Дэн Симмонс «Чёрные Холмы»

Действие романа начинается со сцены сражения у Литтл-Бигхорн, и уже в первых строках мы знакомимся с двумя основными действующими лицами всей истории — юным пока еще индейским мальчиком по имени Паха Сапа (в переводе с сиу — Черные Холмы) и призраком полковника Кастера, по несчастливому стечению обстоятельств переселившегося в парнишку. Автор наблюдает за главным героем на протяжении всей его долгой жизни — беззаботным детством, обнаружением странных, можно даже сказать сверхъестественных особенностей, осознанием своего места в мире, взрослением, знакомством с женой, взаимоотношениями с сыном, тункашилой и призраком Кастера, посещением Нью-Йорка и чикагской выставки, а также попытками взорвать строящийся мемориал на горе Рашмор, находящейся как раз в центре священных Черных Холмов.

Действие развивается нелинейно — сюжет прыгает из 1876 в 1936 и обратно, с краткими попаданиями в 1894, 1933 и ряд других годов. Повествование перемежается внутренними монологами полковника Кастера, вещающего из глубины черепной коробки Паха Сапы и вспоминающего о своей жизни, карьере, службе, а также жене. Больше всего о жене. Причем о самых-самых интимных подробностях их отношений, включая где, в какой позе и сколько раз. В подробностях. А для Паха Сапы еще и в картинках. Бедный индеец.

Походя Симмонс рассказывает множество интереснейших историй о самых разных составляющих индейского быта, о верованиях и мифах лакота, об организации Чикагской выставки, об устройстве колеса Ферриса, о строительстве Бруклинского моста, о тяжелых годах Великой Депрессии, о Пыльном котле, о строительстве мемориала на горе Рашмор и о многом другом. О том, с каким старанием Симмонс собирал информацию на интересующие его темы, говорит хотя бы тот факт, что он на несколько недель отложил работу над книгой, пытаясь выяснить, в какую сторону крутилось пресловутое колесо Ферриса, с которым связана одна из самых важных сцен романа. К слову, уложившаяся в несколько страниц.

Однако порой автор перегибает палку и вываливает на читателя количество сведений, более уместное для энциклопедии или научной монографии, а не для художественного романа. И если добавить к этому очень неспешное развитие сюжета и практически полное отсутствие интриги (многие детали жизни Паха Сапы становятся известны из его воспоминаний еще до того, как Дэн берется описывать этот момент,а мемориал на горе Рашмор, если что, стоит и по сей день), то становится понятным, что «Черные Холмы» — это чтение для искушенных людей, привыкших впитывать в себя большие пласты информации и продвигаться по тексту с упорством ледокола, пробивающего новый путь во льдах.

Выбиваются из повествования и главы, написанные от лица покойного Джорджа Армстронга Кастера. Казалось бы, полковник может изрядно дополнить информационный ряд романа, сообщив читателям те сведения, которые никак не мог бы знать Паха Сапа, однако зачастую оказывается, что все, чем интересуется бравый полковник, — это постоянный и неистовый секс с его любимой женой. Кастер и правда славился нежной привязанностью к своей дорогой Либби, отвечавшей мужу взаимностью и сохранившей к нему любовь и преданность до последнего дня своей необычайно долгой жизни, но в воспоминаниях полковника основное место уделяется именно сексу. Подробное описание кажется тем более неуместным, что опошляет трогательные отношения обоих супругов, однако, к счастью, на всю книгу всего несколько глав Кастера, и уже начиная с третьей он внезапно становится более сдержанным и больше рассказывает о своих других впечатлениях, связанных с войной и поездкой Паха Сапы в Нью-Йорк.

