Роман в своём ритме. Не гонится за космическими скоростями. Не старается удивить читателей с первой ложки.

Но втягивает в свой ритм. Читать интересно, пребывая в нём. Ну, кому надо сильно скорее, тот, наверное, мучается.

Но есть своя правильная скорость у полёта Стрелы, у возгорания Искры и у обращения Монеты.

Если её превысить, пропадёт достоверность.

Почему? Ибо мир глубоко оригинален. В нём фэнтезийная и техническая стороны соподчинены довольно сложно, даны в их увязке с социально-политическим устройством империи Полари. То есть автор не может сказать, искусственно подхлёстывая динамику: «Это смотри у Мартина, а теперь погнали дальше!».

Нет. Бесполезно смотреть у Мартина. Миры всё-таки сильно разные. И у кого лучше продуман — ещё вопрос.

Третья книга цикла опять-таки не позожа на две предыдущие.

В прошлой была война, в этой мир. (Почти по Толстому)

И что, загадок убавилось? Ничуть не бывало.

Главная из них — Кукловодческая — не только сохранилась в неприкосновенности,но обросла другими.

Автор для разнообразия спрятал от нас мысли Эрвина — одного из важнейших героев эпопеи, и этот парень сразу начал выглядеть подозрительно. А при его уме ожидаешь какой-то тонкой игры, стоящей за общей маской «дорвавшегося до власти» любителя праздных развлечений.

Но как оно там будет, покажут уже следующие книги, которых, конечно, ждёшь!

Достойное продолжение первой книги.

Радует, что книги не перепутаешь. В первой шла яркая, красочная затравка, знакомство с миром, вторая — эпицентр масштабного действия.

Динамика войны — без сантиментов и любований. Это удар и для героев (настоящее испытание для Эривина в герцогском титуле), и для читателя, им сопереживающего.

Неоднозначность результата (Война выиграна, но цель так и не достигнута, главный злодей не вычислен) весьма радует.

При ярком финале всё же есть и достаточно загадок на будущие тома — хороший повод двигаться дальше в прочтении эпопеи.

Очень оригинальная идея!

Магические печати, которые превращают вещи в совершенные, меняют сущность всего, даже человеческую душу трансформируют в заданном целью направлении.

Способность сотворить шедевр скупыми средствами характеризует как гкроиню, так и самого Сандерсона.

Героине дают ограничение в днях, отведенных на работу над заданием.

Автор вталкивает богатое содержание в ограниченный объём текста.

Очень остросюжетно! При этом сюжет ловко скручен и логично уложен.

Героиня таки — новая Шехерезада! Та тоже решала две задачи: заданную ей царём Шахрияром и вместе с тем собственну.- выжить.

Согласен, перед нами шедевр. Причём с глубоким философским подтекстом.

Что стоит добавить из несказанного?

О символической глубине созданного Логиновым мира.

Далайн — мир очень специфический. В нём надстраиваются над океаном некие прямоугольные структуры с поребриками.

Как будто происходит компьютерное моделирование на не слишком многопиксельном поле.

Из современных компьютерных игр можно найти аналогию в мирах Майнкрафта. Там тоже прямые линии с прямыми углами.

Да и название «да-лайн». Может, это моя фантазия, но в нём заключена некая линейность.

Итак, в чём главная логика мира?

Ключевой конфликт — между двумя принципами, предстающими в образах:

-океана, где бродит некое многорукое чудище (рискну увидеть в нём человеческое бессознательное; в модели Юнга его можно понять как множественное сознание, отсюда и множественность рук — рука есть орган сознательного действия, ведь так?)

- далайновой постройки, заполняющей океаническое поле равномерными прямоугольными ячейувми, соединёнными через поребрики (это разум, интеллект, пытающийся набросить на океан свои квадратноячеистые сети).

Как-то этак.

Что стоит добавить?

Глубоко современная история в век толерантности. Когда милосердие становится идеологией, следующий за этим ряд абсурдных событий позволяет заметить, что с милосердием-то не всё так гладко и не всё так чисто. Иной раз — заметить уже глубоко про себя, так как замечания вслух наказуются идеологизированными властными органами. Что характерно, родина Гофмана ныне тоже одна из горячих точек в плане выпестования циноберящих Цахесов.

Ну да где нынче недостаток непогрешимых марионеток с задранными носами?

