Майк Гелприн «Свеча горела»

Все тут восхищаются этим рассказом, а вот я вижу лишь банальное давление на жалость. Причем в мире где проблема утрированна и преувеличена настолько нелепо, что поверить в неё можно только ради того самого чувства жалости к герою, только что бы типа проникнуться. Литературу будут читать всегда, книга лишь носитель информирующий, а не само по себе знание, поэтому электронный вариант не убьёт литературу, а наоборот сделает её доступной. Если и надо было как-то поднять проблему общества и книг, то сделать ставку на то, что мало читают именно классику и постепенно её забывают под давлением современной литературы, то есть более конкретно и реалистично указать проблему. Отсюда и стоило отталкиваться рассказу, а не от всей литературы в целом. И ещё, с какого это перепугу эти дети заинтересовались такими недетскими серьёзными книгами? Достаточно вспомнить себя и свои интересы в таком возрасте, а тем более если взять широкий спектр развлечений будущего. Дети, есть дети и они хотят играть, бегать, прыгать и веселиться, а не читать то, от чего явно не будет никакой радости.

Главный герой вызывает раздражение своей малодушностью. Причем жалеть героя мне не было никого желания, так как переучиться ему предлагали, а он не захотел, потому что видите ли ему не нравится. Так что же теперь, давайте жалеть всех кому приходится работать там, где им не нравится или тех кто по этой причине сидит на пособие? Маразм.

Спасибо за внимание. Критика всего и вся приветствуется.

Сложное у меня сейчас время...неприятное, что ли. Предательство близких, одиночество, раздражение от общения даже с теми, кого знаешь по двадцать лет. Приходится гнать от себя депрессию разными способами, ибо бездумное пролеживание пятой точки на диване не по мне. Чтение — один из них. Только не тяну я сейчас романы, не могу сосредоточиться надолго, все мысли тянут обратно, туда, в этот убивший меня морально разговор...

Читаю короткие рассказы, детские смешные книги. Иногда перехожу на современную фантастику. Очен, очень редко попадается что-то стоящее.

И тут такое....второй рассказ Майка Гелприна за месяц, который поверг меня в ступор. От жалости, злости, понимания, что ничего изменить не можешь, сердце рвётся наружу, я чувствую физически, как оно болит морально. Этот описанный мир уже на пороге, сапогом или брендовым ботинком готов распахнуть себе двери настежь, а всех совестливых, сострадающих и думающих объявить архаикой и посадить на пособие, чтоб не сдох от голода, но и под ногами не путался, декадент. Но даже не мизерный минимум терзает тебя, а то, что и в моей жизни происходит ныне — ты знаешь, что ты никому в этом мире уже не нужен, ты пережиток доцифровой эпохи, а твоя профессия устарела навсегда.

И вот ты сидишь в холодной неприветливой квартире, пялишься в телик, пьешь остывший чай. Очень хочешь сдохнуть от тоски, которая рвет твоё сердце. И вдруг однажды раздается вечером пугающий резкостью звонок в дверь, и ты шалеешь от того, что слышишь — «Вы даете уроки литературы?»

Может быть, однажды, когда мои нынешние чувства и эмоции угаснут, кто-то позвонит и в мою дверь.

«Я здесь. Я хочу жить».

цитата

«Вот уже двенадцать лет он жил на нищенское пособие. С того самого дня, как его уволили.» *не такое уж и нищенское, раз 12 лет прожил, ничего не делал, но с голоду не умер. вот бы на пенсию в 4000 рублей пожил, как у нас старикам, по 30-40 лет проработавшим, платят...*минус квартплата, как раз примерно 4000. и никаких 12 лет.

цитата

«Сбережения быстро закончились, и Андрею Петровичу пришлось подтянуть ремень. Потом продать аэромобиль, старый, но надёжный. Антикварный сервиз, оставшийся от мамы, за ним вещи. А затем… Андрея Петровича мутило каждый раз, когда он вспоминал об этом — затем настала очередь книг. Древних, толстых, бумажных, тоже от мамы. За раритеты коллекционеры давали хорошие деньги, так что граф Толстой кормил целый месяц. Достоевский – две недели. Бунин – полторы.»

