Иван Ефремов «Час Быка»

Книга мной воспринимается неоднозначно. Потому что с одной стороны в ней есть глубокая мораль, но с другой отвратительная пропаганда коммунизма. Ей отведено чуть ли не добрая половина книги. И на каждом чуть ли не поклонении 'великой идеологии' хотелось отбросить книгу и больше не возвращаться. Но если выкинуть явную пропаганду, то в целом произведение неплохое. Хотя над именами, атмосферой да и просто слогом автору стоило бы поработать. В восторг не привела, но в памяти книга осталась. Ставлю 5

Когда читаешь «Час быка», да и основные произведения И. Ефремова, всегда приходит в голову мысль о том, что эти работы нацелены прежде всего на осознание человеком его сущности. И сущности не только психологической, но, что не менее важно — социальной. Да, в «Часе Быка» не все мысли Ефремова прямо-таки бесспорны, но все они направлены на одно: создать у читателя не просто образ мыслей, а больше — созидать мировоззрение читателя. Причем созидание идет на основе добра, любви, красоты. На основе тех идеалов, которые делают человека — Человеком, мужчину — Мужчиной, а женщину — Женщиной.

Что посеял автор в моей душе? Ответ прост: доброе, светлое, вечное. У этого произведения есть одно свойство: оно меняет представление о мире, и меняет, разумеется, в лучшую сторону. А ещё — это призыв к действию, направленному на искоренение безнравственности, так прочно засевшем в нашем обществе.

Книга читалась давно и тяжело. Такое и впечатление о ней — мрачное. Книга казалась загадочной и непознаваемой глыбой. Заканчивала читать с мыслью «я еще не доросла до такой книги». Подросла, но возвращаться именно к этому роману Ефремова не хочется.

Наверное мне повезло. Я видел первое издание этой книги. Серый квадратик А6, которую изъяли из библиотек. Дядька, у которого я жил, пока родители были в Африке, сумел ее купить. Это везение, однако, я никак не использовал. Несколько раз принимался читать книгу, но мне делалось скучно от имен, картин тяжелых депрессивного общества. Мне не хватало взрослости. Поэтому я ее прочитал в 30 лет, понимая все, что хотел сообщить автор.

Нынешним молодым она вряд ли будет интересна, антиутопия о тоталитарном обществе.

Есть книги, греющие душу, которые осветили первые шаги, вплелись, словно шерстинки в ту пряжу из первых детских впечатлений о мире, радостных встреч, заботливых слов, радужных снов, из которых соткана самая близкая к телу рубашка, называемая «душегрейкой». Это Носов, Драгунский, Ларри. Но для того, чтобы жить в мире и защищать его потребуется более крепкая кольчуга, и вот к разряду таких, укрепляющих открытую миру душу, принадлежат книги Ефремова, а, в особенности, «Час Быка».

У меня есть в запасе связанная с нею история из жизни, которая могла бы показаться выдумкой, если бы не была истинной правдой. В 1970 году мне исполнилось 16 лет и я отправилась самостоятельно получать первый паспорт (тогда его давали в 16 лет). По какой-то причине паспортный стол оказался закрыт, но возвращаться не солоно хлебавши не хотелось, и в поисках места, где подождать, я наткнулась на библиотеку в соседнем доме. Она была пуста в этот тёплый сентябрьский день, а на журнальном столе я обнаружила комплект «Техники-молодёжи» с «Часом Быка» Ефремова и погрузилась в чтение. Так чуть сокращённый журнальный вариант романа стал для меня в буквальном смысле слова напутствием во взрослую жизнь, лучшего я и придумать не могла. Часа через два или три, встав из-за стола, я пошла и получила тот первый свой паспорт, во внутреннем восприятии навсегда связавшийся для меня с образом Фай Родис и пути, который необходимо пройти вовне и внутри, чтобы мир Эры Встретившихся Рук стал возможен.

Чтение этой книги, достаточно драматической событийно, сопровождается непрерывной работой по соотнесению нашего теперешнего состояния с тем, которое можно счесть достойным. Вероятно, для кого-то подобное восприятие покажется слишком серьёзным, но Ефремов действительно затронул вопросы, без решения которых нам дальше не сдвинуться.

Поэтому, если решитесь взять в руки эту книгу — она может вам понравиться или нет, но вряд ли оставит равнодушным.

Час Быка – это самое тёмное время суток, когда на земле властвуют демоны. Это два часа ночи – самое томительное время перед летним рассветом. Это время кажущейся безысходности. Но именно – кажущейся…

Восемь-девять столетий прошло со времени событий «Туманности Андромеды» (согласно тщательной авторской хронологии, найденной в его Премудрых тетрадях). Совершено долгожданное – на основе старинного открытия Рен Боза найден способ мгновенного перемещения в так называемом «нуль-пространстве», неуловимо тонкой гранью разделяющем наш светлый мир Шакти и мир антиматерии Тамас. Построены Звездолёты Прямого Луча (ЗПЛ), наступила новая Эра Встретившихся Рук (ЭВР). С Эпсилон Тукана налажена постоянная связь.

Но не торжество человеческого разума становится темой времени. ЗПЛ из созвездия Цефея случайно натыкается на обитаемую планету. Обитаемую людьми. Людьми, которые терпят невероятные лишения, но, несмотря на это, отказываются принять цефеян.

