Густав Майринк «Голем»
- Жанры/поджанры: Мистика
- Общие характеристики: Философское
- Место действия: Наш мир (Земля) (Европа (Центральная Европа ))
- Время действия: 20 век
- Сюжетные ходы: Становление/взросление героя
- Линейность сюжета: Линейный с экскурсами
- Возраст читателя: Для взрослых
Туманная жизнь Атанасиуса Перната, больше похожая на вязкий сон, внезапно закручивается в диком вихре событий.
Сперва в его квартиру врывается прекрасная молодая особа, спасающаяся от уродливого старьёвщика Вассертрума, шпионящего за её тайными любовными похождениями.
Затем в еврейском гетто происходит убийство страхового агента Цоттмана.
И в то же время по улицам гетто несётся молва, что снова объявился Голем. И, как и тридцать три года назад, это не предвещает ничего хорошего. Какую роль во всём этом играет скромный резчик по дереву, Атанасиус Пернат, который ничего не помнит о своей жизни до сумасшедшего дома?
Проблесками, отсветами, порывами пламени – будь то язычок свечи, отражённый свет или чёрно-багровый зев пожарища – озарён роман – «Голем».
Он начинается со слов «лунный свет», достигает кульминации в главе «Луна» и завершается описанием таинственного Гермафродита с заячьими ушами, – того самого, который, согласно китайским поверьям, толчёт на Луне эликсир бессмертия. А всё пространство повествования, залитое этим двусмысленным лунным светом, то и дело вспыхивает огоньками разной силы и окраски; мало помалу разгораясь, они в конце концов сливаются в жертвенный костёр, испепеляющий призрачную земную суть героев романа и переносящий их в нетленный мир инобытия.
В произведение входит:
|
|
||||
|
||||
|
Входит в:
— цикл «Франкенштейн. Свободные продолжения» > Антологии > антологию «The Frankenstein Collection: Terrifying Tales Inspired By The Cult Horror Movie», 1994 г. > 3. The Archetypes
— антологию «Tune in for Fear», 1985 г.
— антологию «Империя мрака», 1992 г.
Экранизации:
— «Голем» / «Le golem» 1967, Франция, реж: Жан Кершброн
— «Голем» / «Golem» 1980, Польша, реж: Петр Шулькин
1921 г.
1989 г.
1991 г.
1993 г.
1994 г.
1994 г.
1998 г.
1999 г.
1999 г.
2000 г.
2000 г.
2001 г.
2004 г.
2004 г.
2004 г.
2004 г.
2007 г.
2007 г.
2008 г.
2009 г.
2010 г.
2011 г.
2015 г.
2015 г.
2018 г.
2019 г.
2019 г.
2020 г.
2021 г.
2021 г.
2021 г.
2021 г.
2022 г.
2022 г.
Аудиокниги:
2004 г.
2009 г.
2014 г.
Издания на иностранных языках:
1916 г.
1928 г.
1928 г.
1976 г.
1985 г.
1994 г.
1994 г.
1995 г.
2006 г.
2011 г.
2011 г.
2017 г.
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
[ 18 ]
elninjo_3, 5 февраля 2013 г.
Книга не простая. В нее начинаешь буквально вгрызаться с первых строк и как правило не очень удачно. Стиль написания абсолютно противоположен большинству современных авторов, тем более фантастов, и характеризуется очень длинными сложноподчиненными придаточными предложениями, прочитав которые, не так просто понять о чем же оно было написано, где сказуемое и куда потерялось подлежащее. По манере, стилю и атмосфере произведение схоже с «Преступлением и наказанием» Достоевского. Так что вы должны быть готовы к непростому чтению, к мрачным нездоровым картинам.
Я готов не был. Прочитав две главы — бросил. Однако, взыграла гордость и спустя неделю я решился сделать новый рывок и перевалил за 3-ю главу. Дальше стало намного легче — начались действия, загадки, над которыми можно подумать и не слишком повредить свой мозг, а главное, я стал привыкать к этому странному стилю изложения. Он начинает даже нравится. Я не согласен, что стиль простой и путанный. Мастерство автора налицо, да черт возьми, сам словарный запас заставляет проникнуться уважением к Майринку! Кто из современных писателей может сравниться? Уэльбек? Не знаю. Это классическая книга, ее место там, рядом с Достоевским, Кафкой и Камю. Нельзя ее оценивать и сравнивать с космооперами и эпическим фентези. Нельзя также снижать баллы из-за того, что вы чего-то не поняли. Это не проблема Майринка, это наша проблема.
Окончательно я восхитился талантом автора, прочитав ничем не примечательный абзац про три обрывка бумаги на улице:
«Однажды я видел, как на пустынной площади большие обрывки бумаги в диком остервенении кружились и гнали друг друга, точно сражаясь, тогда как я не чувствовал никакого ветра, будучи прикрыт домом. Через мгновение они как будто успокоились, но вдруг опять напало на них неистовое o ожесточение, и они опять погнались в бессмысленной ярости, – забились все вместе за поворотом улицы, чтобы снова исступленно оторваться друг от друга и исчезнуть, наконец, за углом. Только один толстый газетный лист не мог следовать за ними, он остался на мостовой, бился в неистовстве, задыхаясь и ловя воздух.»
