Роман "Таинственный остров" неоднократно переводился на русский язык. Если не считать безымянных дореволюционных переводов, то главным переводом досоветского времени была работа Марко Вовчок (Марии Вилинской), чьи переводы почитал сам Жюль Верн и, говорят, не хотел себе другого переводчика на русский. Затем, в тридцатых годах XX века появился перевод Игнатия Петрова, в сороковых — Михаила Салье, в пятидесятых — Натальи Немчиновой и Анны Худадовой. Но, к сожалению, ко всем этим переводам есть претензии по полноте и точности. И мы, приступая к работе над этим романом, планировали все это исправить. Для этого мы решили сделать полную сверку выбранного перевода с оригиналом романа, с одновременной литературной редактурой.

Оставалось только выбрать исходный перевод. Хорошим критерием для этого являются многочисленные упоминания Бога в тексте романа, так как робинзоны — люди, несомненно, верующие, и в условиях постоянных лишений и риска для жизни их частые обращения к Небесному покровителю неизбежны и ожидаемы.

Очень характерный пример, конец второй главы второй части романа. В этой главе колонисты находят сундук с множеством очень необходимых им вещей, среди которых есть Евангелие. Пенкроф просит Сайреса открыть книгу наугад — ведь это очень распространенный в то время (да и сейчас) способ гадания. Люди многие века гадали на Библии, известно, что Ф. М. Достоевский постоянно советовался с Евангелием в трудные минуты жизни, есть люди, которые любят гадать по "Евгению Онегину", на Востоке распространено гадание по "Книге Перемен", а Габриэль Беттередж в "Лунном камне" главным руководством в своей жизни видел "Робинзона Крузо". Я все это к тому, что эпизод гадания по Евангелию — это важный момент в романе, а не мелкий проходной эпизод, коим можно пожертвовать. Но давайте посмотрим на переводы.

Сначала тот перевод, который мы публикуем в нашей книге:

цитата "Перевод М. Вовчок"

Результатом неожиданного открытия было решение, что теперь больше, чем когда-либо, необходимо начать полное обследование острова.

Решили отправиться на другой же день и вверх по реке Милосердия достигнуть западного берега.

— Если кто-то из потерпевших крушение выброшен в каком-нибудь месте того берега, — сказал инженер, — то несчастный в самом беспомощном положении, и необходимо оказать ему безотлагательную помощь.

Было 29 октября, как раз воскресенье, и, перед тем как ложиться спать, Герберт предложил инженеру, не желает ли он прочесть какое-нибудь место из Евангелия.

— С большой охотой, — ответил Смит.

Он взял священную книгу и уже готовился открыть ее, как вдруг Пенкроф его остановил и сказал:

— Господин Сайрес, я суеверен. Откройте наугад и прочтите первый стих, какой попадется вам на глаза. Мы посмотрим, будет ли он применим к нашему положению.

Смит улыбнулся на замечание моряка, но согласно его желанию открыл Евангелие в том именно месте, где была закладка, разделявшая страницы. Вдруг глаза инженера остановились на красном крестике, сделанном карандашом и стоявшем у 8-го стиха VII главы Евангелия от Матфея.

Он прочел стих, начинавшийся следующими словами:

Ибо всякий просящий получает, и ищущий находит.

Теперь переводы Петрова и Салье:

цитата "Перевод И. Петрова"

Колонисты решили, что на рассвете следующего дня они отправятся в путь вверх по течению реки Благодарности, по направлению к западному берегу острова. Если потерпевшие крушение ютились в этой части побережья, они должны были терпеть серьёзные лишения, поэтому нужно было поспешить к ним на помощь.

К вечеру все извлечённые из ящика вещи были перенесены в Гранитный дворец и аккуратно разложены в кладовых и большом зале.

Поужинав, колонисты рано улеглись спать, чтобы на заре выйти из дому.

цитата "Перевод М. Салье"

Теперь, после того как был найден ящик, казалось абсолютно необходимым тщательно обследовать остров. Было решено на следующий же день с рассветом пуститься в путь и подняться по течению реки до западного берега. Если на этой части острова находились потерпевшие крушение, они могли быть в бедственном положении, и им нужно было оказать немедленную помощь.

В течение дня содержимое ящика было перенесено в Гранитный Дворец и различные предметы аккуратно разложены в большой комнате.

