Иван Ефремов «Час Быка»

Честно говоря, по мере продвижения по страницам романа я всё больше воспринимал «Час быка» социальным или антропологическим научным трудом, нежели художественным произведением. Сюжет довольно прост и незамысловат, чтобы говорить об его динамике и «ветвистости». Также роман можно безмерно критиковать за несоответствие астрофизическим и технологическим реалиям, но это ли главное в книге?

Я увидел не Торманс, а нашу Землю, которая вот-вот дойдёт до такого же хаоса. Во всяком случае очень, очень многое из мира и общества планеты Ян-Ях до боли напоминает нашу земную действительность. Причём безотносительно от политического строя. Светлая вера Ефремова в возможность преодоления человеком замкнутого круга инферно кажется жутким диссонансом на фоне наших нравов, убеждений, ценностей, доброй сказкой, недостижимой утопией. Но я автору верю. Просто потому что его идеи точь-в-точь повторяют мои представления о будущем планеты. И если у двух людей взгляды по этому поводу сошлись, то есть вера в то, что есть и другие, думающие так же.

Можно бесконечно умничать и критиковать Ефремова за утопичность его Земли, но стоит ли осуждать человека (не мейнстримового писаку-графомана, а серьёзного учёного), искренне переживающего за человеческую судьбу и за судьбу планеты?

Для меня в оценке любой книги (художественной, прежде всего) особенно важно её «психоэмоциональное» воздействие на читателя — интерес, волнение и т.д. С этой точки зрения «Час Быка» (ЧБ) — книга едва ли не невероятная. Далеко не каждого из читателей, конечно, тронуло это воздействие, но зато каждый, кого оно коснулось, так или иначе, думаю, меня поймет. Удивительная сила ефремовской логики, беспощадная точность формулировок проявились в этом романе с особенной выразительностью, усиленной драматизмом, даже трагичностью сюжета.

ЧБ неразрывно связан с «Туманностью Андромеды» (ТА). Вероятно, не буду оригинален, если скажу, что ЧБ отличается от ТА также как Фай Родис — от Веды Конг. Кстати говоря, образ Фай Родис, центральный в романе — несомненно, большая писательская удача Ефремова. Вернее будет сказать — успех, так как это не случайный результат, а итог напряженного труда. В ЧБ все основные идеи автора, выдвинутые им в ТА и других произведениях получили своё дальнейшее закономерное развитие и углубление. Эти идеи формируют особую целостную систему взглядов на человека и весь мир, и не так просты для восприятия, как может показаться при не очень внимательном прочтении. Нужно проникнуться образом мыслей автора, отрешиться от предубеждений, на что, как известно, требуется определенная смелость. Возможно, именно поэтому одни читатели говорят о тяжелом языке романа, другие — о заказной коммунистической пропаганде, третьи — о сатире на советский строй, памфлете и т.д.

Образ человека будущего (идеал) сюжетно рассмотрен в романе в его противопоставлении образу жителя планеты Торманс (по сути, образу «среднего» современного человека Земли). Хотя нельзя, наверное, назвать это полным противопоставлением — сама Фай Родис говорит командиру звездолета Грифу Рифту о том, что жители Торманса ничем не хуже их, землян, и так же достойны выхода из инферно. И ради них (не только ради своей любви к тормансианской девушке Сю-Те) Вир Норин навсегда остается на Тормансе. Это дает автору возможность образно, рельефно, точно рассмотреть огромное количество основополагающих проблем и вопросов, которые его волнуют и волнуют (должны волновать) всё человечество. Главный из этих вопросов — о направлении генерального вектора развития цивилизации, о «смысле» её существования.

Отступление: Как-то раз, я услышал по радио «Передачу о новых книгах» писателя Петра Алешковского и его соведущей. Речь шла как раз о ЧБ, причем в рубрике «Книги нашего детства». Было сказано много явных нелепостей вроде: «йога и другие маргинальные течения». Рассуждения о «стреле Аримана» названы скучными. К сожалению, в программе чувствовался «подтекст»: Ефремов — кто-то наподобие идейного вождя «секты» своих фанатичных последователей, в число которых входят толи прекраснодушные мечтатели маниловского толка, толи все те же «йоги-маргиналы». Приходит, почему-то, на ум оценка, данная на Тормансе Вир Норину автоматом, выдающим советы по выбору работы: «Туп и глуп. Но реакция хорошая». Весь писательский успех Ефремова Алешковский выводит из неожиданности его текстов. Не странно ли, что эта «неожиданность» длится уже более сорока лет, если иметь в виду только ЧБ. Для меня, как и для многих других, очевидно, что творчество Ефремова ориентировано на читателя думающего, склонного к самостоятельным оценкам. Герои Ефремовских книг, как говорят, «органически» не способны ни творить себе кумиров, ни быть таковыми для других. Вообще-то, не стоит удивляться тому, что Ефремов не оценен и сегодня в полной мере. Разве он один? Впрочем, на момент создания романа были и другие мнения о нем в писательской среде. Из письма В. Дмитревского И. Ефремову, 15 ноября 1968 г.: «Роман уже прочли Бритиков, Брандис, Гор, Ольга Ларионова, Борис Стругацкий, Аскольд Шейкин, Меерров. Сейчас он у Шалимова. Все читавшие его, я бы сказал, ошеломлены грандиозностью и множественностью проблем, поставленных автором в самых различных сферах: и социологической, и экономической, и морально-этической, и ещё… и ещё». А. Ф. Бритиков, со свойственной ему бескомпромиссностью, критиковал роман в своем письме Ефремову. Но вот его слова: «Вам удалась – при всех моих придирках, высказанных и не высказанных, — удалась диалектика утверждения и критицизма. Роман убеждает, что хотя и чертовски труден этот путь, но только на нем можно что-то сказать человеку». И далее в постскриптуме: «Я не сказал главного: «Час Быка», безусловно, самая значительная вещь после «Туманности Андромеды» в нашей фантастике. Да и на Западе не знаю романов такого масштаба. Так что придирался с самой высокой меркой».

Невозможно, кажется, сказать сразу обо всех проблемных полях, затронутых в ЧБ — ассоциативные ряды захлестывают несовершенное сознание человека ЭРМ. Глубочайшая мысль писателя — «теория инфернальности», которая необыкновенно ясно и убедительно, используя логику научного познания, раскрывает причины страданий человека в несовершенном обществе, а также вообще всех живых существ на Земле. Это источник идей более высокого порядка, чем привычные (анти)утопические мотивы. А.Ф. Бритиков назвал это произведение романом-трактатом. Я бы хотел обратить внимание на вопросы человеческой психики, которые неизменно находились в фокусе писательских интересов Ефремова. Здесь открывается целый «гносеологический космос»: от банального «все болезни от нервов» и до предвидения будущего. Идеал человека будущего, по Ефремову, воплощает в себе овладение и контроль огромной психической энергией, потенциально, имеющейся у каждого. Вспомним необычайную даже для людей ЭВР психическую силу Фай Родис, «особую чувствительность» Вир Норина. Кажется, именно этим, в большей степени, чем чисто физическим совершенством, земляне отличаются от тормансиан. И именно это вызывает восхищение. Ведь определенная «психическая сила» нужна даже и для того, чтобы внимательно прочесть и воспринять ЧБ. Неразрывную связь психики и интеллекта в человеке Ефремов подчеркивал всегда. Поэтому ЧБ — все-таки не сухой философский (социологический) трактат, но необыкновенно насыщенное мыслью произведение искусства, в чем-то даже поэтическое. Эта поэзия иногда сурова и страстна, иногда — щемяще печальна, но никогда — холодна, равнодушна, абстрактна. Это поэзия людей, «подобных натянутым струнам», которые знают, что «наивысшее счастье человека всегда на краю его сил». Здесь мы наблюдаем удивительный сплав животрепещущей темы и убедительности (очарования) вымысла.

При читательских обсуждениях романа часто возникает вопрос о гибели трех землян, а затем и самой Фай Родис. Одна из читательниц замечает, что «…нечаянная смерть землян вообще вызывает улыбку». Оставим в стороне то прискорбное (и симптоматичное ) обстоятельство, что смерть, хотя бы и «нечаянная», может и в самом деле вызвать у кого-то улыбку. Понятно, что в данном случае речь идет о сюжете. И все же, не стоит так свысока относиться к этому авторскому решению. Действительно, можно, наверное, было придумать и другой, более правдоподобный ход событий (возможно, кто-то полагает, что сделать это легко). Но и здесь мне видится особый авторский замысел. Земляне гибнут потому, что иначе они НЕ МОГУТ поступить. Не в смысле совершения самоубийства, а в том смысле, что они следуют своей земной морали, преступить через которую для них так же невозможно, как для нас отменить указом президента закон всемирного тяготения. «Не избивать же их лазерным лучом, спасая наши драгоценные жизни» — спокойно говорит Тор Лик (!). Моральные нормы, а равно и полное их отсутствие — сила, может быть, посерьезней небезызвестной лемовской бетризации. Нельзя быть «идеальным» человеком на Земле и одновременно с этим — «чойо чагасом» на Тормансе, и получается, что «нельзя безнаказанно пройти через инферно»… Это, пожалуй, наиболее трудный для восприятия момент ЧБ, но он же, может быть, и наиболее важный. «Я, наверное, никогда не научусь думать так, как вы — прежде о других, а потом о себе». Кажется, так говорит, обращаясь к Фай Родис, тормансианский инженер Таэль. И Тивиса Хенако: «Кто эти существа? Они неотличимы от людей и в то же время не люди.» — вот суть противоречия, которые должны были разрешить земляне. Но разве только перед людьми ЭВР стоит эта, отнюдь не абстрактная задача, разве сегодняшние люди Земли не обречены на её чуть ли не каждодневное решение? А решение людей ЭВР таково: «Дикую толпу можно было бы уничтожить, но такая мысль даже в голову не могла прийти землянам.»

Сам Ефремов в статье-интервью «Следы человека, которого еще нет» высказался на эту тему вполне определенно: — «Мне кажется, что одной из самых важных проблем, которая не снимется и у весьма отдаленных поколений, будет именно психологическое исследование мотивировки поступков и глубокого анализа их причин. Разумеется, не в порядке бихевиоризма. Есть такое течение (оно во многом смыкается с фрейдизмом), которое вообще оправдывает поведение человека, по большей части неблаговидное. Оправдывает какими-то атавистическими инстинктами, какими-то древними психологическими пережитками, подсознательными эмоциями. Вспомним, сколько романов написано на тему о том, что человек низок, гадок, что человек есть убийца, что он с трудом подавляет в себе изначальное желание убивать, разрушать, уничтожать. …. Именно для того, чтобы парализовать все эти псевдоученые разговоры и мнимые научные обоснования, мы и должны разрабатывать свою психологическую науку, которая должна опираться на философское осмысление мира. Разрабатывать ее в том направлении, чтобы показать человеку правильный путь развития своих склонностей, анализировать ошибки, устанавливать их причины и, так сказать, закрывать его на ключ от всего дурного, аморального. Это очень важно. Только тогда в мире переведутся изуверы, преступники, маниакальные ученые, которые ради своей науки готовы пожертвовать весьма многим. …Разные ученые и мыслители в разные времена задавали себе и миру вопрос: каков критерий нормальной психологии? Творческий экстаз, фанатичная увлеченность любимым делом, одержимость гениальной идеей, — где здесь грань между нормальностью и психопатией? …Единственный критерий — общественное поведение человека. Его забота о ближнем, о счастье людей. Все другое, что не связано с человеколюбием, — более или менее замаскированные честолюбивые устремления, завуалированный практицизм, растворенный в красивых словах эгоизм». Таким образом, Ефремов, как и подобает истинному ученому, последователен в своих убеждениях, излагавшимся им как в художественной, так и в публицистической формах.