Но несмотря на неуместность некоторых сцен, излишнюю многословность Симмонса, загромождение романа лишними деталями и отсутствие ярко выраженной интриги, «Черные Холмы» все равно дают богатую пищу для размышлений. В начале произведения авторская точка зрения, кажется, совпадает с мнением индейцев и выставляет бледнолицых вазичу бессердечными захватчиками, уничтожающими все живое на своем пути и поглощающими самые жирные куски. Однако ближе к финалу Дэн неожиданно переходит в лагерь Кастера, призывающего считать сиу и прочих индейцев не такими уж и безвинными жертвами, живущими якобы в единении с природой. Однако Симмонс бы не был собой, если бы всего лишь столкнул обе точки зрения лбами и предпочел одну из них другой. Уже в самом-самом конце романа, самом фантастическом его месте, Симмонс предлагает альтернативу, в осознании которой и скрыт весь смысл книги.

«Черные Холмы» — это не просто история одного одаренного индейца и привязавшегося к нему призрака бледнолицего офицера. Это не только рассказ о том, как изменился мир на протяжении жизни всего одного человека. Это не только печальная дань памяти ушедшему в никуда самобытному народу с его традициями, верованиями и легендами. И уж тем более это не энциклопедия американского быта конца XIX — начала XX веков. Фактически вся книга — это бесконечные поиски примирения с самим собой, со своим местом в жизни, с окружающими, с потерей любимых и близких, с уходом привычного уклада, старением любимой женщины и присутствием в твоем черепе духа убитого врага. Впрочем, об этом еще до меня крайне красочно, метко и емко сказала многоуважаемая Shean несколькими отзыами ниже, снимаю шляпу. Могу лишь добавить, что сами индейцы смириться с новым укладом своей жизни не согласны, о чем свидетельствует самопровозглашенная Республика Лакота. Кто же прав, мудрый Симмонс или современные борцы за независимость, покажет время. Пока же, положив руку на сердце, хочу сказать, что описанный в финале «Черных Холмов» вариант мне нравится больше. Но, к сожалению, как раз на концовку романа и пришелся основной фантастический элемент, так что сложно представить, что когда-нибудь проект ревайлдинга мегафауны плейстоцена будет когда-нибудь осуществлен.

Финал романа слегка выбивается из общего повествования своей оптимистичностью и наивностью, но с другой стороны, он идеально подходит для человека, долгие годы терпевшего удары судьбы, искавшего свое место и обретшего смысл жизни в возрасте, когда иных уж в гроб кладут.

Резюме: Из трех последних исторических романов Симмонса «Черные Холмы» — самый слабый, однако ниже определенной планки качества автор не опустился. Тем не менее недостатки произведения бросаются в глаза слишком сильно и мешают рекомендовать его для обязательного изучения. Однако если вас не пугают многословность автора, затянутость повествования, отсутствие какой бы то ни было интриги, излишне детальные описания индейского быта и постельных похождений полковника Кастера, то вас ждут крайне печальный рассказ о жизни одного необычного индейца, его отношениях со своими тункашилой, женой и сыном, ряд крайне трогательных и эмоциональных сцен и необычайно светлая и оптимистичная концовка. Стоит ли ради этого преодолевать очень плотный, вязкий и насыщенный текст — решать вам. Я бы рискнул.

Режим завышенных ожиданий активирован!

Неплохой, в общем-то, роман пострадал от славы автора и его предыдущих книг. После пробирающего до дрожи, мощнейшего «Террора» и стильного, смелого «Друда» читать новую книгу Симмонса невероятно тяжело. Медленное, вязкое повествование, обилие имен, прозвищ и индейской мифологии, скудный фант-элемент превращает историю жизни одаренного и необычного человека в скучнейшее тягомотное чтение. А ведь тема-то благодатная, и время подобрано очень удачно – есть где развернуться таланту Симмонса. В том же восьмисот страничном томике «Террора» при почти полном отсутствии динамики в сюжете, разворачивающемся в ограниченном пространстве с горсткой персонажей, история ни разу не провисла, не было пустых отступлений, тупиковых сюжетных ответвлений. «Черные холмы» при меньшем объеме умудряются нагнать скуки, развесить пару-тройку не выстреливших ружей, выкатить рояль из кустов, да еще и ошарашить подробнейшим описанием сексуальных развлечений генерала Кастера.