Кто из современных писателей так может описать сущий пустяк?
Вообщем, чем дальше, тем интереснее. Последняя глава открывает карты и я бы посоветовал после нее прочитать первую, чтобы замкнуть для себя эту цепь.
Да, чтобы окончательно во всем разобраться, нужно что-то знать про Гермафродита с заячьей головой, культ Осириса, Голема и Каббалу. Но даже если вы не особо в курсе таких вещей, ничего страшного нет. Все равно будет интересно узнать тайну главного героя и пройти вместе с ним его путь Жизни.
[ 17 ]
Night Owl, 11 ноября 2015 г.
«Голем» — самый известный и самый лучший роман Густава Майринка, сильный во многих отношениях, как сильны, в принципе, все работы именитого пражца. Описать происходящее в произведении сложно, поскольку любая попытка пересказа окажется поверхностной, ввиду многоуровневой структуры, свойственной прозе автора.
Тем не менее, не стоит ожидать, что «Голем» — это неприступная заумь, ничего не дающая неподготовленному читателю. Напротив: слог дружелюбен и лёгок, действия героев ясны и понятны, а самой впечатляющей стороной романа является мастерски выписанная атмосфера. Два-три случайно выбранных предложения глубоко и неотвратимо погружают в текст, дают проникнуться неповторимой аурой Майринковского мира.
И всё же, о чём эта история? О человеке, живущем в начале XX века в гетто. Его посещают странные, похожие на сон видения, полунамёки и призраки, в то время как вокруг, в мире обыденном, люди плетут интриги. Оба этих наиболее заметных пласта «Голема» в равной степени сосуществуют в каждой главе, что отражает уникальное, комбинированное мировосприятие героя, исполненное потрясающих воображение химерических образов. При этом акцент делается на ассоциативно-эмоциональной нише сознания.
По ходу повествования герою предстоит оказаться в подземелье, потайной комнате, темнице и других необычных местах и состояниях, а его ни на что не похожая призма восприятия только подчёркивает готический антураж происходящего. Кресты, могильные плиты, фонари, тени, алхимия, магия — всё это только кожа произведения.
За красивой оболочкой скрывается ещё более примечательная картина, но способность различить её не зависит от интеллекта читателя, а определятся исключительно эрудицией. Знакомые с оккультизмом, буддизмом, индуизмом, книгами Кастанеды, Блаватской или кого-то другого из видных эзотериков, несомненно, найдут в романе намного больше, чем простую художественную прозу. «Голем» — иллюстрация духовного пути, и каждый персонаж здесь — олицетворение какого-либо явления, а все события обусловлены этапами саморазвития, упоминаемые в таких учениях, как, например, хатха-йога.
Можно ожидать, что такой подход сделает повествование зависимым и натянутым, но Майринк блестяще избежал подобного эффекта. Поступки героев мотивированы, переход между локациями логичен, да и вообще вся структура произведения выглядит цельной и продуманной, что удивительно, поскольку подобный уровень недостижим для многих именитых авторов, даже не пытающихся ставить какие-либо сверхзадачи для своей прозы.
Возвращаясь к художественным достоинствам, нужно сказать пару слов о персонажах: они интересны, живы, индивидуальны. Следует оговориться, что это не лучшие герои в творчестве Майринка, и та же «Вальпургиева ночь» или «Зелёный лик» включают более яркие типажи.
Разумеется, стиль автора, как всегда, непревзойдён: точно найденные слова, предложения без излишков, захватывающие образные находки — пример настоящего искусства, порождённого неоспоримым гением.
Приступать к чтению следует без определённых ожиданий, так как в любом случае «Голем», как и все работы Майрника, — роман не похожий на остальную мировую литературу. Это трансполяция эзотерики на художественное полотно, вытканное красивым метафорическим языком, звучащим где-то на границе сна и яви.
[ 17 ]
prouste, 9 июня 2011 г.
Высокие отзывы достойных людей о «Големе» сами по себе не должны быть препятствием к личной оценке романа. Новаторская линия «Голема» — о поиске индентификации персонажа, страдающего своего рода амнезией, должна быть оценена по достоинству — в дальнейшем тема обмусолена до затертости, вспомним хоть «Сердце ангела». Поиск, в принципе, ничем не закончился. Очевидно, что «Голем» эзотеричен и для его понимания (или претензии на понимание) необходим мистический багаж читающего. Ну а при редуцировании мистического гарнира, Каббалы, комментариев сам текст представляет художественный интерес для непросвещенных? На мой взгляд, ограниченный. Майринк многословен, испытывает тягу ко всему нездоровому физически, ущербному, сгущению красок, созданию атмосферы гнильцы и тлена — словом декадент начала века. «Голем»- мутная, путаная вещь с взаимозаменяемыми и раздваивающимся персонажами, при этом стиль зауряден( местами мне напомнил Леонида Андреева), а драматургия неочевидна. Решительно несогласен с утвержденеиями о воссоздании в романе образа Праги. «Прага «Голема» — это как город у Кафки — абстрактный мирок, имеющий мало общего с Прагой исторической. Пара строк про еврейское гетто, упоминание Градчан и Старого Места сути дела не меняет: поклонникам именно Праги этот роман ничего не даст, это не «пражский текст», а эссе интеллектуального алхимика о трансмутациях, мистическом браке, гермафродите и проч. звучной белиберде. Для немногих, кто не знает : «Голем» не посвящен рассказу о творении Бен Бецателя в 16 веке, действие происходит на рубеже 19 и 20 веков.
