Рассказ о троллинге, написанный задолго до появления этого понятия. Сейчас «наследники» Глеба Капустина есть на любом интернет-форуме, вступать с ними в споры бессмысленно, их лучше всего просто игнорировать. Но конечно Шукшин не был бы Шукшиным, если бы не вложил в рассказ и более глубокий смысл. Его всегда волновала проблема непонимания города и деревни, народа и интеллигенции. Поэтому слова «нам надо понять друг друга» относятся не только к представителям внеземного разума, о которых разглагольствует герой. И во фразе, сказанной им в заключение: «Можно сотни раз писать во всех статьях слово «народ», но знаний от этого не прибавится» — явно видится авторская позиция.

PS: Учиться в одной школе с Капустиным, а тем более «знать его как облупленного» Журавлев никак не мог, так как Глеб переехал из другой деревни и «здешних знатных людей знал мало».

Книга входит в «золотой фонд», перечитывал неоднократно и каких-то минусов не замечал.

PS. Никаких аллюзий на СССР разумеется тут нет. Если уж искать параллели, то больше подходит Израиль, с которым кстати автора многое связывало.

Андрей Карпенко известен тем, что про него почти ничего не известно. Самая загадочная фигура русского рока. Записал один альбом совместно с «Пикником» — и ушел в тень. А ведь эти несколько песен — «Вертолет», «Истерика», «Раз-два», «Капитан» — очень высокого уровня.

На первый взгляд — чисто юмористический рассказ (один милицейский протокол чего стоит). Но красной нитью, как и во многих рассказах автора, проходит тема непонимания — между отцами и детьми, между городскими и деревенскими...

Есть тут и небольшое предвидение:

А ведь это 60-е, еще и в помине нет ток-шоу с бесконечными скандалами и копошением в личной жизни.

По сути, описанное в рассказе уже стало реальностью. Нюанс только в том, что нишу телевидения у нас заполняет интернет. Зачем снимать дорогостоящие шоу, если в соцсетях можно найти достаточно придурков, готовых подвергать себя смертельному риску — даже не ради денег, а ради просмотров и лайков.

Как ни крути, в рассказе этот Федяшин нехорошо поступил с гостем: отбил жену и сдал полиции! Еще и Маргадона тяжело ранил, и дом чуть вместе с кадавром не спалил ... И это при том, что Калиостро не обманул, а добросовестно материализовал объект желаний! Что-то тут не то с моральной стороной дела... И создатели фильма видимо тоже это поняли — сделали Марию совершенно посторонней графу девушкой, самого графа — мошенником, а образ Федяшина — наоборот облагородили.

Рассказ лишь на первый взгляд о конфликте «гения» и «тирана» — это было бы слишком плоско и примитивно. А если копнуть чуть глубже — становится ясно, что Брэдбери на стороне императора (как ни шокирующе это могло бы кому-то показаться).

Ну а изобретателям и ученым, прежде чем радостно открывать очередной ящик Пандоры, неплохо бы учитывать реалии окружающего мира и задумываться о последствиях...

Первый раз прочитал в детстве и тогда, конечно, никаких «фиг в кармане» не заметил. Больше интересовало, что там с Кормчим (помнится, даже не выдержал и заглянул в конец). А вот сейчас сразу стали напрашиваться параллели — но только уже с современностью... Впрочем, это и неудивительно. Есть видимо какие-то исторические закономерности, ни от страны, ни от времени не зависящие.

Единственное, что не понравилось — это несуразица с именами. Очень этот «Оксиген Аш» глаз режет, выбиваясь из ряда имен остальных обитателей Свиры. Зачем автор назвал диктатора именно так — непонятно. Это слегка портит впечатление от книги.

Конечно, разные политиканы постарались использовать песни Цоя в своих целях. И до сих пор пытаются использовать. Однако сам Виктор был вне политики, он неоднократно это подчеркивал в своих интервью. Например, вот что он говорил по поводу данной песни:

«- А ты не замечал, что у некоторых твоих песен появляются другие, часто полностью неверные трактовки? У тех же «Перемен» — песни, в общем-то личной, обращенной к самому себе — возникла другая трактовка, превратившая песню в призыв типа «Дайте миру шанс!». Не то чтобы она повредила группе, просто у людей, которые ее раньше не знали, создался некий свой стереотип, собственно говоря, чуждый КИНО.

