Виктор Пелевин «Шлем ужаса. Креатифф о Тесее и Минотавре»

Любые произведения, созданные в рамках какого-либо «международного проекта» всегда вызывают чувство легкой настороженности. Как правило, для писателей подобные «проекты» оказываются неутомительным способом «высасывания баблоса».Пелевин, однако, уберегся от соблазна впасть в халтуру и отработал всерьез, написав настоящий, изящно выточенный роман. В «Шлеме ужаса» В.О.П. продолжает исследовать «generation Р», используя в качестве инструментария древнегреческий миф о Минотавре. Роман чрезвычайно насыщен культурологическими кодами и ссылками: Платон в нем прекрасно соседствует с Линчем (который режиссер),скандинавские мифы с Бердяевым, а Шекспир с Джоном Фаулзом. «Шлем ужаса» — это роман об иллюзорной свободе выбора, которой, якобы наделены представители столь любимого Пелевиным «поколения Пи». У мира-лабиринта, в котором живут, по которому странствуют герои романа, есть настоящий, реальный Хозяин, меняющий свои обличья-имена, надевающий все новые и новые маски. Современный мир «по Пелевину» — это мир тотальных подделок, симулякров, «лабиринт обмана». В этом мире деградирует и обезценивается буквально все: жизнь, любовь, свобода, счастье, политика, вера, наслаждение... Реально этот мир способен воспроизводить лишь одну пустоту, в которой по замкнутому кругу безнадежно блуждают персонажи «Шлема...»

Предельно жесткая, безупречно сконструированная по форме книга.

«Шлем ужаса» мне в некоей инет-дискуссии об «Ампире» советовали как последнюю Его сильную книгу, после которой Он типа стал повторяться…

Хорошо, что коротенькая повесть: заставил себя дочитать. И теперь, наконец, с легким сердцем вычеркиваю Пелевина из списка «своих» авторов.

Ну что? Та же бессодержательная форма, тот же эрзац глубины мысли. Таким высокоинтеллектуальным поносом многие страдают лет в 20-25, но с годами у большинства он как-то сам собой проходит...

(С другой стороны, чем отличается ЖЖ, Твиттер или форум Фантлаба? Ничем. Тот же понос, только массовый. А чушь, которую я сейчас пишу? Да тоже ничем, в общем-то…)

Единственный плюс в сравнении с «Ампиром»: в «Шлеме» нет этой смешной и убогой претензии на реальность персонажей. Просто чистый и пустой дискурс. Даже не противно совсем.

Никак.

Беда в том лишь, что я по привычке стараюсь рассмотреть за дискурсом личность автора. Натуру его человечью почуять, мир, в котором он живет, подглядеть. И вижу за «Шлемом» лишь белые стены и жуткое одиночество. Глухой, слепой, пустой мир, в котором нет ни одного человека, а есть одни только абстрактные идеи, — вначале в виде диких рун на голых стенах; но потом они выпирают из камня, полнятся плотью, роятся мухами, извиваются змеями, цепляясь и путаясь, толкают друг друга, стыдливо и безмолвно вопя.

И неспособность, неумение, бесталанность выразить это одиночество. А отсюда, видно, мучительное выплескивание на бумагу не самой пустоты, но ее обманного рваного дискурса.

И — жалость появилась. Так странно! После Ампира – злился, а теперь вот жалею автора почему-то. Ну или не жалею, а как-то так, слов не подберу. Давно у меня никто таких чувств не вызывал...

Впрочем, что ж тут непонятного. Всё понятно же. Вправду жалко человека. Он, видать, никогда не любил. Никого и ничего. Кроме себя, конечно. Бедняга…

“Построю лабиринт, в котором смогу затеряться с тем, кто захочет меня найти, — кто это сказал и о чем?” Это сказал Виктор Пелевин, и сказал он это о своей повести (как ни пытаются назвать ее романом) “Шлем ужаса”. Это интернет-чат, в котором участвуют восемь персонажей, запертых внутри лабиринта — каждый своего. Общаясь друг с другом только при помощи компьютеров, они пытаются найти ответ на вопросы: где они находятся? Как им выбраться из этого странного места? И вообще — что такое этот Минотавр с его Шлемом ужаса и где найти на него Тесея?..