Ну и, наконец, перевод Худадовой (она переводила вторую часть, Немчинова — первую и третью):

цитата "Перевод А. Худадовой"

Теперь, после находки, необходимо было тщательнее, чем прежде, обследовать остров. Друзья решили на другой же день, с рассветом, пуститься в путь, подняться вверх по реке Благодарения и добраться до западной части острова. Быть может, потерпевшие кораблекрушение высадились там на побережье и оказались в бедственном положении, — колонистам хотелось поскорее прийти к ним на помощь.

За день поселенцы перенесли все вещи в Гранитный Дворец и аккуратно уложили в большой комнате.

В тот день, 29 октября, было воскресенье, и, прежде чем лечь спать, Герберт спросил инженера, не прочтёт ли он им несколько строк из Евангелия.

— Охотно прочту, — ответил Сайрес Смит.

Он взял книгу и собрался было открыть её, но Пенкроф вдруг сказал:

— Мистер Сайрес, я суеверен. Откройте-ка наугад и прочтите нам первый стих, какой попадётся вам на глаза. Посмотрим, подойдёт ли он к нашему положению.

Сайрес Смит усмехнулся, но исполнил желание моряка — он открыл Евангелие как раз на том месте, где была вложена закладка.

И вдруг его взгляд упал на красный крестик, сделанный карандашом перед восьмым стихом VII главы Евангелия от Матфея.

И он прочёл этот стих, гласивший:

«Просите, и дано будет вам; ищите — и найдёте».

Как видите, в переводе Немчиновой и Худадовой этот фрагмент текста переведен правильно, переводы же Петрова и Салье не выдерживают никакой критики, в них этих эпизодов просто нет.

На самом деле, к переводу Немчиновой и Худадовой были другие претензии, но, к сожалению, я не сохранил себе эти данные, поэтому не могу привести их здесь. И в переводе Вовчок, как в почти любом дореволюционном переводе, были лакуны. Но если перевод Марко Вовчок можно спокойно редактировать и дополнять (так как он уже перешел в общественное достояние), то перевод Немчиновой и Худадовой еще долго будет правовым, а согласовывать необходимые изменения с представителями правообладателей (Агентство ФТМ) практически нереальная задача.

Поэтому нами в качестве исходного был выбран перевод Марко Вовчок. Сверка и редактура продолжалась больше шести месяцев, в текст перевода было внесено около 3000 правок!

К рисованию иллюстраций "Таинственного острова" Зденек Буриан обращался три раза. Сначала, в 1939 году, в издательстве Йозефа Вилимека вышел очередной том "красного" собрания сочинений, к которому Буриан нарисовал 16 гуашевых полностраничных иллюстраций (четыре из них — на развороты) и оформил суперобложку. В таком виде книга выдержала 6 переизданий, а затем, в 1948 году, Буриан добавил 61 графическую иллюстрацию, а также нарисовал новую обложку. В 1965 году при издании в издательстве SPN — вновь новая обложка, маленький рисунок на титуле и небольшая заставка в тексте (к сожалению, эти иллюстрации не сохранились).

Кроме иллюстраций, Буриан нарисовал к роману еще и карты. В издании 1939 года была только "стандартная" карта острова, затем же, быстрее всего, в издании 1965 года (я не могу этот момент прояснить, так как в моей личной коллекции есть чешские издания только 1939 и 2007 года), в книге появилась еще карта полета воздушного шара и схема острова. И я ни разу не видел подобных иллюстраций ни в каких иных изданиях романа! Обратите внимание на любопытную деталь: Буриан с явной иронией изобразил под островом пещеру подземного мира, намекая на другой известный роман Жюля Верна, "Путешествие к центру Земли" (эту книгу Буриан не иллюстрировал, но для ее издания у Вилимека он нарисовал суперобложку и небольшую заставку в начало текста).

В качестве послесловия мы публикуем статью Евгения Брандиса, бывшего одним из ведущих в мире специалистов по творчеству Жюля Верна, "О Жюле Верне и Таинственном острове" 1980 года, впервые опубликованную в издании романа в серии "Золотая рамка".

