коммунизма.

В «Предисловии» рассказывается об особенностях проведения конкурса рассказов «Светлое завтра – 2015». По итогам конкурса была отобрана десятка лучших фантастических произведений малой формы.

Концепция альманаха в данном номере явственно изменилась. От эклектики в идейном наполнении (№1-2) состоялся дрейф в сторону сталинизма. Большая часть материалов так или иначе делает реверансы в сторону госкапа и «советизма». Связано ли это со сменой главреда, сказать трудно, но данный номер можно было бы назвать «Альманах (про)советской фантастики».

К плюсам номера можно отнести увеличение объема материалов и появление рубрики «Поэзия» (хотя стихи пока не претендуют на шедевральность).

P.S. Весьма разочаровала Яна Завацкая. Больше года назад мне на фантлабе рекомендовали ее роман «Холодная зона». В сети можно найти много чего «хорошего» о Завацкой, есть кое-что и об этом романе.

«Страна счастливых» — государственно-капиталистическая утопия со всеми ее атрибутами — скрытой и явной пропагандой, культом личности, искусственностью побуждений и мотиваций главных героев.

«Страна счастливых» — край, где царит порядок, который, по мнению автора, является коммунизмом. О мире за пределами «Республики», под которой имеется в виду усовершенствованный СССР будущего, ничего не известно.

В «Республике» функционирует безденежная экономика, отменены даже безналичные расчеты социалистическими книгами. В то же время существует понятие «бюджет», себестоимость грандиозных строек подается в рублях.

Общество «Республики» представляет собой вариант завуалированного тоталитаризма. Социум тяготеет над отдельной личностью; постоянно возникает потребность в «мобилизации», «трудовых армиях»: на разгрузку товарных вагонов прибывают тысячи людей, на строительстве электростанции в Сибири работают миллионы. Гигантомания и автоматизация соседствуют с примитивным ручным трудом.

В романе описано прототип скайпа, но в то же время для связи с космонавтами на Луне посылают световые сигналы морзянкой...

Несмотря на невыразительный сюжет, особенно в первой четверти романа, его очевидным достоинством является довольно скрупулезный разбор энергетической проблемы, которая неизбежно встанет перед обществом будущего. В «Стране счастливых» сосуществуют типично волюнтаристские проекты в духе поворота течения рек и рациональные предложения по использованию альтернативных источников энергии.

Очевидно, и такая рецензия имеет право на жизнь. Юлия Лиморенко в своем анализе обращает внимание на такие аспекты как связь творчества Яна Ларри и Александра Беляева, особенности сюжета «Страны счастливых», противопоставления новых идей и консерватизма итп. В итоге рецензент приходит в восторг от романа.

Вызывает вопрос тот факт, что остался не разобранным такой важный аспект романа, который часто подают как коммунистическую утопию, как политическое устройство и экономическая жизнь общества, изображенного в нем.

Я читал роман несколько лет назад, и он мне не понравился. Мир, описанный в нем явно не представляет из себя коммунизм. «Страна счастливых» — противоречивая государственно-капиталистическая утопия со всеми ее атрибутами — скрытой и явной пропагандой, культом личности, искусственностью побуждений и мотиваций главных героев.

Довольно поверхностный разбор. Автор рецензии поставил себе цель выяснить, на какую аудиторию рассчитана данная книга. Целевая аудитория в итоге таки была определена (благо, установить это не сложно). Однако же, сама логика разбора предполагала определение причин появления всех тех явлений («Стена от Запада», «новая опричнина» и т.п.), которые в сатирической форме описаны в романе. Очевидно, Сорокин отталкивался от наличных в современной РФ тенденций, додав им немного гротеска и гиперболизировав их до средневековых масштабов.

Лирика революционной борьбы. Угадывается образ Че.

Стихи о Новом Человеке, преобразующем Вселенную. Переплетение внутренних порывов и осмысления роли Человека в новой реальности, творцом которой он выступает.

Классическая островная утопия. Советский Союз где-то невдалеке от Шпицбергена на освобожденном от вечных льдов клочке земли благодаря атомной энергии и умелому использованию контроля над воздушными потоками воздвиг что-то вроде субтропического рая. По концепции и сюжету рассказ напоминает романы «Внуки наших внуков» (Юрий и Светлана Сафроновы, 1958), «Море и звезды» (Гавриил Бирюлин, 1963), повесть Александра Светова «Веточкины путешествуют в будущее» (1963) итп. Много штампов (шпиономания, перевоспитание капиталиста, всесилие мирного атома). Непонятно, как мог СССР, который, по сути, в 1960-х находился на почти аналогичном технологическом уровне с США сделать такой климатический проект, оставив Америку с носом.

