Это по-прежнему мастерски написанная эпопея. Язык и персонажей хвалить на третьем томе смысла уже нет — все сказано-пересказано.

«Кровь эльфов» наглядно демонстрирует нам, что Сапковский все-таки лучше себя чувствует в малой форме, ибо произведение, трактующееся романом, получилось рваным и внезапным на кол-во POV’ов. И советы королей, и беседы наемников, и отдельные странные эпизоды. И все плоско, без деталей, множество лиц сливаются воедино, потому что за короткий промежуток времени (а больше нельзя, чтобы читатель не заскучал на контрасте после двух сборников) невозможно прописать сидящих в одном зале 7-8 человек, чтобы каждый имел свою отличительную особенность.

В принципе, мир относительно расширяется, чувство грядущей войны настигает, но мир при этом не четкий, не обрисованный, не имеет четкие границы королевств-стран, хотя и это понятно — цикл больше про персонажей, про психологию. Наверное, это я все-таки оправдываю Сапковского, поскольку мне ну очень нравится перечитывание «Ведьмака».

Да, Геральта хотелось бы и побольше, как и всем, хотелось бы больше заварушек и камерных уютных фэнтези-квестов, но и Цири неплоха, особенно вкупе с Йеннифэр, отвечающей за теорию магии. Но это уже девчачий янг-эдалт.

Как всегда, самое интересное и важное у Сапковского пробивается через диалоги — их интересно читать не только из-за живости речи, но и потому, что автор именно через них раскрывает новые детали о мире, персонажах и дает много инфы через прямую речь.

Начиная со второго сборника, в цикле прослеживается проблема уживания людей и эльфов/краснолюдов/низушек, проблемы экологии и природы, как люди со своей магией и стремлением к завоеванию и господству ломают имеющийся мир.

Иногда скучал, иногда была водичка, но иногда она неплохо утоляла жажду.

Доселе я не читал Яцека Пекару и его цикл об инквизиторе. НО!

Я читал Яцека Пекару. Читал его в Анджее Сапковском, читал его в Яцеке Комуде, читал его в «Братьях Гроссбарт».

И к чему это я? А к тому, товарищи чтецы, что шибко уж вторично и унифицировано. Более того, слишком уж по-польски! А это как? А это так:

• мрачный мир;

• неоднозначный герой;

• грязь, натурализм;

• кучи дерьма, гноя, вонищи, крови;

• стражники бухают (спасибо хоть, что от них не воняет чесноком, а в тавернах не подают кислое разбавленное пиво, хотя тут герою не до таверн; глядишь, в будущем появится);

• девок бьют (привет, «Франсуа Вийон»);

• чисто по польской школе писательства (такой нет, но я вижу закономерность) частенько опускают местоимения;

• бог из машины выпрыгивает на полной скорости (привет, Роберт Вегнер).

То бишь, всё одно и то же. Одинаково. Как у всех. Вроде бы мрачненький простой детективчик, о котором ты заранее знаешь, что не всё так просто, и кто-то может быть не тем, кем является, превращается в идиотские внезапочки, когда в грудь ГГ вонзается нож, но он тотчас заявляет: ха-ха, боже, какой же я предусмотрительный, ибо чуял, чем будет пахнуть, и надел кольчугу, АХАХАХАХА! Не люблю это. Сразу обманутым себя чувствуешь. И это не единственный случай такой внезапочки за небольшую повесть.

Но вот знаете — люблю я такой антураж. Грязная околоевропа, мрачняк инквизиции, несправедливые смерти, угрюмость, бороды, пойло. Но слишком уж у Пекары всё ровно, шаблонно, знакомо и без изюминки. Сугубо академическое сочинение на тему мрачного псевдоисторического околофэнтези. Не цепляет.

Диалоги временами бойкие, не такие харизматичные, как у Сапковского, но никто их и не обещал, а персонажи не должны быть сплошь яркими.

Динамика имеется, но все по лекалам, по канонам квеста.

У главного героя есть свои принципы, кодексы некой чести, которые глобальны и по-своему светлы, а то и святы, и это не мешает ему спать сразу с двумя девками, подделывать документы во благо успешного дела и прочее по мелочи.

Какой вывод?

Ну такое, виданное-читанное. Вряд ли уж это вина автора, скорее, моей очередности, но и произведение не в 90-х написано.

Плохо ли это? Нет, нормально.

Интересно? В меру.

Понравилось? Ну так.

Атмосфера крутая? Сойдет.

Вот как-то так. Средненько, ладно скроено. На семерочку.

Если бы это произведение было мемом, это был бы покерфейс.

Вряд ли буду читать продолжение, ибо о дальнейших повестях отзывы глаголят не лучшим образом. А если уж встречающая повесть не сказать что ВАУ или прямо УДАЛАСЬ, то чего тратить время?

Читать очередное ремесленное произведение, сделанное ПО МЕТОДИЧКЕ — спасибо, нет.

Всем привет!

Вчера я получил «Черную призму» Брента Уикса и, питаемый надеждами и жаждой окунуться в очередной эпический цикл с крутой магией и громадным размахом, отложил «Зов ночной птицы» Роберта Маккаммона, поскольку терпеть не было ни сил, ни желания. Со своими подписчиками я поделился радостью.

А сегодня я начал читать. И возникло очень много вопросов. Дальше будет 2 части — прелюдия и факты. Позвольте мне начать с прелюдии.

Я требую вернуть мне деньги и разум. Первое я требую от фанзона. Второе — от себя.

Ведь есть же ознакомительный фрагмент! Ну что ты как дурак опально покупаешь новинку в очередной раз, экономя время и жалея минуты на знакомство с кусочком текста в сети? Неужели сложно?

Снова я лох, снова меня оплели сети вкусных анонсов и лживых заверений.

Да даже не так — может, та патока от представителей издательств и имеет место быть, авось, потенциал фэнтези-конструкта и вправду впечатлил бы, но вопрос в другом: читать это решительно невозможно.

Отсюда мое третье требование: увольте к чертям собачьим переводчика. Или не сотрудничайте с ним. Потому что госпожа Некрасова превратила текст в нечитаемые помои с более чем механизированным неестественным переводом, словно роман был прогнан через Промт. АХ, НИКОНОРОВ, ТЫ ЧТО ЗА ВЫРАЖЕНИЯ ИСПОЛЬЗУЕШЬ? А я вам чуть ниже скажу, товарищи, почему, и вы поймете, что вещи я называю своими именами, а не тупо бомблю.

А с ознакомительным фрагментом вообще смешно: уже в первом абзаце опечатка: на 9-й строке первой страницы вместо «словно» написано «слово». На первой же странице. К слову, через страницу нас ждала еще одна. Точнее, аж две, но вторая не ошибка, а тупое неумение распознавать элементарную грамматику. В частности, написано «от оторвал», а не «он оторвал», а ниже написано «отбрасывая красный отблеск на лицо солдата, от чего его глаза словно вспыхнули», тогда как должно быть «отчего». Да, можно найти оправдания и аргументировать, что можно и раздельно, но когда на первой странице на 9-й строке идет опечатка? Нет, не поверю. Отсюда мое четвертое требование — увольте редактора. Это позор.

На 4-й странице очередная опечатка: «на голову падет черный мешок». Что там должно быть вместо «падет», уверен, вы понимаете. Но да бог с ними.

Моя гигантская претензия — это нечитаемость текста. От и до.

В первой главе подросток по имени Кип встречается с безумцем. Именно им я оправдал идиотские и несвязанные между собой фразы и слова. Просто солянка и мешанина. Стилистику обрывочных предложений оправдал тем же.

Но когда пошли другие главы от иных действующих лиц, положение усугубилось. Всё плохо. Всё одинаково.

Это самый неестественный перевод, который я читал за последнее время.

ПРИМЕРЫ.

1. «Его ночное зрение наверняка было нарушено тем, что он короткое время смотрел на фитиль, который теперь был дымящимся красным угольком, поскольку взгляд его прошел мимо Кипа».

2. «Кип уже был готов бежать, но мужчина не делал никаких угрожающих движений. К тому же было еще темно. Даже цветовикам нужен свет, чтобы извлекать. Однако туман начинал светлеть, тьма на горизонте серела. Безумие говорить с безумным, но, может, стоило попытаться. Хотя бы до рассвета».

3. «Кип не должен был дать застать себя врасплох». Еще раз: НЕ ДОЛЖЕН БЫЛ ДАТЬ ЗАСТАТЬ.

4. «Он пошарил в карманах покойника, стараясь не коснуться кожи. Там было два ключа». Понимаете? Как сопоставляются карманы и кожа? ТАМ было два ключа. Где? В коже?

5. «Когда солнце показалось над горизонтом, Гаспар вздохнул. Кип для него перестал существовать. ЭТО БЫЛО СЛОВНО ВИДЕТЬ, КАК его мать делает первый глубокий вдох дыма». Чья мать? Кипа? Гаспара? Из контекста — Кипа. Из норм русского языка — Гаспара.

6. «Гэвин Гайл окинул сонным взглядом просунутые под дверь бумаги и подумал, за ЧТО его Каррис наказывает на сей раз. Его комнаты занимали половину верхнего этажа Хромерии, но панорамные окна были затемнены ТАК, ЧТОБЫ если вдруг он вообще будет спать, то он мог бы заснуть здесь. Печать на письме еле заметно пульсировала, ЧТОБЫ Гэвин не мог сказать, какой в нее был влит цвет. Он сел в кровати ТАК, ЧТОБЫ получше его рассмотреть...». И это самое начало 2-й главы.

7. На секундочку, Гэвин — Призма, крутой маг, со слов анонса, 33 года, но что в следующем абзаце? «Суперфиолетовый. О, блин...». Передаю привет БЛИН-ТАРАРАМУ «Архивов Дрездена».

8. «Внезапно у него перехватило горло, и грудь стало распирать так, словно сердце вдруг распухло, хотя хирурги и говорили, что такого не бывает. Просто расслабьтесь, говорили они. Молод и силен, как конь, говорили они. Они не говорили — будь мужиком. У тебя полно друзей, враги тебя боятся, у тебя нет соперников. Ты Призма. Чего тебе бояться? Никто так не говорил с ним уже много лет. ИНОГДА ОН ХОТЕЛ ТАКОГО». Последняя фраза — улёт. А еще вот это рядом: «враги тебя боятся, у тебя нет соперников».

9. «Он взял второе письмо. Сломал печать Белой — старая карга запечатывала все, хотя делила остальную часть этажа с ним, и Каррис передавала письма из рук в руки. Но все должно быть на своем месте и сделано правильно. Сразу видно, что она прежде была Синей». Кто она? Каррис? Белая? Как согласуется дележ этажа с запечатыванием?

10. Отпадный пример про картину, за которой расположен потаённый вход. «Он вернулся к столу, на котором лежал синий хлеб. Схватив картину за сгладившийся от употребления край, он потянул ее». Это моё любимое, практически.

11. «Он вытягивал тепло из собственного тела, наполнял свои глаза ЭТИМ субкрасным и бросал его в ЭТИ монотонные синие стены. Конечно, ЭТИ стены были укреплены...». Куда столько местоимений?

12. Вспоминаем «Малазан» и задолбавшее меня «так что» от Лихтенштейна. 23-я страница. Последний абзац. «Эта попытка не провалится — он даже отказывался думать о ней как о попытке, — ТАК ЧТО надо кое-что сделать. Все нужно делать по порядку. Он не мог вспомнить, всегда ли он делал так или он купался в синем слишком долго, ТАК ЧТО цвет фундаментально изменил его». Но тут хватает и других артефактов, выделил их.

Переводчик не умеет работать с местоимениями, вычищать лишнее, отчего непонятно, к кому применять то или иное действие.

13. «У НЕГО не было ни утвари, ничего, кроме ЕГО рук и ЕГО воли, всегда ЕГО воли. При помощи воли ОН мог вытянуть что угодно из синего, хотя это рассеивалось сразу же, как ОН выпускал предмет...».

Это я еще молчу про САЛО, которое узник соскребал с себя и смазывал палец, суя его, смазанного салом, в отверстие, проковыривая что-то в духе лаза. Потом он туда мочился, веря, что это поможет ему, но в следующем абзаце узник раздумывает: «А может, моча нейтрализует сало?» И типа ничего не получится. Ха-ха.

14. Нет, серьезно, что ни страница, то парад лишних местоимений: «От звенящего эхом в ЕГО ушах ЭТОГО смеха ОН ощутил маленькую искру гнева в груди. ОН стал раздувать ЕЕ, купаясь в ЕЕ жаре. ЕГО было достаточно, чтобы помочь ЕМУ двигаться, противостоять успокаивающей обессиливающей синеве».

15. Очень нравится описание мастера. «Мастеру Данавису едва стукнуло сорок, он был безбород и жилист, носил толстые шерстяные штаны и тонкую рубашку, обнажавшую его худые мускулистые руки, несмотря на утренний холод». Еше раз читаем последнюю часть: «худые мускулистые руки, несмотря на утренний холод». Душой и сердцем понимаем, о чем тут, но фактически выходит так, что если бы не утренний холод, не видать нам ни худых, ни мускулистых рук.

16. «Он поворачивал СВОЮ руку ТАК, ЧТОБЫ ЕГО молочно-белая кожа не мешала Кипу смотреть. Как и Кип, мастер Данавис был полукровкой — хотя Кип не слыхал, ЧТОБЫ кто-то презирал извлекателя за ТАКОЕ, в отличие от НЕГО». Кого за что? В отличие от кого? Кипа? Данависа?

17. «Мастер Данавис с отвращением встряхнул обеими руками, и люксин плюхнулся на землю, уже разбившись на сотни оттенков красного. ЭТОТ ЛИПКИЙ ЛЮКСИН сморщился и рассеялся». Я прям вижу, как это написано по-английски, и как это переводят на русский, не задумываясь о благозвучности и нормах построения предложений.

И всё это сопровождается йодизмами (придуманный мной термин), когда слов порядок искажается немного русскому языку вопреки.

18. «Если решетка уходит в пол лишь на несколько ПАЛЬЦЕВ, его стертые ПАЛЬЦЫ однажды проникнут сквозь нее. Свобода будет тогда недалеко». Последнее предложение — чистейший йодизм.

19. «Кип замялся. Не только на поле боя запрещалось ходить, но мастер Данавис однажды сказал, что мародерство не лучше, чем грабеж могил». Эти конструкции ломают мне мозг, а введение противопоставления в виде союза «но» вообще ничем не обусловлено. Причем тут НО вообще?! Логика хромает, предложения между собой не согласованы, второе не вытекает из первого. Это всё — чистейшей воды рандом.

20. Еще один из моих любимых примеров: «Мастер Данавис взял чистую тряпицу и стер кровь, СНИМАЯ ГРЯЗЬ СИЛЬНЫМИ ДВИЖЕНИЯМИ». Я тут не берусь комментировать, ибо ну чересчур. Эх, щас бы снять грязь сильными движениями, а не вот это всё.

21. «Мастер Данавис отказался взять Кипа в подмастерья красильщика, говоря, что в маленьком Ректоне Кипу в будущем будет мало работы, к тому же он сам очень посредственный красильщик, поскольку умел извлекать». Посредственный, но умел. Я не понимаю этих противопоставлений НИКАК.

22. «Ответы Кипа были невероятны даже для его собственных ушей, но мастер Данавис принял их всех». А почему он мог их не принять? И что за ПРИНЯЛ?

23. Одно из крутых и убер-логичных описаний: «Иза была девчонкой-сорвиголовой, но он видел, что она станет красивой женщиной». (Как будто одно исключает второе) И следом: «Она не всегда была доброй к нему, но мысль о том, что кто-то может причинить ей зло, наполнила его яростью». Парад местоимений. Вода водная. Продираться сквозь этот частокол он, она, о том, что и т. д. просто невозможно.

24. «Над ним, на дуговых направляющих, чтобы использовать в любое время дня и года, висел огромный полированный кристалл. Ему он не был нужен. Да и прежде не был нужен никогда, но всем вроде было приятно думать, что ему требуется какой-то костыль, чтобы управляться с таким количеством света. У него никогда не бывало и светоболезни. Жизнь нечестная штука». Тут слишком много чего можно разобрать, но мне особенно нравится первое предложение. Типа, если бы направляющие не были дуговыми, то использовать кристалл в любое время было бы невозможно. Ну и дальнейшие йодизмы как вишенка на торте.

РЕЗЮМИРУЮ.

Моя пятое требование — дайте премию вашему бренд-менеджеру, который развел как минимум одного лоха, а судя по моим подписчикам, не меня одного. Наградите его, он сделал свою работу шикарно.

Правда, теперь доверять его хвалебным отзывам я уж точно не стану, но это уже лирика.

Вот такой сказ о том, как меня лишили гипотетически интересного цикла, но одно я знаю точно — каким бы ни было интересным произведение, страдать и продираться через этот антилитературный ужас я не испытываю ни малейшего желания.

Возможно, у меня слишком плохо с болевым порогом, возможно, я придираюсь, но я старался рассмотреть самые кричащие примеры. А их за кадром осталось много больше. И это, повторюсь, на первых 30 страницах. и что там дальше — одному Фанзону известно. Я не рискну читать дальше, потому что это боль. Не хочу обобщать, но ума не приложу, как человек с пониманием, что такое русский язык, красивый язык, стилистика и чувством прекрасного, благозвучия и корректности построения предложений может читать «Черную призму» без зубовного скрежета. Извините.

Если вы не видите в этом всём ничего страшного, пишите мне в личку, отправлю вам книгу, только за ваш счет. Я свои бабки уже потратил.

А фанзону, товарищи, должно быть стыдно. Очень.

И вправду, как тут и писалось не единожды, сей рассказ — кульминация сборника. Нужно отметить психологическую композицию: автор блестяще выстраивает эмоциональный градус, от паники Геральта, боящегося потерять Йеннифэр, до встречи с Цири и их короткой беседы.

Рассказ, отворяющий пред нами двери в долгий и масштабный цикл с уже искалеченными героями и их непростыми судьбами. То, как пишет Сапковский, это очень талантливо, и умудриться в интересном мире не потерять психологию — это дорогого стоит!

Накал этого рассказа на высоте, равно как и его исход. Знакомство Геральта и Йен, вытекающее в некую, хм, обреченную и тяжелую романтику, если так можно сказать.

Тут и эмоции, и экшен, и юмор, и непростой, колкий нрав Йеннифэр, и, как всегда у Сапковского, нечто большее и глубокое.

И всё тут ясно с последним желанием, и здесь можно только отметить честь и болезненную тягу Геральта к волшебнице.

Ну что, тоже неоднократно слышали, что 4-я часть самая крутая? Давайте разбираться.

Про героев, язык, глубину и охват мира, а также атмосферу говорить на 4-м романе как-то уже и нет смысла — автор стабилен, держит планку, иногда прыгает выше головы, и это здорово. Давайте по отдельным моментам.

С точки зрения скорости и смены декораций роман очень неспешный. Неторопливый, с долгими разговорами на десятки страниц. Обстоятельный такой. При этом, разговоры перемежаются как от дурашливо-глуповатых до важных, лоровых, сеттинговых, что очень важно — они позволят нам узнать об истории мира и деталях больше и шире.

Все больше видно схожести с «Матрицей». Это и цикличная связка избранного и, своего рода, вируса, и наращивание силы этого избранного, попутно у нас все больше роли играет мир снов, в котором тусуются не только Айз Седай, но и та’верены, а еще враги. Иногда ключевые сражения, разведвылазки и общение через тысячи миль происходит именно там.

Ну и Ранда, как Избранного, точно так же охраняют, чтобы с ним ничего не случилось, чтобы пророчество исполнилось, иначе все погибнут. Так, у Ранда появляется личная охрана, в пустыне разросшаяся до сотни с гаком воинов. Солидно. А еще он принял себя, признал Драконом, сиречь — героем пророчества. Того, кому суждено дать отпор Темному Властелину, спасти мир либо сгинуть вместе с ним. Стал главой Тира. Пожалуй, карьерная лестница Ранда — это карьерная катапульта. Таких взлетов я не видывал ни у кого. Благо, автор умудряется подсунуть ему Илэйн и других связанных с управлением государством лиц, чтобы мудрые речи Ранда смотрелись более-менее логично и не так непривычно, ведь доселе он был не более чем пастухом.

Но метаморфозы переданы весьма аккуратно и логично, обоснованно, так что придираться тут не хочется. Он начинает доминировать над теми, кто пытался его захомутать и использовать в своих целях. Юноша поднабрал в уверенности, теперь уже сам «бычит» на мурддраалов» и не трясется, хотя раньше упорно избегал их. Магия — мощная и всеуничтожающая, и Ранд еще не умеет обращаться с ней толково и деликатно. Но концовка романа обнадеживает, и кажется, что Ранд в дальнейшем прокачается еще больше.

Кстати, относительно магии и не только — сражения в «Восходящей Тени» стали чаще и продолжительнее, что принесло и больше трупов, кровищи, зверств и жестокостей. А когда Ранд кладет за раз десяток троллоков, я прям вспоминаю сцену из 2-й «Матрицы», когда Нео с шестом дрался против клонов агента Смита. Драками и зрелищностью 4-й том определенно порадует мужскую аудиторию читателей «Колеса Времени».

А вот чем он может не порадовать, так это потихоньку внедряемым «Домом-2», где девы, например, могут несколько страниц обсуждать, как поделить того или иного парня, угрожают друг другу, требуют не флиртовать с тем-то и тем-то, выстраивают стратегию отношений. Короче говоря, разворачивается не только драма апокалиптическая, но и душевная! Не скрою и не удивлю, но эти женские главы раздражали до ужаса. Когда они путешествуют, общаются с другими персонажами, с новыми народами, посещают ранее не встречавшиеся нам города — тогда интересно, да. Но эти разговоры из школьного женского туалета — сущее утомление.

Само собой, волею судеб ключевых героев опять разбросало по всему миру, кого куда. Причем, кто-то использует портальные камни, другие — пути огиров, третьи плывут на кораблях, четвертые осуществляют пешие переходы.

По красивостям и визуалу всё хорошо: твердыня на берегу моря, огромная пустыня со своего рода вложенными локациями, морское путешествие на кораблях, таверны, мир снов, заглядывание в прошлое, когда цивилизация была куда более могущественной. Мы вернемся в Эмондов Луг, мы откроем южные области карты, и наконец-то по прошествии 3,5 книг окажемся в легендарной айильской пустыне — месте, окутанном тайной, легендами и флёром зловещести. Это Место реально крутое, полное едва ли не аномалий, и с точки зрения культуры и народов это огромный жирный такой нажористый кусок.

Стоит похвалить Джордана и воздать ему уважение за глубину проработки обычаев айильцев — жесты, язык, обычаи, ритуалы, повадки, слова, традиции, выражения. Это все выписано максимально органично и дотошно. Вот реально, будто слизал с существующего народа! Это прям слишком живо и логически объяснено.

Когда Ранд проходил испытание в Руидине, мне запомнилась шикарная ступенчатая система флешбэков народа айил из прошлого в более дальнее прошлое. Мы прыгаем по сознаниям поколений все глубже в прошлое, видим, как в небеса тянулись гигантские здания, а в городах существовали крылопланы и не только, видим старую эпоху, начинаем понимать, откуда взялся не только этот народ, но и еще кое-какой уже нам известный. Что еще раз говорит о том, что «Колесо времени» — сущий постапокалипсис, не типичный фэнтези-постапокалипсис, а что-то ближе к нашему миру.

С героями ситуация странная: какие-то оживают, обретают фактуру, про некоторых забывают, а третьи так вообще становятся болванчиками-говорилками. Последнее я бы отнес к Найнив, Илэйн и Эгвейн. Все, что они делают, это болтают, ходят в мир снов, ищут Черных Айя, сражаются с ними, но слишком много в их линии миссии, а психологию совсем и не завезли. Чистейшая миссия и всё. Жалко, что про Мэта маловато, но ему много времени было отдано в третьем романе, «Дракон Возрожденный». Мне он нравится — у него есть своя харизма, напоминающая Кельсера из романов Сандерсона, плюс интересная фишка с удачей. Самый живой в 4-м романе, пожалуй, Перрин. У него реально эмоции кипят только так: защитить родной край, а тут еще и забота о Фэйли. Кстати, в том числе за счет отношений с ней Перрин и раскрывается шире прочих. Ему суждено вернуться в Эмондов Луг, где, по слухам, обосновались белоплащники и террорят жителей. Да еще и троллоки, и со всем этим надо разбираться. А поскольку Мэт и Ранд пребывают в пустыне, то бремя защиты возлегло на Перрина. Интересно наблюдать, как он перепрофилирует жителей Эмондова Луга, собирает ополчение, готовится к, так сказать, оккупации и дает отпор с относительным успехом. Перед этим, конечно, он ругается с ними, ему не верят, он доказывает свою позицию, но тут все по классике.

Ранд же торопится овладеть силой, собрать айильцев, как и предначертано пророчеством, чтобы нарастить мощь, а то 9 отрекшихся на свободе и охотятся за ним, надо быть готовым. Ведь чем дальше по пророчеству движешься, тем сильнее становишься. Пророчество о Драконе Возрожденном и финальной великой битве есть у каждого народа в той или иной интерпретации. И народы узнаЮт в словах пророчества Ранда. И готовы поклониться ему, следовать за ним. И это здорово, ты видишь, что силы накапливаются не только у врагов, но и у протагонистов, и теперь ждешь эту финальную битву с особым интересом. Уверен, это будет эпично — великие айильские воины, сражения на воде морского народа, а что нам уготовано еще дальше — остается ждать и гадать. Может, огиры втянутся в заваруху, может, еще кто. И эта грядущая великая битва — то, что заставляет дочитать до конца, чтобы выяснить, как там всё будет. Ух и побоище будет!

