Софи Андерсон «Избушка на курьих ножках»

Ой, дура я, дура... (с)

Когда брала книжку как-то сильно обрадовалась, думала это будет именно волшебная детская сказка с очаровательной маленькой бабкой-ежкой. Ну что-то как «Домовенок Кузя», или сродни «Вниз по волшебной реке», небольшие приключения с дружбой и строительством чего-то светлого. С чего у меня так в голове было совсем непонятно, это ведь современная литература, она же не про это и как-то давно уже не про свет.

Итак, мы имеем подростка двенадцати лет, который дует губы на бабушку, потому что вот знаете не дают подростку жить как он хочет. У меня сразу возник вопрос, а откуда ты знаешь, как жить по-другому? В книжках прочитала? В каких это книжках у нас написано, что девочки играют в догонялки и ходят в театр?

«Я думаю обо всём, чем могут заниматься живые, – я читала об этом только в книжках, но могла бы делать и сама, окажись я там, в городе: поиграла бы в догонялки или другие игры с девчонками и парнями, посмотрела бы пьесу в театре, окружённая милыми, улыбающимися лицами…»

Ну-ну, ты же мертвых видела, много они мило улыбаются от своей жизни?

А еще ты всю жизнь с бабушкой этой, всю жизнь с мертвыми. Как вышло, что ты, живя с этой бабушкой с младенчества все еще не выучила язык мертвых, тебе 12 лет! Знаете, как-то новости гордо писали, что дети Джоли и Питта выучили французский, потому что они какое-то время жили во Франции. Не знаю, что тут такого гордого, учитывая, что любой ребенок схватывает в определенном возрасте слова на лету, потому что ему вообще надо образование любого языка с нуля учить, и тут как бы все равно английский это или французский, это одинаково неизвестные величины. Так и тут, она с детства с этим языком, так что очень непонятно что с девочкой не так, ну кроме того, что ее писала автор, которая как-то не захотела подумать, как это жить с одним знакомым человеком в изоляции от всех. У тебя ведь тогда очень мало деталей о том мире, что существует за пределами твоего дома, ты не можешь его знать, не можешь грустить по тому, чего не знаешь. Грустить по тому, что ты его хочешь узнать — это да, это я могу понять, но тут такого не было.

Главная героиня у нас вообще сильно отбитая. Я бы сказала на всю голову больная. Во-первых, ее явно бабке подкинули уже в половозрелом возрасте. Ну потому что язык она не выучила, зачем мертвым устраивать проводы — она до сих пор не понимает. Во-вторых, она городская девочка, хотя должна быть именно деревенская, которая и шить, и вышивать и на пяльцах, и на швейной машинке умеет. То есть автор, когда создавала героиню, как-то проигнорировала все, что можно было проигнорировать. Она забыла, что по задумке девочка к бабушке попадает в младенчестве и даже родителей не знает. Что населенные пункты она видит только издали. В городе она может и была раза два-три и то на рынке, а рынок как ярмарка, как узнать, как там люди-то живут? Можно было бы сделать вывод, что она мертвых наслушалась, но в эту логическую щель мы тоже не можем влезть, потому что автор заявляет, что девочка уперлась рогом и язык учить не желает и поэтому мертвых не понимает. Из-за того, что непонятно какое время описывается хочется взвыть, потому что никак нельзя ничего ни к чему прикрутить. Нельзя понять современность это или какие-то сильно далекие времена. Какая местность тоже не очень понятно, хоть далеко от места родного языка девочка не может уходить, она ж языки-то не учит, а с местными как-то общается. И эта мешанина мешает еще больше, ну хоть как-то героиню понять. Например, как понять, что она настолько глупо себя ведет, что оставляет призрак девочки у себя в доме, не отпуская в мир мертвых. Как так, можно прожить двенадцать лет и не понимать последствий такого поступка. Если представить, что ты скучаешь по общению с детьми, то ты же начинаешь скучать раньше двенадцати лет, значит в каком-то возрасте мелком, ну пусть лет в семь, ты уже должна была что-то подобное провернуть, по глупости своей, что мол, вот ребенок, я хочу с ним играть, идем со мной. Ну, даже если взять что она действительно поступила так в отчаянии, не подумав, не желая думать, то есть ведь и другое, которое я не понимаю, как она могла не знать. Это взаимосвязь Избушки и ее Хозяйки. Очень, очень много логических провалов в книге.