А обиднее всего, что книга могла получиться очень хорошей. Все задатки у нее для этого были: персонажи, например, получились отличными, живыми, есть моменты, пробирающие до дрожи (ханблецея Паха Сапы), атмосфера чувствуется. Но даже на такой отличной основе ничего хорошего не получится без интересной истории, а ее-то как раз нет.

Люблю Симмонса, но «Черные холмы» читал через силу. Даже не верится, что тот же самый автор подарил миру «Гиперион».

Так получилось, что это мой первый отзыв и первый роман Дэна Симмонса, который я прочитала. Впечатления остались двоякие. С одной стороны большая проработка деталей, чувствуется что автор потратил много сил на изучение того времени, этнической культуры, исторических фактов, личностей и тп, что способствует полному погружению в мир и эпоху героев. А с другой- немного рваный текст, быстрые переходы с одного временного отрезка на другой, что немного путает, но потом можно привыкнуть и с относительной лёгкостью ориентироваться в сюжете. Так же, мне показались лишними такие подробные, в большом количестве, интимные сцены. По большей части, они мне показались лишними.

Знаю, что на этом моё знакомство с творчеством Симмонса не окончится, но начинать его изучение с этой книги я бы не рекомендовала

Перед нами третий подряд исторический роман с мистическим уклоном от Дэна Симмонса. И, к сожалению, наименее удачный из них. Возможно, чтобы в полной мере прочувствовать эту книгу нужно родиться американцем, вырасти в культурном пространстве этой нации и с ее генетической памятью.

«Черные холмы» – роман об окончательном закате той эпохи вольных и гордых американских индейцев, которая нам знакома из творчества Ф. Купера. Действие в новой книге Д. Симмонса разворачивается в двух основных временных пластах. И один из них 1870-е – 1890-е – конец Индейских войн, в которых были уничтожены те, кто не захотел ассимилироваться и жить по законам государства, что построили на земле их предков белые, пришедшие из-за Большой Воды. Собственно, осмысление этой дарвиновской борьбы за выживание, только не в дикой природе, а на уровне народов и является главным лейтмотивом всего произведения.

Следует заметить, что из сказанных в начале отзыва слов «наименее удачный из них» не стоит делать вывод, что книга слаба и перед нами проходной роман. Д. Симмонс, по прежнему, держит высоко планку качества по части владения материалом, внимания к деталям и погружения читателя в атмосферу того исторического периода, о котором идет речь. Особенно в этом плане стоит похвалить начало, где автор без всяких вступлений и раскачки швыряет читателя в гущу последнего сражения генерала Картера. Но, все же, по ряду причин «Черные холмы» уступает своим предшественникам.

Прежде всего, достаточно слабо раскрыта главная мистическая составляющая книги – взаимоотношения ГГ и духа генерала Кастера. То, что по логике вещей, должно было стать сюжетообразующим стержнем романа, на деле на этот самый сюжет кардинально практически не влияет. За исключением того,

Зато автор чересчур подробно, если не сказать дотошно описывает подготовку ГГ к взрыву монумента на горе Рашмор во время визита президента Франклина Рузвельта. Во-первых, это идет в ущерб динамики повествования. Во-вторых, все эти приготовления лишены для читателя какой-либо интриги. Ибо, как мы знаем, гигантский барельеф на горе Рашмор стоит и поныне в целости и сохранности.

Также мне показались излишними некоторые интимные детали взаимоотношений генерала Кастера и его супруги. Нет, я отнюдь не ханжа и нормально отношусь к эротике в литературе, если это красиво описано и к месту. Но во время чтения данных эпизодов в «Черных холмах» меня не покидало неприятное ощущение того, что я словно подглядываю в замочную скважину чужой спальни.

Итог. Несколько пародоксальный вывод. С одной стороны, вроде бы весьма неплохой роман, но с другой, я бы не отнес его к категории «обязателен для прочтения» даже для самых преданных русскоязычных поклонников творчества Д. Симмонса.

