fantlab ru

Все отзывы посетителя bvelvet

Отзывы

Рейтинг отзыва


Сортировка: по датепо рейтингупо оценке
– [  8  ] +

Джоан Виндж «Снежная королева»

bvelvet, 13 июня 2010 г. 22:42

А ведь цепляет книжка-то, цепляет! Давно ничего не перечитывал, а тут через пару лет опять потянуло. Да, Виндж всего лишь пересказала знакомую нам сказку Андерсена в НФ-антураже. Но и антураж хорош, и пересказ не превратился в убогое переливание из пустого в порожнее на шести сотнях страниц. Виндж, конечно, не Анджела Картер и не психосексуальные аспекты сказки ее занимали (хотя и с этой стороны в произведениях Андерсена много любопытного). Ей важно было описать мир, который жесток — как наш — и сентиментален, как андерсеновский. Поэтому кажущиеся «дамскими» элементы повествования — подлинное продолжение классической модели. Сюжет ровно выстроен, характеры на диво убедительны, да и некоторые ходы меня изрядно удивили. конечно, это никакая не «Дюна» — но кто же верит аннотациям на АСТовских обложках? Конечно, Виндж ничего достойного больше не написала — но и одного хорошего романа иной раз хватает. Конечно, есть романы получше и миры посложнее — но зацепить удается не всем и не всегда. Снимаю шляпу...

Оценка: 8
– [  1  ] +

Дэйв Дункан «Тень»

bvelvet, 13 июня 2010 г. 15:56

Мир в романе очень хорош — узкая полоса между темной и светлой стороной, между мраком ледяных ураганов и удушающим красным ветром... Дункан неплохо придумал, но недостаток опыта еще сказывается — географию сложно представить, пространство оказывается свернутым, как будто оно здесь вовсе и не важно. Сами отношения обычных людей, летунов и орлов показаны очень хорошо — чем-то напоминает первые «драконьи» повести Маккефри. Вот только с общественной проблематикой Дункан не сладил — социализм в его изображении выходит совсем уж нелепым. Что в таком обществе можно перестроить и как — вопрос остается открытым. Книга увлекательна, эффектно выстроена, но перечитывать ее особенно незачем. Раз ознакомился, дальше думаешь сам...

Оценка: 7
– [  2  ] +

Роберт Блох «Американская готика»

bvelvet, 10 июня 2010 г. 22:51

Как-то не очень... По сравнению с «Психозом» — не увлекательно и даже раздражает. Психологию убийцы Блох выписать не в состоянии — исторические документы мешают ему домысливать, фантазировать, играть — так, как в хорроре необходимо. Все вроде бы убедительно, написано в оригинале неплохо (перевод посредственный), но следить за неизбежным разоблачением «готического» злодея мне было скучно — честно говоря, даже до конца не дочитал.

Оценка: 5
– [  5  ] +

Роберт Артур «День чудес»

bvelvet, 10 июня 2010 г. 22:43

Роберт Артур в своем репертуаре — все мило, уютно и очаровательно. Ведь в жизни Артур, судя по всему, не был особенно счастливым человеком. А читателям достается столько положительных эмоций, что они буквально выплескиваются на окружающих. Всего-то навсего сбывающиеся желания -а как убедительно вышло! Нет, Саймак был не одинок в своей специфической нише. отличное чтение! Жаль, что рассказы Артура не собраны на русском под одной обложкой...

Оценка: 8
– [  6  ] +

Роберт Артур «Марки страны Эль Дорадо»

bvelvet, 10 июня 2010 г. 22:37

Это, как говорится, родом из детства. Простая и уютная история, в которой есть все, что надо читателю. Напоминает лучшие рассказы Саймака. И никакой это не юмор; рассказ довольно печальный — нам таких марок в жизни не видать... Прочитал первый раз лет в 12; очень люблю и считаю, что история должна проходить не по ведомству фантастики, а где-то поближе к Твену, Брету Гарту и прочим мэтрам...

Оценка: 10
– [  1  ] +

Дэйв Дункан «Красно-розовый город»

bvelvet, 9 июня 2010 г. 13:37

Кажется, все недостатки «первого романа» в этой книге присутствуют — и стремление продемонстрировать как можно больше познаний (в данном случае мешанина имен и лиц должна по идее свидетельствовать об энциклопедизме сочинителя), и пассивный герой, не знающий, что и почему с ним происходит, и высшие силы, с регулярностью часового механизма выбрасывающие из кустов очередной рояль, и дуболомный финал с сенасом покаяний и самоанализа. Сама идея города бессмертных в конце 80-х, мягко выражаясь, была не слишком нова, а развить ее интересно Дункан не сумел — причины могущества Оракула не поясняются, как и смысл создания города. Мне не понравилось... Хотя читается легко, характеры обрисованы неплохо, а некоторые сцены (осада дома у границы миров, например) реализованы так, что читателю становится ясно: от автора еще можно многого ожидать. И Дункан это подтвердил с блеском.

Оценка: 5
– [  13  ] +

Клайв Стейплз Льюис «Нарния»

bvelvet, 6 июня 2010 г. 23:37

С определением жанра в данном случае не возникает никаких трудностей. Перед нами религиозное фэнтези в лучшем из возможных вариантов. Льюис собрал самые важные мысли из своих трактатов и статей, изложил их в доступной детям форме, перемежая сказочные сюжетные ходы с библейскими — и получилась серия из семи книг...

Но к «Хроникам Нарнии» вряд ли подходит это наименование; именно поэтому я рассматриваю не первую повесть, а все вместе взятые. Сюжет мистерии ясен автору с самого начала, где-то к середине неизбежность финала постигает и читатель. Все люди смертны, земные испытания являются лишь прелюдией к жизни вечной, юные герои, пережив все, что им отпущено в сказочном мире, отправятся туда, где сияет неземной свет, где ждет их Лев, окруженный нимбом... Для католиков это, может быть, самая важная часть произведения; представители иных конфессий к заданности финала относятся гораздо осторожнее. Многие и вовсе Льюису отказывают в писательском даровании, зачеркивая даже блистательные эссе и книги о демоне Баламуте. Увы, «упорство в правоверии» не помогло никому из великих англичан — ни Честертону, ни Бэллоку, ни Льюису.

Но как бы мы ни относились к религиозным воззрениям автора, следует признать, что к канону фэнтези его концепции имеют самое прямое отношение. Ведь читателю предлагают перенестись в мир, который построен не по законам разума, в мир, который определенно иррационален, только верой подкреплен и только в трансцендентной реальности существует. Тогда все становится на свои места — фэнтези оборачивается откровением из Божественного мира, а автор — пророком, торжественно живописующим этот мир. Льюис пытался сотворить то же самое на научных основаниях (в трилогии «За пределами безмолвной планеты»), но именно в фэнтези изначальная иррациональность откровения подкрепляется жанровыми установками. Сказочная реальность незаметно оборачивается иной стороной, мы не просто творим выдуманный мир — мы священнодействуем, устремляясь к Божественному свету...

Не стану утверждать, что «Хроники Нарнии» мне особенно симпатичны. Прочитав их раз, я более не открывал эту книгу. Но в сказках Льюиса есть то, чего не хватает многим мастерам религиозной прозы новейшего времени (Орсону Скотту Карду, например) — святая простота и наивное любование Божьим миром. Льюис сумел передать это наивное очарование простых верований. Он верил, что обращается к тому ребенку, который таится внутри каждого взрослого. Ведь именно детям отворятся врата в Царствие Небесное. И тогда иррациональный вторичный мир окончательно станет единственной подлинной реальностью. Льюис верил в свою утопию — кто осудит его за это?

Оценка: 7
– [  10  ] +

Урсула К. Ле Гуин «Волшебник Земноморья»

bvelvet, 6 июня 2010 г. 23:26

Ле Гуин написала очень короткую по нынешним меркам повесть, обретшую глубину многотомной эпопеи. Продолжения к описанию мира добавляют немногое, они расширяют проблематику и демонстрируют изменения во взглядах писательницы — сие весьма любопытно (хотя «Техану» я лично дочитать не смог), но для истории фэнтези существенного интереса не представляет. Потому следует обсуждать вторичный мир, созданный на немногих страницах одной из самых чистых и притягательных историй о становлении волшебника.

Мир множества островов живописали и до этой книги, и после. Впрочем, все последующие обращения к теме строились уже с оглядкой на Ле Гуин. Неудивительно — в «Волшебнике Земноморья» тема отчуждения между островитянами и преодоления его с помощью магии никогда не становится доминирующей, но никогда и не исчезает. Нет ничего удивительного и в том, что позднее Ле Гуин неоднократно возвращалась к живописанию различных коммун, в которых стираются все преграды на пути общения. Вспомните гендерную утопию в «Левой руке Тьмы» и социальную в «Глазе цапли»... Магия оказалась универсальным средством, язык заклинаний — наиболее совершенным способом преодоления экзистенциального отчаяния.

Гед с детства идет путем совершенствования навыков общения. Мы видим, как он осваивает Язык и научается им пользоваться. Мы видим, как совершенство Слов помогает людям, как их чувства растут и обретают небывалую красоту на фоне магических заклятий... Бесспорно, перед нами — роман воспитания. Ле Гуин в рамках фэнтези исполняет задачу, сходную с теми, которые ставили перед собой французские просветители. Эта аналогия может показаться нелепой. Но возьмите, к примеру, роман Руссо «Юлия, или Новая Элоиза». Язык чувств, воплощенный в изящной словесности, дает людям возможность вырваться из строго очерченного мира нелепых условностей, преодолеть собственную ограниченность. Воспитание чувств Ле Гуин показала превосходно. А в финале герой обрел способность чувствовать (и понимать) не только других, но и себя... И вторичная реальность достигла той степени совершенства, за которой — уже новые горизонты. Фэнтезийная литература по-своему прошла этап «просвещения»; вторичные и все более нелепые клоны Ле Гуин только посредством рекламных кампаний добиваются успеха... Впрочем, не следует забывать и об инерции. Многие тысячи читали «чувствительного» Шаликова, многие миллионы читают про «взрослеющего» Гарри Поттера. А на самом деле перед нами — все та же ограниченность. Увы, повторять всегда легче, чем двигаться вперед...

Оценка: 10
– [  30  ] +

Мервин Пик «Горменгаст»

bvelvet, 6 июня 2010 г. 00:10

Конечно, Мервин Пик был необычным человеком и необычным писателем. Конечно, время и обстоятельства написания трилогии оказали специфическое влияние на свойства текста. Конечно, литературная традиция, на которую опирался Пик, искажена до неузнаваемости, но все равно различима.

И все же книги о Горменгасте содержат то самое волшебство, без которого немыслимы шедевры. Это не волшебство вторичного мира, это — самое что ни на есть «обыкновенное чудо», неведомо как перенесенное в нашу реальность.

Пик написал книгу о взрослении мальчика в замке. Что может быть тривиальнее? Взята сюжетная канва романа воспитания, использован фон готического романа с неизбежными кафкианскими мотивами, реализован сюжет о тайной мести, восходящий даже не к «Графу Монте-Кристо», а в какую-то невообразимо древнюю даль. Все это обшито вычурными деталями и сопровождается соответствующими рисунками автора.

