Всякий хороший писатель – бог для своих героев. Он творит их, ведёт через тернии и испытания, убивает, воскрешает, и если так задумано, вознаграждает. Мы знаем, что для героев Дэна Симмонса лёгких путей не бывает. Уж кто-кто, а он умеет менять судьбу своих персонажей самым неожиданным, роковым образом и играть ими как оловянными солдатиками. И роман «Чёрные Холмы» не исключение из этого правила.

Чёрными холмами американские индейцы называли священные для них горы в Южной Дакоте. На языке племени Сиу название это звучит как Паха Сапа. Так зовут и главного героя книги, индейца этого племени. Когда Паха Сапе было одиннадцать зим, он принял участие в знаменитой битве на реке Литтл-Биг-Хорн. В тот день в него вселился дух убитого полковника Джорджа Кастера. Джордж Армстронг Кастер фигура в американской истории значимая. Он прославился в войнах с индейцами. Поэтому когда их военный вождь Шальной Конь узнаёт о случившемся, то решает убить Паха Сапу и тому приходится бежать. Вернувшись обратно, Паха Сапа находит на месте стоянки племени только трупы и сожжённые жилища – свидетельства мести солдат за смерть Кастера. Тогда Паха Сапа был ещё мал и слишком потрясён, чтобы вынашивать планы отмщения. Однако вся последующая жизнь среди белых людей убедила Паха Сапу, что это именно они повинны во всех его бедах, и он задумал уничтожить символ гордости бледнолицых – монумент четырёх президентов на горе Рашмор – тех самых священных для индейцев Чёрных Холмах…

Действие в романе постоянно перемещается из одного отрезка времени в другой. Рассказ пойдёт о последних годах работы над памятником на горе Рашмор, где Паха Сапа был взрывником, о его детстве и поиске видений, и о том, как он встретил свою единственную возлюбленную. Всё это время герой носит в себе призрак Кастера. Настанет время, и неугомонный дух полковника ещё сыграет свою роль в судьбе Паха Сапы. Но до той поры не даст ему покоя бесконечными излияниями о своей жене Элизабет. Эти откровения Кастера полны невыразимого (и невыносимого) сладострастия. Исключительно как рецензент, позволю себе заметить: хотя откровенные сцены у Симмонса не редкость, здесь он с ними пересолил. Уж лучше бы частная жизнь Кастера оставалась частной.

В отличие от Кастера, в воспоминания Паха Сапы уместилась не только его собственная жизнь, но и история целого племени. Картина мира индейцев видна в этих воспоминаниях со всеми необходимыми для столь любимой Симмонсом документальной точности, мелочами. К тому же, Паха Сапа наделён даром провидческого прикосновения к руке. Напомню, что схожим обладал Джон Смит в «Мёртвой Зоне» Кинга. Очень интересное совпадение. Этот дар, правда, не приносит Паха Сапе ничего, кроме несчастий. Зато Симмонсу благодаря такой сюжетной находке удаётся создать у читателя впечатление присутствия на месте событий, к которым герой не имел прямого отношения, но видел в памяти другого человека. Схожее воздействие производит на зрителя грамотно поставленная сцена в качественном голливудском фильме. И — да, есть немало причин считать «Чёрные Холмы» литературным аналогом такого блокбастера. Во многом это действительно так. Но не совсем так. «Чёрные Холмы» нечто большее, чем просто увлекательная беллетристика, которая забудется на следующий день. Слишком глубокий след оставляет эта книга в душе читателя. Так же и герой «Чёрных Холмов» не просто человек в сложных обстоятельствах, но память целого мира, которая, придёт время, свяжет воедино прошлое и будущее.

Да, всякий хороший писатель – бог для своих героев. Только он в силах разглядеть в обыкновенном неприметном человеке зерно нового, преображённого мира и заставить его прорасти. И неважно, что пока этот мир существует только в видениях и смелых научных проектах. Самый длинный путь начинается с первого шага. И шаг этот сделан.

Многие критики говорят о некоторых рассказах Лавкрафта (а именно «Изгой» и «Зверь в подземелье»), что их с равным успехом мог написать и Эдгар По, что обусловлено очень схожей стилистикой в преподнесении таинственного и ужасного. Про «Рукопись, найденную в бутылке» можно сказать обратное: с равной вероятностью нечто подобное мог бы создать и Лавкрафт, с его мрачным воображением. Интонации и обертона зловещих исповедей многочисленных нервически перевозбуждённых героев обоих мэтров порой совпадают настолько, что это не может не удивлять. Да, Лавкрафт конечно же подражал По, это знают все. Только кто возьмётся утверждать наверняка, что разбирая по кирпичику и анализируя их схожесть, мы всегда имеем дело именно с подражанием, а не с чем-то большим?

Конечно, описание некрофилических увлечений двух декадентов выглядит несколько натянуто, но вот идея стража талисмана мне очень понравилась. В этом качестве выступает не просто живой мертвец, а кое-кто (или кое-что?) пострашнее. Ну и сцены раскапывания могил в лунном свете, в окружении стай летучих мышей вне всяких сомнений тоже производят должное впечатление.

Таинственно и чудесно. Лишь чуть-чуть не дотягивает до шедевра этот рассказ. Особенно удались Лавкрафту призраки топи. Бледные, эфемерные духи, которые заманивают одурманенных людей в смертельную ловушку выглядят просто бесподобно. Рассказ отличает чувство полного погружения в сверхъестественную тайну древней топи и какая-то совершенно немыслимая, тихая жуть. Кроме того Лавкрафт исключительно удачно привнёс в повествование и несколько видоизменённую средневековую романтику. Замок на старом болоте одновременно и дань готике (отданная очень умело) и одновременно полноценное место действия, которое оживляет не слишком замысловатый сюжет.

Из трёх книг «космического» эпоса Льюиса, «Переландра» безусловно главная. Это кульминация трилогии. Первая книга всего лишь послужила прологом к ней, сыграла роль своего рода экспозиции. А вот «Переландра» это высшая точка цикла, где прозвучали все самые главные его идеи, то самое послание, ради которого он и написан. Читая эту книгу невольно вспоминаешь «Путешествие к Арктуру» Дэвида Линдсея. «Переландра» как и роман Линдсея тоже является произведением не только литературным, но и глубоко философским, исполненным глубочайшей, сакральной Идеи. Но в отличие от Линдсея, Льюис созидателен, а не деструктивен. Его мир материи не является вместилищем зла и ловушкой духа, как мир Линдсея. Напротив, вселенная Льюиса представляет собой гармонический принцип единства материи и Духа, стремящихся к высочайшей гармонии и нераздельно слитых воедино. Можно было бы сказать, что под этим принципом Клайв Льюис как раз и разумеет Бога, но думаю, это всё же не так. Бог для Льюиса не просто союз материи и духа, но нечто непостижимое и непреходящее, нечто, что пронизывает саму ткань всего сущего.

Воззрения Льюиса уникальны, порой его пантеизм граничит с просвещённым язычеством (вспомним хотя бы короля и королеву; Марс и Венера, они одновременно Адам и Ева). В такой символически многозначной точке зрения нет однако никаких противоречий, напротив, она исключительно логична и последовательна. Льюис не стал опускаться до примитивной, купированной догматики канонического христианства. Его вера в Бога и божественное начало безгранична и даже (да, бывает и такое!) заразительна, а всё потому, что искренна и не запятнана предрассудками.

«Переландра» роман о преоборении первородного греха, того самого, печать которого легла на человечество по вине Евы. Не будучи в силах смыть этот грех с себя, Рэнсом, чья роль выпала ему совершенно случайно, помогает избежать этого другой человеческой цивилизации, только лишь нарождающейся. И вот парадокс: несовершенство человека земного, его вечная приверженность сомнению с одной стороны, но твёрдая, однако не фанатичная вера, помогают ему спасти от грехопадения новую ветвь людского рода. Философия Клайва Льюса очень возвышенна и одухотворена. А самое главное — она человечна. Это отнюдь не холодные рассуждения, не патетическое богословие, а скорее отеческое наставление в Боге, открытое и честное.

Сюжет рассказа о вампирах может и должен быть оригинальным. А иначе зачем вообще поднимать такую часто употребляемую тему? Сюжет этого рассказа безусловно оригинален. Хотя бы тем, что здесь никто не пьёт кровь. Да финал очень зловещ и обещает отнюдь не разгадку, но новые тайны.

Вот так читаешь, знаешь что будет подвох, предвкушаешь его и с нетерпением ждёшь концовки. И вдруг она раз — и настаёт. Да так стремительно и неожиданно, что оказываешься к ней абсолютно не готов.

Пространство между поту- и посюсторонним мирами координата невероятно зыбкая и нестабильная. Здесь воображение и страхи порождают свою собственную кратковременную реальность, некий вариант зеркального отражения аутсайда. Артур Кроули попадает именно в такую петлю, где истинная форма и субстанция вещей на проявляет себя. Ему видится истинный облик свиньи (хотя это не обязательно её истинный облик). Возможно то была причудливая галлюцинация, следствие напряжения и переутомления. А возможно ему на некоторое время действительно стало доступно некое особое, неискажённое видение. Но утверждать однозначно ничего нельзя. Слишком уж странным представляется этот случай...

Призрачный фантом девушки, неведомо откуда явившийся, заставляет рассказчика призадуматься: а многое ли он помнит о собственной жизни и прошлом? Да и вообще: знает ли он о них хоть что-нибудь?

Остаётся лишь гадать, что случилось раньше: безумие или вмешательство потустороннего в жизнь Паскаля Арно. Но в том, что проявления и того и другого имели место, сомневаться не приходиться. Иначе откуда бы взяться неразрешимой дилемме, неожиданно возникшей в жизни Паскаля?

Сюжет «Куколок» это перевёртыш «Мидвичских Кукушек». В тех была группа существ новой расы стремившихся к захвату власти и уничтожению ослабленного путами цивилизации общества. Здесь же наоборот, общество скатившееся практически к родо-племенному строю и строго регламетированному религиозному уставу, строго порицающему всякие отклонения. Такие отклонения по мысли догматиков этого примитивного социума должны нещадно уничтожаться. С чисто практической точки зрения такой подход оправдан и логичен. Такая логика конечно очень жестока, но она ровно такова, каковы условия её породившие. И тем более опасны с точки зрения такого социума отклонения, которые никак не проявляются внешне. Их невидимость является почти стопроцентной гарантией их воспроизводства и всё более и более широкого распространения. И неважно что сами носители отклонений никакой опасности не представляют. Важна сама по себе потенциальная возможность опасности.

В таких условиях несколько молодых людей с необычными способностями вынуждены скрывать их от всех. Попутно их терзают очень неприятные мысли о несовершенстве того маленького замкнутого мира, где они живут. В романе пример таких терзаний Дэвид. Чем большее развитие получает ситуация в которую попадают он и его друзья, тем больше он задумывается о недостатках своей общины и признанной всеми «Нормы». В то время, как другие (те же отец и мать Дэвида) почитают её за идеальное общество.

В романе даётся много разных точек зрения и высказывается много интересных мыслей, касательно того, что есть идеальное человеческое сообщество и как оно должно развиваться. Впрямую вопрос об идеале конечно не ставится, но уже само отсутствие чёткой авторской позиции по этому поводу волей-неволей наталкивает на такой вопрос читателя. И оно же даёт неявный, но очевидный ответ: идеала не существует. Даже технически развитая Новая Зеландия не способна претендовать на роль такого «общественного эталона». Хотя безусловно стоит на много ступеней выше жёсткой религиозной общины. Но это именно лишь ступень, очередной виток эволюционного эксперимента. Кто знает, чем он закончится? Незаметно вкрадывается в роман Уиндэма предостережение. Вспомните первое впечатление от первого мысленного контакта Дэвида и Розамунды с новозеландскими прогрессорами. Они показались им высокомерными и говорили чуть ли не менторским тоном. А высокомерие — суть гордыня, которая нередко предшествует падению. Так что, успех эксперимента в целом — под вопросом.

Удивительный писатель Джон Уиндэм. Сейчас таких не делают. Уиндэм умел просвечивать человеческую душу словно рентгеном, выявляя самую суть переживаний и страхов персонажей своих книг. При этом ему совершенно нет нужды доходить до крайности в изображении каких-то духовных уродств и отвратительных перверсий сознания и личности. Его герои всегда просты и прямолинейны. Это самые обыкновенные люди, попавшие в необыкновенные обстоятельства, и сумевшие вопреки трудностям, не потерять самообладания и чувства собственного достоинства. Их всегда отличает стоицизм и умение принимать жизнь такой, какая она есть, не ропща, но и никогда не пасуя перед трудностями. Такая стойкость — признак истинного благородства духа. И «Чокки», несмотря на свою подростковость в этом смысле ничуть не уступит другим замечательным романам Уиндэма.

В контексте многих других соавторских работ Лавкрафта — вполне приемлемо и даже выше среднего. В рамках канона скучное вторсырье. Слишком много чисто «лавкрафтовского» материала сваленного в одну кучу. Тут и все манускрипты какие только можно, и зов космоса, и Шуб-Ниггурат в одном флаконе. Смешение уж больно экстравагантное, и — увы! — приходится признать — безвкусное... Даже алфавит Акло из мейченовских «Белых Людей» несколько раз появляется. Возможно сосредоточься Лавкрафт на чём-то одном, получилось бы гораздо эффектней... А так... от каждого скелета по косточке, а целый — не собрать.

Здесь мы воочию видим пересечение двух жанров — мистики и фэнтези. И того и другого в принципе поровну. Поддерживать это хрупкое равновесие Мерриту удаётся с помощью извечного своего наива, который так для него характерен и трогательного упоения созданным миром (пусть даже этот мир дан в миниатюре и представляет собой всего лишь небольшую рощу). Пейзажи описаны очень вдохновенно и с любовью и по-своему поэтично. Местами вспоминается ирландские красоты Мейчена, да и другие переклички тоже налицо. Хотя до Мейчена Мерриту безусловно далеко, но тем не менее отголоски его восхитительной поэтики слышны довольно отчётливо. Не берусь впрочем судить, сознательно это вышло у автора или случайно.

Существование иных, более тонких материй и реальностей по ту сторону бытия получает невольное и неожиданное подтверждение в ходе эксперимента, проведённого совсем с иной целью. И ещё одно подтверждение получает другая, пожалуй, краеугольная истина — смерти нет. То что ошибочно принимается за смерть на деле оказывается переходом в иную фазу существования, может быть менее материальную, но зато гораздо более совершенную. И эта мысль, получающая невольное подтверждение, главная в рассказе. Сюжет здесь довольно прост, и как следствие, не отвлекает внимание от главной идеи, но напротив, служит отличным её проводником.

Великолепный рассказ. Единственное, что его чуть-чуть портит, это не слишком внятное начало. Но стоит только втянуться в события и оторваться, пока не дочитаешь до конца, уже нельзя. У автора невероятный талант к изображению сверхъестественного. Истолкование истинного существа манифестаций потустороннего (а их здесь великое множество, и все внушают подлинный ужас!) звучит логично и обоснованно, и кстати занимает немало места, но, как например и в лучших рассказах Ходжсона (возьмём ту же «Свинью») только добавляет атмосферности и вызывает чувство трепета и благоговения перед ужасным. Гениальный рассказ!

P.S.: Добавлю, что «Лицом к лицу с призраками» с таким же успехом мог написать и Лавкрафт. У него кстати, есть один небольшой рассказ на схожую тематику. Какой — не скажу, иначе будет спойлер. Но рассказ Булвер-Литтона (и это отнюдь не крамола на более младшего мэтра) лучше во всех отношениях. Полнее, многограннее, страшнее и т.д.

Рассказ мог бы быть и неплох, если не излишняя патетичность. Эмоциональный накал и композиционная логика мыльной оперы, пусть даже и помноженные на довольно неплохо описанные сверхъестественные проявления, нужного результата, увы, не дали. Это не значит, что написано плохо. Совсем нет. Добротная английская классическая проза, вот только слишком много здесь от «женского» романа. А мотивации и модели поведения, характерные для героев такого рода чтива, хотя и совместимы с жанром готики, но портят его строгую, холодноватую атмосферу, наделяя её избыточной и неуместной мелодраматичностью.

Очень интересная своим в общем-то достаточно нетипичным идейным наполнением и обоснованием повесть. Автор акцентируется не на традиционной «призрачной» тематике, а обращается скорее к явлениям куда более тонкого, если угодно эфирного (или астрального, если так понятней) плана. Долгая и ожесточенная борьба подавленного, не склонного к демонстративным проявлениям себя мужского и хищного, вампирического женского начал служит в качестве своебразного средства к достижению изначально присущей им обоим естественной гармонии и восстановлении их природных свойств. Изначальная ситуация нарушенного равновесия полов разрешается исходом их духовного поединка. Правда, такой способ установления равновесия представляется скорее неким отклонением от природных норм, чем собственно нормой. Но здесь имеет место обусловленность ситуации нетипичностью личностей обоих носителей отклонения.

Весьма добротный пересказ некой ирландской сказки или страшной истории. Нечто подобное (с небольшой поправкой на местный колорит) можно встретить в устной сказовой традиции любого из европейских народов.

Один из лучших рассказов Монтеггю Джеймса, одного из самых оригинальных «тёмных фантастов» рубежа XIX-XX вв. Обрамляет композицию довольно тривиальная история двух университетских богословов, в центре сюжета — чёрная магия. И пусть мистическая составляющая автору знакома не так хорошо, как Блэквуду или Мейчену, однако она, несмотря на поверхностность, удалась ему на славу.

Это не столько классическая ghost story, сколько самая настоящая weird fiction (то бишь «странная фантастика» — сиречь мистика образца Блэквуда, Ходжсона, и М. Р. Джеймса). У Блэквуда был Иоанн-Молчальник, у Ходжсона — старина Карнакки, здесь же — некий Флаксман Лоу. И в остальном тоже, всё как у всех. Не слишком традиционный, «странный» сюжет, в качестве проявлений сверхъественного не просто привидения, а некие более загадочные силы трансцендентного порядка, гораздо более активные и опасные, и главный герой — детектив-оккультист. Когда требуется объяснить природу того или иного сверхъестественного феномена, на помощь призывается некая полуоккультная-полунаучная теория, что привносит в изначально присущую жанру суховатость изрядную долю экзотики.

Одна из самых лучших соавторских работ Лавкрафта. Участие Хезел Хелд, не будь она указана в качестве соавтора, не было бы заметно. Это почти стопроцентный Лавкрафт, притом тесно перекликающийся с К. Э. Смитом. Маленькая повесть о еретике Т`йобе сама по себе могла бы принадлежать перу последнего, настолько она близка его фантазиям о древних землях и континентах. Остров, поднявшийся из глубин был и в «Дагоне» и в «Зове Ктулху». Но в том ни в другом не была поведана его мифическая история, которая не только является важной составной частью самого рассказа, но и сама по себе могла бы стать полноценным рассказом из канона «Мифа».

У Лавкрафта почти никогда не встречалось ничего подобного в плане относительно свободного и даже «легкомысленного» стиля нарратива. Имитация просторечного «деревенского» говорка (кстати, довольно удачная), с целью внести в рассказ оживление и придать ему колорит, скорее всего принадлежит Хезел Хелд. Правда отдельные слова (вроде «праздношатаек») неприятно режут слух. Бытового здесь ровно столько же, сколько и страшного. А страшное вплетено в быт очень органично и фантастический элемент не вступает ни в какое противоречие с пресловутыми «законами природы», столь любимыми Лавкрафтом. Рассказ ведётся от лица нескольких добродушных деревенских старичков, по-видимому больших любителей выпить, и нечувствительных к эманациям сверхъестественного и немного напоминает добродушную байку. И ещё (ну совсем чуть-чуть) вызывает в памяти некоторые рассказы О. Генри.

Соавторские работы Лавкрафта по качеству очень разные. Примерное соотношение плохой/хороший для этих работ приблизительно пятьдесят на пятьдесят. «Ужасы старого кладбища» я бы отнёс к хорошей половине.

Чистая метафизика, замешанная на на беспрестанном поиске Истины, как начала начал всего. Этот поиск может и будет продолжаться вечно, так как конечной точки у него попросту не существует. Обратите внимание на финальную сцену романа

Линдсей пошёл даже дальше тех пределов, которые отмеряло ему учение гностицизма, но котором зиждется философский фундамент романа. Он отменил эти пределы. Собственно, Гнозис тем и привлекателен, что позволяет бесконечно расширять границы, а то и вовсе их презреть. Обращают на себя внимание очень интересные размышления об истоках жизни, дуалистическо-манихейские сентенции о боге и дьяволе и ещё масса самых разнообразных тез и антитез.

Если вы дочитали отзыв до этого места, то наверняка всерьез заинтересовались книгой. Книга действительно великолепна и вторая такая вряд ли найдётся. Сюжета, как такового там нет, хотя при желании действие романа можно охарактеризовать как философский квест, но надеяться на приключения и уж тем более на подобие Берроузании или, тем паче, Элрикианы, смысла нет. Все приключения, какие есть в романе, сводятся к бесконечному странствию частиц духовного абсолюта в иллюзорном мире материи.

Повесть на осевую для всего творчества Баркера тему — бегство от тоски и скуки мира. Но в отличие от скажем, любимого мною «Сотканного Мира», здесь цель бегства не волшебная страна-сказка, а небывалое наслаждение за пределами всех мыслимых удовольствий. И как всегда у Баркера — достижение вожделенной цели приносит горькое разочарование, потому что наслаждение оказывается высшей формой телесной муки. Именно телесной а не душевной. Для Баркера плоть важнее духа. При всей своей сверхъестественности сенобиты заняты экспериментами с плотью, а не порабощением душ.

Стиль Баркера, в будущем такой узнаваемый, в этой книге ещё только начинает формироваться, и хотя его основные контуры уже отчётливо заметны, общая конфигурация оформилась ещё не до конца. Тем интереснее читать эту повесть, где будущий Баркер, автор «Сотканного Мира» и «Каньона», рождается как писатель буквально на глазах читателя.

В некотором роде именно «Восставший Из Ада», а не «Проклятая Игра», и есть настоящий дебют Баркера-романиста, хоть и написан на год позже. Прочитывается, что называется на одном дыхании, несмотря на заметную схематичность и кое-какие недостатки в описаниях (та же обитель сенобитов показана очень фрагментарно, несколькими незначительными мазками). В более поздних своих романах Клайв Баркер восполнил этот недостаток с избытком.

Трудно оценивать «Золотой Век» как самостоятельное произведение поскольку это составная часть эпопеи (судя по всему грандиозной) и вне её собственной жизнью к сожалению не живёт. Пролог в отрыве от книги тоже может быть гениальным, но всё равно останется всего лишь прологом. И тем не менее, великолепно. В райтовской версии будущего на смену объективной реальности жизни пришла реальность жизни виртуальной, которая может проходит одновременно на многих уровнях. Тут и поверхностная, и средняя, и глубинная виртуальность. А также немеренное количество двойников (парциалов), проекций и эманаций. Недолговечность телесной оболочки давно преодолена, можно запросто переселять свой разум и воспоминания в любой выращенный на заказ живой (либо виртуальный) манекен. Герои носят звучные имена греческо-римских богов и абсолютно тождественны им. В будущем, ставшем техномифом, возможно и не такое.

И — да, можно отчасти поверить аннотации и провести некоторые параллели с тем же Желязны, правда не прямые, а больше косвенные. Желязны в отличие от Райта никогда не уделял столько внимания технологическим мелочам, поскольку мыслил куда более раскованно и иронично. И тем не менее.

По здравому размышлению книга конечно заслуживает 10, но я не могу её оценить настолько высоко, потому что, это, повторюсь, только лишь пролог грядущей эпопеи. Поэтому только 9.

В отличие от первых двух романов, где приоритет отдавался глобальным военным компаниям и политическим интригам, «Белая Змея» роман о любви, бесконечном круговороте жизни и неумолимой судьбе. Красиво, неторопливо, мрачновато. В описаниях и пейзажах преобладают выразительные сочетания ярких хроматических цветов и изысканных полутонов декаданса. Тёмным фэнтези можно назвать уже с натяжкой. Налёт «дарка», по-прежнему заметен, но очень тонок и эфемерен. Написано по-женски лирично и прочувствованно. Кое-где возможно даже излишне (но это с мужской точки зрения). В третьей книге события первых двух отодвигаются далеко на задний план и осмысливаются уже не через призму претензий той или иной расы на господство, а больше через кровные/любовные узы/связи и борьбу мужского и женского начал, в которой обретается их конечно единство и согласие.

