Прогрессивный политик ведёт борьбу за реформы в государстве, где жестокий диктатор всеми силами противостоит прогрессивному развитию, талантливый дипломат отстаивает дело мира во всём мире, директор исследовательской корпорации споспешествует внедрению результатов научно-технического прогресса, а храбрый офицер героически исполняет свой «интернациональный долг» в противостоянии агрессивным врагам разумного, доброго и вечного. Сколько книг на подобные сюжеты было написано в веке двадцатом советскими авторами? Полагаю, немало.

Течение времени, однако, смещает акценты на, собственно, противоположные. В романе Кирилла Фокина все перечисленные персонажи, ничуть не кривя душой, вместо привычных советскому читателю идеалов коммунизма стремятся к идеалам демократии и капитализма, в их представлении — ничуть не менее прекрасным.

Автором подробно разработаны характеры персонажей — тяжёлая судьба одних, ошибочные решения и личные жизненные трагедии других, смятение перед обстоятельствами, в которые поставил их сюжет — у третьих. Однако, на мой субъективный взгляд, драматические повороты в жизни персонажей, описываемые автором, не в полной мере вызывают читательское сочувствие. Возможно это связано — и в значительной степени компенсировано — глубокой лиричностью повествовательного языка романа.

При весьма значительном объёме сюжет движется весьма неспешно и связан — после экспозиционной части — в основном с успехами и свершениями героев на ниве, отведённой им автором. Приятным, неожиданным, но, возможно, несколько запоздалым сюрпризом здесь выглядит кульминация, обострение событий, вызванное тем, что один из героев, не в силах побороть демонов своего прошлого, допустил «трагическое отклонение от генеральной линии партии». К сожалению, разрешение конфликтной ситуации, составляющей кульминацию, осуществилось не столько в рамках сюжетной логики, сколько в рамках оптимизма автора (и его очевидной увлечённости идеями философии русского космизма, смею предположить). Заметим, что вопреки названию романа и издательской аннотации, в соответствии с которыми действие должно охватывать большую часть двадцать первого столетия, основные события книги всё же сосредоточены на более коротком отрезке времени, концентрируясь, скажем так, в рамках нескольких десятилетий.

Остановимся на нескольких фантастических допущениях, сделанных автором. Среди них в качестве наиболее важных следует, пожалуй, отметить идею «новых школ» — продукта образовательной реформы, позволяющего странам и народам, их использующим, стремительно добиваться общественного прогресса. Несмотря на всю свою привлекательность, данная идея в изложении автора, к сожалению, показалась мне неконкретной и «полупрозрачной». Вторым, более «фантастическим» и в куда большей степени влияющим на сюжет допущением является тема появления в обществе людей с улучшенным «функционалом» интеллектуальной деятельности. Восприятие таких людей обществом, естественно приводит к конфликтам. Заметим, что данные конфликты, однако, автором преподносятся в значительном виде в декларативной форме, и — в кульминации, в своей наиболее острой фазе — в виде составления и разоблачения «злодейского замысла» в стиле чуть ли не бондианы. Повседневные же проявления подобного конфликта преподносятся эпизодически. Кроме того, смутить читателя может идеологическая база романа. Заявления подобные цитате из части III о «падении уровня преступности и взлёте ВВП с приходом на национальный рынок крупнейших транснациональных корпораций», безусловно, способны вызвать немало споров.

Сознавая, что данный отзыв получился, скорее, критическим, не могу не отметить достоинств романа. «Лучи уходят за горизонт. 2001 – 2091» — безусловно, добрая и позитивная книга. Она написана приятным, лиричным языком и ставит перед читателем ряд пусть не новых, но интересных вопросов о его взглядах на общество будущего.

Предваряя отзыв, хочу сказать, что являюсь читателем именно жанровой, фантастической литературы, в значительно большей степени, чем литературы современной русской «большой». В связи с этим, вполне допускаю, что мимо меня могли пройти достоинства романа, которые более опытному читателю, возможно, показались бы очевидными. С другой стороны, данный роман начиная с заголовка декларирует свою принадлежность к традициям антиутопического жанра, который, в свою очередь, давным давно заслужил себе место в литературе фантастической. Между тем, в значительной степени корпус классических западных антиутопий — помимо, собственно, «451 градусов по Фаренгейту» — также мной не прочитан, так что вряд ли я смогу полностью отследить все используемые в романе аллюзии. Насколько я понял, таковые здесь есть — по меньшей мере в отношении творчества Дж. Оруэлла и Ф. Кафки. В то же время, само по себе наличие этих аллюзий даёт основание для сравнения с классиками жанра. А поколебать пьедесталы классиков, как мы понимаем, довольно сложно.

