Энтони Бёрджесс «Заводной апельсин»

Фантастика?..

Помилуй бог. Самая что ни на есть реальность — разве что происходит дело в некой обобщенной стране. Да еще — психология насилия в самом что ни на есть чистом, концентрированном виде. Насилия, как следствия «лжи, возведенной в принцип» — Алекс отвратителен в первую очередь не жестокостью даже, а именно доведенным до автоматизма лицемерием. И красота не спасет мир: подонок, обожающий Бетховена, останется подонком.

Даже и в «перевоспитание» Алекса какого бы то ни было фантдопущения не заложено: его не перевоспитывают, его дрессируют. По профессору Павлову. И привитый ему таким образом «пацифизм» выглядит нарочито грязной пародией, он напрямую сопряжен с эмоциональной глухотой. Алекс-палач и Алекс-жертва стоят друг друга. И тот, и другой — не более, чем пешки в циничной игре взрослых респектабельных дяденек.

Сатира? Безусловно. Предельно горькая и жестокая, почти безысходная. Почти — потому что, в отличие от откровенно беспросветного финала фильма Кубрика, герою все же оставлена лазейка. По сути — то самое «игольное ушко»... Он просто... взрослеет. Надежда исчезающе мала, но кто сказал, что ее не должно быть?

Как же сложно писать отзыв на книгу, которая тебя «зацепила» и вызвала шквал эмоций в твоей душе. Каждое десятилетие появляются остросоциальные романы, которые становятся почти голосом своей декады. Для кого-то таким романом является «Бойцовский клуб», для кого-то «Над пропастью во ржи». Для меня, это «Заводной апельсин» Энтони Бёрджесса. И хотя этому роману уже 52 года, он не устарел и как никогда актуален и сейчас.

Эта история будет рассказана уже взрослым человеком, в свое время одним из участников подростковых банд. Мы отправимся в 1962 год и увидим безжалостный и мрачный мир Лондона. Мир в котором не осталось ничего святого, мир где на улицах правят молодежные группировки для которых любимым развлечением становятся убийства, насилие, грабежи. Это МИР БЕЗ ПРАВИЛ!

Алекс-главарь молодежной группировки и три его друга Пит, Джорджик и Тём очень любили ночную жизнь. Ведь именно ночью происходили все самые интересные события в их жизни. Можно было кого-то ограбить, избить и думать что останешься безнаказанным. И всегда это «прокатывало». Прокатило даже когда эта четверка пробралась в дом к супружеской паре и на виду у мужа, который перед этим был зверски избит изнасиловали его жену. Но за все в жизни надо отвечать. В одном из очередных похождений наши друзья забираются в дом старой аристократки намереваясь ее ограбить. Но та успевает вызвать полицию и в лапах у полисменов оказывается наш главный герой, а его так называемые друзья дают деру. Тот кто всегда считал себя самым умным и хитрым оказывается в тюрьме. Два года в заключении станут очень тяжелым испытанием в его жизни и так же как и в ситуации со своими друзьями он в очередной раз станет козлом отпущения. В одной из тюремных драк убивают заключенного, а все стрелки переводят на Алекса. И теперь ему придется стать жертвой эксперимента, убивающего в человеке склонность к насилию. Выпущенный на свободу он становится изгоем в мире, который когда то так обожал. Мир не поменялся, он также жесток. Поменялся Алекс. И теперь перед ним стоит главная задача, как выжить в этом хаосе.

В заключении хочу сказать, что «Заводной апельсин» относится к тем редким произведениям, которые будут актуальны и через столетия. Актуальны до тех пор пока в нашем мире остаются жестокость, бессердечие и алчность.

Рекомендация: Шедевр!

Это был гаденький, паршивый вечер, один из тех гаденьких вечеров, когда заняться совершенно, решительно нечем. И ты сидишь и думаешь, как бы убить время. Желательно с пользой. Ты сидишь в своем любимом баре Korova и пьешь свой любимый коктейль Moloko Plus, а потом…. Ты выходишь на улицы и отдаешь должное старому доброму ультранасилию.

