Джон Фаулз «Мантисса»

« — Вот если бы мы могли отыскать совершенно невозможный..

— Не поддающийся написанию…

— Не поддающийся окончанию…

— Не поддающийся воображению…

— Но поддающийся бесконечным исправлениям…

— Текст без слов…

— Тогда наконец-то мы оба могли бы стать самими собой! «

Что было бы, если персонажи могли разговаривать со своими авторами? Поблагодарили бы за четко выписанные характеры, улыбнулись за виды окружающих пейзажей и колоритных спутников в своих странствиях, или же плюнули в лицо за надуманные проблемы и бесконечно надоедливые рассусоливания, фальшивые переживания, переливания из пустого в порожнее и плохой авторский язык? Если посадить в одну комнату персонажа и автора – чем это могло бы закончиться?

«Мантисса» — отчасти ответ на этот вопрос, и ответ многозначительный. Тон книге с самого её начала задает упоминание о палате, где находится Автор – палате, в которой до этого лежал некий ирландец – в котором легко угадываются черты Джеймса Джойса. Но только там, где у обычного автора началось бы подражание, имитация или пародия, у Фаулза начинаются как будто ненаписанные или потерянные страницы рукописи «Улисса». Сама же палата, которая на наших глазах становится миром внутри головы писателя – отчасти весь наш мир, где могут появляться и исчезать вещи, смыслы, воспоминания и ощущения.

Если «Мантиссе» и можно дать какую-то характеристику, это будет фраза «Много Хорошо». Потому что хорошо, когда у подкованного во всех культурных смыслах интеллектуала от литературы, владеющего силой Слова, есть настоящее чувство юмора. К тому же английского, что немаловажно, юмора – и не с шутками о погоде и самих британцах, о нет. Во время чтения «Мантиссы» легко себе представляется профессор от литературы, сидящий в огромной библиотеке, который берет свои любимые книги, начинает в них шебуршаться, а потом аккуратно вынимает нужные слова и начинает жонглировать ими, каждый раз добавляя, добавляя и добавляя новые элементы к этой словесной эквилибристике. Там, где обычный человек увидит просто занятный текст, отсылку к произведению или зачатки сюжета для истории, профессор извлечет повод для шутки, иронии с аллюзией, сарказма с букетом ассоциаций.

Хорошо, когда читателя в некотором смысле не щадят. К тексту «Мантиссы» нужно быть готовым. То, что обычно подразумевают под «читателем Эко», уверенно применяется и к «читателю Фаулза». Потому что здесь герои греческих мифов запросто могут сравниваться с музами синематографа, эротические фантазии детства становиться реальностью, а сама реальность превращаться в иллюзию. Ниже дна с удивительной простотой обнаруживается и двойное, и тройное дно. Очень понравилась фраза, она прекрасно отражает то, что Автор делает — «ущипнуть архетипы за щиколотку».

Хорошо, когда переводчик проделывает колоссальную работу, а именно так Ирина Бессмертная и поступила – в результате текст почти поется, диалоги практически мурчатся и завораживают одновременно и своей легкостью, и своей многозначительностью — как будто кэрроловскую Алису превратили в зерна и рассыпали посреди текста. Половину абзацев смело можно рассматривать как отдельные истории – которые можно брать за костяк и уже нанизывать на них знания психологии, мировой культуры и даже собственного опыта. Перемешивая размышления о литературе, значении творчества в жизни, угасающей роли Знания, собственном мире автора и самовыражении, Фаулз не теряет основную мысль, на которую смотрит сразу со всех возможных углов.

Если предварительно обобщить – книга ОБЯЗАТЕЛЬНА для человека, который хочет быть Автором – «Мантисса» дает огромное количество размышлений о самой сути творческого процесса – какими видеть своих Героев, о чем от их имени говорить Читателю, как использовать творческую энергию и как обращаться с Музой, чтобы она позволяла не только на себя смотреть, но иногда и дотрагиваться.

