На голову ниже романа про канцелярскую крысу — Кафка исчез, а сменивший его Баркер не ровня. Роман вышел избыточно мясным, натуралистичным. В плюс — изобретательность автора, игры с Блейком и интрига с Альбионом. Роман можно было б подсушить, но читается бодро. Без аналогий с НьюКорбузоном тоже тяжело обойтись. Бумажный тигр эдакий нуарный персонаж с кодексом, ну а уж сочетание с снимым простаком всегда выигрышно.

Батюшков немного и написал, да и в биографическом плане не так, чтоб кладезь. Шульпяков выгреб все что сон расписал все повороты биографии и биографии знакомых. Труд здоровущий, много и воды. Рассуждения автора (

по большей части здравые) относительно бессмысленности войн, преступности агрессии и цензуры — с прямыми отсылками к современности, всякого рода риторика ведет к разбуханию текста и лишним общим местам. Понравился фрагмент чередования описания поездки автора в Германию с Лейпцигской битвой. С большим интересом почитал бы биографию Вяземского от этого автора

Основным достоинством книги мне видится бодрый темп: сыщик идет от трупа к другому, опрашивает знакомых, выпивает, крутится — и минимум рефлексии. Именно постоянное движение и делает книгу читабельной, потому что весь антураж ее, тематика, декорации даже не вторичны, а из набивших оскомину. Сравнительно, например, с Алиенистом Карра этот роман совершенная пустышка и гладкопись. Читается по диагонали, бо ни фактурных персонажей, ни стилистических находок , ни диалогов, ни ярких сцен нет и в помине.Проходной ретровикторианский детектив, сильно второй сорт.

Старательная книга, многословная, автор готовилась и весь сюжетный каркас определенно неплох. Все время чтения сожалел, что по этому синопсису не написал роман Ффорде. При всей старательности Уиллис, когда раздавали юмор и блеск, она старательно стояла в другой очереди. Книга определенно ( в отличие от страшного суда) — попытка сыграть на доске британской юмористики ( Джером да Вудхаус), результат все ж сальерианский по большей части

Умиротворяющая книга, неспешная и плавная, о достоинствах размеренной жизни во Франции, когда есть и семья и достаток, и умение ценить мелочи жизни. По ходу чтения вспоминал фильмы Клода Сотэ, особенно про Венсана, Франсуа и их друзей. Центральный персонаж без ярких достоинств и недостатков, но ему определенно повезло родиться в небедной семье, с влиятельным другом, а еще и с прекрасной женой. Немудрено, что и быстрый закат он встретил с достоинством, мерно, как асем и надлежит. Обстоятельная траектория движений буржуазного француза, который и жил бы себе в рамках гедонизма. Политические сполохи и теракты тревожат, вполне ощутимы скорые грозы, но герой их опередил и ушел раньше. Мне показались лишними сны Поля, ну и технически, конечно, его сексуальная бодрость в пятьдесят лет после аосьми лет воздержания, а потом еще и на фоне химиотерапии, вызывает большой скепсис по части достоверности, ну да это мелочи. Уэльбек в этой книжке выступает последовательным и бесхитросиным певцом мелкобуржуазного уютного уклада частной жизни, а когда то ж претендовал на какие то социально- сатирические обобщения. Написано хорошо, убеждает.

С таким многорублевым замахом автор все ж сумел достойно завершить ( а сомнения были). Персонажей второго плана было столь много, что часть их неизбежно потерялась, тот же купчина в дебюте был из равнозначимых персонажей, а к финалу сдулся до незначительности. Хороший, уютный финал, в котором последние страницы ради изящества, эдакий открытый вроде бы ( и неважный) твист в том случае, если Суржиков не надумает писать продолжение по просьбе зрителей. Этого не надо, талант автора и его возраст предполагают новые возможности и новые пути. Технически в этом романе многовато неудачных попыток похищений и покушений — с учето общего объема текста без атаки Крейга, наверное, можно было б и обойтись. Инъекции сайфай в этом томе лично мне показались избыточными.

Полари — выдающийся в рамках жанровой ниши цикл, соразмерный с западными эпосами. Получил большое удовольствие.

Подробный и достойный нон- фикшн об известных событиях. Шифф перелопатила уйму источников и, обладая безусловным дарованием организовывать материал в изящный текст, преуспела. У нее много иронии, язвительности и местами изложение нравов и деревенских склок выглядит черной комедией. Меня впечатлил мельком упомянутый проповедник, который стегал служанку, првязав перед этим ее язык к большому пальцу ноги. Массовая истерия в провинциальном городке напоминала еще и Необходимые вещи Кинга, ну да салемские репрессии много кого вдохновили. Ной Хоули вполне может писать сценарий по этому тексту и снимать черноюморной сериал — материала в избытке. Получил удовольствие от текста, который дарит и надежду: времена массовой истеричной агрессии, поиска врагов и их коллективного оплевывания таки проходят и сменяются более позитивными чувствами вины и сожаления.