Это будни коротышки Алекса и его банды, шкетов из рабочих кварталов Лондона недалекого или уже альтернативного будущего. Все, что их интересует – это секс и насилие. Они – падальщики улиц. Они зачищают кварталы от бомжей, алкоголиков и конкурирующих банд. Разговор с ними короткий. Близко к ним лучше не подходить. Особенно к Алексу. Все вроде бы стандартно, но… этот проклятый предлог всегда усложнял ситуацию. Мы могли бы назвать Алекса обычным отморозком, по которому плачет уголовная инспекция, но наш герой умен, он не тупой хулиган, о нет. Он слушает Бетховена и думает о будущем. У него есть свое самостоятельное мнение по поводу развития общества, судьбы телевидения и вопросу преступности. Он дитя своего времени.

Откуда он мог знать, что однажды превратится в подобие заводного апельсина – существо, обработанное психиатрическими инструментами? Кто он? Злодей? Нет. Герой нашего времени.

Энтони Берджесс написал свой скандальный роман еще в 60-х, когда по старушке Англии рассекали моды – маргинализованное сообщество рабочей английской молодежи, и близко не напоминавшей беззубых битников. Нет, эти крепкие ребята, дети инженеров и шахтеров, могли дать в зубы без лишних слов. И вот мы видим в романе их отражение – еще более жестоких, прирожденных преступников, одного из которых, Алекса, решили все-таки «вылечить» от криминальной тяги. После обработки он не сможет чисто физически совершить преступление, не сможет никого избить, ограбить или изнасиловать.

Наш обновленный Алекс теперь может начать праведную жизнь. Да не все так просто.

В романе важен не вопрос о происхождении преступности – социальном или врожденном. В романе гораздо острее стоит вопрос адаптации одного человека в социальной группе. И мы с удивлением обнаруживаем, что даже самый последний, самый опасный преступник меркнет на фоне зашкаливающего уровня насилия во всем обществе. И получается, что лечить надо не конкретного, отдельно взятого индивида, а все общество в целом, потому что таких индивидов оно сжирает и выплевывает, без косточек. И наш Алекс предстает на фоне творящегося беспредела настоящим ангелом с трепещущими крылышками. Кто виноват? Что делать? Ответов на эти вопросы нет, есть констатация фактов и простой мысленный эксперимент.

В связи с сильной идейной основой, особым стилем изложения, литературной игрой с русскими словами и культовостью обозначенных кодов, роман был экранизован в 1971 году известным режиссером Стэнли Кубриком, который превратил литературный первоисточник в что-то принципиально свое, новое. Берджесс потом ругался и открещивался от фильма, но странным образом именно благодаря экранизации его роман стал таким популярным и культовым. Сложно сказать, что лучше – книга или фильм. Вероятно, они просто находятся в разных плоскостях. Но очевидно, что без первоисточника картины бы не случилось, поэтому конечно же мы должны сказать прежде всего спасибо писателю. За труд, за мысленный эксперимент в довольно опасной области, затрагивающей больные вопросы криминологии.

Еще одна книжка-шедевр, дерзкая, как ограбление, но свежая, как горячая кровь юного преступника. Главное, что поднимает определенные вопросы, заставляет думать. А это важно, это определенный индикатор, выносящий роман на орбиту мировой классики.

Все написанное ниже является сугубо моим личным мнением. Никому его не навязываю. От него никто не зависит.

Эх, не хотел я писать это здесь...

Думаю, за следующее предложение меня будут готовы утопить, простите за выражение, в дерьме. Эта книга — не лживое «Вино из одуванчиков», где якобы каждый ребенок имеет свое счастливое и безмятежное детство. В своей книге Бёрджесс показывает, что не у каждого оно есть.

Антиутопия? Возможно. Но если сравнить «Заводной апельсин» с «1984» или «Мы» или «О дивным новым миром» или «451 градус по Фаренгейту», то сюжет какой книги более реален? Я ни в коем случае не называю эти книги плохими. Просто я считаю, что «Заводной апельсин» иллюстрирует хоть и не наше общество, но очень к нему близкое и похожее. Мы пока что не ходим строем, не выращиваем людей в бутылках. Конечно, мало кто читает книги, особенно классику, но и сжигать никто их не собирается. А вот подростковое насилие уже сейчас начинает набирать обороты.

Что еще сказать? Стилистика не блещет, но и особо плохой ее не назовешь. Герои вроде живые. Сюжет по оригинальности весьма средний.

Итог: поставил десятку только из-за реализма. Так была бы оценка семь.

P. S. Никого не хотел обидеть. Книги Хаксли, Оруэлла, Замятина, Брэдбери считаю великими, как и вы. Ни в коем случае я не называю их слабыми.

Выше огненных созвездий,

Брат, верши жестокий пир,

Всех убей, кто слаб и сир,

Всем по morder — вот возмездье!

В зад пинай voniutshi мир!

Более двух тысяч лет Евангелие учит людей смирению, терпению, ненасилию и всепрощению. Учит, учит... и никак не выучит. Видимо агрессивность, за миллионы лет эволюции, уж слишком глубоко внедрилась в саму человеческую сущность. Когда-то, в те времена когда человеку ещё приходилось бороться за место под солнцем с животными, она была просто жизненно необходима. Настолько необходима, что стала неотъемлемой частью человеческой натуры. Но, зачастую, «здоровая» агрессивность, потребная индивидууму для самозащиты, начинает переходить дозволенные границы, чтобы впоследствии выплеснуться в тех или иных асоциальных формах, порой доходящих до такого крайнего проявления, как убийство другого человека. Что формирует в человеке повышенную агрессивность и склонность к насилию так до конца и не выяснено. Одни склонны видеть причиной недочеты воспитания в семье, другие — влияние окружающей среды и общества, третьи — совмещение обоих факторов. А истина, по традиции, оказывается где-то рядом.

» — Ну, что же теперь, а?» Именно этой фразой автор начинает каждую из трех частей романа, начну так, вместо традиционного «жил-был», и я. Чем заняться холодным и сумрачным зимним вечером четырем друзьям после посиделок в молочном баре «Korova»? Может сходить в клуб? Или в кино? Или с какими-нибудь девченками замутить? Но как-то не приходят в голову приятелям такие варианты проведения досуга. Зато после «молока с ножами» или с велосетом, или с дренкромом, «а то и ещё кое с чем из shtutshek», больше «хотелось dratsing, хотелось gasitt кого-нибудь по полной программе, одного всей kodloi». И тогда четверо реальных patsanov: Коротышка Алекс, Тем, Джорджик и Пит, — отправляются на темные улицы ночного города, чтобы всласть повеселиться: «Ночь принадлежит мне, моим koresham и всем прочим nadtsatym, а всякие старые буржуи в это время прячутся по домам baldejut под глупый telik, зато днём вылезают, день — время starikashek, да и ментов на улицах куда больше». Никто и ничто их не остановит, они будут избивать, грабить, унижать, калечить и насиловать — именно это является их привычным времяпровождением, ведь каждый из них на сто процентов уверен в том, что «то, что я делаю, я делаю потому, что мне нравится это делать».

Написав в 1962-ом году «Заводной апельсин» Берджесс создал одну из самых запоминающихся и злых антиутопий, которая по производимому эффекту вполне может стать в один ряд с «1984» Оруэлла и «Мы» Замятина. «Апельсиновый» мир так поразительно похож на привычный нам с вами, только слегка соскочивший с оси. Удивительно, но, писав фантастику, автор настолько смог предвидеть реальность, что текст местами просто пугает своим практически буквальным соответствием событиям нашего недавнего прошлого. Все эти подростковые банды, взрыв насилия на улицах, постоянные кровавые разборки и боязнь находиться вне дома в темное время суток прекрасно знакомы тем читателям, кто имел счастье жить в России в начале и середине девяностых годов прошлого века. Как точно предвидение, несмотря на то, что действие «Апельсина» разворачивается по ту сторону океана, в стране сильно напоминающей США, пережившей то ли культурную, то ли реальную интервенцию со стороны СССР. Иначе чем ещё можно объяснить все эти законы об обязательном труде каждого взрослого здорового гражданина на благо общества, эти госмаги и госфлоты, магазины «Melodija» и парки Pobedy, а так же одиозный молочный бар «Korova»? И даже если ничего этого не вспоминать достаточно всего лишь упомянуть «надсат», тот самый уникальный жаргон местных тинейджеров (nadtsatyh) целиком и полностью состоящий из русских слов. Что ещё может более весомо свидетельствовать о мощном русском влиянии? Придуманный Берджессом язык вообще явление гениальное и сверхоригинальное, придающее тексту стопроцентную узнаваемость и усиливающее его сногсшибательный эффект.