У меня это первое знакомство с Фаулзом, и знакомство сразу великолепное. Буду и дальше изучать этого удивительного англичанина. Честно говоря, к «Мантиссе» придется возвращаться еще не раз — в рамках флэшмоба, на лету, удовольствие не было получено в том объеме, в котором можно – фундамент книги стоит на множестве слоев культурной почвы, в котором можно найти все или почти все. От таких книг хочется размышлять, хочется читать и главное – хочется творить.

Да, роман крайне ироничный! Как сказано в предисловии: «Роман о романе...»

Иными словами, о том как из всех сумм фактов, фантазии выходит цельное произведение. О том, какая это борьба с самим собой, прежде всего.

ПыСы: А ведь я и правда поверил, что существует такой приятный способ лечения амнезии, как предложено автором:gigi:

Всплески так называемого потока сознания. Причем, по большей части, сознания женского.

Мантисса — пропасть, в которую провалился целый мир. И там его представителя, одного из многих творческих людей — Фаулза, атакуют то ли женщины, а то ли музы. И то ли в библиотеке, а то ли в музее искусств. Медленно, но верно.

Но в этом его безусловное предназначение: он один из тех немногих, кому суждено было заглянуть в древние предсказания.

Роман о пребывании сочинителя романов внутри подсознания Мантиссы — подсознания сочинительницы романов. И моего тоже. И это приветствуется.

Таким способом Фаулз создал роман о романистике, роман о литературных жанрах, роман о литературе.

«Оно» есть сознание самой Мантиссы, и в этом фантастичность данного произведения.

Мантисса — это произвольное и обобщенное определение потерянных в анамнезе магического искусства произведений, к которым необходимо обращаться снова и снова, чтобы возможно было выстроить творческую концепцию будущего. «Оно» в идеале не обязано даже помнить дух времен — поскольку обязано познавать деяния времен. Оттуда и барахтанье в мифологии, и хаотические поиски мотивации в достоверности избранного сюжета. Когда правдивость этого сюжета постепенно развеивается, поскольку его версии созданы были в далеком прошлом, достоверность которого уже невозможно установить. Порой хочется все бросить, настолько неотвратимо жизнь человеческая тяготеет к прошлому. /Никогда этого не делайте, и не бросайте литературу/. Порой остается лишь сожалеть о том, что «оно» когда-то было деятельным и активным. Иногда кажется, что музы уже не способны возвратить к жизни своих избранных. И ничто не сможет реанимировать «оно», и справиться с наваждением исчезающих дверей. Литература — это прошлое, это лабиринт в прошлое, признает Фаулз. Новых тем, необходимых дню сегодняшнему, в прошлом нет. Сохранилось лишь то, что уже было освоено. Остается лишь скользить по поверхности уже пройденного, всего того, что было сдано в архив.

Но и не только.

Существует-таки для этой мантиссы (некоторое число произведений и общие для них закономерности) одна лемма. Которая утверждает, что для того, чтобы открыть новое, надо усомниться в старом. А чтобы найти интересующие людей творческих ответы, нужно начать их искать. Причем там, где зачастую их никто не ищет.

Не опасаясь, что не поймут, или что обретенное знание по причине его «таинственности» снова предадут забвению. Ведь прошлое — не сама литература, а то, что в нее порой привносят. В то время, как завершенность любого хорошего замысла всегда окажется правомерной, и доказывать ее не придется. Она сама за себя скажет.

Ценной «Мантисса» является потому, что она приглашает людей в кулуары романистики.

К жанру Фантастики Это не имеет никакого отношения. Психологи изучают сии творения как пособия. Лично мне , как человеку далекому от бесполезных , умозрительных «наук», сей шедевр напомнил, скорее, поток больного сознания, необъективного ни разу. Эдакое чистое сознание психбольного, рефлексирующего на грани собственных основных инстинктов, основополагающим выбрано естественно либидо. Бред сивой кобылы для обычного человека. Словоблудием назвать нельзя, так как писательский талант налицо, но и к гениальности это не имеет никакого отношения. Автор углубился в свое больное сознание, слился с ним и ему там хорошо. Вот и пусть там валяется дальше, мне на него плевать.

