Загораются рыжие огни хэллоуинских фонарей, теплятся фитили свечей за прорезями в тыквах, вертятся хороводы предпраздничных очередей за подарками и украшениями и разгуливает по улицам пронизывающий осенний ветер, то назойливо приставая к прохожим, то с воем шарясь по чердакам. Город Уэлихолн готовится к Хэллоуину, но канун Дня Всех Святых ждут не только добропорядочные обыватели, но и потусторонние сущности, и обладатели колдовских сил. Их ждет День между двух лет, когда можно сбросить человеческие одежды, когда вся ложь утратит свою силу, а многолетние планы придут в действие.

Несмотря на то, что молодой репортера Виктор Кэндл возвращается к родной семье, но выступает он при этом в роли типичного странного чужеземца в странном чужеземье. Корделия, его мать, держит дистанцию и неприятно холодна, стервозные тетушки Рэммора и Мегана едва сдерживаются, чтобы не обглодать племянничку косточки, младший брат Томми шарахается в непритворном ужасе, а отец вообще запропастился в каких-то разъездах и делах, лишь сестра Кристина охотно обменивается с ним шуточными подколками и порой сопровождает в поездках по Уэлихолну. И даже город то и дело кажется Виктору преобразившимся. То ли из-за грядущего кануна Дня Всех Святых, то ли прежде наш герой попросту невнимательно смотрел по сторонам, упорно отрицая странности.

Начинаясь, как магический реализм с переплетением психологической прозы и необъяснимых странностей, роман плавно перетекает в насыщенное городское фэнтези, а потом и вовсе дробится, будто в осколках разбитого зеркала, на кровавый хоррор, драйвовые приключения и колдовское фэнтези. И если в бытописании авторы блещут далеко не всегда, максимум — от души сгущая свинцовую обреченность, то глинтвейн из уютных сумерек, темной магии и свежей крови им удается гораздо лучше. Некоторые подсказки и намеки авторы старательно раскладывают на видных местах, чтобы читатель точно не прошел мимо, однако другие интриги благополучно остаются скрытыми на изнанке, дабы внезапно выстрелить в кульминационный момент.

Стоит учитывать, что «Мистер Вечный Канун» — это история не только и даже не столько молодого журналиста и блудного сына, но разворачивающаяся в объемную сложную скульптуру хроника нескольких поколений семей Кэндлов, Кроу... а также иных существ — фейри, духов и чудовищ. История со множеством интерлюдий и второстепенных персонажей, чьи имена, фамилии и клички бурным потоком хлынут на читателя, по мере приближения Кануна. Это натуралистичный и жутковатый паноптикум человеческих душ, искалеченных жаждой колдовской силы и страхом ее утратить. Возведенный в абсолют эгоизм, годами оттачиваемое искусство интриг и коварства, настоянная на застарелых обидах жгучая ненависть. Это летопись утрат и разочарований, когда часовой механизм судьбы бесстрастно перемалывает очередную жертву со всеми ее надеждами.

Но с другой стороны, даже увлекаясь жесткостью, сарказмом и черным юмором, авторы не забывают и про светлые тона в своей истории. Да, равнодушие, обиды и страхи превратили жизнь героев в блуждания по мрачному лабиринту с неминуемой гибелью в финале. Однако высеченные в схватках с врагами искры способны разжечь не только черную ненависть, но и благородную ярость, воскресить жертвенность и казалось бы утраченную любовь.

Итог: колдовское варево из уютных зарисовок, свинцовых мерзостей бытия, интриг нечисти и ведьм.

Маленькая Эльга спешит к постоялому двору, где собрались приехавшие в местечко мастера, и еще не знает, что судьба уже выбрала ее, настигла и поглотила без остатка. Судьба по имени «мастерство», не знающая ни жалости, ни пощады, ни покоя.

Кокоулин создал диковинный мир с необычной магией мастерства, сделав особый акцент на волшебстве, которое рождают мастера листьев. Листья... сорванные и сложенные в сак — дорожный мешок — листья шевелятся, шуршат и шепчут, ожидая, когда мастер использует их в букете и вдохнет новую жизнь. Одни букеты поднимают настроение, другие приносят мир в дом, третьи защищают от беды. Лучшие портреты способны повлиять на человека, отразить его душу и подтолкнуть к изменению своей жизни — вытаскивают из омута отчаяния, пробуждают волю к жизни, дают силы на смелое решение. Уникальные букеты и вовсе совершают чудо — примиряют враждующие селения, спасают от засухи целые города. Но мастерство берет с обладателя дорогую плату...

История начинается, как почти эталонное подростковое фэнтези со всеми обязательными атрибутами ученичества. Затем переходит в полноценное становление и взросление, где героиня учится брать на себя ответственность, обнаруживает, что не бывает идеального решения, делает первые шаги на пути к грандалю — вершине мастерства, когда человек приближается по могуществу к богу. И в последних частях история перетекает в мрачную психологическую прозу, из которой в финале проступает философская притча.

Итог: атмосферное фэнтези с взрослением и обучением героини, оставляющее горьковатое послевкусие.

Даже в дни благоденствия и процветания государство часто забывает о простых жителях. А когда едва завершилась трехлетняя война, а по стране прокатилась эпидемия чумы и неурожаев? Лавки заколочены, улицы завалены мусором, население погрязло в нищете. Аристократам и дельцам наплевать, у них свои развлечения и заботы. Однако возвратившимся с войны ветеранам нужны еда, кров и работа. И тот, кто сумеет организовать их, возглавить и повести за собой, обретет реальную власть.

Правда, полковой капеллан Томас Благ далек от праведных мыслей и благочестивых желаний. Зато грязные дела он отлично научился обстряпывать еще в молодости, сколотив тогда банду и подмяв под себя часть родного города Эллинбург — районы Вонище и Закоулки. Теперь ему придется вспомнить старые навыки и повторить взлет, несмотря на новые угрозы и проблемы.

Когда речь заходит о книгах про криминальные империи, то часто проводятся параллели с «Крестным отцом» Марио Пьюзо. А воровское фэнтези ассоциируется у многих с «Благородными Канальями» Линча. Однако «Костяной капеллан» описывает не устоявшуюся и относительно респектабельную теневую систему, а жестокую и отчаянную войну за возрождение оттесненного от дел уличного клана. И Маклин рассказывает историю не хитроумного авантюриста-вора, но сурового и прагматичного циника-лидера.

Томас Благ убивает противников, вымогает деньги или сжигает имущество без малейших колебаний. Однако есть у него и свой моральный кодекс. Да, он выбивает взносы у жителей на своих улицах, но взамен обеспечивает безопасность. Настоящую безопасность, а не ту шаткую иллюзию, что дает городская гвардия губернатора, по сути, такая же банда, только лучше вооруженная и более злобная. Да, он безжалостно расправляется с врагами и предателями, но милостиво относится к бойцам и подданным. Ведь если официальная власть не желает или не может навести порядок, то за дело берется власть теневая.

Вероятно, не каждый читатель сможет сопереживать Томасу, однако наблюдать за его расчетами весьма интересно, пусть ему еще и далеко до великого стратега. В отличие от агрессивного и вспыльчивого младшего брата Йохана, Томас вдумчиво строит планы — захваты трактиров и борделей, расстановка отрядов и подчиненных по ключевым точкам, поиск сторонников и раздача взяток. На войне сражаются не столько генералы, но армии под их руководством, поэтому второстепенных персонажей в романе много. Это и бандиты Благочестивых, и простые горожане, и члены других кланов. Большинство появляется на сцене буквально на пару абзацев, чтобы отыграть свою роль. Однако динамика повествования достаточно высока, чтобы схематичность характеров не бросалась в глаза. Тем более что глава клана и не должен вникать в чувства каждого бойца или водить дружбу с лавочниками. А намечающиеся конфликты среди Благочестивых Маклин явно приберег на следующие тома.

Изначально простой и прямолинейный сюжет усложняется, когда Благ осознает, что передел влияния в Эллинбурге произошел по совсем иным причинам и является лишь мелким эпизодом в противоборстве двух держав. Добавляют интригу и открывшиеся сверхъестественные способности одного из его подопечных — двенадцатилетнего Билли Байстрюка, взятого в рекруты полком после Мессийской мясорубки.

Вообще, в первом томе магическая система раскрывается скупо и напоминает «Черный отряд» Кука, когда чародеи творят нечто пугающее и непостижимое, а обычные люди сжимаются в комочек и надеются, что не попадут под раздачу. Военные флэшбеки Маклин использует исключительно для усиления драматизма, когда ветераны с содроганием вспоминают ужасы резни при Мессии или чудовищное пекло Абингона, а также, чтобы у Томаса были веские причины не допустить новой войны.

Эпический размах Маклину пока дается явно хуже, чем камерные сцены с жаркими схватками, сочной жестокостью и холодным цинизмом. Также добавляет каплю дегтя к впечатлениям исключительная удача Томаса, которая ближе к концу сводит на нет любые усилия оппонентов. Зато оглушительный во всех смыслах финал выводит сюжет на новый уровень — и будет интересно посмотреть, как Маклин справится дальше.

Итог: грязная и жестокая бандитская разборка, вплетенная в загадочный мир магии и интриг.

По мнению Иоганна Кабала, осторожность – это тонкая грань между успехом и провалом. Но пари с Сатаной вынуждает его идти на риск. Девизом Хорста Кабала всегда было «Живи и дай жить другим». Но после обращения в вампира его приоритеты претерпели изменения. Сатана обожал пари с подвохом и черные розыгрыши. Но это было до того, как он решил обхитрить Иоганна Кабала.

К своему дебютному роману «Иоганн Кабал, некромант» Джонатан Л. Говард подступился отнюдь не сразу. Первоначально он испробовал силы в малой форме, и лишь после двух опубликованных рассказов о некроманте Кабале на свет вышла первая, но далеко не последняя книга о его невероятных злоключениях.

Заключив договор с Князем тьмы, чтобы постичь азы некромантской науки, Кабал не подозревал, что к нему регулярно потянутся сатанинские аватары, а эксперименты будут сопровождаться сбоями и аномалиями. Не желая терпеть подобные препоны, Иоганн Кабал решительно отправился к Сатане, чтобы добиться пересмотра договора. Князь тьмы ожидаемо не пришел в восторг от требований, однако визит самоуверенного колдуна позабавил его. И поэтому Кабалу было предложено издевательское пари. Чтобы сохранить колдовские знания и вернуть душу, некромант должен за год возместить Сатане утрату в стократном размере. Ровно столько контрактов о продаже души ему придется заключить, располагая лишь дьявольским Цирком Раздора. А в случае неудачи — попрощаться с жизнью. И не забудем, что заключать честные сделки или пари — не в привычках Его Греховничества!

Сюжетный скелет романа Говард смонтировал в формате железнодорожной истории, собрав растянувшуюся на год рельсовую нить из пестрых секций. Автор даже не скрывает заимствования и пародии, откровенно подмигивая читателям. Алчно чавкают топи вокруг гримпеновских могильников, восстают из небытия тени лавкрафтовских монстров, начинает кружение зловещий карнавал в духе Брэдбери, в безумном мире безумные люди играют в крокет и пьют чай, а где-то распускаются «Цветы для Элджернона». Говард вообще регулярно и со вкусом бросается из крайности в крайность в книге: от трагических высот к низкому фарсу, от философских суждений к неприкрытой сатире, от подражания семейным хроникам к театру абсурда. Однако не стоит обманываться или обольщаться, стилизация здесь — не более чем мишура, призванная развлечь заскучавшего читателя.

Ключевую роль в романе играет его центральный персонаж, некромант Иоганн Кабал. Практически воплощенный эталон антигероя — максимально отчужденный от обычных людей, презирающий законы и мораль, исполненный цинизма, высокомерия и эгоизма. Впрочем, не стоит путать его с байроническими типажами. В отличие от упивающихся рефлексией изгнанников, Кабал являет собой образец предельно логичного и прагматичного исследователя-педанта, одержимого конкретной задачей — победить и обратить вспять смерть. Ради этого он готов принести любые жертвы. Виктор Франкенштейн покажется заурядным расхитителем кладбищ на его фоне. Именно ярко и сочно выписанная фигура Кабала удерживает на себе всю книгу, от первых и до последних страниц. Его размышления, саркастичные ремарки или диалоги — настоящее пиршества мизантропа. К примеру, если изначально Иоганн видел работу в цирке, где требовалось развлекать невежественную публику, жестокой издевкой Сатаны, то со временем счел любопытным экспериментом по поведенческой психологии. И щадить подопытных он не умеет.

Таким образом, Говард подал читателям в книге эклектичный винегрет из стилизаций, изрядно сдобренный черным юмором. Харизматичный Кабал не оставит равнодушными тех, кто любит саркастичных мизантропов. А финальный поединок между благородным и высокоморальным злом в лице главного антигероя с Князем тьмы, злом инфернальным и древним, отчасти роднит книгу с «Печальной историей братьев Гроссбартов». Пикантной интригой стали догадки о подлинных побуждениях некроманта, когда он внезапно совершает добрые поступки. Слышит ли он еще упреки совести или же это предельно прагматичный расчет ради обмана окружающих? А разгадку истинной цели некроманта Говард приберег для финальной развязки, сделав из нее затравку для следующих томов цикла.

Итог: нарочито вычурные приключения дьявольского поезда-цирка, щедро прокопченные черным юмором.

Роман «Стая воронов» отправляет читателей в суровые края Северной Европы, во времена безжалостных набегов морских разбойников, яростных схваток за королевские троны и ожесточенное противостояние религий. Скрываясь от бури неподалеку от побережья, два следующих в монастырь путника, бывший разбойник Ньял и переодетая юношей Этайн, забираются в пещеру, у которой уже есть хозяин. Хозяин, что страшнее волка или медведя, страшнее ведьм или троллей. И возможно, даже страшнее дракона. Глашатай смерти и Жизнекрушитель, Предвестник ночи, сын Волка и брат Змея.

В своем племени он имел прозвище Гримнир. В юности он бродил по тенистым тропам Мидгарда с дядей, который наставлял его тонкостям охоты на людишек и щедро делился прошлым их народа, изгнанного Одином из Йотунхейма. Однако сила духов и заклятий иссыхает, теснимая верою христиан. И даже корни Иггдрасиля подточены упрямством новой религии. Скотт Оден выбрал время действия для романа в самом конце X века, на стыке «языческой» и «христианской» эпох в Скандинавии. Годы, щедро политые кровью: завоевателей и покоренных, оседлых и разбойников. Ярлы и правители легко меняли стороны, ловя сиюминутную выгоду, родственники свергнутых королей дрались за троны, а города и селения подвергались избиению, грабежу, поджогам. Война и распри — лучшая стихия для не знающих жалости чудовищ.

Англосаксы нарекли его оркнеем, считая в преданиях чудовищем невероятной злобы, пожирающим трупы огром. Девушка Этайн, сирота, на собственном горьком опыте обнаружит, что легенды имеют неприятное свойство обретать плоть и кровь, причем самым жестоким образом. Гримнир люто ненавидит христианство, охотно издеваясь над новой религией. Однако в лице Этайн он встретит достойного оппонента, чья вера и впрямь способна разрушать нечистые чудеса своей пылкостью и искренностью. Стоит отметить, что Оден прекрасно выдержал баланс между язычеством и христианством, ярко демонстрируя различия мировоззрений, но избегая пристрастности к кому-то одному. Гримнир без малейших колебаний бы поставил точку мечом или кулаком в спорах с Этайн, но даже неимоверно могучее и молниеносно быстрое чудовище не перебьет тысячу воинов, не проберется мимо десятков часовых. Остается лишь надеяться на пленную христианку, способную общаться с людьми, не вызывая подозрений. Надеяться, используя угрозы, шантаж и, возможно, даже доверие? Если такое слово есть в наречии чудовищ.

Даны зовут его скрелингом и гордятся истреблением его племени. Однако подлинная заслуга в этом — предателя Бьянки Полудана. Потому у Гримнира есть настоящая, будоражащая кровь и воображение цель — разыскать, настигнуть, одолеть в схватки и свершить кровавое воздаяние. Тщетно Бьянки десятилетиями скрывается, плетет интриги и пытается обрести власть и могущество людскими руками, чтобы исполнить свои мечты и стать недосягаемым для мстительного чудовища. Месть для Гримнира — всего лишь разновидность опьяняющей игры, смертельно опасной, но тем и привлекательной. Игры, необходимой, чтобы не впасть в смертную спячку.

Ирландцы проклинают ненавистного фомора. При Маг Туиред, Великой битве, его племя билось насмерть с вестэлфар, эльфами, и потеряло там вождя Балегира Одноглазого, хозяина волчьих кораблей, а с ним тысячи сородичей. Но однажды Гримнир придет на земли Ирландии, пропитанные кровью павших волшебных существ и бурлящей магией, все еще не ослабшей, не утратившей красок. Вернется, до смерти испугав обитающих в болотах и топях ведьм; вернется, чтобы выплатить сразу несколько давних долгов.

Сам автор считает его орком, но без традиционных — а для кого-то шаблонных — черт. Гримнир не боится солнца, не имеет Темного повелителя, не искажен скверной, но сохранил от прообразов пугающий вид, жестокий нрав и мстительное коварство. Странствия Гримнира и Этайн, по сути своей — дорожные приключения — Оден воспел в лучших традициях скандинавских скальдов, вдохнув в повествование буйный дух северных народов и гармонично вплетая фольклорные элементы от каждого из них. Не забыл автор и про летописи, связав приключения героев с историческими событиями. Обилие крови и проклятий заставляет вспомнить «Печальную историю братьев Гроссбарт» Булингтона, но Оден избегает откровенного смакования и не вершит насилия больше, чем этого требует раскрытие персонажей, вполне аутентичных по меркам исторических хроник. В процессе путешествия Гримнира и Этайн настрой сюжета колеблется между атмосферным мифологическим триллером и историческим экшеном. Хотя Оден и запланировал целую трилогию, первая книга получила аккуратный эпилог, логично увенчавший долгий путь Гримнира в поисках заклятого врага.

Итог: история странствий и мести, замешанная на скандинавских мифах, легендах и хрониках.

В сборнике «Файлы Сергея Островски» военные не пытаются создать суперсолдата, ученые не выводят чудовищных мутантов, исследователи не блуждают по аномальным зонам. Гораздо больше Клещенко интересуют едва различимые приметы будущего. Будущего, в котором частичный анализ ДНК можно быстро провести по считанным пикограммам за цену десятка стаканчиков кофе. Будущего, в котором биотехнологии повсеместно распространились полезными невидимками, полезными, но и опасными, если попадут в руки тех, кто игнорирует этические и уголовные запреты. Будущего, поступь которого мы попросту не различаем в общем информационном шуме, хотя оно в чем-то оно становится реальностью прямо сейчас.

Клещенко закончила биологический факультет МГУ, работала на кафедре молекулярной биологии, уже давно занимает должность заместителя главного редактора в журнале «Химия и жизнь», а в 2019 году ее научно-популярная книга «ДНК и ее человек» была номинирована на престижную премию «Просветитель», поэтому с темой генетики автор знакома очень хорошо, причем и с передовыми научными зарубежными публикациями, и с кулуарными дискуссиями. Какие-то вещи она проговаривает устами персонажей прямо в тексте, но значительный объем литературных ссылок и научных обоснований приведен в примечаниях вместе с перечнем фантастических и не очень допущений.

Сергея Островски, главного героя всех историй в сборнике, можно шутливо назвать человеком-правосудие. Посудите сами, вот список его профессий: полицейский детектив, офицер безопасности лунного института, независимый эксперт и частный сыщик. Фанат интеллектуальных загадок, стремящийся не только к соблюдению закона, но и достижению справедливости. Умеющий не только азартно рисковать, но и ценить счастливые моменты. А его жизнерадостность и доброжелательность не раз поможет при расследованиях.

К слову, о расследованиях. Хотя биотехнологии и медицина играют важную роль в антураже и сюжете, тем не менее каркас историй выстроен на классических детективных схемах. У Клещенко можно выделить два типа сюжетов. Первый — преступление в замкнутом пространстве, несколько подозреваемых, тщательный поиск улик и сравнение показаний, где лишь интуиция Сергея и передовые методы биотехнологий позволяют выявить несоответствие с образом добропорядочного гражданина. Второй же — обращение заказчика, необычное событие или целая цепочка странностей, последовательное выяснение деталей, когда Сергей вынужден метаться от следа к следу, пытаясь опередить злоумышленника. С одной стороны, из-за акцента на высоких технологиях трудно заранее вычислить виновника, поскольку информация добавляется поэтапно. С другой стороны, все-таки чаще в тексте остается зазор между новыми сведениями и действиями или объяснениями, поэтому при желании читатель может сам поиграть в сыщика. Или, по крайней мере, сообразить, что задумал и на что рассчитывает сам Островски.

В целом сборник напоминает старое любимое кино, уютное и оптимистичное. Если сравнивать его с собратьями по научно-фантастическому ареалу, то «Файлы Сергея Островски» занимают промежуточное положение между советскими традициями и новыми волнами, пришедшими с Запада. Уже без советской идеологии и навязчивой морали, но при этом без эпатажного новаторства и депрессивного пессимизма. «Убийство в салоне красоты» знакомит нас миром ставших рутиной биотехнологий. Весьма вероятно, что будь это киберпанком, к разгадке детективы пришли бы быстрее. «Луна родилась из мысли» отправляет на спутник Земли и погружает в атмосферу передовых исследований, где так легко забыть об этике и переступить черту. «Дело об украденной трилогии» получилось шуточным и веселым, однако именно в нем становится очевидным, насколько вездесущими могут быть продукты генной инженерии. «Дело об откушенном пальце» может изначально показаться фарсом, но затем обнаружится и логика, и мотив. Также автор делает развернутую экскурсию о перспективах и возможностях 3D-принтеров. «Московские каникулы» получились очень семейными и с сильным медицинским уклоном. «Аллея Славы» наглядно продемонстрировала социальные и этические последствия генетических воздействий на будущих детей. А «На самой обыкновенной улице» обращается к ностальгическим чувствам поклонников Астрид Линдгрен и предлагает смесь шпионского боевика с долей романтики.