Вместе с тем перед нами, бесспорно, фэнтези — пусть даже реальность вторичного мира ограничивается одним (зато безграничным!) замком. Горменгаст — не подлинный герой этой книги; недаром последняя часть называется «Титус один». Но в мире, познавшем экзистенциальные сомнения, только замок представляется единственной реальностью. В ней есть место и страшному, и смешному, и героизму, и подлости, и свету, и тьме. В этом мире, как и в нашем, уживаются (лучше или хуже) разные люди, их судьбы могут не пересечься никогда, а могут сплестись в тугой клубок. И в центре замка, посреди лабиринтов и сомнений, будет вечно терзаться Титус Гроан.

Много раз критики возвращались к спору, является ли трилогия о Горменгасте притчей. В связи с этим обсуждались самые разные вопросы: язык и стиль, проблема перевода имен и названий, проблема финала... Ни один вопрос так и не был решен. Да, Пик не закончил историю — но можно ли ее закончить? Да, имена вроде «доктор Гробструп» кажутся взятыми напрокат из дешевой комедии — но эти имена придают роману о замке какую-то старомодную уютность. Да, язык Пика иногда немыслимо вычурен — но эта сложность легко объясняется тем, что автор стремится передать неоднозначные, подчас невообразимые душевные движения. Пик создал мир, в котором мы не найдем себе места, но в котором можем раствориться без остатка. Мир одного замка...

Оценка: 10
– [  13  ] +

Чарльз Г. Финней «Цирк доктора Лао»

bvelvet, 6 июня 2010 г. 00:07

У этой книги особая аура. Бесспорно, ее очарование — не в свойствах вымышленного мира, рожденного подсознанием вечного аутсайдера Финнея. Однако мало книг, культовая популярность которых принесла бы подобные результаты. Обычно все ограничивается преклонением более или менее узкого круга читателей. «Цирк доктора Лао» не вызывает подобных чувств; он написан для другого...

История цирка, приезжающего в маленький городок, цирка, в котором исполняются все желания, написана изобретательно и зло. Мир доктора Лао изменчив и противоречив, здесь сталкиваются древние божества и магические приемы, а обычные люди становятся статистами в мистерии, которая разыгрывается неведомо для кого. И этот кто-то, похоже, улыбается. Без злобы или ненависти, без любви или нежности — просто его забавляет происходящее. И как ни крути — в цирке царит неведомый некто, с которым сложно сражаться, которого нельзя победить. Мы обитаем в разных вселенных; присутствие Мира-за-Холмом в «Цирке доктора Лао» сводится к действиям этой незримой направляющей силы. Все действующие лица, включая доктора-волшебника, становятся ее орудиями. Ничего плохого она, по существу, не творит — ведь представления этой силы о добре и зле неимоверно отличаются от наших. Да и мы сами... Наблюдая, как извивается учительница в объятиях сатира, как менеджер разгадывает загадки Сфинкса, созерцая смутно различимые контуры таинственных фигур, мы испытываем некие чувства. И наши реакции тоже продиктованы чужой и чуждой силой.

Но Финней не ограничился такими манипуляциями. Постулируя наличие Иного Мира и его активность, он двинулся в ином направлении, нежели Лавкрафт. Сила, действующая на страницах короткого романа, не слепа; мы можем использовать ее, совершая некие действия. И неважно, что наши усилия останутся незамеченными там; здесь проекции, создаваемые в магическом цирке, могут стать новой реальностью. Это роскошное ощущение трансцендентной реальности фэнтезийной вселенной Финней создал, пожалуй, первым. До сих пор с удовольствием вспоминаю, как впервые прочел «Цирк...», как смеялся и плакал, не мог уснуть и снова и снова перечитывал полюбившиеся строки... В этой книге есть магия, которую никакой перевод не убьет, магия не слова, а творения.

Финней сделал очень мало и сделанное им быстро забылось. Без него не было бы ни Брэдбери, ни Краули, ни Лафферти, ни Джина Вульфа. Впрочем, эти герои еще ждут нас впереди. В их книгах ощущение стало иным; Финней тоже не сумел его удержать — в последующих книгах то сатира, то аллегория в духе Эмброза Бирса заслоняли волшебный мир, в который мы можем превратить унылую реальность, засасывающую несчастных обывателей. Достаточно лишь найти подходящий аттракцион, а еще лучше — собрать несколько аттракционов на маленькой площади...

Оценка: 10
– [  27  ] +

Г. Ф. Лавкрафт «Сомнамбулический поиск неведомого Кадата»

bvelvet, 6 июня 2010 г. 00:06

Впервые я увидел русский текст повести в журнале «Если», купленном по случаю в ларьке. Начал читать, увлекся, не мог оторваться — но это все общие слова. Потому что где-то ближе к концу я наткнулся на страницу, на которой ничего не мог понять. Просто — ни-че-го. И несколько секунд пытался осмыслить увиденное. Потом я разобрался, что текст отпечатан зеркально, поднес к странице зеркало и прочел этот отрывок странным, но удивительно подходящим к случаю способом. Сам по себе образ — человек, читающий не книгу, но ее зеркальное отражение — слишком хорош, чтобы о нем позабыть. Но лично мне еще дороже то мгновение, когда я не мог понять, что же вижу на самом деле. Быть может, текст на одном из наречий неведомого Кадата? Или заклинание, обращенное к демонам? Или тяжеловесную шуточку Лавкрафта, который зашифровал следующий фрагмент путешествия? Или просто наборщикам надоело возиться с бесконечной чередой красивых слов и они заменили ее очередной тарабарщиной? Не буду клясться, что все эти соображения пришли мне в голову тогда — но пришли многие другие.

И нет ничего удивительного в том, что повесть производит столь сильное впечатление. Лавкрафт предложил читателям не запись сновидений, а описание мира — но не традиционного уже вторичного «мира иного», а мира наших собственных снов. Как известно, в этом мире существуют свои законы, неподвластные пониманию и объяснению. Сны часто имеют сюжет — подчас очень стройный и запутанный, но в какое-то мгновение выходящий за пределы логики и понимания. Лавкрафт в своем «путешествии» попытался уловить этот момент перехода. И почти всегда ему удавалось удержаться на тонкой грани, разделяющей логические конструкции и алогичные галлюцинации. На этой грани обитает волшебство.

Но на этой грани нельзя находиться бесконечно. Лавкрафт чувствовал нечто подобное: недаром он не завершил повесть и отзывался о ней с презрением («бледный вторичный дансейнизм»). Многие (как Де Камп) считали повесть сюрреалистической. Однако писатель, воссоздавая мир снов, стремился расположить его на грани реальности. Эта пограничность воображения тревожит одних, радует других и оставляет равнодушными третьих. А кто-то может взять зеркало, поднести его к книге и где-то там, в зазеркалье, увидеть самый краешек Кадата Неведомого...

Оценка: 10
– [  13  ] +

Лорд Дансени «Боги Пеганы»

bvelvet, 6 июня 2010 г. 00:05

Первый сборник рассказов 18-го барона Дансени — ярчайший пример оригинального мифотворчества. На малом объеме, пользуясь весьма ограниченным набором художественных средств, Эдвард Джон Мортон Дрэкс Планкетт создал абсолютно завершенный мир — со своим началом, историей и концом. Величие Пеганы вряд ли открылось немногочисленным читателям этой книги. Дансени публиковался за свой счет, к славе не стремился и только пьесы и поздние «клубные рассказы» принесли ему более или менее широкую известность.

Борхес полвека спустя назвал Дансени «рожденным для бессмертия». Но именно Пегана стала залогом этого бессмертия — лорд Дансени впервые предложил читателям завершенную мифологию, которая стала основой мироустройства сказочной страны. Именно так: в реальном мире связь между мифом и повседневностью ослаблена, для ее реконструкции требуются усилия многих специалистов — культурологов, филологов, фольклористов, историков... В мире Пеганы мифология и есть единственная реальность; все последующие рассказы серии основаны на сюжетных конструкциях, намеченных в изначальном цикле. Ведь судьба Пеганы прослежена от начала времен до самого конца, от устроения бытия до окончательной гибели мироздания, от первого движения Мана-Йад-Сушаи до последнего удара барабанщика Скарла. Казалось бы, в этой закольцованности вторичного мира и состоит основное достижение Дансени. Он создал иную реальность, которая независимо от нас существует и описание которой можно лишь уточнять, развивая некоторые намеки...

На самом деле все гораздо сложнее. Космогонии создавались и до Пеганы, элегантные мифологические построения можно обнаружить и в фантазиях конца XIX века (не говоря о более раннем этапе!). И пользовались они куда как большим успехом, нежели «странное» сочинение Дансени, о котором теперь мы вспоминаем чаще всего. В чем же тайна Пеганы?

Я могу предложить несколько пояснений. Во-первых, иллюстрации Сиднея Сайма, за которые лорд Дансени когда-то заплатил и без которых Пегану теперь и вообразить нельзя. Ведь это не просто картинки, сопровождающие текст. Мир Пеганы запечатлен, он вещественен, он представим — и с помощью убедительных образов, воссозданных Саймом, мы получаем дополнительную возможность проникнуть в него. Картинки становятся ключом от врат «иного мира», книжным аналогом магического портала. И подобного эффекта от сочетания текста и иллюстраций до Дансени никто не достигал.

Вторая важная деталь — цикличность истории Пеганы. Дансени проводит нас по кругу, снова и снова возвращаясь к любимой мысли о замкнутости порядка вещей. Эта космологическая модель явлена и в самых что ни на есть реалистических текстах писателя, в «Богах Пеганы» она дана в обнаженном и концентрированном виде. Вторичная реальность — не просто воображаемый мир, а мир замкнутый, параллельный нашему или — как знать? — предшествующий ему. Может, Пегана уже была... Может, ее эра только наступит... Но так ли это важно? Дансени дал на этот вопрос решительный ответ, определивший отношения фэнтези с окружающим миром. И ответ заключен в одном единственном слове. И слово это: «Нет».

Оценка: 10
– [  20  ] +

Лорд Дансени «Дочь короля Эльфландии»

bvelvet, 6 июня 2010 г. 00:03

Пожалуй, успех этой книги — самое странное явление в истории фэнтези. Роман тяжеловесен, старомоден, читается с трудом, кажется неоригинальным и даже скучноватым, а о сюжете как-то неловко говорить. История о поисках сказочной принцессы прекрасным принцем, об их супружестве, разделении и воссоединении уже в средние века казалась давно знакомой. И фирменный стиль Дансени, и красиво придуманные имена (Алверик, Лиразель, Жирондерель), и нарочито таинственные описания магических действий могли расточиться впустую.

Но этого не случилось. Каждый раз, когда «Дочь короля эльфов» переиздается, происходит нечто... волшебное. Начинается резкий подъем интереса к фэнтези. Он может быть не связан напрямую с этой книгой, ее могут даже не заметить, но само ее появление всегда симптоматично.

