Научно-фантастическая манга, удачно маскирующаяся под детектив и мистику. Точнее даже будет сказать, немалое количество глав она не просто маскируется под детектив, а является самым настоящим детективом — просто внимание сосредоточено на том или ином деле, которое расследует главный герой и его маленькая помощница, в то время как магистральная сюжетная линия (научно-фантастическая в основе своей) отходит на задний план.

По-японски манга называется «Призрачная выставка» (или «ярмарка», или как-то так), что довольно-таки эфемерно и непонятно, согласитесь. Более того, даже я, прочитавший четырёхтомник полностью, не вполне понимаю это заглавие. Французский вариант — «Тайны Тайсё» — и то лучше.

Харука Мацуномия — частный сыщик, у него есть небольшой офис в Токио. И однажды к нему по протекции профессора Фудзиэды является девушка, почти что девочка по имени Мая Такадзоно. Очень примечательный это, надо сказать, человек: она может видеть будущее (очень ограниченно), но не помнит своего прошлого (кроме некоего маленького кусочка, который кажется ей сном). В остальном же память Маи работает без сбоев, и это здорово помогает Мацуномии в его работе.

Вся серия вышла в четырёх танкобонах, и на протяжении трёх из них автор позволяет себе (и читателям, соответственно, тоже) только понемногу подбираться к тайне семьи Такадзоно. Хотя было известно, что у Маи есть родители и что они занимаются археологическими раскопками на другом конце света, всё равно создавалось такое впечатление, что она — круглая сирота. Даже известие о прибытии мамы и папы девочки в Японию не развеяло опасений — по крайней мере, у меня. Полагаю, автор с самого начала всё так и распланировала. А затем уже «раскрутила» клубок интриг, подтвердив мои подозрения, что с родителями Такадзоно не всё так просто.

И, в общем, дело вышло как: четвёртый танкобон этой истории полностью сконцентрирован на Мае и её судьбе, её секрете. Этот заключительный том — самый таинственный и самый фантастический (хотя именно научной фантастики там — кот наплакал, между тем как разговор-то идёт о путешествиях во времени). Детективные расследования Харуки уже отходят даже не на второй, а на третий план, что, впрочем, нисколько не умаляет удовольствия от повествования.

Кроме двух главных героев истории, в четырёхтомнике есть ещё и другие персонажи, также весьма примечательные: от университетских друзей частного сыщика, известных как Умэ и Такэ, до незабвенной утончённой любительницы японского искусства Токо Камиадзусы.

По итогу — у меня осталась пара нерешённых вопросов, на которые автор в рамках произведения так и не дала ответов. Возможно, с умыслом оставила на откуп читателям, а может, сама не стала заморачиваться с получившимися «заворотами» сюжета. Мне хотелось бы получить несколько бо́льшую ясность, но и так неплохо.

Фух, можно с облегчением выдохнуть. Ещё одна крупная история Отряда прочитана.

Иногда приходится слышать, что вторая книга, «Тени сгущаются», несколько лучше первой, известной как «Чёрный Отряд». На самом же деле, она не несколько лучше — она значительно лучше! Из первого романа, который я мучил, помнится, довольно долго, уже сейчас ровным счётом ничего не вспомню... Вот потому-то знакомство со второй историей и откладывал: кому захочется с удовольствием «плакать, колоться, но продолжать есть кактус»? Но, поскольку уж «Тени сгущаются» оказались под одной обложкой с «Чёрным Отрядом», то я их решил прочесть... И знаете, продолжение оказалось действительно лучше начала!

Главное, что во второй книге привлекает внимание — история Каштана Шеда, а также связанных с ним героев. Не вполне честный, не вполне хороший, не вполне обременённый совестью человек попадает в непростой переплёт и раскрывается нам... ну, как и можно было ожидать от такого вот персонажа. Только он постепенно ещё и начинает испытывать тягу к искуплению грехов. Интересно, да... Ещё замок интересен, который «строили-строили и наконец...»

В общем, второй роман на самом деле значительно лучше первого, но с ним я, наверное, всё-таки расстанусь с серией. Кактус всё равно остаётся кактусом в моих глазах...

Предыстория: в 1950 году Л. Спрэг де Камп прочитал роман Роберта И. Говарда «Конан-завоеватель» (первое издание «Часа Дракона» отдельной книгой), и ему — думаю, не будет преувеличением так сказать — «сорвало крышу». Тут же ему захотелось сделать что-то в том же ключе — чтобы головокружительные приключения, отважные герои, нешуточные опасности... И тогда он взял да и написал «Кольцо тритона». Для 1951 года это было очень интересное произведение. По крайней мере, в жанре «меча и магии», который прискорбно начал вянуть ещё с 1940-х годов, такая книга была глотком свежего воздуха. Уже буквально спустя год де Камп дорвался собственно до киммерийского варвара и начал его «окучивать», создавая свою «Сагу о Конане», чем одновременно и удержал на плаву интерес к Говарду, и, чего уж греха таить, «слил» как идеи «техасского мечтателя», так и атмосферу его произведений.

Но ладно, вернёмся к Пусаду. За исключением романа, всё остальное в этом цикле — произведения довольно средние. Если в 1950-е годы де Камп ещё писал неплохие истории («Глаз Тандилы» и «Самое сильное заклятье» на семёрочку-то потянут), то когда он вернулся к циклу в 1970-е — там уже было всё совсем грустно. Хотя миницикл о Гезуне уже мало что имеет общего с классическим «мечом и магией», но в общем и целом даже интересен. Лучший рассказ об этом герое — «Ка Ужасный», на мой взгляд (не из этого ли текста Лейбер взял идею для «Глухой поры в Ланкмаре»?), а о худших я уже упоминал — они как раз и появились в 1970-е годы (видимо, были написаны по просьбам составителя антологий и редактора фэнзина).

Пусадский цикл — это тот самый случай, когда высокую планку задаёт всего один текст, а все другие, увы, до такого уровня подняться не могут. Так что изучать всю серию от и до простому читателю даже и смысла нет. Для этого есть немногочисленные, но упорные (хочется сказать — специально обученные) поклонники автора или исследователи жанра.

А вот этот рассказ можно отнести к «дарку», хотя, конечно, в основном цикл о Сайрионе — это традиционная героика. Мало того что это тёмное фэнтези, так ещё и детектив! Дело происходит в странном доме, а точнее сказать — в склепе, что стоит в саду. Четверо человек, подозреваемых в убийстве женщины, предлагают Сайриону выяснить, кто же из них на самом деле совершил это деяние. Ведь никто из них чистосердечно признаться не собирается.

Воин просит всех поведать свою версию того, что произошло в последний день перед смертью жертвы, и вот тут как раз и вскрываются самые мрачные, мерзкие, жуткие подробности жизни этих людей (включая покойницу). Танит Ли весьма талантливо всё это описывает — полагаю, уж эти-то темы и мотивы были истинным её «коньком». Сплошной разврат, намёки на инцест, сестринская зависть, коварные планы удачно выйти замуж или жениться, подсидеть друг друга и ещё кое-что... Полный набор, что называется!

Ну, а Сайрион... На то он и истинный герой — разобрался в хитросплетении интриг и недосказанностей, указал на убийцу и скрылся в ночи, даже не взяв большей части той награды, которую ему всё-таки отдали эти четверо. Очень даже можно его понять: подарки от таких людей не бывают чистыми...

Ох и любил де Камп потрепаться «за Конана»... и за варварство, и за цивилизацию. Неудивительно: он столько сил положил на то, чтобы популяризировать этого киммерийского варвара (пообтесав его под свои нужды, конечно же). И о Говарде, его жизни, его личности он писал тоже много и часто. Данная статья — и о том, и о другом. Она вышла прежде «Судьбы Тёмной долины», полноценной биографии техасского писателя, и, следовательно, может считаться одним из длинного ряда подготовительных материалов к этому труду.

Прежде всего, де Камп высказывает своё мнение о Говарде. Тот, мол, был, в общем-то, неплохим парнем, только не шибко грамотным и знающим, не особо разбиравшимся в тех предметах, о которых писал, да и вообще замкнутым домоседом. Даже удивительно, говорит он, как это сегодня в жанре фэнтези тиражи книг этого вот товарища огромны и уступают лишь тиражам книг Толкина. Ну всё-таки, надо отдать должное, де Камп видит преимущества Говарда: особенный стиль — ему присуща удивительная атмосфера, он насыщен действием. Техасец сам выработал такую манеру под влиянием любимых писателей и постоянных упражнений в поэзии. Де Камп доходит до того, что разбирает используемые Говардом прилагательные: насколько они уместны и какое впечатление создают у читателя.

Ну, а потом начинается... Образ варвара (благородного варвара) в литературе с древнейших времён до наших дней... и как этот образ повлиял на Говарда. У меня создаётся впечатление, что де Камп по большей части не понимал техасца (хотя в некоторых аспектах и смог его прочувствовать), но вот в вопросе варварства и цивилизации он заблуждался в наибольшей мере. Говард не лепил «благородного варвара», его как раз лепил де Камп (за что многие поклонники первого писателя и недолюбливают последнего). Размышления техасского Мастера о противостоянии этих двух, если будет позволено так выразиться, стихий достойны самых глубоких исследований, не надо судить о них по верхам. Это вообще самое главное и самое важное, что есть у Говарда. Ну, а де Камп судил довольно поверхностно, из чего делал неверные выводы. Но, по всей видимости, такие умозаключения как-то соотносились с его мировоззрением, вот он их и декларировал довольно активно.

Единственное, что было для меня ново в этой статье, — разделение творческой жизни Мастера на три части: «боксёрская», «фэнтезийная», «вестерновая». Первая относится к концу 1920-х годов, вторая активно развивается в самом начале 1930-х, третья расцветает в 1933‒1934 годах. Одна на другую накладывались, конечно, но условно их действительно можно выделить — в каждый из данных временных отрезков Говард писал наибольшее количество именно тех историй, которые заявлены в названиях периодов. Интересная мысль, как-то она раньше никогда мне в голову не приходила...

В общем и целом можно сказать, что статья похожа на лоскутное одеяло, и это нельзя записать в плюсы. Не исключено, что де Камп надёргал разных отрывков из других своих материалов и собрал их вместе.

P. S. Да, и ещё про перевод этой статьи на русский язык. Сказать, что он ужасен, — значит не сказать почти ничего. Ну — Роман Дремичев, что ж поделать... Тем более — ещё ранний...

Известный мангака Инио Асано... Будьте осторожны, выбирая работы этого автора. Вот, например, «Девушка у моря» явно не любому придётся по вкусу.

Что же это: история любви? Ну, если иметь в виду только плотскую любовь — то да. Это история секса. Повествование о том, как два подростка проводили время вместе, занимаясь разными утехами. И классическими, и не совсем...

В небольшом приморском городке, где происходят события манги, кажется, все друг друга знают. Здесь сложно что-то долго скрывать: увидят, заметят. Однако девушке Коумэ Сато и парню Кёскэ Исобэ довольно продолжительное время удаётся скрывать свои отношения. А какие у них отношения? На протяжении двух томов они меняются: поначалу Кёскэ признаётся девушке в любви и предлагает ей встречаться, но Коумэ отказывается, у неё уже есть объект воздыхания. Правда, кое в каком смысле скромный (кажется) паренёк её всё-таки интересует, и тогда...

Вот первое, что можно сказать про «Девушку у моря»: это весьма откровенно, вплоть до того что иногда даже мерзко. А вот — второе: изображено это прекрасно! Главные герои занимаются сексом в основном дома у парня, но было дело даже в школе... Они предпочитают далеко не одну только «классику», а экспериментируют — по настоянию Кёскэ. Эти вот их эксперименты, кстати, изображены в деталях. Прямо скажем: там есть всякие интересные моменты, на которые можно не просто глянуть — которые можно внимательно и вдумчиво рассматривать!

Секс сексом, конечно, однако манга Инио Асано — не только об этом. Ведь отношения полюбовничков развиваются. Например, Кёскэ с течением времени охладевает к Коумэ и начинает всё чаще задумываться о недоступной девушке, которую он однажды снял на фотокамеру на берегу моря. Эту фотографию парень даже поставил на рабочий стол на домашнем компьютере. Когда он узнал, что Коумэ удалила папку с фотографиями неизвестной красавицы, то рассвирепел и пригрозил партнёрше по сексу расправой. И всё, с тех пор будто бы чёрная кошка между ними пробежала?.. Как бы не так!

Теперь роли поменялись: всё более и более охладевающий Кёскэ — и начинающая в него влюбляться Коумэ. Настало лето, и теперь они с двойным жаром занимаются своими делами. Пробуют новые интересные штуки, обновляют ощущения... И парень в свою очередь отвечает девушке на её чувства идентично (вполне логично, чего же ещё ожидать?).

Первый том в большей мере наполнен яркими чувствами, которые бурным потоком обрушиваются на читателя. Всё ново, всё ярко, свежо и удивительно! Второй том в эмоциональном плане более гладкий и плавный, но тут уже открываются другие... кхм... глубины. А вообще, на протяжении всего повествования чувствуется пустота... бессмысленность всех и любых событий. Когда чувства героев буквально взрываются на страницах манги — автор удивительным образом передаёт читателю ощущение какой-то серости в противовес буйству красок, которое, казалось бы, должно воцариться. Вместо многоцветья и биения жизни — серый ландшафт, спрятанный между строк, но явно ощутимый. В этом, пожалуй, и есть главное достижение Инио Асано — передать эти смутные чувства.

Так что в итоге манга, которая, как кажется на первый взгляд, почти полностью посвящена сексу, на поверку оказывается совсем о другом. Она — о переживаниях, о взрослении подростков, о том, как ломается их мир и меняются они сами, переходя из категории детей в категорию взрослых. И ещё она о безысходности...

Показано всё действительно очень сочно — порой на грани фола, как говорится. Одновременно яркая и не привлекающая к себе особого внимания история, играющая всеми красками и вместе с тем рождающая одну только монотонную серость... Всё это — «Девушка у моря».

И был в Новой Англии городок Рудсфорд. И, по слухам, служил он пристанищем ведьмам и колдунам проклятым. И проводили они там свои богомерзкие шабаши...

Никто не отваживался прийти в это место и принести жителям слово божье... Пока однажды не нашёлся такой храбрец!

И пришёл он в Рудсфорд с Библией и пистолетом в руках. И решил, что не уйдёт, пока не прольётся на этот мрачный предел свет божий... И звали этого странника Соломон Кейн!..

А, нет, это был не Кейн, но персонаж Роберта Блоха, пожалуй, мог бы в некотором роде сравниться с персонажем другого литератора Роберта. Правда, если уж Соломон у Говарда проиграть не может по определению, то вот Гидеон Годфри, главный герой «Дьяволопоклонников», ещё неизвестно, выйдет ли победителем в битве с жителями колдунского городка. У Блоха нет кровопролитных сражений и яростных атак, но противостояние Годфри и местных из Рудсфорда всё равно получилось напряжённым и опасным.

И всё же, всё же... За попытку создать подобную историю Блоху спасибо, но, к сожалению, она вышла не слишком убедительной.

Давненько хотел прочитать этот рассказ, в первую очередь — из-за названия; во вторую очередь — потому что Блох написал. Вот и добрался наконец.

Ну, что тут можно сказать? Да это прелесть!

Нет, в общем-то, ничего из ряда вон выдающегося здесь нет, но уважение к великому американскому писателю Эдгару Аллану По видно невооружённым глазом. Блох потрудился хорошо: и сюжет, и слог напоминают По — но вместе с тем видно, что это рассказ палп-эпохи. Блох не допустил «жести» — в этом рассказе достаточно мягкая мистика, пусть и с финальным вторжением чего-то более ужасного и чудовищного. Зато в произведении действует не вполне психически здоровый (кажется) персонаж, а это уж, понятно, «фишка» именно этого писателя, по которой его часто узнают и за которую его любят.

Так что я остался доволен, «Человек, который коллекционировал По» оправдал ожидания. Да и попробовал бы не оправдать! — сам классик Эдгар мог бы сходу предложить несколько вариантов расправы: от колодца с маятником до бочонка амонтильядо...

Леонид Андреев — мастер произвести впечатление, искусно играющий на струнах души читателя, часто заставляющий последнего испытывать сильнейшие эмоциональные переживания. Его проза мрачна, но одновременно ярка и всеми цветами радуги переливается на солнце. Читать такое сложно. Мне так ясно, что это лучше читать не слишком крупными порциями, иначе художественный мир Леонида Андреева, несмотря на то что цветной, будет просто-напросто давить своей мрачностью и безнадёжностью.

«Жизнь Василия Фивейского» — это история горя и безумия. Сплошного горя и безумия — пожалуй, тоже сплошного, хотя поначалу кажется, что всё нормально, всё в порядке... всё как у людей (рефрен, не раз повторявшийся в повести). Сам отец Василий — человек добрый и кроткий, мечтающий о жизни простой, обычной, какую может позволить себе служитель Бога. И начиналось всё как следует: сам Фивейский, красавица жена, двое ребятишек — сын и дочка. Но пришла беда, и всё понеслось под откос: сначала попадья стала сама не своя, потом начала отдаляться дочь... И с третьим ребёнком не слава богу: он родился идиотом — новая беда для семейства отца Василия.

Повесть разделена на двенадцать глав, и чем больше порядковый номер главы, тем сильнее и сильнее сгущается мрак. Он обретает очертания, кажется, только вот протяни руку — и сможешь до него дотронуться. Но это туман, это ночная метель, мятущаяся за заиндевелыми стёклами. Она, хоть и эфемерна, но вполне слышно стучится в окна и двери, прыгает на порог, всё время заставляя помнить о себе. От этого становится ещё жутче, и ожидание неминуемых новых бед и невзгод всё крепнет и крепнет...

Да, такое тяжело читать, но иногда полезно: после знакомства с подобного рода произведениями охватывает чувство катарсиса, которое даже может не отпускать пару дней.

Дописыватели-переписыватели-записыватели Говарда, а попросту — фанфикописцы практически все поголовно любят напихать в свои нетленки как можно больше всяческих фактов и домыслов из вселенной Говарда.

Хавьер Хименез Барко взял в оборот незаконченный «Рассказ Хода Хана» — довольно интересную (хотя и несколько затянутую) раннюю повесть об Эль-Бораке. А ранняя она наверняка — ведь в ней «засветилось» такое название как «Валузе» (предтеча известной Валузии времён Кулла). Говард и сам-то в этот незавершённый фрагмент напихал всего, что только смог собрать о чернокожих племенах Африки. Эль-Борак с товарищами проходит через полконтинента и встречается с аборигенами разного рода-племени, вплоть до пигмеев.

У испанского продолжателя Гордон всё-таки добирается до сакрального острова посреди озера, который в незапамятной древности обнаружили карфагеняне и описали в книге, потом очутившейся в Индии. И вот тут оказывается, что: а). об этой самой империи Валузе знал тот самый Альхазред и сделал упоминание в известной книге, которую не буду здесь называть; б). путники обнаружили статую величественного человека, будто поражающего человека как бы в маске змеи — тоже вполне ясно, о ком речь (плюс ещё там была статуя бородатого воина-копейщика, с идентификацией которой я затрудняюсь). Странно, что дописыватель на этом остановился, ведь можно было ещё приплести сурового человека в широкополой шляпе и с посохом — тот Африку потоптал немало...

Но давайте вспомним Говарда: он всегда чётко разделял фантастику и нефантастику в своих произведениях. В цикле об Эль-Бораке — ну, по крайней мере, в поздних текстах — ничему сверхъестественному места нет. Поэтому в присутствии в этой повести Альхазреда и могучего змееборца нет необходимости. Даже несмотря на то что она ранняя и, в принципе, могла тяготеть к какой-то мистике (вспомним рассказ «Железный воин», который можно назвать фантастическим), но уж точно не к тому, на что намекает Хавьер Хименез Барко.

Да и закончил дописыватель как-то быстро и скомканно. Герои столько шли-шли-шли, а в итоге что получили?..

Так что отдаю предпочтение незаконченному «Рассказу Хода Хана». Говард, видимо, почувствовал, что сюжет ушёл куда-то не туда и что продолжать его не стоит. В принципе, полностью согласен, потому что и сам не вижу, каким образом можно достойно завершить эту слишком уж пёструю историю...

Не могу быть уверен, что понял всё в этой истории. Не могу утверждать, что мне понравились все три тома от корки до корки. Не могу сказать, что эта работа — одна из лучших, что мне доводилось читать.

Но «Достичь Терры» явно заслуживает внимания.

В первую очередь потому что это не современная манга, она всё-таки впервые была издана на излёте 1970-х годов... Это очень чувствуется: несмотря на то что сюжет подразумевает погони, перестрелки, смерти и другие примыкающие ко всему этому неприятности, внимание автора сосредоточивается на другом. Главный вопрос, который манга ставит перед читателем — вопрос о положении в обществе особых людей, «не таких, как все». Также произведение заставляет задуматься о последствиях неограниченного развития искусственного интеллекта. Ну, и женский взгляд в «Достичь Терры» явно проглядывается, прошу прощения за тавтологию: чувства и переживания героев зачастую выводятся на первый план. Одна только Плачущая Мышь чего стоит!

Сюжет манги концентрируется на группе людей, обладающих экстрасенсорными способностями, — обычные люди называют их «мью» (как, впрочем, и они сами). Это вечные изгнанники, вынужденные жить где-то на отшибе, вдали от обычных людей, на менее пригодных для комфортного существования территориях. Ведомые своим лидером, мью отправляются на планету, ставшую колыбелью человечества. Когда-то она называлась Земля, но теперь в ходу другое наименование: Терра. Собственно, о долгом космическом путешествии этих необыкновенных людей и повествует манга.

В пути мью вынуждены не раз встретиться со смертью — обычные люди преследуют их, — однако и радостные события на их долю тоже выпадают. Одно из таких событий — первые за много-много лет естественные роды, которые инициировал Джоми Марк Шин, предводитель мью и главный герой истории (ранее все дети появлялись на свет искусственным путём и воспитывались приёмными родителями). На одной из планет необычные люди задерживаются достаточно надолго и замечательно устраивают быт, но оттуда их вынуждают уйти вполне обычные преследователи и притеснители. И одиссея к Терре продолжается...

В манге есть много всего: от простых и незатейливых приключений до глубоких философских размышлений — о человеке и человечестве, о родном доме и чужих планетах, о детстве и расставании с ним... Этим, собственно, и интересно произведение Кэйко Такэмии: «Достичь Терры» складывается в крупное, большое повествование, одновременно не теряя в мелких деталях. Долгое и трудное космическое путешествие расцвечено разнообразными приключениями, событиями локального характера, небольшими, но значимыми успехами и разочарованиями.

И герои мангаке удались замечательно. Целеустремлённый Джоми Марк Шин, в первой главе — совсем ещё ребёнок, который с течением времени набирается опыта и мудрости. Прекрасная предсказательница Физис, одновременно несчастная и счастливая обладательница особо ценного дара. Кит Аниан — главный антагонист истории, приближающийся к идеалу человеческого существа — по мнению искусственного интеллекта. Да и сам этот искусственный интеллект...

Впрочем, кажется, достаточно. Лучше прочитайте эту историю сами. Попробуйте вместе с героями достичь Терры — вернуться из глубин космоса на такую далёкую и близкую матушку Землю!

P. S. В сравнении с двумя аниме-экранизациями, на мой взгляд, манга выигрывает с отрывом. Взять хотя бы рисунок: ни в одном из мультфильмов не удалось передать всей мягкой прелести графики Кэйко Такэмии. Лучший образ Физис — конечно, в манге! Да и сюрреалистические, странные панели с кругами и линиями, которые художник то и дело вставляла в свой чёрно-белый труд, так ведь и не перекочевали в аниме.

Удивительно красивое и мрачное произведение! В столь небольшом объёме Николай Гумилёв сумел с помощью образов и описаний, слов и недомолвок создать этакий могучий, величественный, но безмолвный монолит. Монолит «Дочерей Каина» — безмерно, всепоглощающе скорбных семи дев, изумительно прекрасных, но несущих безнадёжность всему, что посмеет к ним приблизиться.

Сюжет в этом произведении, собственно, и не важен, хотя он есть. Рыцарь короля Ричарда спасается от пещерного медведя и находит обиталище семи прекрасных дев, несущих свою стражу. Николай Гумилёв смог не только очень чётко и выпукло передать те ощущения, тот холодный ужас, поглощающий главного героя во время встречи с дочерьми Каина, но и в противовес всему этому — воссоздать дикие картины молодого яростного мира (пещерный медведь — это осколок того мира во времена Ричарда Львиное Сердце). Это единство и противопоставление яркого и горячего прошлого с блёклым и холодным настоящим — дорогого стоит!

Ну, а концовка «Дочерей Каина» очень сильно мне напомнила завершение не менее прекрасной новеллы «Молодой Браун» авторства Натаниэля Готорна. Итоги жизненного пути героев двух произведений не одинаковы, но схожи.

Рассказ 1934 года...

В то же самое время на другом конце Земли другой талантливый писатель опубликовал пару историй о своём современнике, который помнит прошлые жизни. В этих рассказах тоже бушевал дивный, молодой, яростный мир. В те времена большинство мужчин были воинами, и, хочешь не хочешь, им приходилось бороться за свою землю, своих любимых, свою жизнь со сталью в руке.

Роберт И. Говард удивительно тонко ощущал варварское бытие и раз за разом описывал его в своих рассказах, динамичных и увлекательных. Произведения о Джеймсе Эллисоне «Долина Червя» и «Сад страха» вышли чуть ли не братьями-близнецами «Песни Валгунты» (особенно последний, где герой тоже возвращал любимую женщину). Но и отличия у них, конечно, есть. Рассказ Альфреда Хейдока более поэтичен, возвышен и изящен, безусловно. Истории Роберта И. Говарда прозаичнее, приземлённее — но вместе с тем и фантастичнее.

Наверное, и не стоило бы сравнивать тексты отечественного и зарубежного авторов, но одна и та же дата издания прямо-таки бросается в глаза (правда, техасский писатель свой цикл о Джеймсе Эллисоне начал писать, видимо, раньше). И при ближайшем рассмотрении оказывается, что «Песнь Валгунты», вообще-то, здорово напоминает истории Говарда. Похоже, идеи действительно имеют обыкновение витать в воздухе...

Очень хороший атмосферный цикл рассказов и повестей, милых, немного наивных и добрых (произведения советского периода), а также желчных, саркастичных и даже злых (произведения постсоветского периода). И в первой когорте случаются промахи, и во второй иногда находишь очень приличные вещи, хотя, по большому счёту, дело обстоит так:

— произведения советских времён читаются на ура, погружают в очень добрую умиротворяющую атмосферу маленького городка в Вологодской, особенно прошу заметить, области;

— произведения, созданные в новой России, частично ещё обладают той непередаваемой атмосферой, но уже по инерции — тут вам гораздо больше неприглядных сторон жизни, включая бандитов, чиновников-взяточников и прочих врагов народа.

Главная удача Булычева — не изобретения и фантдопущения, а люди, обитатели Гусляра. Почти каждое лицо, возникающее в том или ином рассказе, уже не забудешь. Корнелий Удалов, Лев Христофорович Минц, Саша Грубин, Миша Стендаль, старик Ложкин, супруги Савичи, Гаврилов... Все как живые!

И так хочется наведаться во двор дома № 16 по улице Пушкинской — конечно, в его лучшие времена. Посидеть, понаблюдать за игрой в домино, послушать житейские разговоры, а то и стать свидетелем прибытия инопланетян или какого другого сверхъестественного события... Ведь ясно же: хоть Великий Гусляр внешне — обычный, ничем не примечательный, в общем-то, городок, но в нём не соскучишься!

Мне довелось прочитать несколько произведений японского мангаки (в основном, сценариста, конечно, — но очень редко, кажется, даже и художника) и — главное — игродела Одзи Хирои. Интересный товарищ, я бы сказал. Его истории подкупают хорошей проработкой мира и сюжета, вниманием к деталям и, безусловно, прекрасными сильными героинями. Чтобы убедиться в последнем, достаточно взглянуть на состав так называемого «Teikoku Kagekidan», то есть Императорского Театра Цветов, из «Sakura Taisen» («Войны Сакуры»), а чтобы увериться на все сто процентов, надобно бы обратиться к манге «Karasuma Kyoko No Jikenbo» («Тёмные материалы Кёко Карасумы») — там вообще настолько крутые девки, что вах!

Но в одной из ранних работ Хирои женщины не настолько... как бы сказать... неимоверны. В 1992‒1993 годах выходила серия манги «Жизнь Кумомару Орицуина» (довольно пресное название, которое в самой же Японии при переиздании изменили на «Дух самурая» — гораздо же мощнее! А вот американский вариант «Самурай-крестоносец» мне кажется не вполне соответствующим сюжету). Эта история повествует не о женщине, а о молодом наследнике знаменитого японского клана. В середине 1920-х годов Кумомару Орицуин отправляется в путешествие — из Японии во Францию, из Франции в Великобританию, а оттуда — прямиком в Китай. В этих странствиях он то и дело сталкивается с заклятым врагом, японским нацистом, мечтающим ни много ни мало о покорении всей Азии. Тот охотится за реликвией — мечом Кусанаги, который клан Орицуин в общем и Кумомару в частности обязан охранять.

Но не только неприятелей юный герой встречает в своём путешествии. В Париже, городе страсти, он находит любимую: проститутку Джиджи, которая так же крепко влюбляется в красавца-японца, как и он в неё. Эта женщина, кстати, тоже не лыком шита, и умеет за себя постоять, но всё-таки сражения — не её стихия.

А всякого рода битв в манге — предостаточно. Кумомару предпочитает сражаться с честной сталью в руке — жаль, что его противники предпочитают более хитроумные и бесчестные способы (в том числе и мистического, магического толка). Но молодой японец не один: в том же Париже он встречает самого настоящего друга, который всегда прикроет спину. Это американский писатель, которого зовут Эрнест Хемингуэй (да-да, тот самый, и появление этого персонажа придаёт истории ещё большую прелесть). Манга динамичная, сюжет её не даёт заскучать. Несмотря на то что, казалось бы, во главе угла — (почти) бесконечная погоня плохишей за хорошими ребятами, а потом — наоборот, реплики героев наполнены ещё и философскими размышлениями, а их поведение то и дело заставляет улыбнуться. И главное — в итоге все компоненты хорошо перемешиваются, без перегибов в ту или иную сторону.

О рисунке стоит сказать особенно. Не знаю, каким образом Хирои получает соавторов-художников — то ли он сам выбирает, то ли ему советуют редакторы издательств? Но, так или иначе, все иллюстраторы, работавшие по его сценариям, меня ни разу не разочаровали (это я говорю только о тех творениях, с которыми более или менее знаком). Известный мангака Рёити Икэгами изобразил «Жизнь Кумомару Орицуина» просто замечательно! Герои — динамичные схватки — монстры — пейзажи! Всё сделано на совесть, выверен каждый кадр, любовно выписана каждая деталь. Графика поражает и радует не в меньшей мере, чем сюжет.

Так что в копилку примечательных манг попадает ещё одно творение Одзи Хирои. Оно немного наивное, одновременно серьёзное и забавное, стремительное и динамичное, не без толики философии. Приключения наследника японского клана и пока ещё не очень широко известного писателя-американца не дают заскучать, а лишь увлекают с каждой страницей. На мой взгляд, лучшая манга Хирои — «Тёмные материалы Кёко Карасумы», но тогда он уже был состоявшимся автором, за плечами которого был главный труд — франшиза «Войны Сакуры». А в начале 1990-х он был только начинающим автором, однако «Жизнь Кумомару Орицуина» красноречиво заявляет о его потенциале.

Хороший рассказ. Уважительный поклон «Королю в Жёлтом» Чамберса — конечно, на новый лад. Так и время-то уже не то! Там, где у предшественника была мягкая мистика, Кин вовсю брызжет кровью и оголяет причинные места.

Но главная задача (с которой автор, кстати, успешно справился) была — сохранить настроение оригинальных историй про проклятую пьесу. Сохранить весь этот сюрреализм, граничащий с психоделикой, красочно описанный Чамберсом мир безумия. И тут Кин всё сделал как надо!

«Тетрадь смерти» входит в список рекомендованных к ознакомлению японским правительством 50 серий манги. Я бы не стал включать эту работу в подобный список (как выяснилось, ещё из этих 50 серий я знаю только «Берсерка», и на его счёт моё мнение тоже далеко от восторга).

Как этакая головоломка, созданная исключительно для развлечения читателя, чтобы заставлять его задумываться, перебирать варианты, пробовать просчитать дальнейшие шаги героев — это, наверное, вообще одна из лучших работ. Есть здесь моменты напряжённые, под стать хорошему триллеру, есть загадки, которые хочется разгадать, есть моменты удивления и даже ошеломления — мол, вот же как авторы закрутили, не ожидал такого поворота!

Но, к сожалению, всё портит нереалистичность, искусственность повествования. Если бы действие развивалось в реальном мире, дальше второго, а то и первого тома манга бы не пошла. Киру обнаружили бы давным-давно, и, возможно, даже до появления одного из ключевых персонажей. Нет, я понимаю, конечно, зачем авторам понадобилось столько наворачивать — чтобы тянуть кота за хвост, а с ним тянуть и деньги, и популярность, — но не могу закрыть глаза на крупные логические дыры в произведении, которое претендует на логическую безупречность.

Дело отягощается ещё тем, что манга делится на две части: расследование L и расследование его преемников. Первые семь томов истории сильнее, интереснее, а далее идёт постепенный спад. Создаётся такое впечатление, что вторая часть уже высасывалась из пальца.

Жаль, конечно, что логика серьёзно пострадала. Читать «Тетрадь смерти» было всё-таки интересно почти в каждый конкретный момент времени, но когда заканчивался очередной томик, приходило осознание искусственности, навороченности, неестественности. Поэтому я и получил от серии двойственные впечатления: головоломку японские мангаки сделали весьма неплохую, но с реалистичностью у них беда.

А ведь авторы могут гораздо лучше: их «Бакуман» на несколько голов выше «Тетради смерти».

За довольно короткий срок на русском языке вышли две работы знаменитого японского мангаки Сигэру Мидзуки: «Бабушка Ноннон» и «Дан приказ умереть!». Обе манги представляют собой полуавтобиографическое повествование, в основу которого легли настоящие события из жизни автора. И если «Бабушка Ноннон» — довольно-таки светлая и забавная история, хотя и не без драматических моментов, то «Дан приказ умереть!» выглядит совершенно иначе. Оно и понятно: события «Бабушки...» приходятся на босоногое детство Мидзуки, в то время как другая манга рассказывает о Второй мировой войне и участии в ней Японии.

Итак, один из островов в Тихом океане, 1944 год. Аванпост японских войск ожидает прибытия соперника (никак иначе, кроме как «враг», неприятель ни разу за всю мангу не назван). За их спинами, в относительной безопасности — основные силы. Поначалу, пока ещё врага не видно и не слышно, Миздуки рисует нам картины повседневности аванпоста. Здесь есть место воспоминаниям о мирной жизни, нечастым и простым радостям (в числе прочего — даже утехам с проститутками), каким-то забавным ситуациям. Солдаты с самого начала не слишком-то понимают, почему командование отдало им приказ остаться на этом острове неподалёку от Новой Гвинеи. Что здесь такого ценного и важного, что следует защищать? Но пока обыденные заботы владеют умами солдат, им нет особого резона задумываться об этих вопросах.

Рисунок художника весьма оригинален. Свойственный Мидзуки стиль узнаётся сразу с первых кадров: угловатые лица, фигуры, с фотографической чёткостью запечатлённые фоны. Можно сказать, такой рисунок схож с несерьёзными работами французских комиксистов, и поначалу, примерно первую треть книги будто действительно читаешь какую-то забавную историю (хотя уже и с самого начала случаются смерти — от южных инфекционных болезней или по глупости), но потом настроение манги постепенно меняется.

Время идёт, враг подбирается ближе, и скоро лениво текущая жизнь превращается в кошмар. Когда бомбардировки становятся регулярными и продолжительными, тут уже не до развлечений. Бойцы на передовой погибают один за другим, их непосредственное командование мучается дилеммой: отступить или держать позиции до последнего. Впрочем, любое решение приведёт к несчастливому финалу: аванпосту приказано держать оборону любыми средствами. Отступление будет считаться дезертирством и караться смертью.

Манга сопровождается послесловием Сигэру Мидзуки, которое называется «Зачем нужно было заходить так далеко ради обороны этого места?» — вот этим-то вопросом и задаются персонажи истории, когда враг начинает методично прореживать их ряды. Менталитет японцев таков, что любое слово хозяина / начальника / старшего для них — истина в последней инстанции, непререкаемое руководство к действию, которое нельзя не то что оспорить, а даже засомневаться в нём! Приказ держать позиции до последнего человека был императорским, и не подчиниться ему для любого японца было бы смерти подобно. Но...

Вместе со своими героями автор спрашивает: неужели жизнь солдата настолько ничтожна, что ею можно не задумываясь заплатить за какую-то территорию на острове в Тихом океане, который для «большой» Японии, собственно, никаких жизненно важных интересов не представляет? Да тут ещё вот что: в тылу сидят генералы, сытые, в относительной безопасности... А мы тут — кровь проливать ни за что ни про что?! Вот поэтому часть солдат с их непосредственным начальством отступила, спасая собственные жизни. Уже не думая о приказе императора, они всё-таки решили уйти с линии огня, даже несмотря на то что их действия будут расценены как дезертирство... Но, к сожалению, им удалось лишь на короткое время продлить собственные жизни.

В итоге манга приходит к кошмарному финалу: и не осталось никого... Погибнуть в бою, в самоубийственной атаке на безусловно превосходящие силы противника — только этой чести удостоились в конце концов выжившие и пытавшиеся отступить. А к чему это привело? Остров-то отстояли? — Нет, конечно...

Картины военных действий Сигэру Мидзуки удаются так же хорошо, как и те происшествия, которые описаны в начале манги. Пикирующие самолёты и взрывы, даром что рисунок чёрно-белый, выглядят ярко и красочно. Ну и конечно, последние страницы истории, где весь ужас войны отражён в самом концентрированном виде, поражают. Несмотря на то что на крови и ранениях чрезмерное внимание не заостряется, читатель всё равно прекрасно ощущает дыхание самой Смерти.

Автобиографические работы Сигэру Мидзуки всегда привлекают внимание, им веришь, потому что художник отображает в них события, в которых участвовал сам, которым был свидетелем. «Дан приказ умереть!» — наверное, самое известное из его произведений, посвящённых войне. В этой манге показаны солдатские будни со всех сторон: от простых развлечений с относительно мирным небом над головой до ужасов горячих военных действий. И по прочтении книги остаётся только один вопрос, переходящий в разряд риторических: зачем нужно было заходить так далеко ради обороны этого места?..

Аниме «Спидграфер» («Скоростной фотограф») — это очень крутая штука! Представьте: недалёкое будущее, мрачный, жестокий мир, в котором правят деньги, деньги, деньги... И вот в этой безрадостной действительности встречаются двое: военный фотограф Тацуми Сайга, человек, уже вступивший в тот период жизни, который называют «зрелость», и Кагура Тэннодзу, наследница могущественного концерна и — школьница. Обстоятельства их знакомства были весьма интересными и очень опасными для жизни. Но обоих сразу потянуло друг к другу, пусть даже в самом начале они этого не осознали. Потом было много приключений, встреч и расставаний, погонь и перестрелок... Ну, в общем, как в обычном боевике — можно было бы сказать, но, безусловно, «Спидграфер» гораздо больше, чем обычный боевик. А какие там монстры-мутанты — ах! А какие истории жизни не только главных, но и второстепенных персонажей — ух!

Манга «Спидграфер» отличается от аниме, и очень серьёзно. Какие-то ключевые моменты из мультфильма перекочевали, конечно, и в рисованную историю, но практически весь сюжет, начиная с первой встречи Сайги и Кагуры, оригинален. То есть, автор Томодзо шёл по пути развития фабулы аниме только до знакомства двух главных персонажей, а дальше, получив (почти) полную свободу, повёл сюжет своими путями. Что же, получилось у него довольно неплохо.

В манге не так явно сделан акцент на всемогущество денег (в аниме этот аспект прямо-таки выпячивался), отведены несколько иные роли разным персонажам (например, резиновый человек в аниме присутствовал всего в паре эпизодов, а в манге он активно действует во всех трёх томах), да и время действия сжато (в самом финале аниме показано, что случилось через пять лет после основных событий, в манге не то что пять лет, даже полгода спустя — попросту нечего показывать). Аниме закончилось не розовым хэппи-эндом, но всё-таки довольно счастливо, причём почти для всех «хороших» героев. В манге всё гораздо, гораздо печальнее, но зато и более логично, если учесть жестокий мир, в котором развивается действие.

Томодзо оказался более жесток к своим героям, чем создатели мультфильма. И я вот терзаюсь, не знаю, как к этому относиться. С одной стороны, сюжет мангака представил такой, что и финал вполне оправдан и логичен, но с другой стороны, лично мне очень, очень хотелось бы увидеть конец, подобный тому, что был в аниме. Хочется побольше света в этом тёмном царстве.

Ну, и объективная претензия: очень спешно. Сам Томодзо говорил, что последние две главы ему пришлось ужать в одну и, например, история сестры Суйтэнгу, которая в аниме играла большую роль и из-за которой этому персонажу начинаешь сочувствовать, в манге скукожена всего лишь до трети двухстраничного разворота, так что читатели, не смотревшие прежде аниме, вряд ли поняли, что там произошло с сестрой... Вот так гнать лошадей вовсе бы не стоило, конечно.

Но, говоря в общем, это хорошая работа. То, что она не повторяет сюжет мультсериала, а предлагает новое видение той же истории, зарабатывает этому трёхтомнику дополнительные очки. Эх, если ещё художником манги был создатель дизайна персонажей Юскэ Кодзаки, уверен, был бы вообще праздник!

Люблю творчество Говарда сильно. Мой любимый писатель, и этого ничто и никогда уже не изменит. Но я люблю Говарда если и не малоизвестного, то, во всяком случае, явно не самого популярного. Кулл, Бран Мак Морн, Соломон Кейн, Турлоф О'Брайен... Эти ребята, на мой взгляд, достойны внимания никак не меньшего, а то и большего, чем всем известный киммериец. Однако...

Конана знает каждый — утрирую, конечно, но от истины это утверждение не так и далеко. Конан — это попса. И тут нет ничего обидного или уничижительного. Попса бывает разная. Бывает сделанная тяп-ляп, лишь бы денег срубить, а бывает хорошая, качественная и даже с глубокими мыслями. Конан Роберта Говарда относится ко второй разновидности.

В чём же секрет киммерийского варвара, ставшего одной из икон массовой культуры? (Ох, иногда думается, лучше бы участь сия его миновала...) Конан — по крайней мере, у Говарда — это не гора мышц с одной извилиной в мозгу. Это яркий, живой персонаж, который не может быть окрашен только в белый цвет героя или только в чёрный цвет негодяя. Варвар из Киммерии — это Легенда.

И его приключения — тоже Легенда. Миф. Сказка, если угодно.

Вот как раз «Алая цитадель» — это скорее сказка. Тут вам и драконы летучие, и чародеи белобородые (на самом деле, старых добрых волшебников, которых мы привыкли видеть в детских сказках, здесь нет). Но Говард остаётся собой, в рамках цикла о Конане он не может сделать просто милое развлечение. Не надо забывать о чёрном колдуне и огромной змее, о трупах на поле брани и пленниках в тёмных подвалах, о злом коварстве и жутком возмездии...

Вот, кстати, возмездие в «Алой цитадели» мне нравится исключительно. Вспомните последние абзацы рассказа — ну это же прелесть что такое! Описания простые, лаконичные, без декадентского любования смертью — но у меня бегут мурашки наслаждения от заключительной сцены.

Так что сказочка вышла на славу, даже несмотря на некоторую наивность. В наивности произведений Говарда всегда и заключался их шарм.

Писатели бывают разные: кто-то находит свою нишу и сидит в ней всю свою творческую карьеру, всё углубляя и, может быть, расширяя её, но всё равно оставаясь в той же нише. Есть другие литераторы — те, что «и вашим, и нашим», пробуют себя в разных жанрах, дерзают сыграть на чужом поле и оставить свой след — не всегда, видимо, выдающийся.

Фриц Лейбер относился ко второму типу авторов и, в отличие от многих других отважных, сумел оставить не просто выдающийся, а неизгладимый след как минимум в области фэнтези, научной фантастики и ужасов. Действительно, мало найдётся любителей героики, которые никогда не слышали о приключениях Фафхрда и Серого Мышелова. Да и фантастические романы Лейбера, такие как: «Зелёное тысячелетие», «Большое время», «Серебряные яйцеглавы» пользуются спросом и по сей день. К жанру ужасов автор тоже имеет самое прямое касательство — «Ведьма», «Дымный призрак», «Власть кукол», «Богоматерь тьмы» стали заметным вкладом в американский и мировой хоррор XX века.

Джон Пилан, редактор и составитель многих авторских сборников разных писателей и антологий ужасов, давно и беззаветно любит творчество Фрица Лейбера. Он сам в этом признаётся в предисловии к сборнику «Чёрный гондольер» и другие рассказы» 2000 года издания. Для этой книги он отобрал малоизвестные и вовсе забытые рассказы писателя, которые, по его мнению, нужно вернуть читателю. И сделал Пилан это на совесть: книга полна необычных, но увлекательных историй, жанр которых порой и определить-то трудно. По большей части это фантастика, но — особая, лейберовская, мрачная и даже местами безжалостная и безысходная. Составитель сразу признаётся: именно необычные, странные вещи были интересны ему, когда собирался сборник.

«Чистый» хоррор здесь, пожалуй, в меньшинстве, да и то — он довольно необычный. «Сны Альберта Морленда», совершенно ясно, наследуют Лавкрафту: речь здесь идёт о шахматной партии, снящейся заглавному персонажу. Ночь за ночью он ведёт противостояние с неким существом, и ему кажется, что от исхода этой игры зависит ни много ни мало будущее человечества! Это не обычные шахматы: на доске больше шестидесяти четырёх клеток, а фигуры далеки от привычных нам. Кошмар постепенно сгущается: а что будет, если неведомые твари сонной вселенной Морленда прорвутся в наш мир?

Произведение «Наследство» более традиционно — рассказчик повествует нам о том, что досталось главному герою от дяди и как от этого избавиться. «Паучья усадьба» тоже выглядит довольно обычно на первый взгляд: ночь, тьма, таинственный особняк, его странные обитатели... Всё будто по трафарету готических романов? Но Лейбер не идёт проторенными путями, и его мистический дом оказывается наполнен довольно странными персонажами, практикующими не только научные опыты на людях...

Впрочем, всё перечисленное — это ещё ранний Лейбер первой половины 1940-х годов. Уже в этих рассказах чувствуется необычность и оригинальность, но дальше писатель начнет выдавать ещё более странные вещи. В 1950 году опубликован рассказ «Мертвец» — тоже о научных опытах, призванных дать ответ на вопрос: можно ли посредством гипноза сделать из живого человека мертвеца?

«Чёрный гондольер», давший название всему сборнику, посвящён... властелину нефти! Он приплывает на своей чёрной лодке по чёрному потоку — один только этот образ чего стоит! Так же необычен и «Человек, который дружил с электричеством», где Лейбер обращает внимание на энергию и то, что её даёт. Вообще, современность, актуальные проблемы тех времен, когда создавались эти произведения, плюс ужасы — вот фирменный коктейль писателя. Это доказывают и такие вещи как «Мистер Бауэр и атомы» и «Луч рентгена», где во главу угла поставлена радиация.

Конечно, Лейбер без иронии не был бы сам собой, и в сборнике мы находим несколько подтверждений этой мысли. И «Шизофреник Джимми», и «Дьявол из шкатулки», и «Сад зла доктора Адамса» представляют собой одновременно и странные, и жутковатые произведения, в которых ясно чувствуется авторская улыбка. Первый рассказ повествует о заразительном безумии, второй — о том, на что может пойти теряющая славу кинозвезда, чтобы этого избежать, а третий — о прекрасных девушках, цветах и очень старом, просто невероятно старом садоводе.

Сюрреализм и психоделика тоже всегда, по-видимому, привлекали Лейбера: «Секретные песни», «Тринадцатый шаг», «Восстановленные люди» кажутся ещё более необычными и непонятными, чем другие рассказы, хотя книга и так забита странностями до отказа. Первый из вышеперечисленных обращается к теме телевидения, второй рассказывает о пагубной привычке к алкоголю, третий посвящён клонированию. Это действительно в высшей степени странные рассказы, и понять содержание их порой непросто.

Произведениям, которые являются научной фантастикой в большей мере, чем другие, здесь тоже нашлось место. Это повесть из «волчьего» сборника Лейбера и рассказ «Игра в мотеле». «Одинокий волк» — это антиутопия, повествующая о мире, где на поверхности Земли никто не живёт, а население сосредоточено в городах-укрытиях. Что ж, сумасшедшие есть везде и всегда, и в этой действительности один такой нашёлся: Гастертон отважился жить со своей семьёй за пределами безопасности. Он мечтал о создании Лиги Здравомыслия, тогда как другие именовали его безумцем и Одиноким волком. А «Игра в мотеле» посвящена встрече двоих, один из которых — человек, а вторая — пришелец, как она сама рассказала. И муж у неё есть где-то в звёздных безднах, и прилетела она на Землю в качестве туристки. Из рассказа женщины следует, что планете угрожает нешуточная опасность, но насколько правдивы её слова?..

«Игра в мотеле» представляет собой практически исповедь — и ещё пара рассказов в книге производят то же впечатление. В тексте под названием «У чёрного своё очарование» жена выкладывает мужу монолог, в котором уличает его в неверности, в постоянной лжи, унижении и прочем... Она уверена: он в конце концов убьёт её, но поскольку муж и жена — одна сатана, то даже после смерти женщина будет преследовать предателя. Ему невозможно будет никуда скрыться — это уж она обещает!.. И, наверное, самый дерзкий рассказ сборника: «Лежи спокойно, Белоснежка». Здесь мы имеем исповедь некрофила, которую тот произносит перед очередной жертвой. Впрочем, ему порой кажется, что девушка, с которой он вот-вот собирается поразвлечься, движется! Она жива? Нет-нет: это всего лишь игра света и тени, обман возбуждённого разума и прочее... Или же всё-таки?.. Да ну, не может быть! Рассказ 1964 года, в котором Лейбер в несвойственной, надо полагать, для себя манере обратился к довольно пикантной теме. И этот опыт получился у него весьма хорош!

Джон Пилан в предисловии к «Чёрному гондольеру» и другим рассказам» говорит, что отобрал для этого издания странные истории. И, прочитав книгу полностью, понимаешь: так и есть! Сборник разношёрстный, необычный и увлекательный. Как раз то, что мы и привыкли ожидать от такого любившего эксперименты писателя как Фриц Лейбер. В его наследии найдётся ещё немало произведений даже на пару таких же книжек (что и подтверждается: Джон Пилан сделал впоследствии ещё пару подобного рода сборников). Жаль, что большинство этих вещей пока не добрались до отечественного читателя. Будем надеяться, что в будущем это ещё произойдёт.

Чем славна Якутия? Необозримыми просторами, полезными ископаемыми, невероятными перепадами зимней и летней температуры... Здесь дома стоят на сваях (вечная мерзлота всё-таки), по полгода царит зима и, в общем, в Якутии делать нечего... Эх, скукотища! Но стали бы Евгений Федотов и Богдан затевать такую внушительную мангу (триста с лишним страниц!), если бы не о чем было порассказать? Конечно, нет!

Итак, для Максима всё начиналось обычно: дом — школа — опять дом — поиграть — сделать уроки — спать. А на следующий день круг повторяется. И вот угораздило же в этот круг ворваться одновременно и ужасу, приносящему смерть и разрушения, и светлому духу, предстающему в виде прекрасной девочки-подростка, и самому страшному и неотвратимому: сообщению о том, что Макс — избранный. И его дело — не допустить того, чтобы тьма и зло поглотили этот мир.

Если по этому описанию вы решили, что «Якутия» — это банальнейшая супергероика, не спешите с выводами. Уже одно то, что в ответ на приглашение стать героем и пойти причинять добро и наносить справедливость Макс отвечает категорическим отказом, отличает «Якутию» от обычной супергероики (и заодно настраивает читателя на лёгкий и несерьёзный лад). Манга пропитана тонкой иронией, и это её, несомненно, только украшает.

Но особо веселиться-то некогда: Макс, как не отнекивайся, всё равно остаётся избранным, и без его помощи светлый дух Сардаана (обворожительная девочка-подросток) не сможет справиться с нашествием зла. А тут и вовсе шутки в сторону: на Якутск надвигаются полчища разнообразных монстров, охочих до человекоубийств и уничтожения всего, что стоит на пути. Их зовут абахы, когда-то все они были заточены под корнями мирового Древа-матери, и много-много лет не показывались, не досаждали человечеству. Но вот теперь некто освобождает этих чуд-юд, и те массированно идут на Якутск, дабы уничтожить людей, опустить на мир вековечную тьму и жить себе припеваючи.

Сардаана — это Северная звезда, дух Верхнего мира (мир людей — Средний, мир абахы, соответственно, — Нижний), которой по плечу справиться с нашествием монстров... Или же не всё так просто? Несколько раз она просит о помощи Макса, но тот пытается «отсидеться», надеясь, что Сардаана и сама справится. И хотя светлый дух умеет летать и действительно пачками уничтожает абахы, но даже её сил и опыта не хватает. Якутск прямо-таки гибнет под пятой чудищ. Рушатся здания, разбиваются вдребезги автомобили, а некоторые автобусы (ПАЗики, так любимые авторами манги) и вовсе пожираются целиком. В общем, в городе царит форменный бедлам, Северная звезда Сардаана не справляется одна, а Макс — герой! избранный! если угодно, якутский Нео! — отсиживается у себя в комнате, сказавшись больным.

В конце концов, как и следовало ожидать, юный воитель не может скрыться от своего предназначения. Он выходит на бой с разбушевавшимися абахы и в паре с Сардааной побеждает! Тут ещё свою роль играет донельзя активная и, кажется, влюблённая в новоиспечённого Нео староста его класса Надя, которая буквально пинками заставляет Макса встать на защиту Якутска.

Но после этой победы становится ясно: Нео не дадут отдохнуть от геройских дел. В то время как город очень быстро отстраивается (ещё бы, ведь поверженные монстры распадаются на стройматериалы или мебель, например, которые тут же используются жителями Якутска по назначению), появляются новые чуды-юды. От раза к разу противники Макса и Сардааны становятся всё сильнее и опытнее — всё прямо как в любимых избранным компьютерных игрушках! В Якутии запас абахы, кажется, неисчерпаем, так что тут сколь угодно долго сражайся-махайся, а они снова будут наступать! И что же остаётся делать? — только найти того, кто освобождает монстров из-под корней Древа-матери! Но и эта задачка не из простых.

Неизвестный посылает по душу Макса всё более и более «прокачанных» абахы, после сражений с которыми уже как-то и не остаётся никаких сил на разгадку разных секретов. Тут бы самому живу остаться! Но долго ли коротко ли, тайна неизвестного вредителя раскрыта, и это серьёзно бьёт по Максу. К тому же, тут появляется самый могущественный враг — этакий главный «босс» тёмных сил. И он делает так, что вся «избранность» главного персонажа летит псу под хвост...