Первый роман был и динамичным и сюжетным, с эффектным финалом. Продолжение мне не понравилось вовсе: избыток рефлексии в ущерб событийности, бесконечное нытье рассказчика. Автор, очевидно, умеет излагать, технически оснащен, Завозова старалась с переводом, но мне было читать скучно и неинтересно. Разочарован.

Позднюю Маринину читаю с интересом к тому, как она — неглупая женщина — транслирует страхи и неуверенность пожилого интеллигента перед современным социумом. Без иллюзий, устройство социальных институтов и их наполнение у нее вызывает яростное отторжение, но сил и здоровья уже нет и выживать на манер азольских волков все труднее. Здесь она убедительна и изобретательна, сопереживание полное. Интрижная часть совсем бредовая и изобилующая невероятностями ( честнейшего облпрокурора с свежесудимым сыном, о котором он рассказывает по ТВ, в лет назначают судьей Верховного суда — и это из безобиднейших поворотов), публицистики в этгм романе мало, запоминающихся сценок нет никаких, ан книжка « морального беспокойства».

Маринина может сколько угодно говорить, что Каменская это не она ( понятно, Каменская опером работала, а не книжки пишет), но это сублимация бесхитростная, первого уровня, когда центральный персонаж используется автором как рупор для изложения собственных соображений. Резонно написав, что действия совершаюися для поднятия самооценки, автор поднимает свою , используя трибуну, чтоб показать, что она то ого- го: умная, аналитичная, цепкая, а новое поколение ( выбрала сильно нехитрого персонажа, который реально в роли мальчика для битья) инфантильно, непрофессионально и во всех смыслах уступает т.н. « старой школе». Опять метры публицистики ( немыслимой в жизни в форме диалога) о том, каким славным был поздний совок, какой прекрасной была милиция, как всех обманули и как все плохо стало в 90- е. Сейчас получше, но тоже далеко до СССР. Песни знакомые, но поскольку в художественном плане книжка ноль — автор занимается изложением наболевшего.

К концу 90- х автор уже в милиции то и не работала, а потому беглый эскиз обстановки 1998 года подслеповат.

Лучшее в романе — это, пожалуй, все ж препарирование Каменской материалов старого дела ( что подшито , последовательность материалов), но тож все суждения и аналитика персонажа напрочь игнорируют неряшливости, описки и приблизительности, которые ввиду нагрузки на следствие в 90- е являлись общим местом без второго дна. Ловить блох не хочется, но чтоб в уголовном деле был подшит листок посещений всеми лицами жулика в СИЗО ( в отсутствие доказательственного значения)- это впечатлен, не встречал и не слышал о таком ( чего не подшить тогда акт изъятия в СИЗО ценностей, акт медосмотра при посещении СИЗО там, копии его расписок об ознакомлении с правилами распорядка и проч.)

Не буду оригинален: переразбух мир Джадда. При достоинствах автора выстроить мизансцену и играть в перестановки наименований и исторических событий, роман получился самоповторный. Многочисленные пунктирные претенциозные бормотания в сторону того, что дизнь туманна, неясно, как отразится действие на чаше весов, да что влияет на кого, с одной стороны безобидны ( их можно и не читать), но автора не красят. Персонажи все из комиксов с утрированными талантами да познаниями, чего то конкретно запоминающегося в этой книге нет. Читаем по инерции, автор то многое умеет, но не событие и близко.

Из худших романов неутомимого Гришэма. Хорош он в описаниях судебных процессов и всего, что около. Когда еще и добавляет плутовства и юмора, приятен вдвойне. В « Парнях» этого нет и в помине. Тягучая история борьбы кристалльно- чистого прокурора и его лубочной семейки с злодейской семейкой преступников. Без полутонов и сумеречных зон: прокуроры и не пьют и налево не ходят.Судебных сцен чуть, описания злодейств механические и малоинтересные — Гришэм как бытописатель уголовных нравов сильно второсортен. Сказал бы, что такой сюжет лучше бы написал Лихэйн, но и он сдулся и в скверной форме.