Очень сложная для восприятия неамериканцем книжка. По охвату событий и фактологической дотошности (например, Симмонс потратил несколько недель на выяснение вопроса, по или против часовой вращалось исполинское колесо обозрения на Всемирной Выставке) не уступает «Террору» и «Друду», однако с чисто литературной точки зрения слабее двух этих романов. В оригинале продирался через нее дня три, что для меня экстремально большой срок. Не рекомендовал бы начинать знакомство с Симмонсом с этой книги, но для постоянных клиентов пойдет.

Перед читателями новое творение Дэна Симмонса. После прочтения которого, становится почему-то стыдно и неловко.

Моё мнение об этом произведении оказалось резко отрицательным. Почему автор предлагает читателям неполиткорректный плагиат, и что его побудило представить читателю подобный опус, оставляет в некотором недоумении.

Всё – на продажу. Очередной «хороший евроцентристский спектакль», только не Теодора Рузвельта, не Буффало Билла, а Дэна Симмонса. «Агентство по управлению популяцией регулирует не только четвероногих». Ярмарочное колесо белого колонизатора продолжает беспощадное вращение. Великое американское шоу, когда коренному американцу милостиво дозволено существовать под управлением и опекой мудрого и могучего великого белого отца, да ещё и на территории резервационных земель. Проигравшие? Выживает сильнейший? Геноцид и экоцид оправданы, поскольку это и есть великое бремя белого человека? И коренному американцу в лице Паха Сапы остаётся лишь кротко опуститься на колени перед технической и политической мощью белого властелина судьбы.

К лицу ли мастеру слова расистская подделка?

Остальное – уже грустные мелочи.

Как кивание на поздний плейстоцен…

Кто уничтожил гигантских представителей фауны американского континента в 13-11 тысячелетии до н. э. – охотники-собиратели, вступившие на новый континент через Берингов пролив, или очередное оледенение? Для учёных до сих пор остаётся спорным вопросом.

Как кивание на убийство поселенцев... Это была война, война против колонизаторов за право жить на своей Земле, по своим законам, просто ЖИТЬ.

Как и подделка «на злобу дня», на волне популярности индеанистики. Когда стряпается литподделка под замечательную книгу «Шёпот Ветра» Фредерика Форсайта. Когда забывается напрочь требование лакотов возвращения Чёрных Холмов, согласно договора Ларами //о чём и было заявлено в 2007 году и выходом (пока ещё ВИРТУАЛЬНЫМ) из состава юзерии Независимой Республики ЛАКОТА.// Что ж. Вероятно идея возрождения мегафауны плейстоцена не так и плоха. если бы место сафари-парк нашлось, допустим, на территории Калифорнии или Новой Англии.

Как и работа переводчика. Имя Т'ашунко Витко, (он же Крэзи Хос) — у нас обычно переводится, как Бешеный Конь или Неистовая Лошадь. Для чего было изобретать Коня Шального — загадка. Впрочем, начав править авторский текст — обнаружила следующий ляп — почему-то прерийники у Крылова проживают в ... вигвамах. Ан нет — фиг вам: живут они в ТИПИ (палатках). Можно, только вигвамом можно считать потельню Пахо Сапы. Что перевраны имена Великих Вождей, терпимо. Разбираться долго и нудно. Явно только, обозначенный как Лягающийся Медведь, у нас известен как Пинающий Медведь (Kicking Bear (1846—1904)). Наконец, в конце переводчик явно путает кроу и рэйвэн: ворОна и вОрон, что отражается на названиях племён и полёте Пахо Сапы в когтях злополучной птички.

Неприятный осадок оставляет желание Симмонса принизить значение Бешеного Коня, чей стратегический и тактический талант и заключался в новом подходе к ведению войны с правительственными войсками. Не война, а охота. Не подвиги, а простой отстрел, когда отсекают небольшую группу противника, окружают и уничтожают. Как тех бизонов, которые были уничтожены белоглазыми… Непонятно и в каких целях мастеру нужно убеждать читателя, что язык дакотов оказался среди умерших. Естественно, что с течением времени любой живой язык изменяется. И мы говорим сейчас не на том русском, на каком говорили наши предки из 19 века.

