Любой дискурс штука хоть и занятная и не лишённая изящества, но весьма сложная для понимания. Можем ли мы в нашем положении адекватно судить о том, каким будет будущее? Вопрос сложный, но имеющий не просто громадные, а неисчерпаемые дискурсивные перспективы. Или вот Джеймс Кук: уместно ли приравнивать плавание на «Индеворе» к покорению космоса и обустройству Марса и прочих планет? Вопрос опять же крайне сложный, но имеющий очень интересные дискурсивные перспективы. Если вам по душе расплывчатая игра парадигм — что ж, пристегните ремни и получайте удовольствие!

Литература того рода, что писал Говард стоит на трёх китах. Главный герой, его антагонист — главный злодей и спасение прекрасной девушки. Если главный злодей гибнет в одной из первых частей цикла — не верьте в его смерть. В следующей серии он обязательно воскреснет, чтобы быть вновь поверженным.

Цикл о Стиве Харрисоне отлично сочетает в себе элементы хоррора, детективной истории и хорошего боевика. Очень увлекательное приключенческое чтение.

Незатейливая история о вуду и злобных неграх с луизианских болот. Рассказу присущи все лучшие черты настоящего палпа, мастером которого был Говард. Грубовато-простой и тем не менее психологически довольно точный, в том что касается отношений между белым и чернокожим населением юга Америки в те времена (время здесь дано очень приблизительно, скорее всего это вторая половина девятнадцатого века) рассказ.

В героях Роберта Говарда есть одна подкупающая черта — их наивная, романтическая простота и искренность. Будь-то Конан, Соломон Кейн, Турлох Дубх или Стив Костиган — каждый из воплощает идеальный прообраз настоящего героя. Такой герой готов погибнуть ради торжества справедливости и презирает опасность. Из любых схваток он выходит победителем, иногда правда, получая на память живописный шрам.

Стив Костиган конечно, отличается от трёх пресонажей, созданных Говардом. Он не столь отважен и силён, как Конан или Дубх, и не так благочестив как Соломон Кейн. Но зато он с не меньшей отвагой вступает в борьбу со злом, даже заранее зная, что его шансы на победу мизерны и всё равно побеждает. На мой взгляд, самая главная удача и заслуга Роберта Говарда заключается как раз таки в создании образа такого героя-бессеребреника. Героя, который просто обречён на победу, который не может проиграть. Конечно же такой образ очень далёк от реальности, но в том и секрет его популярности и бессмертия.

Потрясающий всё-таки автор Роберт Говард. Читая его рассказы не устаёшь удивляться жизненной силе и невероятному обаянию его таких простых и оттого ещё более близких и человечных героев!

Будущее политкорректного американского общества закономерно проистекает из его настоящего, с вечными дискуссиями о том что корректно, а что нет. На очередном витке такой дискуссии темой её становится красота. Вернее, не так: не красота, а внешняя, сексуальная привлекательность того или иного человека. Защитники каллиагнозии утверждают, что люди не должны замечать внешних различий, а их оппоненты наоборот считают что такая практика не принесёт ничего хорошего. В общем, у обеих точек зрения существуют свои горячие сторонники и противники, и в обозримом будущем победа не светит ни тем, ни другим. Прочитав этот рассказ, непременно задашься вопросом: а на чьей стороне был бы в этом споре я?

Альтернативный мир этого рассказа в чём-то схож с миром, созданным Суэнвиком в «Дочери железного дракона». Место которое, в нашем мире заменяют физика, химия, математика и прочие их производные, здесь отдано натурфилософии и каббале. Идея неплоха, однако сам мир проработан очень уж поверхностно. Тед Чан взял Англию врёмен промышленного бума и просто заменил паровые агрегаты на големов.

Победа филантропа-альтруиста над закоренелым эгоистом, которого не волнует ничего кроме самого себя на первый взгляд может показаться обнадеживающим финалом. Однако если подумать, то вышло с точностью до наоборот. Победивший «положительный» (в кавычках) герой на самом деле точно такой же эгоист, только с комплексом филантропа. Проще говоря, типичный диктатор, который лучше всех знает что и как нужно делать для наступления всеобщего счастья и готов под собственным чутким руководством вести к нему человечество. Эту его черту кстати без обиняков отмечает и сам Леон Греко, как бы между прочим заметив: «Люди назвали бы его диктатором».

Мир «Вавилонской башни» устроен гораздо сложнее и одновременно проще, чем виделось строителям столпа. Они стремились к познанию, а познание оказалось всего лишь иллюзией без начала и конца. По прочтении «Башни...» вспомнилось восклицание одного из героев рассказа Альфреда Бестера: «...О блаженная непознаваемость!». В контексте этого рассказа оно прозвучало бы не менее уместно. Кстати, любопытная деталь: в этом варианте мироздания строительство Столпа также окончилось фиаско...

Рассказ основан на той посылке, что если человеку каким-либо образом становится известно его будущее, то избежать его он уже не в силах. Люди привыкли думать о будущем как чём-то туманном и неопределённом; о чём-то, на что всегда есть возможность повлиять. Тэд Чан однако утверждает что будущее человека такой же состоявшийся и непреложный факт, как и его прошлое.