как все славно начиналось... Зачин аутистки против педофила сменился сомнабуличными картинками странствий по городу героини с аберрацией восприятия. Это завораживало, в лучших местах близко к сновидческой Стрекозе Славниковой ( тоже там уральский городок). Очень хорош поворот со Стасом, миражи с запонкой, перемещением вещей по разным квартирам. И педофил неплох. Роман надо было заканчивать страниц на сто пятьдесят ранее и не устраивать в финале избыточную толчею жертв, пафоса, матери. Совершенно не понял, зачем автор сменила манеру речи Лизы и перешла на повествование от первого лица. Эпилог с Митей слащав и сусален. Роман обладает очевидным потенциалом для качественной экранизации, в которой хотелось бы видеть именно обработку аберраций Лизы и фантасмагорию, чем тысяча первую историю про педофила.

Несбе — большой мастер

Дебютные его романы были средние, но он развил свой

талант и , как по мне, серию про малахольного и однообоазного Харри перерос ( а Тана Френч свой дублинский отдел нет, хоть и старается). Серия популярна и 13 роман не будет последним, на что явно указано в концовке. Естественно, что коль пишет мастер, будет хорошо с интригой, финалом и отвлекающими подозреваемыми. Тут Несбе собаку съел и не подкачал. При всем, что проглотил с приятным ощущением, книжка точно в пять лучших серии не входит. Харри и его окружение помаленьку становятся тормозящим якорем — все с ними понятно и не интересно. Когда все ж наберут денег и снимут сериал по топовой франшизе, бохвесть. Фукунага бы справился.

Вполне занятный юмористический цикл с уймой шатающихся персонажей, всякого кровопролития и денег. В духе и стилистике книжки про Аляску от Еськова да Харитонова, в разбитной манере. С пасхалочками, кавээновщиной и при несомненной эрудиции автора в области вооружений, географии, истории и прочих дисциплин. С четвертой книжки цикла он стал избыточно многонаселен в ущерб композиции и « сумбур вместо музыки» доминирует. При этом 5 романами дело явно не ограничится, текст будет многокилометровым. В меру забавно и занятно, но, в общем, не без достоинств жвачка, очень непохожая, к слову, на цикл Конофальского, с которым сравнивают без достаточного повода. У Зубкова клюквенная кровища льется цистернами, смертоубийства поименованных персонажей в части, золото кидают горшнями в отсутствие бухучета и планирования.

не поклонник я регионального национального романного восточноевропейского эпоса конца 19 века. Живописание провинциальной живости у Гоголя в начале века было терпимо, Морис Йокаи у венгров исполнил свои песни, но уже Сенкевич с его трилогией о панах архаичен, ну и этот эпрс Миксата несколько старомоден. В плюс — отсутствие пафоса героики, а также осознанный твист в финале с обмороком бургомистра. Местами забавно, порой вся эта дотошливость и многословие надоедают. Удивило, что венгры закусывали творогом вино — не так, чтоб очевидное сочетание. Сугубая местячковость этого романа придает ему этнографический интерес, но и несколько ограничивает в достоинствах. Хороший слог, много от плутовского жанра, щепотка от романтиков. Гашек этот роман определенно читал.

раз в три года, когда возникает дефицит в интересных новинках, я читаю какой нибудь из свежих романов нескончаемой каменианы. Этот -- из лучших, энергичный, без воды и на незатасканную идею о непрямых жертвах преступлений. Разумеется, писать диалоги и живые реплики Маринина не научилась, это деревянно, но она крепкий сюжетчик, хорошо расставила фигуры и закрутила интригу. Книга черная по настрою, где то с треть инвективы в вдрес скотских игр московских правоохранителей, сильно мажет их. Не берусь судить о том, сколь права, но убедительно и правдоподобно. Технический ляп нашел ( а редактор нет): при изучении обстоятельств прошлого убийства « дело прекращено из за неустановления лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого». Это, конечно, основание к приостановлению производства, а не прекращению. Бывает.

Ничего от повести нового не ждал и получил ровно по ожиданиям. С уважением отношусь к культуртрегерству автора в отношении Монголии начала века, но, все, что есть в повести, есть в « Князе аетра» и « Самодержце пустыни». Уже и « Песчаные всадники» мало что добавляют, ну и свежая книжка — все с теми же историко- этнографическими декорациями и повторами из более раннего. Л.Ю. выдающийся автор, слог его прекрасен, но уж точно предпочел бы почитать хоть четвертый том о Путилине, хоть что иное, но подальше от близкой ему монголианы.