[ 17 ]
witkowsky, 7 марта 2011 г.
Что писать? Если Борхес считал эту книгу одной из величайших в ХХ веке, то я скромно подпишусь, что с ним согласен.
Перевод Д. Выгодского так и остается лучшим. Михаил Кадиш своим творением только и доказал, что даже великие книги переводом можно испортить, Солянов не понял половины текста... Крюков... ну хороший человек Крюков, зачем ему это было?.. Хотя он — профессиональный велосипедист. можете проверить.
PS По служебному делу сличил с оригиналом всю часть, где герой пробирается подземным ходом. Потом посмотрел переводы. 90% качества — только Выгодский.
В остальных переводах и 10% не наберется(в каждом).
Перевод М. Кадиша — уникален. ЭТО ВООБЩЕ СОВСЕМ ДРУГАЯ КНИГА! Не понято ничего. Хотя что удивляться. это переводчик вообще уникален: надо быть гением. чтобы «Альрауне» Эверса так испоганить, как ему удалось.
[ 15 ]
korsrok, 12 декабря 2014 г.
В мистификации, облаченной в форму философского романа, описывается сложный мир человеческой психики. В повествовании Густава Майринка элементы оккультных учений и картины гипнотических состояний, состояний транса, вплетены в интригующий детективный сюжет, разворачивающейся на мрачном фоне старинного пражского гетто ХIХ ст. В переплетении реалий тех времен с кошмарами и мистериями иудейского фольклора, разворачивается невероятная история человека, который за ночь переживает целый ряд потрясающих событий, всего лишь прикоснувшись к шляпе своего двойника. Автор называет это — Habal Germini – дыханием костей.
Атанасиус Пернат – главный герой – реставратор, слыл безумцем и сумасшедшим, но был загипнотизирован и забыл свое прошлое, и вот, он снова начинает соскальзывать в ирреальность. Случайно или преднамеренно ему в руки попадает странная книга — «Ibbur» — прочтения которой переворачивает внутренний мир Атанасиуса. Пытаясь снова обрести себя, он мимо вольно становится свидетелем и участником сведений счетов соседей, каждый из которых хранит страшные тайны. И в этот ход событий искусно вплетен Голем – мифическое глиняное существо, созданное и оживленное средневековым раввином с помощью непостижимых заклинаний.
Он является раз в 33 года, после чего, место, которое он посетил, охватывает безумие и окутывает страх. И вот – Голлем посетил Атанасиуса Перната! И даже больше – Атанасиус Пернат сам чувствовал себя Големом! Он обнаружил тайную комнату, в которой, якобы таилось все это время глиняное существо, и колоду карт, которую, якобы сам нарисовал, когда-то, будучи еще ребенком. И главный козырь – пагад – символ Гермафродита, короля на перламутровом троне, с короной из красного дерева, на которой червь разрушения начертил таинственные руны – трансформируется в Голема. Главный герой пытается постичь его, а за одно и свою сущность. А меж тем, грань между материальным миром и запредельем духовности становится все тоньше…
Вы скажете, наркоманский бред?! Нет! Наркоманский бред, это «Физиогномика» Джеффри Форда, например, а «Голем» Густава Майринка полон тайных знаний, пусть и обрывочных, но с них можно сложить определенную картину. И в этом его ценность! Книга содержит в себе несколько ключей к расшифровке этого мира, но, еще больше в романе тайн, загадок, анаграмм, которые будут преследовать Вас и после прочтения.
Взять хотя бы имя главного героя – Атанасиус. Что сразу бросается в глаза – оно зашифровано содержит в себе и сатану и Иисуса. Темное и светлое начало каждого человека. И в романе герой выбирает путь, по которому должен проследовать до конца.
Роман мистификация, да! Но также не лишен и мощных элементов ужаса,
Роман потрясающий! Произвел на меня огромное впечатление.
[ 14 ]
vikusiana, 18 марта 2010 г.
Голем Майринка, это готичная, мистическая, атмосферная философская сказка.
Так случилось, что по возвращению из Праги я почти сразу, не преднамеренно, стала читать Голема. Трудно передать словами насколько четко описана атмосфера этого старого загадочного города в книге… местами аж прям до мурашек.
Не знаю, одной ли мне привиделось много перекликаний со степным волком Гессе, не в сюжете, скорее в философском подтексте книг, но меня лично мучило дежавю. Особенно, что касаемо поиска героем своего высшего Я, которое являет собой «магическое соединение мужского и женского человеческого элемента в полубоге (Гермафродите). Как конечная цель». В изначальной попытке побега от своего Я путем отшельничества и самоотречения «Так глубоко ненавидеть, мы можем только то, что является частью нас самих». Также я увидела единство Майринка и Гессе в размышлениях о душе «Ваша душа еще составлена из многочисленных «я» -- как муравейник из многих муравьев; вы носите в себе психические остатки многих тысяч предков». Книги написаны с разницей чуть более чем в 10 лет… мне интересно, а сами авторы читали книги друг друга, наверно им бы было о чем поговорить…
Все мы Големы в том или ином смысле, видимо хотел донести до нас Майринк. Тело наше, это тленная и пустая форма, оболочка, то чем мы являемся, это наш духовный мир, бессмертная душа, которая передает одни и те же архетипы по цепи поколений для поиска каждым из нас своего «Духовного Двойника» для заключения священного духовного брака.