(Ого! Кто-то настолько обиделся на этот отзыв, что и по давнишним моим отзывом минусомётом прошёлся)))) Поскольку отзыв был об актуальности, по такому поведению делаю вывод, что верно нащупал болевую точку нашего современника).

На момент прочтения романа счастливо забыл повесть «У начала времён». Читал её, но давно, вот и растворилась. Точечные припоминания вроде фамилии героя «Карпентер», вездехода-трицератанка — спойлеров не составили, сюжетные загадки все сохранились. Да и вообще получил возможность чтения без сравнений.

Как результат, «Эридан» — это было в моём читательском опыте вполне на уровне. Поставил 10 без сожаления, что что-то не так, как в повести.

Что много деталей — бытовых подробностей обустройства трицератанка — отметил, но меня как-то не нагрузило.

Что показалось слабее — само название «Эридан». Образ этой звёздной реки в приложении к хронопутешествию как-то не раскрылся, на мой взгляд. Эриданом в романе названа местность в верхне-меловом периоде — ну ладно. Это как назвать сам роман словом, которое не пояснять.

Не только фантастика: Брэдбери как обычно, непрост.

Поэтическое и философское произведение о бытии человека, о судьбах человека и его сообщества.

Пещерножительство объяснено жёсткими температурными условиями планеты. Но у него есть и другой — традиционный исток пришщедший ещё из культуры античности.

Платоновский «миф о пещере» в новых одеждах от нашего времени в брендах от сайенс фикшен.

Вечное движение человеческого познания от рабской скованности и теней на стенах пещеры к статуям, носимым в её просвете, к выходу за пределы и предстоянию солнечному миру. И возвращение бывшего раба к соплеменникам, заранее готовым его задушить собственными цепями.

Что к платоновскому образу добавил уже Брэдбери?

Нарастающую быстротечность. Восьмидневный жизненный цикл — это ведь не античный темп жизни, а наш с вами. Современнику мало добраться из пещеры до солнечного мира. Ему надо ещё успеть! Радиация ли ускорила все обменные и информацмионные процессы, или цивилизация, но цейтнот человеческого развития — наблюдаемый нами факт.

Яркая повестейка с глубоко эмоционально прожитым боем на рыцарском турнире.

Симпатичные герои, которым сопереживаешь.

Не сводится к развлекалову, т.к. показывает момент столкновения мечты с реальностью (средневеково-фэнтезийной, разумеется).

Рыцарский мир в турнирной его области показан многоликим. Процветают патологические явления — заработок на нечестной игре и пр. Но есть и благородство, которое демонстрирует и сам Дунк, и рыцари, вызвавшиеся участвовать в его бою.

Гибель хороших людей на турнире — резкая встряска для героя. Проверка, точно ли ему надо в рыцари.

Но, видать, надо, раз парень не отступается даже после этого.

В рассказ собрано очень много всего, много логик:

- английской военной и научной среды:

- мира, откуда появилась Девятая,

- логика самой Девятой,

Потому рассказ очень похож на свою героиню. Ведь как много всего аккумулировал организм, с виду напоминающий большкю синюю кошку — в общем, автор щедр на идеи, которые можно было бы развернуть в эпопеи, вот как раз на девятитомник, .чтобы проследить историю возрастающих поколений с первого по девятое... Но для эпопеи пришлось бы подробно прописывать мир. В этой детализации авторские идеи не так бы сильно выстрелили.

Потому, по-моему, рассказная форма всё же оптимальна.

Земноморье самим названием Урсула расположила так, чтобы удобно было сравнивать.

Что в нём нового — в её мире относительно Толкиеновского Средиземья? Ответ на поверхности: в него долили моря.

Но что есть море? Бессознательная, эмоциональная, женская стихия, которой у Толкиена не было.

В Средиземье — бинарная логика. Запад-восток. Божественное-адское. Небесная обитель валаров против Тьмы с востока. Политическая определённость своих и чужих.

Земноморье озабоченно проблематикой миолсердия, морали, которая не реализуется политикой завоеваний, а прорастает ей вопреки.

Стругацкие своего Белого Ферзя так и не написали. Поэтому Ферзь Суржикова так одинок. (шутка).

Общего между двумя замыслами может и не многго, но есть.

Ферзь — это об иерархическом принципе, обособых возможностях влияния некоторой фигуры в социуме.

О власти и ответственности.

Что ещё надо отметить.