Дансени совершил невозможное — он перенес вторичную реальность из Волшебной страны в наш мир. По крайней мере, так утверждал писатель. На самом деле большая часть событий разворачивается на границе двух миров. Страна Эльфов постепенно набирала силу — и в финале «нахлынула на страну Эрл и затопила ее всю». И тогда король, его подданные и родственники погружаются в бесконечную дрему, растворяясь в океане чудес и скрываясь от земных взоров. Так что «обычный мир» у Дансени — только ширма или условность. Писатель изображает все те же магические земли, которые были ареной действия его ранних рассказов. Мы узнаем некоторых героев, некоторые детали и элементы сюжетов. Ирония Дансени направлена на знакомый мир — поэзия достается миру сказочному. Мы вольны выбирать: либо согласиться с автором и принять магию как единственную реальность или возразить ему — и поверить, что действие романа разворачивается исключительно в Волшебной стране. И в том, и в другом случае мы неизбежно попадаем в ловушку фантазии. Мы принимаем реальность колдовства — но это принятие таит некую опасность...

Здесь Дансени совершил подлинное открытие. Позднее он им своеобразно распорядился (в романе «Благословение Пана» или в рассказах о Джоркенсе). Но само открытие никуда не делось. Магический мир может угрожать людям — меняются устоявшиеся представления и появляются совершенно новые. Но для Волшебной страны контакт с нашим миром тоже таит в себе угрозу. Не будь отчаянного похода Алверика, Страна Эльфов пребывала бы в абсолютном покое. Вторжение приграничных обитателей разрушает совершенную красоту волшебства, искажает идеальные пропорции магического мира. Дансени не призывает читателей на защиту зачарованной страны — для этого он слишком интеллигентен (да и экологическое мышление еще не открыто). Он просто задумывается: а что если наши попытки смоделировать иную реальность оказывают воздействие на обитателей волшебных миров? Если героические подвиги губят хрупкую материю, из которой сотканы сны? Если человек вторгается туда, куда вторгаться не должен? Тогда спасти Волшебную страну от поглощения нашим миром может только чудо. Но как же может быть иначе? Ведь именно чуждые нашей логике магические действия обеспечивают существование неведомого края. Последняя эльфийская руна разносится в воздухе... Волшебная страна одерживает победу. Дансени в чудеса еще верил — и его роман сохраняет эту веру в первозданной чистоте. Потом у многих зародились сомнения — но «Дочь короля эльфов» оставалась лучшим средством, чтобы их развеять.

Оценка: 8
– [  14  ] +

Джеймс Брэнч Кейбелл «Земляные фигуры (Комедия внешнего вида и приличий)»

bvelvet, 6 июня 2010 г. 00:01

«Сказание о Мануэле», состоящее из 30 книг, мало известно в России — на русский переведено около трети романов. Но «Земляные фигуры» попали в их число. Будем считать — повезло. Причудливый мир Кэйбелла может показаться игровым, но правила игры не соответствуют правилам литературы — в этом причина уникальности «Сказания...» и отсутствия прямых подражателей (хотя фэнами Кэйбелла были очень известные писатели, книги расходились огромными тиражами, а в современной прозе можно обнаружить немало параллелей с забытыми романами начала века). «Все происходящее на этом свете кажется мне лишь моими собственными фантазиями» — вот кредо автора. Потому, кажется, нельзя найти однозначных объяснений происходящему и нельзя подобрать слова для описания феерии «Земляных фигур».

Можно рассуждать о том, что в центре повествования герой и три героини, которые выступают олицетворениями четырех стихий. Герой — воплощение земли, любой отрыв от которой для него гибелен. Сюжет более чем традиционен. После непродолжительных поисков можно обнаружить четыре исходных ситуации, определенные Борхесом в эссе «Четыре цикла»: поиск (женщины), падение укрепленного (пусть иллюзорного) города, возвращение, смерть протагониста. Можно порассуждать о метафизических проблемах: над каждым высшим уровнем обнаруживается следующий со своей высшей силой, тоже в свою очередь не всесильной. А в их действия решительно вмешивается Автор, и это вмешательство также дискутируется в тексте. Все это можно проанализировать подробно — была бы охота.

Кэйбелл поневоле стал классиком странного жанра, именуемого «вейрд фэнтези». Пуактесм нельзя назвать совсем уж «диким» (ущу одно значение английского weird) миром, просто в этом мире работают изменчивые законы фантазии, уследить за которыми по определению нельзя. Кэйбелл перемешивает сведения о различных мифологиях и культурах, вкрапляя их в модель культуры новой, сильно похожей на известную. Пуактесм, название которого — искаженная контаминация Пуату и Анжумуа, вроде бы находится на границе Франции неизвестно с чем. И кажется, что переход от воображаемого» мира к «реальному» неизбежен. Но незнакомое сменяется давно известным, потом — наоборот, и никакие теоретические или исторические схемы не смогут объяснить закономерности этого бесконечного процесса. В финале мы оказываемся в начальной точке повествования, мы полагаем, что сюжет двинется дальше... Но Мануэль на сцене больше не появится. Мы узнаем о других обитателях кэйбелловского мира, о богах и героях, о злодеях и «обычных» людях. Но подлинный герой будет один — абсолютно пассивный, бездеятельный наблюдатель. И только его видение сообщает миру гармонию, а сказанию — завершенность. И становятся «Земляные фигуры» ключом ко всему циклу. Вселенная, в которой герои существуют, насквозь вторична не по отношению к «реальному» миру (это как раз сомнительно), а по отношению к персонажу-зрителю. Неважно, каких еще Кащеев приготовит Кэйбелл в дальнейшем. Неважно, как развернется сюжет. Все это прихоти творцов... А герой неподвижен... Он наблюдает.

Странное сочинение Кэйбелла можно назвать «визионерским». Многие даже не заметили, насколько оригинален был автор «Земляных фигур». Среди романов о Пуактесме есть и более традиционные, и даже более интересные (к примеру, «Серебряный жеребец»). Но только после прочтения «Земляных фигур» можно с гордостью и смущением замечать: «Я наблюдал Пуактесм». В каком бы жанре ни была написана эта книга — именно она открыла своеобразные достоинства статичного фантазирования. Она подарила фэнтези фантазию.

Оценка: 10
– [  3  ] +

Эдгар Райс Берроуз «Тарзан и люди-леопарды»

bvelvet, 5 июня 2010 г. 23:54

Ну кто бы мог подумать! Величайшая неожиданность! Сенсация из сенсаций! На Тарзана упало дерево! И он — в 1001-й раз — все позабыл. Завязка нехитрая; Берроуз явно подзабыл, что уже раз десять этим приемом пользовался. Но получилось неожиданно интересно; неутомимый бытописатель диких джунглей добавил в свой винегрет немного сентиментальности в духе Брет Гарта и ввел в сюжет «на лицо ужасного, доброго внутри» охотника за слоновой костью. А какое счастье ему достанется и как владыка джунглей сотрет с лица земли очередное затерянное племя, вы узнаете сами. В книге есть немного юорма и даже очень занятные психологические зарисовки (увы, в русском переводе они несколько убоги). Берроуз обеспечивает мне классный отдых и отменное развлечение после трудовых дней. И это уже немало...

Оценка: 7
– [  12  ] +

Флетчер Прэтт «Колодец Единорога»

bvelvet, 4 июня 2010 г. 23:28

Книга Прэтта — еще одно из необычных фэнтезийных произведений ХХ века. В этой необычности и заключена основная притягательность романа про короля без королевства, коррупцию в народной партии Дейларны и викингов-гомосексуалистов. Сюжет, как можно понять, содержит элементы модернизации некой условной северно-европейской древности. Прэтт был хорошим историком и сумел объединить реалии далекого прошлого и невероятные фантазии. Но есть и еще кое-что. Перед нами один из немногих случаев в истории мировой литературы, когда роман одного автора является продолжением (сиквелом, коли угодно) пьесы автора другого. Прэтт указал в предисловии, что его книга — продолжение пьесы лорда Дансени «Король Аргименес и Неведомый воин». Сюжет пьесы прост: свергнутый король находит волшебный меч, обращается к духу предшествующего владельца, освобождается из рабства и свергает узурпатора. Сюжет романа немногим сложнее: лишенный наследства Эйвар Эйнарсон присоединяется к мятежникам, желающим уничтожить узурпаторов-валькингов и возвратить Дейларне свободу. В конце концов маг-самоучка становится во главе восстания, обручается с принцессой и получает на законных правах свое королевство. Но ничего менее похожего на стандартный квест представить себе нельзя.

В романе связующим звеном с первоисточником служит сквозной мотив. На протяжении книги Эйнар от разных людей слышит разные истории о колодце Единорога, волшебном артефакте Аргименидов, дарующем вечное блаженство и мудрость. Эти истории посвящены тому самому дальнему «дансенианскому» прошлому и выдержаны в отличном от основного текста ключе: высокий стиль, отсутствие бытовых подробностей. В самом же романе куда больше ярких речевых характеристик, действия и вполне американской иронии в духе романов о Гарольде Ши. Причем Прэтт не столько потакает массовому вкусу, сколько выражает свое отношение к мифологии и героическим циклам — весьма непочтительное. Отмечу, что для историка американской армии Прэтт слишком много внимания уделяет иным вопросам — и магической теории, и психологии, и вопросам языка. Но основой все равно будут сказы о легендарной древности — о Колодце. И без них книге не хватило бы цельности; этот недостаток свойственен другим сочинениям Прэтта. Новые имена и названия, события и идеи столь же прихотливо соединяются с теми, что придумал Дансени. И помимо общего мира сохраняется у пьесы с романом и общее ироническое отношение повествователей к героям, и тяга авторов к варьированию традиционных сюжетов, и стремление в рамках одной культурной традиции взглянуть на иные.

Есть в романе и волне хичкоковский прием, связанный с использованием заглавного артефакта. Мы все ждем действия Колоца Единорога. А потом... Прэтт, в отличие от всех своих предшественников, дерзнул опровергнуть основополагающие законы волшебного мира. И вторичная реальность оказалась совсем иной, чем мы полагали. Хотя бы ради оригинального сюжетного хода роман стоит прочитать. Ведь подобные концовки с тех пор успели войти в моду и основательно подзабыться. А роман Прэтта вновь и вновь возвращает читателям утраченную новизну жанра.

Оценка: 9
– [  12  ] +

Джон Майерс Майерс «Серебряный Вихор»

bvelvet, 4 июня 2010 г. 23:26

Майерс вошел в историю литературы одной-единственной книгой. Прочие его сочинения (вестерны, научно-популярные работы, сказки, даже второй «фэнтезийный» роман) особого успеха не имели. «Серебряный Вихор» высится одиноким памятником пионеру игрового фэнтези. Многие сотни имитаций (до Кевина Андерсона и «Мэделайн Симонс» — то бишь Елены Хаецкой) свидетельствуют о востребованности данной жанровой модели.

В этом нет ничего удивительного. Майерс продемонстрировал всем желающим, что для создания вторичной реальности не обязательно нужны усилия ума или воображения. Волшебное Царство может стать не полигоном и не логической головоломкой, а игровой доской. Существование в вымышленном мире строится по иным законам, по законам, доступным любому, кто желает принять участие в игре. Правила не очень понятны, но их можно изобретать и менять на ходу. Перед нами поле, кажущееся бесконечным, хотя в принципе ограниченное — разрушая привычные логические связи, автор и читатели оперируют тем, что могут вспомнить, тем, что само приходит на ум. Количество фишек в игре не регламентировано, количество ходов тоже — по крайней мере, этот регламент лежит за пределами нашего понимания и нашей системы ценностей.