Осталось только показать вам полную обложку книги:

Вот и заканчивается издание всех произведений Г. Р. Хаггарда о Аллане Квотермейне. Начали мы в январе 2017 года, затем были второй и третий тома, и вот теперь я представляю вам последний, четвертый том. В этот том вошли четыре романа: "Священный цветок", "Чудовище по имени Хоу-Хоу", "Она и Аллан" и "Сокровище озера". Если говорить о условных годах жизни Квотермейна, то "Священный цветок" — это где-то после "Дитя бури", но до "Мести Маивы". "Хоу-Хоу", "Она и Аллан" и "Сокровище озера" — это за 3-4 года до "Дитя из слоновой кости", причем между каждым из этих приключений проходит около года. Но порядок чтения второго, третьего и четвертого томов не важен, взаимосвязи есть между некоторыми произведениями внутри томов, но не между ними. Сначала читаем первый том, а остальные — в том порядке, какой вам понравится.

Роман "Священный цветок" мы издаем в ранее публиковавшемся переводе Попова, но под редакцией Аллы Ахмеровой, переводчицы романа "Дитя из слоновой кости". Перевод романа "Она и Аллан" Н. Непомнящего тоже ранее публиковался, но для нашего издания он был немного доработан. Романы же "Чудовище по имени Хоу-Хоу" и "Сокровище озера" мы публикуем в новых переводах, выполненных специально для нашего издания Кириллом Королевым и Натальей Машкиной. Это не первые их переводы Хаггарда, с образцами их творчества вы могли ознакомиться в предыдущих томах.

Конечно же, все произведения в книге проиллюстрированы. К романам "Священный цветок" и "Она и Аллан" мы воспроизводим полные комплекты рисунков Мориса Грайфенхагена (причем для романа "Священный цветок" было использовано редкое лондонское издание 1915 года — в нем 16 иллюстраций, в то время как во всех остальных первых изданиях печатались только 12-13 иллюстраций). Романы "Чудовище по имени Хоу-Хоу" и "Сокровище озера" в своих первых изданиях не иллюстрировались, поэтому Елена Шипицына нарисовала для них новые. Всего в книге 35 страниц иллюстраций.

Вот рекламная манжета книги:

"Королева Марго" — это роман о очень жестоких и кровавых годах истории Франции. Варлфоломеевская ночь, массовая резня гугенотов католиками — именно это событие дает толчок развитию сюжета. И в то же время, это роман о дружбе, когда от ненависти до преданности буквально один шаг, и это будет верная дружба до самой смерти, дружба католика Аннибала де Коконнаса и гугенота де ла Моля. И это роман о любви, о запретной любви без памяти, любви де ла Моля к Маргарите де Валуа, сестре короля и жене Генриха Наваррского. И это начало истории падения дома Валуа и начало истории восхождения Генриха IV, основателя династии Бурбонов на престол Франции... В этом романе есть все, что делает такие истории великими: хитроумные интриги, отвага и предательство, честь и коварство.

Так сложилось, что творчество Станислава Гудечека почти забыто даже в родной Чехии, а за ее пределами он вообще практически никому неизвестен. Его иллюстрации не переиздавались с 30-х годов, некоторые из них вообще выходили в книгах один-два раза (как, например, включенные в нашу книгу рисунки — в Чехии они издавались всего два раза, в 1927 и 1931 годах — и более нигде и никогда не публиковались), а его картины часто путают с творчеством более известного однофамильца, Антонина Гудечека, известного чешского художника-импрессиониста, жившего и творившего примерно в те же годы, что и Станислав Гудечек.

Станислав родился в 1872 году в Польше, в Краковской области. Его отец, работавший почтальоном, неожиданно скончался, когда будущий художник еще был малышом, и мать с сыном вернулась на свою родину в Чехию, в городок Подборжани, где у ее родных был небольшой магазинчик. Здесь Станислав пошел в школу, вскоре необычайный художественный талант подростка был замечен и в 1886 году его определили подмастерьем к местному скульптору. Через год Станислав перебрался в школу художественной керамики в городе Теплице, после окончания ее он некоторое время работал художником в небольшой типографии этого города. Примерно в то время начали публиковаться и его первые иллюстрации в немецких журналах. Этому есть объяснение — предподавание в школе велось на немецком языке, все учителя были немцами. У Гудечека не было в жизни другого художественного образования, он не учился ни в Пражской академии изящных искусств, ни в Чешской школе прикладных искусств. Все остальное, чего достиг этот художник в своем творчестве, было результатом самообучения.