- В общем, да. Так получилось: как только началась гласность — все как с цепи сорвались говорить правду. Это было очень популярно. А в наших песнях нет никаких сенсационных разоблачений, но люди по привычке пытались и здесь найти что-то этакое. И в результате «Перемены» стали восприниматься как газетная статья о перестройке. Хотя я ее написал давно, когда еще и речи не было ни о какой перестройке, и совершенно не имел в виду никаких перестроек. Конечно, это не очень хорошо, но я думаю и надеюсь, что в конце концов все станет на свои места».

Никогда особо не обращал внимания на творчество группы «Пикник» — до тех пор пока не услышал эту песню. Сразу возникло желание послушать другие вещи, и незаметно, мало-помалу — втянулся. Песни Шклярского завораживают, это действительно что-то на грани шаманизма.

Неожиданно понравилось. Можно сказать, тут Веллер превзошел все мои ожидания. Так завернуть о ненависти, зависти, мести, что Моцарт и Сальери нервно курят в сторонке... Впрочем, Веллеру-то как раз все это близко и знакомо, так что он прекрасно знал о чем пишет. Ведь ни для кого не секрет, что он сам когда-то крепко завидовал Довлатову, и жил с «плевком на душе» от того же Довлатова, и своеобразно ему отомстил («Ножик Сережи Довлатова»)...

Вот так и совершается большинство подобных преступлений. Человека оскорбили (или он считает, что оскорбили) — и начинается «восстановление справедливости». И хотя рассказ завершается более-менее благополучно, в жизни скорее всего было бы по-другому. Ну а если у героя или его оппонентов вдруг оказался бы короткоствол, последствия вообще трудно вообразить.

Остроумная пародия на книги о попаданцах. Правда, то что

Тут Быков вроде все правильно пишет. С этим его выводом трудно не согласиться:

Правда, с момента написания статьи Быков, видимо, пересмотрел свое отношение, и сам начал сотрудничать с «Эхом». Туманно объясняя это тем, что «оно изменилось». Да, действительно изменилось, но вряд ли в лучшую сторону: планка профессионализма ведущих упала еще ниже, ушли многие яркие личности, а руководство откровенно сделало ставку на скандалы.

Как сказал один из героев этой повести, «Люди по своей темноте верят во что угодно». И взрослых это тоже касается. У детей — свои страшилки, а у взрослых — свои: НЛО, пророчества майя и всякая прочая аномальщина. Кстати, «Случай на советско-польской границе» — готовый сюжет для какого-нибудь РенТВ.

К сожалению, все немного портит концовка, которую автор откровенно слил.

Неплохая повесть, но шедевром все-таки я бы ее не назвал. Многочисленные рояли в кустах мешают по-настоящему сопереживать герою (особенно показателен эпизод с Нхоем). Да и Кайона удар хватил как нельзя кстати — а то еще неизвестно, кого бы они стали слушать... Ну и конечно фраза «всё забудь, это был кошмарный сон» — не самое лучшее завершение истории.

Довольно-таки неплохой роман. Но очень уж поражает беспечность экипажа — как будто на какой-то пикник прилетели... Хотя уже первый случай с Ранмаганом показал, что подобное благодушие ничем хорошим не кончится.

Первая половина читается на одном дыхании, а вот во второй автор немного переборщил с рассуждениями. Концовка тоже какая-то невнятная. Но если рассказ действительно написан в 1998 году (как утверждает автор), то можно только поаплодировать его прозорливости.

А по-моему это как раз тот редкий случай, когда «фильм лучше книги». Ну, перехитрил колонист фирму, молодец (хотя сомневаюсь что в реальности такое было бы возможно). Качественный, но очень стандартный рассказ, каких много. Прочитал и забыл... А вот мультфильм — запомнился, в том числе и такой трактовкой финала. Ничего не поделаешь, режиссеры при экранизациях почти всегда допускают вольности. В конце концов, Тарковский вывернул наизнанку идею «Соляриса» и полностью переиначил «Пикник» — тем не менее его фильмы многие считают шедеврами.

