Сол Беллоу «Приключения Оги Марча»

Купился на Нобелевскую премию по литературе автора данного романа. История повествует о судьбе еврейского юноши по имени Оги, который живет в Чикаго со своей матерью, двумя братьями и бабушкой. Начало обещало быть интересным, но чем дальше я знакомился с главным героем, тем меньше вызывал он во мне эмоций. Вернее сказать он меня просто начинал раздражать. И вроде бы приключений выпало на его долю изрядное количество, даже присутствует какой-то плутовской оттенок, но герой просто как кое что в проруби, ни рыбо ни мясо. Оги как бы пытается жить своей жизнью, но он просто прилипала, у него нет ничего своего ни мыслей, ни принципов, ни материального достатка. Десятки интересных персонажей встречаются ему на пути, пытаются помочь, усыновить, приласкать, но он делает невероятно нелогичные поступки и ты просто недоумеваешь от всего этого. Даже проститутка в Италии вызывает интереса больше с точки зрения художественного персонажа. Ни интриги, ни сопереживания, ни драмы, ни сильного исторического фона (хотя здесь и Великая Депрессия и Вторая Мировая). Скучный, пустой роман. Скудная Американская литература.

Сюжет — линейней не бывает. Локация начала романа любезна: Чикаго, двадцатые-тридцатые — дымное колыхание джаза, мафиозные войны, зарождение и крушение миллионных состояний, боксерские поединки, тысячеголосый рев толпы, Великая Депрессия и поднимающие голову профсоюзы, томные, истончающиеся на нет женщины в жемчугах... Среди всего этого — «мы, горстка евреев...», в первую очередь Саймон и Оги, братья Марч. Еще совсем юная американская нация, варварская и инфантильная, ни в чем не знает меры: ни в нищете и убожестве, ни в роскоши и стремлении ошеломить размахом, «тряхнуть черноземом», если обратиться к отечественным аналогам. Хваткий, решительный, беспринципный Саймон далеко пойдет (и идет), младшенький Оги тащится за ним нога за ногу, в полной мере ведомый, этакая жертва обстоятельств. Уместно ли в этом контексте слово «жертва» — большой вопрос для тех, кто привык измерять жизненный успех материальными благами, количеством нулей в банковском счете и цилиндров в двигателе автомобиля.

«Не я влиял на окружающих, а они на меня», — проговаривается герой-рассказчик Оги Марч. Этот красавец (в том числе и в буквальном смысле слова), полный любви к окружающему миру во всех его проявлениях, наделенный острым глазом художника и цепкой памятью документалиста-бытописателя... по пути перечислений идти легко и приятно, вопрос: камо грядеши, едрит-ангидрид? Где приключения, заявленные в названии очередного великого американского романа?

Приключения рядом :)) и начинаются тогда, когда уже думаешь, что они никогда не начнутся. Переход ГГ от унылого коммивояжерского топтания с банкой патентованной краски под мышкой к джеклондоновскому опасному бродяжничанью на поездах (а дальше — больше, до гипертрофии и сюрреализма, ближе к финалу пробующего пальцами ноги ледяные и солёные воды НФ) внезапен... и оставляет нашего центрального персонажа ааабсолютно равнодушным О_о

Чикагская и мексиканская части романа отличаются радикально: первая из них глубоко общественна, социальна, иерархична, документально-исторична даже, вторая же вся строится на личном, эмоциональном, чувственном. Если от пестроты и саксофонных завываний первой слегка кружится голова, то от неподвижного и палящего сияния второй пересыхает в горле и возникает ощущение катастрофы. Полет под откос, дыра в башке, крушение любви-одержимости — все ускоряющееся съезжание по склону, покрытому щебенкой ничего не значащих слов, за которые невозможно зацепиться, чтобы остановить эпик фейл...

«Там вы найдете землю свою, // Где орел терзает змею», — выплыло из детской памяти почти забытое, что-то из легенд индейцев Мексики. Оги Марчу ни в мексиканских горах, ни в обществе полусумасшедшей любимой женщины своей обетованной земли найти не удалось: она ускользает, словно мираж. В галлюциноподобном «предфинале» Оги — внезапный психоаналитик, «судовой капеллан» — оказывается за бортом совместно с ученым плотником. Скука, протоплазма, океан наводят настоящую жуть. И возвращение блудного Марча в холодноватые объятия цивилизации (прямо чувствуешь покровительственное похлопывание по плечу) ничего не меняет.

Роман кончается вместе с бумагой, оставляя после себя толпу образов и впечатлений (моим любимым персонажем оказался Эйнхорн: он очень напоминает персонажа Кирка Дугласа из фильма «Жадность» (Greedy, 1994), ну вспомните: «Я прямо как чертов чайный пакетик...» — если не смотрели, рекомендую, классная вещь, извините за апарт), но равнодушие главного героя, кажется, уже въелось в читательское сознание. Ни слез, ни смеха, ни сожалений. Жаль.