[ 13 ]
Книжный червь, 27 октября 2013 г.
Один из первых бестселлеров ХХ века написан очень богатым и подвижным языком, завораживает магической атмосферой, подобно которой мало где встретишь, но, увы, крайне сложен для понимания. Не потому, что роман требует от читателя жизненного опыта, вдумчивости и т. п., а потому что многие из символов просто физически невозможно воспринять, если вы не обладаете определёнными знаниями в области каббалы, алхимии, не знакомы с арканами Таро и не знаете на зубок Ветхий Завет. Без всего этого большая часть символов от вас ускользнёт и роман не сложится в целостную картину. Многие скажут: «Ну и что? А примечания на кой?» Да, и я бы не разобрался в книге, если бы мне на помощь не пришли вводная статья и примечания, однако ощущения от такого чтения совсем другие. Лично у меня в таких случаях вместо послевкусия остаётся ощущение, будто мне как пятикласснику разжевали книгу. Уверен, что будут люди, которые почитают роман, затем примечания и пару статей по теме и останутся довольными, что «поняли» символику «Голема», но не я.
«Голем» можно отнести не к эмоциональной литературе, а именно «сконструированной». Я не говорю, что это недостаток. Просто такие книги нельзя прочувствовать, здесь нужно оценивать широту авторского замысла и сложность собранной мозаики. Однако та красная нить, которой по всему телу романа проходит идея, часто обрывается. В основном в тех местах, где автор обрушивает на читателя очередной ворох каббалистических символов, а в голове остаётся вопрос «а для чего?» Чтобы понять, для чего, нужно прочитать роман до самого конца. Хотя я бы не сказал, что концовка полностью раскрывает суть произведения.
Уж не знаю, заслуга это переводчика или самого автора, но литературный стиль произвёл сильное впечатление. Слова прыгают словно жонглёрские мячики, и встают в шеренги интересных речевых оборотов. Подобранные метафоры, сравнения, описания часто поражают своей точностью и насыщенностью. То же самое касается диалогов, которые оказались на удивление реалистичными для сюрреалистического произведения. Аристократы говорят вычурно, болтуны подчёркнуто красноречиво и витиевато, бандиты выражаются на жаргоне и т. п.
[ 10 ]
Solnechnaja, 23 июня 2015 г.
«Голем» Майринка – необычайно атмосферная книга. Она затягивает в мир иллюзий и зыбкой, как сон, реальности. Весь небольшой роман мы следуем по пятам за Атанасиусом Пернатом, ремесленником, изготавливающим камеи на драгоценных камнях. Впрочем, слово «ремесленник» не отражает истинного положения дел. Пернат – это Мастер, художник, тонко чувствующий красоту и представляющий окружающий его мир в одному ему видимом свете. Мы встречаем героя на распутье, ведущем от простой и однообразной жизни к настоящей буре событий и впечатлений. А подробности его прошлого, равно как и намёки на ожидающее Перната будущее щедрой рукой автора рассыпаны в загадочных сценах и многозначительных умолчаниях. Майринк искусно переплетает реальность и сон так, что границы этих понятий размываются и перестают различаться читателем. Обыкновенные посиделки собутыльников в кабаке сменяются каббалистическими видениями, полными символов и смыслов, исчезающих после пробуждения. А деятельная сюжетная линия незаметно переходит в медитативное путешествие по улицам Праги.
Город заслуживает отдельного упоминания. С давних пор мечтая побывать в Праге, я впервые встречаю подобный её образ, который не вызывает непреодолимого желания немедленно купить билет на самолёт. У Майринка Прага тёмная, почти гротескная, с шикарно-отталкивающими и мрачно-притягательными описаниями еврейских кварталов, заброшенных подземелий и тайных комнат. Образы эти настолько хороши, что тотчас же создают в воображении жутковатую до мурашек по коже картину:
«Потоки воды стекали с крыш и бежали по лицам домов, как ручьи слёз… бесцветные дома, которые жались передо мной друг к другу как старые обозлённые под дождём животные… На каменных выступах его лавчонки, изо дня в день, из года в год, висят всё те же мёртвые, бесполезные вещи… непостижимый дух греха бродит по этим улицам днём и ночью и ищет воплощения…»
То же самое можно сказать об образах персонажей. Их контуры размыты, но вот Майринк рисует несколько характерных черт – и портрет готов. Заблудившийся в собственном беспамятстве Пернат, мстительный еврей Вассертрум, нищий студент Харусек, красавица Ангелина и таинственный Гиллель – все они оживают в своих словах и поступках.