Хорошее завершение хорошего фэнтезийного цикла.

В некотором смысле, сумасшествие это дар, а не проклятие. Ну кто из нормальных людей, может похвастаться, что запросто общался с самой госпожой Луной, которая к тому же, ввела его в узкий круг посвященных, участие в котором обещает адепту бессмертие? Жалкие бюргеры с их Октоберфестом и традиционными сосисками даже и надеяться-то на такое не смеют...

Добропорядочный немецкий бюргер неисправим. И никакая даже самая поучительная притча не заставит его измениться. Блестящая сатира!

По части метафизических загадок и странных тайн Майринк с лёгкостью даст сто очков вперёд любому современному автору. И всё же по прочтении неминуемо вспоминается Томас Лиготти с его атмосферой какой-то тотальной обречённости и ужаса, превосходящего все мыслимые пределы экзистенции. Человек, попавший в непонятную экзистенциальную петлю, узнаёт, что ужас виденный им воочию дело его собственных рук... или всё же не его?.. Этот неразрешённый вопрос нависает над героем, словно дамоклов меч. Самое интересное в том, что даже найдись на него ответ, было бы не менее жутко. Некоторые вопросы лучше оставлять без ответа.

О цирковом балагане, который на самом деле скрывает гораздо более ужасные, чем простые людские уродства, тайны, писали впоследствии многие. Этот мотив очень часто встречается в «страшных» рассказах американских авторов легендарной палп-эпохи. Всех, кто его использовал и не перечислить. Достаточно сказать, что не гнушались им пользоваться и Роберт Блох и Рэй Брэдбери. Здесь же мы имеем одну из исходных вариаций этого популярного у авторов ужасов мифа. Ну а сцена с сиамскими близнецами — настоящий мини-шедевр пресыщенного модерна, с его непреодолимой тягой к жутким и диковинным аномалиям.

Притча о свободе выбора и последствиях принятых решений. В данном случае, Юргену представляется шанс преодолеть тот оборот колеса сансары (то есть цепи реинкарнаций), на котором он находится. Книга, забытая студентом в его лавке, удели он ей достаточно внимания, подсказала бы ему так называемый «средний путь», путь спасения, следуя которому он сумел бы разорвать порочный круг перерождений и в конце-концов сподобиться просветления. Но Юрген не внял наставлениям книги, а следовательно, в своих следующих воплощениях обречён вновь и вновь подвергаться точно такому же испытанию, пока не сумеет смириться со своим положением и сделать верный выбор.

Хотя... если разобраться, смысл рассказа гораздо глубже и философичней... Лучше всего его отражает название.

Коротко — и чрезвычайно остроумно и язвительно. Человеческая цивилизация, столкнувшись с сакральным знанием прекращает своё существование в рекордно короткий промежуток времени. Важная деталь: ахиллесовой пятой человечества стала его способность слышать, а значить воспринимать деструктивное влияние. Воистину, блаженны глухие, ибо они наследуют землю!

Не сказать, чтобы очень уж впечатляло, но поклонникам Лавкрафта (к коим я себя отношу) большего и не надо. Перед бесславным концом человечества вся его миллиарднолетняя (здесь) история не более, как пустой звук. Очень типично для Лавкрафта который видел и человество и его будущее, как близкое так и далёкое, только в негативном свете. Не стоит подвергать рассказ пристрастному научному анализу, так же как не нужно этого делать с «Умирающей Зёмлёй» Джека Вэнса или «Вирикониумом». Не ради научной обоснованности он написан.

Творчество Диккенса давно превратилось для многих англоязычных фантастов в фетишь. Суэнвик, как и многие другие не избегнул поклонения этому фетишу, но предпочёл продемонстрировать своё восхищение в оригинальной форме. Для этого он создал фэнтезийный мир, живущий по тем же законам несправедивости и неравенства каким подчинялись и герои Диккенса и на время поселил туда американскую девочку Джейн, жившую в конце ХХ века. Чтобы книга казалась более оригинальной, заметно усилил эффект несправедливости и угнетения, благо для этого у него было всё необходиемое. С помощью сатиры и гротеска, вполне допустимых для постмодерна, фэнтезийный мир можно изобразить даже более жестоким, чем лондонские трущобы. Несмотря на некоторую суховатость и бедность выразительных средств, как уже отмечено в одном из предыдущих отзывов, получилось забавно.

Чистейшей воды абсурд, поданный Суэнвиком как гуманитарная научная фантастика, но имеющий с ней примерно столько же общего, сколько, скажем, творчество Кафки. Для меня «Путь Прилива» интересный жанровый эксперимент по перекрёстному опылению абсурдисткого романа «хард-бойлд» детективом и научной фантастикой. Впрочем принадлежность и к фантастическому и к детективному жанру условна. Не стоит искать в «Приливе...» и никаких гуманитарных слоёв, либо притчевости, их там тоже нет. По духу — стопроцентная «Новая Волна», и так же как многие другие произведения этой пресловутой «Новой Волны», не более чем концептуальный эксперимент, только запоздавший на пару десятилетий.

Лавкрафт в данном случае использовал один из самых оригинальных своих приёмов, к которому прибегал довольно часто. Он смешал воедино действительность и сон. И невозможно понять где граница между этими двумя состояниями сознания.

Рассказ довольно среднего уровня, что впрочем объясняется соавторством Зелии Бишоп. Взявшись разрабатывать её идею, Лавкрафт сумел детально нарисовать картину помешательства и впадения в безумие под воздействием суеверий и мнительности характера (что удалось ему особенно хорошо, ведь он и сам обладал схожим темпераментом). А те самые суеверия, что послужили толчком к жуткой развязке, всё же не лишены под собой некоей почвы, причём весьма основательной. Не зря ведь рассказ доктора Макнейла завершается столь неожиданной и абсолютно лавкрафтовской по стилю загадкой, которая всё объясняет и совсем не соответствует версии о сумасшествии.

Очень яркая и эксцентричная грёза. Очень лавкрафтовский и вместе с тем не только лавкрафтовский рассказ. Творческая индивидуальность соавтора (Уинифред Вирджинии Джексон) виднеется здесь не менее ясно. Она и Лавкрафт надо сказать, образовали довольно интересный творческий тандем, пусть и не очень производительный (совместно они написали три рассказа), но пожалуй один из самых удачных из примеров «призрачного» соавторства Лавкрафта.

Отдельного упоминания заслуживает ползучий ужас. Это одновременно и воплощение безымянного страха, того самого, который умел вызывать Лавкрафт и на редкость удачная концептуализация опиумных галлюцинаций. Кроме того здесь совершенно очевидно не обошлось и без влияния У. Х. Ходжсона. Последние строки рассказа

Из всех читанных мною на данный момент работ Лавкрафта по призрачному соавторству эта — наихудшая. Вялый, чудовищно затянутый рассказ, от которого клонит в сон. На протяжении семидесяти страниц не происходит почти ничего, только постоянно делаются болезненно серьёзные намеки на какое-то богохульство которым занимается Сурама, главный антигерой. Сурама вообще смешон. Он кровожаден до неприличия. Не знаю, как можно с серьёзным выражением лица воспринимать как он «кровожадно с горящими глазами вцепился в пушистый бок несчастной обезьянки и потащил её в лабораторию для жутких опытов» (цитата не дословная). Неприязненное отношение Лавкрафта к Адольфу де Кастро, которого он называл не иначе как «старый мошенник» проявилось здесь в полной мере. Лавкарафт даже не потрудился придать этому наброску хоть какой-то оттенок пугающего и написал его в откровенно графоманской манере.

Такого разочарования и искреннего и недоумения, как от «Последнего Стража Эвернесса», я не испытывал от прочитанной книги уже давно. Главным образом потому, что начало было весьма и весьма многообещающим.

Старинный дом-крепость на границе реального мира и царства снов и прочих миров, заимствованных из мифов и просто выдуманных, последний форпост хрупкого равновесия мира неожиданно атакован силами тьмы, которые служат поднимающемуся из вселенских пучин океана кошмаров Ахерону, где царствует падший ангел, сын утренней звезды. В доме собраны все, какие только можно мифические мировые реликвии, которые должны помешать объединённым силам тьмы. Силы тьмы представлены очень разнообразно. Тюлени-оборотни сэлки, какие-то кэлпи, Кощей Бессмертный, ледяные и огненные и великаны, тролли и непонятные рыцари чумы и проказы (всадники Апокалипсиса?). Все они в один миг принимаются атаковать дом. Защитить последний форпост миропорядка призваны: полоумная девушка по имени Венди, её муж, странный грузин с типично имеретинским именем-отчеством Вран Вранович (Ворон-Воронович, он вроде бы сын Прометея), и Питер, калека, потерявший ноги в каком-то локальном конфликте в Африке. Питер потомок, древнего рода сновидцев, защищавших крепость испокон веков. Вообще, у Питера есть сын, Гален Уэйлок, но с ним что-то случилось. Вроде бы, ангел смерти Азраил похитил его душу и поселился в теле. И теперь Гален – не Гален, а Азраил. И все это поняли, но было уже слишком поздно.

Потом начинается какая-то странная война, непонятно кого с кем. Общая картина происходящего, в начале и в середине ещё бывшая относительно связной, на последних ста страницах уступает место сумбурной чехарде из обрывков, которые никак не объясняются и крайне слабо связаны друг с другом. Ни причины, ни какого-либо смысла, одно утомительное, бесконечное тянущееся Действо, которое вроде бы изображает финальную битву добра и зла, но на самом деле, не изображает ничего. Венди несёт веселую околесицу, Ворон вроде с кем-то сражается, Питер тоже сражается, какие-то сатанисты беседуют на холме неподалёку. Несколько раз на дом нападают завербованные силами тьмы фэбээровцы и цээрушники, но судьба их туманна. К сожалению, линия ФБР и ЦРУ должного развития не получила.

Писательская техника отображения реальности копирует аудио-визуальный ряд диснеевских мультиков. Внешний вид и характеры героев, уровень эмоций, смешные мультяшные страсти тоже диснеевские. Только этот конкретный мульт отличается тем, что смонтирован в стиле, приближающемся к потоку сознания. К чести диснеевских мультфильмов – они как правило, всё-таки гораздо интересней, в основном за счёт профессионализма создателей. Видимо Райт хотел отразить реальность мира снов, накладывающуюся на мир яви и взаимодействие законов этих двух континуумов. Другого объяснения странностям книги я не нахожу.

Конечно, сравнивать книгу с Нилом Гейманом и «Американскими Богами» просто смешно. Роман Геймана написан на три-четыре порядка лучше. Если уж «Последнего Стража…» с кем-то и сравнивать, наиболее близким из этих кого-то будет Саймон Грин с его «Городом, где умирают тени». У Грина в его романе имеется схожая путаница из плюшевого мишки, Джима Моррисона, феечек, эльфов и добрых волшебниц. И все они тоже за добро. Но у Грина, кроме того, есть ещё и логичный и связно выстроенный сюжет, чего у Райта, увы, не наблюдается.

Очень оригинально и весьма жутко, особенно в том, что касается событий в пыточном подземелье. Дочитываешь до конца и поневоле задаёшься вопросом:

Такие книги сами по себе феноменальны, потому что несут в себе особую, ни на что не похожую философию, уходящую корнями в очень тонкий и своеобразный внутренний мир написавшего их человека. «Лилит» представляет собой аллегорию вселенского масштаба, попытку трактовать и объяснить законы и материи, столь невесомые и неощутимые, что разуму они не поддаются. Такие книги можно и нужно воспринимать скорее интуитивно, на чувственном уровне, чем рационально. И для такого понимания требуется очень изящная и сложная душевная конституция. Не уверен что сам я такой обладаю, потому и оценку книге ставить не стану. В обыденную, привычную мне систему ценностей она не укладывается.

Вне контекста романа смотрится слабовато, поскольку причинно-следственные связи утрачены. Больше напоминает отрывок без начала и конца. Наиболее сильные моменты «Гостя...» — описательная сторона и атмосфера.

Рассказ не произвёл ровным счётом никакого впечатления. Шаблонно, никакой динамики, жалкие попытки создать атмосферу, которые не увенчались успехом. Особенно удручающе выглядит отсылка к суеверию

Эволюция Матесона как писателя, как прозаика-стилиста продолжалась на всём протяжении его карьеры. Если в относительно «ранних» (и наиболее сильных) его текстах, таких как «Я — легенда» и «Уменьшающийся человек» отчетливо заметно тяготение в сторону жанра ужасов, пусть и оформленного в рамки хорошо проработанной, драматичной психологической прозы, то в призраках (хотя оригинальное название книги «Earthbound»-«Прикованный к земле» основной фокус перемещается уже на более приземленные и бытовые (но это не значит «менее интересные») вопросы.

Несмотря на то, что формально, роман мистический, и сверхъестественная тема там достаточно сильна, Матесон пишет больше о браке, о взаимоотношениях мужчины и женщины, о кризисе в жизни супругов, давно перешагнувших порог среднего возраста.

Ему мало было просто поместить Дэвида и Эллен в привычную, пусть и накаленную и неустойчивую реальность семейной жизни. Он придумал более оригинальный ход: Дэвид и Эллен сталкиваются с призраком весьма и весьма порочной женщины, которая готова на всё ради собственных удовольствий. Дэвид, как человек весьма эгоистичный и внутренне неудовлетворённый своим браком, очень легко поддаётся старым как мир уловкам Марианны, до поры не подозревая, что она коварный призрак и её любовь лишь видимость. Такова мистическая составляющая «Прикованного...» и она, надо отметить, является наиболее интересным и волнующим местом романа (волнующим в смысле «держащим в напряжении» и заставляющим читать дальше). Хотя Матесон излишне сгустил краски в деталях (переигранная, слишком нарочитая атмосфера холода как намёк на отчуждённость супругов друг от друга) в главном он преуспел — история призрачного наваждения в его исполнении правдоподобна и естественна.

Другое дело, переигрывание с пафосом. Вот здесь он как раз зашёл слишком далеко. Иные рассуждения и размышления выглядят вполне уместными и даже в чём-то по-житейски мудрыми, но по большей части они предстают какими-то путанными и избыточно идеалистическими. Не будь этих излишеств, психологический потенциал заложенный в «Прикованном...» реализовался бы с куда большими эффектом и силой. К сожалению, автор не сумел в точности рассчитать соотношение различных компонентов романа. Это заметно на протяжении всей книги, но особенно в эпилоге, который играет здесь роль «морали сей басни». Не будь этих недостатков, с чистой совестью поставил бы книге 8, но коль они есть, снял за них один балл. Наличие недостатков конечно же не делает эту книгу плохой. Роман хорош, и чтение его вряд ли вызовет отторжение, но всё же, он мог бы быть и лучше.

Сочетание яркого экстравагантного постмодерна и барочной избыточности, переданное посредством назойливой игры светотени. Вспышка, за нею – тьма. И вновь: вспышка-тьма. Отражения. Отражения отражений. Образы, ещё образы. Снова отражения, не передающие образы буквально. Примитивный символизм: человек, сливающийся со зверем, тошнотворные инсталляции освежёванных собак, индийские боги, галлюцинации, жестокие пушистики-убийцы из мягкой шерсти, дихотомия: живое искусство – мертвое искусство, противопоставление: правда-истина, отождествление: красота-ужас, курганы из плоти, живые картины из мяса. Целые «сады наслаждений» в чисто босховском духе. Пугающе, эксцентрично, очень масштабно, но насквозь фальшиво и вторично. Особенно картины подземного мира: как уже было отмечено в одном из предыдущих отзывов, налицо явные заимствования у Майкла Ши.

Эксперимент в чистом виде. И эксперимент не слишком удачный. То, что у Харрисона поэтично, а у Мьевиля уместно, у Вандермеера вышло ярко раскашенной картонной обманкой.

Не очень понятно, кто здесь суперигрушка, то ли Тэдди, то ли Дэвид; скорее всего, они оба. Но нагнать грусти у Олдисса получилось великолепно. Искуственный разум, как замена человеку, увы со своей ролью не справляется, но может оно и к лучшему.

Чем дальше идёт человек в своём развитии, тем более отходит от понимания природы. Причём, как окружающего его мира, так и природы своей собственной. Хроноэксурс Олдисса отнюдь не заканчивается концептуалистским неолитом. Наоборот, события углубляются в куда более отдалённые и совсем уж архаичные пласты человеческого «Я». Такая концовка непредсказуема, но по-своему логична и закономерна. Ничего не объясняющая, она тем не менее проливает хоть какой-то свет на происхождение старого мифа.

Мир будущего безумен ничуть не меньше, чем в наши дни. И не беда, что безумие это основано на принципах демократии, политкорректности и тонком коммерческом расчёте. Всё равно, получается то же самое первобытное стадное безумие, стыдливо прикрытое понятием цивилизованности.

Любой дискурс штука хоть и занятная и не лишённая изящества, но весьма сложная для понимания. Можем ли мы в нашем положении адекватно судить о том, каким будет будущее? Вопрос сложный, но имеющий не просто громадные, а неисчерпаемые дискурсивные перспективы. Или вот Джеймс Кук: уместно ли приравнивать плавание на «Индеворе» к покорению космоса и обустройству Марса и прочих планет? Вопрос опять же крайне сложный, но имеющий очень интересные дискурсивные перспективы. Если вам по душе расплывчатая игра парадигм — что ж, пристегните ремни и получайте удовольствие!

Литература того рода, что писал Говард стоит на трёх китах. Главный герой, его антагонист — главный злодей и спасение прекрасной девушки. Если главный злодей гибнет в одной из первых частей цикла — не верьте в его смерть. В следующей серии он обязательно воскреснет, чтобы быть вновь поверженным.

Цикл о Стиве Харрисоне отлично сочетает в себе элементы хоррора, детективной истории и хорошего боевика. Очень увлекательное приключенческое чтение.

Незатейливая история о вуду и злобных неграх с луизианских болот. Рассказу присущи все лучшие черты настоящего палпа, мастером которого был Говард. Грубовато-простой и тем не менее психологически довольно точный, в том что касается отношений между белым и чернокожим населением юга Америки в те времена (время здесь дано очень приблизительно, скорее всего это вторая половина девятнадцатого века) рассказ.

В героях Роберта Говарда есть одна подкупающая черта — их наивная, романтическая простота и искренность. Будь-то Конан, Соломон Кейн, Турлох Дубх или Стив Костиган — каждый из воплощает идеальный прообраз настоящего героя. Такой герой готов погибнуть ради торжества справедливости и презирает опасность. Из любых схваток он выходит победителем, иногда правда, получая на память живописный шрам.

Стив Костиган конечно, отличается от трёх пресонажей, созданных Говардом. Он не столь отважен и силён, как Конан или Дубх, и не так благочестив как Соломон Кейн. Но зато он с не меньшей отвагой вступает в борьбу со злом, даже заранее зная, что его шансы на победу мизерны и всё равно побеждает. На мой взгляд, самая главная удача и заслуга Роберта Говарда заключается как раз таки в создании образа такого героя-бессеребреника. Героя, который просто обречён на победу, который не может проиграть. Конечно же такой образ очень далёк от реальности, но в том и секрет его популярности и бессмертия.

Потрясающий всё-таки автор Роберт Говард. Читая его рассказы не устаёшь удивляться жизненной силе и невероятному обаянию его таких простых и оттого ещё более близких и человечных героев!

Будущее политкорректного американского общества закономерно проистекает из его настоящего, с вечными дискуссиями о том что корректно, а что нет. На очередном витке такой дискуссии темой её становится красота. Вернее, не так: не красота, а внешняя, сексуальная привлекательность того или иного человека. Защитники каллиагнозии утверждают, что люди не должны замечать внешних различий, а их оппоненты наоборот считают что такая практика не принесёт ничего хорошего. В общем, у обеих точек зрения существуют свои горячие сторонники и противники, и в обозримом будущем победа не светит ни тем, ни другим. Прочитав этот рассказ, непременно задашься вопросом: а на чьей стороне был бы в этом споре я?

Альтернативный мир этого рассказа в чём-то схож с миром, созданным Суэнвиком в «Дочери железного дракона». Место которое, в нашем мире заменяют физика, химия, математика и прочие их производные, здесь отдано натурфилософии и каббале. Идея неплоха, однако сам мир проработан очень уж поверхностно. Тед Чан взял Англию врёмен промышленного бума и просто заменил паровые агрегаты на големов.

Победа филантропа-альтруиста над закоренелым эгоистом, которого не волнует ничего кроме самого себя на первый взгляд может показаться обнадеживающим финалом. Однако если подумать, то вышло с точностью до наоборот. Победивший «положительный» (в кавычках) герой на самом деле точно такой же эгоист, только с комплексом филантропа. Проще говоря, типичный диктатор, который лучше всех знает что и как нужно делать для наступления всеобщего счастья и готов под собственным чутким руководством вести к нему человечество. Эту его черту кстати без обиняков отмечает и сам Леон Греко, как бы между прочим заметив: «Люди назвали бы его диктатором».

Мир «Вавилонской башни» устроен гораздо сложнее и одновременно проще, чем виделось строителям столпа. Они стремились к познанию, а познание оказалось всего лишь иллюзией без начала и конца. По прочтении «Башни...» вспомнилось восклицание одного из героев рассказа Альфреда Бестера: «...О блаженная непознаваемость!». В контексте этого рассказа оно прозвучало бы не менее уместно. Кстати, любопытная деталь: в этом варианте мироздания строительство Столпа также окончилось фиаско...

Рассказ основан на той посылке, что если человеку каким-либо образом становится известно его будущее, то избежать его он уже не в силах. Люди привыкли думать о будущем как чём-то туманном и неопределённом; о чём-то, на что всегда есть возможность повлиять. Тэд Чан однако утверждает что будущее человека такой же состоявшийся и непреложный факт, как и его прошлое.

Здесь Мартин попытался рассказать о мире «Диких карт». Только не о придуманном игрушечном мире, а мире реальном, с его политикой, непростыми международными отношениями и постоянно зреющими конфликтами. В определённом смысле это очень интересно, но к сожалению такой ход вылился в ущерб сюжетной динамике. Всё же от комикса, пусть и беллетризованного ожидаешь в первую очередь экшна, а не социально-политических и этно-культурных исследований. Тем не менее, картина получилась весьма впечатляющей и живой. Тот же самый мир, в котором мы жили и живём. Существенное отличие в этот вариант истории внесло только появление дикой карты. В итоге имеем добротную сюжетную фантпублицистику. Всё-таки не зря Мартин когда-то учился на журналиста...

Сюжет как и во всяком комиксе развивается динамично и без излишней нагрузки. Герои чётко противопоставлены по разные стороны оси «хорошие-плохие». Я тоже не жалую комиксы, но комикс переделанный в рассказ (и переделанный качественно) пришёлся мне вполне по душе.

Как оказалось, Мартин-сценарист не менее хорош, чем Мартин-писатель. Читалось на одном дыхании, как простоватый, но оттого не менее жуткий рассказ ужасов. На пояснения, смену крупных и общих планов не обращал внимания. Конечно, с ними несколько непривычно, но общего удовольствия от чтения они не сколько не испортили. Не думал, что обыкновенный сценарий, то бишь просто литературное сырье, основа для телефильма может так увлечь.

Эта история — сказка в чистом виде. И как всякая настоящая сказка, она драматична и жестока и заставляет сопереживать её героям. Не скажу что, особо люблю сказки; скорее совсем наоборот, они никогда меня не трогали. Однако эта сумела растопить даже моё холодное сердце )))

Идея о том что все религии, равно как и все их еретические толкования не имеют под собой никакой почвы кроме лжи не нова. Оригинальность же этого конкретного рассказа для меня выразилась скорее в очень интересной версии полуапокрифического сказания об Иуде и его роли в судьбе Христа. Джордж Мартин весьма вольно обошёлся с этим мифом. Во всяком случае меня такая трактовка заинтриговала. Я не был бы удивлён встретив нечто подобное скажем у Баркера, но от Мартина, человека, получившего в детстве католическое воспитание, я такого не ждал. Поскольку рассказ достаточно короткий, легенда об Иуде вполне может восприниматься и как самостоятельная история, а не просто как дополнение к основному сюжету. Однако можно её рассматривать (и это тоже будет правильно) и в общем контексте, как наглядный пример фальсифицируемости и профанируемости любой религии.