Здесь Мартин попытался рассказать о мире «Диких карт». Только не о придуманном игрушечном мире, а мире реальном, с его политикой, непростыми международными отношениями и постоянно зреющими конфликтами. В определённом смысле это очень интересно, но к сожалению такой ход вылился в ущерб сюжетной динамике. Всё же от комикса, пусть и беллетризованного ожидаешь в первую очередь экшна, а не социально-политических и этно-культурных исследований. Тем не менее, картина получилась весьма впечатляющей и живой. Тот же самый мир, в котором мы жили и живём. Существенное отличие в этот вариант истории внесло только появление дикой карты. В итоге имеем добротную сюжетную фантпублицистику. Всё-таки не зря Мартин когда-то учился на журналиста...

Сюжет как и во всяком комиксе развивается динамично и без излишней нагрузки. Герои чётко противопоставлены по разные стороны оси «хорошие-плохие». Я тоже не жалую комиксы, но комикс переделанный в рассказ (и переделанный качественно) пришёлся мне вполне по душе.

Как оказалось, Мартин-сценарист не менее хорош, чем Мартин-писатель. Читалось на одном дыхании, как простоватый, но оттого не менее жуткий рассказ ужасов. На пояснения, смену крупных и общих планов не обращал внимания. Конечно, с ними несколько непривычно, но общего удовольствия от чтения они не сколько не испортили. Не думал, что обыкновенный сценарий, то бишь просто литературное сырье, основа для телефильма может так увлечь.

Эта история — сказка в чистом виде. И как всякая настоящая сказка, она драматична и жестока и заставляет сопереживать её героям. Не скажу что, особо люблю сказки; скорее совсем наоборот, они никогда меня не трогали. Однако эта сумела растопить даже моё холодное сердце )))

Идея о том что все религии, равно как и все их еретические толкования не имеют под собой никакой почвы кроме лжи не нова. Оригинальность же этого конкретного рассказа для меня выразилась скорее в очень интересной версии полуапокрифического сказания об Иуде и его роли в судьбе Христа. Джордж Мартин весьма вольно обошёлся с этим мифом. Во всяком случае меня такая трактовка заинтриговала. Я не был бы удивлён встретив нечто подобное скажем у Баркера, но от Мартина, человека, получившего в детстве католическое воспитание, я такого не ждал. Поскольку рассказ достаточно короткий, легенда об Иуде вполне может восприниматься и как самостоятельная история, а не просто как дополнение к основному сюжету. Однако можно её рассматривать (и это тоже будет правильно) и в общем контексте, как наглядный пример фальсифицируемости и профанируемости любой религии.

Можно всю жизнь путешествовать среди звёзд, но увидеть все чудеса и красоты тысячи миров так и не сумеешь. Просто потому, что человеческой жизни, даже самой длинной на это не хватит. Герой рассказа подспудно мечтал именно об этом; и оказался тем самым единственным, чья мечта сбылась. Для романтика Мартина такая концовка типична. А вот стиль изложения и раскрытие психологии героев необычны. Место прямолинейных, простых и понятных, заняли более сложные и объёмные персонажи. Психология и мотивы этих героев гораздо ближе психологии обычного человека, задавленного жизненными неурядицами. И как следствие, вместо возвышенных порывов и поэтики — рутина и обыденность беспросветного существования во вселенском захолустье. Читалось в общем сносно, но как-то непривычно. Местами возникают стойкие ассоциации с Суэнвиком (особенно из-за лисюганов, но не только). Возвращаясь к сказанному ранее повторюсь: концовка вышла типичной для Мартина, а вот середина рассказа заметно с ней диссонирует. Автор намеревался сыграть на этом противоречии, демонстрируя насколько тернистым и долог для человека путь к звёздам. Замысел этот воплотился, и не без успеха. Однако, контраст между чудом и обыденностью слишком резок и раздрающе заметен, чтобы его можно было простить. Поэтому, только 8/10.

Грустная, щемящая сердце повесть. По признанию самого Джорджа Мартина, это его первое творение которое он боялся отдавать в печать. Слишком уж много там его личных переживаний. Пожалуй, этой откровенностью «Песнь...» как раз наиболее сильна и ценна. Уместно было бы сравнить повесть с ещё одним его рассказом, «Человек с мясной фабрики». По сравнению с ним «Песнь...» заканчивается на гораздо более оптимистичной ноте. Но если как следует задуматься, то их смысл сводится к одному и тому же: нет никакой истинной любви, а есть лишь бесконечный страх перед одиночеством. Страх, заставляющий одного человека отчаянно искать близости другого...

Всё меньше и меньше тайн остаётся во вселенной, выдуманной Джорджем Мартином. Увы, ничто так не вредит ореолу таинственности, окутывающему далёкие и необжитые планеты, как опаляющее жадное дыхание алчных выходцев с Земли. Приходят люди с их планами и здравым смыслом, и последнее эхо погибших в незапамятные времена цивилизаций угасает навеки...