Итог: хорошее интеллектуальное чтение, складывающееся из детективных загадок и научных идей.

Криминальная изнанка человеческой цивилизации — тема бессмертная, неисчерпаемая и неизменно злободневная. Каждая эпоха может похвастаться своими преступными гениями, и кому-то из них повезло настолько, что байки разрослись до настоящих легенд, а то и вовсе обрели героическое воплощение в литературе. Фонда Ли выбрала для «Нефритового города» в качестве прообраза Гонконг с его таинственными Триадами и ожесточенными гангстерскими войнами, добавив фэнтезийную отделку нефритовой магией.

Островное государство Кекон относительно недавно пережило Мировую войну, избавилось от шотарских оккупантов и, благодаря экспорту уникального природного ресурса — биоэнергетического нефрита, активно ведет модернизацию и экономически благоденствует. Однако подлинная сила сосредоточена отнюдь не в руках правительства, но использующих нефрит в боевых целях и живущих по кодексу айшо кланы Зеленых Костей. Именно Зеленые Кости дерзко и отважно сражались против оккупантов, а затем подняли восстание, окончательно изгнав империю Шотар с острова. Казалось бы, наступила эпоха мира и благополучия. Но с недавних пор между двумя сильнейшими кланами — Равнинным и Горным — накаляется противостояние, грозящее из мелких стычек в подворотнях и разбитых лавок превратиться в полномасштабную клановую войну, которая захлестнет улицы пожарами и перестрелками.

Завязка романа не просто традиционная, долгое время складывается упорное ощущение, что Фонда Ли сделала ремейк «Крестного отца» Марио Пьюзы, перенося действие из Нью-Йорка в Гонконг и заменяя обычаи сицилийской мафии на триады. Причем на фоне знаменитого предка ремейк выглядит бледновато. У Пьюзо была выстроена впечатляющая и сложная система взаимоотношений Корлеоне с просителями и работниками. А Фонда Ли ограничилась больше формальными моментами, слишком стереотипно и скупо затрагивая деятельность синдиката или его предысторию. Лишь ближе к завершению романа автор наконец-то отходит от сюжетной канвы «Крестного отца» и сосредотачивается на военных действиях между кланами, уделяя большее внимание боевым искусствам и влиянию на них нефрита.

Всего существует шесть способностей: Сила, Броня, Чутье, Легкость, Отражение и Концентрация. Зеленая Кость с большим количеством нефрита может легко ускорить свои движения, в разы увеличить силу, придать железную крепость костям и коже. Различны и взаимоотношения людей с нефритом. Абукейцы невосприимчивы к нефриту. Иностранцы — шотарцы, эспенцы, югутанцы — слишком чувствительны, без «сияния» подвергнутся смертельному Зуду. Лишь кеконцы при тщательной подготовке и тренировках могут обузать силу нефрита. Увы, описано все это довольно кратко, хотя сюжетные линии беглого воришки Беро и наследника обоюдоострого дара Андена вроде бы намекают, что нефрит раскрыл еще не все тайны.

В отличие от триад, предпочитавших строгую секретность, условные знаки и цепочки осведомителей, кланы Кекона действуют абсолютно открыто и публично, прямо являя свою волю и правительству, и населению. Правительство не рискует вмешиваться даже в сражения между Зелеными Костями, так что невольно закрадывается вопрос — кому по-настоящему принадлежит власть в Кеконе? И где пролегает баланс между магическими дарами нефрита и обычной военной техникой — автоматами, минометами и танками?

В принципе, у Фонды Ли было все, чтобы сочинить добротный гангстерский боевик. Войны между кланами и внутренние интриги, даруемые нефритом магические способности, конфликт отцов и детей — ведь бывший Колосс Равнинных Коул Сен, дедушка Хило, Лана и Шаэ, имеет весьма своеобразное мнение о молодежи и правильном пути для Кекона. Но городское фэнтези так и не раскрылось, нефрит оказался лишь смертельно опасным стимулятором, а психологические портреты страдают излишней лаконичностью и сухостью. Конфликты по большей частью называются, но не ощущаются. Лишь во второй половине автору удалось запустить маховик сюжета, взорвав пороховую бочку напряженного ожидания и вынудив героев действовать вопреки своим желаниям. Шаэ все же станет частью клана и Шелестом, Хило придется учиться удерживать свои страстные порывы. Что касается Андена... надеюсь, что Фонда Ли не станет дальше делать акцента на его нетрадиционной ориентации. Ему уже и так пришлось сыграть роль «нефритовой волшебной палочки».

Итог: кровавое и жесткое месиво гангстерской войны с долей азиатского фэнтезийного колорита.

Взяв за основу традиционную компоновку мрачного мироустройства с могущественными и агрессивными корпорациями, Ричард Морган накручивает гротеск до упора. Здесь исход тендеров или споры за вакансии решаются автомобильными дуэлями на пустынных городских шоссе в лучших традициях Безумного Макса, как если бы тот надел строгий костюм и вооружился не только дробовиком, но и кредитными карточками. Здесь корпорации выжимают максимум доходов из слабых стран, чьи правительства не смогли отстоять суверенитет, и населению еще повезет, если им занимается отдел развивающихся рынков, а не инвестиций в конфликты, который игнорирует любые нарушения прав человека. Здесь ослабевшая ООН может опираться лишь на горстку правительств, а самоубийственная жертвенность ее омбудсменов, которые регулярно гибнут, расследуя преступления корпораций и местных властей, обращается в громкие заголовки и бессильные резолюции.

В свой первый рабочий день в компании «Шорн и партнеры» топ-менеджер Крис Фолкнер успевает пополнить списки друзей и врагов, а также уясняет, что здесь не любят полумер и спорных ситуаций. Лучший конкурент — покойник после контрольного выстрела. Благодаря жестким принципам, многие боятся с конфликтовать с «Шорн». В отличие от коллег, Фолкнер кажется почти человечным, еще не забывшим о верности слову или угрызениях совести. И потому его начальница Луиза Хьювитт открыто, что считает его слабым звеном. Так что конфликты ждут Фолкнера не только в рамках рабочих обязанностей. Зато дома его ждет горячо любящая жена Карла — талантливый автомеханик, которая сама пересобрала ему боевую машину на шасси «Сааба». Фолкнер уверен, что готов к новой работе. Но глобальный масштаб требует максимальной напряженности. Требует, чтобы ежесекундно ты доказывал, чего стоишь на самом деле. Даже в мелочах. И вот уже Карла безуспешно обращается к мужу, предупреждая его, что он меняется все сильнее. Кто-то может провести аналогию с историей о рыцаре в ржавых доспехах, который бьется с драконами, не замечая, как сам превращается в одного из них. Но Морган оставляет и другое прочтение. В мире, где главный принцип экономики — максимальное удовлетворение потребностей при ограниченных ресурсах — воплощен в лучших традициях социал-дарвинизма. Это мир соревнующихся за скудный корм хищников. Иерархия предельно прозрачна и очевидна, чем выше ты взбираешься по лестнице власти, тем больше у тебя возможностей, но и риски выше. Нет права на слабость или сомнения. Лишь такой же дракон способен вломиться в высшие сферы и претворить в жизнь свои или чьи-то мечты.

Экшен яростных автомобильных схваток, когда боевые БМВ, Ауди или Мицубиси съезжаются на одной трассе, чтобы определить победителя, безусловно описан захватывающе, как и отчаянные душевные метания Криса, который упрямо пытается сохранить и семейную жизнь, и профессиональную карьеру. Днем он инструктирует очередного диктатора или полевого командира, снаряжает их первоклассным оружие, в том числе нарушающим конвенции, прикрывает компанию от гнева ООН обтекаемыми заявлениями, а ночью пытается убедить жену, что это всего лишь еще одна неотъемлемая грань жизни. Однако Морган не был бы самим собой, если бы обошелся без социального и философского подтекста. Мало того, что он смачно и цинично оттоптался по мировой политике, по США и спецслужбам, по жителям трущоб и сверкающих районов. Также Морган зарядил роман пространными дискуссиями о правильных принципах, так сказать, в теории и практике. Да, иногда диалоги персонажей звучат немного театрально, зато книга получила еще один смысловой слой, своего рода дополнительную броню от излишне ретивых критиков или десерт для взыскательных читателей.

Не изменяя своему фирменному стилю, Морган охотно прибегает к провокационным и резким приемам. В «Рыночных силах» нет столь откровенного сплаттерпанка, как в «Черном человеке», зато полно матерных диалогов или разнузданного секса. Пытки и расправы служат острой приправой, которая придает осязаемости истории о жестоком рыночном будущем. Будущем, в котором человек стоит ровно столько, сколько сможет отстоять в любой момент. Будущем, в котором любые отношения и действия рано или поздно пересчитываются в денежный эквивалент. Будущем, в котором Крису Фолкнеру нет места ни среди корпоративщиков, ни среди обездоленных. Но он все равно будет сражаться за месть, за место среди элиты, просто за выживание. Потому что не умеет сдаваться.

Итог: безумная и жестокая корпоративная антиутопия с вакханалией экшена и тягучестью триллера.

Начинается роман с подробного экскурса в придворную жизнь при Людовике XIV. Знаменитый Король-Солнце достиг зенита славы, но сквозь золотое сияние окружающей его роскоши и лести уже просматриваются неизбежные старость и смерть. Однако, согласно легендам, отведавший плоть русалки обретет вечную жизнь. Поэтому монарх охотно снарядил экспедицию под управлением молодого иезуита Ив де ла Круа. Тем временем, его сестра находится при королевском дворе, служа фрейлиной у племянницы Людовика.

Сперва роман напоминает историческое фэнтези Гай Гэвриела Кея — как малостью фантастического, так и витиеватым стилем. Погружение в атмосферу Версаля происходит незаметно. Еще минуту назад читатель равнодушно наблюдает за перечислением королевской свиты, а спустя главу уже напряженно ожидает, как героиня выкрутится из передряги, предчувствуя, что это еще далеко не конец ее приключений из-за русалки. Несмотря на длину перечня действующих лиц, приведенного после эпилога, главную роль в романе играет юная Мари-Жозеф де ла Круа, одна из фрейлин Елизаветы-Шарлотта Орлеанской, одаренная пытливым умом и сострадательным нравом. Родившаяся на Мартинике, рано потерявшая родителей, воспитывавшаяся в суровой монастырской школе, она абсолютно не искушена в интригах и распутстве королевского двора. Невольно вспоминается «Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя», где одна из сюжетных линий разворачивалась схожим образом. Но у Макинтайр красивее слог, к тому же она не растягивает сюжет, в отличие от Александра Дюма.

Благодаря неопытности Мари-Жозеф автор получила лишнюю возможность, чтобы тщательно и полно воссоздать Версаль времен Короля-Солнца. Воссоздать роскошные интерьеры с картинами великих мастеров, в ослепительном сиянии золота и драгоценностей, с бликами на хрустальных канделябрах и пением сидящих в клетках птиц. Воссоздать запутанную и переменчивую систему взаимоотношений, интриг и иерархии, незаметно показать чудовищный контраст честолюбия, алчности и мотовства аристократов с нищетой, покорностью и тревожностью простых людей. Ритуал пробуждения Людовика, дипломатическая встреча с папой Римским, танцы в музыкальном салоне, ухоженные сады и парки. Порой кажется, что Макинтайр задалась целью написать красочную и подробную энциклопедию Версаля, но затем обнаруживается, что очередной экскурс в архитектуру, этикет или быт — оправданы с точки зрения сюжета и гармонично вписаны в повествование, поскольку на них завязано поведение персонажей.

История плавно колеблется от исторической прозы к сентиментальному взрослению и обратно, чтобы к финалу превратиться в масштабное костюмированное театрализованное представление, пестрое и яркое. Но в первую очередь это история взросления Мари-Жозеф: ее знакомство с неприглядной изнанкой пышного дворца, ее выбор между собственными мечтами, принципами или теми лицемерными устоями, что навязывает общество. Ее тяга к научному познанию мира при дворе, где натурфилософию путают с алхимией, выглядит опасным чудачеством. Ее отвращение к любовным вольностям провоцирует насмешки. А ее скромность и заботливость вызывают издевки. Не удивительно, что лишь ее брат-иезуит и королевский шут-атеист могут в полной мере понять и разделить стремления фрейлины. Однако в какой-то момент Мари-Жозеф придется сделать выбор между собственными мечтами и спасением русалки, которая окажется отнюдь не бессловесной и безмозглой тварью. Выбор между миром, где важнее правота, и миром, где важнее повиновение. Между миром луны и миром солнца.

Итог: красочный, детализированный и немного сентиментальный гобелен, посвященный интригам и нравам при дворе Короля-Солнце.

Трилогия «Божественные города» Роберта Беннетта образует гармоничный триптих, соединяющий прошлое, настоящее и будущее мира, который полон божественных чудес и научно-технических достижений. В «Городе лестниц» агент Шара Комайд и ее телохранитель Сигруд йе Харквальдссон узнали правду о падении Божеств. В «Городе клинков» генерал Турин Мулагеш встала на пути у безумцев, пытавшихся возвернуть былое вспять ради всеобщего хаоса и гибели всего мира. А в «Городе чудес» Сигруд йе Харквальдссон, теперь уже беглый преступник и одинокий странник, тайно вернется из изгнания, узнав о смерти близкого друга. Вернется, чтобы свершить возмездие. Вернется, чтобы обнаружить, что настоящая схватка за будущее мира в самом разгаре.

История развивается циклично — цивилизации проходят стадии зарождения, расцвета, благоденствия и заката. Вновь мечтатели и бунтари стремятся возвести идеальный мир, до основания разрушая старый, но затем вновь оказывается, что фанатизм слеп, люди несовершенны, а сотворенные их верой божества и подавно. И льются потоки крови, и множится жестокость, и возносятся к небу тщетные мольбы о возмездии. Однако иногда в переломные моменты появляется шанс, если и не разорвать порочный круг, то выйти на более счастливый виток. Главное, понять, как не повторить ошибок предшественников.

Сигруд плевать хотел на прекрасные слова и щедрые обещания политиков. Сколько бы он ни пытался наладить свою жизнь, каждый раз все шло наперекосяк. Но теперь у него остался последний осколок от всего, что было дорого. Поэтому он из Сайпура отправляется на Континент, чтобы защитить приемную дочь Шары и попутно разобраться в очередных зловещих чудесах. В «Городе чудес» Беннетт продолжает аккуратно дополнять картину магического мироустройства, пользуясь тем, что сайпурцы и прежде мало знали о природе божеств, а после освобождения от гнета оккупантов и вовсе предпочли игнорировать все, что выбивалось из официальной версии. Лишь немногие агенты и ученые пытались по крупицам собрать стремительно утрачиваемые знания. Так, в свое время Винья Комайд наткнулась на способ выявить божественных детей и заигралась с силой, контролировать которую не смогла.

Заключительный роман трилогии одновременно выстроен на ожидании финальной схватки, которая предопределит последующие века, и на пронизывающей ностальгии по недавнему прошлому, когда многие персонажи были еще живы, их семьи не распались, а судьбы не были безвозвратно искалечены. Беннетт кропотливо закрывает старые логические лакуны, заставляет взглянуть под новым углом на сведения из предыдущих книг. Это одновременно и очень зрелищные, часто эпические битвы, и весьма вдумчивые философские диалоги. Диалоги о юной ярости и старой тоске, о соблазне сокрушить мир, смыть кровью старые прегрешения и о бессильном отчаянии из-за неисправимых ошибок. А затем все застынет на лезвие ножа между свободой и болью, между безверием и надеждой. Застынет на чашах весов. И будет достаточно одного движения, чтобы сделать выбор.

Итог: яростная и горькая, зрелищная и мудрая история всемирного круговорота божеств и людей.

В своей излюбленной манере Аберкромби представляет новую страницу истории сквозь призму «Земного Круга». После вестерна «Красной страны» пришел черед промышленной революции по образу и подобию Англии.

Шестерням мануфактур и цифрам счетов не знакомы такие понятия, как милосердие, совесть или доброта. Непрерывный поток изобретений, все более мощные и эффективные двигатели, новые точки приложения и производимые товары — стоит зазеваться, снизить норму прибыли или упустить растущий рынок, и станешь жалким банкротом. Поэтому во главу угла возведена выгода, отрасль жадно впитывает и отдает деньги, в том числе инвестиции банкирского дома «Валинт и Балк», протянувшего щупальца по всему Союзу. Ничего личного, только бизнес!

Савин дан Глокта, приемная дочь архилектора Глокты, достойная ученица своего отчима. В сопровождении весьма преданной и талантливой служанки Зури, она бесстрашно ныряет в рабочие кварталы, блистает на светских приемах, лавирует в деловых кругах, пожирая слабых и налаживая взаимовыгодные отношения с сильными. Савин небезосновательно считает себя отличной интриганкой, но еще никогда по-настоящему не оказывалась лицом к лицу со ужасной смертью. И неизвестно, сломается она или только гибко наклонится в час испытания.

Голод и честолюбие клинков — страсти из года в год пожирающие изнутри вольный Север. Новые воители, старые вожаки — неизменные проблемы. Молодняк восхищенно слушает песни о давних победах и героях, о Логене и Бетоде. Они понятия не имеют о том, какую цену придется заплатить за славу и успех, даже за одну лишь их видимость. Зато гонора, алчности и злобы им не занимать. А вожди уже готовы свести старые счеты, чтобы поставить точку в расколе Севера на Протекторат Ищейки и королевство Скейла Железнорукого.

Стур Сумрак, сын Калдера Черного, грезит о том, чтобы стать вторым Логеном Девятипалым, а еще лучше превзойти его. Превзойти во всем — от побед до кровожадности. Как выясняется, не нужен демон, чтобы творить кошмарные вещи. Достаточно быть полным и абсолютным мудаком. Со стороны Союза о геройской славе мечтает Лео дан Брок, уже слывуший Молодым Львом. Слишком честный и доверчивый, полный самомнения и упрямства, он станет достойным соперником Стуру Сумраку в битве за мост, которую скорее бы стоило назвать состязанием за звание упрямого барана. Впрочем, дать им фору в упорстве может Рикки, дочь Ищейки, обладающая даром Долгого Взгляда, проникающего в будущее.

Роскошь и глупость ходят рука об руку в Адуе, столице Союза, городе белых башен и густого смога. Дворяне ведут политику захвата и огораживания общинных земель, разоренные крестьяне ищут спасения в городах. Лорды жаждут еще больше власти и денег, нищие умоляют о куске хлеба и сухом крове. Когда одни не желают поступаться и грошом, а другие не видят ни единого законного выхода, то результат всегда одинаков — бунт кровавый и жестокий, бессмысленный и беспощадный.

Кронпринц Орсо тщетно пытается стать достойным своего титула, поскольку употреблять наркотик, беспробудно пить и снимать шлюх явно проще, чем осваивать управление государством. Тем не менее, в глубине души Орсо еще тлеет надежда, что он найдет себе цель или человека, ради которых свернет горы и совершит подвиги. Может быть, ей станет любовь некоей Савин дан Глокты? А пока его высочество растрачивает целые состояния, северянин Гуннар Броуд, ветеран войны в Стирии, отчаянно пытается спасти семью от голода и поступать хорошо. Однако при работе на заводах чаша терпения переполнится скорее раньше, чем позже.

Закладывая фундамент новой трилогии, Аберкромби отчасти заимствует персонажей «Первого закона» и «Героев», при этом явно манипулируя ностальгией фанатов; открыто жонглирует отсылками к первой трилогии, то намекая на известные события, как то: роль Баяза в закулисном управлении Союзом или рацион Йоры Сульфура, то с ехидцей переигрывая яркие моменты на иной лад, к примеру, знаменитый поединок Логена в Круге. Учитывая мастерски рассчитанный темп развития сюжета, фейерверк фирменного циничного и мрачного юмора, полный охват событий с точек зрения самых разных персонажей, крайне трудно остаться равнодушным. И пусть перед нами пока лишь завязка семейной саги, пусть мы можем лишь гадать, какие интриги сплетет Байяз для молодых, для пылких и искренних в своем упрямстве, честолюбии, идеализме или прагматичности героев, ясно одно — старый мир будет сокрушен до основания. Грядет эпоха новых ошибок и новых подвигов. Или все же хорошо знакомых старых?

Итог: яркий и динамичный старт семейной саги на фоне социального кризиса и технического прогресса.

С первых же строк «Нюансеры» погружают в уютную камерность провинциального быта. Однако не успеет читательское внимание погрязнуть в бездне скуки от засилья стилистических рюшечек, антуражных завитков и дотошной мелочности, как соавторы выводят на сцену главных действующих лиц. Надо сказать, лиц весьма разных сословий и образа жизни, объединяет которых разве что талант к лицедейству. Более того, театр становится не только ключевой метафорой, но также важной частью антуража и сюжета. Светлый и теплый мир в «Нюансерах» олицетворяет Константин Алексеев, рвущийся душою между тремя стезями: фабрикант-канительщик, глава семейства, актер и режиссер. От темного и холодного мира равнодушно мостит чужим горем и трупами свою дорогу к счастью Миша Клест, расчетливый налетчик и лихой гастролер. А свяжет этих столь разных героев Елизавета Заикина, актриса и гадалка, снискавшая в узких кругах славу великой советчицы, способной не только предсказать будущее, но и повлиять на него. Свяжет намертво, чтобы гибель ее правнука не осталась неотомщенной.

В «Нюансерах» Олди воплотили свою давнюю и нежную любовь к театру, которая и раньше пробивалась даже в прозаических произведениях. Список действующих лиц, представленный перед прологом, ненавязчиво намекает, в каком ключе пойдет повествование. Даже обращаясь почти напрямую к читателю, Олди не рушат четвертую стену, поскольку в романе ее и вовсе нет. Сцена-текст плавно перетекает в зрительный зал, обволакивая и вовлекая присутствующих, делая их частью декораций, статистами, мебелью. Не той, что с дверками и ножками, а той, что использовала Заикина в гадании, когда с помощью мелких перестановок, сдвинутых предметов, странных пустячных поступков умудрялась проникнуть взором в грядущее. Подчеркнутая театральность видна и в диалогах, которые будто сами собой срываются с языка или подсказывают нужную позу и жест персонажа, и в мысленных монологах, где словно резвится невидимый режиссер с карандашом, оставляя уточняющие ремарки.