Главное, о чем тут целесообразно вести речь – автор от идеи коммунизма уходит в апологию СССР.

Яна Завацкая рассказывает о Гюнтере Крупкате, известном в свое время ГДР-овском фантасте, дает характеристику некоторых его произведений. Показательно, что автор предисловия события 1989 года в Германии называет «аннексией».

Попытка втиснуть множество утопических идей в небольшой рассказ. Главный посыл вещи – вселенское равноправие, открытость к иным формам жизни и разума. Автор ставит вопрос о восприятии развитой животной формы жизни коммунистическим человечеством, которое уже давно отказалось от убийства, как оправдания своего существования. Любопытны также некоторые мысли об отказе от моральных норм и некая критика критики порнографии (все это, правда, высказывается в паре предложений, мысль далее не развивается).

Лету Гольдину можно пожелать написания более развернутого произведения о пантопии, концепцию которой он в общих чертах набросал в данном рассказе.

Наверное, наиболее художественно доскональная вещь в этом номере альманаха. Импонирует то, что автор в каждой строчке не твердит дежурные фразы о коммунизме и классовой борьбе, но, тем не менее, ей удалось нарисовать образ того самого светлого будущего намного лучше других ее коллег по журнальному цеху. То, что предыдущий автор только наметил в своем рассказе, Юлия Лиморенко раскрыла уже более явственно.

… Есть люди, органически не могущие сидеть дома у камина, когда в уже давно благоустроенном мире есть еще такие диковинные места, где требуется их недюжинная сила, умения и выносливость. Та, пресловутая «агрессивность», от которой в «Возвращении со звезд» Лема лечили бетризацией. Рассказ Лиморенко о венерианских воздушных дайверах и сатурнианских испытателях, возможно, навеян «Стажерами» Стругацких. Главный герой рассказа представляет собой нечто среднее между Григорием Дауге и Владимиром Юрковским.

Концовка рассказа трагична, но, в то же время, жизнеутверждающа.

Рассказ о двух мировоззрениях. Прогрессивное (сын) – освоение и познание, консервативное (мать) – идеализация семейных ценностей, тепла домашнего очага. Не сложно догадаться, за кем и чем будущее.

Старая идея с машиной времени и попаданцем в будущее. Автору удалось показать невозможность встраивания в общество будущего нашего современника. Главный герой – ограниченный мелкий буржуа, чуть поднявшийся над массой «плебса». Хорошо описан мир коммунизма, прописаны многие детали – образование, быт, отношения между полами, «экономика», «политика» (оба термина условны) и многое другое. Путь к этому общественному устройству автор проложила через глобальную войну, после которой остаткам человечества уже было не разделений на страны и народы. Да, еще были зачистки на левом поле – прессовали троцкистов, анархистов и др.

Небольшая зомби-войнушка в некоем Зомбиленде. Потребители, торгаши и спекулянты превратились в кровожадных биороботов. Их пытаются вернуть в нормальную жизнь.

Не очень сильный в художественном плане текст. Сюжет довольно условный.

Да, именно из-за этого предисловия в свое время обходил стороной данный сетевой журнал.

Вот такие материалы по-настоящему актуальны и востребованы. Ведь мало написать критическую статью о глорификации ксенофобии или монархизма в фантастике. Критика подобных реакционных опусов – вещь для подкованного марксиста-фантастиковеда несложная (объект критики лежит на поверхности), хотя и необходимая. Следующий шаг уже более труден, хотя и не менее нужен. Надо разобраться с массовой фантастикой, произведениями авторов, которые на слуху и которые, казалось бы, прямо не затрагивают социальные темы.

В данной статье с марксистских позиций разобрана «Ложная слепота» Питера Уоттса. Рецензент вычленяет из текста романа основные положения авторской философии (позитивизм, объективный идеализм). Анализируются также некоторые упаднические социальные идеи автора.

Искренне сочувствую Велимиру Долоеву, которому пришлось пропустить через себя более 500 страниц махровой «монархической фантастики», сосредоточенной в антологии «Империум». Был разочарован некоторыми авторами, которые приняли участие в создании ЭТОГО, написав для него произведения малой фантастической прозы; а также издательством, которое выпустило СИЕ.