В процессе знакомства с циклом понимаешь, что это не тупо история про деревенского мальчика, ставшего избранным, которому суждено спасти мир. Все чуть сложнее. Это история про цикличного избранного, на сей раз заброшенного в тело деревенского паренька. И его друзья так же вовлечены в великий Узор мироздания. То есть, это не Мэри Сью, не уникальный чувак, а просто карты выпали именно так — в эту эпоху ты будешь Рандом, и всё. А он с друзьями не просто так встретятся то с троллоками, то с мурддраалами, то с другими несчастьями, а и тут есть обоснования — за счет ТА’ВЕРЕНСТВА они формируют вокруг себя пузыри зла, которые и притягивают эти нехорошести.

По сути, это действительно лучший роман из четырех прочитанных. Здесь, несмотря на диалоги, много динамики, много народов, много мест пребывания, много персонажей, много отрядов, много столкновений и конфликтов как междусторонних, так и внутри лагеря. Конечно, многовато и диалогов, но и они случаются интересными, приоткрывающими занятные детали о мире, персонажах или интригах. И особо не скучаешь, даже если это женские главы, ведь в них мы также узнаем любопытные моменты.

Финальное сражение, как обычно уже, эпично, масштабно, но начинает напоминать Перумовщину, когда кто-то как-то из последних сил, превозмогая, еле-еле... Ну и зная, что цикл длиной в 14 книг, ты понимаешь, что с Рандом ничего страшного не случится, тут уж без особых интриг. Конечно, Ранд победит и будет двигаться дальше. Но сражение все равно влечет за собой интересные детали и крючки для будущего сюжета.

Здесь все то, что умеет Сапковский — живейшие диалоги, яркие персонажи, заваруха, хитрозадые разбойники и благородство.

Шикарный образ Цири, отличный лес Брокилон, красивый, с дриадами, с очередной информацией о вырождении очередной расы под натиском людей, что, конечно, грустно.

Автор как следует готовит нас к романам.

Абсолютно роскошный рассказ, динамика которого, в первую очередь, заключена в психологии и общении. Проблема князя и сирены — лишь первый план. Истинная драма расположена между Геральтом и Эсси. И вновь любовный треугольник, вновь отношенческий выбор, вновь терзания, стенания по настоящей любви — Йеннифэр, — и вновь самокопания на тему того, кто я и чувствую ли что-то?

Прекрасный по фактурным героям рассказ. Достоверно, не усомнишься, с шикарным сеттингом: хмурое скалистое побережье. Мелкие знаки внимания, касания рук, подарки, недомолвки...

Сапковский очень глубок, и его короткие рассказы в буквах длинны в размышлениях.

Красивая история.

Красивый слог.

Красивые отношения.

Хорошие боевые сцены. Ведьмак не супермен, ведьмак не владеет красивой хореографией. Но Геральт практичен и ставит перед собой цели. А уж как он их покорит — другой вопрос, уж явно не красивости.

Пофиг на сюжет, который есть и хорош, ибо всё вышесказанное полностью подкупает и заставляет прикрыть глаза на любой недостаток (если вы его, конечно, найдете).

Трагично, глубоко, взросло, взвешенно. Мощно.

Рассказ, конечно, с твистами и внезапочками, но пока что понравился меньше всех из 1,5 сборников рассказов.

Автор отходит от обыгрыша сказок и известных мотивов и все больше ступает по пути классического мрачноватого фэнтези. В данном случае не такого уж и мрачного, скорее, плутовского, напоминающего зарисовку романа от Асприна, например.

Сапковский интересно вплетает актуальные проблемы вкупе же с актуальными языком и стилистикой, бросается в рассуждения о вымирающих видах и преференциях для одних и ужимок для других, и все это продемонстрировано через допплеров, низушек, краснолюдов, эльфов.

Рассказ средний, с морально-душевной концовкой, без сражений, хотя и были неоднократные намеки, но динамика и накал не просели от этого (именно в последней части). Сам по себе рассказ из-за обилия диалогов и цифр, продаж, торгов и собеседников показался немного поспешным, смятым, сумбурным, хотя и, повторюсь, рассматриваемые темы заслуживают шевеления извилинами. Просто как художественное произведение в жанре фэнтези могло быть и покруче.

Странно, что пишут, якобы это самый смешной рассказ и отмечают юмор. Очень странно, ибо ранние рассказы были раз в 10 посмешнее.

В рассказе очень тяжелая атмосфера потерянности, неизбежности, невозможности и внутренней трагедии. Ведьмак живет с Йеннифэр, у которой далеко не простой характер, и ревнует ее к чародею, к которому она бегает едва ли не каждое утро. И Йеннифэр терзается, мечется туда-сюда, всех держит на коротком поводке и никому не дает конкретики. Вот Геральт и идет к чародею, чтобы решить, кто тут третий лишний.

И все это сопровождается разговорами, извечно возвращающимися к тому, что ведьмак — бездушный мутант, лишенный эмоций, не человек, не заслуживает любви, именно потому он и должен отступить.

Атмосфера рассказа дико депрессивна и терзаниями Геральта о нелюбовном треугольнике, и терзаниями о себе самом, и все его тыкают тем, какой он несовершенный и не заслуживает права на чувства.

И вояка один задирается, все хочет померяться с ним силами. А Геральту не до того — он уже забил стрелу чародею, чтобы раз и навсегда решить, кто лучше и кто заполучит трофей. И по пути на встречу с ним ведьмаку попадается тот вояка, и тут тебе, пожалуйста, очередной треугольник, но теперь сугубо мужицкий, задиристый, самоутверждающий, что ли. И все страдают, всем ото всех как будто что-то нужно, каждый хочет доказать не то другим, не то себе, что он круче.

Понятное дело, что ничем хорошим ни для кого это всё не заканчивается. Получит свое каждый. И перспективы вырисовываются так себе. Вот тем и нажорист этот рассказ: эмоциями, унынием, даже я бы сказал ТОКСИЧНОСТЬЮ.

НО!

Как Сапковский круто орудует техникой... Хм, как бы ее так обозвать-то... Цепная реакция? Сообщающиеся сосуды? Брошенные ведьмаку фразы кочуют теперь уже от ведьмака к другому, а ситуация, в который оказывался сам Геральт, теперь применима к его визави, которому ведьмак говорит слова, услышанные накануне. И это перемежается с излюбленной манерой автора обыгрывать название рассказа и метафорически, и прямо, и постоянно повторяя название рассказа в диалогах самых разных людей, которые используют словосочетание по-своему, и трактовок им полным-полно.

Хороший рассказ. Очень.

Определенная десятка.

Я очень люблю кулинарный канал Славного Друже Обломова. Там он помимо готовки тестирует доставки. И когда привозят что-то несъедобное, он блюдо не доедает, потому что НЕВКУСНО. Собственно, именно поэтому я не испытываю никаких угрызений совести, ставя роману «Семь клинков во мраке» Сэма Сайкса 5 баллов, прочитав лишь одну четверть по-нормальному, а далее, отчаявшись, по диагонали, ибо терпеть не было сил.

Также мне помог «добить» роман и не особо расстроиться еще один фактор: книгу я не покупал. Сам бы такое читать не стал, да и в одном из обзоров на новинки говорил, что вряд ли буду. Но книга мне досталась, и я что-то как-то выборочно глянул — вроде бы круто, динамично, после неторопливого Суржикова можно попробовать отвлечься и разогнаться, отдохнуть, короче говоря.

И я недаром припомнил Славного Друже: поке или, например, ролл могут состоять из сколь угодно вкусных ингредиентов — только что выловленные креветки, свежая икра, нежнейший сыр, рассыпчатый рис, мягчайший авокадо, но если там, зараза, тухлый тунец или лосось, то жрать ты этот ролл не будешь, как бы вкусно его ни описывали и как бы классно он ни выглядел.

В этом романе таким ингредиентом стал текст. В первую очередь текст. Косяков полно, но роман сгубила манера написания.

Роман претендует на брутальный экшен-боевик с обилием пафоса и киношности, с суровой мадам (см. обложку) в главной роли, и всё это очень похоже на киноленту «Убить Билла» — Сэл (гг) так же исполнена жаждой мести, ибо ее успели предать, у нее есть список на убийство, с кем надо бы расквитаться, она четко идет к своей цели, ставшей смыслом жизни, ей на всё плевать, но…

Непонятно, что там уготовано в дальнейшем, в двух последующих томах трилогии, но на первых же страницах героиня уже сидит в тюрьме, и всё повествование — это рассказ Сэл о своих приключениях офицеру, который допрашивает ее.

Роман начинается очень пафосно, тон задается сразу: глазами офицера мы видим, что Сэл Какофония — имбовый персонаж, который непонятно как оказался заточенным в тюрьму, про нее ходят легенды, внешность сразу пышет агрессией, жаждой убить и непокорностью, вся она такая грубая, с мрачным юморком, и вот этот пафос задает и соответствующую перчинку в речи, и лексикон, с грубыми выражениями и ругательствами. Изначально это подкупает и настраивает на определенный лад. Обойдусь без примеров из текста, но есть кое-что еще: героиня в самом начале приходит к врагу, которого долго искали, и, прежде чем они убьют друг друга, им надо попить чайку, провести светскую беседу, и всё это словно слизано с финальной сцены персонажа Умы Турман и Билла в том самом фильме. Да, мы видим настрой и атмосферу, принимается, хорошо.

Но, как в случае с любым блюдом, если с какой-то специей переборщить, есть будет невозможно.

Этой специей является мат. Ругань, мат и грязь. Иной раз неуместный, иной раз с диким перебором, иной раз абсолютно высосанный из пальца. И если в начале романа эта манера могла сойти за фишку, которая являла бы собой оригинальное в плане языка вступление, дабы обеспечить интересный и смелый вход в фэнтези, то уже к 50-й странице ничего, кроме раздражения, это не вызывало.

А ведь роман «хвалила» (если верить блёрбам) аж Робин Хобб, но автор явно не умеет выдерживать атмосферу и показывать персонажей через окружающий мир, диалоги и описания. И это странно, ибо у нас есть мир, поделенный на 2 основные враждующие фракции, у нас есть героиня, сидящая в тюрьме, которая рассказывает перед смертной казнью свою историю. Судьба у нее нелегкая, она, можно сказать, поломанная, но мат в ее устах звучит как ругательства школьницы. И, видать, это неумение показать уместность через, может, какой-то правильный эпитет или корректно подобранные слова, привели к тому, что на одной странице по 2 раза могло встретиться слово «сраный» в той или иной вариации, по 3 раза — «мать твою» и также по 2 раза, простите, «бл**ь». К последнему претензий особенно много — впопад и невпопад, в любой ситуации, независимо от чего бы то ни было. Сказывается то ли неумение автора показать героиню такой матёрой без этого лексикона, то ли просто нежелание офактурить его некими ситуациями и условиями. Но всё из раза в раз завязано на ее речи и реакции на происходящее — очень узко и без факторов, подчеркивающих ту вульгарность, на которую роман и претендует.

А еще есть мои излюбленные «мать твою», кои пестрят ну прям едва ли не в каждой фразе.

Ну и тот самый «сраный». Роман настолько нарочит в своей грубости и типа брутальности, что сраное тут примерно всё — от небес и погоды до мрака и денег. Так сказать, астрологи объявили сраную неделю, держитесь крепче.

Особый вид здешнего бранного извращения — фраза «дерьмо из-под птицы». Я так полагаю, что это аналог bullshit’а, но могу ошибаться, однако, как бы там ни было, но никто никогда не будет использовать в качестве ругательства не что-то лаконичное, а совершенно идиотское «дерьмо из-под птицы». Кто, желая выругаться, будет использовать эту фразу? Может, не сориентировался переводчик, и надо было сказать «птичье дерьмо», но тоже такое себе.

Вообще, в процессе чтения я нехило ловил неприятные флешбеки, связанные со «Стальными останками» Ричарда Моргана. Кстати сказать, романы очень и очень похожи именно в своих косяках. Это даже касается обилия опечаток.

Еще немного помусолю тему ругательств. Как минимум, потому что они касаются следующего пункта, взбесившего меня — героев. И если Сэл Какофония, названная так в честь своего демонического живого пистолета, стреляющего начиненными заклятиями пулями, вышла хоть немного живой, то все встреченные ей на пути персонажи, а также спутники-спутницы-собеседники-мимокрокодилы, являли собой абсолютное безжизненное плоское картонное ничто, не представляли ничего объемного или настоящего, а были сугубо носителями обезличенных выражений, не подкрепленных ни характером, ни привычками, ни особенностями, дабы их можно было градировать, чтобы думать: «Да, ты можешь говорить именно так, имеешь право, верим».

Так, например, одна ученая, которую сама героиня называет леди, ругается так же грязно и неуместно, как и Сэл, и не имеет собственного ядра. И если убрать атрибуцию диалогов со всеми именами, поймете ли вы, кто где говорит? Не уверен. Проблема в том, что нам пытаются показать разных дамочек, и подчеркивается их разность неоднократно, но собственных голосов они не имеют.

А еще тут мои любимые восклицательные. И два (несуществующий знак, и три — абсолютно истеричный знак). И, как водится, я чисто из интереса заглянул в оригинал, дабы не быть голословным хейтером. Конечно же, там был один восклицательный, просто слово БЕГИ было написано КАПСОМ. С ОДНИМ восклицательным знаком.

До сих пор не пойму, чем этот вариант плох и зачем его превращать в истеричные три восклицательных, кои испещряют роман повсеместно. Это выглядит куда как приятнее и эстетичнее.

Я очень большое внимание уделяю тексту в плане его реализации, потому что не совсем считаю в праве говорить про сюжет, поскольку тут мало что поймешь, т. к. книга на 70 % состоит из экшена, а остатки — из разговоров, где героине обязательно подскажут, где обитает ее очередной враг, а на том месте тебе подскажут, куда он убежал или где его искать дальше. Немного времени уделено магии и политической ситуации, но этого мало. Просто это тот случай, когда текст максимально отвернул, отвратил от дальнейшего погружения в историю. Но, справедливости ради, не устаю повторяться: если ты пишешь книгу на 600 страниц, имей в арсенале что-то, чем можешь завлечь читателя. Тот же Суржиков сделал это невероятно крутыми героями с достоверной психологией и магическим языком, красивым, поэтичным и не скупящимся на описания. Плюс у него роман почти под тыщу страниц! Опять же, не исключаю, что дело в переводе, но, если бы проблемы ограничивались сугубо с текстом, можно было бы сделать скидочку. Увы, есть и иные хромающие моменты композиционно-технического характера.

В «Семь клинков во мраке» я не увидел ни одного интересного, ни обширных описаний городов, природы или враждующих между собой фракций, ни насладился языком. Единственное, на что не скупился автор, это ругань и грязь. Все города тонут в дерьме, дома обветшалы, люди ходят в рванине, таверны грязные, и всё то, от чего тошнит уже.

Да, я понимаю, что история по своей структуре строится из того, что героиня рассказывает о своей жизни офицеру, перед смертью, но за четверть ты АБСОЛЮТНО ничего не узнаёшь про мир. Очень обидно, поскольку потенциал на раскрытие вкусных штуковин имеется более чем! Ведь можно было бы вставить флешбэки, чтобы оправдать подачу справочного материала, но… Тут такого ВВОДА не случилось, а ждать 300-500 страниц в ожидании, когда автор раскачается — не хочется. Не в этом случае.

Одинокая, но сильная и независимая женщина-героиня могла бы напомнить даже героя Эда Макдональда из «Вороньего» цикла, но если у того травмированную душу было видно сразу, а флешбеки напрямую влияли на натуру, отчего в самые неожиданные моменты случалась рефлексия, то у Сэл Какофонии внутренний мир похож на нейросеть. И количество душевности и настоящести в ней столько же, сколько у нейросети. В моменты, так сказать, захода во внутренний мир и попытку в чувства и глубину случаются фразы, достойные пацанских цитатников и статусов ранимых тинейджеров. В иные моменты ее фразы и мелькающие мысли Сэл превращаются в максимальную нелепицу и скорее напоминают так раздражающие комментарии человека-паука хоть в игре, хоть в последних фильмах. Желаемая, но такая шаткая атмосфера, и без того хилая, рушится прямо на глазах за счет неправдоподобных восклицаний и реакций на что бы то ни было, как бы типа натурально и подчеркнуто матом они ни звучали.

А еще тут нажимают на КУРОК и, что еще более преступно, спускают его. Не нажимают на спусковой крючок, а именно спускают курок. Вообще, в литературном мире и околопрофильном оружейном такое выражение считается моветоном.

Это я еще молчу про обилие предложений-бусин с чередованием однородных членов предложения, написанных через запятую и в непозволительном обилии.

В общем, я был бы готов к долгому порогу вхождения, если бы ничего не понимал, но увлекся, однако имеющиеся недостатки не оставили никаких шансов на знакомство. Книга чересчур раздражала и в буквальном смысле портила настроение. Роман раздражал и портил настроение, и после каждой сессии чтения у меня бомбило: «На кой черт я это делаю?» Я понимал, что автор крадет моё время.

А жаль. Ведь я надеялся на красивую и увлекательную историю о беспощадной мести, готов был наблюдать за интересным миром, яркими персонажами и брутальной главной героиней со своим модным пистолетом, как у Андрокусуса в «Паладинах», но автор не дал мне шанса. Или я ему. И даже несмотря на этот живой ухмыляющийся пистолет, используя который Сэл надо просто поднять его и направить на врагов, несмотря на обилие патронов, которые героиня может на ощупь по гравировке отличить один от другого (изморозь, звуковая волна, взрыв) — всё это не цепляет, особенно если вы успели поиграть в компьютерные игры. Сэм Сайкс, конечно, позаимствовал, но интегрировал это в литературу так себе.

Я готов был к классной истории про месть с шикарным визуалом, благо, сегодня полно игр с открытыми мирами и декорациями, но получил натянутую на глобус сову технического мастерства.

Этот отзыв — скорее результат того, как автор может потерять гипотетическую аудиторию. И еще одно доказательство, что, если ты ноунейм, а хочешь быть признанным, пиши так, чтобы хотя бы в первой трети книги не было раздражителей. Влюби в себя читателя, а потом лей воду, наглей и начинай халтурить. Благодарный читатель, авось, и простит. А делать роман плохо написанным, с неуместным пафосом, не имеющим границ, с миром, который толком и не прописан, с экшеном, который иной раз скатывается в сумбур, с блёклыми персонажами и очень слабым и не цепляющим текстом — ну, какой ты отзыв тогда ждешь?

В ночь с 23 на 24 января мне снился сон, из-за которого я не спал половину ночи. В нем я пребывал на какой-то зависшей в воздухе платформе в мире овеществленной математики и гипотетических множеств, а вокруг мерцали какие-то завихрения пространства, которое изгибалось, частицы водили хоровод, и всё это сопровождалось нечитаемыми рунами, причем, одновременно я читал об этих событиях, в которых находился, в книге, написанной этими самыми нечитаемыми рунами. Но я читал и понимал, но не понимал.

И да, почти всё вышеописанное в романе Колодзейчака «Черный горизонт» вы встретите.

• Первые впечатления: как только начал читать и ознакомился примерно с четвертью, я сделал пометку: «Если роман и дальше останется на такой ноте, то это будет грёбаная пушка». На трети мой восторг продолжался. На половинке начал спадать. К концу… Что ж, об этом в конце.

• Начнем с мира и атмосферы. 40 лет назад произошла Великая Война, которую стали именовать Затмением. Привычному миру пришел конец, и на Землю с другого Плана вторглись не только таинственные балроги, еще именуемые Черными, грозящие поработить Землю, но и эльфы, которые помогли людям отбиться от них, но не до конца. Часть стран и континентов канула в лету и стерлась с лица Земли. То, что осталось, превратилось в островки безопасности. Черные живут в оккупированных землях, а эльфы плотно интегрировались в мир людей. Один из эльфов даже стал королем Польши, как бы странно это ни звучало.

В городах заклинания и эльфы, но вместе с тем жизнь будто бы течет своим чередом, но за пределами стабильных (географически и жизненно стабильных) анклавов царит настоящая разруха и пахнет постапокалипсисом: линии шоссе, заросшие травой автострады, брошенные заправочные станции, валяющиеся рекламные щиты, из которых кто-то делал шалаш. И всё это дело можно обследовать! Где-то найти калькулятор, где-то — банку с газировкой.

Местность за пределами стабильных земель называется Зоной. Это дикие и безлюдные пространства. Как пишет сам автор, «Анойкумена, прочесываемая разведчиками и контролируемая из космоса через ясенево-мифрильные спутники, но по большей части неописанная и неисследованная». И именно эта местность отвечает не только за главную линию романа, но и за ассоциации по атмосфере и декорациям за ассоциации с хмурыми унылыми мирами братьев Стругацких.

В этой Зоне имеются базы Черных, у которых в подчинении йегеры — армия, своего рода маги или солдаты, которые захватывают в рабство людей, вербуют их детей, выращивают из них новых йегеров, а страданиями самих людей подпитывают магические барьеры, укрепят транспорт и прочее. Чем-то это напомнило атмосферу мира Майкла Флетчера с его романом «Без надежды на искупление», и пролог, в котором про Черных и слуг сказано наиболее ярко, очень роднит эти 2 произведения. А еще Зона — это земли текучей географии и пространства, где нет ничего стабильного, дороги, русла рек и местоположения городов тут постоянно меняется.

Мир живой, мир взаимодействует с живущими в нем, где-то он испорчен магией, где-то сам служит системой магии и неотъемлемой ее частью. Например, при переходе через реку, покидая свои родные земли, земли уцелевшие, отдаляясь от защитных менгиров, река может вскипеть, взбрыкнуть, вздыбиться высоченной волной. Но опытный маг всегда может сплести ленту, которая обовьет петлей волну и уничтожит ее. Тут мы можем снова отметить, что Колодзейчак любит магию ГЛАЗАМИ, с фигурками, овеществлениями и прибамбасами, чтобы выглядело красиво, а гипотетические разработчики игр могли готовиться к разработке игре по мотивам, если автор выстрелит произведением. Но о магии будет немного ниже.

• По структуре и персонажам: у нас есть 2 главных героя — географ Каетан и полковник польской армии Роберт, приемный отец Каетана.

Каетан — это географ, обладающий к тому же внушительными магическими способностями. Он-то и исследует земли в Зоне и регистрирует и изучает изменения нестабильной земли. Он всегда знает, где находится, умеет читать местность, может локально стабилизировать географию. Правда, есть один вопрос: если в Зоне география искажается еженедельно, то сколько ж надо географов и сколько надо осуществлять выездов, чтобы всё это актуализировать? Да и зачем, если, как мы уже знаем, земли Зоны просматриваются ясенево-мифрильными спутниками из космоса?

Как водится, главы чередуются, и мы читаем сперва про географа, который пребывает в экспедиции на землях, оккупированных Черными, потом про Роберта. И если к главам Каетана вопросов, в принципе, и не возникает, то в случае с Робертом есть претензии: полно эпизодов, которые роману не нужны от слова «АБСОЛЮТНО».

Да и в целом во 2-й половине романа что-то пошло не так по многим аспектам, но сейчас именно про структуру: главы Каетана иногда раздрабливались просто какими-то вкраплениями, интерлюдиями, никак не связанными с общим сюжетом. Например, митинг социалист-националов или странный эпизод про колонию робинзонов на Марсе; и всё это так разрозненно, неожиданно, коротко, никак не подшито к общим событиям, что я даже не знаю. Я знатно так напрягся. Куда пропал Роберт? Как Марс или политический митинг будет связан с героем-одиночкой?

Потом Роберт, который полковник, конечно, объявляется, но что мы видим? Совершенно ненужный эпизод его беседы с сестрой в кафе, где они оба ждут, когда придет подруга сестры. Другая сцена — как Роберт у своей сестры дома ведет пространные беседы о людях и народе аж на 8 страниц, больше подошедшие творениям Сартра или Камю… И диалоги эти на сюжет не влияют, мир не открывают, ничего интересного и важного читателю не дают. Просто филлер.

В общем, есть подозрения, что сперва была написана короткая повесть про Каетана, а уже потом автор решил разбавить и расширить это дело дополнительными лицами, чтобы не было так уж УЗКО, оттого и внедрил туда полковника, армию и иные моменты.. Потому что параллельно событиям Каетана полковник что-то делает, взаимодействует с армией, которая связывается с Каетаном, но всё это так плохо стыкуется, вы бы только знали. Словно взяли куски от разных паззлов и пытаются сцепить друг с другом. Очень неровно, и звенья цепи событий не вплавлены друг в друга, не обеспечивают качественных подпорок, отчего я и делаю вывод, что в начале было слово. И слово это было про Каетана. И он был явно интереснее автору, чем всё остальное, поскольку главы с Робертом и иже с ним унылые, плоские и слабо проработанные. Много воды и ненужностей.

Структура динамику сожрала, как сожрала и тщательно возводимую мрачную атмосферу своими идиотскими и недозадушевными псевдофилософскими беседами. Абсолютно ни к чему. Но главы с Каетаном хороши, особенно в начале. Мрачный, обстоятельный, не особо говорливый молодой человек 30 лет, специалист, бывший солдат. Оснащен знаниями, профессионализмом, магией, гаджетами. Его странствия по Зоне и взаимодействие с ней напоминают похождения Вуко Драккайнена из цикла «Владыка Ледяного Сада» Ярослава Гжендовича, тоже поляка. И, пожалуй, будь романы второго написаны так, как написал Колодзейчак, я бы, может, и не дропнул тот цикл.