Полученная информация обрабатывается на Земле. Из древних архивов извлекаются сведения о бегстве с Земли трёх космических кораблей в самом начале Эры Мирового Воссоединения. Кораблей, унёсших в себе тех, кто отказался принять происходящие на родине перемены. Несмотря на громадные расстояния, разделяющие красную звезду в созвездии Рыси, где обосновались беглецы, и Солнечную систему, вероятность их проникновения в столь отдалённые районы была – это случайное попадание в переходную между Шакти и Тамасом зону. Терпящую лишения планету называют Тормансом – планетой мучений. На Земле принимается решение о посылке разведовательно-спасательной экспедиции на ЗПЛ «Тёмное Пламя»…

Книги Ефремова необычайно насыщенны. С первых строк на читателя обрушивается лавина отточенных формулировок и размышлений на сложнейшие темы. Вот перед нами типическая ситуация: ученик-учитель, вопрос-ответ. Но о чём спрашивает молодой человек?

Речь идёт о сочетании случайности и необходимости в историческом развитии. Ответ ведёт к признанию ведущей роли необходимости. Упомянутый закон усреднения как раз об этом. Недаром ещё Будда говорил о «Срединном Пути».

Не так всё просто и с наследием угасших культур. Справедливо это не только к нашей планете, но и в масштабах вселенной. Порой такое наследие превращается в «опасный яд, могущий отравить ещё незрелое общество, слепо воспринявшее мнимую мудрость».

Заглянем на последний перед отлётом Совет Звездоплавания. Люди, сидящие там, при всей своей мудрости и немалом знании ещё понятия не имеют, с чем придётся столкнуться экспедиции. Они могут дать лишь самые общие рекомендации. Практические решения придётся принимать на месте членам экипажа, беря на себя последствия и всю ответственность за эти решения.

Отлёт «Тёмного Пламени» в зародыше содержит всю противоречивость предстоящего и задаёт ритм всему повествованию.

Всё в мире взаимосвязано. Частное событие не бывает оторвано от остального мира. Так или иначе, оно выражает какой-либо аспект всей системы. В Индии считают, что на истинный мир наброшено покрывало Майи – иллюзии, отождествляемой ещё со сновидением. Уметь видеть сквозь это покрывало – признак пробуждённости и свободы.

»- Миг между светом и тенью — это ведь наше «Тёмное Пламя». Я не подумала об этом, — сказала Родис, — для меня звучал лишь внутренний смысл песни, а он привёл к настоящему. Нередкое совпадение при глубоком чувстве!»

Позже их будет много, таких совпадений. Знаменитая синхронистичность Юнга, которую невозможно объяснить, если не принять как факт заложенного в человеке потенциала третьей сигнальной системы. Наверняка сходные эпизоды случались и в вашей жизни – напоминание о дремлющих до поры до времени способностях.

Философская картина мира, описанная Ефремовым, глубоко символична. Мироздание оказывается гигантским наглядным воплощением диалектики. Хотя правильнее сказать, конечно, что диалектическое мышление будет отражением подлинной структуры мира.

Уловить текучую границу нуль-пространства, проскользить на гребне волны между Сциллой Шакти и Харибдой Тамаса, познать неуловимо мерцающее лезвие Дао посреди бушующего океана инь-ян – значит, постичь сердце мира и слиться с ним. Человек для быстрого внутреннего роста должен, подобно ЗПЛ, находить баланс сил, и тогда вся вселенная будет ему доступна.

Истина всегда находится в середине. Проблема лишь в том, чтобы отыскать эту середину. Движение не прекращается ни на секунду, координаты нечётки. Многих это путает и смущает, им становится проще объявить, что истины нет, что это человеческая фантазия породила представление о ней. «Всё относительно», — заявляют такие люди, забывая, что в это «всё» входит их собственное утверждение. Если они достаточно последовательны в своём отрицании, то оправдают любое угодное им дело, потому что критериев для оценки нет, и мир тогда хаотичен. Другие, также запутавшись и испугавшись беспредельности мира, заявят, что нашли истину раз и навсегда. Они станут ревниво хранить её, но можно ли ручей запереть в бутылке? И, с другой стороны, разве у ручья нет берегов?

Исчезающе зыбкое «настоящее» оказывается единственной реальностью, в которой мы существуем, сдавленные омертвелой громадой прошлого и призрачной бездной будущего. Это тоже своеобразное нуль-пространство. Но для нахождения истинной гармонии необходимо, чтобы на шкалах не одного, а многих приборов трепещущие стрелки установились на этой заветной отметке, как это было в рубке управления «Тёмного Пламени», ответственного лишь за физическое нуль-пространство.

Инферно – ад, его суть – безысходность. Эволюция жизни на Земле как страшный путь горя и смерти – так её понял Ефремов, больше других имеющих право на подобные интерпретации. Мы редко задумываемся над этим и вряд ли в полной мере можем представить бездну страдания возникшей почти три миллиарда лет назад органической жизни. Слово «никогда» – символ безысходности – недаром очень часто встречается в произведениях Ефремова.

Мудрая исследовательница, погружаясь в прошлое, начинала ощущать себя в капкане такой безысходности.

«Учёный тех времён казался глухим эмоционально; обогащённый эмоциями художник — невежественным до слепоты. И между этими крайностями обыкновенный человек ЭРМ, предоставленный самому себе, не дисциплинированный воспитанием, болезненный, теряющий веру в себя и людей и находящийся на грани нервного надлома, метался от одной нелепости к другой в своей короткой жизни, зависевшей от множества случайностей».

Любой из нас может примерить эти рассуждения к себе. Немалое мужество требуется порой для этого. Вообще, количество правды, которое человек может вынести, не озлобившись – самый точный показатель духовной зрелости.