Вещь сразу не погружает, требуется несколько абзацев, чтобы войти в атмосферу мрачной киберпанковской антиутопии. Рассказ очень кинематографичен, прекрасно подошел бы для сценария картины соответствующего жанра. Искусственный интеллект, загрузка сознания и копирование его в произвольных количествах, синтетические люди – весь этот традиционный набор присутствует. Конечно, такой мрачный мир – мир противоречий. В этом мире под маской благополучия и лицемерного традиционализма используется рабский труд. Хоть и рабы – не совсем люди… Противоречия ждут своего разрешения.

Что удивило – главный герой призывает фактически к поголовному умерщвлению угнетателей. Революция – это ведь не геноцид (!), в котором уничтожают всех с той стороны, включительно с детьми.

Интервью с шотландским фантастом Кеном Маклеодом. На мой субъективный взгляд, недостаточно раскрыта тема идейной эволюции писателя. Было бы хорошо, если бы Маклеод более подробно остановился на том, как он трактует свое совмещение марксизма и левого либертарианства.

Очень неполиткорректный рассказ (пишу это с иронией, поскольку уместность данного понятия тут довольно условна). При чтении в памяти всплыл сюжет скандального романа «Мечеть Парижской Богоматери» Елены Чудиновой. Только в этом рассказе практически все наоборот – христиане-греки и русские из СССР завоевывают Турцию, в частности, Стамбул. Неполиткорректная часть рассказа на этом заканчивается. Вторая часть выглядит притянутой за уши – оживший император и солдаты из Греции, в которой правительство взяло курс на построение социализма. Окончание имеет свою смысловую логику, но почему бы автору было не изобразить интернациональную, общую борьбу греков и турков? А то по отношению к туркам, которые вообще никак не представлены в рассказе, ощущается какой-то игнор. Видно, научная специализация автора (история Византии) в какой-то мере повлияла на его мировоззрение.

Первая вещь из «Буйного бродяги», которая формально может быть отнесена к коммунистической утопии. Очевидно, автор руководствовалась желанием противопоставить (объединить? сравнить?) городскую общность и пасторальную уединенность в мире будущего.

Был приятно удивлен. Автор, оставаясь в рамках сталинистского дискурса, сумела обозначить комплекс проблем, важных для будущего коммунистического мироустройства.

Еще один плюс автору можно засчитать за описание порядков в коммуне и пути одной из героинь рассказа к ней. Финал очень проникновенен, ясно, что в этом мире все будет хорошо.

Рассказ об имитации классовых битв в некоей виртуальной реальности, через которую пропускают молодых революционеров. Сюжет немного смутный, невыразительный.

Добротная критическая статья. Разобран один фантастический сборник антиЛГБТ-шной и ксенофобской «фантастики». Не ясно, то ли гонорары для авторов были очень большими, или же такую дичь пишут исключительно из «идейных» соображений, но факт остается фактом – такое преспокойно издается.

Очень переоцененная статья. Читал ее несколько лет тому и сейчас просмотрел – ничего особенного не отложилось. Написано сложным языком, много пустопорожнего теоретизирования. Внятной связи между коммунизмом и фантастикой, формирующей образы будущего общества, по сути, не показано. Два сомнительных посыла статьи: 1) реабилитация жанра фэнтези, его значения для левой фантастики; 2) ориентация на реальные, сегодняшние условия жизни, рационализм, материальное видение мира и конструирование на основе всего этого более оптимального образа будущего (прежде всего, речь идет об утопии) не обязательно для левой фантастики; делу может послужить и чистая фантазия, оторванная от жизни.

Попытка изобразить антиутопию. Корпорация-монстр преследует всех нарушителей гипертрофированного авторского права. Сочинения всех классиков марксизма уничтожены. Но доблестные подпольщики делают все, чтобы ознакомиться с речами «выдающегося популяризатора революционных идей» Иосифа Сталина.

На экзопланете, переживающей эпоху империализма, идет война между страной победившей революции и ее реакционными соседями. Земные прогрессоры, которые уже забыли значение слова «война», вмешиваются. Главная героиня – лесбиянка-революционерка, упоминается ее подруга-подпольщица, еще есть землянин, который ввязывается в войну по зову сердца.

Рассказ очень схематичен, мало напоминает фантастику, перенасыщен показной левой трескотней. Есть там как аллюзии на революционную борьбу первой половины ХХ века, так и представление об идеальном, с точки зрения автора, развитии событий при масштабной классовой битве.

