Короткий этюд на тему монстров, пробуждающихся ото сна в недрах земли. В наличии только экшн в пределах одной сцены, истории как таковой нет, но простора для фантазии предостаточно. В прочем, жанровая принадлежность, можно сказать, обязывает, — у самого Лавкрафта предостаточно таких рассказов, в которых разворачивается только одна сцена, а упор делается на атмосферу и «закадровые» размышления читателя. Так и здесь — кто же пробудился? древние боги? результат чьих-то кошмарных экспериментов? что последует за пробуждением? Герою, пережившему первое, но, скорее всего, далеко не последнее, столкновение с монстрами, остаётся только гадать. Равно как и читателю.

Готический хоррор с кабаллическими мотивами, посвященный Густаву Майринку и даже сюжетно отсылающие к небезызвестному «Голему». В первую очередь, выделяется стилизация — не сказать, что конкретно «под Майринка», но, скорее, в целом под мистическую литературу конца девятнадцатого — начала двадцатого века. Атмосфера весьма густа и притягательна, описание еврейского гетто завораживает и отталкивает мраком и грязью, правящими бал в этом неприглядном месте. История и персонажи тоже выписаны неплохо, «сошествие в ад» в поисках пропавшей девочки главной героини — одновременно и бесхитростно, и захватывающе, встреча с древним монстром из еврейского фольклора впечатляет подробностью проработки. Единственное, что не так порадовало, — немного смазанный и черезчур оптимистичный «эпилог», но общее впечатление от этого не размывается.

Неплохая зарисовка на тему противостояния со сверхъестественным (без какой-то особой конкретики), с весьма необычным антуражем. На самом деле, главные герои и место действия, — беспризорники со всеми вытекающими, — выглядят гораздо более привлекательно, чем, непосредственно, паранормальное и конфронтация с «монстром», благо, помимо нее, есть отличная сцена с прятками от самых обычных и совсем не дружелюбно настроенных людей. С другой стороны, открытая, но пропитанная безысходностью, концовка ставит мощную точку в «паранормальной» линии, вытаскивая ее на первый план и даже заставляя поискать определенные аллегорические подоплёки во всем действе.

Психоделический триллер с налетом бодихоррора и корпоративной сатиры. Стиль вязкий, но в данном случае это скорее плюс, — затягивает в свои пучины очень крепко, даже немного жаль, что произведение реализовано в виде рассказа, а не повести, есть небольшое ощущение недосказанности. Непосредственно «корпоративная» подоплека сюжета, на мой взгляд, — скорее формообразующая, служащая якорем для концентрации внимания на обыденности, которая с течением времени становится зыбкой и теряет привычные очертания. Запоминаются кульминационная сцена «слияния» и атмосфера второй половины рассказа, а также неожиданная, но вполне логичная отсылка к Лавкрафту.

Превосходный космический хоррор, написанный лаконично и мощно. Автор выбрал интересный подход к форме повествования — дневник главного героя, который бесстрастно, словно со стороны, описывает ужасные события. Данная форма сама по себе является частью сюжета — время от времени герой перечитывает написанное и удивляется собственной апатичности, что приводит его к неутешительным выводам относительно состояния собственного рассудка. Сюжетные ходы (заражение неведомым организмом на изолированной станции и медленный путь героев к безумию) не новы, но вкупе с атмосферной подачей вызывают только положительные эмоции.

Рассказ об оборотне, не блещущий особой оригинальностью, вполне цельный и крепкий. Обернут в оболочку мрачного детектива, сдобрен щепоткой таёжной мистики (пень как источник «заразы» — весьма колоритно и необычно) и приправлен парочкой кровавых описаний. Наиболее выделяются именно они — сцена с жертвой, а также, столкновение с антагонистом, выписаны мощно и атмосферно.

Открывает аналогию 16-го года рассказ «Далка», схематичный по своей форме и достаточно сильно пропитанный русским фольклором, пусть и не особо известными его проявлениями. Схематичность, в данном случае, я бы не посчитал минусом — всё-таки для подобных произведений очень важен настрой читателя, желание развивать и додумывать события, которые в нем описываются. Если рассказ попадет под указанное настроение — обеспечит отличные эмоции, благо атмосферность описаний на высоком уровне. Запоминается общее гнетущее настроение, образ «скотьего бога» и финальная сцена с «возвращением».

Роман, открывающий тетралогию Дэна Симмонса о загадочной планете Гиперион, — обязательное, на мой взгляд, чтение для любителей не только фантастики, но и «большой литературы». Понятно, что найдут здесь первые, — удивительную, многогранную, потрясающую космооперу, и я не слукавлю, если скажу — вершину жанра. Но что же искать здесь вторым? Ведь космоопера, увы, достаточно маргинальный жанр, так сказать, вещь в себе, крайне редко выходящая куда-либо за свои пределы. Так вот, «Гиперион» — это не космоопера. Это вся фантастика XX века в одном романе, плюс щепотка мейнстрима и капелька постмодерна. Что же сделало его таким особенным?

Я выделю три пункта, три его важнейших черты. Первая — это структура, форма романа. Чтобы в дальнейшем не возникало вопросов, немного о сюжете: достаточно далекое будущее, люди покинули Землю и основали огромную Сеть, состоящую из сотен колонизированных миров. На начало происходящего, существует две крупных угрозы миру — раса мутировавших людей, живущих за пределами Сети, и невероятное существо Шрайк, грозящее вырваться из многовекового заточения. Камень преткновения этих линий — планета Гиперион. Именно туда отправляются семеро паломников, чтобы достигнуть Шрайка и загадать ему одно единственное желание. Какое это желание, и какова причина каждого из них пойти на столь самоубийственное решение, и будет выясняться в романе.