Но, как известно, геройство меряется не (только) физической силой. Максим, доселе трусливый и чрезмерно осторожный, наконец плюёт на всё и идёт вперёд. Ещё бы: на носу — самый настоящий глобальный катаклизм! Если предыдущие абахы были только лёгкой разминкой, только подготовкой к главному бою, то теперь деваться некуда: на кону — ни много ни мало — судьба мира. И родного Якутска, конечно.

Макс хоть мал, да удал, он вступает в схватку с тёмными силами в решающий момент и помогает воинам добра и света одержать победу. Мир спасён, Древо-мать неприкосновенно, Северная звезда Сардаана и воин светлого мира улетают в морозную даль... Счастливый финал.

«Якутия» — это замечательный коктейль из мистики, якутских верований и супергероики, приправленной иронией и юмором. Каждый элемент и сам по себе интересен, но когда они объединяются в такую смесь, которую создали автор сценария и художник, получается где-то лёгкая и весёлая, а где-то мрачная и напряжённая история. Книга вырастает на стыке культур: это якутские декорации и атмосфера сурового северного края; супергеройские приключения, характерные для американских комиксов; «няшный» рисунок, отмечающий родство с японской мангой. Стиль художника достаточно условный, как, собственно, и в большинстве графических историй родом из Страны Восходящего Солнца, но при такой динамике развития событий это никак нельзя назвать недостатком.

Так что, вот она — ещё одна очень добротная работа отечественных создателей комиксов. «Якутия» затягивает с первых страниц, ты погружаешься в оригинальный мир с большим количеством скрытых цитат и отсылок к современной массовой культуре, а выныриваешь, лишь когда переворачиваешь последнюю страницу.

И на этой странице — вот что:

«До встречи в Якутии!»

Ну что же, в общем и целом получилось неплохо — в первую очередь по той причине, что довольно-таки разнообразно.

Лейбер, я так полагаю, почти во всём своём хорроре пытается сделать что-то странное и необычное, смешивая ужасы с городскими легендами, с научной фантастикой, сдабривая всё это сюрреализмом и психоделикой. Получается не всегда хорошо, особенно в ранних рассказах, представленных в этом сборнике. Я бы выделил только «Дымный призрак», остальные «ужасные» вещи — порой крепкие и добротно сделанные, порой не очень, но середнячки.

Из завершающей фэнтези-дилогии «Затонувшую землю» вообще считаю одним из лучших рассказов о Фафхрде и Сером Мышелове, а вот «Гамбит адепта» воспринимаю гораздо более прохладно. Жаль, конечно, что Лейбер не написал побольше таких новелл как «Затонувшая земля», где фэнтези объединяется с мистикой и хоррором.

То, что главные персонажи героического фэнтези — прекрасные, сильные, могучие варвары, которые и в бою круче всех, и выпить не дураки, и в постели с красавицей — ого-го! — так вот, это всё никого не удивит, конечно. Что тут скажешь, это закон жанра, хотя лучшие авторы умели обходиться и без этих клише. Гарднера Фокса к числу лучших в «мече и магии», конечно, нельзя отнести.

Так ладно бы только варвары! Котар очень мало чем отличается от того же Брэка, скажем... Но тут встаёт и ещё одна проблема, которая в предыдущих книгах не так серьёзно выпячивалась, а вот в «Королеве демонов» заявила о себе в полной мере. Это — обилие магии. Завет дедушки Говарда довольно прост: поменьше, поменьше колдунства! А если оно есть, его надо пресекать, желательно — на корню и желательно — добрым ударом меча!

Мало того что Котар у Фокса с удовольствием пользуется зачарованным мечом, так он не против любой помощи от благоволящего ему волшебника! (Конан, помнится, даже к Пелиасу относился с большим недоверием, хоть тот ему и здорово помог.) И ладно бы был один только колдун, так нет же — их в «Королеве демонов» как собак нерезаных! И каждый пытается сделать ближнему своему какую-нибудь пакость и стать единовластным повелителем демонов или завоевать мир. Да уж, чего-чего, а эпичности в этом романе хоть отбавляй, причём эпичности в худшем смысле. Зачем нам думать в небольших масштабах, вроде того как бы мне самому было лучше и никого не трогать? Не-не, нам надо управлять, причём желательно могущественными демонами, унижать и доминировать!

И тут как бы ничего необычного: да в каждом средненьком романе таких колдунишек, мечтающих о безраздельной власти над всем миром, — пруд пруди! Но «Королева демонов» удручает тем, что здесь всё совершенно всерьёз, без какой-либо тени иронии. Но читатель при этом чувствует вовсе не то, на что, видимо, рассчитывал автор. Там, где нужно восхищаться бравыми героями, скорее пробивает на смех. Каждый второй чародей у Фокса — чуть ли не сверхчеловек, почти бог, могущий создавать настолько могущественные заклинания, чтобы, например, защититься от зачарованного клинка Котара или поднять из могил древних воинов и наделить их тела неуязвимостью. Эпический пафос так зашкаливает, что порой становится смешно — хотя автор, совершенно ясно, не рассчитывал на такую реакцию. Чего стоит один только эпизод с этими воскресшими воинами: чтобы прорваться в запертый город, они снесли створки ворот... с разбегу влетев в них головами! И ничего, бошки не поломались!..

Первые две книги о Котаре были всё же лучше, отдельные новеллы из них так и вовсе оказались весьма интересны. Но «Королева демонов» сильно снижает планку. Если так и пойдёт дальше вниз по наклонной, что же тогда ожидает нас в четвёртой и пятой книгах серии? Страшно представить!

Ох, ну разве это не прелестно? Всё просто, ясно и чётко. Ничего лишнего.

Они просто хорошо подходили друг другу и разрабатывали хорошие планы — абсолютно надёжные. Ну, что уж делать, раз они решили развестись? И как быть с бизнесом, делить его теперь, что ли? Ни он, ни она не готовы были что-то потерять, каждому были нужны абсолютно надёжные безоблачные перспективы.

Так что весь рассказ, выдержанный в серьёзном ключе, оборачивается авторской ухмылкой в последнем абзаце. Это мы уже видели у Роберта Артура: вспомнить хоть «Смерть — это сон» или «Как избавиться от Джорджа?»

Да, несмотря на то что автор прославился прежде всего детскими детективами, короткие триллеры с нотками иронии ему удавались просто исключительно! В который уже раз в этом убеждаюсь!

Так уж случилось, что с начала сего года я стал с особенным ожесточением читать мангу. Уже сейчас я знаю много замечательных графических историй из Японии и Южной Кореи, но одна из них запала в душу настолько глубоко, что надолго захватила все мои мысли. Это совершила девушка-детектив Кёко Карасума из полицейского управления Асакусы. Что уж говорить: по прочтении восьми томов, переведённых на русский, мне до зубовного скрежета хотелось узнать, чем закончится её история, и я это всё-таки выяснил. Последние две книги не подвели, и теперь я считаю совместный труд автора сценария Одзи Хирои и художника Юскэ Кодзаки ни много ни мало шедевром.

А ведь казалось бы: ничего здесь такого чрезвычайного, чего-то из разряда «прыжок выше головы» — нет. История, в принципе, довольно проста. Кёко Карасума и её коллеги занимаются истреблением нечисти в Асакусе, районе Токио. Её начальник Кодзо Митамура и напарник Реймонд Кумано — люди бывалые, изничтожившие на своём веку немало демонов. А вот самой девушке всего шестнадцать лет. Но, впрочем, уже в первом томе присутствуют интригующие сюжетные повороты, а дальше становится всё интересней и интересней! Рисунок художника тоже от книги к книге становится лучше, так что наблюдать за дальнейшим развитием событий — одно удовольствие.

И вместе с тем, если внимательно почитать реплики персонажей да с чувством, с толком, с расстановкой поразглядывать панели, то становится ясно, что манга-то не так проста, как думается поначалу. Здесь на поверхности — погони, перестрелки, сражения и убийства, а под ними скрываются более глубокие вещи. Персонажи заставляют вас сопереживать и задаваться, например, такими вопросами: где граница между зверем и человеком? на что человек способен пойти ради спасения своей жизни, своего дома, своего ближайшего окружения? насколько важны родственные узы и определяют ли они природу человека? как остаться самим собой в этом жестоком мире?

Вправду, мир манги жесток и беспощаден. Действие происходит после 2050 года, всему населению Японии вводятся в голову специальные чипы. В Токио, а затем и в других регионах страны разгулялась нечисть, которая убивает и поедает обычных людей. На этом фоне и происходит становление Кёко Карасумы, которая между делом, в свободное от истребления демонов время пытается найти ответ на вопрос: кто она такая? На тернистом пути к разгадке ей встречается масса колоритных персонажей, как демонов, так и людей. Взять хотя бы одного Райко Гобури — человечище! Или Кирио Утида — этакий демон-денди, в начальных томах стопроцентный противник Кёко, а к концу серии поменявший к ней отношение — как, впрочем, и она к нему. Вообще, манга очень сильна характерами героев: здесь, кажется, даже у самого эпизодического персонажа есть своя история, которая заставляет читателя задуматься.

Так что в итоге получается просто и ладно исполненная история, содержащая много всего в глубинах. И добираться до этих глубин очень интересно. С помощью крепкого сценария Хирои и, как мне кажется, просто идеального рисунка Кодзаки «Тёмные материалы Кёко Карасумы» и вырываются на вершину, став для меня, можно сказать, эталоном. А это очень дорогого стоит.

Кёкочка не отпускает до сих пор, так что даже мой друг однажды пожурила меня: «Ох уж эти ваши шашни с этой вашей Кёкой». Ну, что тут ещё скажешь?..

Подборка отрывков из писем Роберта И. Говарда Г. Ф. Лавкрафту, составленная говардоведом Расти Бёрком для увесистого томика «The Ultimate Triumph: The Heroic Fantasy of Robert E. Howard».

Воистину, Говард был отличным писателем! Тот пыл и та уверенность, с которой он отстаивает свою точку зрения в этих отрывках, просто зачаровывают. Энергия и увлечённость чувствуются в каждой строчке — собственно, такими качествами славно не только его эпистолярное наследие, но и проза, и поэзия. Хотя писатель и не получил систематического образования, в некоторых областях он мог блеснуть эрудицией. Черпая знания из доступных ему источников (а доступно было не слишком-то много), Говард достаточно хорошо изучил некоторые варварские сообщества и неплохо прочувствовал их, отчего и смог в этой дискуссии говорить доказательно и убедительно.

Раз за разом РИГ втолковывает своему оппоненту, что он не идеализирует варварство, но ровно так же он не идеализирует и цивилизацию. Исходя из слов Говарда, можно сделать вывод, что Лавкрафт не принимает его доводов и как раз считает цивилизацию абсолютным и непреклонным Добром с большой буквы. Жаль, не знаком пока с письмами Лавкрафта (надеюсь, это временно), чтобы по достоинству оценить дискуссию, выслушав обоих оппонентов. Но уж Говард, по крайней мере, рассуждает логично и не даёт воли эмоциям, стараясь быть беспристрастным.

А вот с точкой зрения РИГ я, в общем, согласен: в любую эпоху обычному, среднему человеку жилось не безбедно, но в варварских сообществах жизнь была попросту справедливее и проще. Кто сильнее, тот и прав — вот и весь закон. Важен был сам человек, его сила, выносливость и смекалка, а не богатство и/или предки.

Так что дискуссия о варварстве и цивилизации двух знаменитых мастеров пера — наверное, самая важная и известная часть их переписки — весьма интересна. Надеюсь, когда-нибудь я прочту её в полном объёме. Да и с другими письмами Говарда и Лавкрафта тоже хотелось бы ознакомиться...

Когда в 2008 году Суэхиро Маруо завершил работу над мангой «Необыкновенная история острова Панорама» по мотивам повести Эдогава Рампо, он решил не останавливаться на достигнутом и переосмыслить ещё один сюжет знаменитого соотечественника. Недостатка в достойных произведениях у Рампо нет, и выбор художника пал на рассказ 1929 года под названием «Гусеница».

Фабула произведения довольно проста: с войны возвращается тяжело раненный воин. У него нет конечностей, обезображено лицо, он потерял дар речи и слух. Какая ирония: русско-японскую войну он прошёл и даже получил за это медаль. Но вот когда несколько лет спустя (в первые годы после Гражданской войны в России) японский отряд оказался где-то в районе Иркутска, тут героя и настиг злой рок... Вернувшись на родину в таком состоянии, мужчина уже ни на что не годен. Он не может ухаживать за собой, даже передвигается с трудом.

Его жена Сунага, увидев впервые обезображенное тело в военном госпитале, падает в обморок. Как она была бы счастлива оставаться в беспамятстве, но неумолимая реальность возвращается каждое утро, напоминает о себе каждую минуту... Сунага вынуждена заботиться о муже, кормить и поить его, помогать справлять естественные надобности... Они живут на его пенсию, но денег недостаточно. Сунага могла бы пойти работать, но в таком случае кто позаботится о несчастном?.. Все эти неприятности скрашивает только секс, которым, несмотря ни на что, супруги занимаются постоянно.

Показать ужасы войны в облике отдельно взятого человека — вот, видимо, какую задачу ставил перед собой Суэхиро Маруо. Потому что несчастный муж в его исполнении действительно вызывает омерзение. Испещрённое шрамами лицо, скудные островки волос на безобразной голове, провалившийся нос, беззубый рот, отвратительные культи — всё играет на общий отрицательный эффект, вызывает чувство брезгливости. Он производит впечатление одновременно умалишённого и глубоко несчастного человека, со всей ясностью осознающего своё положение и то, какие хлопоты доставляет жене. Сунага, надо отдать ей должное, поначалу старается держаться, скрепя сердце терпеливо выполняет всё, что надо. Однако так долго продолжаться не может — и женщина не выдерживает.

Суэхиро Маруо изображает жену чаще всего либо испуганной, либо вовсе плачущей... Она давно уже не счастлива — с тех пор как муж вернулся с войны калекой, лицо Сунаги даже в мгновения блаженства скорее не счастливое, а измученное. Теперь она не может общаться с мужем как раньше, никаких изменений в её жизни нет и, видимо, не будет. Во всяком случае, изменений к лучшему. Однажды Сунага не выдерживает этой изматывающей каждодневной работы — и даёт выход своему гневу. Для ослепшего мужа практически ничего не меняется — он только осознаёт, что даже супруга уже не может дальше жить таким образом.

Развязка наступает быстро, и приближает её сам несчастный. Кто сказал, что рождённый ползать летать не может? Превратившись в «гусеницу», он просто «взлетел, как взлетала она, но не вверх, а вниз»...

Манга Суэхиро Маруо обращается к самым неприятным чувствам, показывает отвратительные картины с целью показать не сами ужасы войны, а их последствия. «Гусеница» здесь — даже не метафора. По сути дела, герой на протяжении всего повествования олицетворяет собой личинку насекомого. Он даже ниже этого существа — практически неподвижен. Лишь в финале герой делает свой выбор, и кто знает, что ждёт его по ту сторону?.. Может, он превратится в бабочку и наконец сможет взлететь?..

Чувствую, что рассказ-то неординарный, обладает немалым потенциалом, но, увы, автор недотянул... Тут бы сгустить атмосферу, надбавить жути, рассыпать душещипательных подробностей. Как раз тот случай, когда все эти Облачённые Плотью и прочие Вечные члены прямо-таки тянут за собой всякую инфернальную чертовщину, которую и хотелось бы увидеть в рассказе, но автор решил, что краткость — сестра таланта, и не выдал нам всего, о чём так хотелось узнать. Поэтому, к моему сожалению, «Вечный клуб» попадает в тот раздел, который характеризуется так: «хорошо, но могло быть лучше»...

Эка меня, извиняюсь за выражение, «вштырило»! Почти неделю после прочтения манги хожу и время от времени возвращаюсь к ней в мыслях. Потому что здесь поистине есть к чему возвращаться — книга, не побоюсь этого налагающего большую ответственность слова, шедевральна!

На мой взгляд, сделать шедевр в области комиксов — занятие достаточно сложное, примеров исчезающе мало. Отмечу особо, что это моё личное мнение; подтверждением ему — исчезающе малое количество «десяток» графическим произведениям среди выставленных мной оценок.

Что, по моему мнению, нужно комиксу или манге, чтобы получить звание шедевра? Интересный рисунок (причём не обязательно тот, что мне безоговорочно нравится), захватывающий неглупый сюжет... Да и вообще умение авторов рассказывать истории в картинках. Как мне кажется, тут нужен особый навык, особый взгляд на повествование.

И то, всё это может не сработать, если автор не на одной волне со мной как читателем.

Манга «Даже боги лгут» удовлетворяет всем условиям.

Первое же моё впечатление только ещё по знакомству с внешним видом манги было: прелесть. Действительно, очень приятный, лёгкий, воздушный, я бы сказал, рисунок. Главные персонажи изображены такими милыми, наивными и забавными, что уже от одного только взгляда на них теплеет на душе. А потом начинаешь читать, погружаешься в этот мир, приобщаешься к «тайному приключению», как верно сказано в аннотации... О сюжете рассказывать не стоит, разве что упомянуть: главные герои — одноклассники 11 лет от роду. Мир открыт им, начинаются летние каникулы! Живи да радуйся!..

Однако полная безоблачность жизни недостижима, повседневные проблемы всё-таки дают о себе знать. Но ведь на то они и дети: пока ещё можно быть беззаботным, и весёлым, и счастливым — особенно когда ты не один. Особенно когда ты находишь в этом, по большому счёту, несправедливом и равнодушном мире не просто друга, а человека, который становится членом твоей семьи и делит с тобой всё: и радости, и печали.

Эта книга о вечных вещах: добре и зле, счастье и несчастье, верности и предательстве, внимании и безразличии. И само собой, манга рассказывает о дружбе и любви, тёплых летних днях и беззаботном детстве — обо всём том, что составляет нашу жизнь и делает её лучше. Всегда — только лучше!

P. S. Мне так хотелось бы прикрепить к этому отзыву одну картинку, но это невозможно, поэтому оставлю просто ссылку.

https://fantlab.ru/blogfiles/b46928/img/9

На летние каникулы молодая девушка приезжает в поместье Рингстоунз, где собирается приглядывать за троицей детей. Таинственный Уэльс, холмы, вереск и невообразимая красотища. Всё тихо-мирно и... страшно?!

Вообще, со знаменитого «Поворота винта» авторства Генри Джеймса сюжет, начинающийся с приезда гувернантки в усадьбу, становится хрестоматийным. Дети, как водится, оказываются... по меньшей мере, необычными, не такими, как все, проще говоря — странными. И тут начинают твориться ужасы и кошмары.

Если в повести «Поворот винта» вышеозначенные ужасы и кошмары были весьма мягкими и тонкими, то уж в «Рингстоунзе»-то и подавно!

Итак, повесть Джона Уильяма Уолла, который писал под псевдонимом Сарбан, начинается с того, что рассказчику предлагают прочитать дневник Дафны Хейзел, которая некоторое время провела в поместье Рингстоунз. Само уже предварение растянуто и наполнено деталями, которые нам, в общем-то, ни разу не помогут в дальнейшем. Это настораживает: уж не вся ли повесть такова? Но вот продвигаемся дальше по тексту, погружаемся во впечатления и переживания Дафны, изложенные ею в собственном дневнике, и со всей отчётливостью понимаем: да... дальше будет именно тягомотина.

Чтобы добраться до того момента, когда Дафна появляется в Рингстоунзе, надо преодолеть немало страниц, чтобы познакомиться с обитателями этого места, тоже нужно приложить усилия. Описания, лирические отступления, размышления — всем этим повесть Сарбана наполнена, кажется, с горкой. А вот активные действия, нагнетание атмосферы страха — остаются на втором или даже на третьем плане. Так что ценителей описательной прозы повесть может порадовать, а вот тем, кто предпочитает сюжет, вряд ли придётся по вкусу.

Но обратимся к странностям, уж они-то здесь есть! Обитатели поместья: доктор Ревелин, мистер и миссис Саркисян, дети со странными именами: девочки Марван и Ианте и мальчик Нуэмэн. Последний, пожалуй, и есть второй главный герой повести. Во всяком случае, дальнейшие события будут крутиться вокруг его персоны, а девушка Дафна будет пытаться разгадать его загадку.

Рингстоунз не зря находится в этой примечательной местности: Уэльс, вересковые пустоши, холмы... Это тёмная и таинственная земля, где царствует не только человек. Ещё Артур Макен, сам уроженец этих мест, писал о тех, кто живёт рядом с людьми, а после него — и многие другие авторы. Так что, если вам на память пришло словосочетание «маленькие люди», это совсем не просто так.

Сказать, что Нуэмэн имеет отношение к этим «фэйри», — это не спойлер. Это как бы само собой разумеется. То же касается и Кати, ещё одного персонажа, который появляется в повести позднее всех прочих основных героев. Но какая связь? Кто все эти люди? Чем интересны?

Сарбан напускает такого тумана, что ответов на все подобные вопросы читатель не найдёт, даже осилив повесть полностью. Уж какой мастер был Макен писать подобные мутные вещи, но всё-таки он пускает информацию строго дозированно, чтобы поддерживать читательский интерес. Сарбан, кажется, не даёт и того. По прочтении «Рингстоунза» возникают закономерные вопросы: и зачем это всё?! Что, в конце концов, случилось-то?! За обилием описаний природы и переживаний героини ответы на эти загадки теряются, к сожалению.

Поэтому повесть и производит удручающее впечатление: в принципе, множество описаний сами по себе не портят её, да и пусть бы Дафна Хейзел дальше самоуглублялась, но вот бы всё это — не в ущерб сюжету! Ближе к концу, когда некоторые тайны и белые пятна начинают получать своё объяснение, внимание читателя настолько усыплено, что ему уже некогда вдумчиво вникать в строки Сарбана; он мечтает о том, как бы всё это поскорее закончилось!

Хоррор Бельгии, если оставить за скобками Жана Рэя, нам почти неизвестен. Ещё из довольно-таки видных имён вспоминаются разве что Томас Оуэн (благо, у нас издавался сборник его рассказов) и Эдди Бертин. Но есть и другие авторы, оставившие свой след в «тёмной» литературе.

Мишель де Гельдероде известен прежде всего как драматург. Однако в его библиографии есть целый сборник мрачных рассказов под названием «Колдовство» («Sortilèges»). Хотя многие произведения, вошедшие в эту книгу, переведены на русский, пожалуй, самый известный рассказ — «Больной сад», пока не известен русскоязычному читателю.

Это произведение — настроение, эмоция, ощущение. Это текст из той когорты, воспринимать которые с точки зрения фабулы чревато непониманием. Кажется, бельгийский хоррор богат подобного рода текстами: мутными, непонятными с точки зрения фабулы, сюрреалистичными — насколько мы вообще можем об этом судить. Но в таких произведениях таится своя особая прелесть, и любители вкушают их «на ура».

Рассказ представляет собой дневниковые записи, в которых главный герой повествует о том, как он проводил время в 1917 году. Одно из зданий, казалось ему, было местом совершения преступления. Сам рассказчик уверяет, что сила воображения настолько велика, что с её помощью возможно восстановить прошлое! Его воображение, похоже, действительно очень мощное...

«Больной сад» не зря так называется — ведь нельзя с уверенностью сказать, что нам открыл повествователь: истинное, настоящее — либо только иллюзию, порождённую его нетривиальным воображением? Сюжет силён описаниями, мрачными красками, будто действительно визуализирующими некую болезнь. Причём это недомогание не разглядеть с первого взгляда, нужно некоторое время находиться как бы внутри этого «сада», чтобы пропитаться этой в чём-то декадентской, упаднической, отравляющей атмосферой. Но отрава эта сладка...

К рассказу Мишеля де Гельдероде явно нужно относиться с осторожностью. Он не подойдёт всем, но если уж кто и прочувствует его тягучую, медленную мрачную атмосферу, то получит настоящее удовольствие. Одним только «Больным садом» автор вырезал своё имя в числе лучших бельгийских писателей, пробовавших себя в области «странных» историй.

Как только я начал осваивать творчество Жана Рэя (необъятное, к слову), именно «Последние Кентерберийские рассказы» вызвали у меня наибольший интерес. Первым произведением из этой книги, которое довелось прочитать, стала «Исповедь палача» (в полном русском издании сборника известная как «Продолжение Тайберна») — очень хорошая старомодная готическая «страшилка», приправленная здоровой долей иронии. В какой-то момент времени я наткнулся на россыпь журналов «Студенческий меридиан» начала нулевых — там было немало рассказов Рэя в переводах Аркадия Григорьева (я вообще тогда радовался как ребёнок). Посредством этих изданий и познакомился ещё с двумя текстами из сборника: «Фальстаф вспоминает» (весёлая сюрреалистическая зарисовка) и «Розовый ужас» (жуткая космическая мистико-фантастика). Потом уже дошло дело не только до оригиналов, но и до переводов на другие языки (однако это было ещё до того, как в сети появились сразу несколько сборников Рэя на французском), и тогда я узнал «Уху» — сумасшедший хоррор, которому позавидовал бы и Лавкрафт!

И представьте: все эти разные, странные, мало на что похожие рассказы оказались под одной обложкой!

Естественно, «Последние Кентерберийские рассказы» представлялись мне этакой книгой-игрушкой, литературными упражнениями на определённую тему (особенно если учесть вполне прозрачное название, так и вовсе не остаётся никаких сомнений, что это был своего рода постмодернизм). Я понимал, что мой любимый автор может подвести, тем более что по другим его многочисленным рассказам у меня складывалось такое впечатление, что чем больше порядковый номер сборника, тем хуже его содержание. И, несмотря на всё это, именно от «Последних Кентерберийских рассказов» я ждал чего-то удивительного, необычного.

Что же, теперь с уверенностью могу сказать: ожидания не обмануты ни в малейшей мере. Да, ни одному из составляющих этого сборника (или же скорее романа в рассказах?) я не поставил высшую оценку. Да, далеко не все истории, если их брать по отдельности, хороши (кроме вышеперечисленных, я бы особо отметил ещё, пожалуй, следующие: «Ирландское жаркое», «Мистер Галлахер возвращается домой», «Самая красивая девочка в мире»). Но вот если взять весь сборник целиком, от и до, с «Фантастического пролога» до последней страницы «В угоду обстоятельствам» — то это и будет произведение, заслуживающее звания шедевра!

Судьба этого рассказа весьма сложна. Сначала Роберт И. Говард написал данную версию — без мистики, без «современных» вкраплений, чистый и незамутнённый отклик на события битвы при Клонтарфе. Однако пристроить этот текст писатель не сумел и, чувствуя интерес читателей ко всему сверхъестественному и необъяснимому, добавил в сюжет мистики, озаглавив рассказ на новый лад «Куда ушёл седой бог». Тут ему тоже не было успеха: произведение не приняли к печати. Тогда Говарду пришло в голову видоизменить сюжет ещё больше, оставив битву при Клонтарфе лишь как сновидения «современного» героя. С этим вариантом автору повезло, и текст под названием «Каирн на мысу» был опубликован в 1933 году.

Позже, в 1962 году увидела свет и мистическая версия рассказа о битве при Клонтарфе, а в 1978 — и самый первый вариант. Мне кажется, что именно тот текст, который Говард создал с самого начала, — сильнейший из трёх.

На самом деле, различий между первым и вторым опытом не так уж и много, но на них обращаешь внимание, потому что они весомые, ключевые. Во-первых, конечно, отсутствие/присутствие мистики. Чисто исторические «Копья Клонтарфа» зачаровывают эпическими картинами как самой суровой сечи, так и подготовкой к ней, которые автор изобразил с замечательным мастерством и вдохновением. В первоначальной версии ни на что не отвлекаешься — одна из важнейших европейских битв проходит перед глазами как этакий гранитный монолит, как огромная кровавая панорама, которой веришь. Нет, конечно, в тексте «Куда ушёл седой бог» мистика играет свою роль, примечательную и интересную, но «Копья Клонтарфа» берут другим.

А во-вторых — маленькое, почти незаметное различие, которое, однако, знатокам вселенной Говарда обязательно должно броситься в глаза. В мистической версии девушка Ивин/Эвин — представительница народа де Данаанов, и это нам, в общем-то, мало о чём говорит (тут надо вчитываться в описания, которые даёт этим людям сам автор и персонажи, тогда будет более понятно, что это за героиня такая). Зато в чисто исторической версии Ивин/Эвин — пиктянка! Sapienti sat. Как же приятно в очередной раз встретить пиктов в текстах Роберта И. Говарда!

Цикл о Турлофе О'Брайане представляет две стороны творческой манеры Роберта И. Говарда. Скорее даже не весь цикл, а вот эти два рассказа, воспринимающиеся часто в неразрывной связке — «Чёрный человек» и «Боги Бал-Сагота». Это вполне логично, потому что в этих текстах раскрывается история становления дружбы Турлофа и Ательстана.

Итак, первая сторона, к которой техасец питал жгучий интерес, — это история. В «Чёрном человеке» так ярко, сочно, без прикрас изображено раннее средневековье, мир варваров (диких, но симпатишных), что история заслуженно вошла в «золотой фонд» Говарда. И даже в это суровое и реалистичное (ну, как бы реалистичное) повествование закрадывается мистика — самая малая толика, но она всё же есть.

А вот рассказ «Боги Бал-Сагота» представляет нам во всей своей красе вторую сторону, к которой Роберт Айзекович питал не менее пылкую любовь, — фантазия. По сравнению с «Чёрным человеком» в этом приключении кельта и сакса практически нет места знакомой нам истории. По сути дела, недруги-приятели выбираются на время из обычного для них времени-пространства, чтобы окунуться с головой в чарующий, но и опасный мир. Совершенно фэнтезийный по сути своей мир. Ну, а затем вернуться в родные палестины.

Остров, куда попали кельт и сакс, производит на обоих благоприятное действие: перед лицом царящих там опасностей они решают, что разумнее будет не враждовать, а объединиться. Им открывается обособленно живущее общество — люди, о самом существовании которых ни Турлоф, ни Ательстан и помыслить не могли. Тут видим постоянно встречающийся в фэнтези Говарда мотив Фронтира, мотив края изведенного мира, за который ступает герой (в данном случае — даже два героя), не страшась тех опасностей, что могут его (их) подстерегать. Остров хранит много тайн, аборигены скрывают приготовленные для чужаков кинжалы, так что расслабляться новоиспечённым друзьям никак не стоит. Преодолев ряд препятствий, разгадав несколько страшных секретов, персонажи выбираются из Бал-Сагота, чтобы убраться подальше от затерянного в океане острова и затем чудом вернуться в родную и милую Европу.

Все основные приёмы, которые Говард использовал в своих рассказах фэнтези, — на месте. Рассказ читается легко и приятно, хотя и не лишён анахронизмов, на которые, правда, неподготовленный читатель и не обратил бы внимания. В общем, получается, что «Боги Бал-Сагота» — крепкая, хорошая вещь, не уступающая своему «старшему» собрату «Чёрному человеку». Только сделана она по-иному и повествует об ином.

Заслуга Говарда как раз в том, что он отлично умел соединять историю с фантазией, реализм с мистикой. Читать подобные фэнтези-рассказы в антураже «преданий старины глубокой», вышедшие из-под его пера, — всегда огромное удовольствие!

P. S. События, разворачивающиеся в «Богах Бал-Сагота», совершенно ясно, относятся к более позднему времени, чем история, рассказанная в «Чёрном человеке». Однако, видимо, по недосмотру редактора журнала «Weird Tales», «Боги...» вышли в свет раньше «...Человека» на два месяца.

Кир Булычев.

Писатель, за седой бородой которого всегда скрывалась добродушная и, может, чуть грустная улыбка. Алиса Селезнёва, доктор Павлыш, Великий Гусляр... Всё это — старая добрая советская фантастика.

Тем удивительнее метаморфоза, произошедшая с Булычевым в 1990-е годы. Его творчество стало злее, циничнее, мрачнее. Это была реакция на события, творившиеся в постперестроечной России. Однако, несмотря ни на что, писатель никогда не позволял себе декларировать исключительно пессимистический взгляд на мир.

В наследии Булычева можно найти немало интересных мрачных произведений, которые до того, что обычно называют хоррором, не дотягивают, но к этому званию приближаются. Например, рассказ «О страхе», написанный ещё в 1971 году и впервые опубликованный в 1992, способен доставить любителю «мрачняка» истинное удовольствие. Или вот повесть «Смерть этажом ниже» — впечатляющая катастрофа в одном отдельно взятом промышленном городке.

Между тем, повесть «Наездники», выпущенная за год до смерти писателя, — вообще может сойти за настоящий фантастический хоррор. Это произведение вышло в книжной серии для детей, но не только юных читателей оно способно напугать. Уж чего-чего, а мрачности «Наездникам» точно не занимать.

История начинается в обычный день, правда, дождливый, в обычном подмосковном посёлке. Главная героиня — девочка Верка — существо несчастное. Бабушка лежит в больнице, родители ей не помощники, а тут целое хозяйство на ней висит. И вроде в школу надо бы ходить, значит, следует уехать в Москву, но ведь бабушку одну не оставишь. Крутится Верка как белка в колесе.

Как водится, происходит судьбоносная встреча. Выбежала Верка под дождь, а тут как раз новая соседка — дама, сразу показавшаяся девочке странной, предложила ей зонтик. Ещё вокруг женщины крутился какой-то ребёночек, он тоже не понравился Верке. Объяснить она себе этой антипатии не могла, но позднее мрачные подозрения девочки подтвердились.

«Наездники» — это не только фантастика, не только почти хоррор, но ещё и детектив. Автор умело держит интригу, не давая читателю информации большей, чем собственным персонажам. Мы вместе с героями расследуем это дело, теряемся в догадках, кто же эта женщина с ребёнком.

А сюжет между тем идёт своим ходом, причём довольно динамично. Кроме постоянно льющегося с неба дождя, Булычев живописует неблагополучный подмосковный посёлок с его ветшающими домами и спивающимися жителями. Верка живёт здесь уже давно, многих знает и, что удивительно, некоторые жители оказываются связанными с тайной, которую девочка пытается разгадать. Она, как сыщик, идёт по следу и всё больше и больше крупиц знания находит. А впереди прячется нечто страшное и опасное.

Хотя особых ужасов в повести нет, но один мощный взрыв в морге с оторванными частями тел присутствует. Да и странное «хранилище» главных злодеев может произвести впечатление. Подобных вещей от Кира Булычева, кажется, и ожидать невозможно, однако писатель умеет удивлять!

Но финал «Наездников» расставляет всё по своим местам: злодеи оказываются непреднамеренными злодеями, Верка обретает маму, а работникам, которые должны защищать окружающую среду (но делают это недостаточно тщательно), по всей видимости, прибавляется хлопот. Булычев остаётся верен себе — даже когда пытается писать нечто похожее на хоррор.

Так или иначе, произведение это — явно не из удач автора. Написано неплохо, читается влёт, но до лучших вещей этой повести, как ни посмотри, не дотянуться. Старый добрый советский фантаст и должен таким оставаться для массового читателя, а подобные «Наездникам» вещи пусть пробуют на вкус гурманы.

История становления супергероев в комиксах предполагает, грубо говоря, всего два варианта развития событий.

Первый — тот, что свойственен первому и главному супергерою, известному как Кларк Кент. Свои силы он получил по умолчанию, или, по крайней мере, приложил к этому минимум усилий. Так же произошло с некоторыми другими персонажами, ставшими героями с приставкой «супер» в результате научного эксперимента, несчастного случая или стечения обстоятельств.

Второй вариант — упорные тренировки и работа над собой. По этому пути пошёл второй и тоже главный супергерой, в миру известный как Брюс Уэйн. В таких случаях говорят, что человек сделал себя сам. Этих героев комиксов знают, наверное, на порядок меньше, но читателей такие привлекают, возможно, значительно больше. Даже лишённые всяческих гаджетов и технических усовершенствований, эти ребята смогут постоять за себя, в отличие от товарищей из первой категории.

Джастин Джордан с успехом объединил оба варианта, придумав «Необыкновенный талант Лютера Строуда». Заглавный персонаж создал себя сам, по его мнению, вот только дошёл до этого не сам, а с помощью маленькой брошюрки под названием «Геркулесов метод». Впрочем, назвать обычным супергероем Строуда нельзя, но уж приставку «супер» он у себя отнять не даст!

Лютер — обычный парень, ботан, задохлик и всё такое... Никто на него и внимания не обращает — ну, кроме школьных негодяев, вечно не дающих ему прохода. Обычная ситуация.

И тут — о чудо! — Строуд неожиданно узнаёт о системе «Геркулесов метод», позволяющей в краткие сроки сделаться из невзрачного ботана накачанным красавчиком! Он заказывает книжку, та приходит по почте и...

В успехе этого начинания у Лютера были серьёзные сомнения. Уже тот факт, что «Геркулесов метод» ему прислали, вызывает осторожную надежду, что затея не была совсем уж глупой. Но когда парень начинает качаться, когда видит, что медленно, но неуклонно из тощих палок его руки и ноги превращаются в перевитые мускулами столбы, когда начинают налаживаться дела даже на личном фронте, вот и пойдёт житуха!..

Один раз в магазин, где оказался Лютер со своим другом Питом, ворвались грабители, и находчивый Строуд тут же их обезвредил. Естественно, после такого лучший друг нашего парня решил сделать его супергероем, и вот теперь Лютер ночами патрулирует город... Ничего удивительного. Карьера супергероя — она такая: надрать разок задницу хулиганам, осознать свою силу и найти ей применение — выйти на ночные улицы, чтобы защищать слабых. Но в то время пока Строуд геройствует, кое-кто злодействует...

Ну конечно же, «Геркулесов метод» и всё прочее — это не могло произойти просто так, с бухты-барахты. И если в городе появился супергерой, на него всегда найдётся суперзлодей. В данном случае — это исключительно вежливый в общении, приятной наружности мужчина в жилетке и бабочке, представляющийся как Библиотекарь. Он, судя по всему, обладает такой же сверхсилой, что и Строуд, но употребляет её куда чаще, с полным размахом и... как бы это сказать... красочнее.

Встреча этих двух «суперов» не за горами — и она будет весьма впечатляющей!

Собственно, из всего того, что вы сейчас узнали, вывод может быть простой: ну и что? Сюжет — обычная супергероика, ничего нового, всё это уже изъезжено донельзя. Однако сценарист Джастин Джордан не так прост: он делает пародию на супергероику — не слишком явный, но точный стёб. А уж глядя на рисунок Трэдда Мура, обмануться в том, что это «прикол», просто невозможно. Справедливости ради надо сказать, что «прикол» не всегда на первом месте, но в основном именно развлекательная часть комикса видна невооружённым глазом.

Кровь, кровь, кровь... Мышцы, просвечивающие сквозь кожу, и кровь. Оторванные конечности, головы, распотрошённые тела — и снова кровь. Да, и ещё много мата...

«Геркулесов метод» явно меняет людей: в ярости они уже не видят перед собой обычных хомо сапиенсов — те предстают в виде кусков мяса. Только глаза и зубы выделяются в переплетениях красных-красных мышц. Окровавленные кулаки, прошибающие насквозь двери и стены — обычное дело. Летящие в стороны зубы, с одного удара сломанные конечности — тоже. В общем, комикс-сплаттерпанк, кровавый, стремительный и беспощадный!

Воспринимать шесть выпусков этого удалого экшена совершенно серьёзно — не получится. Местами здесь есть драма, есть издевательства и убийства, которые вызывают чувство сожаления, сопереживания, но, по большому счёту, «Необыкновенный талант Лютера Строуда» — это чтиво развлекательное. И оно по-настоящему захватывает! Здесь можно, даже не вчитываясь в текст, просто разглядывать картинки и удивляться, до чего же здорово вон тому парню башку вколотили в плечи, а как вот этого ловко разорвали напополам! На страницах царит бесконечное насилие, обёрнутое в упаковку забавности и несерьёзности. Текут реки (а точнее — выплёскиваются фонтаны) крови, но ни герои, ни читатели не испытывают от этого настоящего, пожирающего ужаса. Все привыкли...

По мере приближения к шестому номеру всё больше и больше нам открывается тайна того, как и по какой причине Лютер получил брошюру «Геркулесов метод». Главный злодей (второстепенные там тоже есть — в количестве) связан с этим гораздо прочнее, чем можно было подумать. Пока молодой бойкий Строуд разбирается с паршивцами помельче, он ведёт свою игру. Ниточки натягиваются, переплетаются, и скоро драма достигает предела. В пятом и шестом номерах серии, по большому счёту, уже не до шуток: Библиотекарь взялся за дело всерьёз, а это значит, что Лютеру придётся несладко. Злобный, но вежливый негодяй делает всё так, чтобы полиция или кто бы то ни было подумал на Строуда. Ведь все знают о его невероятной силе, а Библиотекарь?.. Да кто его вообще знает? Кто его видел?..

Таким образом, парень припёрт к стенке. У него нет иного выхода, остаётся только следовать туда, куда указал враг, а именно: в доки. Здесь разыграется финальное сражение, которое принесёт Строуду много боли и страданий. Здесь будут даны ответы на некоторые вопросы, но и оставлены ниточки для продолжения. Ведь герои, а тем более с приставкой «супер», — не умирают, верно?

«Необыкновенный талант Лютера Строуда» — странный комикс. Он из той когорты, что заинтересовывают не утончённым приятным рисунком, но — привлекательным НЕприятным рисунком! Сюжет здесь всё-таки не на первом месте, хотя и он на высоте. Любителям кровавых динамичных историй не стоит проходить мимо.

Тоска... Серо, шаблонно, плоско, многословно.

Ну в самом деле: историю о том, как из моря явилось нечто неведомое, чёрное и страшное, можно было бы неплохо насытить по-настоящему жуткой атмосферой, да притом и ужать её — для пущей концентрации кошмара! Но автор предпочёл рассказать нерадостные истории нескольких людей, которым не посчастливилось с неведомым нечто столкнуться, и заключительное генеральное сражение. Нечему удивляться, нет причины волосам вставать дыбом от запредельного, инфернального ужаса.

Не могу знать точно, но полагаю, что даже в 1953 году такая концовка, которую Бреннан предложил нам в этом рассказе, считалась моветоном. Изящнее бы следовало как-то, изобретательнее...

Библиография Дина Кунца очень обширна. На данный момент на его счету — более сотни романов, написанных с конца 1960-х годов. Потеряться в этом многообразии — сущие пустяки.

Но есть у Кунца такие вещи, которые стали его визитными карточками, которые пользуются широкой известностью и признаются хорошими, качественными книгами большинством читателей. К числу таких произведений, кажется, относится и роман 1997 года «Единственный выживший».

Жена и дочери Джо Карпентера погибли в авиакатастрофе. Это была ужасная трагедия: самолёт на огромной скорости врезался в землю, после этого остались лишь ужасные обугленные куски самого летательного аппарата... Про пассажиров же вообще лечше ничего не говорить...

Но Джо никак не может свыкнуться с этой мыслью: без любимой жены и детей его жизнь попросту лишилась смысла. Он проводит целые дни, занятый бесцельным ничегонеделанием. Но где-то в душе всегда теплится надежда: ещё не всё потеряно; хоть разум и понимает, что это и невозможно, но сердце чувствует: они живы. Только эти мысли и удерживают Джо на плаву. Худо-бедно, но на плаву!

Впрочем, в дальнейшем жизнь мужчины делает крутой поворот, и от ничегонеделания он переходит к активному действию. Бывший журналист Карпентер сталкивается с загадочной женщиной на кладбище, где похоронены его родные. Эта встреча меняет всё, и Джо начинает собственное расследование — в этом ему здорово помогают навыки репортёра и связи, которыми он успел обзавестись за время работы. Карпентер уверен: всё не так, как кажется. Взгляд на произошедшее, который ему навязывали, — это ложь, а до правды ещё только предстоит докопаться...

Он начинает разыскивать других людей, потерявших родных и знакомых в той катастрофе, и вскоре нападает на след. Но на поиски, которые затеял Карпентер, таинственные спецслужбы отвечают своими поисками: они охотятся за самим Джо, и несколько раз мужчина уходит буквально у них из-под носа. Он начинает бояться каждой тени, каждого встречного. И немудрено — ведь Джо видел, на что способны враги! А у них явно огромные, если не сказать неисчерпаемые ресурсы! Хотя бы тот факт, что на глазах Карпентера в течение всего нескольких минут один человек прострелил себе голову, а ещё двое сгорели заживо, уже о многом говорит! Он и сам едва не погиб в пожаре, и на его месте любой другой бросил бы самоубийственную затею.

Но наш журналист не такой. Он продолжает копать... И чем дальше, тем страшнее.

Дин Кунц, видимо, не может писать лаконичнее — именно поэтому роман то несётся вскачь, то вдруг провисает, когда не происходит ничего, заслуживающего внимания. Такая неровная динамика не идёт на пользу «Единственному выжившему», однако стоит заметить, что ближе к концу «провисаний» становится меньше и сюжет закручивается как пружина, чтобы затем...

С окончаниями книг Кунца дело не всегда обстоит одинаково. Бывает, хорошую задумку портит ужасный финал, а бывает, и довольно среднюю поделку такое же среднее окончание не вытягивает на уровень хорошего чтива. Что касается «Единственного выжившего», то здесь последние главы соответствуют всему остальному роману. Непробиваемый хэппи-энд, присущий, похоже, всему, что пишет Кунц, может кому-то показаться слишком лёгким и простым, если кому хочется пожёстче... Но в данной книге и без несчастного финала вполне хватает человеческих страданий. Причём страданий не только тех, кто погиб в катастрофе, и тех, кто остался после этого жить без любимых... То же самое относится и к «закулисным игрокам» книги, которых автор представляет нам буквально в самом преддверии финала.

Как известно, Дин Кунц весьма неровно дышит по отношению к научной фантастике, и порой удачно вплетает её в ужасы. В «Единственном выжившем» писателю это также удаётся сделать вполне органично. Но раскрывать фантастическую подоплёку романа автор рецензии не отважится, ибо это будет безбожным спойлером. Достаточно только упомянуть, что здесь замешаны спецслужбы (ну конечно, как же иначе?..)

Так что история поисков человека, потерявшего в ужасной трагедии жену и детей, но не верящего в их смерть, заслуживает внимания. Здесь будет всё: ужасы и фантастика, смерти и погони, добрые друзья и коварные враги, неувядающая надежда и счастливый финал. Ведь для Дина Кунца это вполне неплохо, правда же?..

На западе цикл об Имаро знают и любят. В общем-то, вполне понятно, за что: хотя, в отличие от его друга и современника Карла Эдварда Вагнера, Чарльз Сондерс не открывает новых горизонтов в жанре «меча и магии», его тексты чаруют и завораживают любовно воссозданной атмосферой африканских мифов и легенд. Повести и рассказы о чернокожем воине, который, пожалуй, дал бы фору и самому Конану, этим и берут: необычный мир, населённый ожившими поверьями Чёрного континента. Однако большинство произведений хотя и хороши, но всё-таки не добираются до уровня лучших в жанре.

И вот — «Друг Смерти», приятный сюрприз. Это рассказ в основном не о сражениях и смертоубийствах, хотя и им здесь нашлось место. Это такая исполненная светлой грусти история о том, что и сама Смерть не всесильна, а люди, даже самые сильные и крепкие, не всегда могут мириться со Смертью. Имаро здесь выступает фактически наблюдателем: все основные события развиваются, можно считать, без его активного участия. Но одновременно с этим затея Смерти без помощи илиассая не увенчалась бы успехом, так что совсем убрать его из текста никак нельзя.

Хороший рассказ, побольше бы таких в цикле!

Роберт Артур был мастером короткого триллера. Вспомнить хоть «Шутника», «Смерть — это сон» или совершенно незабываемую «Комнату-могилу»... Также он был мастером лирического рассказа о чудесах и приключениях. Тут на ум приходят «День чудес», «Упрямый дядюшка Отис» и, конечно, «Марки страны Эльдорадо». Он пробовал себя в разных жанрах, писал детективы для детей (серия «Альфред Хичкок и три сыщика»), составлял антологии ужасов под личиной Альфреда Хичкока, работал в Голливуде сценаристом... К сожалению, сейчас этот интересный писатель оказался практически забыт. Некоторые его рассказы можно найти разве что в «хичкоковских» антологиях...

Но, тем не менее, Артур оставил какой-то след в жанре, иначе вряд ли одна из его мистических историй появилась в антологии лучших хоррор-рассказов XX века, составленной Джоном Пиланом. «Зеркало Калиостро» — один из самых известных рассказов писателя. И хотя по производимому эффекту он вряд ли сравнится с той же «Комнатой-могилой» и другими триллерами автора, всё же определённый интерес это произведение представляет.

Итак, год 1963-й в антологии «The Century's Best Horror Fiction» представлен рассказом Роберта Артура. Первая часть произведения повествует о том, что случилось в Лондоне в 1910 году. А там произошло убийство молодой женщины и самоубийство молодого лорда. Как это связано с остальным рассказом, становится ясно далеко не сразу, но такая завязка уже интригует.

Действие переносится в 1963 год, в Париж, куда из Америки приехал Гарри Лангэм, чтобы узнать кое-какую информацию об объекте своего исследования. Профессор Генри Тибо, в своё время занимавшийся той же темой, отговаривает американского учёного от дальнейших исследований и вообще предлагает выбросить из головы Александра Калиостро. Но Лангэм упорствует, и тогда француз предлагает ему прогуляться на кладбище, чтобы уж наверняка убедить его в том, что интересоваться этой фигурой — просто-напросто опасно.

Повороты сюжета рассказа через кладбище и один прелюбопытный артефакт, захороненный там, выводят нас в итоге к зеркалу, которое принадлежало прежде семье Барчестеров. Вот тут вспоминаем самое начало рассказа: лорд Чарльз, убивший женщину и после этого выбросившийся из окна, принадлежал как раз к этой фамилии. Зеркало покрыто чёрным, но Гарри умудряется в нём что-то увидеть, и после этого он уже твёрдо намерен этот артефакт приобрести, несмотря на все доводы его друга, который пытается отговорить Лангэма от этой покупки. Ну что ж, зеркало всё же куплено, и Гарри начинает счищать с него краску, чтобы узнать, что таится внутри...

А внутри таилось нечто прекрасное и очаровательное — с одной стороны, и нечто злобное, опасное — с другой. В итоге Гарри помогает графу Калиостро, которого и он сам считал давным-давно умершим. Он заблуждался — тот вполне может быть и живым. Гарри производит с Александром Калиостро своеобразный обмен, и вот в Бостоне начинают происходить странные убийства. Лангэму нужно что-то с этим делать, однако теперь его свобода ограничена и предпринять какие-то действия становится очень сложно...

Казалось бы, вся эта мистическая история довольно неубедительна и наивна, но повествование затягивает. Особых неожиданностей в сюжете нет, читателю вполне по силам угадать, что Гарри увидит там, в зеркале, и при чём здесь Калиостро. Автор стягивает нитями кирпичики сюжета таким образом, что не догадаться о взаимосвязи того или иного события с другими, того или иного персонажа с другими — очень сложно. Все подсказки расставлены, сюрпризов практически никаких — но рассказ читается всё равно с интересом.

Вспоминая иные триллеры Роберта Артура, можно надеяться, что и в «Зеркале Калиостро» будут смерти, жестокость и безысходность. Да, всё это здесь присутствует, но подано под иным соусом. Как-то мягче, без заострения внимания на этом, не слишком прямо. В рассказе говорится о нескольких убийствах, а одно мы видим даже глазами самого героя, его совершающего, но эффект от этого возникает какой-то приглушённый. И это тоже весьма интересно — видимо, писатель ставил перед собой задачу написать что-то в духе историй прежних мастеров жанра в противовес даже своим собственным триллерам. Надо полагать, этот своеобразный поклон предшественникам удался. Скажем, в компании каких-нибудь викторианских рассказов о привидениях «Зеркало Калиостро» не выглядело бы белой вороной.

Нет, такого Роберта Артура мы ещё не читали, но мы вообще недостаточно хорошо знаем его наследие. И начать более глубокое погружение в творчество этого писателя (а то и вообще впервые с ним познакомиться) с рассказа «Зеркало Калиостро» — был бы очень неплохой вариант (если бы этот текст был переведён на русский язык).

С «Солдатом империи, не ведавшей поражений» я наконец смог сформулировать, почему мне не нравится писанина Глена Кука. Всё дело в том, что он пишет так, что ничего — ровным счётом абсолютно ничего! — непонятно. Разложи его тексты на элементы: диалоги, описания, сцены битв и сражений — ну вроде всё в порядке, всё понятно. Но когда автор собирает это всё воедино, получается полный швах. На примере «Чёрного Отряда» и некоторых других произведений, что довелось читать у Кука, я познал это в полной мере.

Если бы не тот факт, что «Солдат империи, не ведавшей поражений» входит в книгу «The Sword & Sorcery Anthology», то я вряд ли бы прочитал эту повесть. Но оказалось, что произведение-то это получше того же «Чёрного Отряда», во всяком случае, в общих чертах сюжет этого текста я уловил. Что ж, и на том спасибо.

Антология «Монстры Лавкрафта» сопровождается небольшим словариком всяческих тварей, созданных воображением «джентльмена из Провиденса» и его коллег. Есть там не только Ктулху, Азатот, шогготы, Старцы и Шуб-Ниггурат (существа, вышедшие из-под пера Лавкрафта), но и Псы Тиндала (автор их — Фрэнк Белнап Лонг), Король в Жёлтом (Роберт Чамберс) и змеелюди (Роберт Говард). Естественно, я сразу обратил внимание на рассказ, в котором вроде как должны упоминаться создания, выдуманные «техасским мечтателем».

И вот, с «Детьми Клыка» получился эффект обманутых ожиданий. Я-то надеялся на тварей, как-то похожих на тех, что Говард изобразил в «Королевстве теней», но — увы...

Рассказ — как лоскутное одеяло. Он разделён на несколько глав, в которых действие скачет из прошлого в настоящее, затем снова в прошлое и так далее. По мере чтения более или менее цельная картинка складывается, но она будто окутана туманом. Слишком много недоговорённостей, неясностей, отчего, на мой взгляд, страдает «пугательный» элемент рассказа. Хотя, казалось бы, в так называемых «лавкрафтовских ужасах» не показывать источник страха в открытую считается правилом хорошего тона. Но тут очень важно прочувствовать эту тонкую грань, за которой атмосферный Космический Ужас превращается в середнячковую, обыденную страшилку ни пойми о чём.

4001 год н. э. Япония разрослась до невероятных размеров и поделена на тысячи секторов, которые устремляются вверх над опустошённой и разрушенной планетой на высоту 300 миль. Государство находится под покровительством искусственного интеллекта, так называемого Отца, а покой миллиардов её жителей охраняет единственный защитник во всей Империи — загадочный герой Рай. Говорят, он может появиться из ниоткуда. Говорят, что он — дух, призрак Японии. Некоторые даже думают, что его не существует, что это безумный миф, созданный Отцом, чтобы держать всех в узде.

Суровый воин с белками вместо глаз и мечом в каждой руке олицетворяет собой закон и порядок. Он — гарант безопасности на любом уровне Новой Японии, он — её символ. Недаром на груди воина красуется ярко-красное солнце с расходящимися лучами. И вроде всё хорошо: преступности нет, правонарушения пресекаются оперативно. Но вдруг мир меняется в одночасье. Впервые за целое тысячелетие совершено убийство. Тут и берётся за дело Рай — дитя модернизированной Японии будущего, сам её дух и естество. Но таков ли на самом деле этот воин? Можно ли назвать его рыцарем без страха и упрёка, находящимся под полным контролем Отца?