В принципе, интересный журнал был (закрыт в 2018 году). Оригинальная концепция, соединение старинных фантастических (и не только!) произведений малой формы с творчеством современных фантастов. Были всякие интересности из науки и техники. Андрей Дмитрук регулярно подавал собственный материал в «Искатель. Украина» для публикации. Все бы хорошо, но...

Одно «но», но большое, портящее впечатление от бесспорно, содержательного журнала. Направленность журнала, которую формировал главный редактор, Андрей Всеволодович Дмитрук. В свое время я выписал журнал на год, а конкретно — 6 номеров 2014 года. Тенденциозные оценки происходящего читались между строк «Слова главного редактора» повсеместно, а иногда и в самих строках. К сожалению, взгляды автора проникли и в две его новых утопии (которые сами по себе — настоящие события в современной русскоязычной социальной фантастике).

Такое вот двойственное отношение.

Четвертая книга серии «Лезвие бритвы», вышедшая в этом году в одном из питерских издательств. Представляет собой дополненную и доработанную версию книги этого же автора, известного российского фантастиковеда, выходившей в 2013 году. В данном издании добавлены два «мифа», а также большой объем приложений, которые заняли около половины книги.

Автор разрушает ряд стереотипов и предубеждений, сложившихся вокруг советской фантастики. Для многих читателей, очевидно, станут открытием некоторые названия фантастических произведений советского периода. Лично для меня такими стали некоторые произведения Александра и Сергея Беляевых.

При изложении материала автор отмечает, что к предмету исследования относится доброжелательно. Однако заметно, что иногда Первушин немного теряет объективность. Особенно это проступает при рассмотрении темы довоенной фантастики. Фантастика 1930-х, наверное, была самым слабым звеном в истории всей фантастической литературы советского периода. Поэтому, несколько искусственными выглядят попытки автора «обелить» этот период в целом, и те цитаты, которые активно подаются, при более детальном рассмотрении (а во второй части книги помещены статьи критиков тех лет) формируют совсем не те выводы, которые хотел бы видеть Первушин. В этой связи еще более странным выглядит «лирическое отступление» о периоде войны, в которой Сталин представлен чуть ли не в роли жертвы.

В сборнике собрано много документов разной степени актуальности. Неожиданностью было то, что в критических рецензиях на повесть «Страна счастливых» наряду с идеологической трескотней много рационального, такого с чем сложно не согласиться. Несмотря на попытки автора затушевать роль цензуры и идеологического диктата, представленные памятники тех лет представляют собой не литературоведческие работы, а прямую указку фантастам — то пишите, а то нет. Интересно было наблюдать эволюцию критики. Судя по приведенным документам идеологический диктат медленно меняется рассмотрением собственно литературного содержания произведений где-то с 1961 года. Немного утомила большая статья о детской литературе Маршака, некий «сказочный ликбез», который немного выходит за рамки фантастиковедческой проблематики.

Несмотря на указанные моменты книга важна как иллюстрация того исторического фона, на котором сложился феномен советской фантастики.

Наиболее острые, прозрачные, обличающие тогдашние порядки, фрагменты. Хорошо, что в некоторых изданиях они помещены рядом с «основным телом» романа.

Позволю себе немного «пройтись» по роману. Один из главных посылов, заложенных в нем — идея равенства людей. Причем, следуя канонам классического романа, Чернышевский начинает с вечно актуального «женского вопроса». Недаром Вера Павловна осознает унизительность зависимости от мужа, неравности даже в самых невинных своих проявлениях. Следующее важное, что есть в романе — облагораживающая роль общественно-полезного труда, ведь она придает смысл человеческой жизни, делает оправданным существование человека, который вносит вклад в общее дело. Именно поэтому Вера Павловна становится первой русской женщиной-медиком, овладевает деятельностью, утверждающей ее бытие. Труд предоставляет осмысленность и нужность через восприятие не только себя, но и других, лишает иррациональной кары скукой и необязательностью.

Конечно, роман написан в жанре реализма. Но разговор о нем был бы не полным без упоминания о снах Веры Павловны, главной героини. В четырех снах девушке являются все те премудрости человеческого существования, которые не могли прийти к ней в реальной жизни. Причины и следствия, наконец, связываются в единый круговорот. Отношения имеющиеся и долженствующие предстают в этих снах. Почти прозрачные ответы на еще не заданные вопросы ...