Можно всю жизнь путешествовать среди звёзд, но увидеть все чудеса и красоты тысячи миров так и не сумеешь. Просто потому, что человеческой жизни, даже самой длинной на это не хватит. Герой рассказа подспудно мечтал именно об этом; и оказался тем самым единственным, чья мечта сбылась. Для романтика Мартина такая концовка типична. А вот стиль изложения и раскрытие психологии героев необычны. Место прямолинейных, простых и понятных, заняли более сложные и объёмные персонажи. Психология и мотивы этих героев гораздо ближе психологии обычного человека, задавленного жизненными неурядицами. И как следствие, вместо возвышенных порывов и поэтики — рутина и обыденность беспросветного существования во вселенском захолустье. Читалось в общем сносно, но как-то непривычно. Местами возникают стойкие ассоциации с Суэнвиком (особенно из-за лисюганов, но не только). Возвращаясь к сказанному ранее повторюсь: концовка вышла типичной для Мартина, а вот середина рассказа заметно с ней диссонирует. Автор намеревался сыграть на этом противоречии, демонстрируя насколько тернистым и долог для человека путь к звёздам. Замысел этот воплотился, и не без успеха. Однако, контраст между чудом и обыденностью слишком резок и раздрающе заметен, чтобы его можно было простить. Поэтому, только 8/10.

Грустная, щемящая сердце повесть. По признанию самого Джорджа Мартина, это его первое творение которое он боялся отдавать в печать. Слишком уж много там его личных переживаний. Пожалуй, этой откровенностью «Песнь...» как раз наиболее сильна и ценна. Уместно было бы сравнить повесть с ещё одним его рассказом, «Человек с мясной фабрики». По сравнению с ним «Песнь...» заканчивается на гораздо более оптимистичной ноте. Но если как следует задуматься, то их смысл сводится к одному и тому же: нет никакой истинной любви, а есть лишь бесконечный страх перед одиночеством. Страх, заставляющий одного человека отчаянно искать близости другого...

Всё меньше и меньше тайн остаётся во вселенной, выдуманной Джорджем Мартином. Увы, ничто так не вредит ореолу таинственности, окутывающему далёкие и необжитые планеты, как опаляющее жадное дыхание алчных выходцев с Земли. Приходят люди с их планами и здравым смыслом, и последнее эхо погибших в незапамятные времена цивилизаций угасает навеки...

Рассказ конечно не очень длинный и писал его ещё тогда никому не известный, «молодой да ранний» Мартин. Да и особым мастерством исполнения в ту далёкую пору он похвастаться не мог. Однако история обречённого человека, даже столь кратко поведанная, заставляет ему сопереживать. Да и тема для того времени весьма и весьма актуальна... Стивен Кинг например, не побрезговал написать целый роман на ту же самую тему. Конечно у него получилось куда лучше, но и рассказ Мартина тоже неплох. И поди теперь разберись, из какого такого бездонного колодца идей черпал вдохновение король ужасов, задумывая «Мёртвую Зону»...

Притягательная, затягивающая история. Баркер в очередной раз сумел меня поразить. Роман, несмотря на то что он несколько раздут и излишне затянут, читается тем не менее, практически на одном дыхании. Кроме уже неоднократно упомянутых оргий и другого рода извращений, «Каньон холодных сердец» отдаёт и несколько специфическим букетом бульварности. Но здесь вина не Баркера, а той тематики и среды, которые он взялся разрабатывать и изображать в романе. Голливуд, а особенно его неприглядная изнанка, тема для Клайва Баркера благодатная и, несмотря на некоторые излишние длинноты и местами, не совсем уместную эпичность, повествование о подноготной всемирной фабрики липовых грёз удалось ему на славу.

Главный герой цикла, физиономист Клэй, живущий в Отличном Городе, воображаемом мире, рождённом мыслью его деспотичного хозяина – Драктона Белоу. В самом начале Клэй ещё малосимпатичный пройдоха, весьма сколький тип. Если уж быть совсем точным то начинает он, как герой отрицательный, а вовсе не положительный.

Первый роман цикла «Физиогномика» рассказ о том, как он перевоспитался, отринув веру в Драктона Беллоу и лженауку физиогномику, на догматах которой держалось мнимое совершенство Отличного Города. Из-за неудачного стечения обстоятельств Клэй становится узником серных копей, куда и сам он отправил немало людей. Наконец, после череды неудач он получает возможность вновь вернуться в город. Перевоспитавшийся Клэй начинает свою собственную тайную борьбу против Беллоу, сабатируя исполнение его приказов и покрывая тайный революционный союз жителей Города, о котором узнал случайно.

Вторая книга, «Меморанда» продолжает историю Клэя в очень неожиданном направлении. Теперь его задача, с помощью приёмного сына Белоу, демона Мисрикса проникнуть в подсознание создателя, чтобы отыскать там средство против насланной им на жителей свободного поселения Вено сонной болезни. В отличие от первого романа, действие второго почти целиком разворачивается в мнемоническом мире сознания Белоу, на острове его памяти – «Меморанде». Оба мира, и реальный и мнемонический постоянно сливаются друг с другом и как бы перетекают один в другой. Иногда взаимопроникновение настолько полное, что трудно определить, где в действительности происходят описываемые события.

Третья книга, «Запределье», не только не уступает по увлекательности первым двум, но даже и превосходит их. Здесь речь пойдёт о последнем приключении Клэя, его путешествии в Запределье. История его одиссеи рассказана Мисриксом, который увидел её находясь под действием Красоты, сильного наркотика. Приём косвенного, опосредованного взгляда на реальность в этом романе доведён автором буквально до совершенства. Рассказ Мисрикса о странствиях Клэя похож на яркое, спонтанное, запоминающееся видение (каковым собственно и является). Это очень красочные насыщенные образами, отрывистые грёзы. Если первые два романа цикла просто очень хороши, то третий без преувеличения великолепен. Чего стоят только одни описания борьбы Клэя за жизнь в пустошах Запределья. Пожалуй, нечто подобное мог бы написать Джек Лондон, реши он взяться за написание фэнтези.

Джеффри Форд добился удивительного звучания пространства и материи. Мнемонический ртутный океан, реальность-за-гранью Меморанды, глушь и дикость бесконечного Запределья… этот мир обладает свойствами иллюзорного коридора без начала и конца, какой возникает во взаимном отражении установленных точно друг напротив друга зеркал. Пространство образовавшейся аркады одновременно и беспредельно и строго замкнуто в самом себе, ограничено собственным периметром. Таким образом, отличный город в сути своей не что иное, как идеальная проекция человеческого сознания, где реальность плавно перетекает в видение и снова в реальность, сплавляясь в единый целостный конгломерат, пресловутый сон разума, о котором устами Клэя частенько твердит сам Форд. Все эти инкарнации сна существуют одновременно и в воображении Беллоу (а он, как демиург незримо есть даже там, где его нет) и в жизни и странствиях Клэя, и в голове читателя. Количество же зарождающихся на этом фоне побочных вариаций и измерений неисчислимо, словно в бриллианте сверкающим мириадами граней и отражённым светом, преображённым в свой собственный и многократно усиленным. Недаром в тексте так щедро разбросаны образы многих символов бесконечности: Уроборос (змей, кусающий собственный хвост, как вариант неразрывного цикла), песочных часов, форма которых повторяет ещё один символ бесконечности – цифры 8. Аллегорический ряд романов хотя и очень богат, но строго синонимичен, пусть и допускает множество толкований и отклонений. Однако в основе остаётся сила разума как вместилища душа, памяти как инструмента творчества и воображения, как средства воплощения замысла. Роль же самого автора выступающего то в роли самого Клэя, то Мисрикса, уникальна. Он не просто описывает те или иные события, видения пейзажи или каких то людей, он как проводник ведёт читателя опасными сквозными тропами созданного им мира. Мира, где сон и явь – суть единое целое. Мира, где грань реальности и само её понятие, не то чтобы стёрты, но искусно заретушированы и спрятаны где-то между строк.

Хороший приключенческий детективный триллер с элементами фантастики. Никаких особо глубоких мыслей или твёрдокаменной научной обоснованности, хотя без отсылок к кое-каким химерическим околонаучным теориям не обошлось. Но это всё строго в пределах нормы, без излишних спекуляций. Сюжет не слишком сложный, чрезмерными хитросплетениями и загадками похвастаться не может. Однако и без интриги и загадок читатель книги не останется. Немного подпортило впечатление то обстоятельство, что вся интрига оказалась разоблачена в самом начале последней трети этого небольшого романа. В результате кульминация и развязка сводятся не к раскрытию тайны, а к хоть и несколько необычному, но ожидаемому экшну. Впрочем не так уж это и плохо, потому как самый финал получился неожиданно грустным и проникновенным. Даже сентиментальным и лирическим.

У «Девочки в стекле» есть ряд заметных недостатков. Тут и пустоватый сюжет и уплощённые герои и предсказуемое, однолинейное действие... Но есть однако в манере Джеффри Форда писать книги нечто такое, что придаёт и его и героям и описываемому им времени неповторимый шарм и красочность. И в общем, несмотря ни на какие недостатки, он сумел написать книгу, которую не стыдно прочесть и поставить на самое видное место на полке.

От Дэна Симмонса всегда ждешь чего-нибудь особого. В лучших своих произведениях он и самом деле таков: умный, неординарный, бескомпромиссный. «Костры Эдема» в принципе роман неплохой и, пусть и не лучший из им написанного, но и однозначно не худший, и кто бы что ни говорил, чисто симмонсовский. Да сюжет плоский и ничем не примечательный, да, довольно ходульные и такие же плоские герои. Но вот что спасает эту книгу, делает её интересной, так это как раз-таки умение Симмонса оживить и место действия и действующих лиц, которые, пусть и набросаны двумя-тремя небрежными мазками, тем не менее, выглядят и действуют вполне логично. Кроме того, как всегда тщательно проработаны все мелкие штришки и детали, создающие ненавязчивый, но убедительный фон для действия. Да и само действие тоже, хоть и довольно буднично и неторопливо, но не лишено динамики. Кроме того, отношение Симмонса к происходящему проникнуто добродушной, с капелькой яда, иронией.

Если попытаться представить книгу в разрезе, то получится довольно любопытный пирог в несколько слоёв. Первый и, самый поверхностный слой — сам сюжет, простенький хоррор пополам с фэнтези. Второй более глубокий и пожалуй даже более интересный самому автору, это мнимые похождения Марка Твена на Гавайях. Ну и третий, не столь заметный как два других, но самый патетичный заключается в диалектике женского и мужского начал. Это чёткое разделение передано и метафорически, как борьба стихий-божеств (соответственно, огонь и вода, изначально противостоящие друг друг элементы) и впрямую, посредством эмоциональных переживаний главной героини, в своём роде потомственной феминистки. То есть помимо традиционного для фэнтези-хоррора средней руки набора атрибутов имеется в наличие и кое-какое интеллектуальное наполнение, пусть и не столь богатое, как в «Песни Кали».

Действительно, ненависть, как побудительный мотив сильнее всех прочих. Она способна превратить обычного, ничем не примечательного и не замечательного «серого» индивидуума чуть ли не в сверхчеловека. Двигателем этой метаморфозы послужила сильнейшая жажда мести, а топливом — душа самого человека, которого и в буквальном, и в переносном смыслах эта ненависть выжгла дотла. Но вот имела ли она смысл? Как оказалось — нет. Самое драматичное то, что на такие муки человека обрёк всего лишь-навсего слепой случай, каприз природы не позволивший ему погибнуть. И вот он, понукаемый, как ему самому видится, исключительно справедливыми мотивами осознаёт, что мстить-то, по большому счёту и некому... По той же самой злой иронии, понимание приходит к герою только в момент когда ничего уже нельзя изменить и исправлять ситуацию слишком поздно. Каждое действие и поступок, совершённый им на этом пути обернулись просто бегом на месте и тщетой...

Роман безусловно заслуживает того, чтобы называться шедевром. Очень мощная, разностороняя книга, с гигантским количеством метафор, аллегорий и смысловых пластов, хотя и при довольно слабом внешне сюжетном наполнении, но оттого ещё более близкая к жизни, несмотря на всю свою фантастичность.

Один из лучших рассказов во всём сборнике, даже с учётом того, что это скорее зарисовка чем рассказ. Почти бессюжетный, но очень запоминающийся и яркий, со множеством броских и запоминающихся, контрастирующих на общем фоне друг с другом деталей. Жаль только несчастную Калькутту, которая изображена как вселенская клоака, или как там Брайт ещё её называет... Грязные, отвратительные, шумные улицы, тучи миазмов... Пот, благовония, фимиамы смерти и разложения, с которыми не совладать даже утреннему свежему ветру... зловещий призрак Дэна Симмонса, маячащий на каждом углу... Конечно описания Калькутты у Брайт утрированы. И утрированы сверх всякой меры, просто до неприличия. Картинка однако получилась очень и очень живая. Видится словно наяву. А как известно, видеть — значит верить.

Должно быть пресловутая магия, и вправду держится больше на внушении и вере в неё, чем на колдовских снадобьях. Как верно заметил ккк72, неверие самой Зоры — её лучшая защита от колдовства.

Очень похоже на Матесона, с той только разницей, что вместо мужчины — женщина, а вместо вампиров зомби. А так, всё, что есть у Матесона, присутствует и здесь: ощущение одиночества, попытки героини его заглушить, горестные воспоминания... У Килпатрик, надо заметить, неплохое чувство слова, её язык красив и метафоричен, а проза проникнута печалью и неподдельной тоской. Но вот развязка заметно отличается от финала «Легенды». Главный герой женщина и это сыграло свою роль...

Зомби, они тоже бывают разные. Большинство тупые, но некоторые умные. Так вот у умных всё совсем как людей: и любовь и предательство и коварные замыслы по завоеванию мирового господства...

Сюжет этого рассказа до боли напоминает мне фильм «зловещие мертвецы 2: армия тьмы». Особенно Дастин. Один в один предводитель злых сил из знаменитого трэш-шедевра Сэма Рэйми. Кстати и интригу автор тоже частично слямзил из того же самого художественного фильма. Ну а мне в свою очередь, как человеку бывшему в школьные годы большим поклонником вышеназванной киноленты этот застенчивый плагиат понравился. Хоть и вторсырье, но забавно.

Лихой залихватский хоррор, изрядно сдобренный приправой из хоть и бородатого, но довольно остроумного ковбойского юмора. Несмотря на отчётливую лубочность сюжета, держит в постоянном напряжении и не даёт перевести дыхание до самого последнего абзаца. Мастерство автора, уровень которого весьма и весьма высок успешно держит на плаву эту короткую историю на всём её протяжении. Немного от Тарантино образца «От заката, до рассвета», немного от Соломона Кейна (самую малость), немного от ковбойских баек о диком западе — и получился отличный рассказ.

Предельно жуткий и краткий рассказ с почти галлюцинаторным эффектом. Неясно, кто или что создатель этого бестиария и оттого вдвойне любопытно попытаться это себе представить. Именно попытаться, потому что на это просто не хватит воображения. Содержит огромное количество совершенно безумных и иррациональных картин ужаса.

Джо Хилл не был бы самим собой, если бы написал простую сказочку о живых мертвецах для очередной антологии и на этом успокоился. Этот рассказ написан про самых что ни на есть, обычных людей с их комплексами, воспоминаниями и неуверенностью. Герои здесь никакие не зомби, а обычные актёры массовки снимающиеся в легендарном «рассвете мертвецов». Этим простым фактом все ужасы и исчерпываются, а жутковатый грим скрывает всего лишь самые обыкновенные людские эмоции и сожаления, каких полно в жизни каждого человека. И хотя «Воскрешение» конечно же не имеет прямого отношения к хоррору, это всё равно один из лучших рассказов в сборнике. Впрочем, Джо Хилл из тех авторов, кто в похвалах не нуждается. Его творчество говорит само за себя.

Многие рассказы о зомби выглядят скроенными по одному и тому шаблону. Герой, в одиночку отбивающийся от безмозглых кровожадных нелюдей, вернее, уже НЕ людей. Не стал исключением и «Стокгольмский синдром». Но коренное отличие именно этого рассказа заключается в том, что здесь герой проникается к монстрам симпатией. В особенности, к одному из них, самому проворному и умному из всех. Тот живо напоминает ему погибшего когда-то сына. Поэтому, вместо того чтобы одним выстрелом избавить мир хотя бы от одного из чудовищ, а заодно спасти симпатичную девушку, он промедлил. Эта его медлительность стоила жизни, не только девушке, но и ему самому. Поверить в такую любовь к собственному убийце нелегко, но в принципе возможно. Так что, живой нерв и некая скрытая пружина, не дающая просто перелистнуть страницу и забыть о прочитанном в этой истории присутствует. Другое дело, что ресурс этой самой пружины использован не в полную мощность. Поэтому только 7.

По логике Сьюзан Палвик, только смерть может научить человека по-настоящему ценить жизнь и простые вещи из которых она складывается. Мертвецы с их почерпнутой за гранью жизни мудростью, оказываются гораздо более прозорливы, чем люди, погрязшие в пороках и разучившиеся ценить жизнь. И нельзя сказать, чтобы это было так уж далеко от истины... Действительно, порой людям явно не хватает простоты и естесственного жизнелюбия зомби, как ни парадоксально это звучит...

Очень хороший, прекрасный литературный язык делает этому автору честь. Великолепный рассказ, превосходно написанный и завершающийся неожиданным финалом. Заинтригованный предисловием редактора, я ожидал чего-то действительно необычного, всего, чего угодно, но только не того, чем всё кончилось. И тем не менее, мои ожидания с лихвой оправдались. Джеффри Форд, как и почитаемый им Эдгар По создал нечто вроде миниатюрной головоломки, основанной по его словам на «спекулятивной, непотверждённой гипотезе, известной немногим». И формула, которую он использовал сработала отменно. С первых же абзацев ясно, что загадка есть, но вот в чем именно она заключалась, станет понятно лишь в финале.

На самом деле детство — период очень и очень жестокий для каждого человека. А особенно нелёгко даётся человеку переходный момент между детством и юностью, когда старая личность человека, уже не ребёнка, но и пока не взрослого ломается, а новая ещё не сформировалась. Строго говоря, человек в таком возрасте ещё не знает, кто он на самом деле. Ему это ещё только предстоит. Вот в таком периоде неопределённости и пребывает герой рассказа. И выбор который ему предстоит сделать, оказывается неожиданно, по-взрослому нелёгким. Но тем не менее, осознав и поняв самого себя, Дэвид поступил верно, в чём и имел возможность убедиться в дальнейшем.

История эта жуткая и пугающая, но от того ещё более житейская. И уж чего-чего, а жестокости здесь хватает. Жестокости очень хладнокровной, по-детски бессмысленной.

Суэнвик как всегда до самозабвения, с большим упоением анатомирует человеческие пороки и страсти. Причем не какие-то возвышенные, а напротив самые мелочные и низменные. Здесь — эгоизм и жажда наживы, которая затмевает для воротил бизнеса абсолютно всё. Забыты последние моральные принципы, осталось только стремление делать деньги. Оказывается на мертвецах тоже можно заработать. И КАК заработать! Неважно, что это в очередной раз (на сей раз фатально) обесценит человеческую жизнь, которой и так цена медный грошик. Пугает здесь на наличие живых мертвецов, а абсолютное бездушие живых людей, которые сами в душе давно мертвы. Единственный живой человек здесь это главный герой. Все остальные мертвецы, либо физически, либо, что ещё страшнее, духовно. Вот такие вот живые мертвецы правят миром. Осознание этого простого факта в финале ввергает в ужас не только героя, но и читателя.

Достаточно средний рассказ, до образцовости не дотягивает из-за излишней сентиментальности и наивности. Попытка описать чувства мёртвой женщины к своему убийце по большей части так и осталась попыткой, не хватило правдоподобия. Однако, вполне читабелен и чужеродным элементом в сборнике не выглядит.

На удивление много всего уместилось в эту короткую повесть. А это именно повесть, рассказом её назвать просто не поворачивается язык. А если уж быть совсем откровенным, то «Смерть и право голоса» очень прилично смотрелась бы и как роман, не будь она настолько ужатой. Такая спресованная, уплотнённая подача материала как раз и создаёт столь богато наполненную сюжетную композицию, где уместились и зомби, и демократия и жизненная драма одного единственного человека, разворачивающаяся на этом фоне. При этом никакой перегруженности и в общем ничего лишнего, всё идёт закономерно и логично и одно неизбежно вытекает из другого. Несовершенство демократии следствие людского равнодушия. Одиночество человека — следствие неизжитой трагедии его собственной жизни. Интересно, что ожившие мертвецы решили изъявить свою волю через одного единственного человека, который вроде бы и не сопричастен их миру... На первый взгляд не сопричастен. Интересно ещё и другое: когда оживших покойников в мире станет слишком много (а мертвых всегда больше, чем живых) куда деваться живым людям? Останется ли место для них?..

Ненамного яснее и осмысленнее, чем «Хортлак», практически тот же самый градус крепости бреда. Из того нагромождения чуши, которому Линк попыталась придать форму рассказа, теоретически можно было вычленить пару интересных сюжетных поворотов, или на худой конец, что-нибудь страшное. Но Линк то ли не захотела, то ли не смогла этого сделать. А может, и то, и другое.

Получилось путано и бессмысленно. По прочтении остаётся лёгкое недоумение: а где же зомби? А их там и нет. Они вытеснены тараканами, обитающими в голове героев (автора?).

Видимо, должность школьного учителя, которую он некогда занимал, не даёт Симмонсу покоя. Иначе он не стал бы писать рассказа с такой ярко выраженной педагогико-методологической составляющей. Его опыт работы с детьми не пропал даром, а вылился в рассказ о школьном учителе. И не простом, а выдающемся, искренне верящем в своё дело. Дидактическая мораль достаточно прозрачна: хороший учитель сумеет подобрать ключ к абсолютно любым детям, будь эти дети даже слепыми или глухими. Или, как в данном конкретном, особо запущенном случае, мёртвыми. Как всегда, виден фирменный стиль Симмонса: жестокая реальность и один на один с нею бесстрашный герой, которого жестокие обстоятельства превратили в несокрушимого бойца. Роль бойца в этот раз с блеском исполняет мисс Гейсс, хрупкая шестидесятилетняя учительница, которая и зомби на скаку остановит и в ров с полыхающим бензином войдёт. Да и стреляет она, для своих шестидесяти, тоже неплохо. Симмонс частенько грешит излишним огероиваинием своих героев, но это конечно издержки, на которые можно закрыть глаза. А вот за что мне понравился рассказ, так это за твердую веру в силу людского упорства, а также за оптимистичный (относительно) финал.

Безусловно, особенного внимания заслуживают прежде всего повести о Ниффте и «Гнездо горной королевы». Картины схождения в ад восхитительны. Лучшего ада просто невозможного представить. Человеческие пороки, замаскированные под демонов и демоны жадности и недоверия терзающие самого Ниффта и его спутника Барнара, заслуживают восхищения. Великолепные, будоражащие, красочные адские бездны, так обширны, что кажется могут вместить целый сонм вселенных. Некоторое недоумение вызвала только «Восьмая нога бога», заурядное и скучное героическое фэнтези. Возможно Майкл Ши просто хотел написать нечто более спокойное... Получилось действительно очень спокойно, вяло и блекло. По крайней мере, в сравнении с остальными повестями это явный примитив и шаг назад. А посему — 8, вместо заслуженной 9...

Эта повесть понравилась даже сильнее, чем первая. Адские океаны, кишащие жизнью и страданиями безграничны, как целая вселенная. В одну повесть уместился такой невероятный и необъятный мир, на создание которого иной автор потратил бы наверное не один том. По этому запредельному морю можно странствовать бесконечно, но насытиться его чудесами и ужасами в полной мере не удастся никогда. Перед кошмарами водных глубин даже ужасы суши бледнеют и тают. Тем разительнее становится контраст не только между подземным миром и миром живых, но и между землей и морями подземного мира, когда герои наконец выбираются из воды на сушу. Окончание повести порадовало тем, что каждый из участников схождения в ад получил по заслугам. Такой финал лишний раз подтверждает ключевую для повестей о Нифте мысль: человеческие пороки рождают самых страшных демонов.

По сравнению с первым рассказом немного проигрывает; в основном из-за того что действие здесь происходит на земле, а не в подземном мире, а потому простор для игры авторской фантазии не столь широк, но всё равно прочитывается на одном дыхании. Головокружительные приключения не дают читательскому воображению отдыха и не отпускают ни на минуту. А меланхоличные, апатичные упыри — просто находка!