Рассказ конечно не очень длинный и писал его ещё тогда никому не известный, «молодой да ранний» Мартин. Да и особым мастерством исполнения в ту далёкую пору он похвастаться не мог. Однако история обречённого человека, даже столь кратко поведанная, заставляет ему сопереживать. Да и тема для того времени весьма и весьма актуальна... Стивен Кинг например, не побрезговал написать целый роман на ту же самую тему. Конечно у него получилось куда лучше, но и рассказ Мартина тоже неплох. И поди теперь разберись, из какого такого бездонного колодца идей черпал вдохновение король ужасов, задумывая «Мёртвую Зону»...

Притягательная, затягивающая история. Баркер в очередной раз сумел меня поразить. Роман, несмотря на то что он несколько раздут и излишне затянут, читается тем не менее, практически на одном дыхании. Кроме уже неоднократно упомянутых оргий и другого рода извращений, «Каньон холодных сердец» отдаёт и несколько специфическим букетом бульварности. Но здесь вина не Баркера, а той тематики и среды, которые он взялся разрабатывать и изображать в романе. Голливуд, а особенно его неприглядная изнанка, тема для Клайва Баркера благодатная и, несмотря на некоторые излишние длинноты и местами, не совсем уместную эпичность, повествование о подноготной всемирной фабрики липовых грёз удалось ему на славу.

Главный герой цикла, физиономист Клэй, живущий в Отличном Городе, воображаемом мире, рождённом мыслью его деспотичного хозяина – Драктона Белоу. В самом начале Клэй ещё малосимпатичный пройдоха, весьма сколький тип. Если уж быть совсем точным то начинает он, как герой отрицательный, а вовсе не положительный.

Первый роман цикла «Физиогномика» рассказ о том, как он перевоспитался, отринув веру в Драктона Беллоу и лженауку физиогномику, на догматах которой держалось мнимое совершенство Отличного Города. Из-за неудачного стечения обстоятельств Клэй становится узником серных копей, куда и сам он отправил немало людей. Наконец, после череды неудач он получает возможность вновь вернуться в город. Перевоспитавшийся Клэй начинает свою собственную тайную борьбу против Беллоу, сабатируя исполнение его приказов и покрывая тайный революционный союз жителей Города, о котором узнал случайно.

Вторая книга, «Меморанда» продолжает историю Клэя в очень неожиданном направлении. Теперь его задача, с помощью приёмного сына Белоу, демона Мисрикса проникнуть в подсознание создателя, чтобы отыскать там средство против насланной им на жителей свободного поселения Вено сонной болезни. В отличие от первого романа, действие второго почти целиком разворачивается в мнемоническом мире сознания Белоу, на острове его памяти – «Меморанде». Оба мира, и реальный и мнемонический постоянно сливаются друг с другом и как бы перетекают один в другой. Иногда взаимопроникновение настолько полное, что трудно определить, где в действительности происходят описываемые события.

Третья книга, «Запределье», не только не уступает по увлекательности первым двум, но даже и превосходит их. Здесь речь пойдёт о последнем приключении Клэя, его путешествии в Запределье. История его одиссеи рассказана Мисриксом, который увидел её находясь под действием Красоты, сильного наркотика. Приём косвенного, опосредованного взгляда на реальность в этом романе доведён автором буквально до совершенства. Рассказ Мисрикса о странствиях Клэя похож на яркое, спонтанное, запоминающееся видение (каковым собственно и является). Это очень красочные насыщенные образами, отрывистые грёзы. Если первые два романа цикла просто очень хороши, то третий без преувеличения великолепен. Чего стоят только одни описания борьбы Клэя за жизнь в пустошах Запределья. Пожалуй, нечто подобное мог бы написать Джек Лондон, реши он взяться за написание фэнтези.

Джеффри Форд добился удивительного звучания пространства и материи. Мнемонический ртутный океан, реальность-за-гранью Меморанды, глушь и дикость бесконечного Запределья… этот мир обладает свойствами иллюзорного коридора без начала и конца, какой возникает во взаимном отражении установленных точно друг напротив друга зеркал. Пространство образовавшейся аркады одновременно и беспредельно и строго замкнуто в самом себе, ограничено собственным периметром. Таким образом, отличный город в сути своей не что иное, как идеальная проекция человеческого сознания, где реальность плавно перетекает в видение и снова в реальность, сплавляясь в единый целостный конгломерат, пресловутый сон разума, о котором устами Клэя частенько твердит сам Форд. Все эти инкарнации сна существуют одновременно и в воображении Беллоу (а он, как демиург незримо есть даже там, где его нет) и в жизни и странствиях Клэя, и в голове читателя. Количество же зарождающихся на этом фоне побочных вариаций и измерений неисчислимо, словно в бриллианте сверкающим мириадами граней и отражённым светом, преображённым в свой собственный и многократно усиленным. Недаром в тексте так щедро разбросаны образы многих символов бесконечности: Уроборос (змей, кусающий собственный хвост, как вариант неразрывного цикла), песочных часов, форма которых повторяет ещё один символ бесконечности – цифры 8. Аллегорический ряд романов хотя и очень богат, но строго синонимичен, пусть и допускает множество толкований и отклонений. Однако в основе остаётся сила разума как вместилища душа, памяти как инструмента творчества и воображения, как средства воплощения замысла. Роль же самого автора выступающего то в роли самого Клэя, то Мисрикса, уникальна. Он не просто описывает те или иные события, видения пейзажи или каких то людей, он как проводник ведёт читателя опасными сквозными тропами созданного им мира. Мира, где сон и явь – суть единое целое. Мира, где грань реальности и само её понятие, не то чтобы стёрты, но искусно заретушированы и спрятаны где-то между строк.