В неустроенном человеческом обществе природная закономерность достигла своего крайнего выражения. Двойное инферно превратилось в так называемую Стрелу Аримана. Разговаривая с диктатором, Фай Родис старается объяснить суть бьющей по Тормансу угрозы:

»- …так мы условно называем тенденцию плохо устроенного общества с морально тяжёлой ноосферой умножать зло и горе. Каждое действие, хотя бы внешне гуманное, оборачивается бедствием для отдельных людей, целых групп и всего человечества. Идея, провозглашающая добро, имеет тенденцию по мере исполнения нести с собой всё больше плохого, становиться вредоносной».

Первое, на что обращают внимание звездолётчики при знакомстве с планетой, – поразительно бедный язык тормансиан. Мы пользуемся языком автоматически, и поначалу может показаться, что языковое богатство второстепенно, потому что взгляд с трудом обращается на самое привычное. Более пристальное рассмотрение показывает глубокую взаимосвязанность культуры того или иного общества с языком, на котором оно разговаривает.

Богатые чувства немыслимы без умения их выразить. Иначе им просто не на чем обосноваться. Непонятые, неосмысленные чувства никогда не дадут полноты и отточенности переживаний, – и это зерно будущих конфликтов между эмоциональной и рациональной сторонами жизни. Надо иметь материал — те кирпичики, с помощью которых происходит осмысление, — слова. Подобно тому как «широта выбора генетических сочетаний обеспечивала бесконечность жизни без вырождения, то есть беспредельное восхождение человечества», многообразие словарного запаса обеспечивает и развивает тонкость переживаний.

Язык – своеобразная «тень» общества, потому что это главное средство общения. Насыщенная энергетичная жизнь людей ЭВР явилась твёрдым основанием для богатства и разнообразия языковых структур. Со временем происходило и обратное воздействие: языковой потенциал повышал и утоньшал впечатлительность, увеличивал осязаемость и ясность эмоциональной жизни, что влекло за собой обязательную необходимость ещё большего физического совершенства, дабы избежать ухода в мир собственных переживаний и инфантильности восприятия внешнего мира. Мощный, здоровый организм никогда не позволит человеку потерять интерес к окружающему, это своеобразная антенна, принимающая всё усиливающийся поток сигналов – материал для эмоций. Так закольцованы в единый процесс вроде бы совершенно различные стороны жизни. Всем знакомы песочные часы – символ стягивания каналов, насильственный застой массы песчинок. Физическое, эмоциональное и ментальное кольца в человеке должны соответствовать друг другу во избежание перекоса развития и искажения картины мира. Только свободный обмен энергиями рождает быстрое продвижение вперёд. Оттого неудивительно, что даже по сравнению с людьми «Туманности Андромеды» люди «Часа Быка» ещё более совершенны. На примере двух выдающихся женщин своих времён писатель показывает это особенно отчётливо:

«Фай Родис отражала ещё одну ступень повышения энергии и универсальности человека, сознательно вырабатываемой в обществе, избегающем гибельной специализации. Фай Родис во всём казалась плотнее, твёрже женщины ЭВК

<...>

Родис и внутренне отличалась от Веды Конг. Если к Веде любой потянулся бы безоговорочно и доверчиво, то Родис была бы ограждена чертой, для преодоления которой требовались уверенность и усилие. Если Веда вызывала любовь с первого взгляда, то Родис — преклонение и некоторую опаску».

Физической мощи Родис удивляется и скульптор Гахден.

Высшая ступень классической йоги — раджа-йога. Это йога психической силы, непоколебимости внутреннего мира, полного самообладания, сочетающегося с высшим знанием и глубоким состраданием к несовершенному миру. Ефремов подчёркивал: Фай Родис – раджа-йог.

Любое действие должно сопровождаться убеждённостью в его правильности, проистекающей из знания, а также полным бесстрашием, которое исключает половинчатость поступков. Но такое бесстрашие может покоиться лишь на полноте знания и чутком самоконтроле в отличие от бесстрашия прошлого, основой которого была, как правило, тупая нервная система.

Качества прошлого должны переплавиться в тигле времени, дабы стать практическим мерилом для будущего.

Любой человек, вынужденный исполнять законы, которые намерен разрушить, тотчас сталкивается с тем, что должен скрывать свои планы и, следовательно, обманывать. Земляне, для которых ложь принципиально непереносима, оказываются в тупике. Они понимают, что вынуждены запрашивать разрешение у тех, кого так или иначе собираются лишить власти. Им отказывают. Возникают варианты. Два крайних пути совершенно неприемлемы: садиться, несмотря на запрет (то есть сразу нарушать этику взаимоотношений грубым насилием); лететь обратно (но какой тогда смысл в труднейшем перелёте?); третий путь оставляет вопрос открытым: любой ценой добиваться официального разрешения на посадку (но сразу встаёт вопрос о соотношении цели и средств).

Происходит первое столкновение Фай Родис и Чойо Чагаса, являющихся олицетворениями принципиально различных способов мировосприятия и, соответственно, отношения к людям, обществу и власти.

Заранее предполагающая отрицательный ответ, Фай Родис умело разыгрывает подготовленное представление. Её спутники только оказались перед фактом отказа, а она уже отводит лобовое неприятие давно забытыми дипломатическими трюками. Однако реакция щепетильных землян оказалась бурной. Выйти за пределы своего времени оказалось непросто даже для них.

Но... «Взгляд её зелёных, больших, даже для женщины ЭВР, глаз был печален и твёрд».