Атмосферность повествования.

Яркая достоверность мира и героев. И это даже при понимании тех натяжек (с чисто научной, не литературной точки зрения), которые лежат в основе пси-тешного фантдопа. Как специалист не веришь, как читатель — веришь всё равно.

Уверенный, крепкий детектив. Хорошо держит читателя.

Самое первое и самое сильное у Аберкромби. То, счем он ворвался в жанр тёмного фэнтези, растолкав Мартина и Муркока.

Герой — северный варвар, герой — марионетка, герой — увечный инквизитор... Как ни странно, звёздный состав.

Варвар был героем у Говарда, но Логан — варвар самобытный. Очень северный.

Инквизитора типа Глокты героями не делали. (Калек — да, напр., у Мартина Тирион Ланнистер и Бран) Но мастер пыток...

И, наконец, марионеточный герой Джезаль, скрытно ведомый магом, обманывающийся сам в себе. Образ человеческих самообольщений, так сказать.

Сильное продолжение сильной книги.

Высокая персонажецентрированность текста идёт в плюс. Персонажи интересны, они выводят произведение к новым горизонтам.

Трое героев и Байяз с ними. Бацяз неоднозначен, но ещё не смотрится тем прыщом зла, каким становится в конце трилогии.

И да, образы северных варваров удались Аберкромби лучше, чем кому бы то ни было. Очень живые!

Старая история. Подустаревший слой метафор — с 1992-то года.

Но партия-то ещё не доиграна. Распад — он кое-в каких местах продолжается, к сожалению.

Злая такая актуальность.

Психологически убедительное описание патологического состояния.

Приятно, что это только рассказ (с Пелевина станется и целый роман такому ухрябу посвятить).

И, как вовремя законченная история, может быть соотнесён с такими шедеврами русской классики, как, например,

гоголевская «Шинель» и «Записки сумасшедшего», достоевский «Двойник», чеховский «Человек в футляре» и «Палата №6»...

Роман на грани фэнтези и исторического романа. И надо быть историком, чтобы чётко определить, где эта грань проходит.

Названия-то в мире новые. Но называемое — как правило, исторически конкретно.

Так-то находишь много узнаваемых соответствий. Сарантийская мозаика — Византийская. Сарантийский огонь — греческий огонь. Иконоборчество, ведущее к навязанному разрушению мозаик. Культ Митры.

Есть и такие элементы мозаичной картины сарантийского мира, которые находят аналоги в нашей современности. Спорт. Фанатеющие болельщики бегов на колесницах агналогичны современным футбольным.

За всем этим не очень-то легко проследить фэнтезийный фантдоп. В чём он? В правдивости исторических верований и мироощущений того времени? Но чем это тогда не реализм?

Впрочем, всё это трудности классификации. Роман же весьма хорош.

Как всё гениальное, на первый взгляд просто и незатейливо. Но мне запомнилось ещё с 1970-х годов.

Поднята герменевтическая проблема — как нас поймут представители инопланетного разума.

Да пусть не нас — в космических полётах всегда ведь начинают с простого.

И какие ценности для них окажутся важны.

История о понимании «бусуки» странными марсианами, о целом инопланетном карго-культе.

Гуманная, добрая к живым тварям. Живой — он с большой буквы.

С чем не согласен в предыдущих отзывах.

- Насчёт бедности языка: таки нет, у Перумова язык не богаче. Для Далина характерно утончённое чувство стиля, возможно, за бедность принимается обратное.

- Что текст толькол для позитивно относящихся к бисексуальности. Тут уж дело вкуса. Оголтелой ЛГБТ-пропаганды в тексте нет. Да, герой бисексуал, но это одна из сторон героя, чудовищного по множеству разных мерок. Он ещё и некромант, со злою силой знается. Автор хотел показать такое воплощение неоднозначности — ну и показал. Не для соблазнения читателя. Для приглашения подумать.

Сильное окончание первой трилогии.

Тут и яркие батальные сцены, и герои раскрываются полностью, как есть. Джо выбросил на стол все карты, и из рукавов тоже.

Яркий финал.

Но в этот финал по вине автора прокрадывается ощутимая нота разочарования.

А герои-то, за которыми мы с таким упоением следили, всё-таки слабаки? Их развитие в той или иной степени было блефом?