Сюжет представляет собой запутанную интригу, в которой нашлось место убийствам, угрозам и неразделённой любви. А за всем этим прячется совсем другая история, полная магических знаков и фантастических совпадений. Совершенно потрясающе Майринк описывает метания Перната в погоне за своим собственным големом. Атанасиус не помнит своего прошлого, он погружён в отчаянные попытки обрести себя через мельчайшие крохи сведений, которые он обнаруживает в самых неожиданных происшествиях. И жуткими в романе были вовсе не пересказы старинных легенд об оживающих чудовищах, а почти осязаемые сны-видения, выбивающие почву из-под ног и ставящие персонажа перед выбором, не объясняя, что именно он должен выбрать и к каким последствиям это приведёт.
Правда, ближе к концу произведения ощущение сверхъестественного ужаса рассеивается одним единственным монологом о символах и эзотерическом предназначении героя. А так хотелось продлить то удивительное чувство, которое едва ли не впервые вызвала авторская недосказанность! Впрочем, Майринк и так множество вопросов оставляет без ответов, а проникновенные речи Ляпондера обоснованно подводят читателя к закономерному финалу. В итоге «Голем» – шикарный роман-мистификация, который можно разгадывать, а можно просто насладиться тягучей атмосферой ирреальности происходящего, заглянуть в самые дальние уголки человеческой души и ужаснуться разворачивающейся драме.
[ 10 ]
maxim_l, 6 сентября 2013 г.
Прочев произведение, вспомнились слова Конфуция «Однажды мне приснился сон, будто я бабочка. И когда я проснулся, долго не мог понять, кто я: человек, которому приснилось, что он бабочка, или бабочка, которой снится, что она человек? Так всех нас когда-нибудь ожидает великое пробуждение. А дураки спят и думают: «Я — царь, я — пастух...» Автор тонко передал внутренний мир главного героя через сложное переплетение сна и реальности... читаешь, словно смотришь на изображение дороги, которую постоянно размывают кляксы, из-за которых теряешься, не понимаешь, что происходит с главным героем...но, постепенно, словно мозаика, выстраивается картина, из которой понимаешь, что «голем» есть в каждом, тот кто рассмотрит его и одержит над ним верх, станет для себя другом...замечательное произведение!!!
[ 10 ]
Hector, 27 декабря 2007 г.
:pray:Лучшее, что мне пока довелось прочитать за свою жизнь:biggrin:
где-то в аннотации читал, что Булгаков писал «Мастер и Маргариту» под воздействием этого произведения.
Увы Булгаковское произведение не призвело на меня такого впачетления как «Голем».
Одна моя знакомая читать не стала -«депресняк» говорит.
ГОЛЕМ — это явно не для любителей Донцовой, не каждый способен оценить это одно из лучших произведений мировой литературы!!!
Обязательно прочитайте или купите аудиокнигу, где читает Виктором Рудниченко, очень советую!
[ 10 ]
Вертер де Гёте, 4 ноября 2007 г.
Одна из наиболее знаменитых и загадочных книг двадцатого века, оказавшая огромное влияние на мировую литературу. Книга загадочная (между прочим, одна из любимых книг такого оригинала как Даниил Хармс — это уже о чём-то говорит!). Мистический детектив и глубокая эзотерическая философия. И всё это на фоне мрачных, глухих районов Старой Праги. К тому же повествование ведётся от первого лица — читая книгу, полностью погружаешься в чувства главного героя, его видения и мучительные переживания. Шедевр!
[ 9 ]
fail of reality, 7 января 2023 г.
В 1915 году, будучи зрелым человеком, Майринк заканчивает дебютный роман «Голем», на написание которого автор потратил примерно семь лет. Книга имела необыкновенный успех, и разошлась по всему миру большими тиражами. Чем для нас интересна история, рассказанная в «Големе»? Хороший вопрос. Потому как книга может в равной мере как заинтересовать, так и отпугнуть потенциального читателя. О чём же я?
В первую очередь нужно сказать: «Голем» — роман, достаточно сложный для восприятия. И я не то чтобы подразумеваю его стиль и художественные особенности. Нет. С этой точки зрения книга читается относительно легко (если читать в классическом переводе Давида Выгодского). Ни в коем случае не советую брать другие переводы, в особенности — Владимира Крюкова. В переводе Крюкова читатель рискует утонуть в тоннах прилагательных и прочих языковых отсебятин переводчика — но на вкус и цвет все фломастеры разные, и я прошу относиться к моим словам как к оценочному суждению.
Кстати, о переводах «Голема» на русский язык Станислас Годлевский написал интересную статью «Как не надо переводить книги» — там всё детально расписано и показано на конкретных примерах. Рекомендую! Итак, Густав Майринк всю жизнь увлекался мистическими учениями, в том числе восточной мистикой. Майринк был необыкновенно начитанным автором, эклектические мысли которого порождались идеями буддизма, еврейской философии, европейской мистики и так далее.