Однако в то же время Олди в романе сполна воздали должное Харькову, любовно прописав краеведческие экскурсы, соединяющие и архитектурные справки, и биографические выдержки, и бытовые зарисовки, и даже готовые этюды для открыток или картин. Причем все это органично сочетается с основными сюжетными линиями, которые петляют по городу, подобно потерявшимся в метель прохожим. В результате у соавторов получилась очень вещная и аутентичная история, где каждая деталь в описании работает на атмосферу, настроение или тональность сцены. Упоминания о Чехове и Шаляпине, Толстом и Тургеневе. При этом история читается влет, почти запоем, с перерывами лишь на то, чтобы посмаковать удачную ремарку или сочное описание. А на заднем плане перелистываются страницы путеводителя по губернскому городу Х в картинках и стихах. Но при всех достоинствах «Нюансеров» не обошлось и без нюансов. По формату книга ближе к повести, чем к роману. При всем мастерстве стилизации отчетливо ощущается отсутствие глобального слоя, уже привычного по другим работам Олди, когда развязка кардинально меняет множество судеб, ломает основы мира. Здесь же по вселенскому холсту пробегает лишь легкая рябь, теряющаяся в чудовищных складках уже стоящей близ при дверех Революции. Впрочем, на контрасте с ней мелочью кажется слишком многое, наверное, чтобы ставить это роману в укор.

Итог: литературно-театральная драма о преступлении и наказании с уклоном в краеведение.

Когда в 2012 году «звезда» Полынь рухнула в Гайд-парке в Лондоне, не прозвучал с небес трубный глас, не поскакали по миру Всадники Апокалипсиса. Человечество с удивлением обнаружило, что отнюдь не одиноко во вселенной, однако попытки британцев сдержать или уничтожить незваного гостя оказались тщетны. Инопланетное существо Полынь погрузилось в земную кору и принялось бессистемно перемещаться между странами, пока не нашло себе приют в Нигерии. Город Роузуотер, возникший вокруг непроницаемого сияющего биокупола Утопии-сити, можно охарактеризовать двумя словами — надежда и ложь. Сюда стремятся за исцелением, здесь даже восстают из мертвых, тут можно встретить виды инопланетного происхождения, однако знакомство, к примеру, с пузырником закончится плачевно. Даже название города — язвительная шутка, поскольку в первые годы поселение смердело фекалиями и разлагающимися трупами. Впрочем, к 2066 году Роузуотер обзавелся и списанными поездами из Италии, и собственным мэром, и поддерживающими порядок спецподразделениями. Кааро — один из старожилов поселения, сенситив и спецагент, тоже обзавелся кое-какими атрибутами нормальной жизни. Приличная подработка в банке, размеренное сотрудничество со спецслужбой «Отдел 45», узкий круг близких знакомых. Однако хватит нескольких мелочей, чтобы налаженная рутина разошлась по швам.

Вторгнувшись в биосферу Земли, Полынь распространила микроорганизмы — ксеноформы. Благодаря им сенситивы могут воспринимать чужие мысли и воспоминания, а также влиять на них. Часто легкомысленный и эгоистичный, Кааро может быть дотошным и принципиальным, когда происходящее цепляет его за душу, выволакивая из уютного безделья. Особенно, когда в ксеносфере его преследует гигантская женщина-бабочка с повадками суккубы, спецслужбы чем-то обеспокоены, а у новой пассии весьма разнообразный круг общения. То, как вдумчиво и внимательно Томпсон подходит к прослеживанию жизненного пути героя, описанию его взросления и рефлексии, сильно напоминает по своей мейнстримности «Спин» Роберта Уилсона. Более того, действие в «Роузуотере» также построено вокруг вторжения некоей инопланетной сущности на Землю, ее влияния на человеческий социум и науку. Однако у Томпсона фантастический элемент проявляется ярче и сильнее, а также связан не только с Полынью.

Выстраивать в хронологическом порядке логическую цепочку событий, причин и следствий в романе — занятие неблагодарное, а отчасти даже вредное. Томпсон целенаправленно ведет повествование в хаотическом ключе, перемешивая прошлое и настоящее, цельные сюжетные линии с обрывочными интерлюдиями, погружая читателя в туман из намеков и недомолвок, чтобы постоянно поддерживать напряжение. Нигерийский антураж в романе лишен особой экзотики, подается штрихами, слабо влияя на сюжет. Названия племен и старые дрязги между ними, колониальное прошлое и туземные верования. Декорации дополняет типичный для стран третьего мира контраст между трущобами и дворцами, передовыми технологиями и дремучей дикостью. Временами Томпсон замахивается на планетарный масштаб, например, упоминая самоизоляцию США, которые разорвали все контакты с окружающим миром — боевые дроны в воздухе и на море, электромагнитная аномалия для защиты от съемки со спутников. Но затем автор резко сужает происходящее до личных проблем Кааро и интриг спецслужб, нисколько не учитывая вполне ожидаемые последствия от исчезновения штатов с политической карты. Британский эмиссар лишь единожды инструктирует О45, а про китайцев и вовсе не слышно. Несмотря на прорывающуюся в некоторых эпизодах натуралистичность, в целом «Роузуотер» не смакует мерзости нищей жизни, лишь бесстрастно отражая реалии с точки зрения местного жителя. И несмотря на порой проскакивающие нотки абсурда, финал получился абсолютно логичным и реалистичным.

Итог: мягкая НФ с элементами шпионского триллера и психологической прозы.

В далеком будущем на далекой планете участники одной незадачливой экспедиции в один не очень прекрасный момент обнаружили, что кто-то очень хочет спровадить их на тот свет. Однако был у них охранный андроид — Киллербот, причем весьма непростой... В каком-то смысле «Отказ всех систем», первая повесть из цикла «Дневники Киллербота» Марты Уэллс — это история, рассказанная от лица классического волшебного помощника, мысли и чувства которого обычно остаются за кадром. Но не в этот раз. Именно автостраж Киллербот становится главным действующим, мыслящим и чувствующим героем, с помощью сенсоров которого мы и наблюдаем за остальными персонажами. Уэллс не уделяет особого внимания проработке своей вселенной, политической или культурной сферам. Размашистыми мазками обрисовывает происхождение автостражей и транспортных ботов, юридически бесправных продуктов генетической и электронной инженерии, снабженных относительно развитым интеллектом. Саркастично комментирует алчность страховой компании, которая ради лишнего процента прибыли готова на любые ухищрения: навязать дополнительные пункты в договор, шпионить и воровать информацию у клиентов, экономить на оборудовании и комплектующих.

Среди всех описываемых в фантастике роботов и киборгов, вышедших из-под контроля, «наш» Киллербот, пожалуй, психологически ближе всех к земному обывателю. Взломав свой модуль контроля, он довольствуется относительной свободой в рамках профессиональных обязанностей автостража. А именно: смотреть сериалы сезон за сезоном, самостоятельно принимать решения в критических ситуациях, не сталкиваться с жесткими ограничениями в речи и поступках. Где-то лентяйничать, зная, что предписанные меры предосторожности избыточны. Но все резко меняется, когда его расслабленная идиллия оказывается под угрозой уничтожения. Вторая повесть цикла, «Искусственное состояние», посвящена уже относительно свободному путешествию Киллербота, который с одной стороны бежит от пугающего неожиданностью и непривычностью настоящего, а с другой — возвращается в мрачное прошлое. Он хочет выяснить правду о трагическом инциденте в своем досье, но попутно сталкивается с излишне инициативным и говорливым транспортным ботом — мозгом космического корабля, затем влипает в историю с тяжбой между компанией-подрядчиком и ее бывшими сотрудниками, находя новые приключения на свои органические компоненты.

Завязка обеих повестей открывала широченный простор для фантазии, однако реализовала их потенциал Марта Уэллс лишь частично. Сюжет предельно схематичен, прямолинеен и опирается на классические человеческие мотивации — алчность, наглость и глупость. Однако Киллерботу недостает ни обаяния, ни утонченности Один Эск «Справедливость Торрена» из трилогии Энн Леки. Фактически он постоянно мысленно ворчит, избегает излишнего внимания со стороны людей, теряется в своих эмоциях и пространно иронизирует, порой не без черного юмора. Такое поведение быстро приедается, а других эмоциональных тонов у автора не припасено. Единственное, что хоть сколько-то оправдывает присуждение повестям целого букета премий — так это описание чувств и ощущений, которые испытывает Киллербот, общаясь с самыми разными людьми — веселыми и настороженными, внимательными и равнодушными, дружелюбными и агрессивными. А также — описание возникающих моральных и этических дилемм. Сперва Киллербот на удивление нервно и неприязненно реагирует даже на искреннее сочувствие, лишь постепенно он начинает доверять и пытаться дружить. Нечто подобное подробно расписывала, к слову, Ольга Громыко в цикле «Космоолухи», но в отличие от него, в истории Марты Уэллс нет комизма и бурлеска. Да и вообще «Дневникам Киллербота» остро не хватает ярких красок и внезапных поворотов сюжета, чтобы удержать внимание читателя, который прохладно относится к этической подоплеке.

Итог: блеклая гуманитарная фантастика с элементами космооперы, посвященная сложным чувствам киборга.

Завязка «Стеклобоя» выглядит интригующе. Дмитрий Романов приезжает из Питера в провинциальный городок Малые Вишеры, где в середине 19 века знаменитый писатель Мироедов таинственно обрел талант. С первых же глав соавторы щедро рассыпают загадки, связанные со странным поведением окружающих, их обмолвок и оговорок, но одновременно подмигивают читателю, выдавая прозрачные намеки об исполнении заветных желаний, цене за них и происхождении вишерского чуда. Магия складывается из бытовых мелочей и мимолетных ощущений, то нависая дамокловым мечом, то рассеиваясь в суровом реализме.

Увы, с новизной у «Стеклобоя» категорически не сложилось. Мотивы манипуляций, заветных желаний и столкновения с могущественной сущностью уже чудесно обыграли супруги Дяченко в «Цифровом» и «Медном короле». Иногда возникало впечатление, что сюжетные повороты у Паволги и Перловского калькированы, настолько предсказуемо и знакомо они смотрелись. А буквально за три года до «Стеклобоя» появились на свет «Автохтоны» Марии Галиной, в которых разыгрывалась почти такая же пьеса. Приехавший в провинциальный городок чужак, имеющий туманные цели, проводил загадочные поиски в старинных хрониках, сталкивался то ли с проявлениями магии, то ли с совпадениями, странствовал среди оживших преданий и мифов.

Однако оригинальность выбранной темы — дело десятое, если исполнение выше всяких похвал. И здесь «Стеклобою» тоже особо похвастаться нечем. Изначально соавторы кропотливо и красиво складывают по детальке причудливый витраж повествования, но когда до полноты вроде бы уже остается совсем чуть-чуть, будто спохватываются, что написано еще слишком мало, и разбивают стекло вдребезги новым поворотом сюжета. Перед читателем проносится и сатирическое отражение советской бюрократии, и прозаическое краеведение, и социально-политическая фантасмогория, и стилизация под авантюрную классику... И всякий раз соавторы разрушают почти законченную картину, чтобы завершить роман и вовсе банальным появлением двуликого deus ex machina. Разбитая на осколки история, этакий производственный стеклобой, жалобно похрустывает под тяжестью обманутых надежд.

Вторая серьезная проблема «Стеклобоя» — это главный герой, а точнее его неизменная инфантильность. Митя-Митенька, до сих пор не изживший в себе ни детских страхов, ни подростковых комплексов, пасующий перед трудностями, боящийся ответственности, не способный здраво оценить свои силы и легко бросающийся в бессмысленные авантюры. Пожалуй, ни один другой типаж не смог бы навернуть столько кругов по превратившимся в дьявольские шахматы Вишерам, упрямо набивая шишки на каждом углу. В каком-то смысле наблюдать за ним даже любопытно, но ни малейшего сочувствия Романов не вызывает. Оттого весь раздробленный соавторами на осколки сюжет разворачивается как будто за стеклом, под которым копошатся персонажи-функции, внезапно появляясь, отыгрывая свои реплики и шустро удаляясь, чтобы не мешать новому акту. Конечно, для дебюта «Стеклобой» выглядит достаточно уверенной пробой пера, но чтобы дотянуться до мастеров жанра или хотя бы лучших романов последних лет, книге ощутимо не хватает цельности и серьезности.

Итог: тягучая и рваная мешанина из мистики, городского фэнтези, социальной сатиры и фантасмагории.

Роман «Мир миров» Павла Майки, положивший начало одноименному циклу, описывает странную и безумную альтернативную Землю. Сброшенные инопланетными пришельцами в разгар Мировой войны, мифобомбы кардинально поменяли правила, по которым существовало человечество. Отныне людям и марсианам, как прозвали незваных гостей из космоса, приходится уживаться с восставшими из небытия духами, обретшими плоть божествами, ожившими легендарными героями и знаменитыми персонами.

Хотя пролог «Мира миров» своей грубостью и грязью напоминает мрачные нравы подворотен «Господа из дуба» Яцека Комуды, однако уже с первой главы и антураж, и стиль претерпели разительные изменения. С точки зрения устройства и конструкции мира роман очень сильно перекликается со знаменитыми «Иными песнями» Дукая. Однако если у того кратистосы морфируют материю, придавая, впечатывая, фиксируя нужные формы, Майка вознес на алтарь демиургии веру. Именно вера, выраженная в религии и суевериях, идеологии и надежде, теперь творит чудеса, созидает и сокрушает. Именно истовая и яростная вера землян, высвобожденная неожидавшими таких последствий марсианами, сотрясла планету чудовищным катаклизмом. Отныне дома и замки укрепляются многочисленными талисманами, поезда и дирижабли приводятся в движение хранителями, всюду возникают поклоняющиеся местным языческим божествам общины, а кто-то и сам берется за создание собственного бога, покорного и могущественного, вскормленного кровью и жизнями.

Ключевые понятия для сюжета и антуража «Мира миров» — одержимость и безумие. Потерявший всю семью в железнодорожной катастрофе, Мирослав Кутшеба узнает, что гибель сотен людей стала жертвой новоявленному богу, которого создают шестеро беспринципных властолюбцев. Одержимый местью, одержимый поселившейся в его душе марой, Кутшеба, будто неумолимая смерть, идет по следам убийц и вершит возмездие. Если другие персонажи неизбежно претерпевают изменения, то главный герой обязан держаться своей цели, подпитывая пламя гнева и отторгая любые попытки судьбы указать ему иной жизненный путь. Чтобы сюжет не выглядел совсем прямолинейно и предсказуемо, Майка грамотно выстраивает пунктир флэшбеков, которые постепенно открывают читателю, каким образом Кутшебе удалось расправиться с половиной своего списка, невзирая на их влиятельность, богатство и охрану. Но в текущей миссии ставки выросли. Враги настолько боятся мстителя, что лишь сложная комбинация отвлекающих ходов и дезинформации позволит Кутшебе выманить их из тайных укрытий.

Обратившись к всевозможным суевериям, культам и легендам, Майка уже в первых главах, где действие происходит в польских городах, демонстрирует крайне пеструю смесь науки и магии, ожившего фольклора и примет нового времени. Здесь замуровывают людей в сторожевых башнях, третий сын наивно и привольно шагает по миру, а города и страны плотно связаны сеткой Галицийских железных дорог, марсиане спонсируют развитие человеческих технологий и фабрик, тоскуя о своих погибших космических кораблях. Но едва действие переносится за пределы цивилизованных территорий, где кишат орды дикарей и стада демонов, где простираются смертельно опасные леса Вековечной Пущи и грозные чащи Матушки Тайги, где в Диких Полях царит абсолютная вольница, как антураж превращается в безумную и эклектичную коллекцию этюдов, аллюзий и социальной сатиры. И если к казакам или белогвардейцам Майка еще относится добродушно, с малой долей снисходительности, но для Вечной Революции он приберег самые инфернальные краски, старательно выписав идеологического монстра с солдатами-волкодлаками и чернокрылыми комиссарами, которые аккумулируют все эмоции населения в абсолютную ненависть. И на контрасте с мрачной и трагической политической полемикой тут же вклинивается, к примеру, разнузданная литературная игра с цитированием «Руслана и Людмилы», превращая роман в буйный и безумный танец идей.

Здесь-то и кроется движитель всего сюжета, сердце книги. Автору крайне интересна препарация веры, мотивов и целей. В мире Предела даже обычный чудаковатый мститель способен карающим огнем пройтись по земле, если будет по-настоящему одержим своей целью, если сможет втянуть в орбиту своего возмездия других людей и нелюдей. Даже против своей воли Кутшеба разрушает чужие судьбы, но одновременно пополняет свою армию верующих, чья убежденность, надежды и страх усиливают его. Другие герои тоже обустраивают мир под себя, но во всеобщей безумной изменчивости их прочные сооружения легко обращаются в иллюзорные воздушные замки. У автора получился, конечно, фантастический винегрет из мифов, фольклора и общественных течений. Если Кэтрин Валенте конструировала в «Сказках сироты» собственные мифы, то Майка столь же активно играет с чужими, хотя и не так поэтично. Однако при всем при этом «Мир миров» мало кого оставит равнодушным.

Итог: история про одержимого мстителя в сумасшедшем мире оживших верований, мифов и преданий.

Пока немецкие войска в декабре 1941 года пробивались к Москве, на оккупированных территориях продолжалась борьба с захватчиками, но уже партизанская. Пытаясь уничтожить их неуловимые отряды, немцы устраивают карательную операцию, отправив латышей из охранной дивизии и усилив их танковым подразделением. Так гитлеровцы оказываются в глухом краю среди заснеженных лесов, топких болот и зловещих тайн, в которые не стоило бы соваться людям. Но именно ради оккультных экспериментов туда же прибывает экспедиция из Аненербе, собирающаяся на практике проверить действенность своих методов, далеких от морали и человечности.

На фоне и без того весьма жестоких исторических событий — бесчинства озлобленных на коммунистов латышских карателей, последствия немецкой оккупации и борьбы с партизанами — Гинзбург закручивает жуткую кроваво-снежную вьюгу, активно переплетая мистику и хоррор. Исследователи Аненербе объединили теории рунологов с разработками электроторсионного генератора, чтобы добиться полного контроля над сознаниями. Сперва человеческими, а затем и сверхъестественных сущностей. Но амбиции, тщеславие и беспринципность, сошедшиеся вместе, становятся гремучей смесью. И катастрофа с выпотрошенными, замороженными трупами, опустевшими домами и разбуженными иными силами неизбежна.

В этой истории Гинзбург явно тяготеет к мрачным, кровавым и даже грязным тонам. Если отстраниться от военного фона с проработкой матчасти, от оккультизма экспериментов, то останутся люди: танкисты-немцы, латыши, партизаны, исследователи из Аненербе. У большинства героев в душе скопилась лишь злоба и мерзость. Лишь немногие сохранили человечность, пусть и спрятав ее за рационализмом или долгом. Но могут ли тяжелое, страшное и холодное время стать оправданием для слабости?

Итог: жесткий мистический хоррор в антураже второй мировой войны.

Юная Ив сражается на Арене против роботов-убийц, в поисках запчастей рыщет по Свалке, в которую превратилась Калифорния, и всегда может положиться на подружку Лемон, робота-логика Крикета и киборгизированного пса Кайзера. Прежде ее главная печаль — нехватка денег на лекарства для умирающего от рака дедушки, гениального механика и робототехника. Однако пугающий инцидент на Арене во время боя превратил героиню в мишень для нескольких могущественных сил. Теперь ее преследуют отряды Братства, помешанного на генетической чистоте, местные банды, бойцы Корпораций, а также неумолимый и непобедимый охотник за головами. А еще ее сопровождает и защищает странный репликант по имени Иезекииль, чей вертоплан потерпел крушение на Свалке. При первой встрече он назвал ее Аной, явно зная нечто о ее прошлом, воспоминания о котором Ив утратила после гибели семьи и тяжелого ранения в голову.

Стоит сразу уточнить, что «Репликант 13» — плоть от плоти современного янг-эдалта: микс из драйвовых приключений, зрелищных декораций и бурной романтики. В принципе, в силу высокой кинематографичности роман представляет из себя готовый сценарий для голливудского блокбастера. Для этого у него есть все необходимые элементы, легко цепляющие массового зрителя. Во-первых, антуражные: арена с боями гигантских роботов, репликанты-андроиды с идеальной внешностью, пестрая свалка металлолома с бандами, город на гигантском кладбище кораблей. Во-вторых, события развиваются достаточно быстро: автор то обрушивает на героев новые испытания и битвы с преследователями, то подбрасывает пронизанные ощущением близкой катастрофы флэшбеки из жизни Аны, дочери Николаса Монровы, который являлся президентом корпорации «ГнозисЛабс» и одним из создателей репликантов, в одночасье взбунтовавшихся и уничтоживших все вокруг.

Конечно, тему о восставших машинах очень трудно назвать новой, поэтому Кристофф попытался скомпенсировать затертость шаблона тем, что выкрутил эмоциональность на максимум, будто в японском ранобэ. Однако в итоге розовый сироп романтики закристаллизовался, превращая психологический слой сюжета в статичное любование прекрасным и нежным Иезекиилем с отдельными искорками беспокойства.

Сам же сюжет предельно прямолинеен и прозрачен, лишь в финале автор будто спохватывается, пытаясь подцепить читателя на крючок интриги несколькими внезапными твистами. Но слишком много упущено возможностей: не раскрыто противостояние и особенности корпораций, почти ничего не сказано о том, как рушились национальные государства, чем сейчас живет население, а характеры персонажей почти не претерпевают никаких изменений. Критика азимовских законов, как порабощения мыслящих существ, также свелась к эмоциональной этике. А мятежные репликанты получились ницшеанскими сверхлюдьми с библейскими именами ангелов. И шансы на то, что цикл сойдет с колеи динамичных приключений под розовым флером романтики, стремятся к нулю.