И книга, она явно писалась в желании создать мир под Геймана. Темный. До геймановского мир не дотягивает, таланту не хватает. Отчаяния, одиночества, которое умеет создавать Гейман тоже нет в книге, но явно хотелось именно его туда впихнуть. Нет света в переходах — вот мол я вся несчастная, а вот я счастливая, потому что наконец-то со мной дружат. Мир врат, через которых пропускают мертвецов, тоже не продуман. Говорится, что мертвые, они взлетают, но почему-то нужно проплыть море и взобраться на стеклянные горы некоторым из них. И порой нужна помощь живого, чтобы мертвый обрел покой именно в этом мире. Хотелось бы эту схему понять, потому что выглядит она странно. Не, если не думать, то привлекательно, но если вдуматься, то ерунда какая-то.

И вот в этом недотемном мире, «внучка» устраивает бунт бабушке. Не думая оставляет мертвую в этом мире и, конечно, тут же получает от жизни щелчок по носу, потому что смерть забирает неожиданно сильно любимую, единственную и такую нужную чтобы уйти из яг бабушку. Тут начинается нытье, что как же я без тебя и еще больше тупизма — не буду в мир мертвых мертвых отправлять, у меня горе. Ну да, сделай другому хуже, если тебе плохо, пусть знают, как ты жизнью недовольна — девиз поколения инфантилов, а именно про интфантила автор и пишет, и не стесняется, а чего стесняться, сейчас весь мир такой. Девочка не пытается посмотреть на мир, глядя на людей не видит их и не слышит. Она лицемерит, но при этом хочет сказать, что лицемерны другие. Все закончится относительно хорошо, но как-то не замечаешь, что человек все понял и вся принял. Герои рядом с ней намного лучше, даже те, кого нам выставляют в плохом свете. Но ведь история не про них и ты, дочитав книгу чувствуешь сплошное разочарование.

Может и хорошо, что люди стали погружаться в язычество. Плохо, что они как-то делают это криво, что за голову хватаешься. Наверное, хорошо, что люди разговаривают с подростками о смерти, но хорошо бы все же говорить о том, что для завтра сделаешь ты. О том, как ты относишься к людям рядом с собой. Что надо строить для всех, а не возводить свою хатку с краю. Книжка бесполезная и не интересная. По мне так не читайте ее, не ведитесь на знакомый образ и детские книжки из детства, больше такого не будет. И эта книга вам как подтверждение.

Очень смешная книга от американской писательницы, которая наслушалась историй своей бабушки. И бабушка-то ей рассказала русские народные сказки, на основе которых она и родила сей труд.

Итак, нам расскажут про нелегкую судьбинушку баб-яг (обоих полов, и среди них есть баба-яга с замечательным именем Онекин... чего сразу не Пушкин?), про то, как им трудно жить, а также прочитаем словарик, из которого станет понятно, что же такое борщ, щи и квас. оказывается, бабы-яги то провожают в загробный мир души умерших, проводя для этого определенный обряд. Книга состоит из двух частей — о том, что было до страшной тайны, и что было потом, после того, как страшная тайна стала известна. Маринка (ох уже эти уменьшительно-ласкательные!) стремиться в страну мертвых аж до 275 страницы из 305, читателю нагнетают и нагнетают, но попав туда писательница просто не знает как описать место действия и моментально возвращает героиню назад.

В общем, если вам нравится клюква — добро пожаловать. Остальным — лучше воздержаться, во избежание несварения.

Единственный балл могу накинуть за страшную тайну — тут действительно было недурно придумано и... тут же безжалостно слито стандартным «ну ты тут разбирайся как знаешь, а я пошла».

Её зовут Маринка и она внучка Бабы Яги. А ещё она живёт в избушке на курьих ножках и самого детства привыкла к мертвецам, ведь предназначение яг состоит в том, чтобы служить хранителями входа в мир мёртвых и помогать душам людей отправляться на перерождение. Звучит не так уж и плохо для американской писательницы, которая в детстве внимательно слушала сказки, рассказываемые русской бабушкой? Увы, дальше будет хуже.

Во-первых, практически неизбежная для таких произведений клюква. И, честно говоря, даже не понятно, зачем она вообще здесь нужна. Дело в том, что для Софи Андерсон миф о Бабе Яге послужил не более чем фундаментом для своей книги. «Избушка на курьих ножках» не более «русское» произведение, чем «Ходячий замок» Хаяо Миядзаки в котором цыплячьи ноги жилища Хаула выдают источник вдохновения великого мультипликатора. Иначе говоря, для книги никакой русский колорит даром не нужен, ибо он никак не влияет на сюжет. Но нет, Софи Андерсон старательно пичкает текст русскими словами, преимущественно связанными с кулинарией: щи, квас, аккордеон, борщ, балалайка, сметана, пельмени, блины, пряники, чёрный хлеб, солёное масло, адыгейский сыр, хрен, снова квас... При этом героиню зовут Маринка, а своего ручного галчонка она назвала Джеком. Ничто, так сказать, не выдавало в Штирлице советского шпиона: ни будёновка на голове, ни парашют за спиной! Стоило ли вообще городить весь этот псевдорусский антураж учитывая, что он то и дело расползается по швам, а события книги происходят где-то за пределами России?

