Блог


Вы здесь: Авторские колонки FantLab > Авторская колонка «newcomer» облако тэгов
Поиск статьи:
   расширенный поиск »


Статья написана 21 февраля 2009 г. 19:47

Устал я...

Бывают в жизни такие моменты, когда вроде бы все хорошо, а желания что-либо делать — нету...

Книг не читаю — оскомину набили; забыл, когда кино последний раз смотрел — в прошлой жизни, наверное; пробовал уйти с головой в работу — помогло, но ненадолго... Стихи пишутся со скрипом — слова вытягиваю из глубин подсознания, словно старую телегу, увязшую в жидкой грязи "по самое не могу"... Иногда — вот как сейчас — чиркаю что-то на бумаге, потом рву на мелкие клочки — творческий кризис...

Депрессия? Нет. Просто усталость. Неподъемная и вместе с тем — всепоглощающая... Чувство такое, будто меня выпили всего, до капли. Даже лежать на диване, тупо уставившись в потолок, ни о чем не думая и никого не видя — НЕОХОТА!

Пересиливая себя, кляня сплин последними словами, плетусь к окну — может там что интересное увижу? Обломайся, романтик! За окном так же хреново, как и в душе твоей сейчас. Солнце стоически борется с тяжелыми облаками, время от времени редким лучам его удается прорвать зловещую пелену, создавая лишь иллюзию тепла, но они еще слишком слабы... Подношу трясущуюся руку к глазам (больно на мир смотреть — вот ведь как бывает-то...) Движение выходит неловким — я чуть было не разбил стекло; к счастью, оно оказалось крепче, чем кажется на первый взгляд, чего не скажешь обо мне.

Взгляд блуждает по безлюдной улице, точно загулявший пьяница, ищущий теплый угол на ночь, ибо дойти до дома не в состоянии... Умницы дворники поработали на славу — возле подъезда навалена бесформенно-серая масса непонятно чего, в прошлой жизни именовавшееся снегом; трещины в асфальте напоминают полузажившие струпья, однако в отличие от человека, асфальту не больно...

Термометр показывает минус пять градусов. Не слишком холодно для последней декады февраля. Зима дышит на ладан; издыхая, она упорно пытается проникнуть в душу жалящими порывами ветра... Ее усилия пропадают втуне, бессильные против жара сердца, в котором теплится жизнь. Пока еще теплится...

Кулак обрушивается на подоконник, и в голове молниеносно проносится:

Ты мстишь мне, зима? За что, глупая? Да, жизнь твоя коротка, но ведь моя — еще короче. Кроме того ты — явление циклическое, мне же повториться не суждено...

Через бесконечно-долгое мгновение приходит осознание того, что это — мои собственные мысли...

Ветер стихает, соглашаясь, однако тут же вновь появляется из ниоткуда, смеясь в лицо.

Лицемер! ты — победил... Да, наслаждайся триумфом, пока человек позволяет тебе это! Я слишком устал, чтобы спорить с тобой сейчас. Но — так или иначе — тебе не место в моей душе! Прочь, мерзкий прихвостень зимы! Я останусь СОБОЙ, слышишь?

— Уугууу! — прозвучало в ответ; звук этот походит на визг побитой собаки, дрожащей при виде палки в руках хозяина.

Я невольно улыбаюсь...

21. 02. 2009


Статья написана 22 ноября 2008 г. 23:19
Но если есть в кармане пачка сигарет,
значит все не так уж плохо
на сегодняшний день…

В. Цой

Люди, оставившие след в истории,
либо опередили свое время,
либо должны были умереть во младенчестве.
©

…На душе скребли кошки, и хотелось плакать от собственной беспомощности что-либо изменить в своей, как ему казалось, никчемной жизни.
Даже погода была согласна с ним: небо заволокли серые тучи, моросил мерзкий мелкий дождик, и в довершение ко всему резко похолодало… Сейчас он более всего напоминал насквозь промокшего воробья, мечущегося в поисках укромного уголка, где можно было переждать непогоду.