Ад Майкла Ши не только невероятно, дичайше жуткое и наполненное запредельными ужасами, но и очень красиво и со вкусом описанное место. Его подземный мир не уступит по своему безумному очарованию удивительным мирам Джека Вэнса. Его великолепный и безупречный, ярко-акварельный стиль создаёт удивительные картины, одна красочнее другой. Кажется что переливы, оттенки и блики цветов этого мира не только видишь, но и слышишь и буквально чувствуешь на вкус. Удивительный мир, в который погружаешься целиком и полностью, без остатка. Ад, из которого не хочется возвращаться.

Не берусь судить о научной обоснованности авторских теорий о жизни и вымирании динозавров. Но по крайней мере как чистая теория его соображения (если это его соображения) очень интересны. Роман достаточно разноплановый, какой-то основной поток тем и проблем выделить сложно. Тут и состояние современной науки, которая по-большому счёту топчется на месте, пока не возникает неожиданный подарок человечеству в виде путешествий во времени. Тут и тема взаимоотношений между людьми, причём в самом бытовом, приземлённом смысле. Плюс пласт чистой научной фантастики, с перепрыгиванием из одной геологической эпохи в другую и кормлением и отловом динозавров. Правда временные парадоксы, связанные с галлопом по эрам, выглядят не очень логичными и продуманными, но с сюжетообразующей функцией они худо-бедно справляются.

Написано, отрывисто и фрагментарно, темп событий очень скоростной и искривлённую хронологию отслеживать довольно проблематично. По этой причине сперва хотел поставить 7/10, но остановился на 8. В пользу более высокой оценки дело решила финальная сцена. Звучащая на пронзительной, щемяще-грустной ноте, она очень отличается от остального сумбура романа и волей-неволей заставит читателя сбавить набранную скорость и призадуматься.

Что касается жанра, то это по-моему всё ж-таки гуманитарная НФ. Ну нет здесь ничего «твёрдого»; ни тебе бластеров, ни звёздолётов, ни сингулярности. Только люди и их судьба и роль в жизни Земли.

Чёткий, без излишеств, суровый стиль в котором написаны эти рассказы настраивает на соответствующий лад и читателя. Ничто так не передаёт грозного характера и крутого, по-пуритански беспощадного нрава бескорыстного борца со злом, как отрывистая лаконичная манера изложения, столь характерная для этого автора. Угрюмые, но поэтичные и звучные слова, метафоры и словосочетания употребляемые Говардом заставляют его героя оживать в глазах читателя, представать перед ним словно наяву. Это одно из главных достоинств непритязательно-аскетичного строя речи, которого намеренно придерживался писатель. Достаточно иметь хоть-какое нибудь мало-мальское, даже самое бесхитростное воображение, чтобы отреагировать на тот мощнейщий энергетический и эмоциональный посыл, какой содержит в себе цикл о Кейне.

Кейн, к слову, для Говарда герой не менее знаковый и центральный, чем Конан. Благородный пуританин, который вместо того, чтобы тихо-мирно трудиться в поте лица своего во имя господа, покупая тем самым право называться богоизбранным, отправился в странствия с целью выручать из беды слабых и убогих, сам по себе уже фигура просто уникальная.

В качестве наиболее интересных рассказов об этом герое я выделил бы африканскую одиссею Кейна. Повести «Луна черепов», «Холмы мёртвых», «Крылья в ночи» и «Шаги в пирамиде» на мой взгляд лучшие из всего цикла. В последней впрочем, Кейн почти не предпринимает никаких активных действий, но достаточно и того простого факта, что он там присутствует. Европейские и английские похождения Кейна, к сожалению не столь яркие, но и там нашлось два запоминающихся эпизода. Первый, «Черепа среди звёзд» описывает схватку Кейна с мстительным призраком, обретшим плоть. В общем, пару жутковатых мгновений он доставить способен. Второй, «Десница судьбы», вариант трактовки известного средневекового суеверия о «Руке славы», повергает в истинно мистический ужас перед носителями чёрной магии.

При минимуме языковых средств и пуританской лаконичности этот рассказ, тем не менее, пугает до ужаса. Только мастерство и талант Роберта Говарда позволило ему наделить этих упырей жутким подобием жизни. Картина восстающих из недр холмов всё новых и новых полчищ монстров производит впечатление покадрового просмотра какого-нибудь классического чёрно-белого фильма ужасов. Живые мертвецы движутся словно на допотопной киноплёнке в замедленном воспроизведении. Говард сумел добиться киношного эффекта, почти как в знаменитых фильмах Ромеро.

За один только рассказ последнего из древних жрецов об Атлантиде эта повесть заслуживает наивысшей оценки. История расцвета и упадка древнего континента, вложенная Робертом Говардом в уста жреца поведана столь вдохновенно и зримо, что затмила для меня основную нить рассказа. Воспевать Атлантиду так прочувствованно и в такой высокой поэтической манере мог лишь человек сам искренне в неё веривший. Только не думайте, что в целом «Луна черепов» хуже, чем эта отдельная его часть. Как раз благодаря новому прочтению мифа об Атлантиде он выигрывает ещё больше!

Рассказ великолепный. Казалось бы безыскусно написанный, без всякой вычурности. Но от того он и хорош. Кейн, движимый жаждой мести пускается в погоню за убийцей и настигает того на краю света, в далекой Африке. А Африка у Говарда весьма колоритная: здесь и жуткие гориллы и яростные кровожадные дикари, ничуть не уступающие им в интеллектуальном развитии. Дополняет эту идилию чёрный колдун по имени Нлонга, этакий местечковый некромант, ставший к тому же побратимом пуританину Кейну.

Недурно обыгранный сюжет с так называемой «рукой славы». Довольно жутковато, особенно с того места, когда приговорённый некромант

Жаль, что цикл «Хакуилл» не выходил на русском в полном объёме. В попавший мне в руки сборник вошли только третий и четвёртый рассказы. Очень интересно было бы почитать и первые два. Хотя, для того чтобы понять смысл всего цикла (а он небольшой) предысторию знать не обязательно. Тема культового злодея Роба Хакуилла как ни в чём не повинной жертвы свободы медиа доведена до логического завершения. В недалёком будущем он уже герой киберпространства. Правда, не настоящий а мнимый. Никакой опасности он уже не представляет. Наоборот, он сам в опасности. Многочисленные преступления, вызванные разгулом масс-медиа и нарастающим безумием человечества необходимо на кого-то списать. Этим кем-то и становится многострадальный Хакуилл.

Ким Ньюман написал сатирический памфлет на общество ХХI века. Интересно что многие основные мысли высказанные им буквально наталкивают на сравнение его с Пелевиным. Как и Пелевин, Ньюман раскрывает сущность и подоплёку многих проблем, гиперболизируя их до степени абсурдности. И затем этот абсурд подаётся уже как непреложный факт, а вернее, его констатация. Туманные аллегории обрастают плотью и визуальным, зримым обликом и это — самое страшное.

Уникальный творческий метод Кима Ньюмана работает здесь в полную силу. В результате в одну общую кучу смешиваются исторические и псевдоисторические личности. Наравне с Конан Дойлем и Алистером Кроули, тайно прибывшем в Англию, всплывают доктор Джон Сайленс из рассказов Элджернона Блэквуда, а также Мартин Хасселиус, персонаж схожего цикла рассказов Шеридана ле Фаню. Эти двое, хоть и не участвуют напрямую, но заявлены как реально существовавшие лица. Даже старый добрый Карнакки — и тот удостоился скупого упоминания в одну строку. Как-то так случилось, что доктор Ван Хельсинг и Соломон Кейн в этом не поучаствовали. Видимо автор о них просто забыл. Налицо опять же совершенно обычный для Кима Ньюмана приём, когда литературные персонажи дополняют реальных людей. Можно сказать, даже наоборот. И вся эта галерея образов призвана автором из небытия только затем, чтобы быть цинично и язвительно осмеянной. Как оказалось, во всём виноваты даже не духи из внешнего круга (существование духов вообще ставится под сомнение), а банальное НЛО. Ну а где есть НЛО, там по логике должны появиться и Люди В Чёрном. И они появляются, как винтажные персонажи псевдовикторианского обличия. В итоге мы имеем не рассказ ужасов, а типичный гэг; попытку (более или менее удавшуюся) посмеяться над штампами, существующими в жанре. А заодно и над самим жанром.

Рассказ одновременно приятно меня поразил и сильно разочаровал. Начинается он как заурядненькая фантастика, а потом вдруг Дэн Берк попадает в вымышленную реальность, такую прекрасную реальность... Я уж думал что передо мной форменное дотолкиновское фэнтези, настолько вещественным и живым казался этот мир... Но, как ни печально, всё оказалось проще и банальнее. Иллюзия развеялась и перед моим разочарованным взглядом предстала ещё одна вариация рассказа «Идеал». Но как убедителен, как нереально прекрасен Паракосм! Мне не хотелось его покидать, я надеялся что Берк там и останется... Когда вся эта феерия так обыкновенно закончилась, я понял что меня обманули. И обманули мастерски. Но даже с обманом я готов был смириться, если бы он не заканчивался столь тривиальным финалом. Если б не он, я бы и десятки не пожалел, а так... только 7/10.

Хорошие фантастические рассказы. Неплохо, с фантазией продуманный растительно-животный мир. Забавные сюжетики, не без изобретательности и приятной изюминки. Особенно импонируют мне твилы. Они получились очень дружелюбными и безобидными, как персонажи детской сказки. Да и в целом, «Марсианские хроники» Стенли Вейнбаума в отличие от хроник Рэя Брэдбери по простоте и даже какому-то полузабытому чувству ностальгии по дружбе между землянами и марсианами вызывают в памяти старые советские фантастические мультфильмы. Правда фантазия автора этих рассказов гораздо богаче, чем у советских мультипликаторов. Впрочем оно и понятно, ведь когда он их писал, никто не стоял у него над душой, указывая что и как делать, дабы соблюсти доктрины соответствующей идеологии. А так, за этим небольшим исключением, почти всё то же самое. Однако некоторой остроты они всё-таки не лишены. Некоторые фрагменты заставляют вспомнить даже Лавкрафта с его мрачным «В стенах Эрикса». Например энергокристаллы из «Марсианской одиссеи» очень смахивают на соответствующие артефакты из лавкрафтовского рассказа. Более того во втором рассказе, «Долина желаний» Вейнбаум настолько осмелел, что начал проводить сравнения между разными политическими системами Земли и общественным устройством у твилов. Кроме того, очень многообещающе выглядели упоминания о древнейшей истории Марса, но увы... Слишком рано умер Вейнбаум и цикл так и остался всего лишь двумя рассказиками. И тем не менее, эти два рассказа настолько меня зацепили, что я решился поставить им девятку почти без всяких скидок на время написания. Хорошее НФ-ретро, особенно подойдёт для ценителей разнообразной жанровой архаики.

Удивительно было читать и сознавать, что перед тобой один из ярчайших образцов гуманитарной фантастики, созданный в годы, когда этой самой фантастики в её нынешнем понимании и не было. В «Новом Адаме» затронуты столь серьёзные темы, что его можно назвать произведением общелитературного уровня. Причем не только по содержанию, но и по своим литературным достоинствам. Если не принимать во внимание несколько нелепый в наше время фантастический антураж, вроде атомного разрушителя и полемики с Эйнштейном и Уэллсом, то в сухом остатке видны действительно важные в любые времена общечеловеческие вопросы.

В романе, словно в зеркале отразились многие проблемы, волновавшие не только отдельных людей, но, пожалуй и целые слои общества западных стран в то время. Здесь и идея сверхчеловека, занимающая центральную позицию, и, предчувствие близкой войны и даже прогнозы перспектив развития ядерной энергетики… Словом объёмистый ворох проблем, но в центре – человек. С виду – сверхчеловек, но… так ли это на самом деле? Что в действительности его создало: природа или отчуждение от других людей, воспринимавших его инакость как уродство? Да, он настоящий гений, на много порядков опередивший своё время и его нравы, но по сути своей тоже не более, чем просто одинокий и отвергнутый всеми человек. И две этих противоположных по своему укладу сущности борются в нём на протяжении романа с переменным успехом, что находит отражение в его любовных метаниях и мучительной необходимости выбора между двумя женщинами. Обычной девушкой и женщиной, подобной ему. Причём исход борьбы остаётся неясным до самого конца. Финал, такой неожиданный и непредсказуемый одним махом разрубает этот гордиев узел, но вместо одного разрешённого вопроса, возникает другой: а кто из них двоих победил, человек или сверхчеловек? Мощнейший внутренний конфликт между тем, кто сеть Эдмонд Холл на самом деле и тем кем он хотел бы стать остаётся неразрешённым… И вместе с тем, читателю даже в голову не придёт домысливать какой-то другой финал. Потому что именно такой исход закономерен и единственно возможен. Ни проигравших, ни победителей…

Интересно, что помимо Сары Маддокс, как бы на периферии действия существует ещё несколько существ её породы, но для автора они абсолютно абстрактны и удостоились лишь мимолётного напоминания, чтобы за ключевой точкой действия не забылась та скрытая угроза, какую они из себя представляют. Но вот что по-настоящему важно, так это то, что не меньшую угрозу они представляют и для себя. Пример самого Эдмонда Холла весьма красноречивое тому свидетельство. Человек, лишившийся человечности, перестаёт быть таковым. Он просто обречён на саморазрушение, как и Эдмонд Холл.

Для меня большая часть цикла «Многоярусный мир» занимает нишу где-то в промежутке между «марсианскими» романами Э. Р. Берроуза и «Хрониками Амбера» Р. Желязны. Впрочем, отталкивался Фармер всё же в значительной степени от «Богов Марса». Желязны же, начал писать свои «хроники» гораздо позже Фармера, тоже в свою очередь нимало оттуда позаимствовав, в чём нисколько не стеснялся признаваться.

Всё семикнижие условно можно разделить на три части: 1) приключения властителя Ядавина (он же Роберт Вольф) и его возлюбленной Хрисеиды, о которых рассказывается в двух первых томах, 2) Кикаха, ключевой персонаж цикла. Непосредственно о предыстории его деяний рассказываеся только в одном томе, 3) в следующих четырёх томах у Кикахи появляется антагонист – Рыжий Орк, один из самых могущественных и коварных властителей.

Наиболее интересны первые пять томов, написанные практически один за другим, в 60-70х годах. Это и есть настоящий многоярусный мир, а если точнее, его канонический вариант. На протяжении этих пяти книг как раз и происходят все самые интересные и заслуживающие внимания события цикла. Много экшна, много динамики, незамысловатый сюжетец, который по большей части отсутствует, но время от времени ненадолго выходит на первый план, чтобы затем столь же быстро исчезнуть. Герои перемещаются из мира в мир, минуя одни врата за другими. В общем, развлекаются в своё удовольствие. А заодно и читателю не дают заскучать. Особенно, если этот читатель любит лёгкую приключенческую фантастику, не отягощённую излишним философизмом или чересчур усложнённым технологическим инструментарием.

Однако, пора переходить от канона к еретическим изводам. Под ними в данном случае подразумеваются две заключительные части. Это псевдоэкспериментальный «Гнев Рыжего Орка» и квазиприключенческий «Больше, чем огонь». На первом остановлюсь более подробно. Написан он (по крайней мере, отчасти) «как-бы» в стилистике «новой волны», которая, как известно благополучно приказала долго жить ещё лет за двадцать до этого. С одной стороны действительно присутствует немалая доля эксперимента, заметно изменяется и усложняется язык, замедляется темп нарратива, поднимаются вопросы и проблемы характерные как раз для литературы «новой волны». Появляются ссылки на Берроуза. Нет-нет, не на Эдгара Райса. На сей раз это Уильям Берроуз, что в контексте первых пяти книг выглядело бы кощунством. Крестный отец канонического «Многоярусного мира» как раз-таки Э. Р. Берроуз. Но «Гнев Рыжего Орка» тем и примечателен, что достаточно далеко отходит от первооснов цикла и над приключениями здесь превалируют довольно ядовитые житейские и социологические наблюдения и замечания. Диапазон затронутых в романе тем довольно широк. Начиная с подростковой агрессивности и социопатии и заканчивая проблемами тогдашнего американского общества и даже, (да-да!) рабочего класса. Роман надо сказать, довольно неровный. Как эксперимент, он безусловно провалился. Фармер его просто «не дожал». Но как художественная литература читается сравнительно неплохо, пусть и с небольшим скрипом. Однако одно неоспоримое достоинство у него всё же есть. Как ни крути, он очень разнообразит общую, успевшую немного приесться ко времени его чтения, палитру цикла. Кроме того, при всех его недостатках, аутсайдером его никак не назовешь, а потому он прочно занимает своё особое место в истории «Многоярусного мира». При том условии, что вы начнёте его читать без перерыва, сразу после «Лавалитого мира».

О последней книге много не скажешь. Написано старательно и умело (мастерство никуда не денешь), но абсолютно не интересно. Цикл к этому времени себя изжил и это заметно. Читается «Больше, чем огонь» практически на автомате и скорее для галочки, чем из желания узнать, как всё закончилось.

Несмотря на отдельные недостатки и угловатости и шероховатости, общее впечатление после прочтения весьма приятное и положительное. Именно так: приятное и положительное. Никаких особых откровений или таинств «Многоруясный мир» в себе не скрывает. Но не всякий и не всегда в них нуждается. Иногда хочется просто захватывающих приключений. И в этом качестве «Многоярусный мир» себя полностью оправдывает. Он хорош прежде всего как лёгкое развлекательное чтение, помогающее тем не менее не только расслабиться, но и с некоторой пользой потратить свободное время.

Чем-то эта книга схожа с фильмом Фрэнсиса Копполы «Apocalypse now». Думаю, своим пессимистическим настроем и предчувствием обречённости человечества как вида. «Джек Фауст» тоже насыщен теми же мотивами и флюидами, что и гениальная лента Копполы. В каком-то смысле его также можно назвать групповым портретом человечества, как некогда окрестили критики культовую киноленту Копполы. Все человеческие достижения в романе оборачиваются неизбежным путём к самоистреблению. И корни и истоки этого безальтернативного пути лежат в самой природе человека. Человек у Суэнвика существо бессовестное и корыстное, трусливое и эгоистичное. Очень ограниченное существо. И что бы оно ни делало, как бы ни старалось преодолеть свою ограниченность, все свои достижения в итоге, обращает себе же во вред.

Майкл Суэнвик сумел зайти довольно далеко не только как писатель, но, пожалуй, и как философ и исследователь глубинных мотивов лежащих в основе поведения человека разумного. Неудивительно поэтому, что читая отдельные пассажи из книги испытываешь чувство стыда перед самим собой, за то что принадлежишь к тому же самому биологическому виду.

Каждый герой у него очень достоверен и эмоционально точен. И при это крайне схематизирован. Как робот, чувства которого заменяет программа с чётким алгоритмом эмоций и рефлексов. Эмоции и рефлексы... Вот и всё что движет людьми. Причём доля эмоций не так уж и велика. Основная роль отводится простейшим рефлексам. В чём-то такой подход схож с мнением Ричарда Олдингтона, который в своём романе «Смерть героя» писал, что человечеством управляют два главных страха – смерть и голод. Всё остальное не более чем романтические глупости. Соглашаться или нет с таким подходом? Трудно сказать однозначно… Этот вопрос скорее из области патетики и ответ на него (если он существует) может оказаться не слишком приятным.

В романе, по большому счёту два героя: Мефистофель и весь род людской. Фауст как один отдельно взятый индивидуум является совершенно недвусмысленной персонификацией второго. Ну а Мефистофель, по-моему, абсолютно явно персонифицирует самого Суэнвика, с его презрением к людям. На ум невольно приходит сравнение с «Мостом праха» Желязны. У последнего многовековой духовный опыт пересиливает саморазрушительную инерцию и люди получают шанс. У Майкла Суэнвика ничего подобного нет и в помине. Он просто-напросто отрицает существование такого опыта. Так что и пути к спасению он не видит. Фаусту и всем остальным людям в его лице остаётся надеяться лишь на бога.

P.S. «Джек Фауст» первый мой роман Майкла Суэнвика. Нельзя сказать чтобы он мне очень уж понравился, но пищей для размышлений обеспечил. Именно пищей для размышлений, поскольку он более для ума, нежели для сердца. По возможности, буду продолжать знакомство с этим автором.

Несмотря на то, что это один ранних романов Желязны, книгу в каком-то смысле можно назвать квинтэссенцией всего его творчества. Космические боги, они же межзвёздные маги, они же таинственные ангелы-хранители постов по поддержке равновесия вселенной. Мир где правит то ли магия, то ли технология, то ли их синтез... От всего этого кружится голова...

Боги, которые на самом деле и не боги, или на самом деле боги. Кто их там поймёт, с их смешными страстями. В «Князе света» помнится тоже было нечто подобное, только в не столь утрированной форме.

Ещё одна замечательная и примечательная особенность этого текста — его ритм и темп. Он звучит как белый стих, как поэма в прозе. Усиливает этот эффект и описательная стилизация происходящего в Доме Мёртвых и Доме и Живых под египетские мифы. А динамика развития сюжета и условная схематичность характеров наводит на мысль, что автор хотел придать роману сходство с трагикомической фарсовой пьесой, а возможно и с египетской мистерией. Недаром же он обратился к египетской тематике! Действительно, многое в романе наводит на мысль об этих таинственных представлениях, которые разыгрывались древнеегипетскими жрецами. Вот и «Создания света — создания тьмы» и есть такая техномистерия, поставленная Желязны.

Ну и какая же сказка, без намёка на серьёзную философию! И тут автор постарался на славу. Его роман походя поднимает целый корпус серьзных философских проблем, которые его же герои разрешают совершенно играючи. Желязны в своей ироничной несерьёзной манере препарирует целые уровни бытия и небытия, погружаясь всё глубже и глубже, до самой бесконечности и далее.

Роман этот представляет из себя достаточно крепкий орешек. Не каждый сумеет осилить его с первого раза. Такие книги нужно читать, перечитывать и вновь перечитывать. И восхищаться.

Реальность и сознание мысли, чувства, описания, краски сливающиеся в единый поток и подменяющие собой собственно сюжет. Свет, сумасшедшие цвета, тени, абсолютный хаос. Образно, до тошноты ярко и необычно, то что происходит в романе. Структура текста очень сложная и плотная. Настолько плотная и однородная что он сливается в единое целое. Обилие нереальных фантастических метафор и сравнений, призванных передать уникальность описанной ситуации приводит к тому что роман воспринимается как утонченная авангардная музыка сквозь плотный слой радиопомех и треск статических разрядов. Проще говоря, сквозь эффект «белого шума». Ну, или треска крыльев мириад насекомых, если хотите. Харрисон стремился создать эффект взаимопроникновения и взаимоизменения двух миров. Что ж, ему это удалось. И как удалось! Ценой полной потери связности и хоть какой-нибудь устойчивости образов и реальности вообще. Мир сходит с ума, время подменяет пространство. Реальность не то чтобы выворачивается наизнанку, она просто тает, рвётся под чудовищным напором другой реальности, абсолютно иной и чужеродной. Мы можем слышать её треск и нарастающее раздражительное шипение. Браво! Бесподобно! Читать это невозможно, не читать – нельзя… Для того, чтобы просто одолеть этот текст нужно обладать немалым терпением. Чтение «Бури крыльев» это труд. И труд немалый. Она изматывает и опустошает. А уж что касается понимания и адекватного её восприятия… Либо вы настроены на ту же волну что и автор, принимаете и расшифровываете посылаемые им сигналы, либо нет. Даже не могу в точности сказать, удалось ли это мне самому…

При этом вряд ли найдётся книга, которая была бы столь отталкивающей физически. Которая точно так же поражала бы своим безумием и беспомощностью и нелогичностью. Хотя, смотря что считать логичным. Сложный дисгармоничный мир Харрисона можно ощущать, видеть, слышать и воспринимать в любой плоскости и измерении. Он навязчивый, рыхлый, крупнозернистый, с лезущей отовсюду, осязаемой текстурой и фактурой. Как песок. И такой же рассыпчатый. Он похож на облако отравленных миазмов, которые стыдно вдыхать.

Оценивать такие книги просто смешно. Я бы поставил десятку, но чёрт его знает, соответствует ли книга этой высокой оценке. Так что оставлю её не оценённой. Всё равно не смогу определить, что и как тут оценивать. Однозначный шедевр, не понятый и не принятый мною.

