Алистер Маклин

По жаркой провинциальной Франции ползет собравшийся со всей Европы цыганский караван — вперемешку джипы, кибитки, жилетки, усы, кинжалы и зловещие тайны. А вокруг с крайне независимым видом шныряет пара джентльменов, в которых ничто не выдает агентов английской разведки, кроме острого языка, осанки, пристрастия к боксу и факта вписанности в роман Алистера Маклина.

Я полюбил Маклина в ранней юности, прочитав подряд "Наваронскую десятку", "Крейсер "Улисс"" и "Ключом был страх". Все книжки были страшно захватывающими, и все — довольно разными. Дальше было грустнее: каждый следующий роман любовь не убивал, но чуть подстужал: он заметно походил на предыдущие, что искупалось изобретательностью и здоровым цинизмом автора. И тут пришел караван в Ваккарес, представляющий собой трэш и угар, которому даже содомия не нужна.

Кабы автор был другим, я бы задорно похихикал и похвалил талант пародиста, не упустившего ни одного штампа из маклинова рукава. Но как роман Алистера Маклина книга выглядит абсолютно бессовестной и довольно беспомощной попыткой прокатиться на давно сгнившей банановой шкурке.

Честь и хвала автору, который умудрился кататься на этой шкурке еще полтора десятка лет. Но я лучше сойду.

Кейт Аткинсон

Йоркшир, наши дни. Милая сожранная Альцгеймером старушка-актриса каждые пять минут судорожно пытается вспомнить, на каком свете находится — и тут же вляпывается в очередную мелкую неприятность. Суровая толстуха из службы охраны супермаркета судорожно пытается забыть кошмарные события полицейской юности — и неожиданно для себя покупает дочку соседской наркоши. А Джексон Броуди, бывший военный, полицейский, нувориш и муж, а ныне растерянный неудачник и немножко сыщик, вяло, но все равно судорожно пытается разобраться с происхождением австралийской клиентки — и с методами содержания отбитой у незнакомого жлоба собачки.

К четвертой книге Аткинсон то ли притомилась, то ли решила не париться с формальными поводами. Цикл http://zurkeshe.livejournal.com/287865.html">"Джексон Броуди" считается детективным, однако широкая международная общественность ценит его не за несомненную розыскную интригу, а за изящный стиль, едкий слог и изощренное бытописательство, по которому школяры лет через сорок будут изучать жизнь Объединенного Королевства. Ну и пущай этого будет побольше, а всяких ОРМ поменьше, решила, видимо, автор. И была пожалуй что права. Броуди вроде бы занят кучей дел: ведет текущее расследование, тоскует по дочке, копает в сторону сынишки, ищет мошенницу-жену, упихивает в рюкзачок собачку, которая покорно упихивается, а сама, как сказал бы БГ, глядит на него глазами, дерется и трудно копошится в мусорном баке, — но на самом деле катается, как бильярдный шар, от стенки к стенке, и никто его, бедного, не приголубит и не зашлет от борта в лузу.

Анастасия Грызунова предлагала назвать свой перевод (близкий к гениальному, между прочим) "С утра пораньше, пес со мной" – и это было бы не только остроумно, но и очень точно. И честно к тому же. Подкачанный, решительный и брутальный Броуди не может совершить ничего путного – разве что дюлей такому же подкачанному накинуть. Самая испуганная тетка разведет решительного-брутального как ребенка, а самая безмозглая старушка одним неловким движением рассечет узел, который должны был прихватить и удушить половину очень симпатичных героев.

Аткинсон чем дальше, тем меньше скрывает, что смотрит на нечесаную мужскую часть мира со снисходительным женским превосходством — не в смысле феминизма и прочего аболиционизма, а в смысле "а жена шея" — хотя по этой шее и прилетает постоянно.

Ей — можно.

Нил Стивенсон

Пластмассовый мир победил, потому что пластмасса оказалась нанотехнологическими алмазами. Из них строят острова, замки и новую жизнь, спокойную, сытую и гарантирующую каждому нищеброду похлебку и крепкие штаны. Нищеброды качают мышцы, копят гроши на лобометы и с завистью косятся на элиту, впавшую в новое викторианство – с цилиндрами, веерами, позволяющими отмахиваться от туч вирусов-шпионов, и расфуфыренными детками в кружевах. Самому видному джентльмену мало кружев – он намерен вырастить из дочки безусловного лидера Вселенной. Обеспечить это должна созданная по слову джентльмена интерактивная книга, уникальная и единственная в своем роде, которая научит, воспитает, да и просто спасет. Лидер, понятно, может быть только один – но тотальное шпионство нового мира уничтожило тайну как класс, а книга нужна многим отцам. В том числе отцам наций.