С психологической точки зрения персонажи нулевые. Микродрама отца, который поругался с сыном, и микродрама сына, поругавшегося с отцом, плюс поиск сестренки, канувшей в детстве непонятно на какой План бытия и до сих пор неясно, жива ли она вообще. На этом всё.

Там, где заканчивается специализация персонажей, нет ровным счетом ничего. Даже у похожего по типажу Геральта были свои принципы, свое отношение к поступкам, взгляд на мир, Кодекс. Тут — ничего. Нарочитые треволнения отца, переживающего за операцию сына, какие-то наивные жертвы — все это банально, избито и плоско.

• Про магию: нас побалуют подробностями и принципами работы тех или иных магических предметов, порадуют внешними эффектами заклинаний, покажут новый подход к магии, но и побаянят.

Здесь мы встретим типичные места силы, которые дают герою бафф. И это в буквальном смысле слизано из компьютерных игрушек. То есть, путник на коне в буквальном смысле подходит к каменюке, склоняет голову, произносит молитву, а через секунду каменюка одаривает путника силой, усталости как не бывало, мана восстановилась.

Справедливости ради, ранее такого откровенного плагиата я в книгах не видел. Может, не довелось читать таковых. Однако же в обрисованном автором мире это работает как фишка, и пусть она более чем не нова.

Конечно, иногда она выглядит инфантильно и нелепо, просто чтобы усладить визуал читателя, но это своего рода свежо. Например, как полковник армии делает из бумажного листа самолетик и запускает в небо, а второй листик приклеивает себе на лоб, чтобы контролировать полет самолетика и видеть то, что видит он. Этот самолет на ПРОФЕССИОНАЛЬНОМ, внимание, жаргоне называется, еще раз внимание, ГЛЯДОСЛУХОМ. Очень нелепо и незвучно.

Это я еще молчу про малые дУхи эсэмэса 2.0, которые впрыскивают сообщение прямо в разум. Ну в самом деле, ну серьезно, ДУХ ЭСЭМЭСА ДВА ТОЧКА НОЛЬ?! Неужели нельзя было придумать что-то поинтереснее и менее нелепое? К чему эти заигрывания с современностью. «Магические эсэмэски» — это плохо до неприличия.

Еще можно прочитать про носящиеся в воздухе карточки с боевыми заклинаниями, которые перевозили на грузовике, а потом, когда те взвились в небо, принялись отстреливать. Ведь если карточка попадет в случайный дом и коснется собаки или кошки, те могут стать чем-то опасным.

Но есть и более чем достойные представители магических систем и принципов работы. Вот Каетан заставляет пар потемнеть и облечь тело, впитать капли идущего дождя, усилиться и стать мимикрирующей броней.

А еще тут есть поезда и идея, что рельсы имеют конкретное расположение и являются нанесенными на тело земли оберегающими знаками, чтобы стабилизировать географию. Своего рода пластыри, скрепляющие земли.

Или возьмем пантограф — предмет, который считывает, как бинокль, тот или иной предмет, создает в своем корпусе его уменьшенную копию, и если, например, это дерево и провести пальцем по стволу, то реальное дерево, с которого была считана копия, переломится.

Когда автор расписывает принцип действия, это прям интересно, будто читаешь мануал.

А чего стоит процесс влияния суицидальных бомб на психику человека, когда их шлейфы от полета внедряются в порядок мыслей незаметно, но настойчиво, вызывая не только депрессию, но и острое желание покончить с собой?

Конечно, всё это хорошо, когда оно отдельно, частно, классифицировано. В романе не совсем так. Тут понамешано много-много всего, что-то кажется вундервафлей, что-то вообще не пойми чем и как работающим. Автор старается оправдать это механикой, где-то подробной, где-то запутанной, но это работает не всегда и не до конца. Много чего не знает сам Каетан и использует просто потому, что это работает или так сказали эльфы. Ведь новому миру только 40 лет, всего не изучишь.

Но все-таки: тут реально нескончаемое количество прибамбасов: руны, выстукивание пальцами по лбу усиливающих ритмов, биологические ритмы, нумерология, уйма заклинаний, как боевых, так и иного порядка, молитвы, оракулы, гадания, места, дающие силу, мантры, физика тела, разные планы, артефакты, волшебные мечи и амулеты, призывные существа, геомантия, фэн-шуй, причем, фэн-шуй в том числе и военный — тут центр города выстроен так, чтобы в случае атаки Черных мог защитить жителей.

Плюсом: вот эти мифрильно-ясеневые космические спутники (боже, что это?!), другие технологичные штучки, работающие через мифрил, о котором я слышал, по сути, только во «Властелине колец»… Как и о балрогах. И всё это интегрировано в военную тематику, в ТЕХНИКУ, и как оно работает — не уверен, что знает даже сам автор. Как не запутаться в подобном нагромождении — неясно.

А иной раз попадется такая забористая смесь, что кажется, будто читаешь нарочитую пародию. К примеру, про совместную атаку американских спецслужб и НЕРЕИД. Или диалоги о Солнце в конъюнкции с Рыбами и Меркурии в тени Юпитера. Как будто неприкрытый стеб над гороскопами и гадалками, но в свете того, к скольким мистическим штукам прибег автор, я сомневаюсь. Читать такое тяжеловато, зная, что Меркурии с тенями Юпитера обсуждались на совещании военных. Ну не верю я в тончайшую метаиронию автора, хоть убейте!

Все же надо знать меру, потому что с магией и ее составляющими случился капитальный перебор, а внедрить знакомые фэнтези-элементы в городскую (а именно — милитаризированную) среду не очень удалось.

Порой дотошное описание магии играет не на руку автору.

• Сюжет: он незатейлив. Полковник Роберт, пребывая в командировке, получает приказ явиться к эльфу, начальнику объединенных армий — гетману Эль-Галаду. Дело серьезное. Параллельно его приемный сын Каетан бродит по землям Зоны и то и дело воюет в одиночку с Черными. Роберт получает приказ связаться с сыном, чтобы отправить того исследовать неизвестную точку Зоны, к которой приковано очень уж пристальное внимание Черных, выжить, передать данные, прорваться сквозь Завесы пространства. Выполнить работу, понятное дело, может только Каетан. Вот отец и передает ему приказ.

Самое обидное и роялистое, что побочный квест и приводит Каетана максимально близко к этой точке — он оказывается всего в трех днях пути! Каетан продирается сквозь невзгоды и сражения, дабы понять, что же там такое, а дальше… А дальше начинается полный треш и «Интерстеллар» в его, кажется, максимальном виде, правда, без книжного шкафа. Но мозгодробящей хрени тут хватит на несколько наркоманских трипов обдолбавшегося старшего научного сотрудника космического центра.

Потому-то мне и приснилась эта муть, о которой я рассказал в начале.

В какой-то момент технофэнтези, магический постапокалипсис в мире Земли сменяется полным недонф-абсурдом и конкретным интерстелларом. Сражение с боссом или описание работы или происходящего представлено чересчур абстрактно, нет накала и переживания, нет понимания сути, поскольку всё так неясно, так заумно, так отдаленно от мирских представлений, что больше напоминает конспект, в котором, само собой, нет никакого места для психологии и накала страстей. Равно как нет и логики. Полнейший маго-научно-фантастический сумбур, без сочувствий и проникновенных моментов.

Если без спойлеров, то звучит суть вот как: на Земле произошел Пробой с неизвестным Планом, и именно основу этого плана балроги сочли полезной, чтобы использовать в своих целях и противостоять людям и эльфам наиболее эффективно. И это, если коротко, связано с компьютерами и апгрейдом технологий собственной цивилизации.

Вот так, сугубо случайно, новый План оказывается выгодным для балрогов.

Чисто коктейль «двойной рояль». И это очень, очень грустно. Наряду с психологией — слабейшее место романа.

• Язык: когда речь не касается словообразований и терминологий магических или технологических вещичек, автор демонстрирует себя как хорошего техника. Он владеет языком, может создать антураж и декорации буквально одним абзацем. Иногда в меру поэтичен, ёмок и образен. Не знаю, так перевели и недоглядели, или это авторское, но в романе присутствуют фразы «фрмировались формы» и «защитные щиты». Зато я нашел всего одну опечатку.

• Попробую подытожить одним вопросом: почему концовка превратилась В ЭТО?! То, что начиналось как технофэнтези с героем в стиле ведьмака-одиночки, стало невнятной и неубедительной научной фантастикой, затрагивающей самое абстрактное и неизученное, что создает полное ощущение Бога-из-машины. Это очень, очень странно, и я не уверен, что это хорошо и пошло на пользу роману, сюжету, антуражу.

Да, первая половина — отличное, я бы даже сказал ШИКАРНОЕ технофэнтези с приличными штучками-дрючками, свежими подходом и взглядом на магию, небанально так, с обоснованием, принципом работы, а во второй половине произведения жанр, и без того граничащий, будто напрочь подменили, отчего финальный эпизод превратился в подобие «Матрицы», но пожестче, с сопутствующими терминологией и набрасыванием не пойми чего абстрактного на происходящее. Во всей этой череде и мешанине магии-науки тяжело было разобраться и понять хоть что-то.

Я не знаю, связаны ли дальнейшие произведения с романом, откроют ли они что-то новое, дадут ли обоснование прочитанному, будут ли последствия показанных событий, но как самостоятельное произведение «Черный горизонт» слабоват с точки зрения сюжета и вызывает много вопросов.

Также страдают герои. Роман вышел детализированным, но узковатым, герои плосковатые, декорации в побочных линиях, как и участники этих линий — тоже. Миру не хватает соответственно рефлексирующих и проживающих новую реальность героев Особенно Роберту, которому за 60, он видел и тот мир, и этот, пережил последствия войны. Вот ему бы поностальгировать, повспоминать, как-то еще пострадать, что ли, дабы оживить роман хоть как-то.

Не знаю, то ли радикальные 6 баллов, то ли авансовые 7. Поставлю, пожалуй, в уме 6,5, но крутану полбалла в бОльшую сторону в надежде, что следующие произведения в малой форме будут лучше. Если нет, вернусь, снижу оценку и обязательно всех уведомлю.

Две мощные сцены:

1. С рыцарем Тайресом, в которой нельзя не отметить ехидство Геральта по отношению к графу Фальвику и дуэльному кодексу. Ну и уважительное и понимающее между ведьмаком и краснолюдом, главой стражи, тоже стоит дорогого. Прямо гимн честности, порядочности и, пожалуй, чему-то даже и большему.

2. С Иолей на территории храма Мелитэле. И после прочитанного рассказа «Последнее желание» начинаешь догадываться и понимать, что и почему произошло с Иолей. Почему-то завершение сборника этой интерлюдией оставило гнетущее и горькое послевкусие, но, уверен, так и должно. Впереди ведьмака ждут тяжбы, которые одному тащить будет ох как непросто.

Очередной, с позволения сказать, приквел, а то и даже анонс к новому персонажу (если читать в сборнике и в том порядке, что сейчас стандартно издается) — нашумевшей Йеннифэр. И словоохотливая Нэннеке испрашивает Геральта — а как, мол, вы познакомились с волшебницей? И предостерегает его: не водись с ней. Но мы видим отношения ведьмака к Йен — и всё понимаем.

А еще они философствуют, рассуждают и раздумывают о природе людей.

Хорошая затравочка перед последним рассказом сборника.

В мир «Ведьмака» пришли эльфы и упоминания иных рас. Это плюс. Лютик проявился четче после предшествующего «Гласа рассудка» — тоже плюс.

На сегодняшний день уже стандартная фишка — проявить тех, кто, вроде, злой, человечным, а типичный стереотип выкрутить, создав вау-эффект. Но тогда, думаю, такой ход был посвежее и ярче. Я не в укор.

На мой взгляд, многовато топорной философии и диалогов, сочащихся нравоучительностью и порицанием. Несмотря на разность рас, вышло, тем не менее, чуть более искусственно и чуждо, чем должно бы.

Приятная интерлюдия, вводящая нового персонажа — Лютика, барда и трубадура, который является к Геральту уже в виде друга. И они начинают вспоминать о дружбе, совместных странствиях и не только.

Очередная связующая нить между рассказами.

Чем-то повторяет — отчасти — сюжет рассказа «Крупицы истины», кабы не одно но: тут пока еще В ЗАРОДЫШЕ упоминается, как нетрудно понять, Цири. Это, на правах пролога, и выручает довольно скучный разговорный рассказ с хорошими описаниями, но не нравящейся мне схемой: рассказывать об аспектах или условиях того или иного (заклинания, обещания) потоково, сиюсекундно, без предварительного информирования, и все это очень напоминает бога-из-машины. Этим приемчиком, кстати, любит пользоваться соотечественник Сапковского — Роберт Вегнер.

Своего рода чеховский рассказ в плане диалогов, юмора и донесения натур через сказанные фразы. Прямо отлично и фактурно.

И опять же, как и во всем сборнике, тут не все так однозначно, и наружная правда заключает в себе потаенное дно, которое и раскроет истинные карты сюжета, характеров и ситуации.

Баланс произведения шикарен в каждом аспекте, но сам рассказ немного слабее предыдущего и последующего.

Тема любви задана, да, обыграна, но так ли изящно? И на ней ли надо было заканчивать. Быть может, но мне излишняя лирика в конце немного помешала.

Во многом отличный рассказ — в диалогах и юморе, в частности ночной эпизод с Ренфри, хороший экшн, интересный выбор, мораль, подъятие вопроса о принципе меньшего зла и отношения ведьмака Геральта к этому самому принципу.

Ренфри подана эпизодично, но емко и богато — ее во многом жаль, хоть она и сама заготовила себе участь, каковая ей уготована в произведении.

Ведьмак потихоньку раскрывается, но еще рановато для полного и размашистого психологического портрета, но, считаю, сей рассказ — отличный фундамент для дальнейшего.

Автор шикарно владеет ружьями и вовремя успевает нажать на спусковые крючки, пусть и во многом видимые, что недостатком не является.

Отличный рассказ!

Нормальная околоэротическая чувственная зарисовка, которой, как мне кажется, странновато предварять цикл о ведьмаке, но, тем не менее, исполнена ярко и мастерски.

Вполне живенькая-живёхонькая интерлюдия-филлер о подробностях из прошлого ведьмака — упоминаются и Каэр Морхен, и мутации, и причины белых волос Геральта, и приподнимается занавес о его психологии и принципах в целом.

Почему бы и нет.

Я необычайно рад, что прочел этот роман, потому что понял, что Терри Пратчетт — абсолютно не мой писатель. Впрочем, это было понятно еще в 2008-м, когда я за счет вау-эффекта довольно шустро проглотил роман «Цвет волшебства», а второй роман — «Безумная звезда» — мусолил-мусолил, да и бросил. Возраст и книжный опыт взаимодействия с сэром Пратчеттом не наладили, но я ни в коем случае не хочу сказать, что роман плох. Скорее уж наоборот.

Начнем с банальностей: Пратчетт просто мастерски пишет. Прекрасный образный слог, богатый и густой.

Продолжим банальностью: Пратчетт необычайно оригинален, причем, не только в миропостроении, но и в диалогах и юморе. Собственно, за иронию-то его многие и любят и знают именно по ней.

Роман «Мор, ученик Смерти» рассказывает про юного паренька, который из всех ремесел нашел себя в том, чтобы быть подмастерьем Смерти. Смерть делегировал ему свою работу, а сам решил в кои-то веки отдохнуть. Стремление Мора уберечь жизнь одной из героинь привело к раздвоению реальности: первая реальность — где героиня жива, а вторая — где мертва, поскольку мироздание суть штука неповоротливая и не привыкшая к столь ярым вмешательствам в нее. И вот эти две реальности сталкиваются, возникают проблемы и прочее, прочее.

Я попробую пройтись по критериям, а потом выскажу общее мнение.

Начну с юмора: его тут много, он везде, и, на мой взгляд, в этом проблема. В диалогах, поступках и в принципе почти на каждой странице видно, как всё строится в угоду шутеек, иронии, вау-эффекта. От этого закономерно страдает логика, персонажи поголовно превращаются в идиотов, а роман не особо-то и торкает серьезными поднятыми темами, поскольку впечатление создается сугубо комедийное. Смехреночки здесь очень нарочиты, но, не скрою, иногда действительно попадаются смешные шутки и забавные ситуации, от которых не улыбнуться невозможно. Например, очень забавен сам факт того, что Мор, встретившись с настоящим Смертью, испугался. Но испугался он потому, что не испугался.

Да, Смерть тут мужского рода и разговаривает исключительно капслоком. За капслок отдельный респект. Капслок несет магическую эстетику, отчего любая написанная фраза предстает как-то по-другому. Смерть — дико колоритный и харизматичный персонаж. Он фигурирует во многих романах автора, и эпизоды с ним для меня всегда были самыми крутыми. Ну и, понятное дело, Смерть полюбился многим.

Странное дело: роман небольшой, всего-то под 300 страничек, но читалось очень, очень медленно. Я не знаю, почему. Причину так и не нашел. Пожалуй, просто лично мне тяжело читать такой жанр.

Текст местами густой, насыщенный на интересные факты о мире, местами размеренный, но словить волну и комфортно плыть по темпо-ритму мне не удалось. Может быть, текст просто очень красив, но подобраны не те слова или написано не столь цепляюще. То есть, я к тому, что пишет автор о любопытном и интересном, но, вероятно, не так любопытно и интересно. Может, так перевели. Может, это я привереда.

Если говорить о сюжете, то он не провисает, героев тут мало, все они так или иначе влияют на события, о них не забывается, локаций тут мало. Но мне как будто не хватило динамики и какой-то большей серьезности, не такой придурковатой. Но здорово, что за с виду очевидным ироническим пассажем частенько встречается нечто большее. Вот фраза: «Если вы бог, то поступать логически вовсе не обязательно». Просто потрясающе. И такой пример не единичный.

Через иронию же показаны все трудности и душевная боль Мора, которому выпала задача лишать людей жизни. Точнее, забирать их души. Благо, народ, видя откровенные страдания на лице Мора, всячески поддерживает его.

Ну и нельзя не вспомнить про злободневную шуточку от автора про особую форму демократии в стиле «один человек — один голос». Тем самым человеком является патриций, которому и принадлежит единственный голос.

Оригинальность: здесь можно встретить массу новых для восприятия штук, рвущих канон и шаблонные описания (это при том, что роман написан аж в 87-м году, а некоторые из современных авторов до сих пор пишут по одним и тем же лекалам).

Расколовшуюся на два варианта реальность я уже упоминал. Тут одна реальность накатывает волной на вторую, и эту волну можно увидеть. Кстати, этот момент очень классно и даже практически с научным обоснованием показан в тексте. При этом, теория еще и фантастически мила и сказочна. Персонаж, который на следующий день после своей смерти должен быть мертв, ЖИВ. И реальность не может этого воспринять. Никто с персонажем не здоровается, его игнорят, когда тот появляется, и вообще всё неправильно.

Или вино из обратнолетнего винограда, который во времени растет задом наперед: похмелье наступает утром перед употреблением вина.

А про Смерть тут могут сказать так: «Он подумал ко мне жалость», объясняя это тем, что у Смерти нет соответствующих желез, чтобы жалость ИСПЫТЫВАТЬ.

Свет здесь ленив и неспешен, не так шустр, и накатывает на мир неспешными волнами, а некоторые области могут даже этот свет накапливать.

Терри Пратчетт довольно смел, чтобы посреди разговора внедрять персонажа, которого поблизости не было, а в сносках обосновывать это так: «Это был кинематографический прием, перенесенный в печатное произведение».

Язык, стиль: образный, певучий, приятный, но при этом излишне многословный, разжевывающий, долго запрягающий. Но он не лишен своих красивостей: «воздух приобрел плотность и жирную глицериновую вязкость».

Или еще: «Маятник медленно раскачивался, распиливая время на мелкие кусочки».

Что конкретно раздражало, так это постоянные сравнения с технологичными штуковинами: плееры, самолеты, титаники. Фишку я так и не понял, почему это сделано. Но сеттинг и антураж подламывало.

Герои, откровенно говоря, не впечатлили, и Смерть их всех перекрывает. Слава богу, что Смерти уделено много времени, иначе, боюсь, я бы совсем заскучал. Отрадно видеть, как Смерть, отдыхая, узнает людей ближе, познает счастье отпуска, забав и развлечений, но всё равно остается несчастным, поскольку его никто никуда не приглашает и не зовет. Ну а кто будет звать Смерть?

По итогу: это хороший роман. Хороший писатель. Хороший мир. Это нестандартно, необычно, нетипично, где-то мозголомно, со сломом шаблонов, с высмеиванием оных.

Есть подозрение, что ироническое фэнтези — просто не моё. Не мой жанр в принципе. Вот и всё. Это относится и к Асприну, и к испорченному напрочь переводом Джиму Батчеру и его «Архивам Дрездена». Лишь поэтому (и по причинам выше) я ставлю 7 баллов из 10, потому что это субъективщина и я могу.

Доброй еды, друзья!

Именно так здороваются и прощаются в романе Роберта Хайнлайна «Пасынки Вселенной».

Роман издан в 1963-м году, и, как и всю далекую классику, я опасался читать это произведение — не устану говорить, что в те времена писали более шустро, скупо, видимо, адаптируясь под журнальный формат, отчего многое из задуманного было реализовано не так обширно, а многие темы и потенциальные моменты затрагивались до обидного бегло. Особенно нервно было после Гарри Гаррисона и его омнибуса из этой же серии — «Мир смерти» и «Планета проклятых». Оба эти цикла были мной прочитаны, и оценки выше 6-7 не поднимались как раз из-за беглости и слишком больших условности и наивности.

Хайнлайн мне всегда казался более серьезным — даже по аннотациям видно, что его произведения будут поглобальнее и более… Мыслительными, что ли. Отчасти я ошибся, чем и подтвердил свои опасения о чтении фантастики 60-70 годов, но в то же время оказался и прав.

Это никакая не твердая фантастика. Скорее, притча, гуманитарная фантастика о людях в антураже космического корабля.

Возьмем сюжет: действие этого небольшого романа происходит в огромном корабле. Он обжит, тут есть деревни, стража, совет, но в то же время в дальних отсеках корабля обитают муты — так называемые дикие мутанты, которые то детишек своруют у жителей, то свиней. Между этими двумя группами идет война. Люди четко уверены, что мир, всё сущее — это именно корабль, и нет ничего за его пределами. У людей конкретная религия головного мозга: например, они читают учебники по физике или астрономии, где прямым текстом сказано про магнитные свойства предметов, о движении небесных тел или гравитации, но старейшины прямо говорят — это иносказательность. Не надо, мол, всё воспринимать в лоб. Это аллегория. И нам дают понять, сколь сильно зашорено это общество. А потом главный герой — молодой паренек по имени Хью, которому уготовано стать ученым, попадает в плен к мутам, живущим на верхних ярусах в условии невесомости. Те собираются его сожрать, потому что у них не развито цивилизованное общество с производством и культурами, но вместо этого между главным героем и главным от мутов — двухголовым Джо-Джимом — происходит беседа, а в последствии — сотрудничество и даже дружба.

Как полагается в подобных сюжетах, диковатая отпочковавшаяся община, которую считают невежественной, на самом деле не так проста, как кажется, и нас ожидает переворот — муты на самом деле шарят, и шарят побольше людей, обитающих на нижних ярусах, где есть гравитация. Муты отводят Хью в рубку, он смотрит в иллюминатор, ему показывают звезды, и у парня всё переворачивается с ног на голову. Привычный уклад разрушается в щепки, а жизнь не будет прежней. Теперь он обязан донести эту информацию до своих людей.

Попутно он намерен наладить связь между мутами и жителями нижних ярусов, дабы прекратить войну и начать сотрудничать, ведь по древним сказаниям кораблю предначертано достичь Центавра — конечную точку длительнейшего путешествия, в котором успело смениться не одно поколение.

А Хью, который заново перепрочел учебники с учетом новых знаний и получив новые, понял, что способен управлять кораблем, дабы привести его в пункт назначение и осуществить предначертанное религией.

А дальше по классике: многие из людей Хью не верят ему, другие, наоборот, верят, в обществе раскол, происходит вербовка, захват власти, убийства несогласных, выбор нового главы, чтобы тот верховодил новообретенной миссией корабля и людей.

По сути, перед нами глобальный сюжет: переиначить всю суть людского существования, перевернуть всё с ног на голову, дать людям цель, разъяснить им то, что они не понимали или трактовали не так, подарить надежду и начать новую жизнь.

И тут есть момент, про который я и говорил в начале: сюжет очень насыщен и богат, роман ёмкий, затрагивающий не только темы науки и религии (как у Уолтера Миллера Младшего, к примеру, в романе «Гимн Лейбовицу»), но и темы дискриминации, узурпации, сплоченности ради общей цели, распахивания глаз несведущим, заговора и конспирации…

Но всё это на 120 страницах. Сами подумайте, какой тут темп. И, конечно, хотелось бы больше смака, больше нагнетания, проживания и подводок к тому или иному событию. Тут за две страницы можно увидеть, как новая власть в лице главного героя и его товарищей-компаньонов, например, принимает слишком радикальные меры по установлению нового порядка и… Убивает всех несогласных. По-моему, это слишком радикальные меры переворота.

И иногда такие факты прямо шокируют.

Как и почти любому роману из той эпохи, «Пасынкам Вселенной» присуща романтика по космосу. Хью, увидав огоньки далеких звезд, преисполняется восторгом, трепетом и восхищением. Понимает, что ничего прекраснее не видел, что жизнь его теперь не станет прежней. Это довольно мило, особенно вкупе с его наивностью и эмоциональностью.