В начале 1890-х годов художник жил и работал в разных немецких городах, в том числе в Лейпциге и Мюнхене. В 1894 году он вернулся в Чехию и поселился в Праге. В то время он, в основном, занимался рисованием на заказ портретов и пейзажей, а также полотен на исторические темы. Он женился, у него родились два сына. Примерно с 1900 года он начинает иллюстрировать исторические романы, а затем и приключенческие книги. Он сотрудничает с ведущими чешскими издателями того времени: Рихардом Вилимеком и Антонином Свецани. Его рисунки сопровождают издание книг таких авторов, как Эдгар Райс Берроуз, Александр Дюма, Виктор Гюго, Эмиль Золя. Кроме того, его иллюстрации публикуются в многочисленных журналах Вилимека.

Здоровье Гудечека оставляло желать лучшего, он часто был физически истощен, страдал депрессиями. В 1908 году семья Гудечека покинула Прагу и переехала в Нови-Биджов. На новом месте художник не прекратил сотрудничать с издателями, например, живя здесь он иллюстрировал для Вилимека романы Герберта Уэллса, а также книги ряда чешских писателей. Из-за проблем со здоровьем и, конечно же, возраста, Станислав Гудечек не был призван в армию во время Первой Мировой войны и продолжал рисовать картины и иллюстрации. В 20-30-х годах Гудечек практически перестал сотрудничать с издателями, занимаясь, в основном, литографией и живописью. Станислав Гудечек умер 15 апреля 1947 года в возрасте семидесяти пяти лет.

Я рад сообщить вам, что в ближайшее время в издательстве "Азбука" будет издано несколько книг с иллюстрациями этого выдающегося мастера. Причем стиль Гудечека таков, что он прекрасно сочетается с работами многих замечательных художников того времени, поэтому мы планируем в некоторых изданиях комбинировать рисунки Станислава Гудечека и таких иллюстраторов, как Морис Лелуар и Венцеслав Черны, создавая уникальные по оформлению книги, коих ранее никогда не было.

Иллюстрации в тексте разные — одни занимают целые страницы, другие располагаются с обтеканием текста, есть пара рисунков на развороты. Всего в книге 46 иллюстраций Станислава Гудечека.

Мне осталось только показать вам полную обложку:

Вот аннотация к книге:

цитата Аннотация

Мэри Стюарт (1916–2014) еще в юные годы дала зарок посвятить свою жизнь литературе. И фортуна встала на ее сторону. Первый роман («Мадам, вы будете говорить?») пришелся читателям по душе, и почти каждое новое произведение английской писательницы становилось бестселлером. Но настоящий успех пришел к ней в 1970-е годы, когда увидела свет трилогия о волшебнике Мерлине и короле Артуре («Хрустальный грот», «Полые холмы», «Последнее волшебство»), соединившая в себе историю и фантастику и впоследствии переросшая в пенталогию (добавились романы «Недобрый день» и «Принц и паломница»). Сама писательница свою задачу определяет просто: «Если голос преданий так настойчив, если мотивы так живучи и возрождаются вновь и вновь, значит в них содержится реальное зерно, даже в самых фантастических историях, которые наслоились вокруг сердцевины скудных фактов Артурова существования. Увлекательное занятие — осмысливать эти подчас дикие и нелогичные сюжеты, придавать им характер более или менее связных и правдоподобных рассказов о человеческих поступках и мире воображения».

В оформлении обложки использована работа Ньюэлла Конверса Уайета (Newell Convers Wyeth) — знаменитого американского художника, прославившегося своими иллюстрациями к таким книгам, как «Робинзон Крузо», «Остров сокровищ» и «Том Сойер». Среди его иллюстраций есть и рисунки к книге Томаса Мэллори о короле Артуре, одна из которых и была помещена на книгу "Азбуки".

На титуле и шмуцах использованы работы Обри Бердслея также на тему короля Артура. Вот титульные полосы и шмуцы романов:

В книге есть и карты:

В конце XIX-го — начале XX века в России не было, наверное, ни одного грамотного подростка или взрослого человека, кто не читал бы этого произведения. Да, в романе главные действующие лица — поляки, но, фактически, это борьба славянской культуры против захватившей ее франко-германской в лице Тевтонского ордена. Все-таки, почти весь XIX век Польша была в составе Российской империи (а Литва — вообще начиная с XVIII века), поэтому неудивительно, что книга пользовалась большой популярностью в царской России. Но и после революции произведениям Генрика Сенкевича не пришлось кануть в небытие — благодаря настоящей исторической реалистичности, разноплановости, литературному мастерству этот и другие романы писателя до сих пор любимы читателями.