P.S. Что бы там Харрисон не замышлял, ради чего бы он не писал эту книгу, ему это удалось. Стилистически она не безупречна, и действительно неровна. Есть перекосы и шероховатости. Поэтому одному она видится как неудавшийся фэнтези-роман, другому потенциально асбсурдистким романом, с не до конца реализованным набором идей и художественных приёмов. Я же считаю, что идеальный баланс как раз-таки был достигнут. Впечатления столь сильные, что знакомство с миром Вирикониума я решил приостановить на этом романе. Пока приостановить. Но в будущем обязательно к нему вернусь.

Начало «Явления тайны» незаурядное и многообещающее, первая часть романа, «посланник», проглатывается с ходу, настолько она интересна. Дальше, примерно где-то до середины книги, события начинают вязнуть и сворачиваться, продвигаясь медленно, черепашьими темпами. В это время появляется сильное искушение разочароваться в книге. В какой-то неопределённый момент ловишь себя на мысли о раздражающнм сходстве «явления тайны» с безликими и стерильными романами Дина Кунца. Увы, но сходство действительно есть…

Вот так, ни шатко, ни валко, скорее по инерции роман приближается к последней трети, ради которой его собственно и стоит читать. Всё самое интересное происходит как раз здесь. Самые красивые, самые зрелищные эпизоды и фрагменты появляются тогда, когда их уже перестаёшь ожидать и предвкушать. Тут-то и выходит из тени настоящий Баркер, такой, каким его знают и любят поклонники. Ради этого стоит пересилить зевоту и прочесть скучную середину; ведь потом, терпеливый читатель будет наконец-то вознаграждён. Нет, не явлением той самой тайны, но грандиозным зрелищем и неожиданным финалом, что тоже неплохо.

По здравому размышлению ставлю этой книге твердую 8/10. Можно было бы и 9 поставить, но нет… девятки всё же будет многовато, ибо тайна хоть и явилась нам, но не раскрылась. На сей раз Клайв немного не дотянул.

Хотя, кроме Тайны конечно же остаётся ещё и Искусство; что же оно на самом деле из себя представляет? Трудно найти ответ на этот вопрос. Клайв Баркер прямого ответа тоже не даёт…

Заключительный роман цикла произвёл на меня не меньшее впечатление, чем первый. Со спокойной совестью ставлю 10/10. Не буду даже говорить, о том какой он потрясающий и великолепный, ибо на вкус на и цвет все цветные мелки разные. Кто-то может со мною не согласиться, назвать «Риальто» поверхностным и плоским. Может статься, это и взаправду так. Да только к чему изощряться с характерами событиями, когда можно просто бесподобно рассказать три истории о необыкновенных магах, последних властителях умирающей Земли, как это сделал Джек Вэнс. Если Вы любите настоящее волшебство, чудеса и беспредельную фантазию, не скованные никакими условностями, то этот роман для вас.

Читается как более пространный вариант «Глаз чужого мира», но от этого ничуть не хуже. Правда не очень ровно, кое-где слегка затянуто (совсем чуть-чуть), но такова особенность авторской манеры. Общий посыл романа забавный, и даже в чём-то оптимистичный, что тем более удивительно: нечасто встретишь декаданс, искрящийся задором и юмором. Микс получился поистине роскошный, и оттого ещё более упоительный. Такие книги всегда хочется смаковать, читать медленно, наслаждаясь каждой мелочью.

Интересный и очень забавный роман. Не только чтобы слишком смешной, но именно забавный. Короче говоря — то, что надо. Все составляющие подобраны и сбалансированы идеально: гротесковый юмор, ирония и фэнтезийные реалии. И какой главный герой – обаятельный, недотёпистый прохвост Кугель! Для меня эта книга стала одной из самых любимых. Здесь есть всё то, что мне нравится не только в фэнтези, но и в литературе вообще: ужасные чудовища, хитрые злобные колдуны, с одной стороны, и, циничный, но беззлобный и остроумный юмор и ни грамма уныния – с другой.

Кому-то «Умирающая Земля» может показаться всего лишь навсего красивой сказкой. И нельзя сказать, чтобы это было не совсем так. Однако, такие сказки хочется читать и перечитывать снова и снова! И не ради каких-то сюжетных коллизий. Нет, эти новеллы совсем не о том… Сюжет для них – вещь второстепенная, тогда как первую скрипку играет атмосфера. И какая атмосфера! Увядание, печаль, щемящая душу, болезненная красота. И всё это воплощено с ярчайшей, неподражаемой фантазией и непреходящей тоской по погибающему миру. За яркими, красивыми пейзажами безошибочно угадывается очень долгая и печальная, полная побед и поражений история старой Земли. Впрочем, финал у всех эпох один; и финал этот неизбежен… и победители и побеждённые – перед ним все едины.

Если представить в процентном соотношении хорошие и плохие впечатления от «Лета ночи», получится примерно 70% за и 30% против. Сперва о том, что выглядит плохо. Прежде всего, неоправданная затянутость и вялость экспозиции, тянущейся примерно на четверть, а то и на треть книги. Она включает в себя множество совершенно ненужных, второстепенных сцен, элементов и деталей, в дальнейшем не получивших ровным счётом никакого развития. Всё и отовсюду напихано туда без разбору. Особенно много позаимствовано у Кинга, из его «Оно» и «Сердец в Атлантиде». Кое-что взято даже у Брэдбери, попытки воссоздать атмосферу и эмоциональный посыл его творчества тоже встречаются. И не сказать кстати, чтобы неудачно: местами Симмонсу это удаётся вполне сносно. Местами. Сильного сходства нет. Персонажи какие-то очень уж плоские. Особенно это касается взрослых. С детьми ещё туда-сюда, они больше похожи на живых людей (точнее на тех самых взрослых), но вот все, кто старше двенадцати лет похожи на статистов. Более всего это касается служителей зла, которые как незначительные актёры второго плана постоянно маячат где-то позади декораций. Появляются они однако всегда в нужный момент и со своими обязанностями справляются весьма убедительно. Так что этот недостаток тоже не фатален, а при желании (если очень любите Симмонса) может превратиться в своего рода достоинство. Бросается также в глаза неотвязное стремление осознанно ли, неосознанно ли дать пинка Стивену Кингу. Думаю в данном случае это желание скорее неосознанное. И как всякое проявление бессознательных стихийных порывов происходит бессистемно, то там, то сям. Судите сами: в романе множество сцен и героев откровенно списанных у Кинга. Выглядит весь этот антураж просто-напросто ненужно и натянуто, часто откровенно пародийно. Чего только стоит хрестоматийного вида Ка Джей Конгден, нехороший мальчик и злобный хулиган (смотри «Оно»). Он носит оч-чень тяжелые и грубые армейские ботинки, кожаную куртку, у него прыщавое лицо, желтые зубы, плохо пахнет изо рта, он патологически ненавидит беззащитных малышей и невольно пособничает архизлу. Никого не напоминает (см. «Оно»)? Вот-вот, напоминает и ещё как… Или другой пример: былинная игра в баскетбол, в ходе которой нехорошие ребята, как бы про между прочим заставляют одну из девочек, принимающих участие в игре снять футболку (ибо жарко). Девочка, естественно футболку не снимает (ибо девочка) и в слезах уходит. Хорошие ребята, играющие роль положительных героев после этого сразу же осознали, что что-то в жизни стало не так, видимо детство заканчивается. Опять же очень по кинговски описан этот момент, но как-то равнодушно и не очень старательно… Не получается у Симмонса быть Стивеном Кингом, ну никак… Есть ещё ряд сцен-экспозиций и подробностей, которые смело можно выкинуть и роман от этого ничуть не пострадает.

Но хватит о минусах, пора поговорить и о плюсах, тем более, что плюсов в книге на порядок больше, чем минусов. Когда заканчивается вводная часть и начинается собственно повествование, то о всех незначительных недостатках забываешь начисто. Холодная спокойная рациональность, расчётливость и неторопливость в описании событий, все те лучшие качества Дэна Симмонса, которые присущи ему как автору проявляются в полной мере. Обращает на себя внимание великолепная, замечательно переданная атмосфера маленького городка (переданная по симмонсовски, а не по кинговски, и это очень важно). Как раз здесь мы и видим воочию самого Дэна Симмонса с его глубокомысленностью, вдумчивостью и умением кропотливо нагнетать страх и безысходность происходящего. Настоящим, неподдельным ужасом веет от безнадёжности и неотвратимости, с какой развиваются события. Вроде бы описано всё просто и безыскусно, но очень проникновенно и прочувствованно. Хорошо проработана религиозная линия, связанная с католичеством, так как один из ребят, Майк О`Рурк – католик. Кстати, многие небезынтересные моменты «Террора», имеющие отношение к католицизму намечены именно в «Лете ночи». Я отнюдь не хочу сказать, что истоки «Террора» лежат в этом романе, но косвенные связи прослеживаются и при том, связи весьма любопытные. Я не буду раскрывать их здесь. Тот, кто внимательно прочитает роман, найдёт несколько действительно любопытных «мостиков» от одного произведения к другому.

Итак, что же в итоге? Роман хорош, ну или во всяком случае очень неплох. Да ряд недостатков есть, да некоторые из них весьма заметны. Финал и вправду несколько «проседает». Да, в целом довольно неровно. Но, читая роман, недостатки не замечаешь. Этой вещи присуща своеобразная внутренняя логика, которая отлично скрадывает и сглаживает все шероховатости, так что в общем контексте романа они кажутся очень органичными.

Осознание собственных огромных возможностей редко делает человека мудрее. А уж если этот человек женщина, да к тому же, порядочно стервозная... Комментарии излишни.

Если не обращать внимания на туманные сентенции о демократии, всё остальное станет ясно, как день. Побеждают отнюдь не герои, а посредственности. Они-то и вершат судьбы мира, а герои только льют за это кровь. Вообще Клайв Баркер весьма неприязненно относится к героизму, как к явлению. Подобные мысли красной нитью проходят сквозь многие его произведения. Но здесь они выражены почти концентриванно, в очень ёмкой форме.

Главная идея как мне кажется очень проста — любая, даже самая хорошо организованная масса людей всё равно превращается в неуправляемую толпу. От этого автор и отталкивался. Однако, остальной антураж, хоть и вторичен, но выглядит безупречно. Собственно говоря, этот рассказ можно смело свести к развернутой метафоре, рисующей толпу как

Здесь пугает даже не столько

Этот рассказ нечто вроде средневековой легенды о незадачливом чёрте и хитром крестьянине. Джек Дж. Поло подобну тому самому крестьянину не только перехитрил беса, но и заставил его служить себе. Таких историй полно в устном средневоковом фольклоре любой из стран Европы, в том числе и России. Достаточно вспомнить хотя бы сказки. Баркер не постеснялся использовать этот мотив, правда несколько осовременил его, разбавив ощутимой долей иронии.

Любой хоть мало-мальски себя уважающий хоррор-фэн просто обязан это прочесть. Независимо от того, как он относится к Баркеру и сплаттерпанку. Можно любить творения Клайва Баркера, можно ненавидеть или даже презирать. Это уж кому что больше по душе (нужное, как водится, подчеркнуть). Но вот равнодушным «Книги крови» не оставят никого. Можно долго спорить о том, что это — трэш или не трэш, хотя какая разница? Что бы там о них не говорили, эти рассказы и повести действительно классика. Неординарная, жестокая, бесстыдная и прекрасная в своём безобразии. Романист Баркер это одно, хотя и в этом качестве он хорош, но Баркер, автор малой формы — неподражаем, и этот цикл стоит того, чтоб его прочесть, просто чтобы иметь представление о том что в действительности представляет из себя человеская душа. А Баркер мастер изображать человеские души, пусть даже и пропащие. Художник, тонкий знаток и ценитель порока, он пишет свои картины умело, со вкусом и с удовольствием. Моя оценка 10/10. Это может показаться нелогичным, так как отдельным частям цикла я поставил мало десяток. Но в момент, когда речь заходит о Баркере, всякая логика исчезает без следа. «Книги крови» как одно целое много больше, чем простая совокупность отдельных частей.

Помимо того, что она создала великолепный и очень запоминающийся мир, Танит Ли потрясающе сумела передать всю палитру и спектр эмоций своих героев. В этом она не уступит многим признанным мэтрам жанра. Казалось бы скупыми, грубыми штрихами набросаны их портреты, их прошлое, настоящее, вся их жизнь. Но вопреки кажущемуся примитивизму, люди населяющие созданный ею мир очень выглядят по-человечески живыми, выглядят настоящими людьми, а не аляповатыми героями сказки. Первый роман «Висских войн» показался мне весьма слабым. Тем большим было моё удивление, когда взявшись за вторую книгу, я обнаружил что она на порядок интереснее. Однако, есть одно очень существенное «но». Дело в том, что писательница, создавая психологические портреты персонажей населяющих мир Виса, постоянно делает отступления в их прошлое, часто такие длительные и пространные, что за ними теряется основной поток сюжета. А в романе столько авантюрных и любовных интриг, что разобраться в них и без того сложно. Ну а уж когда приходится вникать в перипетии прошлого каждого из персонажей, даже второстепенных, то тут и говорить не о чем. Усложняет эту задачу ещё и монотонность текста. Это видимо фирменная особенность Танит Ли. Первый роман трилогии, «Повелитель гроз», тоже написан в монотонном, бубнящем ритме. Такой приём использован очевидно для того, что создать мрачную и пессимистичную атмосферу. Атмосфера действительно удалась на славу. Но вот сюжет заметно пострадал. Одно преимущество проявилось в ущерб другому.

К плюсам романа относятся:

1) Отлично проработанный и в самых мельчайших деталях мир.

2) Очень тонко и умело передана психология героев.

3) Потрясающе красивый, поэтичный стиль и язык. Обилие красочных, пусть и несколько тяжеловесно стилизованных метафор (это же фэнтези!).

4) Мрачная, предапокалиптическая атмосфера. Кое-где подозрительно напоминает «Слуг тёмного властелина» Р. Скотта Бэккера.

5) Красочный и оригинальный мир с обилием рас.

Минусы:

1) Крайняя запутанность и усложнённость сюжета. Почти невозможно установить причинно следственные связи между героями и событиями.

2) Перегруженность второстепенными деталями.

3) Обилие лирических отступлений.

Моё собственное впечатление от книги двоякое. С одной стороны она мне очень понравилась, с другой, ряд чисто стилистических и технических особенностей текста книги делают его весьма и весьма непростым для чтения.

Очень депрессивное и одновременное реалистичное, несмотря на принадлежность к «гуманитарной» НФ произведение. При этом, несмотря на натурализм в изображении сцен из жизни торчков, отсутствует даже малейший намёк на «чернуху». Герои вызывают никак не отвращение, а только жалость и сочувствие. Каждый из них жаждал свободы, независимости от того общества, в котором жил. Наркотики казались им альтернативой собственному унылому существованию, глотком свободы. А в результате, оказались ещё большим, чудовищным и пагубным злом. Иллюзорная свобода обернулась жестокой ломкой и непреодолимой зависимостью.

В одном из своих интервью, писатель заявил, что «Помутнение» это отражение, как он сам выразился «паранойи никсоновского правления». Филипп Дик в то время был частью той самой протестной контркультуры, в среде которой получили активное распространение самые разнообразные наркотики, и как он сам утверждал, подвергался преследованию то ли со стороны правительства, то ли каких-то иных спецслужб и карательных органов. В книге это боязнь тоже проходит красной нитью, как получившие реальное потверждение страхи. И страх тотальной слежки и боязнь за собственную жизнь, переходящие у Боба Арктура в манию преследования, также списаны Диком с собственного опыта. Тем не менее, в послесловии к роману, сказано что автор, не какой-то конкретный персонаж, автор – это сам роман.

Арктур, как главный герой, представляет из себя не только образ самого Дика в реальной жизни, но и как не парадоксально, его антипод – правительственного агента, страдающего не только от наркозависимости, но и от обезличивания. Ирония в том, что следить ему приходится за самим собой. А раз так, значит надо абстрагироваться от собственной личности и волей-неволей создать другую. Это особенно явственно проявляется когда человек в шифрокостюме набдлюдающий за Арктуром, перестаёт видеть в нём себя и начинает воспринимать его как такой же объект для слежки, как и всех остальных. С этого момента в дело вступает Фред – alter ego Боба Арктура. Правда, времени, на то чтобы действовать, ему отпущено совсем немного. Он почти полностью утрачивает ощущение реальности и первый же серьёзный тест выявляет, что Арктур превратился в опустившегося торчка. Последнее, что он осознаёт, это полная личностная дезориентация. Его личность оказывается разрушенной, превращается в пустую выжженную оболочку.

«Помутнение» это рассказ о том, чем заканчивает каждый наркоман. Роман во многом основанный на реальном жизненном опыте самого Дика. Роман, наполненный глубоко личными, очень горестными переживаниями, трогающими до глубины души. Писатель рассказывает о наркомании предельно откровенно, самые шокирующие подробности он демонстрирует в очень будничном, обыденном свете. То, что у постороннего человека, никогда не бывшего частью этой среды вызывает ужас и шок, у наркомана способно пробудить в лучшем случае мрачную иронию. А чаще всего они вообще никак на это реагируют. Такова их жизнь, они к ней привыкли. Такова их плата за совершённые ошибки. И всё же, какими бы законченными наркоманами не выглядели герои книги, автор относится к ним с очень бережно, с теплотой и пониманием. А следуя, за автором, сострадательным отношением проникается и читатель.

Ким Ньюман не только писатель, но также и известный кино- и литературный критик. Его великолепное знание классики хоррора позволяет ему использовать многочисленные мотивы, деликатно позаимствованные из этого жанра. Причём, делает он это настолько виртуозно, что эти, казалось бы, давно отжившие сюжеты буквально переживают второе рождение. Вот и в романе «Твари в бархатных одеждах» он вновь сел на своего излюбленного конька. Однако на сей раз это не вампирская тема, а старая-престарая викторианская история о Джеке-Потрошителе.

Конечно же, сообразуясь с реалиями фэнтези Ким Ньюман немного «переделал» этого известного злодея, но он, тем не менее, легко узнаваем. Да и сам Альтдорф, с невесть откуда взявшимся ну очень густым туманом подозрительно напоминает декорации к старому доброму Лондону, конца XIX в., каким его традиционно изображают в кино и литературе ужасов.

Прекрасно проработанная фабула, очень живые, чувствующие герои, с неожиданно сильной психологической линией. Отдельно отмечу крайне напряженную атмосферу и весьма каверзную интригу. Убийцу абсолютно невозможно вычислить логическим путём, автор об этом позаботился. Уже на последних страницах, когда кажется, что вот, он лиходей, Тварь сбрасывает обличие и преподносит последний, шокирующий сюрприз, который выбьет почву из под ног даже видавших виды любителей детективов.

Собственно говоря, никакой это не роман а три независимых новеллы. Общее у них только то, что все три повествуют о вампирше Женевьеве. На этой шаткой основе они и были объединены вместе.

Первая новелла основана на отсылках к двум классическим произведениям: «Доктор Джекилл и мистер Хайд» Р. Л. Стивенсона и «Призрак оперы» Гастона Леру. Тут и комментировать-то особо нечего, кто читал, тот поймёт. Оценка 8.

Вторая новелла написана в виде пародии на готический рассказ и классическую традицию ужасов. Пародия в очень гротесковой, опереточной манере. В своём роде остроумная, но довольно скучноватая и совершенно бессюжетная. В общем, бессодержательный стёб. Напоминает один из выпусков «Шоу Бенни Хилла» или «Монти Пайтон». Несмотря на то что эта часть «романа» самая короткая, читать её гораздо менее интересно, чем другие две. Оценка 6.

Третья новелла производит наиболее благоприятное впечатление. Единственное, что её портит — чрезмерная мелодраматичность. Если б не откровенно мыльнооперная концовка, с лёгким сердцем поставил бы 10 баллов, а так — 9, что тоже очень неплохо для мелодрамы о судьбе единорогов.

Среднее арифметическое чисел 6, 8 и 9 равняется 7,67. Округлив это число в сторону возрастания, получим 8. Оценка 8.

Жанр новеллизации вещь очень и очень условная. Особенно, если речь заходит об игровой вселенной. В отличие от кино и литературного мира, свободы здесь гораздо меньше. Любое проявление выдумки и фантазии напрочь забивают предельно жесткие правила, которым непременно должно следовать любому новеллизатору. Если в исконном мире, который он взялся описывать присутствуют орки, огры, гоблины, гномы и прочие литературные ископаемые фэнтези, то никуда от этого не деться. Будут они присутсвовать и в тексте. Нужны они там или нет – дело десятое. Можно конечно как Ким Ньюман, свести их персонализацию к абсолютному минимуму, просто меньше о них вспоминая. Мол где-то они там есть, ну и ладно, пусть будут. Главное чтоб в основное действие не лезли. А некоторых гномов даже заставить нести кое-какие общественные полезные функции.

Ким Нюман писатель ужасов и навсегда им останется. А уж от вампирской темы, своего излюбленного фетиша, он точно не отступится. Даже когда ради заработка нужно было написать фэнтези, он всё равно написал роман ужасов, немножко заретушированный под фэнтези. Если речь идёт о свободном творческом импульсе, то одно другому не помеха. Но когда конечный результат писательского труда приходится подгонять под узкорамочные жесткие стандарты, получается не очень хорошо. Но Ньюман даже из такого бесперспективного на первый взгляд вторсырья сумел сделать конфетку. Лихие, хоть и немного картонные герои-живчики у него населяют довольно куцый, плоский мирок, который служит отличной декорацией для их похождений в жанре детективного водевиля. Особенно, этого касается событий в замке Дракенфелс, стены которого покрыты несмываемо густым налётом готичности. Хороша публика явившаяся на спектакль, почти неотличима от персонажей-статистов из какого-нибудь вампирского романа про викторианскую Англию. Фарсовый сюжет с заметной долей иронии и несерьёзности. Ещё бы чуть-чуть и получилось бы просто превосходно… Но нарочитая поверхностность не даёт этому пройзойти. Всё какое-то ненастоящее, условно-игрушечное. И тем не менее, на фоне кажущейся простоты и лубочности видны контуры более самостоятельного, тематически независимого произведения. Правда, обрисованы они не очень чётко, но виной тому специфика новеллизации. Лица заинтересованные их разглядеть сумеют, надо только постараться.

Клайв Баркер один из тех авторов, чьё творчество не способно оставить равнодушным никого. Откровенность, с какой он изображает жизнь людей и высших существ, будь то боги «Галили» или ясновидцы из «Сотканного мира» не может не вызывать восхищения. Но в романе «Сотканный мир» взаимоотношения людей и ясновидцев сведены к минимуму, в отличие от «Галили». Первые, существа весьма тупые и ограниченные, вторые куда как мудрее и искуснее, хотя и не менее плутоваты, чем люди. Но по традиции, симпатии автора оказываются на стороне существ более высокого порядка. Хотя, справедливости ради стоит заметить, что главную роль в книге играют персонажи-люди.

Мир людей, или Королевство чокнутых скучное и однообразное место. Жизнь там безрадостна, уныла, полна бесконечной рутиной. Фуга же, напротив страна чудес и красоты (пусть и весьма своеобразной). Показательно, что один из главных героев, Кэл Муни, живущий рядом с железной дорогой нисколько не страдает от ежедневного грохота поездов. Настолько он к ним привык. Вот так, изо дня в день, из года в год. Такие мелкие, казалось бы мало значащие детали ярко демонстрируют, какова она есть на самом деле, жизнь людей. Но вот он видит нечто такое, отчего всё в его жизни переворачивается. Так и рождается мечта о мире, так не похожем на его собственный. Почти то же самое происходит и с Сюзанной, которая узнав тайну ковра осознаёт, что прежней ей уже не быть. В противоположность им выступает другая пара героев — Шедуэлл и Иммаколата, охотящиеся за Фугой. Все остальные герои по большому счёту второстепенны, хотя и они получились не менее убедительными и обаятельными. Каждый герой выглядит абсолютно живым человеком из плоти и крови, со всеми отсюда вытекающими последствиями. Вообще изображение чувств и эмоций самого обыкновенного человека — одна из самых сильных сторон Баркера-писателя.

Трудно сходу ответить на вопрос, что представляет из себя роман Клайва Баркера «Сотканный мир». Смесь фэнтези, хоррора и сюрреалистического абсурда? Или просто страшная сказка? Пожалуй, оба варианта верны. А может, ни то и не другое, а нечто гораздо большее? Несомненно одно — талант автора этой книги удивителен. Рассказанная им история завораживает, будоражит воображение, сбивает с ног.

