fantlab ru

Все отзывы посетителя Линдабрида

Отзывы

Рейтинг отзыва


Сортировка: по датепо рейтингупо оценке
– [  17  ] +

Александр Дюма, Огюст Маке «Жозеф Бальзамо»

Линдабрида, 29 января 2012 г. 10:59

Один из лучших романов Дюма. Здесь есть все, что нужно для романа плаща и шпаги — и динамизм действия, и роковые страсти, и антураж галантного XVIII века. И к этому еще достоинство, которым Дюма редко балует читателей — сложные, неоднозначные характеры.

Для любителей закрученных интриг изображен двор Людовика XV Возлюбленного, и можно с интересом наблюдать за стараниями герцога де Ришелье заполучить себе портфель министра или за усилиями, которых требует от графини Дюбарри представление ко двору.

Поклонницы романтических историй найдут страстную, граничающую с ненавистью любовь садовника Жильбера к надменной аристократке. Впрочем, любовь-ненависть Лоренцы к Бальзамо не уступает чувствам Жильбера ни по накалу, ни по трагизму.

Наконец, за главным героем тянется целый «шлейф» из элементов разных жанров. Тут и научная фантастика (даже при том, что она еще не сложилась как жанр во времена Дюма): в самом деле, большая часть того, что делает Бальзамо — в рамках науки XIX в. Здесь присутствуют даже кое-какие любимые клише голливудской НФ (если бы в то время был Голливуд) — научные достижения, которые невежественная толпа принимает за магию, или сумасшедший ученый, готовый ради своих опытов погубить кого и что угодно.

Для поклонников криптоистории — масоны, занятые подготовкой Великой французской революции (а в перспективе у Великого Копта и вовсе что-то в духе «мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем»). Недаром их девиз: «Попри лилию ногами«!

Присутствует даже вампирская тематика, хотя лишь на периферии повествования: для эликсира бессмертия Альтотасу нужно не что-нибудь, а кровь...

Но самое-то удивительное: вся эта мешанина разнородных жанров, характеров, сюжетных линий складывается в единое гармоничное целое.

Оценка: 10
– [  13  ] +

Юрий Слепухин «Перекрёсток»

Линдабрида, 26 ноября 2018 г. 20:56

Славные они, ребята 20-х годов рождения. Даже если не живут в идиллии. Книга вышла в свет в 1962 году, и автор ничуть не скрывает перекосы предвоенного времени: шпиономанию, репрессии, пакт Молотова-Риббентропа.

А все же славный тихий город Энск, где можно смотреть «обезьянов» в зоопарке или ловить раков на Архиерейском пруду. Спорить о полетах в космос, прятать под подушкой томик «Войны и мира», одолевать упрямую тригонометрию. Немножко ухаживать за одноклассницами или влюбиться насмерть, как главные герои — Сергей и Таня. Порой мучиться непониманием, ведь они все же очень разные — парень с рабочей окраины и девушка из офицерской семьи. Порой утопать в золотом сиянии. И конечно, строить планы на будущее — в какой вуз поступить, чем заняться в жизни.

Да только веселый выпускной бал шумит 21 июня того страшного года. Война почти с самого начала присутствует на страницах романа. Вначале где-то далеко и едва ли не романтично: детские фантазии Тани о том, как бы стать отважной разведчицей, детские же сожаления, что ее «Дядясаша» на Халхин-Голе не заснял танковую атаку, вот ведь зрелищно. Потом брат Сережи гибнет в Финляндии. Газеты и радио приносят все новые известия — о Дюнкерке, о бомбардировке Ковентри. «Не хочу слышать о войне!» — твердит Таня, словно надеясь словами отвратить неизбежное. «Я — человек мирный», — говорит и Сережа, и мечтает строить автоматизированные заводы, но только не военные предприятия. «Вы в книжках прочитаете, как миф, о людях, что ушли, не долюбив, не докурив последней папиросы...» — да, это о них.

Оценка: 10
– [  13  ] +

Станислав Лем «Футурологический конгресс. Из воспоминаний Ийона Тихого»

Линдабрида, 5 марта 2015 г. 07:56

Неведомый мне ранее зверь — ироническая антиутопия. Что ж, рада была прогуляться по Костарикане, пусть даже поминутно уворачиваясь от автоматных очередей. Да и Нью-Йорк будущего оказался прелюбопытным местечком. Я наслаждалась. Я впадала в эйфорию не хуже бедняги Ийона, глотнувшего суперумилина. Я раздергивала книгу на цитаты. Особенно когда на несчастную столицу Костариканы посыпались «бумбы»-бенигнаторы, и у жителей начались приступы вселенской нежности с ласкательными конвульсиями.

Подозреваю, что эта часть сейчас читается даже лучше, чем во времена развитого социализма. Бумбы на нас, конечно, не падают, но очень уж многое из описанного стало частью повседневной жизни.

Впрочем, это только присказка к странной сказке о мире химических иллюзий. Одна таблетка — и вы верите, сомневаетесь, скандалите, миритесь. Общество становится идеально управляемым. Никаких восстаний, майданов, войн и терактов! Роскошный зеленый Нью-Йорк, превращенный в земной рай. Только лучше не вглядываться в «дивный новый мир» чересчур пристально...

Пан Станислав, как всегда, неподражаем. Он с небрежной легкостью перебирает наши современные страхи: демография, экология, терроризм (похоже, основательно досталось Римскому клубу с его мрачными прогнозами). И обрушивает на читателя настоящий водопад черного юмора.

Оценка: 10
– [  12  ] +

Александр Пушкин «Повести покойного Ивана Петровича Белкина»

Линдабрида, 13 апреля 2017 г. 22:25

«Повести Белкина» очень просты по форме, лаконичны — ни одного лишнего слова, ни одного ненужного эпизода. Именно в рамках той программы, которую Пушкин набросал для себя в «Евгении Онегине»: «...перескажу простые речи отца иль дяди-старика...» Не случайно же в большинстве случаев главные герои — люди совершенно незаметные, может быть, провинциальные барышни, или несчастный станционный смотритель, или гробовщик. Их истории разноплановы по стилистике, тут и романтическое повествование о страшной мести («Выстрел»), и сентименталистские любовные эпизоды («Метель», «Барышня-крестьянка»), и готика («Гробовщик»). Но каждый раз автор демонстративно отказывается следовать сложившимся канонам. Смысл мести Сильвио именно в том, что он не выстрелил. Дочь Самсона Вырина — не традиционная невинная жертва обольстителя и в финале не в пруд кидается, как карамзинская Лиза, а живет со своим гусаром в ладу и мире. Замогильные гости гробовщика — забавно, а не страшно. Если искать общий стержень всех пяти повестей, то им будет, наверное, авторская ирония. Легкий иронический намек, который внезапно снимает серьезность ситуации и возвращает нас с небес на землю. Вот как в «Метели» в самый патетический момент объяснения героиня замечает, что ее поклонник заговорил цитатами из «Новой Элоизы». И еще немного — идиллия, вроде маленького домика Вырина с бальзаминами на окнах.

Оценка: 10
– [  12  ] +

Уильям Шекспир «Макбет»

Линдабрида, 23 июня 2016 г. 20:34

Вот уж чего не ожидала обнаружить, так это что «Макбет» — пьеса конъюнктурная и шаблонная. Желание драматурга польстить дому Стюартов и лично Якову I вполне очевидно. «Уши» более ранней пьесы «Ричард III» тоже торчат из всех щелей. Сюжетная схема практически совпадает: узурпация престола убийцей, череда кровавых преступлений, и наконец — благородный претендент на престол, явившийся восстановить попранную справедливость в сопровождении иностранных войск. В довершение всего, Макбет, по крайней мере, если верить средневековым хронистам, был вполне приличным королем, отнюдь не тираном... а Дункан на самом деле погиб в бою.

У любого другого автора при таких обстоятельствах вышла бы халтурная поделка. У Шекспира — трагедия, пробирающая до костей. Просто жуть берет, когда следишь за распадом личности Макбета. Благородный воин, герой сражений становится вначале убийцей, затем — безумцем, одолеваемым манией преследования. Его страхи все менее рациональны, и как апофеоз происходящего кровавого кошмара организуется бессмысленное и жестокое убийство семьи Макдуффа.

Тот же путь проходит и леди Макбет. Несгибаемая валькирия начала пьесы к финалу превращается в жалкую сомнамбулу. Их с Макбетом страхи эхом повторяют друг друга: «Нет, с рук моих весь океан Нептуна // Не смоет кровь...» — «Эта маленькая ручка все еще пахнет кровью. Всем благовониям Аравии не отбить этого запаха».

Антураж пьесы — сам по себе шедевр. Детали намертво врезаются в память, как знаменитая сцена с призраком Банко на пиру или Бирнамский лес, движущийся на Дунсинан. Общая атмосфера, вопреки довольно оптимистическому финалу, дышит черной магией и безумием. Не случайно образ ведьм иногда возводят к Саге о Ньяле — есть в «Макбете» этакая нордическая мрачность. Сумасшедшее бормотание ведьм, их пророчества, толкающие Макбета к преступлению и гибели, и впрямь напоминают о безжалостных скандинавских норнах.

Оценка: 10
– [  11  ] +

Сомерсет Моэм «Луна и грош»

Линдабрида, 16 апреля 2015 г. 16:46

Чем старше становишься, тем реже удается перелистнуть последнюю страницу и сказать: «Этот роман совершенен». Но «Луна и грош» — именно такой роман. Авторский стиль точен и афористичен. Мысли Моэма поражают не только меткостью, но и выстраданностью. Сюжет берет за горло с первой страницы. Композиция безупречна.

Сын художника Стрикленда — священник — пишет приглаженную биографию отца. Педантичный немец Вейтбрехт, напротив, «отлично разбирается в мире подсознательного» и готов выдать дюжину фрейдистских толкований на каждый жест героя. Кто из них прав? Моэм откровенно смеется над обоими.

Его собственный ракурс удивителен. Рассказчик, откровенно говоря, очень мало знаком со Стриклендом, еще меньше способен его понять. И благодаря этому Стрикленд так и остается для читателя неразгаданной тайной, как и его последняя картина.

Первая мизансцена — чопорное викторианское общество, великосветские приемы, охота миссис Стрикленд за знаменитостями.

Ах, какая мысль — поместить в эту среду художника с темпераментом Гогена! Моэм сам лукаво намекает, как много мог бы извлечь из этого материала, изменив композицию. Но нет. В начале романа Стрикленд предстает перед нами безукоризненно скучным респектабельным маклером.

Новая сцена — и мы видим его глазами брошенной жены: он уехал в Париж, конечно, с какой-нибудь актрисой или буфетчицей, он оставил семью в нищете, а сам, говорят, купается в роскоши! (Кстати, миссис Стрикленд — мастерица по части мизансцен, и читатель поступит правильно, если, как и рассказчик, подметит, что она запаслась пачкой носовых платков, прежде чем разыграть чувствительную мелодраму.)

Еще перемена декораций — и бедный Дирк Стрев впервые распознает в Стрикленде гениального художника. Дирк — единственный в романе, кого по-настоящему жаль — он просто попал под каток. Стрикленд в Париже — страшный в своей предельной целеустремленности. Ему все равно, чьи судьбы он ломает. Ему все равно, что он ломает и свою собственную судьбу.

И, наконец, Таити, где мы снова видим Стрикленда глазами других людей — беззаветно влюбленной Аты, добродушно-снисходительной Тиаре, пьянчужки-моряка. И, конечно, глазами доктора-француза, увидевшего расписанные Стриклендом стены хижины — и замершего от соприкосновения с чудом. Здесь и раскрывается наконец подлинный Стрикленд? Как знать.

Хорошо это или плохо, но в мир приходят порой люди, которым мало обыденных радостей. Пусть другие копят гроши, а им подавай луну с неба! Хорошо это или плохо, в обыденной жизни такие люди обычно невыносимы. Да и их жизнь зачастую невыносима тоже. Ну, так стоило ли тянуться за идеалом, далеким и обманчивым, как лунный свет? Каждый решает для себя сам.

Оценка: 10
– [  10  ] +

Евгений Шварц «Дракон»

Линдабрида, 15 апреля 2023 г. 20:03

А фильм-то Марка Захарова совсем другой, у него с пьесой очень мало общего, если не считать нескольких реплик. Вот взять хотя бы то, что в пьесе нет толпы опереточных «эсэсовцев» в блестящих касках. Вовсе наоборот, уютный такой городок, «где садовник вырастил чудесные анютины глазки, которые щурятся, подмигивают и даже умеют читать, если буквы крупные и книжка кончается хорошо». В домике архивариуса Шарлеманя приветливо горит очаг, у очага греется Кот. В фильме Коту и места-то не нашлось. И все же городок из пьесы, где блестящих касок нет, гораздо страшнее. Зачем там «эсэсовцы»? Там каждый сам полицай и себе, и соседу. Даже Дракон признается: «Мои люди очень страшные. Таких больше нигде не найдешь».