Чтобы понимать книги Майринка, нужно как минимум быть осведомлённым об этих направлениях человеческой мысли, но, конечно, чем больше читатель знает о мистике и ориентируется в ней, тем больше слоёв открывается для его восприятия при чтении Майринка. Иными словами, в отношении книг Майринка работает принцип «читаешь — соответствуй»…
Минутка грусти. Вот я, например, хоть и слышал о Елене Блаватской, Алистере Кроули, Николае Рерихе, Данииле Андрееве, но всё же не разбираюсь в их творчестве и литературном наследии и, самое главное — я не знаю особенностей философских систем каждого автора, которые являются эклектичными, сложными построениями (а порой — нагромождениями) идей и концепций. Проще говоря, я — неуч, и не стоит спрашивать с меня как с мало-мальски посвящённого…
Так вот. Всё сказанное о книге Майринка в значительной мере усложняет её правильное восприятие — неподготовленному читателю сложно «правильно» понять эту книгу (как понимал её автор). Хотя никто и не запрещает читателю понимать произведение, исходя из личного опыта и знаний. На то оно и настоящее искусство: многослойное, многогранное, запутанное и субъективное… Поэтому не спеши расстраиваться и думать, что «Голем» — книга не для тебя. Она очень даже для тебя. Потому что, на мой взгляд, сюжет книги рассказывает о том, каково это – быть големом. Тем самым големом, глиняным истуканом про которого я много говорил в первой части статьи.
По сюжету книги, к безымянному рассказчику попадает странная шляпа с указанным на полях именем: Атанасиус Пернат. Шляпа магически воздействует на рассказчика: во сне он переносится в тело Атанасиуса Перната и проживает вместе с ним часть жизни... Однажды Атанасиус Пернат внезапно понял: он — голем. Пернат с ужасом осознал: он — лишь оболочка, внутри которой пустота; он — глиняный истукан, в которого вдохнул жизнь непонятно кто и ради чего. У Перната нет прошлого, воспоминаний, привязанностей — хотя ему около 40 лет и, казалось бы, он как взрослый человек уже должен был давно укорениться в жизни, обрасти связями, воспоминаниями, возможностями... Но нет. Пернат живёт в съёмной комнатке в еврейском квартале Праги, профессионально занимается резьбой по камню… И всё.
Атанасиус Пернат отчуждён от общества вокруг. Он презирает большую часть людей, считая их — иронично, да? — големами. Вот большая цитата из книги:
Тогда во мне оживает загадочная легенда о призрачном Големе, искусственном человеке, которого однажды здесь в гетто создал из стихий один опытный в каббале раввин, призвал к безразумному автоматическому бытию, засунув ему в зубы магическую тетраграмму. И думается мне, что, как тот Голем оказался глиняным чурбаном в ту же секунду, как таинственные буквы жизни были вынуты из его рта, так и все эти люди должны мгновенно лишиться души, стоит только потушить в их мозгу — у одного какое-нибудь незначительное стремление, второстепенное желание, может быть, бессмысленную привычку, у другого — просто смутное ожидание чего-то совершенно неопределённого, неуловимого.
Какое неизменное испуганное страдание в этих созданиях! Никогда не видно, чтоб они работали, эти люди, но, тем не менее, встают они рано, при первых проблесках утра, и, затаив дыхание, ждут — точно чуда, которое никогда не приходит. И если уже случается, что кто-нибудь попадёт в их владение, какой-нибудь безоружный, за счёт которого они могли бы поживиться, их вдруг сковывает страх, загоняет их обратно по своим углам и тушит в них всякое намеренье. Нет существа достаточно слабого, чтоб у них хватило мужества поработить его».
Я не хочу пересказывать остальной сюжет «Голема» или пытаться делать полный анализ произведения — книга действительно многослойна, и говорить о ней можно долго, обстоятельно и подробно — но нужно ли? Кроме того, мне кажется, «Голема» я понял довольно-таки прямолинейно. Дескать, человек — не человек до тех пор, пока не начнёт осознавать себя, свою жизнь и поступки… Банальщина, но куда деваться?
К слову, моя точка зрения основана на фразах, которые в книге произносит мудрый архивариус по фамилии Гиллель:
— Знай, что человек, который посетил тебя и которого ты зовёшь Големом, означает воскресение из мёртвых внутри духа. Всё на земле не что иное, как вечный символ в одеянии из праха. Как думаешь ты глазами? Ведь каждую форму, видимую тобою, ты обдумал глазом. Всё, что приняло форму, было раньше призраком.
У меня было чувство, точно все понятия, твёрдо стоявшие в моём уме на своих якорях, вдруг сорвались и, как корабли без руля, устремились в безбрежное море. Гиллель спокойно продолжал:
— Кто пробудился, тот уже не может умереть. Сон и смерть — одно и то же».
И чуть дальше Гиллель снова говорит:
Я не зря привёл эти цитаты, и не зря упоминал, что Густав Майринк в конце жизни принял буддизм. Уже в первой главе «Голема» автор приводит нам интересную буддийскую притчу о вороне и камне. Перескажу её вкратце: мы все — глупые вороны, которые летят к камню, думая, что это кусок сала… Но мы обманываем себя, так как не знаем себя, а, значит, не знаем и мира вокруг. Мы — неотполированное, мутное зеркало, обречённое на страдание, когда его полируют. Цитата:
— «И серебряное зерцало, если бы оно обладало способностью чувствовать, ощущало бы боль только тогда, когда его полируют. Гладкое и блестящее, оно отражает все образы мира, без боли и возбуждения.
— Благо человеку, — тихо прибавил он, — который может сказать про себя: я отполирован».