Хороший приключенческий детективный триллер с элементами фантастики. Никаких особо глубоких мыслей или твёрдокаменной научной обоснованности, хотя без отсылок к кое-каким химерическим околонаучным теориям не обошлось. Но это всё строго в пределах нормы, без излишних спекуляций. Сюжет не слишком сложный, чрезмерными хитросплетениями и загадками похвастаться не может. Однако и без интриги и загадок читатель книги не останется. Немного подпортило впечатление то обстоятельство, что вся интрига оказалась разоблачена в самом начале последней трети этого небольшого романа. В результате кульминация и развязка сводятся не к раскрытию тайны, а к хоть и несколько необычному, но ожидаемому экшну. Впрочем не так уж это и плохо, потому как самый финал получился неожиданно грустным и проникновенным. Даже сентиментальным и лирическим.

У «Девочки в стекле» есть ряд заметных недостатков. Тут и пустоватый сюжет и уплощённые герои и предсказуемое, однолинейное действие... Но есть однако в манере Джеффри Форда писать книги нечто такое, что придаёт и его и героям и описываемому им времени неповторимый шарм и красочность. И в общем, несмотря ни на какие недостатки, он сумел написать книгу, которую не стыдно прочесть и поставить на самое видное место на полке.

От Дэна Симмонса всегда ждешь чего-нибудь особого. В лучших своих произведениях он и самом деле таков: умный, неординарный, бескомпромиссный. «Костры Эдема» в принципе роман неплохой и, пусть и не лучший из им написанного, но и однозначно не худший, и кто бы что ни говорил, чисто симмонсовский. Да сюжет плоский и ничем не примечательный, да, довольно ходульные и такие же плоские герои. Но вот что спасает эту книгу, делает её интересной, так это как раз-таки умение Симмонса оживить и место действия и действующих лиц, которые, пусть и набросаны двумя-тремя небрежными мазками, тем не менее, выглядят и действуют вполне логично. Кроме того, как всегда тщательно проработаны все мелкие штришки и детали, создающие ненавязчивый, но убедительный фон для действия. Да и само действие тоже, хоть и довольно буднично и неторопливо, но не лишено динамики. Кроме того, отношение Симмонса к происходящему проникнуто добродушной, с капелькой яда, иронией.

Если попытаться представить книгу в разрезе, то получится довольно любопытный пирог в несколько слоёв. Первый и, самый поверхностный слой — сам сюжет, простенький хоррор пополам с фэнтези. Второй более глубокий и пожалуй даже более интересный самому автору, это мнимые похождения Марка Твена на Гавайях. Ну и третий, не столь заметный как два других, но самый патетичный заключается в диалектике женского и мужского начал. Это чёткое разделение передано и метафорически, как борьба стихий-божеств (соответственно, огонь и вода, изначально противостоящие друг друг элементы) и впрямую, посредством эмоциональных переживаний главной героини, в своём роде потомственной феминистки. То есть помимо традиционного для фэнтези-хоррора средней руки набора атрибутов имеется в наличие и кое-какое интеллектуальное наполнение, пусть и не столь богатое, как в «Песни Кали».

Действительно, ненависть, как побудительный мотив сильнее всех прочих. Она способна превратить обычного, ничем не примечательного и не замечательного «серого» индивидуума чуть ли не в сверхчеловека. Двигателем этой метаморфозы послужила сильнейшая жажда мести, а топливом — душа самого человека, которого и в буквальном, и в переносном смыслах эта ненависть выжгла дотла. Но вот имела ли она смысл? Как оказалось — нет. Самое драматичное то, что на такие муки человека обрёк всего лишь-навсего слепой случай, каприз природы не позволивший ему погибнуть. И вот он, понукаемый, как ему самому видится, исключительно справедливыми мотивами осознаёт, что мстить-то, по большому счёту и некому... По той же самой злой иронии, понимание приходит к герою только в момент когда ничего уже нельзя изменить и исправлять ситуацию слишком поздно. Каждое действие и поступок, совершённый им на этом пути обернулись просто бегом на месте и тщетой...