Фай Родис – уникальная женщина в мировой литературе. Ефремов доверил ей представлять человечество в невероятно сложной и деликатной миссии, да и другие женщины «Тёмного Пламени» сыграли гораздо бόльшую роль на планете, нежели мужчины. Грубому ограниченному началу ян ноосферы Торманса в романе противопоставлено обаяние, такт и бездонная интуиция женственности начала инь. Это не случайно и с точки зрения развития всей нашей цивилизации имеет огромную важность. Именно с женщиной Ефремов связывал свои надежды на лучшее будущее. Эпохой Матери Мира называли грядущее Рерихи.

Ефремовские героини оказываются в мире, где женщина угнетена и где её привыкли воспринимать – в лучшем случае – в качестве украшения к самоуверенной власти насилия больших и малых владык. Это придаёт встречам предводительницы экспедиции и диктатора планеты особый подтекст и особое напряжение.

Чойо Чагас вынужден разговаривать с гостьей и терпеть её речи. Родис выступает в качестве давно подавленной атрофировавшейся совести диктатора. Фактически, разговаривая с ней, он разговаривает с тем высшим, что изначально закладывается в каждого человека и может быть выявлено в соответствующих условиях. И это его бессознательно тревожит.

Абсолютная прямота и желание говорить только о сути рождают и первую фразу Фай Родис при знакомстве с женой владыки Янтре Яхах:

»- Не обманывайте себя, — негромко сказала она, — вы, бесспорно, красивы, но прекраснее всех быть не можете, как и никто во вселенной. Оттенки красоты бесконечно различны — в этом богатство мира».

Вместе с тем землянка не надменна и не стремится к превосходству. Именно это порождает невразумительные реакции тех, кто начинает противостоять ей.

Знакомство с Таэлем – шаг к человечеству Торманса. Умный «джи» сразу уловил главное:

«Нечто нечеловеческое исходило от сияния её широко раскрытых зелёных глаз под прямой чертой бровей. Она смотрела как бы сквозь него в беспредельные, ей одной ведомые дали. Тормансианин сразу понял, что это дочь мира, не ограниченного одной планетой, открытого просторам вселенной».

Диктатор изо всех сил пытается раскачать невозмутимость гостьи, раз за разом одерживающей над ним победы в психологических поединках. Всякий раз его удар либо проваливается в пустоту, либо натыкается на стену высшего самообладания. Даже имея право первого хода (молчаливо предполагалось, что темы бесед выбирает он сам), Чойо Чагас вынужден кружить, как хищный зверь, в поисках уязвимой точки. Но эти попытки всё более раскрывают его самого…

Родис не играет с владыкой, у неё иные цели. Она неуязвима, потому что ей нечего таить, любую мысль она бесстрашно доводит до логического завершения. Она неуязвима, потому что цельно проживает все чувства, и особенно – сострадание к людям и желание им помогать. Наиболее открытого и чуткого – Таэля – такая цельность покоряет полностью.

«Таэль смотрел в её глаза, стараясь прочитать или хотя бы угадать ответ. Сияющие, как у всех землян, сказочные зелёные очи жительницы Земли под внешней ласковостью таили непоколебимую отвагу и бдительность, стояли на страже её внутреннего мира. И, разбиваясь об эту незримую стену, гасли мечты и слова любви, поднявшие инженера на один уровень с Фай Родис. Таэль опустил голову и умолк, продолжая стоять у ног Родис в позе, которая уже казалась ему нелепой».

Чойо Чагас околдован не только внешностью гостьи. Энергия бесстрашной чистоты её обаяния мало-помалу проникла в тщательно скрываемые трещины его неизбежно ущербного внутреннего мира. В результате их парадоксального взаимодействия он придумал сложный компромисс, сочетающий, на его взгляд, интересы всех сторон. Он предложил Родис стать матерью своего ребёнка, утверждая, что сделает его наследником.

Таковы парадоксы искривлённой психологии...

»- Простите мою несправедливую резкость. Вы не можете выйти из ноосферы Ян-Ях. Все предрассудки, стереотипы и присущий человеку консерватизм мышления властвуют над высшим человеком в государстве. Мысли, думы, мечты, идеи, образы накапливаются в человечестве и незримо присутствуют с нами, воздействуя тысячелетия на ряд поколений. Наряду со светлыми образами учителей, творцов красоты, рыцарей короля Артура или русских богатырей были созданы тёмной фантазией демоны-убийцы, сатанинские женщины и садисты. Существуя в виде закрепившихся клише, мысленных форм в ноосфере, они могли создавать не только галлюцинации, но порождать и реальные результаты, воздействуя через психику на поведение людей...»

И это неудивительно, ибо в бедной душе откуда богатство чувств?

Земляне знают о простой и ясной истине, гласящей:

«В плохо устроенном обществе человек или должен развивать в себе крепкую, бесстрашную психику, служащую самозащитой, или, что бывает гораздо чаще, надеяться только на внешнюю опору — бога. Если нет бога, то возникала вера в сверхлюдей, с той же потребностью преклонения перед солнцеподобными вождями, всемогущими государями».

В итоге получалось так, что «жизнь Земли самим своим существованием оказывалась враждебной строю Торманса».

Пытаясь разобраться с происходящим и объяснить его сначала для самих себя, а потом и для тормансиан, земляне совершали экскурсы в собственную историю.

