Несколько смахивает на сказку, хотя местами жутковато. В целом рассказ хорошо читается, сюжет интересный. Расстроил только штамп: старинный замок. Если бы индус приходил за своей рукой в хижину или на худой конец в городскую квартиру, то было б интереснее. А так срабатывает стереотип: если в произведении есть замок, то так обязательно заведется или уже завелось привидение или призрак. Описание природы, вида дядюшки, его жены детальное, но не утомительное. В целом, неплохо.

О сюжете говорить не хочу: его знают все, даже кто не читал романа. Да и главное здесь не сюжет, а портреты, которые дает Толстой.

Константин Левин. В моем понимании он, а не Каренина, — центральная фигура романа. Именно в его душе происходит коренной перелом мировоззрение, осознание своей жизни, понимание, как и для чего ему жить. Его терзания, искания, его мысли привлекают, привязывают к себе внимание читателя, погружают в размышления. Все, что связано с Левиным, интересно: и его хозяйственные хлопоты, и его взаимоотношения с «мужиками», поведение с Кити, преклонение перед ее чистотой и детской наивностью, выстраивание отношений с княгиней и князем Щербацкими, — словом, все. Для меня это самый колоритный и самый привлекательный персонаж.

Анна Каренина. В самом начале она предстает перед читателем средоточием мудрости, ума, красоты, всячески располагает к себе и кажется, что на ее высоту ни одна женщина не сможет подняться. Примиряя брата с его оскорбленной обманутой женой, Анна представляется тонкой, разумнейшей женщиной, на балу она королева, в своей гостиной – щедрая и добрая хозяйка. Потом – неверная жена, потом – неблагодарная любовника, потом – истерящая, потерявшая себя, семью, ребенка, не вызывающая уже ни любви, ни уважения, ни сочувствия, женщина. Потом – раздавленный вагоном товарного поезда труп. Ничего не осталось от той прежней Анны, в которую влюблялись нек только герои со страниц романа, но и читатели.

Алексей Вронский. Не нравится мне он. Манерами, молодостью и красотой он мог привлечь неопытную наивную Кити Щербацкую, но как полюбила его умная Каренина, замужняя дама, уважаемая в обществе, вызывающая у одних чувство почти обожания, у других – черной зависти. Энергичный, открытый, красивый, но … слишком типичный, таких офицеров из аристократических семей пол-России было. Не ориентированный на семейную жизнь, любитель погулять, поиграть и покутить, увлекшийся Анной потому, что ее позор мог придать ему соблазнительную значимость. И чем он мог привлечь успешную замужнюю даму – для меня загадка. Однако я не жила в Новое время, могу чего-то не понимать.

Алексей Александрович Каренин. Отталкивает от себя. Человеко-робот, или робото-человек. Его образ вызвал у меня только неприятные чувства. Кажется, он заботится только о том, чтобы свет ничего плохого не подумал о его разрушенной семье, вне зависимости от того, что делается на самом деле в его семье. Все у него фальшивое: мнимое благополучие, искусственное увлечение религией, даже любовь к сыну тоже надумана, потому что так надо, так положено – любить родителям своих детей. Только в конце романа, взяв к себе дочь неверной жены и ее любовника, он показался мне человеком, именно человеком, а не механизмом, наделенным человеческим обликом.

Облонский. Пустой легкомысленный человек, нет ему дела ни до погрязшей в семейных заботах и бесконечных долгах, высохшей и несчастной жене, нет дела до детей, которых одного за другим рожала жена (кажется, будто он даже не знал, сколько именно у него детей), ни до друзей. Он одинаково заверял в своей дружбе всех и каждого, одинаково забывал их и клялся в дружбе уже их соперникам и врагам. Для меня он символ легкомыслия и пустоголовости.

Долли. Несчастная, растерявшая в родах молодость, здоровье и красоту, женщина, неудачно вышедшая замуж. За пеленой забот о детях, о доме, мыслями о долгах и тревогами за здоровье и благополучие многочисленных детей не видно ее сердца, ее характера, только ворох забот, тревог.

Графиня Лидия Ивановна. Искусственно религиозная женщина, насквозь фальшивая, любое намерение которой выставляется как средство достижения добрых целей, но по сути представляющая собой вечного борца за ложные идеалы и фанатизм. Неприятный персонаж.

Кити. Невинная девочка, идеал для Левина, обожающая отца и оглядывающаяся на мать, повзрослевшая тогда, когда сама стала матерью. Оставляет приятное впечатление, но не более.

В целом, роман произвел хорошее впечатление, оставил пищу для размышлений. Язык оказался простым, не вычурным и не пышным, а идеи мне близки и понятны.

Острое как нож и точное как алгебра, пронзительное стихотворение. В первой же сроках упоминание о матери, похороненной на «тихой родине», — с ее смертью оборвалось и детство сына. Что видит и слышит читатель? Речку, купающие в ней ветви ивы, погост, который не сразу смог найти сын, слышим деревенскую тишину и соловьев. Мирная картина обычного деревенского быта, такая же деревня, как и другие по России. Но именно эта — самая дорогая сердцу поэта. Каждому наверняка знакомо болезненное саднящее чувство под сердцем, когда оказываешься наедине с самим собой там, где бегал босиком ...дцать лет назад, где было детство, где были друзья, школа, родители, бабушка с дедушкой — у каждого свое. И странно неприятно находить изменения в привычном пейзаже, и словно ревнуешь эту землю, к тем, кто на ней живет.

По-настоящему добрые и теплые сказки. Волков описывает обычную девочку, на месте которой может оказаться любой ребенок, не обладающий сверхспособностями. У девочки доброе сердце и открытая душа, поэтому на помощь к ней приходят и люди, и животные. Это прекрасный ненавязчивый урок маленьким читателям. Самый главный друг девчушки — собачка. Каждый ребенок мечтает о собачке, хорошенькой, умной, с блестящими глазками и атласными ушками. Волков дает своим читатели именно такую собачку из мечты. Рядом с Элли по дороге, вымощенной желтым кирпичом, бежал Тотошка, рядом с Энни — бесстрашный Арто. И мальчики — Фред в первой части и Том во второй — именно такие, какими родители желают видеть своих детей, воспитанные, умные, смелые и решительные.

Даже гибель героев сказки преподносится детям так, чтобы понятно было, о чем идет речь, но безо всяких подробностей. Очень мягко, деликатно даже. От Гингемы ничего не осталось после падения на нее фургона с Элли и Тотошкой, а Бастинда просто растаяла. И не нужно детальных описаний, какими пестрят сейчас не только подростковые, но даже детские книги.

Приключения у героев сказки насыщенные, интересные, атмосфера очень добрая. Словом, это прекрасны цикл, который важно прочесть всем детишкам.