На самом деле, путешествие по Гипериону занимает меньшую часть «экранного времени». Оно представляет собой маленькие главы, разделённые огромными интерлюдиями — историями главных героев. С одной стороны, необычно, конечно, но ничего такого особенного, что настолько выделило бы роман. Так почему же поют дифирамбы именно необычному подходу к сюжету? Дело в том, что все шесть историй — не просто обособленные друг от друга части единого целого, но ещё и написанные в абсолютно разных жанрах и разным стилем независимые повести. Настроение задает уже мощнейшая первая история: отсылка к планетарной фантастике первой половины XX века плюс жуткая, чуть ли не лавкрафтианская, атмосфера. Второй рассказ, — космический боевик с элементами сюрреализма и хоррора. Следующая за ними история поэта — очень тонкая и сильная история о Творце и Творении, напоминающая, с одной стороны, историю Фауста, с другой, благодаря своей эстетико-кровавой составляющей, лучшие рассказы Клайва Баркера, замешанная на философии и литературной игре. Четвертый монолог — практически история Бенджамина Баттона, рассказанная со стороны родителей, чей ребёнок страшно болен. Пятый рассказ — чистой воды острый киберпанк-триллер со стремительным детективным сюжетом. Ну и шестая, заключительная история — необыкновенная и философская история любви. Все эти рассказы написаны на высочайшем уровне, у каждого — своя завязка и кульминация. Ну и самое главное — несмотря на то, что истории эти различаются жанром, все они связаны друг с другом и замешаны в такой тугой клубок, что к концу романа главным вопросом становится — как же автор выпутается из ситуации, которую он создал?

Помимо различных сюжетных связок, есть ещё кое-что, что объединяет все части этого мозаичного романа — его атмосфера. Пожалуй, её можно выделить как вторую важнейшую черту произведения. На протяжении всего романа происходит неспешное нагнетание апокалиптичного, мрачнейшего настроения, которое, вкупе с эпичностью происходящего, производит ошеломляющий эффект. Как уже было сказано, все шесть частей романа очень разные, но все они — обязательно истории либо с плохим, либо с неопределенным концом, все они примерно в равной степени мрачны и драматичны. Эта мрачная красота буквально льётся со страниц романа, приковывая к нему так же крепко, как и сюжет.

Ну и третье, что обязательно нужно выделить — метафоричность и философский посыл каждой истории и романа в целом. Поначалу идея путешествия шестерых обреченных к некоему сошедшему с ума божеству, которое исполнит желание одного, но убьет остальных, кажется слегка извращенной отсылкой к классическому сюжету о поиске Бога. Но, по мере того, как персонажи раскрывают свои мотивы, становится понятно, что простым переложением классического сюжета дело не окончится. Во-первых, Шрайк скорее дьявол, чем Бог, во-вторых, никто из героев не ищет Бога, — точнее ищет, но причина поисков совсем не та, на которую обычно рассчитывает читатель, увидевший аллюзию на сюжет Борхеса. Если коротко пробежаться по всем шести историям, то можно понять, что каждый персонаж книги, — не только выпуклая, хорошо прописанная личность, но и носитель Идеи, а практически каждая из этих Идей базируется на идее поиска. Уже в первом рассказе — истории священника, мы видим этот поиск, причем это, практически без искажений, — поиск Бога, более того, христианского Бога. Герой уверен, что находит то, что искал, правда, впоследствии, Бог оборачивается дьяволом. Главный персонаж второго рассказа ищет девушку из своих снов, которая, на мой взгляд, воплощает для него побег от ужасов войны, в которой он жил, — но та оказывается орудием убийства. Поэт из третьего ищет музу — и находит её, но в плеяде бесконечной жестокости и убийств. В четвертом рассказе человек ищет смысл в авраамической идеи жертвоприношения ребенка, в пятом — поиск различия между человеком и машиной, которая во всем превзошла человека, в шестом — поиск любви и истинного предназначения... На самом деле, ту невероятную многомерность и глубину романа, что неторопливо разворачивается перед читателем, сложно описать в полной мере. В нем мелькает потрясающее количество отсылок, литературных аллюзий, философских идей, — каждую затронуть и рассмотреть в рамках одной рецензии, к сожалению, невозможно. Остановлюсь лишь еще только на двух идеях, которые показались мне наиболее запоминающимися в романе. Первая (появляется в истории Поэта) — хоть и не новая, но очень красиво прописанная идея о том, что все вокруг состоит из слов, что Слово — главное орудие человека и его главное отличие от всей остальной вселенной. Вторая же — идея, наводящая на размышление об истинной сущности Бога, смысл которой состоит в том, что если человек создаст искусственный интеллект, который, развиваясь, превзойдет человека во всем, а тот, в свою очередь, сможет создать Высший Разум, воплощающий идею Бога, — то для него его создатели будут на таком же бесконечно далеком уровне, как человек, — для превзошедшей его машины.

Подытоживая все вышесказанное, стоит заметить, что Гиперион — не просто планета. Гиперион — один из мощнейших и ярчайших символов в фантастической (и не только) литературе. Гиперион — главное, на сегодняшний день, откровение Дэна Симмонса как писателя и вершина его творчества. Гиперион — это Фантастика. Все лучшее, что она из себя представляет.

Есть такие книги, которые могут очень сильно повлиять на мировоззрение человека, а то и в корне его изменить. Нельзя сказать, насколько сильное влияние конкретная книга может оказать на конкретного человека, но можно выявить несколько факторов, определяющие эту зависимость. Например, окружение и условия жизни. Отталкиваясь от этого фактора, можно предположить, что на человека, выросшего в политизированной стране, главные СМИ которой занимаются пропагандой так называемой «национальной идеи», наибольшее влияние могут оказать книги, смысловая конструкция которых базируется на взаимодействии человека не только и не столько с самим собой или с другими людьми, сколько с политической системой. Важнейшим жанровым представителем множества таких книг является антиутопия, а самой главной антиутопией можно назвать роман «1984» Джорджа Оруэлла. И мне кажется, что эта книга именно в нашей стране имеет совершенно особые актуальность и значение — возможно, намного большие, чем в странах Запада. «1984» как лекарство от болезни, как операция, которую проводят на глаза: после прочтения этой книги смотришь на мир под совершенно другим углом. Чтение её, как это не удивительно, в чем-то повторяет ощущения от чтения запрещённой книги Голдстейна: вроде все, о чем здесь написано, ты всегда знал, но выстроить из этого стройную систему не мог. После прочтения все встаёт на свои места.

