Север Гансовский «Часть этого мира»

Где-то в середине я понял, что влюблён в эту повесть.

Это, чёрт возьми, Гансовский в его лучшем виде.

У Гансовского всегда (ну, или хотя бы очень часто) есть какой-то свой особый визуальный стиль. Например, «Шесть гениев» (и «Башня» соответственно) представлялись мне в образе мультфильма конца 80-х, тех самых, взрослых, давящих, может даже не до конца понятных. А эта повесть сразу же представилась в духе скандинавских артхаусных фильмов – пахнущий пластмассой индустриализм, что-то из того, что сейчас рисует нейросеть «Миджорни». Это завораживает.

Повесть завораживает при том, что непредсказуема. Её эмоции перетекают одна в другую. Таинственность странной лаборатории перетекает в уморительный гротеск с перемещениями личности, вторыми головами и прослушивающими устройствами в спинках стульев. А потом становится страшно, как в тех кошмарах, из которых нет выхода – чудовищный лабиринт труб, пустых зданий, клаустрофобная чернота, и каждое действие утягивает тебя в кошмар все глубже. А потом – пустыня… А потом… И всё это завораживает, тревожит. Технологии со своими целями и циклами, чуждая, бесцельная, отдельная от человека, ставшая как бы природой. И человек, который перенял этот образ жизни, бесцельный, как искусственная природа, обслуживающий пустые здания, например… Депрессия, как верный спутник жизни (а ведь точно попал – депрессия болезнь нового, нашего, века). Индустриально-технологический пейзаж даже под пасторальными картинами, и пустыня с морями жестяных банок, обломками труб и «дикими» племенами. Можно глядеть на это как на символ – доведённый до гротеска капитализм, замкнувшийся в себе. Но и альтернатива тут не самая лучшая. Мирок Грогора, как противовес, прекрасен только со стороны – создавая всё своими руками нет времени, чтобы в этом жить. На пике этого открытия тоже становится жутко – в самом Грогоре проступает что-то патологическое, ненормальное. Всё в этом мире ненормально, но, в то же время, логично, сюрреалистично, но не кажущееся сюрреалистичным, и поэтому истинно сюрреалистичное. И поэтому можно глядеть как на символы, а можно просто глядеть, завораживаясь, на всю эту странную насыщенную красоту, по которой герои странствуют, как Данте по неземным мирам, чтобы, в конце концов, придти к самому себе.

Да, можно, наверное, что в концовке, в этом, довольно разжёванном, решении героя есть некий спад. Можно. Подано чуть в лоб, на мой взгляд. Подчёркнуто выведен гуманитарный пласт. Но общего мне это не очень испортило. Такую диковинную визуальную картинку, такое странное («Странное» – видимо, второе имя Гансовского) ощущение, даже некий, иногда мучительный, как тягучий кошмар, гипнотизм испортить чем-то очень трудно. Лично для меня.

Удивительно, что читая отзывы на книгу видишь, как 10 лет назад комментаторам не нравится книга из-за критики капитализма и соответственно ставится средненькая оценка, но комментаторы 4-5 летней давности ставят оценку выше и больше не смеются над критикой капитализма Гансовского. Интересно почему так? Видимо потому что чем дольше мы живем при капитализме, тем больше понимаем в чем правота Гансовского: бездушное стремление к прибыли как причина нравственного и финансового упадка населения — вовсе не миф. Этого мы не знали ещё 10 лет назад, одурманенные чужой культурой и пропагандой сытой и богатой жизни при капитализме. Только не многие задумываются, что принцип капитализма прост как пирамида, где 1-2% баснословно богатых людей — это вершина, 8-9% середина просто богатых и 90% — основание пирамиды. При коммунизме все должны быть равны, начальник может зарабатывать меньше, чем рабочий и просто не может быть такого, что разница в заработке между руководителем предприятия и самым низшим чином этого же предприятия может быть равной 1000 и даже больше процентов. Не было такого, что почтальон зарабатывает 10-15 т.р., а ген.директор Почты СССР зарабывает 100 млн.руб. Опять же разбираясь в истории, начинаем понимать, что финансовые проблемы СССР — это не только внешнее влияние других стран, но и внутренняя политическая борьба, где горстка предателей продала родину «за бусы». Читая Гансовского, Булычева, ранних Стругацких я вижу какой мир рисовали они — это был мир светлый и вполне вероятный, но лишь при условии отсутствия предательства со стороны своих же власть имущих.

А книга вовсе не о капитализме или коммунизме. Книга о том, что человеку нужны трудности, приключения, стресс, человек не может развиваться в состоянии вечной удовлетворенности. Если у человек всё есть, ему не к чему стремиться, не о чем говорить, некуда идти. Без риска нет азарта, без света нет тьмы, без беды нет счастья. Герой повести попадает в историю, в какую и не хотел бы попасть. Он думал, что будет счастливее получив больше спокойствия и удовлетворенности, но лишь попав в неприятности понял, что стал счастливее и увидел свою цель.

На первый взгляд всего лишь приключения героя на фоне картинок урбанистического будущего человечества. Да и то не везде одинаково увлекательные.

Но если приглядеться повнимательнее... — видно насколько хорошо, насколько искусно вещь написана. И найти в ней можно не только приключения и картинки будущего, но и места, над которыми стоит задуматься (например, о путях развития человечества), и великолепный стёб (чего стоит только одна история человека, попытавшегося отказаться от всех благ цивилизации), и яркие, чуть ли не апокалиптические, картинки монстров цивилизации: Машинного с его многокилометровым переплетением труб и той же Пустыни, под завязку забитой «испражнениями» развивающегося мира.