И хотя в центре событий лежит поиск первозданного, не затронутого людской порчей Эдема, все же роман не только об этом. Книга не о рае, утраченном и обретённом, но о силе людских заблуждений. Рай здесь больше средство, чем цель. А цель у автора одна – высмеивать театр пошлости и абсурда, царящих в жизни. И в этом Клайв Баркер преуспел, как никто другой. Глупость и тщеславие чокнутых (а Баркер разумеет под этим словом всех людей) не знают границ. Лишь немногие подобно Кэлу Муни, способны вырваться из этого порочного круга. Да и эти немногие рискуют при этом прослыть сумасшедшими. Проще говоря, чокнутыми. Чокнутые среди чокнутых. Очень меткая ирония. Даже Бич, и тот пребывает в вечном плену иллюзий, навеянных людским невежеством.

Что хорошо в этой книге — так это нетривиальный взгляд на тему вудуизма в частности и магии в целом. Это её и отличает, делает непохожей, не вписывающейся в общий поток вудуистской тематики. Что касается научной обоснованности концепции магического, выдвигаемой автором... Слов нет, концепция эта весьма оригинальна и остроумна, хотя и абсолютна надуманна. Да конечно, Майкл Грубер ссылается на ряд учёных этнологов и этнографов, весьма известных. Ссылки на Маргарет Мид, Шарля Тур де Монтея и других светил науки придают роману определённую обоснованность. Однако не стоит воспринимать его как беллетризованный научный труд. Не в обиду автору будь сказано, но всё это не более чем измышления, по большей части поверхностные. Интересные, занимательные, но ни в коей мере не научные.

Достоинств книги это однако не умаляет ни в коей мере. «Тропик ночи» — замечательный образец качественной беллетристики, отличный мистический триллер. Во всяком случае, о потраченном на книгу времени и деньгах жалеть уж точно не придётся.

Во всех без исключения рассказах чувствуется очень сильное влияние Лавкрафта с его великими древними и Роберта Говарда с его Конаном. Оба они — и Лавкрафт и Говард как писатели, как стилисты, да и просто как рассказчики гораздо лучше Мур, это бесспорно. Тем не менее, абсолютное большинство рассказов цикла написаны именно в лавкрафтовско-говардовском стиле. Некоторые выглядят почти откровенно подражательскими. Совпадает всё почти до мельчайших деталей, в особенности стандартная и почти донельзя упрощенная сюжетная схема. Чудовища и боги типично лавкарфтовские. Сюжеты стопроцентно говардовские. Нордуэст Смит, это по сути, такой космический Конан. Калька Конана земного. Только глаза у него не такие синие и мускулатура не такая рельефная. А в остальном — всё то же самое.

Собственно к жанру космооперы цикл имеет весьма опосредованное отношение. Это космоопера лишь по форме, по содержанию это типичное героическое фэнтези пополам с классическим палп-хоррором. Надо полагать Кэтрин Мур сознательно решилась перенести героев из фэнтезийных декораций на просторы других планет, чтобы не замыкаться в рамках одного жанра. Получилось довольно экзотично. Впечатление портит несколько тяжеловатый язык и однообразный, густой текст с постоянно повторяющимися словосочетаниями. Такая спотыкающаяся ритмика существенно затрудняет чтение и без того не слишком легких многостраничных описаний. Немного выбиваются из этого ряда только два рассказа в соавторстве с Форрестом Дж. Аккерманом и Генри Каттнером — «Нимфа мрака» и «Поиски звездного камня». Оба написаны более легким и живым языком, содержащим гораздо меньшее число тяжелых грамматичесих конструкций, столь любимых самой Кэтрин Мур.

Цикл безусловно интересный и по-своему уникальный. Может это недостаточно заметно по моему отзыву, но мне он понравился. Такое интересное и новаторское (для своего времени) смешение стилей само по себе любопытно. Не шедевр, но написано неплохо, хотя и несколько однообразно. Последнее отнюдь не недостаток, а лишь характерная особенность творчества авторов легендарной палп-эпохи, к числу коих по праву принадлежит и Кэтрин Мур.

До К. Э. Смита «Джирел из Джори», прямо скажем, далековато. Смит писал на порядок интересней. У Мур же, рассказы простоваты, действия в них совсем не много. Стиль больше визуален. Недостаток действия как такового восполняется длинными описаниями миров и незримых сражений Джирел с темными сущностями. Не то чтобы это было плохо, но в большинстве случаев зрительная изящность формы явно довлеет над содержанием. Первая красивее и богаче, а второе соответственно беднее. А поскольку пишет Кэтрин Мур суховато, представить себе это изящество во всей красе сумеет далеко не каждый. Отсюда вывод: читать её лучше людям с развитым воображением. Любителям стремительного действа поживиться у Мур особо нечем. Исключением из общего правила можно назвать разве что «Хеллсгард». Более живой и реалистичный, чем другие, рассказ, единственный из цикла, по-настоящему мне понравившийся.

Роман типично постмодернистский, и как следствие, представляет собой самый настоящий винегрет. Крестоносцы, демоны, супергерои, эльфы и даже любимый всеми детьми плюшевый мишка — вот далеко не полный список обитателей города, где умирают тени. Смешение всего, чего только можно, не лишенное, тем не менее, некоторой доли смысла. Нарочито несерьёзный тон самого автора, вот что спасает эту книгу. Попытайся он написать всё это с серьёзной миной на лице, вышла бы глупая сказка. Как ни странно, именно кажущаяся легкомысленность придаёт роману содержательность и делает по-своему интересным.

Иногда интересно бывает почитать вот такую сентиментальную историю, почти по-детски добрую, и совсем не страшную. Интересно, даже несмотря на отсутствие особой глубины. Просто пожилой человек предаётся воспоминаниям. А о чём он вспоминает: о монстрах ли, или просто о былых годах — не суть важно. И монстр тоже соответствующий — старый и усталый.

В очередной раз люди повели себя нехорошо, и не подумав начали ядерную войну. Кончилась ядерная война как всегда, предсказуемо. Куча трупов, мертвая загрязненная биосфера, и маленькая горстки выживших, занимающихся натуральным хозяйством. А потом появились жуткие аморфные монстры. Они нападают на людей. Тактика их действий продумана и точно просчитана. Наверняка твари обладают неким чудовищным аналогом разума. Судите сами, они умудряются одновременно наносить удары в ряде мест, разделённых большим расстоянием. Налицо хорошо скоординированные действия. И это — безо всяких коммуникаций и средств связи. Радиация и бактериологическое оружие в очередной раз сделали своё дело, что и говорить. Группа бесстращных ученых-исследователей вступает в смертельную схватку с монстрами. Им вроде бы удаётся худо-бедно совладать с тварями (пару своих правда потеряли, жалко конечно ребят, они так мучались), но, как становится ясно под конец, победа эта временная, твари ещё вылезут из-под земли/воды. Они себя ещё покажут, дайте срок.

Налицо плохо проработанный, изображенный крайне скупыми, едвами заметными штрихами, по принципу «и так сойдёт», мир. Нелепые полуосьминоги-полумолюски, поглощающие людей. Сами люди, крайне измученные и затюканные жизнью в постъядерном мире. Невольно приходит на ум сравнение «Хлюпперов» с «Иеро Дистином» Стерлинга Ланье. Сравнение это явно будет не в пользу первых. У Ланье, постъядерный мир проработан не в пример более тщательно и добросовестно. Если бы автор уделил больше внимания именно детализации сюжета и раскрытию характеров героев, возможно, повесть получилась бы более интересной.

Прикольный, стёбный рассказ. Любопытно было его почитать. В конце, когда

От этого рассказа я ожидал довольно многого. И надо сказать, разочарован не был, хоть и ожидания мои не вполне оправдались. Курьёзная получилась история, с неожиданным (действительно неожиданным) финалом. Монстры оказывается совсем не монстры, а точнее, не совсем монстры, а только кажутся таковыми. Да и считать ли их вообще монстрами? В любом случае, логика, которой руководствовался Стивен Джонс, включив этот рассказ в соответствующий тематический сборник, посвященный именно монстрам, вызывает лично у меня некоторые вопросы. И, как мне кажется, не у меня одного. Нет рассказ хороший, только это не никак не хоррор, а мрачный реализм. Вот откуда взялся образ холма, который на самом деле и не холм. В самом рассказе, как и в случае с холмом, на поверку всё оказывается не тем, чем виделось в начале. Развязка ставит нас перед фактом — не бывает никаких монстров. Так, во всяком случае считает Танит Ли. По крайней мере, сама она в них не верит и другим не советует. Это всё оптическая иллюзия или игра воображения.

Простенький, незатейливый палп-хоррор. Этакая, не слишком страшная, а, скорее, по-домашнему жутковатая и уютная детская страшилка от Роберта Говарда. Такие хорошо слушать сидя небольшой компанией у костра в холодную, тёмную ночь. Возможно в эпоху палпа, то бишь в тридцатые-сороковые годы прошлого века подобными вещами ещё можно было кого-то напугать. Хотя сомнительно. Ну, а уж в наше искушенное время такие истории способны вызывать у читателя лишь улыбку. Но, однако же, вещь эта всё-таки не лишена некоторого обаяния. Это ведь Роберт Говард. Классика, как-никак.

Деннис Этчисон и его «занимательная хирургия». Бредовая вещь, вполне в его духе. Автор «Калифорнийской готики» верен себе во всём. Абсолютно бессвязные, хаотичные образы, смутное мелькание расплывчатых пятен вместо сюжета. Сон разума рождает чудовищ? А чудовища ли это?

В этом рассказе с первых же страниц бросается в глаза нарочитая гротесковость образов всех действующих лиц — как людей, так и монстров. Декорации, логика развития событий, а также типажи героев как будто позаимствованы из какой-то серии незабвенных «Баек из склепа». Присутствует также изрядная доля иронии и «черноватого», довольно мрачного юмора. Вот например дворецкий-мэдди, показательный в этом смысле персонаж. Надменный, безупречно вежливый и предупредительный, как и подобает истинному английскому дворецкому. Оцените его реплику:

— А сейчас мы вас дренируем мадам. Нет, нет, не нужно сопротивляться, это для вашего же блага.

Начала и середина нудноваты, кое-где заметно провисают. Атмосфера и вправду хороша, только кроме неё больше ничего примечательного вроде бы нет. Оба героя — и Стив и Элайн очень смахивают на манекенов, безымоциональных и бесстрастных. Если бы не монстры, в нужный момент появившиеся из подвала читать было бы абсолютно неинтересно. И вот тут-то Кэмпбелл демонстрирует подлинное писательское чутье настоящего мастера. Он, Кэмпбелл, этот самый момент ухватил прямо-таки на лету. Миг — и долго нагнетаемый, подспудный страх неожиданно прорывается, обретает зримую форму. Действие, казалось бы безнадёжно вялое, начинает буквально фонтанировать ужасом.

Странный, неоднозначный, но, не лишённый достоинств роман. Своеобразная иллюстрация к теории заговора. Кучка влиятельных политиков и промышленников мечтает захватить власть над миром. Но вдруг, на пути заговорщиков возникает неожиданное препятствие в виде троих, никак до того не связанных друг с другом людей.

Мисс Темпл – взбалмошная и немного наивная девушка. Далее — безжалостный наёмный убийца, по прозвищу Кардинал Чань. И, наконец третий — доктор Абеляр Свенсон, несколько неуклюжий, но тем не менее, верный своему долгу перед отчизной. Однако самое удивительное заключается в том, что помешало заговорщикам в общем-то даже не это неожиданное препятствие, а скорее, отсутствие единства в их собственном лагере. В самом деле, заговорщики напоминают клубок змей. Никакого единства внутри их партии не существует. Вместо этого – непрекращающаяся грызня во имя собственных корыстных, сиюминутных интересов. Сплошные противоречия, на которых, порой специально, а порой, сами того не сознавая, играют герои. Наблюдать за этим довольно забавно. Автор ловко, страница за страницей, шаг за шагом распутывает этот туго сплетенный клубок интриг. А вслед за ним, медленно, сам того не замечая, начинает вникать во все тонкости и мелкие детали и сам читатель.

Невозможно не отметить элемент театральности, который отчётливо присутствует в структуре сюжета и логике развития событий. Общего впечатления, это совсем не портит, скорее даже наоборот. По всей видимости, здесь сыграл свою роль ещё и Далквист-драматург, а не только Далквист-писатель.

Не обошлось конечно и без недостатков. Местами (особенно ближе к финалу) действие выглядит уже немного затянутым. Но недостаток этот не фатален. Кроме того, поначалу немного портит впечатление специфический язык книги и плотность текста. Впрочем, в дальнейшем это с лихвой компенсируется. Достаточно прочесть первые тридцать страниц, чтобы привыкнуть к этой особенности. А потом, втягиваясь в происходящее всё больше и больше, её просто перестаёшь замечать.

История о человеке который старался помогать окружающим в меру сил, и как ни странно за это и поплатился. Рассказ очень мрачный, с сильным социальным подтекстом. Именно такие получаются у Джо Хилла лучше всего. Психологические портреты персонажей яркие и точные: начиная от девушки-панка и заканчивая самим Уэйтом, оказавшемся в неподходящем месте в неподходящее время. Такие вещи случаются сплошь и рядом, и Хилл мастерски обыгрывает эту жизненную ситуацию, такую нелепую и одновременно драматичную.

Немного наивная на первый взгляд, но, всё же, по-своему жутковатая история. Если поначалу Доктор Элингер с этим его прибором выглядит просто забавным чудаковатым стариком, то к концу его увлечённость становится откровенно пугающей. Джо Хилл, кстати очень к месту упомянул Эдгара По, того тоже очень увлекала тема смерти. А ещё мальчик, который с первых же минут знакомства с экспонатами приходит в благоговейный восторг. Вот он — будущий хранитель музея, подумалось мне.

Эрик — прирожденный мечтатель и патологический неудачник. В реальной жизни такой скорее всего так и продолжал до самой смерти жить в подвале и читать комиксы. И тут, вдруг откуда ни возьмись, возникает старая, траченая молью, облезлая накидка супергероя. И случилось чудо: недотёпа сумел подняться в воздух! Жаль только, что не придумал он ничего лучше, кроме как начать мстить всем, кого винил в собственных неудачах. На редкость карикатурный получился супергерой: завернутый в старое, едва достающее ему до пояса, одеяло, заколотое булавкой.

В чём заключается предназначение литературы? Настоящей, живой литературы, а не коммерческой писанины? Истинная литература заставляет задумываться, сострадать, сопереживать, быть внимательнее, прислушаться к самому себе. Не быть равнодушным. Именно таковы блестящие рассказы Джо Хилла. В случае с «призраками» нельзя просто перелистнуть последнюю страницу, закрыть книгу и начисто забыть о прочитанном. Потому что такое забыть просто невозможно. Они переворачивают всё внутри, задевают за живое, как бы больно это порой не было. Каждая строка, каждая высказанная в них мысль находит у читателя живой ответный отклик.

Кое-где может показаться будто-бы Хилл неоправданно жесток и к своим героям и к читателю — как например в рассказах «Хлоп Арт» и «Услышать как поёт саранча». Но не стоит видеть жестокость там, где её нет. Это не жестокость, а грубая правда жизни. Джо Хилл честен и прямолинеен, но вместе и с тем, его стиль очень тонок и выверен: он не позволяет себе ни капли фальши. Он не стесняясь описывает действительность безо всяких прикрас — как есть.

Подавляющая часть рассказов сборника исполнена в весьма интересном стиле — смеси реализма и мистики. При этом, из двух этих элементов очень сложно выделить какой-то доминирующий. У Хилла они сочетаются очень гармонично и пропорционально. Не знаю, найдется ли второй такой писатель, который способен поддерживать столь шаткое равновесие с таким недюжинным мастерством. И это заметьте, его дебютный сборник.

Из всего сборника непосредственно к хоррору можно отнести только «Лучшие новые ужасы», «Сыновья Адрахама» и «Услышать как поёт саранча». Все остальные рассказы принадлежат к самым разным жанрам. Здесь нашлось место и для магического реализма («Плащ», «Маска моего отца») и для реализма обыкновенного, бытового, также не обойдённого вниманием автора. Яркий образец последнего — «Завтрак у вдовы» — рассказ о бездомном бродяге, каких во времена Великой Депрессии в Америке было десятки тысяч. Это кстати один из моих любимых рассказов. Сострадание и человечность в любые времена встречаются нечасто, а тем более в то жестокое время.

Рассказ «В ловушке» — чистейший саспенс, в лучших традициях жанра. Эту же линию продолжает леденящий кровь «Чёрный телефон», где жанр саспенса блестяще сочетается с мистическим триллером. Бейсбольная зарисовка «Лучше, чем дома» — дань уважения Кингу-старшему, истому фанату бейсбола и просто хорошему отцу. Стивен Кинг в своё время написал точно такой же рассказ под названием «Опусти голову и вперёд». Вот и Джо Хилл рассказал о том же самом, только основываясь уже на собственных детских воспоминаниях. Одна и та же история, рассказанная сперва отцом, а затем сыном, у Хилла получилась всё же интереснее. Особняком стоят «Призрак двадцатого века» и «Последний вздох». Первый — красивая, навевающая печаль история о призраке и людях, второй — мрачная, странная сказка в духе По.

Но наибольшее впечатление на меня произвела повесть «Добровольное заключение». Эта повесть — история о трёх мальчиках. Не таких как все. Двое из них были изначально потеряны для окружающего мира, а третий даже найдя в нём свою нишу, всё также ощущает себя чужаком и мечтает отправиться вслед за своим братом.

Рассказ «на уровне» но не более. Задумка интересная, но реализация подкачала. Повесть получилась чуть длиннее, чем следовало бы, из-за этого читается немного скучновато. Я скорей всего поставил бы 7, если бы не одна из сцен в финале

Неисповедимы пути смерти. Клайв Баркер доказывает со свойственной ему шокирующим, хладнокровным цинизмом. Девушка, которая по логике вещей должна была умереть два раза (если уж первый раз можно списать на простое везение, то второй никак в эту схему не укладывается) оба раза выживает. И только лишь для того, чтобы самой стать источником гибели для огромного числа людей. Такова была её миссия. Это выглядит как очень циничная и зловещая ирония, но ещё большей насмешкой станет

Жуткая история. Многие другие повести Баркера из «Книг крови» содержат элементы других жанров — от психоделики до сюрреализма, но эта повесть — самый настоящий сверхъественный хоррор.

Герой рассказа привык к жизни в тюрьме, его все устраивает, он пользуется определенным авторитетом у других заключенных. Но, наступает момент — и будничная реальность жизни в тюрьме, когда ничего не меняется и происходящее напоминает бесконечное движение ленты конвейера вдруг летит в тар-тарары с того самого момента, когда Кливу начинают сниться сны. Визионерские полугрёзы-полуявь где ему видится город мертвецов, с царящими на его улицах и в домах злом, упадком и запустением. Привычный, упрядоченный мир рушится у него на глазах. Дальше — больше. Гнетущащая, давящая атмосфера замкнутого пространства камеры (почти что клетки), которую герой вынужденно делит с человеком, на его глазах превращающимся в монстра, который чем дальше, тем больше становится неуправляемым и непредсказуемым. Один только внешний вид этой твари вызывает неописуемый ужас.

Другой персонаж Билли, легкомысленно полагавший, будто сможет обуздать душу мертвого маньяка. Как оказалось, он сильно заблуждался. Билли не вызывает ни сочувствия, ни сопережиания. При взгляде на него читатель обнаруживает скорее чувство брезгливости, которая, при дальнейшим и более обстоятельном знакомстве медленно перерастает сначала в боязнь, а затем в подлинный ужас. А в финале его состояние не внушает ничего кроме отвращения. Такова цена его самонадеянности.

Остается ещё третий персонаж, в лице доброго дедушки, но, лучше автора, о нём, думаю не расскажет никто.

Смесь фарса и мистики, причем фарса явно больше. Кучка почти выживших из ума стариков — вот кто оказывается достойным вершителем судеб челочества. Сюжет, сделавший бы честь сатирическому сочинению какого-нибудь средневекового гуманиста.

И всё это на полном серьёзе, без тени улыбки. Лишь в конце, когда

Описания неблагополучного района очень яркие и точные, да и сами его жители изображены очень натурально, впечатляще реалистично. Этот район похож на какой-то параллельный мир; либо на его преддверие. В таком месте действительно могло случиться всё что угодно. Угнетаемая ежедневной тоской и беспросветностью быта, фантазия человека неистощима и сама по себе может рождать кошмары. Казалось бы, кто такой Кэндимен? Просто часть урбанистической мифологии гетто, страшная сказка, которую сами люди воплотили в жизнь. Жители района трущоб, приносящие жертву жуткому подобию божества, рожденному людской фантазией и тягой к приукрашиванию. И ничего не подозревающая Элен, наивно забравшаяся в жертвенный костер.

Ну вот и закончилась эта красивая и безумно трагичная история. Впечатлений так много, даже не знаю с чего начать... Перво-наперво стоит наверное вспомнить героев. Рауля, Энею, Мартина Силена и всех прочих. Каждый герой книги в буквальном смысле живой, настоящий, когда я читал, то мне казалось что среди них нет ни одного второстепенного или проходного персонажа, настолько все они живые. Невероятно правдивые и органичные, рожденные фантазией (не побоюсь этого слова) гениального писателя, персонажи существуют бок о бок, рядом друг с другом, разделенные тысячами световых лет и немыслимыми безднами пространства, любой из них просто ничтожная песчинка в огромной вселенной, и, как ни удивительно, одновременно её центр. Действие отличается острым драматизмом событий и их фатальной предопределенностью, когда в глубине души хочется надеяться что судьба всё же будет благосклонна к Раулю и Энее, но умом понимаешь, что век их будет недолог. Слишком уж беспощадна к ним судьба. Ими движет сила рока, предопределение. И если Энея это понимает и принимает, то Рауль это принять отказывается и готов бороться до последнего. За это свое упрямство и нежелание сдаваться, в конце-концов он будет вознагражден. Но впрочем это уже сюжет для спойлера. Раньше времени он не раскроется.

Сама вселенная Дэна Симмонса это вселенная разума, не случайно он упоминает ноосферу Вернадского — сферу разума. Именно разум стоит для него на первом месте. В этом смысле «Восход Эндимиона» вещь очень и очень показательная. Он словно лакмусовая бумажка, индикатор, выявляющий и демонстрирующий собственные взгляды и философские воззрения автора на природу всего живого, на предназначение человечества как одного из носителей такого разума, на цель эволюции. Здесь смешалось всё: ренессансный антропоцентризм, философия раннего буддизма (особенно влияние буддийских доктрин заметно в учении Энеи о четырех этапах постижения связующей бездны), апостолические, неканонические ответвления христанства, эволюционизм... Вплоть до идей Циолковского и философии русского космизма. При этом автор ведёт себя не как высокомерный интеллектуал, глядящий на читателя сверху вниз, а наоборот, терпеливо и старательно объясняющий читателю суть всей этой философской метафизики. Он в чем-то даже проповедует свои идеи. Наверно, как раз такая подача этих идей и оттолкнула многих от этой части цикла. Проповедь пришлась по душе не всем.

В самом начале книги, ещё до того момента когда Рауль Эндимион попадает на планету Тянь-Шань кажется что и этот, заключительный том тетралогии вряд ли чем-то сможет удивить, по опыту прочтения «Эндимиона» ожидаешь что «Восход» скорее всего окажется таким же средненьким квестом, где герои точно так же только и будут делать, что заниматься преодолением препятствий и попутно свершать свою вселенскую миссию. Признаюсь, в самом начале романа я тоже готов был поддаться соблазну отложить его на некоторое время в долгий-долгий ящик, и может быть вернуться к нему позже или не вернуться вообще, как раз из опасения что он окажется всего лишь продолжением квеста первой книги. К счастью, опасения эти не потвердились. «Восход Эндимиона» оказался, как мне кажется самым грандиозным, самым важным романом всей тетралогии, её финальным и самым громким аккордом «Песней».

Если «Гиперион» это альфа, то «Восход Эндимиона» — омега. «Гиперион» только лишь задает вопросы, тогда как «Восход Эдимиона» дает на них ответы. Этот последний том жизненно важен для понимания и осмысления всего цикла, всей полноты картины и широты авторского замысла.