Рассуждения автора (некоторым читателям они кажутся скучными) в ЧБ о медицине, науке, психологии и социологии нисколько, на мой взгляд, не устарели. Скорее, наоборот, по мере т.н. «глобализации» сходство между современной земной цивилизацией и тормансианской как будто усиливается. У нас, в России, слово «олигарх» стало почти обиходным, в отличие от времени написания романа (поневоле задумаешься о ефремовском предвидении!). Не следует, конечно, упорно отыскивать прямые (памфлетные) аналогии, они лежат гораздо глубже — в общих законах развития человека и социума, цивилизации, и Ефремов помогает их лучше увидеть, распознать, предлагает (самостоятельно!) задуматься и сделать, образно говоря, первый шаг вверх по лестнице выхода из инферно. И если героев ТА можно порой упрекнуть в некоторой склонности к декламации, то в ЧБ этого нет. Остаются не вполне ясными, правда, способы перехода от «инфернального» мира, или ЭРМ, к миру коммунистическому. На этот недостаток указывал и А.Ф. Бритиков в одном из своих писем Ефремову. С другой стороны, излишняя конкретика таких «рецептов», конечно, повредила бы тексту (всем нам знакомы судьбы футурологических прогнозов). Здесь, наверное, уже поле для (деятельной?) фантазии самих читателей.

И еще раз хочется отметить особую поразительную, местами, завораживающую атмосферу романа, начисто лишенную всякой суеты и пустословия, создающую истинный «феномен достоверности». Вот уж действительно, невозможно оторваться. Один мой знакомый университетский преподаватель говорил по этому поводу, что Ефремов сам обладал теми «гипнотическими» качествами, что были, например, у Гирина из «Лезвия Бритвы». Трудно освободиться от такого влияния, пусть даже передаваемого через книжный текст, так же как трудно не поддаться притягательной силе образа Фай Родис и других землян.

ЧБ следует читать, на мой взгляд, обязательно после ТА, возможно, с некоторым перерывом, чтобы не смешивать впечатления. По собственному опыту могу сказать, что полнее эту книгу поймет человек зрелый (может быть, не случайно в романе упоминается о сорокалетней зрелости Родис), но, конечно, эта книга для всех возрастов, за исключением разве что самых юных, что понятно. Как альтернативный способ восприятия я рекомендовал бы в дополнение к тексту и аудиокнигу, хотя там сокращенный (немного) вариант.

Трудно вообразить, каким могло бы быть «продолжение» ЧБ. Для этого, наверное, нужно быть Ефремовым. Известно, что он задумывал роман «Чаша отравы». «В этом романе писатель хотел развернуть картины отравления ноосферы, как говорил Вернадский, человеческого общества и собственно мозга человека всеми видами злых, вредоносных, унижающих, ошельмовывающих, обманывающих влияний. И, разумеется, сказать о том, что надо предпринять для очищения ноосферы — психической атмосферы земли, показать, что надо сделать, чтобы уничтожить все фантомы, насилующие природу человека, ломающие его разум и волю» (цитата). Есть ли сейчас что-либо более актуальное? Мне думается, это и было бы «продолжением» ЧБ. Очень жаль, что мы никогда не сможем его прочитать. Но, несомненно, оно, это продолжение, обязательно показывало бы нам пути дальнейшего развития идеала человека, о котором говорил талантливый критик (исследователь НФ) А.Ф. Бритиков, анализируя «Туманность Андромеды». «Час Быка» уже прочно укоренен в ноосфере Земли, и дав волю фантазии, можно придти к выводу, что каждый из соприкоснувшихся с творчеством Ефремова, независимо от того, как он оценивает конкретные произведения (конечно, при осмысленности и ответственности таких оценок), делает свой маленький шаг в направлении этого развития, и тем самым вольно или невольно исполняет великую мечту и замысел Автора.

...Считать, что этот роман хоть как-то примыкает к какой-либо из господствующих течений — большая ошибка. Социализм? Нет. Капитализм? Тем более нет. Что за явление такое — «Час Быка»? Почему его запрещали? И как в то время вообще могла выйти такая вещь? До сих пор — неясно. Ясно только одно — это уникальное и штучное явление.

«Час Быка» настолько сильно выходит за рамки всех идеологий и систем, настолько сильно непохож на другие произведения советской фантастики... Коммунизм «Часа...» — это совсем не то, что под этим словом понимали Маркс и Энгельс, а уж тем более — Ленин. И вообще — кто это такие? Фай Родис, историк и главный герой романа, ни единого разу не упомянула в своей речи основоположников «исторического материализма». А «первая страна социализма»? А пятилетки? А партий? Ничего этого в светлом коммунистическом будущем нет? Кощщунство!!!

А между тем именно в «Часе Быка» мир светлого будущего показан как никогда ярко и объёмно, сильнее, чем в ТА. Удивительно, насколько он оторван от уровня «способа производства», и какой упор сделан в нём не на формирование социума, а на формирование индивида, неповторимого и совершенного. Ефремов осмеливается не только «забыть» имена классиков марксизма, но и внедряет в текст массу санскритских понятий, обозначающих явления вселенной, говорит (!) о духовности... Не о религии, конечно (это было бы грубо и прямо), а как бы завуалированно — о высокоморальном развитии людей на основе духовного совершенствования (упоминаются как бы между прочим «святые для любого жителя Земли храмы Тибета, Эллады и Руси). Общество будущего — это по настоящему совершенный мир, мир совершенных людей, совсем по иному мыслящих и развивающих тайные способности своего разума.

Почему он так ярок, этот пасторальный мир? Ему здесь есть антипод — мир Торманса, где обитают люди на самой низкой стадии общественного развития. Конечно, можно считать роман «критикой капитализма», «критикой лжесоциалистического Китая», и говорить о прочем подобном бреде. Что на самом деле? Достаётся всем — и Союзу в том числе. Ефремов был мудрым человеком, и прекрасно понимал, что ни одна из существующих систем не способна построить коммунизма, что каждая из них тупикова. Да, Торманс — это мир развитый технически, но совершенно морально деградировавший, изуродованный — это будущее дальнейшего развития и капиталистической, и социалистической систем — почти что. ПОка ещё это не наш мир... а завтра? Мудрец Ефремов сделал страшное и жуткое предсказание — он показал, насколько все эти системы античеловечны и уродливы. Это смелый шаг — пойти на уничтожение идеологии не только в своём сердце, но и грамотно изложить это на бумаге.

И всё таки Ефремов даёт нам надежду. Надежду в облике Фай Родис. В облике Грифа Рифта. В облике Сюй-Те, наконец. Это отголосок того, к чему нужно стремится — к несбыточному. Мир уважающих друг друга людей, в котором нет места соперничеству и интригам, здесь живёт только любовь и знание. Это тщательно воспитание индивида, всем обществом, и каждым по отдельности, где родители не «уродуют своих детей по своему образу и подобию». Это надежда, утопия. Но Торманс всегда реальнее. Дело здесь не в правительстве, не в олигархах, не в ворах — только в нас самих. Это и хотел сказать Ефремов своим романом. Он сказал, что надежды почти нет, но это «почти» так много значит...

Философский трактат высочайшего уровня. Далеко выйдя за пределы социализма, Ефремов смог создать нечто, равное по своей мощи лучшим образцам западной социальной фантастики. Во всех ВУЗах — обязательно рекомендовать!

Да, сейчас такой литературы не найдёшь.

Всё больше теперь вот так: «...эти неуравновешенные, невежливые, болтливые и плоско-ироничные герои будущего больше похожи на недоучившихся и скверно воспитанных бездельников современности». Это цитата из авторского предисловия Ефремова к роману «Час быка». Как точно про наше время.

Да совсем не идеальны они, не совершенны, эти герои Ефремовских романов! Ведь он ещё в в первом романе трилогии «Туманность Андромеды» описывает и тех землян, кто настолько НЕ совершенен, что их даже удаляют подальше от общества.

А в «Часе быка» Ефремов, описывая землян, говорит о том, что они кажутся тормансианам холодными, не эмоциональными, но только лишь потому, что они очень хорошо умеют управлять эмоциями. То есть они такие же люди, как и тормансиане, но более «продвинутые» (прошу прощения за сленг, но я всего лишь представительница Эры Разобщённого Мира!!!).

Как же они прекрасны, герои «Часа быка«! Сцену выхода из звездолёта «Тёмное пламя» и явления тормансианам я могу перечитывать бесконечно...

"– Фай, помните, я готов все взять на себя! Я сотру их город с лица планеты и разрою его на глубину километра, чтобы выручить вас!

Фай Родис обняла командира за крепкую шею, привлекла к себе и поцеловала.

– Нет, Гриф, вы никогда не сделаете этого!»

Никакого вмешательства не было. ОНИ ЛЕГКО МОГЛИ БЫ... Но они даже пожертвовали своими жизнями, чтобы показать, что их миссия не захватническая.

Возможно, с точки зрения «литературности» языка роман не идеален, но зато в нём нет набивших оскомину дурацкого ёрничанья, глумливости и той самой плоской ироничности, которая так популярна сейчас при описании как бы «крутых героев» и уже доставшей постапокалиптики.

Конечно, конечно, роман И. Ефремова не столько о далёком будущем, сколько о нас.

Час Быка- это самый тёмный час перед рассветом. И рассвет будет...

Роман поразительно актуален. Печально, что, мы пока всё больше погружаемся в ефремовское инферно.

Я всё думаю, а прилети к нам сегодня (на нашу Землю) вдруг такой звездолет, как бы вели себя Фай Родис и все остальные? Многим ли мы отличаемся от изуродованных людей Торманса? От одного просмотра наших телепередач с орбиты, я думаю, экипаж был бы шокирован не меньше, чем это было в романе! Как вам такой сюжет? Если вдруг все эти Люди из светлого коммунистического Завтра вдруг вот сегодня прилетят к нам? Какой будет исход их экспедиции?

Вот, что говорит о нашем времени Ефремов (говоря о Тормансе) в главе X Стрела Аримана: «Все лучшие умы направлялись только на удешевление производства, на умножение вещей – людей заставляли гоняться за вещами и умирать от духовного голода еще раньше физической смерти».

И вот еще там же слова Фай Родис: «Общество низшего, капиталистического, типа не может обойтись без лжи. Целенаправленная ложь тоже создает своих демонов, искажая всё: прошлое, вернее, представление о нем, настоящее – в действиях, и будущее – в результатах этих действий. Ложь – главное бедствие, разъедающее человечность, честные устремления и светлые мечты».

Поэтому надо читать и перечитывать этот роман. После этого другими глазами смотришь на окружающую действительность. И понимаешь, как нас ежедневно уродует Стрела Аримана. А понять — значит сделать первый шаг в правильном направлении!

Произведение «Час быка» — это продолжение продуманной вселенной Ивана Ефремова, где на первый план, как и должно, выходит идеология и социальное конструирование, и надо понимать, что Иван Ефремов, как и любой разумный ученый, философ и футуролог, видел светлое будущее человечества только коммунистическим, объясняя и дополняя тем самым предметную область «научного коммунизма» диалектикой природы Ф. Энгельса, историческим материализмом К. Маркса, привнося и свои рассуждении об устройстве психики, человеческого быта и сексуального воспитания. Именно из-за своих рассуждений автора о коммунистическом будущем это произведение представляет, можно сказать, научный интерес. Это не памфлет заученных кричалок социалистического толка, а вдумчивое переосмысление диалектического материализма и глубокий анализ конструкции человеческого общества.

Тем самым Ефремов пошел дальше «Туманности Андромеды», столкнув коммунистическое общество будущего с отсталым обществом капитализма, показывая и объясняя на контрасте представленных образов отличия и минусы последних, при этом угадывая, как это случается в научной фантастике не редко, нашу сегодняшнюю действительность, критиковать которую просто необходимо. Так или иначе Ефремов пришел к некоторым очень интересным выводам, не менее интересным терминам, осознать и разобраться в которых крайне важно для понимания всего произведения в целом.