А играть все равно интересно! Де Камп, отправляя своего героя в различные вторичные реальности, заставляет его неким правилам подчиняться; Майерс — на ходу придумывает новые правила, объясняя самые нелепые поступки героев. Можно проводить некие параллели между литературой постмодернизма и книгами Де Кампа; с другой стороны, Майерс — это чистейший модернизм; имена писателей и литературных персонажей, рассыпанные в тексте в изобилии, никого не введут в заблуждение. Да, тут есть Анна Каренина, Юнона и Нимуэ. Но место Голиафа занимает Голиас, а Фауст и Мефистофель становятся Фаустофелем. Вторичная реальность не занимает места первичной; мы всего лишь принимаем участие в веселой игре. И коль она доставляет удовольствие — автора можно только поблагодарить.

А он рассчитывает на благодарность, то и дело отвешивает поклоны и просительно смотрит на читателей. Майерс не хочет лишиться игроков — потому он и не смог проявить достаточно самостоятельности, чтобы отбросить игровую доску или хоть изменить точку зрения на ход игры. Роман удивительно статичен; при повторном чтении это становится совершенно очевидным. И увы, роль мастера игрового мира Майерсу не слишком удалась; на смену пришли другие, по-прежнему убежденные, что «поворот в сторону Иппокрены совсем недалеко...» И мы сворачиваем за ними, если хотим отдохнуть и напиться из источника, не особенно задумываясь о химическом составе воды и экологии Волшебного Края.

Оценка: 8
– [  17  ] +

Аврам Дэвидсон «Феникс и зеркало»

bvelvet, 4 июня 2010 г. 23:25

Самая причудливая из книг нашего жанра... На этот титул роман Дэвидсона мог бы претендовать вполне. И та же вычурность отличает и другие сочинения плодовитого автора — настоящего писателя для писателей, отразившего эпоху жанровых исканий 1960-х годов. Дэвидсон долгие годы занимался редактированием, романы выпускал от случая к случаю, очень многие рукописи остались лежать в ящике стола, а рассказы рассеялись по антологиям и журналам. Вспоминают Дэвидсона изредка и выборочно. А в самом деле, что вспоминать?

На этот вопрос ответить легко и сложно. Легко — потому что «Феникс и зеркало» написан великолепно, с иронией и горечью, с восторгом и гневом. Потому что намеки автора преследуют одну цель — подтолкнуть читателя к диалогу. Потому что основная мысль романа не устарела и не устареет никогда... Сложно — потому что многие намеки пропадают впустую. Потому что много в книге лишнего и прямо-таки нелепого. Потому что ожидания будут жестоко обмануты в финале, а продолжения не последует (десятилетием позже появился приквел к роману, а следующую часть так и не удалось напечатать).

Главной новацией в «Фениксе и зеркале» был выбор героя. Дэвидсон разглядел в творении миров поэтический потенциал. Можно удивляться — разве не об этом писали в девятнадцатом веке романтики? Разве художник не различает за зримыми контурами мироздания высшую реальность? Нет, в рамках эскапистской литературы напрашивается несколько иной ответ. Реальность, открывающаяся поэту, находится за пределами нашего мира, в своеобразном зазеркалье. Поэт постигает его законы и открывает своим читателям путь к бегству — пусть только временному и иллюзорному. И такой поэт может стать единственным достойным героем фэнтезийной книги. Ибо кому, как не ему, предстоит отворять врата?

Их в книге Дэвидсона отворяет Вергилий — не проводник в мир мертвых, но маг и чародей. Алхимия занимает в романе центральное место. Может статься, о ней рассуждают слишком много, а астрологические и мистические параллели выглядят навязчиво и притягиваются для пущего эффекта. Заинтересованные читатели и комментаторы воздадут должное стараниям Дэвидсона. Меня же больше интересует сущность поэтической алхимии, раскрываемая в книге талантливым писателем и мудрым человеком. Волшебство, творимое словом, воспринимается всерьез; магическое зеркало не просто оказывается центральным артефактом... Нет, автор и его герои рассматривают отражения в зеркале и, отвергая здешнее, открывают для себя иное. Литература, оказывается, отражает не наш мир, но нечто чужое и чуждое, но неизбежно притягательное... Но доступно это откровение лишь тому автору, который стирает границы между мирами, уходя от «низких истин» к «возвышающим обманам», заменяя знакомые контуры неясными очертаниями, отвергая правдоподобие ради магических законов. Может, не все с такой «фантазийной» трактовкой изящных искусств смогут согласиться. А мне она отчего-то кажется простой и понятной...

Оценка: 9
– [  10  ] +

Ив Форвард «Злодеи поневоле»

bvelvet, 4 июня 2010 г. 23:22

В конце века жанр переживает очередной кризис, и выпутываться из кризиса все сложнее; нормативность теперь связана не с ограниченностью творческих возможностей авторов, а с запросами рынка. Писатель вынужден писать то, что можно продать. Это касается не только фэнтези, но в фэнтези проявляется ярче всего. «Семиотический тоталитаризм» (навязывание значений), с которым боролся еще Муркок, начинает торжествовать. Появляется много хороших книг, но мало — запоминающихся. Волшебная страна, вторичная реальность становится пространством для многократного воспроизведения одних и тех же коллизий. Теперь авторы опираются уже не на Толкина — есть более притягательные в коммерческом отношении образцы. Самые изобретательные придумывают оригинальные миры — но в этих мирах с самого начала действуют до боли знакомые законы. Выхода нет?

Отчего же, выход всегда обнаруживается. И появляется все больше фэнтези наоборот. Ив Форвард стремилась создать иррациональный мир, в котором изменились бы субстанциальные свойства фэнтезийного жанра. В ее первой книге есть почти юношеский задор, немалая энергия — и спасительный, колоссальный заряд юмора. Прекрасная книга о злодеях, вынужденных бороться с Белыми Магами и противостоять безграничному торжеству Добра, получилась прежде всего веселой. Нет, автор не стремится таким образом укрыться от всех проблем. Форвард великолепно справилась с материалом, оригинально обыграв все составляющие квеста. Естественно, злодеи одолеют героев, Равновесие вновь вступит в свои права, мир будет спасен...

Но книга по существу не об этом. Автор использует все наработки предшественников — тут и принципы командной игры, и набор антигероев, и краткая история магического знания, и роман воспитания... Все есть, но все перевернуто. В фэнтезийном Зазеркалье по Ив Форвард знакомые персонажи ведут себя не так, как предписано каноном. И количество таких непредсказуемых персонажей все увеличивается...

Это не значит, что автору удалось совершить новую революцию. Универсальный закон Равновесия не подвергается сомнению и продолжает действовать. Хэппи-энд очень мил — и стереотипен. Однако ж Форвард не одинока в размышлениях о Черном и Белом: в простецком сериале Л. Э. Модезитта-младшего, в коллективном романе «После победы» (под редакцией Р. Желязны) решаются те же проблемы. Ей просто удалось вторгнуться в энергетические блоки фэнтези-текстов и произвести некоторую реконструкцию не одной магической системы, но самой интерпретации квеста. И пока неизвестно, что из этого может выйти.

Оценка: 8
– [  9  ] +

Джеймс Блэйлок «Бумажный Грааль»

bvelvet, 4 июня 2010 г. 23:20

Действие происходит в нашей реальности, но эта реальность, как всегда у Блэйлока, вывернута наизнанку. Монстры и привидения, ведьмы и оживающие покойники — все в ассортименте. Главные герои кажутся то сбежавшими из Бедлама опасными больными, то чудаковатыми праведниками, готовыми открыть по сходной цене все тайны мироздания. Блэйлок столь щедро наделяет их необычными хобби и удивительными чертами характера, что читателям остается только удивляться: неужели такое возможно в Калифорнии?

Да, возможно. В мире возможно все. В этой смеси несочетаемых ингредиентов и скрывается основная идея «городского фэнтези». Дело не в ландшафте, не в особенностях магии, не в выборе героев. Просто нужно показать, что волшебство позволяет испробовать любые варианты синтеза. Украденная книга может содержать ключ к магическому порталу, подставка для лампы превратится в драконий коготь, а злобная соседка — в ведьму, владеющую секретом вечной жизни. Фантазировать на эти темы можно сколько угодно, но сделать фантазию частью образа мира — способна только литература, выработавшая определенные эскапистские закономерности.

В «Бумажном Граале» Блэйлок превзошел себя. Он придумал гениальный заглавный образ, сочетание исторической ценности из нашего мира и мистического артефакта из мира легенд. Материал недолговечен, идея — неизменна. Грааль существует, но он сделан из бумаги. Рисунок прекрасен, но он — не только рисунок... Образ поворачивается лишь двумя гранями, но скорость, с которой две грани сменяют друг друга, создает у зрителя ощущение объема. Мы как будто заглянули в калейдоскоп — и увидели в нем настоящее небо и звезды, Чашу и Кровь... И все изменилось... Блэйлок добился своей цели.

Оценка: 8
– [  6  ] +

Майк Резник «По следу единорога»

bvelvet, 4 июня 2010 г. 23:19

Перед этой книгой я, как обычно, замираю в недоумении. Вроде бы уже достаточно говорено и про смешение жанров, и про перспективы синтеза детектива и фэнтези, и про каноны «нуара». И в этой связи Резник выступает продолжателем Рэндалла Гарретта — более удачливым, более плодовитым, более рациональным. Можно порадоваться за героев, позавидовать талантливому писателю — и пройти мимо.

Однако можно и поспорить с таким взглядом на роман о поисках единорога, украденного у безбашенного эльфа. Книга Резника оказывается куда сложнее юмористических текстов, в которых сказочные персонажи попадают в несвойственную им жанровую среду. Подобное несоответствие сюжета и героев, как правило, и провоцирует комические ситуации, которые иногда контролируются автором, а чаще — просто сыплются как из рога изобилия с первой страницы до последней.

У Резника в качестве ирреального мира, существующего по своим законам, выступает до боли знакомый мир «черного романа». В оксюморонной вселенной «нуар-фэнтези», кажется, заранее распределены все роли. Можно, наверное, заранее предсказать, чем все закончится — зная о склонности писателя к «моралите» с неизбежным финалом, подобный жанровый синтез кажется логичным. Однако соль романа не в криминальной интриге и даже не в использовании традиционного фэнтезийного антуража в детективе. Резник построил удивительно красивый мир по схеме «городского фэнтези», но в этой схеме всегда есть место неожиданностям. Яркие второстепенные персонажи, которых «не приняли бы» ни в одну сказку, принимают полноценное участие в преследовании единорога. Некоторые фольклорные сюжетные ходы переосмыслены с учетом опыта прозы ХХ века. А насколько эффектны приложения, размещенные на месте подобающего фэнтезийному роману эпилога!