Прекрасное и заслуженно популярное фэнтези, из лучшего у Хаецкой. Намешала баек и легенд отовсюду, Гай Гисборн у нее вполне приличный вот; не юмореска, но мягкого юмора много и он уместен. Хороший слог, вкрадчивая манера мне напоминали книгу Уайта про короля Артура — это высокий стандарт. Трехактная композиция никогда автора не прельщала, снова фирменный шашлык одного приключения за другим. Отдельный респект за снующих горностаев — именно такие придают и душевности и уюта придуманной сказке

Елена Владимировна немало сил и времени потратила на чтение литературы о Лермонтове и результатом штудий стал роман « Мишель» ( в котором к тыняновским стилизациям автор приумала и добавила — по стопам Олди — брата Героя, чтоб тот не был один) и вот эта биография, сколь каноничная столь и скучная. Люб Лермонтов автору, она и не скрывает ( соответственно, Мартынов « плохой»,« пошляк») и имеет полное право. Смешно только, когда пишется заведомо с пристрастных позиций и пеняется В. Соловьеву, что он попрекал ницшеанством Лермонтова и недолюбливал. Сердцу ж своему не приказала Хаецкая, вот и Соловьев не стал. Хаецкая старалась, много ссылок, много места развернутым цитатам от современников, но в общем такую работу плюс- минус мог написать много кто. Якоб Гордин точно смог бы. От Хаецкой ждал большего, черт ее индивидуального таланта книжка не содержит.

Борис Натанович в интервью говорил, что жанр фэнтези ему неинтересен, потому что там эскапизм, который никак не соотносится с его интеллектупльными и эмоциональными запросами. Хаецкая , в свою очередь, в эссеистике указывала, что НФ не любит, а фэнтези ей именно и мило эскапизмом, как способ бегства от реалий в уютный и придуманный мир. Если согласиться с непритязательностью и таким местом жанра и воспринимать вещицы в гем именно с позиций, хорошо ли автор выписал сказочный мир, то здесь Хаецкая хороша. Занятная сказка написана хорошо, а в лусших местах не уступит и сказке Сюзан Кларк. Придуманный магический мир Бретани впечатляет, а выход персонажа на поле битвы при Креси и вовсе заслуживает наивысшей оценки. Нетрудно разгадать и кем является будущий химерописец Ян, по мотивам картин которого только что вышла еще более славная книжка, где автор скрылась за псевдонимом, указав себя переводчиком. Юмор и элегичность сплетены, композиция ж стльным местом автора не является. Финал с Кале и Фомой скомкан и слит; заверши автор возвращением Ива хозяином, прекращением проклятья, никто не пожаловался бы. Вернусь с чего начал: сугубо в жанровых рамках очень достойный роман. Я каа раз не поклонник жанра, но авторский талант убедил и доставил удовольствие

Сколь необязательный, столь и приятный довесок к вышедшему Баудолино. Хаецкая добавила немного от Павича в этой милой повестушке о странствиях плута. Писала с душой, плотно и компактно. Композиционно- полный шашлык, стилистически — из лучшего от талантливой авторессы.

не Тынянов, конечно, но написано хорошо и компактно. Плотный слог, выписанная фактура и запоминающиеся сцены. Мне понравилрсь все, что связано с бабкой Лермонтова. Увы, зачем скрещивать густую биографичную добротную русскую прозу 20 века с игрищами « Герой должен быть один», я так и не понял.

Очень приличная альтернативка. Знание деталек и артефактов 3 Рейха, конечно, от Мартьянова, а Хаецкая для придания большей живости — и отвечала за дневник немецкого солдата ( о чем в заметках и писала). Это случай Курылева, которому к знанию фактуры добавили художественности. Ровно написано, а по нынешним временам поди такой нейтральный слог и крамола. Менее всего понравилась часть французских похождений Шпеера-мл.( всякие заговоры да теракт). Финала трилогии хотелось бы, но не факт, что Хаецкая с этим сдюжаеь и ей это интересно

Каждая новая книжка Быкова это всегда в радость. Первые два очерка — о Толстых и Тургенев/ Виардо прямо образцовы и уровня эссе Алданова. Информативно, кратко, уважительно и интересно. Начиная с пар Серебрянного века и далее добавилось много идейного блуда, которого у Д.Л. всегда хватает. Его соображения насчет того, кто человек модерна, что такое советский проект и как плохо сейчас изложены многажды, понятны и в рассуждениях о парах хотелось бв больше психологии и поменьше всяких знамен. О Мережковском, Шоу, Блоке и половине персонажей Быков писпл раньше много и подробно и в этой книжке фрпгменты предыдущих ( читанных) эссе, так что сборник ну не то чтоб весь из мпиериала первой свежести.

И еше одно. Я больше всего люблю таки романы Д.Л., но особенность их такова, что обильно обкатав свои идейные концепции в публицистике, автор тащит их и в худлит.Что огорчает. Жду его след. романа, допишет ли он свой « Океан», который интересует побольше сем биография украинского лидера.