Говоря об аллюзиях, отметим, что помимо классики жанра антиутопии, можно подобрать и иные аналогии, и более современные, и менее жанровые. Говоря о последних: тема противостояния человека системе, характерная для жанра вообще и для романа Курчаткина в частности, была великолепно раскрыта в далеко не антиутопической — зато вполне фантастической — повести Стругацких «За миллиард лет до конца света». Также нельзя не отметить широкое присутствие поднимаемых в романе тем — опасений перед неким тоталитаризмом, противостояния человека системе и его бессилия и уязвимости перед ней — в дискурсе российской общественной жизни и литературы. Не потеряться на этом фоне довольно трудно.

Наконец, попробую высказаться, собственно, о романе. Если мы говорим о фантастическом произведении, помимо оценки сюжета и композиции, персонажей, языка и стилистики произведения принято также давать оценку достоверности: сможет ли читатель поверить в созданную автором фантастическую картину. Кроме того, с позиций достоверности можно, пожалуй, оценить и персонажей и сюжет. Что ж, на мой взгляд, ни с персонажами, ни с их достоверностью в романе проблем нет. Они узнаваемы, ярки — и ярко описаны. Совершенно достоверным выглядит главный герой — вполне себе молодой российский интеллигент, собственно, мне где-то даже удалось узнать в нём себя — разве что, на мой взгляд, излишне наивен: но, справедливости ради, мы не знаем, что представляла собой атмосфера сгущающейся «стерильности», в которой прошла его молодость — возможно, у него просто не было шансов получить необходимый объём сведений о тёмных сторонах окружающей действительности вроде того, какой мы получаем из антиутопической литературы напополам с телепрограммами «Дежурная часть» и им подобными.

Говоря об образе главного героя, хотелось бы ещё раз вернуться к уже упоминавшемуся сравнению с персонажами повести «За миллиард лет до конца света». Оба персонажа — интеллигенты. Оба персонажа — бессеребренники, немного не приспособленные к жизни за пределами своего мирка (что хорошо оттеняется их более устроенными в жизни друзьями). Оба сталкиваются с системным давлением... Одна из сцен в романе Курчаткина,

, выглядит, на мой взгляд, совсем уж прямой отсылкой. Но — тем удивительнее разница между этими персонажами. Я не рискну утверждать, что смогу подтвердить своё мнение прямой цитатой, но, на мой взгляд, есть в герое Стругацких, Малянове, некий... революционный задор. Столкнувшись с давлением, по сути с нарушением своих прав — того, что он считает своими правами человека и учёного, он осознаёт, что это именно нарушение прав, «заслуженных в борьбе» и, соответственно, первая его реакция — готовность бороться вновь. Иное дело герой Курчаткина К. Столкнувшись с давлением, он интерпретирует ситуацию не столько осознанно, сколько, пожалуй, инстинктивно. С одной стороны, он признаёт власть системы над собой, с другой — когда давление переходит разумную черту, он самим своим существом ощущает неправильность ситуации, в то время как сознательно не заходит дальше риторического вопроса «Как же так?». Хочу уточнить ещё раз, что, речь здесь идёт о моём эмоциональном восприятии персонажа после первого прочтения. Возможно я не прав в этом своём восприятии. Тем не менее, на мой взгляд, вопрос о том, чем же один персонаж так отличается от другого, из-за чего возникла разница — один из самых важных в романе.