Итог: приключения в ржавеющем мире, любовь и роботы.

«Опиумная война» получилась весьма необычной книгой, в которой привычные сюжетные повороты смешаны с нестандартными для западного читателя реалиями, как историческими или мифологическими, так и культурными или философскими.

Здесь три этапа развития сюжета, каждый из которых похож на залп бамбуковыми ракетами. Первый обозначен еще в аннотации — обучение в Синегарде, знаменитой военной академии, готовящей генералов и лидеров для империи. Но для начала девочке Рин, сироте войны, придется вырваться из провинциальной трясины, где ей в лучшем случае предстоит выйти замуж за отвратительного старика, чтобы обеспечить приемным родителям связь с инспектором по импорту. Очень полезно, когда занимаешься контрабандой опиума. Однако у Рин другие планы на свою жизнь. Чтобы сдать всеобщий экзамен — кэцзюй — ей потребуется превзойти куда более обеспеченных соперников. Но у нее есть козыри — недюжинное упрямство и талант к учебе. Она готова не спать ночами напролет, обжигаясь расплавленным воском, но зазубрить классическую литературу, самый сложный предмет. В конце концов, для его сдачи не требуется понимания.

Но даже оказавшись в академии Рин быстро поймет, что основные трудности еще впереди. Ей придется вновь искать лазейки в кажущихся безвыходными ситуациях, вновь безвозвратно жертвовать многим ради достижения цели. Поскольку между заведомым поражением и опасным риском Рин всегда выбирает риск. Но обучение трудно назвать безоблачным еще и потому, что преподаватели прямо говорят: даже Вторую опиумную войну, завершившую «столетие унижения», Никанская империя не выиграла. Лишь чудо и вмешательство могучий западной державы Гесперии вынудило милитаристскую Федерацию, страдающее от перенаселения островное государство, отступить и подписать пакт о ненападении. Зато теперь, спустя два десятка лет, Муген жаждет возобновить экспансию на континент, опираясь на технологическое превосходство и отлично вымуштрованные войска.

Второй сюжетный залп как раз и становится началом новой кровопролитной войны. Все дурные предсказания и предчувствия сбылись в полной мере. Воли и сил у императрицы не хватает, чтобы заставить наместников провинций выступить единым фронтом. Разрозненные дивизии отступают, пока им не удается уцепиться за важный в стратегическом плане город Хурдалейн, центр торговли с иностранцами и перекресток коммуникаций. В составе печально известной Тринадцатой дивизии, которая состоит из полубезумных убийц-цыке, Рин предстоит сражаться с мугенцами, столкнуться с демоном из мифов и взять под контроль свои магические способности. Собственно, впервые она обнаружит их еще в академии, но загадочный и странный наставник по Наследию Цзян будет сосредоточен исключительно на постижении подлинной картины мира, всячески сопротивляясь желанию Рин овладеть шаманской силой и применять в бою. Однако суровые реалии войны и жгучая жажда действия Рин расставят все по местам.

И здесь с грохотом устремляется в цель третий залп, посвященный божественной природе, исканиям в мире духов и отчаянной попытке спасти Никан. Войска империи терпят поражение за поражением, сожжен Синегард, оккупирован Хурдалейн, вырезана и изнасилована столица Голин-Ниис. По мнению Рин и ее командира Алтана последний шанс выиграть войну заключается в шаманах, единственном преимуществе Никана перед Федерацией. Есть лишь одна проблема. Наставник Цзян не зря предупреждал их обоих, что за каждое обращение к Пантеону следует расплата. Иногда более тяжкая, чем изначальная беда.

Несмотря на молодость, а может быть благодаря ей, Ребекка Куан насытила роман множеством идей, конфликтов и красок. При этом «Опиумная война» содержит немало прямых отсылок на китайскую историю. Автор соединила и эпоху раздробленности, и опиумные войны с западными державами, и оккупацию Японией, во время которой разразилась отраженная в книге Нанкинская резня, а также действовал отряд 731, послуживший прообразом для мугенских экспериментов над спирцами. Китайская культура предопределила сложную и запутанную магическую систему, построенную на медитациях, погружению в мир духов, обоюдоостром использовании наркотиков и крайне тонком балансе между человеческим и божественным. А менталитет постоянно проявляется в мелочах. Например, защищая свои решения на уроках стратегии, ученики Синегарда обязательно ссылаются на трактат Сунь-цзы, смирение и послушание наставникам, командирам, правителю считается одной из высших добродетелей, а Цзян открыто исповедует знаменитый принцип гармонии и выжидания удобного момента, даже если сперва придется склониться перед врагом.

В отличие от наставника Цзян сама Рин иногда излишне импульсивна и максималистична, однако авторские ремарки вновь и вновь придают объемность картине. Ведь мугенские солдаты точно также сталкиваются с ненавистью никанцев, точно также видят напротив себя безликих врагов, а не людей. И чем тогда империя будет лучше Федерации, если ответит геноцидом на геноцид? С другой стороны, если противник готов полностью уничтожить никанцев, то какой смысл в выжидании, после которого от народа не останется и следа? Рин готова беззаветно сражаться и жертвовать собой, но вряд ли божества ограничатся жизнью одной отважной девчонки. И первый роман, несмотря на очень условную победу, оставляет тяжелый вопрос — что останется от империи, когда мщение и расплата подойдут к концу?

Итог: трагическая и жестокая фэнтезийная история о войне и патриотизме, жертвенности и предательстве.

В отличие от Хайнлайна, назвавшего Луну неприветливой хозяйкой, главный герой романа «Пороховая Луна» считает ее пустыней, перешедшей всякие границы. Смерть поджидает здесь людей на каждом шагу. Радиация от солнечных вспышек, постоянная угроза декомпрессии и выводящая из строя технику лунная пыль. В таком месте во главу угла встают внимательность к безопасности, взаимовыручка и осторожность. Однако бизнесмены требуют прибыль, поэтому система работает на износ — связь сбоит, транспортеры барахлят, оборудование стареет, а во главу угла уже встают объемы выработки. Брось в эту пороховую бочку искру трагического инцидента с политическим запашком, и взрыв неизбежен.

В конце 2058 года всплытие метана в океане спровоцировало Термический максимум, череду климатических катастроф, достигших Библейского масштаба, от суперураганов до пандемий. Однако в то же время стало мощным стимулом для уцелевших людей отбросить недоверие и враждебность, чтобы сократить выбросы парниковых газов и сообща найти выход из туннеля, ведущего в дикость. Спасением стали термоядерные реакторы, которым в больших количествах потребовался гелий-3. И балансируя на грани упадка, человечество взялось за освоение Луны. Увы, энтузиасты и труженики, героически работавшие на поверхности земного спутника, даже не подозревали, что едва мировая экономика начнет выходить из кризиса, так немедленно начнется новый виток геополитического противостояния, которое все разрастающимся снежным комом докатится и до Луны.

Как бывший репортер, Дэвид Пэдрейра трезво и прагматично смотрит на жизнь. В соревновании сверхдержав у обеих сторон руки по локоть в грязи, а то и в крови. Однако в фокусе внимания оказывается пытающаяся выжить между двух огней команда станции «Море Ясности-1» и ее командир Дэкерт, который однажды уже потерял почти всех подчиненных, когда сражался в долинах Ливана. Теперь он готов на все, чтобы защитить ставших близкими людей: работяг и энтузиастов, романтиков и экстремалов. В целом, у Пэдрейры получилась добротная производственно-психологическая фантастика, в которой нашлось место и будням освоения земного спутника, и плавно нагнетаемому ознобу триллера, и политике высоких эшелонов, и даже военному космобоевику.

Итог: суровая лунная фантастика ближнего прицела про обычных людей.

С точки зрения сюжетной канвы первый и второй тома трилогии, «Город лестниц» и «Город клинков», похожи, как братья-близнецы. По крайней мере, по завязке истории. Снова на просторах Континента происходят странные события, неотличимые от чудес. Снова правительство Сайпура посылает особого агента с приказом выяснить, что случилось с его предшественником, расследовать события и предотвратить угрозу. Снова окажется, что божественная природа сложнее и загадочнее, чем было принято считать. Однако и волнующие Беннетта вопросы, и надвигающаяся опасность, и психологические портреты претерпели серьезные изменения.

После Мирградской битвы прошло пять лет. Шара Комайд стала премьер-министром Сайпура и выполнила обещание — приложила все усилия, чтобы наладить жизнь на Континенте. В свою очередь главная героия второго романа Турин Малагеш успела получить генеральское звание, а затем взять и внезапно уйти с должности вице-президента Сайпурского военного совета, последней ступеньки перед званием самого главнокомандующего. Однако даже в отставке, в глуши острова Джаврат, в грязной хибаре среди пустых винных бутылок и вонючей одежды, ее настигает очередной приказ Шары, сильно смахивающий на неприкрытый шантаж.

Официально Мулагеш возвращается на службу, чтобы осмотреть оборонительные сооружения Континента в Вуртьястане. В действительности же ей предстоит выяснить, что происходит возле шахты, где добывают таинственную руду. И куда пропала предыдущая агент Министерства иностранных дел. И удостовериться, что ничто не угрожает порту, который возводят в гавани поблизости Соединенные Дрейлингские Штаты. А еще в форте, где находится штаб-квартира губернатора, Мулагеш предстоит встретиться со своим прошлым командиром, генералом Лалитом Бисвалом, с которым они вместе сражались в страшное Лето Черных Рек.

Если «Город лестниц» был историей дипломата, посвященной дружбе и терпимости, то «Город клинков» — это мрачноватая песня воина, пронизанная антивоенным настроем. Ключевую роль в романе играет образ Вуртьи, континентского божества, которая воплощала в себе войну, вечную битву, смерть. Однако кадж отстрелил ей голову с плеч во время Ночи Красных Песков. Почему же теперь оживают старые предания о Городе Клинков и вуртьястанских мечах? Какие клятвы оказались сильнее смерти? Изображая величественную и внушающую страх Вуртью с ее культурой поклонения смерти, Беннетт соединил образ Кали из индуизма с мотивами Рагнарека в скандинавских мифах.

Генерал Мулагеш лучше многих военных и политиков знает об ужасах войны. Ее первый поход в составе отряда Бисвала переломил исход кампании, но также был предан полному забвению, будто его и не было — столь жесткие методы были пущены в ход. Однако Мулагеш, ужаснувшись, не сломалась и не превратилась в монстра, но решила, что никогда больше не допустит повторения. Увы, не все сослуживцы согласны с нею, поэтому рассчитывать она может лишь на друга — Сигруда Харквальдссона, уже не телохранителя Комайд, а канцлера Штатов. У того своя личная проблема: как наладить отношения с дочерью Сигню, возглавляющей строительство Гавани? Ведь Сигруд слишком надолго покинул семью, скрываясь среди континентцев и работая на Сайпур. Сама же Сигни мечтает изменить мир, чтобы споры решались не оружием, но калькуляторами, не кровопролитием, но счетами и дивидендами.

Не стоит привязывать события и мораль романа к сиюминутным политическим реалиям, уплощая его. Это куда более глубокая история о войне и мире. История о дилемме победителя, который вынужден решать — или он унизит проигравших, но после будет ежеминутно опасаться бунта, а уж Сайпуру ли не знать, что бывшие рабы могут превзойти господ. Или он постарается предложить новую жизнь на равных правах, без уничижения и подавления.

Расследование Турин Мулагеш ближе не к детективу, поскольку у нее мало улик, а круг подозреваемых и того уже, но к исследованию древних легенд и чередованию расспросов со схватками, когда очередное божественное чудо вторгается в мир. В ассортименте представлены: стрельба из многоствольного пулемета, встреча с пропавшей более полувека назад великой деятельницей и кровавые жертвоприношения. Конечно, легенды — это скорее по части Шары Комайд, зато убийство и война — родные стихии Мулагеш, которой предстоит вновь встретиться с давними кошмарами. Но она знает, что не бывает хорошей смерти. Что слишком часто наши поступки приносят совсем не то, чего мы хотели. Что война — это ад. Но времена меняются. И второй шанс могут использовать во благо.

Итог: драматичное психологическое фэнтези о воинском долге, жертвенности и цивилизации.

Благодаря Потоку — особой космологической структуре, которая позволяет космическим кораблям перемещаться быстрее света, человечество благополучно расселилось по четырем десяткам систем, создав Священную империю Взаимозависимых государств и Торговых гильдий — Взаимозависимость. Однако ничто не может длиться вечно. Уже дважды Поток менял свое положение, отсекая невезучую звездную систему и обрекая ее на угасание. Что же произойдет, когда он вновь придет в движение?

Через семьдесят лет после выхода в свет «Звездных королей» Гамильтона читающую публику уже крайне трудно удивить космическими империями и феодалами на звездолетах. Однако Джон Скальци вряд ли ставил перед собой цель поразить читателей новаторскими изысками в «Крушении империи», открывающем новый цикл. Вместо этого автор сделал ставку на колоритные детали, грамотную проработку экономической и политической систем и, конечно же, отвязный и легкомысленный стиль.

Кардения Ву-Патрик отнюдь не горела желанием становиться восемьдесят восьмой имперо, правительницей Взаимозависимости. Ее, внебрачную дочь Аттавио Шестого, вполне устраивала перспектива стать покровителем гуманитарной программы. Роскошь и фальшь дворцовой жизни раздражала и ее мать, и саму Кардению, но гибель сводного брата, кронпринца, не оставила ей выбора. И будто нарочно после коронации начинается череда террористических актов.

Тем временем, на Крае — самой удаленной в Потоке от Ядра системы — завязывается тугой узел интриг. Герцог тщетно ведет бои с мятежниками и отчаянно ищет средства для войны. Леди Кива из дома Лагос прибывает на космическом корабле с грузом продовольствия, но сталкивается с запретом на торговлю, а затем еще и встречает давнего недруга в советниках у герцога. Учитывая ее дерзкий и вспыльчивый характер, любовь к ругани и траху, окружающим скучать не придется. А граф Клермонт, изучающий Поток физик, заканчивает расчеты и выясняет, как именно тот поведет себя уже в ближайшие недели. Теперь ему придется известить об угрозе имперо и при этом защитить своих детей от бушующего мятежа.

Придуманная Скальци империя Взаимозависимости целиком и полностью держится на двух взаимодополняющих опорах: на полной логистической связности, обеспечивающей относительно быстрые перемещения между удаленными на гигантское расстояние системами, и на всеобщей глобализации с разделением труда — монополиями домов. Логистику обеспечивает разветвленный Поток, а сектора производства и торговли поделены между Торговыми гильдиями, к примеру, правящий дом Ву обладает монополией на строительство кораблей и изготовление оружия. Легко представить, какие страсти кипят в парламенте и доме Гильдий! Но едва русла Потока начнут меняться, как обе опоры Взаимозависимости обратятся в пыль. А значит, если Кардения не сотворит чуда, то вскоре начнется Гражданская война...

Благодаря неподражаемой циничной иронии, щедро рассыпаемой и во многочисленных диалогах, и в описаниях, роман читается на удивление стремительно. Авантюрные похождения большинства героев тоже неизбежно повышают темп событий. Пожалуй, главная претензия к роману — небольшой объем. Сюжет успевает лишь пройти стадию завязки, когда обрисованы основные угрозы, а действующие лица во всеоружии заняли свои места. В меру цинично описывая внутренние механизмы и устройство Взаимозависимости, Скальци все же оптимистичен и возлагает надежды на честных и самоотверженных героев, которые верят в благие намерения, но и способны на малое отступление от принципов ради достижения высшей цели.

Итог: приключенческие авантюры и политические интриги на сцене космооперы.

Людям нравилось верить в чудеса. Но их больше нет. Людей, хотя не исключено, что чудес тоже. Осталась населенная роботами Земля с отравленными почвами и водами. Пустынная Земля, на которой роботы воюют друг с другом, борются за выживание и тоскуют по утраченному. Очень по-человечески, честно говоря.

Главная героиня Неженка с серийным номером HS8795–73, модель-симулякр «Помощник», в чудеса не верит. Зато регулярно дарит надежду умирающим ботам перед тем, как они отключатся и станут ее добычей, которая вскоре пойдет на запчасти. Чистая работенка, даже не нужно марать манипуляторы. Однако рано или поздно все полетит в пропасть, когда Неженка вляпается в засаду браконьеров, получит критическое повреждение, и затикают часики до того момента, как ее ядро окончательно выйдет из строя.

Историй о восстаниях машин написано столько, что пора выделять отдельный жанр со своими непременными характерными чертами. В большинстве случаев роботы предстают неумолимой и безжалостной силой, сметающей любые препятствия. Однако К. Роберт Каргилл в «Море ржавчины» рисует, во-первых, картину Земли, где человечество уже уничтожено окончательно и необратимо, а во-вторых, основное внимание уделяет антропоморфным роботам, чье поведение и мышление максимально приближены к человеческим, вплоть до спонтанных поступков или моделирования чувств. Из этой особенности проистекает как часть достоинств книги, так и ряд недостатков.

С одной стороны, антропоморфность максимально приближает персонажей-роботов к читателю. Острее воспринимаются их угнетение и рабство у людей, борьба за свободу и выживание, затаенные мечты и внутренние противоречия. С другой стороны, одновременно возникает слишком много претензий в плане рациональности и реализма. Приверженность к конструкции с двумя опорными конечностями, двумя руками-манипуляторами и средоточию сенсоров на голове. Эксплуатация рассчитанных на людей устройств и транспорта без каких-либо переделок под себя. Объединить свою систему с багги, чтобы получить этакого кентавра, более стойкого и прочного в поездках по пустыне? Добавить еще с полдесятка манипуляторов, чтобы заполучить преимущество в ближнем бою? Нет, нет и еще раз нет.

Гораздо печальнее и беспомощнее выглядит то, что автор позволяет себе иногда откровенно сводить счеты с политическими оппонентами, не жалея черных красок для «деревенщин с правыми взглядами, невежественных и злобных». Безусловно накал внутриполитической борьбы в США в последние годы возрос, но вряд ли это может служить оправданием для цитирования агиток с митинга. Не то чтобы это раздражает, скорее разрушает атмосферу жутковатой кибернетической сказки.

Описывая Море Ржавчины, Каргилл не делает особого акцента на декорациях, тем не менее, визуальная картинка ему удалась. Заброшенные городки, мертвый торговый центр, переоборудованный бункер от ракетной шахты, а также логово безумных ботов, словно списанное из «Безумного Макса». Чередование флешбэков, описывающих возникновение разумных ботов, причины войны, ее этапы и последствия, конечно, снижают темп развития сюжета, однако одновременно и добавляют интриги вопросом «как?» Тем более, позже появляется прямая связь с текущими событиями. Динамичные схватки, командный квест с глобальными последствиями, атмосфера упадка. Каргилл предлагает нам историю Неженки, искалеченной ужасами войны c людьми, уже почти утратившей надежду из-за непрестанного бегства от ЕМР и функционирующей лишь из упрямства и тяге к жизни.

Итог: постапокалиптический экшен с элементами популярных психологии и философии.

Томас Сенлин, директор школы и единственный учитель в рыбацком поселке Исо, решил совершить свадебное путешествие с юной женой Марией в Вавилонскую башню. Он мечтал собственными глазами увидеть невероятные чудеса, о которых прежде лишь читал в книгах. Но уже в первый же день, вскоре после прибытия, они потеряли друг друга в бурлящей толпе. Если заблудишься, встретимся на вершине башни, пошутила Мария перед исчезновением. А значит теперь Сенлин должен добраться туда.

Наш главный герой примечателен тем, что весьма далек от шаблонных терминаторов или сиропных мечтателей. Сенлин прагматичен и методичен, хотя при этом склонен идеализировать знание и свято верить прочитанному в книгах. В круговороте толп внутри башни, он тщетно пытается сохранять спокойствие, здравый ум и даже время от времени верить в лучшее. Однако восхождение меняет его, меняет исподволь и незаметно, если не вернуться на несколько глав назад. Автор вынуждает Сенлина эволюционировать, обнаруживать пределы упорства и верности, учиться науке выживания и сохранять сердце в доброте. И постепенно выясняется, что школьный учитель опаснее иных супергероев или злодеев, поскольку один хладнокровный умник с пистолетом страшнее, чем десяток вооруженных до зубов головорезов. Тем интереснее становится, кем в итоге станет прежний книжный идеалист, педантичный поборник законности. Отступит ли он от совести? Выживет ли в противостоянии могущественных сил?

Перед нами полноценный представитель тауэрпанка — поджанра, где в центре событий находится исполинский город-башня-небоскреб, состоящий из этажей-ярусов-полисов со своими законами и обычаями. Бэнкрофт не ограничивает свою фантазию. В романе гармонично соединены захватывающие приключения и пространные описания, тонкая ирония и драматичные сцены, нотки абсурда и строгость логики, размышления о мотивах и поступках. Социальная тематика для автора лишь одна из составляющих, наравне с другими, хотя и выступает часто на первый план.

Есть прием с ненадежным рассказчиком, а Бэнкрофт создал ненадежное окружение, под зыбким очарованием которого скрываются смертельно опасные топи пороков — алчность, равнодушие, расчетливость. Грязное преддверие Цоколя, театральное чистилище Салона, царство неги и наслаждений в Купальнях. Вавилонская башня полна загадок и странностей. Кто были ее архитекторы и строители, откуда взялась заводная машинерия? Путеводители по башне лгут, попутчики и знакомые Сенлина преследуют свои цели, а правила игры часто незнакомы даже местным жителям.

На первый взгляд, происходящее в стенах башни кажется абсурдным сном, но позже сквозь причуды неожиданно проступают вполне осмысленные причины и следствия. Если сосредоточиться на персонажах, то обнаружится игра ярких страстей. Автору свойственна некоторая театральность, изредка даже нарочитость, впрочем, вполне уместная при общем пестром декоре. Однако не стоит зацикливаться на эффектной обертке. За литературными играми скрывается пылкая история об упорстве и вере, о авантюрных странствиях и моральных исканиях, об общественных пороках и человеческих страстях.