В романе в фокусе авторского внимания оказывается довольно типичный для описываемого общества индивидуум — агрессивный подросток Коротышка Алекс, просто сгорающий от злобы и старающийся выплеснуть её на всех вокруг. Его жизнь, а так же те изменения, которые будут происходить в ней под воздействием различных обстоятельств, и служат основой сюжетной канвы романа. Вообще-то аномальная агрессивность весьма характерна для подросткового возраста, но в «Апельсине» она возводится в абсолют, а натуралистичные описания бесчинств банды Алекса делают из её лидера просто некое инфернальное существо, живущее лишь для того, чтобы сеять вокруг себя хаос и страдание. Человеческая боль приносит ему лишь радость, кровь вызывает желание пролить её ещё сильнее, отношения с противоположным полом сводятся лишь к изнасилованиям, а образ Христа пробуждает желание взять молоток и гвозди подлиннее. Никаких сомнений — кто сильнее, тот и прав. В каменных джунглях он живет по закону джунглей. Он не задумывается о последствиях своих поступков и как бешеный пес всегда готов броситься на врага, будь то реальный враг или всего лишь немощный старик: «Думает glupi, а umni действует по озарению, как Бог на душу положит». Его странная и нехарактерная для подобного типажа любовь к классической музыке лишь подчеркивает маниакальность его мышления, наделяя его чертами эстетствующего социопата. Даже в музыке он видит лишь мощный энергетический фон, помогающий ещё ярче проявиться его садистским фантазиям. Его подростковый бунт против окружающего «взрослого» мира, бессмысленный и беспощадный, проистекает от ощущения полной вседозволенности и патологического отсутствия страха: «Пусть страх покинет твоё сердце, брат мой, забудь о нём и не трясись от страха никогда». Неприятие образа жизни и ценностей «буржуев» обывателей и kashek (старикашек) лишь усиливают и так мучующую его жажду разрушения: «Если эти выродки стоят на стороне Добра, тогда я с удовольствием займу противоположную сторону». Причем тюрьма, в которую он, в итоге, попадает ни в коей мере не способствует перевоспитанию Алекса — попадая в окружение подобных себе личностей он ни на грамм не утрачивает своих криминальных наклонностей, продолжая вести себя по отношению к другим точно так же, как вел себя на воле.

Самое же чудовищное заключается в том, что та методика, которую решают применить для исправления Алекса, оказывается едва ли не большим злом, чем он сам. Алекс оказывается в роли собаки Павлова — в нём насильно вырабатывают рефлексы отвращения к любому виду насилия, но параллельно, так сказать побочным эффектом, он получает «аллергию» на музыку, что для него, завзятого меломана оказывается даже страшнее, чем «программирование» на добро: «Они тебя я даже не знаю во что превратили. Лишили человеческой сущности. У тебя больше нет свободы выбора. Тебя сделали лишь способным на социально приемлемые действия, сделали машиной, производящей добродетель». В связи с перевоспитанием главного героя возникает целый ряд вопросов морально-этического толка: можно ли насильно перевести на «светлую сторону силы» или же общество пропитанное жестокостью сможет породить только жестокость; допустимо ли вообще хоть какое-нибудь вмешательство в психику человека и переделка её в соответствии с некими требованиями; сможет ли существовать такой человек в мире зла? «Превращение нормального молодого человека в заводную игрушку не может рассматриваться как триумф правительства, каким бы оно ни было, если только оно открыто не превозносит свою жестокость». На часть этих вопросов автор дает ответы, на остальные читателю проходится искать ответы самому. Оказавшись на улицах после тюремной реабилитации, Алекс становится абсолютно беззащитным и не может защитить себя ни от кого, даже от тех самых ненавидимых им раньше kashek. Оказывается, добрым в мире зла быть просто бессмысленно. Если бы не несчастный случай, который привел его мозги в порядок, судьба его сложилась бы весьма печально, так что грязные политики, попытавшись использовать Алекса в своих целях, в итоге совершили благой поступок.

