Вадим Скумбриев «Долгая полночь»

Вещь, балансирующая на грани между романом и притчей, но тяготеющая скорее к последней. Эта явная притчевость органично смотрится в избранном сеттинге и работает на него, однако менее искушенного читателя может поставить в тупик.

Современный роман предполагает проработку характеров и конфликтов, подачу их в развитии. Движущей силой романа, как правило, выступает герой, стремящийся к некой цели, реже — бегущий от проблем, а средством передачи основной идеи служит дуга его характера, то, как меняется персонаж от начала к финалу.

Здесь же вас ждет вполне притчевое повествование, характеры в котором обрисованы слабо, за исключением характера главной героини, развитие их едва обозначено, если обозначено вообще, а движущими пружинами истории выступают не их стремления, но законы мира, в котором они живут. Именно его строй предопределяет происходящее, и Жанна сколько угодно может гадать, то ли вернуться ей к королю Франции, то ли отправить служить королю Англии — исход все равно будет один, поскольку ни того, ни другого ей не суждено самим мирозданием романа.

От героев тут мало что зависит.

Это, кстати, прекрасно гармонирует с избранным жанром темного фэнтези и задает должную атмосферу. Балом правит мир и его законы. А также чума, текущая политическая ситуация, невежество масс и диктат церкви. Все, что касается эпохи и антуража выписано ярко, выпукло, зримо и убедительно. Собственно, как только приходит понимание того, что на самом деле ведущую роль тут играет скорее окружение героев, а не они сами, все тут же встает на места, и воспринимается намного проще.

Изгоняющая Жанна Моруа со своим оруженосцем Эвеном отправляется по поручению короля Франции в Руайан, дабы изгнать демона из благородного рыцаря Луи Д'Олерона. На месте Изгоняющую ждет брат одержимого, Жан, по прозвищу Солнечный рыцарь. С первых же страниц автор задает неплохой темп повествования — динамику внешнего действия. Герои еще на пути преодолевают смертельно-опасные препятствия. Благодаря насыщенному фону, раскрывающему картину мира и его законы, а также целому ряду приключений в мрачных декорациях средневековья, первая четверть книги затягивает и читается на одном дыхании. Внутренее напряжение тут достигается за счет грозящей героине смертельной опасности. В привычных романных лекалах эта часть книги могла бы служить экспозицией и завязкой сюжета. Но настоящей — и далеко не очевидной — завязкой становится первая история о странствующем рыцаре Лансе, отчеркивающая первую четверть текста.

Однако, в Руайане герои будто попадают в заколдованное место. По классическим сказочным канонам нечистая сила водит их по кругу, и чтобы вырваться из этого круга героям приходится буквально по три раза повторять одно и то же действие. Здесь, взятый с начала темп — динамика внешнего действия — несколько проседает, а ритм — эмоциональное напряжение текста — падает еще сильней. Путешествия за Грань, преподносившиеся поначалу как нечто чрезвычайно опасное, воспринимаются уже обыденно, просто в силу того, что героиня, пообещав себе не ходить туда без крайней на то необходимости, снова и снова нарушает собственное слово. Несмотря на вполне реалистические декорации, текст становится все более сказочным, поскольку основной план повествования тоже уходит за Грань и явственно вырисовывается настоящий сюжет, связанный с поручением Изгоняющей лишь формально.

Только к середине романа у героини, выписанной очень верно и убедительно, появляется некоторое развитие. До этого, все препятствия, встающие у нее на пути, носят скорее внешний характер, внутренние конфликты попросту отсутствуют. В столкновениях с людьми и потусторонними сущностями Жанна раскрывается, но не движется никуда и даже не имеет какого-то вектора потенциального развития. Героиня достаточно равнодушна к собственной миссии, и уж точно не питает глубоких верноподданических чувств. Если она и верна кому-то — так только себе. Обладая острым умом, твердым характером и рядом жизненных установок, полученных горьким опытом, она хоть и задумывается порой глубоко о собственной жизни, но не предпринимает каких-то шагов, чтоб ее изменить. Лишь в десятой главе происходят некоторые подвижки, запускающие полноценный внутренний конфликт. Как только герои покидают Руайан, формально завершив свою миссию, начинается развитие скрытого сюжета, завязка которого была дана в первой истории о Лансе, и дальше роман читается так же гладко и непротиворечиво, как и в самом начале, но уже не как роман, но как притча, каковой он по сути и является — без чувства затянутости, непрописанности характеров, нелогичности поступков. На страницах остаются лишь ключевые для этой истории персонажи, которые уже не выглядят лишними. Для понимания сути конфликта и его основного посыла они раскрыты вполне. Великолепен Берт со своими историями, приятно обрамляющими повторяющийся мотив о Лансе. Сюжет завершается выверенно и красиво. Попранные людьми законы мира восстановлены, каждому — воздалось по заслугам. Здесь все — четко, сообразно структуре и на местах.

Особенно хорошо это достаточное для формата притчи раскрытие характеров видно на контрасте с явно недостаточной их прорисовкой в первой части, больше тяготеющей к традиционному роману. Луи представляет собой чистую функцию — вернее, даже три — цель миссии, любимого брата и непреодолимое препятствие. Он непрописан настолько, что даже героиня — женщина и ведьма — о его пагубной страсти узнает с чужих слов, а не из собственных ощущений. Любовь братьев так же постулируется, но никак не демонстрируется автором. В итоге оказывается, что Жан любимого брата не знает вовсе. На самом деле — неплохой и психологически верный ход, который обосновал бы и подчеркнул проявившуюся во второй половине книги одержимость Солнечного рыцаря, будь он прописан чуть четче. Но любимому брату Солнечного рыцаря не нашлось места даже в рассказе рыбака, опекавшего Жана в детстве. Потому из сильного в потенциале персонажа он превращается в формальный триггер, чье предназначение — лишь выступить рычагом, запустить цепочку событий. Даже Лорд Роджер Мортимер — не столь важная для повествования фигура — кажется гораздо более живым человеком, чем марионеточный Луи.

Эвен, благодаря героине раскрытый чуть более полно и производящий такое же сильное и цельное впечатление, как и она сама, к сожалению также играет чисто функциональную роль, призванную спровоцировать внешний и внутренний конфликты.

Невыстрелившим ружьем так и остался чудесным образом исцелившийся отец Фредерик. Возможно под его личиной с самого начала и прятался искусно манипулировавшей Жанной демон? — однако четких указаний на это я не нашла, хотя со своей функцией, отвращать Жанну от церкви, он справляется блестяще и выписан убедительно.

Отдельно стоит упомянуть вставные новеллы. Порой они смотрятся органично, но местами автор сильно перегибает со стилизацией, и это смазывает впечатление от чудесных по сути историй, играющих в сюжете ключевую роль.