1. Путь в Инферно. Прибыв на планету Торманс, где возникло капиталистическое государство, земляне постепенно осознают царящую обстановку. Находясь на орбите и проведя анализ всех зрительных и радиочастотных спектров, они приходят к выводу, что на планете диктатура олигархии: общество находится под гнетом правящей верхушки, полностью подверженное их эксплуатации, лишенное практически всех прав и свобод. При этом кроме дискриминации классовой (буржуазия и пролетариат) общество еще и искусственно разделено на «долгожителей» и «мало живущих» («джи» и «кжи»), а в самом обществе существует культ смерти — особая философия, закрепляющая в головах якобы нормы подобной дискриминации. Разобраться в смысле подобной классовости несложно. Кжи — это пролетариат, исполняющий самый тяжелый труд, лишенный любой социальной защиты от государства — как только человек из класса «кжи» выходит из строя, от него избавляются, при этом закончив полный цикл его эксплуатации. Джи — это искусственная интеллигенция, которых выгоднее оставлять в живых дольше, как правило это гегемоны, которые сидят на местах и контролируют исполнение власти олигархов, либо ученые, занятые важной работой, полезной для кошельков буржуазии. Лично мне все это кое что напоминает, не в таких сгущающихся красках, но все же.

Отсюда и возникает «инферно» — положение безвыходности, застоя, порочности. Общество не меняется в угоду железной руки правящей буржуазии, из-за разделенности общество находится в положении внутренней конфронтации: кжи ненавидят джи за то, что те поддерживают и повторяют эксплуататорские методы, джи презирают кжи за то, что те по своей сути совершенно безграмотны и лишены тех самых привилегий, за которые их якобы стоило бы уважать. Тем самым общественное сознание подавлено, сопротивлению взяться неоткуда, некому вести ту самую классовую борьбу с буржуазией, так как существуют еще и подклассы, которые накрепко по отдельности задавлены аппаратом угнетения.

Рассуждая об инферно, Ефремов обращается к диалектике природы, прослеживая путь становления человека из инферно, намекая на то, что только сознание способно вырвать мыслящее существо из этого порочного круга, иначе никогда не возникла бы цивилизация. Тем самым автор указывает на главное противоречие олигархического аппарата власти: увеличивая и закрепляя инферно, вы становитесь противником развития цивилизации, из которого оно когда-то выбралось и сумело создать хоть какое-то благо.

2. Стрела Аримана. Высадившись на планету и вступив в переговоры с государством, экипаж «Темное пламя» попадает под прямое действие инферно. Углубляясь в жизнь этого общества, в его историю, быт и технологии, земляне буквально подвергают свою жизнь опасности, хотя, казалось бы, государство Торманса пошло им на встречу, сделав индивидуальные визы и индульгенции. Группа героев разделяется, чтобы исследовать разные области общественного устройства этой планеты, тем самым неся самые нелепые потери. Все дело в том, что общество, каким искусственным путем не было бы разделено, все равно начинает идти по пути определенной закономерности.

Отсюда следует «Закон стрелы Аримана» — это тенденция умножения горя, при которой в обществе преобладает саморазрушение и деградация, увеличивающееся с геометрической прогрессией. Такая закономерность возникает как следствие неблагополучия общественной жизни, человеческих отношений, а так же всепоглощающей лжи, на которой держится мнимая государственная идеология. Другими словами Стела Аримана — это коэффициент неблагополучия любого капиталистического государства, который увеличивается с ростом эксплуатации общества, а так же с ростом самого частного капитала, которым владеет правящая буржуазия. Причем проводя параллели с реальностью, приходишь к выводу, что этот коэффициент можно высчитать в любом современном государстве, где-то он ниже, а где-то выше.

3. Ложь, как основа истории. Занимаясь исследованиями, земляне понимают, что общество явно не знает собственной истории, а все, что выглядит, как исторический факт, — по сути ложь, которая играет на руку правящей элите. Государство внушило людям ложь о том, что они потомки некой цивилизации с «белых звезд», разорвав все связи с реальными предками, которыми являются представители земной цивилизации. Так или иначе Фай Родис (руководитель земной экспедиции) получает доступ к тайной личной библиотеке правителя Чойо Чагаса, где узнает множество фактов из истории Земли, сохранившихся и перенесенных с родной планеты, причем тех, которые послужили для формирования мировоззрения Чойо Чагаса (а значит и всей правящей буржуазии) самым негативным мотиватором. Дело в том, что эти факты олицетворяют самые мрачные дикие времена становления земной цивилизации: периоды войн и катастроф — того самого человеческого инферно, из которого люди коммунистического будущего сумели выбраться. Но для понимая общей картины и правильного анализа этих фактов необходима историческая оценка, охватывающая весь процесс изменения общественных формаций и формирования вектора развития благополучия. Другими словами нужны инструменты исторического материализма (когда-то изложенного Марксом и Энгельсом), которых у олигархической элиты, наследником которых и стал Чойо Чагас, не было. Тем самым автор делает вывод о том, как ложь, возникшая из-за некорректного понимания и осознания собственной истории, может влиять на развитие общества. И данный аспект мне тоже кое-что напоминает (привет всем декоммунизаторам).

4. Культура, как способ деградации. Пребывая в быту общества тормансиан земляне многое узнают и об их культурном наполнении. Вся популярная культура: фильмы, книги, песни — является по сути результатом деградации общественного сознания, а так же способом для её дальнейшей прогрессии. Фильмы в основном демонстрируют этакий образ геройства, основанный на насилии, внешнем превосходстве, хитрости и богатстве (привет всем фанатам рэмбо и марвел). Скульптуры, картины и памятники либо вовсе отсутствуют, либо служат для дешевого декора, а без должных средств защиты становятся жертвами вандализма. Но самое страшное, что любой элемент искусства или творчества — это заранее согласованный с государством памфлет, который исключает любую критику власти. От того в культуре взаимоотношений между людьми так же происходит не меньшая деградация. Люди жестки, похотливы и грубы. Причем культ этакого эротизма, основанный на пошлости и запретном вожделении, приобретает самую высокую популярность во всех аспектах культурной жизни.

На контрасте искаженного восприятия тормансианами культурного базиса Ефремов раскрывает главное, на мой взгляд, его предназначение: искусство и творчество должны являться для людей мотиватором для созидания и блага, не умножать инферно, а наоборот бороться с ним не только через внешнее созерцание гармонии и красоты, но и с помощью внутренних смыслов отражения человеческого бытия.

5. Наука, как инструмент для закрепления инферно. В научной среде, как ни странно, существует прогресс, но такой, который не идет на благо остальному обществу. У общества есть довольно здравые представления о математике, физике, химии, космическом пространстве в конце концов. С помощью научной мысли ученые оказываются способны даже для противодействия технологиям землян. Но вместо блага, с помощью науки создаются технологии гипноза, пыток и контроля людей.

Таким образом, автор дает понять, что не имея идеологических основ социалистических принципов, наука оказывается практически бесполезной для общества, а с развитием идеологии олигархии скорее вредной. Тем самым Ефремов вводит еще один тезис «Порог Синед Роба» — концепция, при которой цивилизация с низким морально-этическим уровнем, не способна на межзвездную экспансию, так как технологии, которые она развивает, оказываются вредными для её собственного общества и являются угрозой для самоистребления.

6. Путь из инферно. Земляне формулируют цель экспедиции: помочь обществу Торманса найти выход из инферно, поэтому начинают действовать в образовательных целях, а именно снабжать определенные активные группы агитационными материалами, в основном фильмами о Земле будущего. При этом не идет речи о насильственном свержении власти или протекции со стороны сил Земли. Главное — это помощь, наставление, совет, а действия должны совершать сами люди. Причем государственный переворот не имеет смысла без понимания социалистических принципов, иначе на смену несправедливому эксплуататорскому режиму придет точно такой же. Люди должны быть теоретически подкованы и мотивированы, должны стереть между друг другом эту мнимую искусственно начертанную грань. Не должно быть никаких кжи и джи — есть только люди, объединенные против несправедливости буржуазии. Посему к силам сопротивления начинают стягиваться разного рода радикалы и маргиналы, мечтающие обратить ситуацию в свою пользу, которые так же получают в свой адрес тонну критики и наставлений. Тем неменее земляне оставляют для тормансиан этакую технологию «свой-чужой», которая способна анализировать личность человека на психологическом уровне, призванную помочь в деле революции. Самой же революции по сути не происходит, к концу романа на фоне трагических событий автор оставляет для нее множество предпосылок и надежд.

В итоге, на мой взгляд, у Ефремова получилось в полной мере отразить на бумаге самую железную критику капитализма. На контрасте угаданных тенденций и механизмов подобной олигархической власти автор приводит базовое переосмысление диалектического материализма, с помощью которого разрушает все основы для оправдания подобных эксплуататорских режимов. Целью и проблематикой романа в рамках художественной литературы остается спор с авторами антиутопий, преукрашающих и романтизирующих подобные идеи. Ефремов копнул еще глубже, в суть подобной романтики, вскрыв тем самым её не самое лицеприятное нутро.

Есть книги, греющие душу, которые осветили первые шаги, вплелись, словно шерстинки в ту пряжу из первых детских впечатлений о мире, радостных встреч, заботливых слов, радужных снов, из которых соткана самая близкая к телу рубашка, называемая «душегрейкой». Это Носов, Драгунский, Ларри. Но для того, чтобы жить в мире и защищать его потребуется более крепкая кольчуга, и вот к разряду таких, укрепляющих открытую миру душу, принадлежат книги Ефремова, а, в особенности, «Час Быка».

У меня есть в запасе связанная с нею история из жизни, которая могла бы показаться выдумкой, если бы не была истинной правдой. В 1970 году мне исполнилось 16 лет и я отправилась самостоятельно получать первый паспорт (тогда его давали в 16 лет). По какой-то причине паспортный стол оказался закрыт, но возвращаться не солоно хлебавши не хотелось, и в поисках места, где подождать, я наткнулась на библиотеку в соседнем доме. Она была пуста в этот тёплый сентябрьский день, а на журнальном столе я обнаружила комплект «Техники-молодёжи» с «Часом Быка» Ефремова и погрузилась в чтение. Так чуть сокращённый журнальный вариант романа стал для меня в буквальном смысле слова напутствием во взрослую жизнь, лучшего я и придумать не могла. Часа через два или три, встав из-за стола, я пошла и получила тот первый свой паспорт, во внутреннем восприятии навсегда связавшийся для меня с образом Фай Родис и пути, который необходимо пройти вовне и внутри, чтобы мир Эры Встретившихся Рук стал возможен.

Чтение этой книги, достаточно драматической событийно, сопровождается непрерывной работой по соотнесению нашего теперешнего состояния с тем, которое можно счесть достойным. Вероятно, для кого-то подобное восприятие покажется слишком серьёзным, но Ефремов действительно затронул вопросы, без решения которых нам дальше не сдвинуться.

Поэтому, если решитесь взять в руки эту книгу — она может вам понравиться или нет, но вряд ли оставит равнодушным.

Думаю, что и 10-балльной шкалы оценок мало, чтобы по достоинству оценить эту книгу.

Правильно подмечено, что ваша жизнь делится на «до» и «после» общения с Ефремовым. Мне «Час быка» встретился в октябре 1972 г.-может быть, даже в день смерти Ивана Антоновича. Такая вот мистика! Едва исполнилось в ту пору 13 лет-конечно, маловато для этого многогранного философского произведения, но зато помню своё впечатление: вот только так, по большому счёту, и нужно прожить жизнь.

Главное, что поразило в романе -убедительность в описании настоящего человека, каким он может быть.

Уже годы спустя познакомилась с биографией И.А. Ефремова, где он предстаёт как раз таким:умным, великодушным, сильным, с чувством собственного достоинства, чуждым мелкого эгоизма. Не избрали в член-корры Академии наук? Подавать второй раз не буду -и он полностью ушёл в литературу, публицистику, философию.

И до сих пор на первом почётном месте в домашней библиотеке стоит отреставрированный, зачитанный до чёрных космических дыр томик «Часа быка» 1970 года выпуска. Он был списан из гарнизонной библиотеки и подлежал уничтожению. Но его судьба сложилась иначе, и впоследствии я всех друзей и знакомых «прогоняла» через эту книгу, которую невозможно было достать ни за какие деньги.

Дина Рубина полушутя как-то сказала, что не желает добавления своих произведений в обязательную школьную программу.

В случае с книгами Ефремова это было бы весьма дельным предложением (но только при наличии умных преподавателей).

Это было волшебно.