Из интересного тут имеется конвертер, который дает кораблю энергию для поддержания всех систем жизнеобеспечения. В этот конвертер сплавляют не только трупы, но и просто ненужные предметы — он сам расщепит всё на атомы и даст кораблю нужное. Наверное, потому Хью и компания так легко убивали несогласных — чтобы обеспечить корабль энергией.

Было довольно забавно, как несведущие, но тяготеющие к чтению муты, готовясь к войне, читали «Три мушкетера» Александра Дюма и использовали его роман в качестве шпаргалки накануне битвы — им понравились шпаги, которые были куда практичнее метательных ножей. И муты попросили свою мастерицу изготовить такие шпаги.

В качестве итога и резюме: это роман о культурно-научной революции, где наука должна победить зашоренность религии, извращающей представление людей о мире. Но в то же время сплотившиеся революционеры помнят, что у людей нельзя отбирать главного — Цель, Миссию. Споры, ругань, сражения, убийства — и всё ради правды, честности и стремления к новому, к лучшему.

Чисто из-за технически недокрученного текста я ставлю роману 7 баллов. Здесь наивность и глобальность, глупость и непреклонные мотивы, разлом прежней жизни и новый мир, глобальность, космос и большой шаг вперед во всех смыслах.

Всем доброй еды!

Читать это решительно невозможно по причине невероятно плохого, скучного, банального и никакущего языка.

Здесь очень дешевый юмор, какие-то неработающие заискивающие шуточки-юморок, канцелярщина и вообще уровень начинающего писателя, который неизвестно как пробился в печатную форму.

И вроде бы герои по своей задумке очень разные, должны заключать в себе интересные характеры, манеру разговора, иные отличительные признаки, но вместо этого получаем серое месиво из неразличимых персонажей, отчего встаёт главный вопрос: а если мир, история, сеттинг вторичны, а герои никакущие, одинаковые, разговаривают как один, не имеют внутреннего мира и не вызывают не то что переживаний, а даже мало-мальского душевного отклика, то для чего это читать и зачем оно написано?

Сперва грешил на переводчика, но посмотрел оригинал и понял, что это у автора стиль такой. Например, в целях разнообразия назвать помидоры «овощными снарядами».

Роман больше подходит не серии «Шедевры фэнтези», а серии «Фантастический боевик».

Очень жаль, ведь ознакомительный фрагмент был весьма неплох и давал надежду на раскрытие потенциала. Но всё слишком однобоко, скучно, уныло и однообразно.

Нет ни одного повода, чтобы читать этот роман с удовольствием и ждать продолжения.

Ладно написанная история. Как и любая интерлюдия —связующее звено между романами, этакий приподнятый занавес, режиссерская версия.

По духу и настроению рассках напомнил мне Вегнера, а именно — южную часть рассказов. Кочевники, кони, отношения… Конечно, тут сразу догадываешься, от чьего лица написано. И как написано — живо, с душой, с переживаниями! Здесь же и загадка письма Миры, которую Бекка силится решить, и политика, и свидетельство грядущих перемен, и семейные отношения, которые омрачает та самая политика. И предательство, подлость и любовь.

Вроде бы и написано в стилистике письма-обращения, от лица девушки, а рассказ пронизан суровостью и мрачностью.

И всё тут хорошо.

Вполне себе добротный эпизод о дальнейшей судьбе Миры, линия которой в 1-м томе завершилась довольно многообещающе и грустновато. В данном рассказе чужими глазами мы наблюдаем, как она явилась в монастырь.

Зарисовка на тему не самых простых будней, с трудом, с жесткой дисциплиной, с голодом, с ограниченным количеством произносимых вслух слов за день. Но и тут автор не забыл познакомить нас с героем, а именно с Плаксой, личная драма которой пронизывает всё произведение. По-прежнему отрадно, что Суржиков не забывает о психологии и весьма в этом плане достоверничает, убеждает.

Также отмечу интересные находки: и принцип «произносит не более пяти слов в день», и способ самоубийства, и сам внутренний конфликт Плаксы, на которой построен рассказ. Комплексы, рефлексии, зависть, страдания. И слом некоторых харАктерных рамок.

Наверное, не хватило завершенности, но если учесть, что это интерлюдия, то и ничего страшного. Наверное, что там будет дальше — узнаем во втором томе.

«Дракон Возрожденный» оставил смешанные впечатления. С одной стороны — да, масштабно, история получает развитие, сюжетные ветки шевелятся на ветру писательского воображения, всё профессионально. Но, с другой стороны, всё так скучно, пресно и не цепляет, что я прям даже не знаю.

Вторая часть, «Великая охота», закончилась максимально динамично, с хорошим заделом на будущее. Хотелось такого же бойкого темпа, чтобы прям вух-вух, все дела. Но… Видимо, не в этом томе.

Повествование довольно неторопливо, еще более неторопливо, чем в предыдущих частях. Много разговоров, много размышлений, много рефлексий, в том числе непосредственно связанных с полученными способностями главных героев.

Ранд обрел силу, ощупал себя как нового Дракона, того, кто будет противостоять Ба’Алзамону, Темному Властелину, и, кажется, самое время Роберту Джордану запустить американские горки сюжета!

Но повествование сперва ведется от лица Перрина (его товарища). И вроде бы ладно — ведь в центре внимания всё равно Ранд, и с художественной точки зрения это ценный ход, ведь мы можем взглянуть на Ранда со стороны, увидеть его глазами товарищей, ощутить, как его воспринимают. Но потом на поле корреспондентов выходит и троица дамочек (Найнив, Эгвейн и Илэйн, которые продолжают обучение в Башне), и Мэт с менестрелем Томом, и снова Перрин с Морейн, Ланом и Лойалом, и во всём этом цветастом обилии персонажей сам Ранд-то и потерялся. Это очень грустно. Уделим ему немного времени: у бедолаги Ранда жесткие рефлексии и депрессии. Гнёт Дракона Возрожденного не дает ему покоя, слава в лице шайнарцев — тоже. Неподготовленному к такой судьбе деревенскому пареньку приходится тяжеловато. Плюс невозможно спать — во снах кошмарит Ба’Алзамон. А в моменты бодрствования приходится разбираться с возникшей внутри силой, управлять которой тяжеловато.

Забегая вперед, вынужден с грустью констатировать, что Ранда тут катастрофически мало. Более того, отсутствие достаточного эфирного времени и фрагментарность повествования, с большими скачками, напрочь загубила восприятие этого персонажа, можно сказать — основного. Он просто-напросто функция, главный герой пророчества, отчего воспринимать его индивидуумом с уникальным характером ну никак не получается. Он как Нео из «Матрицы» — чисто программа по борьбе с вирусом. Моя претензия к автору, точнее, к автору, вот какая: нам не показан его (Ранда) внутренний мир. Это же не последний персонаж цикла. Почему ему уделено так мало времени? Ну, чуть-чуть пострадал в начале — и всё, хватит с вас. Героя не удается прочувствовать, проникнуться его делами, страданиями, важными миссиями и предназначениями. Ранд в этой части максимально плоский и совсем никакой. Он не вызывает вообще никаких эмоций. И это, пожалуй, самый практичный пример персонажа-функции, не более. Весомый черпак дёгтя вносить и то, что Ранд, по сути своей, как действующее лицо представляет реинкарнацию Льюса Тэрина, того, кто некогда в далекую Эпоху Легенд победил Ба’Алзамона. И ни одна из ключевых фигур Рандом его, в общем-то, и не называет, понимая, что он просто носитель персоны, аватар.

Но давайте в разрезе героев поговорим о хорошем. МЭТ. О, как я рад был его видеть! Здоровым, задорным, говорливым, озорным, таким, знаете, моложавым. Мэт в этом романе не сказать что вышел на первый план, но он наконец-то ожил и заиграл харизмой, стал таким ключевым и сделался чуть ли не самым интересным персонажем эпопеи на данный момент. Главы с ним читались особенно интересно. Автор интересно скомбинировал искажение вероятностей и то, как Мэту извечно благоволит удача во всех делах: будь то игра в кости, диалоги или сражения. Пожалуй, самая запоминающаяся сцена «Дракона Возрожденного» — как Мэт сражался против Стражей во дворе Тар Валона. Очень зрелищно и молодцевато, с выёживаниями, но такими пафосно-милыми. И после такой сцены понимаешь, что в цикле всё-таки недостает экшена, драк, именно удальских, зрелищных, как у Сандерсона, например, или Аберкромби, но даже этот эпизод приятно разбавил череду женских глав, слишком затянутых и занудных.

Закрывая раздел отзыва про героев, нельзя не сказать про вышеупомянутую троицу в лице Найнив, Эгвей и Илэйн: очень скучно и очень топорно. Слишком грубо переданы психология, жесты и излюбленные фразы.

Именно в женских главах меня раздражало количество «дернула за косу», что касается Найнив, «руки в бока», что касалось вообще всех, «скрутило желудок», преимущественно у Эгвейн, и эпитет «хорошенькая», который относился ко всем, потому что тут примерно каждая первая женщина либо невероятно красива, либо, как минимум, хорошенькая. Я не поленился и подсчитал: хорошеньких тут 14 штук, 4 раза в первой четверти романа у Эгвейн скрутило желудок, Найнив дернула себя за косу примерно 26 раз, Лойал дернул ушами больше десяти, 6 раз тут упираются руками в бока, причем, опять же, сугубо женские персонажи. И эта клишированность и характеристика этих персонажей избитыми фразами как-то оскверняет их как живых и выпуклых. И каждая такая фраза — как удар молотком по раскаленной форме металлической заготовки. Просто берет и уплощает всё. К этой компании тоже есть вопросы: непонятна логика предоставления Престолом Амерлин грамоты вседозволенности для троицы женщин — ну если ты магичка (привет, феминитив!), то почему бы не сделать привязку грамоты непосредственно к той личности, которой ты вручаешь ее? Ведь выдача такого листка, на котором ты накарябала, что предъявителю сей грамоты можно всё, максимально глупо и недальновидно. Конечно же этим воспользовались бы. И я почему-то не уверен, что на то и был расчет Амерлин.

Если говорить о сюжете, то команда по спасению мира раздробилась на три с половиной сюжетные ветки, и каждому мини-отряду предстоит пересечь материк, чтобы оказаться в Тире, чек-поинте Пророчества, где должно произойти ВСЯКОЕ. Плюс все бегут за Рандом, как следствие, а он от всех убегает. Да еще и за каждым отрядом по погоне, помимо приключений и проблем в текущих локациях. Даже несмотря на смену глав с разными ПОВами, читается всё равно неторопливо, особо не занимает, и ты просто следишь как за литературным алгоритмом.

«Дракон Возрожденный» похож на матрицу за счет внедренного в сюжет мира снов, в котором коммуницируют меж собой многие персонажи. Там же сражаются и вершат всякие дела. Надо только уснуть. Причем, кому-то нужно уснуть со специальным артефактом, а кто-то умеет и так. Иной раз аж целый город видит один коллективный сон. И, конечно, финальная сцена романа явится во снах всем.

И вроде как всё на месте, всё исполнено чистенько, аккуратно, со знанием дела, но почему-то совсем не торкает. Как-то оно слишком ремесленно, без души, чересчур умело, академически, но чувство, что автор в погоне за техникой написания будто забыл о душевности, что ли. Есть одежки, культура, обыденности, Пророчества, но про героев-то тоже помнить надо. Боевой посох, рыжие волосы, руки в бока и подергивание косы или скрутившийся желудок — это очень слабые характеристики персонажей. Хотелось бы внимания автора именно на их внутреннем мире. Тут же этого мало. Всё поверхностно. Героям не сочувствуешь за счет этого. Жаль.

Я ставлю 8 баллов только за старания и в целом интересное развитие событий, хотя сопереживать героям не смог. Тут бы повыпуклее, пофактурнее, но автор сделал акцент не на то. Дальше читать планирую, само собой.

Третий том воспринимается как пролог, как филлер, вступление к чему-то глобальному, что нас только ждет далее. Основной злодей не повержен, побежден лишь локальный босс, так что никаких переломных моментов. Очередной этап цикла.

Забавная вариация чатика тех времен. И фразы меткие, емкие, смешные, забавные, афористические, да так, что хоть вводи в обиход. Столько людей скрывается за каждой из фраз — это талант так писать.

Наглядное пособие по неуместному подобострастию и пресмыканию, даже если перед тобой старый друг в хорошей должности, всячески намекающий, что излишнее почтение можно бы и опустить, но Тонкому не хватает смелости. Мало ли.

Тут забавно представление двух менталитетов, а также донельзя умилительны фразы и всякие выражения в адрес англичанки-гувернантки. Рассказ-зарисовка, но и тут видны характеры, и тут люди живы и выпуклы, брызжут соком знакомости!

Инфотеррор и сиюсекундное — и первое! — семейное счастье новообразовавшейся четы, так сказать.

Самый сок в последней фразе, одако рассказ не столь остёр, как иные произведения Чехова, но, тем не менее, по-своему выстреливает.

Короткий рассказ, но дюже смешной! В частности, могу выделить, помимо комичной ситуайии в целом, 2 момента:

1) когда извиняющийся чиновник после очередного неудачного и неудовлетворительного визита решает в целях большей ясности написать обчиханному генералу письмо, но ситуация приводит вот к чему: « Письма генералу он не написал. Думал, думал, и никак не выдумал этого письма. Пришлось на другой день идти самому объяснять.»;

2) последний абзац. Я прям смеялся. Это до того внезапно, неожиданно и нелепо, что иначе и не воспринять;

3) третий пункт родился спонтанно, когда я гуглил рассказ, чтобы привести цитату из п.1 — В ИНТЕРНЕТЕ КТО-ТО ИЩЕТ КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ ЭТОГО МИКРОРАССКАЗА, ахахахаха!

Но если взглянуть на пункт номер два и припомнить концовочку, то за главного героя становится грустно: человек так и не получил морального успокоения за свои извиненияю вызванные тем, что во время чихания он оплевал лысину генерала. Столько предпринималось попыток извиниться, доказать, что это случайно, не со зла, сколько он страдал, но…

К тому же — разность положений, когда одному недосуг обращать внимание на мелкие неурядицы, но в то же время и нет умения проявить соучастие в душевных терзаниях; а другому невозможно не раздувать из мухи слона и перестать заниматься самонакручиванием, ибо ни к чему хорошему это не приведет.

В восхищении. Рассказ, блин, на полторы страницы, а Чехов и тут успел перевернуть восприятие героев, их типажей. Просто на 180 градусов. Сочувствие, мотивация, принятие, важность. Очень емкий и нравоучительный рассказ, который показывает, что уже тогда существовали такие вот тюти, которым легко можно было урезать жалованье, лишь бы мотивация была пообильнее, а они и слова не скажут. Частая ситуация в сегодняшнем мире. Грусть.

Всё как и сегодня. Грустная семейная история, своего рода финансово-бытовой конфликт, очень показательный и прекрасно демонстрирующий такие знакомые и распространенные характеры. Упадок кумовства в связи с этим самым конфликтом, смена нрава главного героя, выгорание добрых чувств — всё оно здесь, в короткой, но такой яркой зарисовке-диалоге.

Еще один крутейший рассказ в своей иронии — но иронии грустной, а случай с Митей предвосхитил всех хайпожоров и любителей засветиться совершенно любым способом, лишь бы обрести имя в массах, не понимая, что поводы для огласки такие себе.

Прекрасный фельетон.

Абсолютно потрясающий в своем юморе рассказ, выраженный в письме помещика своему ученому-соседу. Юмор как в стилистике письма — обилие ошибок, хромая пунктуация, — так и в оспаривании ученых фактов, будь то обжитая луна или темные пятна на солнце. Очень смешно от фразы «из какого такого мокрого тела сделаны пятны, раз они не сгорают?». И про «как вы могли увидеть эти пятны, если на солнце смотреть нельзя?». Теория про короткий день и длинную ночь зимой. Черт побери, да тут всё письмо крутое, афористическое и милое в своем неведении.

Об этом цикле говорят, и говорят много (те, кто знают). И сообщество, которое успело ознакомиться с циклом, необычайно крепкое, дружное, ведет википедию по миру со статьями о персонажах, артефактах, странах, культурах. Автор не дистанцируется от аудитории и плотно общается с ребятами на своих личных страницах. Ребята спорят о сюжете, гадают, высказывают предположения об интригах и кто их плетет. И я не знаю никого, кто бы хейтил цикл или автора или вовсе не остался в восторге.

И кто бы мог подумать, что речь ведется о русскоязычном авторе, который выстрелил первым романом, буквально-таки прогремел им пусть и не на весь Интернет, но в тематических сообществах уж точно. И первый том пенталогии на Фантлабе завоевал премию «Книга года по версии Фантлаб» в 2019-м году, а в 2021-м был номинирован на премию «Интерпресскон».

И речь сегодня пойдет о Романе Суржикове и его цикле «Полари», а именно — о первом томе под названием «Стрела, монета, искра».

Для начала следует сказать, что роман назван так в честь трех героев, каждому из которых присуще то или иное слово из названия. В книге 3 сюжетные линии. И каждый раз, читая очередную главу той или иной линии, ты говоришь себе: «Вот она — самая интересная!». И так с каждой линией. Но по началу. Ближе к концу можно начертить в голове пьедестал и расставить сюжетки в порядке убывания интереса.

• Стрела — это Эрвин София Джессика рода Агаты, наследный герцог Ориджин, умный, находчивый, но, как его прозвали собственные подчиненные, элитные воины, неженка. Сам он говорит о себе так: «Я — не рыцарь, не полководец, я — белая ворона». Эрвину предстоит далекая и трудная экспедиция (эксплорада) в неизведанные земли с целью нахождения места для возведения на реке плотины, благодаря которой можно будет добывать искровую энергию (местный аналог электричества). Но об этом позже.

• Монета — это матёрый торговец и искуснейший психолог Хармон Паула Роджер. Ему предстоит очень ответственное задание — продать Предмет одного графа, дабы у этого графа появились деньги на выкуп, чтобы расплатиться за полученную в жены девушку перед одним герцогством, испытывающим финансовые трудности. Брак сей сугубо политический, вынужденный, и герцог помимо выгодных союзников получит еще и деньги, которые так нужны. И именно эти деньги предстоит добыть Хармону Пауле посредством продажи местного дорогущего артефакта — Предмета. Само собой, купцу обещан с этого жирненький процент, и, соответственно, личная задача Хармон как торговца — найти именно того покупателя, который предложит за товар наибольшую сумму.

• Искра — это дочь лорда земель на севере. Минерва Стагфорт. В самом-самом начале ее отца убивают, и она попадает под заботливое крылышко графиней из земель по соседству. Минерва является дальней родственницей императора и гипотетической претенденткой на трон, и, как потом окажется, покушение было совершенно на самом деле на нее. Так Минерва, или Мира, вместе с графиней Сибил отправляются в столицу империи, где начнется линия политических интриг. Будет расследование заговора против как самой Миры, так и императора, будут балы, придворные слухи, изучение родов, опасные беседы, слежки, распутывание деяний, много-много политики и прочего такого Мартиноподобного, и всё это в околодетективной оплётке. Эта линия также отвечает за девочковатость произведения, т. к. героине всего 17, она оказывается в сердце империи, ничего не смыслит, ведь до этого жила в глуховатых северных землях, оказывается в высшем обществе, не знает, как себя вести, не знает тамошних повадок, да и положение у нее весьма островатое, и без союзника, который помог бы морально (поплакаться в жилетку) и в распутывании дела, не обойтись. Так у нее появляется подружка, и вместе с ней нас ожидают как всякие девчоночьи разговоры, так и диалоги-справки о домах, герцогствах, претендентах на трон, слухах, отношении одних к другим и всё это в своем особом тоне, очень достоверном и настоящем. До того настоящем, что некоторые предполагают, будто автор на самом деле женщина — до того правдиво у него показаны женские персонажи. Но автор не скрывает, что консультируется с женой и не только, дабы заиметь корректный взгляд на ту или иную ситуацию и правильно среагировать женским персонажем. Эта линия показалась мне несколько тягучей и не такой резвой и, в сравнении с линией Эрвина, которая всегда читалась шустро, ветвь Миры отличается неторопливостью и иногда наводит легкую скуку, от которой автор, однако, быстро избавлял.

Здесь я по своей излюбленной традиции выскажусь о сюжете коротко, чтобы потом к нему не возвращаться, однако его детали будут видны в дальнейшем. Как становится ясно, у нас есть три основные линии. В первом томе они не пересекаются и служат скорее для ввода читателя в новый мир. А поскольку персонажи у нас самых разных сословий — есть и просто купец, есть и настоящий аристократ-наследник, есть девушка-сирота из глухих земель, которую погрузили в столичную светскую жизнь совершенно неподготовленной, — у нас есть возможность взглянуть на мир и его обстановку, со всеми родословными, со всеми загадками и тайнами, со всей историей с разных ракурсов, с соответствующими отношением, пониманием и восприятием того или иного события/факта. Эти три линии позволят нам собрать общий паззл, чтобы понять, что собой представляет огромный мир с десятками, если не сотнями земель, с таким же количеством правителей и так далее и тому подобное.

• Эрвин был слишком умным и самонадеянным, плел интриги втайне от отца, пусть и действовал на благо будущего своей семьи и герцогства, за что и получил от отца по шапке и был отправлен в эксплораду — исследовать неизведанные земли. Предприятие, мягко говоря, заведомо провальное и невозможное, и Эрвин думает, что отец либо просто решил избавиться от сына, либо решил испытать его и закалить его, чтобы он соответствовал характеру рода. В сопровождении Эрвина — кайры, элитные воины герцогства, и ребятам предстоит непростой путь, полный тяжелых для прохождения локаций, нелегких выборов, утрат, приобретений, и эта линия, пожалуй, для меня самая интересная как раз за счет наличия путешествий и смены локаций, за счет шаткого положения Эрвина среди подчиненных, которые считают его непригодным для таких миссий, неприспособленным к походам, слишком холеным и нежным. Эрвин прикладывает все силы, чтобы завоевать уважение и добиться признания в их глазах. Именно психологические тропки на пути к этой цели вызывают особый интерес: Эрвин то поскальзывается и спотыкается, то забредает не туда, то ходит кругами, и, помимо тягот физических, ему нужно преодолеть тяготы психологические. Сам поход овеян тайной — неизведанные земли, из которых никто не возвращался, легенды местных порубежников, гласящих, что если переплыть на тот берег реки, то тебя уже никогда не увидят, следы непонятно кого на этих новых землях — то ли местных аборигенов, то ли не всё так просто, как кажется. Короче, интерес подогревается со всех сторон.

• Вторая по интересу линия — это монета, то есть линия торговца Хармона. Вот, пожалуй, самое красноречивое описание Хармона: «Хармон Паула Роджер был не из тех, кого волнуют чувства, переживания и прочие душевные материи. «Поступают по велению сердца» обыкновенно те, у кого между ушей манная каша вместо мозгов. Умный человек всегда знает, что он делает и зачем. В том, что делаешь, и в том, что говоришь, должен быть смысл — иначе зачем зря трясти руками и языком молоть, верно?

Хармон Паула всегда поступал по смыслу. Он-то прекрасно сознавал, что делает и для чего. Он колесил по Империи затем, чтобы выручить побольше за свои товары. Нанимал людей, по-своему ловких, но в чем-то порченых, с ущербом — потому, что такие люди обходятся дешевле и служат беспрекословно.».

За счет того, что автор умеет в психологию и, как он сам говорил в интервью, имеет соответствующее образование, герои, даже мимолетные и третьестепенные, вышли очень фактурными, богатыми и узнаваемыми. У странствующего торговца всегда найдутся интересные спутники, убывающие и пребывающие, и следить за уютной разношерстной камерной компанией, колесящей по миру и землям, увлекательно. Такая, знаете, большая семья или коммунальная квартира на колесах. Хармон отличный психолог, расчетливый человек, знает, как подступиться к самому колкому и самому шаткому нраву. Например, его стиль общения: «Хармон невольно усмехнулся и тут же исправился, добавил в усмешку печали и сочувствия». Его распоряжения, общение, наставления, как с кем подобает себя вести, какие-то засады, споры на словах, торги, ведение переговоров как с рыночниками, так и с высокими людьми — это всё завораживает. Много в этой линии именно Хармона и его внутреннего мира, у него есть свои цели, и когда он получает для продажи Предмет, он начинает грезить о богатствах; жизнь его меняется, равно как меняются цели, ценности, поведение и отношение к жизни. Хармон очень человечен, психологически уязвим, падок на богатства, вороват, и все его несовершенства заиграют такими яркими красками, что концовка этой линии не то чтобы перевернет все с ног на голову, но заставит распахнуть глаза и почесать голову. Психология жадности Хармона после встречи с графом и совершенной сделкой — не топорная, будто бы резко перещелкнутая тумблером, а хитрая, аккуратная, постепенная, полная нарастающего самообмана и передергиваний, подмены фактов и самовнушения. Не просто рубящая с плеча трансформация, а изящная, искусная. Вообще, линия Хармона очень обстоятельна, его мысли были бы полезны в средние века, веди он блог: «Письмо — отличная штука. Вместо того, чтобы являться напропалую в жилище вельможи и проситься на прием, напиши письмо. Это сразу покажет и твою образованность, и известный уровень достатка, и уважение к хозяину: ты, мол, не лезешь поскорее со своим делом, а просишь назначить время, удобное доброму лорду. Куда больше шансов быть принятым.».

