Любимейшая книга детства. Поэтический язык (перев. Гилинского), эпический замах и потоки крови и отрубленных конечностей. Чего еще нужно от книги в молодости.

После сереньких книг советского детства, она казалось окном в сияющую ночь. В ночь, где обитают чудовища, и герои их повергающие.

Самое, пожалуй, интересное то, что Муркок писатель многослойный. Здесь и сражения, и монстры, и философия, и игра ума.

Только взрослое прочтение открывает в нем насмехающегося постмодерниста. Абсурдного, но тонкого мегаломаньяка, пишущего одну и ту же книгу всю свою жизнь.

Странное ощущение от книги. С одной стороны, просто-таки раблезианское описание ада и нечисти его населяющего. Вкусно, по-адски смачно.

С другой стороны, все время не покидала мысль, что все остальное, что не относится к аду, описано необязательно и скучно до желудочных колик.

Герои плосковаты, им, как правило, не сопереживаешь. Да и, вообще, они скорее антигерои. Слог и убранство текста — богаты, но... вторичны что-ли. Как будто читаешь стилизацию стилизации. Вэнс скрещенный с де Кампом.

Поставлю 8 только за адово пиршество демонической плоти.