Анна Калинкина «Метро 2033: Сетунь»

Единственный роман «Вселенной», который не понравился от слова «совсем». Да, вроде бы повествование не перезатянуто, и в целом, читается легко. Но есть несколько важных моментов:

1) Герои — идиоты:

а) «меланхоличная, вечно больная дура»;

б) другие — просто слишком наивные и считающие, что все идет так, как идет. Да, появляются дети, вроде бы новая жизнь и т.д. Но никто не следит за ними и не считает, что происходит что-то странное.

в) дурак Михаил. Не верящий тому, что написано в записке Стаса, хотя если бы он хоть немного подумал, то согласился бы, что тот прав, а не рефлексировал бы по этому поводу.

2) Излишняя камерность сюжета — одно-единственное убежище, лишь изредка прерываемое прогулками по поверхности.

3) Герои не вызывают абсолютно ничего, кроме отвращения. Единственное светлое пятно — дочь Михаила, которую он забрал-таки в метро. Всё-таки понял, наверное, остатками своего скудного ума, что ей лучше будет в цивилизации.

Пока читал роман очень сильно хотел, чтобы всех этих героев поскорее укокошили. Очень хочется, чтобы Рустама и его «жертв» поскорее завалили или сожрали бы. Тот же Форпост из Зеленограда (хотя, что ему делать в районе Сетуни...) или вараны.

«Стан»

Рецензия на «Метро 2033: Сетунь» Анны Калинкиной

Существует по крайней мере два типа авторов: реалисты и мистики. Реалисты даже в фантастике следуют условиям нашего мира и подчиняют им все фантастические допущения. Мистики же видят описываемые события в необычном свете, подвергают окружающие явления сомнению и подчас наделяют их сверхъестественными свойствами.

Анна Калинкина, подобно Дмитрию Глуховскому, в моём понимании как раз мистик. Постъядерный мир в её работах полон тайн, загадок, недомолвок, всегда содержит в себе элемент неуверенности в надёжности людей и объектов. Байки, которые рассказывают герои, обрастают жуткими подробностями, и отличить правду от вымысла становится трудно.

На сей раз Первая леди «Вселенной» привнесла новый источник сомнений. То есть не то что бы новаторский для серии, но почему-то раньше я не обращал внимания, что такое тоже возможно, а благодаря Анне, можно сказать, прозрел. Речь идёт о ментальном влиянии. Обладающих телепатическими или хотя бы эмпатическими способностями созданий в мире «Метро» полным-полно, начиная с чёрных в «Метро 2033» Дмитрия Глуховского и заканчивая тройняшками в параллельно вышедшем романе Владислава Выставного «Крыша мира. Карфаген».

Ментал в «Сетуни» особенный тем, что его нам толком и не показывают, зато намёков предостаточно. Необходимо задать вопрос: насколько велика его сила и есть ли она вообще? Когда не знаешь, чьи мысли думаешь: свои или чужие, наведённые, — теряешь частичку себя, дезориентируешься. Именно в таком положении оказываются жители укреплённого подвала в овраге близ реки Сетунь. Мы следим за тем, как зародилась, как устраивала быт и как дожила до 2033 года их маленькая община, через Михаила и Светлану узнаём их мысли и чаяния, но даже по прочтении уверенности, кто стоит за всеми злоключениями, нет. Проще всего свалить все беды на какого-то неведомого монстра и так трудно признать, что порой за всем стоит человеческий фактор.

Анна Калинкина легко и ненавязчиво выделяет многочисленные разнообразные пороки человека, от безобидной лени, переходящей в апатию, до всеуничтожающей ксенофобии, завязанной на предрассудках и стереотипах. При этом не чувствуется какой-то намеренный посыл, всё констатируется так обыденно, что веришь каждой черте каждого действующего лица. Нет ощущения, что люди строят козни потому, что так надо по сюжету, все конфликты выглядят более чем естественными, как если бы авторесса лично наблюдала за судьбой Михаила и его близких и рассказала нам правду о них.

Поднимается и довольно щекотливый вопрос любви между теми, кто рос вместе с детства. И речь идёт не об одноклассниках или соседях, а о юноше и девушке, ставших братом и сестрой, потому что их родители-одиночки однажды образовали новую семью. Я, правда, не уверен, что такие дети называются сводными, как-то всегда считал, что у сводных обязательно один из родителей общий. Хотя есть примеры и такого двусмысленного употребления, из-за чего бедная пара столкнулась с народным гневом, пусть и не успевшим вылиться в нечто более грозное.

Женщины Михаила имеют между собой кое-что общее: и Лана, и ни разу не любимая, но претендовавшая на него Тина показаны круглыми бездельницами. Да, они то и дело помогают хозяйственной Гуле по хозяйству, Лана даже детей во всём бункере воспитывает, но в основном их деятельность описывается как «лежит и часто болеет» или «лежит и читает книгу». Тем не менее, каких-то универсальных выводов Анна из этого не делает, оставляя читателям самим решить, как относиться к этим и другим персонажам.

Лучше всего характеры проявляются, когда людей бросают с головой в неприятности. Запертые в довольно скромном по размерам помещении, выжившие предаются страху и сами культивируют ужас в своих душах. Масла в огонь подливают языческие истории Ланы и существующие поблизости безумные поджигатели, поклоняющиеся Мёртвой Матери, а также случайные раненые путники и, конечно же, исковерканные радиацией существа. Мир получается действительно опасный, а туманом неизвестности он пугает ещё больше, хоть нам и кажется, что уж в Москве-то мы всё мысленно исходили. А непростая история двух ненастоящих брата и сестры становится отдушиной, проводником в этот чуждый нам мир и делает повествование ближе к сердцу.

У Анны Калинкиной получилось совместить в одном романе безнадёгу постъядера, тяготы первых дней (хоть они и не шокировали меня так, как в своё время описание первых дней на Смоленской у Сергея Тармашева в «Каждому своё», надо делать поправку на то, что война в мире «Метро» была чуть менее жестокой, и многое уцелело и на поверхности, и под землёй), убедительные отношения между людьми и даже антиутопический максимализм родом из «Метро 2035» (интересно, теперь ганзейцы тоже отнекивались бы от существования Рублёвки?). Уж не знаю, будет ли продолжение, но я считаю, что истории не обо всех задействованных персонажах рассказаны до конца и когда-нибудь мы сможем узнать их судьбы более точно.

Отвратительная пропаганда язычества, иудейско-языческого разлива, можно было бы не так открыто нападать на Распятого Бога, Бога Серафима Саровского, Николая Чудотворца, старцев Оптинских и океана Святых, которые легко очищали молитвой Распятому Богу тысячи капищ. Фу.