• Третья линия, линия Минервы, пожалуй, менее интересна, но при этом интересной остаётся. Слишком уж много здесь диалогов и переливаний одного и того же, слишком много рассуждений-предположений, слишком много рефлексий и топтаний на месте. Иной раз диалоги из главы в главу едва ли не дублировались, и Мира с подругой частенько обсуждали предыдущие события во всех подробностях, то есть, по сути, пересказывали недавно случившееся. Но эта линия отвечает за политическую обстановку в мире, за отношение к императору, за заговоры и покушения и потихоньку готовит нас к тому, что в следующих книгах всё закипит, будут бунты и свержения. Эта линия нужна, чтобы читатель понимал, как всё устроено и переплетено на самых высоких уровнях, кто тут сволочь, кто хитрец, кто дурак, кто преследует свои цели, кому нельзя доверять. Тут полно интриг, интриг в интриге, предательств, двойных игр и не только. Мира юна, очень умна, и ее нам преподносят как такого Квоута из «Имени ветра» времен его обучения в Университете — всех-то она словесно перехитрит, всех-то она обыграет в стратемы, всех-то она развеселит, все на балу будут судачить только о ней из-за неординарных выходок. В общем, повторюсь, линия отвечает за гениальную девочковатость со всеми вытекающими. В дворцовых диалог, во фразах графинь, банкиров, советников и императора слышится Мартин.

Собственно, сразу же видны два из множества плюсов произведения: цепляющий сюжет без всякого уныния, в том числе за счет поочередности глав, и живейшие герои со своими тараканами, фобиями, ошибками и косяками. Здесь нет стопроцентно верных шагов, точных попаданий и ровнейшего пути. Тут ошибаются, падают, встают, опять падают, и в этом плане автор не дает заскучать и не дает понять, что всё у всех будет круто, потому что ошибки могут подстерегать на соседней же странице. Как следствие ошибок — сюжет и его повороты. Когда герои нестабильны, сюжет нестабилен точно так же. В хорошем плане. Его тупо не предугадаешь. Герои у Суржикова человечны, а это значит, что ничего нельзя знать наперед, каким бы на первый взгляд понятным и шаблонным, типичным ни был герой романа. Всегда найдется что-то такое в характере, что будет держать нас до конца и разуверять все наши предположения. Если говорить о второстепенных героях, то и они не обижены на выпуклость и детали: даже тот персонаж, которому отведена максимум страница, интересен. А уж кому поболе, то вообще. Например, два проводника Эрвина в эксплораде в неизведанные земли: один задолбал всех воинов своими обычаями и ритуалами, да так, что за ним волей-неволей начали повторять и прислушиваться к его замечаниям. А второй — такой-то дурачок, малец с маленьким объемом оперативной памяти, который способен видеть плюсы и в холодном дожде, и в ползущей неподалеку змее, чей яд смертелен для человека, и в порках, так как после них кожа заживает всё быстрее. И эти персонажи столь живые, что по-настоящему улыбают и умиляют. Видно, что это не просто красивое описание ради идентификации. Герои работают, взаимодействуют с обществом, оказывают влияние и плотно интегрируются в экосистему компании. У всех свой говор, собственный характер и индивидуальность.

Отсюда же идет третий плюс — крутейшая и самая лучшая психология, какую я когда-либо встречал. Тут следует в неизвестно какой по счету раз вонзить слово «достоверный», ибо оно максимально тесно стоит с психологией в романе.

Еще один плюс — отличная визуализация. В мире Полари множество земель, полно локаций, архитектур, ландшафтов, и всё это вроде бы так нам знакомо и не ново, но за счет умения писать и крутого языка даже простоватые виды по типу крепости между двух речек или замка на вершине скалы, напоминающие не то Скайрим, не то игру Ведьмак, не смущали и увлекали. По профессии автор связан с играми, посему неудивительно, что во многих локаций узнаются элементы стандартных РПГ с открытым миром. Но, повторюсь, это не в минус, поскольку мастерство автора позволяет ему писать любую штуку увлекательно и так, чтобы читатель получил чисто эстетическое наслаждение. В этом плане он похож и на «Имя ветра» Патрика Ротфусса, и на «Империю тишины» Кристофера Руоккио.

Здесь мы перетекаем к логичному плюсу — язык. У Суржикова образность такая же ёмкая, как у Юрия Никитина или Стивена Кинга: очень меткие описания, способные показать нам человека одним предложением. Что Кинг, что Никитин делают это профессионально, но Суржикову ближе по духу и подходу все-таки именно последний. Образность, кстати, касается не только внешности и черт характера, но и внутренних состояний, описаний города, погоды, запахов. Умело подобранные слова, сравнения, правильные реакции — в совокупности это дает богатый и нешаблонный стиль повествования, от которого не устаешь, и на каждой странице тебя ждут новые языковые угощения. У Суржикова какой-то певучий язык, музыкальный и яркий. Кажется, что он может написать обо всем, причем так, будто он это всё знает. Да, понятно, что ремесло писателя подразумевает знакомство и изучение тонны справочных материалов, но кто-то, например, может схалтурить и отделаться общими мазками и штрихами, а Суржиков прямо вгрызается в предмет описания, расскажет нам о плюсах-минусах, подкинет житейской мудрости или какого-то лайфхака. Видно, что автор не боится внедряться в новые сферы и обживаться в них, чтобы выдать достовернейшее описание. При этом, автор придерживается стилистики такого дворцового интеллигентного языка, но умудряется не душнить и где-то вставит колкое слово, где-то юморок подкинут, где-то еще какой едва заметный подкол.

Еще один плюс — это мир. Видно, что автор искренне любит своё творение. Мир и внутренние придумки, легенды, предания, наполнение, причем не только людское, но и флора-фауна. А еще древние сказания, религия, артефакты… Мир Полари — это средневековье, тут есть рыцари, графы, герцоги, замки, но в то же время тут есть кофе, железная дорога, книги, газеты, типографии, что закономерно, и за весь технический прогресс отвечает некая искра: что-то в духе электричества. Она приводит в движение поезда, за счет нее можно передавать телеграммы, зарождение которых мы увидим вот прям в романе, она качает воду, она подсвечивает улицы и помещения. Император очень топит за индустриализацию и хочет пронзить материк сетью железных дорог, что, конечно же, не нравится хозяевам земель, которые потеряют свою выгоду от налогов и торговли. Собственно, желание внедрить в мир технологии и полностью перекроить существующий строй является причиной заговоров и недовольств правителем.

Также в мире есть довольно интересная и интригующая штуковина — Предметы. Это артефакты, которые систематически появляются в разломах земли. Это творения богов. Якобы, их посылают на поверхность в мир людской Праматери и Праотцы, сошедшие на землю 18 веков назад. Прародители святые и, похоже, это что-то типа богов или апостолов. Каждая из семнадцати Праматерей является покровительницей того или иного — умирающих, власти, любви и воспитания, ученых и военных. Правда, про Праотцов сказано пока маловато. Так вот, Прародители сошли в так называемый подлунный мир и принесли с собой Предметы, а вместе с ними и знания. Их сошествие зародило знания, религию, философию, науку, прогресс. И каждый век, начиная с их сошествия, они отправляют на землю божественные Дары — где-нибудь в империи разламывается земля, и в образовавшейся трещине, как зернышки граната, можно найти Предметы. Неизвестный материал, странный вид и необычные физические свойства Предметов привели к тому, что они стали не только самой загадочной штукой мира, но и предметом роскоши. Чем большим количеством предметов владеет герцог, тем большее уважение и влияние он может заполучить среди ему подобных. Какие-то Предметы демонстрируются в церквях, иных хранят у себя лорды и графы, ведется опись этих Предметов, есть каталог, Предметы продают-покупают, а вместе с ними и вес в обществе, но никто не может понять, как они работают, хотя и ходит молва, что раньше с ними можно было взаимодействовать, они могли функционировать, и общество нынче силится понять, как работают эти Предметы — положительно ли, отрицательно ли — непонятно. Благо, в романе мы увидим в действии один из Предметов. Я не затронул и трети всего интересного о мире, о религии и философии, но, думаю, и без того ясно, сколь полон и широк мир Суржикова и богат на историю и самые мельчайшие элементы.

И информация о мире, географии, богах и тайнах подается очень дозированно, очень строго и умеренно. Здесь большой задаток для новых сведений, и каждый раз ждешь их, потому что поданные порции скупы, мелки и оставляют интриги, недосказанности, да так, что сам начинаешь строить догадки, покуда тебя не напичкают новыми данными. Иной раз, конечно, случаются огрехи в подаче информации, когда даже самый простой персонаж, например, дураковатый провожатый Эрвина в эксплораде, начинает изъясняться длинными справочными абзацами с канцелярскими вкраплениями, но даже на это хочется закрыть глаза, потому что видна любовность. Так мило, когда этот простофиля-провожатый обильно перечисляет свойства болотной травы и то, как по ней надо ходить, где она крепка, где нет, какому цвету травы не следует доверять.... Тут продуманность в каждой детальке, хоть некоторые пласты информации иной раз выкатываются чуть топорненько, но всякий раз автор очень уместно выгадывает время и нишу для новых сведений — направление беседы, настроение, подобающий собеседник.

Из нестандартного: думаю, вы заметили в начале, что у нас есть Хармон Паула или Эрвин София Джессика. Тут в имена вставляют имена матерей. А еще здешние правящие династии являются потомками легендарных Праматерей с соответствующими чертами характера и внешности, и помимо Эрвина Софии Джессики имя будет звучать полностью так: Эрвин София Джессика рода Святой Агаты.

Очередной плюс романа (с большой или нет — решайте сами) — умение удержать читателя. Заинтересовать. Пожалуй, это совокупный фактор за счет героев, психологии, языка и мира. Да и в целом тут просто ИНТЕРЕСНЫЕ приключения с интересными же целями, с красочными, густыми по атмосфере декорациями, и это не просто статичные картинки для красоты, нет — с ними еще и взаимодействуют, они как-то влияют если и не на сюжет, то позволяют выдать еще порцию справочной информации.

Конечно же, нельзя сказать о юморе. Он офигенен. Наконец-то это не натужные баянистые смехреночки, а настоящие юморные конструкции с острыми на язык героями, с троллингом и поддевками, с уморительными ситуациями и казусами. А кто помнит сцену добычи Эрвином орехов ближе к концу — поймет. Эрвин описывает попытку достать орехи как настоящий подвиг, эпический поход в дальние дали, полный опасности и невзгод. Сцена прекрасна за счет исполнения в виде военной иронии и самоиронии, здравого юмора, граничащего с бредом. Или сцена, как один из подчиненных Эрвиновского кайра забирается на отвесную скалу без страховок и прочего. Стоящий рядом с Эрвином наблюдатель говорит: «Каков! Дерзкий и быстрый, под стать господину!» На что скептик Эрвин, уверенный в неуспехе этого предприятия,отвечает: «Какое имя будет на его могильном камне?»

Или вот совершенно очаровательный монолог: «Он всадил нож на ладонь левее моего сердца. Или пытался убить, или хотел почесать мне грудь — кто знает. Чужая душа — потемки».

Есть во всем этом дворянском языке, велеречивом и дворцовом что-то такое, что подчеркивает юмор и выставляет его совсем в ином, ничуть не менее смешном свете. И здорово, что автор через такую лексику смог продемонстрировать отличный юмор.

Очередной плюс — это честность. Если поход, то он не будет похож на красивые легенды и зрелищные мероприятия, как в фильме «300 спартанцев» Зака Снайдера, например. Никакой героики, никаких вундервафель и никаких непобедимых воинов, в одиночку убивающих сотни вражин. Так, всего одна кабаноподобная тварь может навести шороху во всем отряде, попутно убив нескольких. Не так-то просто справиться со всем, что попадется на пути, и отчасти поэтому путешествия и передвижения интересны, ведь фиаско может поджидать на каждом углу и в чем угодно.

Честность также заключена и в психологии и сопровождается регулярными обманками перед читателем: вот у нас есть молодой наследник-неженка, который странствует с отрядом суровых и привыкших к походам воинов. Они смеются над ним, обзывают, перехихикиваются и глядят то косо, то с презрением. И ты ждешь, как этот неженка начнет матереть, ждешь, как вот-вот мужики зауважают его, но молодой неженка косячит и косячит, утапливая себя всё глубже. И эта игра на ожиданиях не только хороша, но и наглядно демонстрирует, что тут вам не киношные прототипы с шаблонным решением проблемы в шаблонных ситуациях.

Или вот охранник торговца, который нарочито тренируется при девушке из того же отряда торговца, играет мускулами, между ними наклевывается химия, и ты ждешь, когда у ребят всё будет красиво и романтишно, но за пазухой охранник носит портрет дочки графа и украдкой любуется на него, а на пиру пытается при этой самой девушке произвести впечатление на еще одну особу. Неоднозначность персонажей в кои-то веки играет на руку и не перекашивает психотип, а лишь акцентирует, что все мы люди и все мы ошибаемся и никто не идеален.

Или взять ту же Миру и ее истеричные припадки, связанные с покушением на императора. Так оно всё похоже, так… по-девчачьи, так веришь этому. Все тропинки к этой истерики проложены так, что не остается ни сомнений, ни диссонанса такому поведению. Да, она могла отреагировать только так и никак иначе. Я это вижу, я в это верю. По части длинной и размеренной психологии автор большое молодец.

Или взять, например, абсолютно потрясающую сцену ревности, когда одна девушка должна была быть рядом с одним важным человеком, а вместо нее там оказалась другая. И эта девушка ка-а-ак начни психовать, как начни моделировать и слышать их разговоры, что прям мочи нет. И вот она видит, как они сидят, мило общаются, ухаживают друг за другом, а этого нет. Сама представила, сама смоделировала, сама обиделась. Классика!

Снова плюс. И это — забота о читателе. Порог вхождения в роман очень комфортен. Это вам не 1-й том «Малазана» Стивена Эриксона. Автором очень мягко вводит в дворцовые интриги и набрасывает всё постепенно, а не скопом-валом. Сперва мы узнаем о родах, о могущественных личностях и их привычках, и лишь потом столкнемся с ними, когда автор будет вплетать их в общий пучок интриг, нагнетая сюжет. Ты успеваешь зафиксировать и разложить по полочкам всё до того, как запутаешься. В линии Миры будет разгадываться заговор, связанный с покушением, и вместе с ней мы гадаем, кто организатор. Что хорошо: мы разгадываем заговор от лица молодой девушки, которая сама не в курсе обстановки. За счет этого проще погружаться в паутину дворцовых недомолвок, интриг и стратегических ходов. К тому же так куда легче представить себя на ее месте и, так сказать, отыграть роль.

Автор, как и Питер Гамильтон, щедр на небольшие предыстории тех локаций, в каких сейчас окажутся герои — название, почему территория такой формы, откуда тут речка, что здесь за правитель, с кем воевал, почему города выстроены вот так, а не иначе, в чем стратегическое значение места или постройки, чем оно известно, как плодородна земля, что растет, чем торгуют, с кем торгуют, какие тут одежда и культура.

Сто пятидесятый плюс — это обстоятельность и внимание к деталям. Причем, деталям как физическим, так и психологическим. В мире Полари живут очень ушлые люди, они во многом шарят и всегда готовы помочь с советом. И этот пункт очень важен, потому что обстоятельность и детализация в разговорах, например, не только качественно влияет на произведение, но и служит не то чтобы лайфхаком по пониманию людей, не то чтобы справочником, но позволяет быть более внимательным в самой жизни к этим самым деталям и людям.

Немного странно, что почти все названия тут англоязычные, и это касается не только фамилий, но и топонимов, хотя фамилии и земли тут логично идентичны. И если у нас есть такие Праматери, как Ульяна, София, Елена, Агата, то рядом с ними будут Сьюзен, Мириам, Варвара, Людмила, Инесса, а на карте Полари мы обнаружим не только Запределье, Южный Путь, Пастушьи Луга, Мельницы, Закатный Берег или Дымную Даль, но и Дарквотер, Холливел, Ориджин, Нортвуд и прочее. Уверен, автору не составило бы труда сочинить классные аутентичные названия. Но, чую, Роман метит на западный рынок. Кстати, его цикл сейчас переводится для издания за рубежом, так что кто знает, почему он задумал всё именно так. Но мешанинка эта несколько смутила и казалась слишком искусственной и западной. Вот бы проработать ономастику получше, но, видать, это не первостепенно для автора.

Да, тут немного экшена, но автор умудряется передать динамику не только через сражения, но и путём стратегически важных переговоров, танца, исследования. Нерв и напряжение присутствуют в каждом ключевом элементе, и в драках как в носителе экшена уже нет столь острой нужды, поскольку их малое количество компенсируется иными компонентами. Поразительно, но в равной степени динамично и захватывающе описан как танец с императором, полный стратегии, чувств и фактуры, так и игра с ним же в местную настолку, причем, с теми же стратегией и чувствами. И это лишь один из примеров.

В процессе чтения, однако, начинаешь видеть схемы письма и понимаешь, как будет написан очередной абзац и что тебя в нем ждем. Это вовсе не плохо. Автора сравнивают с Джорджем Мартином, но Мартину не хватило главного — завлечь. И языка. И истории мира. Да, у Суржикова тоже много упоминаний родословных, событий прошлого и легенд, но они как-то не забываются автором надолго, а употребляются в повествование довольно споро, так что сам читатель не вычеркивает их. Все элементы и упоминания либо участвуют в процессе, либо молва о них поддерживается на протяжении истории.

А еще в романе имеют место быть стихотворения и песни, довольно забавные и уместные.

По итогу: 10 из 10. Отличное начало цикла, прекрасное вступление в огромный и подробный мир, в котором события начинают бурлить и расшевеливаться. Нет смысла говорить про какие-то там арки героев, поскольку психология не подведет. Каждая из трех сюжетных линий по-своему шокирует, впечатлит, будет «вау», будет локальное завершение квеста мелкого, чтобы начался квест пожестче и помасштабнее. Судьбинушка их ожидает не такая простая и не такая сладенькая. Первый том заканчивается на самом интересном для всех героев. И грядет, чую, многое и масштабное. Произведение изобилует всеми необходимыми компонентами.

Восторг.

«Я истребил целую расу, я уничтожил солнце, меня знают как убийцу, полусмертного, вечного, пожирателя солнца и так далее. Но сперва послушайте-ка, с чего я начинал, как огребал и как выгреб из этого всего, будучи пареньком заносчивым и хвастливым».

Когда книга начинается с того, что рассказчик заявляет о своих регалиях, причем, довольно весомых и масштабных, а в первой главе он предстает еще юнцом, это всегда интересно. Таким приемом пользовался Патрик Ротфусс в неоконченном цикле «Хроники Убийцы Короля». Именно тем и был притягателен тамошний первый роман — «Имя ветра»: в самом начале хозяин таверны перечисляет свои достижения, ачивки, подвиги, факты о себе, причем, эпического размаха, но начинает историю с малых лет. Тут-то ты понимаешь, что тебе надо будет конкретно так следить за персонажем, ибо интересно, как же он пришел к тому, о чем заикнулся в начале. Это цепляет. Таким же приемом воспользовался и Кристофер Руоккио. Наговорил в самом начале столько всего, чтобы подсадить распахнувшего от удивления рот читателя на крючок интриги и держать до самого завершения истории. Такая, знаете ли, затравочка, чтобы провести любознательного до конца цикла.

Здешний герой — Адриан Марло — гениален, умён не по годам, знает всё лучше других, даже если нихрена не шарит в той или иной специализации, но решает задачу едва ли не по щелчку. Автор, похоже, в курсах, что щепотка пафоса (этого слова в рецензии будет много) в романе была более чем обильной, и видит это. У Адриана есть наставник, и автор через этого наставника обращается и к Адриану, и к нам. Он заявляет: «Эй, Адриан, а обязательно, чтобы всё, что ты говоришь, звучало как драма?» Что как бы намекает.

И сразу на правах дисклеймера: я не читал ни «Дюну» Герберта (хотя это я однажды исправлю и заполню лакуну), ни «Вархаммер», ни «Звездные войны». Это я к тому, что, изучая отзывы, не раз видел, как «Империю тишины» называют вторичной и приводят в пример вышеозначенные циклы. Их я не читал, так что мне было вполне себе норм и комфортно! Буду судить со своей колокольни, не затронутой всплывшими сравнениями с тем или иным произведением.

Вообще, фантастику я читаю редко, но тут молодой автор, которому, кстати, сейчас всего 25, а первый роман он написал и того раньше, в 22, постарался, завлек и аннотацией, и языком, стилем — я читал ознакомительный фрагмент и прямо кайфовал почти с любого рандомного абзаца. Что называется «торкнуло». Кстати, возраст автора меня очень удивил, хотя и были все основания думать, что «Империю тишины» написал явно не бородатый дядька — это считывалось в образе амбициозного главного героя, нагловатого и бурлящего максимализмом. То, что течет в жилах, наверное, каждого второго парня (или мужчины уже, фиг знает) в возрасте около двадцати и чуть-чуть старше.

И давайте сразу: если вы больше любите фэнтези, а не фантастику — не переживайте. В «Империи тишины» одно практически неотличимо от другого. Грань слишком тонка. Любую высокотехнологичную вещь можно заменить магией, а здешние декорации так вообще подобающие — замки, дворцы, трущобы, заполненные улочки, заведения, гладиаторские арены, подземелья и так далее. У меня, как у лютого фэнтезёвника, никакого дискомфорта не было. И это при условии, что на дворе 17-е тысячелетие, люди, благодаря генной инженерии, живут сотнями лет, в наличии есть варпи, фуги и десятки обитаемых миров-планет.

Итак, по истории: она довольно проста, как математика за 2-й — наследник архонта одной из планет, по натуре своей вышел не таким, каким надобно прагматичному предку: он не жесток, он мягок, склонен к эмпатии, он человечен, не карьерист и далек от политических игрищ. Вот коротеньких абзац, характеризующий его натуру:

«На мгновение я подумал, что эта женщина может наброситься на меня. С отцом она не посмела бы так себя вести. Я был слишком мягок. Отец приказал бы высечь ее и провести голой в колодках по главной улице Мейдуа. Криспин высек бы ее сам.

А я просто ушел».

При этом высокое положение Адриана постоянно мешает ему и создает конфликтные ситуации как с родней, так и с подчиненными. Мы видим почти сразу, что ему нет места в сложившейся иерархической структуре, он смотрит не прямо и вверх, а вбок. Это порождает шутки собственного сочинения, декламируемые подчиненным Адриана, на тему своего положения. Типа, «Ваш отец работает в электросети? А давайте поменяемся?» и всё вот в таком трололо-духе. Адриан — максимальный любитель знаний и науки, языков и дипломатии — настолько, что даже женщины его не интересуют. Мужчины, слава богу, тоже. И это еще одна общая с Ротфуссом черта — какие-то колченогие недолюбовные линии. Даже не любовные, а просто на уровне симпатии мужчины и женщины. В один момент я, прости господи, испугался, что у нашего Адриана не только кровь голубая, но намеков на это, слава автору, не было. Ну, на самом деле автор попытался показать зачатки каких-то там отношений, и даже не раз, но все они вышли какими-то больными и неуклюжими, сопровождались невозможностью, страданиями и иными невзгодами, что должно было посеять в восприятии Адриана женского пола некую драму и болезненность. Но, буду честен, вышло это не шибко убедительно, и перед нами, скорее, не травмированная личность, а банальный задрот. При этом он юноша ранимый, воспринимающий мир гораздо ярче и шире, чем, так сказать, надо голубой крови. Чувствами, а не разумом. Сердцем, а не прагматичностью. Будучи старшим сыном и претендентом на трон, благодаря длинному и острому языку лишается не только права на оный, но и отцовской благосклонности, из-за чего батя, дабы перевоспитать незадачливого сынулю, спроваживает его на отдельную планету для перевоспитания, запихивая его в одну религиозную инстанцию — что-то типа инквизиции. При этом отец держит в уме свои прагматичные цели. Но и это Адриану не по душе: он охвачен совершенно иными мечтами — ему бы полетать по Вселенной, увидеть мир, изучить планеты, посмотреть на всякие расы...

В конечном счете он разрабатывает план побега. Способ свалить он находит: его замораживают, рон должен будет проснуться в определенном месте через определенное количество лет, но почему-то обнаруживает себя абсолютно голым на планете трущобного типа (привет Терминатору). Ну так, собственно, и начинается история выживания парня в стиле «из князей в грязь», а потом потихонечку обратно наверх. Бродяжничество, голод, кражи, сражения за собственную жизнь, унижения, боли, триумфы, заслуги, победы, признание — ну что, уже узнаёте Квоута из «Имени ветра»?

Сюжет типичен, можно даже сказать «банален», но смак кроется в деталях, языке и каком-то чарующем пафосе происходящего. Не знаю почему, но всё это штырит и находит отклик внутри. Может, виной всему то, что ты осознаешь, как герой поднялся до неведанных высот и с высоты опыта смотрит на себя-молодого, босоногого, униженного и оскорбленного, но Кристофер Руоккио крепко держит читателя за глаза и не горит желанием отпускать.

Адриан-мемуародел критикует себя-прошлого за какие-то поступки или неосторожно брошенные фразы, комментирует те или иные события, общается с нами, как с читателями мемуаров, и всё это дополнительно погружает и придаёт настоящести и большей выпуклости. Происходит некий слом 4-й стены.

