Георгий Тушкан «Джура»

Ещё одна книга, мимо которой я ходил многие годы, вроде «Перевала» и «Плавающего острова». Это не совсем то, что я сейчас ищу, но книга хороша и как приключенческий роман, и как книга своего времени. Не знаю, как бы я оценил этот второй момент в свои школьные девяностые, но сейчас я доволен. Интересно, что герой именно из родового строя попадает в советское государство. Порядки в Восточном Туркестане — какое-то Средневековье. Описание гор мог бы сравнить с произведениями Ивана Ефремова, но другого я просто не читал. Маленький ляп: в книге присутствует анахронизм (интересно, с каких пор?) в виде просмотра фильма «Чапаев» в 1930 году (реально вышел в 1934-м).

P. S. И да, я не знаю, куда ставить ударение в имени главного героя.

- Неужели? Ведь эта история кончилась давным-давно.

— Когда все умрут, тогда только кончится Большая Игра. Не раньше.

Редьярд Киплинг. «Ким».

Три истории расскажет вам эта книга. Одна история — чуть наивная сказка. Жил да был Джура — охотник из такого далекого кишлака, что в него мог заезжать еще Марко Поло, и с тех пор там ничего не изменилось. И случается с ним совершенно сказочная вещь: из-за тридевяти гор, из тридесятого царства приезжают неведомые люди — «красные джигиты из рода большевиков» — и привозят с собой волшебные дары. Потом Джура попадает в то самое тридесятое царство — в Советскую Киргизию. Много ли нужно бедному охотнику? Для него и пшеничная лепешка — чудо. И вот уже: «Если бы в эту минуту Максимов взмахнул рукой и горы ушли в землю, вместо осени стала весна, а Джуре подвели железного коня, он бы ничему не удивился. Джура знал одно: он попал в мир великих людей и великого счастья». Авторская удача — не просто показать, как Джура удивляется новой обстановке. Охотник пытается жить в современном мире, как герой Манас из древнего эпоса. Увы, в жизни не работает.

Притом, что советский автор, ясное дело, идеализирует СССР, все же он описывает вовсе не такой уж безмятежный мир: на заднем плане идет процесс инженеров Донбасса. И обитатели «тридесятого царства» сами порой наивны, как охотник с дальних гор. Таков уж перелом судьбы, когда старое смешивается с чем-то абсолютно новым. Два раиса — председателя колхозов — спорят о том, какой хлопок сеять, и вдруг всплывают аргументы типа «наш род всегда брал воду первым». А эпизод с вакцинацией!

И происходит здесь Большая Игра, она ведь действительно никогда не заканчивается. Максимов-Тысячеглазый зачищает басмаческие отряды, выявляет английских агентов, и это вторая история, явственно отдающая «Кимом».

Третья — история незадачливого Кучака, грустная и забавная одновременно. Он, как и Джура, попадает в большой мир, как кур в ощип. Да только у него нет той смелости и стойкости, как у Джуры, и он вечно влипает в переделки.

Кажется, для всего этого в последнее время появился термин «истерн». В книге и правда есть наивность, приключенческий задор и экзотическая привлекательность, роднящая ее с вестернами. Пусть так, истерн получился отличный.

http://kobold-wizard.livejournal.com/819617.html

Книга, принесенная однажды на волнах Фантлаба, а потом обнаруженная на книжном развале рядом с домом.

Это практически незнакомый для меня пласт советской литературы — описание установления советской власти в Средней Азии, где Гражданская война по сути продолжалась до начала 40х. Размытость границ в условиях гор и пустынь позволяла отрядам басмачей переходить с Советского Памира в Афганистан и Иран и обратно. При этом советской власти противостояли не только не принявшие коллективизацию крестьяне и скотовладельцы, превратившиеся в бандитов, но и бывшие кадровые военные, религиозные течения, а также Британская империя. О советской литературе 30х любят вспоминать в контексте шпиономании (Мастер и Маргарита, Кортик, Тайна двух океанов и т.д.), и в случае «Джуры» это имеет достаточно прочные корни. Большая игра не закончилась со свержением монархии в России, а наоборот дала возможность англичанам прихватить Азербайджан и Среднюю Азию. Насколько я слышал, теперь эту версию отрицают, утверждая, что у басмачей был чистый панисламизм. Все возможно. Да только удивительно, если имеющие в своем распоряжении Афганистан и Пакистан, англичане отказались бы взять под свой протекторат еще и Бухару с Хорезмом.