Ну, а что касается Кастера (чей дух и вселился в Пахо Сапу) — он, действительно, хранил к Либби нежную привязанность. Всю свою жизнь.

----------------------------

Специально для fathersergiy:

моя ГЛАВНАЯ ПРЕТЕНЗИЯ к Дэну Симмонсу, как писателю — подозрение в ПЛАГИАТЕ. Все наиболее интересные места взяты из книги Фредерика Форсайта «Шёпот Ветра».

Писатель может иметь собственное мнение, писатель имеет право на любое изображение действующих лиц, даже если у них имеются реальные исторические прототипы. И даже дело не в изображении Бешеного Коня. Хотя именно благодаря его стратегическому гению (белые не заслуживают права считаться воинами. Мы будем на них охотиться, как на бизонов. То есть — рассекать на небольшие группы и планомерно уничтожать. Без «подвигов») был побит Крук на Роузбаде. Если у его прямых потомков будут претензии к Симмонсу, тогда и будет разбор в судебном порядке. Как сейчас идёт разбор с мемориальным комплексом.

Что касается «уважения» — каким образом сафари-парк оказывается на территории комплекса индейских резерваций Сев. и Юж.Дакоты, Небраски, Вайоминга, то есть, на территории Независимой Республики Лакота, пусть пока и виртуальной. Кто дал ему право ПОЛНОСТЬЮ отобрать у лакотов даже те крохи, которые им удалось отстоять немыслимой ценой, через прямые расстрелы, био-химическое уничтожение, голодомор, приватизацию земель по Дауэсу?

Если рассматривать последние романы Симмонса на условно историческом фоне как трилогию, то , надо признать, «Холмы» сильно уступают и «Террору» и «Друду». Симмонс прекрасный рассказчик, классный мастер острого сюжета, с которым в холмах беда. Приготовления к взрыву персонажа, занимающие добрую четверть книги, ладно бы просто были затянуты, но ведь именно из-за отсутствия интриги( ну ясно, что не взорвет) выглядят нудными. Этнографические экскурсы в прошлое и быт индейцев и дотошно описание технических чудес Америки начала веков — все познавательно в смысле популяризации исторических знаний. Умиротворяющая интонация преобладает в рассказе об индейце-долгожителе с его стоицизмом. Прямым предшественником романа является фильм «Маленький большой человек«Артура Пенна, персонаж которого, собственно , даже и мелькает в романе. Понравилась сцена встречи генерала-индейца с вдовой — умело выстроена и сентиментализма в меру. Не в восторге от эротических вставок в письмах генерала ( минет в седле и проч.). Симмонс отточил писательскую манеру и чувствует ритм, но не настолько, чтобы он мог уже писать очень хорошие романы, без тщательного конструирования интриги.

Эпичный роман, что и говорить. От десятилетнего мальчишки до старика за восемьдесят — и войны, и стройки, и Великие Стройки, и любовь, и потери, и чудо, и еще чудо, и еще, и динамо-машина, и танец Солнца, и колесо обозрения, и хоровод президентов, и затхлый воздух резерваций. По охвату сопоставимо с Форестом Гампом, только почти на столетие раньше. При этом в качестве бонусов к широкой панораме большой жизни человека в радикально меняющейся стране добавлены несколько важных моментов, которые, к сожалению, не были поняты предыдущим оратором.

Тема того, что индейцы существенно проредили фауну обеих Америк, не является уже новостью для тех. кто следит за палеонтологической и антропологической наукой. В этом смысле автор делает попытку развенчать образ «абсолютно экологичного народа» — белые вели себя не лучше и не хуже предыдущей волны захватчиков. Вопрос не найти виноватых, а попытаться совместно восстановить утраченное. И не для, простихосспидя, сафари, или прочего выгодного использования, а попробовать реконструировать биос полностью. Почти вся книга — разные аспекты поисков примирения — не подчинения, а нахождения общего, осмысленного. С собой. с убитым врагом. С живым врагом. С жестоким временем, убивающим красоту любимой женщины. С разлукой.