Мне рассказ понравился психологической достоверностью и динамикой развития. Не затянуто, без лишних подробностей и отступлений. Предсказать сюжет мне не удалось (я не много читала роботофантастики, можно сказать, вообще не читала), поэтому меня рассказ держал в напряжении и на пределе внимания. Когда упала девушка-почтальон, я подумала, что герой сошел с ума на почве снов о белом свете. Когда Мила вскрыла грудь своего старого мужа Отто, заподозрила неладное :-). Неприятие роботов, именование их «тварями» для меня оказалось непонятным: почему если робот, то тварь? Поэтому убийство старого друга тоже для моего понимания не обоснованно. Но на фоне снов-кошмаров это вполне нормально. А вот убийство любимой жены все больше подталкивало к мысли о сумасшествии Штефана. Прекрасно показано его отчаяние, его горе, когда он обнаружил, что его жена не робот, а живая, настоящая женщина! А то, что он сам окажется роботом, я никак не ожидала...

Что-то слишком тонко психологическое. Или психоделическое. Или какое-то еще. Но больше не хочется возвращаться к рассказу, хотя он прочно обосновался в памяти. Точнее, не сам рассказ, а какое-то липко-жуткое впечатление от него. Впечатление это напоминает детскую игрушку — липкий комок на резинке — бросаешь, он шмякается с противным звуком и возвращается. Кажется, будто рассказ впитал и морскую романтику (почти по Джеку Лондону), и отвратительную жуткость (почти по Стивену Кингу). Хочется вымыть руки и заесть-зачитать «Парусник» чем-нибудь, хотя бы «Винни Пухом», он разгрузит ошеломленный мозг.

Волшебный сказочный язык с диковинными теперь оборотами, плавное повествование, убаюкивающий слог. Роскошные картины встают перед глазами читателя — прощание отца с дочерьми, трудное и опасное путешествие, чудесное спасение, радость и восхищение от находки — аленького цветочка на пригорке, гнев и ярость безобразного чудовища, ужасное условие освобождения купца.

Эту часть сказки можно назвать психологической, настолько тонко затрагиваются струны души. Потом разворачивается истинно сказочная жизнь младшей красавицы дочери во дворце чудовища. И вновь тонко, почти незаметно включаются психологические моменты, завязываются необычные отношения купеческой дочери и того, кто называет себя ее покорный слугой. И вновь мощная душевная составляющая: тоска купеческой дочери, безмерная зависть сестер, отчаяние вернувшейся во дворец девушки. И завершение — сказочное чудесное завершение — -освобождение от колдовских чар прекрасного принца.

И кажется, что такой простенький сюжет, ряд сказок всех народов мира на нем построен, но наша сказка, та, которую написал (или пересказал) Аксаков, привлекательна своей психологичностью и роскошным богатым языком. Словом, великолепная сказка.

Сперва Аксаков дает читателю вдохнуть жаркий полуденный воздух, насладиться чудесной картиной беззаботного детства и потом только вводит полумистическую-полусказочную нить. Необычное облако, разговоры его с другими облаками (действительные ли, вымышленные ли — кто знает?), зарождающая привязанность, даже где-то зависимость от облака нарастают постепенно. Лотарий взрослее, но детские впечатления не отпускают его. Напротив, они находят земное воплощение и теперь неотступно сопровождают его. Ради своего облака Лотарий забывает часть своей земной жизни, и в конце концов теряет ее всю. Развязка рассказа печальна, но не кажется трагической, потому что выглядит так, будто беспокойный юноша наконец-то обрел себя.

Жутковатая история. Неприятное что-то шевелится в душе, когда читаешь о Цецилии. Кажется, что ее демонические глаза прожигают, пронзают насквозь. А Вальтер хоть и одарен духовно и дано ему больше, чем всем другим, не чувствует ее дьявольской сущности. Бесхарактерный и слабый, хотя и бесконечно романтический, мне он не нравится. Карл куда более симпатичен. Пусть не столь богато одаренный природой, пусть приземленный, но какой-то надежный, земной что ли... Тонко чувствующий Вальтер не способен оказался познать истинную сущность своей невесты, а приземленный Карл каким-то неведомом образом ощущал действительное положение вещей. Эпизод с картиной придает рассказ более явный флер мистики, хотя ее и так окутано все произведение.

У меня заходилось сердце, когда я читала рассказ «Третий в пятом ряду». На операционном столе единственная внучка немолодой учительницы. Перед глаза мелькают картины из богатой педагогической работы, о которых бабушка рассказывала внучке. И главный герой этих рассказом — третий в пятом ряду — ученик, отчаянный, честный, прямолинейный и вместе с тем бесконечно смешливый мальчик Ваня Белов. Он «спасал» своих одноклассников от плохих оценок и страшных контрольных. Он одинаково смело мог пройти по карнизу третьего этажа и вступить в спор в педагогом, если видел несправедливость.

Ваня Белов не просто врезался в память своей учительницы, он стал кумиров ее внучки. Судьба его была неизвестна пожилой женщине. В сознании ее смешалась тревога о ребенке, воспоминания об ученике, эпизоды из жизни единственного сына. Калейдоскоп мыслей и эмоций мелькал, сердце больно сжималось. Внучка Елизавета, ученик Ваня Белов, сын Володя. И врач — надежда на спасение внучки — врач Иван Сергеевич Белов! Вывшая учительница помнила, как спасал от неприятностей своих товарищей Ван, она верила, что сейчас он спасет ее внучку.

И только после успешно завершившейся операции вспомнила, что отца ее ученика Вани Белова звали Андреем.

А ее отчаянный и смелый ученик Иван Андреевич Белов пал смертью храбрых за спасение города Пенцлау, за спасение своей родины.

Тик-так, тик-так... Убаюкивающий звук часов, настенных, настольных, напольных, каких угодно. Под него сладко засыпать. А каково под него ожидать Смерти? Мучительной, медленной Смерти, сгорания заживо. Тик-так, ядовитый свет заливает планету, которая доживает последнюю ночь (день). Тик-так, температура воздуха, воды, поверхности земли, в домах, в метро, в любых зданиях повышается. Тик-так, нет воды, света, не ходит, не плавает, не летает транспорт. Тик-так, остановилось чье-то сердце. Тик-так, кто-то не выдержал мучительного ожидания, выбросился из окна. Тик-так, заплакал ребенок. Тик-так, каково материнскому сердцу знать, что ее дитя доживает последние страшные часы своей коротенькой жизни? Тик-так, плач ребенка и страдания матери прервались с пистолетным выстрелом. Тик-так, тик-так, тик-так. Тяжело дышать, тяжело думать о чем-то еще, кроме скорейшей гибели. Еще тяжелее думать, что уже, наверное, погибли родители, дети, друзья, близкие. Стократ тяжелее, если они еще живы и их ждет смерть от нарастающего жара. Тик-так.Тоненький налет цивилизации осыпался с разбитым стеклом, слетел вслед за пулей пистолета. Тик-так. Литературный язык, хорошие манеры, образование — ничего уже не имеет ценности. Тик-так. Права человека — какого человека? Того, который погибнет через считанные часы? Тик-так. Роскошные картины, персидские ковры, валюта всех стран — зачем они теперь? Ценность имеет только оружие или яд, который поможет быстрой уйти из обрывающейся жизни.

Развязка неожиданнейшая. Что лучше — такой исход, исход ожидаемый или исход, предложенный тем, в чьей руке был черный спасительный пистолет? Каждый пусть решит сам.

