Джон Кэмпбелл «Самая могучая машина»
Выходец из юпитерианских колонистов Аарн Мунро, предприниматель Расс Спенсер и их близкий друг Дон Карлайл, глава химического отдела компании «Спенсер Рокет», проводят на новейшем корабле-лаборатории «Солнечный луч» проверку революционных способов межпланетного перемещения, разработанных Мунро. Однако при столкновении с планетоидом на релятивистских скоростях корабль забрасывает через возникшую в ткани пространства-времени прореху невесть куда, в окрестности колоссального светила Анрель яркостью сто миллионов солнц. Выясняется, что система его не просто обитаема: силы двух населяющих ее рас скованы бесконечной войной, берущей свое начало еще на затонувшем континенте Му древней Земли.
В 1934 вышла первая из пяти частей романа в декабрьском номере журнала «Astounding». Окончание публикации — в 1935. (с) drogozin
Входит в:
— цикл «Самая могучая машина»
— журнал «Astounding Stories, December 1934», 1934 г.
— журнал «Astounding Stories, April 1935», 1935 г.
— журнал «Astounding Stories, February 1935», 1935 г.
— журнал «Astounding Stories, January 1935», 1935 г.
— журнал «Astounding Stories, March 1935», 1935 г.
- /языки:
- русский (4), английский (5), итальянский (1)
- /тип:
- книги (2), периодика (5), самиздат (3)
- /перевод:
- С. Ла Бруна (1), К. Сташевски (3)
2021 г.
Периодика:
1934 г.
1935 г.
1935 г.
1935 г.
1935 г.
Самиздат и фэнзины:
2017 г.
2023 г.
2023 г.
Издания на иностранных языках:
1998 г.
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
[ 8 ]
FixedGrin, 12 августа 2022 г.
С использованием заметки для Medium (https://bit.ly/3QiRdXP).
Неправильно было бы думать, что кампания “отмены” Джона В. Кэмпбелла-младшего, приведшая к негласной ликвидации мемориальной премии его имени (после истерики, учиненной в 2019-м Джанет Нг в Дублине на Ворлдконе, JCMA не вручается уже три года), — изобретение оголтелых прогрессивистов, оккупировавших фактически весь современный англосферный фэндом. Э, нет: Кэмпбелл бывал своенравен, противоречив и непомерно догматичен как редактор, а после увлечения эзотерикой и дианетикой его еще в 1950-х начали чураться многие будущие классики; годы и десятилетия сменяют друг друга, а смесь любви и ненависти в отношении к Кэмпбеллу сохраняет почти тот же эвтектический состав.
Отнесение Кэмпбелла к гениальным визионерам от фантастики может показаться шатким, особенно если вы знакомы с ним только по повести «Кто идёт?..» — положенной в основу «Нечто» Карпентера и еще пары экранизаций, включая приквельную. Но, к примеру, «Самая могучая машина», написанная в 1935-м, избавит вас от сомнений: действительно, Кэмпбелл повлиял на твердую НФ немногим слабее Азимова, Клемента или Кларка, а на космооперу, олдскульную и новую, — ничуть не меньше ван Вогта, Херберта, Бэйли, Бэнкса и Рейнольдса.
Насколько берусь я судить, именно в этом небольшом романе выполнены первые для НФ построения способов гиперпространственного перехода через червоточины пространства-времени и разгона звездолетов до релятивистских скоростей направленным солнечным излучением. Неясно, был ли Кэмпбелл знаком с работой Эйнштейна и Розена о первом выявленном червоточинном решении уравнений Эйнштейна для метрики Шварцшильда, опубликованной в том же году, или пришёл к такой концепции самостоятельно и независимо от них. А вот термоядерный (здесь — “атомный”) механизм генерации лучистой энергии Солнцем он вынужден был самостоятельно выводить из пионерских идей Артура Эддингтона — и справился в целом неплохо за два-три года до Ханса Бете. Если что и выглядит откровенно неправдоподобно с технической точки зрения (помимо, разумеется, теплых ламповых систем управления кораблем), так это система отклонения и испарения встречных метеоритов, работающая на… магнитных монополях.
— От самой могучей машины!
— Святые угодники! От Солнца! Ты хочешь сказать, что эта штука может черпать колоссальную энергию от Солнца?
Спенсер внезапно побледнел. Он представил себе, как тянется луч от крошечной пылинки в пространстве к Солнцу, цепляется за него и начинает подпитываться энергией миллиономильной электрической печи, где вещество, сталкиваясь друг с другом, разбивается на атомы и ещё более малые частицы, а те переходят в излучение.
— От Солнца, — кивнул Аарн.— Трудно разом такое осмыслить. Черпать энергию из самой могучей машины—да что там, самого грандиозного двигателя во всей Вселенной. Из звезды. Звезда станет твоей энергостанцией. Печка, потребляющая почти четыре миллиона тонн материи за секунду.
— На самом деле довольно просто. Конечно, тебе понадобится резервирование —мощный источник запасного питания машины на время, когда захват энергии от Солнца недоступен. Для такого нужно будет лишь модифицировать это устройство, то, где я уже всё проработал. Мы сможем черпать миллиард миллиардов лошадиных сил постоянного тока с любым желаемым напряжением, вплоть до примерно пятисот миллионов вольт, с которым в любом случае уже никакая изоляция не совладает.
— Итак… безграничная энергия… А я-то думал, это просто новое устройство для передачи энергии. Атомная энергетика! Человеку не по силам… построить энергостанцию таких размеров… как Солнце… генератор весом в два миллиона миллионов миллионов тонн… триста тысяч таких планет, как эта…
Он внезапно рассмеялся.
— Кар, ты хотел узнать, почему физика не даёт тебе обещанного — атомной энергии? Вот ответ физики! Атомная энергия слишком дорога, требует слишком сложного контроля, поэтому физика возьмёт её у Солнца!
Достаточно, кстати, мысленно заменить “атомную энергию” у Кэмпбелла на “термоядерную”, и его диалоги без существенных правок сгодятся в 2022 году к перепечатке для научно-популярных колонок сетевых изданий или дискуссий о борьбе с углеводородной зависимостью Запада от России.
—Я слышал,— сказал Аарн медленно,—что у твоих химиков есть теория, способная это объяснить. Из неё, в частности, следует, что вольфрам в рентгеновской трубке должен источать «бледно-розовую радиацию», цитирую Моргенталя.
— Ну, это ничем не хуже вашей атомной физики. Вы точно так же напрогнозировали, что углерод должен соединяться только с электроотрицательными элементами. А «бледно-розовое» рентгеновское излучение ничем не лучше отказа в праве на жизнь очень полезным углеводородам. Мы, химики, создали ракетное топливо для земных ракет, а вы, физики, до сих пор не сподобились атомный межпланетный двигатель разработать. А, ну да, у вас там своеобразный скверный компромисс по аккумуляторной части…
Хотя темпы овладения атомной (не термоядерной) энергией или выхода в космос Кэмпбелл занизил, его прогноз первого полета к Марсу в 2036 году (спустя сотню лет после публикации романа) и трудностей будущей колонизации планеты, наоборот, отлично укладывается в таймлайны современных космических программ.
— Физика сулит ему защиту от ударов любого метеорита весом менее тонны. А даже стофунтовые в потоке редки.
— Но хватит одного такого,— напомнил ему Спенсер,— чтобы обречь меня на почти гарантированное разорение. Мои дед и отец построили этот бизнес. Мой вклад незначителен, ведь папа умер только два года назад, но я бы не хотел, чтобы традиция прервалась. Мой дед построил первую лунную ракету в 1983-м. Папа — первую марсианскую в 2036-м. Твой отец пилотировал первый ракетный корабль, севший на Юпитере. И это моя компания его строила, но, естественно, у старой модели “Спенсер” много конкурентов появилось. Хуже всех — или лучше всех, это смотря как выразиться,— “Дойче Ракете”. Они мне в горло вцепятся, если не выгорит. Но малые корабли отработали успешно, и, что бы там ни каркали про устойчивость поля вокруг более крупных, я доверяю твоим расчётам.
И для земной космонавтики XXI века это, разумеется, отнюдь не комплимент. Так поневоле и поверишь в тормозящих прогресс рептилоидов, то бишь, в терминологии Кэмпбелла, теффхеллани, выходцев с затонувшего земного континента Му. Точнее, из-под Му.
Но Му(хи) отдельно, а котлеты, сиречь заклепки, отдельно, потому поставить этой безгранично пальповой работе ниже 10-ки рука не поднялась,