Традиционно эту книгу определяют как антиутопию, но сейчас у меня вряд ли повернется язык ее так назвать. Слишком многое из описанного Брэдбери более полувека назад прочно вошло в нашу реальность. Книги, сжигаемые из соображений «политкорректности». Бесконечные и бессюжетные интерактивные сериалы. Самоубийства «от скуки». Информационные подтасовки, организованные по принципу телешоу (вспомним хотя бы завершение «охоты» на Монтэга!). Война на уничтожение — закономерный итог для мира, где ценность жизни, даже собственной, равна нулю. Гибель миллионов в таком мире — всего лишь сумма нулей...

Лично для меня наиболее яркий персонаж книги — не мятущийся, перерождающийся Монтэг, не Кларисса, «девушка-сон». Это скорее циничный интеллектуал Битти, самозабвенно борющийся с культурой, носителем которой он сам является — этакий культуртрегер навыворот. Персонаж, как по мне, актуальный на все времена — а сейчас в особенности. Как показала практика, «дебилизацией» общества занимаются не самые глупые люди...

В основе романа — довольно простая, по сути, мысль: культура не погибнет, пока мы несем ее в себе. А пока она в нас — мы имеем горькое. сомнительное счастье оставаться людьми... Впрочем, как известно, именно подобные простые истины мы чаще всего и склонны забывать.

Фантастика?..

Помилуй бог. Самая что ни на есть реальность — разве что происходит дело в некой обобщенной стране. Да еще — психология насилия в самом что ни на есть чистом, концентрированном виде. Насилия, как следствия «лжи, возведенной в принцип» — Алекс отвратителен в первую очередь не жестокостью даже, а именно доведенным до автоматизма лицемерием. И красота не спасет мир: подонок, обожающий Бетховена, останется подонком.

Даже и в «перевоспитание» Алекса какого бы то ни было фантдопущения не заложено: его не перевоспитывают, его дрессируют. По профессору Павлову. И привитый ему таким образом «пацифизм» выглядит нарочито грязной пародией, он напрямую сопряжен с эмоциональной глухотой. Алекс-палач и Алекс-жертва стоят друг друга. И тот, и другой — не более, чем пешки в циничной игре взрослых респектабельных дяденек.

Сатира? Безусловно. Предельно горькая и жестокая, почти безысходная. Почти — потому что, в отличие от откровенно беспросветного финала фильма Кубрика, герою все же оставлена лазейка. По сути — то самое «игольное ушко»... Он просто... взрослеет. Надежда исчезающе мала, но кто сказал, что ее не должно быть?

Высшим баллом не разбрасываюсь, но здесь — без вопросов. Степень попадания в авторский мир такова, что после пары абзацев — ты уже ТАМ. И дело тут даже не в шаманах на боевых лосях, а в мироощущении героев, для которых Христос, вогульские и пермяцкие боги, прочие неназванные в парме — данность. Элемент жизни, который опасно игнорировать. В первом прочтении, несмотря на весь нарочитый натурализм, читается как эпос. Битва богов, но от людей зависит — сделать выбор. Каждому для себя.

ЗЫ Бывал в описанных Ивановым местах. Там все по прежнему, только боги ушли.

Это — действительно классика... Какого жанра? Однозначного ответа не предполагается, ибо от «классической» НФ до «Дюны» — дистанция не меньше, чем от Пола Атридеса до Муаддиба. Мистика?.. Социальная фантастика?.. Впрочем, при чтении меньше всего ломаешь голову над точным определением жанра.

Icipher в предыдущем отзыве совершенно точно сделал акцент на том, что простота сюжета — мнимая. И точно такая же авторская уловка — разделение на «хороших» Атридесов и «плохих» Харконненов, открытие Пола «Мы — Харконнены» не случайность и не авторская прихоть. «Победа добра» в финале несет Вселенной джихад, оплодотворение Мира кровью и смертью...

Излишне, пожалуй, говорить о многоплановой интриге, о диалоге с несколькими уровнями подтекста, о детальной проработке авторской Вселенной... Просто каждый раз, читая «Дюну» заново, обнаруживаешь некие новые уровни, что-то совершенно по-новому для себя близкое — возможно, в каком-то «малозначительном» персонаже, эпизоде, в разговоре, вроде бы не относящемся к действию напрямую. Для меня лично — это вещь, к которой возвращаешься постоянно, проверяя себя.

Лично мне из всех книг цикла интереснее те, в которых действие происходит на Барраяре — чертовски убедительны происходящие в обществе изменения (в сравнении с тем же «Барраяром»). А здесь — чуть ли не впервые Майлз предстает в «гражданском» статусе и вынужден заново оценивать свою личность в полном отрыве от «адмирала Нейсмита». В этом плане полет в Дендарийские горы едва ли не мощнейший эпизод книги. В «неслужебной» ипостаси мы видим Иллиана, Грегора...

Но, как ни пафосно звучит, плата за жизнь на Барраяре — неукоснительное следование Долгу, как форскому, так и человеческому. Причем тот и другой практически неразделимы, и совершенно не удивляешься, когда расследование Майлза, начатое в первую очередь из чувства долга перед Иллианом, перерастает в масштабное раскрытие заговора. И то, что Майлз отвергает «дендерийцев как взятку» — вполне закономерно. Перефразируя автора, единственное, через что ты не можешь переступить на пути к собственной личности — твоя личность.

Вбить все впечатления от цикла в формат краткого отзыва — задача заведомо невыполнимая, поэтому попытаюсь остановиться на неких узловых моментах.

Если первые две книги — по сути, сборники рассказов, связанных довольно-таки механически (каждый в отдельности интересен, но отнюдь не в равной мере), то начиная с «Крови эльфов» мы имеем эпическое многофигурное полотно, на котором Геральт со своими ведьмачьими принципами — лишь один персонаж, не самый значимый и способный изменить, в общем-то, лишь немногое — то, что в пределах досягаемости меча или слова. Эпичность «Ведьмака» не связана с дурным пафоом, борьбой против Темных Сил во имя Светлых Идеалов — напротив, носители этих идеалов действуют сплошь и рядом откровенно гнусными методами, отговариваясь расхожими фразами: «Цель оправдывает средства», «Нас оправдает история» и т. п. Это — картина больших перемен в большом мире, на которой есть место и подлости, и героизму, и циничному расчету, и благородному безрассудству, и ненависти, и любви, и предательству, и самоотречению.

И, конечно, фирменный штрих Сапковского: судьба мира соткана из судеб не только — и не столько! — чародеев и королей, но и бесчисленных судеб малых мира сего, которые вовсе не рвутся менять этот самый мир, просто живут и действуют в соответствии со своими представлениями о правде и справедливости — или же отсутствием таковых. Да и сам Геральт отнюдь не стремится спасать мир, устанавливать справедливость, защищать угнетенных и ниспровергать некое мировое зло. Он просто идет к Цири. Он не приемлет «спасительных» методов Эмгыра или Ложи, он порой даже способен кого-то в чем-то убедить, но мир уже изменился настолько, что даже лучший меч бессилен сделать его хоть немного лучше.

И тем не менее, цикл какой-то очень светлый. Он — не в последнюю очередь о том, что даже в Час Презрения в мире остается место для таких простых вещей, как дружба, преданность и простая порядочность. И порой эта простота оказывается значимой даже для вершителей судеб этого мира.

Счастливое исключение среди больших автоских циклов: от романа к роману качество текста, качество сюжета растет (чаще, увы, приходится наблюдать обратное). Достаточно схематичный Барраяр «Осколков чести» (или «Ученика воина») сменяется сложным, продуманным, тонко выписанным миром в «Памяти» или «Гражданской кампании». Сюжет все больше отходит от непосредственно экшна в сторону «битвы разумов» и психологической динамики персонажей — и как по мне, это есть хорошо весьма. В той же «Памяти» — на мой взгляд, вершина цикла — основной сюжет разрешается вообще без единого выстрела — и не становится от этого менее напряженным.