Не рекомендую к прочтению никому.

Великолепная, ироническая, вещь большого мастера.

Я, кажется, поняла: Фаулз — это тот самый докладчик, который «порой на лектории, в искусстве силен, как стряпуха, раскроет на аудитории свою порнографию духа.» Пересказывать «сюжет» этой книги нет смысла. В двух словах — это такая максимально вульгарная греческо-мифологическая интерпретация «Полного путеводителя по сексуальной магии Пути Левой Руки» за авторством Николаса и Зины Шрек, а именно тех его глав, в которых говорится о божественных истоках тантрического секса. Вроде как вечное непрекращающееся соитие Шивы и Парва, ой, музы и очередного её любимчика, в котором рождаются и отмирают миры, нарочито описанное так, чтобы даже такие тантристы постмодерна, как ты, мой дорогой анон, почувствовали сильнейшую тошноту. Война полов, в которой Анна Ахматова, прочтя стихи мужа, могла бы со столь же равным успехом посоветовать ему учиться танцам. Как тут не вспомнить её бессмертные строки (это дополненное издание, не удивляйтесь):

«Когда я ночью жду ее прихода,

Жизнь, кажется, висит на волоске.

Что почести, что юность, что свобода

Пред милой гостьей с дудочкой в руке.

И вот вошла. Откинув покрывало,

Внимательно взглянула на меня.

Ей говорю: «Ты ль Данту диктовала

Страницы Ада?» Отвечает:

«Я тебя АТЯТЯТЯТЯ гад срать на нас говна. Я тебя АТЯТЯТЯТЯ гадить нас срать так. Я тега егал могол срать на нас говда. Я тега егад могол сдат над мого. Я тега ега мого така мого. я тага мого така водо мога. я тега пото мога подо роды мого пира тора. я мого тара пото раво года мого мара мира бора пото доро нора това кара его хора пото шоря часа вода пото мира его ура поты жора пото мира его шоры вадо ига пото дора пото боры вадо году щора пото его ура поро ено гора пото ира поты дора тора позо кара ура пого ыра нога мита побо лота дора жого тора пото мога побо рода поло шора кога его нора пото часы жоло гоша кепо роты вады кана гора пото мира пото рада шора дора пото мира аго кара его щора пото кера пото гора перо его жоло рода пото рада его шора пото его неро рода ено гора щора щора перо керо вадо лоша пора мого куне кего зоро голо аво зоро гошы вама каке неро пото рожа родо лое шогу мира подо жоло сапо тюдо бона похы удю пота поры дого его жовэ хора хиры ваго ноша поти мого ука зоре его кора вода пото шора модо гола пото мара пова кора боры васа мага щога пото мано рого ука его рова пото мана пога мито ука выка моро нога лора пото мите паро роту пара нора пото шора побо зоти лота бора има ара перы варо гора пота мира поло кара покара вора горама рота пира порамы ворода тора голо моза канера вина гора морабода гора ека неровада горабода пото морабода гора доравада порена генората торада шорадоре уканеро торадо локу щоложара пора погошора мородоти мапаку нерода поканеро роне шогенара погоку кенорето шенара мирадоша порогу кенореыа рети дологоне порота шорошогене роти пореногуке паранирати мира шупаранида нероди щораникара сами мираниеро поти варанарапи ику аракасами пира щоранореру кено ренорапено керо перенора репоканеро горошенора пора амаракорено верено кероне героне перенорена вара нерогекара порено гешоронеко поро нероневара шоге нерорывара хуро поракевара него».»

Поистине монументальный труд, на подсознательном уровне повествующий о том, что коли уж бывают муки творчества, то и муки восприятия бывают, причём куда как чаще.

Понравилось только начало. Не мое.

самоирония — ценное качество для автора. отличная книга!