Да, написано мастерски, но к чему это все? Неужели ради такой концовки... Да и с датами у автора что-то не складывается. Время действия — июнь 1988 (упомянуты торжества 1000-летия крещения Руси), Коренькову на тот момент — 59. Это значит, что начало его «франкофилии» пришлось на военные годы, хотя по тексту время было явно мирное и война вообще ни разу не упоминается.

Добротно, но и только. По мне так на шедевр не тянет. Не очень понравилась философия ГГ — «каждый сам за себя»; позиция Коукера может и неправильна, но выглядит намного достойнее. А что, если бы он оказался прав и зрение у всех начало восстанавливаться? Экшна тоже маловато — все эти перемещения по Лондону и отстреливания верхушек у триффидов ближе к концу книги начинают утомлять. Кстати, тему этих самых триффидов автор по большому счету так и не раскрыл.

Многие считают, что Кацман в «Граде...» выражает идеи авторов и вообще является главным героем. Однако, ознакомившись с данным выступлением можно убедиться что это не так:

«Кстати, внимательный читатель заметит, что авторы вовсе не стоят на стороне Иосифа Кацмана. Положительная программа, которую излагает Иосиф Кацман, оказывается, заметьте, неприемлемой для главного героя... Мы очень хорошо Воронина понимали. И вот — предложенная Кацманом, по сути дела, надчеловеческая философия: «Что такое человек? Человек — тля, мелкая вошь! Люди приходят, умирают и уходят навсегда, а вот Храм Культуры остается!» Это звучит здорово, красиво, можно представить, как человек себе делает из этого цель жизни, но в этой теории есть некоторая ущербность, некоторая гипертрофированная элитарность, которая не нравится нашему герою, не нравится Андрею Воронину. И он отказывается от нее. Так что те люди, которые хотят сказать, что мы сделали Кацмана проводником собственных идей, заблуждаются».

«Апостол Павел и апостол Фома

Спорили друг с другом —

Что такое тюрьма?

Один был снаружи, другой внутри;

Победила дружба,

Их обоих распяли,

Слишком много любви»

Тут Гребенщиков допустил промашку.

Дело в том, что апостол Павел был римским гражданином, поэтому его не распяли, а обезглавили. Ну а апостола Фому, по преданию, закололи копьями в Индии. Так что правильнее было бы написать просто — «их обоих казнили». Хотя, конечно, вариант с распятием более поэтичен.

Любопытная статья. В чем-то согласен с автором (например, про методы работы некоторых критиков), в чем-то — нет. Хотя с точки зрения дня сегодняшнего, многое уже воспринимается совсем иначе. Есть и моменты, которые сейчас просто не могут не вызвать улыбки:

Забавно слышать такое от будущего автора эпопеи «Ричард-длинные-чего-то там»... Ну а в качестве альтернативы предлагается продукция «Молодой гвардии».

Честно говоря, поведение священника не совсем понятно. Очевидно, что для человека религиозного чудо, которое не является проявлением божественных сил — является проявлением сил дьявольских. Какие тут еще могут быть разговоры? Гость тоже — непонятно, зачем пришел и что, собственно говоря, хотел услышать. Ну а в финале он терпит сокрушительное (в прямом смысле) поражение — что и неудивительно, учитывая взгляды автора. «Шах вам и мат, аметисты»!

Ну да ладно. Оценка высокая, потому что, как ни крути, написано на хорошем лит. уровне. Нынешние «православные фантасты» так уже не могут.

Да, автор знает, за какие струны надо дергать. И все вроде правильно до зубной боли. Но как-то не очень зацепило. Не понравился этот пафосный Андрей Петрович. Не понравилась концовка... Ну как можно было за полтора года не распознать робота? Не верю! Опять же, мир не продуман. Высокотехнологичное будущее — и вдруг газовая плита, с конфорками... Ладно, Петрович любитель старины, пусть будет. Но вот детям наверняка пришлось бы объяснять, что такое «свеча» и как это она «горит». Как и кучу других незнакомых слов, понятий, явлений. Ведь литература — не сферический конь в вакууме, она не может существовать в отрыве от истории, географии и т.д. В описанном же мире они, как и литература, были вытеснены техническими дисциплинами. А разве можно понять того же Достоевского, не имея никаких познаний о его эпохе? (сама подборка авторов, кстати, тоже вызывает вопросы).