Для нас, наверное, интереснейшим является четвертый сон, где обрисована впечатляющая картина будущей жизни. Почти никто не обитает в городах. Небольшими группами люди живут в отдельных дворцах. Подавляющее большинство людей занято общим трудом на лоне природы, рутину выполняют машины. Под натиском упорного труда отступает пустыня, уступая место цветущим садам. Царит взаимопонимание и радость жизни. В будущем так будут жить все люди...

А пока Вера Павловна обустроила, как могла в условиях крепостной России, настоящий фаланстер — швейные мастерские с нетипичной организацией труда, распределением прибыли, организовала образование работниц.

Представьте себе, что вы получили сведения о времени своей смерти. Представили? А теперь представьте, что о дате своего финала знает большинство людей на Земле.

Начало несколько типично для многих фантастических произведений, а потому кажется немного безликим. Далее читателя вводят в курс, что это произведение таки психологическая драма, глубинные пласты которой представляют собой настоящую философскую фантастику. Из размышлений об ЭТОМ главного героя, разговоров на высокогорной спасательной базе мы узнаем о многих гранях НЕОТВРАТИМОГО. На вполне конкретном материале. И здесь, кажется, все более-менее понятно — драма человека, который наверняка знает, что его любимая (или когда-то бывшая ею) точно умрет в этом году. Но в конце эта драма дополняется другой романтической историей, переходящей в неожиданный триллер-хоррор, где автор перемешивает все карты.

Роман из тех, что не забываются после прочтения. Однако возникает своеобразное послевкусие — не то чтобы отторжение или тем более отвращение... Просто становится немного не по себе. Хотя все акценты расставлены правильно и, не побоюсь этих слов, произведение идейно верное. Но из-за своеобразной атмосферы и шокирующей концовки вряд ли возникнет желание перечитывать его еще раз.

Очень познавательная книжка, наверное, лучшая из цикла о Джордже. В книге в доступной для детей форме поднимаются сложные вопросы, связанные с путешествиями во времени, искусственным интеллектом, изменениями климата, проблемами глобальной войны и мира, угрозами всевластия корпораций и т. д.

Образ Треллиса Дампа второго прозрачно намекает на президента США Дональда Трампа, который как и главный герой романа известен своим скепсисом по отношению к изменениям климата, а также обладает небоскребом, названным в свою честь. Внешнее сходство подчеркивают аутентичные иллюстрации Гарри Парсонса.

В главе дан набросок коммунистической утопии. Ничего по-настоящему особенного (очень малый объем, где бы могло развернуться авторское воображение), но под формальные каноны попадает. Составляет как бы единое целое с рассказом «Президиум ЭСМ».

Небывалое развитие техники, появление новых материалов, развитие космической отрасли (здесь братья немного перебрали – вряд ли межгалактические полеты будут возможны даже через 200 лет), продление жизни, трудовой энтузиазм и т.п. Интересно, что, судя по упоминанию о существовании в XXI веке вещизма, накопления благ, не все было так гладко в построении нового общества.

Все это показывается через типичный для таких произведений прием — космонавт возвращается из космического путешествия, но через эйнштейновские временные эффекты застает на Земле своих потомков-правнуков.

Самое главное, что можно было выделить из этого текста, это то, что там есть разъяснения перехода от «социализма в отдельной стране» «Предполуденного цикла» к планетарному коммунизму. Из того, что Председателем Президиума Экономического Совета Мира стал последний Секретарь ЦК Коммунистической Партии Союза Советских Коммунистических Республик можно сделать вывод, что условный СССР будущего в ХХІІ веке просто «мирно врос» в планетарный социум. На планете воцарился коммунизм.

Сначала вообще хотел писать — разочаровало. Но сейчас отмечу лишь то, что всю эту историю и мысли, заложенные в повести, можно было написать в еще более коротком виде. Затянуто.

Более половины произведения почти ничего не происходит, иногда ловишь себя на том, что становится откровенно скучно. Любопытство просыпалось только в отдельные моменты. Но развязка немного спасла повесть. Ну и плюс к этому здесь мало собственно фантастики. Думаю, все это, включая основной смысл, можно было написать и в рамках реалистической литературы.