"…Перед великими достижениями науки и искусства, ума и воображения средний человек в те времена остро чувствовал свою неполноценность. Психологические комплексы униженности и неверия в себя порождали агрессивное стремление выделиться любой ценой. Психологи Земли предсказали неизбежность появления надуманных, нелепых, изломанных форм искусства со всей гаммой переходов от абстрактных попыток неодарённых людей выразить невыразимое до психопатического дробления образов в изображениях и словопотоках литературных произведений. Человек, в массе своей невоспитанный, недисциплинированный, не знающий путей к самоусовершенствованию, старался уйти от непонятных проблем общества и личной жизни. Отсюда стали неизбежны наркотики, из которых наиболее распространен был алкоголь, грохочущая музыка, пустые, шумные игры и массовые зрелища, нескончаемое приобретение дешёвых вещей».

Отношение к женщине и вопросам пола – пробный камень для любой культуры. Везде, где женщины угнетались, дети могли быть только злобными и жестокими дикарями. Многовековое главенство мужчин сейчас так или иначе завершается. Патриархат, создавший всю современную цивилизацию, исчерпал себя. Однако пережитки его, глубоко укоренившиеся в сознании, продолжают жить и воздействовать на новые поколения. Непонимание, что кротость и терпение на психически слабой основе лишь поощряют грубость и невежество, заставляет многих женщин покорно сносить издевательства мужей или мстить всем мужчинам холодностью и презрением.

Ефремов понимал великое значение отношений между полами и без всякого ханжества писал об этом. В наше время лицемерное умалчивание сменилось смакованием низостей и порнографией, следовательно, с точки зрения подъёма из инферно ничего не изменилось.

Владыка Торманса недаром называет Фай Родис Цирцеей и ведьмой. Сама Родис разъясняет ему суть такого сравнения.

»- Цирцея — великолепный миф незапамятных времен, возникший еще от матриархальных божеств, о сексуальной магии богини в зависимости от уровня эротического устремления: или вниз — к свинству, или вверх — к богине. Он почти всегда истолковывался неправильно. Красота и желание женщин вызывают свинство лишь в психике тех, кто не поднялся в своих сексуальных чувствах выше животного. Женщины в прежние времена лишь очень редко понимали пути борьбы с сексуальной дикостью мужчины, и те, кто это знал, считались Цирцеями. Встреча с Цирцеей была пробным камнем для всякого мужчины, чтобы узнать, человек ли он в Эросе».

Тормансианам, даже образованным, неимоверно тяжело воспринимать диалектические формулировки гостей с Земли. Для чёрно-белого мира богатство красок – всегда отвлечённость или фантазия. Эвиза Танет рассказывает, что ревность противоположна любви, а эротическая сила может и должна осознаваться, подобно огню, упрятанному в очаг, но результата достигает преимущественно внешний эффект.

Сравнительно небольшая часть романа посвящена разговору о нарушенной экологии Торманса. Чёткие описания гибнущей природы, сделанные рукой профессионала, — и всего лишь пара-тройка советов по исправлению положения.

Это не случайно.

Планета погибает не сама по себе, её истощение – следствие деятельности прилетевших две тысячи лет назад людей. Именно в людях кроются все подлинные причины несчастья. Восстановление экологического равновесия на планете не может происходить механически, должны измениться предпосылки нарушений. Центр проблемы – катастрофа нравственная. Недаром Торманс сравнивается с пепелищем опустошённых душ…

Душу надо охранять. Экология души в наше время – прерогатива искусства. Но земляне и здесь сталкиваются со Стрелой Аримана. Инфернальное искусство, помимо прочих несообразностей, гораздо больше говорит о плохом, чем о хорошем и добром.

Патологические, извращённые характеры заполнили страницы бестселлеров, мода на дробный, детальный психологизм привела к нездоровому акценту на теневых сторонах личности. В лабиринтах кричащего фрейдовского натурализма и фасетчатой надэмоциональной абстрактности все светлые черты – цельные по своей природе – чудовищно опошлились, низведённые до примитивности инстинкта моллюска, приобрели характер трагического фарса.

Средний человек, атакованный со всех сторон деструктивными изображениями, преподносимыми в качестве «последней правды», оказался морально подавлен, деморализован в буквальном смысле этого слова, или превратился в циника. Более того, он склонен верить именно плохому, в чём убеждает его повседневный опыт. Зло в условиях стихийного общества всегда рельефнее и убедительнее. Но, механически отражая действительность, такое искусство создаёт порочный круг, замыкая текущий момент и усугубляя его беспрестанным воспроизводством отжившего.

В глухую и тяжкую атмосферу попадают звездолётчики. Но человек, подвластный ей, не может противостоять злу в масштабах всей планеты. Условиям Торманса земляне должны противопоставить невиданное там качество духовного развития.

Конечная степень духовного восхождения в буддизме – нирвана. Это значит, что мудрец вырвался за пределы сансары – круга страдающей и перевоплощающейся жизни, превозмог её своим духовным подвижничеством и вступил в сверхжизнь, полную блаженства. Однако часть йогинов и подвижников сознательно отказываются от нирваны и с высот достигнутого спускаются обратно в наш мир. Ими движет любовь и сострадание к людям. Судьба их, как правило, трагична.

Стоит заглянуть внутрь маленькой группы землян с планеты счастья и радости, вслушаться в пульсацию их сердец и вибрацию нервов. Попытаться постичь всю глубину инфернальных мучений, в которую они погрузились на планете Торманс в созвездии Рыси.

Попытаемся представить себя и на месте тормансиан. Для них эти борения страдающих чистых сердец, принявших в себя яд их отравленной жизни, были таинственной эзотерикой, тем апокрифом, который смогли бы понять лишь единицы из них.