Чем же так примечателен роман Оруэлла? В первую очередь, своей реалистичностью. И дело тут не в логике повествования или поступках героев — с этим, как и с любыми другими аспектами оценки качества романа (стилем, сюжетом и прочими) здесь все идеально. Нет, дело тут в самой описанной писателем реальности — несмотря на всю её абсурдность и чудовищность, ни на секунду не возникает сомнения в том, что на определенном витке человеческой истории нечто подобное вполне могло произойти. Ничего из того, что творит в романе партия, не вызывает ощущения гротескности или когнитивного диссонанса: в мире, построенном на принципах обесценивания человеческой жизни и возвеличивания Идеи, все так и будет — если, ради её блага, ложь должна быть правдой, а правда ложью, ничего не сможет этому помешать. А человек, как ни удивительно, только поможет ей в этом.

Второе, что выделяет роман — его беспросветная мрачность. Разумеется, антиутопия сама по себе невеселый жанр, но «1984», во многом благодаря своей реалистичности, является, на мой взгляд, самым угнетающим и депрессивным его представителем. Этому способствует, возможно, и тот факт, что главный герой, Уинстон Смит, уже в начале романа является идеологическим врагом системы. Поясню. В «Мы» Замятина (самое близкое к «1984» произведение) и ещё в ряде антиутопий, в которых центральный персонаж изначально находится внутри системы, окружающая действительность подаётся нам через призму мироощущения человека, ещё не предавшего (или не окончательно предавшего) принципы своего органа власти. Благодаря этому мы можем увидеть некие условно «положительные» стороны — например, «отсутсвие зависти», «чувство единства» и прочее. В «1984» ничего подобного нет. В жизни людей Океании нет ничего хорошего, более того, практически все они в глубине души ненавидят партию и Старшего брата, только под влиянием последних, или из-за желания остаться в живых, всеми силами гасят в себе это чувство.

Ну и самая главная особенность романа, наиболее заметная в последней его части, — это вывод, самый главный вывод, который можно сделать: ничего нельзя изменить. Даже если произойдёт какой-то сдвиг масс и свершится «революция», она не породит ничего, кроме нового кошмара, нового ангсоца, новой Океании. Но автор весьма убедительно показывает, что в условиях, подобным условиям существования мира 1984 года, никакой революции не произойдёт. Главная идея правления партии, та самая Идея — её власть. И ничего не сможет её сдвинуть, потому что все ресурсы, какие только она может выжать из человека, расходуются на её поддержание и всеобщий контроль. Понятно, что так называемый «революционер», каким хочет стать главный герой, ничего не добьётся — он не только будет уничтожен, он не оставит за собой никаких идеалов, он продаст душу, сам её умертвит. Ведь у партии есть все инструменты для этого, человек сам вкладывает ей в руки главное оружие — управление своей реальностью.

«1984» Джорджа Оруэлла, на мой взгляд, одна из важнейших книг, когда-либо написанных. Её надо изучать в каждой школе каждой страны, каждый человек в мире должен её прочитать, но не для того, чтобы начать что-то делать, нет — для того только, чтобы ознакомиться со своим будущим. Этот роман — не призыв к действию, не предостережение даже; он — констатация факта. Так что если ваше правительство уже в чем-то повторяет действия партии и Старшего брата, и вам интересно дальнейшее развитие истории, не нужны никакие предсказатели и машины времени, чтобы посмотреть в будущее — достаточно открыть «1984» Джоржа Оруэлла.

Своим романом «Женщины» Чарльз Буковски завершает цикл, посвящённый Генри Чинаски — герою, который является альтер-эго писателя. Но это не значит, что к роману следует с опаской подходить тем, кто не знаком с предыдущими книгами. Напротив, «Женщины» очень хорошо подходят для знакомства с творчеством этого, без сомнения выдающегося, автора.

Что из себя представляет роман? С одной стороны, это типичный Буковски. Его стиль — короткие, бьющие в самую цель предложения, смачные диалоги (из которых, по большей части, состоит роман), ну и, разумеется, обилие мата. Жесточайший, грязнейший язык тут, как ни странно, является не чем-то отталкивающим, а, наоборот, одной из главных особенностей: это, наверное, и отличает настоящих классиков и мастеров слова от бездарных поделок — текст живёт, дышит, вызывает восхищение. Привыкание приходит буквально через пару страниц, даже если вы никогда до этого не сталкивались с произведениями писателя.

Далее — сюжет. Можно сказать, что его практически нет. По большей части все, что здесь происходит, — романы и романчики главного героя с различными субъектами женского пола, а также алкогольный угар и поездки героя в различные части Америки, которые, опять же, скорее всего окажутся связанными с женщинами. Роман оправдывает своё название на сто процентов. Ближе к последней трети уже перестаёшь запоминать, кто такая Лидия и что героя связывало с Амандой (Сарой?), но это и не слишком важно: Женщины — это второй главный герой романа. Их очень много, и столько же любовных историй у Генри. Сами по себе они тоже интересны, но оставляют после себя по большей части одну общую картину, детали которой не так важны, как фон.

А фон этот, склейка — размышления и философия главного героя — на мой взгляд, самое интересное, что есть в романе. Генри Чинаски — человек удовольствия, причём зачастую сиюминутного, человек, который не требует от жизни ничего большего, чем то, что у него есть, который тем и счастлив, что понимает и принимает свою судьбу, свои пороки. По большей части, его и не интересует ничего, кроме женщин, скачек, бокса и алкоголя, — серьёзно, этот есть вся жизнь героя. Ну и писательство, разумеется. Самое интересное, что во многом с героем сложно согласиться, но в него веришь и он вызывает искреннюю симпатию, несмотря на все свои пороки. Скорее всего, это происходит оттого, что таким является и сам Буковски (а при чтении романа не возникает ни единого в этом сомнения), а когда писатель выкладывает свою душу перед читателем, это не остаётся незамеченным.