Читается эта небольшая повесть (каких-то 220 страниц сплошных диалогов) просто влет. “Легкость мысли необыкновенная” поражает, авантюрный сюжет захватывает, фирменные пелевинские подколки и намеки ловятся на лету, но… Но все это уже было миллион раз. В “Желтой стреле” герои пытаются сойти с поезда, в “Чапаеве и Пустоте” — ищут мистическую реку Урал, а в новой повести снимают Шлем ужаса. Вот и вся разница, а суть та же. Тот же поиск выхода за пределы реальности, те же сбои в Матрице, то же “это все в наших головах”. Явление предпоследнее, те же и Минотавр. “Прямо вечер древнегреческой мысли. Апории Зенона. Ахиллес не может ехать на красивой машине. Потому что когда он на ней едет, он ее не видит. Ее видят прохожие — вот это они на ней и едут. А Ахиллес просто воображает, что на ней едет, а на самом деле она едет на нем”.

Ощущение, что Виктор Олегович-сан писал сию вещицу одной левой пяткой, не выходя из медитации. И что он таких сочинений на заданную тему может ваять по N-цать штук в неделю при рабочем дне с 9 до 18, купите пять книг и получите бесплатно шестую, оптом дешевле. Что, впрочем, вовсе не говорит о том, что любимец публики “коммерциализировался” или, не дай Будда, “исписался”. Скорее уж наоборот — расписался. Пелевину уже, кажется, все равно, о чем писать: о Минотавре, “Аль-Каиде” или проблемах размножения леммингов в условиях глобального потепления. Из имеющихся у него кирпичиков он способен соорудить здание любого сюжета — как из конструктора “Лего”.

В “Шлеме ужаса” Пелевин цитирует себя, цитирующего все на свете: от христианских текстов до “Звездных войн” и японского аниме. Лабиринт внутри лабиринта. Минотавр в Шлеме ужаса существует внутри Шлема ужаса, который надет на Минотавра, который… Как ЭТО обозвать? Пост-постмодернизм? Филологам есть где разгуляться: аллюзия на цитате сидит и гипертекстом погоняет. Впрочем, для увлекшихся деконструкцией у автора есть особое предупреждение: “Когда я слышу слово «дискурс», я хватаюсь за свой симулякр”...

Решил написать здесь отзыв-спойлер о моем представлении авторской идеи. Он достигает сразу две цели, упорядочивает мои собственные мысли и помогает разобраться в некоторых вопросах тем, кто прочел роман, но что-то упустил или не в силах переработать такое количество информации. Не судите строго.

Если остались вопросы, пишите в личку. Также, готов стоически воспринимать любую аргументированную критику, вплоть до редакции или удаления статьи, если посчитаю ее адекватной. Отмечу, что взгляды автора мне не близки, но имеют полное право на существование. За сим откланиваюсь, удачи Вам.

В этой повести Пелевин пытается двигать сюжет лишь в первой четверти текста — в интродукции. Он расставляет персонажей, знакомит с ними читателя, пускает персонажей в действие и... всё зависает. Ничего не происходит. Дальнейшее, то есть, три четверти повести, представляет собой набор вопросов и ответов, причём вопросы специально подогнаны под ответы, чтобы получился своего рода задачник или, если угодно, катехизис.

О развязке читатель, если он не совсем уж глуп, догадывается с середины повести. Конечно же, это интернетовский форум, где заскучавшие форумисты-сторожилы «разводят» новичка, разыгрывая для него забавные психодрамы с заранее рапределёнными амплуа. Заканчивается повесть так, как обычно заканчивается «движуха» на форумах, которые пережили своё время и посещаются лишь старожилами, знающими друг друга от и до: «новичок» молча покидает форум, потому что ему стало скучно. Как можно заметить, под конец стало скучно и самому Пелевину — требуемый для конкурса объём текста он настучал на клавиатуре, а больше корячиться незачем. Поэтому «Шлем ужаса» кончается, хотя мог бы тянуться до бесконечности.

Nutscracker:

Без паники. Мертвые не сидят у мониторов.

Organizm(-:

Это, кстати, не факт. Может, это единственное, чем они в состоянии

заниматься.

****

Аriadna:

...Тепло, про которое он говорил,

используя слово «нагревать» — это не такое тепло, как бывает от

огня, а скорее такое, как бывает от любви.

****

Пелевин недожал.

Дочитывая повесть, я испытал катарсис, осознав, что Тессей, призванный спасти ВСЕХ – я сам. Но к чему тогда Слифф?

Перечитывая дабы понять это, я осознал, как на мою голову надевают Шлем Ужаса.

Перечитывая в третий раз (дабы таки понять, при чём здесь всё-таки Слифф), я понял, что Шлем Ужаса на моей голове изначально.

И это – правда.