Я не хотел бы раскрывать секреты этой книги — не все ее читали, потому испортить удовольствие очень легко. Недавно я с ужасом узнал о написанном продолжении романа. Жаль... Уничтожить хрупкую городскую магию очень легко. Не потому, что эльфы и гоблины разбегаются при первых признаках вторжения грубого материального мира, а потому что сюжеты городского фольклора неизбежно вытеснят ту пограничную реальность, которую Резник с огромным трудом создал в первой книге. Схема расследования помогает логически увязать все находки, но второй раз с этой схемой делать уже будет нечего — и мы будем читать комические романы о сыщиках или криминальные романы об эльфах. И того, и другого уже предостаточно. А «По следу единорога» так и остается единственным в своем роде шедевром. Мы уже не в городе, но еще не в волшебном мире. Мы идем, ступая по отпечаткам копыт волшебного существа, но окружает нас самая что ни на есть смешная и грубая реальность, преображающаяся в цокоте копыт. И волшебство своего и чужого мира перерождается, логика и фантазия сплетаются в клубок, который нельзя распутать средствами, имеющимися в обычных жанровых арсеналах. Нет, в этот мир нельзя убежать, по нему можно только пройти...

Оценка: 8
– [  13  ] +

Майкл Муркок «Город в осенних звёздах»

bvelvet, 4 июня 2010 г. 23:18

Перед нами золотая осень фэнтези, эпоха устаревания канонов и прощания с жанром; если в ранних романах Муркок с каким-то детским упоением открывал для себя декаданс, теперь он закрывает тему — с той же страстностью и с куда большей глубиной.

Романы о семье фон Бек вообще стали знаковыми — не имея особого успеха у читателей, они произвели на критиков колоссальное впечатление. Муркок неожиданно стал элитарным автором, хотя строение текстов не отличается особой сложностью. «Пес войны и боль мира» — повествование о тьме Средневековья, «Город в осенних звездах» — о том сиянии, которое рассеивает тьму. Много в этой книге головного; нормативы эпохи Просвещения активно встраиваются в описания мистерий. Муркок создает очень условный образ эпохи; стиль дневников вымышленного героя не кажется органично связанным с определенным временем. Это нисколько не удивительно — ведь похождения фон Бека и его спутников связаны с артефактами, существующими вне наших пространственно-временных координат. Главный среди них — Святой Грааль, больше чем Чаша, глубже, чем Вселенная...

И мы следим, как все новые герои устремляются в погоню за Бесконечным и Безграничным, как они выходят за пределы нашего мира... Муркок умело подготавливает превращение: первые две сотни страниц книги читаются как обычный исторический роман, затем события уводят нас в сторону от знакомого — все дальше в неизвестность. Вечные силы, действующие в книге, остаются некими отвлеченными сущностями, мы видим лишь вторичную реальность, закономерности которой присутствуют на втором плане, но не слишком способствуют логическому осмыслению сюрреалистического сюжета. Двуногие звери и разумные четвероногие, черные маги и «светлые» алхимики — чего там только нет!

Но подробности в конце концов достанутся жаждущим читателям. Не без удовольствия одолеть шесть сотен страниц смогут не только поклонники Муркока — при всех недостатках стиля «Город в осенних звездах» остается мастерски написанной поэтической книгой. И читая ее, мы ни на миг не забываем о Закате. Угасает эпоха, завершается век, исчезают могущественные создания... И прошлое становится фантастической «вторичной реальностью», приближение к которой фактически означает переход в запредельный мир, мало в чем сходный с нашим. Увы, в этом волшебном мире нельзя остаться; стоит преодолеть притяжение времени — и все становится смутным, неясным, эфемерным. Прошлое алхимиков, прошлое Миренбурга, прошлое фон Беков — мир, который исчезает при прикосновении. Это мир-фантом, мир-призрак. Но когда-то этот мир жил полной жизнью. Как знать — может, он снова будет достижим? Как это у Муркока: «Я уже предвкушаю, как сяду в открытый экипаж и ясной октябрьской ночью проедусь по берегам Рютта, когда осенний Миренбург становится сонным и кротким... Мы будем счастливы...во дни нашей Осени».

Оценка: 9
– [  6  ] +

Люциус Шепард «Сказание о драконе Гриауле»

bvelvet, 4 июня 2010 г. 23:17

Сомнения, связанные с этой книгой, меня не покидают давно. Можно ли считать этот сборник из трех повестей относящимся к единому миру? Где пролегает грань между фэнтези и магическим реализмом? Связан ли образ дракона Гриауля, созданный воображением Шепарда, со сказочной или литературной традицией? Удалось ли писателю добиться поставленной цели? И в чем она, собственно, состоит, эта цель?

Все началось с одного рассказа — «Человек, раскрасивший дракона Гриауля». Шепард создал пособие по возрождению драконов, прекрасное и понятное. Истинный художник рисует не внешний облик, а саму модель. Потому ее оживление неизбежно. И так же неизбежно возвращение к этой модели. Слишком красиво, чтобы быть правдой? Наверное... Но вполне убедительно. Слишком мало, чтобы постичь реальность вымысла? На этот вопрос Шепард ответил двумя повестями — «Прекрасная дочь добытчика чешуи» и «Отец камней». Они повествуют о мире Гриауля, который прост и прекрасен, открыт для всех, полон опасностей и счастья... Повести посвящены тем, «кто верил в своих драконов, замурованных в толщу земли, верил и был убежден, что связь, пускай даже мнимая, с богоподобным существом позволяет им безгранично расширить пределы этого мира-тюрьмы». Все повести завершаются хэппи-эндом, на первый взгляд более чем сомнительным. К примеру, «...до конца своих дней она жила счастливо, а умерла от того, что остановилось сердце». И во всех присутствует метафора «дыхания дракона», может быть, не оригинальная, зато разработанная в литературных рамках с шепардовским изяществом.

Писатель позаимствовал у магического реализма формулу насыщения волшебством нашего мира. Но, в отличие от Анджелы Картер, Шепард не занимается трансмутацией реальности. Его влечет реальность Дракона. Переход вполне доступен — манят «чудесные зрелища и восхитительные ароматы», ожидают «сладость и удовольствия». Чего же еще? Дракон проникает в наш мир, но не захватывает его, а уводит героев в «царство фантазии» (этот избитый образ — единственная дань, принесенная Шепардом на алтарь литературных клише). Создание фэнтези на границе «высокого» и «низкого» поджанров — не заслуга одного автора. Но именно Шепард создал эталонную модель. Наверное, лучше всего это ему удалось в «Отце камней». Но читать один текст без двух других — просто преступление. Мир Гриауля неоднозначен и описать его «своими словами» вряд ли получится. Впрочем, и авторское описание многих не устроит — книги Шепарда не рассчитаны на все вкусы. Однако единственное, строго говоря, обращение писателя к фэнтези не утрачивает обаяния. До тех пор, пока находятся люди, стремящиеся рисовать не только внешний облик драконов...

Оценка: 9
– [  11  ] +

Джеймс Блэйлок «Эльфийский корабль»

bvelvet, 4 июня 2010 г. 23:16

Редкий случай, когда аннотации на книге неизбежно правдивы. Написать про «Эльфийский корабль» неправду невозможно. Какая бы ересь ни обнаружилась на обложке — в книге все это найдется, да еще в более хлесткой форме. Обычно в заслугу Блэйлоку ставится создание фэнтези с эльфами, гномами и гоблинами, не похожей на «Властелина колец». Традиционные магические расы, артефакты, география и характерология наличествуют в «Эльфийском корабле» и его продолжениях (точнее, продолжении — в романе «Исчезающий гном»; «Каменный великан» повествует о предшествующих событиях и написан чуть более традиционно). Однако все это никак не объясняет феноменальной конструкции книги. Трое городских чудаков, прихватив песика, отправляются на лодке по реке... Ничего не напоминает? Английские корни этого романа прямо-таки очевидны. И корни эти не толкиновские.

Помимо Джерома, Блэйлок немало почерпнул в традиции английских речных путешествий, которой воздал дань уже Стивенсон («Путешествие внутрь страны»). Эта традиция дала причудливые плоды в литературе начала ХХ века — автор «Эльфийского корабля» внимательно читал Джона Кендрика Бэннгса и иных забытых литераторов той эпохи. Путешествие становилось ареной для проявления различных странностей и причуд. Эти причуды выходят в книге на первый план. Достоинства монографии «Тролли Ильфордского ущелья» или качество гномьих одеял оказываются гораздо интереснее, чем собственно приключения. Я уже не говорю о гастрономических тонкостях — ведь главный герой занимается сыроварением. Работа не самая героическая, зато очень полезная. А если учесть, сколь многого требуют от сыров гномы. И как этот продукт, прибывающий по реке, для них важен... Тут мы не ошибемся, вспомнив о романе Хоуп Миррлиз. И далее воспоминаний будет все больше и больше.

Блэйлок мог бы ограничиться литературной игрой — для первого романа это вполне простительно. Но романист заявил о своих претензиях на нечто большее. Черпая откуда ни попадя, сочетая несочетаемое, растворяя традиционные сюжетные элементы во множестве фантастических подробностей, Блэйлок создает мир, в котором читатель должен чувствовать не только присутствие волшебства, но и самый обыкновенный человеческий уют. С детства знакомые книги, предметы, ощущения окружают нас. Магия «Эльфийского корабля» не имеет отношения к чужим и чуждым созданиям. Это магия нашего мира. С одной стороны, Блэйлок продемонстрировал слабость фэнтезийной реальности, нуждающейся в поддержке извне. С другой — дал нам силы погрузиться в эту реальность, лежащую за пределами здешнего опыта. И ощутить комфорт, который нужен цивилизованному человеку — и недостижим для него.

Оценка: 9
– [  10  ] +

Танит Ли «Владыка смерти»

bvelvet, 4 июня 2010 г. 23:14

Пожалуй, эстетику этой бесподобной книги лучше всего охарактеризовать словосочетанием «орнаментальный ориентализм». Вы можете спросить: когда же «ориентальная» литература отказывалась от орнаментального элемента? Вспомнятся и романтики, и декаденты, и оккультисты, и мистики... И вспомнятся совершенно правильно! Но в том-то и дело, что романам Танит Ли о Плоской Земле свойственна некоторая, что ли, тавтологичность. Попробую объяснить, что скрывается за этими учеными словами и почему именно «Владыку Смерти» я считаю лучшим романом серии.

Построить роман не просто на основе существующей мифологии, а на основе ее литературного изложения — этим занимались уже многие. Прекрасная серия Эмиля Петайи «Калевала» — один из самых сложных и эффектных примеров. А создательница «Плоской Земли» не просто использовала сюжетные схемы арабских сказок... Если присмотреться внимательно, в романах Танит Ли не так уж много прямых заимствований из «1001 ночи». Большая часть — умелые стилизации с использованием общих мест как бы ближневосточного происхождения. Лучшие, самые яркие образы и их сочетания — авторские. Мир, создаваемый Ли, живет не по книжным законам, а по законам жизни, нам чужой, для нас неприемлемой, но все же жизни. Анимистические установки Танит Ли отдают хтонической древностью; в ее книгах нет неодушевленных существ: и земля, и растения, и стихии — все живо, все действенно, все активно. И наименее активен человек, попадающий в поле зрения Владык лишь в редчайших случаях.