Адриан Марло знатно пострадал в юношестве, отчего и сформировался, как мы можем догадываться, в личность жесткую и радикальную. Помимо горячего нрава у парня в самом начале неудавшейся родословной карьеры уже было незавидное положение: родился он не традиционно, а искусственно, в инкубаторе, на основе самых отборных генов его рода, мать — лесбиянка и тусовалась в своём дворце с наложницами даже тогда, когда ее сын лежал в больнице при смерти. Никто его, бедолагу, не навещал: с матерью ясно, а тут еще и отец тупо карьерист и рассматривает сыновей как шестеренку его механизма, которому не должно останавливаться, а не как КРОВИНОЧКУ и РОДНУЛИЧКУ. В условиях искусственных родов тут уж не до тесных семейных связей. И, спрашивается, как в подобных обстоятельствах не почувствовать себя одиноким?

Родственная и политическая серьезность, да и вообще достоверность мира дополнительно подкрепляются еще и тем, что автор активно использует римскую и греческую терминологии. Что неудивительно, зная, что он увлечен историей, в частности — древних Греции и Рима. В романе множество отсылок на античные времена, встречаются цитаты философов и мыслителей, припоминается и Шекспир сотоварищи, и вот этот лексикон, сотканный из логофетов, примархов, плебеев, гипогеев, пельтастов, атенеумов и прочих красивостей довольно-таки убеждает, хоть и требует привыкания (для подготовки ко входу в языковую экосистему не забудьте сперва прочитать 15-страничный глоссарий в конце).

Книгу эстетически приятно читать не только за счет языка, но и классного нейминга — расы, планеты, и все это с неизменным римско-греческим колоритом. Выглядит дорого, поэтично и просто красиво (особенно если сравнить, например, с Р. С. Бэккером и его вырвиглазными и ломающими рот авторскими словечками).

Второстепенные герои здесь картонноваты и больше похожи даже не на функции, а на кисточки, которыми пишется психологический портрет главного героя: желание помочь, забота, проявление смекалки, отваги и прочее. В наличии есть мужицкая компания, влюбившаяся дама, дама, холодная как цветовая гамма снайдерката «Лиги справедливости», лучший друг, всякие высшие чины разных сословий и инстанций, одни из которых благоволят Адриану, другие же вставляют киберпалки в киберколеса.

Как нестандартный персонаж интерес представляет та самая дама с холодным нравом — доктор, исследователь ксенобитов (читай — инопланетян). С ней-то Адриан и трещал без умолку почти всю последнюю треть книги, и это в один момент начало надоедать, потому что их отношения никакого развития так и не получили (ну мы помним: как у Квоута с Денной). Доктор эта полна пацифизма и желания сохранять жизни как инопланетян, так и людей. Она умудряется даже злиться и обвинять того человека, который заступился за ее честь, вызвав соперника на дуэль. Типа, ты козёл, ты убьёшь его, а я совсем не хочу, чтобы на моей совести была смерть, и вообще, зря вы это сделали, товарищ, я бы решила вопрос более миролюбиво.

Еще из ярких моментов: высокая динамика происходящего. С оговоркой — до последней трети. Адриан одержим изысканиями в области инопланетян и языков на планете, где он пребывает большую часть романа, и высокоритмичное повествование переходит в научные исследования и соответствующие диалоги, с углублением в культуру инопланетян, их повадок, с дальнейшими общением и взаимодействием. Тут-то я и заскучал, конечно. Хочется верить, что столь много уделенного времени всяким умандхам, их пещерам, символам на стенах как-то сыграет в дальнейшем, но, чую, этого не произойдет.

Интересно наблюдать за взаимодействием сьельсинов (инопланетян) и Адриана, видеть его чуткое и дипломатическое отношение к ним, если учесть, что сам Адриан в начале истории говорит, что убил всю их расу. Это заведомо цепляет, хочется понять — а как так вообще? Хороший хитрый литературный прием.

Мне понравилась книга в первую очередь становлением героя, который извечно шел против шерсти. Понравилась та часть истории, где были гладиаторские бои — было в этом что-то солдатски-романтичное, что я люблю в «Черном отряде» Глена Кука и в «Малазане» Стивена Эриксона. Правда, здесь это присутствует с большим налетом подростковости и детскости, но антураж таки наклевывается.

Теперь пройдемся по минусам, самый ощутимый из которых — тот самый стопор в последней трети. Ну неинтересно читать про детали неизвестной цивилизации, которая нагрянула на тебя как снег на голову, а бесчисленные разговоры повторялись из раза в раз и разнообразием не радовали. По-моему, интересны они были разве что участникам разговора и самому автору (что одно и то же). Читая, я очень надеялся, что дальнейшие события и повороты сюжета оправдают эту тягомотину. Посмотрим, как оно будет. Либо это должно как-то выстрелить и сыграть значимую роль, либо господин Руоккио прямо-таки записался.

Еще один минус: это повторы. Чтобы подсчитать по пальцам рук кол-во фраз «раздула ноздри», «складка между бровей», «посмотрел на свои ботинки» и «скрыл улыбку», надо быть, во-первых, минимум Шивой, во-вторых, Шивой-мутантом.

Третий минус — некая моногамность голосов взрослых. Либо я предвзят, либо реально чувствуется нехватка возраста и опыта, но большинство важных персон, высоких чинов от графов до инквизиторов говорят одним голосом повзрослевшего ребенка, который имитирует речь взрослого дядечки или тётеньки. Это особенно видно на последних страницах романа.

Четвертый минус — странности главного героя. Несмотря на то что он умен и гениален, Адриан еще пока юн и неопытен, он фактически подросток, хоть ему уже и за 20. Он горяч и заносчив, местами глуп и то и дело совершает неосмотрительные вещи. Не знаю, баг это или фича, хотел ли автор показать, что каждый юноша способен совершать не пойми что, но, тем не менее, дисбаланс бросается в глаза. Например, Адриан полтора года копит деньги на покупку флаера, чтобы свалить с планеты, а потом даёт в морду высокопоставленному лицу и обрекает себя на казнь, перечеркивая все дотошные мысли о подготовке и сбережениях и планы на побег. Вдобавок к этому, иной раз героя и нас соответственно одолевают рефлексии и самоистязания несоразмерные произошедшему. Слишком уж он гиперболизирует и драматизирует, то травмируясь так, что мочи нет, то взваливая на свои плечи ответственность за весь мир.

Но если вы заранее понимаете, что хотите от истории, понимаете, в каком тоне и кем она будет рассказана, то вряд ли это вас остановит. Герой взрослеет, матереет, обретает друзей, теряет их, точно так же и с врагами, набирается ачивок, ловит респекты и восхищенные взгляды, прыгает по карьерной лестнице и строит грандиозные планы на будущее. Довольно очевидная история, которую нужно читать и наслаждаться процессом, как в случае с «Темной Башней» Стивена Кинга, не ожидая сюжетных кульбитов, тем более что автор в самом начале цикла выкладывает все карты на стол, отчего каждый роман — по сути, подводка к итогу.

Как и почти всякое произведение молодого мечтательного автора-героя, концовка не лишена романтики, пафоса и наивной такой сказочности по части товарищества и дружбы, респектов со всех сторон и многогранного признания от самых разных сословий. Классика, предсказуемая классика, которая, однако, не сказать что смущает. Это понятно. Я был к этому готов и заранее настроил себя на эту волну. Да и, чего греха таить, люблю я таких героев. Если они близки и вам, равно как и стилистика повествования, то вряд ли вас отпугнет роман.

По итогу: если вы любите красивый и поэтичный, чувственный языку Ротфусса, если вам нравятся истории про гениальных чуваков, которые начинали свой путь через тычки и спотыкачки, но стали Великими и Ужасными, а точнее даже УЖАСАЮЩИМИ, если вы любите пафосные и зрелищные истории с закосом под мемуары, то вам сюда.

«Империя тишины» — это для тех, кто соскучился по Ротфуссу (ГДЕ ТРЕТЬЯ КНИГА, ЧУВАК?!), но, быть может, подустал от фэнтезийного антуража.

Беря во внимание владение словом и типаж истории, я думаю, что завершить цикл автору удастся — эффектно и пафосно. Логично ли будут выстроены события? Не знаю. Уверен лишь, что это будет масштабно, красиво, эпично и максималистски впечатляюще.

Я ставлю всё-таки 8 баллов, которые ближе к 9, но всё-таки 8. Если автор постарается сгладить стопорные моменты, проработает психологию и не будет совсем уж записываться какими-то внутренними штуками сомнительного интереса, выйдет вообще огонь.

Продолжение читать буду.

Как-то так.

Когда-то, около семи лет назад, я приобрел двухтомник «Хроник Амбера» в культовой серии «Шедевры фантастики», поскольку знал, что так или иначе, но буду обязан ознакомиться с одним из самых известнейших фэнтези-циклов от одного из самых громких имен в истории фантастики. В этом плане, кстати, цикл перекликается с «Темной Башней», которая, как жанр фэнтези, была несколько чуждым продуктом, вышедшим из-под рук творца ужасов — Стивена Кинга. Это моя вторая попытка познакомиться с циклом. Первая случилась через короткое время после покупки, и отношения не заладились сразу — разрыв произошел уже после 30 страниц. В чем же было дело?

В языке. В языке, фразах и самом повествовании. Ожидание повторной попытки чтения тянулись столь долго как раз-таки из-за нежелания вновь сталкиваться с ТАКИМ началом.

Вкратце: чувак просыпается в больнице и нифига не помнит. В туманности сознания еле-еле отбрасывают тени какие-то образы и совсем далекие воспоминания, но до них еще тянуться и тянуться. И ошарашенный герой начинает осматривать себя, осматривать мир, а там и рукой подать до первого диалога. И это жесть. Иногда у него происходят какие-то вспышки, озарения, и он приходит к определенным выводам, которые ничем не подкреплены.

Взять, например, диалог с медсестрой:

– Добрый вечер! – сказал я.

– Ох! Добрый вечер, – ответила она.

– Когда меня выписывают? – спросил я.

– Об этом надо узнать у доктора.

– Ну так узнайте.

– Пожалуйста, поднимите рукав.

– Да нет, спасибо, больше не надо.

– Но мне необходимо сделать вам укол.

– Нет, никакой необходимости в этом нет.

– Так доктор велел!

– Вот пусть доктор придет и сам мне об этом скажет. А пока что я категорически против.

– Но мне же приказано…

– Эйхман тоже так говорил, а чем кончил? – Я укоризненно покачал головой.

– Хорошо, – вздохнула медсестра. – Мне придется доложить…

– Пожалуйста, докладывайте, – сказал я. – Заодно сообщите доктору, что я утром намерен выписаться.

– Нет, это невозможно! Вы ведь даже ходить еще не в состоянии! И у вас серьезные повреждения внутренних органов…

– Ладно, посмотрим, – кивнул я. – Спокойной ночи.

Или вот:

Она вылетела в коридор, ничего не ответив.

А я снова лег и стал думать. По-видимому, я нахожусь в какой-то частной лечебнице. Значит, кто-то платит за мое пребывание здесь. Интересно, кто? Никаких родственников я вспомнить не мог. Друзей тоже. Кто же тогда платит? Враги?

Я еще немного подумал.

Ничего не придумывалось. Ни малейшей идеи насчет предполагаемого благодетеля.

С такими лексиконами, конструкцией предложений и фразами если не знать, что это принадлежит известнейшему писателю, а сам цикл культовый, пробиться сквозь начало будет нелегко.

Через несколько минут я был уже весь в белом. Этакий Моби Дик. Или ванильное мороженое гигантских размеров. Довольно-таки жуткое зрелище.

Я ни в коем разе не хейчу цикл, но давайте будем откровенны: назвать начало серьезным не получится никак. При этом, цикл не позиционирует себя как ироническое, пратчеттовское фэнтези. Конечно, никто не утверждал, что начало должно быть сверхсерьезным, но уж явно не таким. Это героическое, эпическое фэнтези с дворцовыми интригами, но рассмотреть эту рекомендацию сквозь вуаль такого языка у меня не получилось.

Я расскажу о сюжете в нескольких словах, чтобы потом к нему не возвращаться и не тратить время, которое хотелось бы посвятить рассмотрению частностей. Итак: просыпается в больничке нашего мира чувак, путем допроса доктора узнаёт, что его туда запихана сестрица; он выясняет адрес и едет к ней домой, куда потихонечку подтянется и ее брат. И его брат. То есть, их брат. Один человек. Все эти товарищи — родственники, как и еще с десяток-полтора человек. Итого: 9 братьев (как нетрудно понять по названию романа) и 8 сестер. Почти все братья претендуют на трон, за исключением тех, кого уже вплели в свои интриги личностно более сильные братья. Со всеми ними мы сперва знакомимся через колоду карт, которую рассматривает Корвин, потихонечку вспоминая, кто есть кто, а потом и с некоторыми воочию. Огромная длинноабзацная простыня имен, описания внешности, одежды, фигуры и что на фоне. Хрен запомнишь. Ладно, не суть.

Отец всего этого детского сада ранее правил королевством Амбер, но потом куда-то пропал, и власть занял самый ушлый принц. К главному герою, Корвину, одному из принцев, потихоньку возвращается память. Он осознаёт, что почему-то тоже претендует на трон. Начинает подговаривать родню, устраивать заговоры, чтобы отнять трон у злого брата-узурпатора. Сваливает из этого мира в свой, по пути сталкиваясь со всякими испытаниями и чудачествами флоры-фауны, появляется в замке, встречается с этим злым братцем, сражается с ним, но вынужден отступить, чтобы потом собрать армию, объединиться с менее волевыми братьями и вновь напасть на замок. Чтобы потом…

Тут я подзаткнусь, чтобы не спойлерить, но для знающих и тех, кому предстоит ознакомиться с циклом, скажу, что это самая интересная часть романа, которую читаешь запоем и взаправду ждешь, чем всё закончится. А учитывая динамику произведения и высокую концентрацию событий, даже за последние 10-15 секунд может произойти что угодно.

Теперь хочется перейти к отдельным моментам. Впрочем, они не так уж и разрозненны, скорее, работают комплексно и полностью взаимосвязаны. И первый из них: это язык. Серьезно, я понимаю, когда это написано, а написано это в 1967-м году, я понимаю, что у каждого свой стиль, что фэнтези тогда в подобном виде только проклевывалось, но что, неужели нельзя писать более, скажем так, по-взрослому, более атмосферно и, как минимум, уместнее? А может, дело в переводе? Не знаю. Но ведь у нас упорно хвалят этот цикл и этот роман. Если бы с переводом всё было бы плохо, об этом говорил каждый второй, как в случае с переводом «Гарри Поттера» Марией Спивак. Это общая претензия, которая относится и к диалогам. Смешные фразы, канцелярский стиль изложения, всякие изъяснения — всё это больше похоже на карикатурную пьесу 19-го века, но никак не на эпизодически городское фэнтези, написанное в конце 60-х годов 20-го века.

– Привет, Блейз, – сказал я, пряча карту вместе с остальными. – Спасибо за помощь.

Внезапно голова у меня закружилась: я вспом нил, что рана на моем левом плече все еще кровоточит.

– Да ведь ты ранен! – воскликнул Блейз, обнимая меня за плечи.

Я хотел ответить, но потерял сознание.

Поздним вечером мы сидели в одном из залов его замка, пили виски, курили и неторопливо беседовали.

– Итак, ты действительно побывал в Амбере?

– Да.

– И ранил Эрика на поединке?

– Да.

– Черт возьми! Жаль, что не убил! – Потом он подумал и добавил:

– Впрочем, может быть, и хорошо. Тогда бы ты непременно захватил трон. Вероятно, лучше иметь противником Эрика, а не тебя. С ним мне справиться будет легче. Что ты намерен делать теперь?

Я решил говорить с ним совершенно открыто:

– Мы все хотим одного: захватить трон. Поэтому нет смысла лгать друг другу. Я вовсе не собираюсь убивать тебя, чтобы расчистить себе дорогу. Это было бы по меньшей мере глупо. Но, с другой стороны, я не намерен отказываться от своих притязаний только потому, что сейчас пользуюсь твоим гостеприимством. Рэндом – совсем другое дело, но у него сейчас и проблемы совсем другие. От Бенедикта уже давно никаких вестей. Джерард и Кейн поддерживают Эрика и вроде бы отступились от собственных прав и притязаний. То же самое можно сказать о Джулиане. Остаются Брэнд и сестры. Намерения Брэнда мне неизвестны, но я точно знаю, что Дейрдре практически бессильна – если, конечно, они с Ллевеллой не вздумают подготовить войско в Ребме. Что касается Флоры, то она клевретка Эрика. Вот о Фионе я ничего не знаю…

– Значит, пока что остаемся только ты да я, – сказал Блейз, вновь наполняя наши бокалы. – Да, ты прав. Я тоже не знаю, что замышляют наши родственнички, но вполне способен оценить возможности каждого из них. И я считаю, что пока что нахожусь в наилучшем положении. Ты сделал правильный выбор, когда вызвал меня. Если ты меня поддержишь, предлагаю тебе регентство.

– О Господи! – вздохнул я. – Ну ладно, посмотрим.

Мы выпили.

– Какой тактики будем придерживаться? – спросил Блейз. Это был действительно важный вопрос.

– Можно снарядить армию и осадить Амбер, – предложил я.

– В каком Царстве Теней у тебя армия? – осведомился он.

– Ну, это уж мое дело, – сказал я. – Впрочем, не думаю, чтобы мы с тобой стали врагами. Если кто-то из нас все-таки должен занять трон, то я бы предпочел либо тебя, либо себя, а может быть, Джерарда или Бенедикта – если тот еще жив.

– Но больше всего, разумеется, сам хотел бы?

– Конечно.

– Что ж, мы вполне понимаем друг друга. А потому можем действовать вместе. Пока что.

– Мне тоже так кажется, – кивнул я. – Иначе я вряд ли явился бы сюда, чтобы оказаться в полной твоей власти.

Он улыбнулся в бороду:

– Тебе же все равно нужен союзник. А я все-таки – наименьшее зло из всей нашей семейки.

– Да, пожалуй, – согласился я.

– Очень бы мне хотелось, чтобы Бенедикт оказался здесь! И еще – чтобы Джерард все-таки не продался Эрику.

– Мало ли чего тебе хочется, – откликнулся я. – Надо еще и действовать. Сильное желание в сочетании с активностью дают порой неплохие результаты, знаешь ли.

– Красиво говоришь, – заметил Блейз.

Из-за за диалогов подобного рода воспринимать происходящее всерьез совершенно не получается.

– Ты что же, не можешь отыскать собственную Тень в Царстве Теней?

– Не хочу даже и пробовать, – ответил я. – Прости.

– Тогда какой мне от тебя прок?

– Хорошо, я уйду, если ты именно этого хочешь. И если я нужен тебе только для того, чтобы у границ Амбера валялось побольше трупов.

– Погоди! – вскричал Блейз. – Я погорячился. Нет, не уходи, пожалуйста! Мне очень нужны твои советы. И не только. Останься, прошу тебя. Я даже готов перед тобой извиниться!

– В этом нет необходимости, – сказал я, понимая, что это значит для принца Амбера. – Ладно, я остаюсь. Мне кажется, я все-таки смогу помочь тебе.

– Прекрасно! – воскликнул Блейз и хлопнул меня по здоровому плечу.

Я как будто смотрю театральную постановку в школьном кружке. Когда есть декорации, есть фигуры, но нет продуманности и времени на написание толковых диалогов.

Второй не понравившийся момент вытекает из первого — стиль: боязнь острых слов и, как следствие, потеря атмосферы. Когда герой говорит про разгневанного человека «нес всякие гадости» и прочие эвфемизмы по типу «ругательств» и «неприличных жестов», теряется вся атмосфера, весь вайб, посыл и настроение. Здесь идет борьба за трон, здесь интриги и ругани, а все излагаются языком советской бабушки, которая вместо «задницы» или «жопы» говорила «мягкое место», вместо «туалета» — «кое-куда» и в таком духе. Тут молодые по своей натуре и амбициозные ребята, все претендующие на трон, а никто никого ни дерьмом собачьим не назовет, ни мразью какой, не пошлет куда подальше. Я не говорю, что надо огрязнять роман в традиции темного фэнтези, наделять вульгарщиной, матерщиной и матом, но есть моменты, когда лучше добавить перчинки, нежели растекаться шекспировским языком. Это уместнее и более эмоционально удерживает.

Третье: принцип КА. Если вы читали «Темную Башню» Стивена Кинга, вы можете понять, о чем я: когда герои внезапно что-то говорят, принимают решения или поступают без прелюдии, без обоснования. Это объясняется внезапным озарением, названным «ка». Типа судьбы. У Желязны с главным героем как раз такое: память ему отшибло, он буквально не знает своего имени и самого ближайшего прошлого, но способен вести светские беседы с родней, извечно блефовать, умудряется максимально обтекаемыми и общими фразами добиваться своего, прогибать собеседников и заставить их нервничать. В этом автор очень подыгрывает Корвину.

Четвертый момент, самый основной, это спешка. Жуткая, катастрофически быстрая спешка. Вот есть динамика, есть темпо-ритм, а есть спешка. Последнее — как раз про Желязны. И не первый раз замечаю это за Желязны. Такое чувство, что писать короткую прозу ему проще, ибо в такой форме динамика должна быть максимально высокой, если она там есть. Там и сама такая стилистика воспринимается иначе. Но здесь же у нас роман. Целый цикл. Десятикнижие! Хороший сеттинг, интересный, да и фэнтези только-только приходит в мир. Порази фантазией, покрути словцом, накинь атмосферки и визуала! Вместо этого у нас слайд-шоу из меняющегося мира, в одном предложении-бусине перечисляются пройденные локации, неведанные твари, и всё это так скупо, так бегло, как будто автору вот вообще нет до этого дела. И это столь бросается в глаза, что интерес у самого пропадает. Автор не завлекает. «Девять принцев Амбера» — это роман-действие. Тут не хватает обстоятельности, размеренности и глубины. Слишком он поверхностный и поспешный. И ведь есть что раскрыть и показать. Но повествование проносится ураганом, да так, что впечатлить не успевает ничего. Единственный проблеск — это один из затяжных (по меркам романа) эпизод, когда герой длительное время пребывал наедине с самим собой. Вот тогда уже и поподробнее стало, и понеспешнее, и более размеренно. Пожалуй, тем и понравилось.

Я не понимаю, почему в те годы писали ТАК БЫСТРО. Желязны, Шекли, Гаррисон, Саймак — вот когорта этих товарищей практически неотличима по подаче материала и мира в частности. Быстрее-быстрее-некогда-останавливаться-фух-всё-бац-пожалуйста! Может, в те годы переживали, что читателю быстро заскучает? Или надо было подстраиваться под журнальный формат, не знаю.

Если вспоминать писателей, то мои впечатления от первого тома «Амбера» схожи с отзывом на Асприна и его «МИФов» — поздновато я начал читать их. Слишком разбаловался бойким языком и красивыми, сочными мирами, с детализацией и нагнетанием атмосферы, обстоятельным сеттингом и детализацией.

Роман я читал с трудом, пересиливая себе, и понимал, почему в первый раз бросил. Увы, скорость сюжета и обилие событий особо не компенсировали зубовный скрежет. Наивность, расторопность, детскость и несерьезность выбранных фраз для рассказывания истории не погрузили и не впечатлили. При этом, я ставлю роману 7 баллов. Это бесхитростная история, с линейным сюжетом, с повествованием от первого лица, с кучей героев-родственников, с магией, сражениями, выспренними диалогами, с неубедительно поданной войной, масштабностью и эпиком. Но за этим в некоторой степени интересно следить. Много действия, много диалогов, много сюжетных виляний, приятные декорации, которые ты вынужденно дорисовываешь сам. Жаль только, что это выглядит как конспект и синопсис. Но продолжение, как и продолжение «МИФов» Асприна, буду читать в далекой перспективе. Полно вещей интереснее и приоритетнее.

Не хочется выступать хейтером и идти против толпы столь радикально, но что такого офигенного в этом цикле — я не знаю. В чем изюминка? Может, в продолжении. Но чтобы читать продолжение, надо увлечь первым романом. А этого не сказать что произошло. Может, ставят высокие баллы за ностальгию, как первому произведению этого жанра. Даже не знаю, заценит ли по достоинству это современный читатель.

Здесь будет много вырезок и фрагментов романа, но я не могу по-другому подкрепить восторги от рассматриваемых ниже элементов.

«Жизнь мальчишки» — это произведение для тех, кто любит и ценит детство и его таинство со всеми впечатлениями, волшебством, магией лета и ужасом городских легенд.

«Жизнь мальчишки» — это, как пишет сам автор в предисловии, книга, которую наравне с Верном, Твеном, Стейнбеком и Воннегутом учителя советуют прочитать, чтобы мир не стал хуже.

«Жизнь мальчишки» — это роман для вечных мальчишек, плечами упирающихся в шестерни механизма времени. Это дань памяти и увековечивание одного из прекрасных периодов практически любого человека.

«Жизнь мальчишки» — это мистический триллер про сонный американский городишко. Обожаю эту эстетику. У нас здесь классический каноничный городок: тут есть шериф, чудак, разгуливающий голым, братья, обитающие где-то в лесу и наводящие ужас за счет своих бандитских и криминальных повадок. И есть озеро, у которого, со слов местных, нет дна. Вот с этого озера и начинается история. История про мальчика по имени Кори, рассказанная им же в виде мемуаров, записанных воспоминаний, о том, как однажды ранним будничным утром Кори со своим отцом, развозя молоко, стали свидетелем смерти одного человека. Точнее — не смерти, а убийства, если взять в расчет то обстоятельство, что мужчина слетел на автомобиле с утеса и упал в озеро, не знающее дна. Нюанс один: мужчина за рулём был уже мертвым.