Итог: пестрый театр приключений чужеземца в странной и загадочной Вавилонской башне.

Двести лет в Анхарском царстве золотую маску Царя Царей надевали чародеи. Однако пришла засуха и неурожай, бессмысленная и затяжная война на востоке, и вот провинция восстает против ненавистных колдунов. Магия бессильна, когда вокруг чародейских обителей бушуют разъяренные толпы. Права магов отныне жестко ограничены эдиктом о Правосудии, который отнял право на владение имуществом и торговлю, на чиновные посты или вольные путешествия. Казалось бы, узурпатор Азас Черный, принесший смерть колдунам и воссевший на престол, уже мертв. Однако власть его юному сыну, лучезарному Ианаду, в действительности не принадлежит. А над государством нависает тень запретного и темного колдовства.

Три героя — три нити судеб в расползающемся полотне Царства. Юноша Джен, сын бывшего лекаря, лишается всего — и заработка, и семьи, а затем становится разыскиваемым беглецом, столкнувшись с теми, кто втайне практикует запретные чары «кормления кровью». Самер сар-Алай, Первый-в-Круге и Верховный маг, ведет рискованную игру с вельможами. Царь Царей лишь формально сидит на троне, более того, дни его сочтены. Как только советники найдут возможность предъявить народу нового правителя, царские телохранители отвернутся от молодого неудачника. Поэтому Ианад заручился поддержкой Самера, чтобы сохранить свою жизнь и вернуть власть, а взамен готов поделиться влиянием с Кругом. Если они доживут до победы, конечно. И в это же время в Круге усиливаются волнения, а заморские колдуны проникают вглубь страны и готовят почву для войны. Зено Яннис, посол Нагады, Высокого Города, верно служит родине. И потому отправляется в провинцию следить за укреплением культа, но позже решает посетить забытый и заброшенный в дебрях джунглей храм, надеясь, что обретет там нечто важное.

Завязкой и предысторией «Царь без царства» Алферова сильно напоминает «Тень ушедшего» Айлингтона. В обоих случаях фигурируют гонения на магов, надвигающаяся на государство внешняя и темная угроза, загадочные убийства и затерянный город. Однако история Алферова получилась более мрачной и реалистичной. Шестерни сюжета вращаются медленно, но упрямо, перемалывая судьбы персонажей. Пышные краски описаний уверенно отсылают нас к традициям и культурам Востока — ярким и пестрым, коварным и жестоким. В Царстве процветают контрасты — порок соседствует с добродетелью, упивающиеся богатством вельможи равнодушно проходят мимо жалких нищих, а маска Царя Царей в любой момент может отправиться в грязь вместе с головой ее обладателя.

Ключевой, пожалуй, конфликт разыгрывается не в плане приключений тела, но в социально-психологическом поле. Алферов замахнулся на очень болезненную и сложную тему для реализма, которая даже в одеяних фэнтези выглядит остро. Царство угасает, и даже восстание против колдунов не изменило этого. Давно отпали другие провинции, осмелели старые соперники. Круг чародеев создавался для защиты страны, однако теперь их презирают и ненавидят. А враги не дремлют. И перед героями встает безжалостный выбор. С кем ты, с собратьями или со страной? С обнаглевшими от вседозволенности боровами в шелках или изворотливыми убийцами-чужаками? С теми, кто льстиво обещает добро, или со своими принципами, за которые никто не воздаст хвалы?

Складывается ощущение, что автору хотелось сказать и описать все и сразу, поэтому он то витиевато и неспешно плетет сюжет, то срывается в скачки в пространстве и времени. Втискивает в повествования и чародейские теории, и далекие путешествия, и давнюю историю, и культурные экскурсы, не говоря уже о становлении одних героев и мучительных сомнениях других. Оттого впечатления распадаются на противоречивые осколки, отдавая сумбуром.

Итог: масштабное полотно с нитями интриг и магии, обильно политое кровью.

Плотная сетка железнодорожных путей «Глобальной Перевозки™», по которым несутся гиперзвуковые поезда, связала столичные мегаполисы и глухие уголки, сделала мир удобным и безопасным. А Судитроны, куклы на релейных переключателях, обеспечивают автоматическую саморегуляцию общества, защищают его от потрясений и кризисов. Странная социальная система балансирует на грани абсурда, сочетая в себе как утопические, так и антиутопические элементы.

С одной стороны, наблюдается полная регламентация и унификация, одинаковые шестиугольники Дворов-городов, искусственно замороженный научно-технический прогресс — негласный запрет на развитие электроники и цифровых технологий, даже кинематограф здесь урезан до механических аниматин. С другой стороны, все люди обеспечены работой, нормальным жильем и едой, билеты на гиперзвуковые поезда стоят дешево, а влияние финансовой элиты сведено к минимуму. Возникает противоречие — является ли такое устройство общества клеткой, и если да, то на что можно пойти, чтобы сломать ее?

Однако социальная проблематика — это интеллектуальный и внешний пласт книги, а под ней скрывается пылкая и немного наивная эмоциональная сердцевина. История взросления девятнадцатилетнего путевого обходчика Леха Небова. К ней прилагаются все обязательные атрибуты — отчаянная влюбленность, первые попытки самоанализа, поиск смысла жизни и своей личной цели, непрошенная ответственность и первые ответственные решения.

Тональность стиля резко колеблется от почти канцелярских оборотов и философских диспутов до робких признаний. От сдержанной взрослости до пошлой вульгарности. Порой это удачно дополняет сюжет, иногда же выбивает читателя с рельс. В плюс автору можно записать удачные абсурдно-социальные находки и живо переданные производственно-бытовые реалии. Но общая картина все равно ощущается иногда слишком условной, будто нарочитая декорация. Да и большинство персонажей словно механически отыгрывают свою функцию, а затем послушно соскакивают со сцены и замирают.

Итог: симпатичная социально-подростковая вещица в альтернативно-земных декорациях.

С открытием Страны вечного лета загробный мир стал реальностью, обретя плоть из эктоплазмы и кровь из мыслеобразов. Эксперименты ученых Лоджа и Маркони, представленные публике Гербертом Уэстом, распахнули перед людьми врата новой эры, в которой Билет дает право на осмысленное посмертие. Основной сюжет разворачивается в хитросплетениях игр британских секретных служб, разделившихся на Зимнее и Летнее управления. Большая война с гансами закончилась сокрушительной победой благодаря эфирному оружию. Однако наступил 1938 год, Испания охвачена пожаром гражданской войны, Британия поддерживает Франко, Советский Союз под руководством Вечно Живого Ленина снабжает республиканцев, а раскольник Джугашвили со своими ячейками ведет борьбу с агентами НКВД.

Рэйчел Уайт, сотрудница контрразведки, получила от советского перебежчика имя хорошо законспирированного «крота» в Летнем управлении. Единственная проблема — он занимает слишком высокий пост, поэтому за упрямство Рэйчел отстранили от дел, переведя в финансовый отдел на скучную бумажную работу. После этого для нее стало делом чести вывести предателя на чистую воду. Патрик Блум, глава Иберийского отдела в Летнем управлении, долгое время умудрялся играть на обе стороны — и за Британию, и за Советы. Но после гибели куратора и угрозы разоблачения каждый шаг грозит ему гибелью, уже окончательной, без шансов достичь цели — влиться в сознание Вечно Живого. Несмотря на все различия, у Рэйчел и Патрика много общего. Они оба чужаки в своей среде. Рэйчел постоянно сражается со стереотипами о способностях женщин к серьезной работе, но все равно попадает в жернова родовых привилегий, где ее статус мельче песчинки. Патрик же разочарован банальной рутиной, в которую превратилась не только земная, но и загробная жизнь. Не желая становиться безвольным винтиком, он присоединяется к сети советских агентов.

Взяв некоторые общие принципы мироустройства из трилогии «Квантовой вор», Райаниеми перекомпилировал их для запуска на электрических терминалах с роторами и проводами. Долил эфирных технологий, легкомысленно начертил отражение фейриленда в массовом восприятии и разыграл шпионский спектакль в лучших традициях британских колледжей и клубов. На десерт — спящий Ктулху в Чистилище, увы, так и оставшийся за кадром в виде ответа к местной вариации парадокса Ферми. Получилось добротное и стильное чтение, в котором смиксованы альтернативная история, шпионский триллер, британская психологическая проза, городское фэнтези и пародия на сказки про фейри. Знатоки эпохи получат увлекательную шараду с отсылками, остальные читатели — нестандартную и атмосферную историю.

Моделируя сосуществование миров живых и мертвых, Райаниеми строит общество, где развитие медицины остановилось, поскольку при наличии Билета можно легко уйти в вечное лето. Где для эфирных технологий появилось столько областей применения, что мертвые стали едва ли не важнее живых. Где другие страны мечтают о своем собственном Рае, а в Советском Союзе сделали электрического Бога, компьютер-супермозг, чьи глаза-мавзолеи присматривают за гражданами. Однако Страна вечного лета далека от утопии. Призракам грозит угасание, даже несмотря на энергетическую подпитку праной. Если сорваться, то от души останется лишь голый камень, лусит, который пустят в строительство или для хранения информации. А взамен призраки получают старую рутину, копошение в повседневных мелочах и банальностях. И лишь борьба за нечто более важное, чем статус или деньги, борьба за принципы или идею дарит настоящий рай. Главное, найти правильную точку приложения сил.

Итог: шпионские эскапады в Британии, раздвоившейся на страну живых и призраков.

Милостиво отпустив главную героиню трилогии в отпуск, Леки перевела взор на окраинные сектора. И в то время, как дипломатические миссии всех известных цивилизаций — Гек, Пресгер, Рррррр и людей — собираются на конклав, чтобы решить судьбу потребовавших признания и независимости ИИ, на периферии разгораются местечковые, но от этого не менее жаркие страсти, и планетарно-политические, и личные. Люди здесь также прилагают усилия, чтобы подняться по иерархии, чтобы увеличить свое влияние, чтобы их фракция или государство получили преимущество. Федерация Омкем хочет вернуть под свой контроль систему Бейта, а для этого им нужен межсистемный шлюз с Хваем. Хвай в свою очередь гордится своей независимостью от омкемцев.

Начинается «Происхождение» довольно бодро. Воспитанница политика, Ингрей Аскольд заключает рискованную сделку, чтобы вытащить из «Милосердного устранения» — местного аналога тюрьмы, скандально известного Палада Будракима, которого приговорили за похищение фамильных раритетов у приемного отца, возглавляющего Третью Ассамблею. Для этого Ингрей прилетает в систему Тира Сииласа, выходит на нелегальных посредников, потратив все доступные сбережения. Дальнейшие планы повисают на волоске, рискуя обрушить ее будущее при любой ошибке.

Ингрей, домашняя и юная особа, которую трудно назвать избалованной, однако опыта и жесткости ей явно не достает. Рискованная затея понадобилась ей, чтобы превзойти брата и стать наследницей Нетано Аскольд. Ради этого она пошла на натуральный «выход из зоны комфорта» и поставила все на сомнительную карту — помощь преступника, чтобы переиграть брата, подбросив ему приманку с двойным дном. Однако, как легко догадаться, ситуация стремительно выходит из-под контроля Ингрей, превращая ее в заложницу куда более масштабных и сложных политических интриг.

Несмотря на бодрый старт, дальше Леки действует в своей излюбленной манере — играя с психологическими нюансами, оттенками смыслов и интонаций. Перед нами конструируется то ли подобие британского детектива в интерьере аристократической усадьбы и парка, то ли авантюрный роман-взросление, то ли культурологический эксперимент. Экспериментируя с традициями, Леки сконструировала общество, в котором важную роль играют раритеты — свидетельства из прошлого, старинные документы, антиквариат или сувениры. По ним определяется положение и старшинство, даже легитимность властей основана на хранящихся в ларии системы раритетах. Однако сколько среди них настоящих? И что тогда первостепенно, подлинность физического носителя или чаяния и вера, связанные с идеей, которую воплощает раритет?

На протяжении всей истории Леки плавно переходит от одного жанра к другому. Нелегальная авантюра разбивается пространными рассуждениями об этике и методах, размышлениями о мотивах поведения. Камерная семейная сага приходит на смену космоопере, но затем превращается в детектив с узким кругом подозреваемых. Впрочем, уже вскоре становится ясно «кто» и важнее оказывается найти выход из лабиринта политических интриг. Характерно, что в «Происхождении» практически нет злодеев, более того, даже многие антагонисты довольно скоро становятся союзниками. При этом выяснится, что противниками они были лишь потому, что опирались на ошибочную информацию или сделали неверные выводы. В результате, армия добра растет прямо на глазах, поэтому главной кульминацией становится не спецоперация, а выбор главной героини, к которому она шла весь роман. Выбор, который определит ее будущее. Выбор между чужими ожиданиями и собственными предпочтениями.

Итог: чаепитие социальной, культурологической и психологической фантастики возле склона становления-взросления.

Мир Раммы — очень альтернативное далекое будущее Земли. А «Всесожжение» — его кровавый и красочный Апокалипсис. С первых же глав образуется причудливая мультижанровая смесь, как в сюрреалистической головоломке. Военный слой обнажает жестокую истину — человеческая цивилизация находится на грани коллапса. Вездесущие террористы Саранчи планомерно наносят удары по инфраструктуре, по фермам и мегаполисам. Армия и службы безопасности вынуждены применять любые средства, вплоть до боевых андроидов и сверхсовременного оружия массового поражения на основе френов. Сражения идут с переменным успехом, поглощая все больше ресурсов и территорий.

Психологический слой искажает, расщепляет и размывает обзор, преломляя тот хаос, что охватил и планету, и сознание героя. И дело не в том, что Францишек Элиас является колыбельщиком, чей мозг изолирован в металлической скорлупе и снабжен специальной системой защиты. И даже не в синдроме Туретта, который ему неуверенно диагностировали врачи. Чудовищная война подталкивает цивилизацию и саму реальность к пропасти. И надо быть безумцем, чтобы сохранить рассудок посреди конца света. Социальный — обличает пропасть между стратами, раскол в обществе, эпидемию отчаяния и любопытства, которая и толкнула людей в обманчиво ласковые объятия Синергии, информационной среды, позволявшей обмениваться не просто файлами, но заархивированными переживаниями и ощущениями, своего рода крошечными слепками личности. Синергии, виртуального Вавилона, который позже в одночасье принес гибель миллиардам, превратившись в инкубатор для психических троянов и, вероятно, породив Саранчу.

Научный слой разворачивает многогранную картину исследований человеческого разума, его корректировки и переноса в виртуальную реальность, однако автор постепенно погружается в манипуляции пространством-временем, управление френами, плавно переходя на самый важный смысловой слой, содержащий все ответы и ключи к безумной головоломке — философско-метафизический. Збежховский создает мир, в котором бог имел материальное воплощение в виде разделенного между телами отдельных людей плазмата, который вызывал тягу к знаниям и совершенствованиям. Но сто лет назад после трагического инцидента божество покинуло Землю и воспарило в иное измерение. Погибли миллионы одаренных душой и талантливых людей. Тот год назвали Новым Холокостом, и с тех пор мир неудержимо покатился в пропасть Рагнарёка.

Декорации и предыстория событий отчетливо напоминают «Эхопраксию» Питера Уоттса, что вполне ожидаемо, ведь Збежховский решил написать «Всесожжение» после прочтения его «Ложной слепоты». Получилась альтернативная версия высокотехнологичного апокалипсиса в момент приближения прогресса к сингулярности. В отличие от хард-НФ-шника Уоттса, Збежховский менее зубодробителен, не столь скрупулезен и алчен до научных вставок. При этом по атмосфере и поднимаемым вопросам он близок с «Иными песнями» и «Идеальным несовершенством» Яцека Дукая. Роднит их искажение реальности под действием чужеродного вторжения, сплав науки и фантазии, акцент на эволюции личности и определении самоидентичности.

История миллиардера и колыбельщика Францишека Элиаса — это постоянная, обреченная и яростная битва со всеобщим распадом. Распадом цивилизации на изолированные районы, вокруг которых бушует Саранча. Распадом его компании и семьи, когда начинают всплывать пугающие секреты, чьи нити уходят к главным кукловодам. Распадом даже собственного сознания, если перестаешь верить своей памяти после многократных перезагрузок, если сомневаешься в достоверности ощущений, в самостоятельности решений. Усиливающийся ураган хаоса сдирает с личности все наносное, испытывая на прочность стержень, ради которого стоит жить. Что поставит Францишек на зеро в обезумевшем казино вселенной? И сколько сможет продержаться, сражаясь против целого мира? И кто встретит его в конце пути?

Итог: метафизический апокалипсис с экзоскелетом из научно-технического триллера.

Всплеск популярности янг-эдалта привел к тому, что книги в традиционных и консервативных нишах вроде подростковой романтики зачастую отличаются лишь отдельными антуражными и сюжетными находками, которые служат индивидуальными «изюминками». Роман Ренсом интересен тем, что автор попыталась привязать события к топонимике Лондона, а также соединить элементы из историй о вампирах и призраках. Увы, результат оказался слишком близок к шаблонному розово-сиропному коктейлю.

Школьница Алекс ждет каникул, мечтает о крутом парне из соседней школы и готовится сдавать экзамен на автомобильные права. Однако случайная находка — потонувший в иле и тине серебрянный браслет с голубым самоцветом — открывает ей пугающий и невидимый для простых людей мир, в котором пребывают застрявшие между жизнью и смертью несчастные. Алекс придется самостоятельно разобраться в происходящем с ней, влюбиться с головой и проверить чувства на прочность.

Ренсом довольно живо описывает школьные будни девочки-тинейджера: уроки и распорядок дня, наряды и гардероб, мелкие конфронтации в коллективе и, конечно же, секретики о мальчиках. Впрочем, автор не стала развивать клишейный любовный треугольник. Едва Алекс повстречает призрачного Кэллума, как ее отношения с Робом вскоре придут к закономерному финалу, которого и стоило ожидать от самонадеянного и нагловатого парня, мнящего себя самым крутым. А вот взаимное обожание Алекс и Кэллума перегружает сюжет тоннами вздохов и прикосновений, тревог и сопереживаний. Из-за этого автор вновь и вновь упускает отличные моменты, чтобы выломиться из стандартных томлений «любит-не-любит» и превратить историю в остросюжетный триллер или динамичное городское фэнтези.

Итог: типовой сиропно-романтический набор с вялыми интригами на заднем плане.

Вероятно, по авторскому замыслу роман должен был предстать перед читателями, как масштабная история со множеством ярких героев и красочным антуражем. Ведомый отчаянием и заботой о детях охотник Элиас станет жертвой генеральского шантажа и получит заказ на убийство короля Йоханнеса. Дидс, отличный стрелок, будет его сопровождать. Теллиус, владеющий особым боевым искусством — Мазеровыми шагами, научит им Артура, двухсотлетнего голема с внешностью мальчишки. Авантюристы Доу и Нэнси отправятся к древней гробнице, чтобы сорвать неслыханный куш. А полем для интриг и битвы станет Дариен, один из городов давно уже павшей Империи Соли, которым теперь жестоко правят Двенадцать Семей, честолюбивых и алчных. Таинственная магия и револьверы, приключения и дружба... что могло пойти не так?

Увы, перед нами слабый во всех отношениях роман. Пластиковые фигурки супергероев, распадающийся на бессвязные фрагменты и штампы мир, а также прямой, как палка, сюжет. Начало книги напоминает по стилю первые сочинения школьников, далее автор все же поднимается до уровня МТА. Мир описан обрывочно, со множеством натяжек. Основное оружие — мечи и щиты, однако есть очень дорогие револьверы и... никаких признаков винтовок или хотя бы мушкетов. Пушки мельком упомянуты лишь в качестве стенобитных средств, но куда делись легкие полевые орудия, чья картечь принесла бы генералу победу? Подобные противоречия и нелепости встречаются на каждом шагу. Единственное, что хоть немного увлекает — динамичные сражения в конце, но этого слишком мало.

Итог: посредственное и проходное фэнтезийное чтиво.

Если убрать романтический флер рыцарских баллад и придворных хроник, то реалистичное описание средневекового быта и нравов уверенно превзойдет по суровости и мрачности многое из темного фэнтези. При этом писателю даже не понадобится нарочито сгущать краски, давить на жалость. Достаточно обратить свой взор к архивным записям, чтобы понять, насколько чудовищные по нашим меркам порой тогда царили нравы. Необычный колорит, в который причудливо вплетаются натуралистичность и сюрреалистичность происходящего, присущие польским автора, проявились и в цикле Яцека Комуды, идеально подходя к истории о средневековом поэте и пройдохе Франсуа Вийоне.

События отдельных историй разворачиваются в период с 1463 года до смерти Вийона, охватывая его изгнание из Парижа, странствия по Франции и за ее пределами. Комуда прямо заявляет, что считает европейское средневековье куда более интересным, чем однотипные фэнтезийные миры с безликими воителями. Воссоздавая на страницах рассказов парижские улочки, крепостные стены Каркассона или удаленные от мирской суеты монастыри, автор опирается и на исторические исследования, и на разнообразный фольклор, и на сохранившиеся описания очевидцев. Все это он использует, чтобы читатель в полной мере погрузился в противоречивый, загадочный и сложный мир средневековья.

Лишь недавно окончилась Столетняя война, до сих пор чернеют руины павших во время крестового похода катарских замков. Многочисленные ереси то и дело поднимают голову, возрождаясь вновь и вновь после карающего огня инквизиции. Здесь чудо соседствует с соблазном, грязь так и норовит забрызгать пышную красоту, кто-то отчаянно рвется к небу или бездне, а кто-то не желает выглянуть из своего замызганного угла. Это эпоха, в которой люди без смущения совмещают истовую набожность и жестокосердие, среди косности и фанатизма упрямо пробивается вольнодумие и жажда свободы, а жалостливость легко сменяется черствостью. Франсуа Вийон, бродяга и мошенник, вор и убийца, хитроумный и талантливый поэт, в этом мире всюду свой и всюду чужой.