Итог: черезвычайно сильное, злое и мрачное произведение. Несомненный шедевр, который так и тянет перечитать заново. Его финал, многим показавшийся искусственным, на самом деле лишь иллюстрирует старую как мир истину — всё проходит. Алекс взрослеет и приоритеты его начинают стремительно меняться, он, вдруг, осознает, что его начинают привлекать именно те стороны «буржуйской» жизни, которые вызывали ранее лишь ненависть. Неслучайно автор рассказывает читателям о судьбах трех его бывших товарищей — их жизненные дороги являются как бы тремя вариантами будущего для самого Алекса. Несмотря на предельную натуралистичность и большое количество разных жестокостей, текст несомненно заслуживает пристального внимания. Однозначно рекомендую. «Апельсин» — одна из лучших книг, прочитанных мной за последнее время.

Сегодня вспомнила, что не написала про одно из любимых произведений, настольную книгу всякого уважающего себя панка. Сталкиваясь со словечками типа «говнодавов», прочно утвердившихся в нашем обиходе, испытываешь национальную гордость. Ведь не нашлось же в их европейских диалектах ничего мало мальски столь же ёмкого. Фильм по «Заводному апельсину» люблю не менее нежно, чем роман. Удачный пример того, как найдено решение картинки, намекающей на отношение создателей к персонажам. Вытворяемое этими подонками столь чудовищно, что создатели ленты встали перед проблемой — а как вообще показывать всю эту мерзость зрителю, чтобы он не отворачивался и не убежал от экрана? Декорации напоминают детскую комнату, а герой Макдауэла — такой резвящийся малыш в укороченных штанишках. Банда инфантилов, творящих зло, поскольку они не дозрели до того, чтобы выйти из бессознанки. В книге и в фильме говорится об очень серьезной проблеме. Как сделать особь социальной? Как воспитать неприятие зла в организме, который по своей природе тормозов не имеет и отвращения к злу не испытывает? И кто мы сами? Что противопоставить мы можем стихийной всеразрушающей агрессии героев «Заводного апельсина»? В годы социализма было найдено простое решение. О темных сторонах жизни не говорить вообще, потому что искусство может по ошибке воспитать неправильную личность. Авторы «Апельсина», обожравшись упреками в том, что творения современной культуры плохо влияют на молодежь, показали, что беда не в показываемом, а в восприятии смотрящего. Что делать, если зритель лишен эмоциональных реакций, заставляющих содрогаться от сцен насилия? И можно ли скорректировать его реакции? Дальше вскрывается новый пласт, становится еще интереснее. Перевоспитанный в духе кроличьего христианского смирения персонаж окажется лицом к лицу с жестоким, подлым и равнодушным обществом. И как ему выживать без когтей и шипов? Молодежь агитируют бросить наркотики, не думая о том, что жизнь ничего другого не может ей предложить взамен. Героя «Апельсина» сагитировали не быть агрессивным в агрессивной человеческой среде, и тем самым его обрекли на унижение и вероятную гибель. Книга сложна, рецептов не дает, упрощать ее содержание в отзыве не хочется. Бесподобное произведение, порожденное любимыми 60тыми, годами «хрущевской оттепели» и хипповского переосмысления ценностей.

В очередной раз поражаюсь, насколько точно можно почувствовать свою эпоху и пути ее развития. Данный роман — антиутопия, конечно, но при этом возникает ощущение, что написан о вполне себе современном обществе, разве что чуть утрировано.