Они слушают потрясающие коммюнике Генриха («...обессиленный Ланцелот частично захвачен в плен...» «...господин дракон освободил от военной службы по болезни одну свою голову...») и шумно одобряют. И тут же раскупают закопченные стекла («посмотришь — и увидишь господина дракона копченым»). Если Дракон верит их лояльности, то определенно зря. Но если Ланцелот верит, что они смогут быть свободными, то напрасно.

Ланцелот тоже не тот, что в фильме, уже в первом акте он произносит странную фразу о людях, которых освободил насильно. Можно ли освободить насильно? Что это за освобождение? Финал становится двойственным, и это притом, что Ланцелот действительно хочет добра.

Оценка: 10
– [  10  ] +

Дж. Р. Р. Толкин «Смерть Артура»

Линдабрида, 30 мая 2017 г. 19:52

Каких только артуриан не знает XX век! Героические и иронические, натуралистические и возвышенные. Но толкиновская — особенная. Это попытка воссоздать артуровский эпос, каким его могли видеть среднеанглийские поэты. Это постоянная для Толкина тема «обреченного мира», вдвойне прекрасного именно потому, что его гибель уже близка:

Древний мир движется к гибели,

И волна времени восстает супротив него.

Собственно говоря, артуровский мир уже рухнул; его погубили безжалостная красота Гвиневеры, измена Ланселота и раздор среди рыцарей.

Потому и обречен поход Артура то ли в Восточную Европу, то ли к Мглистым горам — Хитаэглир — странный поход, в котором, кажется, войско не встречает никого, кроме призраков. Надежда переломить ход событий оказывается обманной.

И еще, пожалуй, не менее важно здесь столкновение мира волшебства и идущего ему на смену мира, лишенного магии (воплощением которого становится Мордред). Чарами окружен Артур и его рыцари. Сверхъестественным существом представляется и Гвиневера, прекрасная как фея, с хрустально-холодными глазами, «рожденная мужам на муки». Не случайно она в поэме не скрывается от Мордреда в Тауэре (как в средневековой артуриане), а исчезает в неком «сокрытом королевстве», среди теней и туманов.

Как противопоставлены друг другу персонажи, так контрастны и локации, где протекает действие.

Края, по которым странствует Артур со своим войском, прекрасно знакомы всем любителям творчества Толкина: «мглистый Мирквуд», с весьма узнаваемыми «предгорьями пасмурными, приютом демонов» (орков?), напоминает не реальную континентальную Европу, а именно Средиземье. Таинственные и полные смутной угрозы земли, может быть, не столь далекие и от волшебных синих лесов, где бродит Куллерво в другой толкиновской поэме.

И от всей сумрачной мистики — отрезвляющий переход к вполне реальной саксонской угрозе и предательству Мордреда:

Йорк в осаде и сдался Линкольн,

Пылает пожарами побережье Кента.

Если Артур блуждает по местам странным и волшебным, то Британия, где остался Мордред, напротив, лишена мистического ореола полностью. Артур и Гавейн видят Дикую Охоту и могут призвать эльфов в свое войско — Мордред, кажется, о подобных вещах никогда не думал.

Трудно сказать, чем могла бы стать эта поэма, будь она завершена. В написанных песнях автор сумел лишь наметить основные темы, лишь подразнил грандиозным замыслом.

Оценка: 10
– [  9  ] +

Рэй Брэдбери «Марсианские хроники»

Линдабрида, 30 марта 2023 г. 22:05

Вот неожиданность: классика золотого века научной фантастики оказалась на поверку мистической притчей. Предисловие к советскому изданию старается сфокусироваться на взаимодействии культур. А ведь как раз взаимодействия здесь и нет. В большинстве рассказов (особенно явно в «Ночной встрече») марсиане и земляне друг для друга — существа потусторонние.

Марс предстает как нереально прекрасное и одновременно мрачное царство смерти, и недаром в трех из рассказов («Третья экспедиция», «Марсианин», «Долгие годы») герои прямо сталкиваются с умершими близкими. Финал у этих эпизодов разный, но в общем, контакт живых и мертвых показан таким же опасным, каков он в аутентичных фольклорных историях.

Над Марсом мчится едва ли не Дикая охота («Мертвый сезон»), на Марсе становятся реальностью готичные истории Эдгара По («Эшер II»), и мистика лишь слегка завуалирована научно-фантастическими терминами.

И над всем этим мощнейший посыл-обвинение человечеству за агрессивность, невежество, пошлость и за вот это вот: «Я иностранцев не люблю. И марсиан не люблю. До сих пор ни одного не видел» («Мертвый сезон»). Брэдбери не щадит ни землян, ни марсиан. Косность и жестокость марсиан в первых новеллах («Илла», «Земляне») столь же отталкивают, как и куклуксклановец в рассказе «Высоко в небеса» или герой «Мертвого сезона», готовый убить любого за свою сосисочную.

Оценка: 10
– [  9  ] +

Вальтер Скотт «Кенилворт»

Линдабрида, 24 февраля 2015 г. 20:19

Давно уже толстый роман позапрошлого века не увлекал меня так, как «Кенилворт». И плевать на длинные описания и «не так все было«!

Начинается все с того, что королева Елизавета Тюдор полюбила прекрасного графа Лестера. Или, скорее, с того, что безвестная Эми Робсарт отдала свое сердце ему же. Что ж, Золушка получила свой хрустальный башмачок, любовь прекрасного принца (ладно, графа) и замок впридачу. Сказке здесь бы и кончиться, традиционный хэппи-энд вырисовывается во всей красе. А роман только тут и начинается.

Кстати, вы уверены, что Золушка была счастлива в браке? Тогда визит в Кенилворт может опрокинуть вашу картину мира.

Правду сказать, Вальтер Скотт вовсе не склонен щадить героинь и, вопреки стереотипу, не изображает неземных идеальных созданий. Милая Эми капризна, безвольна и наивна до глупости. Если бы не ее неподдельная честность и любящее сердце, она, пожалуй, была бы совсем не так уж мила.

Правда и то, что принц (ну, граф) ей достался подозрительно похожий на козла. Его рассуждения о браке сводятся к современному до боли «я ей денег даю, а она еще недовольна». Судите сами. Лестер с ней спит (время от времени). Позволяет ей называть себя графиней (только чтобы никто не слышал). Побрякушки дарит. Чего же ей еще надо??? К тому же бедная Эми мешает своему благоверному ухаживать за королевой Елизаветой — а он, глядишь, и королем стал бы...

Думаю, вы не очень удивитесь, узнав, что Золушка, со своими требованиями признать брак открыто, вызывает у недокороля Лестера вначале недоумение, потом раздражение.

Учитывая, что при Лестере состоит собственный «честнейший Яго» в лице некоего Варни, шекспировские страсти обеспечены!

Пышное празднество в Кенилворте оборачивается клубком запутаннейших интриг, роковых случайностей, следить за которыми весьма увлекательно.

Читателю терпеливому и эрудированному положены дополнительные бонусы.

Бонус №1. Как оно и положено в лучших романах Вальтера Скотта, в «Кенилворте» любовно выписан дух эпохи — нравы, привычки, манеры мыслить. Чего стоит хотя бы глубокомысленная дискуссия придворных о том, что увлекательнее — шекспировские пьесы или травля медведя?

В романе это не единственный оммаж Барду со стороны шотландского писателя.

Бонус №2. Шекспировские аллюзии пронизывают текст.

Бонус №3. Кузнец Велунд собственной персоной. Он, правда, изрядно измельчал — века-то идут, старость не радость даже для властителя альвов! — и в «Кенилворте» ему досталась забавная роль Уэйленда Смита. Но Кузница Велунда в Оксфордшире и легенда при ней описаны такими, каковы они в действительности и самым естественным образом встроены в мир романа.

Оценка: 10
– [  9  ] +

Екатерина Коути, Кэрри Гринберг «Длинная серебряная ложка»

Линдабрида, 4 марта 2014 г. 19:27

Наконец-то «Длинная серебряная ложка» вышла в бумаге. И это здорово. Переработка пошла книге на пользу; бумажное издание оказалось не только короче, но и намного менее болтливым, чем прежний электронный вариант. Обложка и внутренние иллюстрации еще добавляют очарования, ведь это — аутентичные рисунки конца XIX в.

Фабула. Восходит, как минимум, к Апулею: молодой человек приезжает в Фессалию в поисках ведьм... ой, то есть, в Трансильванию в поисках вампиров. И, понятное дело, находит искомое. Не уверена, что отсылка к «Золотому ослу» была сознательным ходом авторов — некоторые литературные ситуации витают в возухе тысячелетия подряд. Зато точно присутствует изящное пародирование «Дракулы», «Кармиллы» и (за компанию, чтоб веселее было) еще и «Сумерек» с их бесчисленными клонами. Прибавьте сложные переплетения сюжета, а то и совершенно безумные постструктуралистские фантазии на тему «Мир есть текст». И ведь не возникает ощущения бреда, скорее — хорошей фантасмагории. Тем более, что здесь найдется место и для романтической любви, и для схваток с упырями.

Атмосфера. В книгу погружаешься, точно в реку времени, и легко переносишься в позапрошлое столетие. Можно узнать многое не только о вампирах, но и обо всем том, что зовется историей повседневности.

Персонажи. Они тоже аутентичны. Авторы постарались как следует вписать своих героев в эпоху — и это им удалось. Среди главных героев я бы выделила «ботаника» Леонарда

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)
(вампир, который боится крови, о-о!),
а среди эпизодических даже и выбрать трудно. Наверное, первый приз по колоритности отдам обращенным Бертой бандитам.

Стиль. Вот это был единственный ма-аленький минус. Книга написана грамотным и гладким литературным языком, но какой-то языковой изюминки, способной намертво врезаться в память, мне в этой гладкописи не хватило.

В итоге все же: прелестная книга, ироничная, атмосферная, умная — настоящая жемчужинка. Предвкушаю знакомство со следующей книгой цикла — «Стенами из хрусталя».

Оценка: 10
– [  9  ] +

Мэри Рено «Тезей»

Линдабрида, 10 сентября 2011 г. 14:03

Тем, кто считает, что при создании мира и сюжета автор должен руководствоваться исключительно собственным воображением, здесь, конечно, ловить нечего. И то, и другое в «Тезее» — результат тщательной реконструкции, едва ли не каждая деталь опирается на какой-нибудь источник. В конце концов, это и отличает настоящий исторический роман от фэнтези.

Сюжет предоставляет греческая мифология. Она заботливо переосмыслена, приведена в соответствие с данными истории и археологии и собрана в непротиворечивое целое — а каждый, кто когда-нибудь пытался разобраться в бесконечных вариантах античных мифов, знает, как это нелегко. Основательно проработаны чуть ли не все возможные источники, где можно позаимствовать сведения о Тезее, от греческих трагиков до Плутарха и эллинистических мифографов. Этак ненавязчиво перед нами разворачивается чуть ли не вся панорама греческих мифов. Иногда это превращается в увлекательную интеллектуальную игру — а ну, какой из них задействован в этом эпизоде?

Атмосфера дилогии рождается из гремучей смеси данных микенских и кносских ракопок, теорий Фрэзера и многих других историков и фольклористов. Результат получается завораживающий. М. Рено смогла создать яркий визуальный ряд. Великолепные сцены бычьей пляски, вечера в поселении амазонок, злосчастной свадьбы Пирифоя так и просятся на кинопленку. И еще — в этой книге я действительно увидела крито-микенскую цивилизацию, и не просто одежду-пищу-мебель, а — мироощущение.

Здесь главный герой не вызывает часто приходящего на ум вопроса «и откуда ты такой взялся». Напротив, становится ясно, пронзительно ясно, что в этой атмосфере Тезей не может вырасти другим, как бы он ни был необычен с нашей точки зрения. Он действительно осознает себя «священным царем», чей долг — жертвовать собой ради своего народа («...меня воспитали в доме царей, где наследника зовут Пастырь Народа, — потому что его место между стадом и волком...»). Интриги Кносского двора, где господствует более «современная» концепция управления («Это то, что мы сделали здесь, — отковали мечи свои из золота», — говорит Ариадна), кажутся ему извращением: как можно стремиться к власти, ничего не отдавая взамен? Поэтому совершенно естественно смотрится одно из ключевых событий: Тезей добровольно отплывает на Крит, где его ждет неизбежная смерть, ибо только так он может защитить своих подданных.

Хотя повествование идет от лица главного героя, оно не грешит избытком рефлексии. Тезей отнюдь не сосредоточен на самом себе, ему интересен мир, интересны люди. Соответственно, второстепенные персонажи не выглядят бледными тенями. Каждый из них по-своему ярок: Эдип, с его отчаянием и ненавистью к изгнавшим его Фивам; печальный и мудрый Хирон; брутальный Минотавр; обезумевшая от запретной любви Федра... Несколько менее удачным, на мой взгляд, вышел Ипполит; уж слишком его заидеализировали.

Оценка: 10
– [  8  ] +

Питер С. Бигл «Песня трактирщика»

Линдабрида, 17 июля 2018 г. 09:54

О, это и впрямь было заклятие! Плавный язык, который льется, как белозубая река Сусати, и распахнувшийся перед глазами необъятный мир, даром, что действие происходит в стенах одного трактира и в его окрестностях. При этом Бигль не собирается потчевать читателей длинными лекциями по грамматике, лексике и узусу языка дирвик — или чего-либо другого. Достаточно одной фразы: «От дирвика болит горло, и язык покрывается густой горечью. Он никогда не был предназначен для обычной беседы». И все, картинка сложилась. Контраст между обыденной жизнью конюха Россета и экзотическими странами, удивительным волшебством, на которые лишь намекает автор, меня просто зачаровал. Как и сам трактир с мрачноватым названием «Серп и тесак», где можно познакомиться с мудрым ворчливым Каршем и с его колоритными постояльцами. С Каршем, который на самом деле охотно сбежал бы в золотые дали за прекрасными искательницами приключений и, возможно, именно поэтому фыркает, слыша балладу о себе самом. А среди постояльцев встретились три непохожие дамы (или кто они?), каждая со своей тайной, объединенные верностью, или поисками попавшего в беду волшебника, или просто обстоятельствами. Их истории обрисованы так же, как и сам мир книги — полунамеками, оброненными словами. Ни воительнице Лал, ни бежавшей из монастыря Ньятенери нет нужды разражаться собственной биографией на пару глав. Их жизнь раскрывается постепенно, как это обычно и бывает с людьми, встречающимися нам в жизни. История бледной Лукассы проще, но ее призрачная нежность, и ускользающая память, и страстная любовь к ней Тиката создают впечатление восхитительной серенады. Особое место в романе занимает Лис — когда он получает слово, его речь удивительно красочна, а его роль в сюжете играет все новыми и новыми гранями — от пройдохи, ворующего кур, до «старого ничто» финала. Еще! Еще! Как, неужели это была последняя страница? Этому роману я дала бы десяток мифопоэтических премий, если бы могла. Он оставил по себе ощущение только что развеявшегося заклятия — впечатление безупречно прекрасного произведения в жанре фэнтези.

Оценка: 10
– [  8  ] +

Александр Пушкин «Арап Петра Великого»

Линдабрида, 11 апреля 2017 г. 19:44

Как жениться задумал царский арап,

Меж боярынь арап похаживает,

На боярышен арап поглядывает.

Что выбрал арап себе сударушку,

Черный ворон белую лебедушку.

Ну просто хочется рвать и метать: такая великолепная вещь — и не закончена! В утешение читателю остается роскошная панорама петровского «парадиза», новой столицы, где «не было ничего великолепного, кроме Невы, неукрашенной еще гранитною рамою, но уже покрытой военными и торговыми судами». Вы побываете на ассамблее и на обеде у знатного боярина Ржевского. Вы увидите зарождающуюся историю брака арапа Ибрагима и боярышни Натальи (ах, колдовское имя пушкинского творчества! на самом деле жену Ибрагима звали Евдокией). К несчастью для Ибрагима, у его невесты на сердце совсем другое, и повесть обрывается на том драматическом моменте, когда сердечный друг Валериан возвращается домой, чтобы узнать о скорой свадьбе своей возлюбленной... Финал (кажется, это был спойлер?), увы, приходится искать в бракоразводных делах XVIII в. — первый брак Ибрагима в реальности закончился трагически и, как можно догадываться, в романе его ждало примерно то же.

Оценка: 10
– [  7  ] +

Уильям Шекспир «Сон в летнюю ночь»

Линдабрида, 8 мая 2019 г. 11:49

Миф о Тезее и Ипполите, английский фольклор, да кстати элегантный комплимент Елизавете I, и все в одной пьесе; кто сказал, что Шекспир — это не постмодерн? Одна из самых волшебных шекспировских пьес с легкостью смешивает реальность и сон, насмешку над незадачливыми коллегами-актерами и эльфийские чары. Пэк вообще великолепен —

Тот, кто пугает сельских рукодельниц,

Ломает им и портит ручки мельниц,

Мешает масло сбить исподтишка,

То сливки поснимает с молока,

То забродить дрожжам мешает в браге,

То ночью водит путников в овраге;

Но если кто зовет его дружком —

Тем помогает, счастье вносит в дом.

И хотя профессор Толкин относился к шекспировским эльфам, как к чисто литературной фантазии (и очень их не любил), в данном случае он не совсем справедлив. Волшебный лес, фантазией драматурга переместившийся в окрестности Афин, прочно врос корнями в английскую почву. Веселые козни Пэка демонстрируют традиционный арсенал эльфийских чар — он путает тропки, подражает человеческим голосам и, конечно, заколдовывает неосторожных смертных, забредших в чащу сказочной летней ночью. Но правда сердца все равно торжествует над наведенной колдовством страстью. И вот уже Оберон и Титания торжественно благословляют влюбленных.

Оценка: 10
– [  7  ] +

Уильям Шекспир «Укрощение строптивой»

Линдабрида, 6 мая 2019 г. 19:56

Ну, конечно, любая современная женщина просто обязана возмутиться по поводу этой пьесы. Ну, конечно, это архетипичный текст торжествующего патриархата. Более полно, чем Петруччо в обращенной к Катарине реплике, патриархальное отношение к женщине и выразить невозможно.

Я своему добру хозяин полный,

А ты теперь имущество мое:

Мой дом, амбар, хозяйственная утварь,

Мой конь, осел, мой вол — все что угодно.

Трудно представить себе нашу современницу или хотя бы даже современницу Шекспира, которая могла бы всерьез повторить финальный монолог Катарины, и неслучайно, наверное, в советской экранизации великолепная Людмила Касаткина произносила все это с легчайшей, но ощутимой иронией.

Но при этом пьеса не перестает быть веселой, остроумной, фарсовой... и серьезной.

Я вот как-то задумалась над полной беззащитностью Катарины. Петруччо может морить ее голодом, унижать — заступиться некому. Мог бы и избивать, и убить на ее глазах любимую собаку, как в средневековых вариантах того же сюжета.

Или посмотреть на вторую влюбленную пару пьесы — Люченцио и Бьянку. Бьянка вообще интереснейший персонаж, как мне кажется. Очень любопытно решила ее характер Ольга Красина в уже упомянутом фильме: ее героиня лицемерна, она лишь притворяется кроткой, а исподтишка готова сделать гадость. Что-то в пьесе подсказывает и такую возможность, да. Но мне почему-то кажется, что и милая Бьянка, и ее возлюбленный до свадьбы просто с примерной точностью воспроизводили отведенные им культурой роли. Она — воплощенное девичье кокетство, когда говорит Люченцио (якобы переводя с латыни): «regia — не будьте самонадеянны; celsa senis — не отчаивайтесь». Он, в свою очередь, олицетворение идеального влюбленного эпохи Возрождения, когда аффектирует свой любовный восторг:

О да, я видел красоту ее:

Такой лишь Агенора дочь блистала,

Когда ей руку целовал Юпитер

На Критском берегу, склонив колена.

После свадьбы — дело другое, оба с облегчением отбрасывают маски. Тут-то и выясняется, что Бьянка ничуть не менее строптива, чем ее сестра, а Люченцио — капризен и тираничен.

Оценка: 10
– [  7  ] +

Вальтер Скотт «Пират»

Линдабрида, 17 февраля 2015 г. 21:19

Ну, вы наверняка знаете хотя бы понаслышке, что такое Вальтер Скотт. Его книги писались для неспешного девятнадцатого века и сами не отличаются торопливостью. Так вот, «Пират» — не самый динамичный его роман.

Повествование камерное, почти домашнее. Первая любовь Мордонта и Бренды, маленькие интриги Норны, брюзжание мистрисс Йеллоули да тому подобные маленькие драмы глухой провинции составляют канву сюжета. Лишь появление пирата Кливленда и его корабля приносит на затерянные Шетлендские острова отголоски какой-то иной жизни, полной приключений и преступлений.

Морских баталий, песен про «сундук мертвеца» и воплей «На абордаж!» в книге практически нет. «Пират», несмотря на название, — роман скорее психологический, нежели приключенческий.

Зато это один из самых поэтичных романов Вальтера Скотта. Недостаток динамизма с лихвой возмещается атмосферностью. Суровая красота природы, так любимая Минной Тройл: северные острова в бурном море, фьорды, птичьи базары на скалах. Удивительная культура, занесенная на Шетленды викингами. Обаяние северного фольклора, с его мрачноватыми историями о трау и морских девах. Ах!

Оценка: 10
– [  7  ] +

Дмитрий Колодан «Другая сторона»

Линдабрида, 24 января 2015 г. 10:10

Это действительно было открытием. Потому что о книге я не имела никакого предварительного представления, ничего и не ждала. А в итоге читала запоем.

Веселая сумасшедшинка, странные чудеса, игры с Кэрроллом, Баумом, Берроузом и множеством других авторов и, конечно, Спектр — мне понравилось все.

Спектр... Ну, это маленький городок, в нем есть деревянная статуя индейца и лучший в мире кофе (и не верьте, если конкуренты из Конца Радуги будут его хаять!). А еще в Спектре повышенная концентрация гениальных чудаков. Ну, скажем, там живет астроном, способный с первого взгляда опознать марсианскую принцессу. Городок выписан любовно, со множеством ярких деталек, создающих эффект присутствия.

И при этом сюжет не теряет динамики. Действие уверенно набирает обороты, и вот уже автомобильная пробка в китайском квартале приводит к странной смерти, а герой с пластиковым фламинго под мышкой едет навстречу приключениям.

В двух словах — милый, чудаковатый текст.

Оценка: 10
– [  6  ] +

Агата Кристи «Человек в коричневом костюме»

Линдабрида, 8 апреля 2021 г. 22:35

Один из знакомых Агаты Кристи обратился к ней с необычной просьбой: он хотел попасть в ее новый роман, причем непременно в роли убийцы. Миссис Кристи просьбу выполнила с лихвой. Роман был написан, знакомый занял в нем место не просто убийцы, а зловещего махинатора, главы настоящей ОПГ. И, надо сказать, отлично справился.

Как и рассказчица — бесшабашная Анна Беддингфелд, которая отправляется за приключениями, не имея за душой ничего, кроме авантюрного духа и острого ума. Приключения, конечно же, будут! Шпионские страсти, убийства и контрабанда алмазов — кому что ближе. И расследование, разумеется, это же классический детектив. А еще будет корабль, прямо-таки набитый подозрительными и эксцентричными персонажами. И много прекрасной Африки. (Заочно влюбилась в забавные статуэтки зверей. Будь я на месте Анны, тоже бы скупала их десятками.)

Оценка: 10
– [  6  ] +

Ги де Мопассан «Милый друг»

Линдабрида, 25 апреля 2020 г. 20:26

Изнывающий от летней жары Париж, его оживленные бульвары, уличные кафе. И молодой человек, у которого осталось денег всего на два обеда или два завтрака — на выбор. С этого начинается самое знаменитое произведение Мопассана. Писатель приводит нас в мир осязаемый, чувственный, и, перелистывая страницы, легко ощутить и парижскую жару, и суету в издательстве.

Среди интриг политических и любовных все более уверенно идет по этому миру Милый друг — Жорж Дюруа, сын нормандского крестьянина, бывший военный и будущий... донжуан? Ох, вы только взгляните на его неотразимые усы! Действительно, как тут устоять! А еще он порой способен изобразить благородный жест, на что тоже можно купиться. Например, картинно бросит в камин доставшийся не совсем честным путем орден. Правда, потом отчистит орденок от золы и наденет снова, но это ж детали.

И все-таки перед нами не донжуан; женщины нужны ему не сами по себе, а ради ощущения победы и еще более того — ради прибыли и карьеры. Он ведь жаден и завистлив, Милый друг, стоит ему чего-то добиться, как он замечает, что у соседа жемчуг крупнее. А тут, глядишь, одна поможет ему освоиться с журналистикой, другая введет в свет, третья даст богатство... При чтении его истории вспоминаются скорее Жюльен Сорель и Растиньяк, точно так же штурмовавшие Париж. Со знаменитым героем Тирсо де Молины нашего Милого друга роднит разве что быстрое охлаждение. Как только женщина завоевана, внезапно выясняется, что она плачет, как Джульетта, а надо бы плакать, как Дидона. И это, разумеется, нестерпимо.

Женщин жаль, и даже не столько потому, что связались с мерзавцем. Общество, описанное Мопассаном, к ним безжалостно. Вся гордость и ум Мадлен не могут помочь ей отстоять свою независимость, если этого не захочет ее муж. Вся свежесть и элегантность мадам Вальтер не спасут ее от презрения: в сорок лет окружающие считают женщину старухой, и ей остается только носить траур по собственной жизни. Если девушка сбежала из дома с мужчиной, он всегда выпутается, а ее репутация погибла.

Ну, а роман прекрасен!

Оценка: 10
– [  6  ] +

Лион Фейхтвангер «Лже-Нерон»

Линдабрида, 14 февраля 2018 г. 19:43

Вы хотите знать, как фабрикуются императоры? О, всего лишь небольшая сделка, в которой прибыль — некая идея, а убыток — несколько миллионов сестерциев и целая цивилизация, один друг и одна дочь.

А ещё, пожалуй, потребуется “создание”, этакий шут, который сможет изящно подносить к глазам смарагд и к месту проговаривать заученный текст.

Горшечник Теренций — ну, можно ли представить более безобидное существо! И это он — Зверь из Бездны? Да, именно он. Автор гениально раскрывает тот невероятный процесс, когда роль поглощает актёра. Великолепно показан контраст между ролью Нерона и Нероном истинным. Теренций раз за разом ошибается — он воспроизводит поступки не человека по имени Нерон, а того “кровавого актёра”, образ которого у всех в головах. Нет, он раз за разом поступает безошибочно: он делает именно то и именно так, как по всеобщему убеждению делал бы Нерон. Быть может, на его фоне подлинный рыжебородый император ещё и показался бы самозванцем. И тут-то кроется тайна превращения забавной марионетки в Зверя из Бездны: он изо всех сил старается быть более Нероном, чем сам Нерон.

«Удивительное дело: из-за того, что существует ошибочная уверенность, будто подлинный Нерон поджег Рим, нужно в честь этого поддельного Нерона потопить город Апамею! Иначе мир не признает подлинным нашего поддельного Нерона», — меланхолически замечает один из персонажей.

Итак, Зверь из Бездны — всего лишь горшечник Теренций? Нет, не он. Воистину, короля играет свита. И Фейхтвангер со скрупулезной дотошностью демонстрирует, как Зверем из Бездны становятся все они — озлобленный на весь мир раб Кнопс, и утончённый интриган Варрон, и усталый молодой царь Филипп, и Требон со своим жирным смехом.

Роман логически делится на две части. В первой — собственно, обычный для Фейхтвангера мир сложных интриг, запутанное переплетение скрытых мотивов и интересов. Вторая — начиная с “Лейпцигского процесса “ над Иоанном из Патмоса — написана куда более жёстко и злободневно. Писатель отбрасывает изящную игру намёков — там удачная аналогия, здесь намеренный анахронизм. И начинается открытое гневное обличение, адресованное уже не Римской империи, а ХХ веку, не Лже-Нерону, а новому, ещё более ужасному Зверю из Бездны.

Оценка: 10
– [  5  ] +

Андрэ Нортон «Бархатные тени»

Линдабрида, 19 июня 2010 г. 11:11

Любителям экшена не беспокоиться. Это изысканная стилизация под Шарлотту Бронтэ или Джордж Эллиот, пленительная тонкой прорисовкой характеров и атмосферы Калифорнии второй половины XIX века, а не лихо закрученным сюжетом. Роскошь золота и бархата, вудуистская мистика, флер тайн и загадок великолепно передают декадентский колорит fin-de-siecle.

Оценка: 10
– [  4  ] +

Ромен Роллан «Кола Брюньон»

Линдабрида, 7 февраля 20:55

Стиль здесь настолько сочен, что невозможно не наслаждаться. Плавно и славно, с прибауточками и поговорочками. То расскажут сказку о трех птичках, летавших на небо за огнем, то байку ввернут. Это же потрясающе, когда автор так талантлив, а перевод выполнен бережно, причем переводчиком не меньшего таланта.

Да и сам Кола Брюньон разве не хорош? Жив ведь курилка, жив, и ничего-то его не сломает, ни война, ни чума, ни сгоревший дом. Между двух белых январей, между веселым балагурством и печальными событиями он расскажет нам о своей жизни, и в рассказ вместится вся его любимая Бургундия, пышная и роскошная, с весело бегущей меж лугами речкой и бочонками вина.

И еще рассказ Кола Брюньона светел — тем более светел, что написан он летом накануне мировой войны.

Оценка: 10
– [  4  ] +

Уильям Шекспир «Двенадцатая ночь, или Что угодно»

Линдабрида, 9 мая 2019 г. 12:06

И снова Шекспир вводит зрителей в волшебный мир любви и веселья. Недаром «пироги и пиво» из этой пьесы стали в английском языке символом мирских радостей. Прекрасная Иллирия столь же идиллична, как эльфийский лес «Сна в летнюю ночь». Молодые герои все сплошь влюблены, и хотя двое из них в результате получают в супруги вовсе не тех, по ком вздыхали, финал все равно безмятежен. Неподражаемо забавная компания сэра Тоби, в свою очередь, живет словно в сказочной стране Кокань, где колбасы свисают с деревьев, а вино течет реками. И если «пуританин» Мальволио время от времени пытается помешать весельчакам, его легко изгоняют из радостного мира комедии при помощи смеха и шутки.

Оценка: 10
– [  4  ] +

Уильям Шекспир «Много шума из ничего»

Линдабрида, 7 мая 2019 г. 17:51

С «Укрощением строптивой» эту комедию объединяет тема противостояния мужчины и женщины, а со «Сном в летнюю ночь» — мотив иллюзорности бытия. Обычный посыл эпохи барокко — мир есть сон — вводится здесь через целую череду иллюзий, меняющих судьбы героев. Всего лишь розыгрышем является поначалу любовь Бенедикта и Беатриче. Под маской принц признается Геро в любви, выдавая себя за Клавдио. Все не так, как оно кажется, атмосфера вечного маскарада. Задолго до Лермонтова Шекспир раскрывает зрителю темную сторону карнавала: именно здесь раздолье коварному дону Хуану, ему легко придать изящной шутке вид предательства или устроить свой собственный маскарад, губящий репутацию Геро. Но в отличие от романтика Лермонтова, Шекспир слишком жизнерадостен, чтобы на этом и остановиться. Несмотря на драматический накал истории Геро, мы в сияющем, праздничном мире, где зло восторжествовать не может. И перепалки Бенедикта и Беатриче, в отличие от похожих диалогов Петруччо и Катарины, не служат средством подчинения партнера, а остаются веселой игрой, радующей обоих. (Задумалась, нет ли здесь заслуги их самих — Беатриче явно не так озлоблена и агрессивна, как Катарина, а Бенедикт не так откровенно меркантилен и равнодушен к своей возлюбленной, как Петруччо — к своей.)

Оценка: 10
– [  4  ] +

Томас Харди «Мэр Кестербриджа»

Линдабрида, 13 августа 2017 г. 22:34

Господи, какая густая концентрация эгоистов! Любят и ненавидят, плетут интриги и следуют принципам — но никогда, ни на секунду не задумываются о ком-то, кроме самих себя. Все — и недалекая интриганка Люсетта, и милая Элизабет-Джейн, и обаятельный Фарфрэ, и сам мистер Хенчард — мэр Кестербриджа. Последнего все же жаль. Ведь он, в сущности, совсем неплохой человек, несмотря на свой бурный вспыльчивый нрав.

Рама вполне отвечает характеру изображенных людей. Городок Кестербридж на первый взгляд кажется идиллией. Английская литература XIX века просто обожает уводить читателей подальше от больших городов и победной поступи Прогресса. Вот и у Гарди из-под пера выходит сонный городок — органическая часть окружающего его зеленого мира. Потрясения и даже просто перемены покамест милуют старозаветных обитателей Кестербриджа: ускоряющийся темп развития Англии совершенно не затрагивает тихий уголок, так что механическая сеялка — невиданное и подозрительное диво, а вообще-то сеять можно и из лукошка.

Но если присмотреться, можно увидеть в Кестербридже не столь обаятельно-патриархальную сторону. Были здесь и бунты (пусть и давно, должно быть, «при римлянах»), и о публичных казнях еще не успели забыть. А какой славный старинный обычай — не правда ли? — провезти по улицам чучело женщины, ославив ее на весь город! Старожилы вообще убеждены, что городок проклят. Наверное, так и есть, если считать проклятием нетерпимость и жестокость. Горе женщине, если она в чем-то оступилась! Горе мужчине, если ему не повезло в делах! Упавшего подтолкнут — даже добродетельная Элизабет-Джейн, даже добродушный Фарфрэ! — и не простят ему никогда, до смерти и после смерти.

Оценка: 10
– [  4  ] +

Михаил Левидов «Путешествие в некоторые отдаленные страны мысли и чувства Джонатана Свифта, сначала исследователя, а потом воина в нескольких сражениях»

Линдабрида, 17 мая 2017 г. 22:27

Человек жизни правильной и несчастливой. Нормальный человек в безумном мире. Человек, чье сердце разорвалось от сурового негодования. Таким предстает Свифт в глазах своего советского биографа.

Шаг за шагом, от юношеской мечты «совершенствовать человеческий род» все дальше в «отдаленные страны» мысли и чувства уводит Свифт своего биографа. По громадному Бедламу идут они вдвоем — Свифт и Михаил Левидов — и сумасшедшим этим домом оказывается сама Англия XVIII в. Вымести отживший сор суеверий — деспотизма — подлости мечтает Свифт. И создать хотя бы островок разума и честности — хотя бы в виде торийского министерства — пытается Свифт. И опрокинуть, разбить неподъемную глыбу ирландского горя пробует он. И гибнет он, побежденный, трагический Гулливер, обреченный умирать в стране еху. Необыкновенно яркая книга рассказывает о необыкновенно ярком человеке.

Оценка: 10
– [  4  ] +

Джон Фаулз «Коллекционер»

Линдабрида, 23 сентября 2016 г. 18:37

...никуда она из терема не ходила, вольным воздухом царевна не дышала; много было у ней и нарядов цветных и каменьев дорогих, но царевна скучала: душно ей в тереме, в тягость покрывало! Волосы её густые, златошелковые, не покрытые ничем, в косу связанные, упадали до пят, и царевну Василису стали люди величать: золотая коса, непокрытая краса.

«Сказка о Василисе золотой косе, непокрытой Красе, и об Иване-Горохе»

Любит мистер Фаулз литературные игры. Вот и здесь сказочная или, если хотите, архетипическая ситуация: заточенная царевна, что «никуда из терема не ходила, вольным воздухом не дышала». Шекспировских истоков своего романа автор и не скрывает; есть и реверансы по адресу других писателей (мистер Стэплтон из окрестностей Баскервиль-холла передает привет коллеге).

Итак, Миранда и Калибан в прозаическом английском графстве вновь разыгрывают вечный сюжет, и пьеса у них получается ох какая неоднозначная.

Калибан у нас очень цивилизованный. Это мелкий чиновник по имени Клэгг, коллекционер бабочек и вообще очень серенькое создание. Недаром Миранда говорит ему: «Вас очень трудно передать. Вы безлики». Однако то, что трудно Миранде, вполне удалось Фаулзу. Здесь, как и в «Любовнице французского лейтенанта», писатель выплескивает свою ненависть ко всему мелкому, ханжескому, клэгговскому. Автор вложил в героя столько омерзения, что результат получился весьма выразительным. Клэгг — воплощение массовой (а значит, никакой!) культуры. Его идеал — кич. Предел его мечтаний: «Как будто мы в рекламный плакат попали, вроде картинка из журнала ожила». Он сноб, на свой мелкий манер: очень много внимания уделяет социальным градациям и никогда не забывает облить высший класс презрением, едва скрывающим зависть. Он не брутален, как шекспировский Калибан, но человеческого в нем куда меньше. Повествование от первого лица вроде бы предрасполагает к сочувствию к рассказчику, но жалеть Клэгга мне совершенно не хотелось. Да он на самом деле и не нуждается в жалости. Свою униженность и оскорбленность он несет, точно транспарант на демонстрации, и гордится собой гораздо больше, чем Миранда, при всем ее артистическом высокомерии. Меня поразило, как он до последнего убежден в непогрешимости собственных действий.

Что до Миранды, то ее среда — художественная богема. У нее есть все, чего не хватает протагонисту: ум, утонченность. Она и похитителю своему пытается привить художественный вкус. Яркая бабочка пытается рассказать коллекционеру о радости полета! Бесполезно, рожденный ползать считает полет извращением. Меня больше всего подкупает в этой девчушке то, что она умеет сочувствовать. Всем, даже своему похитителю. И голодным детям. И русским городам, которые могут погибнуть под водородной бомбой. Мне кажется, здесь-то и есть на самом деле ее главный талант, а не в тех идеалах «искусства для искусства», которые в нее вбил Ч.В. Она может показаться неприятной со своей уверенностью в собственной избранности. Но ведь ее «Немногие» — это на самом деле не художники, а те, кому не все равно. Неравнодушные, самое прекрасное меньшинство на нашей планете.

Действие очень сжато: все происходит в уединенном особняке Клэгга. Фокус внимания сконцентрирован на двух протагонистах, никто другой на первом плане не появляется. События сами по себе мелкие, домашние. И в то же время роман искрится напряжением: стремление Клэгга завладеть Мирандой, стремление Миранды освободиться превращают каждый маленький повседневный эпизод в миниатюрную драму. Интересно и присутствие двух точек зрения, когда одни и те же события излагаются вначале от лица Клэгга, а затем — от лица Миранды.

Истории с маньяками не люблю и никогда не думала, что подобный сюжет может мне понравиться. А вот ведь — потрясена, и очарована, и ужасно переживала за Миранду.

Оценка: 10
– [  4  ] +

Елена Первушина «Короли побеждённых»

Линдабрида, 21 февраля 2016 г. 12:20

«И даже если вы победили,

неужели вы думаете,

что действительно победили?»

Еврипид. Троянки

На самом деле это не фэнтези. Классической фэнтезийной магии нет здесь, мистики самая малость, эльфов и гномов тем более не ищите. Зато свиваются клубки политических интриг и между ними робко пытается выжить любовь.

Скорее, роман условно-исторический, о стране, которой нет на карте, но вполне могла бы и быть. Где-нибудь там, за Морем Мрака, где средневековые географы помещали самые прекрасные свои фантазии. А живут в той дальней стране три народа. Культуры их колоритны и непохожи. И у каждого — свое оружие. У тардов — сила и воинственный напор, у церетов — терпение и вера, а у асенов — хитрость. О том, кто победит в конце концов, мы узнаем из первых же строк, и история вовсе не о них, а вот асены проиграли. Как-то живется на свете побежденным?

Признаться, лисье племя асенов в чем-то симпатично и во времена свободы, и под чужеземным игом. Они могут быть вероломны, надменны, беспринципны, но все равно им хочется сопереживать. «Оборотню» Ивору и королеве Мэй с ее веселым цинизмом:

«Коль крадешь — не попадайся,

Если врешь — так улыбайся.

А поймают — так не кайся

И вперед не зарекайся.»

И резчику Марту с его мечтами о покое и подспудной асенской хитринкой тоже хочется сочувствовать. И еще одна мудрость этого странного народа врезается в память: «Свобода выше долга, честь выше свободы, но мудрость может быть выше чести».

Браво автору, сумевшей сделать настолько живыми и своих героев, и народы Острова.

Оценка: 10
– [  3  ] +

Сесилия Дарт-Торнтон «Горькие узы»

Линдабрида, 15 января 2011 г. 11:49

Есть книги, которые любишь вопреки логике, вопреки отлично осознаваемым недостаткам. Для меня цикл «Горькие узы» — именно из их числа.

Отчасти это вопрос личных пристрастий. Вообще, питаю слабость к произведениям, где действуют, скажем, накелевиэ, а не очередные невнятные зелюки. В конце концов, грамотно описанные накелевиэ встречаются на страницах фэнтези куда как реже и требуют куда как больше знаний от автора.

В «Горьких узах» недостатка в накелевиэ, да и в прочей фольклорной нежити, нет. Скорее наоборот — поражает «перенаселенность» мира нечистью, какую можно найти разве что в «Капричос». На ум действительно приходят гравюры Гойи, где человеку постоянно угрожает сверхъестественное в тысяче обличий.

Еще одна ассоциация — Пропп, так искусно выделявший из изменчивой ткани сказки структурные «кирпичики». Те самые «кирпичики» легко увидеть в вычурной, как сама Башня Исс, постройке «Горьких уз». Даже заинтересовавшись вопросом, почему такую огромную роль играют золотые волосы героини, за ответом придется обращаться к Проппу.

Неспешное повествование кажется чуть затянутым, автор постоянно останавливается, предлагая читателю полюбоваться, ну, например, амбровым деревом: «стопятидесятифутовый взрыв блистательного золота и рубинов, оттененный королевским пурпуром» — или рассказать очередную историю. По правде говоря, не все эти истории действительно нужны в трилогии; возникает ощущение интеллектуальной игры, своеобразного лабиринта, где от читателя требуется угадать, какой сюжетный ход приведет к развязке, а какой — закончится тупиком.

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)
Порой в ловушку попадает и героиня — примером презабавная сцена, когда она пытается напугать эльфийского принца хладным железом.

По сравнению с продуманным миром все остальное в трилогии слабее. Персонажи идеализированы, кажутся не столько личностями, сколько традиционными «масками» сказочного сюжета: золотоволосая золушка, волшебный жених, волшебные помощники и т.п.

И сама структура трилогии состоит все из тех же «кирпичиков». Не серия книг — энциклопедия сказочных сюжетов Британских островов. Пожалуй, уровень «сказочности» даже высоковат для фэнтези: приходилось встречать упреки в нереалистичности основной сюжетной линии. Да она и не претендует на реалистичность, как не претендует на нее фольклор. Но надо признать, что автору удалось объединить разнородные сказки в довольно логичное целое.

И, несмотря ни на что, кажется, автору удалось главное: передать очарование Волшебной страны. А разве не в этом истинная магия фэнтези?

Оценка: 10
– [  28  ] +

Вениамин Каверин «Два капитана»

Линдабрида, 8 мая 2018 г. 10:53

Я, конечно, хотела начать с Теннисона, ведь строчка-то гениальная. Но в процессе чтения в голове звучали совсем иные стихи, строки Павла Когана про «лобастых мальчиков невиданной революции». Что ж, здравствуй, страна героев! Саня Григорьев — он прямо из тех стихов, из бескомпромиссной революционной романтики. Не досталось ему уютного мирка, да он и не умеет устраиваться уютно, за этим пожалуйте к Ромашову. А Саня умеет мечтать и бороться. Вот и идет от маленького немого, мечтающего поймать голубого рака, до полярного летчика, мечтающего найти потерянную экспедицию. Большой путь! Ему, как всему его поколению, валятся на плечи тяготы строительства новой страны, безмерные испытания военных лет. Голодное и довольно страшное детство. Смерть отца. Садист-отчим. Бродяжничество и потом детский дом. Жизнь его не баловала, но все равно он живет на солнечной стороне мира. Наверное, именно поэтому так много вокруг него хороших людей; он просто их к себе притягивает.

Милая Катя Татаринова — из той же породы. Она не просто способна вынести любые испытания, она — и это редкость невероятная — умеет не озлобиться, не очерстветь. Каждое из редких свиданий с мужем она умеет превратить в огонек счастья, который потом будет согревать обоих. И еще она согреет своим теплом всех, кто окажется рядом, и даже в самых отрицательных персонажах романа умудряется разбудить что-то человеческое. И верить она умеет. «Сказки, в которые мы верим, еще живут на земле...»

Рядом с Саней и Катей люди очень разные, но всегда колоритные и яркие. Каверин не жалеет красок для персонажей второго плана. Они великолепны — своенравная и властная Нина Капитоновна, увлеченный Валя, пугливая Берта... И еще на одно щедр писатель: его персонажи не раскрываются сразу, они далеко не одномерны. Разве что жутковато-гротескный Гаер Кулий всегда остается таким же, каким появляется на страницах: какой-то пародией на округлые фразы и скрытую жестокость Николая Антоновича. Но можно ли с первого взгляда распознать роль, которую сыграет в жизни Сани и Кати Кораблев — фигура поначалу откровенно комическая. («В Индии он видел иогов-фокусников, которых на год зарывали в землю, а потом они вставали живехонькими, как ни в чем не бывало... Лишь через несколько лет я узнал, что он никогда не выезжал из России».)

Не сразу раскрывается и Николай Антонович — ах, манипулятор с длинными округлыми фразами. Какой роскошный злодей!

Как я поняла, довоенный вариант романа был более «гладким»; меньше проблем и меньше смертей ожидало Саню. Но военные страницы здесь так органичны, что выкинуть их было бы немыслимо. Сердце замирало, когда я читала о расстрелянном танками санитарном поезде. Впечатлила злая ирония «мемуаров» Ромашова, где на словах пафосное описание тягот блокады: «В конце декабря мне удалось достать немного глюкозы, я искусал себе пальцы, пока нес ее Кате...» Но в реальности голодают всегда другие.

Читая, я словно смотрела на здание в духе «сталинского ампира», ощущая в монументальных линиях и сложном декоре мощь торжествующей империи. Или, может быть, слушала «Марш энтузиастов», в котором смелому нет преград, где не столько реальный Советский Союз, сколько мечта о нем. Но мечта прекрасна!

Оценка: 9
– [  21  ] +

Джордж Элиот «Мидлмарч: Картины провинциальной жизни»

Линдабрида, 1 июля 2014 г. 12:03

«Роман классический старинный,

Отменно длинный, длинный, длинный,

Нравоучительный и чинный,

Без романтических затей»...

Лучшей характеристики для «Мидлмарча» можно и не искать. Меня поразило, кстати, что сама Элиот считает свою немаленькую книгу динамичной, под стать динамичному XIX веку — не то, что Филдинг в его неторопливом XVIII столетии!

И еще — с какой последовательностью она разбивает романтические штампы. Скажем, есть юный красавец с загадочным происхождением (привет Вальтеру Скотту!) — но он не оказывается ни принцем, ни лордом. Есть кроткая белокурая дева, но она не будет скромно опускать глаза и безмолвно обожать своего супруга и повелителя.

«Миддлмарч» — мое первое знакомство с Джордж Элиот. И сразу на память пришла Джейн Остин — те же ирония, афористичность, меткие психологические характеристики. И не только это. Кто-то сказал, что Остин выдумывает своих героев для того, чтобы с удовольствием рубить им головы. На самом деле о мисс Джейн я бы такого не сказала, но вот Элиот, похоже, именно такова. Почти все ее герои честны, добропорядочны и полны наилучших намерений. И всем автор задает прежестокую таску, просто чтоб проверить, много ли в процессе останется от их благих помыслов и высоких идеалов? Да как изящно она это делает! Всех героев Элиот старается описать с их собственной точки зрения — казалось бы, более всепонимающего автора не найти. Но как же она при этом умеет подчеркнуть непоследовательность благородной Доротеи, бездушие ученого Кейсобона, эгоизм безупречной Розамонды!

«Мидлмарч» заставил меня задуматься над удивительной конструкцией под названием «викторианский брак». Барышни попросту ждут прекрасного принца и в силу ограниченности жизненного опыта готовы признать за такового едва ли не любого претендента. У мужчин жизненный опыт есть; как же они выбирают подруг? Представьте: солидный мужчина, ученый или там врач, а не какой-нибудь восторженный юнец, ищет супругу. И ведь ни о какой задней мысли «не понравится — разведусь» не может быть и речи! Так что дело ответственное.

И что же? Достаточно джентльмену заметить белокурую наяду (или темнокудрую святую Терезу) да поймать нежный взгляд избранницы — и все! Он уже не сомневается, что в браке она будет настоящим ангелом. Он даже не задумывается, что там у барышни за душой. И как только выясняется, что даже у самой терпеливой Гризельды есть свои мнения, желания, воля... все, брак рушится моментально. Счастливые новобрачные превращаются в бедолаг, пожизненно приговоренных к обществу друг друга.

Закончила фразу и задумалась — законы о браке, конечно, стали снисходительнее к нашим ошибкам, но стали ли мы сами разумнее в выборе?

Оценка: 9
– [  20  ] +

Джон Стейнбек «Гроздья гнева»

Линдабрида, 26 июля 2015 г. 19:29

«Разве мы сможем начать новую жизнь? Жизнь начинает только ребенок. А мы с тобой… у нас все позади. Минутные вспышки гнева, тысячи картин, встающих из прошлого — это мы. Поля, красные поля — это мы; проливные дожди, пыль, засуха — это мы. Нам уже не начать жизнь заново».

Поколение за поколением фермеры осваивали Дальний Запад. Сражались с индейцами, змеями, сорняками. Поднимали целину. Об агротехнике не слыхали: севообороты, тем более удобрения в тогдашних США не были в ходу. Хищническое, в общем, хозяйство, убивающее землю. Пока были свободные земли, истощенный участок просто забрасывали и — Westward Ho! Но вот уже фонд западных земель исчерпан, и образ жизни, складывавшийся с колониальных времен, обречен на исчезновение.

Стейнбек показывает финал драмы. Фермеры должны уступить место крупным компаниям, которые будут точно так же хищнически истощать почву, только масштаб уже будет иной. Не случайно одна из первых глав показывает чудовище: банк, не знающий сострадания, кормящийся только прибылями. А рентабельность крупного механизированного хозйства, конечно, выше. Чудовище довольно урчит, пожирая очередную убыточную ферму. Фермеры уходят, превращаются в нищих поденщиков. Вчера был налаженный, пусть не роскошный, быт, была уверенность в себе. Сегодня — гувервилль, «город» из убогих палаток, а то и картонных ящиков. И отовсюду вслед беднякам вечное: «понаехали тут»...

Нужно ли в сотый раз повторять, какая это сильная и тяжелая книга? Стейнбек создает безжалостно точный социологический этюд в оболочке прекрасной прозы. И как жаль, что сегодняшняя Америка напрочь забыла гувервилли; если бы помнила, глядишь, сытого самодовольства у этой страны было бы поменьше. И что Стейнбек по праву восхищается людьми гувервиллей. Эти «оки» — голодные, грязные, измученные — все же гордо откажутся от любой благотворительности. Они просят не хлеба и не зрелищ — работы. И ни у кого не собираются сидеть на шее. И за это они, конечно же, достойны уважения.

Оценка: 9
– [  18  ] +

Джек Финней «Меж двух времён»

Линдабрида, 21 января 2015 г. 16:22

Какой должна быть по-настоящему винтажная история? Как должен действовать писатель, если хочет перенести вас в Нью-Йорк без небоскребов и с огородами на окраинах? Джек Финней, надо признать, подошел к делу добросовестно. Тысяча пленительных мелочей воссоздают неповторимый облик эпохи. Главный герой, Саймон Морли, — художник, и его рассказ — воссозданная в словах визуализация окружающего его мира, к тому же дополненная чудесными фотографиями и рисунками. При этом повествование нарочито замедлено. Читатель должен вживаться в происходящее так же неспешно и обстоятельно, как Саймон. Местами автор явственно перебарщивает, желая непременно сообщить, сколько брелоков болталось на часовой цепочке у персонажа. Но надо признать, что эффект достигнут. Книга не бьет наповал, она потихоньку завораживает, чтобы потом уже не отпустить. В последний раз такой сильный эффект перемещения во времени я испытывала, читая нью-йоркские легенды Вашингтона Ирвинга. И долго потом тосковала, потому что на Манхэттен попасть в принципе можно, да только это будет уже другой город, не ирвинговский. По финнеевскому Нью-Йорку тоже легко ностальгировать.

И еще Финней создал невероятно привлекательного главного героя, и я рада, что Саймон Морли появился на моем горизонте. Развод, одиночество, нелюбимая работа — страшно представить, сколько мрачнейших драм можно было написать на таком материале. А Саймон лишь слегка подтрунивает над собой и над миром. Ни грана цинизма, ни капли самолюбования — с таким человеком удивительно приятно общаться. В том, как он реагирует на происходящее, нет ничего наигранного. И что окончательно покорило — у него и в мыслях нет, скажем, перенестись в 1812 год и сделать так, чтобы в ту войну горел Лондон вместо Вашингтона. Уж очень надоели сюжеты, где историю перекраивают одной левой.

Конечно, отсутствие динамичного сюжета понравится далеко не всем, но это чарующая книга.

Оценка: 9
– [  18  ] +

Теренс Хэнбери Уайт «Меч в камне»

Линдабрида, 1 сентября 2010 г. 12:55

«Следует помнить, что дело происходило в Доброй Старой Англии, в Стране Волшебства...»

Может быть, это — самый необычный роман на основе артуровских мифов.

Сюжета здесь, собственно, нет... но он и не нужен. Т.Х. Уайт просто нанизывает один на другой эпизоды, связанные общей темой взросления Артура.

Как это бывает в фольклоре, здесь самым причудливым образом смешиваются времена и реалии, Артур может беседовать с Робин Гудом, а Мерлин проводит сеансы психоанализа. Беззаботно смешиваются и жанры. В пространстве романа уживаются и сама артуровская легенда, и волшебная сказка о животных, где барсук готовит пунш, а муравьи слушают радио, и антиутопия.

Персонажи обрисованы с неизменной доброй иронией. Рассеянный и обаятельный Король Пеллинор, мечтающий поспать на перине и трогательно любящий Искомого Зверя, на которого всю жизнь охотится. Мерлин, самый постмодернистский персонаж, живущий из будущего в прошлое. Моргана Ле Фей, увы, располневшая и совершенно лишенная притягательности своего фольклорного оригинала — зато и вовсе не злокозненная и не опасная... Перечислять можно очень долго.

Любовно выписаны пейзажи. Волшебный, прекрасный и зловещий Дикий Лес неожиданно сам становится персонажем наравне с прочими. Здесь-то и случаются события. В Диком Лесу Артур встречает Мерлина. В Диком Лесу стоит сказочный замок Чэриот, сделанный из колбас, сыра и прочей снеди.

И все это окрашивает ностальгия по веселой старой Англии, «когда не существовало безработных, потому что людей не хватало и некому было идти в безработные; когда по лесам стоял звон от рыцарей, молотивших друг дружку по шлемам, и единороги били в свете зимней луны серебряными копытцами».

Но Уайт ни в коем случае не пишет легкомысленную идиллию и не упускает случая весело посмеяться над теми, кто принял всерьез его ностальгические рассуждения.

То и дело в романе проскальзывают и тревожные нотки. В Диком Лесу живут не только крошечные безобидные дракончики, «что живут под камнями и шипят, вроде как чайники». Здесь скрываются партизаны, борющиеся против короля-иноземца Утера. Не утихает вражда норманнов и саксов. Да и без баронов-разбойников не обойтись даже в Волшебной стране.

Необходим особый талант, чтобы втиснуть в книгу столько сведений о естественной истории, охоте, оружии и многом другом — и при этом не усыпить читателей, а напротив, заставить их с жадностью глотать страницу за страницей. Редкий автор умеет беседовать с читателями так просто и так весело. И в итоге получается великолепный роман: серьезный и забавный, неизменно чарующий.

Оценка: 9
– [  17  ] +

Клиффорд Саймак «Город»

Линдабрида, 7 мая 2012 г. 19:39

Давно мне не попадалась настолько необычная книга. «Город» — не роман в привычном смысле. Волшебная сказка в жанре science ficton, литературная игра, анатомия меланхолии, миф или поэма — или все это вместе. Это красота для самой себя, и даже столь высокоученые и достопочтенные Псы, как Борзый и Резон, не смогут найти в ней практического смысла. :wink: Окно в иной мир, странный и печальный, а потому неожиданно прекрасный. Мир, где никому не дано надежды. Где мечты не сбываются, а если сбудутся — горе мечтателям! Где каждое новое открытие — шаг к увяданию, а не к расцвету. Откуда можно уйти, но никогда нельзя вернуться. И только усадьба на холме все стоит, а тысячелетия летят над ней.

Оценка: 9
– [  17  ] +

Марина и Сергей Дяченко «Цифровой, или Brevis est»

Линдабрида, 24 декабря 2011 г. 10:52

Кажется, я сейчас напишу ересь. Судя по отзывам, большинство читателей считает, что «Vita nostra» лучше «Цифрового». Мне показалось наоборот. Сюжетная схема у обоих романов настолько одинакова, что и не отличишь

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)
(собственно, вся разница: превращают людей в слова или в компьютерные программы).
Но в «Цифровом» меньше отвратительных подробностей, из-за которых «Vita nostra» оставляет такое гадостное впечатление. Так что второй роман «Метаморфоз», к которому после первого я приступала с опаской, понравился.

Правда, сам по себе устрашающий образ всемирной паутины меня не особенно затронул — может быть, потому что я не геймер и не блоггер. А вот история противостояния одинокого подростка и могущественного инопланетного разума зацепила. Как и тема бесконечного одиночества современного «атомизированного» человека. Словно вопль отчаяния: ведь была же и другая жизнь, где были и вылазки на природу, и семейные вечера, и, главное, роскошь человеческого общения. Как же получилось, что экран монитора заслонил близких людей?!

Да, еще одно. В отзывах порой читаю, что в романах Дяченко главное — любовь. Романтическая, всепобеждающая. Да и сами авторы говорят о том же. И потому особенно любопытно, что ни Арсен в «Цифровом», ни Саша в «Vita nostra» любить не умеют. Вот манипулировать партнером: захотел, приманил, не захотел, оттолкнул — это сколько угодно. А любить не умеют и даже не хотят. Впрочем, в «Цифровом» любовь все-таки есть. Чистая, самоотверженная, доверчивая любовь Ани. Хм, и какую роль она играет в сюжете?

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)
В «Ведьмином веке» искренняя любовь Клава и Ивги загоняет происходящий кошмар в кольцо, выхода из которого — вопреки видимому оптимизму финала — не видно. В этом романе любовь — просто приманка в руках манипулятора.
А ведь это страшно, правда?

Оценка: 9
– [  15  ] +

Елена Прокофьева, Екатерина Коути «Жемчуг проклятых»

Линдабрида, 8 июня 2013 г. 18:34

Когда-то, много лет тому назад,

В дни короля Артура (говорят

О нем и ныне бритты с уваженьем),

По всей стране звучало эльфов пенье;

Фей королева со своею свитой,

Венками и гирляндами увитой,

В лесах водила эльфов хоровод

(По крайней мере, верил так народ).

Чрез сотни лет теперь совсем не то,

И эльфов не увидит уж никто...

Персонажи «Жемчуга проклятых», правда, в большинстве своем и не стремятся слушать эльфийское пение, а вот поди ж ты... «Добрые соседи» в Линден-эбби соседствуют с людьми в самом прямом смысле. Да, это не исторический детектив и вообще не детектив — издательство как-то слишком творчески подошло к позиционированию книги. Вместо этого — фэнтези с эльфами и привидениями... Нет, не спешите вздрагивать, широкий поток книг «про эльфей» протекает далеко отсюда. Признаться, я восхищаюсь Екатериной Коути именно потому, что она умеет вывернуть шаблон наизнанку, вернуть читателя к первоисточникам и на их основе создать нечто необычное, а порой — и хулиганское. Ближайшая ассоциация с «Жемчугом» — наверное, Сюзанна Кларк. Порой так и казалось, что из ближайшего леса сейчас вылетит Король Ворон, благо, север Англии — его законная вотчина. Да оно и понятно — «Джонатан Стрендж и Мистер Норрелл», как и «Жемчуг проклятых», написан на материале английского фольклора. В обеих книгах мир фэйри — не всегда прекрасный и далеко не добрый... но он завораживает! Удивительно живописен заросший наперстянками пасторат, живым и неоднозначным вышел образ рыцаря-эльфа (точнее, полуэльфа), который решил отказаться от Третьей Дороги, дороги фэйри. Правда, в отличие от мистера Стренджа, ректору Линдену не приходится иметь дела с армией Наполеона. Да и то сказать — времена изменились, проблемы, стоящие перед Англией, — тоже. События «Жемчуга проклятых» куда более камерны. Ближайшими реминисценциями — если оставить фэйри за кадром — будут скорее «Джейн Эйр» и другие викторианские романы воспитания чувств, нежели батальные полотна Форрестера, О'Брайена или Корнуэлла. И если вас не привлекают книги, сосредоточенные на внутренней жизни героев, тогда, наверное, «Жемчуг» — не для вас. Однако животрепещущей проблемой: кого же полюбит милая Агнесс? — роман не исчерпывается. Век железа и пара во всей свой красе (и уродстве) надвигается, меняет жизнь людей даже в глухом Йоркшире. Со всем викторианским самодовольством и абсолютной уверенностью в собственной правоте. И мистер Хант, если вы только согласитесь его послушать, подробно вам разъяснит, какова должна быть генеральная линия нового века в отношении всяческих фэйри. Или можете посетить проповедь ректора Линдена — тоже незабываемое мероприятие в своем роде. Заодно вы узнаете много нового о доброй старой Англии, начиная с ее этикета и заканчивая ее суевериями. И о Третьей Дороге, что ведет меж папоротников в холмы...

Оценка: 9
– [  14  ] +

Григорий Федосеев «Злой дух Ямбуя»

Линдабрида, 25 ноября 2015 г. 20:03

Люблю такие книги. Хочешь — читай как хорошую приключенческую прозу, хочешь — ищи глубокий смысл. Два мира сталкиваются у гольца Ямбуй. У эвенков — своя мудрость, рожденная скудной северной природой. Нельзя дать поблажку ни себе, ни другому — обленившийся, расслабившийся неминуемо погибнет в тайге. Нельзя не верить в темные, странные силы, царящие над тайгой, ведь человек так беспомощен перед ними. Злой дух Харги для старых эвенков Лангары и Карарбаха — такая же непреложная реальность, как тайга или зыбуны у подножия Ямбуя.

У Федосеева — совсем иная правда, культ прогресса, гордая уверенность, что человек обязательно окажется сильнее всех злых духов.

Наверное, и Лангара, и Федосеев выглядят довольно-таки экзотично для нас, сегодняшних. Его вера в науку не менее далека от нас, чем обычаи таежных народов.

Когда на Ямбуе начинают пропадать люди, реакция героев книги — разная. Лангара заклинает не приближаться к «чуму злого духа», и она, конечно же, права — это неплохая стратегия выживания. Федосеев и его товарищи не слушают предупреждений, убежденные заранее, что, кем бы ни оказался злой дух Ямбуя, его можно и нужно одолеть. И они тоже по-своему правы.

Прочиталось, как удивительно оптимистичная история контакта разных жизненных миров. Никакого «конфликта цивилизаций» здесь не возникает. Люди с совершенно разным мировоззрением оказываются способны уважать друг друга, признавать чужую мудрость и учиться друг у друга новому. Редкий и драгоценный урок нашему озлобленному времени.

Оценка: 9
– [  13  ] +

Франс Бенгстон «Рыжий Орм»

Линдабрида, 2 июня 2018 г. 13:23

Похоже, фирменная скандинавская мрачность то ли не добралась до Франца Бенгтссона, то ли была придумана позже. А еще похоже, что «Белый отряд» — одна из любимых книг писателя. Потому что стиль повествования отчетливо напоминает историческую прозу Конан Дойля: строгая документальная основа + приключения + немалая доза иронии. Походы викингов предоставляют для всего этого почти безграничные возможности. Герои успевают побывать на службе у победоносного Альмансура и при дворе Харальда Синезубого, получить «данегельд» с короля Этельреда и отправиться за кладом к порогам Днепра. Словом, вся география мира, с которым так или иначе контактировали средневековые скандинавы. К это добавляются головокружительные повороты событий и харизматичный главный герой — Рыжий Орм, он же Красный Змей. Отнюдь не примитивный брутальный дикарь, а живой человек, со всеми его сложностями и противоречиями — храбрый и мнительный, щедрый и скуповатый, рыцарски преданный своей возлюбленной Ильве и всегда готовый в грабительский набег.

Но больше всего меня приворожил мягкий юмор автора.

Вот, например: «Можно ли допустить норманна в царствие небесное?! Вы станете приставать к святым девам с непотребными речами, полезете драться с серафимами и архангелами и пьяные приметесь горлопанить перед лицом Господа».

Оценка: 9
– [  13  ] +

Уильям Теккерей «Ярмарка тщеславия»

Линдабрида, 23 мая 2018 г. 19:45

Кажется, придется согласиться с истинной леди Мелани Уилкс: мистер Теккерей — циник. Более того, он бравирует своим цинизмом. Да и разве это не ужасно — взять самые респектабельные поступки, самые высоконравственные фразы и найти их неприглядную подкладку? Да еще с такой неподражаемой иронией столкнуть тщательно выстроенную иллюзию и реальность!

Он, посмеиваясь, переряжается балаганщиком и идет себе с кукольным театром демонстрировать «знаменитую куклу Бекки». Неужели вы приняли все это всерьез? Но автор не прячет, а выпячивает искусственность всей истории. Он никогда не упустит случая заметить что-нибудь вроде такого: «Наша парочка могла бы броситься на колени перед старой девой, признаться ей во всем и в мгновение ока получить прощение. Но в таком счастливом исходе было отказано молодой чете — несомненно, для того, чтобы можно было написать наш роман».

И одновременно он предельно сокращает дистанцию между героями и читателем. Да, богатая мисс Кроули и благочестивая миссис Бьют, суровый старик Осборн и надменная графиня Бейракрс — все, все персонажи только марионетки на двух веревочках, алчности и снобизме. Но тут же Теккерей невозмутимо перешагивает через рампу, болтает с читателями, вводит в текст себя, своих и наших знакомых, а заодно и нас. И вот — искусственный, казалось бы, мир Ярмарки становится для нас реальныи и близким: мы и сами в нем живем.

Две героини служат двумя полюсами магнитного поля Ярмарки тщеславия. Обе отлично оттеняют черствость ее обитателей. Бекки — потому что на самом деле каждый, кто с ней сталкивается, хотел бы обладать ее ловкостью и беспринципностью, да вот не дано. И Эмилия — потому что ее естественные чувства, ее безразличие к престижу или богатству высоко ценятся на словах, но не подражает им никто.

Неполиткорректное наблюдение. Два молодых офицера, Родон Кроули и Джордж Осборн, женятся на двух подругах. Бекки Шарп, она же миссис Кроули, — воплощенное бессердечие, расчетливость и кокетство. Миссис Осборн, очаровательная Эмилия, — любящая и бесхитростная. А все же (во всяком случае, поначалу) Кроули определенно счастливее со своей женой, чем Осборн — со своей. С чего бы это? Да и самой Эмилии явно уютнее с портретом дорогого усопшего, чем с живым мужчиной рядом. При этом неважно, повеса этот мужчина или преданный влюбленный.

Неполиткорректное наблюдение №2. В качестве матери обожающая Эмилия — такая же катастрофа, как и бессердечная Ребекка. Сыну она предлагает то же, что и мужу: преданный взгляд вперемешку с рыданиями, а заодно потакание любым капризам.

Оценка: 9
– [  13  ] +

Ольга Голотвина «Два талисмана»

Линдабрида, 19 октября 2015 г. 21:45

"— К нам, добрые горожане! К нам! Сегодня в нашем театре вы увидите давнюю и трагическую историю, дошедшую из Огненных Времен! Историю прекрасную, как баллада, пропетая у пылающего очага зимним вечером».

Ничего столь трагического не обещаю, но уютная книга, способная осветить мрачный осенний вечер, точно есть.

Ольгу Владимировну можно поздравить с дебютом. Это ее первый — и удачный — опыт в жанре фэнтезийного детектива. Хочется надеяться, что первый опыт не станет последним, и Ларш Ночная Волна порадует новыми расследованиями.

«Два талисмана» уводят читателя в уже знакомый по предыдущим романам (или еще не знакомый, но все равно обаятельный) мир Великого Грайана. Веселый город Аршмир раскрывается перед гостями во всей своей живописной пестроте: от воровских притонов до особняков высшей знати. Славный город живет собственной жизнью: стражники-крабы патрулируют улицы, увлеченный лекарь ищет Снадобье Всеисцеляющее, и мирно спит каменный великан в гавани, которого некогда маги приспособили под маяк. Здесь наконец нашлось подобающее место для любви писательницы к театру, лишь мельком упоминавшемуся в ее прежних книгах. Интриг театральных здесь не меньше, чем криминальных. И ветхий занавес, который после спектакля латает вся труппа, — ничуть не менее важная и колоритная деталь, чем редчайшее вино на столе наррабанского посла.

Как и следует в классчиеском детективе, в веселом городе Аршмире будет и преступление, которое на первый взгляд невозможно совершить, и ложные догадки, и неожиданная разгадка. Даже шпионы из далекой загадочной Берниди будут.

А вот чего, пожалуй, нет, так это боевика (вопреки названию серии, в которой издана книга). Подгорные чудища со всех сторон не лезут. Эпических схваток Светлых и Темных сил тем более не ждите. Ольга Владимировна трогательно любит всех своих героев, и в ее романах нет места брутальной жестокости. Каждый персонаж хоть в чем-то малом, но симпатичен. Зато автор до предела наполняет страницы добротой, мягким юмором, светлой верой в лучшее.

Оценка: 9
– [  12  ] +

Фэн Мэнлун, Ло Гуаньчжун «Развеянные чары»

Линдабрида, 29 октября 2017 г. 22:03

Все началось с любопытной обезьяны, которой страсть хотелось прочитать Небесную книгу. Или нет — с охотника, который ранил стрелой молодого лиса. Или нет — с волшебного яйца, из которого вылупился младенец. Вот так — от маленьких чудес до мятежа, сотрясающего Поднебесную. Читается легко. Язык перевода (и оригинала, наверное) легок и гладок, ты словно скользишь по строкам от одного невероятного события к другому, еще менее правдоподобному. («Верно говорили древние: «Если верить всему написанному — то лучше уж книг не читать», — как мудро замечает один из персонажей.)

Поначалу событийный ряд выглядит чуть ли не легкомысленным. Мы знакомимся со старой лисой (у нее потрясающее для оборотня имя Святая тетушка), ее шалопаем сыном и кокеткой дочерью — все они плутоваты, забавны и склонны к авантюрам. Их плутни, в сущности, безобидны, а при случае оборачиваются и добрыми делами. Таков же и волшебник Чжан Луань. Его хлебом не корми, только дай учинить веселую чертовщину в мефистофелевском духе. Вокруг них постепенно собирается целая толпа колдунов. И читателю обеспечен ряд смешных эпизодов. В дураках остаются похотливые монахи и жадные вельможи, шарлатан фокусник и даже сам знаменитый Бао Чжэн, идеальный судья. На этом этапе затеянная властями «охота на ведьм» кажется скорее увлекательной игрой, чем серьезной борьбой с бесовщиной.

Следить за персонажами не всегда просто: их здесь немало, и фокус повествования постоянно смещается от одного к другому. Да к тому же они меняют имена, обличья, а то даже инкарнацию. К делу подключается неизменный принцип воздаяния. Мятежник Ван Цзэ должен отрабатывать карму прошлой жизни, когда он был императрицей У Цзэтянь. Красавица-лиса Мэйэр перерождается прямо по ходу повествования, но грехи прошлых жизней не деваются никуда, и воздаяние в виде слабоумного мужа уже наготове. У романа рыхлая композиция — можно и вовсе потерять нить. Лишь под конец становится очевидно, что сквозной сюжет построен в виде изящной параболы: начавшись с Небесной книги, события возвращаются к ней же. На возможные вопросы аккуратно дан ответ, концы подобраны. Пророчества исполняются самым неожиданным образом. Напряжение умело нагнетается. Власть колдовства нарастает постепенно, безобидные проделки перерастают в настоящую гражданскую войну. Обаятельные хитрованы оборачиваются чем-то зловещим. За ними — хаос, бесовские силы, даже сам демон Мара.

В книге очень много колорита старого Китая. Поднебесная предстает перед нами вся как на ладони, он хижины отшельника до императорского дворца. Бытовые подробности непринужденно сочетаются с фантастическим миром волшебства, где скамейка легко превращается в тигра, а подброшенный бумажный кружок — в луну. Если повезет, появится благовещее пятицветное облако, и на белом слоне выедет бодхисатва Самантабхадра. Словом, это великолепный образец фэнтези-до-фэнтези.

Так что: «Если хотите знать, что произошло дальше, прочтите следующую главу».

И я с удовольствием следовала доброму совету.

Оценка: 9
– [  12  ] +

Агата Кристи «Расскажи мне, как живёшь»

Линдабрида, 16 июня 2015 г. 18:47

Книга, которая покорила уже своим задорным эпиграфом и не отпускала от себя до последней страницы. Хотя, казалось бы, что тут особенного? Что мы, путевых заметок не читали?

Необычен здесь не жанр, а автор. И не потому, что Агата Кристи вдруг взялась писать не про Пуаро и даже не про мисс Марпл. Необычно ее отношение к жизни, такие светлые люди — редкость невероятная. Если вы не знаете, что эта маленькая книга писалась в годы войны, то ни за что и не догадаетесь — столько в ней тепла и оптимизма.

Археологическая экспедиция, да на Восток, да в славные довоенные времена — место, где оптимизм был нужен весь, до последней капли. Жара, пыль, разболтанные грузовики и скверная еда — еще наименьшие из испытаний, способных подкосить самого завзятого жизнелюба. И будь это хотя бы легендарная Троя, где жена начальника экспедиции может покрасоваться в диадеме прекрасной Елены! Но сирийский телль, в древности — хеттский городок — куда скромнее, да и Макс Мэллоуэн охотится вовсе не за сенсациями. Так что, как и в любой археологической экспедиции, собирают здесь в основном горшки, разбитые еще хеттами. Ну, никакой романтики :) Другая на месте Агаты подала бы на развод уже в первую неделю раскопок :)

Но нет. Макс и Агата, похоже, были идеальной парой: так истово она интересуется битой керамикой, клеит этикетки и прояляет фотопластинки. И еще ее интересует мир вокруг нее — и исчезнувший мир хеттов (она любовно подмечает: в этом горшочке держали косметику, а в этой стене сделали тайник для приданого дочери), и мир современного ей Востока. На страницах книги можно найти выразительные, с огромной симпатией сделанные портреты людей, окружавших Агату на раскопках, экзотические сирийские пейзажи, недоступные европейскому уму особенности традиционной ментальности. И еще огромную ностальгию, потому что на календаре был 1943 год, и довоенная жизнь неизбежно казалась утраченным раем.

Оценка: 9
– [  12  ] +

Г. К. Честертон «Человек, который был Четвергом»

Линдабрида, 9 января 2015 г. 22:17

Как это бывает с классикой, я уже что-то слышала о «Четверге» до прочтения и, признаться, слегка опасалась. Организация терактов и ловля анархистов — совсем не моя тема. Но это же Честертон! Разве он может написать полицейский детектив, не перевернув все с ног на голову!

Ведь по духу он-то и есть анархист и бунтарь. Разве не об этом говорят его парадоксы, ломающие тиранию общепринятых клише? Разве не об этом говорит даже его синтаксис? Честертон принципиально не желает знать, что в английском предложении жесткий порядок. Он взрывает привычную схему и расставляет слова так же свободно, как если бы писал по-итальянски или по-русски. Что не мешает ему оставаться предельно консервативным в своих взглядах. В этом смысле главный герой, Сайм, кажется отражением самого писателя: анархист, жаждущий ниспровергнуть анархию во имя порядка. Но Честертон никогда не облегчает задачу даже любимым героям. Читатель может удивляться или недоверчиво улыбаться, но Сайму и его друзьям по-настоящему страшно.

А между тем «Четверг» просто-таки провоцирует на удивление и скепсис. Как бы ни наслаждалась я интеллектуальной игрой, в которую пригласил меня Честертон, я ни минуты ему не верила.

Текст переполнен той убийственной серьезностью, которая у англичан считается высшей степенью иронии. Жуткий заговор анархистов против цивилизации (ох, наверняка намеренно!) показан таким устрашающим, что в итоге выглядит нереальным. Чего стоит хотя бы тайное собрание в подземелье, освещенном красным светом, точно театральный ад, и декорированном бомбами! Смешон Грегори с его серьезным анархизмом, смешон и Сайм с его поэзией подземки. И, конечно, забавна вся эта бесконечная путаница: кто тут кого ловит, кто мечтает уничтожить мир, а кто — просто посмеивается. Все здесь не так, как выглядит, словно в честертоновском Лондоне и впрямь деревья растут корнями вверх, а звезды сияют под ногами.

Удивительная книга — каскад парадоксов, фейерверк неожиданных метафор, бесконечная ирония и в финале — утонченная аллегория вместо ответов.

Оценка: 9
– [  12  ] +

Виктор Точинов «Остров без сокровищ»

Линдабрида, 23 октября 2012 г. 08:54

От наших фанфикеров-апокрифистов доставалось уже и Толкину, и Дюма. Что ж, и до Стивенсона дошла очередь? Не совсем. В. Точинов действует совершенно иначе, чем авторы апокрифов. Он не пытается доказать, что Роберт Льюис был не прав. Скорее, наоборот, его цель — понять, что же помянутый Роберт Льюис заложил в подтекст своей книги. И, как хотите, вытащенное из подтекста выглядит вполне убедительно (ну, разве что вертится в голове при чтении аббревиатура ООС: характеры персонажей у Точинова и Стивенсона не совпадают). Автор «Острова без сокровищ» прекрасно знает эпоху, может оценить, что в Англии XVIII в. было реально, а что и вовсе невозможно. И потому в его реконструкции могут попасться моменты не совсем надежные, но логических «дыр» — нет. Так что я прочла «Остров без сокровищ» и с интересом, и с пользой для себя.

Многие реконструкции показались мне естественными, как будто Стивенсон и впрямь так и задумал.

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)
(Что может быть натуральнее, чем отношения Хокинса-старшего с контрабандистами? Такое даже не почиталось зазорным в той среде и в ту эпоху. А уж Ливси в роли якобита смотрится — ну, как создан для этого.)

И хотя порой я возмущалась построениями автора, тут же понимала, что возмущение мое — просто от эмоций.

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)
(Сквайр Трелони — зловещий махинатор??? :eek:)

Вместо резюме. Если вы трепетно относитесь к детским воспоминаниям, то вам, пожалуй, не стоит даже открывать эту книгу. Она — для конспирологов-любителей, всегда подозревавших, что «все было не так». Или для тех, кому просто любопытно узнать и другой взгляд на события, знакомые с детства.

Оценка: 9
– [  11  ] +

Фрэнсис Хардинг «Песня кукушки»

Линдабрида, 17 мая 2020 г. 20:37

Сказки о подменышах — едва ли не самые жестокие в европейском фольклоре. Портной Грейс в романе выдает довольно полный список издевательств, которым нужно подвергнуть подмененное дитя, чтобы фейри ужаснулись и вернули настоящего ребенка. Страшно, что все это пытались применять в реальной жизни, на детях с генетическими отклонениями или просто «не таких», как хотелось бы родителям. А каково при этом подменышу? Вот об этом и рассказывает Фрэнсис Хардинг.

В роман отлично вписался еще один сюжет, популярный в народных английских балладах, — злая сестра, которая пытается «извести» героиню. Поначалу Пен выглядит именно такой, злобной, коварной, немотивированно агрессивной. Но по мере раскрытия персонажей становится все яснее, что жуткая ненависть между девочками не на пустом месте появилась и дело вовсе не в «злобности» младшей из сестер.

Действие происходит в Англии 1920-х годов, где только что отгремела Великая война и только что наладилась мирная жизнь. Англичане с живым удовольствием наслаждаются синематографом и немного недоуменно прислушиваются к звукам джаза. Среди прочих — милая, респектабельная семья инженера Кресчента: солидный специалист, его очаровательная жена, две маленькие дочки и благоговейная память о сыне, сгинувшем где-то на фронтах Первой мировой. Все прямо-таки лучится благополучием. И вот в такой-то семье такая беда — исчезновение любимой дочки и появление подменыша!

А вот не случайно фейри надумали подкинуть «кукушонка» именно в этот дом. В семье Кресчентов что-то настолько неладно, что появление подменыша не добавляет проблем, а просто вскрывает существующие. Младшая из сестер, Пен, всегда в чем-то виновата; ее обиняют сходу, не трудясь разбираться. Старшая, Трисс, — любимица родителей, и ей навязывают образ вечно больной бедняжки и не дают завязать дружбу хоть с кем-нибудь. А еще есть таинственные письма от пропавшего на фронте Себастиана. И его невеста, Вайолет, которую в семье Кресчентов считают алчной стервой (но мы уже знаем, что доверять обвинениям мистера и миссис Кресчент нужно с большой осторожностью).

Фрэнсис Хардинг создает прекрасный сплав исторического романа с приключениями, психологической прозы и переосмысленной волшебной сказки. От здешних фейри веет очарованием и жутью, как оно и должно быть.

Оценка: 9
– [  11  ] +

Герберт Уэллс «Война миров»

Линдабрида, 4 августа 2017 г. 10:29

«Война миров» напомнила мне могучий древний дуб, окружённый молодой дубравой, которая теснится вокруг, но не может перерасти патриарха. Едва ли не все сюжетные ходы, все находки автора за сто лет успели превратиться в штампы. Кто может сосчитать бесконечные байки о пришельцах, явившихся поработить нашу планету? А можно ли вообразить постапокалипсис без более или менее душераздирающей картины одичания человечества? Но Уэллс нашёл эти сюжетные ходы впервые, и даже через сто с лишним лет чувствуется, как свежо и сильно они звучали в своё время.

Роман действительно великолепно построен. Ну разве не мощная идея — перенести действие в обыденное, безмятежное графство Суррей, затем в Лондон, предельно приближая историю к читателю! «Отравленный пояс» Конан Дойла, с похожим приемом, вышел лишь через пятнадцать лет. Повествование от первого лица, несколько отстраненная, «хроникальная» интонация подкрепляют впечатление реализма происходящего. Это же известная история, когда радиопостановку «Войны миров» в США таки приняли за отчет о реальных событиях — и паника была вполне реальная.

И, конечно же, поражает контраст между нарастающей угрозой и спокойствием обывателей, разбивающимся лишь при непосредственном явлении марсиан.

Оценка: 9
– [  11  ] +

Дмитрий Мамин-Сибиряк «Золото»

Линдабрида, 18 июня 2016 г. 17:32

Дмитрию Наркисовичу почтение! Бывали мы и на Клондайке с мистером Лондоном, баек про золотишко да золотоискателей от него наслушались, а у вас на Урале вроде и та же лихорадка-то золотая, да все по-другому. Мистер Лондон, он все больше на приключения упор делает. Славно у него получается, ничего не скажу. А ваш роман, ежели разобраться, вовсе на отличку выходит. Основательный он и не в экзотике становую жилу свою находит, а в нравах, да в вопросах социальных. Жили, положим, три деревеньки — Тайбола, да Фотьяновка, да Балчуговский завод тож. По старым заветам жили, патриархальность блюли. Вот хоть на Родиона Потапыча посмотреть: старшему-то его уж под шестьдесят, а из отцовской воли выйти не смей! Едва ли вы, Дмитрий Наркисович, суровость такую одобряете, а все ж Родион Потапыч и уважение вызывает. Суров он, да честен. Да, жизнь... И вот выходит на волю золотоносный участок: вольным старателям в разработку. И кружит голову золотой мираж и фотьяновцам, и балчуговским, и даже суровым кержакам-староверам из Тайболы. Дикое счастье — лови, пока ловится! Сами собой размываются старые нравы — ах, как вы это все точно заметили, Дмитрий Наркисович! И за поверья старинные вам отдельный поклон: люблю, знаете, бажовские сказы, а у вас точно продолжение их — истории о золотых кладах, что ходят везде в обличьи, к примеру, свиньи, да не всякому даются.

Оценка: 9
– [  11  ] +

Энди Вейер «Марсианин»

Линдабрида, 30 апреля 2015 г. 18:35

И почему я решила, что твердая НФ — это махровая классика, может быть, чуть младше славного «Наутилуса»? Почему я думала, что Мир Гуманного Воображения исчез вместе с советской фантастикой? «Марсианин» приятно удивил в обоих отношениях. Технических подробностей здесь даже многовато для моего гуманитарного сознания, и это определенно было Гуманное Воображение. Только представьте: во всей книге ни одного отрицательного персонажа, за исключением, конечно, планеты Марс!

Есть что-то на редкость притягательное в человеке, который, оставшись в одиночестве на необитаемом острове/планете, не заламывает рук и не устраивает истерик. А трезво прикидывает свои шансы выжить и действительно выживает в самых невероятных условиях. Марку Уотни не позавидуешь — вместо роскошного тропического острова у него пустынная Ацидалийская равнина. Но деловитостью и практичностью он вполне может поспорить с мистером Крузо. Он жуткий зануда, этот Марк, но он славный парень.

И неужели вы сомневались, что истинный робинзон выживет хоть на Ацидалийской равнине, хоть в кратере Скиапарелли?

Оценка: 9
⇑ Наверх