PS: после второго прочтения втюхал повесть жене, до этого Пелевина не читавшей. Она ничего не понимала, но ей так нравилось, что вечерами мы разбирали прочитанное. Мы рисовали схемы Шлема, я толковал своё понимание, она возражала, мы редактировали рисунки. Спорили… Было очень здорово.

PPS: один из лучших текстов Пелевина. А учитывая чеховское «краткость — сестра талатнта» — самый лучший.

PPPS: обратите внимание на Organizm(-: — рожица сверху и анус снизу. Показатель продуманности и качества текста в целом.

Отличное начало книги.

Очень интересная форма.

С этим можно было бы сделать пусть вторичный, но недурственный фантастический триллер, психологический роман, детектив, в конце концов.

Но Пелевин же не какой-нибудь ширпотреб пишет, правда? И ударяется в философию. Кому как, но в этой книге он слишком сильно ударяет философией по читателю.

И никакая концовка.

Очень серьзная книга о проблеме выбора и относительной свободе человека, написанная в виде интернет-чата.

У всех нас есть свои страхи и взгляды на жизнь. Но сами себе, зачастую, мы боимся признаться в этом. Пелевин показывает нам различных героев, для которых лабиринт — это их жизнь. Но каждый должен пройти его по-своему. Что каждый из них видит перед самим собой? Кто-то видит спасение души через церковь, для кого-то дальнейшее существование — это алкоголь, а для кого-то — просто тупик.

Второй огромной темой, которую затрагивает автор, является свобода человека. И снова все те же герои расказывают нам, как их направляют политики, церковь. Пелевин очень тонко проводит параллели с нашей действительностью, причем несвободными оказываются все, но каждый по-своему. Нас обманывают все и вся, давая лишь иллюзию выбора, кнутом и пряником заставляя сделать правильное решение. Причем чем хуже страна, тем более явными становятся технологии принуждения. И достаточно просто понять, какую страну автор имеет в виду под термином «страна третьего мира».

Миром правят фальшь и деньги, но если снять шлем страха, то оказываешься перед прямой линией, понимая всю бренность происходящего.

Привет, Тесей!

Думал я, вставить в качестве вступления какую-то цитату, фразу, даже сохранил парочку в черновике к отзыву... Но всё без толку. Невозможно выбрать главную, которая могла бы служить знаковой для «Шлема ужаса». А всё дело в том, что пьеса просто кишит, надувается и пульсирует, как насосавшаяся крови пиявка, множеством самых различных мыслей и идей, главную среди которых выделить просто нереально.

По форме — это пьеса, представляющая собой беседу в интернет-чате. Мне такая форма крайне интересна, как частому гостю интернет-пространств и ресурсов, поэтому повествование в столь необычной манере не могло не привлечь к себе взгляд.

По сюжету — восемь человек(?), оказавшиеся незнамо как в одинаковых комнатах с дверью и монитором, общаются между собой по поводу этого в чате, совместно решая как выбраться и что делать. Далее по сюжету каждый из них находит свой лабиринт за дверью, и позже делится с остальными, пытаясь выяснить, что же он означает.

По замыслу, главным объектом произведения является Лабиринт. Что же такое лабиринт? Под лабиринтом автор, и его герои, чаще всего понимают плен ума, отдаляющий субъекта от истины, завлекая всё дальше в прерывистые и тернистые тропы. Преодолеть лабиринт — не так-то сложно, к этому в конечном итоге приходит один из персонажей: «Может быть, в этом все дело. Не думать, где выход, а понять, что жизнь – это распутье, на котором ты стоишь прямо сейчас. Тогда и лабиринт исчезнет – ведь целиком он существует только у нас в уме, а в реальности есть только простой выбор – куда дальше.» Но у каждого имеется еще и свой внутренний, свой личный лабиринт: у кого-то — действительно лабиринт из высокой ограды кустарника (трудности), у кого-то — дивный парк с фонтанами (удовольствие), величественный храм (уход в религию), комната с записями чьих-то версий о сущности лабиринта (поиск смысла, уводящий от смысла), или же просто тупик (безысходность, желание сдаться). Все эти символы лабиринтов имеют одну общую черту — они все уводят идущего по лабиринту от главной цели. И даже Щелкун, у которого лабиринтом была комната с выступлениями разных людей о лабиринте — это такой же, не менее опасный уход от главной цели — постижения сути лабиринта, как бы парадоксально это ни звучало.