Роман безусловно заслуживает того, чтобы называться шедевром. Очень мощная, разностороняя книга, с гигантским количеством метафор, аллегорий и смысловых пластов, хотя и при довольно слабом внешне сюжетном наполнении, но оттого ещё более близкая к жизни, несмотря на всю свою фантастичность.

Один из лучших рассказов во всём сборнике, даже с учётом того, что это скорее зарисовка чем рассказ. Почти бессюжетный, но очень запоминающийся и яркий, со множеством броских и запоминающихся, контрастирующих на общем фоне друг с другом деталей. Жаль только несчастную Калькутту, которая изображена как вселенская клоака, или как там Брайт ещё её называет... Грязные, отвратительные, шумные улицы, тучи миазмов... Пот, благовония, фимиамы смерти и разложения, с которыми не совладать даже утреннему свежему ветру... зловещий призрак Дэна Симмонса, маячащий на каждом углу... Конечно описания Калькутты у Брайт утрированы. И утрированы сверх всякой меры, просто до неприличия. Картинка однако получилась очень и очень живая. Видится словно наяву. А как известно, видеть — значит верить.

Должно быть пресловутая магия, и вправду держится больше на внушении и вере в неё, чем на колдовских снадобьях. Как верно заметил ккк72, неверие самой Зоры — её лучшая защита от колдовства.

Очень похоже на Матесона, с той только разницей, что вместо мужчины — женщина, а вместо вампиров зомби. А так, всё, что есть у Матесона, присутствует и здесь: ощущение одиночества, попытки героини его заглушить, горестные воспоминания... У Килпатрик, надо заметить, неплохое чувство слова, её язык красив и метафоричен, а проза проникнута печалью и неподдельной тоской. Но вот развязка заметно отличается от финала «Легенды». Главный герой женщина и это сыграло свою роль...

Зомби, они тоже бывают разные. Большинство тупые, но некоторые умные. Так вот у умных всё совсем как людей: и любовь и предательство и коварные замыслы по завоеванию мирового господства...

Сюжет этого рассказа до боли напоминает мне фильм «зловещие мертвецы 2: армия тьмы». Особенно Дастин. Один в один предводитель злых сил из знаменитого трэш-шедевра Сэма Рэйми. Кстати и интригу автор тоже частично слямзил из того же самого художественного фильма. Ну а мне в свою очередь, как человеку бывшему в школьные годы большим поклонником вышеназванной киноленты этот застенчивый плагиат понравился. Хоть и вторсырье, но забавно.

Лихой залихватский хоррор, изрядно сдобренный приправой из хоть и бородатого, но довольно остроумного ковбойского юмора. Несмотря на отчётливую лубочность сюжета, держит в постоянном напряжении и не даёт перевести дыхание до самого последнего абзаца. Мастерство автора, уровень которого весьма и весьма высок успешно держит на плаву эту короткую историю на всём её протяжении. Немного от Тарантино образца «От заката, до рассвета», немного от Соломона Кейна (самую малость), немного от ковбойских баек о диком западе — и получился отличный рассказ.

Предельно жуткий и краткий рассказ с почти галлюцинаторным эффектом. Неясно, кто или что создатель этого бестиария и оттого вдвойне любопытно попытаться это себе представить. Именно попытаться, потому что на это просто не хватит воображения. Содержит огромное количество совершенно безумных и иррациональных картин ужаса.

Джо Хилл не был бы самим собой, если бы написал простую сказочку о живых мертвецах для очередной антологии и на этом успокоился. Этот рассказ написан про самых что ни на есть, обычных людей с их комплексами, воспоминаниями и неуверенностью. Герои здесь никакие не зомби, а обычные актёры массовки снимающиеся в легендарном «рассвете мертвецов». Этим простым фактом все ужасы и исчерпываются, а жутковатый грим скрывает всего лишь самые обыкновенные людские эмоции и сожаления, каких полно в жизни каждого человека. И хотя «Воскрешение» конечно же не имеет прямого отношения к хоррору, это всё равно один из лучших рассказов в сборнике. Впрочем, Джо Хилл из тех авторов, кто в похвалах не нуждается. Его творчество говорит само за себя.

Многие рассказы о зомби выглядят скроенными по одному и тому шаблону. Герой, в одиночку отбивающийся от безмозглых кровожадных нелюдей, вернее, уже НЕ людей. Не стал исключением и «Стокгольмский синдром». Но коренное отличие именно этого рассказа заключается в том, что здесь герой проникается к монстрам симпатией. В особенности, к одному из них, самому проворному и умному из всех. Тот живо напоминает ему погибшего когда-то сына. Поэтому, вместо того чтобы одним выстрелом избавить мир хотя бы от одного из чудовищ, а заодно спасти симпатичную девушку, он промедлил. Эта его медлительность стоила жизни, не только девушке, но и ему самому. Поверить в такую любовь к собственному убийце нелегко, но в принципе возможно. Так что, живой нерв и некая скрытая пружина, не дающая просто перелистнуть страницу и забыть о прочитанном в этой истории присутствует. Другое дело, что ресурс этой самой пружины использован не в полную мощность. Поэтому только 7.