Взяв несколько более или менее подтвержденных исторических фактов из жизни Вийона, Комуда сочинил свою версию разгульного поэта, идеальный образчик романтического циничного героя — с противоречивой и мятущейся, страстной и лирической натурой, но также полного пороков. Вийон — вечный странник, который в принципе не способен осесть и обзавестись деньгами или имуществом, поскольку бежит от самого себя, наслаждаясь мимолетным счастьем. Острый и дерзкий ум, к помощи которого нередко прибегают власть имущие. Вор и сутенер, убийца, но при этом обладатель определенных принципов, которые не позволят ему встать на одну сторону с безумным убийцей или дьяволопоклонником. Презирающий заповеди грешник, сражающийся с дьяволом и бесами. Вийон полон парадоксов, разгадку которых он щедро предлагает в своих стихах — чувственных, приземленных и ярких.

Хотя цикл охватывает десятилетия жизни поэта, каждый из рассказов сосредоточен на нескольких днях и ограничен конкретным место действия — городом, монастырем или столицей. Некоторые истории получились объемными и многослойными, иные же больше походят на скромные этюды. Неизменна тяга Вийона к темной стороне жизни, к пьянкам и грабежу, жажда свободы от навязываемых ограничений. Едва ему выпадает шанс, став героем, кардинально изменить свою судьбу, как в следующей истории Вийон возвращается к любимому образу существования. Хотя напрашивается сравнение с «Печальной историей братьев Гроссбарт» Джесса Буллингтона, следует учесть, что при всей разнузданности Вийон более сдержан и умерен в средствах, впрочем, это не мешает ему вскрыть глотку обидчику, работать на подхвате у палача или избить шлюху. Если отвлечься от антуража, то камерный детектив соседствует с зомби-апокалипсисом, а мистика и герменевтика с квестом. А объединяя исторический фон с фольклором и легендами, Комуда выстраивает художественное пространство, выглядящее достоверно и правдоподобно, несмотря на все условные допущения, черную магию и небесные чудеса.

Итог: живописное и яркое полотно разгульных похождений Вийона, соединяющее мистику, дарк и детектив.

Прошли десятки лет с тех пор, как итрейцы свергли последнего короля и установили республику. Однако иго монархии жители ненавидят до сих пор. А новая элита жаждет сохранить свое положение. Поэтому за бунт против Итрейской республики и Сената приговорили к казни всех участников: низкородных распяли, лидеров повесили, а их семьи бросили в тюрьму. Лишь благодаря случайности Мия Корвере выжила, ускользнула от цепких лап люминатов и открыла в себе темный талант даркина, повелителя теней. Все, чего она теперь хочет — мести и крови. Уничтожить тех, кто казнил ее отца и отнял мать, даже если придется сокрушить республику. Даже если для этого придется стать самой страшной убийцей. История Мии, которую рассказывает неизвестный биограф, наполнена страхом, смертями и сексом. По сюжетным приемам — обучение в школе, становление и взросление героини, первая любовь и дружба — ее можно бы отнести к подростковой литературе, однако роман получился абсолютно недетским.

Лишь раз в два с половиной года над землями республики Итреи воцаряется истинотьма, в остальное время три солнца то попеременно, то все вместе льют свет с небосвода. Льют свет на Годсгрейв, город мостов и костей, вырубленный в скелете титана, низвергнутого богом Света. На зловонные скотобойни и грязные проулки, на роскошные палаццо костеродной знати, на жуткую тюрьму Философский камень, на выложенную черепами дорожку к Сенатскому Дому. Но вдалеке в ашкахской Пустыне Шепота, среди развалин павшей империи, есть место, куда никогда не проникает солнечный свет — сердце Красной Церкви, конгрегации искуснейших убийц, поклоняющихся Матери Священного Убийства, Всемогущей Наи.

Джей Кристофф легко и свободно компилирует детали антуража, заимствуя форму правления и крылатые латинские фразы от Римской империи, отдельные образы — из венецианской культуры; идеологию и облик Красной Церкви — объединяя исмаилитов Старца Горы с индийским культом Кали. Но под ворохом узнаваемых отсылок виднеется оригинальная мифологическая система, тайны которой, по-видимому, и станут движущим механизмом сюжета в следующих книгах. Особенно это заметно в искрометно-саркастичных комментариях.

Что же касается «Неночи», то это роман о зарождении легенды, которая впоследствии будет именоваться Бледная Дочь, Царетворец и Ворона. Но вначале это была низенькая, тощая и бледная девчонка, потратившая после казни отца шесть лет на то, чтобы подготовиться к вступлению в Красную Церковь и обучению в школе ассасинов. В некоторых отзывах проводят параллели с Гарри Поттером, однако следует понимать, что у Кристоффа особенная манера повествования, которая полна цинизма, черного юмора и яда. Обучая аколитов, колоритные учителя-шахиды постепенно убивают в них чувства и мораль, выковывая прекрасных снаружи и бездушных внутри монстров. Позволены любые методы — стравливать и предавать, испытывать сколь угодно жестоко, наказывать максимально сурово. Лишь одиннадцать из двадцати семи аколитов доживут до конца учебы, но ассасинами-Клинками станут четверо и ни одним больше.

Если смерть сопровождает Мию на каждом шагу — на занятиях, вылазках в Годсгрейв, в перерывах между уроками, то как же она справляется, спросите вы? Ведь даже лучший друг Трик не может быть всегда рядом. Верно, но у Мии есть неразлучный спутник по прозвищу Мистер Добряк, правда, добрый лишь к девочке, но не к окружающим. Это обратная сторона ее таланта управлять тенями, созданное из тьмы существо, питающееся страхом. Пока Мистер Добряк с ней, Мия хладнокровна и прагматична даже в самый жуткий миг. Но откуда берутся теневые существа — и чего он добивается на самом деле? Насколько можно ему доверять, если Мия понятия не имеет о природе и последствиях своего таланта? Зато у нее есть цель — месть. У нее есть правила. Никогда не отводи взгляд, никогда не бойся. И никогда не забывай. Мия Корвере отлично выучила эти уроки и уже вышла на охоту. И пусть ублюдки всего мира трясутся в ужасе.

Итог: мрачная и веселая, жестокая и циничная история о восхождении юной мстительницы.

В альтернативной реальности распахнутые Шенгенским соглашением двери между европейскими государствами недолго были открытыми. Волны беженцев и экономические потрясения, война с терроризмом и сианьский грипп с грохотом затворили их, заколотили досками таможенных тарифов, финансовых и политических противостояний. Более того, Европа делится на всё меньшие государства — политии. Тысячи всевозможных групп жаждут независимости для той или иной территории. Микроэтносы и религии, приверженцы различных политических идей — все они кроят Европу на лоскуты, возвращая ее назад в восемнадцатый век.

Главным героем «Осени Европы» оказывается Руди, отнюдь не спецагент или журналист, как можно ожидать в шпионском триллере. Руди мирно работает шеф-поваром в маленьком краковском ресторане, впрочем, успев помотаться по Балтийскому побережью. Самое экстремальное событие для «Ресторации Макса» — внезапно нагрянувшие венгры из местной криминальной группировки, которым хочется от души выпить и побуянить. Но однажды Руди делают предложение стать одним из агентов загадочной и вездесущей организации Les Coureurs des Bois, Курьеры, как их обычно называют.

Хатчинсон выстраивает историю мозаично, делая резкие скачки во времени, между жанрами и настроениями. Повествование дробится на абзацы, этюды, будто подражая распадающейся на части Европе. Криминальная зарисовка про Wesoly Ptak и венгров перетекает в шпионскую вербовку. Ей на смену приходит экскурс в кулинарное прошлое Руди,, а следом запросто пойдут путевые заметки или геополитические отступления. Как только читатель погружается в новый эпизод, автор тут же меняет точку обзора и стиль, не давая сродниться, привыкнуть к чему-то определенному. Во второй части романа Хатчинсон и вовсе в каждой главе вводит нового персонажа, глазами которого показывает спешащего и утомленного Руди.

Стилизуя книгу под шпионский роман, Хатчинсон постоянно играет с читателем, меняя тон от серьезного до ироничного, переходя от триллера к пародии. Обладая разветвленной и гибкой структурой, Les Coureurs des Bois легко ускользает от облав или врагов. Все держится на засекреченной системе паролей, благодаря которым множество не вникающих в детали стрингеров, художников, пианистов — да, жаргон нарочито ретрограден — обеспечивают достоверные легенды, позволяют Курьерам играючи проходить через границы. Les Coureurs стараются не вмешиваться в политику, однако происходит нечто непонятное, когда Руди вместо Посылки обнаруживает отрубленную голову напарника. И хотя его пытаются убедить, что это происки спецслужб, у него есть смутные основания полагать, что истина гораздо сложнее. И добраться до нее крайне тяжело.

Но зачем Руди понадобилась столь непостоянная, часто скрупулезная и утомительная, иногда рискованная и бурная работа? Возможно, на него повлиял отец, обожавший резкие перемены места и образа жизни. Не исключено, что молодого человека — а его часто поначалу называют очень молодым — потянуло на настоящие приключения, которых не увидишь на кухне. Но более вероятно, что в конечном счете Руди остался среди Курьеров ради своеобразного протеста против насильственно возводимых барьеров. С каждой новой политией становится больше бюрократии, больше ограничений. Птица поет и в клетке, но счастлива ли она?

Фактически роман представляет из себя аккуратно подобранную мешанину стилей, жанров, географических объектов и персонажей. Формально первую скрипку играет шпионская тематика, но при желании автор мог бы написать и путевые заметки о Европе, и биографический роман о кулинаре, а также еще с полдесятка различных книг: полицейские будни Праги, криминальные войны между группировками в Берлине и многое другое. Однако основной замысел автора проявляется слишком поздно. Такое ощущение, что устами Руди в финале Хатчинсон говорит и о цикле: «Я еще даже не начинал».

Итог: оригинальный и атмосферный микс шпионской саги со множеством иных жанров.

В романе «Идеальное несовершенство» Дукай смоделировал далекое будущее человеческой цивилизации, развитие которой прошло столь длинный путь, что оказавшемуся в 29 веке после исчезновения его космического корабля Адаму Замойскому, астронавту из нашего столетия, лишь с огромным трудом удается понять и принять новые реалии. Но лишнего времени на панику или терзания у него нет. Ведь неизвестные силы уже начали охоту на гостя из прошлого, по-видимому, полагая его ни много ни мало — угрозой для вселенной. Или же не угрозой, а ценным призом?

В смоделированном Дукаем мире Прогресс означает не только развитие, но и совокупность уже пройденного цивилизациями данного вида пути по Кривой Реми. Каждому виду — людям, антари, рахабам и уша — соответствует свой Прогресс, поднимающийся по одной для всех Кривой к совершенству. Чтобы отразить многогранность и красоту постсингулярного будущего, Дукай не только придумал филологическую особенность для речи и обозначений постчеловеческих сущностей, находящихся вне гендерного деления, но также разработал полноценную терминологическую систему, понятийный аппарат для всего этого уникального мультиверсума. Впрочем, Дукай гораздо милосерднее к читателям, чем Ханну Райаниеми «Квантовым вором».

Что же из себя представляет дивное новое будущее? Если в «Иных песнях» лидеры-кратистосы вплавляли свою волю в окружающий мир, морфируя его, то в «Идеальном несовершенстве» Цивилизации уже переступили на Кривой прогресса второй Порог — Мета-физики — научившись сворачивать, кроить и сшивать ткань пространства-времени. Жесткими протоколами они определили действия и возможности программ — у крафтвара, нановара, биовара. Органика, нанотехнологии, даже само пространство и время — все они становятся лишь инструментами, обыденными и надежными в руках стахсов, фоэбы, оскэ — существ, стоящих на разных ступенях Прогресса. Первое время Адам Замойский будет жадно впитывать информацию, пытаясь понять, каково его место в этом мире. Вещь во владениях Джудаса Макферсона, главы могущественнейшей в Цивилизации людей корпорации «Гнозис»? Занятная игрушка, странный осколок прошлого или дорогой товар, если верить обрывкам предсказаний из Колодцев Времени?

Антураж становится частью сюжета, его философской подоплекой, предоставляя логические детали для итогового уравнения и выводов. Заставив читателя пробиваться через многослойную головоломную модель постсингулярных цивилизаций, Дукай неспешно принимается за препарацию таких понятий, как «человечность», «самотождественность», «смысл жизни». В мире, где тела легко создаются — хоть из инфа, хоть на основе органики. Где сознания стахсов регулярно архивируются на полях Плато, а фоэбэ и инклюзии уже вообще полностью обитают именно там. Где сошедшие с Кривой прогресса Деформанты представляют собой невообразимый калейдоскоп мышления — во всем этом многообразии уже крайне трудно провести грань, ограничивающую «се человек». Но если тело — это лишь пустышка, а не ты сам. Если можно кроить свой разум, перепрограммировать его — привет Грегу Игану с «Городом Перестановок», то до какого момента ты останешься собой? Ведь каждый шаг выверялся и определялся тобою, но тобою «прежним». И Дукай говорит уже не о точке «я», но о линии самотождественности, которая соединяет промежуточные этапы изменения личности.

При желании Дукай легко бы превратил книгу в закрученный детективный технотриллер, интересуй его эффектность и доступность истории для читателей. Но несмотря на титанический размер информационного слоя, философских и логических выкладок, в романе есть и активно движущийся сюжет. Будто ДНК свиваются две линии, судьбы Анжелики Макферсон, одной из детей Джудаса Макферсона, и Адама Замойского, астронавта из потерявшейся шесть веков назад в космосе экспедиции. Вместе им суждено столкнуться с покушениями и похищениями, пережить блокаду выпущенных на свободу Войн, искать шаткий мостик взаимопонимания и обжигаться о костры недоверия. Искать и обжигаться в странном мире, где культура опирается на многоуровневое притворство и имитации, где правда — самое ценное и обоюдоострое оружие, где разумом жонглируют, а пространством-временем манипулируют, как пожелают. И при этом разрываются между двумя пламенными желаниями. Страхом перед неизвестностью прогресса, заставляющим цепляться за огромный свод регламентирующих каждый шаг и слово правил — Традиции. И между страстью к переменам, к росту, к бегу навстречу совершенству, предельной инклюзии UI, которая откроет сознанию максимум эффективности, божественную власть, объемлющую всю достижимую вселенную.

Итог: постсингулярная НФ, синтезированная на стыке философии, космологии и психологии.

Ускользнув от эвагардской разведывательной службы, наш герой снова пускается в бега. В компании Тессы Салмагард — специалиста по переговорам и спутницы по приключениям на Нидаросе — он отправляется на Ред Йондер, планету развлечений в Пространстве свободной торговли, однако шаттл с ними перехватывают бандиты, а дальше все идет наперекосяк.

К сожалению, роман не унаследовал ничего из удачных моментов первой книги. На смену таинственной и давящей атмосфере неизвестности на борту затерянного космического корабля пришли суматошные метания по безликим интерьерам космических станций и трюмов. Вместо напряженных взаимоотношений четверых героев, оказавшихся в одной передряге, но не доверяющих друг другу, получились либо ходульные реплики, либо приторные романтические переживания.

Остальное подпортили многочисленные логические провалы, которые и составляют основу сюжета. Например, бывалые бандиты даже не удосуживаются установить личности пленных имперцев — а ведь могли бы взять выкуп с богатых или охранять бдительнее военных. Специально подготовленная для военной службы дипломат впадает в ступор при виде торговли людьми и не может связать двух слов, а у разведслужбы нет шокеров. Подобные косяки допускают все участники, обеспечивая хоть какое-то движение сюжета. Талант главного героя к анализу, интригам и притворству проявляется лишь в самом конце, своего рода лебединой песней загубленному провальным томом циклу.

Итог: проходная космоопера, граничащая с низкопробным бульварным чтивом.

«Сады Солнца» продолжают цикл историй о далеком будущем человечества, однако в нем автор почти ушел от боевых сцен, существенно сократил шпионские и политические игры, чтобы сосредоточиться на социальных аспектах и масштабных научных моделированиях на тему биотехнологий и освоении солнечной системы. Идеологическое и политическое противостояние между фракциями человечества привело на очередном витке конфликта к открытой агрессии. Объединенные космические силы Земли — Великой Бразилии, Тихоокеанского сообщества и Европейского союза — нанесли мощный удар по Дальним, обитателям небольших колоний на лунах Юпитера и Сатурна, сторонникам неограниченного научного развития и генной модификации. Пока дальние демократично вели бесконечные дискуссии и разбивались на множество групп при каждом важном голосовании, земляне собрано и четко внедрили шпионов, массированными диверсиями дезорганизовали и обезоружили противников, а затем методично зачистили осколки обороны. С точки зрения военной мысли операция была проведена блестяще. Проблемы всплыли уже на политическом фронте. Причем не все были ожидаемы.

С одной стороны, среди землян не было полного единства. Тихоокеанское сообщество лояльно отнеслось к дальним, в отличие от союзников. А иллюзорное доверие между европейскими и бразильскими кланами держалось лишь на сходстве интересов и равенстве сил. Цели у всех Трех Сил одинаковы — добыча и конкуренция. Не уступать соперникам, вырывать себе кусок пожирнее... И вот здесь возникла вторая проблема. Главная ценность культуры дальних — гениальные научные разработки. Но на Земле и особенно в Великой Бразилии оказалось слишком много фанатиков от экологии, которые предпочли бы уничтожить исследователей и во имя богини Геи запретить любую работу с генами. Возникло принципиальное противоречие, которое можно лишь временно замаскировать созданием неафишируемых внеземных научных центров, где будут работать свои ученые или узники-дальние. Но рано или поздно лицемерию и лжи придет конец.

Макоули свел боевые сцены и связанные с ними сюжетные линии к минимуму, буквально к двум или трем эпизодам. Поэтому если «Тихая война» представляла собой рваное повествование, скачущее от экшена к созерцанию и обратно, то «Сады Солнца» становятся масштабными хрониками, охватывающими целые годы и десятилетия. Хрониками плена и надежды дальних, оказавшихся во власти Трех Сил. Хрониками бегства и потерь последних Свободных дальних, ускользнувших из лап военных кораблей. Хрониками отчуждения и фанатизма «призраков», ускоривших начало Тихой войны, а теперь готовящихся к новым атакам. Хрониками обнищания и недовольства жителей Великой Бразилии. Хрониками научных и философских изысканий гениальной ученой Шри Хон–Оуэн, подковерных игр управленца Лока Ифраима, а также судеб многих других персонажей.

В результате «Сады Солнца» получились очень ровной и размеренной историей. В ней вполне уместно теперь смотрятся экскурсы в космическую геологию, наблюдение за движением планет и астероидов, научные экскурсии в сады Авернус. Создав масштабную канву ключевых событий и пунктиром проследив судьбы отдельных персонажей, Макоули оставил для цикловых рассказов и повестей красивые зарисовки о все новых и новых экзотических биосфер, подробные описания выпущенных из вида в романе мелких событий, увлекательные сюжеты, которые бы иначе раздули объем книги до бесконечности и разрушили ее стилистическую и идейную целостность.

Что же касается главной идеи книги, то Макоули не стремится навязывать читателям конкретный девиз, вознося его подобно флагу и неоднократно повторяя. Однако на протяжении всего романа автор исподволь подводит читателя, в том числе эволюцией главных персонажей, к простой мысли, что нужно ценить и оберегать жизнь во всем ее многообразии — красок, форм, генов. Нужно не только уметь настаивать, но и уметь отступать. Рисковать собой, но не всем сообществом, в которое входишь. Нужно понимать, что превратить Солнечную систему в цветущий сад могут созидатели, творцы, мечтатели, но не агрессоры, радикалы или хищники. Конечно, в финале чувствуется, что Макоули возлагает слишком много надежд на демократию при том, что сам же убедительно описал в «Тихой войне», как бесплодные споры и поиск компромисса привели дальних к сокрушительному военному поражению. Станут ли кланы, пришедшие к власти в Бразилии на волне революции, и дальше прислушиваться к народу? Неизвестно. Но ясно, что излечив почву и восстановив биосферу Земли с помощью генетики, расселившись по всей Солнечной системе, людям будет проще достигнуть благополучия и изобилия, чем враждуя и замыкаясь, чем навязывая фанатичные запреты.

Итог: социальное моделирование под куполами в замкнутых биосферах и на просторах Земли.

Хотя формально роман входит в подцикл «Mass Effect. Andromeda», в действительности сюжет все еще разворачивается в нашей галактике, в последние месяцы до запуска ковчегов Инициативы «Андромеда». Соавторы хорошо ознакомились с мультимедийной вселенной ME, поэтому в книге есть все привычные фанатам элементы сеттинга: ретрансляторы массы и многофункциональные омни-инструменты, ядра виртуального интеллекта (ВИ) и биотические способности, а также разнообразие рас — кроганы, азари, кварианцы и т.д.

Начинается роман довольно стандартно для космооперного боевика — в ход идут клише «недружелюбные обыватели», «старая приятельница», «знакомство с харизматичным суровым нанимателем» — Алеком Райдером. Сперва сюжет, развиваясь, радует неплохим экшеном и занятной интригой, но постепенно соавторы громоздят все больше роялей, сущностей и условностей, пытаясь изобразить хитроумную многоходовку на ровном месте. Увы, им не хватило то ли фантазии, то ли действующих лиц, чтобы получить по-настоящему увлекательные приключения, не вызывающие реакции: «Что это за белиберда?» Но пара удачных моментов: пугающая пустота по прибытии на разгромленную базу и ожесточенные бои против кибер-мутантов — гибридных суперсолдат, приятно радуют. В остальном получился проходной боевичок с элементами киберпанка, чуть сентиментальный, чуть космооперный — всего понемногу. Спасает его лишь принадлежность к вселенной ME, а вот незнакомые с ней читатели увидят лишь заурядную шаблонную историю.

