Тема: звезды как души кровных предков, а для Хранителя они еще и кровавый оттенок имеют.
Идея: если для сохранения рода требуется отказаться от собственной жизни, это приемлемая цена.
Перед нами открывается первобытный мир, племя охотников и старинная легенда о Хранителе, спящем в пещере многие века. Если племени вдруг станет совсем худо, так что речь о жизни и смерти идет, можно разбудить Хранителя. Он поможет, и возьмет свою цену. Племя героя погибает от голода, люди решают разбудить Хранителя. Хранитель помогает племени. Цена помощи огромна — добровольная смерть Хранителя с передачей дара одному из охотников племени, который также должен уснуть на столетия.
На примере Хранителей раскрывается идея ответственности за власть. Хранителю много дано, он — главный хищник этого первобытного мира и способен подчинить себе любого. Но ему надо много пищи, и много крови, в состоянии бодрствования он уничтожит всё племя, утратив контроль над жаждой после того, как в бою попробовал кровь врага. Пока вампирские инстинкты не возобладали над разумом человека, избранный Хранителем охотник должен убить его, стать новым Хранителем и уснуть. Не попробовав крови, уснуть он сможет. Сверхмогущественное для этого мира существо добровольно отрекается от жизни, чтобы дать возможность выжить своему племени, своим кровным потомкам. А поскольку отречение такого рода может быть только добровольным, в новые хранители отбирается не самый сильный или умный, а самый справедливый и любящий, готовый отдать жизнь за свою семью, свое племя. Так род человеческий выживает в суровом мире. Предки хранят его. Сильный образ. а за стеной Неизвестное
Стилистически рассказ показался мне не очень удачным. Навязчивое сравнение с червями сначала зубов, потом губ Хранителя вызвало недоумение. Ну губы, понятно, а зубы-то как могут быть похожи на червей? Дорогу Предков, по которой уходят мёртвые, вряд ли можно называть "обыденной". Здесь нужно какое-то другое прилагательное.
Непонятен вот этот фрагмент:
цитата
У покрытой близ заберегов тонким ломким ледком быстрой речки, где исчезла рыба.
За стеной огромных сосен смолистого леса, в котором не стало зверя.
Под покровом искристого ночного неба, где почти не было птицы.
Все племя, от едва волочащих ноги старух до малых детей на руках у матерей, собралось на поляне перед взбегающим к скальной пещере серпантином тропинки.
Три незаконченных предложения подряд. Это племя идет в горы и поёт? Или Автор отвлёкся и подлежащее со сказуемым потерял?
цитата
— Здесь нет живых, — глухой голос от кромки поляны. <...> Последних я догнал в лесу. Убегать и прятаться от меня вздумали. Но малых детей оставил. Сами решайте, что с ними делать. Добивать. Пусть сами умрут. Или принимайте в род и перевоспитайте.
Слово "перевоспитывайте" в устах Хранителя первобытного племени, который когда-то сам был членом такого же племени, звучит более, чем странно.
Таких стилистических огрехов в рассказе много, при чтении глаз их выхватывает, то есть мешают они погружению в текст. Непонятно так же, зачем надо было делать Хранителя женщиной. В сюжете это никак не играет, а вот от главной темы — самоограничения могущества и посвящения своей жизни защите рода — отвлекает.
В целом рассказ оставляет неоднозначное впечатление. Центральный образ хорош, но чисто абстрактно, вне связи с сюжетом. Читается вещь тяжело, и объем небольшой, вроде, а нить повествования удержать трудно, постоянно отвлекаешься либо на формулировки, либо на перемещение действия вперед-назад. С текстом воюешь, а не погружаешься в него.
Тема: молекулы крови похожи на звезды и кровавые звездочки в глазах с похмелья.
Идея: любимую девушку можно делить только с собственным ребенком.
Рассказ вверг в легкий шок. Герои: мальчик с девочкой, старшеклассники. Мальчик видит вещие сны, это фантастическое допущение такое. В одном из снов он увидел, что у его девочки есть некто, кто ей дороже, чем он. Жутко расстроился, напился, отравился. В финале выяснил, что этот некто — их общий ребенок, который должен будет скоро родиться. И стало всем счастье.
Действительно, завести ребенка в школьном возрасте — счастье запредельное. И для юных родителей, и для бабушек-дедушек и вообще для всех причастных и наблюдающих. Как говорится, no comments. Правда, есть там такой нюансик тонкий: папа мальчика — носитель особенного типа крови, и кровь эту надо всячески сохранять. Наверное, поэтому и счастье наступило.
Сдается мне, что рассказ этот — погремушка, случайно пробравшаяся в финал. Пробралась и гремит. А Автор потихоньку ржет над нами, пытающимися с умным видом выявить темы и смыслы там, где их никто и не планировал.
Тема: пентаграмма с ежиками, которые кровь человеческую пьют.
Идея: "устами младенца глаголит истина".
Нам представлен Дикий Запад в космосе. Только не в стиле Майн Рида, а как в комедийном голливудском вестерне — много бестолковой суеты, с соседями вражда, семья как боевая единица, вооруженная, чем бог послал, и плюсом ежки-кровопийцы, вместо двигателя к летательному аппарату приспособленные. При этом герои такие суетливые, что даже посмеяться не успеваешь, мельтешение утомляет.
Однако, мельтешащий фон не мешает увидеть настоящую семью. Казалось бы, кто они друг другу: двое взрослых, у каждого по ребенку от предыдущего брака, парнишка погибших родственников и общий малыш. И ведь сроднились, хорошо им вместе. Папаша и Лора -очень симпатичные персонажи.