По логике Сьюзан Палвик, только смерть может научить человека по-настоящему ценить жизнь и простые вещи из которых она складывается. Мертвецы с их почерпнутой за гранью жизни мудростью, оказываются гораздо более прозорливы, чем люди, погрязшие в пороках и разучившиеся ценить жизнь. И нельзя сказать, чтобы это было так уж далеко от истины... Действительно, порой людям явно не хватает простоты и естесственного жизнелюбия зомби, как ни парадоксально это звучит...

Очень хороший, прекрасный литературный язык делает этому автору честь. Великолепный рассказ, превосходно написанный и завершающийся неожиданным финалом. Заинтригованный предисловием редактора, я ожидал чего-то действительно необычного, всего, чего угодно, но только не того, чем всё кончилось. И тем не менее, мои ожидания с лихвой оправдались. Джеффри Форд, как и почитаемый им Эдгар По создал нечто вроде миниатюрной головоломки, основанной по его словам на «спекулятивной, непотверждённой гипотезе, известной немногим». И формула, которую он использовал сработала отменно. С первых же абзацев ясно, что загадка есть, но вот в чем именно она заключалась, станет понятно лишь в финале.

На самом деле детство — период очень и очень жестокий для каждого человека. А особенно нелёгко даётся человеку переходный момент между детством и юностью, когда старая личность человека, уже не ребёнка, но и пока не взрослого ломается, а новая ещё не сформировалась. Строго говоря, человек в таком возрасте ещё не знает, кто он на самом деле. Ему это ещё только предстоит. Вот в таком периоде неопределённости и пребывает герой рассказа. И выбор который ему предстоит сделать, оказывается неожиданно, по-взрослому нелёгким. Но тем не менее, осознав и поняв самого себя, Дэвид поступил верно, в чём и имел возможность убедиться в дальнейшем.

История эта жуткая и пугающая, но от того ещё более житейская. И уж чего-чего, а жестокости здесь хватает. Жестокости очень хладнокровной, по-детски бессмысленной.

Суэнвик как всегда до самозабвения, с большим упоением анатомирует человеческие пороки и страсти. Причем не какие-то возвышенные, а напротив самые мелочные и низменные. Здесь — эгоизм и жажда наживы, которая затмевает для воротил бизнеса абсолютно всё. Забыты последние моральные принципы, осталось только стремление делать деньги. Оказывается на мертвецах тоже можно заработать. И КАК заработать! Неважно, что это в очередной раз (на сей раз фатально) обесценит человеческую жизнь, которой и так цена медный грошик. Пугает здесь на наличие живых мертвецов, а абсолютное бездушие живых людей, которые сами в душе давно мертвы. Единственный живой человек здесь это главный герой. Все остальные мертвецы, либо физически, либо, что ещё страшнее, духовно. Вот такие вот живые мертвецы правят миром. Осознание этого простого факта в финале ввергает в ужас не только героя, но и читателя.

Достаточно средний рассказ, до образцовости не дотягивает из-за излишней сентиментальности и наивности. Попытка описать чувства мёртвой женщины к своему убийце по большей части так и осталась попыткой, не хватило правдоподобия. Однако, вполне читабелен и чужеродным элементом в сборнике не выглядит.

На удивление много всего уместилось в эту короткую повесть. А это именно повесть, рассказом её назвать просто не поворачивается язык. А если уж быть совсем откровенным, то «Смерть и право голоса» очень прилично смотрелась бы и как роман, не будь она настолько ужатой. Такая спресованная, уплотнённая подача материала как раз и создаёт столь богато наполненную сюжетную композицию, где уместились и зомби, и демократия и жизненная драма одного единственного человека, разворачивающаяся на этом фоне. При этом никакой перегруженности и в общем ничего лишнего, всё идёт закономерно и логично и одно неизбежно вытекает из другого. Несовершенство демократии следствие людского равнодушия. Одиночество человека — следствие неизжитой трагедии его собственной жизни. Интересно, что ожившие мертвецы решили изъявить свою волю через одного единственного человека, который вроде бы и не сопричастен их миру... На первый взгляд не сопричастен. Интересно ещё и другое: когда оживших покойников в мире станет слишком много (а мертвых всегда больше, чем живых) куда деваться живым людям? Останется ли место для них?..

Ненамного яснее и осмысленнее, чем «Хортлак», практически тот же самый градус крепости бреда. Из того нагромождения чуши, которому Линк попыталась придать форму рассказа, теоретически можно было вычленить пару интересных сюжетных поворотов, или на худой конец, что-нибудь страшное. Но Линк то ли не захотела, то ли не смогла этого сделать. А может, и то, и другое.

Получилось путано и бессмысленно. По прочтении остаётся лёгкое недоумение: а где же зомби? А их там и нет. Они вытеснены тараканами, обитающими в голове героев (автора?).

Видимо, должность школьного учителя, которую он некогда занимал, не даёт Симмонсу покоя. Иначе он не стал бы писать рассказа с такой ярко выраженной педагогико-методологической составляющей. Его опыт работы с детьми не пропал даром, а вылился в рассказ о школьном учителе. И не простом, а выдающемся, искренне верящем в своё дело. Дидактическая мораль достаточно прозрачна: хороший учитель сумеет подобрать ключ к абсолютно любым детям, будь эти дети даже слепыми или глухими. Или, как в данном конкретном, особо запущенном случае, мёртвыми. Как всегда, виден фирменный стиль Симмонса: жестокая реальность и один на один с нею бесстрашный герой, которого жестокие обстоятельства превратили в несокрушимого бойца. Роль бойца в этот раз с блеском исполняет мисс Гейсс, хрупкая шестидесятилетняя учительница, которая и зомби на скаку остановит и в ров с полыхающим бензином войдёт. Да и стреляет она, для своих шестидесяти, тоже неплохо. Симмонс частенько грешит излишним огероиваинием своих героев, но это конечно издержки, на которые можно закрыть глаза. А вот за что мне понравился рассказ, так это за твердую веру в силу людского упорства, а также за оптимистичный (относительно) финал.

Безусловно, особенного внимания заслуживают прежде всего повести о Ниффте и «Гнездо горной королевы». Картины схождения в ад восхитительны. Лучшего ада просто невозможного представить. Человеческие пороки, замаскированные под демонов и демоны жадности и недоверия терзающие самого Ниффта и его спутника Барнара, заслуживают восхищения. Великолепные, будоражащие, красочные адские бездны, так обширны, что кажется могут вместить целый сонм вселенных. Некоторое недоумение вызвала только «Восьмая нога бога», заурядное и скучное героическое фэнтези. Возможно Майкл Ши просто хотел написать нечто более спокойное... Получилось действительно очень спокойно, вяло и блекло. По крайней мере, в сравнении с остальными повестями это явный примитив и шаг назад. А посему — 8, вместо заслуженной 9...

Эта повесть понравилась даже сильнее, чем первая. Адские океаны, кишащие жизнью и страданиями безграничны, как целая вселенная. В одну повесть уместился такой невероятный и необъятный мир, на создание которого иной автор потратил бы наверное не один том. По этому запредельному морю можно странствовать бесконечно, но насытиться его чудесами и ужасами в полной мере не удастся никогда. Перед кошмарами водных глубин даже ужасы суши бледнеют и тают. Тем разительнее становится контраст не только между подземным миром и миром живых, но и между землей и морями подземного мира, когда герои наконец выбираются из воды на сушу. Окончание повести порадовало тем, что каждый из участников схождения в ад получил по заслугам. Такой финал лишний раз подтверждает ключевую для повестей о Нифте мысль: человеческие пороки рождают самых страшных демонов.

По сравнению с первым рассказом немного проигрывает; в основном из-за того что действие здесь происходит на земле, а не в подземном мире, а потому простор для игры авторской фантазии не столь широк, но всё равно прочитывается на одном дыхании. Головокружительные приключения не дают читательскому воображению отдыха и не отпускают ни на минуту. А меланхоличные, апатичные упыри — просто находка!

Ад Майкла Ши не только невероятно, дичайше жуткое и наполненное запредельными ужасами, но и очень красиво и со вкусом описанное место. Его подземный мир не уступит по своему безумному очарованию удивительным мирам Джека Вэнса. Его великолепный и безупречный, ярко-акварельный стиль создаёт удивительные картины, одна красочнее другой. Кажется что переливы, оттенки и блики цветов этого мира не только видишь, но и слышишь и буквально чувствуешь на вкус. Удивительный мир, в который погружаешься целиком и полностью, без остатка. Ад, из которого не хочется возвращаться.

Не берусь судить о научной обоснованности авторских теорий о жизни и вымирании динозавров. Но по крайней мере как чистая теория его соображения (если это его соображения) очень интересны. Роман достаточно разноплановый, какой-то основной поток тем и проблем выделить сложно. Тут и состояние современной науки, которая по-большому счёту топчется на месте, пока не возникает неожиданный подарок человечеству в виде путешествий во времени. Тут и тема взаимоотношений между людьми, причём в самом бытовом, приземлённом смысле. Плюс пласт чистой научной фантастики, с перепрыгиванием из одной геологической эпохи в другую и кормлением и отловом динозавров. Правда временные парадоксы, связанные с галлопом по эрам, выглядят не очень логичными и продуманными, но с сюжетообразующей функцией они худо-бедно справляются.

Написано, отрывисто и фрагментарно, темп событий очень скоростной и искривлённую хронологию отслеживать довольно проблематично. По этой причине сперва хотел поставить 7/10, но остановился на 8. В пользу более высокой оценки дело решила финальная сцена. Звучащая на пронзительной, щемяще-грустной ноте, она очень отличается от остального сумбура романа и волей-неволей заставит читателя сбавить набранную скорость и призадуматься.

Что касается жанра, то это по-моему всё ж-таки гуманитарная НФ. Ну нет здесь ничего «твёрдого»; ни тебе бластеров, ни звёздолётов, ни сингулярности. Только люди и их судьба и роль в жизни Земли.

