Роман Хольмквист – это удачный пример современной антиутопии. Берется та или иная социальная тенденция, хорошо заметная автору в наблюдаемой им современности, и доводится до логического конца.

Сейчас много стали говорить об опасности низкой рождаемости. Проклинают геев и чайлд-фри женщин, которые не хотят продолжать свой род. Бесконечная вереница консервативных политиков, не в силах уже говорить от лица господа Бога, тем не менее, ищут новые пути диктовать человеку нормативы его сексуальной частной жизни.

Как же так – всем надо иметь деточек, иначе ты не приносишь пользы обществу. Это же так здорово – воспроизводить себе подобное. Еще Аристотель говорил, что это естественно – для всякого живого существа оставить после себя свое подобие. Да это и необходимо – кто же в противном случае будет работать и производить национальный доход, чтобы спонсировать жизнь бьющего все рекорды долголетия стареющего населения Европы.

Однополым партерам, которым общество щедро даровало право наконец-то считаться не отбросами общества, а такими же гражданами, также навязывают идеал «нормальной семьи», воспитывающей все тех же детей.

Идея традиционной семьи никак не хочет сдавать свои позиции как социальная норма. Это самый эффективный канал социальной репрессии. И государство никак не выпустит ее из своих рук. Граждан убеждают заводить детей, пугают вымиранием и всякими социальными бедствиями.

Современное общество рекламирует детей как что-то необходимое, то, что у всех должно быть. Иначе ты и не человек – если у тебя нет детей. Ты какой-то то не такой.

А может, и впрямь, — начинает рассуждать Хольмквист, — постененно эта истерия вокруг детей и проблем рождаемости приведет к рождению нового социального стереотипа?

И людей, не обзаведшихся потомством, будут считать неполноценными гражданами, которых можно использовать в качестве биоматериала для опытов и для пересадки органов? Должны же они хоть чем-то быть полезными.

Конечно, это страшная сказка. Но, дело вовсе не в детях. А дело в исследовании механизмов укоренения в общественном сознании новых нормативов и социальных предрассудков. Каким образом то, что тебе говорят по телевизору, становится наконец твоими собственными мыслями.

Как люди, сострадая человеку как личности, тем не менее, могут считать, что необходимо его использовать как подопытного кролика. И как сам человек, который маркирован обществом как «неполноценный», постепенно сам соглашается с этой мыслью.

Ведь самое страшное – это не отстраненная речь героини, описывающая банальность зла. А то, что она возвращается сама добровольно в этот Ад.

Героям романа хочется сопереживать. Убедительно и необыкновенно выразительно демонстрируются самые тривиальные, сто раз описанные чувства. Описаны таким свежим пером, словно в первый раз читаешь о внезапной тоске одинокого человека по социальности, по детям, по «нормальной семье», по такой жизни как, у всех. И при этом отлично описан опыт человека-одиночки, живущего своей, по-иному насыщенной и сложной жизнью.

Роман Холмквист будет не очень понятен в России. Это проблемы иного мира. Но, этот роман интересен не только как социальное исследование. Это – пример замечательной европейской прозы, с ее вниманием к тонким оттенкам психологических состояний, прошедшей школу психоанализа, с отстраненной, лишенной нарочитых оценок манерой изложения, и, тем не менее, насыщенной чувством социальной ответственности писателя.

Хочется отдельное спасибо сказать переводчице. Роман читается так легко, словно написан хорошей писательницей, всю жизнь пишущей по-русски.