Социальная фантастика? Безусловно! Лично меня очень порадовало сосуществование в цикле самых разнообразных политических и общественных систем. Тут и демократичнейшая, политкорректнейшая Колония Бета (отношение ЛМБ к ней — странное сочетание уважения и довольно едкой иронии). И полуфеодальный, жестко централизованный (но куда более человечный) Барраяр. И всевластие мафиозных кланов Архипелага Джексона, обходящихся без такой дорогостоящей формальности, как государство (зато прочие планеты-государства в тайных политико-экономических играх без баронов Архипелага обойтись не могут!). И странное, ни на что нам известное не похожее общество Цетаганды, выстроенное вокруг генетического суперпроекта по выведению homo super...

Психологическая фантастика? Разумеется! По большей части в центре внимания один герой, Майлз — и он развивается, меняется, взрослеет, мудреет, выбирает... Но «неглавные» персонажи от этого не становятся менее убедительными. Даже отрицательные: здесь не встречается картонных «злодей злодеичев», у каждого, даже у злодея — некая своя правда, хотя бы только «для внутреннего употребления». А император Грегор, обрисованный достаточно скупыми штрихами — одна из выразительнейших фигур в цикле.

В целом по циклу мы отслеживаем динамику личности — причем не только Майлза, но и тех, кто его окружает: Айвена, Грегора, Марка. Мы остеживаем динамику Системы: форское общество «Барраяра» кардинально отличается от того, что мы наблюдаем, например, в «Гражданской кампании». Да, не весь цикл «ровненький и гладенький» — но как по мне, этого и не надо. ИМХО, барраярский цикл лучшее из того, что написано американскими фантастами за последние 20 лет. В потенции — классика жанра.

На первый взгляд перед нами обычный любовный роман. Ну в самом деле, в центре повествования — любовная история. И даже не одна, а целых две, и повествование выстроено главным образом вокруг весьма непростых взаимоотношений героев... Но все же хорошая love story — это всегда чуточку больше, чем «он + она», и уж чем-чем, а «чисто девочковым» чтением лично я бы назвал «Невесту» в последнюю очередь.

Дело даже не в том, что герои ничуть не похожи ни на брутальных мачо, ни на стервозных Мэри, ни на конфеточных «прЫнцев и прЫнцесс», объемны, непросты, каждый со своим нервом. Если сравнивать «Невесту» с чем-то известным, мне первым делом приходит на ум «Ритуал» М. и С. Дяченко. Но если у Дяченок мир, в котором существуют герои — не более чем любовно выписанный задник для их похождений, то у Деминой он — активный участник. Мир, в котором причудливо и органично переплелись незнакомое и обыденно-страшноватое: древняя магия и концлагеря, темные крестьянские обряды и этнические чистки, инициации стихийной силой и политические игры с их неизбежной грязью... Мир этот — смертельно опасен, и чтобы сохранить себя в нем, героям приходится не только и не столько противостоять обстоятельствам, сколько идти поперек неких с детства заложенных императивов.

Темп романа скорее неспешен (хотя экшн в достаточной степени присутствует), никто не рвет страсти в клочья и рубахи на груди. Интрига, близкая, пожалуй, к политическому триллеру, закручена мощно, без нестыковок и прорех, и держит в напряжении до самого финала. На несколько сумрачную псевдовикторианскую атмосферу работает и внимание автора к деталям, к тем штрихам и мазкам, что и создают общий колорит. Если говорить о стилистике, то «Невеста», пожалуй, ближе всего к «школе Олди» — но, что особенно радует, подражательства мы там не найдем. В итоге имеем на выходе красивый и сильный роман, имеющий с «сугубо женским чтением» разве что внешнее сходство.

Постапокалипсис — без брутальности, жутких монстров и кровожаждущих маньяков? Без бурного экшна со стрельбой на каждой странице? Да! Это как раз «Мальвиль». И смею заметить, отсутствие вышеупомянутого «штатного набора» постапокалиптики не делает повествование менее напряженным и увлекательным. Книга сразу задает свой ритм — внешне очень неспешный, размеренный, как и крестьянское бытие героев. И совершенно не случайно книга начинается с детских воспоминаний Эмманюэля Конта, главного героя. Воспоминаний о жизни ДО. До катастрофы. До Дня Происшествия, уничтожившего прежний мир.

Выжившие — идут разными путями. Иные объединяются в банды, чтобы выжить. Или создают замкнутое тоталитарное общество (Фюльбер в Ла-Роке) — от того, что в общине чуть более двух десятков человек, менее тоталитарной она не становится... Или — даже в таких условиях пытаются сохранить остатки человеческих ценностей, жить по законам гуманизма, как община Мальвиля, строй которой герой Мерля не без иронии определяет как «первобытно-аграрный коммунизм».

Конечно, «гуманизм» Эмманюэля весьма выборочен, он проявляется главным образом по отношению к своей общине, состоящей в основном из друзей детства, и отчасти — к ларокезцам, попавшим под власть Фюльбера. Ни на банду Вильмена, ни на банду — точнее, стаю — истощенных людей, опустошающих его поле он не распространяется, более того, он диктуется прежде всего целями выживания. Катастрофа вынуждает переоценивать ценности, заставляет вчерашних «цивилизованных» людей выглядеть такими, как они есть. Впрочем, и тут существуют свои «актеры и роли» — лжесвященник Фюльбер убедительно прикрывается традиционными христианскими идеалами для достижения целей вполне своекорыстных. Причем, как ни парадоксально, остается искренне верующим человеком — с его, фюльберовой, точки зрения, помянутые идеалы он никоим образом не предает... Да и сам Эмманюэль не чужд актерства и — по выражению одного из героев романа — определенного «макиавеллизма».

«Мальвиль» — не из тех книг, что проглатываются за сутки. Это — чтение не одного дня, внимательное, вдумчивое, неторопливое. И надо сказать, очень затягивающее. Однозначно — рекомендую к прочтению.

Опасное это дело — сочинять антиутопии! У них, к сожалению, есть одно паршивое свойство: воплощаться в реальность...

Слишком родной, слишком узнаваемой стала описанная в романе ситуация. Мир выхолощенного глянца журналов, мир, где лучших из лучших просто перекупают — и не обязательно деньгами, мир, где слова «мысль» и «журналистика» никак не соотносятся между собой. Печатная продукция существует лишь для того, чтобы гладить читателя по головке и повествовать о жизни различных «звезд»...

Перечитав эту книгу, стоит оглянуться вокруг. И может быть, задуматься...

Собственно, Сапковский для меня начался с этого рассказа еще в 90-е — и «продолжается» до сих пор. Что сказать? Захватывает с первых строк, от коротких, нарочито отрывмистых фраз — тревога до мороза по коже. Атмосфера Средневековья — вне «золотой» или напротив «черной» легенды, реального, жестокого, непростого. И Геральт — не «светлый воин», а просто меньшее зло, и Нивеллен вынужден пройти через кошмарное испытание, убивая свою любовь, и истинные, природные чудовища, как выясняется, тоже способны любить по-настоящему... Удивительно красивый и емкий рассказ.

Честно сказать, так мне расхваливали эту трилогию, что я и браться за нее боялся — а ну, как разочарует? Но таки взялся — и вот ни капельки не жаль затраченного на чтение времени. Умная, ироничная, жесткая (если не жестокая) фэнтези напрочь лишенная какого-либо романтического флера — но при этом «чернухой» я бы «Первый закон» не назвал.