И к сожалению, на мой взгляд, автор не даёт на него ответ в полной мере. Возможно мы можем найти его, подняв взгляд со страниц романа и оглядевшись кругом, однако глядя непосредственно в текст... Мы говорили о достоверности персонажей романа — поговорим теперь о достоверности происходящих в нём событий. Фабула романа линейна — здесь явственно видны завязка, кульминация, развязка — и концовка. Если в первых трёх повествование неукоснительно придерживается принципов достоверности — как бы ни были порой фантасмагоричны происходящие событие, описание их остаётся подробным, реалистичным, ярким — то концовка имеет явно аллегорическую природу — может быть подчёркивая, что в «достоверном» пространстве сюжета персонажа ожидают в концовке лишь безысходные «Минус двести семьдесят три градуса». Сюжет грамотно построен, события держат читателя в напряжении, заставляя не шутя сопереживать главному герою, что, несомненно, является большим достоинством романа. Однако описанное антиутопическое общество — которое в хорошей жанровой вещи не менее важно, чем переживания героев — оно мне достоверным не показалось. Перед нами безусловный тоталитарный строй. Перед нами, безусловно, общество, где права человека в любой момент могут нарушить спецслужбы. Точнее одна спецслужба. Ближе к концу романа автор раскрывает нам (скорее читателям, чем незадачливому герою, хотя говорится всё прямым текстом) даже имя и цель этой системы —

Может быть назвать сущность, имя и цель и было задачей автора — впечатляет, в общем-то. Но откуда взялась эта система? Чем она запугала людей, на что купила, в чём обманула? Я уже говорил — мы не знаем, на какой такой пропаганде «стерильности» вырос главный герой, что лишило его духа борьбы? Автор не даёт ответов на эти вопросы. Вообще, в романе нет ни намёка на осмысленное противостояние системе — только крайне вялые попытки пожаловаться, убежать. Люди этого антиутопического общества, не высказывают протеста даже на уровне кухонных разговоров. Вся, собственно, борьба, имеющая место в тексте, вся альтернатива системе, антиутопии проявилась разве что в символических во всех смыслах персонажах концовки. Это я считаю совершенно недостоверным.

В завершение, скажу о стиле романа. Стиль... есть. Что меня, как сторонника концепции «лучший авторский стиль — такой, когда никакого стиля-то и не замечаешь», скорее расстроило. Язык повествования нарочито вычурный, автор, если имеет возможность, не скажет впрОсте... Несомненным достоинством при этом является то, что стиль этот автору удаётся безошибочно выдержать от начала и до конца романа. Но... Здесь как когда видишь взрослого серьёзного человека, который, склонившись над колыбелью младенца, внезапно начинает сюсюкать. У кого-то это всегда вызовет умиление, у кого-то — подчас — раздражение пополам с недоверием. В отношении этого романа я скорее среди вторых.

Подводя итог, скажу, что оценку поставил ниже, чем та, которую я, как правило, ставлю произведениям такого вида и жанра. Причины тому — излишне вычурный, на мой взгляд, язык, недостоверная «картина общества», нарисованная автором и, во многом, отсутствие очевидных преимуществ по сравнению с аналогичными произведениями в заявленном жанре. «Я слышал много таких историй»...

В жанровом отношении роман следует традиции «Последнего» и «Нового» дозоров, в которых на фоне глобальных событий, в целом нетипичных для мира «Иных», раскрываются всё новые стороны этого самого мира, а экшн преобладает над философской и детективной составляющей.

В качестве недостатков следует отметить некоторую небрежность изложения, а также отмечавшуюся уже в отзывах нелогичность происходящих событий: несоответствие удачливости юных персонажей заявленным колоссальным возможностям, опыту и организации дозоров и инквизиции, которые в итоге не могут ни предугадать действия нарушителей ни своевременно их пресечь.

Также обращает на себя внимание, что в каждой из трёх частей события следуют одной и той же схеме:

При этом нельзя не отметить и достоинства романа: убедительно и с любовью выписанный характер главного героя

а также следование традициям жанра «городского фэнтези» и ту тщательность, с которой события встроены в декорации и атмосферу Санкт-Петербурга и Пушкина. Впрочем, то, что Екатерининский парк автор перепутал с «Елизаветинским», является явным проявлением всё той же небрежности изложения.

Эта повесть А. Н. Громова входит в самый масштабный из условных циклов его произведений, повествующий об истории будущего человечества, начатый в 1991 году рассказом «Текодонт» и включающий тетралогию романов, последний из которых — «Человек отовсюду» вышел в 2010 году. Говоря о месте повести «Со дна» в этом цикле, следует также заметить, что её действие происходит спустя примерно тысячелетие после событий тетралогии.