У него не было имени – только прозвище. Ботаник. Нет, это не профессия, просто по жизни так получилось. Ну и что толку от того, что он знал несколько больше своих одноклассников? Регулярно занимавший призовые места на городских и внутришкольных олимпиадах, он был совершенно нежизнеспособен вдали от привычной обстановки: полки, до отказа забитые разного рода справочниками и энциклопедиями были чем-то вроде идола, которому он изо дня в день истово поклонялся, в то время как его сверстники вовсю заигрывали с хорошенькими девчонками, отрываясь на тусовках по полной.

А ведь когда-то он был совсем другим… вернее, таким же, как они сейчас. Только быстро понял, что бесконечные пьянки рано или поздно приведут его либо в тюрьму, либо на кладбище. Вот тогда-то он и стал Ботаником. Впрочем, вспоминать об этой части жизни ему сейчас не особо-то и хотелось.

Да, знания дали ему многое; он поглощал их с такой жадностью, словно был ослабевшим от жажды путником, а новая книга – благословенным кувшином холодной воды. Сам того не понимая, Ботаник настолько вжился в свой теперешний образ, что потихоньку стал забывать все, что связывало его с прошлой жизнью. А уж друзья и подавно забыли о его существовании.

Сегодня провалился его очередной «гениальный» проект. Ботаник с пеной у рта доказывал преподавателю, что машина времени – существует! Правда, о том, где именно (в голове самого Ботаника), он благоразумно умолчал. А преподаватель в ответ только улыбнулся и посоветовал ему почитать Герберта Уэллса.


– Герберта Уэллса? – удивленно воскликнул Ботаник. – Вы что, всерьез считаете правдой то, что он описал в «Машине времени»? – Умница-мозг тем временем выудил из своих недр следующее определение: – Фантастика (от греч. phantastike – искусство воображать) – форма отображения мира, при которой на основе реальных представлений создается логически несовместимая с ними («сверхъестественная», «чудесная») картина Вселенной.
– Меня не могут не радовать Ваши познания в этой области, друг мой, – вполне серьезно ответил учитель. – Однако все же не стоит погружаться в мир науки с головой. Да, с помощью точных наук можно многое объяснить, но… их язык настолько сух и академичен, что с ума можно сойти. Научная фантастика здорово помогает расслабиться – очень рекомендую!
– Но ведь вы – физик! – все больше распалялся молодой человек. – Как вообще научная работа может сочетаться с тем, чего не может быть по определению?
– А разве я только что утверждал, что машина времени существует?
Ботаник охнул – шпилька попала в цель…

И он сломался… Понял, наконец, что все, что он имел до сих пор, ничего не значило. Ровным счетом ничего. Впервые он проиграл… От безысходности хотелось напиться, но чертов здравый смысл все еще держал вожжи, не давая Ботанику вконец распустить сопли.

Ноги сами принесли его к магазину. Вконец продрогший, он заскочил под козырек, в надежде, что дождь скоро прекратится. Рядом, примостившись на стульчике, торговала семечками скорбного вида старушенция-божий одуванчик. Семечки, понятное дело, отсырели от влаги, но Ботаник все же купил два стакана. Просто так. На всякий случай. Впервые в жизни.

– Что, милок, плохо тебе? – проскрипела старушка.
– Да нет, бабуль, все в порядке, — вежливо соврал он.
– Никак с девушкой поссорился, али случилось чего похуже?
– Нет у меня девушки. Просто не люблю осень.
Старушка по-своему поняла Ботаника и продолжила:
– Ну, я ж говорю – девушка тут замешана. А коль забыть ее надо, так тут водочка враз поможет! – И вытащила из-под полы бутылку водки. Отхлебнула изрядный глоток и протянула бутылку Ботанику: для согреву, мол.
– Я, бабушка, уж четыре года не пью – с восьмого класса, – отказался он.
Но старушка все не отставала:
– Ну, тады закури, милок! Тоже помогает. Есть тут у меня сигаретки волшебные – куда хошь отправить могут.
– Ага, волшебные. Марихуана называется. А в просторечии – травка. За это, бабуль, статья полагается!
– Ну, мое дело – предложить, – ответствовала бабка и затянулась, хлебнув вдогон водочки. – Прощевай! – и исчезла. Ботаник даже проморгаться не успел.
– Мираж что ли? – спросил он у пустоты , однако пачка сигарет оставшихся валяться на грязном асфальте, упрямо говорила о реальности произошедшего. И пока здравый смысл приходил в себя, он нерешительно мял пальцами сигарету…

Очнувшись, Ботаник увидел, что находится в большой светлой комнате. Вместо обоев – зеркала от пола до потолка. И более ничего. Он был один. В голове шумело, очень хотелось пить, желудок требовал еды. Немедленно.
На четвереньках он дополз до ближайшего зеркала и поднял глаза, ожидая увидеть собственное отражение. Всклокоченные сальные волосы непонятного оттенка, небритое угловатое лицо, пиджак и брюки перепачканы… Ботаник протер глаза и посмотрел еще раз. Сомнений быть не могло – это он. Однако разум отрицал увиденное, выдавая другую картинку: шатен; волосы уложены и разделены пробором, а усов и бороды Ботаник отродясь не носил. Да и одевался он всегда с иголочки.
Кое-как поднявшись, он замахнулся, намереваясь вдребезги разбить предательское зеркало, однако вместо звона услышал скрип открывающейся двери. Он шагнул вперед. Эта комната отличалась от предыдущей хотя бы тем, что в ней кто-то был: нашарив рукой выключатель, он увидел кровати, а в них – детей. Все они мирно посапывали, и только один громко плакал.
Ботаник подошел к ребенку и взял его на руки. Малыш мгновенно успокоился и улыбнулся ему.

– А кто это у нас не спит? – раздался позади голос. Ботанику показалось, что где-то он уже слышал его, но никак не мог припомнить, где. Он обернулся и увидел… человека из зеркала.
– Вот он, – и кивком указал на пустую кроватку. – Я взял его на руки, чтобы не плакал.
– Ты вообще кто такой? Как сюда попал? – спросил незнакомец, и так посмотрел на Ботаника, что тому захотелось провалиться сквозь землю. – Это закрытая зона, приятель, сюда нельзя.
– Да я, это… и сам не знаю, как здесь оказался. – Ботаник ощутил дрожь в коленках и проклял торговку семечками. – А что это за место?
– Курнул что ли? Или перепил? Хотя с виду – нормальный парнишка. Не злоупотребляешь случаем?
– Нн-нет…
– Ага, – усмехнулся человек из зеркала. – Ангел что ли?
– Ббот-таник-к…
– Оно и видно. Да не трясись ты – не то ребенка уронишь! Садись лучше. – И указал на невесть откуда появившийся стул.
– Спасибо. – Ботаник уложил ребенка обратно в кровать. – Так что это за место?
– Это Рай, приятель. – Человек из зеркала произнес это так спокойно, словно бы говорил о погоде. – Точнее, то место, откуда появляются дети.
Ботаник истерически расхохотался и чуть было не свалился со стула, но потом взял себя в руки.
– Здравый смысл говорит мне…
– Здравый смысл мертвецки пьян, а я правду говорю! Не хочешь – не верь. Ну и ладно – дело твое.
– А ты – кто тогда? Тоже один из ангелов? – спросил Ботаник.
– Нет, блин, аист! – возмутился человек из зеркала. – Смотритель я зоопарка местного! Тьфу ты, детсада то есть! Вот этого самого.
Тут уж Ботаника совсем заклинило. Он снова начал заикаться, но теперь больше от удивления, нежели от испуга.
– А н-нимбы как же, крылья, и п-проч-чее?
Человек из зеркала крутанулся на месте и в ту же секунду преобразился: теперь на нем были белые одежды, над головой сверкал нимб, а из-за спины показались крылья.
– Так сойдет?
– Теперь ты подпадаешь под… как бишь его… – Ботаник по привычке искал нужное слово. – Классическое определение ангела, вот.
– Ой, сейчас животик от смеха надорву! Я еще и не то могу!
Незнакомец убрал правую руку за спину, будто что-то прятал, а потом показал обратно. Ботаник вытаращил глаза и начал судорожно хватать ртом воздух: вместо пятерни красовалась… вторая голова, которая к тому же и разговаривала не хуже первой!
– Ну, дружище, какая из нас – настоящая? – менторским тоном вопросила она.
– Н-не з-знай-ю…
Обе головы показали Ботанику языки, а потом заговорили в унисон:
– Ну,хватит попусту языком молоть, тебе пора.
– Куда? Зачем? – не отставал Ботаник. – А с ним что будет? – он жестом указал на спящего младенца.
– С ним-то? А пусть полежит – его время еще не пришло, два месяца ему ждать.
– Ждать? Рождения что ли?
– Ну да, а что ж ему делать-то еще? Ну, давай, Ангел, топай домой, мамочка заждалась наверное…
– Я никуда без него не пойду! – вскочил со стула Ботаник и топнул ногой. Вышло не очень убедительно.
– Вот чудной ты! – хохотнул незнакомец. – Говорю же, рано ему! Судьба у него не дописана, да и в гороскопе недочеты кой-какие имеются… Случись что – начальство меня по головке не погладит, сие – факт. А впрочем… – он заговорщически подмигнул, обдумывая что-то свое. – Бери этого! Может, гением вырастет. Они говорят, рождаются раньше срока.

Роды, как и говорил человек из зеркала, оказались преждевременными. Толстуха-нянечка показала новорожденного мамаше, и та робко посмотрела на маленького человечка, чей плач огласил завершение таинства, именуемого рождением.
– Поздравляю с рождением сына! – голос ее звучал слишком громко, однако никто не обратил на это внимания. – Красавчик!
– Не ори, оглушишь же! Да кто ж так детей-то на руки берет! Чему вас только в школе учат, ботаники! – он выхватил ребенка у толстухи и аккуратно положил ребенка на кушетку. Их взгляды встретились, и Ботанику показалось, что младенец едва заметно улыбнулся ему.

– Будь счастлив, малыш!

23.11.2008

Статья написана 12 ноября 2008 г. 21:58
1


Она пришла к нему в офис несколько дней назад, чтобы оформить документы на получение материальной помощи – самая обычная рыжеволосая девушка лет двадцати пяти, каких было много в маленьком городе С**. Откинув капюшон желтой болоньевой куртки на меху, она села на стул для посетителей и приготовила документы.
– Как вас зовут? – поинтересовался он, глядя в монитор компьютера.
– Салли Сэнд, – ответила девушка приятным голосом, в котором слышались едва уловимые грустные нотки.
Мужчина повернулся к девушке лицом и представился:
– Ричард Аарон. Чем могу помочь?
Впрочем, ответ на этот вопрос был известен заранее: сейчас его ожидает очередной слезливый расказ о несчастной любви, материальных трудностях и безвыходной жизненной ситуаиим – за период работы в Центре социальной помощи города С** (немногим более года) Ричард выслушал их уже столько, что ему хватало одного взгляда, чтобы оценить сидящего перед ним и с высокой долей уверенности предположить дальнейший ход событий. Иногда эти истории звучали более или менее правдоподобно и – весьма редко – вызывали неподдельное сочувствие с его стороны, но в большинстве своем это были просто выдумки, высосанные из пальца.
– Сэнд, Салли, – набрал он имя девушки и посмотрел в базу данных. Машина выдала лаконичный ответ: «Дело не найдено», что в переводе на более понятный язык значило, что пришедший подает заявку впервые и его имени пока еще нет среди постоянных клиентов Центра социальной помощи. Ричард проверил адрес – ответ был тот же.
– Миссис Сэнд, покажите ваши документы, – попросил он. В ответ девушка протянула ему папку с документами, довольно тяжелую на вид. – Сейчас проверим, все ли с ними в порядке.
Он вытащил из ящика стола перечень и не спеша начал проверку: в его деле торопиться не следовало – совершенно неожиданно мог выясниться какой-нибудь малозначительный факт, из-за которого впоследствии могли возникнуть проблемы при назначении суммы выплаты и людей приходилось снова вызывать в офис за разъяснениями. Так что лучше было все тщательно проверить на месте, тем более что сегодня была долгожданная пятница.
Ричард посмотрел паспорт, затем настал черед документов на квартиру – пока все шло хорошо. Просматривая квитанции платежей за коммунальные услуги, Ричард нахмурился.
– У вас долг по квартплате, миссис Сэнд. Триста пятьдесят долларов. Вы же знаете, что мы не принимаем квитанции с непогашенными долгами. Сожалею, но получить деньги вы сможете только после полной оплаты.
– Я понимаю, мистер, – ответила Салли и вздохнула, – но сейчас у меня нет возможности достать такую сумму денег. Я временно не работаю, а ма-ленького ребенка не с кем оставить дома. Ему только семь месяцев… – Одинокая слезинка скатилась по щеке Салли и ее губы задрожали.
«Да-да, обычные отговорки! Никто не работает, ребенок маленький и куча престарелых родственников, за которыми нужно ухаживать! Только слез мне тут недоставало!»
Ричард достал из папки свидетельство о рождении ребенка – в графе «отец» было пусто. «И к тому же одинокая мамаша!» – раздраженно подумал Ричард. Он не любил, когда люди плакали.
– Родители развелись, когда я была еще совсем маленькой девочкой, – начала свой рассказ Салли, – а спустя некоторое время моя мама уехала в другой город и забыла о моем существовании. Меня воспитывала бабушка.
– А что же отец? – спросил Ричард. – Неужели он не помогает вам? – Парадоксально, но одни и те же истории звучали в устах разных людей совершенно по-разному, множество неуловимых нюансов делало каждую из них уникальной, единственной в своем роде; Ричард пока не привык к этому, хотя честно пытался.
– Отец… – Салли собралась с мыслями, а затем продолжила: – Он все это время жил в своей квартире и мы практически не виделись. Пять лет назад он умер. А теперь коммунальщики выгоняют меня из квартиры, в которой я не жила! – Тут она не выдержала и разрыдалась в голос.
Что-то дрогнуло в душе Ричарда. Злостные неплательщики были сущим наказанием и для коммунальщиков, и для специалистов Центра социальной помощи. Их противостояние временами грозило перерасти в настоящую войну; единственным препятствием на их пути были юристы Центра социальной помощи. Каждый день они получали десятки гневных писем с требованиями прекратить поборы со стороны коммунальных служб и помочь в разрешении непрекращающихся споров. Но в любом случае страдали люди – такие, как Салли Сэнд.
Ричард налил в стакан воды из графина и подал Салли. Она сделала большой глоток и продолжила:
– А потом я встретила Рассела. Некоторое время мы встречались, он говорил, что безумно любит меня, что мы непременно поженимся, как только он устроится на работу, но… – Снова большой глоток. – когда родился Дэн, он бросил меня и уехал неизвестно куда.
«Подонок! Бросить собственного ребенка на произвол судьбы без средств к существованию может только беспринципный подлец, недостойный называться мужчиной!»
Руки сами собой сжались в кулак, и Ричард в сердцах грохнул по столу. Салли вздрогнула.
– Прошу прощения, не надо было все это рассказывать. У вас, наверное, и без меня забот хватает – неловко попыталась извиниться девушка, но Ричард прервал ее взмахом руки:
– Нет, это вы извините меня, миссис Сэнд, не следовало давать волю эмоциям. Выслушивать подобные истории – моя работа, и смею заверить, что ваша – не самая безвыходная. Мы что-нибудь придумаем.
Ричард был прав только наполовину – он понятия не имел, как поступить в данном случае, но предпринять хотя бы что-то он был просто обязан.
Более или менее успокоившись, Салли взяла бланк заявления, и пока она его заполняла, Ричарду выдалась возможность хорошенько ее рассмотреть. Нет, он, конечно же, не стал бесстыдно пялиться на нее, как делают многие мужчины, издали завидев обладательниц стройных ножек и пухлых попок, заранее зная стопроцентную бесплодность попыток познакомиться с ними поближе. Высокомерные красавицы были не во вкусе Ричарда Аарона – и именно поэтому он до сих пор был холост. Коллеги и немногочисленные друзья время от времени беззлобно подшучивали по этому поводу, но Ричард не обращал на это никакого внимания. «В конце концов, мне еще только двадцать пять, не стоит торопиться», – вот и весь ответ.
Салли Сэнд не подпадала под определение идеала женской красоты, которое придумал себе Ричард: длинные прямые волосы цвета меди, симпатичные веснушки на щеках, изумрудно-зеленые глаза, по-детски добрые и немножко грустные. Он поймал себя на мысли, что хочет обнять Салли, но сумел сдержался.
– Кажется все, – Салли заполнила бланк и передала его Ричарду. – Спасибо за то, что выслушали меня. Я доставила вам массу неудобств и еще раз прощу меня простить. – У двери она обернулась и впервые с момента прихода в Центр социальной помощи улыбка озарила ее лицо.
Оставшееся до конца рабочего дня время вдруг потянулось невыносимо медленно – работа не шла совершенно. Еле дождавшись, когда стрелки часов покажут восемнадцать-тридцать, Ричард Аарон закрыл кабинет и отправился домой.
Перед глазами стояла улыбка Салли, а сердце отчего-то бешено колоти-лось, норовя выскочить из груди…


10. 05. 2008 год.


Статья написана 29 сентября 2008 г. 19:01
Высокий молодой человек вышел из подъезда и улыбнулся солнечному утру. Весь вид его выражал уверенность в себе, одновременно подчеркивая независимость: строгий черный костюм, молочно-белая рубашка, безупречно выглаженные брюки и начищенные до блеска туфли; деловую хватку немного смягчало отсутствие галстука, расстегнутая верхняя пуговица и часы на правой руке. Он не был левшой, просто так было удобнее и, как ему казалось, придавало некоторую исключительность.

Офис находился в десяти минутах ходьбы от дома, но идти на работу не хотелось, и он решил сделать небольшой крюк и прогуляться по парку. Конечно же, в столь ранний час он никого там не встретит, но это только на руку – он любил уединение; оно давало возможность расслабиться и спокойно обо всем подумать. К тому же сегодня пятница – можно было позволить себе полчаса отдыха ото всех…

Парк всегда казался ему особенным местом. Безмятежность, легкость и спокойствие, царившие здесь повсюду, абсолютно не вязались с шумным мегаполисом и его давящей на грудь атмосферой вечной напряженности и безысходности. Время как по мановению волшебной палочки замирало у ворот, ведущих в этот удивительный мир, и даже воздух здесь казался более чистым и насыщенным пьянящей свежестью.
Его маленький рай… каждый раз, приходя сюда, он чувствовал6 что-то в его жизни должно измениться, и сегодня предчувствие было особенно сильным…


29 сентября 2008 — 12 августа 2009



Статья написана 4 июля 2008 г. 19:41

Поздний вечер. Он и Она. Между ними — более 360 километров, но это — ничто, если двое любят друг друга.

Он сидит за компьютером и думает о НЕЙ — своей любимой девушке... ОНА сжимает в руках мобильный телефон, с минуты на минуту ожидая сообщения, и все мысли ее заняты ИМ...

Да, сейчас они не могут быть вместе, но тем не менее они РЯДОМ...

ОНА плачет, сама не зная, почему. Ей невыносимо жить ОДНОЙ в этом сером мире, потерявшем всю свою привлекательность. Мир рухнул. Разбился на миллионы осколков, которые уже не склеить заново, а если и склеить, то получится уже не то, что было раньше... ОНА плачет и пишет одно короткое слово, но в нем — сплошная боль, острая и пронзающая насквозь само сердце...

Он видит это слово на экране монитора и в сердцах протягивает руку, пытаясь дотронуться до любимой. Он закрывает глаза, видит ЕЕ лицо перед собой и вытирает одинокую слезу со щеки... А потом он что-то говорит ЕЙ, и его нежный голос легким шорохом осенних листьев еще долго звучал в ЕЕ голове:

"Я ближе, чем ты думаешь..."





  Подписка

Количество подписчиков: 31

⇑ Наверх