С этого момента завязывается история о разгадывании этого убийства: кого убили, почему убили, кто убил? Что за силуэт видел Кори вдали? И прочие загадочные вещи, как то: отец Кори терзается кошмарами, не находит себе места, каждую ночь к нему во снах приходит утопленник и зовет к себе на дно; самому Кори тоже снятся всякие сны, которые вроде бы символичны, но не явные ни разу. И вот эта линия — не то чтобы детективная, но, скорее, разгадочная, будет потихонечку идти через все 660 страниц «Жизни мальчишки». Будут версии, будут диалоги, будут расследования, ложные обвинения, озарения и прочие вспышки-догадки, присущие юному и пылкому уму двенадцатилетнего паренька.

Но нужно заметить: тайна убийства не будет маячить на каждой странице. Иногда про этот инцидент будут забывать, и тогда перед нами начнет представать классный, по-настоящему яркий и сверхатмосферный рассказ о… Да, жизни мальчишки. Самого обычного, в меру мечтательного. Такой, знаете, родственник героев Рэя Брэдбери. Сравнивать со Стивеном Кингом не хочется, хотя критики параллели проводят частенько. Скорее уж хочется вспомнить про «Лето ночи» Дэна Симмонса, но здесь нет такого обилия мистики и потустороннего. И это очень хорошо.

Триллерная линия тут, скорее, как стебель, на котором роль цветов выполняют эпизоды из жизни Кори, его семьи и друзей; его рутина, досуг и учеба. Да, иногда автор вспоминает, что дело не завершено, не раскрыто, плюс не дает забыть об этом ни нам, ни Кори благодаря отцу, который не находит себе покоя, но всё это очень условно и теряется. И знаете что? Ну и пусть. Не страшно. Книга прекрасна сама по себе в качестве сборника самостоятельных записей из какого-нибудь винтажного блога.

Поскольку история с убийством и расследованием показана поэтапно, эпизодически, с резкими кусками развития, мне не хочется на ней останавливаться, поскольку это, по сути своей, стандартная по своей структуре линия сюжета. Мне больше хочется пройтись по вкуснейшим моментам этого романа. По тому, что запало в душу и не отпускало в процессе чтения, даруя самые приятные эмоции. Я выявил 8 главных достоинств «Жизни мальчишки»:

1. Сам городок. Зефир. Посмотрите, чем он стал для Кори. Посмотрите, как этот городишко, как будто бы дворик в твоем районе, сказался на ламповости воспоминаний и впечатлениях о. И, конечно, обратите внимание, как поданы воспоминания — со вкусом, умеренно, но богато, с должной интригой. Показано так, что просто по-белому завидуешь:

Но все же Зефир был волшебным местом. Там при свете луны по улицам прогуливались духи. Они выходили из могил на заросшем травой кладбище, стояли на холме и разговаривали о старых временах, когда кока-кола имела свой подлинный вкус, когда можно было запросто отличить демократа от республиканца. Я знаю это. Я сам их слышал. Легкий бриз дул вдоль улиц, проникая сквозь противомоскитные сетки на окнах, и приносил с собой в дома легкий аромат жимолости и пробуждающейся любви, а зазубренные синеватые молнии разбивались о землю и будили ненависть. У нас случались ураганы и засухи, а речка, которая протекала рядом с нашим городом, имела дурную привычку разливаться. В мою пятую весну наводнение принесло на улицы змей. Потом сотни ястребов, словно черный смерч, спустились на землю и унесли змей в своих смертоносных клювах, а река незаметно вернулась в свои берега, как побитая собака. Потом показалось солнце, словно над городом прозвучал трубный глас, и над ржавыми, будто запятнанными кровью крышами моего родного городка заклубился пар.

У нас была своя чернокожая королева, которой было сто шесть лет. У нас был свой меткий стрелок, спасший жизнь Уайатту Эрпу у кораля О Кей. У нас было чудовище, которое жило в реке, и тайна, связанная с озером. У нас было привидение, которое витало над дорогой, преследуя черный гоночный автомобиль с языками пламени на капоте. У нас были свои Гавриил и Люцифер, а также мятежник конфедерат, восставший из мертвых. У нас были иноземный завоеватель, мальчик с совершенной рукой, и, наконец, динозавр, преспокойно прогуливающийся по Мерчантс стрит.

Это было волшебное место.

2. Описания атмосферы, смены времен года и умение одним абзацем погрузить в очередную веху (причем, не только сезонную, но и настроенческую). Здесь можно копировать почти каждую страницу, но будет избыточно.

3. Владение словом. Оно позволяет автору выдергивать нас из реальности и буквально принуждать жить в его мире. И скажу честно: противиться этому не хочется ни на миг. Я думаю, богатство тексту придает сам Кори, прототип автора, который обладает очень живым умом и бойкой фантазией. Он пытлив, но при этом смотрит на мир через призму волшебства. Волшебства желаемого, которого не хватает, которое так нужно, поскольку по мере взросления оно ускользает, и основная задача — вцепиться в него как можно крепче, потому что без него будет НЕ ТАК. Да, фантазия Кори изобилует, она плотно интегрирована в реальность, и, на мой взгляд, именно этим и обусловлены те мистическая и даже фэнтезийная составляющие романа, которые тоненьким слоем намазаны на некоторые эпизоды. Легенды, слухи и пересказ каких-то событий полны детских таинств, которые умело поддерживались детским разумом и коллективным подыгрышем.

Например, ритуал встречи лета — когда заканчивается учебный год, Кори с друзьями бегут на холмы вместе со своими псами и… Начинают летать! Само собой, не составляет труда догадаться о метафоричности данного действа, но как легко, как душевно подано ощущения полета и счастья, бурлящие в подростковом нутре. Вот вы читаете и... Чувствуете, как сами вот-вот взлетите? Что это, если не умение писать? Вызвать в душе трепет, такой, какой бывает при резком спуске — это ощущение стоит дорогого. Сразу вспоминаешь обложку, которая очень круто рифмуется с этим эпизодом, где встретилась тонкая грань между явью и фантазией. Но если брать тему полетов, внимательный читатель на одной из страничек дальше увидит фразу Кори: «Сейчас я жалел, как никогда, что не умею летать».

Также был эпизод, связанный с мальчиком, который приехал с семьей в город. Он был новеньким, щуплым, но потрясающе бросал мячи. И в одну из встреч он запустил мяч в небо и ушел. А Кори с компанией так и остались стоять с задранными головами. Стояли-стояли, ждали, но мяч так и не приземлился. Впоследствии это будет описано так, что только Кори поверил в волшебство, в то время как остальные пытались найти рациональное объяснение случившемуся.

Что в который раз демонстрирует открытую и тяготеющую к волшебству натуру. Мне нравится, как Кори временами воспринимает мир — по-детски наивно, видя в его масштабах и таинственности что-то волшебное. Классно, когда мир окутан некоей магией, и даже велосипед как будто бы может вильнуть в сторону, предупреждая тебя, что впереди хулиганы, с которыми лучше не встречаться.

Готовясь к отзыву, я удалил несколько выписанных фрагментов из текста, иначе рецензия вышла бы просто километровой. Лучше прочтите сами и испытайте восторг без предварительной подготовки.

4. Персонажи и, в частности, главный герой — четвертый элемент моего восторга. Он настолько сверхвыпуклый, что остальные герои волей-неволей раздавливаются о его фактуру и выглядят не такими объемными, однако со своими чертами и характером. Не запутаешься.

Например, впечатления Кори от одной красивой девушки — что это, если не проявление первой любви?

Или эпизод с перемалыванием старого велосипеда местным старьевщиком. Факт сей был для Кори сюрпризом, и человек, который этот велосипед уничтожил, проникся гримасой ужаса и горечи Кори, чувством потери, и выдал потрясающую по своей человечности речь про то, что велосипеду было не больно.

Тот момент, когда небольшая речь наглядно показывает не только того, кто говорит, но и того, к кому обращаются. Такие фразы от взрослого человека следует ценить и помнить, тем более если тебе 12 лет.

Главный герой удался еще и тем, что благодаря ему книга воспитывает, культивирует и взращивает правильные качества, учит, каким надо быть — благородным, сочувствующим, честным и чутким. Например, подарить самой неприятной девочке из класса открытку с днем рождения, подписать, что она от всего класса, а потом промолчать, когда один из одноклассников припишет этот подвиг себе. Кори не врет ни себе, ни нам, и признается, что он в компании не заводила, не смельчак, а при волнении не может говорить, но тем ярче это выглядит как причина, по которой он начал писать.

Продолжая тему персонажей, очень жизненно показан психотип мамы Кори — ну типичная мама со своей заботливой «шизой»:

Беспокойство было образом жизни моей матери. Она беспокоилась о погоде, ценах на бакалейные товары, из за поломки стиральной машины, загрязнения русла Текумсе бумажным заводом в Адамс Вэлли, о ценах на новую одежду – обо всем, что происходит вокруг. Мир представлялся маме огромным, почти безразмерным стеганым одеялом, швы которого постоянно расползаются. Ее беспокойство исполняло роль иголки, которой можно было залатать эти опасные швы. Если ей удавалось вообразить наихудший, трагический вариант развития события, то она, казалось, обретала некий контроль над ними.

5. Детализация. Тут миллион крутейших описаний всяких мелочей — от природы до огромной игрушечной железной дороги, от описания велосипеда до швыряния мяча в бейсбольном матче. Пересказ фильма и впечатления о нем, описания стены и постеров на ней — от этого совершенно не устаешь.

6. Чувства. Помимо затронутых эйфории или страха неизведанного, ожидания чего-то магического, в романе полно трогательных моментов: с псом (кто знает, тот знает), с динозавром во время ярмарки, с соседями семьи главного героя, которые каждый день как будто приходили в гости, но брали с собой кто выпечку, кто соленья, чтобы угостить семью, поскольку отец, главный кормилец, лишился работы из-за открывшегося неподалеку супермаркета.

Один раз у меня полились слёзы. Прямо в метро. И мне было так тяжело, что я вынужден был прервать чтение на несколько часов.

А вышеупомянутому супермаркету, кстати говоря, крепко досталось от отца Кори — водителя в фермерском хозяйстве, который, проживая в 1964-м году, столкнулся с наступлением новой эры: супермаркеты, вытеснение частных хозяйств, дешевые цены, пластик, реклама, обезличивание людей, фальшивые улыбки. Думаю, автору небезразлично засилье всей этой капиталистической гадости, посему этому уделен довольно мощный монолог.

7. Развитие. Здесь всё не стоит на месте: в городок с фермерством вторгается суровая и массовая торговля, в пасторальные зарисовки вклиниваются криминальные разборки, второстепенные персонажи ругаются, расстаются, деградируют, спорят и проявляют себя самым разным образом. Не забыты и главные герои, в особенности, что не удивительно, Кори, который и «делает» весь роман. Он взрослеет каждую секунду, сталкивается всё с новыми и новыми трудностями и периодами, под конец отец уже начинает беседовать с ним едва ли не как с равным. Да и сам Кори приходит к очень зрелым умозаключениям — о смерти, о боге и так далее.

Еще в книге затрагивается момент расовой сегрегации, чему Кори тоже уделил несколько мыслей: если бассейны разделены на те, которые могут посещать черные, и те, которые могут посещать только белые, то как обстоят дела в раю — общий ли он или для каждого свой? И если небеса таки общие, и там может встретиться черный и белый, то почему бы им вместе не позавтракать в кафе?

8. Названия глав. Они внушительные, захватывающие и подогревают интерес. Есть в них то же таинство и величие. Гляньте последние страницы в ознакомительном отрывке — там есть перечень.

У романа неизбежно грустноватая концовка, но оно и понятно — если взрослый человек рассказывает историю своего детства, в конце он, скорее всего, подведет итоги, расскажет о дальнейших судьбах знакомых лиц, и судьбы эти не обязательно будут радостными, наведается в места детства, повспоминает, погрустит. Но это нормально.

Подводя итог: это, конечно же, безоговорочная десятка. Совершенно прекрасный и сбалансированный роман, не дающий скучать ни секунды. Мне очень понравилось, что повествование ведется от первого лица, без дополнительных POV’ов. Так честнее и больше подходит под исследовательский взгляд мальчишки, впутавшегося в детективную историю со множеством неизвестных. Благодаря этому все события воспринимаются лучше, поскольку за счет одной пары глаз концентрация выше.

Я не затронул и десятой доли всего интересного. Оставлю это вам.

«Тетрадь смерти» — это первая манга, к которой я приобщился.

Что такое «тетрадь смерти»? Это такая хреновина из мира богов смерти, куда ты можешь писать имена нехороших (не обязательно) людей, время и причину смерти, и они, в общем-то, помрут, хе-хе. Существует много нюансов и правил, они расписаны равномерно по всем шести томам, и этими правилами герои будут пользоваться в угоду.

Помнится, первый том я расхваливал за неугасающую динамику и постоянные вау-эффекты. Что ж, по опыту сериалов можно сказать, что это самая проверенная схема — завлечь зрителя или читателя мощными поворотами сюжета и интригами, а когда он втюрится, можно немножечко подослабить поводок и потаскать субъект за собой, пока он ждет, когда всё возобновится и продолжит удивлять и впечатлять.

Сюжет ни для кого не нов, а пересказывать его смысла мало. Практически каждый знает, о чем этот цикл: ученик школы, Лайт, находит тетрадь смерти, начинает вершить правосудие, убивает толпами преступников, при этом оставаясь хладнокровным и невозмутимым. Пугающе рациональным и бесчувственным. В придачу к тетради смерти Лайт получает, так сказать, куратора в виде бога смерти, который привязан к этой самой тетрадке. Они дружат, общаются, обсуждают людей, их поступки и мотивы. А между тем, отец Лайта служит начальником в полиции. И его департамент ищет новообъявленного убийцу, который назвался Кирой и косит всех наповал. И вроде как хорошо — преступность снижается, но звоночек-то тревожный: нормальный чувак так упоительно вряд ли будет уничтожать народ. К делу привлекается крутейший детектив Эл, который и противостоит Кире: легенда, герой и гроза всех преступников

Вообще, история очень долго радовала и неустанно набирала обороты — Эл долгое время находился инкогнито, его и Лайта связывал интеллектуальный подход к решению задач, они просчитывают всё на 10 ходов вперед, между ними образуется связь. Эл поступает в тот же универ, что и Лайт. Противостояние между детективом и Кирой накаляется. Оба присматриваются друг к другу и в душе понимают, подозревают, что они — те, кем являются (Кирой и Элом соответственно). А Лайт нервничает из-за постоянного присутствия рядом Эла, поскольку тот ему мешает и пытается поймать и засадить в тюрьму.

Всё это приправляется еще и тем, что в один момент Эл привлекает к расследованию Лайта, поскольку оный обладает отличными интеллектуальными способностями. И теперь Лайт вынужден бок о бок работать с детективом, филигранно удерживая равновесие на тонкой черте между увиливанием и «обнажением». С этого момента начинается двойная игра Лайта и параллельно игра с Элом в интеллектуальные шахматы — как продолжать типа расследовать дело о поимке Киры, но вместе с тем как не попасться в лапы полиции и Эла. Еще и Эл добавляет перчинки и признаётся, что он — Эл. И получается интересная логическая вилка — либо детектив выживает и продолжает расследование, либо умирает, и тогда становится ясно, что Кира — это Лайт. Играют оба виртуозно в своём мысленном противостоянии, которое очень забавно маскируется под дружбу и сотрудничество на службе; мы видим противостояние двух мастодонтов, их доказательства, витающие поблизости на орбите, но они ничего не могут предъявить (за неимением этих самых доказательств). И мы снова наблюдаем за тонкой политической партией в шахматы.

В этом деле хладнокровный и расчетливый Лайт не останавливается ни перед чем — специально начинает встречаться с девушкой, которая оказывается Кирой-2, поскольку тоже стала обладательницей тетради смерти, обманывает ее, манипулирует ей, вводит в заблуждение, заставляет потерять половину жизни, чтобы видеть имена врагов, благодаря чему можно будет убивать на расстоянии. Ну и вскоре для Лайта наступает сложный этап — следить не только за собой, но и за этой девушкой, глуповатой и по уши влюбленной. Имитировать отношения, диктовать ей, как действовать, кого убивать, чтобы сохранить инкогнито, и прочие инструкции, призванные отвести взоры от себя.

Вообще, очень здорово передано всё НЕУДОБСТВО и даже БЕЗВЫХОДНОСТЬ, которые испытывает Лайт. Дров наломано много, обратной дороги нет, проблемы только копятся. Эмоциональна шкала скачет синусоидой. Копы у тебя под боком, и главное — красиво скользить по лезвию бритвы, балансируя между Кирой-преступником и следователем в полиции.

Демонстрация типа отношений через максимальную фиктивность как бы дополнительно намекает, что герой сего цикла не такой уж и лапочка и рыцарь в начищенных доспехах. А если надо, то и будет раздумывать, как бы разменять родню, лишь бы пребывать в тени, ага.

И тут хочется сказать, что всё вплоть до середины 4-го омнибуса из шести было сперва офигенно, а потом хорошо — настоящее противостояние двух интеллектуалов, одному из которых (Лайту) приходится как бы раздвоиться и не только убивать преступников, но и параллельно сотрудничать с полицией и искать самого себя. Но когда случилось то, что случилось, а именно

Кстати, про мир: его нет. Есть Япония и Америка. И всё. Как остальные страны реагировали на Киру, что думали, как развивались политические отношения — конечно же, этого нам не показали. Смоделировать это тяжело, точнее, невозможно, и автор деликатно обошел сей вопрос. Потому что и смоделировать эту ситуацию тяжело, да и история получилась бы гораздо масштабнее и, возможно, скучнее. Понимание этого факта возможно и вызвало приток лояльности, но не лишило ощущения пустышки в декорациях.

Понятно, что история в первую очередь о нравах, характерах и нелегком выборе (и судьбе в принципе, морали, поступках, трансформации личности), а всё это подано через игры разума, но сюжет слишком затянулся и повторялся, чтобы удерживать в напряжении и подпитывать интересом.

К первой половине у меня претензий нет, но с появлением Ниа и Мэлло стало грустно — они не смогли предоставить чего-то нового в плане приемов борьбы с Кирой, ничем не удивили, а всё противостояние скатывалось к тому, что он знал, что они знали, что он знал, что они поступят так, ведь тот поступил так, потому что знал, что те поступят так.

Концовка, спору нет, все-таки удивляет, и понятно, что там могло быть либо а, либо б, но исход при всей своей закономерности способен немного встряхнуть.

По итогу: перспективно, находчиво, но затянуто. Эффект выдохшейся газировки. Зато классная рисовка и подарены приятные впечатления от некоторых поворотов сюжета. Подписывайтесь на наш канал, здесь говорят правду.

8 из 10.

Одно из удачных произведений Стругацких, которое, тем не менее, назвать ОДНОЗНАЧНЫМ не получится никак. Виной тому — разительно отличающаяся по стилю и концепции концовка, о которой позже.

Это очень тёплый и камерный роман о пребывании нескольких людей в небольшом уютном отельчике где-то на отшибе — зимний курорт, лыжи, бильярдная, столовая, камин, все дела.

Безусловный плюс произведения — атмосфера вот этого согревающего уюта, свойские разговорчики, хозяин, служанка, номера, беседы в очереди в душ и всё такое прочее. Я читал и прямо наслаждался, кайфовал. Когда за окном зима и минус 25 градусов, читается особенно антуражно.

А сюжет тут вот какой: полицейский инспектор среднего возраста по имени Петер Глебски приезжает на 2 недели в отпуск в отель. И всё вроде как хорошо, но уже с первых минут Глебски замечает всякие чудачества в посетителях отеля и странности в их поведении.

Компания довольно разномастная, и все, как один, с какой-то тайной и чудинкой. Тут тебе и викинг, и физик, и фокусник, и гендерно тяжелоидентфицируемый родственник фокусника, и чета Мозесов, которые будто прибыли из 19-го века, и туберкулёзник, и умный сенбернар. И помимо того, что сам отель будто троллит их и подкидывает какие-то чудачества, они еще и сами с каким-то прибабахом.

Просто представьте: отель, зима, вы отрезаны от большого мира, и с тобой такая компания, а попутно нагнетается атмосфера ужаса и мистики, ибо происходит не пойми что. И никуда не скрыться. В общем-то, подозревать может каждый каждого, плюс из-за названия отеля разбрасываются намеки, что это может быть не вернувшийся альпинист, из комнаты которого сделали музей. Всё шло именно к этому.

А потом в отеле происходит убийство. И поскольку все посетители отеля какие-то чудаки-аутисты, Петер решает расследовать дело самостоятельно. Мало происходящего дурдома, так еще и в ходе расследования обнаруживается еще один труп человека, который впоследствии будет разгуливать живым-живёхоньким, что отдаленно навевает мысли о «Солярисе» Лема.

Но тут интереснее: на единственный въезд в отель обрушилась лавина, к нему не пробраться, связь оборвана, и получается, что перед нами развернулся типичный сюжет детектива про убийство в закрытой комнате. Бедолага инспектор, который и не детектив ни разу, подстрекаемый одним из гостей, берется за дело. Впрочем, не только из-за понуканий, но еще и по долгу службы: такой уж он морально состоявшийся человек, честный, прямой, исполнительный. Пройти мимо не может никак. Что-то он там извечно пыхтит, думает, прикидывает, допрашивает всех, допрашивает по второму кругу. Вдаваться в подробности не буду, чтобы не заспойлерить. В детективных историях нужно быть особенно щепетильным с этим.

Сюжет тут понятен, роман небольшой, всего ан 250 страниц мягкоформатной книжечки, это детектив, но, как я и сказал в начале, типичный жанр чисто по-царски обнуляется. И предстаёт перед нами совсем в ином свете. Когда близится развязка, кажется, что всё, последняя глава расставит всё по своим местам, ан нет: в дело вмешивается заявленный жанр произведения — фантастика. И она знатным образом преображает работу братьев Стругацких. С одной стороны, это неожиданно и уж для тех времен явно было свежо (кстати говоря, Стругацкие и хотели создать новый жанр детектива), с другой — потерялся шарм камерного детектива, и всё это по итогу начало смотреться как бог из машины, пусть и зацепки, хоть и не столь явные, на протяжении расследования таки оставлялись. Перед первой главой не зря даны строки про НЛО. Это в «Отеле» играет должным образом и вносит коррективы.

!!!Здесь заканчивается доспойлерная часть. Если вы не хотите узнать, в чем основная интрига, пожалуйста, не читайте дальше. Если же вы хотите иметь полное представление, то читаем дальше.!!!

Суть в том, что часть жителей отеля: это инопланетянин и роботы. Еще один господин — гангстер, и он следил за пришельцами. Его банда оказалась первыми, кого встретили посетившие нашу Землю пришельцы, и гангстеры запудрили инопланетянам головы, чтобы использовать их в собственных махинациях по ограблению. Об этом и рассказывают Глебски в последней части. Глебски, казалось бы такой прямолинейный и отбитый в государственном плане служащий, узнает, что были похищены большие деньги. Его это напрягает, взбешивает, и он, как честный служака, обязан задержать инопланетян и сдать их полиции. При этом инопланетяне готовы всё компенсировать. Они уже хотят свалить отсюда обратно к себе, поскольку опыт вышел неудачным, но всё упирается в Глебски, который тоже упёрся с другой стороны своими должностными рогами. В итоге инспектора удерживают, чтобы инопланетяне могли убежать, но их настигает банда гангстеров, которая, в конечном счете, расстреливает их. Это основной и главный, переломный момент книги. Это самое яркое, самое впечатляюще, самое богатое на раздумывания поле.

Эпилог. Прошло 20 лет. Глебски до сих пор мучается и терзается. Ведь у него был выбор — отпустить пришельцев или удержать. Он хотел удержать и сдать властям, но ему не позволили. Из-за его проволочек инопланетянам не хватило времени для безопасного исчезновения. Их убили. И вот как об этом вспоминает сам Глебски:

«Наверное, все дело в том, что они прилетели не вовремя и встретились не с теми людьми, с которыми им следовало встретиться. Они встретились с гангстерами и с полицией. Ну, ладно. А если бы они встретились с контрразведкой или с военными? Было бы им лучше? Вряд ли…

Совесть у меня болит, вот в чем дело. Никогда со мной такого не было: все делал правильно, чист перед богом, законом и людьми, а совесть болит. Иногда мне становится совсем плохо, и мне хочется найти кого-нибудь из них и просить, чтобы они простили меня. Мысль о том, что кто-то из них, может быть, еще бродит среди людей, замаскированный, неузнаваемый, мысль эта не дает мне покоя».

Из-за этого поступка один из посетителей отеля, пребывающий с ним, так до конца дней с ним и не заговорил. Это тоже задело Петера Глебски. И нам бы поругать инспектора, осуждающе покачать головой и начать обзор вот так: «Это роман о довольно сером непрошибаемом деревянном твердолобом и абсолютно негибком человеке — инспекторе полиции, госслужащем, который уткнулся в букву закона и всё, ничего иного его не волнует. О человеке, в некотором роде трусливом, хоть в конце он, конечно, оправдывается, но это оправдание собственной моральной ошибки и бюрократизма, который так любили троллить Стругацкие».

Но я тут сидел, раздумывал, перекатывал в мозгах концовку и подумал: а в праве ли мы гневиться на Петера? Ведь, по сути, всё случилось слишком быстро, в одночасье, и кто знает, как бы в этой ситуации повел себя ты сам? Может, поступил бы еще хуже?

