The Land of Fruitful Palms

*

*

Это земля плодовых пальм, цветущих миртов, ветро́в, что не́жны, точно вздохи женщин, источников жемчужных, столь же дивных, как смех невинных дев. На скалах мраморных, над безмятежными морями, предвечные кедровые леса озарены цветами алых орхидей. Блуждая здесь, по бело-лунному песку, придём мы на глухой далёкий берег, который весь пещерками изрезан, где нереиды оставляют подношенья из розовых и радужных жемчужин с венками бледных лотосов морских, на мелководье мраморном лежащих, в бассейнах с нежною, прохладною лазурью…

Быть может ты, когда-нибудь, меня там встретишь?

_____________________________________________________

Первая публикация как фрагмента без названия в 1988 году.

*

Ритмизованный перевод сделан на основе прозаического перевода А. Бородина

*

Иллюстрация Уильям Стоут

Кларк Эштон Смит

Мерзость запустения

Пустыня Сум, что лежит у пределов края мира, не обозначенных ни на одной карте, располагается между землями, о коих почти ничего не известно и теми, о которых можно лишь гадать. Она пугает путешественников своими голыми пустошами, не знающими оазисов, постоянно перемещающимися песками и странным ужасом, что по слухам, обитает в её бесплодных землях. Об этом ужасе рассказывают множество историй, и почти все рассказы отличаются друг от друга. Некоторые говорят, что это некая незримая фигура, голос коей невозможно расслышать, другие – что это ужасающая химера с многочисленными головами, рогами и хвостами, и гласом, что подобен мерному звону погребальных колоколов, сокрытых в глубоких мрачных подземных склепах. Караванщики и одинокие странники, отважившиеся пересечь пески Сум, вернувшись из её пределов, никогда не рассказывают о том, что им пришлось там увидеть, а некоторые не возвращаются вовсе, или же приходят обратно, с разумом, пожранным безумным, умопомрачительным ужасом, и бредят о бесконечных пустых пространствах.

…Да, существует великое множество историй о некоей сущности, что преследует путников по пятам в одиночку, украдкой, или же в компании с целым пандемониумом ревущих дьяволов, о твари, что злобно рычит или шепчет неясными, озлоблёнными голосами из движущихся песков или из ветра, или незримо шевелится, извиваясь в плотном, тугом молчании; или рушится с небес, словно всесокрушающий свирепый инкуб на грудь спящего; или зевает, точно яма, внезапно разверзающаяся под ногами беспечного странника…

Но однажды двоим влюблённым, что пришли в пустыню Сум, довелось пересечь её безжизненные пески. Они не ведали о дурной славе этих мест; и, найдя непреходящее райское блаженство в глазах друг друга, вряд ли даже понимали, что пересекают пустыню. И лишь они, единственные из всех, кто осмелился бросить вызов этому устрашающему мерзостному запустению, не придали значения никаким тревожным сущностям, навязчивым кошмарам и всевозможным ужасам, что преследовали их или крались перед ними, видимым или незримым, слышимым или неслышным; и не существовало для них ни химер, ни зияющих ям, ни инкубов. И никогда, никогда не могли они понять тех историй, что рассказывали менее удачливые путешественники.

The Abomination of Desolation

December 18, 1929

Перевод В. Спринский. Е. Миронова,

Пятница, 13 января 2017 г. — к 124-летию К. Э. Смита

Комикс Эрика Йорка по мотивам рассказа

Кларк Эштон Смит

К ДЕМОНУ

Расскажи мне побольше историй, о злотворный и благостный демон, но не нужно рассказывать только о всём том, что я ранее слышал, иль хотя бы во сне мог увидеть, пускай даже туманно и смутно. Нет, и слышать о том не желаю, что доступно в пределах пространства, иль во времени зыбких границах; ибо я утомился немного от столетий, записанных в хрониках, и земель, нанесённых на карты; острова вестовые Катая, и закатные области Инда не настолько далёки, чтоб сделать их приютом моих размышлений; Атлантида ещё слишком молода, чтоб туда устремлять свои мысли, и совсем лишь недавно под солнцем юный Му распростёр свои земли.

Расскажи мне побольше историй, но пусть будут в них только те вещи, что не встретишь в древнейших легендах, или в мифах миров параллельных. Расскажи, если будет на то твоя воля, о луне молодой и годах её юных, как моря бороздили шальные сирены, и ковры из цветов устилали все горы – от массивных подножий до пиков высоких; расскажи о седых, одряхлевших планетах, о мирах, неизвестных живым звездочётам, о загадках небесных и тех горизонтах, что пристанищем стали для мечтаний провидцев. Расскажи о громадных цветах, в чашах коих девы спят, лепестками пристойно укрыты, о морях из огня, что столь яро грохочет в берега нерушимые льдов вековечных; и о тех ароматах, что могут навеки оделить сладкой дрёмой в одно дуновенье; о безглазых титанах, что живут на Уране, и о тварях, бродящих в зелёном сиянии, порождённом слияньем света солнца двойного – померанцево-жёлтого и лазорево-синего. Расскажи наконец, о неведомом страхе, о любви невозможной не стесняясь поведай, в дальних сферах, где Солнце – звезда безымянная, или, в тех краях, куда даже лучу его света не добраться вовек, до скончания мира.

To the Daemon

Clark Ashton Smith

December 16, 1929

Перевод В. Спринский, Е. Миронова, ноябрь-декабрь 2016