Логан до конца так и носит зверя в себе, опасного что для чужих, что для своих же товарищей, а его героическое северянское братство чем далее, тем яснее оборачивается предательской стороной. Кто не предатель, тех прикончили раньше, ага... С выводом: всё грязь (кто-то лёг в грязь, кто-то остался с грязью внутри). Такова жизнь, да?

Глокта и Джезаль униженно служат подлому магу. Опять же, что делать, жизнь — боль.(((

И это при том, что Байяз бывает уязвим — когда слишком выложится. Но нет: герои боятся...

Сигом — это и есть киборг?

С технической стороны вопроса — да.

Так что, каждого киборга надо теперь звать только так? Таки нет.

Изобретение слов — это тоже сторона писательского дара. Оно не самоцель, но служит большей точности образов.

Назовёшь героя киборгом — и притащишь в своё творение те коннотации, с которыми, возможно, наотрез не согласен.

Киборги — прежде всего роботы, сильное оружие (вспомним, не случайно именно так себя назвало подразделение укровойск, засевшее в донецком аэропорту).

Киборги — как правило, далеко не гуманисты. Работают как орудия, о целях не сильно задумываются. Что им мораль человеческая?

Сигомы же, в смысловом своём содержании, действительно иные. Позитивные, не лишённые интереса к философским, экзистенциальным исканиям, вопрошающие себя: «Кто я?».

Яркме эпизоды, в которых порой раскрываются темы, заболтанные героем в «Имени Ветра».

Автору явно наскучил Университет, вот он и усылает героя то в одну локацию, то в другую.

Насколько безупречно всё это лепится воедино? А вот не уверен.

Логика связи событий в эпизодах намного прочнее логики связи между эпизодами.

В целом весьма хорошо.

Есть, правда, серьёзный перебор с бытовыми подробностями.

Герой вновь и вновь заходит в одну и ту же забегаловку, вновь и вновь решает вопросы, которые ему, конечно, по-человечески надо решить, но сюжет они не двигают.

Но по сравнению со штамповкой Магических Академий учёба Квоута, конечно, в ярком выигрыше.

Язык хорош, история пребывания Виты у демонов и у ангелов интересна, своеобычна — и весьма.

И всё бы хорошо, кабы не все те техногенно-объяснительные подпорки к сюжету, которые героиня вспомнила, выпивая отвар Свята.

История стала конкретнее, но и банальнее. Вывод с натужным морализаторством. А могла замахнуться на большее, мне так кажется, — если бы оставалась в чисто фэнтезийном сеттинге, не пробивалась к берегу фантастики.

А мне жаль, что не написали.

По-моему, было бы интересно.

Ведь не просто же так к замыслу охладели.

А так — отправили во внутренний стол самоцензуры.

Опасались высказать что-то, что в имидж не уляжется. Станет неудобным.

Так или иначе, замысел оценить можно.

За роман —

1) атмосферность. Католическое средневековье прописано живо и для нашего современника достаточно убедительно. Эта атмосфера привлекает подражателей — сколько потом ни встретишь описаний монастырей со скрипториями, узнаёшь в них ИмяРозы.

2) крепкий детективный сюжет, который хорошо держит читательское внимание. Умирают монахи — с чего бы?

3) философический флёр, витающий над детективной историей. Нам намекают, что детектив — не просто так детектив, а с некоей даже религиозной душеполезностью и экзистенциально ценным опытом.

Против романа —

1) развязка. В чисто детективном плане, имхо, не сильна. Слита. Отдана на откуп случайной абстрактной идее, приписанной Аристотелю.

2) опять же развязка, но уже в философическом плане. Эко обесценивает не только свой детективный сюжет, но и весь средневековый мир, столь тщательно прописанный на предыдущих страницах. С такой любовью описывать книгохранилище, чтобы тупо сжечь? Антигерои виноваты — да, но это формальное возложение вины. На самом-то деле порезвился автор. Ему нужно было поджечь книгохранилище. Не из конкурентных ли соображений — чтобы воздвигнуть на пепелище новое Имя розы? Думается, да. Мир средневековой мудрости горит синим пламенем в угоду идеологическим воззрениям Эко, которые выглядят достаточно частно и мелко, чтобы поспорить с мудростью несожжённой.

Необычное прочтение темы зомби.

Живые мертвецы как маги, чью магию закоротило.

Не назвать эти образы привлекательными, да и внутренне достоверными тоже, но надо признать оригинальность замысла. За неё можно простить и немного неуклюжую прорисовку характеров, и баянистый способ выживания героев в разлагающихся от любой царапины телах, и общую подзатянутость повествования.

Ну а кроме того эта вещь, кажется, дебютная. После неё Санднрсона привлекли Колесо Времени дописывать — и там он уже себя показал...

Эпопея довольно яркая.

Несколько снижает впечатление повторяемость из тома в том сходных тем и эпизодов.

Если всю эту воду вычистить — ужмётся на добрую треть.

Джордан, таким образом, больше заботится о читателе отдельного тома, и меньше — о читателе эпопеи в целом.

И лучшие тома — таки посмертные, написанные уже Сандерсоном.

Культовый рассказ, ага. Надо помнить весь его резонанс. Отсюда пошёл и Сапковский, как фантаст, и множество подражаний — целая линия фэнтезийная, забравшаяся и в компьютерные РПГ-шки. Но сдаётся мне, сам пан Анджей к своему творению не сразу всерьёз отнёсся. Так, написал что-то для заработка.

И не только к своему, но и к использованным в нём фольклорным мотивам.

Сам-то рассказ хорошо прочитался, но его продолжений я много осилить не смог. Впечатление, что автор читателей за лохов держит, усиливалось с каждой последующей вещью.

Микрорассказ без спойлера не охарактеризуешь. Но попробую.

Величие Альфреда довольно скромное, фурри-величие.

Финал рассказа довольно ярок. Ради этого финального действия и рассказ-то писался.

Действие связано с личной гигиеной правителя.

Упадническая вещь.

Обесценивание героизма через якобы признание.

Вместе с тем лучшая вещь у Аберкромби после первой трилогии (Первого закона).

Он, как те гером, нашёл себе хоть какую-то старую стеночку, чтобы у неё выложиться без остатка.

Эта часть трилогии ярче, чем предыдущая.

В основном в связи с обаянием персонажей. Бранд и Колючка — это тема силы. У первого она природная, у второй приобретённая.

А вот принц Ярви из предыдущего романчика что-то уж больно начинает исподтишка подличать. У Аберкромби, кажется, не бывает, чтобы по уму, но с сохранением благородства.

Весь цикл — осколочен.

И романы покороче, и мир попроще.

Джо его собрал из того, чтобыло.

Нового мало. Гонит прежнюю волну, сколько её там осталось.

ПринцЯрви — аднаногая собачка, над которой все издеваются, но под конец появляется повод её уважать.

И ещё одного короля шпыняют, как могут...

Унижение владык — лейтмотив романа.

И увечность героя — привет от Глокты.

Резкое сужение горизонтов после трилогии «Первый закон»,

В мире исследовать что-либо важное герои не планируют. Вся цель сводиться к одному — Месть. Ну, для кого-то — нажива.

Ясно, что фэнтези тёмное, герои со своими тараканами, но любоваться неуловимой мстительницей —

в итоге оказываешься в том же, что и она, эмоциональном опустошении.

В моём отношении к этому произведению есть два уровня:

1) Общий — в котором оно — своего рода лицо общей идеологии творчества автора.

Идеология сциентизма, предполагающая, что наука способна заменить другие формы культуры — вот что на этом уровне важно.

Фантастика от Кларка, какой я её вижу, это как правило, очень научно и очень скучно.

Пожалуй, из всего, что я читал, есть одно исключение из этого правила, но не «Одиссея», а «Свидание с Рамой» (помню своё удивление: тот самый Кларк... оказывается, он и живо писать умеет).

Не то чтобы научность прямо шла в ущерб художественности. Всё сложнее.

Но, кажется, автор, убедившись в оригинальности той или иной научной идеи в основе текста, сюжетом уже не особо заморачивается. Вялотекущий сюжет? Ну и что: я сэр Артур Кларк, мне можно: я ведь зато хорошо образованный.

2) Специальный — именно об этом произведении.

Этот конкретный роман — не просто высокомерная (сциентистская) презентация науки, которая плевала на удобство читателя. Это ещё и политическая агитка — ага, антисоветская. Но частично напечатанная в СССР — по наивной доверчивости к именитому фантасту. Частично — это пока КГБ не вмешалось.

Именно этим произведением Кларк утопил карьеру редактора журнала «Техника молодёжи» — с которым был типа в добрых отношениях, но не постеснялся использовать его «в тёмную».