В эпилоге Петер так и пишет:

«Да, они пришли к нам не вовремя. Мы не были готовы их встретить. Мы не готовы к этому и сейчас. Даже сейчас и даже я, тот самый человек, который все это пережил и передумал, снова столкнувшись с подобной ситуацией, прежде всего спрошу себя: а правду ли они говорят, не скрывают ли что-нибудь, не таится ли в их появлении какая-то огромная беда? Я-то старый человек, но у меня, видите ли, есть внучки…»

Взрослый мужик просто переживает за себя, за родственников, за человечество, быть может. И его вполне реально понять. А вот простить — не знаю, тут уж пусть каждый решает сам. Уж лучше зенитка в руках, чем журавль над трупом.

Скажу честно: до рецензии я поставил роману 8 баллов, но еще раз проанализировал, прикинул-подумал и исправил на 9. Такая деконструкция жанра, такая абсурдная завязка и суматошная неразбериха стоили последних страниц, которые ошарашивают ледяным дождем. И если бы не раскаяния инспектора, повесть, наверное, не выстрелила бы концовкой так громко. Послевкусие горьковатое и трагичное.

Кстати говоря, сами авторы не очень любили эту работу и признавались, что облажались, не вывезли всей затеи. Цитирую Бориса Стругацкого:

«Замысел был хорош, но эксперимент не удался. Мы это почувствовали сразу же, едва поставив последнюю точку, но уже ничего не могли поделать. Не переписывать же всё заново. И, главное, дело было не в том, что авторы плохо постарались или схалтурили. Нельзя нарушать вековые каноны таким образом, как это позволили себе АБС. Эксперимент не удался, потому что не мог удаться. Никогда. Ни при каких стараниях-ухищрениях. И нам оставалось только утешаться мыслью, что чтение всё равно, как нам казалось, получилось увлекательное».

Но, по-моему, они добились главного: заставили пошевелить мозгами, прикинуть и задуматься, а по какой тропе морали пошел бы ты. И всегда ли хорошо следовать четко по инструкции? В этом плане мне очень запомнилась фраза хозяина трактира, когда всё всплыло наружу: «Надо быть разумным. Не одним законом жива совесть человеческая».

Вот так.

«Костяного капеллана» я начал читать, потому что очень устал от «Дальгрена» Сэмюела Дилэни. Посему решил отвлечься и разгрузить свою голову чем-то попроще и попрямолинейнее. И надо же — «Костяной капеллан» Питера Маклина подошел как нельзя лучше!

Сразу оговорюсь: «попроще и попрямолинейнее» — это не что-то плохое и не камень в огород британского писателя. Вот вообще ни разу.

«Костяной капеллан» — НОРМАЛЬНАЯ книга; это не плохая книга. А то и вообще хорошая для своей ниши. Кривлю ли я душой? Самую малость, потому что, несмотря на желание отвлечься, все-таки хотелось видеть работу чуть с бОльшими специями, с бОльшими находками и, да простит меня бог парадокса, чуть посложнее.

По сути своей, роман прост как 5 копеек, но давайте спросим себя: а не устали ли мы от выёживаний и повсеместных хитрожопий в каждом первом романе? Не хочется ли иногда почитать что-то более поверхностное, но подкупающее своими простотой, честностью и, в плане литературных приемов, спокойствием? Мне, например, хочется.

5 копеек, конечно же, относятся к сюжету романа: шайка ветеранов-наемников возвращается с жесткой войны в городок, в одном из районов которого главный герой — капеллан Томас Благ — вместе со своим братом были смотрящими, держателями района: им принадлежали ключевые заведения, мастерские, пекарни, харчевни, притоны.

И пока братишки были на войне, коварные нахлебники из дальних стран у него этот бизнес отняли. Но братишки вернулись, и надо бы захапать своё обратно. С этого момента начинается чистая киношность, которую, знаю, сравнивают со всякими сериалами в духе «Острых козырьков», коих я не смотрел, посему не имею ничего сказать по этому поводу.

Мне понравилось, как описан быт небольшого отряда, который потихонечку отжимает своё, как строит планы, распределяет ресурсы, разрабатывает стратегии и т. д. Чем-то это всё похоже на какую-то настолку в духе «Монополии» или около того. Быт мрачный, местами подробный, и это создаёт хорошие антураж и настроение.

И развлекает это примерно до 250-й страницы из 448: дальше становится тупо скучно и однообразно.

Приемы идентичны, суть понятна, интриг по минимуму. И тут подступает вот какой минус: в книге очень тесно. Мало героев, хотя есть отряд, мало воздуха, хотя действие в городке. Черт возьми, даже если взглянуть на карту городка, и то становится как-то не по себе от топографической клаустрофобии.

В городке, по сути, 2 района, центральная улица-площадь и дворец. И мануфактурные колёса с речкой. Всё. С героями примерно так же. Персонажи-функции, да и тех по минимуму.

При этом, за счет такого упрощения, читается шустро и легко. Динамика почти не провисает и вполне себе передает атмосферу мрачновато-криминального чтива, чем-то напоминающего «вороний» цикл Эда Макдональда из этой же серии.

Но и это влечет за собой минус: книга пустовата. Здесь нет внимания к мелочам, каких-то деталей и уникальностей, отличительных черт. Всё бесхитростно и незатейливо. Но я не устаю оговаривать себя: это имеет место быть. Просто я думал, что по дефолту должны писать чуть шире, чем оно получилось.

Бывает камерность, а бывает нехватка окружения. «Костяной капеллан» — про второй вариант. Как минимум в первом томе ждать чего-то глобального не следует. Одна единственная интрига приводит к довольно предсказуемому исходу: развязав мелкий узелок, ты затянул узелок поболее. И… ЧТО-ТО ГРЯДЕТ!

Клан братьев воюет с кланом противника, отбирает своё, но выясняется, что в деле замешана куда более могущественная третья сторона. И теперь, чтобы вступить в игру уровнем повыше, дворовому парню, гопнику и вору в законе Томасу Благу надо научиться вращаться в высших кругах, посещать балы и соблюдать церемониальность, вращаясь в высших кругах.

Арка Томаса Блага — единственная харАктерная арка, которая как-то смещается. В книге есть несколько героев, которые имеют личную драму и предысторию, но они не трогают вот вообще. Кстати, о героях: один из крутых моментов книги — это список действующих лиц, с описанием оных. Тон произведения и фирменный юморок внедряется в читателя с первых слов.

Что смутило, так это перевод. Точнее, то, как переведено повествование: зачастую описания звучат так, будто сошли с древнерусских сказок. Это из-за местоимений, которые понапиханы не совсем корректно. «Спустился я по лестницы, а там ждала она меня» и так далее.

Сам главный герой довольно неплох и даже приятен. Вроде ветеран, но бандит и делец, хотя при этом заботится о жителях своего района, дает деньги нуждающимся, при этом не забывает о взятках, хотя и капеллан, отпускающий грехи среди своего отряда, но, если надо, спалит район недруга дотла, не считаясь с жизнями. Короче, не всё так просто.

Однако, прямо скажу, коммунистические мотивы в его мироустройстве очень радуют и подкупают: кому не хватает на лекарства — держи. Лишился работы? Айда устрою. И всё в таком духе.

Иногда попадаются довольно забавные диалоги или житейские премудрости.

В общем, если упускать детали: это криминальная история в средневековом фэнтези, где герой, выросший на улицах, восстанавливает справедливость, возвращает себе бизнес и становится жертвой обстоятельств, продиктованных шпионской службой королевы, отчего господин Томас Благ вынужден выйти из зоны комфорта и прокачаться из простого деляги в князька или графа, если угодно, чтобы дальше обеспечивать интересы королевской службы и работать на них в обмен на золотишко и процветание собственного бизнеса.

И эта вот интрижка с двумя враждующими кланами, появившимися издалека нахлебниками из дальней страны, местной властью и королевской службой шпионов кажется такой детской, такой наивной и узколобой, что вызывает милую отеческую улыбку.

Я поставил роману 7 баллов. Думаю, оценку я обосновал более чем. Если бы в моей жизни было больше незатейливых книг, возможно, тут стояла бы шестерка, но вышло иначе.

Честное слово, иногда хочется почитать и прямолинейные квесты. А то в стремлении удивлять скоро сюжеты начнут извращать повсеместно, да так, что успеешь тупо соскучиться по простецким, босяцким историям. Иногда и такие нужны. Не везде нужны всякие твисты сюжета.

Сей роман — как санаторий для уставшего мозга. Самое то.

Запас ассортимента по ироничному и авантюрно-плутовскому фэнтези у меня невелик: пара романов Терри Пратчетта, роман «Архимаг» Александра Рудазова и что-то по мелочи по типу Шекли, Желязны, так что никакой почвы для рассуждений у меня нет — жанр в целом не мой.

На Асприна засматривался давно, но не решался купить, пока «АСТ» в 2020-м году не перевыпустило омнибус с довольно неплохой обложкой.

Первое, что приходит на ум, когда я пытаюсь подыскать ассоциации к первому роману «МИФов» под названием «Еще один великолепный МИФ» — это слово «несвоевременно». Читать такое надо лет в 15. А, например, после 20 такое уже будет не очень интересно. Особенно если ты успел почитать фэнтези посовременнее и в иных жанрах.

Короче, думаю, что проблема непосредственно во мне и в моих предпочтениях, но мне «Еще один великолепный МИФ» показался слишком придурковатым, раздолбайским, туповатым и максимально условным. Да, само собой, это чистейшее развлекалово, без тайных смыслов, без подконтекстов, без эпика и нравоучений. Но именно слабая художественная составляющая вынудили поставить ту оценку, которую поставил.

В самом начале романа неумеха-ученик мага дружится с демоном, которого призвал наставник этого ученика — Скива. И с этого момента пошел перманентный «разлом» жанра (в самом понятном, чтобы не говорить «банальном» смысле этого слова): демон на самом деле не злой, не такой уж он и монстр, не такой уж он и аморал, а заботливый, способный чему-то научить и бла-бла-бла. Наоборот — душевный и даже заботливый чувачок, компанейский и, с позволения сказать, душевный.

Таких топорных моментов диаметрально противоположных штрихов будет полно. И созданы они преимущественно ради хохмы, улыбки на лице и, так сказать, переворота жанра. Мол, смотрите, всё может быть не так, а вот так. Без особых полутонов. Грубо и лишь бы иначе.

Из-за этого страдают персонажи как носители мотивов, диалоги, сюжет в целом — какая-то странно надуманная месть, которая прям уж обязательна. Но довольно о минусах.

Что касается плюсов:

1. Довольно внятное, убедительное и правдоподобное описание магии, ее логики со всеми силовыми линиями и балансами. Хорошее описание заклинаний и методов обучения и сотворения заклинаний.

2. Очень теплая ламповая атмосфера. Путешествия, разговоры у костра, шуточки, какие-то заведения, измерение с огромным базаром, палатками (передвигающимися), запахами, неведомыми тварями, товарами. Всё ярко и красиво, фактурно.

3. Легко читается и постоянно что-то происходит. Скучать не будете.

4. Юмор. Иногда нет-нет, да и улыбнешься, хотя юмор в том виде, в котором он представлен, впечатлить человека 2021-го года сможет вряд ли.

5. Забавная разношерстная компания, состоящая из: еще не выросшего вислоусого дракона, простофилю-охотника на демонов верхом на боевом единороге, изверга (он же демон, по сути), который потерял свои способности, зеленокожая обольстительная женщина-убийца. Ну и сам Скив, к которому, кстати говоря, есть претензии: за весь небольшой роман (а это 160 страниц) сильнее раскрылся именно Ааз, изверг, которого призвал учитель Скива, но никак не сам Скив, который слишком рассыпается как персонаж с характером — то ли он неумеха-раздалбай и нытик, то ли он научившийся благодаря Аазу маг, способный бычить и быть самоуверенным, то ли хитрый воришка. В общем, с ним всё максимально непонятно, и в плане арок персонажей куда богаче показан именно Ааз, который из хитроватого манипулятора а-ля Остап Бендер превращается в заботливого приемного папашу.

Собственно, я потому и не ругаю роман, не говорю, что он плох. Просто я прочел его не в то время. Мне в декабре стукнуло 30 лет, и я понимал, что «МИФЫ» — скорее, про подростков, но не купить и не ознакомиться с классикой не мог. Просто очень жаль, что наши временные отрезки рассинхронизировались.

При этом, продолжение я читать буду. Но вот покупать второй и последующий омнибусы — нет. Я очень мало и редко читаю юмористическое фэнтези, и, видимо, не зря. Мне ближе не нарочитый юмор, который является краеугольным камнем жанра, а эпизодический, местечковый, грубый и темный, как у Аберкромби, Эриксона или Кука. Такой, пожестче и в меньших дозах. Но более бронебойный, с позволения сказать.

Плюс не нравится, когда главная интрига, главный, можно сказать, бой оканчивается не эпичным махачем, а болтовней и околоинтрижками, обманками и многоходовочками. Все-таки наивная болтология не так эпична, как зрелищные драки с потерями и накалами страстей, перепадами настроения и переживаниями. Здесь-то вообще, считай, образчик гуманистической хиппи-фэнтези, где даже злодеи воспринимаются как нашкодившие братишки.

Конкретно я ставлю роману 7 баллов. Если отбрасывать год написания и год прочтения, а подойти с холодной головой к восприятию произведения, то даже в рамках жанра это не столь ярко и блестяще. Пусть эта оценка будет сточена временем, но уж как есть, извините, пожалуйста. Книгу издали сегодня, сегодня я ее и прочитал. Фэнтези вообще гибкий жанр, как язык в целом, и то, что написано несколько десятков лет назад, не всегда будет актуальным. Хотя полно произведений, что актуальности своей не теряют, за то их и любим.

По итогу: ненавязчивая история, состоящая преимущественно из диалогов. Никаких флешбеков и дополнительных линий сюжета. Повествование прямолинейное, от первого лица, шустрое, без изысков, но в то же время подкупающее своей простотой и наивностью.

Что можно сказать по роману и тому, как он написан? Ну, например, текст всё еще похож на расшифровку, на стенограмму отчета о военных и не только действиях. Всё очень скупо, сжато, ёмко и при этом условно, без отвлечений на мир и персонажей, которым нет места дольше, чем на несколько эпизодов.

Вы не узнаете, как выглядит трактирщик, инквизитор, служанка, каково убранство дома, в какой архитектуре исполнен город, в чем одеты союзники главных лиц. Зачем это, если речь тут о стратегии, о действиях, о характерах? Внешность — это последнее, что вас заинтересует в цикле о черном отряде.

Здание или еще какой элемент может описываться лишь тогда, когда он участвует в качестве стратегического объекта, чтобы читатель видел, какие будут предприняты тактические маневры.

То же и про людей и прочих нестатичных содержимых — если кого-то обезобразят, в кого-то влюбятся или испугаются, то тогда нам покажут, почему, в кого и за что. Так сказать, усилят эффект.

Для понимания условности — на одной странице Кук описывает столько событий, сколько уместились бы в нескольких томах у иных писателей. И в этом отчасти большая проблема.

Текст романа требует максимальной концентрации. Перечень фактов, действий и исторических сводок — концентрированный и густой, без художественных разбавок. Это заставляет башку работать на повышенных оборотах. Нельзя расслабиться ни на секунду.

Стоит чуть отвлечься или случайно улететь мыслью, суть написанного сразу ускользает. Я реально перечитывал некоторые абзацы по два-три раза. Иногда возвращался и перечитывал, потому что в череде мелких рубленных предложений мог случайно упустить важнейшую деталь, на которой не был сделан акцент.

И читать такое долго и по многу тяжеловато. Быстро перенасыщаешься и устаешь.

Это, в общем-то, не разговор о минусах. Скорее, об особенностях стиля. Это по-прежнему хроники, и ждать от лекаря-вояки велеречивости и словоохотливости Роберта Джордана как минимум неуместно. Зато настраивает на определенный характер произведения и задает атмосферу.

Сюжет стал интереснее и динамичнее не только за счет количества событий, но и за счет действующих лиц — теперь линейное повествование Костоправа через каждую главу сменяется линейным же повествованием трактирщика из мрачного северного городка на каком-то отшибе.

Дополнительного окраса и эмоционального гнета городу придает черный замок, который растет день ото дня.

Пожалуй, история Маррона Шеда очень помогает роману быть еще интереснее. Его история — квест бедного хозяина трактира, который ищет возможность найти деньги и остаться на плаву. Город полон сволочей, от которых помощи точно не ждать. Равнодушие людей, их холодность, безвыходность ситуации и животная паника напомнили незавершенный роман Кафки — «Процесс».

Маррон Шед находит не самый простой, но эффективный способ заиметь деньжат: он, так сказать, подбирает мертвых с улиц города (ну, не всегда с улиц; впрочем, не всегда и мертвых). И сдаёт их, как макулатуру или стеклотару.

Как становится довольно очевидно, замок растет именно из-за этого. С учетом денежного лайфхака трактирщика — растет быстрее обычного. Это и привлекает внимание госпожи и приводит в городок черный отряд.

Замок напрямую связан с мужем и по совместительству врагом госпожи — Властелином. И замок, точнее, его рост, может поспособствовать Властелину вырваться из заточения.

Чтобы предотвратить глобальный махач, в городе по прошествии некоторого времени и нескольких мероприятий расследовательного и подготовительного характера начинается махач локальный — черный отряд против черного замка. Обложить его стеной (чтобы твари, выбегающие из замка ради новых трупов, не смогли перебраться), собрать жителей, которые могут держать оружие, и дать звездюлей!

Описания этого сражения напомнили игру “Worms” — перестрелка между двумя сторонами, правда, магическим образом. Тут нам показали весь цвет магии и ее ухищрений — взрывы, ядовитые туманы, бомбардировка с летающих ковров, гигантские плети. Читать было увлекательно, словно играешь в текстовую ролевуху. Сражения, конечно, не столь военизированны, как у Эриксона, но зрелищность вполне потянет на дорогие спецэффекты.

Много чего упускаю, чтобы не лишить кайфа чтения и не спойлерить, но скажу в кратце: линия трактирщика крута как самими действиями по поиску денег и решением проблемы бедности, так и обильными трансформациями его личности. Это первое.

Второе — это, конечно, действия черного отряда и сражение против замка. Плюс — внутренняя коммуникация членов отряда, взаимодействия, их диалоги, общее настроение. Единый организм с максимальным взаимопониманием.

Третье — какая-то черно-трупная атмосфера. В городе особый культ смерти, и все мертвецы складываются в одно место в ожидании дня, когда они воскреснут. Ну и холод и снег задают нужный вайб.

Четвертое — сами настроения внутри отряда. Это не бездушные машины, а взрослые люди, уставшие от такой жизни, грезящие об уединении и отдыхе.

В конце романа это выливается в кое-что интересное.

Если первому роману я поставил восьмерку, то здесь смело поднимаю до девяти баллов.

Отличная атмосферная штука со множеством интересных находок.

Не совсем понял суть истории. Зарисовки о разного рода резервациях со своими странными обычаями и отличительными особенностями. С подтекстом, мол, якобы они нужны, эти резервации. Ну не знаю.

История о криогенной заморозке пожилой женщины из 20-го века, которая очутилась в жестокой реальности будущего, шокирующего, неожиданного. Очутилась к тому же в новом теле. Да только это так себе спасение — муж умер вдали от криоклиники, его не вернуть, а сама Мэри оказалась таким вот потерянным поколением, что не обретет своего места в новом мире. Примерно как потерянное поколение в романах Ремарка, где представители оного никак не пристроят себя в миру, не понимают, как им, куда и чего.

Отдельно отмечу крутейшее название этой истории комикса. Метко и ехидно.

Но снова резко обрывается без выплеска накала, а так хотелось бы.

Кстати, самый художественный рассказ — чисто повествование, сопровожденное иллюстрациями.

Дико крутая сатирическая история о НОВОМ РОЖДЕНИИ — чувак кончает жизнь самоубийством (так называемой загрузкой), чтобы стать чем-то типа облака и жить сколь угодно. Смех в том, что это парень напарницы Иерусалима, который бросил ее, чтобы покончить с собой.

Сюжет: о так называемой «клинике», где «оцифровывают» сознание человека. Подробно описан процесс, все нюансы, история держится на истерике девушки Ченнон, чей парень и оцифровывается, и последние пара фраз диалога выводят рассказ на уровень антиморального анекдота. Неожиданно, смело, круто и в чем-то чернушно.

Экватор содержания первого омнибуса от «Азбуки».

И, кажется, пока что самая слабая история, основанная на «выставке религий, высмеивании ее ответвлений, демонстрации курьезных лозунгов, ее продажности и абсурдности. И, иногда, правдивости.

С точки зрения накала и финального психоза Спайдера — как-то неубедительно и слабо по концовке. Думал, это выльется в нечто большее.

Это второй опыт знакомства с Харуки Мураками. Первый был лет 10 назад с романом «Страна чудес без тормозов и конец света», и тогда я писателя, скорее всего, просто не понял. Идея о продолжении знакомства сидела все эти годы, и наконец-то я ее реализовал.

В промежутке между темной фэнтезятиной захотелось чего-то легкого и незатейливого. Выбор пал на роман «К югу от границы, на запад от солнца», чья аннотация привлекла сразу же.

Думал читать по ночам, перед сном, или в транспорте, когда лень держать толстый увесистый томик. Однако вышло иначе, и роман я проглотил буквально за три присеста.

Казалось бы, сюжет книги — типичная лавстори, где-то со взлетами, где-то с падениями, и по итогу довольно закономерная в некоторой трагичности и неизбежности, но стоит осмыслить, прокрутить некоторые события вспять и изучить детальки, как понимаешь, что всё далеко не так просто, как может показаться.

И главная интрига, повод для размышлений и сюжетообразующее звено здесь — детская любовь Хадзимэ (главного героя): девочка-девушка-женщина по имени Симамото.

В Японии семейный стандарт — минимум 2 ребенка, а лучше 3. Но так вышло, что и Хадзимэ, и Симамото — единственные дети в своих семьях. Это в некотором роде угнетало их, вынуждало чувствовать себя какими-то не такими, белыми воронами, на которых смотрят косо, и именно благодаря этому общему знаменателю они здорово сдружились. И даже сроднились.

Но судьба разлучает их в возрасте двенадцати лет. И потом начинается стандартная опись мужской жизни — пылкие тинейджерские годы, студенчество, первая работа, первый секс, первые серьезные отношения. Семья, дети и так далее.

Тут хочется остановиться и похвалить Мураками: то, как ведется повествование, очаровывает. Как будто к тебе в гости приехал дальний родственник или друг из Японии, с которым давно не виделись, и вы такие сидите на кухне, пьете водку, закусываете онигири, курите сашими, и всё так тепло и лампово.

Язык простой, предложения емкие, психологические портреты даже беглых и второстепенных персонажей подаются очень фактурно. Внутренний мир очень богат, рефлексии переданы без занудства, а когда Хадзимэ радуется, ты радуешься вместе с ним.

Продолжим. У Хадзимэ были девушки, были отношения разной продолжительности, но сердешко всё время оставалось с той самой — с Симамото. Вечно он вспоминал ее, стенал по ней, чувствовал себя без нее одиноким.

И в один момент, по прошествии двадцати пяти лет, они встречаются.

И тут на ум сразу приходит рассказ «Озеро» Рэя брэдбери.

То есть: герой строит жизнь, но по факту и мы, и он понимаем, что это лишь имитация и принуждение, симуляция и безвыходная мера. Примирение такое.

Тут снова хочется остановиться и сравнить Мураками с Ремарком по глубине чувств, трагике и восприятию женщин главным героем. Чувствуется, что Хадзимэ ищет не просто тело, а гораздо большее, нечто важное и сакральное.

Короче говоря, спойлерить не хочу, хоть там и вся суть, скорее, в процессе и рассказе о жизни. Замечу только, что с появлением Симамото спустя столько лет связаны некоторые не то чтобы мистические события, но явно странные и подозрительные. В общем-то, как и концовка книги.

Один из интересных моментов — ожидание очередной встречи с Симамото. Хотелось, как и главному герою, узнать, кто она, чем жила все эти годы, почему она говорит, что ни одного дня нигде не работала, но при этом носит дорогую одежду и изысканные украшения?

Почему Симамото просит Хадзимэ ни о чем не спрашивать? Почему она ничего о себе не рассказывает? Почему с ней говорит только главный герой? Почему в эти моменты он теряет не только ясность мысли, но как будто бы ясность реальности?

Думаю, вы уже поняли, в чем главный вопрос романа. Есть некоторые зацепочки (для читающих — конверт Шредингера и не только), которые позволяют строить разные теории.

Роман пронизан музыкальными композициями. Всякими там классическими, джазовыми, рок-н-ролльными. Я в этом не силен, но, думаю, автор не просто так поднимал на поверхность названия тех или иных произведений. Может, он специально вшил саундтрек, и знающий человек получил бы при чтении актуальный аккомпанемент. Не знаю.

Плюсом: возможно, я чуть предвзят, зная, откуда автор, но все сцены рисовались очень красиво, кинематографично и в стилистике анимешных артов, подборками с которыми пестрят многие паблики в соцсетях.

Всё буквально визуально-поэтично.

Жаль, что не могу показать несколько особо вкусных отрывков — сугубо из солидарности к тем, кто еще не прочитал роман. Поверьте, там есть, от чего кайфануть.

Подводя итог: вышла грустная, тяжеловатая история любви или не любви, где-то с нравоучением о семье, где-то об эгоизме, где-то о чистых детских чувствах, пронесенных сквозь года... Герой неоднозначный, но точно не плохой. Понять его, думаю, сможет каждый.

9 из 10. Не хватило большей конкретики и остринки. Но — очень увлекательно, заставляет сопереживать и ждать дальнейших событий.