Зеркало, зеркало… Где-то я слышал про зеркало… Уж не в «Солярисе» ли Станислава Лема, уж не в страшном и великом фильме Андрея Тарковского?Цитирую:
К чему это всё? Я всего лишь хочу сказать: всё это имеет прямое отношение к буддизму. Но причём здесь буддизм? — спросишь ты. Объясняю. В книге «Японская художественная традиция» Татьяны Петровны Григорьевой есть следующая фраза:
Именно этой цели служат в Японии такие виды искусства, как чайная церемония. Волнение, мрак происходят от неведения (авидья). Мрак рассеивается мудростью, которая как тенденция заложена в каждом.
«Каждый человек — Будда, только не каждый понимает это», — говорят буддисты».
Мрак рассеивается мудростью… Не находишь ли ты прямое родство между всеми этими цитатами и авторами? На мой взгляд, родство определённо прослеживается. Однако повторюсь: скорей всего, книгу Майринка я понял слишком прямолинейно. Но разве прямолинейность моего понимания умаляет актуальность поднятой автором темы?.. Вопрос оставляю открытым.
Итак, вот мой вывод по «Голему» Майринка: все люди рождаются големами — необразованными, грубыми, пустыми кусками глины. И многие из нас в дальнейшем добровольно выбирают подобный образ жизни, образ жизни пресловутого голема, живого трупа, быдла, мещанина, маленького человека — называй как хочешь. Естественно, в этом нет ничего хорошего, и големы вряд ли осознают всю трагедию своей жизни. Но шанс изменить жизнь, по Майринку, есть практически у всех, даже у совсем уж пропащих существ.
Тем не менее, големическая жизнь приносит огромное удовольствие уже за счёт того, что голем не понимает абсурдности мира и собственного существования. Голему слишком легко жить — и он боится потерять эту лёгкость. Ещё в библейской Книге Экклезиаста давным-давно сказано:
А, стало быть, меньше знаешь — крепче спишь. И жизнь твоя наполнена примитивными радостями да хлопотами земными… Сразу же мне вспоминается российский артхаусный фильм «Пыль» режиссёра Сергея Лобан, где Доктор отчитывал глупого Пациента:
Прошлое, память — ничего не надо… Главный герой книги Майринка тоже был существом без прошлого и памяти. Как говорится, взял денег — и пошёл…
Вообще, настоящая литература и настоящий кинематограф так или иначе посвящены поискам голема в человеке; они посвящены цели мотивировать человека ступить на путь самопознания, заставить его в муках расширять свою душу, благодаря чему он сможет объять душой весь мир, как писал Герман Гессе в книге «Степной волк».
Повторно процитирую эту книгу:
Все мы — големы по рождению. Человеком никто не рождается, раз уж говорить начистоту. Человеком надо стать. А големы…
Да, големы могут быть признанными мастерами в своём деле, быть уважаемы в обществе других големов, являться хорошими семьянинами, и в равной же мере они могут и являться отбросами общества, преступниками или бродягами — суть всё равно не изменяется, они остаются големами ровно до тех пор, пока не познали себя и не предприняли попыток «расширить свою душу, чтобы объять Вселенную».
А, как я ранее писал в статье про «Солярис» Станислава Лема, где цитировал стихотворение французского поэта Франсуа Вийона, люди и правда не знают самих себя. Помнишь то стихотворение Вийона?
Можно всю жизнь прожить чужим себе же человеком, не знать потаённых уголков души и скелетов в шкафу, но всё-таки прожить спокойную, достойную, насыщенную жизнь, радоваться ей, растить детей, копать огороды… И в конце концов умереть, так и не успев понять, что всё отпущенное тебе земное время ты был глупым глиняным истуканом, дуболомом, всегда действовавшим по чужой, навязанной кем-то воле.
И не думай, пожалуйста, будто я сижу тут умный-преумный, и на хитрый манер обзываю всех вокруг тупыми. Нет, этой задачи я ни в коем случае не ставлю. Могу раскрыть тебе небольшой секрет: всегда, когда я пытаюсь говорить о людях, о смысле нашей жизни, о ничтожности и абсурдности нашего земного бытия, когда я, казалось бы, оскорбляю людей, я в первую очередь во всём сказанном обвиняю себя, в первую очередь всю критику отношу на свой же счёт.
Но да вернёмся к Майринку. За всей мистической ширмой и флёром «Голема» угадывается вполне понятная для читателя мысль — главный герой стремится познать себя. Он хочет вырваться из цепи животного существования (то есть существования без памяти, прошлого, будущего, без высоких желаний и стремлений).
Возможно, здесь уместно сказать и так: главный герой подсознательно созрел для побега из Круга Перерождений и Страданий — из колеса буддийской Сансары.
Его подсознание услужливо выпускает на волю странных существ, назначение которых — помочь потерянному Атанасиусу Пернату понять великий Путь. Путь, по которому ему отныне суждено идти до конца жизни. Пернату противны люди вокруг, но, наверно, на подсознательном уровне он себе противен ещё больше, что и становится ключевым фактором для развития сюжета.
В ходе мистических приключений в Праге, главный герой занимается самопознанием и — как итог — видит голема внутри себя. Осознание големической сущности пугает главного героя, но, тем не менее, испугу он не поддаётся, предпочитая липкому парализующему страху — борьбу за своё счастье. Концовка книги оставляет надежду не только главному герою, но и читателю: такому же, в сущности, растерянному голему, каким долгое время был и Атанасиус Пернат.