Моя оценка этой книге это безусловно 10, если б можно было поставил бы и 11. Когда речь идет о такого рода литературе оценки перестают иметь значение. «Восход Эндимиона» просто необходимо читать.

«Эндимион» для меня произведение не слишком самостоятельное, независимо от того, как его рассматривать: в рамках ли всей тетралогии, или же только в рамках самой дилогии «Эндимион». И в том и вдругом случае он играет вспомогательную роль.

Если брать весь «Гиперион» в целом, то «Эндимион» выступает в роли подобия связующей нити, необходимой просто для того, чтобы обеспечить плавный переход от одной части цикла к другой, а если обратиться уже непоседственно ко второй части тетралогии, то в этом контексте он выглядит всего-навсего как очень длинный пролог, или, возможно некое подобие приквела к «Восходу Эндимиона», не более того.

Конечно, чтобы полностью раскрыть все перипетии и хитросплетения такой грандиозной и сложной саги, Дэну Симмонсу просто необходимы были своего рода промежуточные узлы, перевалочные пункты, если угодно, которые помогали бы более четко и подробно выстроить сюжет и завязать сложную и изощренную интригу не запихивая при этом все необходимые для такой интриги элементы в один огромный том, размером с кирпич. Вот для этого то и понадобился собственно «Эндимион», — чтобы служить громадной завязкой для завершающей части цикла. И эту свою роль он выполняет превосходно, вводя читателя в курс дела и плавно переводя весь цикл в завершающую стадию. Никакой особо важной смысловой нагрузки он не несет, ответы на все вопросы и ключи к понимаю основного авторского замысла даются в последнем томе. Так что, сам «Эндимион» это всего лишь один из фрагментов колоссального масштабного полотна, неразрывно связанный со всеми остальными его частями.

Сама фабула романа выглядит почти классической. Странный, таинственный дом напротив. Давно заброшенный, не привлекающий к себе ничьего внимания. Большинство соседей его или не замечают, или не хотят замечать.

Но вот, нашелся мальчик, который не побоялся тех страшных тайн, которые могут быть сокрыты за его стенами. Точнее, сам дом призвал его к себе, в один прерасный день, пожелав показаться ему... Приблизительно такова в самых общих чертах завязка романа. Читатель, достаточно хорошо знакомый с творчеством Питера Страуба, и, особенно, с «Черным домом» не сможет не уловить сходства идей: и тут и там в наличии мрачный, покинутый особняк, служащий одновременно прибежищем для маньяка, и порталом в другой мир.

По общему уровню, как мне кажется «Пропавший мальчик, пропавшая девочка» несколько не дотягивает до лучших произведений писателя. В основном из-за сильного налета «подростковости», упрощенности и эмоций и интриги. Если бы здесь не было традиционных атрибутов хоррора, то он скорее всего читался бы вообще как мистический роман для юношества. К слову говоря, и хоррор-составляющие даны, так, скорее для общего фона и смотрятся весьма бледно и маловыразительно.

Действие происходит наполовину в настоящем, наполовину, в прошедшем времени, и рассказ ведется то имени самого Тима Андерхилла в лице его дневника, то просто в виде линейного изложения произошедшего с его племянником. Писатель использует такой прием намеренно, он как бы чуть-чуть запутывает читателя, держит последнего в легком недоумении, на шаг опережая его. Из-за этого возникает своеобразный эффект «перекрестности», когда одна и та же сцена дублируется по несколько раз, пересказывается с разных точек зрения, каждый раз дополняется новыми фактами и подробностями. Один и тот же момент демонстрируется как в кино: в разных ракурсах и под разными углами зрения. Неслучайно, как намек на такую «киношность» в начале книги присутствует момент, описывающий съемки гангстерского боевика, на одной из улиц Миллхэйвена.

Еще, по ходу чтения обращает на себя внимание мрачноватая романтика, которая проявляется тем сильнее, чем ближе события приближаются к развязке. Итог: неплохой мистический роман, с ощутимой примесью волшебной сказки.

Признаться от Кларка ожидал несколько большего. Конечно описания экспедиции на высоте, космический колосс, освоение ближнего космоса и все такое прочее... Но как-то скучновато, излишне документально и наукообразно. На этот раз Артур Кларк поскупился на эмоции героев, уж больно плоско и одномерно изображены они. Покорители космоса в книге больше похожи на манекенов, чем на живых людей. Понимаю, на то она и «твердая» научная фантастика, но в случае с «Рамой» вышло уж слишком твердо. Часто возникало ощущение, что смотрю какой-то научно-популярный сериал, наподобие познавательных документальных фильмов BBC.

По-видимому, в этом и заключалась авторская задумка. На первом месте — таинственный космический объект и его техническое устройство во всех доступных и недоступных человеческому пониманию подробностях. А все остальное — увы, по остаточному принципу. Но, как бы то ни было, все же это Артур Кларк, а он писать плохо просто не умел.

Этот рассказ — сочетание несочетаемого. Автор повествует о вещах низменных в очень возвышенной, почти что лирической манере. Непреодолимое желание, сжигающее человека дотла, убивающее изнутри — в этом определенно что-то есть. На меня эта вещь произвела очень неоднозначное впечатление. Поскольку он завершает сборник, ничего особенного я от него не ждал. И тут вдруг такое... Но, как бы то ни было, я считаю, это одно из лучших его произведений малой формы.

Идея рук отказавшихся повиноваться собственному телу одновременно и в чем-то абсурдна и, наверное даже забавна, но с другой стороны очень пугает. У любого другого автора, возьмись он разрабатывать подобную идею (если конечно он не С. Кинг, вы понимаете о чем я) скорее всего получился бы откровенно трэшевый хоррор, сильно смахивающий на дешевый киноужастик категории B. У любого, но не у Баркера. Читаешь и веришь, не сколько не сомневаясь и не удивляясь тому, насколько циничны и жестоки могут оказаться руки человека, которыми вдруг захотелось неограниченной свободы.

Невероятно убедительной получилась кровавая сцена в общежитии. Люди, которых, с такой деловитой жестокостью убивают не другие люди, а собственные руки, это какой-то кошмар сумасшедсшего в сюрреалистических декорациях.

Даже не знаю в точности о чем рассказ. Сюжетных линий много и они тесно связаны между собой, а потому сперва кажется несколько нудным. В начале чтения рассказа меня сильно напрягало подробное раскрытие характеров героев, казалось что для банальной истории с привидениями такая детализация — перебор. Но если вчитаться повнимательнее станет ясно, что «Откровение» совсем не тривиальная ghost story, а нечто большее. Это скорее психологическая драма, с элементами мистического триллера. Рассказ, не взирая на некоторую, может быть, затянутость написан отлично. Сюжет просто блестящий, особенно впечатляет неожиданная концовка, четко расставляющая все по местам. В результате — зло наказано, а добро... Торжествует..?

Позволю себе не согласиться с автором предыдущего отзыва. Третья «Книга крови» отличный сборник, читается просто великолепно. И хоть не все из пяти представленных в ней рассказов можно отнести к безусловным шедеврам, все же каждый из них хорош по-своему. А собранные в единую компиляцию они прекрасно дополняют друг друга, создавая потрясающе реалистичную, буквально осязаемую полифонию подлинног ужаса, сотканную из самых разнообразных его, этого ужаса, оттенков. К слову сказать, ужас там не слишком кровавый, а скорее пугающий и атмосферный. Без проколов конечно не обошлось, но это проколы мелкие, незначительные. Особого внимания на них обращать не стоит, так как общую картину они почти не портят. Автор не стесняясь обнажает самое дно, изнанку человеческого сознания и души, воплощая на страницах рассказов свои жуткие, изуверские фантазии. Но на то он и Баркер, чтобы ничего не стесняться.

Итак, «Сын целлулоида». Единственный рассказ из сборника, который мне НЕ понравился. Первый блин получился комом. Читать в общем можно, но написано как-то вяло и неубедительно. Слабо верится в то, что гниющий труп преступника, умершего от смертельной болезни сумел вдохнуть жуткую потустороннюю жизнь в череду бесплотных кинообразов. И тем не менее, оценку 8/10 можно смело поставить.

«Король «Голый мозг». Мне понравилась религиозная подоплека рассказа, да и сам монстр, как уже отметил предыдущий рецензент, вышел и вправду обаятельным. Страшный и кровавый, а главное очень «мясной» рассказ. Ужасающе подробный и жуткий. Вот уж никак я не ожидал такого двойного дна... Статуэтка «палеолитической венеры» спрятанная в церковном алтаре, играющая роль истинной, а не мнимой святыни, спасающей от гибели. Вот оказывается кому веками поклонялись жители деревни. Моя оценка — 10.

«Исповедь савана» жестокая и циничная насмешка над праведником, который всю жизнь старался жить правильно, свято соблюдая и придерживаясь тех заповедей, в которые верил, а в результате остался в дураках, поплатившись за собственную чистоплотность. На редкость ироничный и саркастический рассказ. 10/10.

«Козлы отпущения». Соглашусь с armitura, рассказ хорош именно своей атмосферой, порожденный ощущением потерянности героев, их отчужденности и усталости от жизни, а также интуитивным предчуствием неминуемой гибели. Кто-то неминуемо должен был быть принесен в жертву. Мертвые требуют крови, и так или иначе, но они её получат... Чуть-чуть не дотягивает до десятки, но девяти баллов вполне заслуживает. 9/10.

Ну и наконец, «Остатки человеческого». Здесь пред нами предстает картина абсолютного нравственного разложения, полной моральной деградации. Неудивительно, что монстр из рассказа выбрал себе облик и душу главного героя. Тот и так уже почти утратил всякий человеческий облик, воистину достигнув дна бездны порока, что и сделало его легкой добычей чудовища. Клайв Баркер примеряет на себя неожиданное для него амплуа морализатора. Твердая 8.

В итоге путем нехитрых математических операций с вышеуказанными числами получаем их среднее арифметическое, равное девяти. Это и будет итоговая оценка всему сборнику. 9/10.

«Гробница» Джеймса Герберта вещь достаточно средняя. Вполне читабельная, но не более того. Манера автора весьма неровная, и сам текст состоит из довольно разнородных кусков, некоторые из которых написаны лучше, а некоторые хуже. Несмотря на то что язык книги вроде бы вполне прост, читается роман не слишком гладко, частенько утомляет и перегружает. В особенности такой эффект создается из-за постоянного повторения одних и тех же слов и эпитетов в идущих друг за другом предложениях (хотя, думаю, в появление этих многочисленных ляпов и огрехов внесли немалую лепту переводчик и корректор).

Безусловно, в книге присутствуют все необходимые для настоящего, хорошего романа ужасов ингредиенты. Здесь вы найдете и жутких подводных тварей, обитающих на дне таинственного озера, и сумасшедшего медиума-провидца, заключившего договор с древним шумерским богом, и кровавые описания сцен каннибализма, и многое, многое другое. А в результате — невнятная мешанина. Как оказалось, наличие в книге всех этих ингредиентов еще не гарантирует того, что она будет действительно интересной. Этого явно недостаточно. С одной стороны, сами по себе эти традиционные для жанра хоррор мотивы конечно очень пугающи, но, с другой, будучи свалены все вместе в одну беспорядочную кучу выглядят явной нелепицей.

Как мне показалось, этой книге не хватает чего-то такого, что сделало бы её по-настоящему захватывающей, изюминки, если хотите... Связующего звена которое надежно скрепило бы все эти элементы в единое целое. И хотя автор на протяжении почти шестисот страниц почти добросовестно, пытается найти это самое связующее звено, выстроить все это хаотичное нагромождение в один связный, стройный сюжет, у него получается не очень. Сперва интригующая и многообещая завязка, далее следует несколько вялое развитие событий, а концу становится уже откровенно скучно. В финальных же сценах романа действие просто-напросто скатывается к откровенному примитивизму и предсказуемости, напоминая какой-нибудь второсотный фильм категории В.

Я долго думал над тем, какую же все-таки оценки поставить книге. В результате, пришел к выводу, что оптимальной была бы оценка 6,5. Но поскольку такие оценки не предусмотрены десиятибальной шкалой, используемой на Fantlab`е, то я, после долгих и мучительных раздумий все же решил поставит «Гробнице» 6/10.

Очень сложная и необычная вещь... Чтивом для всех и каждого её уж точно не назовешь. Самым интересным в «Проклятой игре» оказался не сюжет и не персонажи. Совсем нет. Во время чтения эти составляющие романа для меня отошли на второй план, они словно бы затушеваны, наполовину скрыты от читателя, до поры, до времени.

Здесь впечатляет совсем другое: сам стиль, нетипичная атмосфера и подача происходящего. Действительно стилистика романа непохожа не только на все остальные опусы Баркера но и на большинство произведений в жанре хоррор в целом, я бы даже назвал ее по-своему уникальной. Зло здесь предстает не источником бед и смерти, а скорее их следствием. Оно пассивно, и страдает точно так же, как и его жертвы. Оно само скорее жертва, чем палач. Не случайно, одна из самых сильных сцен романа та, где

Композиционное решение романа, мне кажется исключительно удачным, все действие, начиная с пролога и заканчивая финальными сценами, выглядит неразравным и логичным. Книга, может не слишком, сложная, но достачно цельная, и самое главное, завершенная. Эта простота играет Клайву Баркеру на руку: если бы он пошел по пути усложнения сюжетных перипетий и ввел бы дополнительных героев, его дебютный роман начисто лишился бы остроты и содержательности.

Именно простота и беспощадность баркеровской прозы, его безжалостный взгляд на жизнь во всей её красе и неприглядности делают эту книгу изысканным блюдом не для всех, лакомством для гурманов, наделяя тем особым, ни с чем не сравнимым привкусом горечи, который еще очень надолго остается у читателя после прочтения последних её страниц.

И последнее. Такие книги осознаются далеко не сразу, для этого требуется время и читателский опыт.

На первый взгляд «Мидвичские кукушки» могут показаться немного скучноватыми, и да действительно надо признать, что местами (нечасто) так оно и есть. Иногда действие и вправду немного «виснет». Такое впечатление возникает по большей части из-за обилия многостраничных диалогов, и некоторой чопорности и академичности авторского стиля, которая впрочем присуща большинству английских классиков. Вскоре однако ощущение «провисания» пропадает, и сменяется чувством беспокойства и дискомфорта, постепенно переходя в напряжение, нарастающее по ходу событий. И вот, после того как развитие сюжета достигает кульминации, находится неожиданный и, единственно возможный выход из сложившегося безвыходного положения. Кажущаяся простота «Мидвича» на самом деле обманчива и непредсказуема. Это явный плюс книги.

Что же касается героев, они пусть и не очень подробные, вполне укладываются в традиционный для английской литературатуры образ типичного британца, который безупречно вежлив, воспитан и цивилизован. Сельские Леди и Джентльмены смотрятся очень натурально. Лучших героев и не нужно. Несколько поверхностно, но тем не менее довольно реалистично нарисована панорама жизни обыкновенной сельской общины, чей размеренный и неторопливый быт нарушает таинственное и непонятное событие, которое как оказалось имеет еще и далеко идущие последствия...

Несмотря на кажующуюся наигранность и, может быть, отчасти наивность сюжета, книга эта и в наши дни остается очень сильным произведением. Может быть не с точки зрения разнообразия сюжетных ходов и повествовательных линий, но уж во всяком случае, с точки зрения взрывоопасного потенциала заложенных в ней идей. Те вопросы и проблемы, которые ставит перед читателем Джон Уиндэм, я уверен были, есть и будут актуальны как и в те годы когда роман был написан так и в наше время. Насколько уязвимо цивилизованное общество перед лицом угрозы подчинения чужакам, которые не связывают себя никакими социальными и моральными ограничениями и устоями? Насколько велика угроза, от них исходящая? Какими средствами с этой угрозой бороться? Волей-неволей читатель вынужден будет задаться аналогичными вопросами. Хотя это и фантастика, но книга безусловно имеет острый социальный подтекст, характерный и для «Дня триффидов», только в «Кукушках Мидвича» акценты смещены в другую сторону.

Кроме того Уиндэм, надо отдать ему должное, сумел подать этот сюжет с присущей ему тонкой иронией (как скрытой, так и явной), и фирменным английским, несколько суховатым юмором. Я советую этот роман всем любителям не только фантастики, но и литературы в целом.

В большинстве отзывов, написанных о «Дне триффидов» есть указания на скомканность последних эпизодов книги, ее незавершенную концовку. А мне, так наоборот, финал книги представляется очень логичным. Есть ли у челочества шанс выжить и достойно ли оно, этого шанса вообще? Именно так стоит вопрос для самих героев романа, которым волей-неволей приходится выбирать между нормами морали и совестью с одной стороны и доводами здравого смысла и стремлением остаться в живых с другой. Крушение привычного старого мира, до того казавшегося незыблемым и вечным, отменяет все его законы и ограничения, существовавшие раньше и вынуждает элементарно бороться за существование. Однако автор дает героям значительную фору в виде огромных запасов ресурсов и продовольствия которые в результате катастрофы стали доступным всем зрячим. Таких «счастливцев» осталось немного и в большинстве своем они переживают шок и дезорганизованы. Но, тем не менее, немного времени чтобы прийти в себя и подумать у них есть.

То что происходит происходит позднее очень предсказуемо. Сумевшие по чистой случайности сохранить зрение люди сбиваются кто в банды, кто в организованные сообщества, некоторые от растерянности создают нечто вроде патриархальных сект. Собственно это и есть главная дилема: по какому пути пойдет человечество: свободной общины построенной на демократических принципах или наоборот вновь скатится ко временам «темных веков», в новое средневековье с его феодальным гнетом и кровавыми междуусобицами.

В конце романа верх все-таки начинают одерживать демократические тенденции. Но, победа их неокончательна, на что недвусмысленно как раз и намекает слегка незавершенный финал. Для автора вопрос о судьбе человечства по-прежнему остается открытым.

Если задаться целью привести все составляющие человеческого подсознания и выразить их не как хаотичный набор абстрактных, не поддающихся осмыслению и воплощению эманаций в хотя бы абстрактное подобие осязаемой многомерной модели, то, получилось бы нечто, очень напоминающее «Вокзал потерянных снов». Этот роман, как мне кажется очень близкий по форме и содержанию к такой идеальной модели, есть та самая попытка со стороны Мьевиля, отобразить то, что с абсолютной точностью отобразить невозможно... Нью — Кробюзон это как изнанка, или если быть более точным, обратная сторона той тягуче однообразной, пошлой реальности в которой существует каждый человек. Сам город, его топография, разноплеменные, ни в чем не похожие друг на друга жители до боли напомнили мне каков на самом деле мир вокруг. Он именно таков каким автор «Вокзала» его изображает: тягучий, однообразно-пресный.

Кому-то может показаться, будто «Вокзал» это одна сплошная абсурдистская иллюзия, но уверяю вас это не так. Мир Нью-Кробюзона слишком реалистичен для того чтобы быть иллюзией... В этом мире нет никакого места иллюзиям, для него иллюзии — непозволительная роскошь. Он гипер-, мегареалистичен и сверх всякой меры насыщен, уплотнен грубой серой тканью жизни, которая есть ни что иное, как бесконечное умирание и увядание. Он растет, пыжится вширь и вглубь силясь подмять под себя все и вся, паразитируя на собственном безжизненном теле. Его обитатели сродни ему самому: непохожие друг на друга, со своими бедами, трагедиями, проблемами и одиночеством. Как суметь остаться человеком, каждый день погружаясь в топкое болото городских трясин, как остаться самим собой, не превратившись в гротескного урода-переделанного? Нью-Кробюзон представляет собой дно — и большинство его обитателей это отверженные, порабощенные городом обитатели дна, обреченные существовать там, вдыхая его гнилостные испарения, его мерзость и чад.

Те же, кто сумел не сломаться, умудряются жить в рамках этой замкнутой системы, оставаясь при этом свободными. Оказывается подобное возможно даже в таком тоталитарном городе! Неважно, кем они видятся самому автору — анархистами, маргиналами или просто уголовниками. Они — соль земли городской. Для них жизнь нечто большее, нежели просто существование, для них, жизнь напротив — борьба. Мьевиль провозглашает эту старую как мир, избитую истину.

Писатель использовал эту книгу еще и как трибуну для пропаганды собственных левацких взглядов, но не только. Трудно однозначно определить что на самом деле представляет из себя «Вокзал»: городское технофэнтези или стимпанк... Я считаю, это еще и очень сильная экзистенциальная драма, а не только фантастика.

Но, сильнее всего меня потрясло финальное откровение Ягарека: сколько же всего ему пришлось испытать и пережить только ради того, чтобы осознать себя Человеком... Видимо путь к такому осознанию действительно лежит только через совершение зла и следующее за этим раскаяние.

Стивен Кинг хитер как лис. Казалось бы написал обычный рассказ об обычном человеке, переживающем обострение кризиса среднего возраста... Но Кинг не был бы Кингом, будь у него все так просто. Это повесть об одиночестве, об отчужденности одного-единственного человека от целого мира, и наоборот отчуждении целого мира от одного-единственного человека...

Герою рассказа с самого раннего детства довелось испытать очень много несправедливости и людской злобы по отношению к себе. Но вот настал момент, когда он до того бывший слабым и ранимым неожиданно преобразился, перевоплотившись в безжалостного маньяка.

Неудивительно, что один из самых сильных и запоминающихся образов в «Ноне» — крыса. Крыса злобная, огромная, ощерившая в смертном оскале жуткую пасть, или же наоборот маленькая беззащитная крыса в одиночку сражающаяся с целым миром. Обе эти крысы олицетворяют две стороны личности героя: первая его безжалостную звериную сущность, а вторая беззащитного и забитого подростка, мишень для издевательств и насмешек, какую он из себя представлял до встречи с Ноной. Мне кажется, что Стивен Кинг предлагает нам, читателям не винить героя рассказа за злодеяния, которые тот совершает, по-моему сам же автор его и оправдывает, возлагая вину за совершенные преступления на зло и несправедливость окружающего мира.

Как и всякий уважающий себя писатель разрабатывающий тему вампиризма, Брайан Ламли не мог обойти стороной историческое прошлое восточной Европы «богатое» на вампирские легенды. Только вот «обогатил» это прошлое еще задолго до него целый полк писателей, начиная еще с Проспера Мериме и Брэма Стокера. И что же тогда делать писателю вознамерившемуся пойти тем же путем? Снова придумывать аналогичные истории и помещать их героев в ту же самую среду, из которой вышел Дракула! Лишь литературное мастерство самого Ламли худо-бедно, но спасает сюжет книги от заведомой «вторичности». Автору хорошо удалась атмосфера непроходимых карпатсках гор и угрюмых лесных чащ, разнообразных медвежьих углов Европы. Неплохо выглядят психологические портреты самих вампиров, с их неуемной жаждой крови, властностью и ненавистью. Зато люди изображены предельно просто, часто вообще схематично. Но это и понятно: главные герои романа ведь совсем не они, а вампиры... Правда попытки Ламли придать сюжету бОльшую историческую достоверность путем помещения главных героев в эпицентр развития исторических событий часто попахивают откровенным дилетантизмом, так как исторические знания писателя очень фрагментарны и явно оставляют желать лучшего.

И еще, хотя Брайан Ламли в свое время служил в военной полиции в британском оккупационном секторе западного Берлина, часто его представления и о жителях восточной Европы в целом и о жизни в СССР в частности выглядят просто-напросто смехотворными. Наверное, виновато влияние холодной войны.

Один из немногих, ранних рассказов Лавкрафта, не связанный напрямую с мифами Ктулху. Сама по себе идея родового замка построенного на месте немыслимо древнего языческого капища внушает подлинный ужас! Ну а дальше в дело вступает безупречное мастерство Говарда Филлипса Лавкрафта, который создал на основе этой идеи рассказ. Действие здесь развивается с обманчивой неторопливостью, порой даже нарочито медленно, почти психоделически. Свою лепту вносит и умелая подача сверхъестественного, череда ярких, гротескных образов возникающих в кошмарных снах главного героя. Добавьте ко всему этому насыщенную готичностью, наэлектризованную атмосферу, которая выписана в безупречной, неподражаемой манере Лавкрафта.

Великолепный с точки зрения литературного мастерства рассказ. Написан очень тонко и точно. Каждая деталь тщательно выверена, ничего лишнего. Любое, самое незначительное движение души главного героя, мельчайшая эмоция показаны невероятно детально и реалистично. Этот рассказ, надо сказать, был для меня не самым легким чтением, но прочтя его до конца я был просто восхищен. Потрясающе...