цитата

«Пару лет он обивал пороги гимназий, лицеев и спецшкол. Потом прекратил. Промаялся полгода на курсах переквалификации. Когда ушла жена, бросил и их.»

Слезу из меня давят и давят. Неумело, но старательно.

*А зря. Чесслово зря. Я не в состоянии сочувствовать пафосному существу мужского пола, не способному себя прокормить.

цитата

— Да, — сказал Андрей Петрович твёрдо. – Научу.

Он поднялся, скрестил на груди руки, сосредоточился.

Пастернак, — сказал он торжественно. – Мело, мело по всей земле, во все пределы. Свеча горела на столе, свеча горела…

*тут я смеялась

цитата

— Мело, мело по всей земле во все пределы! — [b]звонко выкрикнула вдруг девочка [/b] //:tired: *да уж, тут нахваливают «безупречный стиль». «вдруг девочка» — это безусловно сильно. а уж в сочетании«звонко выкрикнула вдруг» :facepalm:

слишком большая разница между уровнем цитат и самого рассказа. Если бы автор прыгал — он бы переломал ноги.

PS. действительно забавно, что звучит исключительно первое, «лозунговое» для школьной интеллигенции четверостишье.

представить страшно, что могло бы быть, читай детки дальше этих четырех строчек. но все таки попробуем))))

«На озаренный потолок ложились тени! — звонко выкрикнула вдруг девочка

Андрей Петрович схватился за сердце, судорожно глотая, запихал, затолкал его обратно в грудную клетку.

- Ты шутишь? – тихо, едва слышно выговорил он.

Сплетенья рук, сплетенья ног, судьбы сплетенья, — твёрдо произнёс мальчик. — Это он велел передать, Макс. Вы будете нас учить?»

:insane::blush::haha::haha::haha:

Кол. За дешевый пафос и избитый прием с роботом. И за неудачную попытку паразитировать на Пастернаке. классику все таки надо знать. и читать не только «по названиям». особенно собираясь цитировать.

Мне повезло прочесть рассказ «с нуля», не зная о нём загодя ровным счётом ничего. Первое впечатление: вариация классической схемы, автором предпринятая совершенно сознательно и даже демонстративно (уже потом узнала, что произведение написано для конкурса на заранее определённую тему). Второе: а получилось-то настолько живо, индивидуально, по-своему... И рассказ превратился в тот самый «Ghost in the Shell», уникальное сочетание жёсткой конструкции и живого мятущегося пламени... пламени свечи.

Отзыв не место для дискуссий, но: стоило ли концентрироваться на конкретных строчках Пастернака, давших заглавие рассказу? Свеча — один из выдержавших испытание столетиями (задолго до стихотворения) символов, даже архетипов. Свеча — вера (не обязательно в Бога). Свеча — творчество. Свеча — мимолётность и хрупкость человеческого бытия. Свеча — знак блуждающему во тьме. И стихотворение Бориса Пастернака здесь тоже не буквальные несколько строф о том, как кто-то с кем-то в феврале, а своеобразная мантра, если хотите, шибболет, по которому в прагматическом мире смогут опознать друг друга изгнанники, утратившие свою духовную родину — Литературу — и бережно, как огонёк свечи, несущие её в своих сердцах. Не для самих себя, а чтобы передать это трепетное пламя дальше.

офф за рамками отзыва: а тема конкурса-то, оказывается, была такая: «Узкий специалист». Замечательно. Пожалуй, даже оценку рассказу добавлю в свете новых знаний :) уж очень узнаваемо выписан Андрей Петрович, помесь жалости с досадой, не столь не желающий, сколь не умеющий приспособиться к «дивному новому миру», в котором ему нет места. И я когда-то, доведённая до отчаяния, пыталась продавать любимые книги (по странному стечению обстоятельств, это был четырёхтомник Жапризо, который виден и узнаваем на аватарке-фотографии автора рассказа «Свеча горела», вон он, за левым плечом МГ). К счастью, потенциальная покупательница оказалась мудрее меня. Она просто дала мне денег, сказав: «Вернёшь, когда сможешь. А книги я у тебя всегда могу взять почитать».

Мы возвращаем, когда сможем. Знания. Веру в себя. Чувство. Книги.

«Литература умерла потому, что не ужилась с прогрессом. Но вот дети, вы понимаете… Дети! Литература была тем, что формировало умы. Особенно поэзия. Тем, что определяло внутренний мир человека, его духовность. Дети растут бездуховными, вот что страшно, вот что ужасно, Максим!» — вот она, главная мысль и идея рассказа. Идея очень неоднозначная, поэтому и отношение мое к рассказу тоже неоднозначное.

С одной стороны, я, как человек, выросший в «книжную» эпоху, разделяю горечь автора и героя по поводу исчезновения из нашего мира книг. Вместе с ними действительно уходит что-то хорошее, от людей уходит. Но связано ли это с утратой духовности? Связана ли духовность именно с чтением? Литература есть продукт духовной жизни людей на определенной стадии развития. Ей предшествует устное народное творчество, за ней следует... не знаю, что, но уверена, что что-то следует. Может быть, расширение литературной составляющей виртуальных игр, или углубление каких-то основ кибернетики, квантовой механики, электродинамики, физика высоких энергий. Ведь это не просто научные дисциплины. Они основы мироздания изучают. Как же на таком уровне без духовности обойтись?

Что такое литература в разрезе духовности? Это способ выражения внутренней жизни человека в вымышленных историях, зафиксированных с помощью букв. Устное народное творчество выполняло ту же функцию, только опиралось на память человеческую. На следующем этапе место письменных историй займет что-то другое, быть может, функционал тех же виртуальных игр, который будет требовать соучастия игрока в создании миров, характеров, сюжетов. Важна ведь не форма, важно наполнение. Внутренний мир человека можно передать не только через книгу.

Не разделяя взгляды Андрея Петровича на утрату духовности, я в то же время понимаю его и сочувствую этому персонажу. Мир изменился, а он не смог вписаться в перемены. Так было в России в пресловутые девяностые, когда привыкшие к советскому образу жизни люди оказались насильно вброшенными в то, что назвали «рыночной экономикой». Готовы были не все, многие оказались за бортом, в нищете, в социальной изоляции. Именно это случилось с Андреем Петровичем. Не удержался он на колесе жизни, сошел на обочину, закрылся в своей квартире и ностальгирует по временам, когда деревья были большие, а дети книжки читали. Будучи человеком ученым, он подводит под это социальную базу — прогресс вытеснил духовность. Самое страшное, что процесс он подметил верно, но неправильно диагностировал причину.

Не исчезновение книг создает угрозу духовности. Внутренний мир человека отражается в каких-то иных формах, которые Андрей Петрович просто не видит из своей раковины. А вместе с ним не видим и мы, читатели. Угроза таится в разрыве связей между людьми. Робот-гувернер — вот это настоящая угроза. Когда детей воспитывают роботы, а не мама с папой, бабушки, дедушки, дяди и тети, малыши вырастают в психологической изоляции. Они не могут почувствовать себя частью семьи, самой любимой частью. Они не слышат голоса мамы перед сном, в виртуальные игры с ними играет не папа, на прогулку ходит не дедушка. Все это делает робот. Механический мир. В таком мире духовность замещается функционалом. И исчезновение книг здесь совершенно ни при чем. Если книги читает робот, которому родители перепоручили своих малышей, духовность будет вытесняться функциональностью даже при сохранении библиотек.

Андрей Петрович унаследовал бумажные книги от мамы. Это одна из причин, почему они так дороги ему. Книги стали связующей ниточкой умершей матери и стареющего сына. Когда мы, читатели сегодняшнего дня, перебираем свои домашние библиотеки, многие книги заставляют вспомнить ушедших уже из жизни дедушек, бабушек, затерявшихся на перепутье лет друзей: они дарили нам книги, читали их с нами, обсуждали, каких-то авторов предпочитали другим, каких-то сурово осуждали и пытались изгнать с домашних книжных полок. Книги — часть нашей жизни, связывающая нас с нашими близкими невидимыми нитями. Анечку и Павлика книги могли связать только с роботом, ну и с чудаковатым профессором, испугавшимся жизни. Последняя связка действительно ценная. Не только для детей, но и для Андрея Петровича. Вдруг ребята вытащат его из раковины. Образование — процесс двусторонний.

В этом ключе финал рассказа замечательный. Вконец раздавленный жизнью человек, решивший покончить с собой, на пути к орудию самоуничтожения внезапно видит двух детишек, явившихся именно к нему. Это ценнее любых книг. И этому учат не книги, а только люди, в рассказах Майка Гелприна еще роботы, очень похожие на людей.

Так что свеча не горела. Она горит. Только вместо фитиля у нее вольфрамовые усики. А свет все такой же яркий. Если выбраться из своей берлоги, поговорить с людьми, забить козла или сыграть в шахматы с соседом, перекинуться парой электронных сообщений с таким же выброшенным за периметр коллегой-гуманитарием и выбраться вместе в парк, о жизни и литературе поговорить, горящие свечи сразу проступят из темноты незнания, ненужности и страха. Так что Максим знал, что делал, когда Анечку и Павлика к Андрею Петровичу направлял. Учителю эти дети нужны так же сильно, как и он им, а, может быть, и гораздо больше, чтобы в темноте не сидел.

Вот как-то так воспринимается этот небольшой, провокационный, однобокий рассказ, однобокий, в том смысле, что мир будущего показан в нем только с одной стороны — с позиции не вписавшегося в этот мир стареющего человека. Но мир есть, и в нем есть любопытные дети, и они пришли в дом потерявшегося учителя, чтобы спасти его от одиночества.

Да, автор знает, за какие струны надо дергать. И все вроде правильно до зубной боли. Но как-то не очень зацепило. Не понравился этот пафосный Андрей Петрович. Не понравилась концовка... Ну как можно было за полтора года не распознать робота? Не верю! Опять же, мир не продуман. Высокотехнологичное будущее — и вдруг газовая плита, с конфорками... Ладно, Петрович любитель старины, пусть будет. Но вот детям наверняка пришлось бы объяснять, что такое «свеча» и как это она «горит». Как и кучу других незнакомых слов, понятий, явлений. Ведь литература — не сферический конь в вакууме, она не может существовать в отрыве от истории, географии и т.д. В описанном же мире они, как и литература, были вытеснены техническими дисциплинами. А разве можно понять того же Достоевского, не имея никаких познаний о его эпохе? (сама подборка авторов, кстати, тоже вызывает вопросы).

И, конечно, заявление о связи литературы с моральными качествами, с духовностью выглядит очень сомнительным.

Начну с того, что я сам из Крыма. Если, кто знает из новостей, на момент написания отзыва на полуострове хреновато с электроснабжением. Не везде, но лично у меня в начале декабря 2015го было туговато, в основном свет подавался глубокой ночью. Чем себя развлекать поздним вечером, когда мобильные аппараты либо сели, либо надо беречь заряд? Чтение при свечах/фонарике убьет и так пошатнувшееся зрение. Спасало радио. И (не сочтите за рекламу) спасибо радиостанции «Звезда» за чтение рассказов по вечерам. Вполне возможно, что рассказ пошел в эфир совершенно не случайно, но все же было очень символично услышать его при свечах.Замечательное произведение, лишенное пафоса, излишней драматичности и затянутых диалогов. Ничего лишнего, но при этом такое доброе и трогательное. Действительно, эдакий Азимов, помноженый на Брэдбери. И главное наша, родная литература. Рассказ не берет ни персонажами, ни затасканным видением будущего, а своим простым содержанием, извечной идеей и таким добрым изложением и финалом. Плевать на всех зазнавшихся снобов, раскритиковавших рассказ. Это отрыжка изобилия, а не оценивание. И большое спасибо чтецу (к сожалению не запомнил имени), за прекрасно подбраные тональность и эмоциональность. Возможно в другой ситуации оценил бы по-другому, но сейчас хочу поставить такому замечательному рассказу высший балл.

«Мне нелегко об этом говорить, – сказал он наконец. – Я осознаю, что процесс закономерный. Литература умерла потому, что не ужилась с прогрессом. Но вот дети, вы понимаете… Дети! Литература была тем, что формировало умы. Особенно поэзия. Тем, что определяло внутренний мир человека, его духовность. Дети растут бездуховными, вот что страшно, вот что ужасно».

Проникновенная история о современных тенденциях в обществе. Мир без литературы мне, как читающему человеку, представить сложно. Однако современный ритм жизни всё ускоряется, времени на себя остаётся катастрофически мало. Мы куда-то бежим и в этой гонке забываем сначала позавтракать, а потом почитать… Нет, я не думаю, что нас ждёт будущее без книг, как в рассказе, однако без книг бумажных – вполне может быть. Мир меняется, меняются реалии – это неизбежно. А оттого пророчески звучат как строки Пастернака, так и рассказ Гелприна.

Свеча – ёмкий и многогранный образ, скорее даже символ, встречающийся едва ли не у каждого поэта и писателя. Символ, исполненный глубины смысла: в нём и надежда, вера в будущее, вера в человечество, возрождение и пробуждение. Но в первую очередь, она символизирует свет – свет во тьме жизни, свет ученья, свет духовности.

Рассказ лапидарный, всё в нём на своём месте. Живо прописан Андрей Петрович – этакий классический неудачник, но знаком плюс. С одной стороны, жаль, что он не смог устроиться после того, как его профессия канула в небытие, с другой – есть досада за то, что он не захотел приложить усилий, чтобы адаптироваться к новым реалиям времени. Он закоснел в своём книжном мире, и книги стали ему дороже людей. Однако импонирует то, что он самозабвенно предан своему делу и верит, что существуют люди со схожими взглядами, пусть и не предпринимает он попыток их отыскать или нести литературу в массы. Слишком нерешителен и мягок Андрей Петрович. Возможно, в силу своего консерватизма, а может, из-за слепой радости, обуявшей его от осознания, что есть кто-то, разделяющий его точку зрения, он и не разглядел в Максиме робота. Или не захотел…

Этот короткий рассказ трогает до глубины души. Казалось бы, что мир безнадёжен, что из него ушла духовность. Без литературы мир словно осиротел, потускнел, но никто этого не заметил в гонке за прогрессом и технологиями. Однако пока существуют такие Андреи Петровичи, у мира есть шанс.

Я прочитал рассказ поздно вечером. Неожиданная концовка до мурашей взбодрила придремывающий организм. И даже что-то с глазами… Обида. Гордость. Надежда. С этим и уснул.

Наутро прочитал еще раз. Никаких мурашей, куча вопросов. Вспомнились “Отцы и дети”. Вечная тема. Но…

В рассказе вроде есть факты, против них не попрешь. “Но и в электронном варианте спрос на литературу падал – стремительно, в несколько раз в каждом новом поколении по сравнению с предыдущим. Как следствие, уменьшилось количество литераторов, потом их не стало совсем – люди перестали писать”. А потом Андрей Петрович продолжает: “Литература была тем, что формировало умы. Особенно поэзия. Тем, что определяло внутренний мир человека, его духовность. Дети растут бездуховными, вот что страшно…”

По прочтении я узнал, что Свечу автор считает своим лучшим произведением. Значит, это его позицию озвучил никому не нужный учитель литературы. Значит, Свеча – его манифест.

Люди перестали писать, и дети растут бездуховными. Первое, с позиций сегодня, ужасает. Второе кажется концом.

Андрею Петровичу, с его затворническим образом жизни, беда виделась в кризисе, из-за которого стало некогда (?). В победном наступлении техников на гуманитариев. В смещении интересов на компьютерные игры.

А если сейчас посмотреть на приоритеты, что выделяется? Да, читают все меньше, играют все больше. Но абсолютным королем стало общение. Мобильники и социальные сети. Это происходит на наших глазах. Уровень общения все время растет. Кто считает, что сейчас духовность падает? Вспоминаю вновь Отцов и детей. Этой теме тысячи лет. Нравственность уже давно в глубоком минусе должна быть.

Куда сместятся приоритеты через сто лет? двести? Бог знает. Я думаю, что Андрей Петрович не все сказал про свое время. Отметил только то, что его долбило. А многое не заметил, потому что рак-отшельник.

А робот-гувернер? Он-то не прятался, его мнение не в счет? – В счет. Только интересно мне – как он понял, что дети растут бездуховными? С чем сравнил? Откуда он знает, какие они – духовные, откуда берется духовность? Я, к примеру, не знаю. Но не взялся бы называть бездуховными миллионы крестьян, живших при царях и вряд ли что-то читавших. В те времена были свои приоритеты общения.

Боль и тревогу Андрея Петровича и автора понимаю, но не разделяю. Получилось плосковато.

А как же дети? Ведь “Свеча горела на столе, свеча горела”. Да, эту свечу они пронесут и, уверен, передадут. И вообще:

“…не все еще пропало,

пока не меркнет свет, пока горит свеча”.

«Мело, мело по всей земле

Во все пределы.

Свеча горела на столе,

Свеча горела.»

Б. Пастернак

Сразу могу сказать одно — если я буду читать Гелприна в людном месте, кто-нибудь обязательно остановиться, что бы спросить: «Что с вами молодой человек?» Потому, что как можно читать, что-то раздирающее душу без каких-то эмоций? Для себя я решил – никак! Казалось бы, что можно написать такого на десяти страницах? Оказалось можно написать многое. Будущее, старость, менталитет, нищету, скорбь, боль, отчаянье, любовь, надежду, радость и еще многое, что словами просто не передать. Человек, обладающий душой, никак не сможет остаться равнодушным, прочтя этот рассказ.

В рассказе говорится о будущем и уже, о современных проблемах литературы и ее восприятия. В будущем интерес к литературе пропал. Его вытеснили инновации. Главным героем стал безработный учитель литературы. К которому, вот уже спустя 20 лет после его увольнения, пришел ученик с просьбой изучения курса литературы.

Хотелось бы, что бы все прочитали этот рассказ, и никто не остался равнодушным.

Нет-нет-нет-нет-нет, только не книги, только не книги! Хоть что уничтожайте, только не трогайте книги!..

Так можно было бы вопить, читая «451° по Фаренгейту» Рэя Брэдбери. И так можно вопить, читая «Свеча горела» Майка Гелприна. Это литература, которая, кажется, разговаривает с читателем не таясь: ты видишь, как слова складываются в правильные предложения, рисуются правильные образы – страшные, гибельные образы, – но на самом деле работа идёт не внешняя, а внутренняя, затрагиваются струнки души, а не разума. Потому что книги – это не разум. Книги – это душа.

И вот нет книг, нет учений, связанных с книгами. Есть человек, который ещё помнит и книги, и знания, но нет того, с кем он мог бы поделиться этими знаниями. Реализм? Очень-очень близко.

А потом он появляется, этот человек, да так появляется, что начинаешь верить в чудо. Кажется – вот-вот случится что-то, от чего книги снова станут в почёте, а герой перестанет страдать от невысказанной любви к поэтам и писателям прошлого.

Но нет. Реализм – жёсткий, фантастичный, антиутопичный реализм, к которому мы, быть может, вскоре придём.

В этом коротком, трагичном рассказе я увидела, пожалуй, слишком много: и смену ценностей, и проблемы воспитания, и роботов, и одиночество.

+10

Крайне острая для нашего сайта тема. Превосходное исполнение. Идеально гладкий текст. Продуманный, просчитанный на определенный эффект рассказ.

Это даже не творчество, не искусство. Это «продукт», прошедший переработку, питательная смесь из множества других компонентов. Полезная по сути, но без индивидуального вкуса. Извращенное признание в любви к классическим писателям-фантастам. Их творчество, осмысленное кем-то. Компиляция, микс. Вытяжка из коллективного бессознательного фантастики. Все это уже было в наших умах, и потому мы согласны и многим нравится.

Фаст-фуд, фаст-рид. Это так нам близко, так понятно, так просто и лаконично. Надежда, стабильность. Это правильно, а потому не может быть плохим. Вне критики, без сомнений.

Просто правильно.

Много писателей упомянуто в самом рассказе, многие вспоминаются ассоциативно. Но где же там сам автор, что есть от него? Какое это имеет значение, когда речь идет об идеалах?

Не помню где, но прочитал, что автор считает этот рассказ своим самым лучшим рассказом. Не берусь судить, ибо еще не все прочитал, но то, что произведение заслуживает уважения — это однозначно. Кратко, емко, пафосно и по-человечески реалистично. Я бы даже сказал рассказ-реквием по литературе. А, что, разве сегодня не так. Люди не читают. Люди не хотят читать, Люди даже телевизор не смотрят. Они оказываются тусуются. Мне недавно звонили: там на днях будет конференция, зайди, потусуемся. Вот так и угасают люди, вот так угасает литература. Сколько раньше было магазинов «Букинист», сколько любителей тусовалось там, сколько разговоров, тем... А сегодня любая книга на выбор, бери не хочу. Нет, наверное, это было правильно, когда был дефицит на книги... Не стоит долго обсуждать, такие вещи надо просто читать. Советую всем.

Один из лучших рассказов мною прочитанных за последних два года!

Начиная с того, что автор выдержал темп и стиль, и задумываясь над тем, что в себе несет рассказ: все от боли за воспитания детей и потери среды воспитания, до простого выхода — надо читать.

Чтение — это труд, и кто-то этому труду должен научить так, как сделал герой рассказа.

Спасибо автору, и приглашаю на Фантасты.Ру уже по другому поводу — мне пришлось изменить план рассказа в дуэли Книга в будущем, потому что один из ваших почитателей дал ссылку на этот рассказ. Наши мысли почти полностью сошлись, и не вс илах написать лучше, мне пришлось писать о другом. Спасибо.

С уважением, Андрей Закревский

Написано хорошо. Видно, что тема автора действительно волнует. Поворот с роботом — удачный. И проблема поставлена, и свет в конце тоннеля есть.

Минусы: лекция Максиму о том, как и почему люди перестали читать, мне показалась ненужной. То есть эта информация нужна нам, читателям, но не Максиму, который, предположительно, сам всё знает (а если не знает деталей — то так ли это важно?) Может быть, лучше было дать это воспоминаниями героя. И короче.

Второе: « Пушкин, — говорил Андрей Петрович и начинал декламировать.» Андрей Петрович декламирует всё перечисленное??? Или только перечисляет? Положим, у него хорошая память — но прочитать вслух «Онегина» — это долгая песня.

И третье: если речь шла о маленьких детях, притом совершенно непривычных к чтению, то подбор книг-то никуда не годится, это список для взрослого, причем не всякого взрослого он убедит в том, что книги — это благо, если на неискушенного читателя обрушить «Онегина» — может быть и совершенно противоположный результат. Им бы сказки... Понятно, что герой подбирал книги для взрослого, для Максима; но Максим-то как своих воспитанников к чтению приучал?

И тут же всплыл рассказ Азимова о роботе-няньке, читавшем девочке сказки... Но нет, я не стану обвинять автора в подражании. Если бы не сомнения по сюжету, поставила бы, наверное, 10. Уж очень тема мне близка.)