Греховность человеческой природы подчеркивается Ли с каким-то наивным упоением. Даже высшие силы прельщаются человеческой красотой. В полном соответствии с ближневосточными нормативами изображаются сексуальные отношения (предпочтение, ясное дело, отдается однополым), воспеваются радости бытия — только значение они приобретают не сами по себе, а в связи с деятельностью высших сил. Сплетаются образы, слова, предметы — и рождается магия.

Мир, созданный Танит Ли — своеобразное растение-паразит, обретшее независимое существование. Эта флористическая семантика исключительно ярко развита во «Владыке Смерти». Кольцевая композиция данного романа соответствует и литературной традиции, и законам вторичной реальности, в которую сложно сбежать и из которой еще сложнее выбраться... Писательница предложила нам не игру и не мифологию, не проработанную вселенную и не придуманную головоломку — в Плоской Земле все это есть, но это не главное. Танит Ли художественно реализовала мечту о Нирване как о растворении в Высшем; пусть это высшее и подвержено в свой черед соблазнам смертных...

Оценка: 9
– [  7  ] +

Эдвард Уитмор «Синайский гобелен»

bvelvet, 4 июня 2010 г. 23:10

Первый роман «Иерусалимского квартета» никогда не появлялся в списках бестселлеров, не привлекал внимания «продвинутых» критиков и не был мишенью для нападок. Книги Уитмора прошли незамеченными — что может быть страшнее? Легко понять, почему это случилось. Мифологизация реальных городов в модернистской литературе стала популярным приемом. Сыграл свою роль «Александрийский квартет» Лоуренса Даррелла. Эта вязкая, витиеватая, поэтичная проза захватывала определенных читателей, в ней было многое — и для ума, и для сердца. На фоне Александрии Даррелла Иерусалим Уитмора казался бедным и скучным, а исторические метафоры не привлекали тех, кто искал в городских пространствах поэтических озарений. Последующие романы продавались еще хуже — но сейчас речь не о них.

Задумайтесь: три религиозных картины мира, три группы персонажей, действие, разворачивающееся в трех временных пластах, опыты нелинейного повествования. Ни о чем не напоминает? Да, именно: «Хазарский словарь» Милорада Павича, вечного номинанта на Нобелевскую премию. Уитмор никаких премий не получал, но читателей его книги охватывает странное ощущение. Многие сюжетные ситуации — прямые параллели со «Словарем», вышедшим семью годами позже. Уитмор двигался в том же направлении, что и Павич. Он не приблизился к реальности гипертекста, а вне ее работать уже не мог — и в последние десять лет жизни так ничего и не написал. Зато первый роман «квартета» дает нам представление о фэнтезийном потенциале истории. Нет, перед нами не фэнтези на исторические темы, хотя и тем, и сюжетов в книге немало. Уитмор предпочел не домыслить известное, а обдумать неизвестное. Он оказывается на грани «тайной истории», но не углубляется в теории заговоров или секретных обществ. Его описание прошлого глубже и сложнее. Существуют разные картины мира, существуют грани между ними. На этих гранях рождается вторичная реальность, в которую может уходить читатель, преодолевая свою ограниченность. Для того, чтобы указать читателю путь, Уитмор пользуется простейшими средствами. Он снабжает героев уникальными характеристиками и познаниями, дает им возможность побывать в узловых точках истории и увидеть, что происходящее там и тогда не имеет ничего общего с какими-то документальными представлениями.

Долгие годы работы в ЦРУ не сделали Уитмора законченным циником. Некоторые считают, что в его романах могло быть поменьше моральных сентенций — тогда им было бы обеспечено почетное место в пантеоне постмодернизма. Но автор остался старомодным идеалистом. Он ограничился тем, что предоставил нам возможность «бегства от истории» — шумного бегства в фантастическую реальность вечного Иерусалима.

Оценка: 9
– [  21  ] +

Мэри Стюарт «Цикл о короле Артуре»

bvelvet, 4 июня 2010 г. 23:07

Главная артуриана современности. Можно больше ничего не говорить: романы Стюарт сами все скажут. Нам остается лишь разобраться, почему безупречный во всех отношениях текст многих не устраивал — настолько, что отдельные рецензенты приветствовали выход такой феминистской ерунды, как «Туманы Авалона» М. З. Брэдли. Книгу рекомендовали едва ли не как противоядие против «классического» прочтения артуровского мифа.

Чем плох скрупулезно воссозданный мир Стюарт? Наверное, исторической точностью. Все детали соответствуют эпохе, но общее восприятие реальности как фантазии, «реального» мира как полностью фиктивного позволяет изменить акценты. Стюарт пишет, «как было на самом деле» — недаром в тексте прослеживаются все трансформации легенды: от первоначальных упоминаний об Артуре к средневековым романам и затем к современной традиции. Стюарт завершает этот долгий путь. В ее романах «фантастики» до обидного мало; в последних двух книгах серии фантастический элемент вовсе отсутствует. И все равно читается огромная книга не как роман, а как фэнтези. Биография Мерлина воссоздается весьма подробно, все неясности легенды вроде бы получают объяснение — и раз за разом объяснения оказываются бесполезны. Мерлин с самого начала знал — он знал все еще до кристального грота, даже не догадываясь об этом. Замысел, который он воплощает, ирреален, чужд нашему миру. Ведь история о короле Артуре потому и обладает огромной популярностью: мы можем проводить между ней и нашей реальностью различные параллели, но не можем преодолеть пропасть, отделяющую от нас это порождение фантазии. Стюарт, пожалуй, лучше всех показала эту пропасть. Сначала Мерлин не мог ничего увидеть в гроте, а потом уже Мордред, отправившись на поиски чародея, увидел лишь туман, разбитую статую и лужу дождевой воды. В реальном мире магию можно описать, но не воспроизвести. Волшебник и король вечно пребудут в недосягаемой дали, которую не измерить ни пространством, ни временем, которую не преодолеть. Мы вечно будем смотреть туда, в туман — а увидим, если повезет, лишь статуэтку Мирддина.

Замечательный роман Стюарт — менее всего биография и еще менее — история. Перед нами фэнтези в чистейшем его воплощении: мир, не стыкующийся с реальностью, хотя вроде бы сильно напоминающий эту самую реальность, мир, живущий по иным законам, неподвластным ни чувствам, ни разуму «здесь и сейчас». И как ни странно, именно эти свойства сообщают созданию Мэри Стюарт такую убедительность, с которой сложно бороться артурианам последних десятилетий.

Оценка: 9
– [  13  ] +

Норман Спинрад «Стальная мечта»

bvelvet, 4 июня 2010 г. 23:05

Это не столько фэнтези, сколько фэнтези о фэнтези. «Романов о романах» много писали в первой половине века. Борхесу очень полюбился один из них (тоже в некотором роде фэнтези) «В кабачке «Плывите, птички»» Флэнна О'Брайена. Иногда медитации о природе литературного творчества позволяли очень оригинально оформить материал, который в традиционной романной форме выглядел бы скучно и однообразно.

Но время модернистов прошло — постмодернисты покушаются не на природу творчества, а на природу реальности. И разочарованный циник Спинрад, своими скандальными книгами уже заработавший определенную известность, пишет «Стальную мечту» — роман, написанный Адольфом Гитлером, который стал в альтернативном мире не диктатором, а второсортным писателем-фантастом. Самому «роману» предшествует убийственное «предисловие исследователя», в котором все психосексуальные комплексы, лежащие в основе фэнтези, препарируются весьма едко. А уж какой героический сюжет предложил нам Гитлер... то есть Спинрад! Вспоминается пелевинский «герой, который разгоняет врагов, вертя над головой огромной железной крестовиной», вспоминаются и Конан, и Эльрик, и многие другие...

У автора «Стальной мечты» было немало поводов поупражняться в остроумии. Но Спинрад не пошел легкой дорогой; его книга — никакая не пародия. И это по-настоящему пугает. Ведь «Гитлер» явственно излагает в книге основы своей теории: герой-ариец побеждает неполноценных недочеловеков и устанавливает «новый порядок». Кажется, автор романа смеется над своим героем-писателем. Или соглашается? «Стальная мечта» написана виртуозно; даже тяжеловесность «фэнтези» прекрасно соответствует поставленной автором задаче. Именно так — длинно, несколько косноязычно, серьезно — должен был писать Гитлер в Америке. И ему, похоже, достается частица авторского сочувствия... Интересная дилемма: ведь писатель любит своих героев, даже отрицательных. А герой, создающий вторичный мир, пусть ущербный и примитивный, должен быть автору дорог вдвойне. Писатель Гитлер этот вторичный мир создает; в фэнтезийную реальность переносятся знакомые нам детали, но приобретают совершенно новое качество...

Игре нет конца; за смыслами скрываются все новые смыслы. Писатель предлагает нам сюжетные ситуации и никакого ключа к ним не дает (ведь не считать же ключом пресловутое «предисловие»). И запутавшийся читатель вынужден обращаться за ответами во вторичную реальность, иллюзорную и в то же время равновеликую нашему миру. Короче, все не такое, каким кажется. И мы уже заблудились... Об этом Спинрад фэнтези и написал. К счастью, только он один. Иначе системы относительных ценностей могли бы попросту уничтожить хрупкие фэнтезийные миры...

Оценка: 9
– [  4  ] +

Лайон Спрэг де Камп «Стрелы Геркулеса»

bvelvet, 4 июня 2010 г. 23:03

Де Камп — в качестве создателя «исторической фэнтези». Позднее этот жанр станет очень популярным — но тогда писателю приходилось маскировать свои сочинения под исторические романы. «Стрелы Геркулеса» — наиболее масштабное из этих сочинений. Российского читателя оно изрядно позабавит... Ведь похождения главного героя, нанятого тираном Сиракуз для постройки огромных катапульт, в немалой степени напоминают советские производственные романы. Долгий путь к изобретению, обсуждение его возможностей, борьба с оппонентами, решение технических проблем, происки вредителей и финальное торжество научной мысли! Де Камп, и в армии служивший, и на производствах разных трудившийся, прекрасно ухватил то, в чем едины социалистическая и капиталистическая система — отношение к труду, сложная смесь дешевого пафоса и безбожной эксплуатации.

В романе не всегда соблюдается историческая точность, но судьбы древнегреческих полисов осмыслены весьма эффектно. Природа управляемой демократии рассматривается на изначальном материале. В этом и смысл всего поджанра — обращаясь к первообразам тех или иных проблем, авторы предлагают свои варианты решения. В финале книги появляется Аристотель (Де Камп вообще жаловал философа), выносящий приговор научному и общественному прогрессу. Эти сцены роскошно написаны, присущий писателю нерасчетливый цинизм отступает на второй план; исторический материал дает не только пищу для размышлений, но и положительные примеры. Потому фэнтези на античном материале получает столь широкое распространение. Романы Мэри Рено и Розмэри Сатклифф, столь популярные во второй половине ХХ века, относятся к историческому жанру, но проходят по ведомству фэнтези: научная составляющая в них наличествует, но принципиального значения не имеет; конститутивным признаком поджанра оказываются возможности иррационального конструирования. Полет фантазии помогает преодолеть все ограничения, а потом — на самом взлете — отыскать верную точку зрения. Что может быть более поразительным? В природе человека это не заложено, а в исторической фэнтези неизбежно. Правда, в 1970-х будет избран несколько иной путь, но это нисколько не умаляет заслуг Де Кампа. Его книги, видимо, будут читать тогда, когда о производственных романах позабудут. И поделом...

Оценка: 9
– [  6  ] +

Лайон Спрэг де Камп, Флетчер Прэтт «Дипломированный чародей»

bvelvet, 4 июня 2010 г. 23:02

Де Камп и Прэтт создали, может быть, самую известную серию юмористической фэнтези. Имитациями этого цикла занимались многие весьма известные писатели — вплоть до Кристофера Сташеффа, написавшего и несколько продолжений. Увы, дух оригинала воскресить уже невозможно. Отталкиваясь от литературной традиции, Прэтт и Де Камп создали чудесный образец игровой книги с использованием антуража волшебной сказки. Именно игровая составляющая фэнтези наиболее очевидно проявилась в «Некомпетентном чародее». Герой при помощи нелепого устройства попадает в литературные миры — и читатели сталкиваются с персонажами «Неистового Роланда», «Королевы фей» и прочих удивительных книжек. Многие из потребителей фантастической литературы об этих классических сочинениях не слышали и у них появилась возможность пополнить свое образование.

Повести Де Кампа и Прэтта часто сравнивают с «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура». Это не совсем удачно. Твен обращается ко всем известной истории — и вносит в нее свои представления о мире и населяющих его людях. Авторы «Чародея» пересказывают сюжет, давая волю иронии, но не забывая об информационной насыщенности текста. Потому не скучают даже те, кому взгляды писателей абсолютно безразличны.

Цинизм сочинителей может кое-кого удивить. Герои древности изъясняются на выдуманном слэнге, а центральный персонаж весьма бесцеремонно отвешивает им словесные тумаки, нисколько не смущаясь своим шатким положением. Восхитительный балаган, который создают соавторы, имел завидный успех. И перечитывать истории про чародея приятно: знакомые сюжеты узнаешь и радуешься им, с героем соглашаешься, а ограниченность авторского вмешательства даже поощряешь...

Фэнтези утверждается как часть литературы, может быть, излишне примитивно, но зато действенно. Описание литературных миров, положенных в основание вымышленной вселенной, нам встретится еще не раз. Но там будут уже иные цели...

Оценка: 8
– [  5  ] +

Лайон Спрэг де Камп «Кольцо тритона»

bvelvet, 4 июня 2010 г. 23:01

За долгие десятилетия литературной деятельности Спрэгу Де Кампу удалось создать несколько книг, изменивших облик фэнтези. Найденные им модели повествования, сюжеты и образы героев многократно воспроизводились позднее. Нас пока не будут занимать его научно-фантастические и альтернативно-исторические сочинения, тоже новаторские и тоже известные. А вот серия о доисторическом Посейдонисе имеет к теме самое прямое отношение. Впрочем, серия — это громко сказано. Помимо романа входят в нее несколько рассказов, написанных на протяжении 40 лет и так и не собранных вместе. Де Камп умел повторяться... В «Башне гоблинов», в романах о Кришне он по-новому рассказывал все ту же историю — и принимали ее с восторгом. В этом нет ничего удивительного. Роман о Посейдонисе был насыщен таким количеством идей, что реализовать их все было попросту невозможно. Но главное уловить легко...

В центре повествования у Де Кампа — хитроумный и в чем-то нелепый варвар, попадающий в ходе путешествия в различные оригинально сконструированные социальные условия. Приспособиться к этим условиям варвар не может, потому и мчится он от одного государства к другому, сея на своем пути хаос и разрушение. Все проверенные веками формации не выдерживают испытания на прочность, когда является циничный дикарь, готовый на все ради выживания. Ухмылка не сходит с лица принца, пока он добывает вожделенное кольцо, которое, впрочем, окажется лишь поводом, а никак не целью путешествия.

Создавая описание древней Земли, Де Камп как будто стремится уничтожить все связи между эпохами. География и социальная система изображаемого мира никак не связаны с Землей ХХ столетия. Посейдонис, конечно, затонет, все карликовые государства сгинут без следа... Но автор каким-то хитрым образом сообщает, что наши проблемы от проблем древних не слишком отличаются. И «варварское» отношение к окружающему миру прекрасно сработает и много тысячелетий спустя после описываемых событий.

Естественно, подобная литература не требует ни проработки характеров, ни исторической точности, ни литературных навыков. А вот мыслей требует — и весьма оригинальных. Как ни захватывают приключения Вакара Зу, следим мы все равно за полетом мысли. Следим и смеемся... Ибо посмеяться есть над чем.

Оценка: 9
– [  4  ] +

Брайан Олдисс «Сверхдержава»

bvelvet, 4 июня 2010 г. 22:48

Книга про объединенную Европу получилась и злой, и сатирической, и масштабной, и даже философской. Олдисс прошелся по ценностям западного мира, собрав на двух сотнях страниц огромную мозаику из медиамагнатов и актеров, философов и астронавтов, спортсменов и безработных... Писатель затронул разные темы: и глобальное потепление, и контакт с иными мирами, и развитие искусственного интеллекта. Все блестяще отыграно в серии взаимосвязанных виньеток; персонажей слишком много, сменяют они друг друга беспорядочно, а характерами не уделяется особого внимания, поэтому читать тяжеловато. Конечно, для любителей экспериментальной литературы книга покажется гораздо интереснее, чем «Геликония». Мне, впрочем, понравилось. Осталось только одно «но»: 40 лет назад Олдисс уже написал «Босиком в голове» — и ведь не устарело. Зачем было повторяться?

Оценка: 7
– [  3  ] +

Эдгар Райс Берроуз «Тарзан и потерянная империя»

bvelvet, 4 июня 2010 г. 22:32

И еще одно жизненное произведение выдающегося писателя. Нет, кроме шуток — при полном отсутсвии знаний, умений и навыков скроить увлекательный текст под силу только уникумам. Берроуз продолжает радовать. Нас ждет очередная порция римлян, диких негров, обезьян и прочих джунглей. Много батальных сцен (обозначение условное, просто не знаю, как еще эти побоища назвать). Похоже, Берроуз с пользой для себя прочитал что-то про гладиаторов и смело всандалил эпические нотки древнего мира в свою бесконечную хронику. Тарзан — как обычно; Тарзан как Тарзан. Льва, правда, только одного укокошит, зато уйму негров, патрициев и гладиаторов положит. Одна беда — все эти римляне в голове так путаются, что результат напоминает какую-нибудь сюрреалистическую книжку. Читать, однако, можно и сейчас.

Оценка: 6
– [  4  ] +

Джонатан Летем «Пистолет с музыкой»

bvelvet, 2 июня 2010 г. 00:00

Летем — очень плохой стилизатор. Атмосфера «нуара» передана так убого, по-школьному, что обдумывать фантастическую «начинку» книги нет никакого желания. Имитация мэтров явно не удалась — «нуар» не сводится к мрачному повествованию от первого лица с убогими рассуждениями и негероическими описаниями; там атмосфера нужна. У Летема — не вышло. Читать можно, но только поклонникам всякой «альтернативы» — безотносительно к тому, вместо чего нам эта альтернатива предлагается.

Оценка: 5
– [  6  ] +

Дэвид Зинделл «Хранитель времени»

bvelvet, 1 июня 2010 г. 23:52

Да, книжка хорошая... Космическая опера с космическим замахом и убедительными характерами. Много эффектных сцен, запоминающиеся повороты сюжета... А дальше начинаются сплошные «но», из-за которых книгу я не дочитал толком, да и вообще на Зинделла перестал обращать внимание. Создается впечатление, что ему «математика весь мозг съела» — вернее, ту часть, которая за человеческие чувства отвечает. Не получается сопереживать героям,никак не получается. Вроде автор и старается, и детальки убедительные добавляет, и реализм наводит. А вот поди ж ты! Книга вышла бесчеловечной — и реализм превращается в натурализм, и научность становится наукообразностью (это касается и стиля с языком), и эффектные сцены на поверку оказываются либо вторичными (гонка по льду), либо чрезмерно навороченными. В «Шанидаре» были чувства, даже слеза прошибала, здесь на месте чувств (в финале, скажем) — какие-то нарочитые имитации стиля Желязны или такая муть, что оторопь берет. Мерзко выходит, потому как сам автор не понимает смысла сопереживания, а вместо души возникают сложные, но все-таки схемы. Математикам, может, бальзамом на душу будет, а гуманитариям лучше поберечься...

Оценка: 6
– [  1  ] +

Кэтрин Куртц «Сын епископа»

bvelvet, 27 мая 2010 г. 22:28

Лучший роман цикла — если искать в нем не магию и не экшн, а характеры и ощущение истории. Характеры священнослужителей выписаны великолепно, сам сюжет — просто пособие для авторов исторических романов. Все на месте, все сказано к месту и с умом. Местами едва слеза не пробивается, но ощущение дамской прозы, очевидное в первой трилогии, здесь почти исчезает — меньше лишних красивостей, больше психологически точных деталей. К сожалению, в фэнтези последних лет все это куда-то делось — по крайней мере, давно ничего подобного не читал.

Оценка: 9
– [  2  ] +

Кэтрин Куртц «Наследие Дерини»

bvelvet, 27 мая 2010 г. 22:23

Отменная книга, достойное завершение трилогии. Дрраматично, много трагедии и пафоса, но в целом все очень уместно. Напоминает хороший роман Дюма-отца, в котором знакомые французские имена заменили на неведомые фэнтезийные. Характеры претерпели некоторую трансформацию в сравнении с предшествующим текстом, но объяснять ее не стоит — иначе Куртц не смогла бы свести концы с концами. Удалось ведь! И финал великолепный, перечитывать можно...

Оценка: 8
– [  4  ] +

Пол Кирни «Знак Моря»

bvelvet, 27 мая 2010 г. 22:17

Книга недурная, даже как-то обидно за шкалу оценок... Читается легко, лишнего практически нет, сюжет закручен лихо, все нужные пружины для продолжения придуманы, характеры отменно выписаны, а традиционные сюжетные схемы так удачно изложены, что автора обвинить в заимствованиях не получится. Хотя есть и островные государства, и мальчик неведомого происхождения, и его загадочное предназначение, и пираты, и ужасные представители Древних Рас. Конечно, можно и про Ле Гуин, порассуждать, и про Мервина Пика (башня Пселлоса колоритно описана), и про сериалы разные вспомнить. Кирни заигрывает с «темным фэнтези» (особенно в первой половине романа), но сам он человек, похоже, светлый (даже роман матери посвятил), потому мерзостей всяческих в книге немного, а с добрыми и злыми все к концу определяется. Жаль только, продолжение никто не переводит — после его прочтения станет ясно, 7 или все-таки 8... А то больно уж некстати обрывается. Мне больше всего напомнило Танит Ли («Повелитель Гроз»), но при этом сравнении Кирни явно проигрывает — мастерства не хватает.

Оценка: 7
– [  7  ] +

Брайан Олдисс «Босиком в голове»

bvelvet, 22 мая 2010 г. 17:13

Мой любимый до сих пор роман Олдисса. Создан он, судя по всему, методом нарезки; аналогов подобного монтажа мы читали много, но ни в одном случае не было такой гармонии разнохарактерных элементов. «Босиком в голове» — это вышло яснее, чем у Берроуза и человечнее, чем у Муркока. Удивительный потрет эпохи — фантастичный, но не ужасный. Хотя бы потому, что мы понимаем — так оно и было на самом деле. Было и кончилось. А потом началось что-то другое...

Оценка: 9
– [  2  ] +

Брайан Олдисс «Без остановки»

bvelvet, 22 мая 2010 г. 17:01

Одна из лучших вариаций на тему «звездного ковчега». Конечно, в книге Олдисса на первом плане приключенческий сюжет, а не метафизика и даже не психологические конфликты, как у Саймака. Однако схематизм в описании мира пошел роману на пользу: нестыковок при чтении не замечаешь, скупые фразы, которыми обрисованы характеры гереов, как нельзя более соответствуют всему происходящему. Куда летят и зачем — вы узнаете сами. Это великолепный приключенческий роман (да, а прочитал я впервые его в том самом томе с Нивеном под одной обложкой, и про «Мир-Кольцо» ничего хорошего сказать не могу, ибо ВООБЩЕ ничего не запомнил. А Олдисса потом в другом издании купил).

Оценка: 8
– [  2  ] +

Брайан Олдисс «Освобождённый Франкенштейн»

bvelvet, 22 мая 2010 г. 16:57

Я сначала просмотрел фильм Роджера Кормана (два раза с превеликим удовольствием), а потому уже обратился к роману, так что был готов к своеобразию сюжета и авторского отношения к классике жанра. Беда в том, что Олдисс довольно эффектно объединяет два романа Мэри Шелли. Если про «Франкенштейна» мы все знаем, то роман про последних людей на русском до сих пор (2010) не издан и понять установки Олдисса, играющего очень тонко, не всегда удается. Но сама игра на диво завлекательна. Использовав некоторые элементы стилистики начал 19 века, романист конца 20-го сумел, по-моему, удержаться от чрезмерной архаизации происходящего. Отсюда нередкий эффект сочетания несочетаемого и источник многих читательских недоумений. Книжку проглотил на одном дыхании, хотя в ряду постмодернистских текстов она не сильно выделяется. Написать мог любой эрудированный беллетрист, но у Олдисса вышло куда как неплохо.

Оценка: 8
– [  2  ] +

Брайан Олдисс «Старый миф»

bvelvet, 22 мая 2010 г. 16:50

Поздние вещи Олдисса очень часто напоминают таковые же Роберта Шекли: тот же сатирический пафос, те же схематичные описания, сжатие огромных сюжетов до пространства небольших рассказов, фрагментарность текстов и стремление озадачить читателя обилием парадоксов. Довольно часто это удается — чему свидетельством многие рассказы из сборника «Суперигрушек хватит на все лето». Да и «мифологический» рассказ задуман эффектно и цинично; все модели архаичного мышления в тексте присутствуют, а финальный поворот прямо-таки концептуален. Беда только в том, что текст неудачно реализован: важнейшие моменты проговорены вскользь, а пустяки (вроде семейной жизни) занимают неоправданно много места. Впрочем, я и позднего Шекли люблю, и Олдисса читаю с удовольствием.

Оценка: 6
– [  3  ] +

Клайв Баркер «Восставший из ада»

bvelvet, 18 мая 2010 г. 21:03

Какая все-таки мерзкая книга. Не в смысле кровавости описаний, смакования неаппетитных подробностей и сексуальных эскапад героев. Этим нас не удивишь — даже в 80-х уже творили разные гранды вроде Лэймона, Сола и прочих мастеров специфического жанра «ужасно-отвратительное». Баркер запечатлел самую мерзость — куда там Лавкрафту! Ктулху оставался обитателем иного уровня реальности, пребывал себе в макрокосме и походя кого-т оуничтожал. А тут зло лезет и лезет в приоткрытые врата, а люди их все открывают и открывают. Как же надо хомо сапиенс ненавидеть, чтоб такое сотворить! И главное, ни малейшего просвета не обнаруживается... Больше я Баркера ни разу не открывал. Запомнилось...

Оценка: 6
– [  8  ] +

Дуглас Адамс «Лосось сомнений»

bvelvet, 18 мая 2010 г. 20:43

А сильная книжка! Не для стороннего наблюдателя, конечно, а для фанатов Адамса. В этом сборнике статей, заметок, рассказов и интервью есть много биографических подробностей, есть и дань памяти выдающемуся автору, но есть и другое. Именно из этой книги вдумчивый читатель поймет, почему Адамс так ничего толком и не написал за последние 10 лет жизни. Мы узнаем, почему становились все мрачнее его книги и почему Адамс больше не верил в собственные силы. Мы узнаем, как он пытался объединить оба сериала — и почему ему было необходимо это сделать. И увы, поймем, что совершить такое объединение миров не под силу даже демиургу. Взгляд на мир у Адамса тесно связана со взглядом на природу. Книга «Последний шанс увидеть» (как и одноименный сериал) очень многое объясняет. Только объяснение невеселое. Впрочем, может быть, вы придете к другим выводам.

Оценка: 7
– [  7  ] +

Гарри Гаррисон «Билл — герой Галактики»

bvelvet, 18 мая 2010 г. 20:24

Книга веселая, в меру злая, в меру фантастическая и совсем не занудная. Если б Гаррисон просто написал сатиру на армию — было бы неплохо, если б ограничился пародией на Хайнлайна — вышло бы хуже, но все одно читабельно... Но первый роман (скорее повесть) про Билла — это еще не лишенное изящества размышление о чужих и возможности войны с ними. Оно стоит многих десятков боевиков на данную тему и до сих пор читается взахлеб (а сколько лет прошло!). Не думаю, что такое может устареть — ксенофобию человечество до сих пор не изжило, а преклонение перед грубой силой сидит где-то в лобных долях мозга и никуда исчезать не собирается. А какие характеры — неправдоподобные, но все же эффектные — ухитрился создать мэтр! Жаль, что никаких призов Гаррисон за «Билла» не получил — впрочем, достаточно и признания многих тысяч читателей.

Оценка: 9
– [  5  ] +

Чарльз де Линт «Страна сновидений»

bvelvet, 16 мая 2010 г. 22:12

Книгу прочитал, поддавшись на восторги рецензентов (кажется, в «Если» была настоящая хвалилка). Но увы — авансы нисколько не оправдались. И фэнтези не совсем городское, и хоррор не совсем стильный, и сюжет — даже для малого объема — пустоват и простоват. Скажем, в «Коралине» Геймана, помимо сопереживания героине-подростку, наличествует и элемент непредсказуемости авторского воображения. У Де Линта все сентиментальнее и, простите, пошлее. Сама попытка воскресить сказочный мир в конце ХХ века должна бы приветствоваться, но вот увы! — никакого восторга текст не вызывает. Все гладко, ровно, прилично и вязко... Де Линт, видимо, просто не мой писатель — других его книг я не открывал.

Оценка: 4
– [  10  ] +

Борис Штерн «Эфиоп, или Последний из КГБ»

bvelvet, 14 мая 2010 г. 00:16

На последние деньги я купил эту книжку в жутком (для меня) 97-м году. И читал не отрываясь очень долго. Это роман про самую что ни на есть настоящую жизнь, только написан он так, что жизнь растворяется и обретает какую-то иную, жутковатую и притягательную форму. Это очень смешная книга (если Вы не боитесь рискованных шуток), это книга очень мрачная и злая (хотя многие поводы для безнадеги ушли, кажется, в прошлое). Книга про Пушкина и про Чехова одновременно. Как и вопрос: «кто победит — слон или кит?», вопрос: «кто лучше — Чехов или Пушкин?» во вселенной Штерна абсолютно бессмыслен. Генетический эксперимент, которому формально посвящен роман, получает чеховскую интерпретацию, а интеллигентские страдания оформлены в «белкинской» манере сменяющих друг друга повествователей. Многих будет раздражать филологическая и психоаналитическая нагрузка произведения, многих бесит объем... Но люди имеют свойство забывать о прошлом и жить настоящим — в нем полно аккуратных томиков в одинаковых обложках с одинаковым отсутствием содержания. А таких романов больше нет — и не похоже, что они появятся. Тем, кто аккуратных рядов и одинаковых обложек не любит, «Эфиоп» придется по душе. У меня потрепанный томик стоит на полке рядом с компьютером — чтоб всегда можно было дотянуться. А то мало ли что...

Оценка: 10
– [  2  ] +

Эдгар Райс Берроуз «Тарзан и человек-лев»

bvelvet, 12 мая 2010 г. 23:49

Ну Берроуз, ну удивил! Юмор, конечно, и в Африке юмор, но чтобы такое... Начинается книжка как обычно: экспедиция, джунгли, злобные арабы и трусливые негры, Тарзан с Золотым львом, обнявшись, дремлют... Но потом процесс, как говорится, пошел. Берроуз, во-первых, предвосхитил «Повесть о настоящем человеке» (вместо медведя — лев; еще и переводчик повеселился), а во-вторых, с пользой для себя посмотрел кино про частную жизнь Генриха VIII. Дальше рассказывать не буду, но поверьте, это ОЧЕНЬ смешно. Наши друзья в джунглях обретут, разумеется, полное счастье. А нас ждут следующие серии...

Оценка: 7
– [  1  ] +

Эдгар Райс Берроуз «Тарзан торжествующий»

bvelvet, 10 мая 2010 г. 14:00

Берроуз создал очередной затерянный мир, вовсю эксплуатируя расовые стереотипы. Но если об этом на задумываться, роман вполне удачный. Есть в нем немного юмора — простоватого и глуповатого, но не раздражающего. Есть герои, хоть немного похожие на людей. Есть очередная порция «красных» злодеев. А в конце будет ТАКОЙ сюрприз, что просто диву даешься — ишь до чего обезьяночеловек додумался. Мне отрываться от книги не хотелось.

Оценка: 7
– [  5  ] +

Чарльз Уильямс «Тени восторга»

bvelvet, 7 мая 2010 г. 23:38

Наконец-то домучил. Спешу поделиться впечатлениями: книга интересная, неглупая, но даже удивительно, какими идиотами бывают подчас неглупые люди. Судя по году написания, Уильямс узнал о приходе Гитлера к власти и несколько охренел (простите, потерял ориентацию). Виделось ему и магическое действие в торжестве фашизма, виделось и перерождение человека — и одновременно религиозно-этическое отвращение рождали все фашистские доктрины. И получился загадочный Консидайн — мессия и злодей в одном флаконе. В борьбе Европы и Африки победитель известен — всякому читателю Уильямса, разумеется. книга написана телеграфным стилем (что удивительно — это ведь объемный роман), а характеры героев практически не раскрыты. Рассуждения о поэзии и восторге мне показались пустыми словопрениями, хотя некоторые религиозные моменты поражают истинным драматизмом. В целом Уильямс не сумел развязаться с сюжетом и даже оценить действия героев. Выделив «каждому свою правду», он не приблизился к объективности, а ушел от ответственности. И стал ждать, как же дела с фашизмом пойдут далее... Рекомендую исследователям, которые пытаются разобраться в отношении европейских интеллектуалов к Гитлеру. Обыченому читателю эта культурология с религиоведением покажется смертельно скучной.

Оценка: 6
⇑ Наверх