[ 8 ]
dao8571428, 14 января 2022 г.
Единственное доступное для меня достоинство романа — его стилистическое совершенство. Если говорить о стиле в «околошпенглеровском» понимании слова, то «Голем» — результат выражения тех подспудных сил, которые формируют высокий стиль: целостный — и оттого эстетически прекрасный. Целостность в нашем случае диктуется сложностью и герметичностью эзотерических доктрин, адептом которых был автор. Но отсюда вытекает и условный недостаток книги: чтобы понять, что происходит с героем, нужно быть посвященным в «Цепь Мириам». Буквально. Такое заключение (и следующие ниже) — результат не только (и не столько) моих размышлений, сколько работы по наведению справок на тему Майринка.
Ещё раз. Если вы считаете, что описываемое в романе — это как бы художественный «сюр», за которым ничего принципиально важного не стоит и который, следовательно, можно пропускать мимо ушей — то это методологическая ошибка. Майринк не писатель, увлекающийся эзотерикой, а мистик, увлекающийся литературой. Поэтому все, что он писал (или почти все) имеет реальный, подлежащий расшифровке смысл. Но расшифровать все эти слои непосвящённому не по силам. Увы мне, я непосвящённый, поэтому ничего не понял, хотя знаю, что в романе реально ЕСТЬ, что понимать.
Обратите внимание на то, как автор выбрал героя. Атанасиус Пернат — наименее интересный и наиболее похожий на читателя персонаж. Он только пассивный участник или свидетель происходящего. При этом понимает не намного больше читателя. Гораздо более интересным персонажем является, например, студент Хароузек. Почему тогда главным героем автор сделал Перната, а не его? Потому что Хароузек понимает происходящее как посвященный. То же самое с Гиллелем. Но сделать главным героем кого-то из посвященных автор не имел права, так как это требовало обнажить таинства ордена. Поэтому Пернат, поэтому он «участник» и, скорее, жертва играющих с ним таинственных сил, чем действующее лицо, и поэтому мы с вами мало что понимаем. Как Фолкнер любит с ходу и без объяснений погружать читателя в вымышленный мир, так это делает и Майринк. Только у Фолкнера — Йокнапатофа, а у Майринка — реально существующее эзотерическое пространство с реально существующими мистериями, и инициатическими практиками.
Пространство для досужих интерпретаций широкое, но любые попытки будут фехтованием пальца с небом, поскольку, повторюсь, есть одна конкретная корректная интерпретация, которую знали автор и круг посвященных. Впрочем, глупостью такие попытки назвать не могу. Они, как минимум, чреваты философскими идеями, над которым можно поразмышлять.
[ 8 ]
Paganist, 11 октября 2017 г.
Взялся за Майринка, памятуя, что его очень ценила парочка моих хороших друзей, а одна знакомая даже кандидатскую по его творчеству писала. Приступал к чтению, по-традиции, без каких-либо ожиданий.
Не зашло. Как-то неубедительно. Скучно. Не понятно вообще зачем. Местами, конечно, было интересно, познавательно и даже сильно. Но очень заумно, я бы даже сказал занудно. Неестестенно. И что любопытно, интеллектуальная литература меня вовсе не пугает, а скорее наоборот. Однако никаких эмоций при прочтении не испытал. Вот не возбудили меня скелеты в шкафах в еврейском гетто Праги. Как-то мелко. При всех нагнетаемых слогом страстях и атмосфере.
Возможно, это не мой автор. Или не мой жанр. Или не мой роман.
[ 8 ]
Groucho Marx, 30 ноября 2015 г.
Я полюбил эту книгу, только прочитав её в оригинале. Русский перевод красив и тяжеловесен и напоминает словополетения Соломона Абта, велеречивого переводчика экспрессионистской прозы. Русскую версию приятно не столько читать, сколько вспоминать прочитанное и думать над ним. А оригинал читается легко и эта лёгкость добавляет силы сложным конструкциям «Голема».
«Голему» Майринка не везёт в кино. Было несколько превосходных киноверсий еврейской легенды о Големе, не имеющих ни малейшего отношения к роману, но все убеждены, что это и есть экранизации. На самом же деле экранизацию «Голема» (издевательскую по отношению к оригиналу) сделал только кинопанк Петр Шулькин — как об этом сказано в исходной информации. Совсем недавно Иржи Барта, чешский аниматор-авангардист, порывался экранизировать роман, но не нашёл денег и ограничился информационным трейлером — вполне гениальным.
Я думаю, что проблема отсутствия толковых экранизаций заключается в том, что художники, пытающиеся собрать деньги на фильм по роману Густава Майринка, попросту не могут внятно объяснить продюссерам, о чём, собственно, будет этот фильм. Они путаются в пересказе, да и в самом деле, если сюжет «Голема» освободить от психопатологических, поэтических и оккультных нагромождений, он выглядит по-идиотски. Весь роман, целиком, как есть — гениален, а стоит начать раскладывать его на элементы, как всё разваливается в кучу мусора, как разваливается сам голем, если вынуть у него изо-рта листок бумаги с заклинанием. И в этом — магия.