Чёткий, без излишеств, суровый стиль в котором написаны эти рассказы настраивает на соответствующий лад и читателя. Ничто так не передаёт грозного характера и крутого, по-пуритански беспощадного нрава бескорыстного борца со злом, как отрывистая лаконичная манера изложения, столь характерная для этого автора. Угрюмые, но поэтичные и звучные слова, метафоры и словосочетания употребляемые Говардом заставляют его героя оживать в глазах читателя, представать перед ним словно наяву. Это одно из главных достоинств непритязательно-аскетичного строя речи, которого намеренно придерживался писатель. Достаточно иметь хоть-какое нибудь мало-мальское, даже самое бесхитростное воображение, чтобы отреагировать на тот мощнейщий энергетический и эмоциональный посыл, какой содержит в себе цикл о Кейне.

Кейн, к слову, для Говарда герой не менее знаковый и центральный, чем Конан. Благородный пуританин, который вместо того, чтобы тихо-мирно трудиться в поте лица своего во имя господа, покупая тем самым право называться богоизбранным, отправился в странствия с целью выручать из беды слабых и убогих, сам по себе уже фигура просто уникальная.

В качестве наиболее интересных рассказов об этом герое я выделил бы африканскую одиссею Кейна. Повести «Луна черепов», «Холмы мёртвых», «Крылья в ночи» и «Шаги в пирамиде» на мой взгляд лучшие из всего цикла. В последней впрочем, Кейн почти не предпринимает никаких активных действий, но достаточно и того простого факта, что он там присутствует. Европейские и английские похождения Кейна, к сожалению не столь яркие, но и там нашлось два запоминающихся эпизода. Первый, «Черепа среди звёзд» описывает схватку Кейна с мстительным призраком, обретшим плоть. В общем, пару жутковатых мгновений он доставить способен. Второй, «Десница судьбы», вариант трактовки известного средневекового суеверия о «Руке славы», повергает в истинно мистический ужас перед носителями чёрной магии.

При минимуме языковых средств и пуританской лаконичности этот рассказ, тем не менее, пугает до ужаса. Только мастерство и талант Роберта Говарда позволило ему наделить этих упырей жутким подобием жизни. Картина восстающих из недр холмов всё новых и новых полчищ монстров производит впечатление покадрового просмотра какого-нибудь классического чёрно-белого фильма ужасов. Живые мертвецы движутся словно на допотопной киноплёнке в замедленном воспроизведении. Говард сумел добиться киношного эффекта, почти как в знаменитых фильмах Ромеро.

За один только рассказ последнего из древних жрецов об Атлантиде эта повесть заслуживает наивысшей оценки. История расцвета и упадка древнего континента, вложенная Робертом Говардом в уста жреца поведана столь вдохновенно и зримо, что затмила для меня основную нить рассказа. Воспевать Атлантиду так прочувствованно и в такой высокой поэтической манере мог лишь человек сам искренне в неё веривший. Только не думайте, что в целом «Луна черепов» хуже, чем эта отдельная его часть. Как раз благодаря новому прочтению мифа об Атлантиде он выигрывает ещё больше!

Рассказ великолепный. Казалось бы безыскусно написанный, без всякой вычурности. Но от того он и хорош. Кейн, движимый жаждой мести пускается в погоню за убийцей и настигает того на краю света, в далекой Африке. А Африка у Говарда весьма колоритная: здесь и жуткие гориллы и яростные кровожадные дикари, ничуть не уступающие им в интеллектуальном развитии. Дополняет эту идилию чёрный колдун по имени Нлонга, этакий местечковый некромант, ставший к тому же побратимом пуританину Кейну.

Недурно обыгранный сюжет с так называемой «рукой славы». Довольно жутковато, особенно с того места, когда приговорённый некромант

Жаль, что цикл «Хакуилл» не выходил на русском в полном объёме. В попавший мне в руки сборник вошли только третий и четвёртый рассказы. Очень интересно было бы почитать и первые два. Хотя, для того чтобы понять смысл всего цикла (а он небольшой) предысторию знать не обязательно. Тема культового злодея Роба Хакуилла как ни в чём не повинной жертвы свободы медиа доведена до логического завершения. В недалёком будущем он уже герой киберпространства. Правда, не настоящий а мнимый. Никакой опасности он уже не представляет. Наоборот, он сам в опасности. Многочисленные преступления, вызванные разгулом масс-медиа и нарастающим безумием человечества необходимо на кого-то списать. Этим кем-то и становится многострадальный Хакуилл.

Ким Ньюман написал сатирический памфлет на общество ХХI века. Интересно что многие основные мысли высказанные им буквально наталкивают на сравнение его с Пелевиным. Как и Пелевин, Ньюман раскрывает сущность и подоплёку многих проблем, гиперболизируя их до степени абсурдности. И затем этот абсурд подаётся уже как непреложный факт, а вернее, его констатация. Туманные аллегории обрастают плотью и визуальным, зримым обликом и это — самое страшное.