«Фай Родис ласково провела пальцами по волосам Грифа.

- Если мы вторгаемся в жизнь Торманса, применяя древние методы — столкновение силы с силой, если мы нисходим до уровня их представлений о жизни и мечте... — Родис умолкла.

- Тем самым принимаем и необходимость жертвы. Так?

- Так, Рифт...»

Люди ЭВР подобны воплощению своей власти над косной материей – Звездолёту Прямого Луча. Они глядят в сердцевину вещей и процессов, им видна скрытая за кулисами времени развязка.

- Обречённость Родис отгораживает её от меня, а за моей спиной тоже тень смерти…

Это слова Гриф Рифта. Его сомнения и стремление уйти с планеты далеки от страха или презрения к низшей жизни. Он потерял любимую женщину и, полюбив «женщину, которую невозможно было не любить», понял, что потеряет и её тоже. И не только он, вся мудрая и устроенная Земля потеряет её. И не поможет ни великое знание, ни беззаветная преданность, ни самая пламенная любовь. «Нельзя безнаказанно пройти через инферно». В этой фразе – и добровольное принятие закона жертвы, и запрет на возмездие, и тяжкое сомнение Рифта в смысле окружающего мира, убивающего своих лучших детей.

«Гриф Рифт скупо улыбнулся, тихо постукивая пальцами по пульту.

- Всегда один и тот же вопрос: даёт ли счастье знание или лучше полное невежество, но согласие с природой, нехитрая жизнь, простые песни?

- Рифт, где вы видели простую жизнь? Она проста лишь в сказках. Для мыслящего человека извечно единственным выходом было познание необходимости и победа над ней, разрушение инферно. Другой путь мог быть только через истребление мысли, избиение разумных до полного превращения человека в скота. Выбор: или вниз — в рабство, или вверх — в неустанный труд творчества и познания».

Вскоре едва не погибает Чеди Даан. Помните? –

»- Вы? — с безмерным удивлением прошептала Чеди. — За что?»

Молодая социологиня с фиалковыми глазами оказалась погружена в самые непредсказуемые слои инферно, где беда приходит случайно и является привычной. Но нравственная высота девушки столь велика, что убийца вызывает в ней лишь глубочайшее горестное удивление. Самоубийство Шотшека, ощутившего непереносимые по чистоте вибрации духа, показывает Ефремова знатоком, приобщённым к высшим загадкам человеческого бытия. Только человек, понимающий ослепительную силу света, мог так описать звериные мучения прикоснувшегося к этому свету абсолютно неподготовленного существа. На Востоке сказали бы, что мгновенная карма Шотшека есть результат его покушения на святое.

Земляне уже не церемонятся. «Спите! Забудьте!» – властно протягивает ладонь к обнаглевшему чиновнику Вир Норин, а Фай Родис, никого не уведомляя, покидает место своего негласного заточения и спешит в больницу. Там раджа-йогиню ждёт суровое испытание.

«Молва о необыкновенной женщине мгновенно разошлась по всему госпиталю. Теперь Фай Родис, как богиню, со всех сторон встречали мольбы и протянутые руки. Окружающее горе навалилось на неё, давя, лишая прежней внутренней свободы. Родис впервые поняла, как далека она ещё от подлинного духовного совершенства. Следствием ничтожества её сил в океане горя неизбежно возникала жалость, отклоняя от главной цели. Её помощь здесь не соответствовала задаче, отныне лежавшей на людях Земли: помощи народу Ян-Ях в уничтожении инфернальной общественной системы целиком и навсегда».

Мы уже упомянули о карме – законе причинно-следственных связей, законе воздаяния. Люди Земли приняли на себя карму тормансианского общества и добровольно стали для него искупительной жертвой. Но жертв оказалось мало…

В жарком споре перед высадкой Тор Лик напоминает, что действительные изменения должны исходить не извне, а изнутри. Любые жертвы будут напрасными, если внутри испорченной системы не созреют семена истины. Человек отзовётся только на то, что будет созвучно ему самому. И если предположить, что человек плох изначально, то самое глубокое воздействие вызовет лишь реакцию отторжения. К счастью, это не так.

»- Известно ли вам, что мозг человека обладает замечательной способностью исправлять искажения внешнего мира, не только визуальные, но и мыслительные, возникающие из-за искривления законов природы в неправильно устроенном обществе? <...> Разве вам не знакомо, что лица людей издалека всегда красивы, а чужая жизнь, увиденная со стороны, представляется интересной и значительной? Следовательно, в каждом человеке заложены мечты о прекрасном, сформировавшиеся за тысячи поколений, и подсознание ведёт нас сильнее в сторону добра, чем это мы сами думаем».

Фай Родис говорит о поразительных и легко проверяемых фактах, которые совершенно игнорируются теми, кто хотел бы путём заумных рассуждений представить человека как злого невротика, таящего бездны маниакальных импульсов. Подобное знание может стать опорой в запутанном мире своевольного индивидуализма.

Толпу взаимно отчуждённых людей непросто преобразить в коллектив единомышленников. Разрыв между толпой и властью непросто заполнить. Оживить мёртвое можно, лишь пробудив сердце и создав «критическую массу» добра. Для начала необходимы «опорные столбы», возвышающиеся над плоской системой безжизненных механических отношений.

«Для борьбы с этой системой надо создать людей высокой психофизиологической тренировки, подобно нам, безвредных в своём могуществе».