Ещё следует сказать, что, не смотря ни на что, «Женщины» — роман необычайно романтичный и лиричный — наверное, самый лиричный в библиографии писателя. Эта лиричность прямо льётся из текста, благодаря чему читается он невероятно легко. Я бы рекомендовал прочитать этот роман, да и ознакомиться с творчеством писателя, всем ценителям современной большой литературы.

Имя Вуди Аллена слышали, наверное, все любители киноискусства. Остроумный мастер оскароносный кинохитов застолбил себе место в аллее славы кино навсегда. Но многие ли знают о Вуди Аллене-писателе? К сожалению, нет. Почему к сожалению? Да потому, что, несмотря на относительно небольшой объём написанного, Вуди обладает очень необычным и крайне интересным стилем, который не спутаешь ни с кем. В основе этого стиля лежит гремучая смесь из сатирических выпадов, остросоциальных замечаний и полнейшего театра абсурда, поданная в какой-то очень уютной атмосфере и весьма своеобразно написанная. Всего в России издано четыре небольших сборника его сочинений. «Без перьев» — первый из них, что мне довелось прочитать.

На самом деле, въезжать в необычную манеру Вуди придётся на протяжении примерно трети сборника. Может, кто-то сразу придёт в восторг, но я был в лёгком недоумении, и, наверное, тут есть небольшая вина составителя: почему-то в начале сгруппированы те вещи, которые «послабее». «Из записных книжек» — практически несвязные афоризмы и размышления, «Популярная парапсихология» — уже интереснее, а начиная со «Спутника меломана» въезжаешь в насыщенный юмором нонсенс.

Но по-настоящему выносить мозг сборник начинает с пьесы «Смерть». Вот здесь его стиль, о котором я упомянул выше, работает на 100%. В пьесе присутствует напряженный сюжет о поисках маньяка, интересный и смешной главный герой, философские размышления на тему смерти (разумеется) и не только, весьма тонкие постмодернистский выпады, а конец глубок и неочевиден.

Начиная отсюда и до самого конца, — все вещи как на подбор хороши, и даже не буду заострять внимание на какой-либо. Разве что жемчужину сборника выделю особенно.

Пьеса «Бог». Настоящая кульминация книги, и даже прекрасная «Смерть» меркнет перед ней. Здесь нам представлено полное юмора, нонсенса и абсурда солипсическое размышление насчёт реальности происходящего вокруг нас, а также присутствия (или отсутствия) Бога, которым в конечном итоге окажется (кто бы сомневался!) Вуди Аллен.

Что же в итоге? Если вы ещё не ознакомились с Алленом-писателем, рекомендую сделать это незамедлительно. Преступление — проходить мимо таких одновременно умных и веселых вещей!

«Чапаев и Пустота» — первый роман Виктора Пелевина, который был мной прочитан. Не знаю, как сильно отличаются (и отличаются ли?) по качеству и наполнению другие его книги, но этот запал в мою душу буквально с первых страниц. А после того, как я закрыл последнюю страницу, пришло понимание — писатель надолго войдет в список любимых. Ведь произведение настолько сильное и глубокое, наполненное разными смыслами и в то же время имеющее строго определенную тему, встретишь не каждый день и не каждое десятилетие.

В чем же суть? Ответ на этот вопрос уже содержится в названии: этот роман о Чапаеве, и, в большей степени, о Пустоте. Пустота, в данном случае, это не только отсутствие чего-либо, но еще и фамилия главного героя. Кто же он? Петербургский поэт начала двадцатого века, воплотивший в себе печаль по уходящей в прошлое России или душевно больной интеллектуал постперестроечной эпохи, который воображает себя первым? Ответом на этот вопрос, и является ключевая тема романа, и, поверьте, она намного сложнее, чем может показаться после первых глав. Но, в то же время, нельзя сказать, что начало романа резко диссонирует с его концом, как бывает иногда с произведениями, берущими на себя обязанность раскрыть какую-либо непростую тему. Первая глава представляет собой потрясающе детализированную зарисовку революционной Москвы, невероятно драйвовую и насыщенную действием. Здесь же происходит знакомство с главным героем, характер которого, в общем-то, остается неизменным на протяжение всего романа: Петр Пустота — печальный интеллектуал и поэт, который, конечно, не имеет ничего общего с реально существующим Петькой, соратником Чапаева. Вторая глава — этакое пробуждение, возвращение в реальность: герой оказывается в психбольнице в 1996 году, и, пусть он все еще смотрит на мир глазами поэта-контрреволюционера, нам недвусмысленно дают понять, что с Петром явно что-то не так, и он действительно душевнобольной. Но уже здесь, в разговоре Петра с его лечащим врачом, присутствует зачин того, что вырастет в последующих главах в основную тему романа. Ну а в следующей главе уже появляется Чапаев, и, благодаря введению этого персонажа (который тоже не слишком похож на историческую личность, к которой мы привыкли), автор, сначала размыто, а затем все более уверенно и четко, вываливает на читателя Идею.

Идея это состоит в том, что мы никто, момент времени, в который мы существуем, называется «никогда», и, самое главное, находимся мы нигде. То есть в абсолютной пустоте. Реальность субъективна, а Вселенная — в голове человека. Конечно, идея эта не нова, она лежит в основе не только дзен-буддизма, но и еще нескольких полурелигиозных и философских течений, но автор развивает её с такой искусностью, пользуясь всеми возможными литературными средствами, подкидывая намеки и какие-то необычные факты в потрясающе эмоциональных моментах романа, что постепенно эта пустота становится практически осязаемой. Уже ближе к концу книги понимаешь, что буквально каждая сюжетная линия, каждая отсылка, да практически каждая строчка работают на идею. Большинство персонажей, помимо того, что выписаны просто отлично (что тоже большое исключение для романов, в которых содержание превалирует над формой), вносят свою лепту в выстраивание идеологии автора. В «революционной» части романа к числу таких персонажей относится, разумеется, Чапаев, а также Котовский и таинственный Черный барон. В «постперестроечной» — это все соседи Петра по палате, ведь каждый из них рассказывает историю, так или иначе связанную с «пустотой».