Шлем ужаса — центральное открытие автора в произведении, главное орудие и средство. Что же такое Шлем Ужаса? Конечно же, когда идет первичное описание устройства этого аппарата, речь о сознании. Столь любимом сознании Пелевина, самодостаточном, воспроизводящем реальность из себя же, состоящем из части себя же, и много-много других логических парадоксов, которые автор просит просто принять. Это именно та веха в творчестве Виктора Олеговича, когда он представил наконец-таки структуру того самого сознания, о первичности которого говорил чуть ли не каждую книгу, особенно в «Чапаеве и Пустоте». А можно понимать Шлем Ужаса иначе. В ходе «исследования-расследования» наши персонажи предлагают массу версий на этот счет. Но если свести всё это множество к минимуму, у меня, учитывая почерк и понимание Пелевина, имеются две стержневых версии: а) шлем ужаса — это абсолютно всё, что происходит в мозге, в размышлениях, в мыслях, ибо любой ход мысли заводит в свой тупик и накладывает рамки на восприятие (здесь работает tabula rasa по Локку); б) шлем ужаса — это дискурс, языковой аппарат, накладывающий символы на окружающую реальность и тем самым подменяющий ее.

И конечно же, нельзя не отметить основную фишку и итог всего произведения. Книга — диалог с читателем. И не просто диалог, а вовлечение читателя в свою игру, привлечение читателя... в качестве главного действующего лица! Что-то подобное я видел только у того же Пелевина в рассказе «Бубен Нижнего мира», и был так же ошеломлен и счастлив от приятной закрученности идеи. В завершение приведу слова одного из «мыслителей»-персонажей мира интернет-чата, раскрывающие суть Шлема Ужаса:

Слишкам многа букафф — если описать произведение словами «типа центрального персонажа». Хотя повесть и небольшая, и аннотация в принципе соответствует идее мифа про минотавра и лабиринт, но все равно, ведёрко пусть и небольшое, но в основном с водой. Начало конечно неплохое — образ: группа разноплановых товарищей очнулась где то неизвестно где, в изолированных комнатках, но есть возможность общения — экран и клавиатура. За дверками у каждого как бы свой лабиринт, и понятно, читатель вначале заинтригован: щас их будуть жрать, а як же — раз минотавр и лабиринт, при этом — в онлайн-режиме!

И вот тут очередная «последняя шутка воина» в смысле автора сего опуса. То есть — треп и треск с очередной вариацией на тему солипсизма. При этом шуток мало, идея, которую расшифровали многочисленные рецензенты, выглядит вполне подходящей, но никак на шедевр не тянет. Не поддерживается интерес к «пиесе», он как быстро возник в самом начале, так же быстро и прошел, поскольку вчерашняя хохма — давно не хохма, и стёб автора над читателем / слушателем очевиден.

В общем, вещь исключительно для любителей творчества автора в его мутной ипостаси, хотя он возможно «хотел как лучше».

ЕЩЁ ОДИН ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ МИФ

«Шлем ужаса» считается пьесой, но написан в форме чата, здесь нет никакого авторского текста, только реплики общающихся по локальной сети пользователей с никами авторов. То есть — сплошняком прямая речь, это и роднит данное произведение с пьесами, но в отличие от них, в «Шлеме» нет даже ремарок с описанием обстановки или характеристикой персонажей. О себе каждый персонаж рассказывает сам, и читателю остаётся самому решать (как и собеседникам рассказчика), верить ему или нет.

В принципе, уже можно вести речь отдельно о подобном литературном жанре (или поджанре), который условно назовём «чат». До книги Пелевина я читал ещё одно произведение, целиком состоящее из прямой речи – это роман «Очередь» Сорокина, написанный ещё в 1983 году. В нём персонажей вообще не было, вернее был один – безликая очередь, а сам текст складывался из обрывков разговоров, краем уха услышанных фраз, ругани, междометий и восклицаний, произносимых стоящими людьми в очереди. Интересно, что в 2008-м Владимир Георгиевич написал некое подобие ремейка этого своего романа – одноимённый рассказ, вошедший в сборник «Сахарный Кремль». Но обе «Очереди» предполагают, что прямая речь произносится персонажами, а «Шлем ужаса» изначально произведение текстовое, поскольку чат (во всяком случае, так было во время написания, в 2005-м) не предполагает звучания (что, впрочем, не помешало выпустить шикарную аудиокнигу-спектакль, в котором заняты актёры и различные медийные личности: Леонид Володарский, Мария Голубкина, Алексей Колган, Сергей Фролов, Рафаэль Сафин, Тина Канделаки, Юлия Рутберг, Николай Фоменко, Александр Ф. Скляр). Позднее, кстати, появился ещё один рассказ-чат «В хорошие руки» (2009), написанный Анной Старобинец. Это всё к вопросу о жанре, возвращаемся к «Шлему».

Для узнаваемости и привлечения внимания я слямзил заголовок для отзыва у Роберта Асприна, хотя было бы более точным обозвать данный текст «Ещё одна великолепная интерпретация известного мифа». Но и это не совсем точно, поскольку Пелевин, несмотря на то, что действительно своеобразно интерпретировал древнегреческий миф о Минотавре, но не сделал эту интерпретацию в прямом смысле новой и оригинальной. Рассказал он Тесее-Ариадно-Минотаврическую историю, конечно, очень по-своему, но необычным это будет только для тех, кто не знаком с творчеством Виктора Олеговича, для поклонников писателя данная пьеса является всего лишь ещё одним кирпичиком (далеко не самым значимым и внушительным) в великой пелевинской стене, отгораживающей реальность от её собственного отсутствия.

Взаимно скрывающееся друг в друге Ничто (находящееся везде) и Всё (берущееся из ниоткуда), Никогда и Всегда, Нигде и Везде – это можно назвать основным метафизическим дискурсом всех произведений Виктора Олеговича. В каких-то его книгах рассуждений на эту тему больше, в каких-то – меньше, но всегда они лишь оттеняют сюжет, являясь фоном, на котором и рисуется полотно. В «Шлеме ужаса» кроме этих рассуждений нет больше ничего, разложившись на девять фейков, пустота рассуждает сама с собой о своей собственной природе, не давая при этом себе осознать свою суть, чтобы не стать великим ничто.

Надо отметить, что на протяжении всего творчества Пелевин подобным образом сохраняет существующую реальность от исчезновения: повествует о пустоте, которая маскируется реальностью. Дело в том, что облечённая в форму художественного произведения информация уже изначально является предположительно ложной, имеющей вымышленную природу. Вселенная, внимающая данному сакральному тексту миллионоглазым читателем, не может поверить до конца в истинность прочитанного; потому и существует, до сих пор не исчезая, призрачный мир — лабиринт мыслительных конструктов, облечённый в мираж физической реальности.

Закончу фразой Ариадны, начавшей ею чат: «Построю лабиринт, в котором смогу затеряться с тем, кто захочет меня найти – кто это сказал и о чём?»

Многообещающее начало, но чем дальше в лес – тем боже мой. Шлем, потом какая-то философская трепотня ни о чём, от которой быстро устаёшь. Аудиокнига озвучена здорово, но содержание оставило в недоумении. Охарактеризовать его можно в духе самого писателя, скажем, диалектической флатуленцией, и пусть сам автор догадается, что я имел в виду. Не всё же мне за ним загадки разгадывать.

Интеллектуальная проза или психоделика? Или, по большому счету, это одно и то же? :). Во всяком случае вещица не для любого ума. Для чего она писалась автором и что он хотел донести этой вещицей до читателя постигнут, думается, далеко не все. У меня, например, так и не получилось :(. Если это всё-таки стёб, то ну уж очень заумный.

Между тем Пелевин вполне благополучный и, можно сказать, всё еще модный писатель. И издают его много — значит есть спрос на его книги, значит его читают. Понятно, что все люди разные, и наслаждаться текстами Пелевина дано, к сожалению, не всем. Остаётся только искренне позавидовать тем читателям, которые могут получать удовольствие от таких, на первый взгляд, бессмысленных книг :).

К моменту выхода этой книги Пелевин успел уже надоесть одними и теми же идеями, которые он пропихивал из книги в книгу — пустота, дзен и т. д. То есть вроде так-то ничего плохого в этом нет, но появилось чувство, что пластинку конкретно заело. Я уже приготовился к раздражению, но...

...книга прикольная! Она и ироничная, и захватывающая, и метафизичная до ужаса. Концептуально цельная. В отличие от большинства остальных его произведений. И это не смотря на то, что самоповторов избежать не удалось. Финал фееричен, просто катарсис! Предлагаю считать ее завершающей вполне конкретный период творчества, ибо потом пошло что-то уж совсем бессодержательное.

Пропущенная мной некогда книга Пелевина. Видимо, не зря пропустил, потому что муть нечеловеческая, совершенно не в духе того Пелевина, которого я люблю и уважаю безмерно. Читать вроде как интересно, и извращённая логика повествования прослеживается, но в какой-то момент Пелевина начинает колбасить, и он быстренько сливает концовку в область мутного, непонятного и необъяснимого. И всё удовольствие от прочтанного достаточно быстро убывает, поскольку хотелось бы чего-то разумного. А получили выброс чёрт-ти чего чёрт-те куда.