цитата
На самом деле он мне дядька – патриарх семейного клана Сивых и старший брат отца, которого я не помню. Но любит, чтобы его звали Папаша. «Да идите вы в чёрную дыру, — гогочет, — стану я запоминать, кто в этой ораве кому кем приходится!»
Детей не делим. Все свои. И сразу появляется ощущение дома, тепла, защищенности. И понятно, почему взрослые в общем-то, ребята, ведут себя не сообразно возрасту. Им не нужно спешить взрослеть. Рядом Папаша и Лора, "наша общая мама", как говорит о ней дочь Папаши. И можно еще немного побыть просто детьми. Даже в поистине спартанских условиях Похлёбки.
А вот речь персонажей не всегда соответствует образу. Особенно это видно по внутренним монологам Шурки и Гуньки. Слишком много философии. Таким героям подошла бы более простая речь.. Всё то же самое, но без обобщений.
Самое интересное, что сивко-бурские разборки, несмотря на изрядную долю придури со всех сторон, настолько заморочивают голову, что финальный младенческий экзерсис заучит неожиданно. Причем ничто не мешало прийти к тому же выводу самостоятельно, ёжки-кровопийцы с начала рассказа на глазах. Но я лично не пришла, отвлеклась в пути на подростковую беготню и любовные страдания. И упустила из виду размер. Пелена с глаз упала только после Гунькиных слов. Прямо как у взрослых героев.
Автор проявил коварство, умело отвлек читателя от главной темы, а в финале ненавязчиво так огорошил, дубинкой по башке. Это хороший момент в рассказе, улыбающий, несмотря на весь трагизм положения героев, которые как бы уже на еже.
Финал классный. Внутренний монолог младенца упростить, и будет просто здорово. Автору спасибо за хорошее настроение.
Тема: звездная соль, которую души умерших передают родным по крови людям.
Идея: "наши мертвые нас не оставят в беде".
Автор придумал мир, в котором людям для жизни нужна небесная соль. Добыть ее трудно, опасно, за соледобытчиками охотятся какие-то тени. Но в то же время другие тени — души умерших родных, помогают своим кровным в добыче соли.
Главный герой Далька — мальчик лет 10-12 — после смерти отца, погибшего на соледобыче, чувствует себя обязанным занять его место в семье. Ведь маленький братик смертельно болен, ему нужна чистая соль. Далька старается изо всех сил, но соли все равно добывает мало. Большую порцию соли он получает лишь однажды, от призрака отца. Призраки в этом мире как-то связаны с солью. И Далька решает умереть.
цитата
Хочется верить, что не исчезнет память. Что сбросишь звезду прямо матери. Или Сольге. Хотя бы по кусочкам. Отец, отдавший свою, уже никому не поможет.
С такими мыслями мальчик уходит из жизни в тот момент, когда призрак отца приносит домой еще немного соли. Раньше такого не случалось. Получается, что, встретившись с призраком отца за гранью рваного неба, Далька открыл ему путь к родной крови. Мальчику совсем не надо было умирать. Он поспешил. А призрак опоздал, совсем чуть-чуть, но бесповоротно. Чтобы мертвые смогли поддержать своих родных, кто-то живой должен прийти к ним и указать путь, а приходить больше некому. Ни к отцу, ни к Дальке.
От рассказа веет безнадежностью. Мальчик решил умереть ради матери и младшего братика, и смертью своей лишил их единственного шанса выжить.
И еще будем долго огни принимать за пожары мы, Будет долго зловещим казаться нам скрип сапогов, Про войну будут детские игры с названьями старыми, И людей будем долго делить на своих и врагов.
В рассказе этом как бы две части, органично объединенные в единый сюжет. Сначала курортный роман — чувственный, яркий, эмоционально-захватывающий. Красиво представлена эта часть истории. Затем переход к главной теме. Человек, побывавший на войне, никогда не возвращается с нее полностью. У него просто не получается. Слишком многое выпало из жизни за то время, пока был там. Слишком глубоки душевные травмы. И постоянная готовность уничтожить врага, которая никак не отпускает, даже если вокруг веселый курортный мир и подписаны политические мирные договоры.
Матвей не узнал Зою, потому что спортивная составляющая выпала из его жизни — сначала война, потом протез, а до войны, наверное, просто детство. Он увидел врага там, где гражданскому человеку даже в голову не пришло бы его высматривать. И решил проблему радикально, как в армии учили: или-или. И ничего с этим не поделаешь. Для него война не закончилась. Он не убивал, он выполнял боевую задачу. Предлагая девушке поверить, сам он не был готов верить кому бы то ни было. ...война участвует во мне
А Зоя — человек сугубо гражданский. Гражданскому даже в голову не придет, что в мирной обстановке курортного городка его внезапно примут за военного противника, шпиона, лазутчика. Это риск за гранью здравого смысла. Для гражданского человека.
Те, кто там был, и те, кто там не был — это люди из разных миров. Понимания между ними не получается, даже если есть предпосылки в виде симпатии, влечения, радости общения и страсти. Враг может быть обнаружен в любой момент.
История жуткая и очень хорошо написанная. Сначала солнечный свет, потом глухая тьма, а между ними странный подводный переход от одного неба к другому. Как в человеке. Вот он, настоящий, а пройден некий барьер, и открывается другое небо, и тоже настоящее.
Пожалуй, это один из самых сильных рассказов антивоенной тематики, который мне довелось прочитать на литературных конкурсах. Автору спасибо.
облако тэгов