Помимо уже описанных особенностей романа, определенную лепту вносит антураж — здесь много рассуждений о России и о ее бедах, а также о том, к какому миру ей следует принадлежать — восточному или западному. Не страдает сюжет — он остается динамичным даже под таким гигантским идеологическим грузом. И написана вся эта громадина просто потрясающим языком, в котором четко прослеживаются традиции русской классической прозы.

Поначалу, возможно, и складывается впечатление, что «Чапаев и Пустота» — история о психе с раздвоением личности, но уже к середине книги приходит понимание того, что «больничная линия» настолько же нереальна, как и «чапаевская». И, с другой стороны, обе они реальны, потому что сон так же реален, как и то, что происходит в состоянии бодрствования. Точнее, нереально все, потому что единственная реальность — это Пустота. Вот так вот замысловато, но даже это не передает и частицы того, что заложено в романе. С одной стороны, о нем можно сказать очень много, но лучше всего молчать — ведь все слова лишены всякого смысла. Это надо читать, только читать, и только потом уже «читать про», а затем, скорее всего, не согласиться, ведь вещь просто чудовищно субъективная. Лично мне она запала и в сердце, и в разум очень надолго.

Антология «Пазл», вышедшая в начале 2014 года, является, наверное, первой ступенью на пути восхождения российского хоррора, особенно, учитывая скорый выход «Самой страшной книги 2014» и грядущие масштабные планы составителей этих сборников. И, если на антологию возлагается такая большая ответственность, она должна быть, как минимум, цельной и интересной. В плане именно цельности содержания «Пазл», несомненно, удался. Несмотря на достаточное разнообразие предложенных тем, практически все рассказы придерживаются одного настроения и расположены приблизительно в одном поджанре. Возможно, на это оказывает влияние небольшой объем сборника, но, действительно, так ладно сочетающихся друг с другом рассказов в антологиях встретишь не так уж часто.

Основная «отрасль» ужасов, которую освещает данная антология, это сплаттерпанк — больше половины рассказов можно «уличить» в гипертрофированной кровавости, при этом они не срываются в откровенный трэш. Это хорошо, подобного плана подборок у нас в России действительно не выходило. И самое главное, «Пазл», удался в плане качества текстов — проходные рассказы есть, но даже они не портят впечатление от сборника.

Как раз первый из таких «проходняков» открывает антологию. «Зефир в шоколаде» не слишком впечатляет в первую очередь благодаря корявому языку, а уже потом — неоднозначностью сюжета. На самом деле, я люблю «странный» хоррор, над сюжетом которого можно поломать голову, и этот рассказ вполне подходит по данное определение, но чего то ему не хватает. 6/10

Зато второй рассказ — заглавный «Пазл» Александра Подольского — сразу берет быка за рога и вываливает на нас ядовитую смесь черного юмора, лихого бандитского сюжета и невероятного количества насилия. История о развлечениях «королей девяностых» и их безумных желаниях, которая, с одной стороны, граничит с трэшем, с другой — со сплаттерпанком, читается вполне бодро и интересно. 9/10

Мария Артемьева «Шрам». Тут мы имеем сплаттерпанк, явно отдающий дань уважения «Книгам крови» Клайва Баркера, а в особенности рассказу ... История об ожившем ..., который решил освободится от своего хозяина, попахивает бредом, только если вы не знакомы с творчеством знаменитого британца. 8/10

Максим Кабир «Грешница». Из категории историй-сюрпризов. На протяжении рассказа нас вводят в заблуждение мрачноватой, но, в общем, достаточно теплой атмосферой, и, когда мы начинаем думать, что это обычная мистика, непонятно как оказавшаяся в сборнике, на наши головы обрушивают просто крутейшую по своей мерзости и кровавости сцену. За концовку — 8/10

«Терминатор против Пиковой дамы» Максима Маскаля. Рассказ выполнен в жанре так называемых «мальчишеских ужасов», только, если быть честным, ужасов в нем практически нет. Присутствует небольшая доля черного юмора и какое-то веселое беззаботное настроение. Сам по себе рассказ неплох, но я не слишком хорошо понимаю, что он делает в данной антологии. 6/10

Сергей Карпов «Вечером они смотрели телек». Здесь мы имеем немного пародии и самоиронии, но в этом нет ничего плохого — рассказ держит в напряжении, обладает неплохим сюжетом и атмосферной концовкой. 7/10

Дмитрий Тихонов «Трапеза». Вот это настоящий шедевр, без всяких скидок. Невероятно густая «черная» атмосфера, мифологический колорит, отличный стиль, безупречная концовка — все это делает «Трапезу» лучшим рассказом сборника. 10/10

М. С. Парфенов «Бабай». Еще один рассказ-перевертыш, причем по эффекту неожиданности даже более сильный, чем грешница. На самом деле истории, написанные от лица маньяков, встречаешь довольно редко, а уж когда они такие стильные и мрачные, да еще и с примесью фольклорной мистики — цены им нет. 8/10

«Таймер» Александра Матюхина. Еще одна жемчужина антологии. Один из немногих рассказов в сборнике, который предлагает, помимо увлекательной истории, еще и философско-психологическую подоплеку. Тема выбрана весьма актуальная: в современном мире люди стремятся каждую секунду своего времени тратить на какое-то дело, все планировать и распределять, теряя при этом человечность. Невероятной силы рассказ, который при этом не теряет связи с основной темой антологии — пугает он едва ли не больше всех остальных. 10/10

Михаил Киоса «Паразиты памяти». Трудно понять, как относиться к данному произведению. С одной стороны, это мощная история, наполненная атмосферой безысходности, да еще и с такой неприятной и цепляющей тематикой — страх матери о будущем ребенке, который вполне может оказаться не тем, что все ожидают. С другой, написана она слегка коряво, да и концовка не так сильна, как можно было того ожидать. 7/10