Во-вторых, резко не понравилась главная героиня. Дело в том, что Маринка совершенно не желает унаследовать от своей бабушки место хранительницы врат между мирами. При этом героиня на протяжении почти всей книги (кроме самых первых глав) ведёт себя либо глупо, либо безответственно, либо просто подло. Возможно это сделано для того, чтобы читательская аудитория из числа девочек-подростков почувствовала себя более ответственной на фоне капризной и эгоистичной Маринки.

Финал у истории мало того что слит, так и ещё и размыт до предела. Видимо писательница сама не знала, что станет с её героиней и какую судьбу она себе выберет, так что вместо точки в конце книги Софи Андерсон поставила своеобразное многоточие. Иногда подобный выбор уместен, но в данном случае мне это показало не слишком удачной идеей.

Итог: неплохая идея на основе русских сказок «уравновешивается» довольно неприятной героиней. В целом вы ничего не потеряете, если пропустите эту книгу.

Повернись ко мне

«Живые-мертвые, какая разница? Люди, они и есть люди.»

Маринка не ведьма, не фея, не колдунья, не чародейка — Яга. А какова главная задача этой славной представительницы нечисти? Нет, не накормить-напоить-в баньке попарить забредшего по случаю добра молодца. Это уже дополнительно ситуационные функции. И не варить в печи несчастного Ивашку, украденного гусями-лебедями. Это чистой воды поклеп. То есть, в печи деток впрямь «пропекали», был такой обряд: особо ледащих да дохленьких клали на лопату и трижды заносили в уже потухшую, но еще очень горячую печь. И говорят, хвори после этого отступали, шел ребятенок в рост.

А все же к Яге. Она в восточнославянской мифологии главный психопомп. Проводник в мир мертвых, примерно как Харон у древних греков. Ее фигура тесно связана с миром мертвых. Помните прозвище «баба-яга-костяная нога»? Согласитесь, близко к владычице загробного мира скандинавской мифологии Хель, которая сверху прекрасная девушка. снизу скелет? И в «Морфологии волшебной сказки» Проппа яга именно граничная фигура: забор из костей и черепов, который окружает ее избушку, идея поворота в заклинательном обращении: «Избушка-избушка, повернись ко мне передом. а к лесу задом» — все это символы перехода в иное измерение, тридевятое, загробное царство.

Англичанка Софи Андерсон, благодаря рассказам своей бабушки, познакомилась со славянской мифологией в раннем детстве, одной из самых любимых стала Василиса Прекрасная, которая справляется с невозможными поручениями бабы-яги, чтобы получить от нее череп с горящими глазами, который поможет избавиться от злой мачехи. Повзрослев и став писательницей, Софи обратилась к сказочному образу, который произвел на нее такое глубокое впечатление, а Маринку она отчасти списывала со своих детей, которые так же не любят ограничений и мечтают сами строить свою судьбу. Книга, к слову, удостоена Премии независимых книжных Британии, стала Книгой года в Уэлльсе и переведена на 20 языков.

Итак, «Избушка на курьих ножках». Двенадцатилетняя яга-сирота Маринка живет со своей бабушкой в мобильном доме. Сколько избушка простоит на месте неизвестно, может день, может месяц. Придя, она подгибает ноги, так чтобы у случайного прохожего создалось впечатление маленького домика. Впрочем, случайных прохожих поблизости не бывает. Первая обязанность Маринки на новом месте — построить костяной забор с черепами поверху, который не привлекает внимание, а напротив, отводит глаза. Люди не видят его и того, что за ним, потому что им необъяснимым образом не хочется смотреть в ту сторону.

Пока Маринка строит забор, бабушка варит борщ (или уху, или щи — какую-нибудь похлебку). Вечером, когда мертвые начнут входить в избушку, она нальет каждому тарелку, а потом откроются врата и они отправятся к звездам. Нормальная такая, размеренная жизнь, но дети любят играть со сверстниками и отчаянно нуждаются в друзьях, а друзей-то у Маринки как раз и нет, не предполагает их с бабушкой образ жизни обзаведения ими.

Подростковый бунт девочки станет причиной многих испытаний, приведет в ее жизнь множество людей и не только, заставит пережить дружбу, подлинную и мнимую и научит отличать первую от второй.

Хорошая такая история инициации. И напоминание о фольклорной фигуре, незаслуженно отодвинутой в тень зомби, оборотнями, вампирами, ведьмами.