Больших откровений не ждал: Прилепин автор увлеченный, а уж в рамках «художественной биографии» — с придумыванием диалогов, сценок, постановочных трюков — было очевидно, что он в Шолохове и разглядит. Дебют было скучно читать из-за сказовой интонации, а к финалу пошла совсем уж идейная часть — «реабилитансы» за поведение после Сталина и аргументы в пользу авторства «ТД». Мне такое неинтересно. А увлекла часть, в которой описаны страсти тридцатых: сущие игры престолов в Вёшенской станице, всякие Ежовы, Ланистеры и Евдокимовы. Приведенные фрагменты писем насчет коллективизации, масштабы заступничества — все это впечатляет и сильно в плюс человеческим достоинствам Шолохова. Ну и если убрать идейную мишуру автора, то картина такая: надорвался морально в 1937, был вопрос выживания, еле вылез, ну и в общем к 35 годам как писатель и закончился, а дальше пьющий статусный гражданин-охранитель. Я до Прилепина масштабов страстей вокруг Шолохова в 30-е годы определенно не знал — здесь биограф нарисовал сочную драматургию (тенденциозную, знамо, но яркую).

Сборник мемуарной прозы, эссе о знакомых и интервью. Напоминает интонационно, да и стилем мемуары Ширвинда. Удачливые проыессионалы, у которых все сложилось, перед уходом вспоминают, как были молоды и какими славными были ребята из культурной среды. Оба — талантливые люди без гамнка на гениальность, больших претензий. Токарева, правда, писательница, но тоже второго ряда. У нее краткий слог, асе по существу, обычная оптика. Как легко читается, также и забывается. Не Лев Лосев или Генис в плане качества мемуарной прозы, и не Данелия, в чьих мемуарах как раз ей уделено целомудренно немного места.

и снова о том же. Руни себе нишу застолбила,она большая мастерица писать диалоги и тркволнения ранимых и рефлексирующих миллениалов, которые не для жизни и грядущие перемены их сметут. Все ее персонажи точно не из тех, кто рвпнут на вызод, толкаясь локтями, а встретят клмету как Данст и Гинсбур в « Меланхолии».

К третьему роману манера ее стала привычной и повторяемы. Появилась популярная богатая авторесса в роли центральной героини — тревожный симптом. В переписке героинь появилась публицистика еа общественные темы ( среднего уровня) и, в отличие от первых двкх романов, сцен соития вощросло кратно ( есть и по телефону). Написаны они добросовпстно, перемежаются диалогами, но в общем, тож все как в откровеннвх любовных романчиках, без прорывов.

Прочитал со смешанным чувством некоторой досады, но и уважения к таланту Руни. В плюс ей, что маленькие книжки свои все ж не с пелевинской частотой тискает.

» Одиссея Блада», видимо, лучший роман Сабатини. С учетом даты выхода Скарамуша этот роман, написанный по полям Дюма, выглядит и архаичным и неуклюжим.

У Дюма ведь есть две блистательные трилогии и Монте- Кристо, а все остальное на порядок ниде, включая и цикл про Франц. революцию, на который и равнялся Саббатини, сыпнув чуть мотивов из Капитана Фракасса Готье.

Читается легко, хоть воды и патетики многовато. Есть удачные реплики, зато финальный трюк с тайной рождения ха гранью добра и зла. Роман как веком ранее написан, такой замшелый. Чуть позже вышел Девятое термидора Алданова и там тоже есть остроумец, который все то понимает о старом режиме и его сменщиках, но Скарамуш рядом выглядит совсем уж лубочной развлекушкой. Понятно, что приключенческий жанр, но есть куда как более достойные романы в этом жанре, да и у автора есть книги получше. Прочитал- забыл. Фильм, надо сказать, тоже не шедевр.

Сенильная книжка. Лучшие работы Коу сильно в прошлом, а этот пастельный роман- бесконфликтная перепевка куда как более содержательной трилогии. Коу тратит время на статуарные зарисовки идиллический моментов прошлого, привязывая всякие посиделки к памятным датам истории. Эдакие ностальгические старые песни и главном. Такого много, но ни искры, ни перца в книжке нет и вовсе, преобладает умильный авторский взгляд на прошлое. Теперь вот вода менее мокрая, трава не так уж зелена, душевность канула. Однообразная манера, самоповторы сильно не впечатлили.

Моей хотелке ( чтоб Волков лежал больной, а три буйные бабы вокруг него устроили бы микст Мизери и Иствикских ведьм) не бывать, но как поклонник этой нескончаемой производственно- бытовой жвачки прочитал и новых 2 тома. Автор понятен и предсказуем, с подробностями, кто что ел, да сколько денег пришло. Волков у него в начале 16 века запросто хлещет кофе со сливками, на постоялом дворе завтрак у него как у французского рантье начала века 20- го. Пусть его, всегда так. Эта часть почти без баб, все про бой с еретиками, да интриги во враждебном городе. Конца краю не видать. Чем то напоминает столь же нескончаемую сагу О' Брайана про Хозяина морей.