И ещё об одном. В повести достаточно много авторских допущений, то есть ситуаций весьма и весьма далёких от правдоподобных, к примеру, тот же самый пропуск Лэха на режимный объект или хребты консервных банок и пакетов из под молока, но заслуга автора в том, что он сумел так встроить все эти авторские допущения в текст, что при чтении они остаются практически незамеченными.

Удивительная повесть, не уступающая по уровню лучшим образцам мировой фантастики.

Безграничная фантасмагория, как у Филипа Дика — двухголовый человек, бесконтрольная пересадка мозгов из тела в тело, блуждания героя по джунглям из бесконечных труб, кривая гостиница, племя диких искусствоведов; но при этом сюжет логичен и нить его не теряется.

Описание техногенной эволюции, машин, вышедших из под контроля человека, как у Станислава Лема — нет никакой войны с «терминаторами», автоматика просто продолжает бессмысленную работу, строит и ремонтирует самоё себя без вмешательства людей. Но эти мысли поданы увлекательно и нескучно.

Постановка глубоких философских вопросов, как у Стругацких. Но Гансовский даёт и ответы на эти вопросы; а соглашаться с этими ответами или нет — дело каждого отдельного читателя.

Однозначно Великий Шекли прочёл эту вещь, прежде чем написать «Варианты выбора». Это просто великолепно в своей абсурдности и последовательности, прямо как жизнь!!

И столько сюжетов в одном произведении ( и Метро, и Отель, и Свалка, и Двухголовый, и ещё целая куча). Всегда (с момента моего осознания фантастики (где-то в середине 70-ых) любил Гансовского и эта любовь не кончается!

Описания. Даже не так — ОПИСАНИЯ! Кто читал, к примеру, «Метро» Глуховского и проникся атмосферой тамошних тоннелей — возьмите свое впечатление и умножьте на два. Или лучше на три. Кто играл в Half-Life — проделайте то же самое. Великолепные техногенные ландшафты и интерьеры, в которых разворачивается действие примерно половины повести заслуживают оценки «десять из десяти»; если вы в детстве лазили по заброшенным стройкам — обязательно загляните.

Но вот с сюжетом все намного хуже, особенно на контрасте с любовно выписанной обстановкой. Указанная в аннотации пересадка мозга практически никак не проявляет себя — ее можно было с минимальными потерями для повествования выкинуть вовсе. Стимуляция мозга — аналогично, не ждите тут лихо закрученной интриги.

А что самое слабое место? Рассуждения главного героя о загнивающем капитализме. В те годы, возможно, без этого бы книгу не напечатали, в те времена мало кто из читателей видел тот «загнивающий» капитализм своими глазами — но сейчас это выглядит на редкость натянуто и беспомощно. Тем более что «проблемы капитализма»-то на самом деле скорее советские,

Еще пара моментов: в повести есть робкий и забавный намек на эротику, а также стеб над искусствоведами. Который, увы, тоже выбивается из общей линии — он был бы великолепен как отдельный юмористический рассказ, но в повести выглядит совершенно посторонним элементом.

По сути, «Часть этого мира» — прямой предшественник кибер-панка. Всё, чем позже прославились англоязычные ниспровергатели традиционной НФ, уже имелось в этой короткой повести. Я читал повесть в конце 70-х годов, и она производила буквально ошарашивающее впечатление потоком неожиданных деталей, которые (каждая в отдельности) тянули на полноценный роман. Но детали и подробности пролетали мимо сюжета, порождая пугающее ощущение футуршока.

Я люблю эту повесть, причём не смогу внятно сформулировать — за что. Быть может, за некоторую логическую сдвинутость ситуаций, не переходящую при этом в нарочитую абсурдность? Или просто за симпатичного мне главного героя? Чем-то «Часть этого мира» напоминает мне рассказы Лема — не то из «Дневников Ийона Тихого», не то из серии о Пирксе. Ставлю ей твёрдую восьмёрку.

Повесть получилась словно калейдоскоп, состоящая из нескольких разрозненных кусочков, самых разных по стилю, отношению, динамике, цвету. Но, в итоге, цельная приятная картина, как мне кажется не получилась. Может советская действительность не позволила совершить некий прорыв в философских размышлениях, а может сам автор глубоко верил в совсем другие аксиомы, в отличие от нас нынешних, которые уже, наверное, вообще ни во что не верят. Сама попытка исследовать литературными методами психологию нескольких людей в одном теле заслуживает похвалы, но вот итог не удовлетворяет. Да, и сам процесс чтения скорее напоминает попытку продраться через многословные рассуждения и попытку отыскать что-нибудь интересное. Только для любителей творчества автора.

Долго искал я эту повесть, которую впервые прочёл ещё в школе и запомнил по нескольким эпизодам. Даже хотел обратиться за помощью.:smile: Но постепенно вышел сначала на автора, а потом и на саму вещь. Интересно, что напечатанный в том же сборнике НФ-74 великолепный (как теперь понял) рассказ К.Булычёва тоже запомнился мне не полностью...

Повесть очень неровная, что, похоже, типично для Гансовского. Великолепные описания соседствуют с занудными рассуждениями. Видимо, автор действительно искренне верил в глубочайшую порочность предоставленной самой себе капиталистической системы. Некоторые места были были бы великолепны в виде отдельных рассказов — племя диких исскуствоведов, например. А в общем впечатление такого лоскутного одеяла.