Итог: боевик во вселенной ME с элементами киберпанка и космооперы.

Когда в рутинную явь просочатся странные сны, когда совпадения встанут в расплывчатый ряд, то ты не кричи и не бойся, пощады не жди от судьбы, но упрямо шагай вперед. Вряд ли жизнерадостная и беззаботная Кристина, главная героиня романа «Эль Пунто», могла заподозрить, чем обернется для нее работа фотографом в рядовой строительной компании ООО «СтройДом». Да и не было никакой прямой взаимосвязи между убийственно яркими снами и офисными буднями с периодическими выездами на объекты. Будто бы не было.

Погружение в книгу происходит на удивление легко, но вскоре появляется ощущение, что тебя намеренно держат на мелководье, настолько поверхностно скользишь по страницам романа. Украдкой подброшенные автором мелочи – стопка книжек на лавочке, путаница с фотографией – лишь разжигают интерес. И тогда сны один за другим обволакивают тебя и плавно уводят все глубже и глубже, пока в толще повествования не начнут проплывать зыбкие тени архетипов и прамифов.

Первое время сюжетные линии реальности и снов выглядят едва пересекающимися, но чем дальше, тем сильнее они переплетаются, смешиваются, пока грань не станет обманчиво тонкой и зависящей лишь от точки зрения смотрящего. Именно сны служат ключом к разрастающемуся шару загадок. Во многом они похожи на артхаусные короткометражки, пестрый фестиваль разномастных историй, которые объединены несколькими обязательными элементами. Местом – провинциальным городком El Punto, а также рядом персонажей – самой Кристиной и таинственной парочкой Х&М, предстающими то в образе девочек, то мужчин, то зрелых женщин.

Каждый сон – своеобразная притча с моралью и одновременно зарисовка о психологической проблеме или травме, об угрозе, которую нужно преодолеть. Муж-тиран, подавляющий и унижающий близких. Муки неразделенной любви. Толпа, обезумевшая от засухи и потому жаждущая крови уже смирившейся жертвы. Отец, отдавший дочери все, что имел, а получивший в ответ лишь досаду и злость. А еще каждый сон – это своеобразный квест, шарада из символов, психологический ребус взаимоотношений и самооценки.

В реальности же героиня колеблется от паники или депрессии до азарта или рвения, от попытки раствориться в буднях, идеально подстроившись под окружение, до рьяного самоотречения в стремлении достичь цели. И порой оба варианта кажутся лишь разными сторонами одной монеты. Тем временем, вокруг Кристины течет жизнь, вертится круговорот работников «СтройДома». С кем-то из них она дружит, с кем-то старается больше не пересекаться. Внезапной вспышкой ворвется в ее мир немного странный, но забавный и милый сомнолог Иоанн, которого Кристина будет звать просто Ио.

По большому счету, перед нами гигантская игра, собранная из маленьких игр. Во снах Кристина ищет ключ, размыкающий тусклый и давящий купол над Эль Пунто, и для этого нащупывает нужную роль. В реальности она подстраивается под окружение, а заодно пытается понять, в каком сверхъестественном и таинственном театре оказалась марионеткой, и что нужно сделать, чтобы все это остановить. Одновременно автор ненавязчиво играет с читателем как на уровне прямых цитат из классиков магического реализма, так и аллюзий на уровне стиля. Впрочем, для того чтобы получить удовольствие от книги, опознавать все отсылки вовсе не обязательно. Это литературная игра для поклонников жанра и единомышленников.

Виктор Колюжняк давно и уверенно отмечается на литературном конкурсе «Рваная Грелка», что не могло не наложить отпечаток на его стиль в виде любви к коротким и ярким зарисовкам. На фоне напряженных и камерных снов основное повествование часто кажется ровной и гладкой рекой, которая забурлит лишь ближе к финалу. Однако не стоит обольщаться. Сюжетный пазл сложится из разрозненных деталей в многослойную картину далеко не сразу, зато потом можно лишь удивляться – как же мы так долго ничего не замечали?! И затаив дыхание, ждать ответа, который две девочки, два Оле Лукойе, снова и снова требуют от героини «Ты нам скажешь». Требуют, тем самым выворачивая наизнанку внутренний конфликт между естественным и навязанным, между свободой и гетто, между выбором и покорностью, который коренится, наверное, в каждом из нас.

Итог: яркие краски магии, сшитой из снов и совпадений, проступающие сквозь серые будни реальности.

Веками авгуры правили Андаррой, читая мысли и память людей, а также прорицая будущее. Так продолжалось до тех пор, пока внезапно видения не начали обманывать их. Посыпались ошибки, скрывать которые стало все труднее, но правители до последнего цеплялись за власть, вводя все более суровые законы. Разразилась Невидимая война. Три из пяти Тола — твердынь одаренных, где развивались искусства владения сутью — были сожжены, обитателей дворца и андаррских школ безжалостно перебили. Чудом спасшиеся от ревнителей или выдержавшие осаду в двух уцелевших Толах одаренные были согласны на все, чтобы сохранить жизни. Тогда был заключен договор, составленный Стражем Севера, по которому все одаренные получили метки и подчинились четырем догмам, жестко ограничивающим применение дара. Никогда и никоим образом не вредить своим даром обычным людям, беспрекословно исполнять приказы блюстителей...

После заключения договора прошло уже пятнадцать лет. Но подросток Давьян постоянно сталкивается с враждебностью окружающих, когда те узнают в нем одаренного. Еще печальнее, что в скором времени Давьяну предстоит пройти испытание, и если он не сможет показать, что научился использовать суть, то последствия для него будут плачевными. По закону таких учеников лишают способности обращаться к сути, делая тенями. И то, что Давьян умеет видеть, когда человек лжет, его не спасет — ведь, по слухам, этим талантом владели только авгуры, за которыми до сих пор ведут охоту блюстители. Поэтому когда накануне испытания недавно приехавший в школу старший, Илсет Тенвар, сообщает Давьяну, что знает о его таланте, и дает старинный сосуд, который должен указать путь к тем, кто сохраняет утраченные знания об авгурах, то мальчик почти не колеблется. Однако по случайности следом за ним увязывается и его закадычный школьный друг Вирр. А на следующий день после побега мальчишек все обитатели школы погибнут, кроме Ашалии, их подруги, которая станет тенью, но приложит все усилия, чтобы найти злодеев.

Дебютный роман Джеймса Айлингтона «Тень ушедшего» — плоть от плоти эпического фэнтези. Величественный масштаб, тысячелетняя предыстория, множество вовлеченных в противостояние могущественных сил и отважных героев. Но есть и оборотная сторона. Увы, собран роман из всех возможных стандартных фэнтезийных элементов. Древний враг, копящий силы на севере, и сдерживающая его пока гигантская магическая преграда? Чек. Древнее пророчество и тайные общества, магические школы и таинственные жестокие убийства, презирающие магов блюстители и охотники? Чек. Мудрый отшельник-наставник, надежный заступник-изгнанник, добрые принц и принцесса, загадочный юноша с амнезией? Чек. Добавьте сюда смертельно опасных магических существ, проклятый и заброшенный город, а также несколько темпоральных петель, чтобы получить полное представление об использованных Айлингтоном сюжетных приемах и антуражных элементах.

Парадокс заключается в том, что несмотря на невероятную концентрацию типовых деталей, роман читается на удивление увлекательно. Единственное, что немного раздражает, автор любит сперва показать необъяснимо странное поведение героя, но лишь спустя пару-тройку десятков глав объяснить, чем же оно в действительности вызвано. Зато, когда эпилог закрывает собой смысловые пробелы в прологе, переворачивая наше представление о том, кто же является главным злодеем в этом мире, то невольно тянешься за следующими томами цикла.

Итог: увлекательное эпическое фэнтези, собранное из стандартных элементов.

После того, как Дяченко почти на пять лет пропали из фантастики, сосредоточившись на сценарной работе, многие опасались, что больше ярких книг от них мы не увидим. Смущало и участие супругов в новеллизации сериала «Темный мир» перед перерывом в публикации новых романов. А в 2017 году, в беседе с Быковым, Дяченко и вовсе прямо ответили ему на вопрос о планах: «Такое впечатление, что по-старому писать уже нельзя, по-новому еще нельзя. Мы переживем этот период, и будет что-то другое, новые тексты». Но лишь спустя примерно два года в книжных магазинах появился «Луч».

«Луч» — это одновременно и очень Дяченковская вещь, наследующая часть их излюбленных приемов, и одновременно необычная для них — более прозрачным слогом, лишенным гипнотической тягучести. От первых же строк веет романом «Vita Nostra», когда в жизнь школьника Дениса вторгается таинственный незнакомец, заявляющий, что в четырнадцать лет мальчик будет принадлежать ему. И не только заявляет, но позже загадочным образом переносит из спальни в изолированный коттедж, поставив условие. За тридцать дней Денис должен придумать и дать смысл жизни для пассажиров звездного ковчега «Луч», чтобы те благополучно достигли цели. Помимо него такое же задание получили еще трое подростков, которых также доставили в коттедж. Им придется работать вчетвером, вот только правила игры будут постоянно и непредсказуемо меняться, и потому вскоре сотрудничество превратится в соперничество, а потом и во вражду.

Хотя в коттедже время бежит сотни раз медленнее, чем в ковчеге, обе сюжетные линии не просто плотно стянуты ежедневными сеансами связи, на которых игроки могут отдавать приказы компьютерному интеллекту «Луча», события в одной линии причудливо отражаются в другой. Ставки для подростков высоки — на кону стоят жизни и счастье близких, успех и карьера, а также свобода. А цена... подумаешь, какие-то объекты в компьютерной программе, пупсы, как в «Симсах» или «Цивилизации». Даже названия ключевых числовых параметров намекают на это — «счастье», «население», «осмысленность», «цивилизация». Правда, реагируют они слишком непредсказуемо порой, слишком эмоционально, слишком... человечно? Впрочем, что с того — ведь манипуляции осуществляются ради благой цели! Но в отличие от «Цифрового» эта книга не про манипуляции, в отличие от «Vita Nostra» — не про давление бездушных сил, но про человечность и совесть. Когда речь заходит о ком-то далеком, то цинизм и равнодушие очень часто становятся главенствующими. «Это люди! – Ой, все». Но кто сказал, что во имя благих целей не будут совершаться ничуть не менее отталкивающие поступки? Особенно, когда начнут соперничать приверженцы разных благих целей.

Дяченко используют «звездный ковчег» в классической трактовке, чтобы на примере смены поколений детально рассмотреть социальные и психологические проблемы. Поэтому техническую матчасть они оставляют за кадром, ограничиваясь отдельными, но яркими штрихами, когда возникает необходимость зримо и живо подать важную сцену. Зато в моделировании испытаний, через которые проходит общество, авторы себя не ограничивают. Дяченко берут в качестве пассажиров «Луча» почти идеальный материал, сообщество талантливых идеалистов-энтузиастов. Их дети — многообещающий чистый лист, tabula rasa. И за время полета они пройдут по ступеням взросления цивилизации. Вера и надежда, труд и дружба, соперничество и гонка, ненависть и война. В сказке Лизы, одной из лидеров «Луча», фигурирует люк, который нельзя открывать. Но однажды не остается другого выбора — и запрет нарушается. Так и развитие цивилизации таит в себе множество точек ветвления, которых лучше избегать. Конечно, если можешь найти иной выход. А иначе однажды к тебе придут и скажут, что знал... И ты будешь давить оправданиями, пытаясь объяснить, что это наилучший вариант, что все ради высших целей, что было совсем не так, но всем будет наплевать. Есть лишь поступок и последствия.

Подчас бывает очень трудно или невозможно понять, принять, простить другого человека. Это нормально. Бывает, что оправдываясь благими намерениями, высшими целями, совершают чудовищные вещи. Но даже в трудных или немыслимых ситуациях, даже если тобою тонко или откровенно манипулируют, даже если ты совершал ошибки — все равно остается время и место для выбора. Выбора — остаться человеком или перестать им быть. Выбор — расчеловечить противников, сторонников, посторонних или же дать им свободу решения. Выбор между непроглядной тьмой и лучом света.

Пафос офф, рычажок вниз.

Итог: социально-психологическая драма, сплетенная из цивилизационной и конкурентно-игровой моделей.

Чаще всего в фэнтези-романах авторы воссоздают в своих мирах либо феодальный строй с королевствами и рыцарями, либо близкое к современному общество, а затем дополняют магией. И довольно редко обращаются к реалиям первобытного общества, причем не в виде примитивной попаданческой бродилки, но развивая полноценную многослойную историю. В этом плане соавторский цикл «Аратта» Марии Семеновой и Анны Гуровой оказался весьма приятной находкой и симпатичной диковинкой.

Могущественное государство ариев давным-давно покорило разрозненные племена, вплоть до диких мохначей у Ползучих гор, и даже злокозненные накхи, талантливые воители-одиночки, склонили головы перед голубоглазыми и светловолосыми гордецами. Что уж говорить про Затуманный край, в котором обитают дикарские племена ингри? Две непоколебимые опоры у Аратты — прекрасно организованное и дисциплинированное войско лучников, бьющих без промаха, хоть на скаку, хоть с колесниц; и влиятельное жречество храма Исвархи, которое обожествляет солнцеликого повелителя Аратты и подавляет другие культы. Но всему на свете когда-то приходит конец, в том числе благополучию и миру. Холодное море неумолимо поглощает северные пределы Аратты, неурожаи провоцируют голодные бунты, при странных обстоятельствах гибнут сыновья государя, а в дворцовых стенах плетутся интриги и заговоры. Но даже в столь напряженный момент Ардван вынужден соблюсти традицию и отправить своего младшего сына на Великую Охоту, где юноша должен встретить опасного зверя и убить его.

Пожалуй, важнейший момент при анализе «Великой Охоты» заключается в том, что цикл следует отнести и рассматривать как подростково-всевозрастной, например, по аналогии с трилогией «Море Осколков» Аберкромби. Разумеется, это не глянцевый шаблонный янг-эдалт, который кроится по стереотипным лекалам, но затрагиваемая в романе проблематика весьма близка детско-юношеской аудитории. Поиск своего места в иерархии общества, первый опыт ответственности в серьезных вещах, умение общаться и работать с самыми разными людьми. Впрочем, и взрослые получат свою долю удовольствия от сдержанной авторской иронии и добротного стиля.

Изначально история течет двумя потоками, повествуя в одной сюжетной линии о путешествии царевича и его спутников, а во второй — о жизни одного из племен ингри. Однако затем эти потоки сталкиваются и разделяются на отдельные ручейки, и всем главным героям придется бороться за свои жизни и мечты. Изнеженный царевич Аюр всю жизнь провел в отцовском дворце среди услужливых сановников и преданных воинов, довольно поздно отправившись на Охоту Силы, где он впервые окажется лицом к лицу со смертью. Резкий, мстительный и упрямый Ширам, поставленный во главе охраны в путешествии, является не только опытным бойцом, но и саарсаном накхов, происходя из рода прежнего повелителя, который некогда преклонил колени перед воинской мощью ариев. И здесь у него появится шанс доказать себе, что дед ошибся, когда счел его плохим правителем. Язвительный и вольнодумный жрец Хаста обнаружит, что помимо уловок и трюков, которых он насмотрелся в столичном храме Исвархи, есть и нечто настоящее, могущественное и чудесное. Учай и Урхо, сыновья вождя рода Хирвы, попробуют вкус власти и на собственной шкуре узнаю, как сложно отличить правду от лжи. А Мазайка, волчий пастушок, вступится за свою подружку, Кирью, у которой внезапно обнаружилась власть обращаться к миру духов. Линии их судеб, а также других персонажей, причудливо перемешаются, устремляя Аратту к обрыву, за которым ее ждет неизвестность.

Итог: приключения царской охоты в Затуманном краю гигантских лесов, опасных духов и диких племен.

Выйдя победителем из схватки с Энгусом Огом, друид Аттикус О’Салливан рассчитывал хотя бы на передышку от смертельно опасных приключений. Однако новые неприятности не заставили себя долго ждать. Уничтожив ведьм, которые встали на сторону Энгуса Ога, Аттикус ослабил ковен Трех Зорь, защишавший территорию Восточной долины от посягательств иных волшебных существ. И теперь сразу несколько претендентов решили оттяпать вкусный кусок, а для верности избавиться от одного зажившегося на свете друида. Хуже того, обретя славу «богоубийцы», Аттикус оказался в центре внимания самых разных фракций и обиженных мстителей-одиночек. Одновременно и божественные покровительницы Аттикуса не спешат помогать ему, ведь благодарность и верность не входят в число их добродетелей. Поэтому О’Салливану придется самому разгребать ворох внезапно навалившихся проблем.

Если в первом романе цикла Кевин Хирн еще как-то разбавлял относительно серьезными сценами общую атмосферу легкомыслия, то «Проклятый» окончательно превратился в непрерывное юмористическое шоу. Пышногрудые немецкие ведьмы в обтягиваюших черных брючках и высоких сапогах, феерия взаимных подколок с Койтом — божеством коренных американцев, а также розыгрыши полицейских и совместное пребывание в обнаженном виде в одной ванне с вдовой Макдонаг. Даже по-настоящему трагические события не повод, чтобы грустить. Действие очень напоминает ситуационную комедию с типовыми гэгами, для полного сходства не хватает лишь закадрового смеха. С другой стороны, благодаря многочисленным магическим схваткам, похождения друида смахивают на молодежный сериал в жанре комедийного боевика. Так и тянет придумать звучное название «Аттикус — истребитель злодеев» или «Салливан — древний друид». Тем более что городское фэнтези на телеэкранах появляется регулярно, поэтому в этой нише цикл смотрелся бы вполне уместно.

Итак, Аттикус мечется от одной проблемы к другой, тщетно стараясь не допустить полномасштабной войны сверхъестественных существ в городе. Если в первой книге вам показалось, что набор действующих лиц недостаточно разнообразен, то теперь Хирн от души расплескивает краски по книжному холсту и рассыпает все новые и новые верования: от христианской религии до индейских тотемов или каббалы. Впрочем, единой иерархии или стройной системы в этом калейдоскопе по-прежнему нет, поэтому уровень эклектики уже начинает зашкаливать, превращая цикл в аттракцион пантеонов и сверхъестественных существ. Демон из числа падших ангелов, бившихся за Люцифера? Пожалуйста. Заодно и уничтожим его. Прервать вакхическую оргию? Как скажете, главное, не попасть под их влияние. Плохо то, что глобально сюжет не развивается, а герой лишь переживает стандартные «приключения тела». Таким образом, вторая книга ближе к филлеру, чем к настоящей истории. И наставничество юной ученицы, и участие в интригах богов по-прежнему только маячат впереди.

Итог: легкомысленное юмористическое городское фэнтези с уклоном в мифологию.

Устали от неоднозначных и противоречивых персонажей, от сложных этических дилемм и экзотических декораций, которые вошли в моду за последние годы? Добро пожаловать в старую добрую героику, где на первый план выходят доблесть, верность и честь!

Тысячелетиями длилась Долгая Война между могущественными Гигантами, которые обладали невероятной магией и долголетием. Наконец, их осталось лишь трое — Ледяной Гигант Рованоко, Огненный — Джаа и Каменный — Один Бог, которые поглотили силу, низвергли в безумие или безвозвратно уничтожили всех своих соперников. И теперь ставшие божествами Гиганты удалились за пределы мира людей, однако следят за происходящим через свои земные воплощения. И на фоне древнего противостояния разворачиваются более приземленные события. Ро Канарн, родной город герцогского сына Бромви, захвачен войсками короля Тор Фунвейра, который явно не собирается останавливаться на достигнутом. Жрец Магнус Вилобородый, друг семьи герцога, попал в плен при штурме и вынужден ожидать в тюрьме либо королевского приговора, либо освобождения, если на помощь придет с флотом его брат, Алдженон Рагнарссон, верховный вождь северных земель, где почитают Рованоко. Ториан, пурпурный священник-воин, в мелкой стычке убивает рыцаря-пьянчугу и берет под свою опеку его юного оруженосца Рэндалла. Вскоре ему предстоит вместе с другом, черным священником Утой Призраком, отправиться на охоту за беглецом Бромви. А наемный убийца Рам Джас, ненавидящий служителей Одного Бога, готовится к выполнению очередного заказа и не подозревает, как нуждается в нем близкий приятель.

Если у романа Смита и есть что-то общее с Сагой Мартина, то это огромное количество персонажей и солидный объем тома. Читателям стоит быть готовым, что каждая следующая глава будет переносить их в новую точку на континенте и знакомить с новыми героями. Декорации автор компилирует из классических локаций, с фракциями также не заморачивается: в наличии суровые северяне-викинги, гордые рыцари-храмовники и хитрые южане-колдуньи. Отчасти оригинальности роману добавляют сведения о Глубинных Временах, когда десятки и сотни самых разных Гигантов вели ожесточенные войны, но подается эта информация скудно. По большей части действие разворачивается в стереотипных лесах и горах, замках и городах, хотя Смит и пытается объемом стандартных деталей скомпенсировать блеклость описаний.

Что касается персонажей, то с ними Смит строго придерживается предельно контрастного деления на «черное» и «белое». Коварные злодеи мерзко плетут гадкие козни и с наслаждением упиваются чужими страданиями. А отважные герои стойко переносят все невзгоды, защищают друзей и помогают слабым. Если кто-то из положительных персонажей сражается на стороне зла, то это временное упущение вскоре так или иначе будет исправлено. Главные действующие лица подобны фигуркам, вырезанным из плотного картона и раскрашенным в яркие цвета. Залакируйте их толстым слоем пафоса и чуть-чуть сбрызните черным юмором. И будьте готовы, что кого-то могут без малейшего предупреждения снять с игровой доски, где ведется партия могущественных сил. А вот к дарку роман причислить никак не получится, поскольку одних лишь натуралистично описанных сцен насилия в захваченном рыцарями и наемниками Ро Канарне недостаточно, чтобы перевесить строгие принципы и возвышенные чувства главных героев.