Отчим-инженер имел возможность выписывать «Технику-молодёжи» (да-да, не на все журналы в СССР было легко подписаться), в которой роман был опубликован. Читал взахлёб. перечитывал снова и снова. В отличие от монументальной «Туманности Андромеды», этот роман цеплял гораздо сильнее: живыми, а не мраморными, героями; трагедией, победой, полученной неподъёмной ценой. Урок веры в человека. Урок самопожертвования во имя человека — пусть даже неразвитого, одураченного правительственной пропагандой Торманса.

Моя самая любимая книга у Ефремова. Сильнейшая, глубочайшая, потрясающая.

В прошлом веке, давным давно , в журнале Техника молодежь, я начала читать Час Быка. В мое время, далекое время, можно было подписаться на любые журналы. Наша семья, не смотря на то, что у нас была большая семья- шестеро детей, подписывались на умные журналы. Техника молодежи,Наука и жизнь,Огонек- и т.д.- Я всегда любила и люблю фантастику. И Час Быка Ефремова. Я читала запоем. Моя любимая фантастика. Люди будущего прилетают на планету,далекую от совершенства. Тогда, читая эту книгу,я представляла себя, ну не Фай Родис,а просто человеком того будущего. А в этом ,2020 г я вспомнила о романе Ефремова Час Быка. И стала его перечитывать. И я уже была не Фай Родис, не человек далекого будущего, я была жительницей планеты Торманс. И я подумала- Фай Родис, как бы ты ни хотела понять жителей далекого прошлого , никогда не поймешь. Великолепная книга. Книга о планете Торманс, далеком будущем нашей планеты Земля. Мы — уже почти та самая планета Торманс.

Взялся за Роман сразу после Туманности Андромеды. И приятно удивил тот факт, что теперь персонажи стали гораздо более персонализированы и развернуты к читателю. Градус сопереживания и понимания людей Земли в «Часе быка» выше чем в «Туманности». И на такой вот повышенной ноте сопричастности нам преподносят мир Торманса. Преподносят с таким негативным чувством ущербности, что не возникает никаких сомнений, что перед нами анти утопия. Иван Ефремов, часто отвлекаясь от непосредственного развития событий, выдает целые лекции из уст героев о развитии человеческой цивилизации на Земле, об инфернальной сущности необузданной человеческой деятельности. И данные лекции, первую половину книги вызывали у меня интерес куда больший, чем само действие романа. В них убедительно рассказано почему на Земле утопия, а на Тормансе анти утопия. После, неторопливо приходит осознание, что анти утопия Торманса невообразимо похоже на существующую действительность. Разве что сегодня людей не заставляют в 25 лет добровольно (хех, «заставляют добровольно» ^_^) уходить из жизни под угрозой перенаселения. Хотя пропаганда однополых отношений вполне та ещё метода привинтивного характера, учитывая что перенаселенность пока что не катастрофическая. В остальном общество разделено на образованных и не очень. Образованных не заставляют уходить из жизни, остальных приглашают пройти в специальные места по достижении 25тилетия. Два данных класса по понятным причинам друг друга недолюбливают, конфликт «Интелей» и «Быдла» — наше всё. Всем этим умело пользуется и заправляет олигархическая верхушка.

Поражаюсь прозорливости автора, практическая футурология Ивана Антоновича нарисовала анти утопию Торманса очень достоверной, и это в 1969 году.

Ефремов предлагает пути из цивилизационной ямы именуемой им «замкнутой инфернальностью», но иллюзий не строит. Путь к утопии сложен и тернист. «Истинное счастье человека на пределах его возможностей». Необходимо осознание каждым, что он существует ради общественного блага, а не себя любимого. Общество, в свою очередь, в совокупности должно быть занято воспитанием и развитием внутреннего мира и самодисциплины каждого индивида. И наука как инструмент в помощь. Эх... хотелось бы. Ну по крайней мере в моих личных стремлениях на горизонте появился большой отчетливый мотиватор. И уже за это я невероятно благодарен Ивану Ефремову.

Любопытная черта романа для меня в том, что герои часто используют банальные понятия добра и зла. Казалось бы черное-белое, добро-зло...только подростков стращать. Но тем не менее со смыслом заложенным автором в эти термины спорить тяжело. Т.к. у людей эры «Великого кольца» двойные трактовки истреблены, и есть благо для общества и цивилизации (с которыми я не осмелюсь спорить), а есть обратные развитию шаги.

Да...большого ума был человек. Вызывает только восхищение. А роман образовательный, считаю его обязательным к прочтению.

«Час Быка» является одной из моих любимых книг. Он притягивает ощущением недосягаемого, глубокой социальной сатирой и непредвзятым взглядом на пороки общества, как-то слишком сильно похожего на то, которое было воспитано в XX веке и продолжило существовать в XXI. «Стрела Аримана» для нас столь же опасная тенденция, как и для обитателей фантастической планеты в фантастической книге. Не случайно действие романа отнесено в далёкое будущее, то есть и тормансиане, и Люди Эры Встретившихся Рук учились на ошибках нашего времени. В каком-то роде общество Торманса — потомки людей, сбежавших с родной земли — повторяет судьбу американских колонистов, которые сбежали от жестокости и мракобесия европейских законов, но принесли семена жестокости и мракобесия с собой и в новый дом. Указывается, что Торманс есть детище и «американского империализма», и «азиатского муравьиного лжесоциализма», то есть для полного понимания книги следует знать о политической и социальной обстановке в странах Земли на момент написания книги. Идеальным строем выведен коммунизм — как же иначе в стране, «строящей светлое коммунистическое будущее»? Но этот коммунизм разительно отличается от того, что предлагала КПСС. Он предполагает глубокую и всестороннюю перелепку дурных наклонностей в людской натуре к пользе для общества, превосходство духа над животной сутью, евгеническое очищение народов (тема, запретная в СССР!) и уважение ко всем культурам древних, как к добрым и злым учителям будущих поколений (тезис, противоречащий советскому курсу победоносной истории КПСС и неостановимого шествия прогресса, отрицающего ошибки прошлого). Потому книга оказалась запрещённой быстро и надолго. Но в эпоху «свободы слова», когда читать антиутопии стало можно и даже модно, урок «Часа Быка» оказался даже горше, чем прежде.

Тема прибытия или вторжения инопланетян — частый мотив в фантастике. Но в «Часе Быка» делается акцент на видении «прибывающей стороны», которая видит все несовершенства насельников и имеет действенные средства к улучшению их жизни. Эти эксперименты опасны как для гостей, так и для хозяев, и потому представителям Единого Человечества приходится решать сложные нравственные задачи каждый раз, когда им нужно общаться с тормансианами. Насколько это трудно, даёт понять сцена, где земляне вынуждены солгать и припугнуть правящую верхушку силовым возмездием. Тормансиане не способны пока понять, как можно жить безо лжи и не бояться смерти. И даже лучшие из них, полные благородных порывов, признают свою ущербность по отношению к наставникам. Здесь важно прочесть и мистическую составляющую — земляне используют силы Шакти и Тамаса, владеют энергией Кундалини и способны завораживать менее разумных существ одним своим внешним видом. Читатель находится в положении тормансианина, ибо для большинства из нас затронутые понятия — такие же тайны.

Иван Ефремов даёт читателю также задачу: когда вам предлагается шанс развиться лично и помочь обществу — что вы сделаете в первую очередь?

...В диалогах книги часто гораздо больше слов, чем ожидаешь от общения людей. Но здесь важно понимать, для чего сказано и с какими чувствами. На самом деле, мудрые и могущественные Человеки Будущего ещё многого не договаривают...

Силы Инферно, захватившие Торманс, жаждали крови нежданных врагов, но те не дали им и этой радости. Неправы будут те, кто скажет, что Фай Родис совершила самоубийство. В тексте даётся прозрачный намёк, что она осталась на Тормансе навсегда, сознательно отринув оковы физического тела и закладывая для будущих миссий к этой планете то, что поможет рукам жителей новой Земли и Торманса встретиться. Она была столь полна любви к живым созданиям, что не позволила никому из них запачкать себя и погубить душу причинением вреда эволюционно высшему существу. Подобным же самопожертвованием выглядит уход другой женщины Земли в глубины простонародья Торманса: она увидела в этом возможность реализовать миссию лучше, нежели искать понимания у владык или отступить вовсе. Ведь общество «кжи» уже получило импульс, который может обернуться кровавой революцией и новым витком инферно, который разрушил бы память о миссии землян.

Книга заслуживает наивысшей оценки.

Как и «Туманность Андромеды», «Час Быка» — литературный эксперимент. Источник идеи написания именно такого романа именно в такой форме Иван Ефремов не скрывает — символистская проза начала ХХ века. В «Часе Быка» в позднесоветский контекст перенесены повествовательные принципы Дмитрия Мережковского, Федора Сологуба, Ежи Жулавского и других, вплоть до первопроходца этого типа литературы, Эдуарда Бульвер-Литтона.

Я в небольшой заметке не буду касаться философской составляющей «Часа Быка», не стану анализировать романную, сюжетную часть книги. Они очень сложны, интересны, противоречивы и заслуживают никак не менее, чем полноценной монографии (может быть, превышающей по размеру сам «Час Быка»). Я хочу сказать лишь о литературной специфике этой книги Ивана Ефремова.

Мне кажется, «Часу Быка» повредила именно литературность. Если «Туманность Андромеды» литературности полностью лишена, выверена до абсолютной стерильности, то в «Часе Быка» есть и яркие образы героев, и нетрививальные сюжетные повороты, и впечатляющие пейзажи, словом, то, что создаёт роман в классическом смысле слова. Я понимаю, что после публикации в «Технике-Молодёжи» краткой, динамичной версии «Часа Быка» Ефремову было жалко упрощать и выглаживать отличный текст, выбрасывать из полномасштабного варианта яркие детали и впечатляющие эпизоды. Но в результате «Час Быка» завис между беллетризированным философским трактатом и интеллектуально-приключенческой научной фантастикой. Это не пошло на пользу интереснейшему трактату и повредило динамизму приключений. Всё-таки, «в одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань», чем-то надо было поступиться.

Тем не менее, эта неудачная книга хороша. Да, она разваливается на неравноценные части, подряд её читать невыносимо трудно или вообще невозможно. Но зато её приятно перечитывать, открывая на определённых главах и эпизодах. Огромное наслаждение испытываешь, следя за ходом рассуждений Ивана Ефремова или вглядываясь в захватывающие картины, рисуемые этим большим художником.

Да, эксперимент не удался. Однако книга получилась замечательная. «Час Быка» уже сейчас спокойно вышел из рамок советской литературы — в нём нет никакой специфической советскости. Советская литература умерла, а «Час Быка» продолжает жить, тревожить, раздражать и восхищать своих читателей.

Всегда найдутся те, кому «Час Быка» не нравится. Это нормально — книга очень сложна, далеко не всем интересна её проблематика, да и экспериментальность тоже сужает круг почитателей «Часа Быка». Это ни хорошо ни плохо, потому что нельзя нравиться всем. Но всегда будут читатели, бесконечно благодарные Ивану Ефремову за эту книгу. Я отношусь к числу благодарных.

Прежде всего, это — не совсем фантастический роман. Это — многогранный и очень интересный философский трактат о пути развития цивилизации. Если Оруэлл показывает, как НЕ НАДО, то Ефремов вполне логично и убедительно показывает выходы из тупика.

Прорваться через дидактичность и некоторое многословие — и порция отменной закуски для ума обеспечена.

Особенно понравилось рассуждение об инферно (пути страданий) и Стреле Аримана — признаке деградации, когда вроде бы правильные действия ухудшают ситуацию.

Тем, кому нравится философская фантастика и книги М.Веллера вроде «Кассандры» — читать однозначно.

По видимому, Ефремов наряду с Л.Гумилевым — последние ученые России энциклопедического уровня. Респект и светлая память!

Первый роман, который я прочитал у Ефремова. Впечатление оставил невообразимое. Есть книги, прочтение которых не только дает пищу для размышлений, но и помогает человеку формировать себя. Они служат своеобразными вехами на жизненном пути. «Час Быка» — одна из них.

Очень сильное произведение