Михаил Шишкин приумолк, но у него появился последователь. В наимилейших пейзажах Швейцарии коммерсант с женой и студент с юницей слушают « простые рассказы» « простых русских людей», в основном, про тяжелую жизнь. Потом обсуждают между собой: коммерсант все о скотстве общины, студент о духовности, дамы чуть корректируют. Для меня страннл, что добрые отзывы Парфенова и Данилкина обошлись без констатации очевидного: это очень вторично по отношению к « Венерину волосу», схематично и в художественном плане автор сравнительно с Шишкиным ну совсем публицист. Местами даже думал: не стеб ли это по поводу Шишкина, что из Швейцарии вспоминает ужасы детства, ан нет — подражательство. Хоть бы Понизовский Испанию выбрал, право слово.

Наверное, худший роман вполне популярной трилогии. Леметр квалифицированный рассказчик и с сюжетными нитями справляется. О мытарствах персонажей во Франции 1940 года читать местами нескучно. Автор указал источники в послесловии как бы в оправдание, что не сильно что из реалий присочинил. Увы, деловитый слог автора плохо сочетается с ходульными штампами из 19 века: про разлученных брата с сестрой и их обретенье, преображения всякие пред лицом испытаний, семейные тайны. Анахроничная книжка по структуре, прямо скажем. Вполне поддается экранизации

С умеренным интересом прочитал воспоминания состояашейся бизнес- леди. Авторесса была выращена в традиции, но при этом была весьма прагматичной, ни романтики, ни созерцательности на на йоту. Укажет и сколько стоят воротнички и кимоно ( дорого) и с кем из селебрети общалась. Обретение профессионализма не обходится без издержек, возьми хоть наших гимнасток- международниц, хоть фигуристок). А все одно от мемуаров прям веет избыточным эгоцентризмом и социопатией авторессы, которая всегда в белом пальто, а остальные по меньшей части нелепы, ну а если полезны , то и ничего. Помирает ее первая большая любовь от хвори, но близкие друзья отсоветовали его посещать и « я вняла их советам». Дельно изложен профессиональный путь, но как личность автор неинтересна, лишена юмора и умения замечать яркость других людей.

И снова дети- экстрасенсы, которые выросли и творят чудеса в области психических исцелений. На этот раз Хег почти обошелся без острого сюжета, написал камерную сказку о чистых сердцем детям и целителях, которым не противостоят ни злодеи, ни спецслужбы. Местами заносит в область дона Хуана из племени яки, перемещений по снам чужим многовато, но в общем Хег писать умеет и справился с личным романом на тему излечений психики и травм. В меру претенциозно, неглупо и не занудно.

Читал после двухтомника Веркина и как то так получилось, что сравнивал две громадины. Оба автора хорошие рассказчики, написали избыточные тексты, которые можно произвольно и сократить и дополнить, в обоих много о хтони в глубинке. Да и « кто злодей» в обоих романах не предполагает определенности и ясности разгадки. Но если роман Веркина дружелюбный, смешной, цитатный и рассчитан на перечитывание, то у Боланьо именно, что прочитал, оценил и больше смысла нет. Часть про убийства и эмоциональна и авторский прием с обрубанием развязки работает на все сто. В лучших местах Боланьо удается воссоздать сновидческую атмосферу, местами забалтывается. Атмосферная и тоскливая книга, больших прям таинств в ней нет, едва ли « великий « роман, технически сделан достойно. Отдельные фрагменты — ну как если бы Борхес романы писал, и вообще от аргентинцев много. Чуть не понравилась лубочностью линия румынского генерала с большим елдаком, но его там чуть.

А вот тезис, который применим и к нашим палестинам, хоть и про Мексику:« У нас страна такая — каждый первый мачо, но почему то кругом полно пидорасов».