Основной посыл «Хищных вещей» — опасность «слета с катушек» в сытом обществе. Это когда все есть, но скучно. Тогда появляются какие-то тупые «развлечения», чтобы было интереснее. В повести это некий вид нейростимуляторов, супернаркотик, замыкающий человека на себе и отгораживающий от общества. К чести авторов можно отнести то, что они в чем-то таки были правы. Ошиблись, может в деталях, но увидели с 1960-х главное — атомизацию современного общества.

Такая, казалось бы, мелочь, как современная гаджетомания, или болезненная привязанность к социальным сетям. Уже сейчас в Японии много молодых мужчин предпочитают общение с виртуальными подругами (компьютерными программами) знакомству с реальными девушками. Человек живет в мегаполисе, все время окружен людьми, но все время одинок. И это все при том, что европейское, американское или японское общество сытое, все есть, казалось бы, что еще нужно? ..

Ну и еще. Осознаешь, что живешь среди таких типажей, которые описаны в «Хищных вещах». Нет, не тех, кто «подсел» на слег. Среди обычных обывателей, заворачивающих датские пикули в страницы из произведений какого-то классика ...

Появление критических фантастиковедческих изданий надо всегда приветствовать. Тем более, что появляются они не так часто (если верить библиографии Карацупы, то последняя такая украинская работа была издана в далеком 1986 году). К сожалению, рассматриваемая книга не лишена определенной ангажированности, не является всеобъемлющей, несмотря на свое название. Однако к достижениям автора следует отнести скрупулезный анализ представленного материала, открытие ряда забытых и новых имен в истории украинской фантастики. Надеемся, украинское фантастиковедение будет и в дальнейшем развиваться, заполняя «белые пятна» в темах фантастики и в ее историческом развитии.

Если говорить в целом, повесть является примером гуманистической фантастики. В строках и между ними читается безграничный оптимизм, вера в лучшее в человеке, в его творческие возможности, моральное величие.

Сюжет, по моему мнению, здесь второстепенен. То есть он, конечно, есть. Динамики, однако, не так много. События на международном ракетодроме где-то в Средней Азии, базе смерть-планетчиков, промышленном предприятии какой-то западной фирмы в поясе астероидов служат скорее декорациями для показа человеческих отношений, характерных для нового общества. Несколько выбивается из общей канвы сюжетная линия на Марсе, а также окончание повести (драматические события на сатурнианской орбите), где от размеренного, неспешного темпа произведения осуществляется переход к своеобразному «экшну». Именно в этих двух эпизодах братья расставляют свои характерные недомолвки, загадки, которые так и не были раскрыты — осталось непонятным, кто строил старую базу на Марсе и почему марсианские пиявки с таким упорством нападали на людей, невыясненной также осталась природа объектов явно искусственного происхождения внутри колец Сатурна.

Мир Полудня тут содержит некоторые противоречия. Стругацкие оставили какие-то островки капитализма — отдельные страны (очевидно, прежде всего, США), живущие по-старому. Логикой повести, возможно, это и было оправдано (ради противопоставления двух типов людей), однако коммунизм может быть только глобальной планетарной системой, иначе это обычный фаланстер, коммуна, временный проект, обреченный на вырождение. Вызывает также вопрос тот факт, что на Западе странным образом исчезли крупные корпорации и монополии, а остались лишь небольшие фирмы. Непонятно, каковы политические взаимоотношения «старого» и «нового» миров. Гротескно выглядят дружинники с красными повязками, которые на фоне неоновой рекламы и шумных баров приводят в чувства нетрезвых посетителей, а также советский чиновник, следящий за соблюдением трудового законодательства на американской горнодобывающей фирме, владельца которой, в конце концов, арестовывают за злоупотребления.

В плюсы романа я бы поставил проблематику. Очень хорошо обыгрывается тема мещанства, обывательщины. Стругацкие справедливо отмечают, что люди, подсаженные на потребительство, на примитивные жизненные «предпочтения» — вкусно поесть, посмотреть неприхотливое шоу, купить очередную не очень нужную мелочь, чтобы выглядеть «не хуже» соседа, есть в каждом современном обществе. Они есть на Западе, присутствуют они и в мире Полудня (читай — в СССР). Но в последнем, как отмечается в повести, их гораздо меньше и они уже отходят в прошлое (как показала практика «реального социализма» да и нашего времени — дело обстоит не так радужно).

... Ну а стажерами являются не только такие «кадеты» как Юра Бородин. Все мы стажируемся на звание быть человеком независимо он возраста. В течение всей жизни...