Главный герой. Отвратителен и не достоин какой бы то ни было приязни. Но при этом ловишь себя на мысли, что «ох он бедный-несчастный, фрэнды подставили его, в тюрьме опять подставили, доктора доконали, мозги промыли, и музыку-то он теперь слушать не может» и всё такое прочее. Откуда эти нотки сострадания?! Но знаете, я рада, что они во мне есть. Пока человек может прощать, еще не всё потеряно. Ведь что представляет собой мир, в котором живет Алекс? Поначалу мы видим Лондон глазами банды Алекса. В этом мире они главные нарушители покоя, третирующие всех и вся. Остальное население, кажется, составляют сплошь ангелы во плоти, которые вынуждены сгибаться под гнетом уличных шаек, лишь бы выжить. Потом мир видится нам глазами одного только Алекса, на которого теперь наседают врачи-мозгоправы, — и это лишь подготовка к грядущему. Герой выходит на свободу, и что он видит? Родителей, вышвыривающих его из дома; книгофилов-божьих одуванчиков, готовых четвертовать его; полицейских, ведущих себя ничуть не лучше уличного хулиганья; двинутых на политике друзей «райтера». Но зато починенный лифт и вкусный хавчик, о да! В общем, человек человеку волк. Обозлены все. Все «хороши».

Концовка совсем не внушила оптимизма. Что бы ни происходило в душе Алекса — всё это, скажем так, его рук дело. Общество ничего изменить не в силах. Мы думаем, что мы всё знаем, всё умеем, что мы понимаем, с чем и как бороться. А мы на самом деле тупые как пробки. Мое личное мнение, «Заводной апельсин» призван не столько уличить в пороках общество вообще, сколько заглянуть в себя: что лично ты сделал для того, чтобы подобного Лондона (и других городов) никогда не появилось на планете?

PS Читала в переводе Синельщикова. Осталась очень довольна. И интерпретацией жаргонизмов в частности, и стилем повествования вообще.

непосредственно перед написанием отзыва хотелось бы написать ироническую шутку из фильма «Голый пистолет 33 и 1/3»:

- Поверь, тюрьма меняет людей (говорит чернокожий)

- и как??

- когда-то я был белым!!:wink:

а теперь о серьёзном.

мне интересно, каковы причины того, что некоторые писатели представляют мир таким, каким он является в «ЗАводном апельсине» Бёрджесса??

без сомнения, у каждого на то свои причины. я полюбил это произведение в первую очередь за то, какое ОБЩЕСТВО показано автором в произведении. и я вижу что у этого общества нет ни единого шанса на нормальное существование. молодёжь, которая казалось бы должна быть «впереди планеты всей» просто напросто деградирует. Алекс — предводитель одной из уличных шаек Лондона, настоящий главарь. этот персонаж просто шокирует своим колоритом — слушать Бетховена и в то же время насиловать женщин, избивать нищих или уж на худой конец, когда нечего делать:smile:, провести спокойный вечерок со своими дружками в баре «Корова» и выпить молокаина. а потом провести ночку в стиле «старого доброго ультранасилия«!! его дружки на самом деле всего лишь маленькие пёсики, бегающие за своим хозяином на поводочке. в итоге мы приходим к лочичному и страшному выводу — человек может измениться, он может изменить себя. но он не может изменить всё общество, тем более если он сам из него вышел. За что боролись, на то и напоролись. всё вернулось на круги своя. и никакие медицинские эксперименты, никакое «глазение» на то, как добрая дюжина ребятишек занимается «парным катанием с очаровательной девчушкой» не поможет. такова участь Алекса, и возвращение к своему первичному образу жизни, на мой взгляд, является наказанием пострашнее чем какие-то там исправительные колонии или тюрьмы.

Бесподобное произведение, бесподобная экранизация Стенли Кубрика.

Ну что же теперь,а?