И, конечно, заявление о связи литературы с моральными качествами, с духовностью выглядит очень сомнительным.

Это уже посерьезнее сумбурного и совершенно непрофессионального опуса Балабухи. Однако — подобно Балабухе и прочим «разоблачителям» — Валентинов, разрушая одни мифы, создает на их месте другие. Например, из одного только анализа имен выводится предположение, что Крикс был жрецом. На этом сомнительном предположении делаются дальнейшие построения.

Стиль также оставляет желать лучшего. Во-первых, Валентинов ужасающе многословен. Там, где можно обойтись парой фраз — он растекается на целую страницу. Текст просто кишит повторами и пережевыванием одних и тех же мыслей. Возникает чувство, что автору платили за количество знаков.

Все это сопровождается многочисленными «лирическими отступлениями», ремарками, прибаутками, подмигиваниями читателю, которые уже ближе к середине начинают утомлять.

Ну и конечно очень режут глаз американизмы, вроде «генералов». Всякий раз упоминая Красса, Суллу, Помпея и т.д. автор не забывает добавлять к их имени — «генерал». До смешного доходит — генерал Серторий служил генералом у генерала Мария. Столь назойливое повторение несуществующего у римлян звания тоже можно объяснить желанием еще более увеличить объем текста.

Честно говоря — удивило, что этот рассказ удостоился высокой премии. Это больше походит на футурологическое эссе для какого-нибудь научного журнала, спешно переделанное в рассказ. Автор моделирует, что может произойти после ядерной катастрофы, и делает это предельно сухо и схематично. Да, модель получилась убедительной, но при чем тут литература? Повествование неровное, концовки вообще нет как таковой, да и сам «парадокс Ферми» тут выглядит явно притянутым за уши.

Конечно, это мистификация. Забавная, но не более того. Сразу вспоминаются историко-филологические изыскания Задорнова. К сожалению — как и в случае с Задорновым — находятся те, кто принимает все это за чистую монету. Даже в серьезных статьях можно встретить ссылки на данное «исследование». И попробуй докажи, что ничего подобного ни у Татищева, ни в других указанных Веллером источниках не было. Вот так и рождаются мифы...

Все бы ничего, но созданный в книге образ Ивана Грозного абсолютно не соответствует действительности. Получился этакий гротескный Кащей Бессмертный, Калигула и Генрих Восьмой в одном лице. Это и не удивительно, ведь представления автора основывались исключительно на писаниях иностранцев и перебежчика Курбского. Один из героев простодушно признается — мол, мы бы ничего и не знали о царе, если бы не мемуары «немцев»... В связи с этим забавно, что главными антагонистами здесь выступают как раз немцы, плюс примкнувший к ним эмигрант.

«Публика захотела простого, как мычание» — ну а что? Это и есть рынок, к которому все так стремились. За что боролись, на то и напоролись...

Не совсем понятно, чем Булычеву насолил Гарри Гаррисон (аж два раза упомянут как представитель «макулатурной литературы»). Да, Гаррисон написал много «коммерческих» книг. Но можно подумать, сам Булычев их никогда не писал!

Очень спорная, неоднозначная статья. Например Стругацкие крайне резко отзываются о неплохом писателе В.Назарове: «безвременно померший приближенный Юрия Медведева». А не погорячились ли Стругацкие, так ли уж был Назаров «приближен»? Жил в Красноярске, печатался мало (в основном в краевых издательствах), а единственную прижизненную публикацию в «Молодой гвардии» удалось «пробить» как раз после ухода оттуда Медведева, при Щербакове.

Кстати, деятельность Щербакова неожиданно получает вполне благожелательную оценку:

«он очень быстро справился с разрухой, оставленной Юрием Медведевым. Можно посетовать на недоразвитый литературный вкус Щербакова и начисто отвергнуть принципы, которыми он руководствуется в своей работе, но одного у него отнять нельзя: ему удалось наладить достаточно ровный выпуск названий фантастики, сравнимый, кажется, с выпуском в лучшие времена «бума» 60-х годов. И самое главное, он не только активно втягивает в публикации новые имена, имена молодых, но и вернулся к изданию фантастов нового старшего поколения».