Поэтому, опять же, не ставится вопрос «кто плохой». Все, в общем, хороши. Просто надо как-то дальше управляться с помощью того, что есть на руках — с этими согражданами, с этой израненной землей, с этими сомнениями и страхами. «Мы должны сделать добро из зла, потому что его больше не из чего сделать»

Что, кстати, крайне актуально как ракурс мысли для современного россиянина, поскольку является единственной альтернативой мыслям «после нас хоть потоп, а на нас хватит» и «валить надо отсюда, хоть тушкой, хоть чучелком»

Короче, очень и очень неглупая книга, и даже абсолютно неожиданный (ни нами, ни героями) хеппи-энд совершенно не оставляет впечатление натяжки. Но поработать головой таки придется. Кто готов — добро пожаловать!

юный индеец хункп'апа-сиу, Паха Сапа (Чёрные холмы), на которого совет вождей возлагает большие надежды как на будушего шамана, после битвы Литтл-Бигхорн, заражён болтливым духом ва'сичу (бледнолицего) кавалериста. Во время совета вождей, он попадает в немилость легендарного Ташунке Уитко / Бешенного (неистового) Коня когда при прикосновении он «читает» его прошлое и будущее. Спасаясь от Ташунке Уитко в «сердце лакота» на Мато Паха, он совершает обряд Ханбли'сейя-пи (Поиск видения), его посещают шесть святых старцев (у лакот гора Rashmore носит название Six Grandfathers) которые показывают ему скульптуры президентов на Рашмор выходящих из горы, он предвидит будушее прерий и племён кроу, сиу и лакота.

Видение, дух и чужие воспоминания предопределяют будушее Паха Сапы на последующие 60 лет, оно дополняется вторым видением 6 старцев над гудзоном, делая Паха Сапу катализатором событий -в неопределённо-предстоящем отрезке времени, он станет составляющим звеном будущего всей территории чёрных холмов и народа её населяющей.

Благодаря богатому воображению автора, книга получилась бесконечно долгой, занимательной, позновательной иместами даже слишком информативной.

Глобальные события на протяжении всей книги, происходят в основном в Южной Дакоте и порой в самых неожиданных местах — на дне Гудзона, или в Бельгии. Повествование нелинейно-паралельное, скачками, в конце и вовсе хаотическое, временами трудно определить в каком столетии- с 11 лет (пока 7 кавалерийская девизия мстила и вырезала индейские деревни ,1876) герой «прыгает» 60 лет вперёд в предвоенной время великой депрессии (1929-1936), потом от 5 до 50-ти назад в ( Чёртово Колесо Ферриса 1893, первая мировая 1917) и тд, и, абсолютно всё повествование сопровождается обильной исторически-политической подливкой.

Что не идеально:

Нарушен баланс книги. Где-то на очередном скачке, после своей женитьбы на дочери шаянского вождя Хё-хан-йи-н′о/Небольшая Скала -Мо'нах-се-тах, (которая по слухам родила генералу 2 малышей), черезчур болтливый Генерал Кастард становится намного серьёзней, солидней и перестаёт делится откровенными порнографическими и другими шокирующими подробностями своей женитьбы на Либби Бэйкер (Анита Блэйк & зверинец нервно курят в коридоре), неясно что вызвало такую радикальную перемену. Ещё одной странностю стала плавающая авторская точка зрения — в начале книги несомненно про-индейская затем неопределённая... в красно-белых отношениях, то что делали бледнолицие ва'сичу выглядело так: плохо, плохо, плохо, сиу сами виноваты, выживает сильнейший. Конец книги довольно сумбурный, и не вписывается в предыдущие главы — непонятно, то ли шататы Дакоты стала заповедноком для африканских животных, то ли сафари?

Несомненно, книга красиво написана, автор вложил много усилий в достоверность деталей, особенно впечатлила глава о строительстве бруклинского моста, интересные подробности из культуры индейцев. Но... эффект проницательности и блеск блёк среди страниц, и движущий книгу момент терялся.

книга почти отличная — во'вап'е васт'э-ке