Как-то традиционно уже Аберкромби сравнивают с Дж. Мартином — со знаменитой ПЛиО, понятно. Как по мне, сравнение выходит не в пользу последнего — признаться, м-р Мартин в результате вусмерть задолбал меня «эпичностью», и «Танец с драконами» я допиливал уже через силу. Что до героев — то малосимпатичные, но удивительно живые персы Аберкромби вызывают куда большее сочувствие, нежели персонажи Мартина, явно смывшиеся из ближайшей дурки. Лично я за одного Логена Девятипалого отдам всех Старков чохом и Серсею в придачу... Единственное, в чем Мартин перещеголял Аберкромби — это постоянство, с которым он мочит и увечит своих героев (что характерно, никого не жалко).

В мире Аберкромби романтикам места нет. Они попросту не выживают. Добродетель не вознаграждается. По заслугам не получает никто. Если ты прикоснулся к закулисным интригам — будь готов к тому, что тебя предадут ближайшие соратники. Попытки улучшить этот мир либо проваливаются («закольцованная» история Логена), либо оборачиваются очередной кровавой диктатурой. Самозваные спасители мира преследуют собственные (конечно же, великие!) цели, и до судеб единиц им дела нет. В итоге спасать то, что еще можно спасти (не мир — людей!) выпадает личностям, казалось бы, вовсе для этого не подходящим — изначально пустенькому Джезалю, одержимому убийце Логену, искалеченному палачу Глокте... И жертвовать для этого приходится не жизнью — это как раз проще всего, — а посденними крохами достоинства, уважения к себе.

Юмор Аберкромби откровенно черен. Чего стоят хотя бы взаимоотношения Джезаля и Байяза — своеобразная инверсия толкиеновской связки Арагорн-Гэндальф. «Спасающий мир» Первый маг на поверку оказывается жестоким деспотом, откровенным лжецом, походя преступающим те законы, за сохранение которых он, казалось бы, ратует, ради своих целей (великих, конечно!) хладнокровно жертвует тысячами жизней — да кто они, в конце концов? «Листьям древесным подобны».. Но и он не всесилен — именно за счет пренебрежания единицами и мелочами.

В общем, такого кайфа от фэнтези не ловил уже лет эдак тыщу.

Удачная юмористическая фантастика — штука редкая, хотя туповатого стеба на прилавках хватает... И тут Успенский порадовал весьма и весьма — когда в первый раз читал, хохотал аж до слез. Сюжет? Да бог с вами, он тут в лучшем случае вторичен. Главное — на каждой странице отсылки к знакомым (и не очень) сюжетам литературным и мифологическим, их фарсовое переосмысление.

Не скажу, что для восприятия нужно филологическое образование — но некий «литбагаж» весьма желателен, хотя бы ради того, чтобы распознать гомеровский (или тургеневский) сюжет в очередной «устарелле». В целом — вещь чертовски обаятельная, написанная великолепным языком — и безумно смешная, если не ленитьтся читать внимательно.

Несмотря на ряд фактических ляпов, читается на ура. Уже и то радует, что Валентинов не пытается выглядеть истиной в последней инстанции, не преподносит свою версию как «единственно верную». Как по мне, в самой книге заложено: если ты не согласен с авторской трактовкой, то не поленишься сам перешерстить источники и создать СВОЮ версию, СВОЕГО Спартака. А реконструкция религиозно-этического уклада Рима просто великолепна (хотя, опять же, не во всем я с автором согласен). Но то и ценно, что здесь чуть не на каждой странице споришь с автором, подыскиваешь контраргументы, соглашаешься, опровергаешь... Кажется даже, что некоторые «занозы» (поминавшуюся уже оценку Помпея, к примеру) оставлены в тексте специально — спровоцировать нас на диалог с автором, на спор. И конечно, Валентинов не был бы Валентиновым, не введи он в текст фантастическую составляющую — чудесная и лаконичная тема «Других богов». Лично я снизил оценку до девяти баллов исключительно «за матчасть».

Это — та самая вещь, где тебя тянет поспорить с автором. Не как-то в сети, а классически, ночь напролет на кухне. Впрочем, тут АВ нашел, что сказать — емко, до мороза по коже, порой беспощадно. На мой взгляд, это самая лучшая вещь у него, хотя бы на уровне психологической достоверности. «Шли дожди — мелкие, очень теплые» — звучит приговором герою с первых строк... И — побег в новую ответственность, в Мир, который не отпустит тебя, даже если ты считаешь его иллюзией. Не отпустит, даже несмотря на то, что ты чужак... И друзья в нем уходят нвсегда, так же, как в «реале». И в твоей власти только одно — сделать этот мир светлым. «Целься в грудь, маленький зуав!»...

Скачал себе весь цикл — и разумная деятельность преркратилась на неделю.:biggrin: Хотя к «легкому чтению» эта вещь никак не относится, хотя бы из-за обилия отсылок к реальным историческим персонажам и обстоятельствам — постоянно тянет проверить свою память и «прогуглить» ту или иную персону. Сюжетные акценты перенесены из области «драк и погонь» на процесса становления героя, его взросления. Персонажи — куда более живые и колоритные, чем в том же «Ведьмаке». И не знаю, кому как, но лично меня юмор, построенный во многом на тех же исторических отсылках, радует весьма и весьма. «Фэнтезийный» мир — насколько понял, взятый не «из головы», а большей частью из фольклора — ненавязчиво присутствует где-то на втором-третьем плане... И, конечно, атмосфера позднего средневековья — тут , что называется, «полное погружение», даже наличие словечек, явно неизвестных в ту эпоху, не сбивает с толку. В общем, на мой взгляд, по сравнению с «Ведьмаком» — шаг вперед. Хотя, должен сказать, «Ведьмака» тоже читал с большим удовольствием...

Написано, вроде бы, нарочито просто, какое бы то ни было «правдоподобие» не предусмотрено в принципе, а страшные опасности и ужасные приключения существуют в книге только затем, чтобы из них с честью выпутаться на следующей странице. Казалось бы, это должно раздражать — но нет, авторские правила игры принимаешь на удивление легко, и как-то вдруг обнаруживаешь, что казалось бы простенькое повествование на самом деле далеко не так просто.

Не вдаваясь в пересказ сюжета — Журавлев просто переосмысливает фэнтезийные штампы в совершенно неожиданном ключе, и выясняется, что «светлыми эльфами» могут быть и тролли и гоблины. Что это вопрос не формы (вроде лука и остроконечных ушей), а целей, вопрос того смысла, который ты сам придаешь своему существованию. Идея не навязывается, не декларируется — она просто существует на страницах книги, проглядывает сквозь «ужасные приключения» и обаятельный авторский юмор. Ну да, бардам будет трудно воспеть такие подвиги, абсолютно негероические... но надо ли оно вообще — воспевать?

В итоге имеем на выходе отличную книгу. С юмором, не переходящим в дешевый стеб, умную, ироничную, легко написанную. И неожиданно глубокую.

Честно признаться, от «детективного» Бушкова такого не ожидал. Вещь как минимум уровня «Лапы в бутылке» Чейза или «Мальтийского сокола» Хэммета, хотя собственно криминальная составляющая ближе к финалу как бы отходит на второй план, превращаясь в привычную декорацию для стремительно перерождающегося героя.

Завораживает жутковатая инверсия «Преступления и наказания»: Раскатников-Раскольников не сомневается, «тварь ли он дрожащая» — он полностью убежден в том, что «право имеет», Соня превращается в Бонни — и вместо того, чтобы призывать к раскаянию, дает наводки на новых «клиентов», а «старушки-процентщицы» — то в облике жулика-ювелира, то — бизнесмена-фирмача — сами кого хочешь сожрут. Герой пьянеет от новообретенного «права», хотя оно, это право — всего лишь случайно найденный пистолет. Такая, в сущности, мелочь...

И конечно — замечательный по силе финал. Бушков сознательно оставляет нас в неведении: то ли Раскатников и в самом деле присвоил «право» на чужие жизни, то ли просто был (как почти любой человек) изначально на это способен? Погиб ли он, заплатив за это «право» всем, что у него было — или это ему только предстоит?.. Нет ответа. И не уверен, что тут нужен ответ.

Вещь, конечно, послабее «Сердца пармы», но все равно отличная. Свидетельствую: тема Урала после пугачевщины отработана с точностью почти документальной, вплоть до имен приказчиков, вплоть до знаменитых сплавщицких фамилий... Но «документальность» — всего лишь фон. «Воздух» книги — мистика: уходят навсегда вогулы вместе со своими богами, среди старообрядцев зарождается новый толк, тайный и страшный, «дух» Пугача все еще жив, все еще с ними (с нами?). И «богословские» споры читаются напряженней любых батальных сцен. Главный герой, Осташа на свой — активный, деятельный и даже жестокий — манер, в конечном счете, ищет Бога. Ищет себя. Ищет Бога в себе...

Не могу не упомянуть о том, что ТАКОГО описания Чусовой мне читать еще не доводилось. Мамин-Сибиряк нервно курит в сторонке... После этого знакомые, вроде бы, места видишь совершенно другими глазами. Видишь за ними — боковым зрением, уголком глаза — Ее Величество Тайну.

Прибавить к этому великолепно закрученный сюжет и виртуозный язык — в градации от нарочито грубого до филигранно выверенного — и вот оно!.. Пространство мифа, наложившееся на реальный мир, выразительные, потрясающе объемные персонажи — при чтении все это воспринимается как почти физически ощутимая реальность. Читать — обязательно!

В «ноосферном» цикле (а пожалуй, и во всем валентиновском творчестве) эта книга стоит особняком. И по уровню стилистической игры, и по своему сюжетному строю — почти нарочитому отсутствию «действия».

«Действие» я закавычил не случайно: если понимать его как примитивный экшн, то каких-либо драк, погонь, сражений иы в «Сфере» точно не найдем. При этом уровень эмоционального напряжения (то есть действия уже без кавычек) просто зашкаливает, вся книга звучит на чистом, натянутом струной нерве. Воедино сплетены и отношения человека с собственным Я, собственной личностью и памятью, и проблематика взаимодействия Ученого с объектом познания, и клубок неразрешимых этических противоречий в паре Творец-Творение... Перечислять можно долго, важнее другое: все эти проблемы, вся связанная с ними боль вдруг просматриваются под какими-то совершенно неожиданными (и очень острыми!) углами, звенят, обжигают. Ту же тему ответственности Ученого Валентинов решает не по-дюрренматтовски, рассудочно и сухо, а именно через переплетение человеческих драм (уже не во сне), пронзительно и эмоционально.

Книга — непроста. Она словно нарочно запутывает нас, ускользает от линейного понимания, отпугивает ленивого, праздного читателя нарочито сумбурной («сонной») стилистикой, сюжетом, построеном на сплетении этических и эмоциональных конфликтов. И приятным чтением вот уж никак не является. А вот чтением настоящим, насыщенным, напряженным — является безусловно.

На мой взгляд, одна из лучших вещей у Кинга. Умненький и в целом вполне нормальный подросток превращается в Способного Ученика и с улыбочкой открывает огонь по прохожим... Превращение происходит не вдруг, перерождение совершается исподволь, почти незаметно. Что это — обаяниия Зла? Только ли в нем дело? Да, Тодд Боуден в начале «чистый лист», на котором можно «записать» что угодно — но «обучение» у Дюссандерв — это его ОСОЗНАННЫЙ выбор. Возможно, первый настоящий Выбор в его недолгой жизни.

Собственно, Кинг напоминает нам достаточно простую истину: душу растлевает не столько сама власть, сколько желание власти. Сладость ее вкуса без сознания ответственности. Но неизбежно возникает обратная связь — и вот уже старый наци и благополучный американский подросток повязаны общей Тайной и взаимным недоверием. Лицо «хорошего мальчика» превращается в личину, ложь становится для него образом жизни... И почти ожидаем трагический финал.

Для того, чтобы написать отзыв, потребовалось приличное время — смести в кучку все впечатления от книги (действительно, богатой на них), попытаться собрать их воедино и выстроить из них что-то плюс-минус читаемое. Действительно, «Вокзал...» требует как минимум эссе, а отзыв — все же несколько иной формат. Но — попробуем.

Итак, имеем: адский микс чуть ли не из всех направлений фантастики, исключая разве что космооперу. Сумрачный псевдовикторианский фон, вызывающий в памяти стойкие ассоциации с лондонским Ист-Эндом, как фантастическим («Машина различий» Гибсона-Стерлингв, «Вокзал времени» Асприна), так и документальным («Люди бездны» Дж. Лондона). И еще... долго перечислять. И знаете, то, что иного автора похоронило бы под завалами собственной фантазии, здесь работает до донышка, до последней запятой.

Мрачный паропанк — магистральная, но не определяющая нота. И велик соблазн застрять на частностях: на тоталитарном обществе, на фрондирующей богеме (такой узнаваемой даже в вымышленном мире), на каких-то нетипичных для ФиФ расах (гарудах или, к примеру, кактах), на рабочем движении — опять же, раскрытом в весьма нетрадиционном для фантастики аспекте... Но не это главное, на мой взгляд — хотя без этих деталей книга вышла бы скучной и анемичной. Главное — все-таки некий нравственный выбор, который в конечном счете и превращает героев из авторских марионеток в живых личностей, думающих и страдающих.

Ну вот тот же Айзек — в сущности, вечный мальчишка, выпустил в мир Зло, которое обязан нейтрализовать — и перед лицом Выбора он неизбежно и трагически взрослеет. И уже финальный выбор делает осознанно — хотя и большой кровью ему это дается. Его подруга-хепри — понимает, чем чреват (поправка: чем явно кончится) заказ у крутого мафиози — но последствия отходят на второй план перед замыслом художника. Да чего уж там, средней руки мафиозный жучок-посредник убеждает себя и окружающих в том, что действует ради выгоды но погибает за... не знаю точно, за что, но уж к выгоде не имеющее никакого отношения.

Один из предыдущих рецензентов назвал Нью-Кробюзон миром гниения — и знаете, трудно не согласиться. Это царство упадка, декаданса — в политике, в культуре, в науке. В человеческих отношениях. Друг и коллега героя — вульгарный стукач, а сам он набредает на эпохальное открытие скорее случайно, зациклившись на решении практической проблемы. И — да, в этом мире хэппи-энд просто физически невозможен — а то, что его не будет (это не спойлер), ясно чуть ли не с первых страниц.

Итог: странная и жесткая фантастика (с четким определением направления таки затрудняюсь). Читать — однозначно. Извиняюсь за многабукф и определенный сумбур в отзыве (не мой формат в 3 абзаца), но и то я, коллеги, поскаредничал. Возможно, позже сумею родить что-то более упорядоченное — но уже не менее авторского листа и в АК.

Если не ошибаюсь, вещь задумывалась — как роман. И завершить этот замысел Замятину не удалось. С первых строк в чеканной обрисовке римского бытия задается масштаб Эпохи. Той самой, где и историк Тарквиний Приск и будущий гуннский вождь Атилла — лишь небольшие фрагменты общего полотна Истории.

Рим Замятина — осязаем. Он грязен, шумлив, поэтичен, развратен, ярок, траничен, благороден и подл. Мы не найдем здесь незначительных, проходных эпизодов. Даже «случайные» персонажи — а таковым выглядит, скажем, император Гонорий — прорисованы выпукло, объемно:

Занавес поднят, и вселенский трагифарс в разгаре, актеры не успевают менять маски...

Пронзительно-многогранна трагикомическая фигура циника Басса — мы видим его разом с нескольких точек: глазами Атиллы-мальчика, глазами Приска — и глазами «Приска в старости»... А императорская сестра Плацидия так и остается загадкой — то ли ангельским, то ли демоническим видением.

Если описать впечатление одним словом — потрясает. И то, что Замятин не успел реализовать полностью этот задел — истинная трагедия для литературы.

Лично для себя оцениваю эту вещь как классику «попаданческой» фантастики. :glasses: Корделия вынуждена осваиваться в чуждом для себя форском обществе, отчасти менять свою (бетанскую пока еще) систему ценностей — и незаметно для себя (а изначально и не стремясь к этому) изменяет окружающих... Вообще, как я понял, у Буджолд она едва ли не более любимый, чем Майлз, персонаж: практически во всех книгах цикла если даже она лично не участвует в событиях, остальные персонажи цитируют ее напропалую... Корни этого — именно в «Барраяре»: здесь Корделия выступает как более цельная личность, чем в «Осколках чести», здесь она вынуждена отстаивать свое понимание долга — практически против всего мира... Здесь впервые раскрывается — пусть не до конца — такой яркий и неоднозначный персонаж, как Ботари, а одно это, на мой взгляд, дорогого стоит. «Барраяр» — своеобразная точка отсчета в цикле: здесь мы впервые видим барраярское общество «каким оно было» — а допустим, ко времени действия «Гражданской кампании» оно уже меняется радикально, так что мне кажется, мы вправе оценить эту вещь как ключевой, «программный» роман цикла.

Сразу оговорюсь: не считаю сам цикл особо удачным для Валентинова. Но последняя трилогия зацепила-таки всерьез — и стоит попытаться выяснить, чем именно.

Дело тут не в достаточно смелых АИ-допущениях, не в количестве равноправных и равно убедительных сюжетных линий, не в сюжете, закрученном по-валентиновски лихо и профессионально, даже не в окончательном отходе от «черно-белого» шаблона («плохие» красные против «хороших» белых и vice versa) — впрочем, последним Валентинов никогда особо и не грешил. Скорее уж в самой атмосфере трилогии.

20-е годы «с блеском чудес и вонью чернил» вообще воспринимаются как время мистическое — как апологетами «красного» или «белого» мифов, так и теми, кто всерьез пытается разобраться в хитросплетениях тогдашней политической истории. Или в том, как жили, чувствовали и думали те люди — без попыток навязать им современные нормы морали. И вот тут — погружение полное. За счет великолепной психологической точности (та же Ольга Зотова у Валентинова на мой взгляд, получилась даже более живой, чем в «исходной» повести Толстого). За счет вроде бы небольших, но ярких деталей — тут одна колыбельная-рефрен «Христос милостив к бунтовщикам и разбойникам, потому что сам вырос на Хитровке» дорогого стоит. За счет отсутствия механистичности — этим грешат АИ-авторы, которых в первую голову интересует цепочка событий. В конечном счете — за счет того, что Валентинов не просто понял — прочувствовал Эпоху во всех ее противоречиях.

Вывод: отличная вещь без всяких оговорок.

Как правило, побаиваюсь продолжения понравившихся книг — обычно они порядком разочаровывают. Но тем приятнее в своих опасениях обмануться: «Конец светлым эльфам» — не очередной сериал, а скорее точка (или все-таки многоточие?) к первой книге. Все тот же формат философской сказки без дурной назидательности, все тот же обаятельно-грубоватый юмор, да и Предвечные Владычицы вкупе с прелестями их несказанными никуда не... впрочем, они-то как раз постоянно куда-то деваются.

И тем не менее, книга, на мой взгляд, получилась глубже первой: оказывается, и Светлым эльфам (вечным детям, к какой бы расе они не принадлежали!) свойственно взрослеть. Оказывается, отношение к «проклятым вопросам» совсем не обязательно завязано на рефлексию. А молодежь (не лучше и не хуже старших, просто другие) так или иначе стремится прогнуть под себя «незыблемые устои» изменчивого мира...

И тут знакомые по первой книге парадоксы служения Добру переплетаются с размышлениями о самоценности власти вкупе с ее преле... то есть, атрибутами, о возможности или невозможности принять чужую инакость, о соотнесении целей и средств, в конце концов. Вся эта проблематика не рядится в высокопарные фразы, не навязывается, не декларируется. Просто присутствует. Можно не замечать ее — как не замечаем воздух, которым дышим. Можно даже сосредоточиться на «сюжетной» или «развлекательной» сторонах книги — хотя такое прочтение ее всерьез обедняет А можно приглядеться повнимательней и различить за грубоватой шуткой не всегда такую уж веселую усмешку — чего, собственно, и всем желаю.

На мой взгляд, одна из лучших вещей цикла. Собственно детектиный сюжет идет вторым планом, нас, в отличие от классического детектива, интересует не «кто убийца», а уроки, вынесенные из расследования детективом. И первый раз в полном объеме — тема ответственности, ответственности, свалившейся на двадцатилетнего мальчишку — а ведь Майлз тут мальчишка. Он не исключение в плане моральной отзывчивости — Айвен, пожалуй, еще бы и вс. мелочь выгреб из карманов... В общем, очень убедительный шаг к «взрослости» Майлза.

Повесть о мифе — и повесть-миф. С первого прочтения она ускользает от восприятия, и к ней возвращаешься снова. Повесть — о вечности мифа (неважно, об Орфее или о Битлах), о вечном круге мифологических вопросов: Любви, Смерти, Творчестве... О том, что мы — хотим того или не хотим — должны прожить миф, чтобы понять его содержание. Потрясающая, пронзительная вещь.

Из того, что я читал — лучшая вещь. Сюжет разрешается не на уровне моторики — «пошел, побежал, врезал», — а на уровне характеров. И речь даже не столько о «молодых» Федоре и Акулине — меняеются и Княгиня, и Друц, и чуть ли не главный герой — Джандиери... Вот, кстати, и еще один из моментов, меня зацепивших: четко выраженного ГГ как такового нет! Это — Друц? Или Федор? Или — мы ведь отчасти видим происходящее его глазами — отец Георгий?.. И разумеется — ход вполне жестокий, но справедливый — покинуть героев в момент решающего выбора. Пусть они сами. МЫ сами...

В минусах — согласен с предыдущим рецензентом, хэппи=эндов мнеоговато, и вообще, казалось бы, полномаштабный дрейф от боевой фантастики к семейному роману.... Казалось бы. В противоход — беглое описание того вулкана, на котором всю дорогу живут Форкосиганы. Свои опасней цетагандийцев, и шепот страшней нейроблатера. Моторной активности персонажей — минимум, м сначала приходится думать. Даже Айвен вынужден выползти их своей раковины «красавца-туповтого-фоицера» — сам, а не под влиянмем Майлза. Наконец-то расставлен ряд точек в барраярской истории (лорд Полуночник, который всегда голосовал против), И кому как, но лично для меня озвучка моральных императивов дорогого стоит — см. лекцию Э. Форкосигана №Честь против репутации».

Ну и наконец, взглянуть на Майлза вужими глазами — это не так уж и мало.

Отчасти согласен с предыдущими р.ецензентами: это мир Стругацких. НО: на мой взгляд, мир скорее не «Полдня», а «Жука в муравейнике». Несмотря на все «детские болнзни» советской фантастимкм, лбщество не идеально — хотя к тому стремится. Даже «метарасисты», чью точку зренмя не разделяют ни герой, ни автор, вышли вполне обаятельными...

Но — в идеале присутствует некая червоточиеа. Некая лоржь. Мы чувствуем с первых строк, а чуть позже фальшь начинают ощущать и герои... И с этого момента цикл становится незабываемым. Здесь минимум драк, нападений, погонь — перефразимруя Стругацких, главное внутри.

Лично мне эта вещь показалась глубже и интересней «Последнего кольценосца». Оставим пока в стороне полемику автора с Дж. Макдауэллом — вполне интересную и содержательную — и обратимся к части повестовоательной. Осовременненость римской Иудеи нарочитая, как бы не слишком — то есть, от жанра «исторический роман» Еськов свое творение отсекает с первых строк решительно и бесповоротно. Книга не о «них», кто жил тогда, книга о нас.