Прочитал бы другие — более камерные и организованные романы от чилийского таланта, мож кто и переведет

Вполне неплохо написанный практически бездиалоговый роман , синопсис которого полностью соответствует. Будни аббатисы и рост ее статуса и монастыря. Ни толики романтики, суровые средневековые будни. Неизбежное лесбийство и так же неизбежный феминистский уклон. Без изысков и огрехов. Некоторым обоазом эталон стандартной литературы, написпнной со старанием неглупой и неглухой на слог авторессой. Забывается на следующий день после прочтения

как и предыдущий роман — о приключениях вундеркиндов. Качественный комикс о суперсемейке, которые преодолели социопатию и творят чудеса. Хорошо написано, хотя и сюжетно и антуражно все очень вторично. Нсть и словно бы у Кинга взятый инфернальный злодеус ( навроде убийцы из Воспаменяющей взглядом), и ангел- хранитель ( все умеющая соседка). Сугубо развлекательное чтение, написанное профессионалом, достойно и разумно по объему. В небогатой на имена современной датской литературе Хёг прям выделяется. Со своей манерой, не жонглер. На пляж эту книжку рекомендую прям

уфф, дочитал таки эпос Веркина, который велик, рассказчик блистательный и может интересно и забавно на ровном месте строчить километры ни о чем. От соразмерных современников отличает неизбыточный размер предложений. А так полицитатность, даже не столь Стругацких, сколь Прашкевича напомнил. Намеренный смысловой шашлык в финале напомнил и финалы лучших романов Михаила Шишкина.

Веркин щедр, роскошен и текст обречен на перечитывание и цитатность. Ряд сцен написаны с блистательным комическим эффнктом. Он один такой, именно что национальное достояние.

( Роман притом рыхлый, фельетонистый, первый том сильно лучше второго, — но и безусловно выдающийся; в эмоциональном плане не зацепил ни разу в отличие хоть от Герды, хоть от Облачного полка, да даже и Сахалина)

Приятное развлеченьице, хоть и простоватое для автора. Но мне и этот роман и предыдущий про Масу все милее последних натужных книг фандорианы. Досадно, что снова о преступном синдикате и линии Азазель да Коронации в лайт варианте, ну да что теперь. А ведь я помню, что в первых енижицах серии Акунин анонсировпл свои планы был заявлен в фандориане роман о Распутине. Это я б почитал с интересом.

P.S. по названию сильно боялся, что вот буквально автор создаст оммаж Куприну, загнав Масу с Фандориным в бордель, там даст кринжу; обошлось, по счастию.

Водолазкин — квалифицированный автор и очередному его роману может чуть не хватает, чтоб быть уверенно хорошим. Простая история про доброго человека без свойств, но с феноменальной памятью, расскащана путем дробления расскачиков и манеры изложения. Читается легко и все добротно. Во второй части, где рассказ от спецслужбиста, повеяло Алешковским, в третей — где конферансье, фокусник и близняшки — Диной Рубиной, а эпистолярная четвертая часть напомнила о « Письмовнике» Шишкина ( вот уж кто приумолк, а хотелось бы от него чего то нового). Больших эмоций не вызывает, но второй ряд прям уверенный и добротный. Я читал по свежей памяти от романа другого филолога — Соболева , ну и, конечно, српанительно с его стилистической ррскошью, находками, вариативностью и изобилием « Чагин» смотрится скромным родственником. Но при бесконечной вторичности читается ну не как предыдущий « Остров», прямо скажем.

Алданов, кажется, писал, что большевистская мысль опошляет и того, кто с ней спорит. Тойбин точно пиетета к Томасу Манну не испытывает и в рамках романной биографии обстоятельно порезвился. Жизнь Манна известна, мегаписуч был, писем и дневников в наличии, но Тойбин и тут решил дополнить образ видениями голых мужчин. Оттого в 72 года Манн ежеутрене просыпался с эрекцией, утверждает биограф.

Некоторым образом кармический бумеранг: в Фаустусе главгер изобрел 12тоную систему- это сделал Шёнберг, а Манн его одарил сифилитияескими видениями. Вот Тойбин одарил и Манна навязчивым гомосексуальным наваждением почище чем у Эшенбаха.

Никогда поклонником Манна не был, он в пересказах выигрывает, вполне представитель немецкой особливости, о которой см. очерк о Гоголе Набокова; роман Тойбина прям густо пошловат, не хочется злорадствовать.

Понравилось даже больше дебютного — и прозвучавшего- романа. Очень уютная размеренная душевная проза по стопам Набокова же. Что не Питер, а Вологда, в плюс, равно как и сказовая порой интонация. Соболев — не первый в средь когорты филологов- беллетристов — безгранично радует воздухом, юмором, моральным равновесием ( чего не хватвет, например, Степновой); в общем не только « буквы на бумаге» и да, при чтении « легкие расширяются». Прописаны и детальки и персонажи, ну а замшелый отчим охраняемой Стейси ( бесцветной и пустой), это знамо Таксович из великой книги автора- вдохновителя.

Снова — как и в Настройщике — одиночка на краю цивилизации. Минимум диалога и обстоятельная описательность. Старомодность и вторичность как принцип от автора. Погружение а техническую часть — в этом романе медицинская неисчерпаемая тема. Неисчерпаемый гуманизм и все благое.