«Метео». Еще один рассказ Александра Подольского, в отличии от «Пазла» по-настоящему серьезный, мрачный и безысходный хоррор с очень интересным сюжетом, основанным на экзотической мифологии и мощной концовкой. Наравне с '«Трапезой» и «Таймером» — один из лучших рассказов сборника. 9/10

Мария Артемьева «Шатун». Не слишком запоминающийся рассказ, хоть все в нем вроде и на должном уровне — сюжет достаточно неплохо закручен, присутствуют интересные сцены, вроде жертвоприношения и появления Шатуна, но это все равно середнячок, не портящий антологию, но и не добавляющий ей дополнительной ценности. 7/10

«Кошкин дом». Самый мерзкий рассказ сборника. В нем практически ничего не происходит, он более описательный, но от этих описаний у вас вряд ли прибавится аппетита. Впрочем, ничем особенным более рассказ не выделяется, и, на мой взгляд, является не лучшим завершением сборника. 6/10

Даже несмотря на не слишком удачные начало и конец, можно смело утверждать, что антология удалась. Она первая в своем роде, но блин точно не вышел комом — даже на Западе нечасто встретишь настолько цельную и монолитную антологию ужасов, а небольшой объем этому только способствует.

Спустя пару месяцев после выхода антологии «Пазл» весьма неожиданно было увидеть анонс еще одного отечественного хоррор-сборника, получившего неказистое название «Самая страшная книга 2014». Впрочем, на проверку книги оказались совсем разными. Если «Пазл» ходил по кромке сплаттерпанка (практически каждый рассказ можно было описать словами «кровавые ужасы»), да и вообще, учитывая небольшой объем, выглядел этаким единым черным монолитом, то ССК представляет собой крайне разнородную жанрово и стилистически массу историй. Самое удивительное, что в плане именно «хоррорности» «Самая страшная книга», несмотря на название, проигрывает ранее вышедшей книге. Более того, в ней всего один рассказ, который можно назвать по-настоящему кровавым и который уместно смотрелся бы смотрелся в «Пазле», в этом плане составители сборника меня слегка удивили. Но, несмотря на не слишком высокий уровень «страха», по литературной части сборник даже выигрывает у своего предшественника.

Антология начинается с рассказа Дмитрия Тихонова «Сквозь занавес», который отличился в «Пазле» шикарной «Трапезой». Впрочем, рассказ оказался не настолько ярким, как ожидалось, тем более, для «открывашки» антологии. Что понравилось: атмосфера детдома, в котором происходит действие, мощная концовка. Не слишком удачно: композиция рассказа, до середины читать скучновато. 7/10

Второй рассказ — «Фарш» Михаила Павлова, производит куда большее впечатление. Это как раз тот рассказ, который выглядел бы своим в «Пазле». Мощный сплаттерпанк, пропитанный атмосферой безысходности, обогащенный хоть и предсказуемым, но интересным детективным сюжетом и даже чем-то напоминающий рассказы Клайва Баркера. Плюс — достаточное количество крови и сильная концовка. 10/10

Следующий номер называется «Навек исчезнув в бездне под Мессиной...» и принадлежит авторству Владимира Кузнецова. Военный хоррор, действие которого разворачивается во времена Первой Мировой, стилизованный под классический рассказ ужасов, который вполне мог быть написан Говардом Лавкрафтом. С творчеством последнего рассказ также роднит похожая атмосфера и природа зла, о котором мы так ничего толкового и не узнаем. Рассказ обладает безупречным стилем, но, на мой взгляд, самую малость затянут. 9/10

Далее по списку — «...где живет Кракен» Олега Кожина. Еще один представитель жанра «мальчишеских» ужасов, только на этот раз более страшный и обладающий немалой долей психологичности, что роднит его с произведениями Стивена Кинга. Также присутствует отличный образ монстра, живущего в огромной бочке, и необычно светлый конец. 8/10

«Никта», Алексей Жарков, Дмитрий Костюкевич. Вполне себе неплохо, интересный сюжет, необычный антураж — действие происходит в Петербурге спустя некоторое время после смерти Петра, хорошая стилизация. Правда, совсем не страшно и не совсем хоррор — скорее, необычное фэнтези с его элементами, причем проявляющимися только ближе к концу. Но за хорошую долю иронии можно поставить 8/10.

Следующий рассказ — «10 фунтов» Игоря Кременцова. Еще одна жемчужина антологии. Стилизация под классический готический рассказ с невероятно насыщенной «черной» атмосферой. История про живых мертвецов, действие которой опять происходит за пределами России в 1920 году, поданная с пусть не совсем оригинальной, но не заезженной позиции. Сюжетный реверанс роднит рассказ с «Кладбищем домашних животных» Стивена Кинга, но больше ничего общего с творчеством «Короля ужасов» здесь нет — рассказ вполне мог бы выйти из под пера Эдгара Аллана По. 10/10

Далее следует не слишком удачный «Старик Чельбиген» Максима Маскаля. Не слишком удачный в первую очередь благодаря слишком простому, даже ученическому стилю, не особо интересному сюжету (девочку-неформалку отправляют в деревню на перевоспитание, где она сталкивается с мифологическим злом — тем самым стариком, чье имя вынесено в название рассказа), неправдоподобным персонажам. Впрочем, самый конец рассказа вытягивает его на средний уровень. 6/10

«Волки да вороны» Альберта Гумерова. Опять война, только на сей раз, Великая Отечественная. Не слишком сложный сюжет про шамана, который, будучи в плену, обменялся телом со своим пытателем-фашистом, автор компенсирует приемом разделения последовательного сюжета на три параллельные линии, действие которых происходит в разных временных отрезках. Финальный финт достаточно непредсказуем, но при этом обесценивает все, что было до этого. Также, как и «Никта», не является хоррором. 7/10

Рассказ Ольги Дорофеевой «Верлиока». Один из самых необычных рассказов сборника, в котором крепко сплелись мифологический злодей, поначалу детективный сюжет и безумная психотропная атмосфера. Автор, кстати, не дает четких объяснений тому, что происходит, так что додумывать все приходится читателю. Не сказать, что это плохо, вполне себе крепкий рассказ. 8/10