К сожалению, для подробного рассказа о сюжете пришлось бы раскрыть его значительную часть, поскольку на протяжении большей части книги автор лишь расставляет фигуры и описывает населяющие его мир народы, их традиции и взаимоотношения. Первый том является экспозицией к циклу. Здесь мы знакомимся с предысторией событий, действующими лицами и видим начальную стадию нового горячего витка Долгой Войны Гигантов. По мере развития сюжета описаний становится меньше, а вот яростных поединков и ожесточенных сражений — больше. Мир все явственнее сползает в открытое противостояние различных народов и последователей божеств. И героям предстоит пережить немало испытаний, чтобы защитить своих родных и друзей, повергнуть коварных каресианских ведьм и восстановить связь с Гигантами. Но удастся ли им добиться этого — и какой ценой! — пока совершенно непонятно.

Итог: масштабная фэнтезийная героика о тайной войне божеств.

Завязка романа напоминает расклад сил у Пола Макоули в «Тихой войне». После того, как климат и экономика Земли пришли в упадок, связи между материнской планетой и колониями оказались разорваны. Колонисты сосредоточили усилия на развитии науки, проводя терраформирование и практикуя генные модификации. На Земле же после гражданских войн образовалось единое Королевство, фактически управляемое Церковью Истинности, которую возглавляет Пророк Петр Санчес. Объединив секты и религии под своей рукой, он объявил крестовый поход против Колоний, обвиняя капиталистов и демократов во всех бедах, что постигли Землю. Используя передовые научные достижения, чтобы компенсировать подавляющее численное превосходство противника, жители Галатеи смогли временно достичь шаткого равновесия на фронте, однако внезапно у землян появляется мощное оружие. И теперь лишь отчаянный рейд корабля «Ариэль», софт-диверсанта и разведчика, может спасти галатеан от сокрушительного поражения и бегства на эвакуационных ковчегах.

Если пропустить через креативную «мясорубку» творчество Брина, Рейнольдса и Макоули, а затем отобрать самые яркие фрагменты, то получится антураж «Роботера». Первые главы поражают пестрым фейерверком технических терминов. Само-осознающие программные комплексы (СОП), гексагональный строй, гравитационные щиты и маяки-прерыватели, антивещество в магнитных ловушках и полеты с использованием варпа, а венцом всей этой квазинауки и машинерии являются роботеры, люди с модифицированным для лучшей совместимости с программными комплексами мозгом. Одновременно закладывается и социальная подложка для НФ-схемы. На Земле тоталитарная секта, называемая Церковью Истинности, в которую на условиях подчинения и коррекции догматов вошли все остальные религиозные течения. Галатеанцы, которым земляне повесили кличку «генетические фашисты», разделены по стоимости и сложности генетических модификаций. Чем дороже личные изменения, тем высокомернее ведет себя человек. На столь многообещающей платформе автор запускает моделирование космической войны, но справиться с задачей в полной мере, увы, ему не удалось.

Начнем с того, что научно-фантастическая составляющая теряет «твердость» еще в начале разведывательного рейда «Ариэля». Лэмб быстро скатывается лишь в подражание научности, пускает пыль в глаза выдуманными обозначениями, а затем доходит до классических штампов космооперы — к примеру, любые двигатели непременно ухают, визжат или ревут, проталкивая корабль сквозь вакуум; или от взрыва космической станции идет ходуном мостик на удаленном от нее звездолете. Но это лишь полбеды. Автор постоянно мечется между взрослой серьезной драмой и подростковым приключенческим чтивом, то углубляясь в психологические нюансы, то упрощая и уплощая мотивации, характеры персонажей.

Ключевой и главный герой романа — роботер Уилл. Чрезвычайно талантливый, инициативный и смелый, успевший за пять лет войны с землянами трижды сменить корабль из-за излишнего упрямства. Созданный, чтобы напрямую взаимодействовать с многочисленными программными комплексами, но не страдающий от аутизма, как большинство роботеров. На «Ариэле» ему предстоит обрести друзей и сохранить дружбу, когда инопланетная Реликвия, найденная сперва торговцами-Первопроходцами, а затем и землянами, выберет именно Уилла для того, чтобы определить судьбу всего человечества. Либо уничтожение за деструктивность нашего вида, укрепление рабства и невежества, либо развитие ради совершенствования, мирного поиска себя и своего места в мире.

В целом, «Роботер» представляет собой неровную и разнородную историю, в которой приключенческая космоопера успевает и зайти в пределы социальной фантастики, и подарить читателям шикарный атмосферный экскурс в мертвую звездную систему, чьи обитатели были некогда признаны деструктивным видом и приговорены к смерти, и полноценное погружение в виртуальное пространство. Однако здравый смысл и интрига ближе к завершению отступают на задний план, а вперед выходит его величество «мегаоружие» и воля автора.

Итог: космические приключения диверсионного корабля в играх сверхцивилизации.

Затерянное в жарких песках государство Хандар отделено от королевства Ворданай морем, однако это не препятствует его королевскому величеству Фарусу Восьмому вмешиваться во внутренние дела союзника и держать на его территории Первый колониальный полк. В мирное время ворданайские офицеры тренировали хандарских военных, а солдаты участвовали в местных парадах, прожигали деньги в тавернах и борделях. Однако когда Эш-Катарионе, столице Хандара, вспыхнуло религиозно-освободительное восстание, Искупление, направленное против иноземцев, старого священства и правящей династии Эксоптераев, Первый колониальный спешно отступил в прибрежный Форт Доблести вместе с принцем и его придворными, чтобы дождаться приказов и помощи из метрополии. Офицеры и солдаты были почти уверены, что им велят грузиться на корабли и возвращаться, поскольку мятежников в пять-шесть раз больше, чем ворданайцев. Но у прибывшего вместе с пополнением полковника графа Януса Вальниха свое мнение на этот счет, ведь не зря же он специально добивался этого назначения.

Как нетрудно догадаться, историческим прообразом для «Тысячи имен» стал Египетский поход Наполеона, во время которого полководец наголову громил противника, неся при этом крайне малые потери. Также полковник Вальних унаследовал от своего прототипа пронзительный взгляд и главное — уникальное сочетание интуиции, эрудиции и логического мышления, что позволяет ему владеть ситуацией, безошибочно предугадывая поведение противника. Тяжелые переходы по раскаленной безводной пустыне, древние храмы и памятники довершают сходство.

За исключением прологов роман посвящен ворданайской армии, за которой мы попеременно следим глазами двух главных героев, капитана первого батальона Маркуса Д’Ивуара и новоиспеченного сержанта седьмой роты Винтера Игернгласса. Исполнявший до прибытия Януса Вальниха обязанности командира полка, капитан Маркус являет собой образцового служаку, самоотверженного, ответственного и исполнительного, однако не привыкшего к рискованным стратегическим играм. А потому на протяжении романа он исправно ассистирует полковнику в роли прямолинейного доктора Ватсона, задавая вопросы и поражаясь гениальности командира. В свою очередь сержант Винтер пытается одновременно справиться с внезапным повышением в звании и сохранить в тайне принадлежность к женскому полу, поскольку на самом деле Винтер — сбежавшая из приюта для неблагонадежных детей девушка. Получилось почти классическое становление-взросление юной героини с задатками лидера — принятие ответственности, дружба с подчиненными, борьба с недругами из числа однополчан, поиск нестандартных решений в кризисный момент. И да, по ночам девушку посещают тревожные видения с призраком ее первой возлюбленной.

По большей части история представляет собой военно-полевые хроники Колониального полка, составленные подробно, но без сухой скрупулезности, присущей справочникам и уставам. Автор описывает эпоху, когда личное огнестрельное оружие уже стало играть ключевую роль в сражениях, но штыковые атаки еще сохранили свою действенность. В отличие от «Порохового мага» Брайана Макклеллана, Векслер куда больше внимания уделяет строевым упражнениям, процедуре зарядки мушкетов, тактическим приемам. Изнанка войны тоже отражена в полной мере — с оторванными конечностями, замученными пленниками и хирургами-«мясниками». Батальные сцены удались однозначно, поданные атмосферно и масштабно. И лишь ближе к финалу магическая подоплека резко выйдет на передний план, обещая в следующих томах продолжение тайного противостояния могущественных орденов и культов.

Итог: добротное военно-приключенческое фэнтези.

Уже два столетия длится война между Безымянными, могущественными колдунами, и Глубинными королями, чудовищными существами, которых кто-то в древности заточил на дне океана. Дотла сожжены города, равнины превратились в мертвые пустоши, искаженные смертельно опасной магией. Лишь загадочная Машина Нолла, уничтожившая одного из королей, позволила достичь шаткого затишья в Пограничье. Лично Безымянные больше не вмешиваются, охраной пограничных станций и ядра Машины заняты военные, а поиском и ловлей лазутчиков — наемные отряды головорезов под названием «Черные крылья». Капитан Галхэрроу является предводителем одной из таких команд, охотящихся за приспешниками королей. После пятилетнего перерыва он вновь получает тайный приказ Безымянного Воронья Лапа. «Она должна выжить!»

Дебютный роман Эда Макдональда «Черные крылья» продолжает ряд удачных открытий в жанре темного фэнтези за последние годы. Мрачные пустоши, жестокие и мало похожие на людей могущественные колдуны-Безымянные, отряд разношерстных наемников — роднят историю с «Черным отрядом» Глена Кука, а эмоциональное повествование с долей цинизма и авантюрные элементы — с «Легендой о Круге» Дугласа Хьюлика.

Тусклое небо зеленого, грязно-золотого и буре-кровавого цветов бесстрастно следит за путниками, ползущими по черно-красным камням и песчаным дюнам. Это Морок, искалеченная жуткой магией таинственного Сердца Пустоты земля, посреди которой когда-то стояли города Адрогорск и Клир. Здания плавились, горы пылали, реки обратились в камень, а немногих уцелевших горожан изуродовала магия. Теперь же гарнизоны на станциях ждут признаков появления врага в Мороке, чтобы по сигналу сжечь его легионы Машиной Нолла. Однако большая часть событий разворачивается не в отравленной, полной опасностей и магических аномалий пустыне, а в самом Пограничье — на станциях и в Валенграде, городе-крепости, центральном узле обороны. Служба Галхэрроу приводит его и в особняки аристократов, и на мануфактуры, где из лунного света маги-«таланты» плетут необходимый для зарядки батарей фос. Но чаще капитану приходится шнырять в Помойке — среди сырых и убогих зданий, в подвалах — в поисках приспешников и тварей. Ведь Глубинные короли пополняют свою армию драджей из людей.

История отряда «Черных крыльев» начинается, как мрачный дорожный фэнтези-квест со скупым «отыщи-догони-убей», затем превращается в авантюрные приключения с элементами детектива, чтобы в конце переродиться в темное военное фэнтези с элементами классического квеста. Подобный микс с одной стороны не позволяет автору честно отыграть какой-либо из жанров до конца — разве что авантюры разворачиваются в полной мере. Детективом в чистом виде книга тоже не является, поскольку круг подозреваемых крайне узок, улик прискорбно мало, и вопрос стоит даже не «кто?», но «почему?» С другой стороны, и заскучать читатель не успеет при всем желании, ведь капитан Галхэрроу постоянно бежит наперегонки со смертью, спасая то друзей, то человечество, а то и вовсе собственную шкуру.

Хотя главный герой далек от безупречного рыцаря без страха и упрека, и ему более привычны грубые и грязные методы, но в душе он упорно хранит светлые образы из юности. Поэтому отнюдь не случайная встреча с первой любовью — леди Танза, которая стала талантливым магом, «спиннером» — заставит его выбраться из старательно взращенной скорлупы черствости и цинизма, чтобы бросить все силы на защиту возлюбленной. Ведь когда начнут всплывать нелицеприятные факты о Машине, противоречащие официальной версии, очень многие захотят заткнуть рот или окончательно избавиться от излишне любопытной леди вместе с ее телохранителем. Однако кто сказал, что это будет легко?

Итог: увлекательное авантюрно-приключенческое темное фэнтези.

Первый Хронолит возник летом 2021 года в Таиланде, вдали от крупных городов, в джунглях провинции Чумпхон. Гигантский монумент выглядел, как гладко отполированный четырехгранный столб с конической вершиной, сделанный из синего и похожего на непрозрачное стекло материала. Всевозможные его исследования — бурение, спектральный и температурный анализ — быстро зашли в тупик. А выбитые на монументе знаки, смесь ломаного мандаринского и упрощенного английского, гласили о завоевании неким Куаном южных земель Таиланда и Малайзии спустя двадцать лет после появления хронолита. Публике вскоре наскучил загадочный обелиск, а ученые тщетно выдвигали гипотезы и гадали, действительно ли монумент прибыл из будущего. Однако в 2022 году шутки закончились. Второй Хронолит своим прибытием разрушил Бангкок, погубив множество людей.

В романе «Хронолиты» Роберт Уилсон использовал ту же самую подачу истории, что и трилогии «Спин», в которой читатель наблюдал за событиями космического масштаба в зеркале жизни обычного человека. Гигантское — из малого. Общественное — через личное. Научное — в повседневном. Получился своеобразный сплав мейнстримной психологической прозы и гуманитарной НФ в планетарном масштабе. Ключевые сцены, научные дискуссии и социальные перемены нанизываются на нитку неспешных мемуаров Скотта Уордена, программиста, чья жизнь оказалась тесно связана с Хронолитами — прибытие первого в Чумпхон, работа в команде исследователей.

Несмотря на наукоподобные рассуждения героев, фактически Уилсон аккуратно жонглирует отдельными терминами из гипотетических теорий, не погружаясь вглубь математических разделов или физических процессов. Немного выдержек из теории струн и теоремы Минковского, философские рассуждения и метафоры — вот материал, на котором воздвигнуты «Хронолиты». А посвящен роман, если отстраниться от психологической линии Скотта и его жизненных перипетий, наглядной иллюстрации феномена «самосбывающегося пророчества» в формате целой планеты. Причина и следствие закручиваются классическим уроборосом, превращая время в зыбкую череду попыток то ли избежать неизбежного, то ли поиска наилучшего выхода среди худших, ведь при любом раскладе провозглашенных Хронолитами побед Куана уже не отменить.

И здесь Уилсон исподволь предлагает читателю критический взгляд на современное общество. Общество, которое наслаждается благами цивилизации, пребывает в комфорте и пресыщении. Однако стоит появиться некоему символу — например, Куану — как монолит спокойствия стремительно покрывается трещинами сомнений, розни, страха и рассыпается на враждующие осколки. Общество терпит поражение даже не перед идеологией или лозунгом — но всего лишь символом, прообразом неизбежных грядущих перемен. Тем печальнее звучат вроде бы счастливые нотки в финале, когда герой любуется на старт космического зонда. Ведь, чтобы совершить новый рывок в развитии, человеческой цивилизации потребовалась опасная угроза, годы упадка, войн и хаоса. Дорогая цена за шаг вверх по лестнице познания, не так ли? Хотелось бы верить, что существует и другой, менее трагичный путь.

Итог: социально-психологический роман с элементами хронооперы.

Белая комната — белые стены, белый потолок, белый пол. Фотография политика. Стулья и белый стол. Два человека — оранжевый тюремный комбинезон и белый врачебный халат. Так подчеркнуто кинематографично начинается роман «Злые обезьяны» Мэтта Раффа. Джейн Шарлотта, заключенная тюрьмы Кларк Каунти в Лас-Вегасе, содержится в крыле для психов, обвиняется в убийстве и утверждает, что работала на секретную Организацию в подразделении «Злые Обезьяны». Доктор Ричард Вейл работает над ее случаем и пытается выяснить, кто такая эта пациентка — сумасшедшая социопатка, коварная злоумышленница или... действительно охотница за опасными психами?

Белая комната — как исповедальня. Единожды пойдя на откровенность, упомянув при копах о «Злых Обезьянах», Джейн и дальше подробно рассказывает доктору историю своей жизни, проб и ошибок. Героиню трудно назвать идеальной — частенько закидывалась наркотиками, спала с шестнадцатилетними беспризорниками, прожигала жизнь, не задумываясь о своем предназначении. Лишь в тридцать осознав, что так продолжаться не может, и вспомнив девиз Организации: «omnes mundum facimus» — мы все создаем мир, она решила найти дело всей своей жизни.

Белая комната — как пространство сна. Исповедь героини кажется предельно искренней и эмоциональной, но буквально с первых же глав встает вопрос о достоверности ее истории. Рафф шикарно обыгрывает прием с ненадежным рассказчиком, перемешивая отдельные совпадения и расхождения с архивными документами так, чтобы неизменно оставлять долю неопределенности. Ведь даже записям и файлам нельзя верить на все сто процентов, если Организация и впрямь существует, а ее отдел «Снабжение», контр-разведка, подчищает следы и изменяет протоколы. Вообще методы и возможности Организации часто заставляют задаться вопросом — не слишком ли смахивает она на секретное агенство из комиксов или конспирологического чтива? Однако цинизм, самоирония и аргументы сотрудников позволяют постоянно балансировать на грани между «верю» и «не верю».

Белая комната — как операционная, где душу вскроют, отпрепарируют, а затем «взвесят, измерят, оценят» — к слову, Рафф охотно использует отсылки к Библии и свободно цитирует ее. Можете ли вы сказать, где проходит грань между воплощенным злом и безответственностью, эгоизмом или дурными наклонностями? Организация не ставит перед собой цель наказать или посадить всех нарушителей закона. Их цель — эффективная борьба со злом исходя из разумного ожидания положительного результата, поэтому главную роль играет отдел «Затраты-Выгоды», а не простые исполнители вроде «Злых Обезьян». Впрочем, есть и условно независимые подразделения, например, «Жуткие Клоуны» — те еще колоритные ребята с очень неоднозначными манерами и методами.

Белая комната — будто арена для финального поединка, в котором будут сорваны маски и объявлена истина. Если начинается роман как исповедь-монолог, то чем дальше, тем больше возникает вопросов, подозрений и интриг. Настоящая судьба Фила, брата Джейн. Реальность Организации. И конечно, борьба Организации со «Стаей», тем самым воплощенным злом, о которым говорилось выше. «Стая» — анти-организация с эмблемой в виде морды мандрила, этакой пародией на название отдела «Злые Обезьяны». «Стая» — как вездесущий и могущественный враг, способный нанести удар в любой момент и в любом месте. Потакатели порокам и покровители маньяков. Пожалуй, к недостаткам романа можно причислить лишь относительно небольшой объем. Рафф рисует весьма пестрый и колоритный мир с подчас абсурдными правилами, но активное использование отсылок на другие книги, фильмы, а также реальные события все-таки помогают поверить в происходящее. Поверить с поправкой на то, что верить здесь нельзя никому. Поверить и ждать финала, в котором автор отлично сконцентрировал все ответы, несколько раз перевернул происходящее с ног на голову и поставил жирную точку из пистолета ЕП — «Естественные Причины». Причины — смерти, разумеется.

Итог: динамичный психологический триллер, обыгрывающий вопросы о зле, методах и ответственности.

Создавая самое натуральное ведьминское варево, Буллингтон дерзко смешал ядреное темное фэнтези с густой исторической прозой, щедро кинул склизких ошметков хоррора и сушеных лапок от фольклора, а для пущего аромата добавил галлюциногенного гротеска и шипучего черного юмора. В предисловии автор честно предупреждает, что книга содержит немало жестокостей, а в первой главе исчерпывающе характеризует Гегеля и Манфрида Гроссбартов, как законченных отморозков, чудовищных убийц и алчных расхитителей гробниц, нисколько не кривя душой и не заигрывая с читателями. Братья Гроссбарт действительно настолько корыстолюбивы, безжалостны и омерзительны, что могли бы уверенно рассчитывать на победу, если бы кто-то учредил конкурс на звание «самого отвратительного ублюдка». Однако стоит понимать, что само по себе достоверное описание средневековых нравов и обычаев уже представляет собой весьма серьезное испытание для психики современных людей.

За основу Буллингтон явно взял фольклор немецких земель, причем не приглаженный цензурой поздних обработчиков. Однако он использовал не только сказочные, но и мистико-религиозные мотивы, относящиеся к периоду безграничной власти Черной Смерти. Весьма вероятно, что автор сам придумал братьев Гроссбарт, завуалировав якобы существовавшими первоисточниками веселую литературную игру. С другой стороны, даже если бы братьев Гроссбарт не существовало, то их следовало бы выдумать, поскольку они идеально отражают состояние своей эпохи, в которой умудрялись сочетать истовую набожность и лютые богохульства, сентиментальную чувственность и ледяную черствость, безграничное милосердие и изощренный садизм.

В сюжетном плане роман представляет собой типичное дорожное приключение, где герои перемещаются между ключевыми точками-локациями, в каждой из которых разворачивается небольшая история. Начинает путешествие читатель в Бад-Эндорфе, небольшом городке возле Альп, а затем пересекает перевалы, сражается с чудовищем-людоедом и якшается с ведьмой в долинах, натыкается на демона, едва спасается от чар сирены-никсы и сходится в решающей схватке со всеми, кого успели обидеть, изуродовать и ограбить братья за время пути. При этом Буллингтон то создает шикарные этюды, например, история ведьмы или городок, из которого неведомым образом пропали все обитатели, где чутко выдержана атмосфера и пойман баланс между экшеном, описаниями и юмором, то следом же пускается во все тяжкие, экспериментируя, что еще можно сделать в рамках прожженой чернухи, на которой клеймо негде ставить. И далеко не все плоды оказываются съедобными, по крайней мере, для широкой публики. В результате получилась крайне специфичное чтение, откровенно испытывающее на прочность нервы читателя, поскольку Буллингтон перебрал всевозможные варианты чернухи: от кощунств и цинизма до сплаттерпанка и садизма. В качестве своеобразного возмещения ущерба прилагается обширный ненавязчивый экскурс в нравы и традиции Священной Римской империи XIV века, морские обычаи, структуру католической церкви и организацию Крестовых походов. Стоит ли первое второго, на мой взгляд, каждый должен решить сам.

Итог: натуралистичное темное историческое фэнтези с элементами фольклора и сплаттерпанка.