Сама по себе повесть представляет собой блестящее сочетание трёх главных достоинств. Первое из них — острый детективно-политический сюжет, в основе которого — примерно те же «центробежные» процессы, что и в романе «Ребус-фактор», рассматриваются практически с «обратной стороны» конфликта.

Вторым несомненным достоинством этой повести является оригинальный антураж, являющий собой великолепный образец твёрдой «планетарной» НФ.

Наконец, третьим и, пожалуй, главным достоинством является достижение автора в области, так сказать «портретной» литературы. Единственный главный герой со всеми его сомнительными достоинствами и несомненными недостатками выписан автором с завораживающей достоверностью.

Всё это, в сочетании с неизменно присущими автору стилистикой (как всегда, безукоризненной) и интонацией делают повесть прекрасным «классическим» образцом творчества Александра Громова.

Очередной долгожданный роман А. Н. Громова, как всегда, порадовал поклонников фирменным блестящим стилем автора и затейливой комбинацией фантастических допущений, лежащих в основе сюжета, «мира» и образа главного героя.

Однако, на мой взгляд, эта книга по целому ряду критериев уступила другим вещам автора.

Лично мне в первую очередь показалась недостаточной динамика внешнего, сюжетного плана романа. Мне показалось, что поступки героя в основной части романа, вне ретроспективных экскурсов, выглядят, можно сказать, пассивными. Все его действия обусловлены не столько собственным осознанным выбором, сколько, в первую очередь, внешней силой, а во вторую — всего лишь особенностями темперамента, тоже, в некотором роде, привнесёнными. Даже его основной, итоговый выбор в этом контексте выглядит практически предопределённым.

Не слишком убедительной, к слову, здесь выглядит и работа главного героя, посвящённая, в основном, попыткам решить задачу при недостатке данных. Как он и сам справедливо отмечает, сводится она, по большей части, к изобретательству велосипедов.

Смещён, на мой взгляд, баланс сюжетной динамики и конкретно в плане текстового объёма: она порой откровенно теряется за рассуждениями персонажа, и повествование начинает выглядеть чуть ли не публицистическим.

Также не слишком оригинальным показалось мне и фантастическое допущение, касающееся мироустройства и причин оного. Речь идёт, собственно, об очередной «казарменной» (анти)утопии, которая в целом не нова, как и — в самых общих чертах, конечно, — методы её наведения. При этом получившийся мир, к сожалению, описан довольно скупо.

Эти недостатки, однако, в значительной степени компенсирует уже второе основополагающее допущение, дающее довольно оригинальный ответ на вопрос «а судьи кто?».

В целом, «Запруда из песка» — очередной хороший роман от замечательного автора, не больше, но и не меньше.

Для творчества Александра Громова этот роман в значительной степени необычен. Как правило, его романы имеют в своей основе некий сюжетный стержень на событийном плане, на уровне «приключений тела». Здесь такой стрежень составляют в куда большей степени «приключения духа»; эпизоды, когда герои проявляют активность, не имеют прямой связи, выглядят, на мой взгляд, если можно так выразиться, разрежено.

Хорошо это или плохо? Не секрет, что многим авторам не удаётся создать подобным образом интересное произведение. На мой взгляд, внешний, событийный сюжетный план является тем скелетом, обойтись без которого очень нелегко. Но писательское мастерство, которым обладает Александр Громов, позволило справиться с этой задачей.

Роман представляет собой вторую часть романа-взросления: герой, уже расставшись с юношескими иллюзиями, ищет своё место в жизни. Непростая творческая задача, с которой автору, как мне кажется, удалось справиться.

Кроме всего прочего, новым для автора является то, что этот роман является связующим звеном между предыдущим романом-приквелом и написанным ранее циклом. Для поклонников автора это обстятельство в какой-то мере играет роль «наружного скелета», упрочивающего сюжетную конструкцию.

Основной секрет данной книги в том, что её нужно читать не менее 2х раз. На меня, например, с первого раза особого впечактления не произвела, но вот со второго...

И ничего не безыдейный. Даже последние части, кстати, в чём-то...

Но фиг с ними с идеями — язык, эмоции, атмосфера... Вещь — очень сильная.