Если говорить о впечатлениях от только что прочитанного, то они распределяются примерно так — 50% восхищения, 30% удивления, 20% непонимания.

Чего не понял — много места отведено поэзии, причем значительное количество стихов сложно даже назвать фантастической поэзией. Там фантастика, как правило, подразумевается не как жанр, а как прием. Также слабо воспринимаются моменты, когда автор иногда значительно отходит от предмета анализа. Например, при разговоре о романе Владимира Сорокина «Теллурия», Галина, по сути, анализирует довольно популярную сегодня концепцию «нового средневековья».

Что удивило? Прежде всего, стиль письма. Удивил также справочно-библиографический аппарат книги, который составлен не совсем по правилам библиографии, но явно не перегружен, что автору скорее в плюс.

Галина не страдает «спойлерофобией», поэтому описание сюжета произведений периодически появляется в книге. Иногда его нет, есть только анализ каких-то проблем или идей. Так же свободно автор подходит и к содержанию самих статей-разделов — иногда там есть разбор только одного произведения, иногда нескольких (одного или разных авторов), цикла или всего творчества писателя либо определенной фантастической темы.

Приятно поразило то, что автор неоднократно упоминает в тексте рецензии и отзывы не только коллег-критиков, но и простых пользователей Фантлаба.

Книга интересная, актуальная и нужная. Несмотря на необычный формат и не менее необычный стиль изложения, эта вещь украсит книжную полку любого любителя фантастики, как классической, так и современной.

Что можно сказать об этом произведении? Повесть посвящена освоению Венеры, «Страны багровых туч». Довольно долго эту планету представляли как царство туманов и влажных джунглей, где скрываются какие-то причудливые существа, а воздухом можно худо-бедно дышать. Примерно такой изображена Венера и в этой повести, хотя атмосфера неприветливости все же сближает в какой-то мере Венеру Стругацких с Венерой настоящей.

Около половины объема повести посвящено подготовке и самому полету. Эта часть не слишком динамична и почти не насыщена событиями. Но крутой перелом наступает с момента прибытия в «страну», где степень интереса возрастает в несколько раз. Под конец повесть напоминает хоррор, правда концовка жизнеутверждающая.

Что там с темой коммунизма, ведь это ранний образец творчества АБС? Очень скупо. Известно, что на Земле есть отдельные страны, конечно, есть Советский Союз, который, правда, один раз назван Союзом Советских Коммунистических Республик. Непонятная ситуация с оплотом мирового империализма. Из текста неясно, установлены ли в США и других странах просоветские правительства или нет. Судя по некоторым второстепенным признакам видно, что армия тоже, вероятно, существует. Персонажи — несколько идеализированные, не сконструированы, как у Ефремова, но такие знакомые советские люди. Авторы показывают прообраз коммунистических отношений не через описание общества, а через поступки ограниченного количества людей. Как, почему и ради чего обычные геологи и инженеры идут до конца несмотря ни на что, через не могу; превращение человека обыденного в человека-героя — вот основная проблема этого произведения. Испытания, когда на кон поставлена собственная жизнь и Великая Цель.

Книга для тех, у кого есть желание подтянуть свою «матчасть» по физике и космологии. Нужная вещь для безнадежных гуманитариев, стремящихся писать «твердую фантастику», или, по крайней мере, старающихся разобраться с современной научной картиной мира, не вникая в скучные и непонятные формулы.

Из книги можно узнать, почему и как квантовый микромир составляет ньютоновский классический мир. Научно-популярное издание рассказывает об М-теории, претендующей на статус так называемой «теории всего» (эта физическая концепция стремится объединить все виды фундаментальных взаимодействий — гравитационное, электромагнитное, сильное и слабое).

Книга разрушает идеалистически-мещанские представления об окружающем мире – мы, как разумные существа, отнюдь не уникальны. А еще каждый раз приходится использовать абстрактное воображение, например в случае, когда Хокинг с Млодиновым описывают раннюю Вселенную, в которой не было времени.

Плюсы книги — написано интересно, оригинально, не лишено юмора. Даже само название является иронией по отношению к креационизму и намекает на Замысел природы. Авторы очень элегантно и логично разбивают креационистские объяснения картины мира; естественнонаучный материализм, хотя нигде и не упоминается, явно играет первую скрипку как философия познания.

Что немного удивило — при освещении антропного принципа, авторы не показали своего отношения к его «сильному» варианту (это когда некоторые утверждают, что Вселенная специально создана под появление человека).