Далее — «Чики-чик» Александра Юдина. Детективный триллер с отличными сюжетом и непредсказуемым финалом, который вряд ли можно с чистой душой привязать к жанру ужасов, при этом является одной из лучших вещей сборника. Впрочем, последние строчки делают свое дело, добавляя хоррор-элемент, но даже без них рассказ ничего бы не потерял. Замечательно построенная история, в которой замешаны давняя месть, тропический остров и напряженное расследование. 10/10

Рассказ Андрея Буторина «Под знаком Пи» своей сюжетной хаотичностью напоминает идущую немногим ранее «Верлиоку», но имеет более четкую развязку и вопросов «А что это было?» не вызывает. На самом деле, таких историй немало и особо шокировать концовка вряд ли сможет, но рассказ обладает по-настоящему мрачной тягучей атмосферой и даже какой-никакой философской подоплекой. 8/10

Следующий рассказ — «По ту сторону» Ольги Зинченко, не вызывает практически никаких эмоций. Жутковато, конечно, особенно образ существа внутри киберпространства (тема рассказа — гадание с помощью современных технологий), но слишком коротко и, в отличии от многих других произведений с похожей тематикой, как то слабо раскрыто. 6/10

Рассказ от составителя сборника, Михаила Парфенова, носящий название «Свое место», тоже ничем особенным не выделяется, но читается лучше предыдущего. Мрачная атмосфера, несколько отвратительных подробностей, правда, сюжет практически отсутствует, рассказ напоминает скорее зарисовку о мании к убийствам. Но находится на «своем месте» и лишним точно не является. 7/10

«Буря» Вадима Волубьева. Здесь уже явная отсылка к Уэлльсу и его «Острову доктора Моро», только в современном сеттинге, близком к разного рода голивудским ужастикам. Действительно, сюжет неплохо смотрелся бы на большом экране — интрига, затягивающая атмосфера тропического, опять же, острова, безнадежный конец и слегка глуповатые поступки персонажей — все это присутствует в равной степени. 8/10

«Храм червей» Александра Ульянова является третьим представителем «мальчишеского хоррора» в антологии. Что тут действительно хорошо, так это жуткая атмосфера, этот рассказ можно назвать действительно страшным. В минусах — не слишком запоминающийся сюжет. Но за мрачное настроение вполне можно поставить 8/10.

Еще один рассказ Олега Кожина «Мин Бол» опять возвращает нас к теме шаманизма и переселения душ, как и «Волки да вороны» Альберта Гумерова, но здесь мы имеем более «страшный» сюжет. Процесс обмена телами можно назвать одним из самых запоминающийся моментов в антологии, действительно, свежо и необычно. Разве что в концовке хотелось бы чего то более яркого. 8/10

Также цепляет и рассказ «Перевертыши» Виктории Земсковой. Пусть стиль не очень ровный, а сюжет до боли напоминает фильм «Ключ от всех дверей» (опять переселение душ!), но повествование сбито очень крепко, от чтения невозможно оторваться, да и отдельные авторские находки (вроде Библии с перевёрнутым текстом) весьма радуют. 9/10

«Черная дама» большую свою часть вводит в заблуждение мрачнейшим тоскливым настроением, граничащем с безумием, но в конце сюжет делает необычный финт, и на предыдущие события смотришь уже совсем по-другому. Конечно, развязка достаточно непредсказуема, но, на мой взгляд, простовата для рассказа. Хотелось мистики, а на деле все оказалось обычной «бытовухой». Впрочем, все остальное очень даже хорошо. 8/10

Наконец, последний рассказ сборника — «Дом на болоте» Михаила Павлова. Также, как и «Фарш», история пропитана мрачной, слегка «баркеровской» атмосферой и обладает невероятно отвратительным злодеем. Действительно сильный и страшный рассказ, который является идеальным завершением антологии. 9/10

В заключение можно сказать, что сборник удался. Его действительно можно поставить в один ряд с самыми именитыми западными антологиями подобного рода, а, учитывая то, что практически все имена относительно новые, начинаешь верить в будущее российского хоррора. Пусть не все рассказы одинаково хороши и далеко не все смогут напугать читателя, антология заслуживает самой высшей оценки.

Неожиданный роман от Александра Шакилова — неожиданно в нем практически все. Стиль повествования, фантастическая задумка, схема построения — все выглядит пусть и не совсем новым, но совсем не затертым в современной русскоязычной фантастике. После абсолютно неудачного, на мой взгляд, романа автора из серии «Метро 2033», совсем не ожидаешь от него такого буйства фантазии. Но обо всем по порядку.

В романе две сюжетных линии — приключения молодого индейца Старого Сокола в декорациях постапокалиптического Дикого Запада и подготовка к финальному футбольному матчу ветерана гладиаторских боев будущего Максима Мцитури. События, происходящие с персонажами, приблизительно две трети романа никак не связаны, что вполне может отпугнуть читателя. Более того, миры, в которых происходят действия, кажутся абсолютно разными, единственный пункт преткновения — это те самые мины из названия книги. Но непонятно, почему это считают минусом — ведь интрига держится на протяжении всей книги, сюжет скармливает нам крупицы информации ровно в той дозировке, в какой это необходимо, и в конце, могу вас заверить, все становится на свои места. Автора можно похвалить только за то, как он выстроил схему повествования — поверьте, такого вы еще не встречали.

Мир

книги выписан отлично (особенно мне понравились футбольные бои, не знаю, как еще это назвать). Персонажи, хоть и не на высоте, но временами заставляли сопереживать себе (тут мои симпатии, опять же, на стороне футболиста Максима Мцитури — уж больно трагична его судьба). Стиль же весьма крепок — автор показал неплохие навыки владения языком: пусть он и получился слегка суховатым, но это весьма органично вписывается в мир книги.

Но лучше всего удался финальный выверт романа, разгадка — гораздо чаще мы можем такое видеть в рассказах и повестях, в произведениях крупной прозы — очень редко.

Не жалко ни денег, ни времени. На очереди следующее произведение Александра из серии «Амальгама» — роман «Пока драконы спят».