"Крестоносцев" автор писал, опираясь на реальные польские, французские и немецкие исторические хроники, и он не стесняясь показывает в романе всю жестокость того времени: пытки, изнасилования, похищения, убийства, религиозные фанатизм и лицемерие. Но одновременно с этим в романе есть ведь и мужество, благородство, честь, преданность, любовь и дружба! Вначале в книгу немного сложно включиться, такой стиль у всех произведений Сенкевича, но как только вы это сделаете — далее оторваться не сможете до самого конца.

Кстати, на обложку книги помещена картинка Яна Матейко «Грюнвальдская битва», которой вдохновлялся Сенкевич при описании этой самой битвы в кульминации романа.

Но рассказ о книге не был бы полон без упоминания о иллюстрациях, которыми она сопровождается. Речь о прекрасных иллюстрациях замечательного чешского художника Венцеслава Черны, эти иллюстрации до сих пор в России никогда не публиковались. Да и вообще вы могли увидеть работы этого художника лишь раз, в 1975 году, когда в СССР продавалась книга Алоиса Ирасека "Старинные чешские сказания", выпущенная в чешском издательстве "Артия" на русском языке. В той книге были как раз иллюстрации Венцеслава Черны, а более ничего из множества его работ ни в СССР, ни в России не публиковалось, и я очень рад сообщить вам, что в ближайшее время мы сможем представить вам потрясающие иллюстрации этого мастера в целом ряде книг издательства "Азбука".

Несколько слов о художнике.

Венцеслав Черны родился 27 января 1865 года в небольшом городке Среднечешского края в семье пивовара. Бизнес его отца быстро прогорел, семья часто голодала и переезжала из города в город, пока наконец не нашла пристанища в Праге, где отец будущего художника устроился на работу на большую пивоваренную фабрику в чешском пригороде Смихове (фабрика эта, кстати, существует и до сих пор, сейчас она зовется Staropramen и является одной из крупнейших пивоваренных компаний). Венцеслав в Праге закончил гимназию и, проявляя большой талант в рисовании и живописи, поступил в Пражскую академию изобразительных искусств, где обучался в течение двух лет. В 1885 году Венцеслав Черны перебрался в Венскую академию изобразительных искусств, а в 1887 году вернулся в Прагу.

В 1888 году Черны, вместе с рядом других чешских художников его времени, основал Ассоциацию художников изобразительного искусства Mánes, целью которой было проведение просветительских семинаров и лекций в области искусства, издание художественных журналов и организация выставок. Эта Ассоциация существует и поныне. В том же году публика увидела и первые картины Венцеслава Черны, но встреченный неблагоприятной критикой, художник решил посвятить себя в первую очередь книжной иллюстрации. И на этом поприще он достиг великолепных результатов. Его рисунки появлялись во всех лучших журналах того времени. Издатель Alois Hynek был первым, кто оценил талант художника, результатом их сотрудничества стало множество интереснейших книг, в частности — 16 романов Жюля Верна. Позже началось сотрудничество Черны с издателем Йозефом Вилимеком (подробнее от этом издателе рассказано в моей статье "Жюль Верн Зденека Буриана", опубликованной в книге "Пятнадцатилетний капитан" в серии "Больше чем книга"). Для Вилимека Черны рисовал иллюстрации в его журнал "Маленький читатель", а также оформил немало книг. К началу XX века Венцеслав Черны стал очень известным и востребованным чешским иллюстратором, которому, правда, слишком мало платили.

В 1903 году Венцеслав Черны покинул Прагу и, сменив несколько мест жительства, осел в городе Млада-Болеслав. Продолжая понемногу работать в области книжной иллюстрации, художник стал уделять много времени различным культурным проектам, особенно увлекся он кукольным театром. Он рисовал декорации для кукольных представлений, а также сам придумал несколько веселых марионеточных игр.

Венцеслав Черны умер 15 апреля 1936 года в Млада-Болеславе.

Я надеюсь, что мне в этом году удастся написать и более подробную статью о Венцеславе Черны (для одной из книг с его иллюстрациями), поэтому не буду сейчас подробно рассказывать об этом. Скажу лишь, что в художественное наследие художника входит 92 оформленные им книги, а также множество иллюстраций, публиковавшихся только лишь в журналах.

Все его работы отличает прекрасная композиция, тщательное отношение к историческим деталям, точное знание анатомии человека и различных животных, умение создать в своих работах объем, пространство, игру света.