Несмотря на срьезный исторический базис, роман оказался куда менее политизированным, чем мог бы быть. Шутка ли, но имя Ленина в романе 1940ого года упоминается всего дважды, и один раз это относится к егоименному Пику. Тушкан показывает события в романе таким образом, что народно-освободительные и коммунистические мысли возникают в головах персонажей сами собой под воздействием внешней среды. В этом плане мне очень понравился образ Кучака, односельчанина Джуры, — недалекого ленивого и трусоватого мужичка, попавшего в большой мир из своего кишлака и постепенно падающего все ниже и ниже из-за того, что потакает своим мелким страстям и испуганно понуждается окружающими. В итоге он с обмороженными ногами валяется в куче тряпья на базаре какого-то среднеазиатского города. К этому моменту он уже понимает, что мир жесток и его нужно хоть немного исправить. Только ноги его не ходят, деньги закончились, и теперь ему нужны только силы, чтобы отгонять базарных собак. Спасение его от гибели хоть и предсказуемо, зато показывает, что даже понимание несправедливости не приводит сразу же к героизму. Путь Кучака — трудная дорога безвольного человека, который расцветает по-своему в руках каждого командира. К финалу он обретает самопонимание, а через него и некоторую храбрость. «Лучше, превозмогая страх, совершать большие, настоящие дела, необходимые для себя и для народа, и чувствовать себя человеком, чем уподобляться растению или пугливой птице».

История заглавного героя, сказать по правде, вызвала у меня куда меньше интереса. Это путь взросления и борьбы более внешней, чем внутренней. Мальчик-горец сначала желает жить по праву сильного, но постепенно от личной стычки с бандой он дорастает до борьбы с басмачами и поддержки высокого «рода большевиков». Стычки, охота и героизм оживляют роман. Наверно, в советские годы он побудоражил сознание не одному мальчишке. Вместе с вступительными эпизодами, рассказывающими о геологической экспедициии на Памире, книга, на мой вкус, встает в один ряд с романами Жюля Верна.

Второстепенных персонажей в книге достаточно много. В отличие от главных, их мотивы и мысли показаны достаточно блекло и картонно. Интерес у меня вызвал начальник пограничного отряда Максимов по прозвищу Тысячеглазый. При общем образе идеального вдумчивого командира в нем чувствуется отголосок революционного прошлого. Максимов немного напомнил Эйхманиса из прилепинской «Обители» — тот же формат ручного управления, в котором можно свернуть горы. Человек больших задач, гигантской харизмы и веры в идею. В то же время в нем нет бравирования властью, и вовсе не он в романе «Джура» говорит: «Я сам Советская власть! Что скажу, то и делайте». Он скажет и люди сделают, но будут делать, понимая важность момент и цель действий.

Советская власть ушла вслед за Российской империей, что привело к новому витку Большой игры. Теперь вместо исмаилистов Ага-хана по региону расползаются исламисты Аль-Багдади или кто теперь у них верховный лидер? В СМИ опять кружат споры на тему, кто проплатил создание нового течения. Вот только понимание региона из нашего информационного поля, как мне кажется, уходит. С глаз упала советская пелена, и мы не можем понять, что же сталось с бывшими соотечественниками. Так вот «Джура» — это литературный памятник о нас в Средней Азии в то время, когда обстановка была похожей. Я не буду говорить об объективности, искать которую в романе для юношества, по-моему, бесперспективно. Зато в романе есть верный посыл: «Когда-то, по неопытности, Максимов считал, что его окружает мертвое и скучное нагромождение камней. Позже, после длительного изучения края, настало время, когда все вокруг ожило и предстало в ином свете. Максимов полюбил Памир с его суровой красотой, которую открыл в нем неожиданно для себя. Он полюбил народ, с которым пришлось много и долго работать....» Нужно вдумываться и работать.