Прочитал рассказ в довольно нежном возрасте, до сих пор помню, как он меня шокировал. Атмосфера какой-то безысходности, осязаемого страха парит над каждой строчкой, и именно она не дает оторваться от рассказа, пока он не будет прочитан. Про сюжет и идейность можно даже и не говорить — это же Лем. Стоит только добавить, что рассказ посвящен (в очередной раз) теме контакта с ксеносами, правда обыграна она с достаточно необычной точки зрения. И вдвойне шокирует концовка, в которой проявляется фирменная глубина Лема.

Впрочем, даже если вам не интересны высокие материи, рассказ все равно оставит незабываемое впечатление, благодаря своему сеттингу, оболочке.

Ну и рассказ. Я обожаю «Бойцовский клуб» Паланика, и его же «Колыбельную» (ничего другого, к сожелению (или же к счастью?) не читал) за глубочайший смысл, мощные аллегории и богатую философию, упакованные в оболочку очень неплохих сюжетов. Но здесь... Нет, конечно, смысл углядеть можно, и заключается он вовсе не в морали «не увлекайтесь, детишки, онанизмом», а в том, что одна ошибка, один незначительный промах, может стоить целой жизни. Но зачем же было помещать эту достаточно интересную, хоть и не шибко оригинальную (хотя, верится, что Чак, при должном старании, сделал бы из материала конфетку) в такую гадкую, отталкивающую, грубую оболочку? Рассказ вызывает отвращение, и восприятие идеи теряется. Ведь можно было использовать гораздо более изящную форму. Все-таки, искусство должно привлекать, а не отталкивать, и только так автор может правильно донести идею до читателя.

Не буду слишком многословен. Скажу, рассказ мне понравился, идея в нем есть, и разглядеть ее не так уж и сложно. Не слишком заострял внимание на теме противостояния Ада и демократии (интересно только, что ближе самому писателю, хе-хе), но победила все же вторая в лице именно Киндермана. Ведь основной смысл состоит в том, как ей эта победа досталась. Джуэл Джонс, вопреки наставлениям учителя, выбрал путь геройства. И да, он смог остановить «силы зла». Но что же он получил в награду? Бесславную кончину, ведь никто, кроме стороны Ада, и не понял смысла его подвига и жертвы. А лавровый венец достался самому посредственному участнику соревнования. Нехилая аллегория на представление современных ценностей и саму идею геройства, не так ли?

В общем и целом, рассказ чуть менее жесткий и напряженный, нежели первый, «Страх». Самые запоминающиеся моменты: пребывание наставника в ледяном зале и заключительная часть забега.

Ну а финал, как всегда, великолепен.

Достаточно сложно сказать что-нибудь толковое относительно этого рассказа. В других новеллах «Книг Крови» мы имеем дело с, хоть и достаточно заковыристой и нестандартной, но все же довольно прямолинейной философией, не требующей, в основном, каких-либо особых опровержений. «Страх» же — вещь довольно спорная.

Она предлагает нам не совсем новый, пусть и достаточно интересный взгляд на страх как движущую силу жизни и главнейший ее смысл. С этим, конечно, можно поспорить, но это также бессмысленно, как спорить с суждениями Фрейда. Баркер, кстати, сам вкладывает в уста Черил слова, что мысль Куэйда не то чтобы оригинальна, но это немного не так, что и доказывает Куэйд.

Суть, по его мнению, заключается в том, что мы, люди, — ягнята в загоне, ищущие своих пастухов, и не то, что не хотим, — боимся узнать о том, что находится за пределами того самого загона. А там, разумеется, — Истина. И весь смысл в том, чтобы, преодолев Страх, отыскав и обласкав этого зверя, осознать ее.

Досточно интересный, и, возможно, обоснованный взгляд на смысл жизни. Вот только находит ли этот смысл вегетарианка Черил, затолкав в рот кусок ненавистного ей мяса? Постигает ли Истину Стивен, обезумев? Разве что Куэйд понимает, что страх смерти отступает перед страхом боли. Вот только истинно ли это?

Ответ у каждого свой. Лично мне такая точка зрения кажется достаточно интересной.

Не стану упоминать традиционный для Баркера яркий стиль и безупречно построенный сюжет, пусть на этот раз пугающий нас не реками крови и кенобитами, а внутренними демонами, которые есть в каждом из нас.

Несмотря на довольно спорную тематику, рассказ получился одним из самых запоминающихся во второй «Книге». Моя оценка этому психологическому шедевру — 10.

Разумеется, создание гигантов из человеческих тел технически невозможно, но ведь не в этом соль рассказа; это явно метафорические образы, смысл которых можно найти различный: тут и доминирование желаний толпы над желанием индивида («все их хрупкие личные чувства были сокрушены могучим потоком общей воли»), и наплевательское отношение к отдельным смертям в контексте города, и саморазрушение всей этой системы при плохой «организации». Баркером показана безысходность такого подхода.

Ну и, конечно, сама картина городов-великанов запоминается надолго.

Несомненно, писателя можно упрекнуть в некоторой манерности и чересчур сюрреалистичных образах, но такой уж его подход, и именно за это мы его любим. Еще один замечательный рассказ.

Несмотря на сцену некрофилии и еще пары достаточно неприятных моментов, рассказ показался мне самым красивым и поэтичным в первой «Книге Крови». Все: и то, что мертвые играют «жизнь» лучше живых, и то, что последнее представление смотрят только мертвецы (видно, аллюзия на то, что сейчас театральное искусство постпенно умирает), и сама сцена «закрытия» театра, наполнено смыслом и является пропущенной через искаженную призму баркеровского воображения изображением реальности.

А последнее предложение рассказа и вовсе западает в душу: ведь это мы — играем жизнь... Играем жизнь и улыбаемся. В предыдущем рассказе Баркер сравнивал нас со скотом, а теперь же — с живыми мертвецами...

А вообще, как всегда у Баркера — ярко, со смыслом, кое-где омерзительно, но красиво и с большой долей иронии.