И здесь вопрос нравственного порядка: ну, не нравится тебе СССР — высказывайся на здоровье у себя в благополучной Британии, людей-то зачем подставлять? Ответ таков, что автором совершена подлость.

И ещё один отсюда вопрос: есть ли в этом произведении какая-то такая глубинная правда, которая бы даже подлый поступок автора могла оправдать? И таки смотрю на эту Одиссею и не вижу в ней такого яркого прорыва. Ничем не блещущее произведение. Легко использованное автором для посторонних литературе целей.

Непонятна мотивация описанного эксперимента: ну, вот забросим их всех в банку, и что выйдет?

Непонятна и авторская мотивация.

Можно, конечно, рассматривать происходящее, как метафору человеческих отношений вообще. Но тогда и выводов бы хотелось из такого исследования.

А так — недокручено, сыро. Возможно, мотивация написания у Урсулы в процессе иссякла: хотелось развернуть что-то большее, но не стартовало.

Ну и заканчивается половинчатая серия закономерным полупровалом.

Новая героиня — аднаногая собачка с телесным недугом, на сей раз спрятанным. С желудком у ней неважно, туда она страхи прячет.

Ярви развернулся во всю свою хитрую... улыбку.

От Аберкромби, в общем-то уже ожидаешь таких и подобных ходов.

Это последнее произведение, мной у него читанное. Ну, чисто под занавес.

Вот этот-то второй сборник ведьмаческих приключений я с трудом домучил...

И казалось мне, сам Сапковский его пишет через силу.

Может, уж больно старался уважаемым дамам понравиться?

Любовные терзания Геральта — может, мне одному они так скучны?

Но главными недостатками видится обрывочность и та невероятность (в смысле Станиславского), с которой описаны возможности магов.

Наверное, любой фанфик вольно или невольно обесценивает оригинал.

И тот, который бездумно воспроизводит (тиражирует) прежний мир, старую истину — они излишен и не свободен от неосознанных её извращений.

И тот, который вводит мелкие поправочки (как Перумов к Толкиену) якобы для улучшения, уточнения — благие намерения на известно каком пути.

И тот, который с оригиналом спорит — в этом случае (как у Еськова с Толкиеном) обесценивание принадлежит к осознанным целям произведения.

Чтобы избежать такого эффекта, допустимым вариантом было бы, думаю,

- создать собственный мир и от него уже провести параллели к чужому. Если свой мир сильнее, тогда Толкиен на лопатках, а тот, кто его сделал, победил в честном бою. Но если спящего рыцаря втихаря ножичком в спину ткнули — за честную победу, по-моему, не конает.

Обесценивающий подход к Толкиену...

Где-то в чём-то он может показаться правомочным. Если поднять геополитические подтексты — то Толкиен, как бы да, ближе к врагам, а Еськов типа за нас.

Но в художественных произведениях политические подтексты — лишь уровень.

Обесценивая — вместе с тенденционной политической составляющей («тьма с востока» и т.д.) — и саму логику толкиеновского мира, Еськов предлагает нам взамен что-то весьма бедное.

- Еськов материалист. А стоит ли материалисту писать в жанре фэнтези — отдельный вопрос. Даже в отрыве от фанфиковского аспекта, речь о выхолащивании духовных основ жанра. Типа писать и подхихикивать, какие они там были в условном средневековье тёмные.

- Еськов географ. Именно с точки зрения физической географии он сделал логически безупречным мир, созданный филологом Толкиеном.

- Еськов не слишком художественно одарён. Он переусложнил сюжет своего фанфика, превратив его в некий политический детектив современного звучания.

Что осталось от Толкиена? Имена, названия местностей.

Оспорены ли основные взгляды, подходы, идеи Толкиена? Таки нет.

Автор фанфика доказал лишь, что палёная продукция с закосом под известные бренды бывает неадекватной.

Самое скучное у Аберкромби.

В первой трилогии, где он, по-моему, поднялся выше Мартина, были уже тревожные звоночки, хотя там там Джо был нов и свеж.

Тёмное фэнтези — ну и ладно, тёмное, но самоуничижительное предание героев злу в мире и в себе, финальный отказ трепыхаться — настораживал.

Дальше больше. Герои начинают вести себя неконструктивно. Красная страна — грустный итог. В неё всё глубоко потасканное и не остаётся ни грамма надежды ни для героев, ни для автора, ни для читателя.