Фай Родис, напряжённо ищущая ответы на острейшие практические вопросы, попыталась выплавить ответ, создав художественное произведение. Напряжённые до предела творческие силы воплотились в создание картины «Скованная Вера». Зримо представив в символическом изображении предстоящий путь, Родис поняла, что для выхода из инферно важнее не вера, а мера.

Ефремов утверждал первостепенную роль творческой, насыщенной фантазии. Насыщение ноосферы светлыми образами – шаг на пути к выходу из инферно.

«Величайшее могущество фантазии! В голоде, холоде, терроре она создавала образы прекрасных людей, будь то скульптура, рисунки, книги, музыка, песни, вбирала в себя широту и грусть степи или моря. Все вместе они преодолевали инферно, строя первую ступень подъёма. За ней последовала вторая ступень — совершенствование самого человека, и третья — преображение жизни общества. Так создались три первые великие ступени восхождения, и всем им основой послужила фантазия».

Конечно, речь идёт не об отвлечённом, бездеятельном фантазировании «а-ля Манилов». Мечта учёного или художника окрыляет, окутывает резкие грани безжалостного мира чарующей дымкой таящихся возможностей, заставляет понимать, что современное положение вещей не окончательно, что потенциал будущего не исчерпан.

Вера, о которой говорят земляне, неотделима от знания. Убеждённость в собственной компетентности может возникнуть только вследствие глубокого знания своих возможностей, иначе это незрелая и опасная эйфория, которую жизнь обрушит, отяготив и озлобив человека. Доверие к другому – следствие общности целей и убеждений, умение видеть и понимать всего человека, а не одну-две характерных и поверхностных черты.

Разговаривая с самоуверенными физиками, Вир Норин сознательно сбивает спесь с зарвавшихся интеллектуалов, используя сверхрезкие формулировки:

»- Даже если не требовать истин, основанных на непротиворечивых фактах, наука даже в собственном развитии необъективна, непостоянна и не настолько точна, чтобы взять на себя всестороннее моделирование общества…

- Какая позорная беспомощность! Только и осталось призвать на помощь божество, — раздался резкий голос.

Вир Норин повернулся в сторону невидимого скептика.

- Основное правило нашей психологии предписывает искать в себе самом то, что предполагаете в других. Всё та же трудно истребимая идея о сверхсуществах живёт в вас. Боги, сверхгерои, сверхучёные...

Земной физик, о котором я вспомнил, имел в виду гигантские внутренние силы человеческой психики, её врождённую способность исправлять дисторсию мира, возникающую при искажении естественных законов, от недостаточности познания. Он имел в виду необходимость дополнить метод внешнего исследования, некогда характерный для науки Запада нашей планеты, интроспективным методом Востока Земли, как раз полагаясь только на собственные силы человеческого разума».

Человек, неспособный понимать мир без дорогостоящих экспериментов и стерильных лабораторий, не может помочь в гуманном обустройстве жизни. Спираль познания должна скручиваться, неизбежно приводя к единству качества при необъятном разнообразии количества. Умение наблюдать и тонко чувствовать окружающее – основа для овладения любой специальностью.

Лишь в конце Вир Норин говорит о том, о чём надо было, судя по всему, говорить с самого начала – об изменениях психологии мировосприятия, от которого зависит выбор целей и средств исследования и готовность осознавать те или иные выводы из своих опытов.

«Самым трудным было побороть представления о замкнутости вселенной в себе, в круге времени, замыкающемся на себя и вечно, бесконечно существующем. <...>

Лишь когда человек смог преодолеть инфернальные круги и понял, что нет замкнутости, а есть разворачивающийся в бесконечность геликоид, тогда он, по выражению индийского мудреца, раскрыл свои лебединые крылья поверх бурного бега времён над сапфирным озером вечности. <...>

Только в раннем возрасте, до кондиционирования человека системой устоявшихся взглядов, прорываются в нём способности Прямого Луча, ранее считавшиеся сверхъестественными: например, ясновидение, телеакцепция и телекинез, умение выбирать из возможных будущих то, которое совершится. Мы на Земле стараемся развить эти способности в возрасте, когда ещё не кондиционирована величайшая сила организма — Кундалини, сила полового созревания».

Любое достижение – лишь надстройка. Базис покоится в самом человеке. Запомним и мы: мир – не комната. Упрямое стремление найти в науке подтверждение ограниченным представлениям о жизни – следствие психологической незрелости. Думать о беспредельных просторах мира и радоваться им – значит, принимать участие в сотрудничестве с мирозданием.

Если человек прямо из сауны отправится гулять в тридцатиградусный мороз, то он серьёзно рискует физическим здоровьем. Если дирижёр или композитор пойдёт работать на стройку, где жуткие механические звуки молотов, пил и моторов заменят ему виолончель, рояль или арфу, он рискует здоровьем психическим. Но если честный и добрый человек идёт увещевать бандитов и отморозков, то он рискует жизнью.

Слишком велика разность потенциалов.

Недаром Вир Норин, изумляясь нечеловеческим условиям в местных больницах, ёмко обобщает причины существующего положения дел:

»- …Люди Ян-Ях не подобны туго натянутым струнам, как мы, земляне, и легче переносят инфернальные условия. У них нет другого выхода. Мы бы очень скоро расплатились здесь за нашу быстроту реакций, напряжённость чувств и нагрузку памяти».

И, несмотря на это, тот же Вир Норин добровольно включается в карму планеты, ответив на любовь тормансианской девушки Сю-Ан-Те… Хотя, как раздумывала Фай Родис, по закону внезапных поворотов это может быть по-своему логично у неодолимых преград.