Вот я сижу в баре «Korova» с моими droogs и пью бьющее наповал moloko с ножами.меня зовут Alex De Large.или просто A-lex.я очень люблю старое доброе ультранасилие,syn-vyn и Людвига Вана.вам покажется странным такое сочетание ,но это нормально . Наслаждение музыкой Бетховена ставит меня выше вас точно также как мой тяжелый ботинок гордо стоит на вашей груди.красота и насилие неразрывно связаны между собой .и старина Людвиг Ван очевидно это понимал.вам же простым обывателям,трусливо следующим каждой букве закона никогда это не познать.вы все вырастите , обзаведетесь детьми,найдете скучную работу и всякий прочий kal.

Книга понравилась, в свое время вообще наверное шок с фурором производила на читателя. На протяжении повествования я испытал к главному герою от отвращения и презрения, до жалости к нему и обратно. Далеко не каждому роману такое дано. Хочу выделить язык повествования слова типа kisa, korova, koreshami, britva ну т.д, а так же сленг ультранасилие или «старое доброе сунь-высунь» и т.п. добавляют колорит. Далее не буду расписывать о романе, т.к. и до меня много отзывов написано, хочу сравнить книгу с фильмом Кубрика. Многие восхищаются фильмом, я же еле досмотрел его, и вот почему он мне не понравился. В книге главные герои подростки им лет по 15, в фильме же мужики по 25-30 лет играют подростков. В фильме очень много лишний эротики, например бар корова, или одежда главных героев вообще сюр какой-то. Заключение в тюрьме, и лечение Алекса в фильме показали как то по детски что ли, в то время как в книге все описывают гораздо жёстче. И самое главное в фильме не показали финал книги, так что если хотите прочувствовать «Заводной Апельсин» в полной мере — читайте книгу.

Ещё один шедевр из моего списка «программных» (обязательных к прочтению) книг.

Хлесткая образность, богатый язык и...Смысл.

Вот что тут самое главное.

Заложенный смысл заставляет задуматься над очень многими вещами. И заставляет шестеренки в голове усиленно крутиться — делать правильные выводы из прочитанного.

Заводной апельсин — что это? Занимательная игрушка, человек? А может наша планета? Бешенное вращение по чьейто злой воле и единственное утешение, противопоставления себя этой адской карусели является насилие, возведенное в ранг исскуства. По сути это один и тот же водоворот, но два взгляда — снаружи и изнутри.

Роман — антиутопия, роман — предсказание, библия анархистов, анафема всем насильно насаждающим «правильное» и «хорошее«!

После прочтения осталось тягостное, подавляющее, угнетающее, в общем, тяжелое впечатление. Роман читался с большим трудом, вызывал неприятие. Глубочайшая вещь, порой хотелось крикнуть «тону, помогите!». Однако, ни капли не жалею, что прочла книгу. Это из тех романов-заноз, что застревают в мозге, и не забываются, постоянно напоминая о своем содержании, ассоциируясь с ужасной повседневностью.

Конечно, антиутопия. Жесткая. И ведь прекрасно понимаешь, когда читаешь, что повествованию присущи утрированность и преувеличение. Подробности жизни главного героя вызывают массу негатива, вплоть до гадливости. Очень тяжело далось в сравнении, что «...в юности ты всего лишь... какая-нибудь игрушка... как жестяной человечек с пружиной внутри...».

Самый светлый момент в романе — взросление и осознание, правда, слезы на глаза навернулись... от облегчения! Не все так уж безнадежно.

Роман мне нравится больше, чем фильм. В ту пору, когда я прочёл его, я был jun. Было мне лет тринадцать, и я ещё не познал добрый старый sunn-vynn. Но и сейчас, спустя два десятка лет, могу цитировать на память фразы из этой книги. Что-то это да значит. Кубрик, давший настоящий толчок славе Бёрджесса, книгу подпортил, убрал из неё некую пикантную изюминку, от себя добавив очень мало.

По своей структуре поразительное произведение: вот перед вами мальчиш-плохиш... а вот он уже заложник безумных ученых... а под конец несчастная одинокая душа, сломленная, лишенная своего собственного «я». Прекрасный пример того, как общество старается сгрести всех под одну гребенку, оболванить по шаблону, не задумываясь о последствиях действия для человека. Да, бесспорно, девиантное поведение достойно порицания, но не ломки самосознания.

А мне ведь было в какой-то момент его ужасно жалко :weep: