Александр Грин «Блистающий мир»

«Блистающий мир» поразил. Это невероятный роман, просто невероятный, и страницы с 50 его до конца я ходила — как летала, и ждала, что будет, и не хотела читать дальше, чтобы не заканчивался.

Грина очень ругали за отсутствие сюжета, за несвязность повествования. И это притом, что текст оставляет после себя совершенно волшебное послевкусие, какое бывает утром в день рождения или в канун Нового года. Не чудо, но обещание чуда. Предвушение.

И, кажется, не нашлось сообразительного и талантливого критика, который мог бы растолковать, в чем же дело. Откуда взялось это странное ощущение от столь несвязного текста, который не ведет ни к чему и заканчивается ничем.

Я скажу: от безупречного единства формы и содержания. Даже не так: идея романа, то, как она развивается и какой в итоге оказывается, безупречно гармонирует с оборванным, не реализованным сюжетом.

Блистающий мир на мгновение возникает — и тут же тает. В воздухе остается только легкая дымка, которая напоминает о нем, и тревожит, и не дает покоя. Кому-то это в радость, а кто-то не может смириться с существованием чего-то недоступного, вне нашего контроля и досягаемости.

Этот роман по определению не мог иметь завершенного сюжета (в смысле, развиваться по нарастающей и честно закончиться чем-то великим), потому что это было бы предательством автора по отношению к самому себе. Да, безусловно, в этом случае он был бы, наверное, более читаем и продаваем, но цель-то не в этом! Помните первую встречу Друда и Руны Бэгуэм, монолог Руны, что вот человек, который мог бы стать великим, привлечь к себе массы, повлиять на огромное количество людей.

Друд говорит: «Нет».

И это нет — цель и смысл всего текста. Автор говорит: нет. Нет, я не буду рисовать супермена, нет, я не буду рисовать страдающего героя, нет, я не буду рисовать любовный роман. Таинственный летающий незнакомец им и остается до конца, не предавая ни себя, ни автора.

Грином стоит восхититься уже за безупречный вкус, за величайшее чувство меры. Автор, удержавшийся нарисовать героя, который мог бы стать символом поколения. Вот пример величайшего авторского самоконтроля и самоограничения. Потому, что с действительно героическим героем очень сложно не уйти в пафос, в банальщину, в занудство, наконец. Раскрытые тайны перестают интриговать.

И, более того, просто не хочется. Грин добился своего, претворив в жизнь гораздо более изящную идею. Реальность и блистающий мир только соприкоснулись, но так и не соединились. Текст оставляет удивительное волшебное ощущение — знаете, как говорят, будто ангел пролетел. Его никто не видел и не слышал, но краешком души можно почувствовать. И это стоит многих героических эпосов, да.

Один из самых удивительных и необычных романов, как в литературе советской, так и вообще, в российской. Роман настолько многослойный, что может толковаться по разному. Его можно перечитывать, каждый раз открывая что-то новое. Итак, в городе появляется человек- не человек, а загадочное существо из другого мира с диккенсовским именем Друд.

Друд готовит выступление в цирке-полет.

Его полет — это «удар вихря», который «гасит пламя невежественного рассудка царей природы». После начала полета и зависания в воздухе, многие зрители испытывают непонятную тоску. Это чувствуют даже волевые и бесстрастные натуры. После второго приема- разбега и полета, летящий Друд становится страшным. Он поет песню о блистающем мире, но вызывает лишь людскую панику. А так же желание людей разрушить, смять, уничтожить, то, что выше их понимания. Министр Дауговет отдает приказ о его ликвидации.

И лишь холодная красавица Руна Бегуэм желает приручить Друда, и с его помощью получить власть. Руна уже многое успела испытать: и наукам обучалась, и в кругосветном путешествии была, и даже занималась благотворительностью в пользу слепых.

Она помогает Друду бежать из тюрьмы. Но Друд отказывается от власти над миром -это ему не интересно.

Друд — своеобразный богочеловек, существо из иного мира. Схож с лермонтовским демоном. Он может гинотизировать людей(как стражника в тюрьме), может с помощью особого «внутреннего зрения» посещать различные уголки мира. Взгляд его на человечество несколько снисходителен. А временами можно сказать, что Друд з презрением относится к людской цивилизации.

В номере гостинницы он небрежно швыряет окурки на пол. Зрителей в цирке Друд считает «жирными домашними гусями, следящими за полетом орла». Руна для него — гусеница, которая не хочет стать бабочкой. Он, пусть и невольно, убивает агента тайной службы. Он убивает старого развратника Торпа, у которого должна работать Тави чтицей порнографических романов. Удивительно, что Друд, видимо, как и Грин, не верит в перевоспитание человека и его изменение. То, на чем основывалась советская власть. Друд не пытается изменить Руну в лучшую сторону. Он поучает Стеббса, но как-то ненавязчиво, мимоходом, не особо веря в его будущее изменение.

Но сам А.Грин дает Руне шанс. Руна уезжает в деревню, работает, пытаясь забыть Друда. Приходит как-то в церковь и видит ... Друда в изображении на стене, возле маленького Христа... На нее опять накатывает тоска...

Но существо из другого мира Друд, подобно Мастеру, находит свою Маргариту. Это Тави, простая, искренняя и добрая девушка. Она верит в его полет на аппарате из колокольчиков. И она уходит с ним в блистающий мир, как и Маргарита с Мастером. Но сам Друд почему-то с Тави не останется, возвратясь в мир земной.

Самая последняя часть романа — самая загадочная. На Друда устраивает охоту некая таинственная организация во главе с Руководителем. Друда находят разбившегося, в луже крови. Но, не мираж ли это, вызванный истинным Друдом, которого убить нельзя?

В книге много загадок. Она, безусловно, повлияла еще на два величайших романа ХХ века: «Мастера и Маргариту» Булгакова и «Пирамиду» Леонова.

В первом романе есть многое от Грина: и приход в Москву таинственного существа, и выступление в Варьете, и паника, и мир иной...

В «Пирамиде» Л.Леонова, в 40-е годы, в Москве, появляется ангелоид Дымков, тоже выступающий в цирке. Холодный и отстраненный, как Друд.

Фантазия Грина породила моду на книги о летающих людях(или демонах). Можно вспомнить еще «Ариэль» А.Беляева, «Ночного орла» А.Ломма, «Барьер» П.Вежинова, «Альтиста Данилова» В.Орлова, «Записки ангела» О.Николаева и прочие.

Кажется, мало кто понимает, что это за роман и о чем.

С первого взгляда, у нас главный герой, каким-то образом летающий мужчина, и две девушки, сердец которых он по очереди добивается. С первой не вышло, со второй прокатило. Параллельно он зачем-то устраивает публичные шоу с полетами, видимо, ему просто скучно.

На деле все, конечно, не так. В это символическом романе нет никакого мужчины и никаких девушек. Перед нами дух и два типа души.

Суть духа — как убедительно показал нам еще Бердяев, свобода и творчество. У Грина это выразилось в символизме свободного, не скованного никакими законами физики, не объясняемого ничем внешним полета. Собственно, это все, что можно о нем сказать. Именно сказать, то есть выразить в словах и понятиях. Само же духовное творчество в словах неопределимо, поскольку слова – это уже объективация духа, мертвый пепел, если угодно. Поэтому нам так мало говорят о Друде, нам не дают его психологического портрета, его истории, устремлений, тем более быта. Ибо все это ничего не скажет о духе, только исказит его.

Совсем иначе с душой. Душа — это как раз и есть впечатления, чувства, переживания, слова, устремления, ценности. И обустроенный всем этим быт, конечно. Поэтому о девушках нам говорят много, обстоятельно, с тончайшими нюансами. Они — главные героини романа, поскольку роман написан словами.

Почему их две? Все дело в отношениях духа и души. Последняя может или принимать дух — и тем отказывать миру в его последней истине, или не принимать, оставаясь исключительно в мире, ища власти над ним. В романе это, соответственно, Тави и Руна. Впрочем, как показывает нам автор, только одухотворенная душа жизнеспособна, душа же, отринувшая дух, жаждет его падения, но в итоге теряет чувство реальности, впадает в иллюзии и, по сути, гибнет. Перед самой гибелью она думает, что победила, принимая за падший дух нечто иллюзорное, ложное.

Итак, душе необходим дух. Но и духу нужна душа — без нее он пуст и абстрактен. Именно в поисках души и спускается дух в мир, к людям. Для этого Друд устраивает с виду нелепые, вдобавок опасные представления в цирке и на авиашоу. Его земная история — исключительно история поиска души. Как только душа найдена, эта история заканчивается, но заканчивается не тем, что ставится точка, а тем, что рассказчик умолкает. Поэтому роман завершается не на истории Друда и Тави, а на истории Руны — погибшей души. Только здесь есть ясность, только здесь можно поставить точку, тогда как безграничная свобода духа точки не знает.

Произведение, безусловно, шедевр... концовку, правда, можно было бы придумать более оптимистическую, но в целом она не портит сюжет. А вот фильм... прошу прощения... снять так красиво и при этом ТАК исковеркать сюжет и большинство деталей содержания романа... Одно то, что главный персонаж появляется на публике (то бишь на арене) в ничем не примечательной одежде клерка (в романе была совсем другая одежда) вразвалочку, шатаясь, как пьяный (в книге описано, что он вышел прямо и уверенно), у него отсутствовали усы (что тожже противоречит описаниям автора) и в конце его вылавливают рыболовной сетью прямо на арене — это, извините, фальшь. И потом очень много всего, почти весь фильм — это личное сочинение Б. Мансурова, имеющее мало общего с произведением Грина, режиссёр просто «своровал» оттуда основных персонажей и придумал про них свою собственную историю. Хотя такой нонсенс в нашем кинематографе — обычное дело.

Прекрасный роман о том, что такое вера. Говорят же: «Фантастика — это нереализованная реальность». Нужно верить, если хочешь ее реализовать.

Удивительно — как и все у Грина. Да, если рассматривать эту историю непредвзято, то можно отыскать кучу недостатков. Но волшебство Грина заключается в том, что мало кто из читателей вспомнит про буквы на листе бумаги, пока не закроет книгу — читатель будеть видеть то, что рисовала фантазия автора.

По мне, так эту историю следовало бы назвать Последний Человек. Ведь разве хоть кто-то годится для звания «человек» в сравнении с Друдом? Он — единственный, окрыленный верою в самого себя, уверенный в собственном счастье. Человек, идущий...и летящий гордо и своевольно. Гордо от наслаждения собственной жизнью.

бежать по полю, раскинув руки...и взлететь... этот роман, на мой взгляд, менее наивен, чем «алые паруса», тоже любимые мной за ту самую приближенность к мечте, которая нужна, чтобы не погрязнуть в обыденности. Волшебное по красоте своей произведение, потрясло меня так сильно, что несколько недель мне снился полет — и много-много ослепительного света.

Не понимаю Руны, как можно было отказаться от чуда, явленного ей. Тави просто чудесна, такое легкое, умиротворенно-светлое существо.

Потрясающе

Трудно даже определить жанр, в котором писал Грин. Фантастика-не фантастика, фэнтези-не фэнтези. Скорее всего — романтическая фантастика. Романтическая и почему — то почти всегда грустная. Когда читала первый раз — плакала — Друда было жалко. Сейчас уже не плачу, но всё равно за сердце берёт.

Очень многоплановый роман. Причём «содержащий религиозную пропаганду»:smile: (см.эпизод, когда Руна Бегуэм посещает церковь).

Друд — «человек взлетевший», живое воплощение чуда. (Да, того самого, из определения Лосева).

Руна хочет власти — и не может принять чуда. Но по той же причине она не может вернуться к вере.

Тави не страдает годыней — поэтому ей открывается чудо, и она находит любовь.

Красиво! Как жаль, что мир, в котором появился летающий человек, так жесток!

эта,казалось бы,на первый взгляд,странная,не имеющая ни начала,как такового,ни конца,история и отражает,пожалуй,всего Грина.этот весь его блистающий мир.мир-жизни.настоящей жизни.лишь только то,что не можем мы увидеть глазами,а только лишь внутренним зрением.Летайте!

Удивительно, почему возобладало мнение «Грин — романтик»?

В многочисленных рассказах он — реалист...

А в данном произведении — скорее символист, или даже мистик.

Некий романтический флер — просто маскировка...

Это притча о духе и двух душах...

«Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рожденным от Духа.

(от Иоанна 3:8)

Двум душам довелось познакомится с духом и духовными явлениям

Одна подобна гусенице, заматерелой в своей приземленности. Не приемля устремлений духа, но будучи одержимой жаждой власти, желает воспользоваться его возможностями, но не найдя понимания заражается еще и жаждой убийства...

Вторая же, поверив духу, претерпев лишения с духом связанные, в конце концов смело устремляется в неизведанное, в полет, в ЧУДО

Небезинтересно также сравнить данное произведение с повестью «Фанданго»

«Блистающий мир», на мой взгляд, — самое необычное, даже нехарактерное произведение Грина, оно же, возможно, — самое интересное. Если основную часть творчества Грина можно отнести к романтизму, иногда – реализму, то это – отчетливо символистский роман. Его можно назвать и психологическим и романтически философским. Со всей гриновской серьезностью здесь исследуется вопрос о том, что будет, если привнести в мир истинное (иначе говоря, обыкновенное), то есть не религиозное и не «научное» чудо. Хорошо известно, что и сам Грин не признавал этот свой роман фантастическим, говоря, что в нем летает не человек, а его дух или душа (мечта). Действительно, если только буквально воспринимать полеты Друда, то содержание романа выглядит несколько наивным, во всяком случае, психологически малоубедительным. Слабо верится (хотя сам Грин, возможно, думал иначе), что зрелище летающего человека (в цирке!) могло каким-то очень серьезным образом подействовать на молодую богатую аристократку Руну Бегуэм (даже при том, что она никогда не видела фокусов Дэвида Копперфильда). И совсем уж невероятной кажется общая паническая реакция зрителей – человеческая масса, в среднем, далеко не так впечатлительна, и это-то часто читается между строк у самого Грина. То же касается и преувеличенного внимания к Друду «властей». Всё это придает повествованию оттенок условности и сказочности. Но этот оттенок своеобразен и интересен. Надо признать, что, в целом, мир, вымышленный Грином, обладает внутренней логичностью, проистекающей из чуда.

Другое дело, если воспринимать полёты Друда как некое явление, разрушающее консерватизм и косность далеко не идеально устроенного мира. Этим «явлением» может быть и просто какая-то идея, например, социальной революции. Вот в этом случае сопротивление, возмущение среды, как все мы знаем, может быть колоссальным. Конечно, едва ли сам Грин полагал полёты Друда символом революции, или вообще чего-либо конкретного. Скорее, он выражал стремление человека к свободе, к освобождению от всяческих оков (его постоянный мотив), хотя бы даже и земного тяготения (в этом смелость гриновской фантастики). Но, конечно, как всякое хорошее произведение, «Блистающий мир» не исчерпывается формулировкой единственного варианта понимания и, в силу этого, оценки его читателями заметно разнятся.

Хочется отметить весьма оригинальный авторский язык романа. Поначалу трудности восприятия длинных предложений, интонации и некоторых необычных слов могут возникнуть и у искушенного читателя — небольшой по объему роман читается довольно долго. Но преодоление таких трудностей – занятие приятное. Особое «непонятное» настроение внимательному читателю гарантировано. Может быть, не всем оно придется по душе.

К недостаткам (весьма относительным, правда) книги относятся заметная размытость и несвязность сюжета, всё-таки не очень уместная в романной форме. Например, хочется несколько большей определенности в судьбе Тави Тум — ведь, автор, кажется, ей симпатизирует. Скорее всего, Грин просто не захотел придумывать для нее какой-то бытовой «хэппи-энд» в своем возвышенном символизмом романе. Всё же эту книгу смело можно отнести к классике русской литературы начала двадцатого века. Финал романа одновременно трагичен и оптимистичен, на мой взгляд. Друд мертв. Но, ведь он действительно возник «ниоткуда». Значит, в любой момент может появиться тот или иной новый «друд», парение человеческого духа никогда не прекратится. (Строго говоря, из текста не следует с полной достоверностью, что Друд погиб. Можно говорить лишь о «выздоровлении» Руны.)

PS. Аудиокнига хороша. Рекомендую!

Волшебная вещь! После нее веришь, что земное притяжение — не больше, чем миф. И охватывает острая жалость к героям, не сумевшим этого почуствовать.

Полет — это всегда Чудо! А Чудо может вызывать страх и отторжение. Чем больше веришь книге, тем больше понимаешь, что сейчас самолет (планер) на колокольчиках не смог бы взлететь, а жаль.:smile: Чтобы сила звука поднимала в воздух, стоит быть Поэтом.:wink:

Очень понравился советский фильм по мотивам романа, где Друд сумел преодолеть сеть неверия.:beer: