Странный мир ожидает мигранта Андрея на Раа.

Вторичная реальность внутри вторичной реальности книги. Фэнтезийный мир, придуманный героиней романа в жанре фэнтези.

Это необычно? Да. Красиво? Наверное. Увлекательно? Не знаю.

Тихим, упорным рефреном звучит стихотворение Лорки с необычным сюжетом. Улитка объясняет муравьям, что такое звезды: «А это огни, что сияют над нашими головами»... Пляшут тени на стенах платоновской пещеры, и люди стараются запечатлеть ускользающие силуэты: у Платона они считали реальностью тени, а для граждан Раа такой реальностью могут быть «огни, что сияют»... Мальчишки и девчонки засыпают, мечтая пройти инициацию-Пробу и стать полноправными гражданами Раа. Стоп. Остановимся здесь, ведь описание Пробы — самая яркая и эмоционально насыщенная часть романа.

И самая странная. В первобытном обществе инициация, в конечном итоге, — проверка качеств, необходимых будущему воину и охотнику. А на Раа... на Раа Проба поощряет и формирует установки, для описанного мира-утопии попросту гибельные. Агрессия. Ксенофобия. Травля «изгоев».

Предполагается, что, войдя во взрослую жизнь, мальчишки обо всем этом просто забудут? Что раз усвоенные модели поведения никогда-никогда не возродятся в обыденной идиллии Раа?.. Хм...

Авторов тоже можно понять: без этой нелогичности роман сильно проиграл бы в эмоциональном плане. Слишком далекий от нас платоновский идеализм на отдельно взятой планете так и остается до конца абстракцией (улитка объясняет что-то муравьям). Слишком идеальный мир не дает повода для сопереживания, и роман кажется вялым, особенно на фоне двух предыдущих. И не мудрено. Сюжетная схема все та же, что и в «Vita nostra», и в «Цифровом».

Но вот того напряжения, какое было в предшествующих романах, здесь нет. Андрея никто не заставляет идти на испытание, а главное, если он провалится, то ничего страшного не случится — и это подчеркивается. Так что приключения протагониста на Острове вызывают любопытство, но никак не тревогу за его судьбу.

А уж когда Проба остается позади, все дальнейшее, в сущности, стандартно (ну, за вычетом Платона).

Где-то я уже это читала...

...Для меня каждая книга супругов Дяченко — шаг в неизвестность. Я не знаю, чего мне ждать, открывая первую главу — восторга, отвращения, ужаса или скуки. Но «Мигрант» не оправдал ни одного из моих ожиданий и ни одного из моих опасений. Он показался занимательным — и только.

Судари и сударыни, добро пожаловать в Бедельти — самый престижный курорт для гостей из Северной и Южной империй. Чудесный городок, уверяю вас: уютный, как сказка Андерсена, и веселый, как гриновский Зурбаган. Это столица крошечного королевства Трех островов, а правит там молодой и простодушный король Орвель.

Но предупреждаю: в Бедельти нет ехидных рыжих ведьмочек, нет сверхмогучих попаданцев и попаданок, нет эльфов и вампиров. Здесь даже магии нет — за исключением только дней карнавала. На праздник смены сезонов король вставляет в свой перстень синий камень — небесный обсидиан — и начинаются веселые чудеса. Превращенный в дракона хозяин кабачка крутит в воздухе фигуры высшего пилотажа, старый фокусник показывает свое искусство, а Северный ветер и Южный ветер развлекаются вольной борьбой.

И ведь на курортах собирается самая пестрая публика, верно? Ну, где еще могли бы встретиться военные советники Севера и Юга блистательная Кристеана дор Зеельмайн и великолепный Мбо Ун Бхе...

...капризная блондинка Тильдинна...

...монахи-пустоверы, названные так, поскольку веруют исключительно в Бога Нет и в то, что свято место пусто, а также беглые каторжники-маги Бенга и Руде Хунд, воришка Нисси, проклятый капитан Бван Атен...

Да, но что будет, если карнавал затянется? В любой мифологии смена сезонов — опасное время, когда силы иного мира подступают совсем близко, угрожая людям. И карнавал — не развление для скучающих туристов, а средство обмануть, отпугнуть страшную нежить, вернуть миру утраченную стабильность.

Вот и Трем островам затянувшийся карнавал грозит бедами, и то, что король Орвель под действием проклятия не может сбросить обличье зверя, — наименьшая из них.

Точно морской змей, обвившийся вокруг Золотого острова, в глубине книги таятся иные смыслы. Фэнтези и вообще-то связано с мифологическим мышлением, а в «Перстне без камня» эта связь на редкость прочна. Любитель фольклористики найдет здесь характерные намеки: смена сезонов как миг волшебства и как возвращение в мифологическое время первотворения / конца мира; пословицы как осколки мифов, чей смысл забылся, и прочее.

Есть в «Перстне без камня», конечно, и недостатки (и он совершенно точно не понравится суровым любителям боевой фантастики), но придираться в данном случае не хочется. Исключительно приятная книга, с оригинальным миром и мягким юмором.

Если мистер Кирби является домой заполночь и плетет жене какие-то басни, то миссис Кирби не находит ничего лучше, чем обратиться к адвокату. Пусть-ка выведет муженька на чистую воду! А если адвоката зовут Перри Мейсон, то он не только выполнит поручение клиентки, но и раскопает все, что за этим кроется.

Милейший мистер Кирби и впрямь украшает повествование своими вечными небылицами (он коммивояжер, так что здесь профессиональная деформация :wink:).

Прочие элементы сюжета более-менее знакомы поклонникам Гарднера и вполне укладываются в формулу качественного детектива из серии о Мейсоне. Конечно, наклевывается запутанное дело об убийстве и конечно, Перри станет блистать в зале суда — можете даже не сомневаться!

Увы, конторы Гиллиама Мюррея с ее турами в будущее в нашей реальности нет. Зато есть «Карта времени», дебютный роман Феликса Пальмы. «Какие же еще чудеса мы для вас приготовили? Если вы хотите это узнать, читайте, вчитывайтесь в каждое слово, ведь очень скоро вы сможете путешествовать во времени куда захотите: и в прошлое, и в будущее». :gy: Так и видишь за текстом усмешку автора: ну же, вы столько раз уже глотали эту наживку, идите теперь на мой крючок!

Трогательная любовная история? Вот вам две на выбор. Восстание машин? Вы станете свидетелями эпической битвы капитана Дерека Шеклтона с Соломоном, жестоким повелителем роботов. Патетическая речь злодея перед благородным героем? Без нее и вовсе нельзя обойтись. Красочные подробности викторианских нравов? Сколько хотите! Технические детали путешествий во времени? Наверное, еще ни в одном романе не встречалось так много способов это сделать. Тут и уэллсовская машина, и дыра в четвертое измерение, и буравчик для сверления ткани времени, и даже любимый прием наших попаданцев: «потерял сознание — очнулся в прошлом».

Для более изощренных читателей — таких, как фигурирующий в романе Герберт Уэллс — припасено нечто вроде заговорщического подмигивания: «Я делаю ставку на вашу любознательность. Только мы с вами знаем, что здесь разыгрывается фарс». :wink: «Карта времени» — изящная литературная игра, в которой, быть может, многовато искусственности, аллюзий ради аллюзий, риторики ради риторики, но зато и тонкого издевательства над канонами жанра сколько угодно. Наверное, ни один автор хроноопер не тратил столько времени на то, чтобы разбить в пух и прах собственные построения. Сложные закольцовки и пересечения сюжета только подчеркивают иронию автора. Похоже, Феликс Пальма в детстве любил строить песчаные замки — просто ради удовольствия их рушить.

Этому роману можно многое простить. За антифашистский пафос. За страстное «да не опустится тьма» накануне мирового кошмара. И бесспорно, Спрэг де Камп умеет писать захватывающе, заставляя читателя глотать страницу за страницей. Но потом откладываешь книгу в сторону и начинаешь размышлять... Причем размышлять, как многие из уже отписавшихся здесь, о наивности и легковесности.

Первое, что бросается в глаза, — полемика с Твеном. Герой попадает не в условное средневековье рыцарских романов, а в исторически конкретную Италию VI века. Стала ли от этого книга «реалистичнее»? Увы, ни в коей мере. В конце концов, в янки — кузнеца, ветеринара, мастера на оружейном заводе, который «умел сделать все, что только может понадобиться, любую вещь на свете», верится больше, чем в то, что сугубо кабинетный историк сможет собрать печатный станок или паровой двигатель.

Крупные прорехи зияют в самой концепции камповского варианта прогрессорства, мешая поверить в финал (а ведь хочется). Что, собственно, пытается сделать герой, чтобы предотвратить Вторую мировую? Предотвратить средневековье. Сохранить античную культуру и высокий уровень просвещения (за счет печатных книг и газет). Ускорить технический прогресс. Остановить складывание крепостничества. Защитить Италию от византийского вторжения.

Ну, что ж, книгопечатание — это прекрасно, но многие ли в готской Италии могли читать по-латыни? Нужна реформа образования, о которой герой и не задумывается. На выходе получаем невежественное большинство населения и блага культуры для избранных. А можно ли остановить процесс закрепощения разовым освобождением колонов? Очевидно, что прекрасная Доротея переживала зря: ее колонам дали волю, но землю, похоже, только пообещали. И куда пойдет новоиспеченный вольный италиец? Правильно, к патрицию, отцу прекрасной Доротеи, чтобы взять в обработку участок на любых условиях. Да и наличие земли, как показывает история, тоже не всегда спасает: возникает система под названием пеонаж. Добрый помещик ссужает крестьянина семенами, орудиями труда, платит за него налоги и т.п., и вот уже долги вольного италийца патрицию таковы, что не расплатиться ни ему самому, ни его детям и внукам. И феодализация начинается по второму кругу. Так что темное средневековье все равно маячит на горизонте, пусть даже в нем будут телеграф и газета.

Ну и последнее — сохранение античной культуры, возрождение Римской империи — все это лозунги, которые Муссолини не только не мешали: дуче их активно и с удовольствием использовал. И де Камп сам же об этом упоминает в начале романа! Так что смысл спасения именно государства остготов как последнего оплота античности не вполне очевиден: как это помешает тьме опуститься? А как может воспрепятствовать фашистам технический прогресс?

При всех несомненных достоинствах, роман показался мне не до конца продуманным.

Итак, еще одна сказка о любви. На фоне двух предыдущих — неудачная. В качестве антуража на сей раз избрана стилизованная средневековая Англия, как в «Сказке зимнего перекрестка» — Франция. Славный король Ричард возвращается из крестового похода, чем не завязка для хорошей истории? Ну и, конечно, какая же Англия без Шекспира? При желании можно поразвлекаться, отыскивая в тексте отсылки к «Двенадцатой ночи», «Как вам это понравится» или «Зимней сказке».

И при этом повесть как-то скомкана. Нет мира, есть набор слабо связанных локаций: дом Абигайль, тюрьма Финик, обитель Мерцающих Камней и т.п. В целостную картину они не складываются.

Нет героев, есть маски, как в комедии дель арте: Ричард — ревность, Реджи — благородство и т.д. По одной черте характера в одни руки!

Нет сюжета, есть дэйдрим некрасивой девушки: «вот я что-нибудь этакое сделаю, и первейший красавец-герой-и-вообще-душка тут же бросит свою роскошную блондинку и будет любить только меня, при всех моих комплексах и невзрачной внешности». Что характерно, влюбляется он с места в карьер и на всю жизнь, так что палкой не отгонишь. Типично шекспировский сюжетный ход, конечно, но смотрится он здесь совершенно иначе, чем в комедиях Барда. Уж слишком все гладко и ненатурально. Некоторая неестественность ситуаций, на мой взгляд, отлично видна в сцене встречи Онор с ее будущей свекровью.

Давно мне не попадалась настолько необычная книга. «Город» — не роман в привычном смысле. Волшебная сказка в жанре science ficton, литературная игра, анатомия меланхолии, миф или поэма — или все это вместе. Это красота для самой себя, и даже столь высокоученые и достопочтенные Псы, как Борзый и Резон, не смогут найти в ней практического смысла. :wink: Окно в иной мир, странный и печальный, а потому неожиданно прекрасный. Мир, где никому не дано надежды. Где мечты не сбываются, а если сбудутся — горе мечтателям! Где каждое новое открытие — шаг к увяданию, а не к расцвету. Откуда можно уйти, но никогда нельзя вернуться. И только усадьба на холме все стоит, а тысячелетия летят над ней.

Мне показалось, что у этой книги один, но солидный недостаток: авторские рассуждения, как бы они ни были остроумны и интересны, не должны отодвигать на задний план сюжет и героев. «Ксенотанское зерно», кстати сказать, в этом плане лучше сбалансировано.

Первая линия размышлений автора — реальные возможности «попаданца» в новой для него среде. Сможет ли он и впрямь рассказать Сталину о будущей войне / занять руководящий пост / собрать автомат Калашникова... и далее по списку, allegro con variazioni. Герой романа Сергей-Вышата тотчас наталкивается на мысль, что попасть к Сталину на прием едва ли так легко, заставить себе поверить — еще сложнее, а для «изобретения» автомата неплохо бы знать его устройство. Просто здорово, особенно на фоне легиона мегакрутых «попаданцев», подобными мыслями не осененных.

Вторая линия, выстроенная тщательно и любовно: противопоставление «альтернативной» и «реальной» истории. Здесь кроется львиная игрового заряда книги и есть где разгуляться авторской иронии. Невеликие познания Сергея в истории, почерпнутые из плохо выученных учебников и мельком просмотренных телепередач, сталкиваются с реальностью 1925 года... Или это была альтернативная реальность? Получается забавно, скажем, когда Сергей выясняет, какую именно «грозную» должность занимал тогда Сталин, или пытается получить паспорт. Но здесь же и опасность для книги: описания советской действительности периода нэпа частенько превращаются в прямую агитацию (уж и не знаю, спеть ли «Марш энтузиастов» или от души зевать? по мере чтения, первое желание плавно переходило во второе), а изумление Сергея при столкновении «не с теми» большевиками длится, на мой взгляд, слишком долго.

Сюжет в книге пусть не играет главной роли, но все же присутствует, причем занимательный; одна из многих неожиданностей, подстерегающих Сергея, — сколько возможностей для экшена предоставляет «неинтересное» время. Стиль хороший, несмотря на кое-какие огрехи по части орфографии (я читала самиздатовский вариант). Словом, хотя бурного восторга у меня это произведение не вызвало, для себя зачислила К. Костинова в список авторов, которых можно читать.

«Посмотрим, посмотрим, что у нас тут?» Снова Филиппа Грегори ухитрилась найти совершенно неожиданный ракурс в совершенно избитой (казалось бы) истории. Всем известно, что Генрих VIII отверг Анну Клевскую, так как в жизни выглядела она хуже, чем на портрете Гольбейна. А может, все было совсем иначе? Все в курсе, что Екатерина Говард была просто потаскушкой, за что и поплатилась. А может, и это не совсем так? И, конечно, роман украшает фигура Джейн Болейн — интереснейший персонаж, право же, особенно на фоне слишком уж положительной Анны и слишком уж пустенькой Китти. Какая выразительная автохарактеристика вложена в ее уста: «Я снова выказала преданность, снова обрела доверие. Я опять при опочивальне королевы, на самом важном месте, мне можно доверять — я непременно предам. Была верным другом королеве Екатерине, королеве Анне, королеве Джейн и еще одной королеве Анне. Наблюдала, как их лишают монаршего благоволения, как они умирают, как отправляются в изгнание. Меня надо опасаться, словно чумы».

Созданная автором картина деспотизма Генриха просто потрясает. Как говорит Китти: «Знаю одно — наш мир подчиняется прихоти безумца. Он король, глава церкви, Бог говорит его устами. Если он скажет: «Это так», кто осмелится возражать?» Никто не может чувствовать себя в безопасности. Ничто не защитит от обвинения в измене, от тюрьмы, от плахи. Анна случайно уронила распятие. Бабушка Китти Говард не рассказала королю о романе своей внучки. Томас Кромвель привез королю невесту — а тому она не понравилась. Что угодно может оказаться государственной изменой — любой поступок, слово, даже мысль. Не удивительно, что центральным образом романа становится то самое наследство рода Болейн — не титулы, не земли и не трон королевы Англии — а плаха.

В минус могу записать только некоторую затянутость. Автору уж очень нравится подробно расписывать все, что для нее важно: как Анна мечтает стать хорошей королевой, или как Китти пересчитывает полученные подарки, или еще какую-нибудь характеристику персонажа; однотипные эпизоды повторяются, иногда без особой необходимости.

Вам нравятся красивые истории без всякого р-реализма? Вам хочется иногда ощутить нездешнее очарование Фаэрии? Тогда, вероятно, эта повесть сможет согреть вас зимним вечером, и на вьюжном перекрестке — да-да, там, где стоячий камень с изображением двойной секиры, — вы увидите призрачный замок Тир-нан-Ог, и всадников в странных доспехах, и прекрасных охотниц в шелках.

Нет, правда, «Сказка зимнего прекрестка» написана очень красиво. И эльф Туолле, затерявшийся среди человеческого сброда, трогателен, и любовь к нему смертной девушки Агнес вызывает сочувствие — кто из девиц в юности не грезил о благородном рыцаре и возвышенной страсти?

Кстати же, впору поблагодарить автора за предложенный финал.

А теперь о печальном. Красивости в тексте не всегда подходят к месту и к говорящему. Ну, не может средневековый наемник думать такое: «Даже одетый как все, этот мальчишка будет выделяться как недосказанность», — ландскнехту о недосказанностях и прочем поэтическом вздоре и знать-то неоткуда.

Завязка сюжета — гибель высокотехнологичной и высокогуманной цивилизации под натиском дикарей, — разумеется, выполняет свою художественную задачу. Эльфов жа-алко, что автору, в общем, и требовалось. Но все равно непонятно, почему, зная электричество, атомную физику и прочие весьма полезные в этом деле науки, они не смогли соорудить вокруг Тир-нан-Ог какой-нибудь защитный контур? Странная картина: рубить дикарей мечом в капусту — гуманно, выводить опасных хищников — гуманно, а, скажем, протянуть колючую проволоку под током доктрина ахимсы не позволяет?

И наконец, если автор пыталась написать «грустную сказку о боге, что всеми силами старался полюбить человечество», то у нее не вышло. Не видно этих самых стараний. У меня, по крайней мере, сложилось стойкое ощущение: Туолле ненавидят потому, что он сам испытывает к окружающим омерзение и все это чувствуют. Взять хотя бы его отношения с хорошими, в общем-то, но грубоватыми людьми, вроде командира наемников Власера или оружейника. Оружейник старательно, с душой подбирает эльфу меч — и не получает в ответ хотя бы простой благодарности.

И все же... все недостатки искупает образ призрачной кавалькады, ищущей своего короля. «Где ты, Туолле? Где ты, цветок и заноза моего изболевшегося сердца? Сколько еще бессчетных и безнадежных веков мне рыдать безутешно, сколько еще кружить в неуемной тоске по столбовым и проселочным дорогам, доколе бесполезной надежде слепить мои очи?»

Увы, хоть Хаггард и мастер сочинять романтические сказки, но эта сказка у него не получилась. Единственное достоинство романа, на мой взгляд, отмечено в отзыве Oreon — необычность повествования от лица индейца. А все остальное ведь уже было! История дона Игнасио и его вероломной возлюбленной — или точь-в-точь такая же — описана в «Клеопатре», о поисках сокровищ затерянного племени повествуют «Копи царя Соломона», не говоря о множестве других «африканских» романов Хаггарда. Даже тема испанской жестокости будет позже раскрыта в «Прекрасной Маргарет» с гораздо большей убедительностью.

И притом сравнение с более известными произведениями Хаггарда оказывается не в пользу «Сердца мира». В «Клеопатре» есть яркий психологический портрет главного героя — Гармахиса, с его горделивыми мечтами о независимости своей страны, его любовью и раскаянием — в «Сердце мира» тот же сюжет изложен в одной главе, и не видно ни страсти дона Игнасио к погубившей его красавице, ни хотя бы сожаления о погибших из-за этой страсти повстанцах.

«Копи» украшает спасительная ирония Аллана Квотермейна, а здесь все убийственно серьезны, точно маски античной трагедии. :sad: В «Маргарет» виртуозно проработан исторический фон — «Сердце мира» с реальной Мексикой никак не связано. Действие происходит в очень напряженный период мексиканской истории — примерно 1860-е годы, время гражданских войн и интервенции, но в романе вы ничего подобного не найдете. Что вы хотите — герои бродят по джунглям и новостями не интересуются. Про себя я немного повеселилась, воображая, как Игнасио все же добирается до Мехико, чтобы «изгнать испанцев и устроить индейскую республику». И какая-нибудь добрая душа сообщает наконец потомку Куаутемока, что республика в его стране уж лет сорок как установлена, а президентом является Бенито Хуарес — чистокровный индеец-сапотек! :lol: Или, как вариант (точный год ведь не указан), — что у власти сейчас император Максимилиан, который, правда, белый, но — вот незадача! — не испанец, и если уж кого из Мексики изгонять, так лучше войска Наполеона III. Жаль, право, что о таком Хаггард не написал, это бы хоть как-то оживило повествование.

Банальному сюжету (неведомый народ + поход за золотом + роман с туземной красавицей) вполне соответствуют бесцветные персонажи. Не верится ни в разгоревшуюся на пустом месте безграничную преданность Игнасио его английскому другу Стрикленду, ни в столь же внезапную любовь Майи, ни в уж-жасных испанцев Морено. На этом фоне безбашенность Стрикленда даже как-то освежает.

Упрекать англичанина XIX в. в расизме было бы нелепо, но все же идея превосходства белой расы в романе выражена уж очень неуклюже. Чего стоит хотя бы то, что Игнасио (наследник ацтекских императоров!), считая себя «другом и братом» Стрикленда, все-таки даже в мыслях именует «брата» сеньором. И Стрикленд принимает это как должное. Майя, принцесса в своей стране, говорит возлюбленному: «Не забудьте, что я только простая индейская девушка, а ведь вы господин среди белых. Хорошо ли вам любить меня?» — и он этак снисходительно ее разуверяет... и при этом сам-то он — всего лишь мелкий чиновник, да и то уволенный. :lol:

В целом, роман произвел впечатление скучного самоповтора.

Для начала соглашусь с положительными отзывами: да, написано неплохо, с мягким юмором и сочными описаниями сурового северного быта. И, конечно, идею поместить в эту среду неудачливого миссионера отца Целестина нельзя не признать великолепной. А уж когда бедняга нос к носу сталкивается с языческими богами, получается такой фейерверк, что просто ах! Меня также привлекла довольно смелая гибридизация толкиновской Арды со скандинавскими мифами. Таких выразительных и необычных эльфов в нашем фэнтези я, пожалуй, не встречала.

И в то же время один мелкий минус авторской терминологии и два довольно больших недостатка сюжета все время портили впечатление.

Мелкий минус в том, что постоянно держать в уме тонкое различие между Мидденгардом и Мидгардом было сложновато, названия-то почти совпадают, а локации разные.

А недостатки сюжета... Первый, на мой взгляд, в переизбытке волшебных помощников, только что пылинки с героев не сдувающих.

Второй — в стандартности базового квеста. Пророчество, Избранный, поход за древним артефактом, спасение мира — об этом мы все где-то уже читали, не так ли?

Зрелище исландского пейзажа на фоне Багрового Ока не могло не пронять мою толкинистскую душу, так что решение дочитать до конца было принято при одном взгляде на обложку. А под обложкой обнаружился типовой продукт конвейерной сборки.

Похоже, не знаю уж с чьей легкой руки, иметь дело с древними манускриптами стало опасно. То с ними связана какая-нибудь страшная тайна могущественной организации, то и вовсе темный артефакт. В общем, чтобы не попасть в детективную историю, от древней и средневековой литературы лучше держаться подальше. Хуже этого только раскопки — в книгах археологи просто не могут не вырыть какое-нибудь проклятие фараонов.

Вот и попытки хозяйки художественного салона и профессора-филолога подзаработать на продаже исландской саги ничем хорошим не закончились.

Прейскурант предлагает:

Кольцо Всевластия (1 шт.)

вулкан Гекла в роли Ородруина (1 шт.)

неизвестная исландская сага (1 шт., второго сорта, автор не силен в стилизации)

исландская экзотика (в ассортименте)

убийства (в количестве)

и бравый полицейский, который все это расследует (следствие ведет с подсказки левого ботинка, отлично водит машину, но по неправильной стороне, и склонен напиваться в зюзю).

Картонные персонажи и стандартные сюжетные ходы продаются в нагрузку.

Как всегда у Пехова, главное обаяние романа кроется в необычном, неожиданном мире-на-границе-Изнанки. Здесь и романтика асов-авиаторов, и Тортуга, прозрачно замаскированная под Черепаший остров, и рев демонов, движущих стреколеты, и алчные лепреконы, сменившие традиционные горшки с золотом на более надежные банковские сейфы... И, конечно, интересно увидеть в роли главного героя эльфа, учитывая, что в предыдущих книгах Пехова Высокородные описывались совсем нелестно.

История, рассказанная в этом антураже, напомнила мне классические приключенческие романы вроде произведений Майн Рида и Хаггарда, со всеми их непременными условностями: четким делением людей и нелюдей на плохих и хороших парней, а еще неизменным везением главного героя и некоторой туповатостью его противников. В этих рамках произведение показалось мне удавшимся: сюжет не то чтобы держит и не отпускает, но следить за тем, как Лас выпутывается из очередных неприятностей, интересно.

Из более серьезных тем в «Ловцах удачи» проскальзывает тематика межрасовых отношений и устойчивых стереотипов в отношении «чужих». На Черепашьем и соседних с ним островах приходится уживаться оркам и эльфам, гномам и лепреконам, да еще десяткам других рас, и частенько у них в исторической памяти тысячелетия войн друг с другом. И вот здесь... Наверное, не стоило ждать от приключенческого романа особых психологических глубин, но раз уж тема затронута, скажу. Меня смутило, с какой легкостью вписывается в новое для себя окружение эльфийский аристократ Лас. Откуда у него взялась широта взглядов, позволяющая спокойно делить кабину стреколета с орком или с тем же стоицизмом принять совершенно новый образ жизни среди контрабандистов? Похоже, я придираюсь, но получить ответ хотелось бы.

Вроде бы Акройд взял те же ингредиенты, что и для биографии Шекспира; и поэт, и поэзия, и Англия налицо. Но впечатление совсем не то. Не знаю, в чем тут дело. Может быть, Чосер оказался слишком скрытной натурой и не оставил достаточного материала для будущих Плутархов. Может быть, беда в откровенной литературности чосеровских произведений; Акройду явно интереснее искать в стихах отголоски живой жизни, а не аллюзии на греков и римлян. Как бы то ни было, а результат напомнил мне старую песенку: «Как посмотришь, сердце тает, но чего-то не хватает».

Когда речь идет о биографии литератора, легко встретить крайности. Либо жизнь писателя тонет в подробном анализе его нетленок. Либо шедевры остаются в стороне, а на первый план выдвигается личная жизнь автора, и чем больше там клубнички, тем лучше! А вот Акройд сумел идеально сбалансировать рассказ о Шекспире. В его книге можно найти и елизаветинскую эпоху, и шекспировские пьесы, и самого Шекспира. И нет ни излишнего пиетета перед Бардом, ни стремления его принизить.

Две вещи поразили больше всего.

Как основательно Акройд доказывает, что шекспировские пьесы не могла написать ни королева Елизавета (а ведь и такая версия выдвигалась!), ни кто-либо из ее вельмож, да и вообще никто, кроме единственного актера из Стратфорда.

Как глубоко этот англичанин знает русскую культуру. Ему нетрудно процитировать Толстого или Пастернака или непринужденно сравнить исторические хроники своего героя с фильмами Эйзенштейна.

:appl:

Один из лучших романов Дюма. Здесь есть все, что нужно для романа плаща и шпаги — и динамизм действия, и роковые страсти, и антураж галантного XVIII века. И к этому еще достоинство, которым Дюма редко балует читателей — сложные, неоднозначные характеры.

Для любителей закрученных интриг изображен двор Людовика XV Возлюбленного, и можно с интересом наблюдать за стараниями герцога де Ришелье заполучить себе портфель министра или за усилиями, которых требует от графини Дюбарри представление ко двору.

Поклонницы романтических историй найдут страстную, граничающую с ненавистью любовь садовника Жильбера к надменной аристократке. Впрочем, любовь-ненависть Лоренцы к Бальзамо не уступает чувствам Жильбера ни по накалу, ни по трагизму.

Наконец, за главным героем тянется целый «шлейф» из элементов разных жанров. Тут и научная фантастика (даже при том, что она еще не сложилась как жанр во времена Дюма): в самом деле, большая часть того, что делает Бальзамо — в рамках науки XIX в. Здесь присутствуют даже кое-какие любимые клише голливудской НФ (если бы в то время был Голливуд) — научные достижения, которые невежественная толпа принимает за магию, или сумасшедший ученый, готовый ради своих опытов погубить кого и что угодно.

Для поклонников криптоистории — масоны, занятые подготовкой Великой французской революции (а в перспективе у Великого Копта и вовсе что-то в духе «мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем»). Недаром их девиз: «Попри лилию ногами«!

Присутствует даже вампирская тематика, хотя лишь на периферии повествования: для эликсира бессмертия Альтотасу нужно не что-нибудь, а кровь...

Но самое-то удивительное: вся эта мешанина разнородных жанров, характеров, сюжетных линий складывается в единое гармоничное целое.

Из всей антологии старомодных детективов «Не только Холмс» этот рассказ как-то выбился. И дело не только в том, что автор, вопреки сложившейся традиции, сосредоточил внимание не на процедуре расследования, а на судебном процессе. Слишком уж силен эмоциональный заряд рассказа. Слишком откровенны ужас и недоумение автора перед несовершенством законодательства. Соответственно художественной задаче подобран и главный герой — Рэндольф Мейсон. О, он совсем не то, что его литературный тезка Перри, тоже любитель искать дыры в законах. Они противоположны даже внешне: Перри Мейсон импозантен, Рэндольф уродлив. Традиционный маркер, как в эпосе, где Одиссей непременно импозантен, а Терсит — горбат. Но главное: Рэндольф Мейсон «лишен чувства добра и зла», и, в отличие от Перри, вовсе не заинтересован в том, чтобы дать своему клиенту шанс на справедливость. Его задача — создать для убийцы возможность совершить преступление и остаться при этом безнаказанным.

Все избыточно: цинизм адвоката, жестокость преступления, очевидность вины. И та правовая норма, которая позволяет виновному спастись, показана со всей прямолинейностью. Обвинитель восклицает: «Получается, что закон о тягчайшем преступлении — мертвая буква», — но он беспомощен.

И, чтобы уж совсем добить читателя, в финале

Как известно, «Калевала» сыграла особую роль в истории Средиземья. Именно отсюда пошел один из самых драматических сюжетов Сильмариллиона — история Турина. Мелодика финских рун слышится в наречии Премудрых эльфов. И в эссе о «Калевале» Толкин пытается передать очарование странного и чуждого европейцам мира, воссозданного Элиасом Лённротом. Как говорит он сам, «вряд ли это доклад — это скорее довольно бессвязный разговор с самим собой, сопровождаемый ленивым похлопыванием по обложке любимого тома». Но разговор поэтичный, выразительный и полный неподдельной любви к предмету.

Бывают сказки о злых феях или о трехголовых драконах, а бывают — о разбойниках. Этот-то пласт фольклора и разрабатывает Погодин. Сюжет известен из сказок разных народов, его легко найти, скажем, у братьев Гримм. Но рассказ вовсе не «космополитичен»: нужную атмосферу создают святочные гадания, и народные песни, и, конечно, сцена действия — муромские леса, «куда человек не ступал никогда ногою и даже ворон, по старинной пословице, костей не занашивал».

А вот искать здесь мало-мальского правдоподобия было бы бесполезно. Автор и сам не относится серьезно ни к сюжету, ни к героине, а финал сопровождает ироническим: «Насилу дописал». :smile:

Вместо спойлера так и просится:

За рассказом чувствуется опыт Даля — этнографа и лингвиста. Недаром уже в самом начале приводится целых три синонима для обозначения кануна Нового года. :wink: Сюжет простенький и, похоже, позаимствован из какой-нибудь былички, прямо перенесенной из фольклора в литературу. Героиня занята традиционным святочным гаданьем, вот только явившийся к ней «суженый-ряженый» явно принадлежит к нечистой силе. Финал легко предсказать. Зато как виртуозно автор владеет словом! Великолепный язык делает «Авсень» одним из самых ярких рассказов в антологии «Святочные истории».

Зощенковское остроумие вводит читателя в новый, десакрализованный мир, где «ничего такого святочного не осталось». Великий сатирик непринужденно выворачивает наизнанку устоявшуюся модель святочной истории, обыгрывая знакомые штампы. Здесь и внезапная необъяснимая смерть, и мертвец садится в гробу. Но Зощенко просто взрывает атмосферу «рождественской чертовщины» уже одним только: «Эта истинная быль случилась перед Рождеством. В сентябре месяце». :lol: Готичная история об ожившем мертвеце оказывается фарсом. Что-то во всем этом есть обаятельно постмодернистское. Единственным недостатком рассказа мне показалась его краткость — действие несколько скомкано.

Кажется, я сейчас напишу ересь. Судя по отзывам, большинство читателей считает, что «Vita nostra» лучше «Цифрового». Мне показалось наоборот. Сюжетная схема у обоих романов настолько одинакова, что и не отличишь

Но в «Цифровом» меньше отвратительных подробностей, из-за которых «Vita nostra» оставляет такое гадостное впечатление. Так что второй роман «Метаморфоз», к которому после первого я приступала с опаской, понравился.

Правда, сам по себе устрашающий образ всемирной паутины меня не особенно затронул — может быть, потому что я не геймер и не блоггер. А вот история противостояния одинокого подростка и могущественного инопланетного разума зацепила. Как и тема бесконечного одиночества современного «атомизированного» человека. Словно вопль отчаяния: ведь была же и другая жизнь, где были и вылазки на природу, и семейные вечера, и, главное, роскошь человеческого общения. Как же получилось, что экран монитора заслонил близких людей?!

Да, еще одно. В отзывах порой читаю, что в романах Дяченко главное — любовь. Романтическая, всепобеждающая. Да и сами авторы говорят о том же. И потому особенно любопытно, что ни Арсен в «Цифровом», ни Саша в «Vita nostra» любить не умеют. Вот манипулировать партнером: захотел, приманил, не захотел, оттолкнул — это сколько угодно. А любить не умеют и даже не хотят. Впрочем, в «Цифровом» любовь все-таки есть. Чистая, самоотверженная, доверчивая любовь Ани. Хм, и какую роль она играет в сюжете?

А ведь это страшно, правда?

95-й год, когда элементы Толкиеновской Арды в чужом произведении казались экзотической диковиной, а не банальностью, когда постсоветское фэнтези еще не отпочковалось толком от НФ. И результат — королева Маб, мэллорны и антимагическая машина в одном флаконе. Но смесь вполне привлекательная, некоторые моменты улыбают.

«Я не спасал миров… и вообще, в сущности, ничего не делал. Никаких глобальных уроков для себя не вынес. Так, картинки посмотрел». Эта фраза из рассказа исчерпывающе резюмирует и его достоинства, и недостатки.

Картинки красивые, спору нет, но кроме череды картинок — ничего. Так, римейк 12 месяцев, по собственному признанию г-жи автора.

Мне показалось, что повесть грешит избыточностью. Разнообразной тибетской экзотики в ней хватит на толстый роман, а то и на трилогию, атмосферным деталям тесно в рамках повести. Кое-что кажется искусственно притянутым к сюжету. Скажем, вся эпопея с гонцом оборачивается грандиозным пшиком.

Просто Е. Парнову не захотелось отказаться от эффектной сцены с гонцом, которого не может остановить даже смерть. Точно так же искусственной выглядит связь тибетской экзотики с греческим городом Фамагуста, который так и не сыграл в сюжете. Зато Шамбала и впрямь хороша. И это очень буддийская Шамбала, где сбывшиеся желания вовсе не приносят счастья.

Что-то у меня с чувством юмора плохо: никакого стеба не заметила. Уж слишком трепетно, чтобы не сказать трагически, воспринимает Дольф свою разнесчастную персону. И пожалела бы, да вокруг него утешителей обоего пола и так слишком много — не протолкаться. :lol:

Позабавило, впрочем, что истинного некроманта отличает не только стойкая вонь мертвечины (мыло и вода в его мире, похоже, — редкость), но и обязательная бисексуальность. :insane:

И, конечно, бросается в глаза (особенно в эпилоге) типичная паническая убежденность 90-х — пусть правитель будет хоть некромантом, хоть нежитью, лишь бы о державе радел! Эта мысль проводится с такой прямолинейностью и такой эмоциональностью, что... что неожиданно книга выделяется из бесконечного потока постсоветского фэнтези: этакая гремучая смесь традиционного любовного романа, и еще слэша, и еще, похоже, обрывков Макиавелли, и... ах, да, романтизации традиционных отрицательных персонажей (или демонизации положительных?). Последний компонент варева, правда, встречается так часто, что уже несколько приелся.

Мир «Дракулы» Брэма Стокера отличается эпической простотой. Наверное, таким и должен быть миф, вечная история о схватке героев и чудовищ. И еще это очень викторианский мир, где джентльмены благородны и бесстрашны, а леди чисты, как ангелы.

Сири Джеймс задается вопросом: что скрывается за этим монументальным, безупречно респектабельным фасадом? Может ли быть так, что у Дракулы была своя версия событий? А Мина Харкер, возможно, рассказала бы совсем другую историю, если бы только пожелала быть откровенной?

Идея книги показалась мне очень интересной, финал, по меньшей мере, претендует на оригинальность. Только слишком уж много сиропа, на мой вкус. Главного героя так усердно обеляли, что он вышел абсолютно бесцветным. Отличить его от толпы таких же синеглазых красавцев из дамских романов довольно сложно.

Что-то «Случай из практики» меня вдохновил на перечисление плюсов и минусов, а-ля Робинзон Крузо.

Плюс №1. Книга, несмотря на приличную толщину, дочиталась до конца, и даже без особенного напряжения с моей стороны.

Плюс №2. Оригинальная базовая идея. Ну, действительно, лихо швырять файерболлы в фэнтезийных книгах умеет каждая первая героиня, а вот магические аналоги судмедэкспертов пока не попадались.

Плюс №3. Хорошо прописанный, зримый, вещный мир. География с этнографией, равно как и история мира, образуют логичное целое. Пираты-северяне, арастенские гвардейцы и вейренские жеребцы :lol: в голове не путаются, каждому народу придан вполне узнаваемый облик и национальный характер. А уж драконы тут какие!

Плюс №4. Построение сюжета. Отдельные новеллы изящно сплетены в одно целое, большинство ружей выстрелило.

Плюс №5. Гладкий язык.

Не совсем плюс. Черствость и цинизм героини хорошо замотивированы. Когда такой же эмоциональной калекой предстает юная дева в самом романтическом возрасте (в «Городской магии» того же автора), это... почти страшно. Судебный маг Флоссия Нарен далеко не юна, профессия и жизненный опыт к романтике не располагают. Эта дама неприятна, в жизни от такой стоило бы держаться как можно дальше, но в то же время принимаешь как должное, что другой она быть не может.

Минус №1. Слишком многие пассажи кажутся написанными ради объема, слишком часто действие с визгом тормозит ради очередной длиннейшей лекции. В финале, когда напряжение нарастает

тягучая беседа героини с драконом просто выводит из себя: то же самое можно было изложить в паре предложений. А уж когда ГлавГад начинает в подробностях перечислять свои злодеяния... Отдает дурным штампом.

Минус №2. В сюжете таки встречаются странные прорехи. Например, нам подробно объяснили, зачем ГлавГаду было подталкивать короля Никкея напасть на никчемный клочок земли. Прекрасно!

Мотивы магов прописаны четко, а вот мотивы самого агрессивного короля, его полководцев и дипломатов просто отсутствуют. Не могло же быть так, что Никкею даже не объяснили, зачем он двинул свою армию именно туда! :insane: Хотелось бы также прочесть хоть пару слов о том, как военный конфликт развивался дальше. Получается нелепость: как только с театра боевых действий исчезла неподражаемая госпожа Нарен, война тихо закончилась сама собой... А может, и продолжилась, только об этом почему-то не знает ни сама Флоссия, ни гвардейский лейтенант Лауринь.

В основе сюжета типичная для романтиков тема выбора между любовью земной и небесной, между реальностью и мечтой. И автор, конечно, предпочитает второе, недаром он так любовно, не скупясь на подробности, рисует мир сверхъестественного, где правят «дядюшка Кюлеборн» и прелестная Ундина. При этом повесть невероятно атмосферна — настоящая феерия разлившихся потоков, сверкающих на солнце ливней, шипящих брызг и спокойно струящихся вод. Так и кажется, что после очередной проделки Кюлеборна волна хлынет со страниц, заливая комнату. :smile:

В целом — чудесный образчик романтической прозы!

Чуть ли не с самого начала комплекс идей «Рубежа» показался знакомым, потом — очень знакомым. Служение — плохо, Свобода — хорошо. Существа Служения, бейт-малахи — по определению унылые бюрократы и интриганы, ненавидящие людей, которым служат. Вот мятежный ангел, каф-малах из Гонтова Яра, людей обожает. И в конце (ох, это у же спойлер!)

Ну, как тут не вспомнить другого «Люцифера» постсоветского фэнтези — мятежного человеколюбца Мелькора (он же Тано Мельдо) и унылых бюрократов Валар из «Черной книги Арды«!

И та же аура бесконечных мук. Разве что в «Рубеже» (в отличие от ЧКА, где Мелькора терзают на протяжении чуть ли не всего текста) Денница для разнообразия не мучается, зато все окружающие его положительные персонажи страдают много, долго и разнообразно.

В итоге у меня сложилось впечатление, что авторы «Черной книги Арды» и авторы «Рубежа» ухитрились словить нечто из коллективного бессознательного 90-х годов. Эти два произведения очень разные и по исходному материалу, и по языку, да и вообще «Рубеж» вроде бы совсем о другом. Но, как ни странно, идейная «подкладка» в них во многом совпадает.

Особенной неоднородности повествования в «Рубеже» я как-то не заметила, напротив, показалось, что для «оркестра» из пяти писателей сразу произведение вышло очень цельным.

Что касается колорита, то гоголевская Украйна, бесспорно, пленительна, а Рудый Панько — кажется, самый обаятельный персонаж в книге. Зато каббалистический компонент описанного мира не столько увлекает, сколько вызывает зевоту, и тут уж даже «белая смысла» не спасает.

Спасибо всем, кто оставил на трилогию отрицательные отзывы: я заранее знала, чего НЕ следует ожидать от Хобб. И настраивалась на реалистическую психологию, а не на реалистические картины боев, на эмоции, а не на логику. А потому от первой книги получила настоящее удовольствие. Ибо история взросления принца-бастарда среди придворных интриг написана поистине великолепно. Соперничество принцев-Видящих, загадочный Чейд, таинственная угроза со стороны красных кораблей еще больше подогревают интерес. Сюжет кажется сбалансированным, затянутости не видно.

Третья книга длиннее, чем надо бы, но и она совсем не плоха. Хорошее, небанальное раскрытие традиционного сюжета фэнтези. Группа изгоев-приключенцев идет в походом в «Серые горы, где золота, как известно, нет» (с), зато, возможно, есть Элдерлинги. И от результата квеста, конечно, зависит не меньше, чем спасение мира. Здесь многовато штампов (даже Око Саурона есть :lol:), но они как-то так встроены в общий текст, что не раздражают и не кажутся избитыми.

Но как же переменилось положение и страны, и всех действующих лиц!

Фитц Чивел стал из принца, пусть и незаконнорожденного, предателем, колдуном и врагом государства №1. Регал в первой части — довольно никчемный интриган, которому после прихода к власти явно нужно будет готовить три конверта, а в третьей — эдакий классический Темный Властелин. Круг Силы, который мастер-недоучка то ли учил, то ли калечил, превращается в ковен могущественных злобных магов. А Шесть Герцогств распадаются на мелкие ошметки.

Чтобы объяснить, как оно вышло, и служит вроде бы вторая книга. И вот в ней Сага о Видящих вдруг превращается в Сагу о Слепцах. :eek: Шрюд и Чейд закрывают глаза на интриги Регала, Верити — на то, что в маленькие регаловские игры можно играть и не в одни ворота, Молли — на то, что мещанское счастье в местечке вроде Оленьего Замка — это оксюморон. Апофеозом всего становится Фитц с его вечным «не хочу знать, не хочу понимать, не хочу видеть». Совсем уже смешно, когда Кетриккен пытается понять и сделать хоть что-нибудь, и ее тут же отправляют благоустраивать зимний сад. Что угодно, только не искать способ борьбы с угрозой! В первой книге отношение к красным кораблям было более адекватным. Да и сами пираты становятся чем-то вроде бесчисленных легионов Сатаны. :eek: Похоже, где-то на островах стоит хитрый конвейер, откуда каждые пять минут сходит новый корабль, уже с командой.

Ах, если бы этой нелепой второй книги не было вообще :snuffy:, если бы начало и конец цикла можно было воспринимать по отдельности! Ведь они хороши, по-настоящему хороши!

В этом романе сюжетная канва более знакомая, чем в предыдущих, во всяком случае, любителям артурианы, ибо в своей привычной уже роли злодея выступает Вортигерн, а противостоит ему Амброзий. Артур, кстати, тоже присутствует. :smile:

Эта книга показалась мне лучшей из того, что я читала у Сатклифф — и самой пронзительной.

В ее атмосфере чувствуется особенная печаль, которой нет, скажем, у М. Стюарт: последний легион ушел из Британии навсегда, чтобы защитить Вечный город. Но Рим все-таки пал, и в последний раз зажегся свет на башне маяка в покинутой римской крепости. Бритты должны теперь в одиночку противостоять варварским нашествиям — «сторожевая застава империи, которой больше не существует».

В этом романе Екатерина Арагонская предстает не в привычной роли добродетельной покинутой жены. Нет, это сильная, честолюбивая, умная женщина. И внимание автора сосредоточено не на ее разводе, а на ее пути к трону и первых годах правления.

В силу воспитания и положения она имеет более широкий круг интересов и более интересна сама, чем, например, сестры Болейн в «The other Boleyn girl». И при этом роман очень женский, уходящий во внутренний мир героини. Не могу назвать это недостатком, но кое-какие сцены можно было бы без всякого ущерба ужать вдвое. Или так казалось мне, когда я читала о браке Екатерины и принца Артура. И все же я не могла не наслаждаться стилем автора и качеством работы переводчика.

На мой взгляд, героиня получилась очень испанкой, причем автор не поддалась модному соблазну придать ей черты нашей современницы, скажем, заставить бороться за права женщин, политкорректность и прочие вещи, в XVI веке заведомо неизвестные. :wink: Нет, Екатерина здесь — дитя своей эпохи, времени завершения Реконкисты. Она тянется к мавританской культуре и при этом считает мавров апокалиптической угрозой. Она фанатичная католичка, но готова на ложь и кровосмешение во имя того, что считает волей Господней. Так, наверное, думали и чувствовали современницы Кальдерона и Гонгоры.

И вот за этот точный портрет души Екатерины :appl:

Недурная панорама Римской Британии в последнее столетие ее существования. Империя гибнет среди варварских вторжений и военных мятежей, и уже не составляет никакого труда стать божественным цезарем, благо, их на просторах Pax Romana чуть ли не десяток. Титулы тоже подвержены инфляции! Интересно, что и «добрый» цезарь Караузий свою власть узурпировал, а по некоторым сведениям, и вовсе был пиратом. Да, это та самая империя, где трон однажды продали с аукциона. Буквально чувствуешь, как все ближе подступают Темные Века. Скоро римские легионы покинут Альбион навсегда.

Сюжет в достаточной мере увлекателен, под конец, так вообще не оторваться. Хорошего, но, как водится, недалекого императора Караузия свергает злодей Аллект, на котором клеймо поставить негде. Призывает в Британию саксов, преследует главных героев и обижает старушек — в общем, законченный Темный Властелин. :nunu2: И есть, конечно, героическая оппозиция — эдакое движение Сопротивления в романо-британском антураже. Новизной фабула не блещет, но прописана хорошо.

Порадовали аллюзии на кельтскую мифологию, особенно довольно хулиганский образ Кухулина.

Отдельно хотелось бы отметить отличный перевод, выполненный Н. Рахмановой и А. Ставиской.

Книга отнюдь не претендует на звание шедевра. И все же со своей функцией она вполне справляется: с ней можно отлично скоротать время перед сном или в транспорте.

Раздражающие моменты присутствуют. Есть длинноты, не слишком нужные лекции в не слишком подходящие моменты, неуклюжие неологизмы, вроде «колшебства» или «паверы».

И в то же время в наличии несколько не совсем банальных, а местами действительно забавных идей. В идее белого чародейного кота есть нечто обаятельное — и это многое искупает. Демон Пожиратель Артефактов — вообще прелесть. :appl:

P.S. На мой взгляд, «6» — это относительно высокая оценка в рамках жанра.

Здесь очень мало от привычной схемы классического детектива. Повесть совсем не о том, что «убийца — дворецкий». :wink:

Детектив вообще не главное для автора — тайна Желтой маски возникает под занавес и решается стремительно. И при этом финал несколько затянут; пересказ «отчета» отца Рокко скучноват и, в общем, повторяет уже известное читателю.

Как психологическая проза, «Желтая маска» тоже далека от шедевра. Книга грешит некоторой мелодраматичностью, особенно линия Фабио — Нанины. Автор пытался избежать идеализации героев, придав Нанине — ее робость, а Фабио — склонность к суевериям, но получилось плохо. Достаточно сравнить героев с яркими, живыми персонажами «Лунного камня» и «Женщины в белом» — и какими же бледными они покажутся!

И все-таки это Уилки Коллинз. Сцены, данные через восприятие модистки Бригитты, радуют и меткими наблюдениями, и юмором.

Во многом мои впечатления совпали с уже высказанными другими фантлабовцами. Первую часть я прочла с умеренным интересом и понадеялась, что вторая будет лучше. Может, сюжет оживится или часть прорех в сеттинге закроют... Увы, мечты сбываются редко.

Сантиментов в «Нефритовом троне» хватит на пару толстых дамских романов, нелепостей, пожалуй, даже на три.

Имеется страстно влюбленная пара в лице бравого капитана Лоуренса и его дракона Отчаянного. Есть и коварный разлучник — китайский принц Юнсин. Помимо неанглосаксонского происхождения, последний отличается редкой злобностью и и удивительным для китайского аристократа хамством. И вот в этом любовном треугольнике читатель должен вариться на протяжении всего романа: ах, отдаст ли Отчаянный свое сердце храброму британскому офицеру или экзотическому злодею с Дальнего Востока?

В промежутках между решением главного животрепещущего вопроса герои умудряются поучаствовать в батальных сценах, а также много и вкусно есть. Кажется, автор, вдобавок к прочим талантам, любит готовить.

Язык, надо признать, идеально соответствует художественной задаче: «Лоуренс, хмельной от гнева, дышал прерывисто, и ярость застилала ему глаза — конечно же, ярость, а не какие-то жалкие слезы.» и т.д. и т.п.

А вот продумывать мир госпожа Новик по-прежнему не желает. Число багов таково, что это уже граничит с издевательством. Все перечислять лень, но заново поразила дивная идея абордажных боев на драконах. Дракон в это время находится в полете, выполняет пике и прочие фигуры высшего пилотажа...

Что будет, если взять и скрестить Перн Э. Маккефри и наполеоновские войны в изображении С. Форрестера? «Новое слово в жанре фэнтези»? «Открытие года»? Может, даже «книга, которую будет экранизировать сам Питер Джексон»? Или просто фанфик породы кроссовер? :lol:

Ладно, кроссовер тоже имеет право на жизнь. Тем более, что стиль легкий, а процесс адаптации Лоуренса в новом окружении интересен. Да и сам он очень мил: просоленный морскими ветрами отважный капитан, такой обаятельный в своей неуверенности в себе, в своей вечной заботе о своем престиже и в то же время полный разнообразных идей. Вот только описаний многовато. Понятно, что это лишь первая книга цикла, а к первой книге цикла следует быть снисходительной, в надежде, что в следующих описаний будет поменьше и сюжет-таки оживет.

Что до размера драконов... Ладно, это фэнтези, так что пусть они будут сколь угодно громадными. Пусть весят не меньше бронтозавров, пусть несут вчетвером по 2000 пассажиров. Но вот выясняется, что нехороший Наполеон имеет привычку казнить драконов на гильотине... И каких же размеров должно быть это сооружение? :shock:

Так что же все-таки будет, если скрестить Перн с Хорнблауэром? Оказывается, выйдет русское блюдо окрошка. В голове автора царит странная путаница: пишет она о кораблях или все-таки о драконах? А ведь от этого половина ляпов. На дракона помещают чуть ли не сотню человек команды. Зачем??? Какая реальная польза от всех этих крыльманов, мичманов, верховых, низовых? На летящих драконах выполняют «такелажные маневры» и ведут абордажные бои. Как??? :shock:

Удивительно красивая и удивительно мутная история; в процессе чтения я постоянно спрашивала себя: кто все эти люди/вампиры и какое мне до них дело? Персонажи входят в текст, как в трамвай, хаотичной толпой, не заботясь объяснить, зачем они здесь. И возникают тайны на пустом месте. Почему сообщить, что Эмили — уже не Эмили, можно было в четвертой главе (а Дориан-то, бедняжка, мается до самого финала с этой загадкой!), а тайну того, кем она, собственно, приходится главному герою, следовало стойко хранить до двадцатой? Да, колорит стимпанковского Лондона, да, прекрасная стилизация, да, выразительные психологические портреты, но при всем этом, увы, скучно.

Тем, кто считает, что при создании мира и сюжета автор должен руководствоваться исключительно собственным воображением, здесь, конечно, ловить нечего. И то, и другое в «Тезее» — результат тщательной реконструкции, едва ли не каждая деталь опирается на какой-нибудь источник. В конце концов, это и отличает настоящий исторический роман от фэнтези.

Сюжет предоставляет греческая мифология. Она заботливо переосмыслена, приведена в соответствие с данными истории и археологии и собрана в непротиворечивое целое — а каждый, кто когда-нибудь пытался разобраться в бесконечных вариантах античных мифов, знает, как это нелегко. Основательно проработаны чуть ли не все возможные источники, где можно позаимствовать сведения о Тезее, от греческих трагиков до Плутарха и эллинистических мифографов. Этак ненавязчиво перед нами разворачивается чуть ли не вся панорама греческих мифов. Иногда это превращается в увлекательную интеллектуальную игру — а ну, какой из них задействован в этом эпизоде?

Атмосфера дилогии рождается из гремучей смеси данных микенских и кносских ракопок, теорий Фрэзера и многих других историков и фольклористов. Результат получается завораживающий. М. Рено смогла создать яркий визуальный ряд. Великолепные сцены бычьей пляски, вечера в поселении амазонок, злосчастной свадьбы Пирифоя так и просятся на кинопленку. И еще — в этой книге я действительно увидела крито-микенскую цивилизацию, и не просто одежду-пищу-мебель, а — мироощущение.

Здесь главный герой не вызывает часто приходящего на ум вопроса «и откуда ты такой взялся». Напротив, становится ясно, пронзительно ясно, что в этой атмосфере Тезей не может вырасти другим, как бы он ни был необычен с нашей точки зрения. Он действительно осознает себя «священным царем», чей долг — жертвовать собой ради своего народа («...меня воспитали в доме царей, где наследника зовут Пастырь Народа, — потому что его место между стадом и волком...»). Интриги Кносского двора, где господствует более «современная» концепция управления («Это то, что мы сделали здесь, — отковали мечи свои из золота», — говорит Ариадна), кажутся ему извращением: как можно стремиться к власти, ничего не отдавая взамен? Поэтому совершенно естественно смотрится одно из ключевых событий: Тезей добровольно отплывает на Крит, где его ждет неизбежная смерть, ибо только так он может защитить своих подданных.

Хотя повествование идет от лица главного героя, оно не грешит избытком рефлексии. Тезей отнюдь не сосредоточен на самом себе, ему интересен мир, интересны люди. Соответственно, второстепенные персонажи не выглядят бледными тенями. Каждый из них по-своему ярок: Эдип, с его отчаянием и ненавистью к изгнавшим его Фивам; печальный и мудрый Хирон; брутальный Минотавр; обезумевшая от запретной любви Федра... Несколько менее удачным, на мой взгляд, вышел Ипполит; уж слишком его заидеализировали.

9 — за стиль, 1 — за все остальное.

Впечатлением от первой главы был восторг — столько красоты слога, столько мягкого юмора! Фразы хочется смаковать, повторять про себя, наслаждаться ими. А потом пришло понимание, что Э. Раткевич ввела меня в очень странный мир. Даже не картонный, а плюшевый. Здесь все «понарошку», как в детской игре: а давай, как будто у тебя сломана нога, а я тебя вытаскиваю. На следующий день будет следующая игра, и о сломанных костях никто уже не вспомнит. Автор позаботилась объяснить столь странные явления (эльфийской живучестью, эльфийским же целительством и т.п.), но они накапливаются эпизод за эпизодом и уже не позволяют принимать всерьез даже графически расписанные страдания. И дело не в том, что в описаниях не хватает натурализма. Скорее сами персонажи не относятся к таким вещам серьезно. Здесь уже отмечали странности эльфийской грамматики, обсуждаемой в разгар спасения от лавины.

Очевидно, что автора волновало исключительно зарождение эльфийско-человеческой дружбы, так что внешним обстоятельствам она уделила минимум внимания. Сюжет в книге присутствует лишь потому, что без него как бы и нельзя — и размазывается, как каша по тарелке. Чуть ли не две трети романа уходит у Лерметта и Эннеари только на то, чтобы миновать наконец перевал. Главный злодей тоже строит козни не спеша, с расстановкой, так что успеваешь и забыть о его существовании.

Отношения главных героев... странные. Взрослые вроде бы парни (Лерметту, судя по всему, около двадцати) ведут себя, как интровертные подростки, не имеющие никакого опыта общения. Обостренное внимание к словам собеседника (Эннеари, например, решает, что его дружбой пренебрегли, только потому, что Лерметт называет его официальным именем) и при этом полное неумение разобраться в поведении другого, смертные обиды на пустом месте... В общую модель довольно четко вписываются демонстративные выходки Эннеари по формуле «вот умру — и он пожалеет!» На минуточку, он эльфийский принц или отвергнутая истеричная девица?

Ох, он отнюдь не одинок в своей инфантильности. Похоже, в мире Найлисса нет ни одного персонажа, чье умственное и эмоциональное развитие не остановилось на 15 годах. Ну, представьте себя на месте мудрого эльфийского короля Ренгана. К вам приехал посол для ведения важных переговоров (и вы НЕ хотите войны с его страной). Станете вы его оскорблять? Попытаетесь убить? Даже если вам не нравится его дружба с вашим сыном — едва ли. Для любого нормального политика такое непростительно — он, вообще-то, о своем народе думать должен, а не только о собственных эмоциональных заморочках. (Да и для родительской заботы такое как-то... чересчур.) А ведь на этом уровне рассуждают все персонажи романа — короли, принцы, придворные. Даже для доброй наивной сказки все это как-то глуповато и не совсем приятно.

Тот Всеслав людей судом судил,

Города Всеслав князьям делил,

Сам всю ночь, как зверь, блуждал в тумане.

Вечер — в Киеве, до зорь — в Тмуторокани,

Словно волк, напав на верный путь.

Мог он Хорсу бег пересягнуть.

(«Слово о полку Игореве», пер. Заболоцкого)

Наверное, лучшее, что есть в книге — очарование славянской мифологии, составляющей естественную часть жизни героев. Тут и языческий пантеон, и сказание о рахманах. И, конечно, легенды об «оборотне» Всеславе.