«Ну наконец-то Горький-16»,- подумала я. «Ага, щас», — ответил «Прорыв» — Ты что, название не читала? Прорыв и есть прорыв, Прежде надо прорваться, а потом уже будет и «шешнашка», и «шестерка», и развязка. Если время останется».

Дорога, дорога, дорога... Стрельба, стрельба, стрельба... Бах-бабах, трррр, буммм, тарарах, бам, бабах! Из пистолетов, автоматов, пулеметов, гранатометов! Хук, кросс, джеб! Это я шучу, конечно... Динамика, движение, все есть. Нет одного — развития сюжета. Продвижение к цели еще не есть ее достижение. В общем, в «шешнашку» я «приехала», тяжело отдуваясь после долгого пути по страницам, пестрящим описаниями вооружения, процессами замены и модернизации машин, боями с мертвыми и живыми. Так, а что было в начале цикла? Какой-то вирус, кажется... Для чего сюда ехали и, наконец, приехали? :-) тоже шучу, я на самом деле помню, хотя и смутно. Приехали и слава богу, я уже устала читать о многочисленных видах оружия.

Ну какая мне, сущности, разница, чем прицельная дальность отличается у разных видов оружия? Какая мне разница, какая проходимость у той или иной машины? Достаточно было написать. что взяли в руки то-то и поехали на том-то. Но это на мой взгляд. Думаю, многим было интересно, особенно мужчинам. А мне тяжело. Но в целом, цикл оказался неплохим, было мало разочарований, в основном оружейно-машинного толка :-).

Острая психологическая повесть о девочке, родившейся нездоровой, и вставшей — в прямом и переносном смысле — на ноги только благодаря бабушке. В повести тонко сплелись судьба девочки, которая выросла и развилась в полноценную девушку, мудрой и сильной духом бабушки, строгой и холодной матери, так и не ставшей своей дочери мамой, увлекающегося и бесхарактерного папы. Самая развязка приходится на тот период, в который каждый старается занять место в сердце девочки, которое безраздельно принадлежит бабушке.

Война перемолола не просто перемолола Женю, Риту, Лизу, Галю и Соню. Она убила часть женского о всех женщинах того времени. Женщине предназначено самой давать жизнь, а не обрывать чужую. Это противно женской природе — убивать. Не пули должны быть в женских телах и не осколки снарядов, а новая жизнь.

Каждая девушка в книге индивидуальна, но вместе они — собирательный портрет всех женщин войны, сильных, смелых, безжалостных женщин, тех, чьим оружием во все времена как раз были слабость, деликатная осторожность и жалость.

Уверенно можно назвать эту книгу памятником войны.

Первая «читка» «Алхимика» прошла с большими перерывами, почти насильно (заставляла себя проглотить то, что разжевал и чем восхитился народ). Общее впечатление было — ни о чем. Просто ни о чем. Читать второй раз не смогла, зато вместе с мужем включили аудиокнигу и слушали. Муж сдался первым со словами «Что за чушь? В жизни такого не переварю». Я высидела до конца. Впечатление практически не изменилось. Пол-прежнему я считаю, что книга написана ни о чем. Но еще прибавилась изрядная доля скептицизма. С самого начала мне более импонировали овцы, нежели их пастух. По крайней мере овцы знали, что им действительно нужно — вода и трава. Т.е. у них, у овец, были четкие воззрения на жизнь. У пастушонка мысли плутали по коридорам сознания, была полусформировавшаяся цель, всего навсего сон, но не более. Как этой цели достичь, как спланировать свое путешествие к мечте, каковы обычаи местности, куда он собрался, и как там себя вести — его это не волновало. Потому в первый же вечер в чужой стране он распрощался со своими деньгами и год еще потом налаживал бизнес (словечко это стилю книги не соответствует, за что прошу прощения) арабского торговца. Доверившись словам цыганки, веря в чудодейственную фразу камней и полагая, что стоит ему только как следует захотеть, как вся вселенная затеется «сбывать» его мечту, он все же движется к своей цели, к своей мечте. В герое меня поразило то, что пройдя столь долгий и трудный путь, он не извлек никакого урока из этого, но по-прежнему верил видениям, снам и прочему подобному... И тут ему здорово подыграл автор, наделив всоего пастуха-героя едва ли не способностями Ванги. Грустно было дослушивать: ведь немало есть людей, которые чего-то жаждут, но поверив в идею, что достаточно всего лишь жаждать, а вселенная все преподнесет сама, так и прождут довольно долго, если не всю жизнь, пока сами собой не осуществятся их желания. Коэльо грубо подменил понятия: тот самый позитивный настрой, с которым по мнению психологов нужно приниматься за любое дело, он заменил на слепое верование в то, что все сбудется само, если только как следует захотеть. Первоначально поставила «7», сейчас изменяю на «5».

Как-то просто, штрихами, без пышных оборотов и громких слов нарисовал Астафьев омерзительную циничную картину. Так, даже не картина, а набросок, зарисовка, эскиз что ли. «На прокорм легка, хотя и объесть может, Но не зловредна». Это — сын. Сын — о матери. И ведь не из кровавого средневековья прилетело это оскорбительное «на прокорм легка...», не из чахоточного XIX века. Россия, век XX, так сказать цивилизованный. По улицам России нынешнего XXi века ходят-бродят нищие старики и старушки, собирают бутылки и жестяные банки из-под напитков, роются в мусорниках, просят подаяния. Большинство из них чьи-то отцы и матери. И кто знает, не лежит ли в кармане затертого, замызганного их одеяния подобная записка от сына или дочки.

И хотя сказка английская, но Киплинг придал ей неповторимый восточный привкус. Великолепие атмосферы Азии, изысканная женская хитрость, строгая мужская выдержанность создают прекрасный колорит. Читатель уносится туда, где под знойным солнцем томятся желтые дыни и наливается соком виноград, где за узорчатой чадрой прячутся горячие глаза девушек, а под тугим ветром шепчутся лаковые листья персиковых деревьев. И там же реют в воздухе, сверкая на солнце расписными крыльями, мотыльки, один из которых топнул ногой.

Хотя люблю Пиноккио все душой, но твердо убеждена, что детям младше 10 лет читать его не нужно. Это слишком сильное и даже какое-то... реалистичное что ли... произведение. Пиноккио не просто бродил по свету, мечтая как и его собрат Буратино, о несметных сокровищах, — он прожил по-настоящему трудную и насыщенную жизнь. Появился на свет он из полена, собирался быть умным и благоразумным мальчиком, ходить в школу, набираться знаний и купить своему папе золотую куртку с пуговицами из драгоценных камней. И на самом деле пошел и дошел бы, если б на улице не зазывали бы слишком громко в театр кукол. А тут еще дома Говорящий Сверчок предсказывал, что мальчики, которые не хотят трудиться, а желают только получать удовольствия, рано или поздно превращаются в ослов. Если бы Пиноккио знал, как был прав этот столетний Сверчок! Впрочем, если бы он знал и поверил бы, то никакой сказки не получилось.

Нельзя винить Алексея Толстого, что он перевел только треть произведения Коллоди, изменил конец сказки и т.п. также, как нельзя говорить, что Волков неправильно перевел «Волшебника из страны Оз». У каждого получилось своя, неповторимая и оригинальная вещь. «Пиноккио» все же более жесткая книга: деревянный мальчик в одно ужасное утро просыпается без ног, он совершает убийство говорящего Сверчка, сам становится свидетелем убийства (помните, Кот съел ворона, предостерегавшего мальчика от путешествия в страну Болванию), он обретает сестру, а потом оплакивает его смерть, находит мать и теряет ее, едва не убивает своего школьного приятеля, попаает в желудок к гигантской рыбе. И это треть всех грустных и опасных приключений, пришедшихся на его долю. Книга буквально пропитана аллегориями и житейскими мудростями. «В другой раз я не буду упрямиться так долго. Я буду всегда вспоминать черных кроликов с гробом на плечах... и тогда я сразу схвачу стакан -- раз, два, -- и готово!» «Я хотя и Деревянный Человечек и имею бесконечно много недостатков, но еще не дошел до того, чтобы брать взятки и служить подручным у воришек». «А если ты действительно так голоден, мой мальчик, тогда отрежь себе два-три толстых ломтя от своего высокомерия и съешь их, только смотри не подавись». «А детей, у которых доброе сердце, даже если они бывают немножко грубы и невоспитанны, никогда нельзя считать безнадежными, то есть можно еще надеяться, что они найдут правильный путь».

Великолепное произведение для детей все возрастов. Настоящая классическая сказка, где есть белое и черное, добро и зло, друзья и враги. Деревянный мальчишка в бумажной курточке и колпачке из старого носка покорил сердца и детишек, и взрослых. Более того, он до сих пор завоевывает внимание новых читателей-почитателей. Пусть поначалу мысли у него были коротенькие-коротенькие и пустяковые-пустяковые, но сердце-то стало настоящим, добрым. Мальвина мне никак не нравится, вредная какая-то и правильная. Правду говорил Буратино:«Вот беда с этими хорошо воспитанными». Приятно, что сказка не изобилует нравоучительными выводами и моралью, а просто легко и приятно читается. Я не проводила параллелей и аналогий с бытовым окружением Толстого, в каком он написал свою великую вещь, просто наслаждалась остроумным слогом и тонким юмором, добрым сюжетом и верой в то, что у деревянной куклы все будет хорошо.

Полицейский надзиратель решает устроить суд над пойманной на улице собачонкой. В самом деле, укусила человека за палец; распустили тут собак! Но прополз слух, что она-то, возможно, генеральская. Надзиратель находит, что палец поврежден самим потерпевшим, а псинка ничего так, породистая, нечего ей было руку подставлять. Нет, все же не генеральская это живность. Истребить немедля! Хотя, похоже, что генералова брата. Ишь ты, шустрая какая, славная.

Удивительная девочка поселилась на вилле «Курица«! Она столько всего знает! Например, то, что в Египте люди пятятся задом наперед, а в Бельгийском Конго все только и делают, что врут другу с семи утра и до захода солнца. А спорим, вы не знали, что в Бразилии ну просто невозможно выйти на улицу, не намазав густо голову сырым яйцом? Вот! А Пеппи знала! Да-да, эту девочку зовут Пеппи Длинныйчулок. Чулки у нее на самом деле длинные и разноцветные: один черный, другой коричневый. Еще у нее две рыжие косички и огромные туфли, купленный папой на вырост. Она просто окружена необыкновенными вещами! Только представьте, у нее на террасе живет настоящая живая лошадь, а в комнате мартышка! Когда Пеппи хочет выпить на террасе кофе, она берет лошадь на руки и выносит ее в сад. А в саду есть самый замечательный в мире дуб: на нем растут бутылки с лимонадом, а по четвергам — шоколадки! Одним словом, это необыкновенная девочка. И приключения у нее тоже необыкновенные.

В детстве я мечтала быть сильной как Пеппи. За неимение лошади поднимала табуретку и несла на кухню на вытянутых руках. Вы не поверите, но по дороге в кухню табуретка превращалась в лошадь! Да-да обыкновенная деревянная табуретка становилась самой красивой в мире лошадью, черной, в белых «чулках». Я пила чай, а моя лошадь стояла рядом и ела овсяное печенье. Если вдруг она не хотела есть, я за не доедала :-). А потом мы с моей лошадью снова шли в комнату и читали про Пеппи.

Карлсон превзошел самого себя в наглости, самоуверенности и бесцеремонности! Но он так восхитительно парировал все выпады в его адрес, что на его выходки можно закрыть глаза. «Не плачь. ты же не виновата, что ждо сих пор не научилась готовить цыпленка». «Вы стали новым человеком? Правильно. Старый-то никуда не годился!» «Они держаться за руки! Надо запретить законом старикам заниматься такой ерундой!» А фрекен Бок, оказывается, женщина! Женщина, которая может выйти замуж! Женщина, в сущности, одинокая и несчастная! Ловко она раскусила женишка своей сестрицы! И не могла не позвонить своей разлюбезной Фриде прежде чем уехать с мужем на новое место жительства. Все очень по-женски! в детстве меня привлекал только фокус с мумией и зубами дяди Юлиуса, а позднее интересно было наблюдать движения души домомучительницы, которая вовсе не такая вредная и даже обладает чувством юмора.

Перечитываю сейчас приключения Малыша и Карлсона и немножко завидую тем детишкам, которые будут читать впервые. Блестящий цикл превосходных сказок. Может быть, семья Малыша и вправду самая обыкновенная, как написала на первой странице автор, но зато она добрая и в ней чувствуешь себя уютно. Замечательная мудрая мама, серьезный и рассудительный папа, взрослеющий, но все еще озорничающий старший брат, юная, вступившая в пору первой любви сестренка и собственно Малыш, вечно с поцарапанными коленками и лучистыми глазами. В детстве как-то не замечались ни волнения души Бетан, ни болезненности мамы, ни традиции пить кофе после обеда, собравшись всей семьей у камина, ни грусти, поселившейся в семье, когда на лечение уехала мама, ни неуклюжих попыток фрекен Бок устроить свою личную жизнь. В то время интересовали только шутки и проказы. А сейчас удивительно, что все это было пропущено, прочитано вскользь. Книга прекрасна. Она сочетает в себе несколько жанров и интересна не только ровесникам Малыша.

Как замирало сердце и щипало глаза, когда читала эту озаренную закатным солнцем старости повесть. И хоть в наше время в 60 и 55 лет соответственно мужчины и женщины только идут на пенсию, здесь они кажутся глубокими стариками, милыми, забывчивыми, усталыми и бесконечно любящими друг друга. Стремление Пульхерии Ивановны угостить вас всем лучшим, что у нее было, знакомо от наших бабушек. Это они хлопочут, накрывая стол, переживают, что чего-то, на их взгляд, не достает, что скатерть уже не такая белая, а трапеза не богатая. Это они знают каждую шутку-присказку своего мужа наизусть и даже лучше, потому не смеются, а только тихо и по-доброму улыбаются. И знают уловки своих мужей так же, как знала их жена Афанасия Ивановича, когда тот ходит, жалуясь на боль в животе, чтобы покушать кислого молока или жидкого узвара с сушеными грушами. И наши дедушки точно так, как Афанасий Иванович, спрашивают, а что-де будут жены делать, ежели сгорит дом или он — муж и кормилец! — вдруг умрет, вызывая гнев и требование покаяться в своих глупых словах. И умирают они, угасают, как тонкие белые церковные свечи, истаивают и уходят друг за другом, уносят с собой частичку старинного уклада, уюта, душевного тепла.

Великолепный тонкий юмор, детальное знание быта и нравов народа, сочная плавная речь, щедро пересыпанная колоритными словами и образами; роскошные картины богатой украинской природы; смелые, сильные, открытые люди; горячая вера православных христиан, способность любить «любить, как русская душа, — любить не то чтобы умом или чем другим, а всем, чем дал бог»; щедрая разгульная душа и бесконечная преданность товариществу — то, что позволяют узнать, увидеть, прочувствовать книги цикла «Миргород». Зрелые, сурово прозаичные повести менее легки, чем «Вечера...», но так же упоительны и привлекательны. Меньше фантастического, меньше бесшабашного и сказочного, а больше неспешного, степенного, взвешенного. Но это тот же Гоголь, тот же мастер слова, просто более приближенными к жизненным реалиям стали его вещи. Кровавая, дикая, необузданная Сечь не милая Диканька, а Вий не дурашливый черт, мчавший по рождественскому небу кузнеца Вакулу к царице. Все более мрачно и сурово, но все так же притягивают и уносят с собой.

Вчера перечитала эту книгу. Хорошая, добротная сказка. Она очень мне нравилась в 1997 году, когда я получила ее в подарок. Но вчера было грустно листать странички, на которых добрейший Железный Дровосек с каменным сердцем муштрует мигунов, идет войной на Изумрудный город и обижает своего давнего друга Страшилу. В детстве я не обратила внимания на то, что «ушли» с годами Фарамант, Дин Гиор и Смелый Лев. А накануне вечером я загрустила о них, о хорошо знакомых, о таких...родных что ли. Со Смелым Львом мы вместе спасались от саблезубых, Дин Гиор хвалился своей бородой, а Фарамант пропускал меня через зеленые ворота в Изумрудный город. А теперь их нет... Умерли Анна и Джон Смит, умер дядюшка Чарли, с которым мы пересекали жаркую мертвую пустыню. И, наверняка, ушла навсегда умная Кагги-Карр. Значит, уйдут Элли, Энни и их смешливый кузен Фред? Ну и какая же это сказка? А в центре повествования теперь жестокая упрямая девчонка, заменившая любящее сердце Дровосека на камень. И вся Волшебная страна — мой детский мир! — зависит от нее! Очень печально было читать об этом.

Ох и трудная эта работа — тащить тяжелый роман из болота. Самый большой, самый главный, самый минусовый минус — язык. Девиз всякого буфета должен звучать как «Свежесть, свежесть и свежесть». А девиз романа — ясность, ясность и ясность. Зыков перегрузил свою книгу вводными словами и конструкциями , залил соусом из однородных членов предложения и присыпал пышными, как колонна в стиле барокко или рождественский торт, оборотами. Но если продраться сквозь словесную паутину, то можно рассмотреть весьма интересный мир, колоритных персонажей и оригинальную магию. Изменение физической и духовной сущности героя необычно и привлекательно, поведение девушек, попавших вместе с Ярославом в другой мир, объяснимо, методы обращения с пришельцами логичны. Мир, в который попали земляне, весьма мрачен и суров, испытания, выпавшие на долю персонажей, под стать ему. Надо сказать, что детали хорошо проработаны автором, пусть и увязают в стиле его повествования. В целом, это неплохая книга. ее можно и стоит читать.

Можно ли писать отзыв на роман, если не дочитала его? Думаю, да. Ведь можно же Панкеевой бросить мысль на полпути и метнуться к другой мысли, другому герою или вообще в сторону. Встретив в тексте упоминание о нимфе, я поначалу обрадовалась: о, думаю, элементы греческой мифологии! Это должно быть интересно! Ага, счас... Нимфа оказывается обыкновенной шлюхой, дамой весьма нетяжелого поведения, однако же ревнующей своего кобелеватого любовника к женщинам! Отсутствие логики в ее поведении можно списать на задумку автора. Но почему шлюха должны быть непременно нимфой? Может, вспомнить мифы Древней Греции? Нимфа там кто? Низшее божество, являющееся в виде обнаженной или полуобнаженной девушки; земной мужчина, увидевший нимфу без одеяний, обращается в камень. А нимфа, несмотря на соблазнительное поведение и привлекательный вид, остается девственной! Ну да ладно, бог с ней. Не она тут центральная фигура. А вот главная героиня, судя по описанию, страхолюдная невинная барышня, хлещущая вино как воду и пускающая клубы сигаретного дыма. Кстати, невинность она сохранила не в силу высоких моральных качеств, а просто потому, что на нее никто «не клюнул» в ее мире. Хорошенькую характеристику дает ей госпожа писательница. Итак, попав в параллельное измерение без надежды вернуться домой, 21-летняя девушка деловито осведомляется, почему оппонент говорит по-русски. Больше вопросов у нее не возникает, то ли в силу природной нелюбознательности, то ли в силу отсутствия писательского таланта у Панкеевой. Разговор студента филфака режет слух (или взгляд — мы же все-таки пытаемся это читать) острее брани пьяного матроса в порту. И никого в параллельном мире это не удивляет! А чего тут удивительного, если в стилизованном под Средневековье мире есть работающие компьютеры и хлеборезки! Да и некому особо уделять внимание пришелице: все персонажи заняты либо трах..ем, либо разговорами о нем. Как мы понимаем, в Ортане монархия. Монарх не хочет жениться, не хочет наследников. А его родственник дрожит от страха, что если король отдаст концы, то ему, родственнику, придется занять трон. Может, в истории человечества и было явление, когда потенциальный кандидат в правители прятался в подполье и умолял не отягощать его плечи властью. Но в учебники подобные случаи не попали. А в Ортане это вполне нормально. Да, еще фишка этой удивительной страны и ее государственного уклада — министр может посоветовать королю «фильтровать базар». Во дают! Чудеса да и только! Но и это еще не все. Дцать лет тому назад бродил по сказочным землям эльф и трах..л, кого хотел и кого не хотел тоже. От него рождались ушастые детишки. И надо ж было такому случиться, что такой полукровка оказывается родственником королевской семьи! Пойду, как булгаковский Фагот, приму триста капель эфирной валерьянки и попробую дочитать-таки эту писанину: вдруг прибегут индейцы.

P. S. Ах, да. Я ни словом не обмолвилась о сюжете. :shuffle: Дело в том.... :insane: Не знаю, как и сказать... :frown: Ну, в общем... Я его не нашла, короче.

Известная, наверное, каждому ребенку, «Красная шапочка» покоряет новых и новых читателей. Шарль Перро очень смягчил народное содержание сказки, вложил в ее текст мораль, ввел опознавательный элемент — собственно, шапочку — и значительно украсил сказку литературными приемами. Ведь в фольклорном звучании волк съел и бабушку, и внучкину, и кошку, которая попыталась предупредить девочку об опасности. А во французском варианте кошка отсутствует вообще. Конечно, вариант Перро больше подходил в качестве наставления молодым девицам опасаться соблазнителей, а не детской невинной сказки. Но ведь всегда интересно посмотреть на хорошо знакомую вещь под разными углами.

Итак... Время действия середина 19 века, место действия Санкт-Петербург. Нет-нет, не Россия — Америка. Посмотрите направо: перед вашим взором мирная картина из спокойной жизни обитателей этого городка — милые уютные домишки, ухоженные садики, куры, речка. Пожалуйста, посмотрите налево: вы видите благообразную даму со Священным писание в руках — это тетя Полли, рядом с ней тихий ухоженный мальчик с серьезными и честными глазами — это Сид. Не правда ли, милый ребенок? Нет, ну почему же неправда? Он хорошо учится и никогда не огорчает свою тетю. А теперь, дамы и господа, прошу вас посмотреть прямо перед собой. Трудно представить, но этот взлохмаченный мальчишка с перемазанными вареньем губами и воротником, нитки на котором чудесным образом переменили цвет с белого на черный, сводный брат Сида и родственник почтеннейшей тети Полли — Томас Сойер. За сегодняшний день он совершил кучу мелких проступков: прогулял школу, украл в кладовой яблоко, съел варенье. Но также он пошел на одно преступление, за которое ему в воскресный день придется заплатить своим законным отдыхом и красить забор, — бегал купаться на речку, хотя тетя строжайше запретила ему это делать. Вы думаете, Том (будем называть его именно так, потому что Томасом его зовут тогда, когда хотят высечь) огорчен предстоящим трудом? Ха! Как бы не так! То, что он делает, можно назвать на нашем с вами современном языке великолепным пиаром, блестящей рекламной кампанией! Том Сойер красит забор так упоенно, что не замечает бегущих купаться друзей. Уязвленные невниманием, они пытаются выяснить, почему же так увлечен их товарищ по проделкам и шалостям. Оказывается, красить забор в воскресенье — это величайшая редкость, не каждый день мальчикам удается делать что-то подобное. Еле-еле Том поддается уговорам уступить на время кисть своим приятелям. Не бесплатно. разумеется. Ну а результат этого обмена — выкрашенный забор! Вам уже интересно узнать, чем занимался Том в остаток дня и в последующие дни? Тогда открывайте книгу.

С замиранием была открыта книга. Здесь — решение, будет ли жить Средиземье или сгинет под гнетом темных сил. И хотя в интернете раз пять перечитан сюжет этой части романа, все равно очень волнительно его читать. Отчаянно жаль Фарамира, едва не сгоревшего заживо из-за своего безумного отца; восхищение вызывает подвиг Эйовин; а особое чувство, которому и названия-то не подобрать сразу, возникло, когда Сэм спасал Фродо от орков, маленький хоббит с большим сердцем выручил своего друга и хозяина! Когда они брели к Роковой горе, мне казалось, что там они останутся, бездыханные, на холодных камнях и Саурон завладеет-таки Кольцом. Толкин невыносимо реалистично описал физическое и моральное состояние измученных героев, их отчаяние, чувство безысходности и изможденность. Не устаю восхищаться Сэмом — не будь его, вряд ли Фродо выполнил бы свою задачу. Когда Беббинс отказался уничтожать Кольцо и объявил его своим, казалось, рокот барабанов орков и мрак — единственное, что ждет мир.

Самым неожиданным и грустным было отплытие Бильбо и Фродо в Валинор, когда вместе с ними ушли чудеса. Хотя и понимаешь прекрасно, что это красивая сказка, но все равно печально от того, что в твоем мире чудес, как и Средиземье, никогда не будет.

Грустно было путешествовать без Гэндальфа. Но теперь, когда от орочьих стрел погиб Боромир, а Мерри и Пиппин попали в плен, стало вообще тоскливо. Пусть Боромир и совершил по сути предательство по отношению к общей идее, но его очень жаль. А двух хоббитов тем более. Как я мысленно подгоняла Арагорна, Гимли и Леголаса, когда они пошли по следу орков на выручку Мерри и Пиппину! С одной стороны, было вселенское возмущение: как же так, упустили Фродо и Сэма, а ведь именно они так нуждаются в поддержке! Именно на них возложена миссия уничтожить кольцо! А с другой стороны. Хранитель кольца сам пожелал уйти от друзей и в одиночку справиться со своей задачей. Мерри и Пиппин, видимо, решили тоже действовать самостоятельно. Вырвавшись из плена они забрели в гости к энтам и пропали из поля зрения своих товарищей до самой победы у Айсенгарда. Очень порадовало поражение Сарумана, прямо-таки руки потерла, когда его посох переломился. Как будто это не Гэндальфа работа, а моя! И в точно соответствии названным событиям развивается линия с участием Фродо и Сэма. Их опасный проводник Голлум, оплакивающий утраченную «прелесть», продвигается все ближе к Мордору. Все время хочется стукнуть по макушке Сэма, чтоб не издевался над Голлумом и не провоцировал его на разные мерзости! Нахождение путников у следопытов Гондора заставило понервничать. А высшее напряжение пришлось на тот эпизод, где Фродо попал в плен к гигантской паучихе! Верность Сэма вызвала слезы: ведь Фродо так грубо и некрасиво с ним обошелся, а Сэм все ему простил и пришел на выручку хозяину. Психологическая подоплека этой части книги настолько сильна и значима, что трудно выразить всю гамму эмоций, овладевавших мною во время прочтения.

Неспешное повествование напоминает сказку, тихую, красивую, волшебную сказку. Вот Бильбо празднует свой День рожденья, дарит гостям подарки и вместе с ними любуется красивым фейерверком. А вот он разговаривает с магом Гэндальфом и узнает некоторые неприятные вести. А вот племянник Бильбо, Фродо, берет на себя труд удалить неприятности. Чтоб не было скучно, берет с собой двух друзей и своего садовника. И четыре хоббит идут навстречу, как им кажется, чудесным приключениям. Первая неприятность в Заповедном лесу не отталкивает от задуманного смелых маленьких существ. Они справляются с испугом и продолжают свой путь. Постепенно их отряд разрастается до девяти путников. Ломаются принципы, рушатся старинные верования, но растет крепкая дружба идущих бок о бок хоббитов, людей, гнома и эльфа. Встреча с назгулом настораживает Дружество кольца, заставляет быть осторожнее и внимательнее. все время приходится наблюдать, как формируются новые черты характера героев книги, как они взрослеют, мужают и серьезнеют. Встреча с эльфами настаивает друзей на нужный лад, возлагает на них, но главным образом на Фродо надежды на спасение мира. Чувствуется, что сказка заканчивается, и начинается опасное путешествие по раздираемому войной Средиземью.

