Я обещал рассказать интересные случаи, связанные с романом "Програмист для преисподней". Вот один из них.
По сюжету в первый рабочий день в Аду главный герой выходит из общежития, где его поселили, и заходит в обшарпанную телефонную будку с криво висящим телефоном-автоматом. Его начальник — черт Евлампий — объяснил, что для того чтобы добраться до работы следует просто набрать на диске соответствующий номер. Мой персонаж находит в будке телефонную книгу, а в книге — единственную запись: «Евлампий — ...» и номер телефона. Он набирает на диске номер и оказывается на своем рабочем месте.
Но речь сейчас не о самом перемещении, а о номере Евлампия. Дело в том, что там я указал номер своего сотового телефона. Развлекался пока писал, а потом так и оставил. Россиянам сочетание цифр в номере ничего не говорит. А вот израильтяне сразу видят, что это реальный номер сотового.
И я стал получать звонки от читателей-слушателей. Звонки разнились по всему возможному спектру: от нежного девичьего «Ой, простите пожалуйста, я вот в интернете читаю книжку...», до начальственно-покровительственного баса: «Якубович? Га! Я так и думал. Га! Юморист».
Это было забавно и интересно. В первый раз я сам обалдел от неожиданности. Хотелось заорать как кот Матроскин «Ура, заработало!". Потом пообвык, стал нормально разговаривать со звонившими: а кто вы, а откуда узнали о книге и т.д.
Но все больше и больше не давала покоя мысль — а сработает ли мина второго уровня? И вот недавно свершилось. Поздно вечером раздался звонок. В трубке послышался взволнованный неуверенный мальчишечий голос: «Евлампия можно?».
Это был мой звездный час. Стараясь воссоздать интонацию с которой Борис Хасанов начитал книгу на диске, я ответил характерной фразой черта: «Кхе, кхе. Евлапмий слушает».
В ответ в трубке то ли икнули, то ли пискнули и отключились. А я, обычно очень сдержанный человек, кажется впервые в жизни сжал кулак, согнул руку в локте и громко сказал «Yes!».
Иллюстрации Маши Сергеевой к роману "Программист для преисподней". Привожу их в последовательности как они появляются в книге.
На стуле напротив меня сидел черт. Самый настоящий черт. Весь покрытый черной мохнатой шерстью, с рожками и пятачком вместо носа. (...) Черт провел руками вдоль своего туловища, и оказался одетым в белый парусиновый костюм, какие носили полуответственные советские работники во времена НЭПа. Он обиженно пробормотал себе под нос: – Ну вот, говорил же я им, что не надо отключать шумовые эффекты. Бабахнул бы молнией, напустил облако серы, он бы по-другому запел. А то вишь – сидит, хихикает.
Передо мной возникла секретарша – молодая изящная девица в обтягивающей прозрачной блузке и мини-юбке. Ее красивые длинные ноги оканчивались уже знакомыми мне копытцами; однако они, как и небольшие рожки, видневшие ся среди локонов короткой прически, не могли уменьшить ее потрясающей сексуальной привлекательности. (…) Я отпил из чашки еще немного, поставил ее на стол, и с благодарностью поднял глаза на секретаршу. – Спасибо, вы просто волшебница, – сказал я. – Ой, ну что вы, – засмущалась та. – Я еще только учусь. А это мы проходили на первом курсе.
За столом на стульях сидели двое: невысокий коренастый мужчина лет тридцати – тридцати пяти, с внешностью борца или боксера, и симпатичная женщина того же возраста с длинными распущенными черными прямыми волосами.
У меня появилось желание построить себе собственный дом здесь, в Аду. И я решил его построить.
Я сел в кресло и нажал кнопку на мониторе. Внизу экрана появилась строка «Слушаю и повинуюсь».
В предрассветном тумане голоса звучали чуть приглушенно, как будто боялись потревожить спящие горы. Интересно, каково это – спеть новую, только что написанную песню, ранним утром в горах, едва нарушая предрассветную тишину? Наверное, это ощущение стоит того, чтобы продрогнуть за всю ночь на склоне с гитарой и блокнотом, и с неизменной сигаретой, прикуренной от бычка предыдущей.
Книжка с тяжелой судьбой. Рецензенты и редакторы издательств по их собственным словам «высоко оценивали» ее, но коммерческие отделы ни в какую не соглашались: «Не формат!».
В 2007 я все же заключил договор с московским издательством, но только зря потерял целый год. Теперь издаю его здесь, в Израиле.
Роман и в самом деле не форматный, я так и задумывал его. Это не проза и не фантастика в чистом виде. После выхода в свет «Альтиста Данилова» для этого жанра установилось специальное название — «мистический реализм».
Кроме «Программиста» в книге будет небольшой цикл рассказов “Made in USSR”. Эти рассказы, за исключением последнего, изначально входили в рукопись Программиста. Однако позже я убрал их оттуда ради динамики повествования. Теперь я собрал роман и рассказы под одной обложкой.
Почему “Made in USSR”? Не потому что написано в СССР, — писалось уже в Израиле. И не потому что действие происходит в СССР, — место действия рассказов значительно шире и по времени, и по географии. Название относится к персонажам рассказов — это люди, выросшие в СССР.
В начале этого года «Программист» вышел на аудио и нашел своих читателей. (Если все будет хорошо, в следующем посте расскажу пару связанных с ним историй).
Надеюсь, что и на бумаге книгу станут читать. В конце концов «не формат» еще не означает «не кондиция»!
облако тэгов