Я бы выделил как минимум два уровня в повести. Первый на виду — назовем его «детективно-исторический». Атмосфера оккупированной территории, местная администрация, профильтрованная агентурой римских и парфянских спецслужб, а так же зилотами-партизанами, на этом фоне головоломная и блистательная операция тайной службы... Описано вкусно и до чертиков правдоподобно. А вот второй уровень, собственно тема Иисуса, присутствует на глубине, ненавязчиво, и требуется определенное усилие, чтобы элементарно разглядеть его. Обесценивается ли миф и этические принципы, им декларируемые, если мы знаем «грязную» изнанку его возникновения? И те самые спецслужбы, что «создавали» этот миф — так ли они уверены, что сами не были орудием... чьим-то, скажем так? В целом — красиво и нестандартно написанная вещь.

Еще в 90-е — проглотил и облизнулся до ушей, а недавно с удовольствием перечитал. И ненавязчивый, мягкий юмор книги, и сосуществование детально прописанного средневековья с какими-то отсылками к нашим реалиям, и отлично выверенный язык — все работает на атмосферу книги. И «веселая Англия», и лес Аррой с непростыми отношениями его обитателей прописаны удивительно вкусно и достоверно.

Характеры — песня отдельная. За одну вреднючую Санту, прабабку-призрака, или разочарованного демиурга Мэгана автору уже можно аплодировать стоя. А чего стоит хотя бы сбор Мэганом «эсхатологических рецептов«!.. Кстати, несмотря на то, что книга порой безумно смешная, я бы не стал относить ее к юмористической фантастикке. Тут все куда глубже. Да что далеко ходить — возьмем хоть проблематику взаимоотношения Творца и Творения...

Из минусов, пожалуй, отметил бы только излишне сумбурный, на мой взгляд, сюжет — но впечатления он не сбивает. Читается удивительно тепло, с удовольствием. В общем, завидую тем, кто еще не читал — все удовольствие впереди!

После «Дипломатической неприкосновенности» вещь откровенно порадовала. И убедительно выстроенный мир Кибо-Дайни. И макроэкономика, практически целиком выстроенная на страхе смерти. И чеканные, на уровне афоризмов, сентенции: «маленький грязный секрет демократии: то, что у тебя есть голос, еще не означает, что у тебя есть выбор». И обаятельный, ненавязчивый юмор... Ну и конечно, Майлз в своем репертуаре — только до кондрашки доводит не начальников (а их и нет, кроме Грегора), а подчиненных. Этакая «беззаконная комета» в мирном барраярском консульстве...

Чертовски убедителен Роик в роли бессменного помощника м'лорда. И просто очень хорош Джин со своими зверюшками — решен не в ключе оливер-твистовой мелодрамы, нормальный двенадцатилетка, увлеченный любимым делом и куда более цельный, чем большинсво окружающих взрослых. Да, некоторое смещение акцентов произошло: теперь куда занимательнее не то, что происходит непосредственно с Майлзом, а то, что происходит ВОКРУГ него. Сам он — вполне устоявшаяся личность, хотя, если судить по его собственным словам: «Что если мои дети обнаружат, что никакой я не взрослый? Они будут страшно разочарованы» — вот уж действительно, в каждой шутке есть доля шутки! Так что закончив изменять себя, лорд Форкосиган (не специально! оно само так получилось!) принялся менять окружающих (по своему образу и подобию?).

Поставил 8, поскольку «эталонная» вещь в цикле (10 баллов) для меня лично — «Память». ИМХО, чувствуется в романе определенная авторская усталость... Впрочем, кто его знает? Мистрис Лоис Макмастер Буджолд вполне способна еще удивить. Ну, по крайней мере, я очень на это надеюсь.

Как и многие валентиновские вещи, четкому жанровому определению «Ория» противится — что, на мой взгляд, есть хорошо весьма. «Историческая фэнтези»? «Альтернативка»? «Героика»? Как по мне, всего в меру — плюс доля чисто валентиновского авторского куража, обаятельного хулиганства. Плюс — жесткий реализм «военной» части книги: никаких тебе поединков в кружевах и перьях, никаких «благородных рыцарей». Грязь, кровь и пот. И не менее грязная политическая составляющая: политика во все времена остается политикой...

Как всегда, нет здесь «однозначности» характеров, нет хороших и плохих героев. Показательна в этом плане эволюция Навко: патриот-одержимый-двурушник и убийца, но ближе к финалу вполне себе ответственный и грамотный правитель... Пожалуй, единственный по-настоящему цельный герой (и похоже, самый автору симпатичный) — Войча, ухитрившийся выйти из боевых передряг и политических хитросплетений почти таким же наивным, каким и попал в эту кашу. И почему-то именно эта наивность кажется куда более мудрой, чем хитроумные политические расчеты его братьев или тонкая, рискованная игра Навко.

Вещь, динамичная не только в плане фабулы: чертовски радует то, что мы наблюдаем героев «в движении», в постоянном изменении, и сюжетная пружина закручена туго, «лишноих деталей» мы тут не найдем. В целом — читается отлично. И перечитывается тоже.

Очень порадовало движение «вперед и вверх» по сравнению с первой книгой. Все более упорядоченно, что ли: экшн укладыватеся в тугую сюжетную пружину, и диалоги стали интересней, и мат уже глаз не режет, а сидит, как влитой... А если судить по первым главам третьей книги на СИ, тенденция сохраняется. Имхо, прода обещает быть интересной.

Чертовски приятно вдруг нарваться на крепкую историческую фантастику — мало того, что без попаданцев, так еще и не пропитанную насквозь квасным патриотизЬмом! Эпоха «Тишайшего» у Трубникова — объемна и непроста, здесь трудно выделить «правых» и «неправых», а политические взаимоотношения и то возникающие, то распадающиеся союзы — такой клубочек, что любо-дорого. Чувствуется, что автор всерьез вжился в материал, прочувствовал особенности интереснейшего (и, к сожалению, крайне скупо освещенного в литературе) исторического периода.

Но книга — не столько о политике, сколько о герое. Ольгерд тем и интересен, что он плоть от плоти своего времени и своего края — персонаж удивительно цельный, но не картонный. Да и вообще характеры здесь выстроены без явных упрощений и карикатурности, они запоминаются именно за счет своей неоднозначности — и, опять-таки, «встроенности» в эпоху. ЭТИХ «от века оторвать» — лучше даже не пробовать.

Еще из бонусов — легкий флер «романа плаща и шпаги» (с поправкой на местные / исторические особенности, конечно). Интрига закручена так, что поневоле поминаешь папашу Дюма, известные (и не очень) исторические реалии и мифы вплетены в текст легко и органично, язык — легкий... Из минусов отметил бы только предсказуемость некоторых сюжетных ходов — по счастью, не магистральных. Читается в целом отменно.

...Итак, Мьевиль-лайт, или Мьевиль подростковый. Дивный мир Рельсоморья, динамичный, хотя несколько нарочито наивный сюжет, весьма лихо закрученный, стивенсоновская романтика, герои, которые либо только что соскочили со страниц комикса, либо готовятся на ходу туда запрыгнуть... Вот вам отважные кито... то есть, кротобои, вот жестокие пираты, вот циничные военные, вот пустившиеся в странствие подростки — словом, полный набор.

...и что храктерно, все это ничуть не делает книгу хуже, наоборот, оно в жилу и в кассу. Лет в 14 заглотил бы эту книгу на одном дыхании и добавки попросил. И сейчас заглотил: тов. Чайна не забыл своих старых фанов и балует их вкусняшками вроде отсылок к «Моби Дику» и другим менее заметным в тексте не-детским вещам, авторскими главками-отступлениями. А уж индивидуальные философии капитанов кораблей-поездов — находка вообще шикарная.

На выходе имеем очень крепкий и увлекательный (не только для подростков) роман с переносом традиционной морской романтики на рельсы, лихо закрученным сюжетом и массой авторских находок. Читать стоит однозначно.

Вроде бы, эта книга послабее остальных в цикле — на первый взгляд уж точно. И сложный, многогранный мир вдруг сжимается до размеров захудалого городишки у черта на куличках, и интрига не масштабна, не затрагивает судеб державы и сильных мира сего, и сюжет-то какой-то голливудский... Но, дамы и господа, если это и Голливуд — то уровня Хичкока.

Как ни запутана детективная линия, как ни выверена история любви двух чужаков в этом замкнутом мирке — израненного Пса и беглянки-альвы, с самого начала не покидает ощущение, что главный персонаж книги — Война. Нет, боевые действия давно отшумели и сам городок не затронули, сражений и даже стычек мы в тексте не встретим. Но война затронула всех — от главных героев, искалеченных ею отнюдь не фигурально, до последнего обывателя. Порожденный войной страх, порожденная войной безнаказанность, порожденные войной темные надежды вскормили, взрастили в людях таких чудовищ, о которых они не подозревали и сами. В итоге недружелюбный к чужакам (как водится!), но, в общем, мирный городок — смахивающий на новоанглийское квакерское поселение, кстати! — оказывается населен такими монстрами, что на их фоне циничный выжига и карьерист оказывается самым нормальным персонажем. И это даже не удивляет.

Вообще, атмосферность и психологическая точность в деталях — фирменный стиль цикла. И тут все это проявилось в полной мере. Тон задает сама отгороженность, замкнутость от Большого Мира (мнимая, конечно же!) городка, не ждущего от чужаков добра (в общем-то, справедливо). Напряжение нагнетается мастерски, через какие-то незначительные, казалось бы, события, взрываясь таким парадом скелетов в старых шкафах, таким танцем маньяков, что аж мороз по коже. Виновны все. Не виновен никто...

Любовную линию анализировать не стану — не моя стезя. Скажу лишь, что переплетение изначально изломанных судеб главгероев построено на жестком, до финала не отпускающем нерве.

Итог: считаю, что к «любовному фэнтези» книгу можно отнести ну очень условно. Имеем нечто большее.

Вещь, несколько выпадающая из общего ряда Барраярского цикла: внимание читателя сосредотачивается в первую очередь не на личности Майлза, не на детективной интриге — кстати вполне добротной, — а на странном, непохожем на что-либо известное нам социуме Цетаганды. Если уж брать наши, «земные» параллели — лично для меня почему-то Цетаганда ассоциируется в первую очередь с Японией. Хладнокровная жестокость как оборотная сторона эстетизированной культуры, завязанной на ритуалах, практическая евгеника как ведущий элемент государственного управления... Социальная фантастика в чистом виде.

Прежде всего: «крепкий средний уровень» — не ругательство, а комплимент. И на мой взгляд, цикл Мартина под это определение вполне подходит. Почему? Постараюсь пояснить.

Достоинство первое и неоспоримое: читается легко, несмотря на обилие героев и сюжетных линий. Отлично проработанный мир, атмосфера «мягкого дарка», даже некоторая тяжеловесность персонажей — все это работает в плюс, по крайней мере, поначалу. Псевдоисторичность и сведение собственно «фэнтезийеого» элемента к необходимому минимуму также отношу к достоинствам цикла — по крайней мере, выглядят они довольно убедительно и органично. Мрачноватые перипетии борьбы за трон (и место у трона) затягивают всерьез. Но до шедевра, по-моему, цикл не дотягивает.

Во-первых, настораживает какая-то прямо-таки демонстративная бесконечность цикла: «Зима близко», и мир рушится вот уже на протяжении пяти книг. Рушится, рушится, да никак не рухнет — и в результате уже к «Пиру» та сумрачная атмосфера, что зачаровывала в первых трех книгах, воспринимается как бы уже и не всерьез. Сюжетные линии опять-таки далеко не равноценны: на фоне безумно красивых линий Тириона, Джейме и, пожалуй, Арьи та же, скажем, Серсея выглядит бледной молью. Живые и яркие, пусть эпизодические, персонажи, вроде Скорбного Эда, соседствуют с кое-как обточенными деревяшками, карикатурами вроде Слита. Гиперреализм выливается в почти комическое нагнетание атмосферы: «А-а, страшно, страшно, а будет еще страшнее!». Девять героев из десятка — несомненные клиенты психиатра.

Хотя, в общем, если воспринимать цикл как некую условность, как реализацию обывательского представления о Средневековье в рамках «черной легенды», то перечисленные недостатки недостатками-то, по сути, не являются. Просто говорить о «реализме» Мартина — по-моему, не очень корректно. Если сравнивать Средневековье Мартина со Средневековьем, к примеру, Сапковского, то пан Анджей (при всем обилии магии в той же «Саге») куда более реалистичен. Его герои могут говорить о божественном рядом с кучей дерьма (и это не выглядит карикатурой), а потом из этой кучи еще и цветок вырастет... У Мартина мы такой многогранности, чередования темного и светлого, не найдем. Что поделаешь — условность...

Но в целом, повторюсь, вещь атмосферная, захватывающая, достаточно глубокая и читается отлично. Время, потраченное на чтение, я бы не назвал потерянным впустую. Что бы там ни говорили, но «крепкий средний уровень» не делает ПЛиО чем-то меньшим, чем она есть. Цикл может нравиться, может не нравиться, но он уже ЯВЛЕНИЕ, и от этого никуда не денешься.

Интеллектуальный хоррор где-то на уровне Кинга. Вполне себе достоверный психологизм, вполне себе достоверная обнищавшая деревня, живущая по своим законам, вполне себе голливудское нагнетание напряжения. Обманчиво глубокий экскурс в историю раскола — для автора «Золота бунта» он выглядит довольно поверхностным, исчерпываясь интернет-серфингом героя. Впрочем, сомнительно, что более углубленные штудии пошли бы на пользу повествованию.

Не вдаваясь в пересказ сюжета, пожалуй, самый выразительный, знаковый момент книги — то, что «зверотрансформации» подвержены как раз приезжие, «люди культуры» (какой-никакой, но все-таки). Местным трансформироваться нет нужды — они так живут. Объяснения собственно феномена, вбитые в финальную главу, как нога в испанский сапог, выглядят почти нарочито скомканными — и потому малоубедительными. Сам концепт «дэнжерологии» — явный задел на цикл, но почему-то в него не особо верится. Видимо, из-за той же скомканности.

Тем не менее, читается отлично. Легко. Пожалуй, даже слишком легко. Годная кассовая книга, на голову повыше всевозможных «Этногенезов» — но к такому автору, как Иванов, неизбежно подходишь с завышенными требованиями и ждешь от него большего. В этом плане для поклонников «Сердца пармы» и «Золота бунта» книга будет скорее разочарованием, но тем не менее, прочесть ее стоит. Хотя бы ради того, чтобы знать — ТАКОЙ Иванов тоже возможен.

Образчик добротного, качественного «мыла». Все черты мыльной оперы налицо: и «сиротская», в духе Оливера Твиста, завязка, и логические провалы в сюжете, и нарочито картонные злодеи. Персонажи четко поделены на «плохих» и «хороших». Ежели он «плохой» — так уж и клейма ставить некуда, и зло творит не по убеждению даже, а удовольствия для... С «хорошими» малость посложней. То, что они не идеальны и каждый со своими «тараканами» — ну, по крайности, в первых книгах — лично я записываю мистрис Роулинг в плюс без особого скрипа.

В целом, на мой взгляд, к пятой книге цикл окончательно сдулся, и в ход пошел уже откровенно неубедительный пафос вкупе со скачками на белых роялях. Оценки расставлены, финал известен — ну, во всяком случае, предсказуем... Остается заполнить небольшую (на три полновесных тома) паузу интр-ригой, кошмарными злодеяниями и геройством. Чем Дж. Р. с переменным успехом и занимается.

Но в целом, повторюсь, сработано добротно и, в общем, честно — в меру авторских способностей. Более каких бы то ни было открытий (или, упаси боже, продолжения ГП) от Роулинг ждать не приходится — и на том спасибо.

Классический вариант переосмысления «истории от победителей» — и мир Толкиена, по-моему, взят как наиболее общеизвестный пример. В конце концов, большинству читателей «Властелин Колец» знаком куда как лучше, нежели собственная история. «Шпионская» часть не особенно впечатляет: чересчур уж многое содрано с «Аквариума» — впрочем, сие выглядит вполне оправданно: спецслужба — она и при Арагорне спецслужба... А вот линия Фарамира получилась очень сильной, даже забивающей тему ГГ.

Главный минус — ГГ к финалу практически не из чего выбирать, «двух правд» не получилось. Симпатии автора целиком и полностью на стороне проигравших «темных сил», по Еськову на самом деле белых и пушистых... Впрочем, это впечатление скрадывается, когда мы узнаем, какими методами достигается «благая цель». В целом — вполне добротная «изнанка мифа», наложенная на наши реалии. Ведь писал же Муравьев в предисловии к «Властелину...» : «Средиземье — в начальном и конечном счете наш мир». Читать определенно стоит.

Вроде бы зарекся после «внеталарских» похождений читать этот цикл, но тут встретил у приятеля книжку, и...

Что сказать. После провальной, на мой взгляд, «По ту сторону льда» «Мельница» смотрится в целом вполне недурно — почти на уровне первых двух книг. Конечно, порядком давит на нервы обилие «стартовых бонусов», накопленных Сварогом, раздражает и скомканная концовка, и то, что Бушков слишком явно «придерживает карту» для будущих книг...

Но — да, это уже новый Талар. И новый Сварог, всерьез растерявший ту бесшабашность, что отличала его в первых книгах. Лично мне показалось, что автор сам еще не привык ни к такому Талару, ни к такому Сварогу — и потихоньку, шаг за шагом пытается разобраться, что же перед ним такое, словно заново знакомится с человеком, которого не видел много лет. А такой подход для меня лично перевешивает многочисленные сюжетные огрехи.

В целом мне в «Чертовой мельнице» видится неплохой, крепко сработанный задел на будущее — именно за счет изменения взаимоотношений героя и автора.

Вроде бы, штатный набор — попаданец с нехилым стартовым бонусом, преобразования в духе доброго старого «Янки при дворе...» (только вместо техники — управленческие технологии)... Но ведь читается, и как читается! И ГГ вполне нормальный, циничный даже где-то мужик, а не слюнявый «патриот», как у Прозорова. И мотивации персов прописаны четко. Плюс — ненавязчивый юмор и обаятельное авторское хулиганство, наподобие внедрения в массы футбола или коротенькой, на строчку, отсылки к Станюковичу... К несомненным минусам, пожалуй, можно отнести отсутствие некой сквозной интриги (ну хоть «обратного попадания», что ли), отчего повествование смахивает малость на прохождение квеста. Но в целом — весьма даже недурственно. Поставил 7, потому как автор явно способен на большее.

Рассматриваю книгу как такой себе жест литературной справедливости. В конце концов, Айвен столько раз прикрывал задницу своего блистательного кузена от неприятностей, оставаясь при этом на втором плане, что уж точно заслужил отдельной книжки. И она таки появилась.

Ни психологизма, ни напряженной рефлексии, скажем, «Памяти» мы здесь не найдем — да и не надо. Просто лирическая комедия с детективным уклоном, приключения, любовь, обаятельный авторский юмор, яркие, запоминающиеся персонажи, прописанные в привычные уже барраярские реалии, лихо закрученный сюжет. Бонусом — совершенно по-новому раскрывается, например, Байерли: городской шут, раздолбай и «грязный ангел» СБ на поверку оказывается куда как непрост. Да и сам Айвен (пусть вынужденно) выходит из старательно им же самим вылепленного образа «Иванушки-дурачка», обнаруживая волю, хватку, быстроту соображения. Ну и, конечно, заскучавший на пенсии Иллиан и его пари с джексонианским бароном-изгоем Арквой — совершенно отдельная песня.

Итог: книга далеко не такая пронзительная, как иные из предыдущих, но прочтения безусловно стоит. Хотя бы ради того, чтобы доставить себе удовольствие.

Пожалуй, укладывается в определение «типичный Аберкромби». Очень типичный. Тут и предательство из высших соображений, и финальное превращение в злодея одной из вполне положительных фигур (впрочем, «злодейство» очень относительное и, опять же, продиктовано «высшими соображениями»), и фирменный мрачный юмор старины Джо, и явление бога (точнее, короля) из машины, почти нарочито гротескное. Даже капитан Шадикширрам выглядит своеобразной «женской версией» Никомо Коски...

Эмоциональное напряжение «Красной страны», внутренняя трансформация героев и многоплановость «Первого закона», гремучая смесь брутальности и рефлексии «Героев» — ничего этого мы здесь не найдем. Это адаптированный Джо — явно для подростковой аудитории. Крепкий фэнтезюшник в фирменной стилистике хорошего автора — не более. Хотя и не менее. Увечность героя странным образом роднит его... нет, не с Тирионом Ланнистером, а с Майлзом Форкосиганом, чудом перенесенным в средневековый антураж. Отчасти за счет этого (пусть кажущегося) родства «Полукороль» выглядит вторичным — этаким движением по накатанному пути, причем путь накатан не только самим Аберкромби.

Но в целом на выходе имеем неплохую книгу от хорошего автора, что само по себе очень даже немало. И читать эту книгу определенно стоит.

Ну и, конечно же, спасибо bydloman-у за более чем вменяемый фанатский перевод.

Вот интересно: казалось бы, книга — сплошные недостатки. Тут и навязчивая (и не сильно грамотная) стилизация по языку, и сумбур в сюжете, и ляпы в матчасти, и масса исторического наива, и ситцевые в ромашку герои... Но ведь цепляет, господа, и как еще цепляет! И дело тут явно не только — и даже не столько — в обаянии материала.

Прежде всего, «Ладога» воспринимается как книга очень искренняя. В каком-то смысле, пожалуй, очень «женская» — что не тождественно «женскому роману», сюжет отнюдь не замкнут на неких love story в древнерусском антураже. Скорее, попытка рассмотреть, поймать столь простые и одновременно сложные вещи как любовь, долг, дружба, справедливость в мире, где мифологические сущности — некая данность, с которой сталкиваешься чуть не на каждом шагу. Далее, при всей своей наивности (кажущейся?) текст отнюдь не скатывается в примитив и дурную осовременненность, а уж о геройско-плакатном решении и речи нет. И, конечно, попытка прочувствовать эпоху — пусть и в несколько облагороженном варианте. Впрочем, какой-то псевдореализм в красивой сказке был бы стопроцентно лишним.

«Ладогу», конечно, не сравнишь с такими «китами» славянского фэнтези, как «Волкодав» Семеновой или «Ория» Валентинова. Но надо ли оно вообще — сравнивать? Те книги — о другом. А Григорьева — о своем, и на мой взгляд, удачно.

С моей точки зрения, не самая сильная вещь у авторов — но чертовски приятная. Писательская «кухня» прорисована почти на уровне Булгакова, с чертовски узнаваемыми персонажами и ситуациями, легко и безумно смешно. Но по общему впечатлению — все же сыровато (или это специальный такой ход, мир в восприятии вечно запаздывающего и вынужденного спешить Снегиря?). Во всяком случае, надеюсь, что у них это не последний опыт с сюжетом в «наших» реалиях: «наш», вроде бы такой знакомый мир вдруг приобретает какие-то совершенно неожиданные черты — или это мы их раньше не замечали?