Акимицу Такаги «都会の狼 / Tokai no Ōkami»

Ян Гуйфэй — первая наложница Китая, изображена в узорчатых одеждах в окружении пионов. Взгляд на ее лицо заставляет прочувствовать, что среди изысканности царит грусть. Красные, желтые, пурпурные и персиковые лепестки пионов — все они демонстрируют тончайшие оттенки, как и листья, которые варьируются от желто-зеленых до темно-зеленых и тиловых... Да уж. Первая мысль, наверняка, возникает — будто речь идёт о какой-то старой китайской картине, известной ценителям. А вот и нет. Тем, кто немного знаком с творчеством Такаги Акимицу, известно, что этот автор повёрнут на татуировках: приведенное выше описание — рисунок, выполненный не кистью, а острой иглой токийского мастера Каке Йоши на человеческой коже — спине главной героини...

都会の狼 (~ «Пес с городской окраины») — роман из серии книг о прокуроре Сабуро Киришиме. Писатель шёл своим путем — обычные «сыщики», являющиеся героями подавляющего большинства произведений данного жанра, выполняют у него только черновую работу, связанную с поиском улик и свидетелей; а вот самое главное приходится на долю Сабуро — он проводит допросы и выдвигает обвинение подозреваемому....Сумное начало истории не располагает к веселью — по установленной практике (действие происходит в 1962-м году), один из прокуроров должен присутствовать на смертной казни преступника. Киришима, переведенный в Сендай, становится свидетелем казни некоего Эйтаро Коямы, выкрикивающего вслух: «не виновен»... Дальнейшее действие ближе всё-таки к т.н. «крутому» детективу — утяжеленному внушительным количеством отрицательных персон. После восьми лет заключения на свободу выходит мелкий преступник Кендзи Араи. Он намерен исполнить посмертную просьбу того самого Коямы — из чувства признательности. В 1943-м году Кояма спас в манчжурских степях юного Кендзи, бежавшего на юг вместе с матерью. Просьба заключается в мести некоему бандиту, известному как «J с улицы Саки». Имя его никто не знает, но известно, что J носил татуировку на левой руке в виде цветка сакуры. Семь лет назад алиби в убийстве семейной паре ростовщиков из Иокогамы этому бандиту обеспечила четверка игроков в маджонг («после смерти Сталина «акции упали»...). Дерзкий Кендзи начинает последовательно выслеживать каждого из этой четверки сомнительных «коммерсантов» (что весьма затруднительно, ибо времени утекло порядочно, да и адресов они не оставляют...), пытаясь нащупать след неуловимого J. Кстати, один из тех игроков — женщина — она по совпадению является правой рукой босса той группировки, к которой примыкает и сам Кендзи... Так вот, далее происходит прямо-таки «хичкоковское» устранение свидетелей одного за другим — сразу после того, как Кендзи Араи поговорит с кем-либо из них. Выглядит это так, будто подельники бегут жаловаться тому самому таинственному «J» -о вдруг проявленном интересе к старому делу со стороны незнакомца, и J мгновенно принимает решение их ликвидировать — заодно сваливая трупы на подвернувшегося под руку неудачника, недавно освободившегося из тюрьмы... Трудно поверить, но все 8 лет Кендзи ждала сексапильная татуированная подруга — Сумико. Чем, интересно, она занималась эти годы?...

Что же в целом. Роман написан в мрачном, реалистичном ключе (есть даже цитата Толстого) с циничной, прагматичной разгадкой. Главный вопрос — действительно ли таинственный J убирает старых подельников, или некто, пользуясь случаем, расправляется с недругами (и, главное, ведь есть за что...). Да и существует ли он вообще, этот J.... С оттенком злости описывается сцена, когда Кендзи трясет одного из двух братьев Генки — оказывается, ожоги на руках, подозрительно напоминающие попытку свести татуировку, он получил на Окинаве, от огня американских солдат...

...В темной тесной комнате, где любой неподготовленный человек не смог бы провести и пары минут — из-за густого, режущего глаза сигаретного дыма, за потертым рабочим столом трудился писатель Такаги-сан. У него было плохое настроение, каждая последняя строчка выходила с болью и со скрипом, и даже только что початая вторая бутылка вина не могла изменить ситуацию.... Заходясь в кашле, он вытащил закладку из книги, посвященной китайской династии Сюаньцзун в истории Тан. Император Сюаньцзун вступил на престол в седьмом году по западному календарю, а в следующем году сменил имя правления на Кайюань. С этого момента начался расцвет династии Тан, получивший название «Правление Кайюань». Через двадцать лет ее могущество стало клониться к упадку. После смерти императрицы Хуэй Фэй император Сюаньцзун решил искать замену . И он нашел наложницу, подобную той, что была изображена во дворце Хуацин на горе Ли. Ею стала Ян Юйхуань — впоследствии известная как Ян Гуйфэй...

Такаги-сан задумчиво произнес про себя, заталкивая в переполненную пепельницу очередной окурок от сигарет «Филип Моррис»: «татуировка — ключ ко всему. Вспомним татуировку на спине той дуры, Сумико. Два иероглифа 玄宗 — это «Сюаньцзун», император, историю о чьей наложнице она восхваляет. А фонетически они оказываются сходны с именем ее любовника... Отличная идея...».

«Я вернулся на тот же пруд, к тому же саду

Гибискус- как её лицо, ивы — как её брови

Как не проронить слезу...»

Такаги-сан продолжил вспоминать историю, запечатленную в поэме Бо Цзюйи «Вечная печаль».... «Запертая комната и другие нереалистичные ситуации, воспетые западными авторами — это сюжеты для слабаков, которые не в состоянии придумать нормальный сюжет. Эти авторы когда-нибудь вообще выходили на улицы из своих богатых особняков? Контрабанда алкоголя, черный рынок, проституция, торговля оружием, карточные вертепы, поддельные биржевые акции — они хоть раз слышали обо всём этом? Русский писатель Толстой сказал: «Человек течет, и в нем есть все возможности: был глуп, стал умен, был зол, стал добр, и наоборот. ...Ты осудил, а он уже другой». Только знал ли Толстой обо всём этом?», -продолжал размышлять писатель...

Итого: кажется, что похожий сюжет (в своих реалиях) способен был бы придумать какой-нибудь американский автор среднего пошиба. Но есть разница. У него бы главный герой в сходной ситуации сделал дорогостоящую пластическую операцию, да и дело с концом. Здесь же, чтоб скрыть прошлое, антагонист набивает поверх цветов сакуры новое изображение, с драконом. Да и не только это -вроде бы мелочи, но сколько разных отличий в подходе к сути дела. 6.5 из 10.0.