Как-то не укладывается в один отзыв то, что ощущалось во время чтения (а читала я без малого месяц). Не то чтобы я не умела читать, но пришлось учиться этому заново, как только открыла книгу. Учиться читать так, чтобы смочь вовремя остановиться, закрыть глаза и представить себе то, о чем сказано автором, прочувствовать атмосферу праздника или сражения, почуять аромат поджаренной свинины или тяжелый смрад орочьего войска, услышать хлопки фейерверка и песни эльфов или рокот барабанов и крики раненых и умирающих на поле битвы. Это не то, что можно читать в маршрутке, в очереди или в обеденный перерыв на работе. Этой книге надо отдавать все: время, чувства, душу. Иначе она «не пойдет». Я глажу сейчас рукой прохладную обложку. Куда только не переносила меня неведомая сила. пока я читала: и в цветущую Хоббитанию, и в Заповедный лес, и в уютный и безопасный дом Тома Бомбадила, и в Айсенгард, и в роханские степи, и под мрачные степи Мордора. И вновь в Хоббитанию, но в разрушенную, оскверненную, унылую.

Как продуманно автор вводит нас в созданный им мир! Начиная со знакомства с хоббитами — неприметным, но «весьма древним» народом, с их укладом, привычками, традициями; рассказывает историю этих чудных полуросликов; дает справку о Кольце Всевластья, вокруг которого и будет построен сюжет. И только после экскурса начинается собственно повествование, неспешное, вкусное, увлекательное. Единственное. чего недостает роману, — описания политической и экономической систем мира. Но это и придает миру волшебность, отрешенность от земных образований, необычность.

Было ощущение. будто этот рассказ — начало начал. Чувствуется вкус мира, в который читатель будет погружаться все глубже с каждым новым событием. Рассказ просто так не отпустит: он еще пошустрит в сознании и заляжет в памяти, чтобы вспомниться, когда любопытный читатель станет проглатывать книгу за книгой этого цикла. Молодой волшебник весьма колоритная фигура. А завязка будущего сюжету интригует. Теперь-то, когда имеешь на руках весь комплект книг серии, можно спокойно пробежать строчки глазами, если возникнет желание. А каково было тем, кто увлекся миром, и не имел возможности быстро встретиться с его населением?

Последняя страница целой эпохи. Вновь встретиться с полюбившимися героями всегда радостно, а тем более стать свидетелем их победы. Автор собрал под одной обложкой всех, кого вводил в действие на протяжении всего времени. Тут и сестра Ричарда, Дженсен, и все морд-сит, и лучшие офицеры д'харианской армии, не говоря уже о родственниках и друзьях Ричарда. Конечно, по силе и образности это «Правило» уступает первым. Гукайнд поскупился на выражение чувств участников событий, на описание условий, в которых действовали персонажи книги, зато вложил в уста Искателя пространные монологи, которые невозможно долго и скучно читать. Но однако это тоже одно из «Правил» — со своей интригой, с неожиданными деталями, с непредсказуемыми поворотами. До последнего сомневаешься в восстановлении памяти Кэлен, в правильности решения Рала сдать Народный дворец, в разумности отдельных поступков. У каждого персонажа своя роль в этой последней книге, каждому уделено хоть немного внимания.

Ричард остался такой же цельной натурой, каким вывел его автор с первых своих книгах, приятно было наблюдать за ним. Кэлен почему-то приобрела несколько истерические черты (На пути в Тамаранг не двигалась с места, допытываясь у мужа, любил ли он ее, когда женился на ней. Это хорошо для дамского романа, но не для фэнтези), Никки порадовала разумностью и трезвостью суждений, отлично справилась с Джеганем (!!!), Энн предстала старой сводницей, даже противно было читать. Зедд и Натан в заключительной части вышли какими-то невыразительными, морд-сит тоже. Зато удивила смелость маленькой Рэчел и изобретательность Шоты! Эти две фигуры просто отлично выглядят на фоне происходящего.

Немножко расстроила работа переводчика: то, что Рал из Магистра превратился в Лорда еще можно пережить, но Ричард не был студентом во Дворце Пророков!!! Такие слова, как «штаб-квартира», «эксперт», «агент» плохо смотрятся в антураже средневековья. И немного раздражает повтор по три раза на странице местоимений «некто», «нечто» и «некий». Особенно там, где можно было бы вообще без них обойтись.

Но в целом впечатление хорошее.

P.S. Надеюсь на продолжение :wink:.

К сожалению. религиоведение не мой конек. Если бы я имела знания в области истории религий, мировых цивилизаций, то возможно глубже поняла бы этот рассказ. А так он показался мне более чем странным. Психика «девушки пятидесяти шести лет» надломлена до самого основания, мысли и слова смахивают на бред. Некоторая ясность для меня есть только в негативном отношении к протестантам: все-таки религиозным людям трудно наблюдать раскол церкви. Но так ненавидеть, так отторгать может только фанатик, а их едва ли признаю'т адекватными . Идея рассказа осталась скрытой для меня. Да и само произведение хочется забыть и никогда к нему не возвращаться...

Моя с детства любимая сказка. И саму сказку и снятый по ней мультфильм помню почти наизусть. Восхитительный мир, описанный Андерсеном, я рисовала много-много раз. И вредную жабу с ее противным сыном, и хлопотунью-мышь, и богатого крота в бархатной шубе, и капризного жука, и красивого эльфа. И конечно же, Дюймовочку! Я любила эту сказку больше других немецкий и датских сказок еще и потому, что она закончилась хорошо. Дети скучают по хорошим эпилогам. Начитавшись Гоголя и классических скандинавских сказок типа «Холодного сердца», «Девочки со спичками», хотелось, чтоб было светлое и нестрашное. «Дюймовочка» как раз идеально подходит для такого чтения.

Рассказ начинается мрачно — с описания свежей могильной насыпи. И контрастом кладбищенской мрачности стал медальон, на котором изображена Оля Мещерская «из числа хорошеньких, богатых и счастливых девочек». Хороший, светлый и чистый ребенок, несмотря на кажущуюся взрослость. Только она способна заметить в строгой седой классной наставнице, что та «моложава». Кабинет, куда не раз вызывали Олю для внушения, запомнился ей теплом блестящей голландки и свежестью ландышей. Оля все видела в цвету, в сиянии, в красоте, не замечая плохого, так сама была сосредоточием света. Самое главное, что должно быть у женщины — Оля вычитала это в старинной и смешной папиной книге — «легкое дыхание». Она дышала легко, так жила, и так мечтала. Легко и счастливо ступая по жизни, Оля столкнулась со злом, пошлостью, она возненавидела себя и того, что с кем она познала, что было осуждаемо и порицаемо. Свою горечь Оля излила одному только дневнику. А месяцем позже 56-летний мужчина, держа в руках дневник Оли, доказывал, что эта девочка завлекла его, обманула и предала. Так он объяснил, почему выстрелил в Олю . В его объяснениях была нужда разве что судебному следователю. Ведь «легкое дыхание» Оли Мещерской «рассеялось в мире, в этом облачном небе, в этом холодном весеннем ветре», никто и никогда больше его не услышит.

«И все стихи мне изволили читать про всякие темные аллеи»... История горькой любви, от которой и остались только вот эти «темные аллеи». Да еще досада за несчастно прожитую жизнь. Да, пожалуй, немного стыда. Вот и вся любовь. Но она была! Воистину была! Иначе какие там «аллеи» запомнились бы? Да разве бы не вышла замуж, если бы не было любви? Вышла бы! И жила бы, худо ли, бедно ли, а может справно, — как все. Изо всех сил сохраняла его юношеский образ в памяти, хоть и знала, что нет уже его, вместо него другой человек, чужой, далекий, женатый. Обыкновенная история? Может, и так, только не для нее, не для любившей и положившей на алтарь этой бесплодной любви свою жизнь. Для него обычная? Может быть, может быть... Но отчего тогда сердце уколол стыд? Отчего стало неловко наедине с самим собой? За что стыдно? За то ли, что покорил, пленил и оставил с ее красотой, с ее жаром, с ее душой? Или за то, что женился так неудачно вдали от нее, семью не сберег, сына не сумел воспитать? Может быть. Армянская пословица говорит:«Старую солому не ворошат». Только порой эта солома и напомнит, что годы летят, жизнь ускользает, а ничего не нажито и толком не прожито. И тогда, глядя на старую солому, вспоминая, когда она еще была зеленой травой, что-то и сумеешь исправить, что-то переписать начисто с чернового варианта жизни.

Сильнейшая вещь. Великолепная идея рассказа! А выражена в этой фразе, адресованной молодой институтке хозяином дома: «Я, признаться, люблю тех, кто еще умеет оскорбляться, презирать и прочее». В конце 19 века повывелись люди, имеющие гордость, честь, незамутненное сознание. Откуда же им взяться к началу 21 века? Смолчать, стерпеть, авось забудется, авось пройдет, небось не убудет — жизненная философия и тогда, и, к сожалению, сейчас. Сколько найдется людей, также решительно как Машенька, собирающие вещи и покидающие оскорбившую их хозяйку? Думается, что очень мало. Чехов поднял эту проблему молчания и терпения в своем рассказе.

Это поистине безумная вещь. Из уроков литературы я вынесла, что в произведении должна быть идея — авторская мысль. Но прочитав этот опус, я не могу даже предположить хотя бы с ничтожной долей вероятности, зачем был написан этот рассказ. Зачем? Я не могу найти критической статьи, посвященной данному произведению. А жаль. Может, узнав мнение литератора, я хоть немного бы прониклась сутью написанного. Я нерелигиозна, но даже мне рассказ показался кощунственным. Одним словом, это больной горячечный бред.

Восхитительная сказка о добром женском сердце. весь жар своей души, всю свою силу вложила крестьянка в то, чтобы сохранить детеныша той, что украл ее собственного ребенка. Волшебная параллель между обращением с тролленком и человеческим ребенком известна жителям всего мира. «И всякий раз, когда вы спотыкались и чуть не роняли подменыша, она тоже падала вместе со мной». В романе «Унесенные ветром» Мелани кормила солдат, думая, что какая-то женщина накормит ее мужа, в рассказе Шолохова «Бахчевник» жена белого офицера и мать красноармейца носила передачки пленным солдатам Красной Армии в надежде, что где-то чужая мать даст еды ее сыну. И русские женщины — да, и такое было! — хоронили немецких солдат, молясь о том, чтобы далекие немки не дали зверям растянуть тела их сыновей и мужей. Несчастная крестьянка не знала, что ее отношение к подменышу проецируется на ее сына, но как могла заботилась о нем. Так, как велело ей ее большое сердце.

Впечатление после прочтения рассказа очень неоднозначное. С одной стороны видим девушку, отчаянно вырывающуюся из паутины собственной семьи. Устав ухаживать за пьющим отцом, видеть каждый день разорение и нищету, она выходит замуж за ненавистного ей мужчину. Но в своей новой семье Анна не взрослеет, не стремится избавиться от угнетающего ее мира, создав свой собственный мирок, где ей будет хорошо и уютно. Она полностью зависит от нелюбимого мужа. Попав на бал, Анна расцветает. ее красота помогает мужу получать награды из рук обольщенных вельмож. Но и здесь Анна остается лишь приложением к своему мужу, она не представляет собой ничего как личность. Вдобавок к этому она начинает стыдиться своего отца и братьев, «не узнает» их на улице, а про то, чтоб в гости заехать, не идет и речи. Такая вот красивая кукла на ниточке.

«Чаво?» — это тот вопрос, о который разбился весь смысл допроса маленького тощего мужичка. Не замышлял человек злодейства, просто ему грузила были страсть как нужны! Какая же рыбалка без грузила? И в тюрьму ему никак не можно: он же еще с Егора три рубля за сало получить должен! Забавный такой рассказец о кажущейся простоте.

Слабая книга. Герои утратили способность жить так, чтобы это было похоже на правду. Сюжет очень скомканный, местами повествование напоминает бред больного человека. Автор пожалел языковых средств, чтобы придать выразительности своей работе. И то, что Фредди Крюгер в конце романа «перестал существовать», выглядит как-то неубедительно. Скучная и неинтересная книга, в общем. Перечитывать не буду никогда.

Эта книга произвела более сильное впечатление, чем предыдущие. События приобрели яркость и стали походить на реальность благодаря живой фигуре Нэнси. Её методы борьбы со снами напуганных детей привлекают своей новизной и оригинальностью. Это единственная симпатичная фигура в романе. Её появление обнадеживает, верится, что дети смогут вырваться из паутины сюрреалистического кошмара.

Скучно и неприятно было читать. Автор не попытался оживить своих героев, просто написал для них памятку, как надо вести себя на той или иной странице. Это напоминает безразличный пересказ, а не увлеченное повествование. Эту книгу бросила, не дочитав. Она какая-то неискренняя, нереальная.

Честно признаться, еле-еле дожевала эту книгу. Правда брала ее в руки давно, лет в 15, но перечитать или хотя бы просмотреть «по диагонали» желания не возникло. Хотя одно время цикл произведений о жутком маньяке был очень популярным, мало кто из моих знакомых осилил хотя бы один роман целиком. Может, перевод неудачный, может, просто не были готовы воспринимать подобную литературу в тот период, но впечатления крайне отрицательные :frown:. В глубине души понимаю, что вокруг плохого сюжета и некачественной его подачи не развернулось бы столько разговоров, но все же пересилить себя и начать читать снова не могу.Фильм тоже смотрела не полностью и со смешанным чувством отвращения и страха.

«Неправда ваша, дяденька Биденко». Этой фразой я пользуюсь по сей день, когда с чем-то несогласна. И узнают, почти все узнают и говорят:«А, Ваня, «Сын полка». Читали.» Повесть навсегда останется в литературе, ее будут читать многие поколения. Я точно это чувствую, потому что такое забывать нельзя, просто невозможно. Повесть — памятник военному времени, памятник мальчишкам войны, добродушным, не очерствевшим сердцами солдатам. Она имеет помимо художественной, еще и историческую ценность, не только подробно и образно описывает мальчика в окопе, быт советских солдат на фронтовой земле, но и показывает, как складывалась жизнь народа в горькие сороковые. Одним словом, великая вещь.