Итого: Прекрасно читаемый роман почти 80-летней давности. Для вхождения в тему не требуется особая историческая эрудиция. Автор заботливо ведет тебя за руку, показывая синие горы и высокое небо. В то же время проблематика весьма свежа, поскольку мы вышли на новый исторический виток.

Еще один замечательный образец романа приключений. Как написано в аннотации : Остросюжетный роман о приключениях молодого киргизского охотника Джуры, прошедшего путь познания и борьбы и ставшего закаленным в боях с басмачами бойцом. В этом романе есть все, что должно быть в классическом приключенческом романе: благородные герои и коварные злодей, любовь и ненависть, настоящая дружба и предательство. Схватки с басмачами и борьба с экстремальными природными условиями. Замечательно прописанные характеры героев, быт и обычаи памирских киргизов и суровая, завораживающе прекрасная природа. Английское издательство в своем предисловии к «Джуре» называет Георгия Тушкана советским Фенимором Купером и сообщает своим читателям, что «со времени «Последнего из могикан» мы не читали повести, так насыщенной волнующими происшествиями и оригинальными характерами, как «Джура» «. Единственное что портит впечатление — это очень длинная, занудная и абсолютно ненужная вторая глава. Многие мои знакомые именно на середине второй главы бросали читать эту книгу и совершенно зря. Проявите терпение и дальше вы не пожалеете ) Роман дважды экранизирован, оба фильма достойны того, чтобы их посмотрели.

Читали с братом еще в школе, в начальных классах, ходили под впечатлением от прочитанного долгое время, даже сейчас помню эти приключения, как переживал с Джурой все события, как он «прогрессировал» в развитии:)

P.S. После этой книги женщинам не давали готовить плов))), его исключительно должен делать мужчина!

А фильм, кстати, тоже интересен. Жаль, что его очень давно не показывают. Книгу прочла уже после просмотра фильма, что конечно сказалась на восприятии. Все время переводила мысленно сцены из книги на « пленку».

Эта книга -образец того, как надо писать приключенческие романы. Прошло много лет, но книга не устарела, наоборот, сейчас она стала еще более интересной, в ней нет картонных героев, но в ней есть то, что особенно ценно во все времена превращение дикаря в человека, мужество и благородство, честь и стойкость, любовь и верность. И пусть ушла в прошлое та империя, но все равно она пыталась нести свет и добро там, где другие империи только грабили и множили угнетение. Равенство мужчины и женщины, образование, медицина -взамен средневековой родоплеменной дикости -вот, что несла ушедшая в прошлое империя СССР. Все люди равны и едины -великая мечта. Вспомним как Джура вспоминает про род Хадырша и слышит в ответ, что при большевиках все люди равны и не по происхождению судят, а по личным заслугам... Была мечта... и ведь в самом деле из дикарей сделали более менее цивилизованных людей. Ненадолго. Лет на семьдесят... Это очень ценный справочник по этнографии, истории,по культуре и психологии тамошних народов.

З.Ы. Хотя вообще то не будучи знатоком алайских горцев, отмечу что там может и в самом деле говорили так как пишет автор, особенности произношения -это нечто в тех краях.

После отзыва Beksultan мне трудно что-то добавить. Он описал свои ощущения с позиций человека, знающего это все изнутри. Я никогда не был в Киргизии, не знаю их обычаев, сказок и верований, но как же мне было интересно читать «Джура». Могу только порадоваться за английское предисловие. Очень верно подмечено по поводу Фенимора Купера. Ведь, читая в детстве этот роман, я действительно воспринимал его как родственное произведение. Описание природы, быта, устоев, становление Джуры, его «человеческое взросление» — все это очень напоминало произведения из жизни индейцев. Но я ни разу не воспринял этот роман, как какое-то подобие или перерисовку Г. Тушканом на наш лад. Видно было, что автор очень досконально знал или изучил предмет перед написанием. А те нюансы, которые Beksultan привел в своем отзыве, я и не мог бы уловить, т.к. не жил в тех краях. В любом случае впечатления от прочтения были яркими и запоминающимися, а воспоминания о книге живы до сих пор. Как и светлая память о Авторе! Спасибо ему за это!

В предисловии к английскому изданию романа автора назвали советским Фенимором Купером. С этим не поспоришь.

Примечательно, что в Великобритании книга вышла в 1944 году, то есть в самый разгар Второй Мировой войны. Еще более удивительным покажется все это, если вспомнить, что в самом романе англичане показаны не с самой лучшей стороны.

Для меня это еще один довод в пользу несомненного великолепия романа.

В детстве я эту книгу прочел с восторгом. Не забывайте, что мое восприятие было свободно от восхищения экзотикой, которая в глазах других читателей добавляла немало очков к впечатлению от книги. Мне, выросшему в горной деревне, ездившему на яках, пожившему в юрте, знающему вкус мяса архаров и яков, знающему каково это – переходить через высокогорный перевал пешком или верхом, ничто не мешало воспринимать остальные достоинства этого замечательного романа.

Отмечу сразу, что это образцовый пример приключенческой книги. И как же она смачно и вкусно написана! В книге нашлось место всему – тут и схватки с басмачами, экстремальные условия высокогорья, суровый быт горцев, хитрые и опасные басмачи, фанатики-фидаи и шпионы-пандиты и не менее опасные и хитрые агенты ГПУ, которые за свою крутость удостаиваются от противника прозвища «Тысячеглазый». Великолепные диалоги, читая которые, крякаешь от восторга – столько в них драйва. Отрезанный от мира горный поселок, жители которого можно сказать, живут почти в каменном веке — непривычно было читать про киргизов, никогда не видевших лошадей.

В книге очень много интересных и довольно точных деталей. То, что в гостях, не принято дуть на кумыс или, что еще оскорбительнее, выливать недопитый кумыс на землю. А уж вылить недопитый кумыс в огонь, как сделал один из героев книги, русский геолог – это вообще полный абзац. То, что при восхождении на иные перевалы лошадям разрезают для большей выносливости ноздри, а при спуске, стаскивают их по льду, связав ноги. В книге нашлось место даже старой киргизской байке (а может и не байке), что жители равнин на границе с Афганистаном настолько ценят целебную силу мяса уларов (кстати, я их ел), что, не имея возможности достать само мясо, заманивают путников-киргизов, убивают и съедают их, веря, что раз человек пробовал мясо уларов, то целебная сила перешла и на него самого.

Отмечу также, что в качестве названий некоторых глав взяты киргизские пословицы. Вообще названия глав в романе великолепны. Читаешь их и теряешь голову, хочется поскорее прочесть главу, настолько они завлекательны.

Разве что транскрипция киргизских слов, имен и названий иногда вызывает нарекания. Название одного и того же перевала приводится, то как «Кичик-Алай», то как «Кечик-Алай». Да и названия духов – «арвах» и «альбесты» вызывают легкое недоумение. На самом деле духов в киргизском языке называют «арбак» и «албарсты». Впрочем, в книге упоминается, что язык киргизов Алайской долины испытал сильное влияние узбекского языка. Может из-за этого.

Очень было интересно следить за трансформацией главного героя. Из дикого охотника, живущего почти по звериным законам, готового убить и ограбить гостей-путников, за то, что понравились их вещи, способного ударить женщину, он постепенно превращается в дисциплинированного и упорного бойца, настоящего патриота, готового защищать Родину и своих соотечественников.