Земляне трезвы в своих оценках. Они понимают, что Вир Норин проживёт в условиях планеты мучений от силы год-два и погибнет. Понимает это и сам Вир Норин. Но решения своего не меняет.

Тучи сгущаются над пришельцами. Земляне стали катализаторами медленно назревавших событий и невольно пробудили защитные механизмы, свойственные всякой системе. И в этом тоже была своя предсказуемая, но неотвратимая диалектика. Врачуя планету от нравственной чумы, они были защищены от заражения своей моральной чистотой и знанием. Они знали меру, и сострадание их было действенно. Но весь смысл миссии заставил их сознательно нарушить известную истину, что «никакие условия, мольбы и договоры с бандитами невозможны». Из-за этого они остались уязвимы физически, и система лжи, предательства и невежества нанесла свой главный ответный удар…

«Фай Родис стала на колени перед СДФ, приблизив голову ко второму звукоприёмнику.

- Поздно, Гриф! Я погибла. Гриф, мой командир, я убеждаю вас, умоляю, приказываю: не мстите за меня! Не совершайте насилия. Нельзя вместо светлой мечты о Земле посеять ненависть и ужас в народе Торманса. Не помогайте тем, кто пришёл убить, изображая бога, наказующего без разбора правого и виноватого, — самое худшее изобретение человека. Не делайте напрасными наши жертвы! Улетайте! Домой! Слышите, Рифт? Кораблю — взлёт!»

Глубокое произведение — послание. заставляет читателя задуматься о том в каком обществе он живёт и что из любой безвыходной ситуации можно найти другой выход для общества, и не надо боятся изменений происходящих в обществе, наоборот нужно не боятся поддерживать и продвигать свои идеи.

Отличная книга, я в конце плакала.. К сожалению, в инферно Торманса легко узнавалось наше общество :( Но все-таки Ефремов вселяет надежду, что Человек вырвется из оков страданий и построит благополучный мир, какое бы он название ни носил — коммунистический или другой. По мне, читается интересно, слог несложен, главное, разобраться в терминах за первые пару глав — и будет вам счастье :) Думаю, перечитаю не раз и не два. Книга вдохновляет творить, как и другие произведения автора

Читал «Час быка» и в детстве и в юности и во всех оставшихся возрастных категориях. И все время этот роман

воспринимается по разному. Сейчас я не могу понять как я в юности читал это произведение не пропуская

идеологические рассуждения о преимуществах коммунистического общества Земли. C возрастом наверное

пришло понимание, что коммунистом может быть только ИДЕАЛЬНЫЙ РОБОТ которому не нужна жена, дети, пища и

другие, как говорил Вицин в «Кавказской пленнице», — «нехорошие излишества». Но приключения в этом романе

классные и поэтому я его люблю, и все время думаю — ну неужели мне одному Ефремов нравится, почему никто из

современных писателей не напишет что нибудь подобное эпопее «Тёмного пламени», но в современной редакции?

Книга о социальных системах, стоящих над личностями людей... Книга о взаимоотношении общества и человека... Книга о выборе и ответственности члена общества за свои действия... о личном мужестве и свободе... несмотря ни на что!!!

Это не литературный памятник. Чему бы он был посвящён? Ушедшей эпохе? Так она не поняла основной посыл романа, потому «Час Быка» и был издан в СССР. Ефремов писал антиутопию в утопической обёртке. С годами это всё очевиднее. Как и то, что он по-прежнему остаётся неуслышанным. Но преподавать этот роман в школе?! Не дай Бог. По большей части дети на уроках литературы приобретают стойкий иммунитет к классике. И кому это будет на руку, если не Ариману? :wink: Лучше включить «Час Быка» в список обязательного чтения для студентов! А вот когда часть из них станет учителями...

Лишь бы поздно не оказалось.

Первый раз прочитал в босоногом детстве. Понял только про приключения и что против капиталистов.

Перечитал совсем недавно. На этот раз больше внимания уделял многословным авторским рассуждениям, а не приключениям. Был повергнут в шок. Первая мысль — абсолютно как у njs: «странно, что эту книгу снова не запретили, как когда-то, ведь она снова актуальна». Вторая мысль: Эту книгу надо преподавать в школе и вдалбливать эти мысли в головы детей — может быть, еще не поздно? Потому что Ефремов вовсе не критикует капитализм или социализм. Он просто на пальцах объясняет, в какую ловушку угодило человечество, что нас в ней ждёт, и как оттуда выбраться. Впрочем, поскольку книгу не запретили — значит слуги Аримана её не боятся. А значит — у нас нет надежды на благополучный исход...

Книга слишком серьезная. Непонятные имена, аббревиатуры, технические термины и названия без объяснения — все это не есть хорошо. А вообще роман о социально-политическом устройстве этого государства-планеты.

Помню, как когда-то передавали друг другу эту книгу чуть ли не как запрещенную. У нас была своя, так это воспринималось так: «О! И вы не боитесь?..». Тогда не понимала, почему, в силу младости. Сейчас уже понимается только теоретически, слишком незлободневно.

А в целом — претензии те же, что и к другим книгам Ефремова: «неживые» герои, плохие дилоги, трудночитаемо стилистически — ИМХО. Перечитывать не хочется совершенно, и детям своим рекомендовать тоже. Это уже нечто вроде литературного памятника: значение и популярность книги была велика — когда-то! — но сейчас... разве что гвоздики к подножью, по праздникам.

Читатели моего поколения рассматривали роман, как сатиру на существующий строй. Вне связи с событиями тех лет понимание сути этой книги не будет достигнуто.