Джузеппе Д'Агата «Америка о'кей»

«452°F, или Цветы для Ричарда»

Книга-концентрат.

Очень небольшой объём: 170 страниц почти блокнотного формата, к тому же текст процентов на восемьдесят состоит из диалогов, а те в свою очередь — из коротеньких реплик, часто из одного слова или междометия.

При этом «Америка о’кей» — это сразу:

1) антиутопия,

2) гротеск,

3) памфлет, в котором крепко досталось:

а) религии,

б) политике,

в) экономике (причём капитализму и социализму поровну);

г) языку, с которым проводится жестокий эксперимент, в связи с чем этот пункт обозначим как гг) —

ГГ-рассказчик, поразительно персонифицированный, гад из гадов, чья речь — причудливое сочетание неандертальских у! о! а! и витиеватых эпитетов (снабжённых на всякий случай синонимами в скобках), усвоенных им из исподтишка читаемых книг, с трудом утаённых от победной поступи цивилизации победившего всех без разбору потребления.

Кстати, о книгах «Америки о’кей». Это «Фаренгейт плюс» какой-то: у Брэдбери книги сжигали, у Джузеппе Д’Агата их, наоборот, производят — больше! больше! доведём производство до восьми, до десяти книг на потребителя в день! — чтобы их покупали и тут же выбрасывали: книги состоят из пустых страниц.

Святая троица этого мира: Производство — Потребление — Помойка. Мусор священен. На его страже стоит Церковь Отказа. На его стороне власть. За него сила.

Любителям значащих имён Джузеппе Д’Агата предложит необычную модель: _группы_ имён. Кардиналы при короле-папе носят имена апостолов-евангелистов, сам папа, его сыновья и их жёны — имена английских королей и королев, генералы-вояки — имена греческих героев…

А что же наш ГГ, обезьянопаук (по его собственному определению), урод физический и моральный? О! А! Его зовут Ричард, его пример (модель) для подражания — Ричард III, причём шекспировский. Но как ни стремится он достичь вершин (глубин?) королевского размаха подлости — кишка тонка, потому как не ненависть движет им (хоть он и старается себя в том уверить), но скука.

«Настоящая ненависть, зная, чего хочет, стихает, достигнув цели. Но кто учиняет пакость от скуки, никогда не складывает оружия, ибо скучает вечно». (© Ромен Роллан «Жан-Кристоф»)

И всё же мы помним: в стране слепых и одноглазый — король. Видя окружение Ричарда, словно задавшееся целью превзойти друг друга в тупости, жадности, лицемерии, беспринципности, воинствующем невежестве, поневоле проникаешься иррациональной симпатией к этому антигерою. И в неизбежном финале возникает чувство, что не так значим экологический апокалипсис, сколь деградация ГГ, — и оно, чувство это, сродни состраданию к Чарли Гордону в финале «ЦДЭ», пусть кому-то это и покажется кощунством.

Футурологическая вишенка на этом сложносочинённом торте: «Америка о’кей» вышла за десять с лишним лет до начала победного шествия (расползания) соцсетей, однако кажется, что Д’Агата их предвидел:

«Люди, вы же знаете. А? В споре важно использовать зацепку (у!), которую так или иначе даёт спровоцированный нами собеседник (оппонент). К холодным доводам, приготовленным заранее и разложенным по полочкам, мы прибавляем горячие, рождающиеся в ходе разговора. Возникает цепная реакция, которую необходимо контролировать, дабы остановить, как только диалектический процесс сложится в нашу пользу. Продолжая спор, мы можем и проиграть: от малейшей ошибки могучее крыло разума (ах!) становится подбитым крылом».

«Ахахахахахахаха»

офф: повесть впервые прочитала в журнале «Иностранная литература» (1987, №1), не так давно перечитывала — и ничуть об этом не жалею.