Великолепно показано яростное столкновение христианства и язычества на Руси — битва, в которой не может быть перемирия. Потому и мечется Всеслав Чародей, не вписывается в этот мир его мечта о терпимости. Не принимают его ни христиане, ни язычники.

В целом, качественный образец советского исторического романа, не без непременного классового подхода, хотя ключевое слово здесь «качественный», а не «классовый». За увлекательным сюжетом чувствуется гора основательно проработанной литературы.

Еще! И побольше! И можно без хлеба! Тем более, что концовка явственно предполагает продолжение. :wink:

Перед нами разворачивается яркий фантастический мир духов — опасных и безвредных, добрых и злокозненных. Он расцвечивает несложную, в общем, историю трех заклинателей, облеченную в форму романа-странствия, романа-дороги. Сюжет задается путешествием: встречи, схватки, ненависть, любовь — и вот уже очередная картина скрылась за горизонтом безвозвратно. Мягкие, лиричные описания сменяются напряжением боевых сцен.

Каждого из героев дорога сталкивает с собственными моральными дилеммами, и если для Сагюнаро все определяется в самом начале (и заклинатель учится жить с этим), то для Рэя ключевым событием становится борьба с черным кодзу. С каждым новым эпизодом ему приходится делать новый выбор — в пользу темного духа или в защиту человеческого в себе, и мне кажется, что его финальное решение тоже не будет окончательным.

«Эта была полная и правдивая история Ивона, одного из герцогов Бордо, а конец ее неизвестен нам, и по сей день еще не настал — не настал до этого самого часа.» Рыцарский роман с его непременной квестовой структурой на фоне причудливой географии. В то же время произведение очень близко к волшебной сказке, где на помощь герою являются сверхъестественные существа, а Карл Великий посылает его вырвать клок из бороды эмира Вавилонского. Но эта сказка, в отличие от многих, содержит элемент непредсказуемости. Нельзя угадать, например, к чему приведет нарушение очередного гейса. Если Ивон пренебрежет запретом и заговорит с Обероном, попадет ли он в рабство к эльфам или, напротив, станет другом их короля? Простит ли Оберон маленькую ложь Ивона в Вавилоне — ведь это, в сущности, была случайная обмолвка! — или же нет?

По-своему очень обаятельная книга, дающая понять, как выглядели дальние истоки современной фэнтези.

Прочитала «Ярко-алое» с гигантским удовольствием. Столь неожиданная смесь духов-ками и искинов, ворот-тории — и порталов.

Во второй раз после «Ауте» я впечатлилась пристрастием автора к жестко структурированным, до предела искусственным мирам. В «Ярко-алом» искусственность не так бросается в глаза лишь за счет следования модели реальной японской культуры и вроде бы даже оправдано в силу самой сущности мира Аканы с ее погруженностью в интернет-Паутину, с убежденностью каждого жителя, что нарушение правил означает гибель всего. Но и проблемы под ярко-алыми небесами сугубо виртуальны, власть и оппозиция здесь ведут ритуализованную игру, имитацию самурайских столкновений прошлого. Роли расписаны, текст речи в «час-ноль» должен быть непременно озвучен. Вот и выходит «сферическая планета в вакууме», как выразился один из персонажей, в естественном мире аканийцы рискуют сойти с ума или просто погибнуть. А мы, читатели, рискуем их не понять. Дело даже не в стертых аканийцами гранях между Паутиной и реальностью. Еще не во всяком моногатари найдешь персонажей, которые выглядят до такой степени абсолютным воплощением японского этикета, как, скажем, невозмутимая Кимико. Для того, чтобы выяснить, что у нее тоже есть свои глубинные побуждения, свои, не заученные мысли и чувства, придется прочитать весь том. :wink: Добавьте к этому, кажется, характерные для книг А. Парфеновой необычные способы невербальной коммуникации. В «Танцующей» были сложные изменения положения ушей героини, здесь — столь же сложные нюансы базовых аватар. :wink:

Самое странное, что этот искусственный мир с искусственными героями так... завораживает.

Е. Дворецкая где-то заметила, что «самые интересные путешествия совершаются внутри человеческой души». И вот приглашает читателей совершить еще одно — по неуловимой грани истории и фэнтези. И неизвестно, что увлекательнее: древние ведовские тайны или сложные интриги Ярослава Мудрого. Конечно, здесь довольно много мелодрамы, роман-то все же о женщине, и сюжетом послужила легендарная история любви. Но данную книгу мелодраматичность не портит. И хотя финал известен, крутым поворотам сюжета это ничуть не мешает.

А какие персонажи! Елисава, глазами которой мы видим происходящее, — в общем-то, обычная девчонка, каких много и в жизни, и в книгах. :wink: И судьба у нее вроде обычная для ее времени и положения: девичьи мечты о любви да перспектива династического брака. Зато вокруг нее волей автора нет недостатка в сильных, ярких мужчинах, начиная с великолепного разбойника Харальда Сурового и заканчивая «оборотнем» Всеславом Полоцким, чей образ так завораживал меня в «Слове о полку Игореве». Их волей и движется сюжет. Яростное желание Харальда завладеть киевской княжной сталкивается с противодействием отца и родных девушки — да и не самой ли славянской земли? Недаром в зачарованных лесах Полоцка Елисава осознает себя подлинной славянкой, родной сестрой русских березок.

О прекрасном чувстве языка и знании эпохи и говорить нечего: этим отличаются все романы Дворецкой.

Наконец, здесь есть «висы радости«! :love:

Похоже, как часто случается, вещь оказалась популярной в свое время не потому, что хороша сама по себе, а потому, что сумела нажать на какие-то нужные «кнопки» в умах читателей. Сама по себе фигура Вампира великолепно вписывается в мэйнстрим литературы конца XVIII — начала XIX века, наряду со зловещими монахами, коварными аристократами и прочими персонажами Ратклифф и Ко (вспоминается юная героиня Джейн Остин, которая с нетерпением ожидала новый роман и не нашла для него лучшего комплимента, чем: «Что-то необыкновенно страшное. Можно ждать убийства и тому подобного»). Отличие Ратвена от какого-нибудь Монтони в «Удольфских тайнах» минимально, используются все те же штампы готической прозы: «Многие из тех, кто был в состоянии ощутить тот благоговейный страх перед ним, не могли взять в толк, что же такое особенное в нем пробуждало в сердцах странное чувство. Некоторые приписывали это мертвящему взгляду серых глаз...» и т.п. Собственно, если бы не тема вампиризма, то о Полидори и говорить бы не стоило.

Увы, замысел реализован довольно скверно: стиль ходульный, в поступках персонажей нет ни правдоподобия, ни логики. Ратвен убивает на глазах благородного Обри его возлюбленную, и после этого упомянутый Обри не только не вооружается осиновым колом, но еще дает вампиру какое-то слово чести?! :eek:

Рассказ ценен только как музейный экспонат.

При всем бесспорном мастерстве Брэдбери, рассказ в целом напомнил то ли заготовку к его шедевру «451º по Фаренгейту», то ли какую-то неудачную копию «Дивного нового мира»: отсутствие книг, смертовоспитание... Герой рассказа Уильям Лэнтри — последний вампир на планете — напоминает Дикаря у Хаксли, как существо, абсолютно чуждое обществу будущего, живой анахронизм. Но вот сопереживать Лэнтри, как сопереживаешь Дикарю, не получается. И прежде всего потому, что Брэдбери отнюдь не показал, что описанное общество, где нет страха, насилия, лжи — это антиутопия. Что люди будущего и в самом деле утратили что-то важное, перестав бояться темноты (даже несмотря на то, что книги, конечно, жалко). Так же, как не показал, что, внеся в это общество разрушение и смерть, вампир делает некое «благородное» дело. Ведь убивает-то он совершенно ни в чем не повинных людей.

В общем, действительно не самая лучшая вещь Брэдбери.

Залихватский тон авторской аннотации меня несколько насторожил. Но о решении купить книгу не жалею нисколько, страна, описанная в романе, совсем не так благостна, как описанный в аннотации рай земной. И она куда правдоподобнее.

Правда, из заявленного «анти-Сабатини» получилось примерно то же, что обычно получается. Плюс поменяли на минус.

Тем не менее, «Иберийская рысь» — добротная «альтернативка», с очень тщательно проработанным антуражем. У автора талант писать убедительно, идет ли речь о средневековом Уэльсе или об Испании «золотого века».

Несколько затянутое начало намекает на замах для целого цикла, который, надеюсь, и воспоследует. Во второй части книги появляются динамика, романтика морских боев, «золотые галионы» и прочие элементы авантюрного романа.

Радует, что героине приходится поработать не только шпагой, но и головой. Забавно при этом, что солидную часть усилий ей приходится тратить на борьбу с врагом, какой капитану Бладу и не снился, — нелепостями родной испанской бюрократии. :lol: