Том Стоппард «Розенкранц и Гильденстерн мертвы»

Прелюбопытнейшая абсурдистская история, представляющая события «Гамлета» с точки зрения «проходных» персонажей — Гильденстерна и Розенкранца. Шекспир уделяет им мало внимания, используя их образы для описания королевских лизоблюдов, но Стоппард, пользуясь авторской недосказанностью, наделяет эту парочку своеобразностью характеров и абсолютным непониманием собственного предназначения.

Неразлучные Розенкранц и Гильденстерн (которые, кстати, постоянно путают, кто из них — кто) являются персонажами пьесы не только для читателя: взаимодействуя с другими героями «Гамлета», они походят на заезжих актёров, которых король нанял играть на сцене, но забыл заплатить и выдать слова. Нельзя сказать, что это их сильно смущает: в перерывах между «игрой» Розенкранц и Гильденстерн спокойно размышляют о теории относительности, занимаются словесной эквилибристикой и почти совершают несколько научных открытий. Они одновременно участвуют в великой трагедии Гамлета и остаются к ней не причастными; в конце пьесы это ощущение только усиливается.

Выходит, что Стоппард, допустив некоторые вольности в трактовке характеров, описал классическую трагедию на свой, комический лад, при этом никак не навредив и не исказив источник. Что это, если не свидетельство таланта?

P.S.: Для ознакомления советую посмотреть одноимённую экранизацию 1990 года с Гэри Олдменом и Тимом Ротом, срежиссированную самим автором пьесы.

К сожалению, эта пьеса попала мне в руки после фильма, засмотренного до дыр. Поэтому оценивать и воспринимать отдельно невозможно. При этом саму пьесу могу цитировать кусками — что не мешает пересматривать и перечитывать.

Тут надо понять, что сделал Стоппард: для англичанина написать что-то о Шекспире — это значит выйти в бой с сотнями исследователей. Переиграть Шекспира — тем более храбрый поступок. Перепеть «Гамлета» — безумие, но Стоппард не был бы Стоппардом, если бы не сумел в изученном до последний буквы, признанно-шедевральном и неоднозначном классическом произведении увидеть то, что не увидели другие. Это тот самый Постмодернизм, о котором любят вспоминать эпигоны.

Ещё в в 1966-м году Стоппард уловил то, что сегодня стало привычным делом для фэндомов: можно взять любого персонажа, и за то время, когда он исчезает из поля зрения автора, наполнить жизнь этой «третьестепенной мелочи» (а значит, и мир произведения) самыми безумными вещами, приключениями, рассуждениями и просто глупостями, пока прежняя форма, идея и сюжет не вывернутся наизнанку.

Можно сказать, Стоппард придумал фанфики — и сделал самый крутой фанфик, который только может быть.

...Одно надо понимать: если вы прочитали или посмотрели «РиГМ», вы никогда уже не сможете воспринимать «Гамлета» так, как раньше.

Есть особенно вызывающие произведения. Их нельзя не заметить. Трудно мимо пройти. Вот «Гамлет», например. Торчит, как Маттерхорн над Швейцарией. Хочется что-то с ним сделать. Не превзойти, нет (я говорю о нормальных людях с манией величия в стадии ремиссии). Но откликнуться, пересказать, досказать, переиначить. Многие пытались, и только у некоторых получилось. Один из этих немногих – Том Стоппард. Его пересказ «Гамлета» в меру неожиданный, и в меру традиционный. Он серьёзен и забавен, глубокомысленнен и абсурден, эдак надуманно жизненен. Диалоги героев, возможно, напомнят вам недавнюю сценку в автобусе или даже в родной социальной сети. И повеселитесь, и призадумаетесь, что ещё требовать от литературы. Плюс ко всему — переводчик Иосиф Бродский! Но, всё-таки, закрывал книгу с лёгким разочарованием. Великолепная идея позволяла рассчитывать и на большее.

Шекспировскому «Гамлету» пошло пятое столетие, «Розенкранц и Гильденстерн» Стоппарда в 10 раз моложе. Как вы думаете: кто кого переживёт?

Подбрасываемая монетка падает орлом 92 раза подряд. Возможно, но не очень-то вероятно.

Именно эта игра в орлянку с самого начала задает тон всей пьесе. По отдельности любое событие, произошедшее в ней, в принципе возможно, но вместе они превращаются в совершенный абсурд.

Герои начинают с того, что не знают, где они находятся, постоянно путают, кто из них кто, встречают странную труппу бродячих актеров и получают задание короля и королевы Дании пошпионить за принцем Гамлетом. Дальше они наконец-то попадают на свое место в «Гамлет» в качестве самих себя. Впрочем, странности на этом не заканчиваются.

А в конце Розенкранц и Гильденстерн оказываются второстепенными персонажами пьесы. И умирают, как и было сказано в названии, и как и случилось в первоисточнике. Сопровождается это действо на редкость дивными диалогами, которые очень трудно с чем-то сравнить, лучше прочитайте сами. Собственно, из-за диалогов и стоит читать эту пьесу.