Ну и конечно перечисленные «новые имена». Многие из этого списка давно и прочно позабыты — в отличие от того же Назарова.

Да, описание состояния героя психологически точное. Но не верится, что буфетчица так спокойно отреагировала на его выходку и не закатила скандал. С чего бы это вдруг тарелка «подчинила ее волю»? Хотя, возможно, сотрудники заведения запомнили Сидоркова и отыграются на нем сполна в следующий раз.

Неплохая стилизация под писателей-«деревенщиков» и... всё. Больше тут и нет ничего. Вся вторая половина рассказа просто бессвязный бред с элементами чернухи. В общем, типичная постмодернистская игра — заинтригованный и поверивший автору читатель остается ни с чем.

Что же касается «деревенщиков», то с началом перестройки они сами кинулись писать такую чернуху, что многим постмодернистам и не снилась.

Типичный образец «молодогвардейской» фантастики: на планете происходят некие загадочные события, космонавты героически преодолевают трудности. В конце все задаются вопросом — что это было? Да какая разница, ведь «много в мире есть того, что нашей философии не снилось». Вот этим глубокомысленным изречением и завершается данный рассказ.

Честно говоря, осилил только с третьей попытки.

Очень затянутое, вязкое повествование, которое обрывается в кульминационный момент. Инспектор и Зигмунд явно позаимствованы у Стругацких (Каммерер и Сикорски), остальные герои практически картонные. Еще один минус — язык. Очень трудно продираться через такие вот конструкции: «Я думал тогда, что сумел бы сделать это, если бы он дал мне время, и я даже завидовал ему, потому что сам я знал слишком много, и именно предателем, самым последним предателем я себя чувствовал тогда, и никто уже не мог отнять у меня этого знания и лишить меня этого чувства.» Ну и конечно уже упомянутый невнятный эпилог.

Автор ведет тут двойную игру. Можно, конечно, увидеть в книге однослойную чернуху и «обличения кровавого режима» — но только на первый, поверхностный взгляд. Как-то это все было бы слишком прямолинейно для Маэстро. Если же повернуть под другим углом, становится заметен стёб именно над «обличителями».

Но любом случае, это не лучшая вещь Пелевина.

Все бы ничего, но чуть ли не с первых строк автор начинает давить на жалость:

«Его фамилия писалась так нелепо, что с тех пор, как он научился читать, он ощущал ее как унижение.

Помимо этого, у него от рождения было неладно с ногами, и он ходил странной, прыгающей походкой.

Помимо этого, у него был всегда заложен нос, и он дышал ртом. Губы сохли, и их приходилось часто облизывать.

Помимо этого, у него не было отца. Отцов не было у половины ребят. Но в отличие от других Геня не мог сказать, что его отец погиб на войне: у него отца не было вообще.»

Однако столь упорное и неприкрытое выжимание слезы из читателя скорее вызовет раздражение, чем сочувствие. Ну а финал истории легко предсказуем, достаточно сопоставить хобби ГГ и название рассказа.

Казалось бы, идея неплохая — есть некий магический камень, дающий долголетие его обладателям. Но реализована она очень слабо. Ну глотают они этот рубин, ну живут по полторы сотни лет — а дальше-то что? Вопросы, которыми задается рассказчик (а вместе с ним и читатель), так и остаются без ответа:

Наверное, на этом следовало бы и закончить рассказ... Но так как в 1982 году мистика еще не особо приветствовалась, автор добавил совершенно ненужную сцену в институте, где скороговоркой произносится что-то невнятное про «частоты» и «излучения».

Обличительная антирелигиозная драма. Обличительная настолько, что напоминает скорее суд. Основные персонажи безлики — Епископ, Купец, Аристократ, Раб-старик и т.д. Роль судьи отведена Рабу-неофиту. Все как-то очень прямолинейно: встал, пафосно всех заклеймил, ушел. Занавес.

В приключенческом плане может и неплохо, а вот гипотеза, лежащая в основе повести очень сомнительна. Для того, чтобы сжечь Искоростень, сплетается такая сложная интрига, с экспедицией в Константинополь... Пойди что-то не так — и она закончилась бы провалом. И что потом? А самое невероятное — византийцы, всячески оберегавшие секрет греческого огня, согласились передать варварам десять «корабельных труб с зарядами», да еще и на таких невнятных условиях.. Кстати, о «трубах». Это были такие сифоны, метающие зажигательную жидкость, и дальнобойность их не превышала 20 метров. Для морских сражений этого было достаточно, но для того, чтобы спалить город, расположенный «на высоком каменистом берегу», и надежно защищенный «тройными валами, реками и болотами»? Впрочем, автор легко обходит это противоречие. У него в нужные моменты «корабельная труба» чудесным образом превращается в подобие мортиры, способной вести навесную стрельбу... Вот это уже действительно фантастика.

Рассказ — словно иллюстрация известной фразы Маркса о капиталистах, готовых на всё ради прибыли. Правда, впоследствии автор его переработал, убрав некоторые идеологические моменты. А также решил добавить оптимизма в концовку:

- от чего несерьезность и наивность рассказа только возросли. Уж лучше бы оставил все, как есть...

Автору следовало бы и знать, что переводчиком «Острова...» был не Корней Чуковский, а его сын Николай. А впрочем, это же Веллер! У него зачастую всё как в том анекдоте: «Не шахматист, а футболист, не в лотерею, а в карты, и не выиграл, а проиграл»

Слабоватый рассказ. Была надежда хотя бы на концовку, но не оправдалась:

Ну а такие дельцы, они везде есть — хоть в Европе, хоть в Австралии.

Арбитман как всегда впадает в крайности. Да, повесть неплохая, но уж и не такой шедевр, как тут восторженно расписывает Роман Эмильевич. И который непременно должен быть экранизирован режиссером «уровня Джоржа Лукаса»...

А вот если бы автором повести был какой-нибудь условный Казанцев — все ее перечисленные плюсы у Арбитмана наверняка превратились бы в минусы.

Идея оригинальная, но ее литературное выражение оставляет желать лучшего. В целом, рассказ представляет собой диалог двух безликих персонажей — капитана и журналиста, у которых даже нет имен. Наверное, это самая простая (если не сказать «примитивная») форма донесения своих мыслей — через условного «лектора» и условного «слушателя».

Какой-то не очень правдоподобный рассказ. Много явных натяжек, неточностей. И штампов. Прежде всего, немцы поголовно вооружены «автоматами». Непонятно, что имел в виду автор (скорей всего MP 38/40), но в любом случае основным оружием вермахта была винтовка Маузер 98k. Ну и конечно все эти набившие оскомину рассуждения в духе «лес рубят — щепки летят», куда же без них. Сюжет тоже вызывает ряд вопросов. Допустим, Козлов как две капли воды похож на того капитана, пускай они даже братья-близнецы. Но по голосу-то можно было определить, что это «не тот»! И отсутствие фиксы можно было заметить гораздо раньше, а не в самый последний момент. «Лесоповальный» эпизод пафосен, но не очень убедителен. Теперь герои. Самарин — какой-то сферический интеллигент в вакууме. Непонятно, как он с такими принципами вообще выжил в лагерях. Интересно также, каким это образом он в августе 41го вдруг оказался в плену у немцев. Бежал? Освободили перед войной? А может, вся эта история с капитаном — бред помутившегося рассудка? Вследствие контузии, например — как предположил Козлов. Кстати, если кому тут и сочувствуешь, так это Козлову. Вот уж действительно пострадал ни за что ни про что.

Невнятный рассказ без концовки.

Если поступил сигнал о помощи, то просто пролететь мимо — это как-то совсем... Конечно, и сомнения капитана понятны. Но ведь команда подавляющим большинством проголосовала «за». В конце концов, отправляясь в космос все знали на что идут.

Как-то все очень затянуто. Вроде вот-вот должна наступить развязка — но нет, все возвращается на круги своя. И так несколько раз... Ну и концовка подкачала.

Начало многообещающее. В обсерваторию явились двое странных посетителей и немного побеседовав с сотрудником, сообщили что они «оттуда». К сожалению, дальше автор ничего толкового или оригинального не придумал. Продемонстрировав ошеломленному астроному одну из своих возможностей, пришельцы быстро попрощались и ушли, заявив напоследок, что к контакту человечество пока не готово. «Зачем они приходили сюда?» — недоумевает рассказчик. Этот вопрос можно адресовать и автору.