Интересно, вроде бы ничего по-настоящему фантастического в книге нет, и тем не менее читается она именно как фантастическое призведение. Все дело наверное в том, что основной мотив книги-полное слияние человека с природой ради того чтобы выжить, фантастичен сам по себе. Мне кажется, мнимые галюцинации героев следует понимать именно как акт абсолютного единения с окружающим их миром (или мирами), когда Хью Гласс и Джон Кольтер, не сознавая того сами воплощаются в сокола и медведя, и поддерживаемые их силой, борются и побеждают все враждебные им обстоятельства. Момент перевоплощения человека, который пройдя через тяжелейшие испытания не сдается, а напротив, находит в себе силы выжить. И еще, помимо выживания эта новообретенная сила позволяет героям проникать через эпохи и пространства, увидеть и познать тайну самой жизни, прочесть ее историю, запечатленную на скалах спрятанных в немыслимо глубоких недрах планеты. И вот, словно бы пройдя по лестнице эволюции назад, а после вновь вернувшись и став людьми они одновременно становятся чем-то необозримо большим. При этом, каждый из них не перестает быть человеком.

Великолепно! Огромное спасибо Нилу Гейману за один из самых нестандартных и начисто лишенных всех присущих этому жанру штампов, великолепный образчик ктулхианы!. Хотя поначалу вроде все происходящее выглядит более менее нормально, почти не выбиваясь из обыденной колеи, затем появляются отдельные непонятные фрагменты текста. Потом таких странностей становится все больше и больше. А затем все вмиг проясняется: наконец-то твари Лавкрафта ожили и восторжествовали! Меня, заядлого лавкрафтомана, просто заворожила та сцена в театре, когда шел спектакль о приходе древних. Несмотря на то, что рассказывается об этом опосредованно, через описание театральной постановки, сама атмосфера, весь ужас пришествия властителей древности переданы так живо, что буквально видишь его воочию и поражаешься чудовищности и грандиозности этого события.

Интересный сюжет. Не совсем Желязны и не совсем Дик. Думаю, если представить вклад каждого из них в эту книгу, то выйдет примерно поровну от обоих. Начало немного мутноватое, а затем очень занятно. Только вот излишне много философии и рассуждений на трансцендентные (слово то какое!) темы. А так вполне себе ничего...

Очень трудно понять о чем вообще там идет речь. Роман словно бы не имеет ни конца ни начала. Смехотворная интрига, которая явно додумывалась прямо на ходу, нелепые странные герои. Книга напоминает скорее черновик, написанный на скорую руку. Авторы по всей видимости и сами прекрасно это понимали, и, пытаясь хоть как-то спасти ситуацию постепенно все больше и больше сводят происходящее к откровенному фарсу и самопародии. В свете всего вышеперечисленного вполне логичным завершением книги служит нелепая концовка в стиле «и стали они жить поживать, да добра наживать».

Один из лучших, на мой взгляд рассказов у МакКаммона. Сценарий конца света просто бесподобно написан. Вселенная умирает в этом рассказе не в результате последней битвы добра со злом, и не из-за вторжения богов пришедших из великой межзвездной пустоты. Нет. Просто пришло ее время. Она состарилась, и теперь, в силу естественных, причин должна умереть.

Очень жуткий рассказ. Кучка выживших из ума стариков на самом деле оказывается э-э-э... ну в общем чем-то большим, и гораздо более страшным, чем просто кучка стариков. Даже вообразить не берусь, что там произошло с Томом Шоуном после того, как погас свет.

Странный рассказ без какого-либо внятного сюжета. Больше напоминает набросок чем законченное произведение. Череда непонятнях, каких-то сомнамбулических сцен, расположенных почти в случайном порядке. Все это сопровождается туманными намеками на какое-то «а ну-ка, отгадай!» таинственное зло, угнездившееся в ночных кошмарах маленькой девочки, главной героини рассказа. Завершается все это предсказуемо — ничем.

Очень неплохой рассказ. Помимо основной темы оборотней мне понравилась идея автора соединить мир людей и таинственных существ ( вервольфов ? ) через запечатанный водоем в подвале старого дома, через который одно из этих существ проникает в мир людей и завладевает разумом героя, превращая его в оборотня.

Нетипичная интерпретация темы оборотней выгодно отличает это произведение от массы ему подобных.

Плюс очень удачно в нить рассказа вплетены реальные исторические подробности, которые придают произошедшим событиям оттенок реалистичности.

С самого начала в рассказе неясно кто настоящий оборотень, и поначалу все нити указывают Слоану на смотрителя музея, поэтому ход событий кажется предсказуемым, только и ждешь когда этот очевидный факт подтвердится. И тем большим сюрпризом лично для меня оказалось что чудовищем оказался сам констебль. Кэмпбелл сознательно вводит читателя в заблуждение с целью потом огорошить его неожиданной развязкой.

Кстати, мне «Ночная вахта» напомнила некоторые из рассказов Роберта Говарда, в которых тоже шла речь о разных артефактах обладающих магическими свойствами: волшебных рубинах, кристаллах и обо всем прочем в том же духе. У Кэмпбелла на мой взгляд получилось не хуже, чем у Говарда.

Америка, как она есть глазами Нила Геймана. Англичанин Гейман не то чтобы писал эту книгу, нет, — он ее нарисовал. Именно так. Где-то ближе к концу книги в тексте проскальзывает мысль, которая объясняет лично мне если не все, то многое из того, что изображено на этом масштабном, эпическом полотне. По Гейману, идеальная карта местности и есть сама местность. Такую вот карту писатель и начертал. Просто взял целую страну, и играючи, этак по-хозяйски перенес ее на страницы книги.

Книга эта — карта, путеводитель, энциклопедия ( кому-что больше нравится, нужное подчеркнуть ) по истории, культуре, нравам, повседневности этой воистину огромной и такой загадочной и малоисследованной для самого Геймана страны. Страны, которой по сути и нет наверное ни на одной карте. Страны загадочной, яркой словно лоскутное одеяло, от пестроты которого рябит в глазах. Чудесный, дивный новый мир, одинаково приветливый и равнодушный ко всем. Мир, окрепший и взращенный на крови, ненависти, страхе, мечтах и надеждах.

И Гейман, как всякий настоящий писатель и исследователь пытается понять что такого особенного в этой земле, которая приютила людей, но оттолкнула их богов. Но душа человека как и природа не терпит пустоты. И люди, силясь заполнить образовавшийся вакуум создали новых. Новые боги гордые и высокомерные, а старые мелочны и жуликоваты, словом, и те и те одинаково похожи на людей. А так как боги старого света не желают мириться с участью отверженных, они решают начать войну. И кто же в ней победит? Ради того чтобы это выяснить автор книги тщательно препарирует душу американского обывателя, ведь именно он, этот самый обыватель и есть главный герой этого романа. И битва новых и старых богов там разворачивается именно за место в его душе. А в результате оказывается, что битва эта — грандиозная афера. И на все это с безразличием и апатией взирает типичный стопроцентный американец в образе Тени, глядя на экран телевизора в дешевом придорожном мотеле... Ему все равно кто победит. Для него это всего лишь очередное телешоу. Ведь кто бы ни победил, от этого все равно ничего не изменится.

Исключительно интересный, многогранный и многоплановый роман. Книга — мозаика, книга — калейдоскоп. И каждый кусочек, каждый фрагмент этой мозаики сам по себе маленькая самостоятельная история, живущая собственной жизнью. И что удивительно будучи собраны вместе, все фрагменты этой головоломки выстраиваются в единую четкую картину, где все они дополняют и обогащают друг друга.

Роман не слишком интересный, мало выделяющийся из череды ему подобных произведений. Написан на стыке эпики и темного фэнтези. Очень насыщен и даже перенасыщен типичными для обоих этих жанров сюжетными клише.

Написанное довольно тяжелым и однообразным языком, это произведение читается нелегко. Трудно уловить его ритм, во всяком случае мне это так до конца и не удалось на протяжении почти трехсот страниц. Сама структура книги какая-то рваная и неровная, временами чересчур напоминает газетную статью, неумело разделенную на абзацы. Текст излишне стилизованный, перегружен часто абсолютно неуместными выспренными метафорами и эпитетами. Получается фэнтези стилизованное под фэнтези. Из-за этого читать его порой приходится буквально через силу. Единственно внятной и более-менее четкой выглядит только мелодраматическая сюжетная линия. Это в общем-то и есть мелодрама, не слишком умело замаскированная под фэнтези. Все остальное очень слабо и неправдоподно. Как персонажи, которые до чертиков походят друг на друга, словно вырезаны по одному и тому же лекалу и почти все начисто лишены индивидуальности, так и события которые текут столь стремительно и незаметно, что почти не замечаешь их хода. Все как в Санта-Барбаре.

Помимо прочего этот рассказ еще и о любви, о том какие уродливые формы она способна принимать. Эдди был любимцем женщин, они буквально слетались на него, как мотыльки на огонек. И он принимал это как должное. Таким вот и был Эдди Барроу, пока не встретил эту жуткую, старую гарпию, которая, как это ни ужасно, стала его наверное первой и единственной настоящей любовью. Теперь уже он безропотно повинуется ей, словно кролик безо всякого сопротивления идущий в пасть удава. Подумать только, какая тонкая ирония! Человек, бывший объектом вожделения для множества женщин сам превратился в ходячий корм для одной из них.

Человек разочаровавшийся в жизни отправляется в путь куда глаза глядят. Он сам толком не представляет что он хочет найти в конце пути: может обрести смысл жизни, который он уже навсегда утратил, или найти ответы на вопросы, которые он боится задать себе? Так или иначе герой рассказа стремится обрести что-то, чего у него никогда наверное и не было.

Я говорю «наверное», потому что в этом рассказе нет ни одной вещи, в которой можно быть доподлинно уверенным, что она истинна. Таков и главный герой (а герой ли он вообще?), скорее просто телесная оболочка. Он бежит от себя, отчаянно пытаясь найти хотя бы крупицу смысла в собственном существовании. Естественно, ничего не находит и не найдет. Особенно интересна та часть, где действие происходит в Новом Орлеане. Очень показательно то, как он примеряет на себя чужую жизнь, словно одевая маску другого человека, пропавшего без следа незнакомца. Попутно герой узнает еще одну шокирующую историю, о молодом человеке который стремился найти себя, подобно ему, также приехал для этого в Новый Орлеан, и потерял свою душу окончательно. И знание это приходит не сразу, а постепенно, туманными намеками, недомолвками... В конце концов он получает то к чему он неосознанно (или осознанно) так стремился.

Композиция рассказа очень способствует нагнетанию туманной и чрезвычайно мрачной атмосферы, все окружающее предельно зловеще. Хотя никаких особо жутких чудищ там нет, в «Горьких зернах» читателя пугают совсем не чудовища, а постоянное чувство присутствия рядом чего-то жуткого, инфернального. Эта мысль проходит в этом рассказе красной нитью, почти что лейтмотивом: зло рядом; стоит только руку протянуть — и вот оно. Оно почти осязаемо. Почти.

Краткость — сестра таланта. Кто бы мог подумать, что такую интересную идею можно так здорово выразить в коротенькой зарисовке, всего в полторы странички. У Геймана получилось просто блестяще.

Автор рассказа продолжает одну из самых излюбленных тем самого Лавкрафта — тему генетических мутаций и отклонений. Только Ламли подает эту тему совсем по-новому: глубоководные существа теперь осовременились и изменяют себя уже с помощью науки, а не магии. Традиционной для Лавкрафта мистики и постоянно нагнетаемой атмосферы грядущего приближения чего-то кошмарного в рассказе почти нет, течение событий медленное и размеренное.

И только в конце, когда

Баркер в очередной раз верен себе. Во всех своих опусах, когда он берется описывать сексуальные отношения между мужчиной и женщиной он всегда умудряется представить эти отношения как что-то очень нездоровое, девиантное. Даже преступное. Что и говорить

По-видимому сам Баркер только в таком вот неверном, извращенном свете и воспринимает гетеросексуальность.

Однако (прошу понять меня правильно) этот рассказ читать все — таки стоит, хотя бы для общего развития. Я затрудняюсь его оценить, это дело вкуса. Весьма, э-э-э... ядреный рассказец, что называется «на любителя»...

Самый нестандартный вампирский роман из всех. Что впечатляет так это абсолютно нетривиальный подход и способ раскрытия темы. В стандартном варианте вампиры практически всегда в меньшинстве ( хотя бы в относительном ). Здесь все прямо противоположно:

Матесон очень умело нарисовал картину абсолютного одиночества Нэвилла, который страдает от собственного бессилия и понапрасну терзается воспоминаниями. Всю свою ненависть он направляет на вампиров, безжалостно уничтожая их при любой возможности. И вот тут то, читателя и поджидает главный сюрприз... Если раньше одиночки — вампиры представляли угрозу для людей, то теперь все совсем наоборот. Теперь единственный выживший человек стал для вампиров воплощением абсолютного зла, не переставая однако при том оставаться их потенциальной жертвой. Получился своеобразный роман — перевертыш. Я считаю такой подход главной заслугой автора, именно он выделяет эту книгу из многих прочих.

Это единственный раз, когда человек сумел перехитрить самого дьявола. Да-да, Роберт Блох единственный кому это удалось.

Скорее всего, этим романом Айра Левин хотел попытаться хоть чуть-чуть повторить успех «Ребенка Розмари», спустя тридцать лет написав продолжение. Но сенсации у него явно не вышло. Книга получилась, откровенно скучной, с вялым сюжетом, практически без интриги. По большей части все события предсказуемы и выглядят абсолютным фарсом.

Где-то на середине у меня сложилось впечатление, что автор начал и сам прекрасно осознавать всю бесперспективность своих усилий и стал потихоньку сворачивать повествование, ну и для того чтобы, что называется, «сохранить лицо» вынужден был придумать такой нелепый финал.

Суперцикл! Затягивает с самой первой страницы первой книги, и не отпускает до тех пор, пока не перелистнешь последнюю страницу завершающей. Лихо закрученный сюжет придает отряду свое, ни с чем не сравнимое обаяние. Постепенно сам начинаешь ощущать себя одним из этих лихих наемников. Герои очень реалилистичные, обладающие яркой неповторимой индивидуальностью, с безупречно выписанными характерами. Автор не поленился и в мельчайших деталях рассказал об их жизни, неприхотливом быте и нравах, щедро приправив их искрометным «солдафонским» ( в хорошем смысле этого слова ) юмором.

И вот этот отряд солдат удачи странствует по миру, попутно нанимаясь в услужение за деньги. В общем и целом идейными борцами их не назовешь. Однако есть и исключение. Летописец отряда, а в будущем и его капитан, Костоправ одержим историческими изысканиями, и втайне, во что бы то ни стало, мечтает выяснить откуда в действительности пришел отряд, и в чем состояла его изначальная миссия. Дальнейшее действие как раз и разворачивается, вокруг этого необычайно долгого и трудного путешествия с целью отыскать легендарный Хатовар, полумифическую родину отряда.

Главных героев достаточно много, хотя наиболее значимые это конечно же Костоправ и Госпожа ( в некоторых переводах — Леди ). Для меня особенно запоминающимися стали книги севера. Лучших, чем в этих книгах описаний колдовских битв с участием черных магов и руководимой ими своры разнообразной нечисти, я больше не встречал. Да и сами идеи и сюжетные ходы появляющиеся в цикле оригинальные и незаезженные.

А еще, ко всему прочему это очень мощное черное фэнтези, с пугающе жуткой атмосферой постоянно надвигающихся катастрофических событий, буквально апокалиптического масштаба.

Потрясающе сильное произведение, с поистине эпическим размахом.

Два превосходных романа, очень интересных и увлекательных. Очень «вкусная» смесь фантастики и фэнтези. Множество разнообразных чудовищ, мутантов, монстров. Плюс к этому еще и колдуны. Словом, все как я люблю. Отличная дилогия. Насчет продолжений не могу ничего не сказать — не читал.

Лавкрафт умеет пугать, как никто другой. Мрачные подземелья, скрытые под грязными улицами трущоб, оскерненные мистическими культами храмы, старые дома с темной историей... Это ему удавалось на мой взгляд, лучше всех. Этот рассказ представляет собой кошмар в чистом виде. Каждый раз, когда я его перечитываю, он пугает меня еще сильнее.

«Спящий в песках» я бы охарактеризовал как довольное — таки среднее произведение, не особо выделяющееся из многих ему подобных. Замысел книги весьма претенциозен, однако ( тут я согласен с baroni ) дальше этой претенциозности Холланду не удалось продвинуться. Слишком много ответлений сюжета, изобилующих повторами одной и той же темы. Плюс к этому автор не совсем удачно смешал мифологические и апокрифические мотивы разных народов и культур, тем самым отождествляя богов и других потусторонних существ из религий, зачастую, совершенно различных и нетождественных.

Весьма вяло выглядит и восточный орнамент. Получилась даже не сказка, а скорее игра в сказку.

Но при всем при том, плохой эту книгу тоже назвать нельзя. Во всяком случае, события периода ХХ века выглядят в романе вполне правдоподобно. Здесь Том Холланд действительно очень точно, и со знанием дела облек все исторические подробности в четкую событийную канву (все-таки он историк, и это чувствуется). Он хорошо изучил все, даже самые малозначительные факты и очень искусно сумел описать Египет первой четверти прошлого века, но дальше этого увы, не сумел пойти... Сплести воедино сказку и реальность ему не удалось.

Этот роман Желязны — своеобразный суд над человечеством в ходе которого на одну чашу весов помещается глупость и безответственность людей, на другую же — весь духовно — нравственный опыт, накопленный многими поколениями людей на протяжении всей их истории.

Соответственно, носителем этого бесценного опыта является один — единственный мальчик, воплотивший в себе личности всех самых выдающихся представителей рода людского. Его антипод — дракон, воплощает в себе все самые худшие качества человека. В качестве беспристрастных судей выступают пришельцы. Как всегда у Желязны, все густо приправлено философизмом.

Пожалуй, это единственный из романов Дика, после прочтения которого я затрудняюсь описать свои впечатления... Даже не знаю, что сказать. Мыслей много, но они все как — то перепутаны. А роман очень хороший — обязательно почитайте, не пожалеете. Своего рода приквел к некоторым другим его книгам, более известным.

В этом романе Дик как впрочем и во всех своих остальных романах описывает очередной грандиозный обман. Причем лгут все, абсолютно все. Лгут не только другим, но и себе. Несчастных андроидов безбожно дурят заставляя их верить в то, что они — люди. Людей убивающих андроидов обманывают, заставляя их поверить что эти андроиды нисколько не страдают, от того что их уничтожают. Правительство обманывает всех, создавая новую лже-религию во главе со лже-пророком на роль которого приглашают третьесортного актера-пьяницу с вечным тремором... И люди верят этому лже-пророку, потому что окружающая их реальность просто ужасна. Повсюду вокруг лишь безрадостные субурбанистические пейзажи, сплошной мусор и хлам. Природа погибла, животные почти полностью вымерли. И духовное слияние у эмпатоприемника кажется единственной возможностью хоть ненадолго избавиться от ощущения абсолютной безнадеги и безысходности. Только так в этом мрачном мире можно найти хоть какое-то утешение. Единственное, что хоть как-то спасает от одиночества, так это возможность иметь настоящее домашнее животное. Обладание собственным домашним питомцем дает людям пусть и иллюзорное, но все же чувство благополучия. Если нет денег на настоящего, пожалуйста можно изготовить робота, который будет блеять не хуже настоящей овцы. Очередной обман... Роман этот — это плач о погибающей Земле, которая превратилась в безжизненную пустыню, и о людях, которые обречены жить на этой погибающей планете. Они осознают всю бесмысленность своего существования, абсолютную пустоту которую нечем заполнить и, потому и цепляются за этот обман, который кажется им той единственной, очень тонкой ниточкой, которая связывает их с прошлым, со временем до войны. С настоящей жизнью. Мечтают ли андроиды об электроовцах? А не все ли равно...

Рассказ хоть и маленький, но с весьма взрывоопасной начинкой. Получается, что бог либо хладнокровный, безразличный ко всему тиран, либо его нет вообще. Впрочем, вселенная тоже абсолютно бесстрастна и равнодушна.

Очень реалистичный постапокалипсис. Особенно удались автору бзрадостные картины жизни в этом чудом уцелевшем обществе. Этот роман роман являет собой предупреждение, о том к чему могла бы привести ядерная война если бы она все-таки разразилась в то неспокойное время ( а книга была написана в 1965 году, холодная война была в разгаре ). А еще здесь присутствует явный намек на то, что только сумасшедший был способен создать ядерное оружие и использовать его как аргумент для того чтобы решать какие-то проблемы в свою пользу. И это только один из смысловых пластов романа, отнюдь не самый содержательный и глубокий.

Сколько ни читаешь отзывов о Дике не перестаешь удивляться! Какой разноаплановый писатель... Каждый находит у него что-то свое, что-то очень глубоко личное, какой-то едва различимый, видимый только одному-единственному человеку эмоциональный оттенок. Личное мне кажется, что этот роман о том, что как ни крути, а то, что предопределено изменить невозможно, хоть ты наизнанку вывернись... Да и уже сделанного не воротишь. Я себя к сентиментальным людям не отношу, но мне после прочтения « В Ожидании Прошлого « чуть ли не плакать хотелось...

Дик просто ненавидел власть во всех ее формах и проявлениях, и роман этот лишнее тому подтверждение. Местами тон книги прямо таки ернический. Роман буквально пропитан сарказмом не только по отношению к власти и даже не столько по отношению к ней, сколько к молчаливому людскому большинству, готовому безропотно подчиняться любым, часто абсолютно абсурдным приказам этой самой власти. А еще там очень много автобиографиоческих мотивов. У Дика потрясающе получается вплетать факты из собственной жизни в свои произведения.

Довольно увлекательный и интересный роман. Хотя сюжет весьма избитый

Любопытен авторский подход к трактовке и интерпретации исторических событий, зачастую подход очень вольный, местами довольно забавный. Одно могу сказать: автор умудрился представить исторические факты так, что мифическая история рассказанная в романе предстает очень органичным продолжением истории реальной. Это холланду удалось просто блестяще. Чего стоят только Джон Мильтон и Джон Уилмот, граф рочестер... Впечатляет описание пораженного чумой Лондона. Небезынтересны перипетии взаимоотношений между пуританами и католиками. Историческая обстановка реконструирована очень хорошо.

Теперь о минусах. Меня неприятно удивило то обилие половых извращений, которыми обильно сдобрен сюжет романа. Осноная интрига тоже во многом крутится вокруг гомосексуализма и прочих проявлений распуства. К слову сказать, та эпоха действительно этим знаменита. Но автор уж слишком смакует все эти малоприятные подробности, слишком уж красочно все это живописует. Вот поэтому и только поэтому я ставлю этой книге 8.

Симмонс написал просто великолепную книгу. После «Песни Кали», которая мне не понравилась, я начинал читать этот роман с очень сильным предубеждением. После первых первых пятидесяти страниц это настороженное отношение растаяло как дым, не оставив и следа. Прежде всего это потрясающее по своей силе и глубине произведение, которое настолько затрагивает внутренний мир читателя, все его чувства и эмоции, что остаться к нему равнодушным просто-напросто невозможно. Каждый компонент, каждая составляющая повествовании выписаны настолько правдиво и достоверно, что возникает не только чувство присутствия там, в этой кошмарной ледяной пустыне, где у людей буквально взрывались зубы от нестерпимого холода, но и полного погружения во внутренний мир героев. Симмонс написал не просто историю о погибшей во льдах экспедиции, нет. Эта книга заставляет читателя именно прожить последние дни ее героев не просто глядя на них со стороны, а побывав в их собственной шкуре, пройти и ощутить все то, что прошли и ощутили эти люди. Вот что действительно пугает в «Терроре». Мне особенно запомнилась сцена, когда капитан Джон Франклин проваливается под лед и в поисках выхода наверх абсолютно машинально прокручивает в голове как он будет рассказывать об этом своей семье после того как вернется из экспедиции. Но вернуться ему, увы, не суждено...

Впечатляет еще и старательность и даже дотошность, с какой написана книга. Очень исторически точное произведение. Чувствуется, что писатель проработал ( и не просто проработал, а перепахал кучу источников и литературы ). Я считаю «Террор» вершиной творчества Дэна Симмонса.