Собственно, первая книга о Рае пытается нащупать ответы на эти вопросы. Всплывают ещё многие другие тайны: кто такие раддиты, угрожающие миру, созданному Отцом; какие цели они преследуют и что собираются делать с Раем; о чём Отец не рассказывает своему воину-защитнику. Получается практически детективное повествование, довольно динамичное и яркое, потому что расследованием занимается не классический Шерлок, а «крутой» детектив с мечами наперевес.

Мир Новой Японии приятно напоминает киберпанк — в основном декорациями, конечно. Впрочем, не только ими. Искусственный интеллект, известный как Отец, управляет летающей страной. Антиутопические мотивы в «Рае» сильны. Да ещё и японское общество разделено на классы согласно месту проживания — недаром вся территория поделена на множество секторов, переход между которыми бывает отнюдь не прост. Высокие технологии и низкий уровень жизни — пожалуй, это подходит и Новой Японии.

И в этом интересном мире живёт девочка Лула, которой суждено было встретить настоящую легенду — Рая во плоти. С её помощью воин-защитник Японии постепенно начинает задавать вопросы, хотя раньше себя этим не утруждал. И мысль: «здесь что-то не так» — оформляется всё более чётко. Видимо, не так уж не правы раддиты, требующие перемен, и не так уж безгрешен Отец... И вот однажды наступает момент, когда Рай приходит к определённому решению, которое круто меняет всё. На этом заканчивается и первая книга — как водится, на самом интересном месте!

Изобразительная часть комикса очень красочная. Цвета, фигуры действующих героев, расположение панелей — всё это сделано так, чтобы привлечь внимание. В целом, картинка выглядит вполне гармонично, но иногда просто наступает утомление от такой кричащей графики и множества деталей.

Приглашение в Новую Японию получилось весьма удачным. Фантастика о далёком будущем, странном и притягательном антиутопическом киберпанковском мире способна заинтересовать как сюжетом, так и яркой и динамичной визуальной частью. Будем надеяться, что эта занимательная прогулка продолжится...

Вопреки традиции, предписывающей давать мораль в конце басни, начнём с самого главного, что можно сказать о продукте под названием «Я, Франкенштейн. Зарождение». И это — всего четыре слова: НЕ ЧИТАЙТЕ ЭТУ КНИГУ.

Впрочем, а кто бы мог заинтересоваться этим тоненьким томиком? Люди, посмотревшие и полюбившие одноимённый фильм? (Ха-ха, да есть ли такие?!) Любители темы Франкенштейна, которые не в теме «Зарождения»? (Автор рецензии относится — точнее, относился — именно к этой категории.) Фанаты всех и всяческих графических романов без разбору? (И снова тот же вопрос: а есть ли такие?)

Пожалуй, лучшее в этой книге — это её обложка. Три морды в верхних двух третях обложки — три лица под ними в последней трети. Они служат иллюстрацией к трём частям, на которые поделено само произведение: «Наберий», «Леонора», «Адам». Автором сценария везде значится Кевин Гревье, а вот художники разные. Но этот ход не спас «Зарождение».

Фоном истории служит слежка неких агентов неких спецслужб за чудовищем Франкенштейна — в нашем времени. Тут же нам показывают события прошлого: сначала — как Наберий когда-то в тёмном Средневековье сменил (в очередной раз) тело и снова стал молодым; затем — как Кельда сделалась Леонорой, королевой гаргулий; следом — о житии-бытии Адама, творения Франкенштейна, от его создания до нападения гаргулий на его дом и обустроенный и мирный, казалось бы, быт.

Адам — существо несчастное (со времён Мэри Шелли обделять творение Франкенштейна удачей и хотя бы толикой счастья считается правилом хорошего тона), да ещё и озлобленное. В «наши дни» за ним следят некие спецагенты, часть из которых хочет убить тварь, а начальство запрещает. Одинокий Адам так и скитается по миру, сирый и убогий... Но что же случится с ним дальше? Хотите узнать? Ведь «Я, Франкенштейн. Зарождение» — это только начало истории. Будете ждать продолжения?

Ха-ха...

Ладно, сюжет никуда не годится — это ещё полбеды. Ведь бывают же такие радости/огорчения: сама история — ни к чёрту, но как нарисовано! Закачаешься! Так вот, в случае с «Я, Франкенштейном» это не прокатывает. Тут хочется задать только один вопрос: ЗАЧЕМ? Зачем вообще это было сделано?

Несмотря на то что были задействованы аж четыре художника, каждая страница заставляет плакать. Графическая составляющая комикса выглядит, пожалуй, даже ещё более убого, чем сюжетная. Всё выдержано в тёмных тонах, но темнота эта — пуста. Фонов практически нет, на детали каждый из виртуозов кисти скуп. Пожалуй, только восемь страничек «в наши дни» выглядят лучше, всё же остальное — весьма дешёвенько. Собственно, чего париться с таким-то сюжетом? Видимо, так и решили художники...

Так что, даже если вы поклонник франкенштейновщины со стажем и уже собрались покупать эту книжонку, перечитайте ещё раз мораль сей басни. Если вы к теме монстра относитесь прохладно, тем более смело проходите мимо. Это явно «зарождение» чего-то не стоящего абсолютно никакого внимания.

Роман Владислава Выставного вышел в серии «Хулиганская фантастика», хотя, по совести говоря, ничего там особенно хулиганистого у автора-то и нет. Ну, существует некая засекреченная (очень, очень, невероятно засекреченная!) организация «слабаков», в которую непонятно по каким причинам проникает и быстро продвигается по служебной лестнице парень Лёха. Ну, как сказать — непонятно по каким причинам... Эти причины выясняются в ходе развития сюжета. Тут есть и войны спецслужб, и подковёрные игры, и масса всяческого забавного и ироничного действа. Вот, наверное, в этом и проявляется «хулиганистость» художественного произведения.

Но «хулиганистость» самой книги — гораздо, значительно больше! Если вы откроете издание практически на любой странице, то маленькие, но назойливые «хулиганки» наверняка тут же бросятся вам в глаза. Тут выбор на любой вкус: ошибки орфографические, пунктуационные, стилистические... Вроде как в книге указан корректор, но свою работу он, видимо, выполнил по-хулигански (то есть, никак). Да и автор не вычитал текст как следует. Продираться сквозь этот бурелом безграмотности, конечно, не всякий сможет.

В конце основного текста (перед эпилогом) автор поздравляет читателя:

«И поверь мне, читатель: если уж добрался до этих строк, то и ты — далеко не слабак...»

Спасибо, спасибо, но больше я проверять самого себя на «слабака» такими вот неряшливыми текстами, пожалуй, воздержусь...

P. S. Отдельная благодарность Владиславу Выставному объявляется за вот это:

«Чему ещё учат в штабе гражданской обороны? Всё, что я про неё знаю — это ватно-марлевые повязки, надписи «Убежище» на стенах и песня «Всё идёт по плану».

Отличное произведение! При чтении пробирает до мурашек, от первой части к третьей — всё больше и больше. Пожалуй, нельзя сказать, что это «страшный» рассказ, но очень мрачный, тёмный, атмосферный. Ощущение тюремной камеры, откуда есть только один выход — и выход этот ведёт на эшафот, передаётся через сплетённое Арцыбашевым замечательное неторопливое повествование напрямую в мозг. Сырое холодное помещение, где люди дожидаются того момента, когда выйдут в не менее прохладный рассвет, чтобы в последний раз увидеть солнечные лучи... Очень сильно! И финал... К нему готовишься весь рассказ, и кажется, ничего уже тебя не удивит, а последние абзацы всё равно оглушают и не дают перевести дух ещё некоторое время после прочтения.

P. S. До меня произведение классифицировали следующим образом: место действия — Россия, время действия — 20 век. Возникают сомнения, что проголосовавший читал этот рассказ.

Довольно приятный рассказ. Автору удалось так описать взаимоотношения падчерицы и мачехи, что читателю остаётся только сострадать девочке, которую так не любит вторая жена отца. И понятно, почему Марсия стремится меньше времени проводить дома. Она простодушна и добра, как и её отец, — в отличие от коварной миссис Бенджин. Порой за ликом обычного ребёнка скрывается настоящий дьявол, но не в данном рассказе. Дерлет не играет с читателем и остаётся честен.

Что же касается «чёрного человека», то такое мы уже видели: вспомнить хоть «Никакого Билзи нет!» Джона Кольера или «Господина Рама» Жана Рэя. С первым из этих двух рассказов у произведения Дерлета больше общего, а между тем «Билзи» написан на пяток лет раньше.

Ох... Знаем мы такое вот «соавторство», видели в «Предрассветных всадниках», когда Лин Картер испортил неплохую мистическую историю Говарда. В данном произведении происходит то же самое, но в роли... хм... соавтора выступает К. Дж. Хендерсон.

«Чёрных всадников смерти» уже пытались дописывать — в 1984 году это сделал Фред Блоссер. И хотя его попытку тоже нельзя назвать удачной, он хотя бы действительно попробовал написать текст о чёрных всадниках смерти. То есть, как раз то, что подразумевалось, если обратить внимание на название фрагмента Говарда. А вот К. Дж. Хендерсон написал рассказ, который лучше назвать «Соломон Кейн против Цатоггуа» (извиняюсь, если для кого-то это стало спойлером, но такой факт, как по мне, лучше сообщить сразу прямым текстом — может, количество жаждущих прочитать этот опус уменьшится).

Какие там всадники смерти, о чём вы? Соломон сражается с Великим Древним, да ещё в финале появляется deus ex machina! Очень нехорошо.

Поначалу сэр Гервард и мистер Фитц внушали какую-то надежду: мол, современные Фафхрд и Серый Мышелов, ещё и на новый лад. Вроде как достойный цикл — наследник Говарда и всех прочих звёзд «меча-и-магии»... Но с каждым новым рассказом дела у Герварда и Фитца обстоят всё более уныло.

В частности, «Скучно быть богиней» — история, возможно, и не самая банальная и даже, вероятно, интересная! Но все достоинства напрочь убивает вариант изложения, выбранный Гартом Никсом. Речь повествователя, — как уже справедливо отметили ранее, напыщенного болтуна, — я полагаю, должна производить смехотворящий и расслабляющий эффект. На деле же шутки из уст рассказчика ни в коей мере не смешные, а его словесный огород иногда просто хочется пропускать — он ни на что другое не годен, кроме как наращивать объём произведения.

Так что, увы, увы, «Скучно быть богиней» в сравнении с «Подходящим подарком для куклы-колдуна» и «За морскими воротами учёных-пиратов Сарске» заметно проигрывает. Он ближе последнему из переведённых на данный момент рассказов цикла — «Грузу слоновой кости», тот тоже весьма слаб.

Последняя на данный момент массовая серия книг Роберта Говарда была издана в 2003–2011 годах издательством «Del Rey». На каждой обложке сверху красовалась цитата коллеги-писателя, которая, по мнению составителей, соответствовала содержимому тома. Например, подборку хоррор-рассказов Говарда сопровождала фраза Г. Ф. Лавкрафта, на обложку историко-приключенческого сборника вынесли мнение Роберта Блоха. Но чаще всего издания украшали слова Стивена Кинга, и обилие таких томов у многих читателей стало вызывать иронические улыбки.

Однако цитата из Короля Ужасов была выбрана весьма точная: проза Роберта И. Говарда настолько заряжена энергией, что того и гляди посыплются искры! Что ж, перенесём эти слова с прозы на поэзию — и не ошибёмся!

Вот, к примеру, «То, что вряд ли будет понято». Очень энергичное, сочное, мощное, агрессивное стихотворение. Говард с великолепным мастерством использует образы одновременно мрачные и слепяще-яркие, добиваясь колоссального эффекта. При чтении даже мурашки бегут по телу, когда осознаёшь весь дьявольский заряд, сокрытый в этих строках. Чёрный-чёрный мрак, красная-красная кровь, безумие и буйство сил — и стихийных, и человеческих — всё работает на идею.

А идея довольно проста: справедливость — ничто, Зло побеждает Добро, и никуда от этого не деться. Так уж устроен человек, так что восславим сами себя, бесчестные эгоисты, воспоём то, что нам дано, разрушим прежние алтари, окрасим улицы алым и напишем в итоге идеальный стих!..

Каково, а? По-моему, это нечто за гранью. Но в данном случае «за гранью» — это хорошо. Это то, к чему и надо стремиться, — в поэзии.

Представьте себе: ночь, вы не спите, а за окном льёт дождь. И странные это какие-то осадки: они вроде как... светятся? Что-то невообразимо чуждое и злое чудится в этих потоках воды. И это смутное ощущение беспокоит не только вас: на крыльце вашего дома скопились... койоты. Прибежали из леса и пережидают дождь.

Вот таким образом началась самая невероятная история в жизни Молли, писательницы, дочери писательницы. Ни в одном из своих произведений она и придумать ничего подобного не могла! Однако — поди ж ты, настоящие койоты!

Это только вторая глава романа, а уже здесь возникает закономерный вопрос: да всерьёз ли это? Само по себе сочетание светящегося дождя и сгрудившихся на крыльце «волков прерий» даёт противоречивое впечатление. Вот, думаешь, если Кунц решил здесь немного так пошутить, мягко поиронизировать и над собой, и над жанровыми штампами, то всё нормально — даже хорошо! Но страница за страницей — и начинаешь понимать, что наш автор серьёзен как никогда. Что ты, койоты, высыпавшие из леса прямиком на крыльцо — это только цветочки!

Для начала Молли, увидевшая этих зверей, повинуясь непонятному побуждению (она часто будет так делать на протяжении всего романа), выходит к ним, и хищники признают её! Тревожный звоночек: главная героиня — Избранная. Ну, что уж тут поделать, едем дальше...

А дальше у нас несколько глав воды. Нет, не той, что светится, хотя она в фоновом режиме всё ещё падает дождём, а литературной. Кабы взять эти несколько глав да выжать из них всё лишнее! Молли и её муж Нейл, тоже проснувшийся, понимают, что происходит что-то неладное. Их первые же мысли — о вторжении инопланетян; они звонят брату Нейла; они смотрят телевизор. Во всём мире наводнения, царит паника и неразбериха. Много-много о том, что передают по всем каналам. И затем парочка решает выбраться из дома и ехать в ближайший городок, поближе к людям.

Вот здесь уже начинается действо поинтереснее: соседи умирают, а потом воскресают; пустые автомобили, оставленные на дороге, внушают очень невесёлые мысли о том, куда же подевались водитель и пассажиры. Молли и Нейл добираются до города, жители которого, взбудораженные дождём и тем, что его сопровождает, собрались в кабачке. Вместе со взрослыми там находились дети, а также — что очень, очень важно! — собаки. В питейном заведении странности продолжились: Молли встречает в туалете своего отца-убийцу, а со стойки бара кукла вещает всем собравшимся ужасы...

Нет, нельзя сказать, что это вовсе не страшно. Возьми эти эпизоды каждый отдельно — и можно сделать несколько хоррор-рассказов, средних, правда, потому что все темы уже сильно избиты, но всё-таки... А в рамках «Вторжения» все эти авторские попытки напустить жути, увы, терпят фиаско. Порой они даже вызывают улыбку. Восставший мертвец, неожиданно вернувшийся душегуб, зловещая кукла — все эти клише мы видели не раз в разных упаковках и с разными приправами. Так что здесь Кунц вряд ли кого удивит.

Там же, в таверне Молли наконец находит свой Путь в новых ужасных условиях инопланетного вторжения. На неё возложена миссия, которую она готова выполнять. На помощь ей приходят, конечно же, дорогой муж Нейл и одна из собак, что обретались тут же, в таверне.

Немного лучше дело обстоит с последующими блужданиями в розовом тумане, когда маленькая компания под предводительством Молли отправляется выполнять свою миссию. Они увидят немало странного и страшного (по их меркам), а читатель, если только он не любит многословной «воды», будет по большей части скучать.

Грибы-паразиты; инопланетяне, подчиняющие своей воле мёртвые тела; люди, проваливающиеся под землю или улетающие на небеса — этот пёстрый калейдоскоп необъяснимых явлений постепенно начинает утомлять. Кажется, автору не помешало бы несколько прикрутить вентиль своей фантазии, чтобы кошмары, практически на любой вкус и цвет, и вообразимые, и невообразимые, не лились на читателя как из ведра. Есть такое мудрое высказывание: «Лучше меньше, да лучше». Было бы неплохо, кабы Дин Кунц вспомнил о нём, когда садился за роман.

Ну, и следует ещё сказать о финале. Это полный финиш, с точки зрения автора этой рецензии. Вторжение оказалось не совсем тем, о чём нам твердили устами персонажей всю книгу. Финал-перевёртыш? Да, но о степени его удачности можно долго вести споры. Автор рецензии сам большой любитель сюжетных кульбитов, но был очень удручён тем, как закончилось «Вторжение».

Роман у Кунца вышел — ни рыба ни мясо. Знакомство с этой книгой практически ничего не даёт: пожалуй, всё, что писатель уместил во «Вторжении», мы уже и видели, и читали. Так что можно смело пройти мимо, ничего не потеряв.

В чём секрет успешного ремесленного книжного продукта? Берём хорошо сочетающиеся друг с другом ингредиенты, всем давно и хорошо известные, перемешиваем их с тем расчётом, чтобы и смесь оказалась узнаваемой, и излагаем всё это сносным языком. И блюдо готово! Александр Мазин со своим «императором» поступил именно так — два романа состоят из клише чуть менее чем полностью. Несомненно, автор — уверенный ремесленник, это видно. Но по этой-то причине его дилогия и не заслуживает того внимания, какого заслуживают другие произведения, из которых «император» произрастает. Кто-то создаёт Кулла и Конана, а Мазин делает Фаргала.

Два короля-варвара, вышедшие из-под пера Роберта Говарда, здесь упомянуты отнюдь не случайно. Ведь если взять фабулу цикла о Кулле и — частично — его мир да соединить всё это с напором и динамичностью произведений Говарда о Конане, то вполне можно создать Мир Ашшура и отправить странствовать по нему Фаргала в поисках своего царства. Ну, посудите сами: у Говарда в мире Кулла было Семь Империй, у Мазина — тоже Империи, только их четыре. Кулл, прежде чем сделаться королём Валузии, был сыном неведомого племени в юной Атлантиде, затем пиратом, бандитом и гладиатором. Фаргал прошёл почти тот же путь, разве что успел затесаться в цирковую труппу да не был морским разбойником. Пикты Турийской эры Говарда жили на островах к западу от Семи Империй, и Брул Копьебой — лучший друг Кулла — был как раз пиктом. В Мире Ашшура на островах живут некие сокты, и один из них — Люг Смертный Бой — является верным товарищем Фаргала. В «Королевстве теней» атлант сражался со змеелюдьми, в «Троне императора» тоже некие змеечеловеки упоминаются. Что действительно различает творения Говарда и Мазина — так это общий дух циклов и настроение произведений. Кулл-философ в коротких рассказах, многие из которых носят экспериментальный характер, — и Фаргал, предпочитающий действовать, а не думать, в двух романах, где ни о каком новаторстве говорить не приходится. В этом смысле император Карнагрии ближе к Конану-киммерийцу.

Не могу сказать наверняка, что Александр Мазин держал в уме именно Кулла, когда писал дилогию, но слишком уж много совпадений, на мой взгляд. И сравнение получается далеко не в пользу отечественного автора. Если Говард в лице атланта действительно создал шедевр, то Фаргал в исполнении Мазина — не более чем довольно средняя поделка фэнтези-ремесленника.

Всегда интересно читать что-то новое (хорошо забытое старое), особенно у авторов, которых любишь давно и беззаветно. Немецкий кудесник Ганс Гейнц Эверс отлично подходит на роль подобного писателя. Что бы новое вы у него ни взяли — оказывается хорошо забытое старое, ведь творил он в начале XX века. Однако несмотря на такой значительный возраст, его произведения до сих пор производят впечатление. Классика, что тут ещё скажешь? А она, как известно, не стареет!

Значительное место в творчестве Эверса занимают три романа о Франке Брауне — авантюристе, путешественнике, человеке, любопытном до всего на свете. И только один роман из этой троицы давно и хорошо известен русскоязычному читателю. Это — «Альрауне. История одного живого существа», книга 1911 года. Два других (первый и третий) пока сокрыты мраком тайны... Впрочем, издательство «Престиж Бук» намеревается в обозримом будущем издать всю трилогию о Франке Брауне, а также другие книги Ганса Гейнца Эверса.

Пока же взглянем на первое приключение нашего героя. Роман «Ученик чародея, или Охотники на дьявола» вышел немного раньше «Альрауне» — в 1909 году. История начинается с того как молодой путешественник Франк Браун, узнав, какие дела творятся в итальянской деревушке Валь ди Скодра, приезжает туда. Пьетро Носклере, он же мистер Питер, он же «американец», организовал секту. Франк Браун, охочий до всяческих авантюр, намеревается встретиться с этим проповедником слова божьего... «Я коллекционирую необыкновенных людей», — признаётся Браун в беседе со священником доном Винченцо, который и поведал ему о ситуации в Валь ди Скодре. И эта сентенция, как можно увидеть (причём не только в «Ученике...», но и в «Альрауне»), прекрасно объясняет многое в характере героя. Он и сам далеко не стандартный обыватель.

Приехав в деревню, молодой человек поселяется в доме Раймонди, который сдаёт комнаты. Здесь происходит судьбоносная встреча с дочерью хозяина, Терезой. Девушка сразу заинтересовала Франка Брауна, и её он, как и мистера Питера, тоже решил использовать в своих интересах. Чувство, которое эти двое испытывают друг к другу — можно ли его назвать любовью? Со стороны Терезы — несомненно, а вот Франк Браун... Тут уже задаёшься вопросом: а может ли этот экспериментатор над всем и вся любить? Или его чувство — это очередной опыт, очередное наблюдение? Во всяком случае, он по-настоящему испытывал по отношению к Терезе сильное чувство, возможно, даже граничащее с любовью. И вот из этого как раз проистекает всё то, что случилось в Валь ди Скодре со времени прибытия туда Брауна.

Но мы забрались вперёд. Вернёмся чуть ближе к началу.

Мир, который открывается нам в итальянской деревушке — мир странный. Тут нечему удивляться: во всех произведениях Эверса действительность кажется ненастоящей, а намеренно окрашенной в тёмные тона. Герои его всегда кажутся необычными и непривычными. Вот это слово «кажется» — ключевое. Потому что на самом деле Эверс изображает реальную действительность, с реальными персонажами, но делает это так, что читатель всё-таки не совсем верит событиям и людям. И, вероятно, только по прочтении романа или рассказа читатель ловит мысль: да ведь всё так и есть на самом деле!

Итак, жители Валь ди Скодры: Сибилла Мадруццо, немая согбенная старуха, оказывающаяся на самом деле не старухой; Раймонди, содержатель комнат, думающий только о собственной прибыли; неунывающий пограничник Алоис Денкер (троих перечисленных объединяет тайная связь); «американец» Носклере, проповедующий смирение, и его паства... И среди этих людей, в этой атмосфере, немного застойной, Франк Браун чувствует себя как рыба в воде. Он начинает активную деятельность по реорганизации жизни в тихой Валь ди Скодре. Он строит грандиозные планы, в результате выполнения которых неотвратимо наступает его собственное благоденствие и благополучие. Он рьяно берётся за дело, внушая нужным людям нужные мысли и подталкивая их к необходимым действиям...

Проще всего внушениям Франка Брауна поддаётся его возлюбленная Тереза, и на неё он делает ставку в решительной атаке на секту Носклере. Экспериментатор считает себя чуть ли не всемогущим и потому может позволить себе даже опрометчивые шаги. Ведь, совершив такой, нетрудно всё исправить. Скажем, внушив Терезе что-то, о чём потом горько пожалеешь, недолго снова ввести её в транс и отменить последние указания. Делов-то!

Но всё не так просто. Франк Браун не привык считаться с волей других, с их наклонностями и желаниями. И он совершает фатальную ошибку, потому что Тереза, имея собственные представления о жизни и мире, может «не услышать» его, даже в трансе. Потому она принимает и выполняет указания Франка, даже позже отменённые им самим. И когда это случается, власть авантюриста над ней, да и над всеми событиями, разразившимися после этого, рассыпается подобно карточному домику.

В лице главного героя Эверс нашёл удивительный персонаж: экспериментатор-неудачник, вечно стремящийся подчинить себе законы природы и жизни и вечно терпящий фиаско. В Валь ди Скодре он ставит такой опыт, крушение которого означает большую трагедию. Нет, крах надежд такого человека как Франк Браун не может породить горе только одного отдельно взятого человека (его самого). Если уж он сам идёт на дно, то тянет с собой всю Валь ди Скодру. Браун мыслит по-крупному, а потому и обрекает на трагедию целую деревню.

Что случилось, как Франк Браун пришёл к горестному финалу и как привёл с собой Терезу и всех прочих, — это, конечно, очень интересная тема для разговора. Но, дабы избежать спойлеров, мы не будем заострять внимание на фабуле романа. Достаточно сказать, что Франк играет на поле своего соперника — на религиозных верованиях деревенских жителей. Он даёт им то, чего они жаждали, — символ того, что их вера крепка и верна, надежду на лучшее. Но в итоге всё выходит боком — абсолютно для всех.

Франк Браун бежит из деревни, поминутно оглядываясь, ожидая погони. Но с этим всё благополучно, и он уезжает из Италии. Кто знает, что теперь будет делать этот человек? Научили ли его чему-нибудь события в Валь ди Скодре? Зная, что об этом герое Эверс написал ещё два романа, можно с уверенностью утверждать: нет, на «Охотниках на Дьявола» эксперименты Франка Брауна вовсе не кончаются.

«Ученик чародея» — книга достаточно объёмная. Она наполнена фантазиями главного героя и философскими размышлениями, приправлена песнями и описаниями мирной деревенской жизни. Одна сюжетная линия романа, связанная с тайной трёх соперников и одной девушки, уже известна на русском: она публиковалась в одном из сборников рассказов Эверса под названием «Сибилла Мадруццо».

Немецкий писатель снова подтверждает своё высочайшее мастерство. Мало кто умеет с таким умением, в то же время несколько отстранённо описывать телесные муки и духовные терзания, делать такие острые наблюдения за людьми и жизнью и воплощать всё это в удивительных и увлекательных произведениях. В свете всего этого сравнение Ганса Гейнца Эверса и Франка Брауна вовсе не кажется неуместным. Видимо, и сам писатель, подобно своему герою, любил «коллекционировать необыкновенных людей»...

Неуловимый преступник, в распоряжении которого — последние достижения науки и техники. Безжалостный и беспощадный человек, готовый на всё ради достижения цели. Он пользуется масками — о, у него их множество, так что вы никогда не будете уверены, что видели его настоящее лицо. Противостоящий ему инспектор полиции, которому всё никак не удаётся изловить беглеца. Итак, зовут нашего героя... Кто сказал — Фантомас?

В 2015 году белорусское издательство «Smart Owl» выпустило на русскоязычные просторы первую книгу о неуловимом «короле ужаса», известном как Дьяволик. Сознаюсь, я долго не мог решиться на это приобретение: всё-таки цена оказалась немалой, да и по страницам, выложенным на предпросмотр, было не очень отчётливо понятно — а оно мне надо?.. Издатели потом и сами сетовали, мол, почто нужен был твёрдый переплёт (вопрос цены и, соответственно, продаж)?.. Но я считаю, благодаря такому оформлению первый «Дьяволик» выиграл немало, в том числе по сравнению со следующим томом о неуловимом преступнике. Ну и ясно, что я не поскупился, приобрёл книгу, а впоследствии ни разу о том не пожалел! Комикс оказался замечательным!

Первое, что здесь подкупает, — простота. История не слишком уж заковыристая, подходящая нормальному такому детективу-триллеру (особенно если бы читатель с самого начала не знал, кто преступник). Дьяволик пока ещё ни разу не попался, но так ли уж неуловим на самом деле этот гениальный грабитель? Конечно, нет! — на любого мастера маскировки найдётся достаточно терпеливый и профессиональный охотник. Таковым оказывается таинственная организация карателей, хотя, скорее лишь её предводитель. Вот «король ужаса» забирается в очередной особняк, чтобы выкрасть очередной бриллиант, — тут-то ловушка и захлопывается... Дама в белом одеянии, стоя за бронированным стеклом, пытается заручиться помощью грабителя, надеясь на то, что ему некуда деваться. Она предлагает ему работать на «карателей», уничтожая коррумпированных чиновников, наркодилеров, работорговцев... В оплату организация будет давать Дьяволику возможность забирать материальные ценности, ради которых он, собственно, и совершает преступления. Столкновение двух таких... скажем так, решительных персонажей явно предвещает нечто занимательное. И комикс действительно увлекателен, хотя достаточно незатейлив.

Графическая составляющая истории подобна сюжетной: простая, но приятная. Интереснее всего наблюдать за самим Дьяволиком. Обычно его лицо скрыто чёрной маской — остаются только глаза: выразительные, будто с подведёнными ресницами. Но и сквозь маску отлично видны все эмоции, отражающиеся на лице «короля ужаса». Впрочем, другие герои выписаны не менее колоритно.

Рисунок не слишком щедр на мелкие детали, фоны прописаны тоже без подробностей, но в книге это смотрится вполне к месту. Действие развивается стремительно, и эта динамика передана художником уверенно и точно: взять хотя бы многочисленные появления метательных ножей Дьяволика. Вот они выскальзывают из его руки и с замечательным звуком «цок!» вонзаются в цель.

Образ Дьяволика был создан сёстрами Анджелой и Лучаной Джуссани в далёком 1962 году. С тех пор персонаж обрёл популярность в комиксах, вышел на большой экран и даже стал героем мультсериала. Наконец графические произведения о неуловимом преступнике добрались и до нас — и я надеюсь, что мы не раз ещё повстречаемся с «королём ужаса».

Уж кто-кто, а Роберт Прайс собаку съел на лавкрафтовщине. Не исключено, что саму Гончую Тиндала! Неудивительно поэтому, что одна за другой под его началом выходят разнообразные антологии окололавкрафтовского толка. «Круги» Хастура, Азатота, Иннсмута, Итакуа плодятся как грибы после дождя.

Но первой ласточкой этого многообразия стала антология «Рассказы о Мифах Лавкрафта», в пару к которой Прайс составил позже уже известную русскоязычному читателю книгу «Новый круг Лавкрафта». И если во второй подборке он обратил внимание на последователей «джентльмена из Провиденса», то первую целиком и полностью отдал на откуп современникам и корреспондентам.

В предисловии к книге составитель подробно объясняет, как и согласуясь с какими соображениями он отобрал именно те или иные тексты тех или иных авторов. В обстоятельности подхода Прайсу, конечно, не откажешь, но за нагромождением слов, фактов и дат будто чувствуется некоторое недовольство: ещё в 1969 году Август Дерлет составил первую Ктулху-антологию и заграбастал самые-самые шикарные вещи современников Лавкрафта! А мне теперь, мол, выбирай из оставшегося...

Однако и Дерлет выбрал далеко не все жемчужины, и, скажем к чести составителя, Прайс проявил незаурядное упорство и удивительный энтузиазм, чтобы раздобыть некоторые тексты.

Открывают книгу два рассказа Роберта Говарда. Недостатка в качественных «Мифах» у этого автора нет, так что Прайсу ещё пришлось подумать над тем, какие рассказы следует взять на заметку. Выбор первого: «Тварь на крыше» — вполне оправдан и даже можно сказать, очевиден. Но второй текст, название которого тоже на слуху: «Пламя Ашшурбанипала» — удивляет. Всё дело в том, что это произведение существует в двух версиях. Первоначально Говард написал чисто приключенческую историю о двух авантюристах, нашедших посреди пустыни затерянный город. Этот рассказ не был востребован, и автор частично переписал его, добавив ужасов и «мифическую» тварь. Несколько месяцев спустя после смерти Говарда, в 1936 году вторая версия была опубликована. Первоначальный вариант впервые увидел свет лишь в 1972 году. Роберт же Прайс отобрал для своей книги именно приключенческую версию, которая, хотя почти такая же, как мистическая, но проигрывает последней и по атмосферности, и по динамике. Но даже в таком виде «Пламя Ашшурбанипала» смотрится неплохо. И всё-таки там есть упоминание Альхазреда и «Некрономикона», что позволяет, хоть и косвенно, эту версию причислить к «Мифам». Однако ни араб, ни его сочинение никак не влияют на развитие сюжета.

Из наследия Кларка Эштона Смита Прайс выбрал рассказ «Семь испытаний», что повествует о жизни древних гиперборейцев в их холодной и страшной стране, где обитают могущественные колдуны и ужасные монстры. Роберт Блох тоже добавляет немного экзотики. Вообще, на его раннее творчество явно и недвусмысленно оказала большое влияние древнеегипетская мифология. В рассказе «Проклятие чёрного фараона» без этой темы тоже не обошлось, но здесь ещё есть терпкий привкус лавкрафтовщины.

Творчество Генри Каттнера представлено сразу двумя произведениями: «Захватчики» и «Колокола ужаса». Рассказы эти неравнозначны. Первый довольно прост и повествует об обычном вторжении «чужих» на фоне расследования, которое предпринимают главные герои, зарываясь к проклятые книги и пытаясь найти сокровенное знание. Второе произведение более оригинально; в нём речь идёт о колоколе, тайна которого ведома индейцам: с помощью его звучания можно вызвать некую подземную тварь, но вместе с тем и потерять возможность видеть. Тьма сгущается в рассказе достаточно уверенно и правдоподобно, и от «Колоколов ужаса» удовольствие наверняка можно получить большее, нежели от «Захватчиков».

На Августа Дерлета составитель обратил особое внимание и отобрал для «Рассказов о Мифах Лавкрафта» сразу три вещи. Это, во-первых, «Оседлавший Ветер», а во-вторых, «Итакуа». Произведения, уже известные нашему читателю: они выходили в авторском сборнике Дерлета. Эти два текста представляют собой своеобразную дилогию о монстрах воздушной стихии: Вендиго и Итакуа. Ну, а в-третьих, Прайс даёт нам возможность познакомиться с совершенно иной историей. «Логово звёздного отродья», написанное Августом Дерлетом в соавторстве с Марком Шорером, вызывает в памяти истории о затерянных расах. Главный герой рассказа как раз натыкается на такую где-то в глубине Азии. Небольшое племя карликов поклоняется ужасным тварям, обитающим под землёй. Некогда они были изгнаны со звёзд, но служители культа не оставляют надежды дать своим хозяевам свободу. В принципе, ничего нового и оригинального, но антураж и эти вот карлики-злодеи привлекают внимание.

«Хозяин иллюзий» Э. Хоффмана Прайса стал основой соавторского рассказа «Врата Серебряного Ключа», служащего продолжением произведения Лавкрафта «Серебряный Ключ». Первоначальная версия была опубликована впервые в 1982 году. В произведении Рэндольф Картер приоткрывает тайны мироздания и встречается с удивительными существами. Э. Хоффман Прайс написал «Хозяина иллюзий» после личной встречи с Лавкрафтом, на которую его в своё время сподвиг Роберт Говард. После того как текст был отправлен «джентльмену из Провиденса», он значительно вырос в объёме — и опубликован в 1934 году. И хотя первоначальный вариант был короче, количество имён из лавкрафтовской вселенной, фактов и философских размышлений и там, и здесь, кажется, одинаково. Э. Хоффман Прайс предполагал ещё одно продолжение, но Лавкрафт отверг эту идею.

Рассказ Ричарда Сирайта «Хранитель знания» был написан ещё в начале XX века, однако впервые увидел свет в этой антологии. Составитель нашёл в архивах этот небезынтересный образчик ктулхианской прозы, заглавие которой прозрачно намекает, что запретные знания порой бывают опасны. Зато следующее произведение, «Бич Б'Мота», стало одним из самых ранних продолжений лавкрафтовской темы. Опубликованный ещё в 1929 году, рассказ повествует о вторжении библейского чудовища Бегемота (также известного как Б'Мот) на территорию Соединённых Штатов. Таинственная тьма, приходящая с туманом, боевые операции спецслужб и, конечно же, неокончательное поражение злых сил — гарантированы. Рассказ, вероятно, несколько простоват, но имеет свой шарм.

Мирл Прут принадлежит к числу авторов, оставивших совсем небольшое наследие: всего четыре рассказа, причём все публиковались в журнале «Weird Tales». Один из них, «Дом Червя», со всеми основаниями претендует на место среди «Мифов Ктулху». История достаточно незатейливая и повествует о больном лесе, в котором поселилась тварь, вынесенная в заглавие. И два героя, в меру сил и способностей с этим существом пытающиеся справиться. Описания заражённой «зоны» действительно впечатляют. «Порождение зелёной бездны» Ч. Холла Томпсона тоже чувствует себя вполне уверенно в кругу других текстов книги. Эта небольшая повесть представляет собой исповедь некогда успешного хирурга, убившего собственную жену. Сделал он это не просто так, а чтобы спасти и свою жизнь, и, вероятно, множество других. Через описания любовного романа молодых людей, их семейной жизни автор в итоге раскрывает ужасную тайну случившегося.

«Страж Книги» Генри Гассе обращается к одному из самых ярких элементов вселенной Ктулху и его братьев — запретным томам, переплетённым желательно в человеческую кожу. Герой покупает книгу, более таинственную, чем сам «Некрономикон». Уже в самом начале, в предисловии он видит предостережение: не читай дальше, а то худо будет! Но любопытство пересиливает осторожность... Рассказ Роберта Луандеса «Бездна» — пожалуй, самый неудачный во всей подборке. Повествование мутно, неясно, туманно. Где-то такой приём идёт на ура, нагоняя жути, но явно не в данном произведении.

В «Музыке звёзд» Дуэйна В. Римела, как и в повести «Порождение зелёной бездны», происходит убийство, причём об этом сообщается в самом начале. Текст Римела явно навеян «Музыкой Эриха Занна» Лавкрафта, но имеет свои отличительные особенности и прекрасно вписывается в данную антологию. Просто хороший, крепкий рассказ. «Аквариум» Карла Якоби, опубликованный по сравнению с некоторыми другими произведениями антологии достаточно поздно — в 1962 году — тоже держит марку. Здесь нет Великих Древних, но какая-то тварь в аквариуме всё равно поселилась. И лондонской художнице мисс Родс волей-неволей придётся с этой тайной разобраться...

Два произведения, закрывающие книгу, написаны ещё позднее, чем предыдущий «Аквариум». «Ужас вне Лавкрафта» Дональда Уоллхейма, на пару с Августом Дерлетом создавшего издательство «Arkham House», опубликован в 1969 году. Не самый примечательный и жуткий текст, тем более что сам автор тяготел скорее к научной фантастике, чем к ужасам, но вполне читабельный. Заключительное произведение — это скорее пародия, чем настоящий хоррор. Фриц Лейбер в своём «К Аркхему и звёздам» 1966 года выпуска решил взглянуть на Мискатоникский университет изнутри. Для этого в данное учебное заведение и приезжает главный герой и видит, чем же здесь занимаются люди ктулху-науки. Рассказ незатейливый, ни к чему не обязывающий, послужил хорошей точкой в антологии.

Итак, Роберт Прайс подошёл к делу весьма ответственно. Его книга сплошь пестрит именами друзей и корреспондентов Лавкрафта. Здесь есть тексты, которые читал сам «джентльмен из Провиденса», есть и те, над которыми он лично работал. В итоге имеем ещё одну неплохую подборку ктулхианы — своеобразное ретро-дополнение к «Новому кругу Лавкрафта»!

В творчестве группы «Наутилус Помпилиус» Дмитрий Умецкий сыграл значительную роль в начале пути и на перепутье. Он принимал участие в записях первых трёх студийных альбомов, нескольких концертных и позже — когда «золотой» состав 80-х был разогнан, а новый ещё не набран (альбом «Человек без имени»). На первых порах он сочинял и музыку, и даже стихи, но песни эти пользуются не слишком большой популярностью. А между тем, хоть Умецкий текстов создал совсем немного, есть среди них один весьма интересный и сильный.

«Мальчик-зима». Уже одно название интригует, верно? И это по-настоящему холодная, неуютная песня.

Для начала, настроение стихотворения. Мрачное, гнетущее, напряжённое. Можно привести аналогию с саспенсом: идёт-идёт нагнетание атмосферы, а потом — р-р-раз! — и вот вам весь ужас. В «Мальчике-зиме» всё примерно так же, но с одним отличием: здесь нет этого «р-р-раз!» Сгущение атмосферы здесь идёт от первой до последней строчки и в финале достигает наивысшего накала, но разрядки не происходит. Всё так и повисает в воздухе.

К тому же, исходя из заглавия, можно решить, что песня о зиме... или смерти, например. Но на самом деле речь идёт об осени — не о заключительном, а о подготовительном этапе. Это подготовка, безусловно, к чему-то тревожному и жуткому, предвестники которого уже появляются. Однако в полный рост и во всей красе мы этого кошмарного нечто пока не видим. А ведь ожидание ужаса страшнее самого ужаса.

На это сладкое ощущение приближающегося катарсиса замечательно играют образы, созданные Умецким: «в суставы твои впиваются тонкие иглы», «тебя обнимают холодные руки таких, как я», «все наши бойцы дружно роются в стынущих кучах», «и каждый глоток металлом звенит на губах»... Создаётся общая картинка: стылая, холодная, по-моему, приблизительно соответствующая бесснежным заморозкам ноября. Есть во всём этом нечто апокалиптическое...

Так что Дмитрий Умецкий достоин остаться в сердцах поклонников «Наутилуса» хотя бы благодаря этой песне. На самом деле, его заслуги больше, но если бы он не написал «Мальчика-зиму», думаю, наследие группы стало бы беднее. Да и мы оказались бы обделены.

Первый сборник рассказов Жана Рэя вышел на семь лет раньше второго. Между 1925 и 1932 годом писатель опубликовал совсем ничего — и большая часть произведений, увидевших свет в этом интервале, вошла в сборник, названный «Круиз теней». Составляют его всего лишь семь рассказов.

Прошло несколько лет — и второй сборник разительно отличается от «Сказок виски». Если в прежней книге бал правила ирония с щепоткой призраков, то в «Круизе теней» всё куда серьёзнее. Сборник составляют странные, напонятные, сюрреалистические произведения. И именно для этой книги были отобраны два рассказа, которые стали самыми известными опытами Жана Рэя в малой прозе. Кстати говоря, «Марливекское кладбище», ещё одна из сильнейших работ писателя, к тому времени была написана и даже опубликована в периодике, но к остальным «теням» не присоединилась...

Но начнём по порядку. Открывается книга мощно и внушительно: первая же история, «Ужасающее присутствие», с головой окунает читателя в тягучую мрачную атмосферу неведомого ужаса. Обычно разговоры смолкают, когда в тёплую уютную компанию вторгается новый человек. Так же было и в таверне: в помещение из внешней тьмы, спасаясь от бури, вошёл незнакомец. Странный это был человек — он рассказал собравшимся свою жуткую историю. И хотя завсегдатаи таверны вовсе не сразу поверили ему, однако кое-что убедило их в том, что незнакомец не лжёт...

Второй рассказ, «Конец улицы», ещё более мистичен и непонятен. Действие разворачивается на борту грузового судна «Эндимион». С первых абзацев атмосфера морского путешествия — конечно, не без тайн и страха — охватывает читателя. Повествование скачет с пятого на десятое: это обычный стиль Жана Рэя, мастера создать этакий пазл, состоящий из отдельных фрагментов. Сложить их вместе и понять, что же вышло, он предлагает читателю.

И почти все рассказы в сборнике — именно такие. Следить за сюжетом таких произведений как «Этот идиот Дюрер» или «Mondschein-Dampfer» (что-то вроде: «Пароход «Лунный свет») представляется делом исключительно сложным. Первая из названных историй начинается весьма обычно: главный герой недолюбливает журналиста Дюрера, о чём и говорит без стеснения своему приятелю. Но разговор завершился, а вот что случается после... Калейдоскоп событий, достаточно мрачных, жутких — и в результате остаётся закономерный вопрос: «Ну и?..» Примерно так же обстоит дело и с «Пароходом».

И всё-таки, всё-таки... В книге есть ведь ещё «Последний пассажир» и два «ударных» рассказа в конце: «Переулок святой Берегонны» и «Майнцский псалтырь». Мистер Баттеркап, владелец отеля «Королева океана», из которого разъехались все гости, однажды ночью просыпается от ужаса: он слышит чьи-то шаги. Но сезон закончился, и внутри здания, кроме самого мистера Баттеркапа, никого не должно быть. Такова завязка рассказа «Последний пассажир».

Ну, а оставшиеся два произведения по праву стали не только жемчужинами в творчестве Жана Рэя, но и вошли в золотой фонд мистического рассказа ужасов XX столетия. К слову сказать, и «Переулок святой Берегонны», и «Майнцский псалтырь» вошли в объёмную антологию «вирда» под редакцией Джееффа и Энн Вандермейер.

Первому из этих рассказов зачастую даже неофициально отдаётся первое место. Действительно, «Переулок святой Берегонны» — место пугающее. Оно находится где-то между мирами, и путь туда однажды открыл главный герой. Ну, а как он туда попал, что он там нашёл — лучше узнать самостоятельно. «Майнцский псалтырь», впрочем, не слишком отстаёт от собрата. Это тоже рассказ о параллельных мирах, на один из которых натыкается команда мореплавателей на своём судне. Они проходят через странные воды и воочию наблюдают чуждые чудеса и кошмары. Рассказ вышел очень лавкрафтовским, хоть и написан европейцем на другой стороне Атлантики. Одна из излюбленных тем «бельгийского Эдгара По» — море и моряки — начатая в «Круизе теней» ещё во втором рассказе, получает в этом произведении достойное окончание.

Спустя семь лет после «Сказок виски» Жан Рэй заявляет: всё, баста! Хватит иронических страшилок, надо рубить мощный потусторонний хоррор! Это, конечно, преувеличение, так как до самых последних произведений «европейского Лавкрафта» никогда не оставляло чувство юмора. Но «Круиз теней» разительно отличается от первого сборника писателя соотношением страшного и смешного. Рэй подтверждает, что он умеет нагнать жути и очень чутко воспринимает Космический Ужас, о котором часто говорил Лавкрафт. И конечно, этот мрачный сюрреализм — он тоже становится визитной карточкой бельгийца начиная именно с «Круиза теней».

Первый сборник рассказов Жана Рэя вышел довольно рано — в 1925 году. Оговоримся, что рано для Рэя именно как писателя — ведь тогда Раймону Жану Мари де Кремеру было 38 лет. Первые его прозаические публикации появились лишь в конце 1900-х или начале 1910-х годов. И публикации эти были очень немногочисленны до тех пор, пока за пять лет до появления сборника «Сказки виски» он не пристроил в различные бельгийские издания порядка двадцати рассказов. Это были короткие истории о жизни моряков, ростовщиков, миллионеров — в общем, разных по социальному положению людей, связывает которых, пожалуй, одно: врождённый авантюризм. Наибольшее влияние на эти произведения оказало творчество Эдгара Аллана По — знаменитый американец и сам был мастер иронических ужасов и мистики.

Под обложкой «Сказок виски» оказались двадцать семь рассказов, как публиковавшихся ранее в периодике, так и изданных впервые в сборнике. Книга была разделена на две части. Первая из них носит то же название, что и весь сборник и в общем и целом освещает мистическую сторону припортового Лондона, затянутого вечной пеленой тумана и населённого любителями выпивки. Образ горячительного напитка виски проходит красной нитью почти через все рассказы. Он и спасает, помогая героям не сойти с ума от той чертовщины, свидетелями которой волею судьбы они становятся, и дурманит, навевая кошмарные галлюцинации...

Первая часть книги буквально пропитана иронией. Запоминающиеся рассказы, как-то: «Полночь», «Лосось Поппелрейтера», «Мой мёртвый друг» — все не без авторской улыбки. Хотя есть произведения и более серьёзные. Среди них — «Ирландский виски», один из героев которого пал жертвой страшной мести. Триллер «Ночь в Камбервелле» — вещь вполне реалистическая, с толикой чёрного юмора, гораздо более чёрного, чем в иных иронических мистических рассказах. «Месть» повествует о том, что ничто не остаётся безнаказанным, и даже если тот, кто мог отомстить, уже мёртв, это не повод ничего не бояться. В «Джошуа Гуллике, ростовщике» Рэй касается, по-видимому, одной из острых для него тем. Гуллик из-за своей жадности приобретает очередную дорогую вещицу. Он и не подозревает — точнее говоря, не хочет слышать о том, что выменянное им ацтекское кольцо обладает таинственной силой...

О ростовщиках в «Сказках виски» есть и ещё один рассказ. В «Картине» главный герой берёт в залог незаконченное полотно художника Уортона с условием, что тот найдёт деньги, чтобы выкупить через десять месяцев свою работу и другие заложенные вещи. По прошествии этого срока Уортон не смог выполнить обещание, и его имущество было продано, а картина осталась у ростовщика. Автор полотна назвал его «Месть» — как выясняется, вовсе неспроста...

Рассказ «Картина» входит во вторую часть сборника, озаглавленную: «...И несколько историй из тумана». Эти произведения явно серьёзнее, чем то, что вошло в первый раздел. Забавное, но как будто какое-то немного болезненное «Окно с уродцами»; сюрреалистически-мрачное полотно «Двадцать минут первого», представляющее собой сплошной диалог; документально изложенный (и нотариально заверенный), а потому жутковатый «Кладбищенский сторож»; детектив с разоблачением ужасов «Заброшенная обсерватория»; кошмарная фантазия на тему иных миров (с приветом Лавкрафту!) «Странные опыты доктора Паукеншлагера»... Рассказы разные по сюжетам, по стилю — они предвосхищают Рэя более зрелого, склонного к сюрреализму и действительно умеющего рисовать чёрными-чёрными красками.

«Сказки виски» были первым словом молодого писателя, начиная с которого он, собственно, и стал формироваться как «бельгийский Эдгар По» и «европейский Лавкрафт». Кое-какую известность книга всё-таки приобрела — несколько произведений, вошедших в сборник, были опубликованы в 1930-х годах в американских палп-журналах «Terror Tales» и «Weird Tales» под псевдонимом Джон Фландерс. Правда, в главном сборнике малой прозы Жана Рэя «25 лучших чёрных и фантастических историй» первая его книга представлена лишь двумя произведениями («Кладбищенский сторож» и «Ночь в Камбервелле»).

Да, по большей части эти коротенькие рассказы вовсе не страшны — они пропитаны иронией и чёрным юмором. Но те материи, с которыми писатель продолжит работать, видны невооружённым глазом: вампиры, призраки, живые мертвецы... Лондонский туман, холодные ночи; моряки, завсегдатаи припортовых таверн, пьющие виски и гораздые на различного рода авантюры и приключения — вот что интересует писателя. И будет интересовать ещё многие-многие годы после «Сказок виски»...

Сложно оценивать это произведение. Прочитал его в антологии «13 маньяков».

С одной стороны, это такой хоррор, до которого остальным двенадцати душегубам ещё расти и расти (если бы мне предложили из героев, точнее, злодеев книги назвать одного, самого запоминающегося, самого отвратительного или самого пугающего — не важно, — я бы не стал долго думать над ответом). С другой стороны, именно по этой причине повесть стоит не просто особняком, а как будто на другом континенте!

Помнится, автор утверждал, что при написании «Искусства кончать молча» ему было не просто плохо, а очень плохо. До какого же состояния нужно было довести себя, чтобы написать этот... погодите, сейчас подберу какое-нибудь подходящее словцо... Этот отвратительный шедевр?! Маньяк здесь рациональный, без мистики, но сам текст производит какое-то иррациональное, совершенно инфернальное впечатление — на меня, по крайней мере. Впервые встречаю подобное.

Действительно, выбрать оценку сложно. Но мой вердикт таков: восемь пишем, десять в уме.

Несколько странно оценивать данный рассказ, ведь он представляет собой практически то же самое, что и давно известный текст «Пламя Ашшурбанипала» («мифическая» версия). Первая часть, видимо, совсем не претерпела изменений: даже в этой версии упоминается Альхазред и его «Некрономикон». Возможно, это и стало отправной точкой для Говарда, когда он решил произведение переиначить.

Чисто приключенческая версия, конечно, проигрывает в атмосфере мистической, при этом ничего особо не привнося в сюжет. Никакой изюминки в этой пустынной авантюре по сравнению с мистической авантюрой нет, к сожалению.

И всё-таки нельзя сказать, что эта версия не заслуживает внимания. Вовсе нет, рассказ-то хорош, просто «мифический» вариант лучше.

Что ж, со второго прочтения я прочувствовал «Сияющую пирамиду» лучше. И творческую манеру Макена, полагаю, тоже.

Этот рассказ является краеугольным камнем всех страшных историй о «маленьких людях». К тому же это самый известный опыт валлийского писателя на данную тему. И хотя повествование может показаться затянутым, но детективная интрига и некоторые замечательные эпизоды рассказа делают его более живым и интересным.

В отличие от Роберта И. Говарда, который, идя по стопам предшественника, написал множество историй о подземных ужасах, Макен не показывает своих «маленьких людей» вблизи и при ярком свете. Техасский писатель был, вероятно, самым преданным поклонником макеновских подземельцев. Он создал несколько произведений об обитателях пещер под холмами, и в каждом достаточно близко сталкивал своих героев с Ужасом.

В отличие от Говарда, Макен пользуется другой схемой. Детективное расследование в конце концов приводит его персонажа Дайсона к ужасной, инфернальной церемонии таинственных существ, которых толком-то и не разглядеть! Какое-то переплетение отвратительных карликов; порой мелькают тут и там маленькие конечности, деформированные головы, другие части тел... От одного кошмарного вида того, чем они занимаются там, вдали, становится жутко. Автор описывает церемонию в неярких красках — это и есть самый удачный эпизод рассказа. От небольшого фрагмента веет самой настоящей жутью, уж такие вещи Макен умел описывать с большим вкусом.

Полагаю, не один лишь Говард вдохновлялся «Сияющей пирамидой» — кажется, в любом произведении после Макена на тему «маленьких людей» уже можно уловить отголоски данного рассказа. Так что тем, кому по душе такие произведения как «Черви земли» или «Живущие под усыпальницами», проходить мимо Артура Макена точно не стоит. И познакомиться лучше не только с «Сияющей пирамидой», но и другими текстами валлийского писателя о «маленьких людях».

Уже одна только заключительная фраза Дайсона из этой истории может заинтриговать истинных ценителей: «...и все они вернулись в тот мир, откуда на мгновение вышли, в тёмный мир глубин».

Среди «могучей четвёрки» Роберта Говарда, в которую входят Конан, Соломон Кейн, Кулл и Бран Мак Морн — двое последних занимают особое место. Если киммериец и пуританин — рыцари без страха и упрёка (хотя, даже и с упрёком), в первую очередь воины и искатели приключений, то король Валузии и король пиктов не так просты. Они прежде всего правители и должны заботиться о своём народе. Это накладывает отпечаток и на атланта, и на пикта: они не так подвержены авантюрам, их не тянет в поисках приключений истоптать полмира.

Бран же Мак Морн — вообще самая трагическая фигура из «могучей четвёрки». Его племя погибает. Да, некогда их предки были сильными и смелыми. Едва ступив на британскую землю, те пикты давних времён загнали в пещеры обитавших на острове рыжеволосых гигантов. Но сильная империя пала, когда с континента явились кельты. Теперь сами пикты оказались вытеснены с плодородных равнин в горы и скалы. Да вдобавок на британскую землю позарились вездесущие римляне!

В таком мире живёт Бран Мак Морн — последний король некогда могучего племени, пересёкшего целый мир до обоснования в Альбионе. Он видит, что происходит с его племенем, предвидит, что случится с ним в будущем, и — вероятно, подсознательно — страшится участи, постигшей первых обитателей Британии — рыжеволосых, ушедших под землю...

Наверное, именно такой герой был наиболее близок Карлу Эдварду Вагнеру, написавшему свой первый роман по мотивам творчества Роберта Говарда именно о последнем короле пиктов — произведение о Конане было позже...

Сам «отец-основатель» объединяет двух своих героев в рассказе «Короли ночи», где Бран пользуется помощью легендарного короля Кулла в борьбе с Римом. Карл Эдвард Вагнер поступает примерно так же, но со знаком «минус». Потому что он объединяет не «хороших парней», а наоборот — врагов рода человеческого: змеелюдей из древней Валузии и Детей Ночи, живущих под землёй Альбиона. Плюс к тому — печально известный пропавший Девятый испанский легион (точнее, его потомство), ведьма Атла, могущественный Чёрный камень — святыня Червей земли — и таинственная полулегендарная тварь, с которой лучше вообще никогда не встречаться! Нечего сказать, замечательная подобралась компания!

В финале говардовских «Червей земли» Атла сказала Брану Мак Морну: «...ты звал их, и они это запомнят! И в назначенное время они придут к тебе снова!» Что ж, так и выходит, как предсказывала ведьма. Но теперь на стороне Червей — ещё кое-какие обитатели подземных нор. Все они подняли голову, потому что почувствовали угрозу, исходящую от римских легионов, что маршируют по землям Альбиона. И теперь всё происходит так же, как это было в «Червях земли», но с точностью до наоборот: не король пиктов ищет помощи у Тьмы, а она — у него.

Прошлый опыт не прошёл даром: заключать новый договор с адскими тварями у Брана нет никакого желания. Но разве будет кто-то его спрашивать? А уж если похитить сестру короля Моргейн, то у адского отродья будет ещё один весомый аргумент, чтобы склонить Брана на свою сторону! Баал-дор — своеобразная столица пиктов — вряд ли послужит надёжным укреплением и самому Волку Вереска, как называют Мак Морна, и его приближённым.

Карл Эдвард Вагнер использовал весь потенциал, заложенный Говардом в тройку полноценных рассказов о короле пиктов. В романе обнаруживается больше всего отсылок к «Червям земли», конечно, потому что «Легион из тени» фактически представляет собой прямое продолжение этого произведения. Есть и сцена с видениями, заставляющая вспомнить эпизод рассказа «Люди теней», и упоминание Кулла и его войны со змеелюдьми — это кивок в сторону «Королевства теней» и «Королей ночи».

Все эти аллюзии и реминисценции, конечно, радуют ценителей прозы «техасского мечтателя», но что же в этом случае остаётся собственно вагнеровского?..

А не так уж мало. Во-первых, это таинственный римский легион. Легион IX «Хиспана», по версии Карла Эдварда Вагнера, пропал в нагорье Каледонии около 130 года новой эры. Но пропал он не просто так — трансформировался в Легион IX «Инферналис». Римляне попали во власть тех, кто живёт под землёй, и изменились довольно сильно — их уже нельзя назвать людьми.

Вагнер также ввёл в роман Моргейн, сестру Брана, как одно из главных действующих лиц, и таинственную воительницу Лиубу, которая помогает пиктам, преследуя собственную цель. Что это за цель, непонятно до самого финала книги. А когда становится ясно — тут уже впору начинать второй роман, что автор, вероятно, и задумывал. Во всяком случае, в одном из интервью он говорил о том, что готовится к выходу его роман «Королева ночи», служащий продолжением «Легиона из тени». В сети даже есть обложка этой доселе неизданной (да и ненаписанной — скорее всего) книги...

Так или иначе, Карл Эдвард Вагнер создал один из лучших пастишей по мотивам творчества Роберта Говарда. Казалось бы, при всех <i>не своих</i> составляющих — он создал историю в <i>своей</i> манере. К сожалению, «Легион из тени» проигрывает по атмосферности «Червям земли», по динамике и зрелищности — «Королям ночи», но зато автору удалось гармонично объединить все наработки «техасского мечтателя», не забыв при этом и о лавкрафтовских тварях. И в конце концов Вагнер остался собой — в «Легионе из тени» он узнаваем. А что ещё нужно для произведения подобного формата?

Казалось бы, всё проще простого. Фабула — и ребёнок придумает. Но что-то в «Зеркалах Тузун Туна», несомненно, есть, раз уж он оказался вторым и последним рассказом о Кулле, опубликованным при жизни Говарда («Королей ночи» в расчёт не берём).

Если вы ждёте от произведения приключений в духе «Королевства теней» или, скажем, историй о Конане, то в данном случае — явно ждёте не того. Во время создания цикла о Кулле писатель увлёкся философией и психологией, поэтому многие произведения об этом герое получились такими непривычно самоуглублёнными, умудрёнными и наполненными размышлениями о природе действительности. Но почему-то в публикации таких вещей как «Кошка и череп», «Удар гонга» или «Кричащий Череп Тишины» Говарду отказали (хотя, мне кажется, что, по меньшей мере, последний из названных рассказов замечательно вписался бы в любой номер «Weird Tales»), а вот «Зеркала Тузун Туна» приняли.

Может быть, это случилось, потому что предыдущий рассказ о Кулле («Королевство теней») был великолепен, и Фэрнсуорт Райт взял следующий по инерции? Но вероятнее всего, причина в том, что в «Зеркалах Тузун Туна» всё к месту и в необходимом объёме. Приключение? — есть, хоть и не так явно и навязчиво, как могло бы быть. Философия? — вот уж её здесь вполне достаточно! Да и Тузун Тун, чего уж греха таить, в наличии...

Жизнь — это сон, окружающая действительность — всего лишь грёза. Вот о чём повествует эта история. Говард сделал всё так, как надо, чтобы держать интерес читателя и плавно подвести его к главной мысли рассказа, а не дать её в лоб. Поэтому современники писателя, читавшие «Зеркала Тузун Туна» впервые в журнале «Weird Tales», запомнили это произведение на долгие-долгие годы...

Древний отзыв, аж 2008 года, но пусть он здесь и сейчас появится. Сия «Ярмарка страха», несомненно, достойна внимания.

____________________

В сети встречал положительный отзыв об этой антологии, автор рецензии утверждал, что это едва ли не лучшая антология, которую ему доводилось читать. Я склонен с этим мнением согласиться. Замечательная подборка произведений!

Но начну с начала — с предисловия. А ведь уже одно оно весьма неплохое! В небольшой статейке дается краткий обзор разновидностей жанра литературы ужасов: хоррор и триллер, а также присутствует пара слов и о составивших сборник произведениях. Что интересно, большинство рассказов отобрано из сборников под редакцией А. Хичкока.

И пошли рассказы. Почти все на одинаковом высоком уровне. Не очень понравились только «Яд» Роальда Даля, «Кровный сын» Матесона, «Дерзкий человек» Дино Буццати и «Расточение страсти» Майкла Муркока. Понравились следующие произведения: рассказы Роберта Артура (особенно «Смерть — это сон») — своим юмором; «Восемнадцать дюймов» У. Бриттена — смекалистым главным героем; «Ошибка кассира» Г. Мэйхема — оригинальным способом наказания виновного; «Ярмарка животных» Р. Блоха — своей недосказанностью; «Змея» Д. Уитли — интересной концовкой...

А теперь — самые-самые... лучшие, на мой взгляд, рассказы. Во-первых, «Скво» Брэма Стокера. Вспомнился «Черный кот» Эдгара нашего Аллана... Не так жестоко, но рассказ пробирает тоже неплохо...

Во-вторых, уже упоминавшееся произведение Р. Артура «Смерть — это сон». Здесь есть и мистика, и черный юмор... Убила меня последняя фраза, которую произнес Ричард.

В-третьих, «Ужас Бодмина» Ч. Хэйеса. Очень понравилось перевоплощение одного из главных героев из обычного человека в умалишенного художника. И конечно, атмосфера безысходности, великолепно созданная в финале рассказа!

Далее, «Игрок» С. Гилфорда. Хоть и не совсем хоррор, но рассказ отличный! С неожиданной концовкой — как раз так, как я люблю!

Конечно же, «Живущие под усыпальницами» моего любимого Роберта Говарда. На мой взгляд, один из лучших хоррор-рассказов писателя.

И совершенно потряс меня последний рассказ — «Восковые фигуры» Альфреда М. Бэрриджа. Так упорно автор водит за нос читателя, предлагая ему видение даже не с одной точки зрения, — и так великолепно заканчивает! Как снег на голову! Я-то принимал все за чистую монету, а тут — вон ведь как вышло! Просто блеск!

____________________

Обобщая, скажу, что антология действительно очень хороша! Хоть и всего 192 страницы в мягкой обложке, а сколько хороших вещей поместилось!

То лето было щедро на несчастные случаи и неожиданные смерти. То Рассел прыгнул с сеновала и угодил прямо на вилы, то кое-кто постарше Рассела (это была миссис Роу) увидел фокус Холланда, то кое-кто помладше Рассела (очень помладше, надо сказать!) не понравился Холланду и поплатился за это... Да, это всё случилось из-за него! Холланд, вот кто во всём виноват! Именно он, мой родной брат!..

А я?.. А что я? Холланд имеет надо мной какую-то неведомую власть, и я никому не рассказываю про его проделки. Хотя Ада кое о чём догадывается, но даже она не знает всего. Она такая проницательная, эта Ада, за ней нужен глаз да глаз!

Да и Холланд... Иногда он всё-таки перегибает палку, в результате чего и происходят эти несчастные случаи. Что ж, я для того и стараюсь таскаться с ним везде и всюду, чтобы он дров не наломал!..

«Другого» нельзя назвать романом ужасов. Уж классическим, во всяком случае — точно. Это триллер, причём и триллер довольно необычный. Здесь нет сногсшибательной динамики, нет нагнетания мрачной атмосферы. Автор буквально день за днём, неделю за неделей восстанавливает то несчастливое лето. Точнее будет сказать, не автор, а Нильс — один из главных героев романа и рассказчик.

Солнце светит ярко, речка манит прохладой — живи да радуйся! И на фоне этой идиллии происходят смерти... И там, где притаилась костлявая, всегда рядом Холланд, старший брат Нильса. Он будто чует, куда идти, его действиями будто кто-то руководит — так вот гладко и случайно на первый взгляд всё выглядит.

Ну, а куда Холланд, туда и Нильс. Он знает о проделках братца, но никому о них не рассказывает: старший имеет над младшим какую-то поистине странную власть. Источник её действительно трудно определить, особенно в свете подробностей, что открываются ближе к финалу истории. Тут уж следует просто принять как факт: Нильс умом понимает, что все эти его «фокусы» не так уж безобидны и до добра не доведут. Автор (или рассказчик) описывает все страшные события довольно просто и бесхитростно, всего несколькими лёгкими штришками. Порой он просто умалчивает о них, предпочитая заострить внимание на последствиях. Это производит своеобразное впечатление обманутых ожиданий и подогревает интерес читателя.

И в этом приходится участвовать Нильсу! И прикрывать Холланда! Впрочем, если вы к середине книги решите, что рассказчик — мальчик хороший, вот только его старший брат уводит не в ту сторону, так тут как раз сам автор возьмёт слово и предостережёт выносить преждевременные вердикты. Да, не всё так просто в «Другом». Всё тут, если вглядеться, достаточно странно: герои, события.

Взять хоть Аду, бабушку Холланда и Нильса. Некогда она жила в Петербурге, в её речи постоянно проскакивают русские слова и выражения. Нильса она зовёт: «doushka», — а тот её приветствует: «Dobryi den', madam». Бабушка, кажется, совсем не проста: то ли у неё есть какой-то мистический дар, то ли она просто чрезвычайно проницательная. Во всяком случае, Ада начала догадываться о проделках Холланда почти сразу. В долгих беседах с Нильсом она нет-нет да и поинтересуется о житье-бытье старшего внука. Мальчик, как обычно, готов рассказать бабушке обо всём... Ну, или почти всём. Самое сокровенное он, конечно, утаит.

Но вот что самое неприятное: Ада знает, что Нильс что-то скрывает. И уж конечно, попробует докопаться до истины...

Постепенно роман через диалоги бабушки с внуком, через описание приключений Холланда и Нильса подходит к финалу: всё скрывается в тени (из клубящегося мрака только время от времени высовывается тот или иной персонаж), и на свету остаются только двое. Нильс и Ада. Тот, кто недоговаривает, и та, кто хочет знать правду. Собственно, бабушке по большому счёту уже и не нужно, чтобы внук сам сказал, как всё было на самом деле. Её заботит только Нильс. Но тот, подумав, что Ада перешла в решительную атаку, запирается и готовится принять удар. Холланд тут ему не помощник — он скрывается от бабушки. И надо сказать, вовсе не без причины.

В финале романа всё встаёт на свои места и становятся понятными вставки от имени Нильса-взрослого, которыми открывается каждая из частей произведения. Большинство странностей получают объяснение. Порой страшное, жуткое объяснение. Но опять-таки, никакого напряжения, всё просто, будто речь идёт о самых обыденных вещах!

«Другой» Томаса Трайона — роман, не слишком широко у нас известный. Он и издавался-то на русском всего один раз в начале девяностых. Но произведение заслуживает внимания. Кто знает, может быть вы, перевернув последнюю страницу книги, снова откроете её сначала — чтобы получше понять и почувствовать того, кто находится по ту сторону, — «Другого»?

Иногда приходится слышать, что Илья Кормильцев как поэт до эпохи «Наутилуса» представлял собой весьма невзрачное зрелище. В те времена, когда он принимал участие в деятельности группы «Урфин Джюс», его стихи были непонятны, фантастичны и сюрреалистичны. Вот разве что «Человек наподобие ветра» да «Полный круг» робко заявляют о будущем Кормильцеве — авторе знаменитых хитов.

Всё же это немного не так, и для команды «Урфин Джюс» он написал больше примечательных текстов, чем два. «Мир на стене» как раз из таких — это стихотворение на тему, которая всегда будет актуальна.

С миром грёз и мечтаний надо всегда держать ухо востро, иначе и не заметишь, как он полностью захватит тебя. Ровно то же случилось и с лирическим героем: его будни слились в один бесконечный день, и он всегда ждёт пяти часов вечера, чтобы отправиться домой и погрузиться в мир на стене, обклеенной плакатами. Здесь царит покой и умиротворение, разгуливают знаменитости по известным курортам, вдоволь свободы и развлечений.

Но за иллюзорным миром на стене не видно мира настоящего — где всё куда как менее благополучно, но зато гораздо более реально. Лирический герой предпочитает действительности попросту не замечать. Но рано или поздно его мечты — надо сказать, преувеличенные, недостижимые и поверхностные, без внутреннего содержания — разобьются о жестокую реальность.

Настало пять часов — куда ты так спешишь?

Спешишь домой прийти и шторы опустить.

В бумажный мир войти плакатов на стене —

И там скорей забыть, что зря весь день прожит.

«У терминов «маньяк» и «серийный убийца» разные значения. Не всякий маньяк совершает серии убийств, и не всякий серийный убийца страдает какой-либо манией».

—>

Это — первый факт из тринадцати, которыми открывается новая «самая страшная книга». Собственно, прочитав один только этот факт, вы уже сможете составить почти что исчерпывающее представление об антологии. И маньяки, и серийные убийцы, и несерийные — все будут в гости к нам!

Между тем, «13 маньяков» — это не только (и не столько?) герои рассказов и повестей. Каждое произведение предваряется лаконичным: «Маньяк №...», после чего идёт сначала имя автора, а затем — название его сочинения. Так что тут ещё призадумаешься, в честь кого названа антология.

Книгу открывает «Метод сборки» Максима Кабира. История ироничная, довольно лёгкая... поначалу. События разворачиваются на фоне южного курорта, куда писатель Глеб Минаков приехал получать похвалы за успехи на литературном поприще. Он завёл знакомство с девушкой Ниной, надеясь, что хотя бы одну ночь не придётся скучать в отеле. И действительно — скучать Минакову было просто некогда. Новая знакомая очень любит читать, так что лучшей компании, чем писатель — ей и не найти.

Простой, но добротный рассказ, заставляющий вспомнить как мастеров иронического хоррора, так и кое-какие мотивы «Книг крови» Клайва Баркера.

«Прямо в темноту» следует герой Андрея Сенникова — человек, жизнь которого менялась кардинальным образом, и не единожды. Сначала он служил в армии, затем обратился к религии и стал священником. И тогда ему выпало самое жестокое испытание. Раны имеют свойство затягиваться, если их не бередить, но мир — он ведь не без злых людей. И порой их жестокость ранит настолько сильно и глубоко, что хочется ответить адекватно, невзирая на все запреты и призывы разума. Диакон Василий так и сделал.

«Прямо в темноту» — история страшная и щемяще-пронзительная. Это рассказ того, кто прошёл этот путь — из света во тьму — и теперь будто вглядывается вверх, пытаясь отыскать то, что потерял.

Следующее произведение стало настоящим украшением книги. Впечатления от повести Александра Щёголева «Читатило» — противоречивые. Нет, безусловно, виден авторский уровень, чувствуется работа профессионала — но, так сказать, моральная сторона проблемы... Читая это произведение, вы вряд ли почувствуете настоящий страх и ползающие по коже мурашки: не так оно построено, не на этом оно играет.

Некий писатель издал «Поваренную книгу людоеда», полную чудовищных рецептов, — если взглянуть на неё строго и всерьёз. И представьте, нашёлся человек с подобными взглядами! Теперь он готовит лакомства согласно рецептам из «Поваренной книги...» — изобретательно, искусно. Однако собственными глазами увидеть эти шедевры кулинарного искусства вряд ли бы кто пожелал...

«Читатило» долго «запрягает», но действительно быстро «едет»! Если первая часть повести представляет собой нечто лоскутное, сюжетные линии достаточно слабо, кажется, увязываются одна с другой, то во второй половине всё встаёт на свои места. Ужас, растекающийся по территории одного города, настолько кошмарен, что характеризовать его понятиями человеческой морали и нравственности — лучше и не пытаться. Повесть Александра Щёголева стала несомненной удачей сборника.

На страницах «13 маньяков» нашлось место и нуару. «Трюк с фонарём» Александра Подольского представляет собой детективное расследование: кто-то убил цирковую артистку, которая участвовала в фокусе. Дело осложняется множеством разных обстоятельств; все эти детали всплывают наружу постепенно, всё запутывая и запутывая расследование. Только к концу рассказа начинают появляться ответы...

Душегуб из «Трюка с фонарём» может дать фору остальным убийцам сборника в том, что касается изобретательности. И вообще, мрачная негостеприимная атмосфера доков и городских окраин, где того и гляди натолкнёшься на опасных парней, вышла на славу. У Александра Подольского вышла хорошая нуар-стилизация с грустным концом.

...И вот звучат уже «Чайкины песни» Игоря Кременцова. История одного сумасшествия — как оно есть. Герой рассказа, известный как Великан, слышит чужие голоса в своей голове, откуда и проистекают некоторые проблемы для окружающих. Голоса нашёптывают ему, что делать, и Большой Человек подчиняется.

Но некоторые всё-таки сами находят себе проблемы. Так вышло и со старухой, что жила рядом с Великаном. Слишком уж она заинтересовалась, чем это её сосед занимается. «Чайкины песни» — это ещё одно подтверждение мысли, что любопытство до добра не доводит.

«Кляксы» Александра Матюхина обращаются к проблеме отцов и детей. Да, вопрос о преемственности поколений стоит даже среди маньяков. Герои повести, папа с сыном, путешествующие по просторам родины, делают мир немного лучше и светлее. Ведь каждый очищенный человек — это ещё одна маленькая победа над тьмой, ещё один кусочек ясного неба. Но с течением времени голубизна небесного свода над головами людей всё больше и больше уступает место отвратительным кляксам, хоть отец и старается как может...

Повесть Александра Матюхина достаточно странна, но вместе с тем и увлекательна. Маньяки здесь свято веруют в своё правое дело: им не к лицу заниматься обычными убийствами. Да и вообще, им некогда особенно думать — надо действовать. Ибо червоточины в людских телах и кляксы на небе грозятся поглотить всё свободное, чистое и ясное пространство.

Рассказ Владислава Женевского попал в антологию, кажется, случайно. Нельзя утверждать, что маньяка здесь нет вовсе — но его не видно. Видишь маньяка? — и я не вижу... Но, в сущности, о какой вообще видимости может идти речь, если весь рассказ — это эмоция, это чувство, это размытый мир в каплях дождя на троллейбусном стекле?

При этом в произведении есть сюжет, довольно простой и понятный. Девушке, работающей в университетской библиотеке, кажется, что за ней кто-то следит. В один момент она понимает, что дальше так продолжаться не может, что её не мерещится, — и просит помощи у знакомого. Но этот сюжет — не более чем фабула, он служит лишь мостиком к тому, что каждый из нас может увидеть «В глазах смотрящего»...

«Учитель года» Виктории Колыхаловой знает толк в извращениях. Преподаватель химии, который мог бы продолжать работать в сфере высшего образования и зарабатывать больше, чем в школе, избирает другой путь. И поступает он так именно из-за любви к детям. Пусть странной, но всё-таки — любви!..

Рассказ получился очень живой и яркий. Написано так, что вообразить себе происходящее в «Учителе года» не составит труда. Но будьте осторожны: сцены, которые будут возникать у вас в мозгу, по большей части отвратительны и тошнотворны!

Следующий рассказ обращается к скандинавской мифологии. «Нагльфар плывёт» Марии Артемьевой поименован в честь корабля, построенного из ногтей мертвецов. Это даёт ключ к пониманию того, что случилось, но в полной мере разгадать рассказ всё равно не удастся. Впрочем, этого и не требуется, чтобы понять последствия плавания Нагльфара.

Повествование ведётся от лица мальчишки, который вместе с мамой переехал в новую квартиру. Говорят, что здесь обитают призраки. Маме нет до этого дела, она не верит сыну даже тогда, когда он рассказывает о том, что видел в соседней квартире — в которой никто не живёт... Да и маму можно понять: она устраивает личную жизнь. Мальчик остаётся наедине с самим собой и тем, кто за стенкой...

Дмитрий Тихонов в «Свиноголовом» предлагает ещё одну странную, морочную историю. Повествование ведётся от первого лица, и рассказчик сам признаётся, даже с гордостью, что он любит убивать людей. Делает это в своё удовольствие и не заботится о расплате. А всё-таки расплата будет — однажды он это понимает, но...

Ничего не меняется. Встреча со Свиноголовым неизбежна, но не пугает героя. Собственно, к этому же всё и шло, этим рано или поздно всё равно должно было закончиться. Рассказ Дмитрия Тихонова удачно завершает ряд странных мистических маньяков в книге.

В отличие от предыдущего рассказа, в произведении Алексея Шолохова «В строгих традициях» тумана и вовсе нет. Эта история простая и незатейливая. Светлана уже не первый раз разочаровывается в мужчинах, но всё-таки продолжает искать того единственного, кто будет готов полюбить не только её саму, но и её детей. Не каждый в состоянии принять правду Светы, и потому они бегут... Вернее, пытаются бежать...

«В строгих традициях» — прямой, как стрела, жестокий рассказ, в традициях Алексея Шолохова. Приятный финальный сюрприз вносит в сюжет некоторую изюминку.

Повесть Владимира Кузнецова «Шесть ликов Дхармапалы» стоит среди произведений антологии особняком. Во-первых, это непривычное время и место действия: события разворачиваются в начале XX века в Монголии. Во-вторых, неожиданно меняется атмосфера: после предшествующих триллеров и хорроров — старый добрый почти классический детектив.

Следствие ведёт сыщик-любитель (невольно им ставший), который отправился из Петербурга в экспедицию в Монголию и остановился в Урге. А здесь происходят странные убийства, судя по всему, ритуальные — душегуб вырезает у жертв различные части тела. Деталь цепляется за деталь, клубок тайн медленно раскручивается, и вот перед читателем выстраивается стройная теория: кто и с какой целью совершает убийства. Повесть стилизована под произведения рубежа XIX–XX веков, герои говорят высокопарно и пространно, автор щедро разбавляет действие многословными описаниями. Иногда это кажется чрезмерным, но в общем и целом стоит признать, что стилизация удалась.

И завершает антологию рассказ её составителя — «Благословенная тишина» М. С. Парфёнова. Финал действительно получился ударным. В руки главного героя попадает рукопись маньяка. В ней он правдиво, честно рассказывает о том, как во времени развивалась его мания. Поначалу подробные, логичные, записки чем дальше, тем всё больше и больше становятся обрывочными. Но в общем и целом смысл этого дневника совершенно понятен. От этого и становится страшно...

«Благословенная тишина» могла бы украсить одну из антологий Альфреда Хичкока. Рассказ для этого сделан вполне подходящим образом: он краток, динамичен и шокирует. И в «13 маньяках» он располагается в нужном месте — дальше уже тишина.

И что же остаётся в этой тишине? Весьма немало: толковая подборка, достаточно широко освещающая заявленную тему. Здесь есть и странная мистика, и динамичные триллеры, и даже исторический детектив... Здесь есть и чёрный юмор, и ирония, и непробиваемая серьёзность... Но главное, чем могут гордиться «13 маньяков», — ужас и кошмар, которые дозированно введены в книгу и «играют» там, где это требуется.

И поскольку эта рецензия начиналась с первого из «фактов о маньяках и серийных убийцах», закончим её последним:

—>

«Сколько сейчас по городам и весям России орудует серийных убийц и иных маньяков — можно только догадываться...»

«Год Черепахи» стал прощальной, лебединой песней «Archi Comics», которые выпускали серию «TMNT Adventures» (и прочие сопутствующие) на протяжении семи лет. Планировавшийся перезапуск не впечатлил читателей, что, впрочем, не отменяет того факта, что новая трилогия сама по себе не была плоха. Это был новый этап, новый шаг, одновременно назад и чуть в сторону.

Назад — потому что не ранее чем в «Год Черепахи» снова восстаёт Шреддер. Герой, а точнее злодей, который последний раз появлялся во вселенной Арчи уже давно — в 44 номере (а всего их было 72). Кстати говоря, Стивен Мёрфи тоже планировал возвращение Шреддера, пока его не попросили с места сценариста серии «TMNT Adventures».

А в сторону «Год Черепахи» шагает, потому что эта трилогия представляет ту же зелёную команду, но в несколько ином свете, в ином амплуа. Арчи-TMNT к концу серии уже практически перестали быть ниндзя, они вспоминают о том, что владеют боевыми искусствами, довольно редко. Перезапуск позволил рептилиям приблизиться к своим корням. В «Год Черепахи» наступают такие времена, что забыть об уроках Сплинтера было бы просто самоубийством!

В центре сюжета — магический талисман в виде черепахи, который даёт своему владельцу небывалую силу. Этот артефакт разбит на три части, и, чтобы воспользоваться полными возможностями этой вещи, необходимо собрать все кусочки воедино. Шреддер пробует это сделать и, заручившись поддержкой таинственных личностей, обладающих сверхспособностями, довольно далеко продвигается в осуществлении своего плана. Но Черепахи... Всё как всегда: на пути злодея встаёт зелёная команда, правда, в слегка изменённом составе...

А вот от подробностей лучше воздержаться, ибо есть в «Годе Черепахи» кое-какие неожиданные моменты и удачные находки. Стоило бы познакомиться со всей трилогией, чтобы узнать, что это за сюжетные финты. К сожалению, на русском это сделать несколько проблематично: в издательстве «Махаон» выходил лишь последний, третий номер, в то время как первые два не переводились. Так что альтернативы оригиналу, можно считать, и нет никакой...

«Франкенштейн» — ваша любимая книга, вы всегда не прочь почитать ещё что-нибудь о чудовище и его создателе? Вам не интересна проза Мэри Шелли, потому что это не ужасы, а сплошная мелодрама? Причём наивная и устаревшая? В первом случае вы уже должны были прочесть роман Сьюзан Хейбур О’Киф от корки до корки. А если ещё этого не сделали, обязательно исправьте положение. Во втором случае тоже обратите внимание на книгу. Потому что, согласно цитате из Publishers Weekly на обложке, сегодня это одна из лучших трактовок «темы Франкенштейна».

После Мэри Шелли об этом не писал только ленивый. Превращение неживого в живое посредством электричества (впрочем, можно и другими способами) — какая благодатная тема, особенно для хоррора! Однако справедливости ради добавим, что первоисточник не относился к ужасам напрямую. Большое внимание в произведении Мэри Шелли уделялось чувствам и мыслям героев, их взаимоотношениям. И уж конечно, страшно от этой книги в наш век вряд ли кому-то станет.

Сьюзан Хейбур О’Киф, решив написать продолжение классической истории чудовища и его создателя, выбрала правильный путь. Стараясь далеко не отходить от текста предшественницы, она рассказала свою историю на современный лад, добавив несколько неприглядных эпизодов, пару крутых сюжетных поворотов, и в результате получилось весьма достойное произведение, которое могла бы написать сама Мэри Шелли, живи она в наше время.

Десять лет прошло с тех пор, как доктор Франкенштейн и чудовище столкнулись на бескрайних просторах Арктики. Создатель мёртв — но детище его живо. Капитан корабля, где Виктор Франкенштейн провёл последние дни, поклялся своему названому брату отомстить и уничтожить монстра. Чудовище в течение всех десяти лет скрывалось от неугомонного Ричарда Уолтона, которого бесконечная погоня сделала просто одержимым.

Письма монстра рассказывают нам историю его странствий: остановившись на время в Венеции, он попадает в среду нищих и просит подаяние. Краткие беззаботные и даже счастливые мгновения пролетают чрезвычайно быстро — Уолтон выслеживает его и вынуждает бежать. Но теперь чудовище знает, куда направить стопы: надеясь отомстить своему преследователю, монстр отправляется в Англию в поисках сестры Уолтона — Маргарет. С мыслью убить её он появляется в городе Таркенвилле, но после посещения поместья Уинтерборнов планы резко меняются, и, с несколькими остановками, продолжается его путешествие.

Поскольку повествование ведётся от первого лица, все мысли и чувства монстра у нас как на ладони: он терзается своей природой, в нём постоянно борются два начала — человеческое и животное, звериное. Он подвержен приступам дикой ярости, которые старается контролировать; не всегда, однако, это выходит. Впрочем, часто чудовище провоцируют проявить свою «тёмную» сущность. Он не может найти ответ на вопрос — человек ли он всё-таки?

Приключения в Англии разнообразны и пестры: они переливаются цветами крови и холодного голубого неба, склизкой грязи под ногами и свинцовых волн северной Атлантики... Назвавшись именем своего творца — Виктор — монстр скоро получает и фамилию — Оленберг. После посещения Таркенвилля и поместья, где живёт Маргарет Уинтерборн с семьёй, под этой личиной он отправляется на север, в Шотландию, в попытке уйти от себя и своего прошлого и найти ответы там, где «отец» когда-то готовил к жизни его подругу, — на Оркнейских островах. Тогда он был один, теперь Виктора Оленберга сопровождает дама, дочь Маргарет Уинтерборн по имени Лили. Рассказывать о том, как они оказались вместе — дело неблагодарное. Стоит упомянуть разве что об их взаимоотношениях, настолько же странных, как и они сами...

В путешествии с «красавицей и чудовищем» случаются разные неприятности: они голодают, замерзают; им приходится воровать, сталкиваться со всяким отребьем... Описания этих неприглядных эпизодов всегда на высоте: если кровь, так уж ярко-красная и желательно фонтаном; если грязь и мерзость, так с деталями и чуть ли не любованием. Да, Мэри Шелли такое вряд ли бы себе позволила, но О’Киф играет подобными вещами без стеснения. В связи с этим роман приобретает некий шарм и притягательность. К тому же, на фоне грязи и крови база оригинального «Франкенштейна» никуда не делась — мысли и чувства героев всё ещё играют главенствующую роль в движении сюжета. Остроты прибавляют периодические появления Роберта Уолтона — он не отступился от своей клятвы убить монстра. И конечно, кульминация произведения может стать причиной того, что неподготовленного читателя настигнет катарсис.

Роман получился очень динамичным, напряжённое действие не отпускает внимание, а лёгкий язык потворствует быстрому «проглатыванию» страницы за страницей. Увлекательная история Виктора Оленберга, или, попросту, монстра доктора Франкенштейна — это, как и первоисточник, не хоррор, но гораздо ближе «тёмному» жанру, чем роман Мэри Шелли. В некотором роде это изнаночная сторона рассказа создателя чудовища — а она по определению должна быть мрачнее и таинственнее. Сьюзан Хейбур О’Киф попыталась проникнуть в психологию урода, чудовища, рукотворного монстра, и можно сказать, что ей это удалось — на новый лад, в новых реалиях, но всё так же увлекательно, как когда-то это сделала её предшественница.

Начну, казалось бы, издалека.

Кулл Роберта Говарда — это такой героический «маугли», который неизвестно откуда взялся, но был воспитан в чужом ему племени атлантов. В «Твари в склепе» Л. С. де Кампа и Л. Картера юный Конан находит в древней пещере клинок, после чего сражается с его прежним владельцем и, конечно, побеждает.

Что бы вы думали? Котар-камбериец, подобно Куллу, взялся неведомо откуда, а в первой повести о его приключениях «Меч колдуна» он, забравшись в усыпальницу, обретает зачарованный клинок Ледяной Огонь! В деталях, конечно, есть отличия, но в общем и целом ассоциации напрашиваются...

С другой стороны, мне неизвестно, когда Фокс написал первую повесть о своём персонаже и, если он сделал это не позднее 1967 года, когда вышли большинство рассказов о Кулле (в том числе и «Беглец из Атлантиды», бросающий свет на детство и юность атланта) и «Тварь в склепе», то упрекать писателя в намеренном подражании предшественникам не стоит. Но саму-то историю это не спасает. К тому же, «Меч колдуна» в общем и целом напоминает «Дуара Проклятого» Клиффорда Болла, а уж этот рассказ опубликован значительно раньше, ещё в 1937 году.

Вообще, такое складывается ощущение, что Фокс собрал паззл из других произведений «меча-и-магии»: его Котар даже внешним обликом здорово напоминает Брэка-варвара. И это печально — каким бы «клонаном» ни был камбериец, хочется и в нём увидеть нечто оригинальное и неповторимое. К счастью, сагу Фокса я начал со второго романа, в котором с самобытностью дело обстоит уже получше, так что не всё здесь совсем уж плохо.

Однако — первая повесть «Меч колдуна» оставляет желать лучшего...

Настоящие (супер)герои не умирают. Они могут уйти на время, но всегда возвращаются. Уж к кому-кому, а к персонажам комиксов это относится в первую очередь. Но ведь ничто не вечно под луной, и всегда интересно узнать: каким было последнее приключение? каким был конец?..

Задавшись этим вопросом, группа энтузиастов под предводительством Эндрю Модина в течение нескольких лет готовила амбициозный проект под названием «TMNT Odyssey». С гомеровских времён любая одиссея когда-нибудь заканчивается, и Черепахи не стали исключением. Их «Одиссея» стала последним этапом во вселенной Студии «Мираж», открытой легендарным первым комиксом Кевина Истмена и Питера Лэрда 1984 года выпуска. В этом международном проекте приняли участие художники «Миража» — в первую очередь сделавший львиную долю работы над графической частью Джим Лоусон.

На страницах этого графического романа — буйство красок (как бы странно это ни звучало, ведь комикс чёрно-белый) и фантазии. Миру угрожает опасность, серьёзная опасность, справиться с которой могут только... конечно же, Черепахи! Саванти Ромеро, давний враг, плетёт свои козни, с удивительной лёгкостью путешествуя по времени-пространству. Донателло образца 2105 года, находящийся уже практически при смерти, вынужден отправиться в последнее путешествие. Он делает это не только чтобы спасти весь мир и самого себя, но и чтобы отомстить — путешественница во времени Ренет погибает, едва успев предупредить Дона и отдав ему остатки своей силы. Черепаха собирает своих братьев, и одиссея начинается...

Саванти Ромеро силён, и зелёной команде, вышедшей на пенсию, не удаётся с ним сладить. Но не это самое страшное — за спиной давнего врага возвышается другая фигура, более могучая, более таинственная! Чтобы добраться до того, кого называют Сёгуном, Дону и его братьям предстоит совершить долгое путешествие, полное опасностей. Они идут сквозь годы и эпохи к концу времён, к мировой энтропии, туда, где нет ни времени, ни пространства. Там их ожидает встреча с Сёгуном.

А в пути Черепах ждут невероятные встречи как со старыми друзьями, так и с врагами. Причём и те, и другие приходят отнюдь не только из вселенной «Мираж». Здесь будут девушка-черепаха Венус из «Новой мутации», агрессивный Слэш и Мутанималы из комиксов «Арчи»... И многие-многие другие, в том числе даже другие черепашьи воплощения. Это не только «Миражвёрсу» грозит гибель — если Сёгун преуспеет, полетит в тартарары вся черепашья мультивселенная! Почти так, как это было в мультфильме «Черепашки навсегда».

Страницы графического романа напоены чувством тоски. Черепахи уже не те лихие ребята из 1980-х, и даже не повзрослевшие мутанты из Четвёртого тома Студии «Мираж». Они стары, вся жизнь прошла. Постепенно их дороги разошлись, из-за чего Донателло и пришлось собирать братьев по разным временам-пространствам. Их одиссея — это путешествие из прошлого в будущее, но, по сути дела, дорога у Черепах только одна: назад. Им есть что вспомнить и есть о чём потосковать... О том, что они всё потеряли: семью, братство... О том, что завещал им учитель Сплинтер.

Вот на этом приводящем в уныние эмоциональном фоне и разворачиваются безрадостные события. В своём путешествии Черепахи находят новых друзей, чтобы через некоторое время расстаться с ними навсегда. Ведь только (супер)героям негоже умирать, в отличие от их спутников! Каждый новый этап одиссеи — новая горечь, новая утрата... Но с ними надо мириться, ибо в конце пути ждёт Сёгун... и его приспешники. Каков будет исход последней битвы?.. Догадаться несложно. А вот против кого будет эта битва, кто есть Сёгун — большой-большой секрет!

Многочисленные художники, работавшие над «Одиссеей», постарались на славу. Вступление — кисти Рика Артура; основная часть — в исполнении Джима Лоусона; отдельные нечастые вкрапления труда других художников — всё сделано тщательно и красиво, а главное — с огромной любовью к миру и персонажам. Особо любителей Черепах должны порадовать появления других инкарнаций зелёной команды — от комикс-варианта «Арчи» до «последнего писка» — мутантов из игрового фильма 2014 года.

Коротко говоря, это замечательное издание предназначено для фанатов. Этот факт, однако, не умаляет художественной ценности «Одиссеи» как таковой. Просто не каждый этой историей вдохновится, но уж для черепахоманьяков этот графический роман — самый настоящий праздник!

«Яма на дне колодца» — это история о «плохом доме», каких хоррор знает немало. Но Фролов представляет свой дом: огороженный забором от внешнего мира Особняк. Что творится во дворе этого коттеджа, в его комнатах, в его подвалах — не могут и подумать даже те, кто часто ходит этой улицей; даже те люди из службы доставки, что привыкли доставлять сюда различные заказы. Одним словом, полнейшая тишина и тайна.

Сюда не попадают просто так, с бухты-барахты. Каждый человек здесь — на своём месте, каждый выполняет порученную ему работу (если речь идёт о наёмных работниках) и каждый развлекается так, как ему хочется (если речь идёт о хозяевах Особняка). И все довольны: работники — размером вознаграждений, хозяева — услугами наёмных людей. Денис оказывается в этой ситуации тем, кто не желает мириться с таким положением вещей, и в меру своих сил и способностей осуществляет перемены.

Ни кола и ни двора — так Денис не один месяц, а то и год скитался по Новосибирску, прежде чем попасть в Особняк. Он успешно прошёл первое испытание для новых претендентов и очутился в подвале дома среди таких же, как он, неудачников-счастливчиков. Постепенно устройство жизни в Особняке открывается ему, и чем дальше — тем страшней. Со временем он осваивается, втирается в доверие к хозяевам дома... Но доверие это соответствует мудрой пословице: «доверяй, но проверяй». А за Денисом есть что проверить: он хоть и становится «своим» не только для обитателей подвала, но и для жителей верхних этажей, причём с двумя из них сближается достаточно сильно — мальчика Колюнечку он учит и развлекает, а его бабушку... тоже развлекает, — но своего упускать не собирается и строит планы побега.

И вот тут во весь голос заявляет о себе непосредственно Особняк. Нет, Дениса стерегут не обитатели этого проклятого места, а сам дом. Мало кто может войти снаружи за ворота, а уж выйти отсюда — во всяком случае, наёмным работникам, можно исключительно ногами вперёд. Несколько попыток терпят фиаско, причём фиаско жёсткое и жестокое — Особняк учит своего строптивого поселенца, — но Денис всё так же мечтает однажды оказаться за пределами этого чёртова забора, на свободе. И тогда в его голове созревает план «от противного». Кто знает, может, в этот раз удастся?..

«Яма на дне колодца» — вовсе не простой прямолинейный незатейливый хоррор. Конечно, есть здесь и несколько достаточно неприятных сцен, вызывающих в основном чувство отвращения; это, однако, не главное в романе. По сути своей книга страшная — но ужас она вызывает более невнятного, более тонкого свойства. «Водянистое» начало несколько размывает это впечатление — не будь описания скитаний бездомного Дениса на несколько страниц в начале романа, и кошмар повести «Яма на дне колодца» мог быть ещё более концентрированным. Но и в таком виде произведение Андрея Фролова выглядит вполне уверенно.

Не так уж много я читал разной (в смысле — помногу от одного автора) «ктулхианы», особенно оформленной как циклы и сериалы. А Дерлет всегда привлекал моё внимание, даже несмотря на то, что его «Мифы» оставляют желать лучшего.

Лабан Шрусбери — это, если хотите, некий аналог супермена в мире Ктулху. Во время чтения цикла меня не отпускали стойкие ассоциации с сериалом Александра Лидина «Льды Ктулху». Хоть я и осилил из четырёх романов только два, этого мне хватило, чтобы составить впечатление о работе Лидина. Фредерикс, один из главных героев «Льдов Ктулху», является действующим лицом первого романа, поучая и наставляя юного падавана на тропах войны с Великими Древними. Во втором романе он уже превращается в этакого всезнающего и вездесущего помощника героя, который не появляется на «передовой», но без которого тот и шагу бы не ступил. Что там случилось дальше с лидинскими бесстрашными персонажами, не знаю...

Так вот, у Дерлета Лабан Шрусбери — тот же Фредерикс, только американский. Он ведёт борьбу с Ктулху практически в одиночку, путешествует в иные миры, перемещается с Земли на Гиады и обратно... Ужасные птицы-посланницы Хастура Невыразимого у него чуть ли не с руки крошки едят. Он обладает многими знаниями и видит на два, три, десять шагов вперёд! Вылавливает людей, натолкнувшихся на тайны Ктулху, и помогает им скрываться от преследования Глубинных тварей, одновременно агитируя на борьбу с Тем, Кто Сидит В Пруду... то есть, в Р'Льехе!

Но понимаете, в чём дело... Такая постановка вопроса — бравый Шрусбери сотоварищи против всего иннсмутско-глубоководного выводка — как раз и убивает лавкрафтовский ужас на корню! Кто-то находит в этом цикле что-то говардовское — но я обнаруживаю лишь только самое малое сходство. Непреклонная решительность героев присутствует, да, однако она подана совершенно не так, как это делал техасский Мастер. Один на один с каким-нибудь ктулхуподобным созданием мог выйти только Говардов Варвар — в принципе, любой из них, не только Конан. И то это была бы местечковая стычка, уж никак не битва за спасение мира. А чтобы современный человек у Говарда совершил такой подвиг?.. Сильно сомневаюсь...

Но у Дерлета именно так всё и происходит. Шрусбери и его команда — ни много ни мало — спасают мир от вторжения Великого Древнего. Где здесь мрак, кошмар и ужас, где заветы дедушки Лавкрафта? Нет, это понятно, что рассказы изначально не позиционировались как атмосферный затягивающий хоррор, но в таком случае обратим внимание на вторую составляющую и также обнаружим некоторые проблемы.

Приключения. Повествование недостаточно «живое» для нормальных приключенческих историй, разве что в заключительном «Чёрном острове» дело идёт бодрее. Описание расследований каждого из героев в каждом произведении не играет ни на «страшную», ни на приключенческую составляющие сюжета, а из таких описаний складывается добрая половина цикла! Опять же, вспомним Говарда — вот кто умел грамотно смешивать динамику с атмосферой! Воспользуйся Дерлет заветами дедушки Роберта, и Шрусбери получился бы гораздо симпатичнее...

Напоследок вспомню и самого Дерлета. Другой его окололавкрафтовский сборник, «Маска Ктулху», состоящий из шести рассказов, я прочитал уже давненько и совсем не был от него в восторге. Однако на фоне этих рассказов те истории в общем и целом выглядят лучше. По крайней мере, они написаны, можно сказать, по «ктулхианским» канонам.

А ещё лучше выглядят некоторые рассказы Дерлета, к «Мифам Ктулху» вообще отношения не имеющие.

Третий сборник историй о Фафхрде и Мышелове. Вроде бы довольно ровный, хотя весьма средний, но в то же время содержащий в себе и парочку неплохих произведений.

«Облако злобы» — это такой ни к чему не обязывающий эпизод из жизни Фафхрда и Серого Мышелова, который выглядит лучше, чем добрые две трети сборника! Лучшим произведением здесь считаю «Глухую пору в Ланкмаре», потому что, если простить автору затянутую экспозицию (да и завязку тоже), то тут мы имеем действительно забавную историю. Это и в самом деле пародия на классическую героику — та самая пародия, о которой много говорят, вспоминая цикл Лейбера, но которой кот наплакал — едва начинаешь читать этот цикл.

А вот дальше, когда в итоге «Глухой поры...» Фафхрд с Мышеловом отправляются по морям по волнам, начинается ровный, но, к сожалению, серый ландшафт. «Любовь их, стихия морская» — рассказ-связка, о котором, в общем-то, и сказать нечего... В новелле «Без Морского царя» я вижу некоторый перебор с бредом и сюрреализмом; будь сюжет этого произведения более вразумительным, уверен, оно бы мне понравилось больше. «Не в ту сторону» — снова рассказ-связка.

А вот «Гамбит адепта» заслуживает большего внимания. Хотя бы потому что это первое произведение, написанное Лейбером о приключениях неразлучных друзей. В оригинальной версии повести нет ни одного упоминания о Ланкмаре, то есть получается, изначально Фафхрд и Серый Мышелов были нашими, земными ребятами! Что не отменяет ни Нингобля, ни адепта, ни прочих невиданных чудес.

Да, повесть могла бы стать вполне неплохой, но опять что-то помешало. Динамика, увы, оставляет желать... Да и финальный аккорд в Замке Туманной Мглы получился весьма невразумительным и пресным. Хотя история Ахуры (в оригинальной версии — Элсбет) и её брата оказалась весьма интересной.

Так что «Мечи в тумане» — сборник ровный, но практически без откровений, к сожалению...

«Звезда поэта» вошла в альбом «Овалы» — работу необычную и недооценённую. Наибольшей известностью пользуется композиция «Берег», и это вполне оправданно. Но «Звезда поэта» вполне могла бы стать вторым «гвоздём номера» — не сложилось, однако...

Казалось бы, какая банальщина: «пьяный гений выпил яду, распахнул окно...» Но уже с этих первых строк создаётся настроение: мрачное, лиричное, печальное. Да почти смертная тоска, особенно если глянуть дальше! С другой же стороны, во всём этом не чувствуется полнейшей безнадёги и мрака, есть здесь и свет, пусть даже это свет «бледной как смерть поэта» звезды.

Череда образов, символов, идей — всё это окрашивает данное произведение в какие-то по-декадентски мрачные тона, где возможно любование смертью и увяданием. Это вот таинственное ощущение, на мой взгляд, Бутусову отлично удалось схватить в «Звезде поэта». Здесь, по сути дела, и слова сами по себе не важны, гораздо интереснее настроение, на которое они работают. Красиво, лирично и так привычно по-Бутусовски тоскливо...

«По небу полуночи ангел летел,

И тихую песню он пел...»

Замечательное стихотворение, со светлой грустинкой, так приятно сжимающей сердце и даже заставляющей затаить дыхание.

Помнится, впервые с этим произведением я столкнулся на уроке литературы, когда писал сочинение — сравнение «Ангелов» Пушкина и Лермонтова. Михаил Юрьевич мне ближе, чем Александр Сергеевич, а уж это стихотворение стало одним из первых, если не самым первым, глубоко осмысленным и прочувствованным из творчества Лермонтова. В конце концов даже выучил «Ангела» наизусть.

В стихотворении всего четыре строфы, но сколько в них заложено! Ангел — молодая душа, благословенные небеса — грешная земля... Песни там — и песни здесь, но какая пропасть лежит между ними! И как влечёт каждый обитающий на земле дух это высокое небо! Только ангелы, витающие в облаках, могут успокоить мятущиеся души, спев им чистыми голосами неземные песни — как колыбельные маленьким детям...

«И звуков небес заменить не могли

Ей скучные песни земли...»

P. S. 15 октября 2014 года было отпраздновано 200-летие со дня рождения поэта.

Как интересующийся доколумбовыми цивилизациями Америки вообще и народами Мезоамерики в частности, я не мог пройти мимо данного продолжения «Конана-островитянина». Хотя ожидать каких-то откровений, конечно же, не стоило. Да я и не ожидал, в общем, но как там дело продолжилось, узнать было интересно...

Что удивительно, Конан у Расторпа — не умудрённый годами старый закалённый воин, а скорее дикий варвар в самом расцвете сил, готовый крошить врагов чуть ли не сотнями и с успехом это проделывающий. Попав в «Мезоамерику», он встречает какое-то племя людоедов, быстренько отправляет их к праотцам и далее сталкивается с более высокоразвитыми воинами. Становится гостем их деревни и, конечно же, как того и следовало ожидать, сразу начинает обдумывать план по захвату какого-нибудь нефритового трона какого-нибудь государствишка Майяпана.

Люди, которые приняли его, хоть и более цивилизованные, чем прибрежные каннибалы, но всё равно варвары по сравнению с хайборийскими-то народами. Чуть дальше по тексту, когда Конан показывает чудеса ловкости и находчивости и прочие вершины военного и не только мастерства, «индейцы» готовы почитать его чуть ли не богом и на каждую его просьбу-приказ низко кланяются и отвечают: «Слушаем и повинуемся, господин Конан!» Ах да, ещё в начале повести, при упоминании чего-то, ненавидимого всеми «мезоамериканцами», те дружно сплёвывают всей деревней и презрительно кривятся. Жаль, что дальше автор забывает упоминать об этом обычае цивилизованных варваров.

В общем, Конан добывает талисман Хрустальный Череп и ведёт орду полуголых как-бы-воинов на сражение с живущим на севере народом Хлантлантака, которым правит сам Пернатый Змей, он же Кукулькан (он же Кецалькоатль, кажется). Происходит Генеральное Сражение, во время которого киммериец переносится в астрал, где беседует непосредственно с Пернатым. Кто это есть, догадаться, в общем-то, несложно — в Хайбории его знают под иным именем. Конан заключает с ним сделку, возвращается в гущу битвы и останавливает её, провозглашая себя повелителем трёх царств «Америки». Всеобщая радость, дикое веселье, киммериец живёт долго и счастливо и умирает в один день. Конец.

Так что в общем и целом — плохо. Не понравился Конан Расторпа и уж совсем вызвали отвращение «индейцы». Автор просто взял условного «западного» человека с западной же психологией раба и переместил его в «Америку», без учёта мировоззрения, философии исторических мезоамериканцев.

Сборник «Собрание призрачного меча» весьма хорош. Любителям кайданов и поклонникам литературы ужасов явно стоит обратить на него внимание. Что касается рассказа «Пресмыкающееся», то к нему, пожалуй, следует отнестись с вниманием ещё бОльшим.

Вот поистине страшная история. Основное повествование, наверное, вряд ли покажется «ужасным», хотя замечательной мрачной атмосферы и здесь никто не отменял. Но финал... Ох, явно не будут разочарованы ценители атмосферного хоррора с кошмарными концовками.

Мне при чтении вспоминалась манга Суэхиро Маруо по рассказу Эдогава Рампо «Гусеница». Они вообще-то мало чем родственны, но образ главного «ужаса» и там, и здесь даёт некоторое впечатление схожести.

Вот так читаешь-читаешь первый сборник Брэдбери — есть всё: и замечательные действительно жутковатые рассказы, и средние, и неудачные... Но что радует — все они сравнительно небольшого объёма, можно за раз управиться даже с самыми скучными и неинтересными.

А потом вдруг в конце такой «десерт»! «Следующего» я за один раз осилить не смог — слишком уж нудно и монотонно. И очень много страниц — по крайней мере, больше, чем в любом другом рассказе «Тёмного карнавала». Все эти переживания героини были настолько далеки от меня и выглядели настолько не стоящими внимания, что при их изучении меня тянуло в сон. А ведь почти весь рассказ из этих переживаний и состоит!

Так что «ударная» концовка в «Тёмном карнавале» явно не удалась, а жаль...

Рассказ — ПОТРЯСАЮЩИЙ (именно большими буквами — кто читал, тот поймёт, а кто не читал, будет, надеюсь, заинтригован). Всё здесь просто, лаконично, без чрезмерностей, без языковых красот, но с мягкой иронией, буднями аква- и космонавтов и маленьким «перевёртышем» в конце. В общем, приятное чтение — хорошее произведение.

Очень не хотелось в этом убеждаться, но приходится констатировать факт: в цикле Лейбера о Фафхрде и Сером Мышелове на пяток посредственных рассказов приходится только один достойный. И особой иронии, что, как говорили, свойственна циклу, и лавкрафтовских мотивов, о чём упоминают в зарубежных отзывах, здесь немного. Оттого, наверное, рассказы зачастую и «не цепляют» — они никакие, по сути дела.

Однако данное произведение отличается в лучшую сторону. Хотите прочувствовать лейберовский героико-фэнтезийный юмор? — смело беритесь за «Глухую пору в Ланкмаре». Хоть начало и оказалось довольно затянутым (его можно бы и сократить раза в полтора-два, и рассказ бы от этого стал только лучше!), но примерно со второй трети текста начинается самое интересное и захватывающее! Именно эта часть вышла весьма забавной и запоминающейся, по сравнению с некоторыми другими рассказами — отнюдь не серой, а, я бы сказал, разноцветной.

Хорошо бы таких вещей (а также тех мрачных, где ощущается дуновение «лавкрафтовщины») в цикле было побольше!

Поэзия — это в каком-то роде синоним лаконичности. Рифмованные (или нерифмованные) строки тем и хороши, тем и интересны, что в наименьшем объёме заключают в концентрированном виде больше мыслей, идей и чувств, чем иные прозаические полотна.

А уж что говорить о таких творцах как Говард, которому лаконизм свойственен вообще во всём? Вот и получаются у него стихи-квинтэссенции, куда он вмещает в сжатом виде всё то, что более подробно расписывает на страницах своих опытов в прозе. И если замечательное стихотворение «A Word From the Outer Dark» («Слово из внешней тьмы») представляет собой квинтэссенцию его героики, как я однажды выяснил, то «The Dweller in Dark Valley» («Обитатель Тёмной Долины») вполне может претендовать на звание квинтэссенции всего хоррор-творчества техасского Мастера.

Образ Тёмной Долины всегда впечатлял Говарда. Здесь ему в голову пришла мысль о создании самого известного его персонажа, здесь он написал своеобразный «пролог к Конану» под названием «Киммерия». Здесь он видел бесконечный источник ужаса, что и отражено в данном стихотворении.

В «Обитателе Тёмной Долины» — всё: рождение лирического героя, происходящее в тревожную полночь, освещённую мерцанием звёзд сквозь переплетения чернеющих ветвей деревьев; образ принимавшей роды женщины, увидевшей в это время за окном нечто ужасное; её последнее напутствие лирическому герою; его уход из Долины с её ужасающим хозяином... Взобравшись на холм, чтобы больше уже никогда не возвращаться сюда, он оглядывается и видит Ужас: бесформенную тень под деревьями. Ту самую, что сопровождала его рождение и незримо шла рядом, пока тот взрослел.

Да, лирический герой ушёл из Тёмной Долины, покинул её, чтобы не вернуться никогда в это проклятое место. Но ушла ли Долина от него? Покинула ли она его воображение? Оставила ли его навсегда эта местность, со своими страхами, со своей кошмарной полночной тьмой, где высокие безразличные звёзды мерцают сквозь переплетения чёрных древесных ветвей? И не отзовётся ли уже больше никогда в душе лирического героя та тень, что он видел, от которой попытался бежать?..

Ранний Бутусов во многих своих стихах тяготел к какой-то тоске, светлой печали и этакому пронзительному задумчивому пессимистическому философствованию. В работах времён альбома «Наутилуса» «Переезд» это ощущается достаточно явно. Вспомнить хотя бы такую вещь как «После и снова»... Даже чужие стихи для песен он отбирал в том числе подобного настроя («Ястребиная свадьба» Э. Ади). Но лучшим «номером» стал «Летучий фрегат», на «Переезде» исполненный пронзительно-акустически, но в таком виде славы не снискавший. Гораздо известнее песня стала в исполнении группы «Настя» в новой аранжировке, где безысходность и кричащая тоска чувствуются уже меньше.

Безысходность и кричащая, даже скорее воющая тоска — те характеристики, что отлично вскрывают всю суть «Летучего фрегата». Перед нами проходит череда образов: огромное море — точка вдали — бездонное небо... Точка эта приближается и превращается в корабль — одинокое судно, затерянное где-то в морской синеве. Но отражением этого образа в небе проплывает мираж, представляемый то «летучим фрегатом», то «свинцовым ковчегом». В итоге «проклятый корабль» исчезает, но остаётся его двойник в небе — в своей последней ипостаси...

Судно со своим доппельгангером — что это? Конечно, на мысль приходит «Летучий голландец». Мне ещё вспоминается «Сказание о Старом Мореходе» Кольриджа. Фрегат Бутусова таит в себе какую-то угрозу, какую-то страшную, манящую и пугающую тайну. Но он же содержит в себе и спасение — ковчег здесь не зря упомянут. Да и вообще, если обратить внимание на последние строки, которых нет в версии «Насти», становится понятно, что лирический герой и фрегат связаны неразрывно:

Это моё прошлое,

Это мною покинутые идеалы...

Я восхищаюсь ими со стороны, вне себя,

Потому что они преследуют меня.

Но они не в силах повредить мне,

Ведь я — их команда...

Вместе с музыкой это отличное стихотворение становится просто шедевром! В оригинальном исполнении «Летучий фрегат» звучит, конечно, более щемяще-прозрачно, более душевно-грустно, нежели в аранжировке «Насти» (хотя Егор Белкин подобрал отличное завораживающе печальное соло для этой композиции).

Вот за это я и люблю стихи Бутусова — настроение, образы, атмосфера... Просто отлично!

Ох, что за вещь! Отличный — что интересно, немного кровавый! — триллер. Казалось бы, невозможно представить, чтобы такой рассказ был написан в XIX веке!

То, что Эркман-Шатриан — писатель очень интересный, было ясно и раньше. По крайней мере, «Рейнские рассказы» соавторов-французов всегда приятно удивляют. «Воровка детей» — один из таких сюрпризов.

Во-первых, рассказ отличает отлично выписанная атмосфера. Мрачная, депрессивная — её созданию способствует не только время действия (поздняя осень, ночь), но и главная героиня (сошедшая с ума Христина). Во-вторых, отличный язык. Одни только описания чего стоят! Обратите внимание:

«Несчастная безумная осталась одна, сидя неподвижно под ледяным дождем, который капал сквозь решето рейнского тумана. А высокие окрестные дома, с их острыми щипцами, решетчатыми окнами, безчисленными слуховыми окошками, медленно обволакивались мраком».

Ну, и сюжет, конечно! Таинственные похищения детей, неуловимые преступники — и пугающая, страшная, шокирующая разгадка. Последняя, кстати, описана отстранённо, без упоения этим ужасом, без кровавых расправ, но эффект производит ничуть не меньший!

Второе моё произведение цикла о Фафхрде и Сером Мышелове. Сама история, как по мне, необычная (для жанра «меча-и-магии»), и подана она довольно неплохо. Смерть против двух героев — он предлагает своим жертвам способ умереть в сражении как особую честь, и те, умелые воины, с успехом борются за жизнь. С особым тщанием описана девушка, примерившая на себя роль убийцы. Лейберу, видимо, самому именно эта часть рассказа доставила наибольшее удовольствие.

Да-да, в общем и целом всё неплохо, крепко сработано, но... Не шедевр... Видимо, мои ожидания от этого цикла завышены.

Ну, вот и пришло время открыть для себя последний крупный цикл в жанре «меча-и-магии». Такие гиганты как Кулл, Конан, Элрик, Кейн и даже африканская экзотика — Имаро — уже знакомы и понятны, теперь пришла очередь взглянуть на неразлучную парочку из Ланхмара. Эти произведения Лейбера высоко ценятся за рубежом, а вот у нас, кажется, не очень...

В «Весёлом городе Ланхмаре» варвар Фафхрд и пройдоха Серый Мышелов впервые знакомятся и тут же становятся друзьями. Довольно-таки лёгкое и беззаботное настроение первой части повести сменяется страшным колдовским мороком в её окончании. Этот контраст производит странное впечатление: явная ирония первой части и неприкрытый кошмар второй. Меня это несколько удивило и выбило из колеи. Подобные трюки мне либо очень нравятся, либо нет — это зависит от нескольких факторов. Повесть Лейбера как-то не очень порадовала, хотя написана она достойно.

Так что «Весёлый город Ланхмар» понравился умеренно. Посмотрим, что будет дальше в цикле...

Дабир и Асим — друзья из города Мосула, что в Аббасидском халифате. Первый — человек учёный, мудрый и опытный в некоторых областях. Второй — воин и летописец, благодаря труду которого читатель и может познакомиться со сборником рассказов «The Waters of Eternity».

Вроде и герои, и антураж интересны сами по себе, и на этой основе можно было бы хорошо развернуться, но, увы, рассказы Говарда Эндрю Джонса весьма слабенькие. Ведь как эти новеллы позиционируются? Во-первых — детектив, во-вторых — героика. Ну, я могу понять, когда автор не может придумать хороший детективный сюжет (возникает закономерный вопрос: зачем он избрал этот жанр?). Но здесь можно «поднажать» на экшн и «выехать» на погонях и сражениях. И снова — мимо. Как писатель, ценящий творчество таких «приключенцев» как Гарольд Лэмб и Роберт Говард, так кратко, сухо и неярко описывает схватки, непонятно.

Да и антураж остаётся не более чем антуражем, не «проникает» в историю, не даёт вдохнуть воздух Аббасидского халифата легендарных времён Гаруна аль-Рашида. По уверению автора, именно эту эпоху он избрал для своих героев. Но, если убрать гулей, джиннов, ифритов и упоминания о халифе, в рассказах ровным счётом ничего не изменится. Увы, это чтиво не проникнуто духом мусульманского Востока.

Но — не всё безнадёжно: в целом истории читабельны, хотя последние два рассказа производят совсем уж невесёлое впечатление. И это как раз те новеллы, что впервые опубликованы в данном сборнике. Лучшая история, кстати, тоже появляется в «The Waters of Eternity» впервые — она называется «The Slayer's Tread».

Есть ещё некоторая надежда, что романы о Дабире и Асиме написаны лучше, — кто знает, может быть, крупная форма Джонсу удаётся лучше? — но и она, по правде говоря, призрачна...

«Новый рассказ Леонида Алёхина с неожиданно знакомыми персонажами».

Таким образом «Миледи» отрекомендована на официальном сайте автора. И действительно, персонажи произведения оказываются неожиданно знакомыми. Но вместе с тем неожиданно незнакомым оказывается сам текст новеллы.

Нет, это не тот Алёхин, к которому я уже почувствовал вкус и, можно сказать, привык. Сюжет нестандартный, постмодернизм постмодернизмом, чего от писателя вполне можно ожидать. Но что привело в уныние — орфография и пунктуация. Алёхинский слог, с которым мне посчастливилось встретиться во всех читанных вещах начиная с трилогии «Ночных историй» и заканчивая «Сердцем Чёрного Льда», такой лёгкий, динамичный, красочный, в «Миледи» как-то потяжелел и стал более сложным для восприятия. В первую очередь из-за множества ошибок, чего я от автора уж никак не ожидал...

Вот и приходится констатировать факт: сюжет рассказа — вполне «алёхинский», а вот язык — увы, нет.

Довольно неуютное впечатление произвёл рассказ. Точнее, нет, не так — только конец рассказа. Роальд Даль в своём репертуаре: идёт-идёт себе ровное повествование, в меру динамичное, из которого можно почерпнуть массу интересной информации (в данном произведении — касательно пчёл, их образа существования), а потом — раз! — ударный финал! От окончания «Маточного желе» мне стало просто не по себе. И хотя я в процессе чтения догадался, чем закончится история, но лишь частично. Даль не был бы собой, если б финальный финт ушами был так прост и достаточно легко вычислялся...

1). Почему я заинтересовался этим романом?

Одна из моих любимых тем в литературе ужасов — «маленькие люди», что практически совпадает в русским названием книги (а с оригинальным названием вообще совпадает на 100%). Сборник, в котором вышел роман Джона Кристофера, намекал, что это действительно ужасы. Место, где разворачиваются события, тоже давало определённые надежды.

2). Оправдал ли роман мои ожидания?

Частично — да. Тема «маленьких людей» действительно присутствует, но, к сожалению, роман — не хоррор. Это фантастика с небольшой примесью ужасов. С тонким ощущением смутного беспокойства, которое настолько призрачно, что практически незаметно. Это-то и прискорбно — я всё же настраивался на ужасы с классическими для произведений о «маленьких людях» богомерзкими подземельями и существами, настолько чуждыми человеку, что ничего, кроме запредельного страха, они не вызывают.

3). Как в целом оценить произведение, абстрагируясь от моих ожиданий?

В целом — средне. Автор держит интригу, правда, не настолько профессионально, чтобы читатель от нетерпения заглядывал вперёд по тексту, пытаясь отыскать разгадку. Портит произведение большой объём «воды», долгое вступление и растянутость повествования. Кристофер присасывается к каждой детали, даже самой незначительной, отчего мне было скучно читать многословные описания. Так же «водянисто» он предпочитает раскрывать каждого героя, чаще всего — через его размышления и воспоминания.

Но происхождение «маленьких человечков» оригинально, тут автор молодец!

Да, тёмные сосновые леса — это воистину стихия Роберта Говарда. Как великолепно у него получается создавать этот мрачный настрой, передавать эту тягучую, пугающую атмосферу! И Африка, этот тёмный таинственный мир с древним колдовством, с нерушимой связью с Природой, которую человек белой расы уже потерял... Конечно, Чёрный континент тоже как магнит притягивал интерес «техасского мечтателя». Вот и в Канаане: ностальгические впечатления героя от родных мест, заросших соснами, — и страшное колдовство чёрных людей, невероятно опасное и пугающее! А девушка-негритянка, играючи подчинившая себе главного героя?.. А сам колдун, возжаждавший власти?.. А как же замечательны обитатели болот, появляющиеся ближе к концу рассказа!.. Так что, хоть «чёрного» у Говарда много («Чёрный камень», «Чёрные всадники смерти», «Чёрный колосс», «Чёрная гончая смерти» и т. д.), но «Канаан» — один.

Джеймс Эллисон — американец XX столетия, болезненный и слабый. Ему только одно и остаётся — грезить о других своих жизнях, не только прошлых, но даже будущих. Сейчас он заперт в этом теле, которое и самому ему ненавистно, а когда-то он был Хьялмаром, отправившимся через весь мир к неведомым берегам, и Ньёрдом, сразившимся с Чудовищем, и Гором, оставленным на смерть собственным отцом, и Браканом, бросившим вызов Косматому...

...Был он и Хунвульфом-скитальцем, который уничтожил последнего представителя крылатого племени. Он встретился с ним, когда вместе с возлюбленной Гудрун был вынужден уйти от племени асов и искать свою судьбу. На пути на юг они столкнулись со странным чёрным человеком с кожистыми крыльями за спиной, который унёс девушку прочь. Естественно, отважный воин отправился на поиски любимой.

Завязка довольно проста и незатейлива, как, впрочем, и остальной рассказ. Внимания заслуживают, пожалуй, два момента: крылатый злодей и место его обитания. Что касается первого, то сразу вспоминаются рассказ о Соломоне Кейне «Крылья в ночи» и роман «Альмарик». В обоих этих произведениях были почти такие же крылатые люди. А вот сад, вынесенный в заглавие произведения о Хунвульфе, даже ещё интереснее. Кажется, ничего подобного в творчестве Говарда ещё не бывало. Этот сад примечателен тем, что в нём произрастают плотоядные цветы. Вот где ужас-то! Джеймс Эллисон (точнее, Хунвульф-скиталец) сам был свидетелем того, как питаются эти растения. Но смекалистый воин находит способ обойти и это препятствие, чтобы взобраться на башню зелёного камня и, убив её хозяина, злодея-крылана, освободить свою любимую.

Примечателен и финал произведения, когда Джеймс Эллисон сокрушается по поводу утраченных знаний. Он говорит следующее: «Как часто и страстно я желал, чтобы стало возможным свести воедино жизненный опыт Хунвульфа и познания Джеймса Эллисона, совместить эти личности в одном теле. Тогда... Хунвульф вошёл бы в дверь, которую Гудрун в отчаянном порыве разнесла вдребезги. Он попал бы в удивительную комнату... с фантастической обстановкой и полками, ломящимися от пергаментных свитков. Он мог бы развернуть эти свитки и попытаться понять написанное в них... Уверен, то была бы история... удивительнее мифа об Атлантиде».

Но — увы, увы... И, сдаётся мне, Говард сам скорбит, что подобное невозможно. Ведь именно таким образом исчезли без следа последние воспоминания о древних цивилизациях, на руинах которых пировали варвары. Однако (опять же, по Говарду) «варварство — естественное состояние человека». Так что тут уж ничего не поделаешь...

Рассказ опубликован впервые в журнале «Strange Tales of Mystery and Terror». И действительно, это «странная история мистики и ужаса». Всего Говард опубликовал в этом периодическом издании два рассказа, причём оба повествуют о наследственной памяти.

«Каирн на мысу» — это произведение на кельтскую тему, что очень увлекала автора. Действие происходит в Ирландии, сюжет концентрируется вокруг некоего каирна, стоящего на мысу Гриммин. Кельты не создавали подобных сооружений, это была прерогатива норманнов. Но тут-то и нестыковка: хотя викинги и бывали на острове Эрин, в то время, когда каирн был возведён, сделать это они не могли. Тогда всё же кельты? Но зачем?.. Главный герой произведения считает, что под ним скрыта ужасная тайна, к которой лучше не притрагиваться. Его... хм... компаньон придерживается иного мнения...

Говард известен тем, что любит порой повторяться. Сколько в его произведениях разных Костиганов, О'Брайенов, Кированов?.. Сколько раз он писал о пиктах, о «маленьких людях» британских подземелий?.. Битва при Клонтарфе также отзывалась эхом в его творчестве не единожды. Это кровавое сражение имеет самое непосредственное отношение и к сюжету «Каирна на мысу». События далёких дней показываются через сон героя, но оттого не менее красочно, ярко и динамично, чем если бы это была картина «с натуры».

И что самое интересное, на мой взгляд, в данном тексте — тема противостояния христианства и язычества, показанная, так сказать, «в лицах». События вполне эпического масштаба разыгрываются на мысе Гриммин, и их свидетелем суждено стать скромному парню, наследнику славных ирландцев О'Брайенов. Не всякий бы смог пережить такую встречу с далёким прошлым, погребённым под каирном...

Говард гордился тем, что в его жилах течёт и кельтская кровь. К Ирландии он питал огромный интерес, жизнь древних кельтов интересовала его. В то время как к Риму и римлянам он всегда ощущал неприязнь (как он сам признавался, не вполне понятную). Это проявлялось не только в его письмах, но — вполне явно проглядывало в художественных текстах. На стыке этих двух симпатий/антипатий и возник «Каирн на мысу», который, однако, вобрал в себя больше, чем, условно говоря, противостояние Север-Юг. И это снова Гимн Сильному Человеку — как ни крути, а подавляющую часть творчества Говарда можно охарактеризовать именно так.

Я не думаю, что обратил бы внимание на этот роман, если бы на него не указал известный в узких кругах редактор и писатель Говард Эндрю Джонс. В статье о жанре «меча-и-магии» он упомянул «Пастельный город» в списке тех произведений, которые могут дать новичку представление о том, каковы отличительные черты жанра, типичные сюжеты, герои и вообще общие места. Наличие в этой рекомендации Говарда, Лейбера и Муркока не вызывает никаких нареканий. Но я могу с уверенностью сказать: другая позиция списка — «Меч Рианона» Ли Брэкетт, роман, принадлежащий к родственному жанру «sword-and-planet», даст неофиту гораздо лучшее впечатление, чем произведение М. Джона Харрисона.

«Меч-и-магия» — жанр, ориентированный на действие. Сюжетная канва всегда играла роль в произведениях подобного типа. Здесь можно, конечно, вспомнить и Кэтрин Мур с её рассказами, где превалируют описания, и Кларка Эштона Смита со странными «пограничными» рассказами, тем не менее, имеющими отношение к жанру, и даже Майкла Муркока — как мне кажется, наиболее близкого Харрисону... Но ни первая, ни второй, ни третий, несмотря на то что в их произведениях событийная канва может не стоять на первом месте, не пренебрегали фабулой. Она явно чувствуется в их творениях. В «Пастельном городе» текст построен таким образом, что мне приходилось напрягаться, чтобы уловить нить сюжета. Автор явно пренебрегает этим элементом повествования, ему интереснее показать пёструю картинку и указать цвет каждой составляющей её части.

Так что на месте Говарда Эндрю Джонса я бы поостерёгся советовать новичкам роман Харрисона, а лучше вместо него вспомнил бы что-нибудь из К. Э. Вагнера, например, или неизвестного у нас Ч. Р. Сондерса.

И тем не менее, хотя я не любитель чисто описательной прозы, какая-то доля очарования в «Пастельном городе» есть, да и автор, в общем, слагать слова умеет.

Кларк Эштон Смит, как известно, был одним из трёх самых популярных авторов журнала «Weird Tales» и всегда занимал некое промежуточное положение между своими соратниками Говардами. Это не очень справедливо по отношению к самому Смиту — всё-таки его творчество оригинально. Его проза одновременно и отличалась от произведений одного и другого, но в то же время напоминала их обоих. И если ниточки, связывавшие автора с Лавкрафтом, видны невооружённым глазом, то общность с Робертом Ирвином Говардом заметна меньше. И всё-таки она есть — подтверждает рассказ «Чёрный аббат Патуума».

Исследователи относят некоторые тексты Смита к фэнтези «меча и магии», и на то есть серьёзные основания. Безусловно, его вклад в жанр — не то же самое, что делал Говард (у последнего соотношение «меча» и «магии» было примерно равным, в то время как у Кларка Эштона больше «магии»), но след он оставил, причём немалый. Когда речь заходит о классике жанра, имя К. Э. Смита часто вспоминают в ряду корифеев.

Из тех текстов, которые относят к «мечу и магии» чаще других, «Чёрный аббат Патуума» кажется мне наиболее близким творчеству Роберта Говарда. Это мрачная история о лучнике, копейщике, девушке и колдуне, довольно простая, быть может, даже наивная, и оттого — очаровательная. В центре сюжета стоит приключение, что так характерно для произведений жанра, но далеко не всегда характерно для К. Э. Смита. Здесь нет обилия кровавых битв и сумасшедших погонь, как и в других произведениях Смита, относимых к жанру. Однако именно в «Чёрном аббате Патуума» атмосфера «меча и магии», на мой взгляд, чувствуется более явно, нежели в других текстах от «Рассказа Сатампры Зейроса» до «Колосса из Илурни».

Но рассказ хорош не только как представитель жанра «меча и магии», он хорош сам по себе. Эту историю вряд ли можно спутать с Говардом или Лавкрафтом, она вполне «смитовская».

Тема Франкенштейна мне нравится. Весьма нравится. Я намеренно долгое время не смотрел фильмов, не читал никаких книг, более поздних, чем роман Мэри Шелли. Хотел сначала познакомиться с первоисточником, потому что интуитивно ощущал, что история Чудовища и его создателя мне приглянется. Ну, и прикоснуться к мифу хотелось начиная именно с истоков. Так что, вероятно, оценка антологии чуть завышена, но всё-таки, как ни крути, по-моему, эта книга того стоит...

К сожалению, общий фон подборки средний... Тем не менее, в ней встречаются и вершины, возвышающиеся над «уровнем моря». До классического «Современного Прометея» Мэри Шелли никто не допрыгнул (разве что Карл Эдвард Вагнер с его «Глубинным течением», но тут другая история — этот рассказ стоит всё-таки наособицу по сравнению с прочими произведениями антологии), но приблизиться к классике смогли, по крайней мере, четверо писателей. Это, во-первых, Питер Тримейн и его «Собака Франкенштейна» — добротная повесть, выдержанная в старинном духе (оттого, наверное, и приглянувшаяся). Во-вторых, не сдаёт позиций интереснейший автор «ужасов» Грэм Мастертон. На примере нескольких его рассказов уже имел удовольствие убедиться в его таланте, и «Воссозданная мать» лишь ещё больше утверждает меня в положительном мнении о его малой прозе. Далее — то, что составитель оставил «на посошок» (заключительное стихотворение не берём в расчёт): и «Получать лучше» Майкла Маршалла Смита, и «Тупик» Дэвида Кейза — радуют. Первое произведение — своим построением, туманным сюжетом, где загадки открываются по мере повествования; второе — неторопливым, обстоятельным, скрупулёзным рассказом о путешествии на Огненную Землю, где все точки над «i» так и не будут расставлены...

Большая часть остального состава книги — вполне неплохо сработанные тексты, но без «изюминки», которые не сумели закрепиться в памяти. Впрочем, некоторые рассказы оставили след: «Творец» Четвинд-Хейса — мягкой иронией, «Лучше умереть» Коппера и «Глиняные человечки» Блоха — какой-то приятной, ностальгической «палповостью», «Предел» Этчисона — шокирующими сценами, а «Папулин монстр» Мортон — сюрреалистическо-психоделической непонятностью. С рассказами чуть ниже среднего выступили Нэнси Килпатрик, Дэвид Шоу и Пол Макоули, а вовсе ударили лицом в грязь Рэмси Кэмпбелл, Джон Браннер, Гай Смит и Ким Ньюман (опять-таки, заключительное стихотворение упустим из виду).

Антология составлена достаточно толково: средний уровень (крепкий, уверенный) хорошо чувствуется, и на его фоне отчётливо видны как удачи, так и неудачи. Откровенно беспомощных произведений, которые вообще нечитаемы, здесь нет, а весьма неплохие рассказы и повести отлично выглядят даже в одном ряду с романом Мэри Шелли. Так что, думаю, любители франкенштейновщины оценят книгу по достоинству, да и других читателей подборка Стивена Джонса не разочарует.

Ещё одна замечательная повесть замечательного русского писателя *. Ей не очень повезло — не попала в главное издание Сенковского «Сочинения Барона Брамбеуса» 1989 года. С другой стороны, сборник «Записки домового» 1990 года выходил немалым тиражом: 200000 экземпляров. И тем не менее, моя оценка повести была первой. Очень жаль... Особенно в связи с тем, что «Падение Ширванского царства» имеет самое непосредственное отношение к фантастике.

Как всегда у Сенковского, мистический элемент — лишь повод изобразить нравы и пороки общества в сатирическом ключе и утвердить читателя в мысли, что, какая бы фантастика вокруг ни творилась, человеческая натура не меняется. Писатель убедительно показывал это как в своих «Путешествиях Барона Брамбеуса», так и в других рассказах, относительно часто появляющихся в подборках русской мистики и фантастики XIX века. На фоне своих фантастических «коллег» повесть «Падение Ширванского царства» выглядит... исторически-экзотично. Собственно, название говорит само за себя, и в центре сюжета действительно гибель государства Ширван. А вот какими событиями, как довольно крупными и значимыми, так и самого мелкого масштаба, это сопровождалось... Тут уж Сенковский разгулялся и пустил свою фантазию в свободный полёт.

Язык — прелесть! Приведу несколько цитат (это уже стало входить у меня в привычку). О произведениях Осипа Сенковского можно говорить много, но лучше всего они скажут о себе сами.

Из письма Девлет-Гирей-Хана к Халеф-Мирзе-Падишаху:

[LIST][*]«Похвальный обычай обсыпать друг друга подарками, будучи надёжнейшим основанием дружбы и взаимного доверия между царями, повелевает нам прежде всего высыпать на ковёр приязни отличнейшие перлы приветствий и все сокровища молитв и комплиментов наших, которые и просим принять благосклонно».[/LIST]

Примерно так — всё содержание письма, где Девлет-Гирей интересуется исключительно здоровьем Халефа. Речь о том, что действительно нужно обсудить, идёт в постскриптумах (в письме, откуда взята цитата, их 6 штук).

А вот как однажды отвечал своему евнуху правитель Ширвана на вопрос о том, кого из гарема позвать на вечернюю беседу:

[LIST][*]«...самую жирную!.. Зови сюда самую жирную, собачий сын, и рассуждать не смей. Я вам не падишах, что ли?»[/LIST]

«Самая жирная» всплывёт в тексте не единожды и, смею надеяться, доставит читателю искреннее удовольствие.

И напоследок — к вопросу о «цивилизации» и «конституции». Очень уж замечательно Сенковский ввёл эти понятия в текст и показал отношение к ним не только азиатов-ширванцев, но и своё собственное (точнее, вероятно, не к ним самим, а к методам их введения). Звучит весьма современно.

[LIST][*]«...намерен вывернуть благословенный Ширван вверх дном, преобразовать с ног до головы: завести какую-то сивилизешн, открыть зрелища с танцами и масками, построить огромные корабли и учредить в Ширване две палаты отборнейших краснобаев, искусных в споре и всякой брани...»[/LIST]

[LIST][*]«Халеф готов был даже... уступить ему... Дербенд и весь Лезгистан, чтобы он преобразовал их на английский лад и дал лезгинцам свою любимую конститушн».[/LIST]

(«Сивилизешн» и «конститушн» выделены в тексте повести курсивом.)

Так что, как ни крути, а Осип Сенковский — великолепный, остроумный, уверенно владеющий языком писатель и замечательный выдумщик.

__________________________________________________

* Позднейшее добавление.

Выяснилось, что повесть изначально не была оригинальным произведением Осипа Сенковского, что в целом несколько снижает восторг от произведения.

Неплохая подборка «ктулхианы». Конечно, классическим «Мифам Ктулху» под редакцией Августа Дерлета (и позднее — Джима Тёрнера) она проигрывает. Это и неудивительно: Дерлет для своей книги отбирал лучшее, что было написано начиная с конца 1920-х годов, сосредоточив внимание на работах людей, бывших друзьями самого Лавкрафта (чего стоят одни только имена: Фрэнк Белнап Лонг, Роберт Говард, Кларк Эштон Смит, Роберт Блох), добавив к ним рассказы более поздних писателей (были среди них и составившие костяк «нового круга» Рэмси Кэмпбелл и Брайан Ламли). Редактор Роберт Прайс выбирал из младших, из тех, кого в той или иной степени можно назвать учеником «джентльмена из Провиденса».

Хотя многие тексты вдохновлены произведениями не родоначальника, а его душеприказчика (Дерлета то бишь), тем не менее, если уж не лавкрафтовская атмосфера, то хотя бы лавкрафтовская буква присутствуют почти во всех рассказах. Не могу сказать, что идея Дерлета о противостоянии «добрых» Старших Богов и «злых» Великих Древних мне близка, поэтому те вещи, где так или иначе всплывает эта тема, показались менее интересными. Как мне кажется, это сковывает фантазию автора, накладывает некоторые ограничения на сюжеты, чего было лишено творчество основоположника.

Как это ни прискорбно, но лучшим произведением в подборке «страшных» рассказов признаю... пародию. Да-да, Лин Картер на пару с Дэйвом Фоли доставили мне огромное удовольствие своим озорным «Ползущим из Слизи». Впрочем, тот же Картер представлен в книге и вполне неплохим серьёзным произведением. «Рыболовы из Ниоткуда» мне импонируют особо, так как написаны по мотивам рассказа Роберта Говарда «Боги Бал-Сагота».

Особое место в антологии занимает «Вастариен» Томаса Лиготти, который к «Мифам» прямого отношения не имеет, но представляет замечательный образчик прозы этого интересного писателя. На десерт редактор Роберт Прайс оставил ещё два весьма неплохих текста: лавкрафтовскую по духу «Церковь в Гарлокс-Бенде» Дэвида Кауфмана и лавкрафтовскую по букве «Сферы за пределами звучания» Марка Рэйни. Всё остальное — из категории «среднее и ниже среднего». (Не знаю, правда, насчёт рассказов Брайана Ламли — с ними я не знаком, так как в русскоязычном издании антологии они опущены.) С худшими же текстами выступили Ричард Лупофф и Дональд Бурлесон: «Камера! Мотор! Шуб-Ниггурат!» и «Тайная вечеря» соответственно. Эти рассказы, как и «Ползущий из Слизи», — пародии, но искромётной вещице Картера-Фоли и в подмётки не годятся.

Но вообще, в поджанре «Мифов Ктулху» очень хорошие и отличные, гениальные вещи могут писать единицы (и это нормально), так что, думается мне, «Новый круг Лавкрафта» — даже несмотря на обилие проходных вещей, не самая плохая подборка. По крайней мере, составитель отбирал те тексты, в которых авторы честно отдавали дань уважения Лавкрафту, а не пытались самовыразиться, сломать стереотипы и наплодить новых или сделать что-то ещё непотребное, играя на поле «ктулхианы». Это последнее под силу очень немногим, так что большинству лучше пытаться копировать Лавкрафта в надежде хотя бы попробовать допрыгнуть до планки основоположника. В конце концов, римляне в скульптуре тоже когда-то начинали с копий греческих оригиналов...

И напоследок — пара слов о переводе. Положительно не понимаю, куда смотрел редактор, ведь текст просто кишит необоснованными повторами и тавтологиями. И навряд ли когда-нибудь уясню, в чём состояла работа корректора, если в книге встречаются такие знаки препинания: «...?». У нас же всё-таки русскоязычное издание, кажется.

Блестящая пародия! Рецепт её, в общем-то, прост: тщательно воспроизведите стиль Лавкрафта, придумайте сюжет, который он сам мог бы использовать, а потом переверните всё серьёзное повествование наизнанку. Не каждый может, да, но единому в двух лицах господину Лоукрафту это удалось.

Очень рад, что Роберт Прайс включил эту остроумную вещицу в «Новый круг Лавкрафта». Есть, правда, опасения, как бы этот рассказ не оказался лучшим номером антологии...

Симпатичный рассказик, простенький, с юморком, но без изысков.

История о контакте, который поднял на уши все СМИ, весь интернет и разные военные и прочие структуры нашей родины. А пришелец в конце концов получил от человечества, что хотел, поблагодарил причастных (точнее сказать, одного причастного) и благополучно отбыл. Повествование густо разбавлено разного рода хиханьками да хаханьками, но, слава богу, автор с этим не переборщил. С другой стороны, попытки юморить кое-где потерпели фиаско.

В целом рассказ неплохой, разок прочитать можно.

Как всегда, замечательно! Такое ощущение, что Осип Сенковский может всё!

В традиционном для его произведений вступлении писатель ехидно проходится по современной моде в европейской литературе писать о разбойниках. А чем мы хуже, собственно? Дай и я напишу. Но, правда, автор это делает несколько через силу: он и сам говорит, что не испытывает сильного желания писать о душегубцах, да и рассказ этот в конце концов получился весьма своеобразным, не похожим на большую часть того, что публиковалось под псевдонимом «Барон Брамбеус».

Конечно, без иронии и сатиры писатель Сенковский не был бы самим собой, и в «Висящем госте» достаточно смеха и подсмеивания, но только до поры до времени. Когда сюжет поворачивается к читателю самой неприглядной стороной, автор не позволяет себе и тени улыбки. Он умело нагнетает напряжение и заставляет сопереживать не только героине, но даже разбойнику! Такой поворот был для меня большим сюрпризом, и в какой-то момент я даже задумался, а благополучен ли будет исход?..

Так что я в восторге от этого рассказа не только (и не столько) как ценитель «страшной» литературы, но и как поклонник творчества Сенковского. «Висящий гость» открыл мне новую грань его таланта. «Барону Брамбеусу» самому явно не по душе эта тема, но он отдаёт дань литературной моде и таким образом, конечно же, высмеивает её. Читая произведение замечательного автора спустя почти двести лет после его написания, понимаешь, что ничего не изменилось. Вот уж воистину — «Кровь есть лимонад модной словесности»...

Стоит, наверное, начать с того, что в серии IDW замечательный сюжет. На форумах любителей ЧН люди высказываются, что о таких комиксах они мечтали с детства. Особенно радуют отсылки к классическим Истмен-Лэрдовским историям и мультфильму 1987 года (персонажи из сериала 2003 года тоже будут — на данный момент уже опубликован анонс комикса из микро-серии о злодеях — главе Пурпурных Драконов Хане). Вместе с тем сюжет оригинален: несмотря на то, что там намешано много элементов из различных вселенных, все они творчески переработаны и не кажутся чуждыми. Всё сочетается мягко, органично, будто вообще всё придумано специально для IDW. Одна история происхождения черепах чего стоит!

Но не только сочетанием чужих придумок славится эта серия. Сюжет, как я уже говорил, замечательный! Он очень... плотный, целенаправленный. Здесь, если где-то «висит ружьё» — оно непременно «выстрелит», в отличие, скажем, от четвёртого тома «Студии Mirage», где этих «ружий» развешано выше крыши, а вот какова их судьба — совершенно неизвестно. Сценаристы IDW (собственно, Том Валтс, занимающийся основной серией, и несколько его коллег, работающих над комиксами микро-серий) делают своё дело на славу. Множество персонажей, множество событий, широкий масштаб — но вместе с тем не появляется чувства чрезмерности, авторы не растекаются мыслию по древу. Скорость развёртывания сюжета поначалу была уж слишком невысокой, и это даже некоторым очень не нравилось. Но от номера к номеру события стали развиваться стремительнее. К тому же неспешность эта диктуется и тем, чтобы держать читателя в напряжении, сохранять интриги. Вместе с тем ни драки, ни погони, которыми всегда славились ЧН, от этого не страдают.

Зацеплю чуток графическую часть... В общем и целом, все художники, которые работали и работают над серией, со своей задачей справились. Картинка яркая, сочная; черепахи и другие персонажи изображены на нормальном уровне. Я, конечно, не слишком притязателен в этом вопросе; ничей стиль у меня не вызвал отторжения (даже Энди Куна, хе-хе).

Так что IDW TMNT — это действительно отличные комиксы! Любителям разных вселенных ЧН они могут прийтись по вкусу. Это довольно серьёзный оригинальный сюжет (замечу в скобках: не рассчитанный непременно на детей, чем после мультсериала 1987 года страдают многие реинкарнации черепах) в сочетании с приятными неожиданностями в виде элементов различных черепашьих вселенных.

Очень неплохой рассказ с прекрасно выписанной атмосферой. Мистический хоррор, который всем здесь заправляет, действительно жуток: тут вам и почерневшие опухшие трупы, и ведьмовские тайны, и корень, как бы забавно это ни звучало, всего творящегося в рассказе зла — ясень. М. Р. Джеймс — одновременно и классический представитель своего литературного века, и разрушитель традиций, предвестник нового времени. В произведении «Ясень» повествование строится как обычно в викторианском мистическом хорроре: события подаются автором как сторонним наблюдателем, холодным и невозмутимым. Подтверждением подлинности того, о чём идёт рассказ, служат высказывания уважаемых персон (здесь используются выдержки из дневника одного из действующих лиц). Но вместе с тем в «Ясене» практически не ощущается ирония, свойственная для «страшных» рассказов того времени вообще и для творчества М. Р. Джеймса в частности. За счёт этого полотно ужаса обретает совершенно удивительные тёмные оттенки, жуткая атмосфера мистических тайн полностью погружает в себя читателя, без проблеска авторской улыбки.

Если рассматривать повесть как ужасы (а я наткнулся на эту вещь, разыскивая именно хоррор), то это весьма добротно сделанное произведение, ближе всего к поджанру сплаттерпанка. Автор живописует такие отвратительные кошмары, рисует такие тошнотворные картинки, что какой-нибудь Лаймон позавидовал и немедленно сжёг бы свой «Подвал». А потом и остальные свои книги...

Первая часть «Отчаяния» шла с трудом: всё-таки бесконечное нагромождение мерзостей без позитивного движения сюжета — явно не лучший способ увлечь читателя. Но затем, когда тайны стали понемногу проясняться, дело пошло веселее. Автор и сам-то, вероятно, устал от сплаттерпанковщины, потому в дальнейшем горы трупов стали пожиже, а предсмертные страдания этих тел рисовались менее жутко.

Боюсь, правда, если б не идея тёмной материи — произведение и запомнилось бы исключительно тошнотворными подробностями и, соответственно, представляло бы гораздо меньший интерес. А так вышла неплохо написанная по-настоящему страшная научная фантастика. Финал повести ужасный. Отвратительный. Безысходный. Честно признаюсь, мне бы больше пришёлся по душе другой конец — позитивный, но тогда это «отчаяние» уже не было бы столь всеобъемлющим.

В первой трети XIX века русская литература насчитывала, пожалуй, всего двух авторов, серьёзно работавших на поле фантастики. Несомненно, время от времени в «русской готике» отмечались разные писатели, в том числе и первые фигуры литературного процесса, но даже Гоголь был в общем и целом реалистом. А те двое, о которых говорю я, — Владимир Одоевский и Осип Сенковский — снискали хоть и меньшую славу, но остались в памяти как авторы, чья значительная часть творчества принадлежит фантастическому жанру. Одоевский — фигура более знаменитая, конечно, и мне жаль, что Сенковский — писатель самобытный, умный, обладающий великолепной фантазией и замечательно владеющий русским языком (хоть он и поляк по происхождению) — всё ещё мало известен.

Но даже в литературном наследии барона Брамбеуса (псевдоним писателя) есть произведения растиражированные и буквально прозябающие в забвении. К первым относятся «Учёное путешествие на Медвежий остров» из «Фантастических путешествий барона Брамбеуса» (но весь цикл, в отличие от этой повести, известен гораздо меньше) и «Большой выход у Сатаны». За ними следуют «Записки домового», «Превращение голов в книги и книг в головы» и «Любовь и смерть» — вещи, издававшиеся чаще прочих в сборниках «русской готики». А вот такое замечательное произведение как «Похождения одной ревижской души» незаслуженно обойдено вниманием.

Сложно сказать, что конкретно привело меня в восторг от очередного знакомства с ранее неизвестным произведением Осипа Сенковского. Тут сыграло роль всё: и язык, как всегда, хоть чуть-чуть тяжеловесный, но удивительно лёгкий, и сюжет, нестандартный, самобытный, и остроумная ирония, которую автор вливает в текст огромными объёмами, не жалея, но без чрезмерности... «Похождения одной ревижской души», как и другие произведения барона Брамбеуса, — это прежде всего сатира, а уж потом фантастика.

Рассказывать сюжет повести считаю делом ненужным, лучше пусть строки Сенковского сами скажут за себя. Стоит разве что упомянуть: большая часть рассказа ведётся от имени души, которая раз за разом сменяет тело, попадая в головы разных людей, а иногда животных, или даже в неодушевлённые предметы (душа в деревянном посохе — неплохо, правда?).

[LIST][*]Таким образом, из дубины перешла я в знаменитого человека. Голова его была устроена по старинному плану славных исторических голов: череп толстый, мозг мягкий, без всякой упругости, как будто нарочно сделанный для того, чтобы любимцы удобнее рисовали по нем пальцем свои понятия и виды; множество органов для производства шуму в свете и изумления в людях; никаких почти орудий для выделки собственных своих мыслей и сверх того пропасть пустого места на складку самолюбия и гордости.[*]Однажды, гуляя по белой, жирной ножке мандаринши, повстречалась я с другой блохою, молодою, прекрасною, очаровательною в полном смысле слова, и влюбилась в нее без памяти. Страсть моя тронула нежное ее сердце, и мы несколько дней утопали в небесном блаженстве на вышеупомянутой ножке. Но судьба недолго дозволила нам наслаждаться пламенною нашею любовью. Коварная мандаринша поймала мою маленькую любовницу на своем толстом колене и раздавила ее бесчеловечно. Жестокая!!.[*]Я была в отчаянии, когда увидела голову, в которой велели мне обитать. Все органы в расстройстве, мозг вверх дном, умственные способности перебиты, перемешаны, разбросаны. Как жить в этакой голове!.. Но что всего более удивило меня во внутреннем ее устройстве, чего не видала я ни в каком другом мозгу, — это чудная оковка понятий: на кончике всякой мысли была насаженная острая чугунная стрелка форменного вида: по-монгольски эти стрелки называются «рифмами».[/LIST]

Замечательное произведение, отличнейший писатель!

«Ом-ма-ни-бад-ме-хум!»

Произведения Уэллмана о шонокинах меня интересуют в первую очередь как рассказы, развивающие тему «маленьких людей» в литературе ужасов. Макен, Бакен, Говард, Лавкрафт, Вагнер... В эту достойную компанию своё имя вписал и Мэнли Уэйд Уэллман, по крайней мере, двумя рассказами. Первый из них, который называется просто — «Шонокины», оставил, увы, резко негативное впечатление. Оставалась надежда на «Город шонокинов», и она, к счастью, оправдалась!

Этот бесхитростный рассказ раскрывает перед читателем мир шонокинов — гуманоидов, в какой-то мере родственных человеку, но не являющихся людьми. Они тешат себя надеждой вновь захватить власть над миром, как это было когда-то давным-давно. Джон Танстоун уже встречался с этими существами, и он сам, и шонокины хорошо запомнили эту встречу. Теперь же он узнаёт о целом городе, населённом этими странными существами, и, естественно, отправляется туда. Дело осложняет присутствие молодого Коллинза, которого шонокины схватили и которого теперь Танстоуну надо выручать.

Фабула рассказа проста как пять копеек, но произведение выигрывает не этим. Самое интересное в нём — собственно, шонокины. Странные существа, существование которых для простого человека удивительно и непостижимо. Они враждебно настроены по отношению к людям, но в тексте Уэллмана, честно говоря, нет никакого ощущения смертельной опасности, которую они представляют для человечества. Они не вызывают омерзения, хотя выглядят непривычно, они не предпринимают никаких видимых решительных шагов для воплощения в жизнь своей цели... Возможно, это и к лучшему: человек не чувствует, что они представляют для него опасность, а сами шонокины тем временем тихой сапой... Ну, в общем, вы поняли...

Весьма интересная вариация «маленьких людей», не похожая на вариации Макена и Говарда, например. Во-первых, они не живут под землёй, во-вторых, достаточно часто и, я бы сказал, довольно безболезненно вступают в контакт с людьми. К тому же они бессмертны, в общем-то (если их не трогать). Они такие, какие есть — и не меняются. Весьма оригинальные существа...

Так что рассказ не шедевр, конечно, но довольно интересный. Для Уэллмана — весьма неплохой текст.

P. S. И вполне понятна логика Джона Пилана, включившего это произведение в антологию лучших хоррор-рассказов XX века за 1946 год.

Есть такие произведения, где автор упорно не хочет приоткрывать завесу над теми мистическими, порой просто ужасными тайнами, которые постоянно держит в уме и о которых время от времени упоминает в своём тексте. Но при этом не всякий может такой приём использовать мастерски и не скатиться к тайнам и секретам ради них самих. Михаилу Елизарову удалось не перейти грань. Кто они — его герои, откуда взялись, какими необычными способностями обладают и почему? Вопросов можно задать ещё больше, но всё это неважно. Даже сами Александр Глостер и Сергей Бахатов не задумываются над этим — они принимают всё это так, как оно есть, тем более что некогда размышлять на отвлечённые темы: постоянно есть что-то более насущное и требующее внимания. Два друга — не вполне обычные люди, и этот факт ещё более умаляет интерес читателя. Если уж они не такие как все, то имеют право на какие-то из ряда вон выходящие способности, в конце-то концов!

Повесть написана довольно неплохим языком (хотя мне и не понравилось использование матерной брани, хорошо, что её было не так уж много), а сюжет постоянно держит в напряжении. Сопереживать героям некоторым образом сложно, так как осознаёшь их ущербность. Но вместе с тем порой Глостер и Бахатов проявляли здравый смысл и рассудительность, так что становилось неясно, а слабоумные ли они на самом деле, или только прикидываются? На подобные вопросы, кстати, автор тоже ответа не даёт, думайте, мол, как знаете...

Произведение это странно как по сюжету, так и по стилю повествования. Но «странность» эта хорошая. Не шедевр, конечно, но добротно написанная захватывающая повесть.

Так называемая «русская готика» меня интересует уже давно, но до сих пор я по большей части знакомился с произведениями авторов XIX века, а «серебряный век» оставлял в стороне. Совершенно несправедливо: писатели конца XIX — начала XX веков не только ни в чём не уступают предшественникам, но по части ужаса обходят их как по степени нагнетания страха, так и по разнообразию средств, используемых для достижения цели. Вспомнить хоть Леонида Андреева с его красочно-прекрасным и сюрреалистически-ужасным «Красным смехом», или замечательные рассказы Валерия Брюсова, первый среди которых — «Теперь, когда я проснулся...», пугающий сладкими ночными грёзами и кошмарной явью. Вот и Алексей Ремизов не отстаёт от коллег — и подстёгивает воображение читателя с помощью инфернальной, запредельной мистической жути.

Один из самых эффектных ужасов — когда простая обыденная жизнь взрывается кошмаром. Важно здесь то, как преподносится этот «взрыв»: то ли он настолько неожиданный, что просто ошеломляет читателя, то ли к нему ведётся подготовка — методически, «с чувством, с толком, с расстановкой». В обоих случаях, если автор достаточно хорошо справляется с поставленной задачей, читатель может неплохо пощекотать себе нервы.

В рассказе «Жертва» Алексей Ремизов подводит читателя к «взрыву»-ужасу неторопливо, постепенно. В первой главе, по сути всего лишь прологе к основному повествованию, автор только сообщает различные сведения о семье Бородиных, а главным образом — о Петре Николаевиче. Однако уже здесь появляется червячок тревоги и беспокойства: глава семьи имеет странные увлечения. Ну, а в последующих главах читателя ждёт атмосферное, хоть и не лишённое толики иронии (чтоб совсем уж жутко не было), описание надвигающегося кошмара. Тут раскрывается и смысл названия, после чего всё повествование поворачивается к нам другим боком. И конечно, замечательный финал! Полыхающий ярким пламенем инфернальный мистический ужас ждёт героев!

Великолепный рассказ! И почему только на него не обращают внимания составители разных сборников «русской готики»?..

Заключительное путешествие барона Брамбеуса — самое фантастическое. Да и самое сатирическое, вероятно, тоже. Неутомимый путешественник на сей раз покоряет Этну, надеясь попутно свести близкое знакомство с некоей дамой Джюльеттой, но, видимо, не выдержав головокружения от успехов и толчка в спину, проваливается в зев вулкана. Он думал, погиб совсем — ан нет! Собственно говоря, с этого только и начинается удивительное приключение! Оказывается, упав таким образом с вершины горы Этны, барон Брамбеус попадает внутрь Земли, которая, как и предполагал в своей «Умозрительной физике» академик В***, полая!

Сенковский с лёгкостью, увлекательно (хоть и несколько затянуто, чуть-чуть тяжеловесно) высмеивает нравы светского общества, показывая население внутренней стороны земли. Всё они делают прямо противоположно тому, как делается то же самое на поверхности. Барон не сразу понял, как вести себя в этом новом обществе, но скоро освоился и почувствовал себя в своей тарелке. По сути же внутри Земли — всё абсолютно так же, как на поверхности, только заметно меньше лжи и лицемерия. Автор снял вуали со всех пороков современного ему общества, попутно вывернув их чуть ли не наизнанку.

Замечательно, что Сенковский иронизирует не только над другими, но и над собой: он то и дело обращается к читателю с призывом закрыть книжку и пойти купить себе другую, а сам божится вот-вот закончить своё повествование — и продолжает. Продолжает, кстати сказать, на славу: история возвращения барона Брамбеуса обратно на поверхность земли не менее интересна, чем рассказ о его пребывании на внутренней стороне.

Великолепная сатирическая повесть, очень удачно завершающая «Фантастические путешествия Барона Брамбеуса». Можно почувствовать прелесть этого произведения и насквозь пронизывающую его улыбку-ухмылку сатирика Сенковского, прочитав хотя бы последнее предложение:

«При выходе моём из тюрьмы вручили мне разводную с женою и взяли с меня подписку, что я немедленно оставлю Италию, на пути нигде не буду гулять по потолкам и не ближе начну ходить вверх ногами, как приехав во Францию».

К творчеству Леонида Андреева я отношусь... как-то странно. Этот автор — не из моих любимейших, но его произведения всегда вызывают интерес. И мои ожидания от его прозы, пожалуй, всегда несколько завышены, потому что слышал немало хвалебных отзывов о его творчестве. Да и сам после знакомства с «Красным смехом» знаю — этот писатель мои ожидания, даже завышенные, может запросто оправдать.

«Иуда Искариот» Леонида Андреева произвёл очень хорошее впечатление, внушив тревожные чувства и мысли. Библейская история в исполнении автора — сплошное чувствование: яркое, мощное, увлекающее. Галерея образов, первый и лучший среди которых — «сильный, смелый, прекрасный Иуда» — великолепна! Текст читался странно, и в этом одно из его главных достоинств. Люблю такое ощущение — наслаждаюсь осознанием того, что только такой-то автор (в данном случае — Леонид Андреев) может предложить мне подобное повествование.

И всё-таки осталась какая-то грань, какое-то чувство, что это, хоть и достойно, хоть и написано отличным языком, но чуть-чуть не совпадает, немного «не моё»...

Вот она, квинтэссенция творчества Роберта Говарда. В нескольких строчках — всё то, что поэт неярко, завуалированно декларировал во многих своих прозаических текстах, о чём он постоянно спорил со своим лучшим другом по переписке...

Стихотворение до того насыщено чувствами ярости и презрения, что того и гляди они потоком хлынут из каждой строки. Очень ярки образы: первоначальная ночь, прорывающаяся сквозь налитые тёмным светом леопардовые глаза; крадущийся в тенях воин, готовый убить сонных стражей храмов бога цивилизованного человека; Ниневия и Библ, тонущие в огне пожара, что выше их стен... Ну, и конечно, последнее четверостишие, не оставляющее цивилизации никакой надежды.

Безусловно, нельзя считать, что лирический герой чрезвычайно близок мировоззрению самого Роберта Говарда, но то, что он воплощает идеал поэта, который, как понимает и сам автор, недостижим, по-моему, не подлежит сомнению.

<em>Я — Тёмный Варвар,

Возвышаюсь надо всем.</em>

До чего порой обидно бывает, что Роберт Говард так и не закончил некоторые свои начинания! Фрагменты и отрывки порой настолько ярки, красочны, притягательны, великолепны, что даже самому хочется что-то допридумывать, домыслить за автором. Такое впечатление производят, например, «Death's Black Riders» о Соломоне Кейне или долго мучимый самим «техасским мечтателем» рассказ «The Isle of the Eons»... Однако есть в творческом наследии автора и такие незавершённые произведения, продолжения которых по тем или иным причинам неинтересны. Это, к примеру, два поздних отрывка о Соломоне Кейне: «Hawk of Basti» и «The Children of Asshur». Я не был увлечён этими вещами, потому что здесь какой-то другой Кейн, вовсе не тот, какого я привык видеть на протяжении всего цикла. Быть может, и сам Говард это почувствовал и, не желая менять слог и букву рассказов об отважном пуританине, бросил два фрагмента, так их и не закончив.

История без названия, начинающаяся со слов «Thus», said Tu...» (благодаря Глену Лорду она известна как «Riders Beyond the Sunrise»; в русском переводе — «Оскорбление», или «Предрассветные всадники»), также не вызвала желания узнать, каков же будет конец. Потому что автор сам загнал себя в угол: вот Кулл и его люди переправились через Стагус... и что дальше?..

Мне сложно себе представить, каким образом можно было бы достойно продолжить эту историю. Одна из характеристик цикла о Кулле — сказочность — выходит на первое место (особенно к концу фрагмента), так что уже как-то начинаешь не верить в происходящее. В отличие от «Оскорбления», в других произведениях цикла та самая сказочность, ощущение древнего мифа, легенды не делают ущерба реалистичности повествования. Но Говард остановился там, где это следовало бы сделать: отважные воины ступили на землю тайн и мистики, не сумев ещё её изведать... Лин Картер пошёл дальше — и безнадёжно всё испортил. Потому что он потерял самое главное — то, что делает этот, в общем-то, не слишком уж маленький фрагмент маленьким шедевром.

Атмосфера! Обволакивающая, любовно выписанная, искусно нагнетаемая атмосфера тайны, загадки и, несомненно, какого-то страха и ужаса, за всем этим скрывающегося. Потому-то, мне кажется, Говард и не завершил произведение — погоня короля Валузии ушла далеко и увела автора от разгадки хотя бы первого секрета, набрасывая на него всё новые и новые туманные вуали тайн. У Лина Картера же всё гораздо прозаичнее и более уныло, «техасскому мечтателю» и в подмётки не годится!

Но ведь мы можем наслаждаться тем, что есть, — а это ещё один замечательный эксперимент в цикле о Кулле! И это ох как немало!

Цикл о Кулле — экспериментальный. И данный рассказ это подтверждает.

Знаменитый король Валузии, мало того что варвар по происхождению, так ещё и «маугли», который был чужим даже в своём племени Приморских Гор в юной Атлантиде. Если не забывать об этом, читая рассказы об атланте, то многие вопросы отпадают сами собой. Например: неужели он настолько глуп и доверчив, что... (далее продолжить вопрос по вкусу, в зависимости от истории, которой вы интересуетесь).

В данном рассказе с точки зрения современного человека мотивация Кулла весьма непонятна. Но — просто это такой герой, он так и не привык к окружающему его миру. Куллу интереснее мифическая Страна Грёз, чем реальная Валузия, на троне которой он оказался. Да и вообще, весь цикл насквозь пропитан атмосферой сказки, древнего мифа, легенды (кроме, разве что, последних пары-тройки рассказов, но и они, по совести говоря, недалеко ушли).

Рассказ «Кричащий Череп Тишины» — это ещё один эксперимент Говарда, которые он реализовывал, работая над циклом. Героики здесь практически не ощущается, как в произведениях, написанных ранее, зато имеется довольно странный, непривычный, но, несомненно, весьма интересный хоррор. Возможно, из-за связи с другими рассказами цикла ощущение страха не оказывает должного воздействия на читателя, да и Говард сам не упивается описанием ужаса, для него здесь не это самое главное. Но всё же без этих элементов хоррора рассказ был бы уже не тот, и ценность его была бы ниже.

Мне очень интересны произведения о Кулле, и не в последнюю очередь именно благодаря их экспериментальной направленности (то же можно сказать и о Бране Мак Морне). Но они, увы, не слишком известны, хотя это, конечно, не мешает людям знающим наслаждаться ими в полной мере...

Первая подобная антология, прочитанная мной. В общем и целом, довольно неплохая подборка. Статьи посвящены как самому Роберту Говарду, так и его творчеству.

Первая треть книги — дифирамбы (в хорошем смысле слова) «техасскому мечтателю» от таких видных деятелей как Майкл Муркок, Леон Спрэг де Камп, Пол Андерсон, Фриц Лейбер... Из этой части мне особенно пришлась по душе воодушевляющая статья Лео Грина «The Everlasting Barbarian», в которой автор уверяет читателя (англо-американского, конечно), что второй «Говард-бум» уже не за горами (первый случился в 1960-х годах после публикации «Конана» де Кампа/Картера). Как бы и нам приобщиться к этому самому «буму»?..

Далее идут размышления на тему творчества Говарда. Сначала — о том, как он писал, затем — на тему противостояния варварства и цивилизации (обстоятельный материал, посвящённый этому вопросу в переписке Говарда и Лавкрафта, от известного лавкрафтоведа С. Т. Джоши), и далее — непосредственно о художественных текстах. Есть статьи о Конане, Кулле, Соломоне Кейне, «ориентальных» историях...

Последнюю часть книги составляют статьи, непосредственно к Говарду не относящиеся. Это «Fictionalizing Howard» Гэри Ромео (об образе Роберта Говарда в художественных фантастических произведениях различных авторов), «A Journey to Cross Plains» Говарда Уолдропа (рассказ о путешествии в родной город Говарда), «Weird Tales and the Great Depression» (исследование на тему того, как Великая Депрессия ударила по журналу «Weird Tales» и благосостоянию его авторов, в том числе нашего героя).

Завершает подборку отличная статья ныне покойного Стива Томпкинса «After Aquilonia and Having Left Lankhmar: Sword & Sorcery Since the 1980s», посвящённая вопросу развития жанра «меч-и-магия» с 80-х годов прошлого века по начало века нынешнего. Так и хочется взять упомянутые в ней книги в полном или почти полном объёме, перевести и издать на русском! Ну, пока даже второй «Говард-бум» нас по большей части минует, так что о какой-то ещё другой героике речи, видимо, и вовсе нет. А жаль...

Амброз Бирс — знаменитый мастер «страшного» рассказа, но его «Словарь Сатаны» — книга, быть может, и не менее известная, чем его малая проза, — открывает читателю новую грань таланта писателя. Сатирика, точно подмечающего неприглядные стороны современной ему реальной действительности. В первую очередь Бирс, конечно, ориентировался на США, но большая часть словарных статей подходит к любой стране света и остаётся злободневной по сию пору. Мало что изменилось с начала XX века. По крайней мере, так называемая «западная цивилизация» осталась такой же, какой её видел лексикограф...

Статьи словаря написаны живым, ярким языком, с такой изобретательностью и проницательностью, что порой диву даёшься: как тонко подмечено! Книга насквозь пропитана иронией, и тут надо отдать Бирсу должное — хотя он высмеивает очень многое, но делает это не зло. В каждой строке чувствуется улыбка автора, а кое-где и откровенный смех, но это ни в коем случае не глупое хихиканье и не злорадный хохот.

Спектр статей весьма широк и касается различных сторон жизни не только США, но и вообще западной цивилизации, даже шире — всего человечества. Которому, кстати говоря, Бирс ставит своеобразный забавный диагноз вовсе не в одноимённой словарной статье и не в статье «Человек». На мой взгляд, вот она — характеристика человека вообще:

«Свинья, сущ. — Животное (Porcus omnivorus), которое сильно напоминает человека своим благородством и хорошим аппетитом, но всё-таки уступает ему, а потому и остаётся свиньёй» (пер. С. Барсова).

В предисловии к полному русскоязычному изданию словаря говорится, что «переводчик хотел бы надеяться, что книга эта не станет вашей настольной. Ему мечтается, что она станет карманной». Вполне возможно, ибо «Словарь Сатаны», несомненно, этого достоин.

Всё, последний штрих к «классической» Саге о Конане. Заключительный роман, написанный Л. С. де Кампом сольно, после которого уже никто из первых, классических продолжателей Говарда уже не разрабатывал тему отважного киммерийца.

Надо сказать, что это лучше, чем роман «Под знаменем Льва», вышедший годом ранее. Хотя Конан и здесь опять же «уже не торт», но по крайней мере, он не бездействует! И сюжет крутится вокруг него, а не толпы друзей и товарищей!

Сюжет «Подземелья смерти» незамысловат: Конана вынуждают бежать, за ним отправляют погоню. Параллельно происходит похищение любимой жены туранского правителя Йилдиза. По ходу пьесы обе сюжетные линии связываются воедино, и отважный киммериец снова доказывает свою героичность, бескомпромиссность и любовь к справедливости и свободе. Ничего нового — но это-то и хорошо! Де Камп неплохо справился с задачей увлечь, развлечь читателя. Впрочем, в умении это делать вряд ли кто ему откажет.

Вместе с тем Конан уже действительно не тот, и в романе почти не ощущается присутствия духа и буквы Говарда. Для кого-то это хорошо, но мне вот больше по душе иные вещи де Кампа о киммерийце, где влияние Мастера чувствуется более отчётливо. А посему роман мне показался довольно крепко сделанным, но лишённым какого-то особого очарования, свойственного как произведениям отца-основателя, так и некоторым другим самого де Кампа.

Так или иначе, финальная точка в «классической» Саге о Конане получилась вполне неплохой.

В конце семидесятых годов вышел последний сборник рассказов о Конане Л. С. де Кампа и Лина Картера (плюс примкнувший к ним Бьёрн Ниберг). Это была книжка «Conan the Swordsman», первая из трёх, завершающих «классическую» Сагу о бессмертном герое. Подборка была неровной, хотя такие вещи как «Легионы смерти» — очень даже неплохие, можно сказать, в лучших традициях.

По сравнению с тем сборником следующая книга, вышедшая из-под пера де Кампа и Картера, совсем уныла. Если в поздних рассказах киммериец уже «не торт», то в романе «Под знаменем Льва» он вообще превращается во второстепенного героя, почти никак не влияющего на развитие сюжета. Мы привыкли к Конану действующему — здесь сталкиваемся с Конаном бездействующим. Это почти как говардовский Соломон Кейн в «Деснице судьбы» или «Грохоте костей» — он просто наблюдает за происходящими событиями. Но то был пуританин, и в историях, что поведал нам Мастер в тех рассказах, от Кейна действительно не требовалось никаких действий — они не ради экшна были написаны. В «Под знаменем Льва» же просто воротит от Конана-предводителя, постоянно находящегося на втором плане. А колдун, фактический правитель Аквилонии? Откуда он взялся, чем владел и почему без борьбы отказался ото всего этого? Почему он не мстил, а просто ушёл? В общем, переборщили соавторы здесь со второй составляющей жанра «меча-и-магии». Да и с первой тоже не всё слава богу: битва идёт за битвой, сюжет претендует на глобальность, на эпичность, а толку-то? Стечение случайностей, игра судьбы, рояли в кустах — и ничего здесь больше нет. Видно, что роман писался ради денег, либо, быть может, по одолжению, по чьей-то просьбе, но явно не от души.

Но де Камп и Картер всё-таки неплохие писатели: читается произведение легко и непринуждённо. И если бы не это, оценка данному опусу могла быть ещё ниже.

История жанра «меч-и-магия» насчитывает как минимум три периода развития. Первый — 1920-1940-е годы (из двадцатых годов — только последние несколько лет, да и к концу сороковых намечается упадок жанра). Это время Роберта Говарда, Кэтрин Мур, Фрица Лейбера... По-моему, с полным на то основанием этот период можно назвать «золотым веком» жанра. Далее выделяются 1950-1970-е годы. Возвращение интереса к творчеству Говарда и — особенно — к Конану, следовательно, целый поток поделок, в которых, честно говоря, мало было достойных вещей. Выделялись, конечно же, Майкл Муркок, писавший почти всегда нестандартную героику, Карл Эдвард Вагнер, Чарльз Сондерс (их циклы о Кейне и Имаро были начаты в семидесятые годы). А среди всего прочего были кучи, кучи мусора и хлама, герои были похожи на Конана если не как две капли воды, то всё равно очень сильно. И тем не менее, по-моему, этот период заслужил звания «серебряного века» жанра. С 1980 года можно отсчитывать новый этап развития «меча-и-магии», когда главным и чуть ли не единственным автором, большую часть творчества которого смело можно отнести к героике, был Дэвид Геммел. Постепенно жанр сливается с другими, растворяется, и вот, сейчас «меча-и-магии» в классическом смысле вообще почти не осталось. Хотя энтузиасты выпускают антологии рассказов героического фэнтези, тем самым возрождая интерес к этой области литературы фэнтези.

Но вернёмся к этапу номер два.

Рассказ Гарднера Фокса «Тень демона» был впервые опубликован в 1976 году, в начале заката второго периода. И, как мне кажется, он отлично иллюстрирует среднестатистическое произведение героического фэнтези тех времён, из категории «чуть выше среднего». Простота, наивность, но вместе с тем написано, в общем-то, неплохо. Отважный варвар, красивая девушка, могучий колдун — что ещё нужно для счастья?

Нилл (на самом деле — Ниалл (Niall), но переводчик посчитала иначе), странствующий воин, продающий свой меч, у Фокса настолько могуч, что переплюнет и знаменитого киммерийца (того Конана, который превратился в стереотип, о Говардовском я даже и не говорю). Когда в замке колдуна Майлока происходит схватка варвара с какими-то воинами, вылезающими из магических шаров (очень оригинальный ход, кстати), автор в красках расписывает нам все достоинства Нилла, рождённого, чтобы «сражаться, убивать, орудовать мечом, словно это — коса самой Смерти». Когда он убивал одного, ему на смену, как водится, вставал другой противник. Но это всё ничего, а вот что было дальше: «Но даже его огромные мускулы устали после трёх с лишним часов битвы». Три часа махалова с врагами, которых что колоти, что не колоти — без разницы: количество их остаётся неизменным... Всё, тушите свет...

Так что рассказ, который начинался, кстати говоря, относительно неплохо, первую часть которого читать было даже интересно, в результате скатывается в банальщину. Не знаю, как там дело обстоит с другими текстами Гарднера Фокса, но именно этот рассказ я бы на месте Лина Картера не взял, наверное, в антологию лучших произведений фэнтези за год.

Вот почти во всём согласен с предыдущим отзывом. Кроме того, что финал подкачал. Да в этой концовке и есть самый смак!

Вообще, я очень люблю рассказы с неожиданным концом. Такие, как этот. Вот так тянется-тянется обычное повествование (впрочем, не совсем обычное: Жан Рэй любит поставить читателя перед каким-то фактом, который разъясняется дальше по тексту, отчего возникает ощущение некоторой бессмысленности — оно сглаживается только позже; этим, кстати говоря, творчество автора мне также очень симпатично), а потом — бабах! — и всё с ног на голову!

В центре сюжета — проходимец, любимый персонаж писателя, и женщина, находящая в этом самом проходимце своё счастье. И всё-то у них хорошо, никаких треволнений, как вдруг — раз! — и всё летит к чёрту. Светлые радостные картины семейной жизни сменяет чёрное-чёрное полотно леденящего ужаса (впрочем, не будем сгущать краски: таким полотно представляется только главному герою, читатель же вместе с писателем чувствуют себя гораздо лучше).

И заключительная часть рассказа вовсе не пришита к основной белыми нитками. Это — наказание за то преступление, что герой совершил при первой встрече с будущей женой. Здесь всё логично и по-рэевски неотвратимо, так же, как по-рэевски неожиданно.

Великолепный рассказ, один из лучших в творческом наследии писателя! Жаль, что он не издавался на русском в более или менее широко доступных изданиях...

Из сборника «Ночь волка» — это лучшее произведение. Мне нравится такой Лейбер, с налётом сюрреализма, когда поначалу читаешь что-то странное и малопонятное, но очень интересное! Постепенно повествование набирает обороты, и текст уже опутывает, захватывает читателя. К финалу почти все точки над «i» расставлены, и остаётся замечательное впечатление от хорошего или даже отличного текста, созданного рукой хорошего писателя. К сожалению, у Лейбера далеко не всегда получалось создавать такие вещи. В некоторых произведениях всё слишком уж запутанно, в такой мешанине так просто и не разберёшься. Благо, «Волчья пара» не относится к произведениям второго типа, в отличие от некоторых других произведений сборника «Ночь волка».

P. S. Складывается ощущение, что Лейбер весьма неровно дышал по отношению к постапокалиптике...

Первый том прочитан. Разнообразный, пёстрый — он меня не разочаровал. Но давайте начнём по порядку...

Первый выпуск. Исток всего мира черепах, начало начал, основа основ. В принципе, он не блещет сюжетом и не так качественно нарисован, как некоторые следующие выпуски. Но он — первый, и именно за это его так любят и ценят фанаты. А ещё — да, за отличную атмосферу! Вот с чего всё начиналось-то! Грязные пустынные улицы, шайки преступников, таинственные ниндзя в ночи... Так и хочется воскликнуть — романтика! Черепахи весьма колоритны, крыса им уступает, но тоже очень радует. Шреддер просто красавец!

Второй выпуск рассказывает совершенно другую историю. В качестве стереотипного безумного учёного (хотя он не безумный в комиксе, а просто авантюрист по натуре) — Бакстер Стокман, изобретатель «маузеров» — роботов для борьбы с крысами. В качестве его жертвы — ассистентка Эйприл О'Нил, которую спасают черепахи. Атмосфера комикса уже не та, что в первом, но для такого сюжета, конечно, её и не требуется. Зато есть тёмная канализация, Эйприл, преследуемая роботами, а также финальная схватка.

Третья часть по сути своей является связующим звеном между первыми выпусками и последующими. Большую часть комикса занимает описание погони, черепахи и Эйприл в фургоне уходят от полиции. Ещё из этого номера становится ясно, что Сплинтер пропал. В следующей истории мы видим Кейси Джонса и его знакомство с Рафаэлем. Чёрт побери, этот чувак действительно чокнутый! Раф, кстати, ему почти под стать, так что драки вышли отличные! В конце концов они помирились, так что Кейси стал одним из ближайших друзей парней в зелёном.

Дальнейшие выпуски разъясняют нам тайну происхождения черепах. Правда, это происходит не сразу, а после их путешествия в отдалённую галактику, на поле боя двух галактических цивилизаций: гуманоидов («федераты») и рептилий (трицератоны). Все они охотятся за роботом Фуджитоидом, в чьём теле оказался разум профессора Ханекатта, изобретателя переместителя материи. Ну, а черепахи помогают профессору не попасть в лапы ни тем, ни другим (не сказать, чтоб с постоянным успехом). Перенеслись сюда они из здания с аббревиатурой «TCRI» на крыше. Затем они туда же и возвращаются, где узнают, что этим зданием владеют инопланетяне (в последующих номерах комикса получившие наименование — утромы), и именно из-за них черепахи и Сплинтер стали мутантами.

Эту невероятную историю разбавляют комиксы о Фуджитоиде (история попадания разума профессора Ханекатта в тело робота; Ханекатт и трицератоны были придуманы Кевином Истменом и Питером Лэрдом ещё до черепах, но раньше не были востребованы), Микеланджело (рождественсике приключения) и Донателло (путешествие в иной мир вместе с художником, владеющим волшебным кристаллом, способным оживлять нарисованное). Следующие два номера рассказывают историю путешествия черепах во времени и спасения чести одного отдельно взятого клана ниндзя. Они никак не связаны с основным сюжетом серии.

Комикс о Леонардо возвращает нас к противостоянию черепах и Шреддера. Оказывается, тот, несмотря на смерть в самом первом выпуске, ещё жив. Я считаю этот номер вообще лучшим из всего первого тома. В нём отлично выдержана атмосфера — с одной стороны, радость предпраздничных приготовлений (дело происходит перед самым Рождеством), с другой стороны, линия Лео, сражающегося с воинами клана Фут на заснеженных улицах. А как это всё нарисовано!

Продолжение истории ожидает нас в следующем выпуске комикса. Дом Эйприл, где живут черепахи и Сплинтер, окружён людьми Шреддера. Лео вернулся домой, но он ранен и не может сражаться. Приходится отступать... Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы не неожиданное появление Кейси Джонса в самом разгаре схватки. Черепахи, Сплинтер, Эйприл и Кейси уезжают в Нортхемптон, где Лео восстанавливается и все переосмысливают пережитое поражение.

И вот — всё, «золотая серия», над которой Истмен и Лэрд работали вместе, заканчивается. Далее дело в свои руки берут другие художники — и постепенно другие сценаристы. О следующих четырёх выпусках, с 12 по 15, в общем-то, мало что можно сказать. Сюжеты становятся всё банальнее, поражающей рисовки тоже нет, так что они и не цепляют... А вот номер 16 меня очень порадовал. В первую очередь сюжетом, конечно. Весьма забавно. Жаль, что две другие истории от Марка Мартина этой первой и в подмётки не годятся.

Далее был умеренно интересный выпуск, после него — умеренно неинтересный. И снова Истмен и Лэрд объединяют усилия, чтобы поведать нам о возвращении черепах в Нью-Йорк. Они вот уже год живут в Нортхемптоне, когда Рафу это чертовски надоедает, и он уходит. Братья отправляются следом за ним, сообща обнаруживают базу клана Фут, Лео убивает Шреддера... И снова отцы-основатели отходят от дел.

Большинство следующих номеров вплоть до 46 не радуют. Тут есть и пародии на черепах, и более серьёзные вещи, которые, однако, не слишком хороши. А есть и парочка великолепных работ!

Это, во-первых, трилогия Рика Вейтча «Река». Неординарный сюжет, философские размышления, обращение к актуальной проблеме и чертовски яркий персонаж Кровопийца (пиявка-мутант)! Очень качественные комиксы! Жаль, что в ещё одной своей работе, уже никак не связанной с «Рекой», Рик Вейтч поведал какую-то весёленькую ерунду...

Во-вторых, приковывают внимание работы Майкла Зулли. Мрачные, неразговорчивые черепахи, которые действительно скорее рептилии, чем гуманоиды; старая мудрая крыса — мастер Сплинтер; могущественный суровый Шреддер... В общем, это надо видеть. Там дело даже не в сюжете, а в первую очередь в персонажах, в атмосфере комикса... Ещё одна отличная работа!

Всё остальное на фоне этих двух гигантов — как-то мелко плавает, да к тому же по большей части весело-разухабисто до того, что тошно становится... Но с номера 46 серия постепенно снова возвращается в первоначально заданное русло. Двухчастная история Майкла Дуни «Маски» довольно интересна и серьёзна. Но и она ещё не есть окончательное возвращение к истокам. Оно начинается с «Оттенков серого». В компании черепах и их друзей назревает раскол, который готовит почву для заключительного триллера «Война в городе». Кейси Джонс случайно убивает подростка, что даёт значительный толчок разобщению. Его оправдывают (он действительно не намеренно это сделал), но этим дело уже не поправишь.

В начале «Войны в городе» из Нортхемптона уезжают все: Эйприл — к своей сестре в Лос-Анджелес, Кейси — следом за ней, черепахи — в Нью-Йорк. Сплинтер ведёт уединённую жизнь в лесу. Вот так и раскрываются их судьбы, у каждого в отдельности. Теперь они не все вместе. И в отличие от других комиксов первого тома, сюжет «Войны в городе» наиболее цельный, прочитав только один выпуск из тринадцати, поймёшь лишь малую толику происходящих событий. Эта эпическая картина достойно завершает первый том приключений черепах. В конце концов все нити опять связываются воедино, история, тянувшаяся с первого номера, заканчивается. И второй том можно начинать с чистого листа.

В целом, первый том очень порадовал именно своим разнообразием. Здесь есть совершенно разные черепахи, от суровых воинов ниндзя до весёлых раздолбаев... Не все они мне понравились, конечно, но оспаривать право на существование каждой версии у меня даже мыслей не возникло. Однако истинные черепахи, которые были показаны в «золотой серии», «Возвращении в Нью-Йорк» и «Войне в городе», мне по душе больше всего. Вот они — настоящие, и никто с ними не сравнится — ни киношные, ни мультяшные, ни из других комиксов.

Я рад, что обратился к истокам...

Томас Оуэн — ученик Жана Рэя, по уверениям некоторых читателей, превзошедший учителя. Пожалуй, об этом говорить я не стану (отмечу только, что меня творчество Жана Рэя больше интересует, оно мне ближе), но то, что рассказы Оуэна менее ироничны и, соотвественно, более «темны» — это совершенно верно. Не все его произведения, которые я читал, одинаково хороши, но попадаются вполне достойные, крепкие и порой действительно жуткие вещи.

Рассказ «Владелец Замка» — как раз из таких. На мой взгляд, это лучшее произведение, что я читал у автора (на данный момент). Жаль, что на русском языке он издавался только в «Студенческом меридиане» и, соответственно, менее известен, чем даже рассказы из сборника «Дагиды».

Это произведение странно, как на него ни посмотри. Подробно рассказывать сюжет — в данном случае дело неблагодарное, ибо вовсе не этим сильно повествование. Главное здесь — образ Владельца Замка на фоне замечательно созданной атмосферы. Пережидавшим ненастную ночь в небольшой комнате убогого домика довелось встретиться с человеком крайне странным. Поначалу он играл на флейте в рёве бури, потом оказался в одном помещении с ними, наделал шуму, как следует напугав наших путников, и исчез. Всё. Больше ничего нет. Да больше ничего и не надо!

Томас Оуэн воздерживается от каких-либо объяснений и лишних штрихов к образу Владельца Замка, намёков на его природу и причины его поступков. Вот вам ситуация — вот так её пережили герои — вот так всё закончилось, и стороны конфликта расстались почти полюбовно, безо всяких друг к другу претензий. Крепко сработанная гнетущая, таинственная атмосфера — в наличии. Хорошо выписанный образ загадочного, непостижимого Владельца Замка — на месте. Что ещё требуется для подобного рассказа? Мне представляется, что здесь всё на своём месте и происходит в нужное время. Ни убавить, ни прибавить...

Браво, автор!

«Вы держите в руках уникальный сборник, представляющий все грани жанра «меча и магии» — заявляет издательская аннотация. Что ж, давайте посмотрим, насколько это соответствует действительности.

Прежде всего следует отметить, что это первая за долгое время подборка героического фэнтези на русском языке. Из прежних изданий вспоминаются только некоторые «азбучные» тома из серии «Сага о бессмертных героях», где публиковались прежде всего подражатели и продолжатели Роберта Говарда. Собственно, если составить список авторов и произведений, что были опубликованы в рамках той серии, да прибавить к ним ещё кое-что (и «техасского мечтателя», конечно, тоже), а кое-что убрать — и получится тот самый классический набор, задающий вектор развития всему жанру в целом, на мой взгляд. Время не стоит на месте, и миновало уже более 80 лет с тех пор, как Говард опубликовал первый рассказ в жанре, позже названном «меч и магия», — так что ориентиры сместились, границы расплылись и, по всей видимости, само понимание жанра изменилось.

«Меч и магия» — название говорит само за себя. Поединки, приправленные колдовством», — утверждают составители во вступительном слове. И в соответствии с этой сентенцией подбирают для антологии всё, где есть: а). мечи, б). магия, в). какое бы то ни было взаимодействие первого со вторым. На мой взгляд, это сильно упрощённое понимание жанра. Для хорошего рассказа «меча и магии» этого явно недостаточно. Здесь нужна какая-то особенная атмосфера, постоянное действие и напряжение. (Отмечу также, что зачастую в лучших образцах жанра присутствуют элементы хоррора.) Увы, далеко не все рассказы данной подборки могут похвастать полным набором этих качеств.

Книга начинается с Эриксона и Кука. Второй мне совсем ни под каким соусом не нравится, хотя именно повесть «Стремнина Эльба» получше, чем роман «Чёрный отряд» хотя бы из-за объёма. Но вот впервые читанный Эриксон разочаровал сильно... Такая банальщина, такая скукотища! Далее — Джин Вулф, рассказ «Кровавый спорт», который ничем не заинтересовал и не запомнился. «Поющее копьё» Джеймса Энджа, автора, в принципе любимого ценителями жанра, порадовало почти исключительно тем, что это первое в антологии произведение, которое я с уверенностью записал в представители «меча и магии». Но сама по себе история не слишком увлекательна... В отличие от рассказа Кэролайн Черри «Волшебник Висцезана». Вот действительно стоящее произведение, пожалуй, лучшее в подборке!

Далее проскочил рассказик «Полная рабочая неделя» К. Дж. Паркера, который вообще непонятно как здесь оказался; за ним — три заслуживающие внимания вещицы: «Подходящий подарок для куклы-колдуна» Гарта Никса, «Красные жемчужины» Майкла Муркока и «Дэл Бэмор становится богом» Тима Леббона (третье мне понравилось меньше двух предыдущих). Произведения, конечно, интересные, но, как водится, не без огрехов... (Во вступительном слове к повести об Элрике составители хвастливо заявляют: «Поскольку влияние Муркока на жанр «меча и магии» колоссально, ни одна антология этого жанра не может считаться полной без его участия». А что, они считают свою подборку полной без Говарда? без Лейбера? Хе-хе...)

Отписка Силверберга — а иначе как отпиской я его рассказ «Тёмные времена на Полуночном рынке» назвать не могу — мало впечатлила; совсем не заинтересовала история Грегори Киза под названием «Неосквернённый»... Относительно неплохое произведение Майкла Ши «Руб, мастер-колорист» для меня было первым знакомством с миром Джека Вэнса. Рассказ не привёл в восторг — крепкий середнячок, пожалуй, но не более. «В книгохранилище» Скотта Линча произвело несколько странное впечатление. Интересная история, которая захватывает не с первых страниц, а долго «раскочегаривается», но к жанру «меча и магии» по большому счёту отношения не имеет...

А затем последовало ещё одно весьма неплохое произведение, из-под пера Танит Ли. К сожалению, на этом приятные сюрпризы закончились, и уже следующий рассказ — «Дочь морского тролля» Кейтлин Кирнан — порадовал меньше. А завершилась антология почти так же, как и началась: рассказы Уиллингхэма и Аберкромби совершенно не впечатлили. Последняя вещь «Дурацкое задание» так и вовсе вызвала в качестве ассоциации именно то слово, что так щедро разбросано по репликам персонажей.

Так, и что же имеем в итоге? Посредственную подборку, мало того что содержащую небольшое количество действительно интересных произведений, так ещё и не соответствующую заявленному жанру. Составители так подробно распинались во вступлении о происхождении и развитии жанра (не слишком подробно, однако, — не упомянуты вагнеровский Кейн, например, и герои Геммела), а на деле создали антологию «мечей и магии» в самом буквальном смысле этого словосочетания. Вот вам мечи, а вот магия, и будьте довольны.

Нет уж, лучше почитать подборки Джейсона М. Уолтца или грядущую «The Sword & Sorcery Anthology» Дэвида Хартвелла и Джекоба Уэйсмана.

Жан Рэй ворвался в число моих любимых авторов уже давно. Несмотря на то, что его рассказы я воспринимаю по-разному (от «великолепно!» до «очень так себе»), они всегда необычны и интересны. Этим и привлекают к себе внимание.

Очень жаль, что на русском эти рассказы издавались мало и вразнобой, а не в составе сборников. Тем не менее, у нас есть возможность хоть как-то представить себе содержание некоторых подборок. Сборник «Последние сказки Кентербери», как мне кажется, — одна из самых интересных книг автора. Это не только поклон Чосеру. Я думаю, что повествование здесь ведётся от лица нескольких персонажей, которые, по-видимому, собрались вместе и решили поразвлечь себя страшными историями. В общем, всё как в старых «готических» повестях и рассказах. Но содержание рассказываемых историй уже далеко не «готическое».

Именно поэтому очень жаль, что «Последние сказки Кентербери» не переводились полностью и не издавались отдельным сборником. Они, как и книга «Чёрные сказки про гольф» (и даже в большей степени!), должны читаться все вместе и в том порядке, который предложил сам автор (порядок рассказов в первом издании, кстати, отличался от их порядка в последующих).

Рассказ Фальстафа не содержит элементов фантастики или мистики как таковых, но само это повествование есть гротеск. Жан Рэй иронично и как бы между делом выписывает образы главных героев — безразличных эгоистов и хладнокровных убийц — и их деяния. Где-то в этом он схож с другим моим любимым автором — Г. Г. Эверсом, но по большей-то части бельгийский писатель оригинален. Пожалуй, никто иной не мог так иронично описывать ужас — будь то мистика, фантастика, либо, как в данном случае, реалистическое (по крайней мере, с точки зрения фабулы) повествование.

Ещё в данном произведении прослеживается характерная черта почти всего творчества Жана Рэя, с которым я имел удовольствие познакомиться. Это язык повествования, особенности построения сюжета. Автор разбивает свои рассказы на части, и каждая новая бросает читателя в пучину действия, либо разливается описанием, либо таранит размышлениями отвлечённого характера. Причём часто следующая часть имеет малую связь с предыдущей, да и связь эта становится ясной далеко не сразу. Когда читаешь, хочется вернуться назад по тексту и ещё раз получше уяснить то, что было там, для осознания того, что будет позже. Но всё-таки автор в конце концов сводит всё вместе, так что сюжет или хотя бы идея рассказа выкристаллизовывается.

Вот почему мне так интересно творчество Жана Рэя и рассказ «Фальстаф вспоминает» в том числе.

Напомнило «Показания Оли Н.», но, в отличие от произведения Булычёва, данное творение Корнблата (автора, который мне интересен и который действительно умеет рассказывать истории) не увлекает. Как-то здесь вяло развивается сюжет, событийная канва бедновата... Но тем не менее финал рассказа действительно порадовал. К сожалению, одна лишь концовка не смогла вывести произведение на какой-то такой уровень, когда от чтения получаешь большое удовольствие. Но, с другой стороны, не будь такого финала, моя оценка могла бы быть еще ниже...

В отличие от Эверса, я мало литературы читал об Эдгаре Аллане По. Можно сказать, вообще ничего. Тем интереснее было ознакомиться с этим произведением...

Автор мало говорит о жизни художника, как он называет По. Всего несколько строк, почерпнутых из трудов, созданных еще до него, — и все. Биография ему не так уж и важна. Он ведь берет в фокус не человека как такового, а рассматривает литературный феномен По. Прежде всего он видит в нем писателя, поэта, художника — в самом широком смысле этого слова.

И что же автор находит в результате своих размышлений? (Точнее сказать, он вывод дает читателю почти сразу — а уже потом выстраивает цепочку мыслей, что привела к такому утверждению.)

Биографы По спорят: пил он или не пил? И с какой регулярностью и интенсивностью потреблял? И если дело совсем худо, то мы, пожалуй, будем поглядывать на него вовсе не восхищенно, но этак снисходительно: пил, мол, и пил, но при этом писал чего-то, да вроде бы и не отвратно! Так что сделаем уж ему поблажку...

Ганс Гейнц Эверс стоит на принципиально иных позициях и не согласен с такой постановкой вопроса. Да, пил! Но разве в этом дело? То есть, разве этот вопрос соприкасается с общественным осуждением? Ведь По пил, чтобы творить! Это же не веселая разудалая пьянка, а тяжелая работа! Именно поэтому ему удалось создать так много шедевров, и в прозе, и в поэзии.

Ну, вот, кратко суть эссе обрисовал, теперь перейдем от содержания к форме.

Эверс великолепен, как всегда, впрочем! Размышления о художнике По то и дело сменяются картинами Альгамбры, где в момент написания и находился автор. Прекрасный мир — буйство природы, наводящее на мысли об арабских поэтах, следовательно, об арабских сказках, следовательно, о грезах и снах. Вообще, сон — образ, проходящий красной нитью сквозь весь текст и выражающий его главную идею. Появившись еще в посвящении, это слово упрямо повторяется до самого конца. И весь текст стелется мягко, непринужденно, умиротворенно — как приятный сон...

Всегда приятно узнавать что-то хорошее об интересующем тебя человеке, верно ведь? Из этого произведения я вынес знание, что Эверс был начитан и неплохо знал как литературу прошлого (XIX) века, так и, вероятно, современную... Вопрос о его любви к поэзии, если и возникал, то по прочтении этого эссе отпал сам собой. С некоторой грустью думаю, что некоторых имен, что были упомянуты Эверсом, я даже и не слышал...

Так что эссе — великолепно! Оно не полностью посвящено По, а захватывает еще много вопросов искусства. И Эверс открывается с новой стороны. Хоть он сам и советует читателю не знакомиться с книгами, посвященными его (читателя) любимым художникам, чтобы не быть разочарованным, но я не думаю, что данное произведение способно разочаровать (по-)читателей По!

С творчеством Аскольда Якубовского я знаком довольно мало, к сожалению (надеюсь, в будущем положение изменится). Но и то, что я у него прочитал уже сейчас, к этому моменту, мне нравится.

Повесть «Черная Фиола» — весьма интересное произведение. Поначалу я мало, очень мало понимал в переплетении воспоминаний героя, его видений наяву... Сложно выявить — воспринимаемое сознанием Жогина — это не связанный с действительностью бред или отражение объективной реальности? Еще больше запутывают его воспоминания, которые вводятся в текст безо всякой подготовки. Глава следует за главой, а лишь примерно ко второй трети повести начинаешь разбираться, что здесь, где и почему... Это мне не то чтобы сильно понравилось, но удивило.

В принципе, основная нить — это путешествие Жогина. И тут встает вопрос: а было ли оно, собственно? Не порождение ли это помутившегося рассудка? Не грезил ли главный герой наяву и вместо того, чтобы отправиться подальше от Земли, не лежал ли он все это время на той самой земле, погруженный в сюрреалистические видения?

Эта сюжетная линия щедро разбавлена самыми разными воспоминаниями Жогина: начиная с детства, заканчивая событиями в сибирской тайге, где работал герой. Причем воспоминания эти не следуют один за другим в строгой хронологической последовательности — они бессистемно перемешаны (а бессистемно ли?). Глубокий отпечаток в памяти и в душе Жогина оставил его отец, которого тот одновременно ненавидит и любит. Хотя, даже себе герой не отваживается признаться в последнем. Пожалуй, можно сказать, что отец — центр всех воспоминаний, вокруг которого кружатся они, как планеты вокруг Солнца... Мысли, идеи Жогина, его поступки, его характер... Да вообще, вся его жизнь — во многом отцовское наследие.

Вот и выходит, что главная сюжетная линия повести — путешествие Жогина в глубины космоса, а главный образ — его отец. Все это играет на главную идею произведения: одиночество. Всепоглощающее, всепроникающее, бесконечное... Из него произрастает невозможность найти своего места в этом мире... И как выясняется — не только в этом...

Открыв для себя однажды творчество Жана Рэя, я... был заинтересован. Да, именно так. Потому что сказать, что меня поразили и чрезвычайно удивили его тексты, я не могу. Но — обратили на себя внимание, достаточное для того, чтобы я побегал за ними по интернету...

Так что от статьи о бельгийском писателе, мастере не только ужасов, но и черного юмора, иронии, умельце рассказывать истории с непредсказуемым финалом я ждал чего-то нового, и желательно побольше, побольше... Ну, поскольку я пока романы Рэя не читал, то информация о них и оказалась для меня новой. И из краткой биографии кое-что. А вот материала о произведениях писателя, к сожалению, мало. Упор сделан на сборник рассказов «Черные сказки про гольф» и два романа, что переводились на русский язык: «Мальпертюи» и «Город великого страха». Собственно, все вышеуказанное вошло в один сборник («Город великого страха», изд. «Титул», 1992); более того, в обзор не попал ни один рассказ Рэя, который не печатался бы в этой книге! А. Вильгоцкий не захотел или не смог дать обзор более широкий — не рассмотрел даже наиболее известные новеллы бельгийца, как-то: «Великий ноктюрн», «Кладбище Марливек», «Майенская псалтирь», «Переулок святой Берегонны», «Рука Геца фон Берлихингена»... Автор статьи не упомянул и о сюрреализме, который присущ многим произведениям Рэя: мы видим это в том же «Кладбище Марливек», или рассказах «Солянка», «История про вюлка»...

Тем не менее, для первоначального знакомства с Жаном Рэем и его творчеством статья — в самый раз, она способна заинтересовать. А дальше уж читателю решать, стоит ли самому открыть для себя хоть малую часть наследия талантливого бельгийского писателя...

____________________

Позднейшее добавление.

Выяснилось, что изложенная автором статьи биография Жана Рэя есть сочиненная писателем автобиография, безоговорочно доверять которой, конечно, нельзя.

Это произведение Лейбера — пожалуй, самое необычное, что я у него читал на данный момент, а читал-то еще маловато... Одно уже знаю наверняка: Лейбер — замечательный автор, я буду с его творчеством знакомиться и дальше!..

Полусюрреалистические картины, которые автор рисует в первой части произведения, удивили, конечно, и заинтриговали. Главный герой сразу вызвал неослабевающий интерес и сочувствие. Мир, который читатель видит через восприятие Лопуха, — очаровывает; ну, а концовка (для меня оказавшаяся непредвиденной) — все или почти все расставляет по полочкам. Однако же хорошо, что какая-то часть тайн осталась таковыми...

Так что произведение — великолепное! И лучше с ним знакомиться, не заглядывая в классификатор, не читая никаких аннотаций и отзывов (кроме, разве что, этого)...

Наверное, сначала стоит сказать, что вообще-то творчество Леонида Андреева не вызывает у меня восторга. Все, что ни читал до этой повести, оказывалось хорошо написанной литературой, но не в моем вкусе. Читал-то я не то чтобы много, но достаточно, чтобы осознать, что к творчеству автора стоит подходить осторожно.

С повестью же «Красный смех» я решил познакомиться, потому что это — один из столпов отечественной литературы ужасов, как мне удалось выяснить. Это произведение — единственное из русской литературы, что выдает поиск по жанру на фантлабе в первой пятидесятке лучших из лучших (кроме разве что «Семьи вурдалака» А. К. Толстого, ну, и «Дикой охоты короля Стаха» В. Короткевича).

Довольно сложно передать те мысли и чувства, которые вызвала к жизни эта повесть. Но некоторые ощущения были очень сильны. Поэтому-то они и сохранились по прошествии времени (повесть я читал не только что).

Во-первых, это чувство отвращения к войне — к этому автор стремился и блестяще справился с задачей! — а во-вторых, ощущение страха вперемешку с восторгом от замечательной прозы! Это сюрреалистическое повествование, которое ведут два рассказчика, настолько ярко, насыщенно, что некоторые картины до сих пор так и стоят перед глазами! Принимали или не принимали люди участие в военных действиях — ко всем является Красный смех, никого он не минует. Этот образ вобрал в себя все, во имя противления чему и было написано данное произведение. Красный смех — все то, с чем приходится столкнуться в эти ужасные дни людям. И не каждый выдерживает это противостояние...

Сейчас вот любят иногда поговорить о судьбах русского хоррора, о том, существовал ли он когда-либо вообще... А он был! И лучшие его образцы, по-моему, созданы как раз в конце XIX — начале XX вв. И это по большому счету были все же наши, оригинальные вещи, не копирующие слепо иноземные образцы. И вот — одно из подтверждений этой мысли.

Но, безусловно, «Красный смех» — это не только и не столько русская литература ужасов. Это просто Русская Литература.

Как там было? «Я писал великое, я писал бессмертное — цветы и песни. Цветы и песни...»

Мне кажется, цикл об Айхаи у Смита — лучший. Не спорю, некоторые вещи в других циклах (и особенно — «географических») весьма достойные! Но только дело как раз в том, что отдельные произведения, а не цикл разом. Айхаи же — другое дело (и тут мы забудем о «Посланце с Марса», так как к «айхайским» произведениям он не имеет никакого отношения). Еще один замечательный цикл автора, могущий потягаться с данным, — Му/Лемурия. Ну, по крайней мере, о рассказах я могу так сказать (так как стихов пока не читал).

А вот что мне больше всего нравится из «айхайских» рассказов — так это «Обитатель бездны»! И объясню, почему.

Широкой общественностью лучшей вещью в цикле считаются «Склепы Йох-Вомбиса», пожалуй, по праву. Я готов с этим согласиться. Но мои личные предпочтения играют здесь свою роль.

Рассказ «Обитатель бездны», кроме всего прочего, великолепно обыгрывает тему «маленьких людей» в литературе ужасов. А поскольку произведения подобной тематики я очень люблю, то и первенство отдаю этому творению Кларка Эштона. К тому же, читал я когда-то эту вещь первой из цикла и сильно впечатлился заключительной сценой, когда обитатель бездны выполз навстречу землянам.

Страх и ужас, кошмар марсианских глубин!

Долго искал этот рассказ... Хорошо, что хоть в аудиоверсии он нашелся!

Отличный детектив! До этого все, что ни читал у Роберта Артура, было либо некоей волшебной историей — о всяческих чудесах, либо триллером — пусть даже и мистическим. И «чудесные» произведения, и рассказы-триллеры в большинстве своем очень хороши! А теперь вот выяснилось, что и добротный классический детектив этому автору по зубам! Ай да молодец!..

Что интересно, в данном произведении так уж совсем без мистики не обошлось. Какой-то стеклянный мост, какая-то летающая тарелка... Это мне очень понравилось, это меня заинтриговало!.. В том числе и за такой поворот большое спасибо Роберту Артуру!

Побольше бы, побольше нам его рассказов, да только кто бы их собрался издавать?..

Пожалел времени, потраченного на этот роман. Такая маловразумительная тягомотина, что я сейчас, по прошествии некоторого времени после чтения, уже не могу вспомнить, о чем читал. Вспоминаются только отдельные моменты, да и они-то покрыты туманом...

Вообще же, мне кажется, что автор изначально создал эту вещь менее объемной. Скажем, повестью. Но, когда пришло время публикации, он добавил «воды» — и все, творение Андрея Фролова тут же «скатилось» вниз по наклонной (это если мы предположим, что изначальная версия была более вразумительной). Но может быть, что это и есть первозданный вид произведения. В таком случае дело обстоит еще печальнее...

Вот вроде бы во время чтения не обнаруживалось ничего отталкивающего, ничего, что заставило бы тут же закрыть книгу и убрать с глаз долой. Но после каждой главы — пустота. Ничего не остается. Не возникает интереса: сюжет не захватывает, как и идеи. Я дочитывал только из упрямства.

Понятно, что в конце концов остался лишь негатив от произведения, не дающего ничего ни уму, ни сердцу. Отсюда — такая оценка.

Прочитал рассказ. Понял, что он имеет нечто общее с самым известным романом Блоха. Но не знал, когда рассказ был написан. Теперь понятно, что эта вещь явилась предвестником отличного триллера, своеобразной подготовкой к нему.

Ближе к концу произведения я догадался, чем все закончится, в то время как пока читал основную часть, даже мысли не допустил о том, во что все в конце концов вылилось. Роберт Блох — молодец!

Замечательный рассказ! Я был просто поражен фантазией автора!.. Придумать такой мир, с эдакими формами жизни!.. Ну просто отлично!

Да и описания на высоте: меня охватывало отвращение от всех этих деревьев Джека Кетча, от «живого теста», от везде и всюду прорастающих — буквально за секунду! — грибов!.. Бррр!..

А вот сюжетец не так хорош — довольно прост и незатейлив, — но его Вейнбауму прощаю.

Ай-ай-ай, Леонид Алехин, как нехорошо! Неизвестно еще, что с «Ночными историями» (мне, во всяком случае, хотелось бы видеть еще рассказы из этого цикла), а тут — такая вещь!.. Торопливыми мазками описан новый мир, и уже как-то настраиваешься на какое-то продолжение, на более полное погружение в эту иную реальность! Но автор, особо не растекаясь мыслию по древу, закруглился и — все! Вот эта неполнота, эта недосказанность и огорчает, и интригует одновременно. Думаю, автор может написать что-то еще — возможно, произведение крупной формы — по этому миру.

Как бы то ни было, а сам текст, как всегда у Алехина, хорош. События данного рассказа развиваются не так быстро, как это часто бывает в произведениях писателя, но зато какие описания! Со страниц так и веет дождем и морем и светлой грустью... «Прощай. Помни»...

Такого Алехина я еще не читал, и он мне по нраву!..

Во время прочтения я мысленно взывал к автору: «Только бы не потерять этой замечательной, тягучей, всеохватывающей атмосферы!» И, надо отдать должное, он сумел ее сохранить до конца.

Рассказ очень хороший! Мистическая тайна заинтересовала меня начиная с первого появления в тексте «соломенного человечка», и с тех пор уж не отпускала. Местами повествование показалось затянутым, но на общем впечатлении от произведения это почти не отразилось.

Вот что не слишком понравилось — это концовка. Я ожидал чего-то другого, более... так скажем, таинственного... Но автор решил по-другому, и, хотя его выход немного разочаровал, все равно данным рассказом я был приятно удивлен! (Чего не скажешь о повести Андрея Фролова, вошедшей в ту же антологию...)

С первых же строчек ясно: продолжается повествование, начатое в предыдущем романе. Возможно даже предположить, что Геммел писал одно произведение, а потом передумал и добавил после очередной главы эпилог, а следующей главой открыл новый роман.

Кроме самого начала, связывающего две части истории Шэнноу, в данном романе мало напоминаний о прежних событиях. Чем отличается это повествование, так тем, что здесь фэнтези перемешивается с фантастикой. В первом романе тоже такое было, но в меньшей степени. Здесь — много иных времен, иных миров, отчего страдает героико-фэнтезийная составляющая.

Но это же Геммел! Поэтому та самая составляющая все равно играет важную роль. А фантастика является приятным дополнением, хоть и выходящим на первый план (особенно на последних страницах). Но главное, что этот фантастический элемент не чужероден — он органично вплетается в повествование.

Антология в двух томах «Русская готическая проза» дает хорошее представление о развитии готического рассказа в течение почти ста лет (представлены произведения, впервые опубликованные в период 1828-1927 гг.), и это довольно неплохая, толковая подборка. Среди авторов — те, кого смело можно назвать классиками русской литературы (Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Тургенев, Куприн), те, кого можно назвать классиками мистики и фантастики (Одоевский, Грин), а также другие авторы, хотя бы любителям русской готики — известные. Представление в антологии творчества менее известных писателей, по всей видимости, не входило в задачи составителя.

Что касается деления на две части, то, по-моему, первый том выигрывает отдельными произведениями, а второй — подборками рассказов писателей (особенно выделяются повести и рассказы А. К. Толстого и И. Тургенева). Но и остальные произведения, собранные в антологии, вовсе не плохи. Любое из них не ниже среднего уровня.

А вот что ниже среднего — так это сами тексты, такие, какими они были запечатлены в этих книгах. «Благодаря» работе (или благодаря «работе») корректора и редактора они изобилуют пунктуационными и орфографическими ошибками. Причем настолько, что глаз спотыкается чуть ли не через строчку! Поэтому читается довольно тяжело (особенно некоторые вещи, где ошибка на ошибке едет и ошибкою погоняет), из-за чего страдает скорость восприятия текста.

Сборников рассказов у Ганса Гейнца Эверса девять, но лишь два заслужили звание «золотых». Вышли они друг за другом с разницей в год, содержат в общей сложности восемнадцать произведений, каждое из которых не то что плохим, а даже весьма средним назвать язык не поворачивается! Так получилось, что в сознании читателя эти сборники идут рука об руку. Да это и неудивительно: опубликованы в одном и том же издательстве, даже с одинаковыми подзаголовками: «Seltsame Geschichten» («Странные истории»). Жаль, что другие собрания рассказов автора российскому читателю почти неизвестны...

Во второй сборник вошли семь рассказов, каждый из которых соответствует заглавию книги — «Одержимые». Одержимость героев рассказов вызвана различными причинами и проявляется в различной степени: у кого-то сильнее, у кого-то слабее. Эти истории повествуют о взаимоотношениях людей различных рас («Синие индейцы» и «Шкатулка для игральных марок»), о печальной участи поэта в Древней Греции («Дельфы»), о раздвоении личности («Смерть барона фон Фридель»)... Знаменитый рассказ «Паук», обыгрывающий сюжет предшественников (Эркман-Шатриан, «Невидимое око, или Гостиница трех повешенных»), вышел в свет в этом сборнике.

У Эверса особый талант. Удивительно, как интересно, захватывающе и немного небрежно, отстраненно он умеет описывать мистические ужасы и кошмары обыденной жизни. В двух «золотых» сборниках собраны действительно лучшие его рассказы, подтверждающие эту мысль. Пожалуй, это квинтэссенция творчества немецкого мастера!

Сборников рассказов у Ганса Гейнца Эверса девять, но лишь два заслужили звание «золотых». Вышли они друг за другом с разницей в год, содержат в общей сложности восемнадцать произведений, каждое из которых не то что плохим, а даже весьма средним назвать язык не поворачивается! Так получилось, что в сознании читателя эти сборники идут рука об руку. Да это и неудивительно: опубликованы в одном и том же издательстве, даже с одинаковыми подзаголовками: «Seltsame Geschichten» («Странные истории»). Жаль, что другие собрания рассказов автора российскому читателю почти неизвестны...

Название первого из сборников — «Ужасы» — красноречиво говорит само за себя. Здесь представлены ужасы на любой вкус. Среди одиннадцати произведений есть, наверное, самый жуткий, шокирующий рассказ Эверса — история о любителе состязаний «Соус из томатов» padro («Соус из томатов»); есть история об удивительных отвратительных картинах, которые были написаны не менее удивительными отвратительными красками («Сердца королей»); имеется коротенький рассказ о девочке, восхищавшейся на Гаити «дивными чудовищами» («В стране фей»)... Есть в сборнике и мистические рассказы: о превращении человека в дерево («Из дневника померанцевого дерева») или об ожившем трупе («Мертвый еврей»).

У Эверса особый талант. Удивительно, как интересно, захватывающе и немного небрежно, отстраненно он умеет описывать мистические ужасы и кошмары обыденной жизни. В двух «золотых» сборниках собраны действительно лучшие его рассказы, подтверждающие эту мысль. Пожалуй, это квинтэссенция творчества немецкого мастера!

Знаете, есть такие произведения, которые вроде бы и содержат в себе фантастические элементы, но читаются как реалистические. С этим романом, по-моему, так и вышло. Превращение женщины в мужчину, как явствует из названия, действительно присутствует. И в те времена это, конечно, была фантастика! Но операция, которую пережила Эндри Войланд, — далеко не самое главное в этом произведении.

В первую очередь это роман об одиночестве, об одиноких людях. На последних страницах все расписано. Одинок здесь всякий, и — вот что действительно плохо! — каждому в одиночестве и пребывать до конца своих дней! А из чего произрастает одиночество? У нескольких персонажей — из любви; роман повествует также и об этом чувстве. В том числе и о нетрадиционной любви...

Если окинуть беглым взглядом сюжет произведения, то можно прийти к выводу, что все здесь перевернуто с ног на голову — сплошные несчастные люди, что-то делают, к чему-то стремятся, но никак не могут достичь, не могут осуществить свои желания. А ведь на самом деле все как в жизни, все как всегда... Печально, конечно, но что тут поделаешь?..

Соглашусь с предыдущим отзывом: произведение неплохое, но с него начинать знакомство с Эверсом не стоит. Это не для неофитов, а скорее для уже очарованных его прозой.

А ведь в конечном счете ответ пришел благодаря случайности... Благодаря единственному слову, брошенному Карсоном просто так, можно сказать, от скуки... Ну, и благодаря черной злобе пришельца тоже, который, сделав такое с маленьким безобидным существом, уже был обречен...

Хороший рассказ, но не самый впечатляющий из тех, что я читал у Брауна. Надо будет продолжить знакомство с творчеством автора...

История в духе «little people».

Я очень люблю подобные вещи, развивающие тему «маленьких людей». Но далеко не все авторы могут написать рассказ о подземных ужасах такого типа хорошо. У Вагнера это получилось.

Вот они — таинственные обитатели недр земных, вот контакт с ними обычных людей, и вот к чему этот контакт приводит. Для кого-то встреча закончилась плачевно, а кто-то открыл для себя новый мир.

Читая подобные вещи, не могу не вспоминать некоторые рассказы Роберта Говарда. В данном случае возникли ассоциации с «Червями земли». «Маленькие люди» есть и там, но они для главного героя — Брана Мак Морна — олицетворяют зло, хотя он и пользуется их услугами. Здесь все иначе. Но герой данного произведения — Брендон — походит на вождя пиктов Брана: он ведь тоже становится предводителем, не похожим на своих сородичей. И его народ тоже движется к гибели, к полному исчезновению и забвению.

О да, «Патрон 22 Свифт» — еще один отличный рассказ маэстро Вагнера!

Не знаю, чем руководствовался Стивен Джонс, отобрав для антологии «Монстры» данный рассказ Говарда, но это точно не лучший выбор. Есть у автора рассказы о монстрах поинтереснее. Например, «Долина сгинувших» — тоже вестерн, между прочим, — или «Живущие под усыпальницами» — о подземных ужасах... Да даже «Живущие на черном побережье» — интересная вещица о крабовидных монстрах...

Но — что есть, то есть. И надо сказать, рассказ не так уж плох.

Это был первый опыт Говарда в создании «регионального хоррора». Цикл «страшных» рассказов «Сверхъестественный юго-запад» — один из самых неровных в творчестве писателя. Не сказать, что каждый новый текст был лучше предыдущего, и, конечно, до уровня «Голубей ада» ни одно произведение цикла не дотягивает.

Но «Ужас из кургана» — хоть и был первым блином — вышел не комом. История увлекательная и, как верно заметил в предисловии к антологии Стивен Джонс, не вызывающая привычных ассоциаций с произведениями о нежити. Тем и интересна, потому и запоминается!

Замечательный юмористический рассказ! Это мое первое знакомство с творчеством автора, и оно весьма порадовало! К тому же, выяснилось, что есть у Слизара и другие рассказы о Руби Мартинсоне. Один из них также переводился на русский язык!

А вместо того, чтобы мне в отзыве говорить о данном произведении, пусть оно само немного расскажет о себе!

«Все самое худшее, все беды были результатом нелепейших преступлений, которые совершал Руби Мартинсон, Самый Великий, но Невезучий Преступник в мире».

«Письмо Руби было еще в сумке; сейчас оно уже уютно покоилось в ящике Дороти, для которого оно собственно и предназначалось. <...> Моей первой мыслью было пойти в порт и посмотреть, какие корабли уходят как можно дальше».

«Мне ничего не оставалось, как пойти за ними. В таких случаях мне хотелось бы: а) обладать такой же силой воображения, как у Руби; б) не знать его вообще».

Пока не очень понятно, да? Но если вы заинтересовались, то тем более стоит почитать этот рассказ! Жаль, что трудно его найти...

Обожаю тему «маленьких людей» («little people») в литературе ужасов. Это рассказы о затерянных расах (возможно, деградировавших), чаще всего скрывающихся от внешнего мира под землей. Одним из первых произведений на эту тему можно назвать известный рассказ Артура Мэйчена «Сияющая пирамида», из которого черпали вдохновение неразлучная пара Говард-Лавкрафт. Именно новеллы Роберта Говарда заставили меня полюбить эту тему; у него немало таких произведений: «Черви Земли», «Живущие под усыпальницами», «Долина сгинувших», «Люди тьмы» и другие. Но и у Лавкрафта кое-что есть (тот же «Безымянный город», например).

И вот — «Затаившийся Страх». Прочитал я этот рассказ благодаря рекомендации Ригеля Четырнадцатого, за что ему большое спасибо!..

Главный герой ведет расследование: он желает найти некий Затаившийся Страх, повергающий в ужас поселян вокруг горы Темпест-Маунтин. На вершине стоит особняк Мартенсов, давно уже необитаемый, о котором даже ходят жуткие легенды. Здесь часты грозы, во время которых и происходят ужасные события с участием Затаившегося Страха...

Вроде ничего специфического, я даже сначала засомневался, зачем мне был рекомендован этот рассказ? Что же такое есть в этом произведении, что позволяет его отнести к теме «little people»? И ответ на этот вопрос был найден только в самом финале. Хоть и косвенно, но произведение, действительно, развивает тему «little people». Это мне понравилось в данном тексте.

К сожалению — это, пожалуй, и все, что приглянулось. Лавкрафт, конечно, остается Лавкрафтом и пытается нагнать ужаса характерным для него способом, но как-то не впечатляет — увы... Есть у него вещи гораздо более жуткие.

Статья довольно неплохая, и действительно соответствует своему названию — «Краткая биография Роберта И. Говарда». Все четко и ясно; повествование последовательное; со вступлением и заключением — как подобает. Но чрезмерная отстраненность автора, как мне показалось, сыграла плохую роль. Слишком уж сухой получился рассказ, автору бы получше составить текст, побольше вложиться в него! Хотя, с другой стороны, перед Расти Бёрком, судя по названию, не стояло такой задачи. Только факты. Один раз, правда, высказывается собственное мнение автора по спорному вопросу, но это и все. Ну, что ж, и так неплохо! После этой статьи Роберт Говард становится ближе и понятнее как человек, а вместе с тем — и как писатель.

Ни один рассказ Чехова я не знаю настолько хорошо, как этот. К данному произведению я обращался далеко не один раз в течение нескольких лет! А все потому, что тема моего диплома непосредственно касалась рассказа «Жена». Ну, и с течением времени многое для меня стало ясным в творчестве Чехова.

Одним из главных требований писателя к рассказу как эпическому жанру была краткость. Следовало убирать все, абсолютно все, без чего можно обойтись. Но вместе с тем важно сохранить самое зерно, то важное и оригинальное, что отличает рассказ. Чехов изображал в своих произведениях события обыденные, непримечательные — то есть повседневную жизнь. И он добивался при возможно меньшем объеме максимальной правдивости, большой глубины и силы изображения действительности. А ведь это очень нелегко!

Однако мое исследование носило прежде всего лингвистический характер, потому язык рассказа я проанализировал в большей степени, нежели сюжет и иные категории, рассмотрением которых занимается литературоведение. И надо сказать, язык у Чехова действительно великолепный! Никаких излишеств, все четко, понятно, логично, но вместе с тем написано не сухо и не бегло. Чтобы так владеть языком — нужно быть очень хорошим писателем!

Приведу пару-тройку цитат из рассказа, которые мне особо понравились в ходе работы с текстом.

Павел Андреевич Асорин, рассказчик: «Земская управа, волостные правления и все вообще уездные канцелярии тоже не внушали мне ни малейшего желания обратиться к их помощи. Я знал, что эти учреждения, присосавшиеся к земскому и казенному пирогу, каждый день держали свои рты наготове, чтобы присосаться к какому-нибудь еще третьему пирогу».

Иван Иванович Брагин, сосед Асорина: «Денег нет, хлеба нет, а работников полон двор, как у графа Шереметьева. Хочу по шеям разгонять, да жалко как будто».

Доктор Соболь: «Если, понимаете ли, хорошенько вдуматься, вглядеться да разобрать эту, с позволения сказать, кашу, то ведь это не жизнь, а пожар в театре! Тут кто падает или кричит от страха и мечется, тот первый враг порядка. Надо стоять прямо и глядеть в оба — и ни чичирк! Тут уж некогда нюни распускать и мелочами заниматься».

По-моему, отличный, вкусный (особенно если с ним специально разбираться) язык! Вот как писать-то надо!

По сути, «Реально смешное фэнтези» было мною приобретено исключительно из-за этого рассказа. Очень понравился в свое время роман «Кольцо тритонов», и, естественно, интересовало все, что осталось из Пусадианского цикла.

Теперь данный рассказ можно сравнивать с другими произведениями двух непересекающихся множеств: (1) роман и рассказы, вошедшие в Пусадианский цикл; (2) рассказы из антологии «Реально смешное фэнтези». В связи с тем, что большинство произведений цикла де Кампа так и остаются мне недоступными, могу сравнить с романом «Кольцо тритонов», и вынужден признать, что «Глаз Тандилы» проигрывает. Ну, а в сравнении со средним уровнем текстов антологии «Реально смешное фэнтези» данное произведение чуть выделяется вверх, что уже приятно (хотя, и там есть рассказы лучше этого).

Так что рассказ никоим образом не оказался откровением, но и полным убожеством его назвать нельзя. А желание прочесть весь Пусадианский цикл разом все равно не пропало!

Уж кто-кто, а Роберт Блох умеет делать сюрпризы! К сожалению, если достаточно знаешь творчество данного автора, то уже начинаешь догадываться, что не все так просто, как думается сначала. Знаешь, что в конце будет какая-то неожиданность, и гадаешь, как повернется дело. Увы, если интрига не сильно закручена, предположение оказывается верным. Как вышло и с этим произведением...

Но рассказ все равно классный!

Начну с того, что в общем и целом мне антология понравилась. Стивен Джонс собрал хорошие рассказы. Костяк, конечно, составили его любимчики, из творчества которых он, по-видимому, выбрал вещи лучшие и просто хорошие, но произведения других авторов, являющихся нечастыми гостями его сборников, тоже не подкачали!

Все рассказы (кроме «Палок» Вагнера) читал впервые (даже хрестоматийные, казалось бы, вещи По и Лавкрафта) и по порядку.

Лучшими рассказами сборника могу назвать три вещи: «Возрождающееся поколение» Рэмси Кэмпбелла, «Карасёвый омут» Николаса Ройла и «Похищение мистера Билла» Грэма Мастертона. Кэмпбелл завораживает атмосферой, создавая мрачное, темное полотно неторопливого повествования; в рассказе Ройла понравилась история главного героя (с продолжением); Мастертон порадовал оригинальным переворачиванием с ног на голову сюжета классической детской книги. Этим рассказам поставил 9 из 10.

Следом за ними идут вещи менее впечатляющие, но тоже вполне достойные. Среди них — красочно описанная история рабовладельца («Песнь рабов» Мэнли Уэйда Уэллмана); судьба попавшего не в то время и не в то место («А сейчас помолчи» Чарльза Гранта); забавная история измены и ее последствий, в то же время вроде бы как и невеселая («Они идут за тобой» Леса Дэниэлса); почти рассказ-вестерн о диком и мертвом западе («На дальнем краю пустыни Кадиллаков с мёртвым народцем» Джо Лансдэйла)...

Интересными мне показались вещи таких авторов как Рональд Четвинд-Хейс, Хью Б. Кэйв, Майкл Маршалл Смит, Роберт Блох. Правда, заинтересовали в первую очередь идеи их произведений, воплощение же не слишком порадовало. Некоторые авторы вовсе разочаровали. Среди них не только те, чьи произведения я оценил достаточно низко (Брайан Ламли и Деннис Этчисон). «Серый Дом» Бэзила Коппера разочаровал объемом — сюжет можно было бы уместить в меньшее количество страниц, и произведение от этого только бы выиграло. Даже от Вагнера я ожидал чего-то большего...

Но, повторюсь, в целом — сборник достойный. И в аннотации верно написали: тема зомби раскрывается в широчайшем диапазоне.

К сожалению, ничего особо интересного в этом рассказе мне найти не удалось. Непонятно, зачем так растянуто повествование, хотя, конечно, описания интерьера Серого Дома достаточно хороши. Надо понимать, ради них в первую очередь и писался данный рассказ. Потому что страха, ужаса, хоррора как такового здесь не сыщешь днем с огнем. Впрочем, и ночью без света тоже...

Воооот... Вроде и я начинаю понимать, чем прежде всего берет Рэмси Кэмпбелл!

Какая удивительная, завораживающая и пугающая атмосфера! Собственно, на ней и построен рассказ. Соткать такой «кокон», в котором держать читателя от самого начала — и до конца; ни на минуту не отпускать читательского внимания — это надо уметь! Рэмси Кэмпбеллу блистательно это удается!

И еще один весьма немаловажный плюс: объем. Короткая история — но в ней сказано все, что надо. Ни убавить, ни прибавить... Браво, автор!

Великолепный, отличнейший рассказ! Саки удивляет все больше и больше! :pray:

Стало по-настоящему страшно, когда дочитал до кульминационного момента, ибо дети в рассказах Гектора Хью Манро обычно не знакомы с такими понятиями как «жалость» и «сострадание». А как же здесь? То, что они замыслили, было просто ужасно! Саки создал такое напряжение, и так он мастерски его тянул!.. Отлично!

Ну, а от финала у меня просто мурашки побежали по коже! Жаль, что этот рассказ не выходил в печати на русском языке; он этого достоин более, чем некоторые иные произведения...

Нравятся мне рассказы Дэвида Келлера. Переводилось на русский язык совсем немного его произведений, но все, что я прочитал, — вполне достойные образцы палп-хоррора.

Данная новелла уже является предвестником «современного психологического хоррора». Если вспомнить, что Келлер — психиатр, то от кого же еще, как не от него ожидать подобных сюжетов? Но все-таки даже здесь «классический мистический хоррор» дает о себе знать. Об этом говорит и название рассказа («Тварь в подвале»), и реплика коллеги доктора Готорна, с которым тот обсуждал случай мальчика Томми...

Но тайна осталась, она сохранена автором — и это хорошо!

Великолепный рассказ! Так удивительно описать летнее утро — это надо иметь большой талант! Преклоняюсь перед Булычевым.

Концовка, конечно, испортила замечательное утро героя. И я вместе с ним ее невзлюбил. Но от этого рассказ в моих глазах выиграл: мои впечатления уже настолько слились с ощущениями рассказчика, что его огорчение в конце повествования передалось и мне! А так написать надо уметь!

Высший класс!

Этот рассказ Роберт Говард писал в течение нескольких лет, переписывал по меньшей мере дважды, хотя и не завершил. Уже одно это говорит о том, что автор относился к данному произведению очень внимательно и заинтересованно. Судя по самому тексту рассказа, Говард действительно создавал нечто очень и очень интересное, выдающееся.

Произведение, впервые опубликованное в 1979 году, разделено на три главы. В первых двух из них герои осваиваются на острове: проникают в некую пещеру, где сталкиваются с отвратительным чудовищем и обнаруживают ужасного идола. Из пещеры они выбираются наверх, там выдерживают битву со странным обитателем острова, после чего бегут на другую его оконечность. Там герои видят все, что осталось от древнего города, и вот здесь-то начинается самое, пожалуй, интересное, что есть в этом незавершенном произведении.

Персонажи находят рукопись, написанную представителем древней расы Му, в которой рассказывается о новом вероисповедании, пришедшем на смену поклонению Посейдону, богу моря, и событиях, последовавших за этим. Герои, читая повествование древнего жреца, понимают: то, что с ними случилось на острове, уже происходило ранее с другими людьми, и не раз!..

Говардом этот рассказ писался параллельно с циклом о Кулле, и поэтому в тексте рукописи встречаются имена и названия древней Турийской эпохи: Валузия и Семь Империй, Валка и Хотат... Упоминается морское происхождение лемурийцев, как об этом было сказано и в рассказе из цикла о Бране Мак Морне «Народ тени».

Одним словом, любителям говардовской вселенной (к каким я, несомненно, отношусь) читать это — одно удовольствие. Также рекомендуется любителям темы затерянных рас (к которым я, опять же, отношусь). Кстати, уже в самом начале у меня возникла ассоциация с рассказами Кларка Эштона Смита из цикла о Лемурии, также эксплуатирующими тему затерянной цивилизации. Интересно, что первый «лемурийский» рассказ Смита был опубликован в 1930 году, тогда как ко второй половине 1929 относятся последние попытки Говарда написать «The Isle of the Eons».

Жаль, что этот рассказ не был издан в переводе на русский язык — пожалуй, это одно из самых интересных произведений Мастера!

Первый рассказ об Имаро, который оказался мне доступен.

Многие англоязычные рецензенты в своих обзорах говорят о том, что цикл об Имаро — это темное фэнтези, и, пожалуй, с этим можно согласиться. В повествование активно вводятся элементы ужасного, прям по рецепту самого Говарда! И порой даже хлеще! Вот это-то мне и нравится, так как в хорошем рассказе «sword and sorcery» обязательно должны быть элементы хоррора.

Ну, и еще очень радует африканский колорит (действие ведь происходит в псевдоафриканском мире).

Так что, по всей видимости, совсем не зря на западе любят цикл об Имаро!

«Темная любовь» — антология очень неровная. Есть рассказы довольно интересные (например, «Небеса в холодильнике» Дэвида Шоу — лучшее, по-моему, произведение из представленных здесь, «Скрытое» Стюарта Камински, «Дева» Ричарда Лаймона), но их, увы, мало. Большинство произведений не понравились, не заинтересовали меня. А смысла пары рассказов я вообще не уяснил для себя.

Но тем не менее, не жалею, что познакомился с этой книгой. Люблю старый хоррор, но ведь и современный тоже неплохо хотя бы немного знать. Эта книга и дает срез творчества ведущих и не очень авторов современной литературы ужасов.

Правда, хоррора как такового в антологии практически нет...

Один из малоизвестных переводов. Рассказ не вошел в «золотые» сборники Ганса Гейнца Эверса, но, пожалуй, окажись он там — смотрелся бы в своей тарелке! Потому что этот небольшой по объему текст примечателен тем, что не похож на большинство рассказов, вошедших в те самые «золотые» сборники. Он будто открывает читателю новую сторону таланта Эверса.

Здесь нет почти ничего ужасного и отвратительного, чем примечательны наиболее известные нам произведения немецкого писателя. История достаточно проста и незатейлива. И тем не менее — Эверс великолепно чувствуется здесь! На то он и мастер — читатель может узнать автора в любом из его произведений!..

Сделать бы рассказ подинамичнее да как-то подольше не раскрывать основные интриги — было бы совсем здорово! Но и так текст смотрится вполне неплохо. Блох держит марку!

Жаль только, что заканчивается рассказ так же, как другое произведение автора — «Глаза мумии». Там такой финал смотрелся, хоть и не очень правдоподобно, однако, все же нормально; здесь же чувствуется какая-то неестественность.

Перечитал этот рассказ и решил: он же довольно прост и даже наивен, а как великолепен! Это одно из немногих произведений Говарда о призраках. Написана эта небольшая новелла была второй в цикле о Соломоне Кейне, второй же и опубликована.

Количество необъяснимых явлений, с которыми приходится столкнуться пуританину здесь, просто зашкаливает! У читателя наверняка возникают вопросы: как он это сделал? как так вышло? как вообще такое возможно? Автор не дает ответов (иначе какой интерес был бы читать подобный рассказ?) и просто коротко и ясно описывает события. Именно этим рассказ и интересен, по крайней мере мне.

Да, и еще автор поет гимн Мужеству, побеждающему Зло!

На мой взгляд, лучший из романов цикла «Межпланетные туры». По крайней мере, из переведенных на русский язык. Или так: из прочитанных мной.

Де Кампа я пока прочитал маловато (даже со знаменитым чародеем пока не познакомился; Конана в расчет не беру), но, кажется, этого автора вполне понимаю, и мне он весьма симпатичен. Симпатичны его юмор, полет фантазии и владение словом.

И то, и другое, и третье прекрасно продемонстрировано в данном романе. И возможно, в полете фантазии на этом примере де Кампа можно упрекнуть (потому что сюжетные ходы мало чем отличаются от аналогичных в других произведениях цикла «Межпланетные туры»), но юмор присутствует и уровень владения словом, как обычно, на высоте.

P. S. На самом деле, героиню романа зовут не Зея, а Зеи (Zei). Ее имя не должно изменяться по падежам, но переводчик решил иначе...

Название и первые строки рассказа дали надежду: похоже, всамделишный «морской» хоррор от Говарда! Очень воодушевляюще смотрится картинка, предваряющая произведение в сборнике «The Horror Stories of Robert E. Howard». Но — увы! — все оказалось менее интересно.

Рассказ выигрывает прежде всего атмосферой. Действие происходит в припортовой таверне и за ее пределы не уходит. За окном бушует буря, идет снег с дождем, слышен шум яростных волн, набегающих на побережье... Непогода снаружи и уютное помещение в таверне, где за столом у огня греются люди, — противоположность бушующего ненастья — представлены просто превосходно! Вот за это Говарду спасибо!

Сама же история какая-то простоватая... В конце рассказа есть мистический момент, претендующий на хоррор, но я ему как-то даже не обрадовался... Хотя мистический хоррор я люблю в общем, и у Говарда в частности, но здесь он почему-то «не играет»...

И еще один гениальный рассказ великого мастера, единого в двух лицах Генри Каттнера! Кажется, ничего подобного я у него еще не читал.

Небольшой рассказ — и как много сказано! И как сказано! Хотя в библиографиях рассказ приписывают одному только Каттнеру, но, думается, Кэтрин Мур внесла свою лепту в этот шедевр, и, наверное, немалую.

Спасибо хотя бы за вот эту фразу:

«У меня не хватает ни слов, ни таланта, чтобы рассказать об этом полете сквозь голубизну, а о том, что думал и чувствовал Джим Гарри, пожалуй, и говорить нечего».

Вот рассказ, который постигла участь преобразования в историю о Конане. Леон Спрэг де Камп, найдя это произведение в архиве покойного Роберта Говарда, решил переписать его, создав рассказ «The Bloodstained God» (в переводе Р. Шидфара «Конан: окровавленный бог»).

Всегда приятно почитать первоисточник, то, на чем основывается более позднее произведение. Вдвойне приятно это сделать, если первоисточник лучше. Здесь, кажется, именно такая ситуация. Не скажу, что рассказы Говарда и де Кампа сильно отличаются в качестве, но в некоей обаятельности, притягательности, в чем-то почти неуловимом рассказ-первоисточник все же выигрывает.

Давненько не читал хорошего героического фэнтези в ключе Говарда, и решил познакомиться с Брэком-варваром.

Первые рассказы цикла были опубликованы в начале 1960-х годов. К тому времени де Камп активно занимался изданием Конана, и уже многое, многое было опубликовано (правда, до произведений о киммерийце, написанных де Кампом сольно и в соавторстве, пока дело не дошло). Кроме того, как раз в это время началось победное шествие героического фэнтези, так что разного рода варваров, обремененных мечами, или топорами, или еще чем, а также обостренным чувством справедливости (а порой и без последнего), хватало с лихвой.

Как говорил сам Джон Джейкс, он вдохновлялся Конаном, создавая произведения о приключениях своего варвара — Брэка, изгнанника из северных степей. И удивительно, ему удалось это просто великолепно! Полным клоном Конана Брэка не назовешь, но сходство видно невооруженным глазом. И это вовсе не плохо, как можно было бы подумать. Джейкс талантливо подражает Говарду.

Брэк — северный варвар с косой цвета льна, довольно длинной (до пояса), и почти всегда — с огромным (или не очень) мечом. Из одежды — только львиная шкура, обернутая вокруг бедер. Образ его прост и незамысловат. Он странствует по миру, продвигаясь с севера на юг, в Золотой Курдистан. На пути Брэку встречаются приспешники темного бога Йог-Саггота, и зачастую против воли ему приходится сражаться на стороне Безымянного бога и его поклонников — братьев ордена Нестора.

Вот здесь, пожалуй, главное и определяющее новшество, привнесенное Джейксом. Религия Безымянного бога — это аналог христианства. Ну, а имя темного бога Йог-Саггота ассоциируется с лавкрафтовскими Мифами. Приспешников у Йог-Саггота множество, и Брэк то и дело противостоит им. Главным помощником в сражениях с исчадиями темного бога является несторианский крест (читай, христианский крест). Однако борьба с Йог-Сагготом и его приспешниками не во всех произведениях цикла стоит на первом месте. Кое-где ее нет совсем.

Зато всегда присутствует стремление к Мечте — Золотому Курдистану, на протяжении всего цикла недостижимому для Брэка.

Рассказ хорош.

Все, случившееся с Гарреттом, похоже на события рассказа По «Колодец и маятник», с той разницей, что в своем заточении герой данного произведения нашел для себя Бога и приобрел Сон. Бог и Сон — все, что ему было нужно, но этого его лишили. А жить без этого он уже не мог и не захотел.

Очень грустная история. Новый взгляд на Мечту, которая для героя, казалось бы, губительна. Но то ли он сам не понимает ее губительности, то ли он сумел преодолеть этот барьер, и в холодильнике действительно нашел своего Бога и свой Сон?..

(В это понятие холода как Сна, мне кажется, Гарретт и вкладывает губительность своего местоположения.)

Роман Шиллера-Эверса «Духовидец. Из воспоминаний графа фон О***» повествует о жизни некоего принца, стремящегося обрести власть, и его друзей. Роман этот четко разделен на две части, первая из которых принадлежит перу Фридриха Шиллера, вторая — перу Ганса Гейнца Эверса. Произведение также сопровождает послесловие Эверса, в котором тот пытается объяснить, почему он решил завершить шиллеровский текст так, а не иначе (и говорит об этом довольно убедительно, привлекая для объяснения другие произведения немецкого романтика).

Первая часть, текст Шиллера, который разделен на две книги, представляет собой записки графа фон О***, человека, приближенного к принцу. Здесь читатель узнает, что принцу довелось встретиться с неким армянином — духовидцем, обладающим какой-то мистической силой. Также он встречает девушку, которая завораживает его своей красотой.

Вторая часть, написанная Гансом Гейнцом Эверсом, являет собой продолжение рассказа графа фон О***, переданное уже от третьего лица (продолжатель преобразует имена и названия Шиллера, и поэтому вместо графа О*** мы видим графа Остена, вместо юнкера Ц*** — юнкера Цедвица и т. д.).

Армянин, который появляется и в других обликах, пытается руководить действиями принца Александра, но тот просто бездействует! Странный человек, правда, не отступает от задуманного, раз за разом демонстрируя свою мистическую силу...

Должен признаться, первая часть показалась мне лучше второй. Повествование Шиллера как будто более интересно и захватывающе. Хотя, часть, написанная Эверсом (состоящая из четырех книг), кажется, не намного хуже. Читается легко и быстро, динамика развития событий порой замедляется, порой ускоряется. За историей принца Александра и его друзей следить весьма интересно.

Надо полагать, Эверсу удалось вплотную приблизиться к задаче, которую он ставил перед собой, — дописать роман в манере Шиллера. Разница ощущается, конечно, но она минимальна. Коротко говоря, роман весьма неплох.

Одна из ключевых тем творчества Говарда — змеи. Они, носители зла, появляются у него достаточно часто. Даже в названиях некоторых произведений речь идет о змеях: «Змея из ночного кошмара», «Змеиная яма», «Кобра из сна»...

Еще одна из важных тем в творчестве автора — так называемые «маленькие люди» («little people»), идущие еще от Мейчена и его «Сияющей пирамиды». О древних затерянных расах у Говарда тоже немало произведений: «Дети ночи» («The Children of the Night»; не путайте с данным рассказом!), «Маленькие люди» (рассказ «The Little People»; на русском языке пока не публиковался), «Живущие под усыпальницами»... Даже в приключенческих «восточных» повестях и рассказах наподобие «Голоса Эль-Лила» и «Рассказа Хода Хана» встречаются затерянные цивилизации!

Третья тема, характерная для творчества писателя, — реинкарнация и наследственная память. Здесь можно упомянуть все тех же «Детей ночи» и весь цикл о Джеймсе Эллисоне, а также «Королевство теней» (помните, как Кулл вспоминает, что где-то слышал заклятие, лишающее змеелюдей их силы, но никак не может вспомнить точно?), еще какие-то вещи...

А вот произведение, которое называется «Люди тьмы» («People of the Dark»). В нем речь идет о затерянной цивилизации, живущей под землей, да к тому же обладающей некоторым сходством как с людьми, так и со змеями (тут на память приходят другие рассказы Говарда, такие как «Черви Земли» и «Долина сгинувших», в которых видим такие же расы)! Да еще главный герой вспоминает прошлую жизнь, те давние времена, когда он был Конаном (и имечко такое... узнаваемое, не правда ли?..) и видел все ужасы подземелий.

Рассказ написан неплохо, сюжет развивается очень динамично (чем, собственно, произведения Говарда и отличаются). Ну, и излюбленные темы: змеи, «little people» и реинкарнации — все, что надо! Ни убавить, ни прибавить!

Межавторские проекты — дело такое... Невысококлассное... Произведения в основном серенькие, зачастую написанные на скорую руку в отсутствие любви к искусству, а сугубо ради денег.

Ну, что ж, как известно, не бывает правил без исключений, и вот здесь я вижу как раз такое исключение.

Если многие произведения «Саги о Кулле» были всего-навсего переделками произведений, написанных для «Саги о Конане», которые не удовлетворяли по каким-либо причинам запросам того проекта, то этот цикл изначально писался как цикл о Кулле — сразу видно. Автор, видимо, подошел к делу с толком и, изучив первоисточник (то есть повести и рассказы Говарда), написал дилогию о войне Кулла со змеелюдьми. Да написал так здорово, что почти все остальные произведения «Саги...» меркнут по сравнению с ней!

Ох, как мне понравились эти повести, когда я впервые их прочитал еще подростком! Хотя, мне тогда нравилось почти все в этой серии, но произведения Дэна Ферринга всегда стояли особняком. Хотя реалии мира Турийской эры не сохранены, но герои остаются такими, как они есть у Говарда. Кулл — такой, каким он должен быть: настоящий король-воин, справедливый, заботящийся о своей стране; Конан — его далекий потомок, тоже король; Гонар — колдун, вызвавший Конана из будущего, тоже заботящийся о Валузии, но в соответствии со своим мнением; их друзья и враги... В повестях много отсылок к произведениям Говарда, причем не только из цикла о Кулле.

Эти повести — среди тех немногих текстов, составивших «Сагу о Кулле», которые действительно представляют какую-то художественную ценность. Думаю, читать их будет интересно как любителям межавторских серий о Кулле и Конане, так и любителям героического фэнтези в общем и Говарда в частности.

Наверное, и не стоит ожидать от А. Болда (то есть А. Легостаева) чего-то интересного и захватывающего в этом романе о короле Кулле. И читал я его со скидкой на то, что сделано это произведение в рамках межавторского проекта, но все-таки не могу не замечать то, что мне бросается в глаза.

Во-первых, то, что не относится к миру и герою: куча ошибок. Как грамматических, так и пунктуационных (последних больше). Автор, редактор, корректор — где работа всех этих людей? Написано местами ужасно безграмотно (но хорошо, что все-таки местами).

А во-вторых, как раз-таки мир и герой. Если мир у Говарда описан совсем не подробно и напридумывать тут можно всякого (тем более что за пределы Валузии действие романа практически не уходит, разве что в воспоминаниях Кулла), то герой здорово отличается от персонажа, придуманного Говардом. Он здесь не делает ровным счетом ничего. Вся его жизнь кем-то предрешена, кто-то за него уже все запланировал, хоть могущественный чародей Раан, хоть Валка и Хотат, хоть еще кто... Как он «убивает деспотичного царя Борну и срывает корону с его окровавленной головы» — так это смешно выглядит; как он сражается с Повелителем Змей в последней главе — так это вообще что-то непонятное («Ты рожден... Ты рожден... Ты рожден...» — и все, прощай, Повелитель Змей; если автор хотел показать, что враг Кулла погиб от того, что узнал тайну происхождения атланта, так это выглядит, опять же, смешно)! Разве Кулл у Говарда такой? Нет, нет и нет!

Что хорошо удалось показать в романе — так это то, как Кулл печется о судьбе Валузии (хотя, с последним сном явно был перебор...) и заботится о ее благосостоянии.

Одним словом, неважно написано. Возможно, раньше, прочти я этот роман в пору моего увлечения серией, оценил бы выше...

Что-то как-то не впечатлился я этим рассказом. Совсем-совсем...

Вроде бы и идея отличная, и написан неплохо, но все равно чего-то не хватает. Причем этого чего-то-нехватающего мне оказалось достаточно для такой низкой оценки.

Наверное, это еще из-за того, что я ждал от рассказа чего-то необыкновенного!.. Но не нашел, увы... Я рассказ воспринял просто как некую смесь Дика с Лавкрафтом. Хотя это произведение, несомненно, оригинальное и имеющее слабую связь как с первым, так и со вторым.

Об этом цикле Говарда нужно говорить особо. В том числе и потому, что сам автор придавал пиктам и всему, что с ними связано, большое значение. Чтобы понять это, стоит прочитать предисловие к циклу, которое представляет собой отрывок из письма к Лавкрафту.

И конечно, первое, что приходит в голову, когда мы говорим о говардовских пиктах, — вождь Бран Мак Морн, последний из рода правителей народа, отличающийся от своих подданных. Цикл произведений, повествующих об этом персонаже, — самый интересный, самый разнородный героический цикл Говарда. Потому что о Бране написаны и пьеса (1922-1923 гг., не завершена), и полноценные рассказы (ах, как жаль, что их так мало!), и стихотворение, а также некоторые сохранившиеся отрывки и синопсисы. Рассказы о пиктском вожде самые разные: «Народ тени» — произведение, исполненное философских рассуждений (в котором, правда, нашлось место и кровавым сражениям), «Короли Ночи» — смесь приключенческого героического фэнтези и какого-никакого исторического повествования, «Черви Земли», являющие собой совмещение героики и ужаса. Сам Говард считал лучшим своим рассказом о Бране Мак Морне «Червей Земли». В его планах было также написание романа, где одним из действующих лиц был бы этот персонаж, романа не о чем-то сверхъестественном, что присутствует в какой-то мере в каждом из рассказов, но, несомненно, приключенческого.

Косвенно к циклу о Бране Мак Морне относится еще «Черный человек» — рассказ о Турлофе О'Брайане. Во время погони за пиратом Кровавым Торфелем ирландский мореплаватель находит Черного человека — пиктский артефакт, представляющий собой статую Брана Мак Морна, умершего уже давным-давно. Статуя это непростая, обладает какими-то мистическими свойствами: в разные моменты времени становится то невыносимо тяжелой, то легкой как перышко, то увеличивается в размерах, то уменьшается...

Но Браном Мак Морном тема пиктов в творчестве Говарда отнюдь не исчерпывается. Они есть почти везде: в рассказах о Кулле, о Конане, о Кормаке Мак Арте... Но к циклу все произведения, где упоминаются пикты, не относятся. Одно из самых ранних произведений об этом народе — «Затерянная раса». Очень напоминает цикл о вожде Бране, но простая замена имен с целью превращения этого рассказа в Бран-Мак-Морновский не получится. Сюжет напоминает сюжет «Народа тени». Здесь не-пикт попадает во владения этого народа, не терпящего пришельцев. Его собираются убить, но вождь пиктов выручает его.

Существует также стихотворение «Барабаны пиктов» (озаглавлено не Говардом), а также два рассказа, косвенно относящиеся к циклу, — в них пикты присутствуют как древняя затерянная раса — этакие мейченовские «little people». Эти произведения и вдохновлены рассказом Артура Мейчена «Сияющая пирамида» (и, возможно, рассказом Джона Бучана «No-Man's Land», который, увы, пока не переведен на русский язык; по меньшей мере, говорят о влиянии данного произведения на «Затерянную расу» Говарда).

Вот такой цикл, очень интересный и разнообразный. Можно, наверное, его назвать квинтэссенцией творчества Роберта Ирвина Говарда.

На этот рассказ я вышел благодаря «Пауку» Ганса Гейнца Эверса. Где-то промелькнула такая мысль, что немецкий мастер вдохновлялся произведением двух французов при написании своей гениальной истории. Это меня и заинтересовало в первую очередь. И действительно, много схожего. Но различия тоже имеются. Гораздо больше общего это произведение имеет с рассказом Эдогавы Рампо «Волшебные чары луны».

В основе сюжета лежит идея гипноза — им владеет злая старуха. С его помощью в лунные ночи она уже убила нескольких, но теперь ей попался не такой простой, как предыдущие, постоялец гостиницы. Он разгадал планы старухи и смог помешать ей.

Рассказ простой и понятный. Возможно, не прочитай я «Паука» вначале, поставил бы и этому рассказу оценку повыше, и Эверсу бы сбавил немного, но теперь уже не могу так поступить. Да, видимо, Эверс взял идею для «Паука» из данного произведения, но все-таки он ее переосмыслил, переработал, и написал абсолютно эверсовское произведение. Да такое, что оно по праву считается лучшим в его наследии!

Но и заслуги Эркмана-Шатриана никто не отменяет! Они создали достойный текст, идею из которого нисколько не стыдно позаимствовать, что и доказали как минимум два автора — немец и японец!

Отрывок Говарда настолько мал, что, увы, не дает почти никакого представления о задумывавшемся рассказе.

Из текста становится ясно, что Соломон Кейн сталкивается с неким черным всадником на узкой тропе и видит, что тот не собирается посторониться или хотя бы замедлить бег своего коня. К тому же мелькает лезвие меча — и тогда Соломон Кейн стреляет. А дальше? Ну, как всегда, все заканчивается на самом интересном месте! Пуританин поднимается по тропе, видит, что лошадь цела... «Кейн не мог понять этого». Вот и все.

Ни один из полных вариантов произведения мне, к сожалению, недоступен. Ясно, что дальше можно напридумывать все, что угодно, но дописать историю так, как это смог бы сделать Говард, может не каждый автор. Есть же примеры как удачных, так и неудачных продолжений его произведений (вторых, кстати, больше, и это не удивительно).

Ну, что ж, пока довольствуюсь текстом Мастера (ох, что ни говори, начало, как обычно, захватывающее!), но хотелось бы надеяться, что до блоссеровского и/или хендерсоновского варианта тоже когда-нибудь доберусь...

Леонид Алехин — пожалуй, единственный современный русскоязычный автор-фантаст, произведения которого я читаю с огромным удовольствием и собираюсь читать и дальше (кстати, живет и работает он в Германии). Его произведения написаны хорошим языком, привлекают богатством фантазии и динамичностью сюжета.

Этот рассказ я искал очень долго, пока благодаря помощи (спасибо peterK'у!) наконец-то не раздобыл! Отрывки начинал читать на сайте Алехина, и рассказ этот сразу меня заинтересовал. Еще бы: ведь речь идет об одной из моих любимых исторических эпох — о временах Древнего Рима! Но как выяснилось, Рим этот альтернативный. И это вовсе неплохо, а наоборот, идет произведению на пользу! Как обычно у Алехина, мимоходом раскрывается история некоторых героев, текст содержит отсылки к творчеству других авторов, к историческим событиям...

Короче говоря, в очередной раз Леонид Алехин не разочаровал!

Вот уж не думал, что когда-нибудь поставлю рассказу Рэмси Кэмпбелла оценку выше восьми. Ан нет! Вот он, рассказ, достойный более высокого балла!

Рэмси Кэмпбелла я постоянно не понимаю, но все-таки читаю, и это произведение стало для меня своеобразной наградой. Понравилось описание ужасов дома, каких-то необъяснимых нелепостей, ужасных образов и намеков, так и не воплотившихся во что-то более или менее материальное. Вот оно, оказывается, что — умеет Кэмпбелл и хорошие рассказы писать!

Расти Бёрк и Патрис Луине объединили силы, чтобы создать достойную статью, проливающую свет на, пожалуй, самый эксплуатируемый Говардом образ: народ пиктов.

Я читал довольно много рассказов Мастера, чтобы увериться, что пикты в той или иной мере, в той или иной ипостаси присутствуют очень во многих произведениях. Похоже, Говард не кривил душой, сообщая Лавкрафту, что пикты — это его хобби, с которым он и сам не может как следует разобраться. Пикты у него встречаются всякие и разные. Этим, в общем-то, они и интересны.

Конечно, статья посвящена также одному конкретному пикту: вождю/королю Брану Мак Морну, персонажу, с которым ассоциировал себя сам Говард (как говорится в статье). И снова вспоминаются рассказы о нем, и так жаль становится, что нет ни задумывавшегося романа, ни некоторых вещей, которые были не только в планах, но уже начали воплощаться на бумаге... Но все-таки есть такие замечательные произведения как «Народ тени», «Короли ночи» и великолепные «Черви земли»! За это огромное спасибо Говарду!

Статьи Патриса Луине по творчеству Говарда невероятно интересны. Видно, что автор поработал на славу; по тому, как подробно он описывает работу Говарда над произведениями, ясно, что собрано огромное количество материала. Это уже не просто обзоры или критические статьи — это литературоведческие статьи.

«Hyborian Genesis» посвящена циклу о Конане. Статья очень объемная, ведь в ней рассматривается большой период творческой деятельности Роберта Говарда. Она разбита на три части согласно полному трехтомному изданию произведений о Конане, принадлежащих перу Мастера. Патрис Луине обращает внимание на факторы, оказавшие влияние на создание тех или иных произведений, из чего становится ясно, что Говард почти все свои произведения основывал на прочитанном, услышанном, увиденном. Но при этом он так перерабатывал исходные мысли и идеи, что они терялись, уходили глубоко в рассказы и повести о Конане, так что у не вооруженного специальными сведениями читателя уже не возникало ассоциаций с произведениями, явившимися базой.

Очень хотелось бы увидеть подобные статьи, посвященные другим циклам и героям Мастера.

Статьи Патриса Луине по творчеству Говарда невероятно интересны. Видно, что автор поработал на славу; по тому, как подробно он описывает работу Говарда над произведениями, ясно, что собрано огромное количество материала. Это уже не просто обзоры или критические статьи — это литературоведческие статьи.

«Atlantean Genesis» посвящена циклу о Кулле. Автор статьи довольно подробно описывает этапы работы над произведениями цикла, факторы, повлиявшие на создание тех или иных произведений, причины постепенного ослабления интереса Говарда к этому персонажу. Я раньше недоумевал, почему «техасский мечтатель» так мало написал рассказов о Кулле, и было досадно, так как атлант — мой любимый персонаж среди героев Мастера. А Патрис Луине в данной статье объяснил, как сложились обстоятельства, и чувство досады исчезло, потому что я понял Говарда. Теперь просто радуюсь тому, что он создал то, что создал, и эти его вещи дошли до нас.

Очень хотелось бы увидеть подобные статьи, посвященные другим циклам и героям Мастера.

В отличие от Solvejg, я ожидал от этой книги чего-то необычного. Чего-то, что может предложить читателю один из моих любимых авторов — Леонид Алехин. Сначала я был совершенно очарован его «Ночными историями», теперь вот «Сердце Черного Льда». «Падшие ангелы Мультиверсума» еще ждут своего часа...

Ну, и что же я получил, прочитав этот роман? Как раз то, чего и ожидал, — очень добротный текст, красочный, яркий и динамичный!

Видимо, в основе романа лежат какие-то сибирские имена и названия и сибирские поверья. Я так полагаю, автору знакома эта тема. По тексту разбросаны цитаты из Ницше и других авторов, приписываемые «тамошним», акмеонским мудрецам. Некоторые сцены напоминают произведения классиков фантастики (в одном месте, например, мне совершенно точно вспомнилась одна из повестей братьев Стругацких)...

Еще стоит упомянуть, что произведение близко жанру хоррор, хотя романом ужасов его назвать, конечно же, нельзя. Вот и «Ночные истории» тоже к хоррору имеют отношение. Если и другие тексты Алехина таковы, то мне это очень по душе!

Ясно, что это еще не конец. Роман заканчивается так, что не предугадать продолжение просто невозможно. Тогда, быть может, стоило бы повременить с публикацией и все-таки как-то удачнее завершить книгу? Ну да, это, в общем, не важно...

Очень понравился роман, первая часть более крупного произведения. Буду надеяться, что и вторая (третья, четвертая...) будет не хуже!

Роман очень хорош! Хорош в первую очередь тем, что весьма необычен. Анфилада этажей, каждый из которых заражен своим безумием, путь Петра Брока сверху вниз и — логичный финал — встреча с Муллером! Действие не прекращается ни на минуту, и следить за похождениями Брока невероятно интересно! Да и написано просто и увлекательно, так что читать «Дом в тысячу этажей» — одно удовольствие!

P. S. Дату написания произведения я не знал, и по прочтении романа у меня оставалось впечатление, что он написан годы в тридцатые-сороковые. С оглядкой на события, происходившие тогда в мире... А оказалось — 1929! Это уже предвидение/предчувствие автора!

Если сравнивать «Карусель богов» с двумя предшествующими повестями в 10 томе «Саги о Конане», то роман ниже на целую голову, а то и на две. Потому что повести не претендуют на такую закрученность сюжета и множество нудных и ненужных приключений. Роман побил и в том, и в другом все рекорды. В итоге осталось впечатление какой-то разобщенности, просто бессмысленная накрутка приключений в угоду объему — ничего более. Ну, и достали меня эти Неведомые, игры богов и мирозданий... В общем, хорошо, что Перумов на этом остановился (если, конечно, он не писал под другими псевдонимами).

Попробую что-то еще сказать об этой антологии. Хотя отзывов написано уже много, как хвалебных (их большинство и, пожалуй, это нормально), так и не очень... Сам я к теме вампиров как-то равнодушен, но этот сборник решил приобрести. По большей части из-за нескольких интересных мне имен.

В первую очередь это Карл Эдвард Вагнер — создатель восхитительного цикла темного фэнтези. Рассказ, вошедший в антологию, мне понравился, могу назвать его одним из лучших произведений здесь. Интересный захватывающий сюжет, отличный стиль — что еще нужно для хорошего рассказа?

Во-вторых, меня интересовал Бэзил Коппер. И вот тут перед прочтением рассказа я зачем-то бегло просмотрел отзывы, — и половина кайфа от произведения улетучилась! Коппер, как всегда, лаконичен, из-за чего, возможно, немного не дотягивает (есть за ним такой грешок, вижу уже не в первом рассказе) в атмосфере, еще в чем-то... То есть читателю хочется большего, но автор ему этого не дает. Быть может, это «фишка» Коппера.

Эти два автора меня интересовали больше всего. Но есть здесь и другие, с творчеством которых хотя бы по одному-двум рассказам я был знаком. Большинство же имен для меня были в новинку.

Не понравились Саймон Кларк и Нил Гейман. Получше дело обстоит с Майклом Маршаллом Смитом, Дэвидом Шоу, Тиной Рат и несколькими другими авторами. Настоящим мучением для меня стал последний рассказ, однако финал его немного исправил положение. От творения Роберта Блоха я ожидал большего, конечно. Но на удивление нормальный рассказ написал Рэмси Кэмпбелл! Вот уж чего не ожидал, так не ожидал!

Понравились произведения Кристофера Фаулера, Пола Макоули, Челси Куинн Ярбро, Леса Дэниэлса. Великолепна сказка Танит Ли! Но по прошествии некоторого времени из всего состава антологии вспоминается почему-то «Страгелла» Хью Кэйва. Хотя этому рассказу я поставил 8 (а десятки, увы, не удостоилось ни одно произведение), он запомнился больше других. Не лучшее из подборки, но впечатление произвело самое сильное! Палп-хоррор — любовь навеки!

А Стивен Джонс молодец! Сборник получился разномастный и интересный — и это главное! В основном середнячок, с уклоном в обе стороны. Ну что ж, посмотрим, какими окажутся другие антологии Джонса!

Еще один интересный рассказ от Бэзила Коппера. Автор очень интересен мне, почему же так мало его произведений переведены на русский язык?

Проза Коппера отличается лаконичностью. Он пишет ни больше, ни меньше, чем это требуется; нет лишних слов, нет «воды». Наверное, также и этим привлекают меня его рассказы — я ведь люблю лаконичность.

Кроме того, и сама идея рассказа, связанная с оптическим прибором, через который можно видеть иной мир, весьма интересна. И конечно, финал... Полная безнадега, нет ни одного шанса на спасение... Класс!

Из трех рассказов о Кулле, которые завершал Лин Картер, ему удался только этот. Думается, и изначальная задумка Говарда была довольно-таки простой. Наверное, именно поэтому продолжатель сумел органично завершить данное повествование — просто описать сражение воина с колдуном.

Все-таки, что ни говори, писательский талант у Картера, несомненно, был, что этот рассказ и подтверждает. Простенько, но со вкусом.

Лин Картер удивительно умеет «сливать» рассказы. Я это видел уже в «Черном Городе», и теперь вот здесь...

Помните, на чем заканчивается говардовский текст «Предрассветных всадников»? Все войско Кулла перебралось через Стагус, воды которого кишели акулами, и ступило на земли «ужаса и мистики», из которых еще никто не возвращался. А что видим у Картера? Все войско перебралось через реку? Нет! Река кишит акулами? Нет! Какие земли «ужаса и мистики» — там нет ничего! Как оттуда можно не вернуться, вообще огромный вопрос! А Лала-ах... Как Картер с ней обошелся!.. Это просто изумительно!

Хотя когда-то я был уверен, что роман Лидина «Змеиное королевство» — плохое продолжение «Предрассветных всадников», на фоне этого опуса от Картера Тишинин вообще молодец! У него хоть в какой-то мере сохраняется та атмосфера, которую нагнетал Говард, и Край Мира — место действительно опасное.

А Картер просто написал свою историю. Лучше бы он и начало для нее придумал свое — выглядело бы выигрышнее...

Если бы рассказ не попал в антологию «Вампиры», я бы вряд ли когда его прочитал. Но поскольку в антологиях я стараюсь читать все, то и этот опус осилил.

Почти каждый раз, когда я читаю очередной рассказ Нила Геймана, удивляюсь, как можно так уметь писать Ни-О-Чём. Ну, или о чем-то, но обязательно таким образом, что мне не нравится. Вот ни капли! Прочитал уже около десяти его рассказов, и более или менее понравившихся среди них — кот наплакал, основная масса никуда не годится. Как и этот рассказ...

Я не буду, наверное, больше читать Геймана, если только его произведение, как в данном случае, не попадется в составе какой-нибудь антологии.

Эта повесть — продолжение говардовского «Хозяина судьбы». Персонажи те же, в тексте встречаются отсылки к «Skull-Face» (да и одно из названий этого текста не дает ошибиться — «The Return of Skull-Face»). И читать это произведение, не сравнивая с предшествующим, я не мог.

Многим последователям не удается выдерживать стиль предшественников, не получается сохранить атмосферу произведений. А в тех случаях, когда текст дописывается, а не придумывается новый с опорой на существующие, сохранить стиль и атмосферу очень важно! Эндрю Оффутом я восхищаюсь: он закончил рассказ Говарда «Нехт Самеркенд», да так, что я не понял, где заканчивается оригинальный текст!

Ричарду Лупоффу такая задача оказалась не по силам. Конечно, я не могу указать точное место, где заканчивается текст Говарда и начинается текст Лупоффа, но в какой-то момент я почувствовал: все, вот это уже не Говард. Совсем не похоже на него. И получилось так, что вся первая часть повествования полетела псу под хвост! Говард упорно нагнетал атмосферу, одну за другой выкладывал перед читателем тайны... А Лупофф пришел и превратил все в простой триллер, в котором почти нет никаких тайн и уж тем более нет их небанальных разгадок!

Жаль, что не Роберт Говард завершил это произведение...

P. S. Очень интересно было бы узнать, где же кончается оригинальный текст. В повести есть персонаж, который связывает ее с рассказами о противостоянии частного детектива Стива Харрисона и Эрлик-хана. Я уверен, что этот персонаж ввел Лупофф, но удостовериться бы не мешало...

Фрэнк Лонг, широко известный в узких кругах писатель (за рубежом, конечно; у нас-то вовсе неизвестный), был не только другом и последователем Говарда Лавкрафта. И писал он не только хоррор, также и научную фантастику... Но все-таки известен автор стал именно благодаря своим произведениям жанра хоррор.

На русский язык, увы, переводились всего только три рассказа писателя. Один из них относится к «Мифам Ктулху» (надо сказать, к очень качественным и интересным «Мифам...»; Лонг ввел в мир Лавкрафта ужасных Псов Тиндала, образ которых позднее использовался многими последователями), два другие — «морские ужасы». Оба хороши, но все-таки «Вторая ночь в море» мне понравилась больше, чем «Океанский кровопийца».

«Вторая ночь в море» написана позже, видимо, в силу этого рассказ более серьезный, что ли... Сверхъестественный ужас входит в жизнь обывателя, путешествующего морем. Герой произведения сталкивается с некоей тварью лицом к лицу (описание этой встречи очень яркое и красочное!) и остается жив (в то время как его предшественник подобной встречи не пережил). Сюжет, казалось бы, банален — существует, наверное, немало подобных морских историй (вспомнить хотя бы «Верхнюю полку» Ф. М. Кроуфорда), — но писатель Лонг сумел внести в свое повествование что-то, что меня привлекло. По сравнению с приведенным выше примером Лонг выигрывает тем, что вводит в текст описание своего Ужаса (у Кроуфорда — всего лишь призрак), от которого у меня мурашки побежали по телу...

Эх, жаль, очень жаль, что Лонг почти неизвестен у нас, и никто не заинтересован в издании его произведений... Разве что на антологии надежда, в которых может встретиться рассказик-другой писателя... Ведь автор-то очень интересный!

Невероятно обаятельный рассказ!

Надо же, проклятие самого Дьявола удалось обратить в свою пользу! Уморительны были заклады Сэма и еще более уморительны действия адских полчищ, которые должны были во что бы то ни стало не допустить выигрыша Шея!

В конце концов вышло так, что Сатана проклял не Сэма Шея, а собственных приспешников. И ведь ничего не поделаешь — слово Дьявола крепко, раз он сказал, что Сэм не выиграет ни одного пари, так и не должен выиграть! Приходится исполнять! Даже жаль становится всех этих сатанинских приспешников...

P. S. Сцена разговора демона с Сатаной напомнила мне рассказ Осипа Сенковского «Большой выход у Сатаны».

Сколько уже почитано у Дансени всякого-разного, а вот этот сборник, содержащий в себе историю отдельно взятого мира, просто гениален, на мой взгляд! Почти всегда меня романы и рассказы автора не приводят в восторг, но эти микрорассказы действительно великолепны! Некоторые похуже, некоторые получше, но воспринимать их как отдельные произведения вовсе не следует. Они — единое целое, они вместе — история мира Пеганы. Удивительного, восхитительного и прекрасного мира!

Такой Дансени мне очень даже по душе!

«Город — страшная сила».

Так говорил в фильме «Брат» Немец, герой Юрия Кузнецова. И я, прочитав данный рассказ, понял, насколько верна эта фраза. Правда, здесь она раскрывается не полностью в том смысле, какой подразумевал Немец...

В городе — а особенно в большом — никому ни до кого нет дела. Человек снял квартиру, осуществил свой ужасный план, и никто — никто, кроме того человека, которому была поведана эта история, — не узнал об этом! И не узнает еще очень долго, если верить словам рассказчика! Хоть Дэвис и был виновен, но такой ужасной кары он не заслуживал. В этом свете бОльшим чудовищем видится, конечно, Мортон.

Действительно, очень страшный рассказ...

Как вы думаете, кем в большей степени является Роберт Говард: основателем героического фэнтези или же мастером хоррора? У него есть замечательные произведения обоих жанров, но, как мне кажется, душа его всегда принадлежала хоррору (хотя, безусловно, в истории он оставил след в первую очередь как автор героического фэнтези). Однако «ужасные» его рассказы довольно своеобразны. Даже при сравнении с Лавкрафтом, близким другом Говарда по переписке, это видно: у мастера космического ужаса герои чаще всего болезненны и малосильны (как физически, так и духовно), у «техасского мечтателя» большинство героев не останавливается ни перед какой опасностью. Какое бы ужасное чудовище ни напирало на героя, он берет в руки оружие (холодное или огнестрельное) и начинает активно сопротивляться, пытаясь продать жизнь как можно дороже. Зачастую жизнь эту он вовсе даже не продает, а наоборот — убивает монстра. Жанр подобных произведений именуют как «хоррор-триллер», и Говарда записывают в число основателей оного. Так что можно говорить о том, что в Техасе родился не один, а целых два фантастических жанра — стараниями одного человека!

Рассказ «Гончие смерти», конечно, из числа произведений в жанре «хоррор-триллер». Заключительная сцена (да и не одна она) позволяет читателю судить о главном персонаже, Кирби, как о типичном говардовском герое: увидев зловещую тварь, он стреляет в нее. Стреляет, хотя волосы его поднимаются дыбом от ужаса! Поначалу, конечно, он цепенеет, но «огромным усилием воли» унимает дрожь в руке, и уж тогда уверенно жмет на спусковой крючок. Не прекращая, однако, испытывать запредельный ужас...

Тем и интересен хоррор Говарда: мало того, что автор замечательно умеет создавать атмосферу ужаса, так еще и делает своих персонажей истинными героями!

Рассказ очень неплохой. С самого начала заинтересовывает Спящий, который беспечно лежит на постаменте в центре поляны и видит сны. Да такие сны, что всему острову без них существовать ну никак невозможно! По мере чтения я начал догадываться о том, кто есть Спящий — и в конце концов угадал, что немножко подпортило впечатление. Люблю все-таки неожиданные финалы, потому был бы рад, если б ошибся.

Генри Каттнер все-таки автор очень талантливый, что и говорить! Замечательные научно-фантастические рассказы, не очень замечательные произведения в жанре героического фэнтези, а также и хоррор — все было ему подвластно!

С хоррором от Каттнера я познакомился впервые, прочитав блестящий рассказ «Кладбищенские крысы» — вот это действительно одна из жемчужин его творчества в частности и — не побоюсь этих слов — «ужасной» литературы в общем! Про каттнеровские «Мифы Ктулху» слышал негативные отклики, однако, прочитав данный рассказ, решил пока их так легко не принимать на веру.

История, произошедшая в древнем Салеме, где некогда вбили кол в тело ведьмы Эбби Принн. Однако проклятие ее все еще имело силу — и жертвой его пал писатель Карсон. Его посещали странные сны (как это водится в «Мифах Ктулху»), и закончилось все освобождением ужасного Существа, о котором говорится в не менее ужасном «Некрономиконе»!

Сюжет не нов вроде бы, но Каттнер сумел создать еще один достойный «миф»! Конечно, до уровня «Кладбищенских крыс» не дотягивает, но тоже очень и очень прилично! Страшно, конечно, не было (эх, а где бывает страшно?..) — но надо отдать честь, подобающая атмосфера присутствует!

Браво, Мастер!

P. S. Жаль, что у нас не переводили, не переводят и не собираются переводить «Мифы Ктулху» Генри Каттнера — познакомиться с другими произведениями («The Secret of Kralitz», «Hydra», «The Hunt») было бы очень интересно!

Поскольку ко времени прочтения сборника мое сознание уже было отягощено знанием некоторых произведений Г. Ф. Лавкрафта, то не сравнивать писанину Дерлета с творениями первоисточника я не мог. Литературный уровень оставляет желать много лучшего, богатство фантазии и умение нагнетать ужас также...

Но чем действительно интересны произведения сборника — так это стройно упорядоченной мифологией. Действительно, несмотря на то, что все произведения сборника повествуют главным образом о Великом Ктулху и деяниях его приспешников, нашлось место и другим Великим Древним: Итакве и Ллойгору, Ктугху (очень интересное имечко, не правда ли?) и Хастуру.

В отличие от своего предшественника, Дерлет раскрывает очень многое, и это не идет ему на пользу, с одной стороны. С другой стороны, мне было очень интересно узнать, что Старшие Боги (добрые) были первыми существами во всей Вселенной, а подчинявшиеся им боги Зла — те самые Ктулху, Хастур и прочие — однажды восстали против них и были отправлены в изгнание. Кроме того, каждый из Великих Древних был, как выяснилось, связан с одной из стихий: Ктулху — вода, Ктугху — огонь, Итаква — воздух (и только Хастур связан с какими-то непонятными «межпланетными пространствами»).

Но Дерлет не просто выписывает классификацию богов, он пихает ее везде, где надо и где не надо! Хастур, Итаква и Ллойгор в каждом из рассказов упоминаются как минимум единожды. Плюс к тому стандартный набор запретных книг: «Некрономикон», «Мистерии Червя», «Безымянные Культы», «Книга Эйбона», «Текст Р'лаи» (вот же перевод какой!) — встречаются достаточно часто... И все это не играет, все это выписано почти исключительно ради того, чтобы просто было!

Рассказы развиваются по одному и тому же сценарию: некто приезжает в странный дом, где живет сам либо навещает родственника, обнаруживает запретные книги, познает их тайны... и секреты прежних жителей дома. Банально и не интересно. И что хуже всего, вовсе не страшно. Вот совсем-совсем... Не возникает никаких эмоций!

Но нет худа без добра: прочитав этот сборник, я понял, что знаю еще не все. Плато Ленг и Кадат для меня пока загадка, следовательно, надо прочесть «Сомнамбулический поиск неведомого Кадата». Часто упоминавшиеся бомбежки под Дьявольским Рифом — где такое есть? В «Мороке над Инсмутом»? (Вот не помню, хоть и читал. Возможно, просто упоминалось мельком.) Или в рассказе «Дьявольский Риф»? Тоже, значит, надо почитать. Ну, и другие произведения Дерлета — «Ithaqua», например, — тоже интересны.

Одним словом, с литературной точки зрения сборник очень слаб, выигрывает лишь классификацией богов и выстроенной автором мифологией.

Тем, кто читал этот сборник, еще не познакомившись с Лавкрафтом (а такие люди есть!), эти вещи могут показаться вроде бы как и не такими уж плохими. Тем, кто уже читал первоисточник, поделки Дерлета кажутся бледным подражанием произведениям мастера. И так оно и есть на самом деле.

Вот что бы мы увидели, напиши подобный рассказ Лавкрафт? — не скажу отличный, но неплохой сверхъестесвенный хоррор (наверное)!

А что на деле? Воплощение, в общем-то, неплохого сюжета в жизнь оставляет желать много лучшего. Отвратительный язык произведения — Лавкрафт, правда, тоже писал так, что в тексте можно увязнуть, но Дерлет его здесь обставил! Чего стоит одно предложение: «В тот момент я был поглощен чтением того, что было явно связано с событиями последних недель, поэтому можно сказать, я был подготовлен — мало того, состояние моего ума было таково, что я был близок к экзальтации, и меня наполнило сильное стремление встать и служить Тому, кто глубоко внизу спит и видит сны». А последний абзац — это полный абзац, простите за каламбур.

Вот таков он, Дерлет, и есть... Интересно, он с Лином Картером не был знаком, не переписывался с ним, как Г. Ф. Лавкрафт с Р. И. Говардом?..

Ох, если первый рассказ сборника еще представляет какую-то ценность, то данное творение уважаемого А. Дерлета — практически никакой. Как, каким образом можно так удивительно загубить все произведение отвратительным финалом? Неужели сам автор не понял, что такая концовка — абсолютно верное убийство, в общем-то, неплохого (для Дерлета) рассказа?.. Ужас просто — но не в том смысле, в каком хотелось бы...

Печальная и светлая история... Любовь и счастье потеряны (надо полагать, безвозвратно)... Но вот вопрос: почему? за что?

Да ни за что, просто так... Как и все в этом мире...

Очень обидно...

Великолепная книга. Один из образчиков жанра.

Для меня это оказалось первое знакомство с творчеством Пола Андерсона. И оно оказалось очень удачным! История Хольгера увлекательна и оригинальна. Конечно, перемещение человека из нашего мира в иное пространство — тема не новая, но этот роман написан очень хорошо, очень талантливо!

Если автор действительно талантливый рассказчик, то даже небольшим рассказом он может поразить, удивить, напугать читателя. Для меня впечатления от такого маленького произведения очень ценны, и гораздо ценнее впечатлений от отличной повести или романа, скажем. Вот люблю я рассказы — и все тут!

Валерию Яковлевичу удалось меня поразить этим небольшим рассказом! Настоящий хоррор! Местами даже жуткий!

Хоть о финале я и догадался (ну, здесь, я так понимаю, сложно не догадаться), но все-таки Брюсову удалось меня удивить! Я догадался, чем все закончится, только не угадал как. Браво!

Чертовски короткий, но и чертовски хороший рассказ (а что еще ожидать от произведения, входящего в антологию «Чертова дюжина»?), как раз такой, какие я очень люблю: с неожиданным финалом и толикой юмора! Нет, далеко не все так уныло и нудно в творчестве лорда Дансени — встречаются очень хорошие вещи! И вот — одна из них!

Ай, красава Гектор Хью Манро (он же Саки)! Очень интересный автор, к сожалению, у нас малоизвестный... Да что там! — и вовсе почти неизвестный! А вы почитайте что-нибудь из его произведений — хоть этот рассказ, хоть еще что-нибудь! Получите порцию хорошего настроения и уж точно не пожалеете!

Уже самое начало рассказа вызвало ассоциации с другим рассказом этого же автора, «Ужас Бодмина». Потом все-таки стало ясно, что это произведение — другое. Хотя о финале я задумался... Как же все закончится? Так же, как в «Ужасе Бодмина»? Или по-иному? Да, это было интересно...

Но не только данной интригой порадовал рассказ. Это второе прочитанное мною произведение Четвинда-Хейеса, и хочется еще! Рассказ действительно хорош!

Так или иначе, сюжет рассказа вертится вокруг книг, вокруг литературы (и это не удивительно — скорее наоборот, характерно для журналиста Сенковского). То Сатана закусывает книгами кофе, употребляя их в качестве сухарей, то рассуждает с чертями Бубантесом и Точкоставом о романтизме и классицизме, заставляя последнего отказаться от способа говорить и писать «классически» или «романтически», предлагая новый способ (говорить и писать «шарбалаамбарабурически»).

Словом Сенковский владеет очень хорошо. Рассказ воспринимается как сатира, сатира на все подряд, но в первую очередь, конечно, на журналистику и художественную литературу. Иногда даже непонятно становится, действительно ли автор считает образчики современной ему романтической прозы недостойными и насмехается над ними, или жалеет о том, что они остаются малоизвестными?.. В качестве обитателей ада Сенковский набрал самых разных исторических деятелей, и снова непонятна позиция писателя по отношению к ним.

Одним словом, в очередной раз я понимаю, какой интересный и нестандартный автор Осип Сенковский, даже если судить с точки зрения его века, а не нашего...

Первая (и хотелось бы надеяться, что она окажется не последней) книга Роберта Говарда на английском языке, которую мне удалось раздобыть. Сборник вышел на славу! Очень красиво и качественно сделан!

Во-первых, внешнее оформление заслуживает всяческих похвал! Качественные иллюстрации, хорошая бумага и печать. Мягкая обложка немного портит впечатление, но не сильно.

Во-вторых, состав сборника отличный! Сюда попали многие хоррор-рассказы Говарда, нашлось место стихам, а также вступительным статьям и примечаниям к оригинальным текстам. Здесь тоже немного портит впечатление то, что в примечаниях представлены только библиографические данные, примечаний к самим рассказам и повестям (то есть пояснений отдельных фрагментов текстов) нет. Но и в этом нет ничего страшного!

В общем, сборник очень-очень хороший, как снаружи, так и внутри! При сравнении с российскими изданиями произведений Говарда плакать хочется... Обидно за наши книги!..

Уже не первую историю о Стиве Харрисоне читаю, и не в первый раз не разочаровываюсь! Плохо, что переводили у нас всего три рассказа *, которые и достать-то несколько проблематично (особенно «Зловещий особняк»)!

Этот же рассказ на английском языке лежит в открытом доступе, как и еще три произведения о Харрисоне, вышедшие в 1930-х гг. Почему начал именно с этого произведения, а не выбрал «Fangs of Gold» или «The Tomb's Secret»? — из-за ассоциаций с «Кладбищенскими крысами» Генри Каттнера. (До других тоже дойдет очередь.) А не вдохновлялся ли один мастер произведением другого мастера? Надо сказать, общего между ними мало.

Снова творится какая-то чертовщина, объяснить которую с рациональной точки зрения нужно Стиву Харрисону (ну, правда, не сама же голова отделилась от мертвого тела, вылезла из могилы и прилетела/прикатилась в дом Уилкинсонов!). Но сделать это несколько проблематично — фактов как-то не слишком много, все очень туманно и непонятно. И, пожалуй, именно этим (а еще атмосферой и динамичностью действия) так привлекают меня рассказы о детективе Харрисоне!

____________________

* Позднейшее добавление.

В последнее время с рассказами о Харрисоне стало лучше: на русском вышли в малотиражке все оставшиеся тексты, которые лежат в свободном доступе в сети на английском (один из этих рассказов — как раз «Кладбищенские крысы» — публиковался также в онлайн-журнале «DARKER»). Однако такое произведение как «Зловещий особняк» всё равно остаётся малодоступным, не говоря уже об оставшихся вещах, не переводившихся на русский...

Замечательный рассказ! История о любви, вспыхнувшей между молодой девушкой Леонорой и старым Охотником, калекой, у которого отказали ноги. Но действительно ли она любит его? Охотник сомневается в этом... Но финал — отличный, надо сказать! — все расставляет по местам!

Попробую заинтересовать посетителей Лаборатории Фантастики этим романом.

Если вы не любите Говарда как создателя героического фэнтези, если вам не нравится Говард как мастер хоррора, попробуйте почитать «Джентльмена с Медвежьей речки». Это произведение о «добродушном увальне», живущем в горах Гумбольдта, — Брекенридже Элкинсе. Он не слишком сообразительный, даже можно сказать, глупый, из-за чего все время и попадает в передряги. Ну, и выбирается из них с чьей-либо помощью, когда чаще всего ему открывают глаза на происходящее.

Стиль... Язык... Это и есть главная прелесть романа! Написано так, что при чтении не оторвешься! И, конечно же, без улыбки — не отважусь утверждать про смех — без улыбки это читать нельзя! Как описываются схватки:

«...я поднялся с колен и, ухватив Джоя за шею и промеж ног, швырнул его со всей возможной осторожностью в окно. Да только совсем запамятовал, что окно-то забрано деревянной решеткой от любопытных медведей, так что Джой вылетел из окна вместе с решеткой и, должно быть, чуток ободрался».

Как Брекенридж открещивается от слухов, которые ходят вокруг его имени после очередной стычки:

«И вот тут я хочу лично опровергнуть злостные слухи, что якобы в отместку хотел прикончить старика Брентона и разнести его магазин. <...> Когда до меня дошло, что все напасти, выпавшие мне на долю, я претерпел зазря, то до того разозлился, что повернулся и выбежал из дома на задний двор. Только я забыл открыть дверь — потому и сорвал ее с петель. Потом я вскочил в седло, опять-таки забыв отвязать Александра от крюка. Я дал ему пятками по ребрам, мул рванул и вырвал вместе с крюком угол здания. Вот почему на магазинчике осела крыша».

И еще Брекенридж любит рассказать о своем добродушии, которым отличается от братьев и папаши:

«У Дика Блэнтона не должно быть ко мне никаких претензий. Вряд ли он добрался бы до своего приобретения в целости — уж больно нрав у моего папаши с братьями горяч, — но, по счастью, они в тот день были на охоте. Я же, в отличие от них, славлюсь на всю округу добродушием. Несмотря на все несчастья, которые причинил мне Дик Блэнтон, я сумел остаться в рамках приличий. Я не сделал ему ничего плохого, разве что проводил миль пять-шесть по тропе в Жеваное Ухо, а на прощание от души лягнул в тощую задницу».

Отдельного разговора заслуживают отношения Брека с его конем, Капитаном Киддом, и этот разговор я здесь начинать не буду — лучше сами прочитайте!

И конечно, огромное спасибо переводчику за этот текст! Так талантливо перевести это произведение на русский язык — задача, думаю, очень непростая!

Вот так примерно выглядит этот роман, очень хороший и смешной роман, читать который — одно удовольствие!

P. S. Как пояснила одна девушка, почему ей больше всего нравятся рассказы о Брекенридже Элкинсе: «наверное, потому, что в них виден живой юмор живого человека, а не несбыточные мечты толстенького маменькина сыночка...» С этим я, в общем, согласен (а с «толстеньким» — нет).

Это, пожалуй, лучший рассказ Коппера. Еще не прочитаны некоторые вещи в антологиях, но думаю, что рассказ лучше, чем этот, вряд ли встретится.

Что больше всего здесь нравится — так это, во-первых, то, что причины происходящего так и остаются невыясненными, а во-вторых, хороший язык. Что происходит с Фарлоу, а главное — почему подобное происходит? Автор не дает ответа на эти вопросы. Он просто показывает нам последовательно развивающиеся события, страшные и ужасные, заканчивающиеся трагедией... Будь я более впечатлительным, наверное, боялся бы спать...

Я догадываюсь, каким именно произведением какого именно писателя вдохновлялись супруги Андерсон при написании данного рассказа. Или, может, я ошибаюсь, но ассоциация такая возникла почти сразу.

Жестокости и здесь, пожалуй, не меньше будет, чем в предполагаемом прототипе. Но все-таки заканчивается это произведение не так плачевно, как рассказ-предшественник.

А вообще, конечно, от Пола Андерсона не ожидал такого... Наверное, мало читал еще, может, у него имеются и другие подобные вещи?..

Питеру Клаусу (то бишь, как выяснил один известный на фантлабе библиограф, — Танит Ли) нужно поставить памятник! «Юстас» — это просто высший класс! 59 слов, сложенных в 4 предложения (это не весь микрорассказ — в оригинале он длиннее, и смысл немного не тот, какой мы видим в переводе), — и как замечательно! Шедевр, самый настоящий шедеврище, и никак иначе!

P. S. Если захотите почитать, просто наберите в строке поиска название произведения и имя автора (Питер Клаус) — в интернете «Юстаса» навалом!

На самом деле, статья очень и очень неплохая. Разделена на несколько главок:

[*]«Боб, Два Пистолета» — кратко о Говарде и совсем немного о первом периоде творчества, небольших юмористических рассказах;

[*]«Страшные сказки» — о рассказах ужаса, «The Weird Southwest» («Сверхъестественный юго-запад») и «Cthulhu Mythos» («Мифы Ктулху»);

[*]«Воинствующий безумец» — о Соломоне Кейне;

[*]«Левой — в челюсть, правой — в печень» — «боксерские» рассказы и Стив Костиган;

[*]«Восток — дело тонкое» — разнообразные «восточные» рассказы;

[*]«Меч и магия» — сюда попадают Кулл, Бран Мак Морн, Кормак Мак Арт и Конан;

[*]«Дикий Запад» — отдельная главка о Брекенридже Элкинсе (за нее — отдельное спасибо);

[*]«Жизнь после смерти» — кратко о комиксах и подробнее — о кинофильмах, снятых по мотивам произведений Говарда.

И единственное, что подпортило впечатление от статьи, — фактические ошибки. Почему-то «первая повесть, главным героем которой выступал атлант Кулл», помечена 1927 годом. Да нет же, она вышла в 1929 году! А статья Говарда именуется не иначе как «Гиперборейская эра», хотя в оригинале — «Hyborian Age», а не «Hyperborian Age». То есть, название должно быть «Хайборийская эра», или уж хотя бы «Гиборийская...» (такой перевод тоже существует).

В остальном же статья очень хороша!

Эх, пожалуй, только язык в этом рассказе подкачал... Не хватало описаний, жутких, страшных, таких, какие бы могли создать Г. Ф. Лавкрафт (но идея подобного произведения вряд ли смогла бы прийти в его голову) или Р. И. Говард (этот мог написать нечто подобное, только финал наверняка вышел бы другой). Идея и правда великолепная, за что и ставлю высокую оценку!

P. S. Знаю, знаю, кто мог бы написать такой рассказ великолепным языком — Ганс Гейнц Эверс!

Но — имеем то, что имеем, и это вовсе не плохо!

Рассказ прочитал вместе с другим произведением Булычева, «Корона профессора Козарина». Хотя и здесь, и там, казалось бы, отношения супругов складываются подобным образом, однако на деле выходит совершенно по-разному.

«Глаз», как уже упоминали, заканчивается великолепно! Два предложения: «Из незрячих глаз покатились слезы. Они, как дождь на стекле, оставляли ломаные дорожки на белой сухой коже». И действительно, эти слезы персонажа рассказа вызывают слезы у читателя! Очень сильно!

Хорошее сравнение использовал Булычев: слезы «как дождь на стекле, оставляли ломаные дорожки...» Дождевые капли очищают стекло от грязи и пыли — и хочется верить, что так же «очистится» жизнь Коткина!..

Я как раз-таки познакомился с переводом «убогим», что гуляет по сети. Констатирую факт — действительно убогий. Тем не менее, даже он в какой-то мере передает атмосферу произведения. Конечно же, во время чтения не хватало нормального перевода стихов (хотя бы белым, только б ритм был единый), и интересно было бы почитать перевод Лидина.

Но даже вопреки этому повесть понравилась. Первую половину я читал и осознавал, что понимаю маловато, но когда перевалил за середину, сюжет стал более или менее проясняться. И так захватило описание событий прошлого, что дальше я читал с неослабевающим интересом!

Действительно, очень хорошая повесть!

Очень понравился этот рассказ. Коротенький, чем и отличается от основной массы рассказов Эверса, но не в меньшей степени великолепный, чем лучшие и известнейшие творения автора! Все-таки, как выясняется, есть отличные вещи и кроме представленных в двух «золотых» сборниках писателя! Даже ранний Эверс уже интересен и оригинален!

Так что теперь буду ждать выхода произведений автора в «Энигме» и надеяться, что Эверс еще не раз порадует!

P. S. Спасибо BaronFonIldorf'у!!!

И так-то не блещущее какой-либо оригинальностью произведение доконал перевод. Читать в пятидесятый раз о том, как Избранный отправился с Миссией на Край Света (а отправился он в Путь по Собственной Воле, но очутился не там, где хотел, конечно, в силу Обстоятельств) — вот где сидит! <Прижимаю руку к горлу> А тут еще «отличный» перевод попался!

Ни в одном из вошедших в сборник «Исполин последних дней» произведений не обнаружилось такого количества орфографических, пунктуационных и стилевых ошибок! Как правило, определения здесь разделяются запятыми независимо от того, описывают ли они один и тот же признак или разные. Часто используются необоснованные повторы, которых, вообще-то, можно было с легкостью избежать. Такое ощущение, что переводчик вовсе не работал над текстом.

Тешу себя мыслью, что остался всего один роман в этой книге — даже если и он также испорчен переводом, то одно такое произведение пережить проще, чем два и более!

Роман великолепен! Я всегда знал, что Роберт Блох — отличный рассказчик, а теперь выясняется, что и романы он мог писать неплохие!

Читается просто отлично! Язык очень легкий, атмосферой тайны и страха пропитана буквально каждая страница романа! Секрет Нормана Бейтса сохранен до предпоследней главы, а до этого даны несколько противоречащих друг другу точек зрения, что вводит читателя в недоумение и подогревает его интерес. И несмотря на то, что я догадался о том, как в действительности обстоит дело, еще задолго до финала, читать было очень интересно, просто не оторваться!

Рассказ Кэмпбелла, оцененный мною довольно высоко. Таких у него немного (не беру в расчет дописанные им рассказы Роберта Говарда и главу романа «Воин снегов») на данный момент, когда я прочитал еще не все его произведения, что у меня есть. Еще вот «Вечное веселье» оценил более или менее высоко — и все. Не понимаю я рассказы этого писателя и не знаю, почему он приобрел такую известность на западе. Хотя интересно было бы узнать, что же именно в его произведениях читателям нравится.

Настоящая классика мистического рассказа! Произведение завораживает и держит в напряжении до самого конца! Как великолепны образы, созданные А. К. Толстым, как удивительна атмосфера рассказа!..

Очень хороша часть повествования, предшествующая кульминационному моменту: Зденка почти точь-в-точь произносит фразы, которые говорил ранее д'Юрфе. Это настораживает и приводит к мысли, что вот-вот сейчас пойдет самый ужас, и читатель уже не может оторваться, так как с каждой новой строкой ждет чего-то неожиданного, страшного. Как раз это он и получает!..

Отличный рассказ! Алексей Константинович — мастер!

Очень оригинально! Очень понравилось! Блох действительно мастер «страшного» рассказа!

Вот читаешь-читаешь, при этом гадаешь, что же все-таки с Сетом: страдает ли он психическим расстройством или его рассказ — правда? И только в конце рассказа раскрывается эта тайна... Я, честно говоря, ошибался в своих предположениях.

Браво, Роберт Блох!

Как оказалось, еще до знакомства с антологией «Глаза мумии» я читал этот рассказ. Правда, в оригинале. На занятии по английскому языку.

С того времени мне он помнился смутно, но вот перечитал — и получил огромное удовольствие! Да, не повезло же Наттлу нарваться на такую фантазерку! :gigi:

Рассказ неплохой, Блох придумал оригинальный способ оживления мумии, ничего не скажешь!

Только вот не пойму, при чем тут «Мифы Ктулху»?.. Нет же ни единого намека...

Сначала был «Звездный бродяга» — рассказ, на мой взгляд, бредовый. Я подумал, что Блох вообще не умел писать хорошие «Мифы Ктулху».

Затем была «Куколка», которая утвердила меня во мнении, что он все-таки мог создавать качественные «Мифы Ктулху». Но каков процент хороших и плохих творений? Пятьдесят на пятьдесят?..

И вот, теперь «Записки, найденные в пустом доме». Классный рассказ. Атмосфера создается жуткая: лес (по большей части изображается темным и пугающим), ночь, беспросветное небо, изредка освещаемое вспышками молний, сильный дождь... Это запоминается сразу. И создает определенное настроение. Да уже самое начало произведения (а оно представляет собой записки мальчика) настраивает сразу на нужную волну: Уилли в заколоченном доме в ожидании смерти... Действительно, жутковато...

Все-таки Блох даже в «Мифах Ктулху», по всей видимости, высоко держит планку!

Если бы была оценка одиннадцать, поставил бы не задумываясь! Пожалуй, лучший рассказ в антологии «Ярмарка страха»!

Как великолепно удается автору морочить читателю голову! Просто бесподобно! Сначала все просто, легко и понятно — даже с юморком, что приятно, конечно же! — дальше идет постепенное нагнетание атмосферы, возрастает и возрастает напряжение; потом автор дает читателю неожиданное видение происходящего; после этого — отличный, великолепный, удивительный, изумительный (не знаю, каких еще эпитетов написать) финал!

:appl:

За замечательную концовочку ставлю высший балл!

Я до последнего думал, что они преспокойненько уйдут, когда все закончилось, — а вот и нет! У Джеймса, видать, что-то повернулось в мозгах не в ту сторону (или изначально у него что-то такое присутствовало, только имплицитно?) — и стал он спокойный-спокойный, как и советовал доктор...

Третий из рассказов Артура в антологии «Ярмарка страха». Первые два весьма неплохие, но этот — лучший из подборки, просто отличный!

Вздумай автор оформить это в виде пьесы, вышло бы, пожалуй, еще лучше! Здесь присутствуют: раздвоение личности героя, раздвоение восприятия происходящего (рассказ героя — явь или сон?), а также многие другие интересные моменты (можно, например, во время прочтения подумать, что из себя представляет бывшая жена Дэвида). Плюс — что немаловажно — неожиданная концовка!

Последние несколько фраз даже заставили меня улыбнуться!

Ну, как всегда! Закончилось на самом интересном месте! Говард навел тумана — и преспокойно бросил писать произведение (возможно, задумывался роман?) на словах:

«Они уселись, а мы встали за их спинами и приготовились слушать...»

Ну что такое? Не давались Говарду романы, что ли? «Альмарик» он не дописал, «Барабаны Томбалку» — тоже...

А из этой истории вполне можно было бы получить крупное произведение (оно и такое, незаконченное, на рассказ уже не тянет — только на повесть). Вышло б что-нибудь вроде «Знака огня» о том же самом Аль-Бораке. К тому же засветилось такое название — Валузия!!! И — облом!

Печально...

Рассказ, одновременно и характерный, и нехарактерный для Эверса. Такое странное сочетание получилось из-за того, что действие происходит в Древней Греции. К тому же здесь нет мрачной, гнетущей атмосферы, характерной для других произведений автора. Непривычно читать подобный рассказ, зная, что его написал Ганс Гейнц Эверс — автор многих жутких и страшных историй.

Но финал ставит все на свои места, и в который раз поражаешься удивительному таланту Эверса — оказывается, и такие вещи он мог писать!

Хоррор конца тысячелетия меня не то что не впечатлил, а оставил практически равнодушным. Возможно, в этом виновата моя любовь к хоррору старому — новый я как-то не воспринимаю. Соотношение заинтересовавших / понравившихся произведений и, соответственно, не заинтересовавших / не понравившихся произведений примерно равно. Но радует, что вторых было меньше, чем первых (хоть и не намного).

Читал двухтомник АСТ, но не в том порядке, в каком произведения расположены в книгах, а в том, в каком они были расположены в оригинальной антологии. Первые два рассказа не особо впечатлили — продрался сквозь них довольно быстро, но без интереса. И вот настал момент знакомства с «Филином и киской» Томаса Диша! Совершенно удивительный, выдающийся (на фоне всего остального) рассказ! По его прочтении я еще надеялся, что встречу что-нибудь подобное, что понравится так же, однако надежды мои таяли с каждым новым текстом...

Если Кинг еще более или менее приглянулся, то Гейман не понравился абсолютно (ну, да это и не удивительно при моей нелюбви к его рассказам), затем непонятный рассказ «Сделай сам», позже два рассказа примерно одного уровня... И потом — еще одно неплохое произведение, «Вознесение к термагантам» Эрика Вана Ластбадера. Затем ряд вещей примерно одного уровня, маловразумительных и неинтересных, с несколькими пиками: творениями Эдварда Ли, П. Д. Кейсека, Эда Гормана, Эла Саррантонио, — а также огромной вершиной, приближающейся к «Филину и киске» — повести Дэвида Моррелла, которая развеяла скуку, навеянную предыдущими рассказами.

Затем снова ни то ни сё, а ближе к концу антологии пошли более или менее достойные произведения. Понравилось «Лето бешеного пса» — хорошая повесть, стоящая в одном ряду с «Готикой на Рио-Гранде» Моррелла, — порадовали «Тьма» Маккирнана и «Где-то там» У. П. Блэтти. Не порадовал «Театр», проскочили «Репетиции»... Вот, вроде и всё, что могу сказать о произведениях.

Теперь по поводу перевода. Специально не вчитывался, может быть, подобных косяков и немало, но в рассказе Томаса Лиготти «Эта тень, эта тьма» глаз зацепился за фразу:

«...могла получить финансовую выгоду от продажи того, что в рекламном проспекте этого мероприятия не слишком уклюже было названо „кардинальной и перепровидческой фазой в творчестве знаменитого художника-провидца Райнера Гроссфогеля“».

«Не слишком уклюже»!?!? Ну это же ни в какие ворота!.. Где редактор и корректор, если уж переводчик допустил такую ошибку!?

В целом же антология понравилась разнообразием сюжетов и тем, общее впечатление осталось скорее позитивное, нежели негативное. И я очень благодарен этой антологии за знакомство с «Филином и киской»!

Тоже вестерн. Тоже юмористический. Но не такой, как рассказы о Брекенридже Элкинсе.

Если почти весь цикл о джентльмене с Медвежьей речки — это сплошные побои, драки, над которыми, однако, хочется только смеяться, то здесь то же самое на протяжении почти всего рассказа. Но — концовка. Она довольно жестока, не такая, какими бывают финалы произведений о Брекенридже Элкинсе.

И все-таки в самом конце рассказа есть попытка заставить читателя улыбнуться:

«Да просто тоскую по родным местам, — рыдал я, глядя на забрызганные кровью руины. — Этот пейзаж так напоминает мне родной Найф-Ривер в Техасе!»

И снова Вагнер не разочаровал.

Адриан Беккер — это, конечно, не Кейн, но, как утверждает сам автор, мог быть потомком Кейна. Эти герои чем-то схожи.

Так же и рассказ — это уже не цикл о Кейне, но нечто подобное. Такое же захватывающее и легкое (даже более легкое), динамичное и красочное повествование.

Место и время действия, в общем, характерны для Вагнера — осажденный город, где на каждом шагу приходится опасаться шальной пули, ночь... Однако нет в рассказе гнетущей атмосферы безысходности, которой можно было бы ожидать при таких условиях. Герои уже привыкли ко всему вокруг — потому и не обращают на это внимания.

Легкий динамичный рассказ, порождающий желание прочитать и остальные произведения об Адриане Беккере!

Это единственный рассказ Роберта Говарда из выходивших в журнале «Weird Tales», который еще не был переведен на русский язык. А зря!

Рассказ хороший, пожалуй, могу сказать — отличный! Атмосфера страха и ужаса, блестяще созданная Говардом, не позволяет расслабиться, все время держит в напряжении. Так и ждешь, что вот-вот случится что-то неожиданное...

Произведение похоже на известный рассказ Говарда «Голуби ада» в том смысле, что в конце концов получаешь не то, что ожидаешь. По крайней мере, со мной вышло именно так. Я ждал одного — получил совершенно другое. И это здорово!

Один из первых рассказов Дерлета.

Заметно, что писатель еще не приобрел опыта, и в сравнении с более поздними рассказами «Рука славы» или «Звезда Макилвейна» это произведение проигрывает. Но потенциал автора заметен даже здесь.

Вообще, Дерлет после Лавкрафта — это то же самое, что Картер после Говарда. И тот, и другой были склонны к подражательству, но главная их заслуга как раз в том, что они сохранили и популяризировали наследие своих предшественников. А это уже неплохо!

Не знаю, на какое читательское восприятие рассчитывал Роберт Блох, когда писал этот рассказ, — но ему удалось меня позабавить. Речь в этом произведении идет о комиксах — и само оно похоже на комикс.

Недурственно. Однако, из-за того, что повествование какое-то слишком серьезное — только в финале появляются какие-то намеки на юмор, — а, как я искренне надеюсь, Блох все-таки писал этот рассказ не всерьез, — оценка не слишком высока.

Страшный рассказ. Красный рассказ — и вовсе не от томатов.

Образ padro поражает. Эти его реплики: «Прекрасная сальса!» и «О, как много крови. Как много дивной красной крови», соседствующие с этим: «О, жизнь! Какие дивные наслаждения дарит нам жизнь! Как радостно жить!» — просто шок и ужас!..

По производимому впечатлению рассказ можно сравнить с «Черным котом» Эдгара По.

Вот второе очень неплохое произведение, вошедшее в антологию, после «Филина и киски». Действительно, ничего сверхъестественного тут нет, и есть некая схожесть с голливудскими боевиками. Читается легко, сюжет неплохой.

Ганс Гейнц Эверс — настоящий мастер! К сожалению, обделенный вниманием. Очень хочется надеяться, что в будущем несправедливость издателей по отношению к нему будет исправлена...

Я не перестаю удивляться, как интересно, захватывающе и немного небрежно, отстраненно он умеет описывать ужасы казней, телесных наказаний и проч. Но, конечно, не только и не столько этим ценны его творения. От сюжетов и идей произведений Эверса мурашки бегают по коже.

Это не Лавкрафт с его космическим ужасом, это бытовые сцены (иногда с налетом мистики), которые, однако, от этого не становятся менее пугающими!

Первый рассказ Блоха, который я прочитал. Причем вышел я на него неожиданно.

Автор создал неплохую историю, главному герою которой остается только посочувствовать. Несмотря на то, что он виновен, винить его не хочется.

Собственно, главный герой не понимает, почему все случилось именно так, что именно привело к такому финалу. Но он очень переживает из-за результата своих действий. Все-таки Роберт Блох был мастером ужасного рассказа, и эта история вышла у него на славу.

Первый рассказ из цикла, который я прочитал, — «Ночной экспресс». Тогда я мало что понял, но сам стиль повествования понравился. Уже позже ознакомился и с другими рассказами, и тогда все встало на свои места.

Задумка Алёхина весьма оригинальна. Первый рассказ стоит как бы особняком, служа предысторией одного из главных героев цикла. Оставшиеся рассказы связаны друг с другом героями и сюжетом (а также названиями, начинающимися словом «Ночной/ночное»).

А лучшим рассказом, на мой взгляд, является «Сказка на ночь». Но и в других историях есть своя прелесть. Весьма понравились упоминания о майя, ацтеках, загадочных Хозяевах и затерянных городах — очень уж люблю я такие темы.

Надеюсь, будут еще и продолжения. И новые встречи с полюбившимися героями.

Это произведение так же трудно отнести к циклу «Мифы Ктулху», как и рассказ Бирса «Житель Каркозы». И относят его только из-за упоминания в тексте Хастура, бога пастухов (ну, еще, возможно, из-за атмосферы).

Рассказ очень хорош. Люблю все-таки я такие истории, где не все расставляется по своим местам, чтобы читателю было предельно ясно и понятно. Когда часть информации скрыта, но при этом имеются какие-то упоминания о ней, — вот это по мне!

Этот рассказ с «Мифами Ктулху» связан в меньшей степени, чем «Звездный бродяга». Но он получился гораздо более качественным.

Жуткие картины рисует Блох, хоть и выглядит иногда немного наивно, но все равно устрашающе. Автор обращается к теме раздвоения личности, и личности эти живут в одном теле, но при том в разных. Их совместное существование напоминает одновременно существование сиамских близнецов и существование паразитирующего организма в другом организме.

Весьма неплохо.

Вроде бы, все великолепно: текст просто отличный, хорошо выписаны герои! Просто удивительный исторический рассказ! Это было впечатление, сложившееся в процессе прочтения основной части рассказа. А финал... Именно то, как закончилась эта история, меня больше всего не устраивает.

В сравнении же с «Дорогой орлов» «Вероотступники» выглядят все-таки лучше. Нет здесь фантастических элементов, которые мне показались в рассказе о Конане какими-то надуманными, можно даже сказать, вовсе ненужными.

В общем, если бы не некоторые «но», рассказ «Вероотступники» вышел бы просто отличным! Увы и ах...

Долго я ходил мимо полки в магазине, на которой стояла эта книга. Антология русской мистики... Очень было интересно, что же там такое внутри?..

Надо сказать, что до этого я читал совершенно удивительную вещь Владимира Федоровича Одоевского «Сильфида». Она мне невероятно понравилась (и до сих пор нравится)! Хотелось надеяться, что, по крайней мере, Одоевский мне придется по душе... Еще читал «Киевских ведьм» Ореста Сомова. Рассказ не так понравился, как произведение Одоевского, но то, что он присутствует в этой антологии, тоже весьма хорошо. Кроме того, есть еще и «Кикимора» — можно будет ее сравнить с «Киевскими ведьмами»...

Другие произведения мне были или незнакомы вовсе, или я о них что-то где-то слышал мельком. В конце концов, приобрел антологию.

Уже первый рассказ произвел на меня очень хорошее впечатление! А дальше — лучше! Великолепный язык, удивительная легкость повествования (не везде, правда), увлекательность и занимательность! Рассказы и повести, вошедшие в книгу, действительно, великолепные образчики русской готики второй четверти XIX века!

Абсолютно разочаровавших меня произведений здесь нет вовсе. С некоторым огорчением прочел рассказ Евгения Баратынского «Перстень», все же другое оставило только приятные впечатления.

Замечательные рассказы Антония Погорельского и Николая Мельгунова, великолепные повествования Владимира Одоевского, прекрасные произведения Осипа Сенковского... Весьма заинтересовали «Белое привидение» и «Нежданные гости» Михаила Загоскина, которого я знал как автора исторических романов.

И хоть общий уровень всех произведений в антологии довольно-таки ровный (высокий!), есть здесь три текста, которые, можно сказать, стремятся в небо! Это «Упырь» Алексея Константиновича Толстого, «Опал» Ивана Киреевского и «Сильфида» Владимира Одоевского.

«Упырь» — замечательная вещь, классика русской мистики! Думаю, не погрешу против истины, если скажу, что каждый уважающий себя любитель мистической литературы должен с этим произведением ознакомиться. «Опал» — это, как сказано в подзаголовке, волшебная сказка. Удивительное, светлое и вместе с тем грустное произведение, заставляющее о многом задуматься... И, конечно, прекраснейшая «Сильфида»! Жемчужина русской фантастической прозы XIX века!

Повесть замечательная! Это дебютное произведение А. К. Толстого, на первом чтении которого присутствовали К. Н. Батюшков и В. Ф. Одоевский. Вероятно, это было подражание мистическим произведениям А. А. Перовского, который более известен под псевдонимом Антоний Погорельский и который приходился дядей А. К. Толстому. Но подражание получилось настолько великолепным, что так повесть назвать уже и язык не повернется...

Очень интересное произведение.

Во-первых, это лишь отрывок рассказа домового, а отрывочность и незавершенность, недосказанность, в общем, характерны для романтизма. Во-вторых, главные герои — обитатели «того» мира. Люди здесь не слишком и важны. В-третьих, несмотря на то, что обсуждаются серьезные вещи, проблемы, Сенковский находит место сатире и юмору, что идет произведению на пользу. Это компенсирует длинные скучные рассуждения, появляющиеся периодически в тексте. В-четвертых, Сенковский продолжает тему любви и смерти, заявленную в предыдущем произведении антологии, но на этот раз рассматирвает ее под абсолютно другим углом.

Одним словом, замечательно!

Довольно высоко оцениваю повесть из-за последней ее части, в которой содержатся мистические элементы. Не будь их, оценка была бы ниже. Вступление невероятно длинное и наводит зевоту, но если его преодолеть, то можно получить настоящее удовольствие от дальнейшего чтения!

И еще один хороший рассказ от Михаила Загоскина, автора исторического романа «Рославлев, или Русские в 1812 году». Пожалуй, стоит познакомиться со всем циклом «Вечера на Хопре». Он достоин пристального внимания...

Забавный рассказ. Как человек, знающий Михаила Загоскина в качестве автора исторического романа «Юрий Милославский, или Русские в 1612 году», был приятно удивлен, что он писал еще такие очаровательные вещи. Вроде бы, простенький рассказик, но вместе с тем увлекательный, интересный!

Недаром эту повесть называют одним из лучших произведений В. Ф. Одоевского! Действительно, замечательное повествование, которое насквозь пронизывают мистика и сверхъестественное. А самое замечательное в том, что не дано никаких объяснений, никаких ответов! Додумывай, читатель, сам!

Антологию русской готики я приобрел в первую очередь из-за данного рассказа.

Идея двоемирия характерна для романтизма, романтический герой старается уйти в мир идеальный от серой действительности. Он часто бывает в конфликте с реальной действительностью.

Не является исключением и герой этого рассказа. Он уходит в свой идеальный мир, однако оттуда его насильно возвращают. И жизнь его вновь становится скучной и однообразной...

Это произведение В. Ф. Одоевского — шедевр русской романтической литературы!

Забавный рассказик, похожий на «Городок в табакерке». В. Ф. Одоевский не разочаровал меня.

Замечательный рассказ! Пока что единственный в антологии, в котором нет связи с русской действительностью.

А как великолепен финал! Особенно последние фразы.

Рассказ написан хорошим языком, читать его интересно. Увлекательный сюжет. Но... Финал рассказа меня разочаровал...

А как хорошо все начиналось!..

И все-таки, кто же он? Сплошная мистика... Поставлено множество вопросов, и далеко не на все даны ответы.

Читателю, который любит домысливать за автором, эта повесть наверняка придется по вкусу. И, конечно же, это великолепное повествование не оставит равнодушными любителей русского романтизма и мистики!

Рассказ завораживает. Отлично передана атмосфера зимнего праздника в деревне. Картинки так и встают перед глазами.

И, конечно, кульминация — просто великолепна! Я был несколько огорчен таким финалом, резко обрывающим нарастающее напряжение. Но что есть, то и есть, тем и довольствуемся...

Самый красочный эпизод в рассказе — описание бесовских танцев. Автор с таким мастерством создал эту картину, что складывается ощущение, будто сам присутствуешь при пляске нечистой силы. А может быть, даже и участвуешь...

Интересный рассказ. Сам автор выдвигал идею русской национальной самобытной литературы, тесно связанной с фольклором. Рассказ доказывает: Оресту Сомову удавалось создавать такие тексты.

Рассказ довольно интересный, наполненный различными проявлениями чертовщины.

В. П. Титов, по всей видимости, переработал замысел А. С. Пушкина, и получился отличный текст!

За что ему (Титову) и честь, и хвала!

Рассказ даже упрекнуть не в чем. Все так, как надо: великолепный язык, держащий в напряжении сюжет...

Правда, я ждал другого финала...

В общем-то, я люблю такие рассказы. Взгляд на библейские сказания весьма интересный. Но такое ощущение скложилось, что автор писал без души, без увлечения...

Получился просто качественно написанный рассказ.

Очень понравился рассказ. Сначала было не совсем ясно, что к чему и почему. Приходилось читать медленно, стараясь вникнуть в каждое слово. Затем просто стало интересно следить за сюжетом. Можно было строить предположения, что это за главные герои, почему они себя так ведут. А ближе к концу все выяснилось, но до самой последней строки интерес не пропал. Хороший рассказ!

Насколько хорош «Скиталец тьмы» Лавкрафта — настолько же плох «Звездный бродяга» Блоха. Все-таки лучше у Роберта получается писать о маньяках и сумасшедших. «Мифы Ктулху», видимо, не его стихия...

Рассказ замечательный. Когда твое воображение следует за героями по темным коридорам, в глуби которых таится что-то неизвестное, что-то не сулящее ничего хорошего, действительно становится жутковато. За эту великолепно передаваемую атмосферу я и люблю «ужасные» рассказы Роберта Говарда.

По прочтении рассказа осталось чувство огорчения и... опустошения, что ли?.. Я не был готов к такому финалу (особенно если учесть то, что изначально имел неверную установку — эх, лучше б и не читал сначала отзывы), он не оправдал моих ожиданий, что только порадовало. Отличный рассказ, а концовка — просто блеск! Вот так обрубил — и все!

Турлоф О'Брайен в моем сознании соотносится с другим героем Говарда, Кормаком Мак Артом (так же, как Ательстан соотносится с Вулфером). Но если Кормак — довольно-таки известный герой (не у нас, конечно), то Турлоф почему-то обделен вниманием. А ведь такие новеллы как «Черный человек» и «Боги Бал-Сагота» нисколько не хуже, чем, например, «Мечи Северного моря» или «Ночь волка». Два рассказа из данного цикла вышли еще при жизни Говарда, в то время как ни одного рассказа о Кормаке Мак Арте вплоть до 1969 года опубликовано не было.

Что интересно, в «Богах Бал-Сагота» есть упоминание о событиях, происходивших в «Черном человеке». То есть по внутренней хронологии цикла сначала идет «Черный человек», потом — «Боги Бал-Сагота». А при выходе в «Weird Tales» все было наоборот: оба рассказа вышли в 1931 году, но «Боги Бал-Сагота» в октябре, а «Черный человек» — в декабре!

P. S. Фантастических и мистических элементов в рассказах этого цикла больше, чем в рассказах о Кормаке.

Какие, однако, разгильдяи эти индейские духи! Все как обычно, по классической схеме: «Хотели как лучше, а получилось как всегда»... :lol:

Рассказ — шедевр! Хотя первая часть читалась с некоторыми затруднениями (язык, большое количество описаний), зато вторая пошла на ура! А вообще — согласен с уже высказанными мнениями (почти всеми), рассказ действительно отличный!

Не слишком похоже на Говарда. Он бы такого наверняка не написал.

Но и на Олди, кажется, тоже не похоже (насколько я вообще знаю их стиль).

Как-то не увлекает.

Я люблю рассказы и повести о Конане за авторством Л. С. де Кампа и Л. Картера. Во многих произведениях им удается соответствовать духу Говарда. Но не в этом...

Задумка неплохая, с Конаном могла, конечно, приключиться такая история, и Говард (что уже более сомнительно) мог бы написать нечто подобное. Но только не таким языком.

Как-то вяло все... Повествование не захватывает, хотя здесь присутствуют моменты, которые, сделай их получше, вполне могли бы производить впечатление. Однако на деле — не производят...

Нет, такой Конан нам не нужен!

«Той ночью в старом мире погибла толика юности и красоты»...

Эта фраза — ключ к рассказу. И по коже пробегают мурашки, и появляется какая-то светлая грусть. Всегда печально, когда уходит юность и красота...

У меня не вызывает сомнений мысль, что этот рассказ один из лучших во всем огромном многообразии «Мифов Ктулху». Коротенькое произведение, не уступающее иным творениям Лавкрафта! Надо же было придумать этих Псов, эти искривления пространства и прочая, и прочая. Финал вообще великолепный!

Автору мои аплодисменты! Браво! :appl:

Отличный рассказ! Точнее сказать, повесть.

Интересно описание подземного мира — несколько ярусов (жаль, что герой так и не добрался до нижнего), — интересна жизнь конкистадора в этом мире. Но финал повести перекрывает все остальное.

Герой испробовал все — и не выбрал нужный момент. Такое уже встречалось. Зато в финале Мартин совершил действительно удививший меня поступок!

Отличный рассказ!

Замечательная трилогия! Прочел с большим удовольствием. Каждая часть великолепна по-своему, и хотя первые две составляют одно повествование, а третья воспринимается как другое повествование, не создается впечатления, что третья часть стоит особняком (как, например, в трилогии «Кольцо Тьмы» Н. Перумова).

Рекомендую к прочтению.

Третья часть трилогии заинтересовала прежде всего «кольцом обратного времени». Автор размышляет о природе времени. Весьма интересно и заставляет задуматься. Высший балл!

Продолжение оказалось еще интереснее первой части. Несмотря ни на что, все заканчивается как нельзя лучше. Вот здесь, пожалуй, я впервые увидел эту отличительную особенность советской фантастики, доброй и гуманной.

Эта часть трилогии меня заинтересовала описаниями инопланетян — особенно змеелюдей (спасибо Ladynelly) — и путешествием в Персей. Автор оставляет много загадок, так что просто невозможно не прочитать продолжение.

Где-то в этом рассказе есть место, в котором текст, написанный Робертом Говардом, заканчивается, и начинается текст, написанный Эндрю Оффутом. Но удастся ли достоверно установить эту границу? У меня сложилось впечатление, что весь рассказ полностью написан Говардом (тем более, что, когда я читал этот рассказ впервые, не знал о том, что руку к его написанию приложил Оффут)! То есть соавтору так удалось завершить рассказ, как это мог бы сделать сам Говард! Высший класс! :appl:

Читал этот роман в книге, где была еще новеллизация второй части «Горца». Ее не смог осилить, а это прочитал. К сожалению, помню смутно, оценку ставил по тому, давнему впечатлению, плюс примешивается мое положительное отношение к фильмам (не всем) и сериалу. Вот бы сейчас перечитать...

Кто не читал это предисловие, советую почитать. Здесь Говард раскрывается весь, пишет очень искренно, так как обращается к любимой теме — своему единственному, как он сам признается, хобби. Он рассказывает о своем увлечении народом пиктов и его историей. Из этого предисловия становится понятно, что Роберт Говард — неисправимый романтик и замечательный фантазер.

А прочитав последний абзац, настоящий ценитель творчества Говарда весьма, я думаю, будет сожалеть о том, что писателю не удалось осуществить свой замысел...

Одно слово — ересь.

И все-таки, как бы я ни не любил альтернативу, образ Роты-Всадника всегда привлекал. Да и вообще интересно мне, что было по Мартьянову до Хайборийской эпохи. Удручает то, что Турийскому миру там места не остается...

Для меня статья интересна в первую очередь рассуждением о «ци» книги — имеется в виду, какое это произведение по своей внутренней сущности, а не по форме (фэнтези или научная фантастика). Вот, теперь это «ци» сам применяю иногда к некоторым...

Один из лучших рассказов Кларкэш-Тона. По его прочтении так и захотелось познакомиться со всем циклом о Посейдонисе.

У Смита много оригинальных рассказов, легких и изящных, ни на что не похожих. Этот, конечно, входит в их число. В рассказе отлично передана атмосфера безысходности, постоянного ожидания конца. Причем действие происходит в безлюдной местности на последнем осколке Атлантиды — острове Посейдонисе, так что увядание происходит везде — не только во внутреннем мире героя, но и во внешнем мире.

Не рассказ — шедевр!

Прочел все опубликованные на бумаге переводы произведений, входящих в цикл. Многое понравилось.

В романах (и одном рассказе) действие развивается по одной и той же схеме: на планету с целью найти кого-либо прибывает человек (или уже находится на этой планете, получает такое задание), и после череды приключений он делает это.

С этой серии началось мое знакомство с фэнтези. До сих пор остались приятные воспоминания о тех книгах, которые читал лет в 14-15. Сейчас они так, конечно, не вопринимаются, понимаю, что многое из этой серии — халтура и макулатура. И все же с тех пор Кулл — мой любимый герой. Вот в чем заслуга данного цикла.

Если взять последовательность написания произведений, то этот роман в цикле о Кейне будет первым. Если учесть внутреннюю хронологию цикла, то он будет одним из последних. А на самом деле он занимает какое-то промежуточное положение: с одной стороны, не дотягивает до лучших произведений цикла, с другой стороны, роман далеко не самый плохой. Вот так и получается: ни то ни се, а при прочтении не оторвешься! В который раз восхищаюсь Вагнером! Браво!

Забавный рассказ. Закончилось все, как всегда у Фирсова, хорошо. А ведь это могло привести к нешуточному конфликту в Галактике!

Довольно интересное произведение. Кулла здесь только упоминают (есть еще один такой рассказ в серии).

Рассказ прост и как раз этим, наверное, приковывает внимание. Практически это сплошной диалог.

Рассказ, на мой взгляд, выбивающийся из цикла о Кулле. Здесь появляется какое-то волшебство, несвойственное Роберту Говарду, элементы сказки, что ли... Говард ведь писал о людях, а если и были у него какие-либо фантастические существа, то они были настроены против человека. Здесь же этого нет. Добродушный король морского народа — это нечто из ряда вон выходящее.

Да, согласен, Картер — не лучший автор в плане писательского мастерства. Но я его ценю не за это.

Какую бьющую через край энергию, какой водоворот приключений встречаешь в его произведениях! Такое ощущение, что сам писатель, описывая какое-то сражение, в единый момент срывался со стула и кружил по комнате, сам выделывая все трюки, которые выделывали его герои!

За дух Роберта Говарда — вот за что надо ценить и уважать Лина Картера!

После прочтения этого произведения становится ясно, что и в науке Картер как-никак разбирался. Хоть роман и выглядит устарело, но все равно хорош.

Поскольку издатели не удосужились обозначить автором этого рассказа Дэвида Дрейка, то я продолжительное время искренне полагал, что написал это произведение Роберт Говард. И, более того, мне не казалось это странным. А раз так, раз уж Дрейку удалось написать рассказ так, как это сделал бы Говард, то он заслуживает высокой оценки.

Роман понравился. Но, конечно, очень не хватает фантастики. Например, неизвестное чудовище, обитавшее где-то за стеной города, куда выпустили Аль-Борака. Я надеялся, что это какое-то сверхъестественное существо, а что оказалось?.. Вообще, ни в одном из произведений об Аль-Бораке нет ничего фантастического (кроме самого Фрэнсиса Гордона), хотя, в «Дочери Эрлик-хана» упоминается какая-то секта демонопоклонников...

Весьма интересный роман. Атмосфера, которую Вагнер создает с такой легкостью, завораживает и увлекает. Когда читал роман, все представлялось в темных красках и выгледело жутковато. Особенно болота.

А еще понравился рассказ о древней расе — я вообще люблю такие вещи!

В общем, понятно, что хотел сказать автор. Никого он не хотел обидеть и ни над кем не хотел посмеяться, а просто-напросто отобразить реальную действительность.

Хоть рассказ довольно хорош, нужно было не так все-таки...

Этот роман мне показался лучше, чем «Хозяин Океана» того же автора. Кое-что сейчас помню довольно-таки плохо, но то, что роман при прочтении доставил много удовольствия, — это точно.

С первой части этого произведения началось мое знакомство с «Сагой о Конане». Тогда я еще не знал, кто такой Роберт Говард (и не подозревал, что был такой писатель), да и автора этого романа не знал.

Но, тем не менее, я не разочаровался. Больше понравилась первая часть, там, где действие происходит в Пиктских Пустошах. Вторая похуже, но тоже ничего, с пивом потянет.

А в общем и целом — это одно из лучших произведений всей «альтернативки».

Из тех романов Джордана о Конане, что я прочел, этот понравился меньше всех. Возможно, из-за того, что это новеллизация фильма. И кино не порадовало, и книга тоже.