Альтернативой этой суховатой придуманной истории про одаренного врача из Вены является блистательный нонфикшн А.Во про не менее даровитого и реально блиставшего пианиста ( не Настройщика) из венского дома Витгенштейна.

В Мейсоне при очевидной добросовестности, обстоятельности и стараниях лично мне моцартианства не хватает. Это субъективно, автор безусловно квалифицированный

Много хуже « Домино», и напоминает « Словарь ламприеров» Норфолка. Но и этой невеликой книге уступает. Эмоционально роман никакой, все в нем о старых фолиантах, поисках оных, потерях, кочующих инфернальных коллекционерах, одержимых идеей фикс. Куча дат, имен, фактиков — и все в кучу. Росс Кинг — автор блистательной образованности, но этот роман удручающе скучный. На что я его поклонник, но жалею потраченного времени.

Британцу поручают отправиться в джунгли по просьбе автономного влиятельнейшего доктора, который в далекой оккупированной Бирме стал полубогом для местного населения. Конрада и Копполу автор в уме держал, но не стал живлписать очередного безумного Курца. Тихий англичанин искуса иной цивилизацией не выдержал, впрочем, ожидаемо.

Роман написан намеренно в старомодной манере британской довоенной прозы, обстоятельно и без вкусовых погрешностей. Тема Бирмы и особенностей тамошних декораций и нравов конца 19 века неисхожена. К финалу — щепотка Ле Карре.

Добросовестная умная симпатичная книга, в которой совсем чуть не хватило, чтоб быть прямо без оговорок интересной и эмоциональной. Элегия вторичности авторской оптики сильно очевидна.

Самая, наверное, неблестящая из биографий от Кинга. Все обстоятельно, с фоном и подробностями, но как то устало. Микеланджело не вышел фактурным, да и Рафаэль тоже. Работа проделана большая, обстоятельно. Но может лучше.

» В Болонье папу Юлия II свалила лихорадка, отягченная геморроем. Врачи мало чем могли ему помочь, но и папа был пациентом из непростых: ел запрещенную пищу, а слугам грозил виселицей, если они расскажут о том докторам».

Такого, к сожалению немного.

Что Росс Кинг прекрасный рассказчик, это очевидно по его биографиям. Ну и роман — изобретательная псевдоисторическая фантазия в русле Умберто Эко — выдался обстоятельным, с вкусно прописанной атмосферой, бытом, картинами Англии и Италии 18 века. Прям и барочно и богато. По манере и плотности изложения, балансу с занимательностью эту книгу решительно предпочту Норфолку и Паллистеру, тоже издававшихся в серии « Игра в классику». Кинг наигрался вволю: и Филдинг и Гринуэй и тема Фаринелли, все в ход идет. Недостоверность персонажей, стихия масок и невозможность разгадать интригу — тем держит. В конце, правда, ну човсем ералаш устроил, за что минус балл. Зато есть выдающаяся по исполнению сценка постановки вымышленной оперы Генделя, где автор держит в фокусе сцену и зал одновременно. Приметная книга, с мастерством сделана. Еще, когда читал, почему то вспоминал Страх Постнова: при разнице декораций атмосфера морока, наваждения сближает.

Еще одна блистательная биография от чудесного канадца, ставшего для меня открытием. Жизнь Леонардо, политическая история Милана, особенности техники, легенды, собственно кпртина и всякие ищмышления — нашлось место для Дэна Брауна даже. Много смешных мелочей, автор сколь компетентен, столь и не напыщен. Переводчик постаралась.

Ну типа:«» Апокрифические Евангелия были написаны в 3- 4 вв. чтобы хоть как то дополнить скудость сведений в Библии о жизни апостолов; это живые популярные рассказы, в которых встречаются говорящие животные, летающие волшебники и мелодраматические эпизоды самокастрации и некрофилии. Апостолы совершают многочисленные подвиги — оживляют мертвую рыбу, крестят львов, а в Деяниях Иоанна имеется забавная история, как этот апостол, ночуя в трактире, велел клопам оставить его, чтобы как следует выспаться, — и преуспел».

Иванов вообще сдулся. Это хуже Акунинских романов Аристономия и следующего из цикла семейного ( про Быкова и Юзефовича не говорю).

Неинтересно читать: ни слог, ни диалоги, ни сюжет, ни персонажи — вообще не за что глазу зацепиться. Без психологии, каких то цепляющих мелочей. Прям ох. И предыдущие не ах, тевтонские тени едва дочитал, а Бронепароходы даже и не смог.