Стивенсон гений, и это диагноз. Он напоминает расслабившегося Гойю, который проминает тонкую моторику на тетрадном листочке, штучно отделывая всякую клетку. Причем за каждым завитком незримо болтается отдельная развесистая история, и автор готов выдать ее по первому требованию, в деталях и запахах – но кто ж потребует. Читателю бы с текущим нарративом справиться да успеть поймать слом характеров и эпох. Знакомство с историей слегка помогает – в конце концов, где Виктория, там и восстание боксеров, а где верхи не могут, там и низы с красной книжечкой. Еще помогает блестящий перевод Екатерины Доброхотовой-Майковой – если я правильно понимаю, именно с «Алмазного века» она позволяет Стивенсону говорить по-русски – всем нам на радость, переходящую в счастье. Все равно расслабляться читателю нельзя – алмаз играет и слепит, но в стукалку победит по-любому.

Плотную изощренность письма можно было бы списать на талант, опыт, любознательность и изощренность автора – кабы не проклятый школьниками фактор поднимаемых проблем. «Алмазный век» формально считается продолжением http://zurkeshe.livejournal.com/312719.html"> «Лавины» и даже содержит пару замаскированных ссылок на нее. Но «Лавина» — это пусть сложновывернутая, но почти линейная история типовых трикстеров в гипермодернизированных обстоятельствах. А «Алмазный век» — это вдумчивое исследование феномена далеко идущей стратегии, обреченной на провал по определению. Потому что каждый практический шаг чуть-чуть, да отличается от расчетного и чуть-чуть иначе воздействует на объект, который находится в уже чуть-чуть ином положении.

Не бывает букваря без красных флагов. И выпускницам Смольного приходится выбирать не платье для бала, а оружие для ближнего боя.

Звание благородной девицы обязывает.

В недалеком будущем бандюки наблатыкиваются избавляться от трупов в недалеком прошлом: упакованную жертву отправляют на четверть века назад, в точке выхода стоит заглавный петельщик с лупарой, которому надо лишь не глядя нажать на спуск, снять с замотанного в мешок тела серебряные слитки (гонорар) и дотащить труп до печки. Иногда слитки оказываются золотыми. Это значит, что петельщик только что грохнул себя старенького. Процедура называется "замкнуть петлю" и считается выходом на пенсию — дальше можно прогуливать слитки, пока не придут и не упакуют. Главному герою не повезло — он-старенький оказался шустрее его-молоденького и прибыл в прошлое не умирать, а гасить всех, кто сможет его упаковать — ныне, присно и во веки.

Ничего хорошего я от фильма не ждал: сюжет нарочито старомодный и трэшевый, Уиллис надоел до зубной боли, а "Кирпич", предыдущий шедевр режиссера, я постыдно ниасилил.

Фильм, товарищи, отличный. То есть все как ожидалось: Уиллис корчит лысые рожи, загримированный под него Гордон-Левитт не отстает, кровищи перебор, банальные ходы в количестве, как сюжетные (привет от Дж.Камерона с Р.Хайнлайном и П.Булем), так и идейные (привет от Ф.Достоевского), девушки красивые, зато гламура ноль. Но каждая из рож, банальностей и девушек очень к месту, и место это жесткое, но правильное.

Очень рекомендую.

Глобальный финансовый кризис беспощаден к неудачникам, особенно тем, кого гальванизирует окружение. Юная симпатяжка, нашедшая квартиру мечты, тормошит мужа-полицейского, утомленного бытовухой и свинцовыми мерзостями. Руководительница банковского департамента, глядя сквозь подчиненную, объясняет ее коллегам, что залог успеха — привлечение пайщиков в высокорисковые фонды БРИКС, а кто не привлечет, тот нам не нужен. А мелкие коммерсы брезгливо отслюнивают трудовые сотенные суетливому представителю выродившейся "триады" — просто чтобы отвязался и перестал маячить. Недорэкетиру придется поставить на кон несколько миллионов и жизнь нового кумира. Банковской подчиненной — обуть невинную старушку и стырить другие несколько миллионов. А упертого полицейского с принципами покажут по телевизору.

http://www.ljplus.ru/img4/z/u/zurkeshe/LW..." width=752 height=501 alt='66.22 КБ'>

Джонни То известен как мой любимчик и мастер рассказывать самые возмутительные истории самым хладнокровным образом. "Жизнь без принципов" сперва воспринимается как довольно оголтелый капреализм и недобрая социалочка на злободневную тему. И вдруг выплывает нелинейность повестования, прыжки хронологии и почти не сдерживаемая глумливость интонации — особенно когда доходит до предпенсионного "шестерки", богато сыгранного Лау Чин Ванем в стилистике пушкинского Аракчеева, натурально преданный без лести б. грошевой солдат (грошевые представлены тут же в ассортименте и в стилистике уже барковской автоэпитафии). И все катится кувырком и задом наперед.

В общем, типичный То — в хорошем смысле этого слова.